— И? Есть что сказать?
— Не знаю откуда у тебя к нему интерес — медленно произнес я — Не знаю что тебе про него система на ушко нашептала. Но… хочешь совет, нимфа? Честный совет за который ты у меня купишь задорого пару знаменитых артефактов из Зловонки…
— Ты про что?
— Там у входа дубина серебряная лежит. И мачете. С тела Понта их снял.
— И за сколько?
— Дешево отдам — махнул я рукой — По тысяче за штуку. Лень мне самому бегать и продавать. А так в любом заведении с руками оторвут.
— Ты продал в Веселый Плукс тесак Тролса.
— Верно.
— Черт с тобой. Две тысячи солов. В обмен на пару ржавых железяк и твой совет. Выкладывай.
Наклонившись для большей весомости, глядя в глаза старому мулату, я максимально внятно произнес:
— Не связывайтесь с ним.
Спустя пару секунд мулат недоуменно моргнул, Копула тоже ожила, но я уже продолжил, не дав им и слова сказать:
— Это весь совет. А вот мое личное мнение — я не знаю почему этот ублюдок сидит на Окраине, но в одном уверен на сто процентов — захоти он, давно бы уже сидел на твоем месте командуя Дренажтауном. А может верховодил бы пауками. Или гонял гномов бесноватых повелительным рыком. Не трогайте его. Пусть и дальше сидит в своей стальной норке. Я не шучу, Копула. Если система намекает тебе порыскать вокруг да около Соплей — изворачивайся как хочешь, но не лезь туда. Не засылай разведчиков, не собирай про него слухи, не расспрашивай никого — даже самого последнего гоблина или зомби. Просто не трогай его.
— Не ожидала — после короткой паузы призналась нимфа, стряхнув с себя разморенное состояние и медленно выпрямившись — Все так серьезно?
— Ага.
Мне плеснули еще нектара и, не сумев найти причины не выпить, я принял бокал.
— А ты к нему как относишься?
— Удавил бы угребыша неспешно — легко ответил я и сделал большой глоток.
— И чего ж не сделал этого раз виделись?
— А потому что не потяну — столь легко сделал я еще одно признание — Будь у меня полностью заряженный игстрел с запасом картриджей, будь я в лучшей из доступных в городе экипировке, находись от него на идеальной для выстрела дистанции и лежи он связанный спиной ко мне и с выколотыми глазами — я бы не пошел против него. Не сейчас во всяком случае. С дальнобойной винтовкой… может быть. И то не факт — у меня будет шанс только на один выстрел. И промахнись я — он ненадолго исчезнет, но быстро окажется в паре шагов, после чего сделает из меня плотно скатанный мясной шарик с зажатой в зубах собственной мошонкой. И это не метафора — именно так он со мной и поступит. Потому что он считает таких как мы податливым пластилином для лепки.
— Охренел?! — выпучилась Копула, разом потеряв все царственно сонные манеры — Ты кого сейчас описал?
— Понятия не имею. Я говорю то, что чувствую. Ты запомни первую и главную часть моего совета — что бы тебе не сулили в награду — не связывайся с ним! Лан тебе не по зубам. По какой бы причине он не сидел на нищей Окраине — этому есть веская причина.
— И при этом советуешь присмотреться к двести девяносто девятой? Она работает на него.
— Ему насрать на нее и на всех остальных из бригады, Копула. Можешь хоть десяток переманить — он и не почешется. И это еще одна причина для тебя чтобы не слишком сближаться со мной — меня он ненавидит.
— И ему успел на хвост наступить?
— Причем, как мне кажется, очень и очень давно — усмехнулся я.
Допив, отставил бокал, кивком поблагодарил и пошел к выходу.
— Может тебе девочек послать? Послушных и ласковых…
— Не. Хотя… эльфийки есть?
— Конечно.
— Прямо настоящие? — невольно задержался я.
