Карен Кингсбери
Возвращенный из плена
Пролог
Трейси Харрис поправила форменный синий фартук и посмотрела на часы. До конца смены осталось пять минут. Она выпрямилась, стараясь не обращать внимания на боль в спине.
Молодая мама с улыбкой подкатила тележку к кассе, не сводя глаз с малыша, который сидел на специальном сиденье и болтал ножками. Трейси внимательно посмотрела на мальчика, ей показалось, она уже видела его раньше. Потом она перевела взгляд на тележку. Товаров не очень много. Последняя покупательница на сегодня.
— Мамочка, ты поиграешь со мной дома?
Наверное, мальчику три или три с половиной года. У него были рыжеватые волосы, на лице играл яркий румянец, к груди он прижимал сине-желтый мяч.
Молодая женщина стала выкладывать товары и погладила сынишку по щеке:
— Договорились! — Она наклонилась к нему так близко, что коснулась лбом. — Но сначала ты съешь овощи.
— Мама... — малыш пожал плечами, — я люблю печенье! Папа тоже любит печенье!
— Не сомневаюсь, — тихо засмеялась женщина.
Счастливый смех матери здорового и веселого ребенка, словно солнечный луч, осветил утро Трейси. Она дождалась, пока счастливица посмотрит в ее сторону:
— У вас... очаровательный малыш.
— Спасибо, — ответила женщина, откинув челку со лба. — Он ужасно любит поболтать!
«Холден тоже был таким», — подумала Трейси. Она постаралась прогнать воспоминания и слегка улыбнулась:
— Нашли все, что хотели?
— Да. — Женщина широко улыбалась. — Где бы еще найти хотя бы три дополнительных часа в день... Впрочем, ничего страшного, я справлюсь. — Она положила на ленту последнюю упаковку из тележки. — У вас хороший магазин, но время ни в одном универсаме не продается.
Пока Трейси вводила информацию о кредитной карте, женщина щебетала о том, что нашла отличные ручки для шкафов и идеальное постельное белье для гостевой комнаты. Ее сынишка постоянно вставлял свои замечания.
— Мама, простыни! — Мальчик смотрел на мать, прямо в глаза. Ясный, чистый взгляд. Совсем как у Холдена когда-то. Малыш показал на постельное белье: — Красивые простыни для бабушки!
— Да, малыш. — Мать улыбнулась и посмотрела на сына.
Трейси с трудом отвела от них взгляд. Мальчик был удивительно похож на Холдена в детстве.
— Хлопья с кокосом! — Проказник поднял над головой мяч и засмеялся, когда две пачки хлопьев проехали мимо него на ленте. Живой ребенок внимательно следил за матерью и рассматривал товары, которые она доставала из тележки. Он прижал мяч к животу: — После обеда поиграем в футбол, да, мама? Я высоко прыгаю... выше, чем ты!
— Правда? — молодая мама рассмеялась. — Давай проверим! — Она забрала у него мяч, шутливо подбросила в воздух, поймала и отдала ребенку. — Даже не знаю, детка. Я тоже хорошо прыгаю.
— И я! — Мальчик высоко поднял руки, продолжая сжимать мяч. — «Соколы» заработали тачдаун! Мама, ты видела? Это тачдаун!
— Значит, пора петь песенку! — Женщина расплатилась. Из кассового аппарата пополз чек. — Ты любишь ее петь, правда?
— Да! Песня про тачдаун! — Малыш захлопал ручками, подпрыгивая на сиденье: — Тачдаун, тачдаун! Все, кто в городе живет, приходите на футбол и кричите громко-громко: «Мы хотим тачдаун!» — Он на секунду замолчал, а затем запел снова.
Все это время мальчик смотрел в глаза матери. Она тоже смотрела на него. На мгновение окружающий мир перестал существовать для покупательницы и ее сына. Они чувствовали связь друг с другом. Невыносимо. Как Трейси мечтала об этом! Она хотела заглянуть сыну в глаза глубоко-глубоко, в самую душу, и увидеть, что он также смотрит на нее. Трейси не сводила глаз с молодой матери и ребенка. Она словно видела фильм о том, как сама давным-давно играла с Холденом. Теперь все по-другому. А ведь когда-то они играли вместе, Холден смеялся, пел и заглядывал ей в глаза.
Женщина взяла чек. Трейси старалась держать себя в руках. Тяжелее всего общаться с мамами маленьких мальчиков. Покупательница поставила два пакета в тележку:
— Хорошо, что очереди не было. Мне еще надо заплатить домработнице. — Женщина устало улыбнулась. — Хоть убейте, на уборку нет сил!
Домработница, ремонт в доме, общительный малыш, счастливая семья. Трейси не могла и мечтать о таком. Но она все же улыбнулась:
— Всего вам доброго!
— Спасибо. — Женщина взяла оставшиеся пакеты и положила в тележку.
— Мама, я хочу вниз! — Мальчик помахал рукой, в которой сжимал мяч. — Пожалуйста!
— Хорошо. — Она взяла его на руки и поцеловала в щеку. Он тоже ее поцеловал и стал извиваться, выпутываясь из объятий. Женщина опустила его на землю, взяла за руку и устало улыбнулась Трейси: — Вот капризуля!
«Ты хотя бы знаешь, что ему надо», — подумала Трейси.
— Как все дети в его возрасте, — дружелюбно заметила она.
— Это точно! — Мама и сын направились к выходу. Мальчик весело подпрыгивал. Женщина помахала Трейси на прощание: — Всего хорошего!