— А чем настоящая эльфийка отличается от красивой гоблиншы в зеленой тунике на голое тело? — с искренним недоумением спросила нимфа и, не сумев ей ответить, я вышел в коридор, не обратив внимания на авторитетное заключение — Под одеждой у всех все одинаково, гоблин!
— А может не одинаково — проворчал я, входя в выделенную мне комнату и закрывая за собой дверь — Чего сразу мечты заветные ломаете? Может там все как-то по-другому! Как-то волшебно!
— Что и где волшебно, гоблин? — прошептал откуда-то сверху и сзади знакомый голос, после чего мне к горлу прижали леденяще холодный металл — М?
Голос грубоват и хрипловат, но определенно женский.
— Привет, уродина — не двигаясь, сказал я — Хочешь секса — попросила бы. Только харю отвратную не открывай — а то я не смогу. Я парень нежный.
— По-прежнему хамишь, хрен окраинный.
— Так мне штаны снимать? Чур ты сверху — сегодня что-то умотался.
— Вот про это мне и расскажи. Что видел в Зловонке? — нож чуть отодвинулся от моего горла.
— Эльфийские цветы больше не интересуют, зеленоглазая?
— Зловонка… что там видел?
— В Зловонке? — переспросил я, чуть сгибая колени — Да много чего… ХА!
С этим бодрым криком я и был отправлен в полет одним легким движением, так и не сумев перехватить вооруженную руку. Перелетев широкую кровать, боком приземлился на удивительно крепкий столик, сбил на пол светильник и, грохнувшись на пол, успел поймать слетевшую бутылку самогона и только затем простонал:
— Дерьмо…
— Ты стал чуть быстрее — сообщила мне зеленоглазая, усаживаясь на кровать — Чего ты ломаешься, гоблин? Расскажи что видел — и я уйду.
— Задолбаюсь перечислять — буркнул я, откупоривая бутылку — Будешь?
— Хлебать эту кислоту?
— Ага.
— А давай. Если кинешь в меня бутылкой — по яйцам полосну.
— Да я за стаканом тянулся — обиделся я, демонстративно опуская бутылку.
Как она почувствовала мои намерения? Или просто опыт?
Наполнив поднятые с пола бокалы, оставил один на столике вместе с бутылкой и, отхлебнув из своего, занялся массажем ушибленного бока. Обманчиво неспешно — провоцирует падла — забрав свою выпивку, она осторожно пригубила и поощряюще взмахнула бокалом:
— Давай. Рассказывай.
— Что толку пересказывать? — не согласился я — Спрашивай. Что интересует?
— Виделихткайт. Видел?
— А? — абсолютно искренне выдал я — Че ты ща вякнула?
— Не зли меня…
— Да я на полном серьезе. Что за хрень ты сказала? Я даже не уверен, что правильно расслышал.
— Виделихткайт — повторила незнакомца и опять я не был уверен, что сумел расслышать верно.
Щелкнув пальцами, я предположил:
— С пола слышно хреново. Давай я залезу на постель и ты все повторишь…
— Забирайся, герой — легко согласилась она, давая понять, что не считает меня достойным опасения противником.
Даже как-то обидно…
— Повтори — я осторожно вытянулся на спине, приподняв голову, подсунул под нее подушку, хлебнул из бокала.
— Виделихткайт…
— Это что?
— Кто. Существо. Разумное, Отвратное.
— Выглядит как огромная сосиска из прозрачного студня?
— Да! — зеленоглазая ощутимо напряглась, нависла надо мной тенью — Видели?!
— Видели — признал я — Выползло из бокового коридора, целиком заглотнуло свежий труп, выдавило из себя струю дерьма и снова ушло в боковой коридор.
— Почему не убили ее?
— А зачем? Он нас не трогал.
— Я шучу, гоблин ты тупой. Виделихткайт… его вашим туфтовым оружием не убить. Он что-нибудь говорил?
— Я вот делюсь с тобой инфой. А мне перепадет что-нибудь? Расскажешь пару интересностей? Ответишь на несколько вопросов?
— Позже… — после еще одной короткой паузы согласилась зеленоглазая — Плесни мне еще.
— С радостью. И нет — бутылкой не ударю.
— Так оно что-то говорило?
— Говорило. Хотя это скорее мужик, а не средний род. Он сказал, что его зовут Микки, просил не трогать его и уверил, что не убивал никого. Мы не спорили — того мужика мы убили.
— Оно… он к кому-нибудь притрагивался?
— Нет. Мы не приближались.
— Как далеко от него были?
— Метров десять. Может чуть больше. Он заглотнул, отрыгнул через сраку, убрал светящиеся щупальца и дал деру.
— Горловые зервы светились?
— Если ты про пучок белесых щупалец — да, светились.
Одним глотком осушив бокал, она уронила его мне на грудь и рухнула рядом, выдохнув в потолок:
— Дерьмо! Наливай!
— Да легко.
— Как думаешь — виделихткайт еще там?
— Наверняка. Тот коридор, где он скрылся — тупиковый, если верить рассказам болотников. Туда в ближайшее время не сунутся, других дел хватает в центральной части Зловонки. Микки целого жмурика глотанул — на ближайшее время сыт.
— Этого ему хватит на неделю.
— Значит, точно еще там сидит и переваривает — заключил я, плеская самогон в оба бокала.
— Он уже говорит, светится и у него полное брюхо калорийной жратвы. Дерьмо!
— Ответишь на пару вопросов?
— Позже.
— Еще налить?
— Позже…
Отшвырнув бокал, она крутнулась и вмиг оказалась на мне. Вытянувшись, скользнула коготками по моей щеке и вкрадчиво спросила:
— Утешишь обреченную на смерть красотку, гоблин?
— А кто сказал, что ты кр…
Мягкие и горькие от алкоголя губы прильнули к моим, и я перестал задавать дурацкие вопросы, предпочтя заняться куда более интересным делом…
* * *
— Гоблин! Лопнуть и сдохнуть! Оди! Ты сдох там что ли?! — голос разъяренной Йорки доносился из-за двери.
С оханьем рухнув с кровати, я прохрипел:
— Что там?
— Долго еще дрыхнуть собираешься?!
— Не ори ты так! Идите пока шизы хлебните… я скоро…
— Скоро он — проворчала Йорка и явно хотела что-то еще добавить, но ее остановил голос Баска:
— Принято, командир. Ждем тебя в той кафешке, где завтракали в прошлый раз.
— Хорошо… — постарался я вложить в голос побольше бодрости и, приподнявшись, взглянул на смятую кровать.
Никого…
Обманула меня зеленоглазая, обманула…
Поведя мутными глазами, наткнулся взглядом на стену напротив, удивленно моргнул, прочел и широко улыбнулся. На стене размашистым алым было написано: «Еще увидимся, гоблин! Смотри в небо, придурок!».
Я так люблю теплые любовные послания поутру…
Встав, с кряхтеньем направился в душ, разминая на ходу онемевшие мышцы.
Текущее время: 09:27.
Наступил новый прекрасный день в стальном раю.
Прогноз погоды — пасмурно. Льет и льет небесная моча…
Низший 4
Глава первая
— И че ты лыбишься? — с глубоким подозрением поинтересовалась Йорка.
— Да просто люблю я утро после боя — пробурчал я.
— И кто она?
— Кто она?
— Да та она с кем ты всю ночь воевал так, что шум стоял на весь коридор.
— Да мало ли кто из здешних любит покричать? — удивился я.
— То-то и оно — заржал Рэк — Местные сукки с ног сбились, ища ту счастливицу в своих рядах. К нам уж раз пять подбегали. А найти все не могут.
— Передайте — и не найдут — отмахнулся я, наваливая себе на тарелку холодной рыбы и зеленого пюре — Не было никого. Я сам себя удовлетворял. Оттого и орал оргазмично.
— Не трынди, гоблин.
— Да не знаю я кто это был — признался я чистосердечно — Пьян был. Не рассмотрел. А она — да первая попавшаяся. Повторюсь — с чего такой интерес, гоблин?
— Да мне как-то до жопы эльфийской — дернула плечом Йорка — Это бордельные расспросами задолбали. О… идет… он особо сильно интересовался. Разве что только напрямую не спросил — кого именно трахнул гоблин Оди?
— Какая ты грубая — поцокал я языком — На Окраине рожденная што ли?
— Што ли…
К нам на самом деле направлялся «бордельный» — юный паренек с ослепительной профессиональной улыбкой, толкающий перед собой тележку с моими вещами.
— Доброе утро, господин Оди.
— Доброе. Спасибо за доставку. Слышал тебя интересует моя постельная жизнь?
— Ну что вы…
— Да вот она так говорит — я ткнул пальцем в поперхнувшуюся Йорку.
— Я задавал вопросы — согласился паренек — Но лично меня ваша постельная жизнь никак не интересует, господин Оди.
— Честный ответ — хмыкнул я.
— Могу я еще чем-нибудь помочь?
— Как погода на улице?
— Дерьмо и моча льют как из ведра — невозмутимо отрапортовал паренек — Погода как с цепи сорвалась. Уровень воды вдвое выше обычного.
— Ясно. Свободен — отпустил я его и отвернулся к огромному настенному экрану, изображающему чаек бродящих по мокрому грязному песку.
С легким поклоном паренек удалился, но не успел он скрыться за дверями, как внутрь впорхнул десяток разнополых ночных бабочек.
Ну как впорхнули… опущенные плечи и головы, сгорбленные спины, тяжелая бредущая походка, хриплые усталые голоса, лица в потеках макияжа, потерявшие блеск тряпки висят на их немало повидавших за ночь телах как пожухлые дырявые листья.
И ведь это элита — раз их пустили перекусить в этот зал.
Элитные смачные сукки отработавшие всю ночь. Истерзанные, изможденные, ненавидящие всех и вся.
Почему это зрелище кажется мне знакомым — возвращение домой усталых и переставших имитировать счастье шлюх. Почему это зрелище не кажется мне отталкивающим? Скорее привычным, но очень давним…
Я был сутенером в прошлой жизни?
Очень сомневаюсь. Не те у меня навыки. Не тот характер.
Но мне определенно знакомы эти вытянувшиеся и посеревшие от усталости лица с размазанным макияжем, отчего сукки больше похожи на списанных в утиль несмешных клоунов, нестройно шагающих в жерло крематория…
— Оди!
— Да, гоблинша ты неугомонная — поморщился я — Слышу тебя.
— Мы… я… — девушка запнулась, сделала небольшую паузу и, глянув на стоящего рядом Баска, решительно продолжила — Мы обговорили все с Баском. Мы с тобой.
— Тайные переговоры рядового состава за спиной командира — сокрушенно покачал я головой — Вас бы к стенке поставить за это дело. Но не расстрелять, а ласково улыбнуться каждому, а затем вбить вас прикладами игстрелов в эту самую гребаную стену — да так чтобы прямо идеально ровненько все получилось.
— Командир… — на обычно невозмутимом лице слепого зомби разом проявилось целое море эмоций — Ты не подумай…
— Шутка — буркнул я — Сам же велел каждому хорошенько подумать, все взвесить и решить. Хвалю что начали разговор первыми. Ну? Чего решила бравая пехота? Я хоть и слышал — но ты повтори.
— Ну… мы остаемся! — выпалила Йорка.
— В борделе?
— С тобой!
— Вот как — перестав горбиться над почти опустевшей тарелкой, я задумчиво смерил напарницу долгим взглядом — Со мной что? Мне мало пафосных слов, тупица. Мне нужна жесткая и уверенная конкретика. Вы со мной куда? Зачем? На каких условиях? Будете идти со мной до тех пор, пока не станет слишком жарко и вот тогда незаметно уйдете, успев подзаработать несколько тысчонок солов? Будете со мной до тех пор, пока ваши нравственные гоблинские принципы не посчитают, что Оди стал конченным кровавым психопатом и от него пора уходить? А если через пять минут кто-то прострелит голову Баска, и он сдохнет в луже мозгов и крови — ты останешься со мной? А ты Баск? Если умрет Йорка — ты продолжишь шагать в ногу со мной или отправишься таскать серую слизь, а вечерами глушить душевную боль самогоном и наркотой? Или же вы готовы принять любую возможную потерю, любой мой поступок, выполнить любой мой приказ и пройдете со мной весь путь до конца — каким бы долгим и страшным он не был?
Тишина…
Я понимающе кивнул:
— Не ожидали, да? Думали — мы с усталой небрежностью выразим согласие, Оди радостно улыбнется — и все закончится. Так?
Тишина…
— Ну — надавил я — Время у вас было. Всю ночь обсуждали. Так чего решили?
Вперед шагнул зомби, повел рукой и, наткнувшись на живот Йорки, надавил, оттесняя ее назад. Поднял исполосованное лицо, наставив на меня неприкрытую пустую глазницу:
— Мы с тобой, командир. До самого конца — каким бы он не был.
— Готовы выполнить любой мой приказ?
— Да.
— Да — подтвердила и Йорка.
Тихо хрюкнул орк Рэк, поставивший на соседний столик поднос с остатками рыбы и занятый важным делом — сованием самых жирных кусков себе в пасть и отправлением остального в большой пластиковый контейнер с пюре, прихваченный с того же многострадального общего котла. Молодец орк. Хорошая жратва — не мелочь для солдата.
— Ну это же отлично — расцвел я широкой улыбкой и, снова наклонившись над тарелкой, буднично велел — Йорка, Баск — вон за тем столиком инкуб и две сукки слишком громко чавкают. Таких упырков нравоучениями не исправить. Убейте их.
— А? — это надо было видеть, насколько сильно выпучились глаза Йорки — Что?
— Убейте их — повторил я — Прямо сейчас.
Молчание… переглядываются…
Пришлось напомнить:
— Я отдал приказ. Тот самый что из разряда «любой». Чего стоите? Можете убивать шилами, ножами, голыми руками. Можете забить им долбаную рыбу в долбанные глотки — и пусть они задохнутся, а мы покушаем и посмотрим.
— Да ладно тебе приколы такие кидать — бледно улыбнулась Йорка.
Я смотрел на Баска. Слепой зомби колебался. Он хотя бы развернулся к столу со жрущими сукками, наклонил голову, наводясь на цель, рука опустилась к ремню и легла на рукоять шила, но он продолжал стоять.
— Давай — подтолкнул я его голосом — Давай, зомби. Вперед. Убей сукк.
— Командир… — зомби не обернулся и сделал небольшой шаг к обозначенным мною целям — Ты не шу…
— Я не шучу. Я отдал приказ. И вынужден его повторить — убей сукк, зомби!
— Хватит прикалываться, Оди! — уже куда громче напомнила о себе Йорка — Мы со всей душой! Верим тебе! А ты…
— На кой хрен мне твоя душа, дура?! — я изумленно уставился на напарницу — Очнись! Приди в себя! Подумай! На кой мне твоя душа?! Засунь ее себе в сраку гоблинскую и утрамбуй покрепче! Мне не нужна твоя душа! Мне нужны умелые и злобные исполнительные бойцы! Такие что не будут думать — а это хорошо или плохо, приемлемо или нет? Нет! Услышав приказ убить гребанных сукк и лысого сраного инкуба за тем сучьим столиком у фальшивого берега — они пойдут и убьют гребаных сукк и лысого сраного инкуба! Вот что такое — вера в меня! Действие, а не рассуждение! Четкое и максимально быстрое выполнение приказа — вот доказательство веры в своего командира!
За столиками перестали есть. Одна за другой потрепанные ночные бабочки и мотыльки поднимали головы и обращали к нам удивленные и немного испуганные лица. Особенно ошарашенными — и реально испуганными — выглядели сидящие за указанным мною столиком «гребанные сукки» и «лысый инкуб».
— Да за что их?! — взорвалась Йорка — Что они сделали?!
— А тебя не должно это волновать — отшвырнув пустую тарелку, я поднялся и, уперев кулаки в стол, злобно зарычал — Тебя! Не должно! Это! Волновать! Ты должна думать только о выполнении приказа! Цепочка должна быть простой — приказ-наведение-выполнение-доклад. Все!
— Эй, мужик… — приподнявшийся из-за столика лысый юноша с густо накрашенными глазами и ртом, заискивающе улыбнулся — Не шути так…
— Сядь и заткнись, мясо! — медведем заревел оторвавшийся от рыбы Рэк.
У инкуба будто подколенные сухожилия перерезали — с такой скоростью он шлепнулся обратно на стул.
— Я сделаю это — сказал Баск — Сам. Всех. Прямо сейчас. Йорку в это не надо тянуть. Она… натура тонкая…
— Да что ты? — издевательски протянул я — Натура тонкая? А в реальной боевой ситуации, где придется проткнуть насквозь невинную старушку, чтобы пробить печень прикрывшемуся ею ублюдку — тоже тонкая натура помешает? И тогда мы все сдохнем — потому что ублюдок успеет перезарядить игстрел и подселит нам металла в головы? Хватит гребаных комедий! Пожрали? Валите! Оба! И либо исчезните навсегда — либо вернитесь сюда уже реально готовыми выполнить любой мой приказ. Любой! Каким бы он ни был!
— Командир…
— Валите! Живо!
Вздрогнувшая Йорка попятилась, сгребла со стула рюкзак. Ее догнал Баск и они зашагали прочь.
— Эй!
Обернувшись на мой окрик, замерли выжидательно:
— Если вдруг решите вернуться, то знайте — я вас сразу отправлю туда же — убивать гребанных сукк и лысого инкуба! Все. Шутки кончились, ребятишки. Вместе с детскими играми. Дальше нас ждут сугубо взрослые кровавые потрахушки и я хочу быть уверен в каждом из своих бойцов! Валите и подумайте об этом!
Йорка развернулась и размашисто зашагала прочь. Баск коротко кивнул и поспешил следом, догнав уже у выхода и скрывшись за дверьми, рядом с которыми стоял улыбчивый паренек с прилизанными волосами.
— А с этими что — чавкающий орк ткнул перепачканным пюре пальцем в съежившихся за столиком «жертв» — Врезать им? Может лысого раз десять о столешницу хлебалом? А то так чавкают, суки… и забрали лучшие куски рыбы…
— Мы… — перепугано пискнула одна из сукк — тоненькая темнокожая девчонка двадцати с небольшим — Мы не…
— Жрите спокойно — устало махнул я рукой и, сцапав пустую тарелку, побрел к столу с остатками яств.
— Там только пюре фиолетовое осталось и шиза в кувшинах.
— Сойдет — ответил я, доставая из поясной сумки последний протеиновый батончик.
Когда вернулся, усевшись рядом с упаковавшим жратву в рюкзак Рэком, тот, со свойственной ему бесцеремонностью хлопнул меня по плечу и «утешил»:
— Да в жопу!
— Что в жопу?
— Да все сразу. Ты правильно сделал, командир. Смысл тащить с собой таких… непонятных… тем более у них любовь — а это точно полная жопа для нас с тобой. В бою они в первую очередь друг друга прикрывать станут. Так и сдохнем — из-за их трахнутой любви и розовых соплей. Зачем? Пусть валят нахрен. Найдут себе стальную норку и спокойно заживут — Копула присмотрит. А мы… а мы пойдем себе дальше…
— Сейчас принесут горячей рыбы, господа — оповестил нас паренек — И графинчик отличного самогона. Желаете немного таблеток? У меня широкий выбор.
— Давай — ответил я, сгребая с протянутой ладони пяток пакетиков — Самогон — в бутылке. Рыбу в контейнере. С собой заберем. Ты не против?
— Я только за. Я всегда за. Мы все сразу упакуем. Еще и штучек тридцать протеиновых баточников позвольте добавить? И пару бутылочек с отменной шизой.
— Будет здорово.
— Все будет готово через десять минут — поклонился паренек и ушел.
Во время нашего короткого разговора зал успели покинуть все ночные бабочки и мы остались здесь вдвоем, лениво ковыряя завтрак и наблюдая за мокрыми чайками на экране. Знающий свое дело служитель не обманул и лично доставил все обещанное. Увидев его приближение, я допил второй огромный бокал воды и поднялся.
— Время двигать.
— Топали.
— А ты чего такой довольный? — глянул я искоса на Рэка.
Тот сверкнул зубами в широкой усмешке:
— А почему нет? Кровь, секс, выпивка, жратва. Кровь, секс, выпивка, жратва. Закольцованное удовольствие.
— Медблок навестил?
— Нет еще.
— Вперед.
— Понял, командир.
Подошедший паренек опустил на стол вместительную сумку снабженную широким ремнем.
— Нимфа Копула просила напомнить вас проверить ближайший банкомат — он в шестидесяти шагах отсюда.
— Ага.
— И… она добавила кое-что еще, но не знаю стоит ли…
— Старуха просила передать эти слова мне?
— Не могу быть уверен.
— Выкладывай — кивнул я.
— Если без излишне эмоциональных слов, то она сказала — пытаясь через отвращение к себе дать кому-то шанс выбрать свою судьбу самостоятельно, дать шанс красиво, гордо и без потери достоинства уйти от крови и смерти… можно ненароком собственную мошонку подставить под ржавый серп, оставшись без верных соратников в нужный момент.
— Всевидящая и всезнающая мудрая старуха с дырой в голове — холодно усмехнулся я — Обожающая лезть не в свое дело. В этот раз она ошиблась.
— Нимфа Копула щедрая и добрая госпожа. И редко ошибается.
— Не спорю — вздохнул я, закидывая ремень сумки на плечо — Медпроцедуры на очереди. И где там ты говорил ближайший банкомат?…
* * *
Текущее время: 10:44.
Баланс: 4920.
Задумчиво глядя на медленно крутящегося в витрине малыша, я понимал, что все равно его приобрету, но это не мешало мне злиться на явные недостатки предлагаемого товара — и недешевого.
«Пиги» — свинка, поросенок, хрюкалка — укороченный игстрел работающий бьющий с меньшей силой и на меньшую дистанцию, но зато способный за одно нажатие спуска мгновенно опустошить весь картридж, посылая в цель веер жалящих игл. Картриджи имелись двух видов — пяти и десятизарядные. Но в продаже имелись исключительно пятизарядные и в количестве всего пяти штук. Это, кстати, был еще один довод в пользу немедленно покупки — на витрине всего два пиги. Приобрести все это великолепие я мог начиная с ранга ПРН-Б+2, которым и являлся со вчерашнего дня. Стоимость — пять с половиной сотен солов. Стоимость картриджей — десятка. Перезарядка за обычную сумму, тут система не поскупилась.
Прижав палец к темному сенсору, я подтвердил покупку и стал наблюдать, как один из малышей замедляет вращение и начинает приближаться к бронированному стеклу оружейного торгмата.
— С новой игрушкой, командир — пробухтел сидящий у стены орк, ласково поглаживая лежащий на коленях только что купленный игстрел — Тир устроим? В том затопленном дерьмом коридоре.
— И по четыре раза пройдем всю полосу препятствий — кивнул я, протягивая руку и забирая игстрел-5м — Куплю боезапас — и выдвигаемся.
Следом за оружием я приобрел двадцать различных картриджей, часть отправив в поясную сумку, а часть в рюкзак. Теперь у меня два ствола и придется хорошенько попотеть, чтобы наловчиться пользоваться ими одновременно.
Баланс: 4320.
* * *
— Ком… тьфу… вот дерьмо! — хрипло заорал Рэк, выныривая и отфыркиваясь, после того как его догнала и накрыла вязкая волна нечистот. Капюшон и маску содрала, очки съехали, за линзами плещется разъедающая глаза мутноватая зелень, во рту бурая каша с черными лохмами.
— Руку! — крикнул я, вытянувшись на судорожно дергающихся пластиковых ящиках и протягивая уносимому следующей волной орку левую руку — Ну! Рывок!
Дернувшийся Рэк сумел уцепиться, но скользкие пальцы соскользнули. Тогда он швырнул ударивший меня по плечу игстрел, сам держась за ремень. Уперевшись ботинками в приподнятый край ящика, остановил продвижение орка, а сам, чуть поведя упертым в другой ящик стволом «пиги», выпустил все пять игл, нашинковав прыгнувшего серого чешуйчатого зверюгу.
Плукс беззвучно рухнул в дерьмо, я же, перекатившись, торопливо перезарядился и потратил еще пять игл на следующую тварь, что рухнула прямо с неба, тяжко ударившись о стенной выступ боком, но сумевшая встать.
— Рэк! Слева!
— Твою м-мать! — от ярости перешедший на взбешенный визг орк покатился по плоту. Перекосив рот, он пытался вырвать себе гребаный глаз, что никак не мог дать ему картинку из-за едкой херни попавшей под веки — Не вижу! Не вижу, с-сука! Где! — в его лапе появился нож, игстрел улетел за плечо — Где?!
— Сам! — ответил я, роняя «свинку» и выхватывая из-за плеча старый верный игстрел.
Два выстрела и оранжевый хромой комок не дополз до плукса всего ничего, замерев в паре десятков сантиметров. Рухнувший с неба «мандарин» был чем-то ошпарен и так и так уже подыхал — только поэтому и пошел в атаку.
Подхватив висящего на запястье малыша, почти не целясь пустил веер игл, сбив атаку двух крупных и странно желтых матерых плуксов, пустив им плеснувшую на грязную чешую алую кровь и замедлив продвижение к визжащим на стенном выступе двум зомби. Хотя какие зомби — на двоих две ноги и три руки. Почти черви. Мне их не жаль. Просто замедляю и убиваю все опасное вокруг себя.
А со стальных небес орет и орет гребанная сирена! Никак не может заткнуть свои протяжные стоны, пробирающие до нервной дрожи. Огоньков над нами стало в разы больше, слышны удары металла о металл, доносятся далекие крики. А некоторые огоньки еще и крупнее стали… мать твою!
Снова перекатившись, я оказался на спине отплевывающегося орка, а на место, где я только что мирно грел свою гоблинскую жопу, рухнул примотанный к тросу труп. Брызнуло. Утирая с хари грязь вперемешку с кровью, я вытащил из рюкзака Рэка бутылку, что он пытался нащупать вслепую.
— Утирайся!
— Дерьмо! Откуда это дерьмо?! И что это щас было?!
— С неба все дерьмо. Труп упал еще один. Хватит визжать, сука! Промой глаза — и в бой!
— Пытаюсь!
— Руку на игстрел. Держи над спуском!
Команды Рэк умел выполнять быстро и мигом сцапал свой игстрел, легонько прижав палец к клавише спуска. Схватив его за рукав, дернул, потянул в сторону.
— Давай!
Орк зло защелкал спускам, иглу за иглой вбивая в лоб вынырнувшего из дерьма красного плукса. Вот и мозгососы явились. Да еще такие крупные…
— Перезаряжай!
Перезарядившись и сам, перекатился к рухнувшему трупу и глянул на его спину. Показалось? Нет. Гребаные эльфы… у парня не было огромного куска спины — вырван вместе с хребтом. Вроде, как и голова деформирована мощным ударом или же рывком позвоночника — череп едва не вырвали из родной теплой комнатки.
— Вижу! — обрадованно воскликнул Рэк, привставая — Ну как вижу — все смазано. Жжет, сука! Жжет дико!
— Заткнись.
— Понял.