— И вам! — Она едва удержалась от вопроса, сделали ли мальчику все положенные прививки. Она хотела предупредить, чтобы их не делали все сразу. «Знаете, в них содержится ртуть!» — чуть не крикнула Трейси. Но время и место, конечно, были неподходящие, а что касается ртути, то ничего не известно наверняка.
Трейси наблюдала за удалявшейся женщиной и ее сыном и думала о том, что они, скорее всего, живут в Розуэлле или Данвуди. Или в Джонс-Крик. В общем, в одном из пригородов Атланты. У них большой дом — полная чаша, идеально подстриженный газон. Когда Холдену было три года, Трейси тоже представляла себе такую жизнь.
Это было пятнадцать лет назад.
Теперь Холден не смеется, не тянется к ней и не берет ее за руку. Она не может болтать с ним за обедом или играть. Он никогда не прикасается к ней. Никто не догадывается о том, что он чувствует. Все эти годы единственный сын не подбегал к ней, разрумянившись, и не рассказывал о том, что случилось днем и что задали в школе. Он не делился мечтами, не пел песен, не занимался спортом, не приводил домой школьных друзей.
Он никогда не смотрел людям в глаза.
Холден был аутистом.
Глава 1
Если судить по первому дню, их ожидает лучший год за всю историю школы.
Квотербек Джейк Коллинз прокладывал себе путь по коридору Фултонской школы. Вокруг толпились и шумели подростки. Наконец он добрался до назначенного места у лестницы, приятели из футбольной команды уже собрались. Поблизости слонялась парочка хихикающих блондинок, они игриво поглядывали на него. Джейк подмигнул старым друзьям.
За стенами кирпичного здания ярко светило солнце, лучи падали в окна школы и согревали холодные коридоры. Подростки щурились, когда свет попадал им в глаза.
— Вся банда в сборе! — Джейк сунул руки в карманы и весело загоготал вместе с парнями, которые сгрудились вокруг него. Он оглянулся на блондинок. Те уже успели дойти до середины коридора. — Какие красотки!
— Мне нравятся девчонки из этой школы! — Сэм Сандерс подтолкнул его локтем в бок. Последние три года Джейк предпочитал играть в футбол в паре с Сэмом. Он был одним из лучших ресиверов в окрестностях Атланты и его близким другом.
— А уж как мы им нравимся! — Джейк шутливо ударил Сэма кулаком. — Мы получим звание лучшей команды штата, помяните мое слово! Мы добудем золото!
— Для нас это пара пустяков, хотя раньше никому не удавалось, — с важным видом закивал Сэм. — Футбол... баскетбол... легкая атлетика! — Он поднял руки и описал небольшой круг почета.
Джейк рассмеялся:
— Все девчонки будут наши. — Парни захохотали, беззастенчиво разглядывая девушек.
— Ммм... — Сэм кивнул на хорошенькую брюнетку, которая проходила мимо. — Лучшие персики в Джорджии!
До начала урока оставалось шесть минут, но Джейка и его друзей это не волновало. Они перегородили коридор. Ну и что с того? Пусть другие ученики обходят их! Джейку было на них плевать. Эта школа принадлежит им, и они могут загораживать что угодно и где угодно.
— Гляньте туда! — Руди Браун, еще один игрок, показал на толстого парня в инвалидном кресле. Двое учителей подталкивали кресло в дверь классной комнаты. — Он что, такой жирный, что не может ходить? — намеренно громко спросил Руди. Сам он был ростом метр девяносто, весил сто двадцать килограммов и считался одним из самых успешных и опасных нападающих в округе. Десять университетов предложили ему стать в будущем членом их команд.
— Эй! — нахмурился Джейк. — Инвалидов не трогать! Он же не виноват...
— Вот именно. — Сэм легонько лягнул Руди в голень. — Имей совесть.
Вдруг Джейк заметил, что по коридору прокатилось оживление. Он стал всматриваться, щурясь от солнца, и вскоре понял, что случилось.
— Вот это номер! — присвистнул он. — Я-то думал, что Харрис уже окончил школу.
—Кто? — скорчил гримасу Сэм, вглядываясь в залитый светом коридор.
— Этот парень, Холден Харрис. — Джейк скрестил руки на груди и уставился на парня. Тот медленно пробирался вперед. — Вот урод! — фыркнул он. — Красавчик... но, по-моему, псих!
Харрис, как всегда, вел себя необычно. Он сложил руки под подбородком и широко расставил локти. Сделав шаг, он останавливался и вглядывался в некую точку на потолке.
— Урод, — презрительно повторил Джейк.
Сэм поморщился:
— Зачем он так делает?
— Слабак он, вот и все, — захохотал Руди. — В остальном с ним все нормально.
— Лучший среди неполноценных, — громко рассмеялся Джейк. Ребята его поддержали.
Холден Харрис не был похож на умственно отсталого. Это больше всего раздражало Джейка, не давало ему покоя. Холден казался совершенно нормальным. Нет, не так: многие могли бы позавидовать его внешности. Он был похож на модель из рекламы одежды для подростков. Симпатичный парень со спортивной фигурой и пронзительно-яркими голубыми глазами. Самые красивые девочки, заметив его, останавливались и глядели Харрису вслед, даже если он вел себя как идиот. Впрочем, он всегда так себя вел.
— Давайте позовем его! — Джейк махнул друзьям, и они последовали за ним. — Эй, красавчик! — заорал он потешным визгливым голосом. Ребята, которые шли по коридору за Харрисом, испугались и поспешили убраться с дороги.
Сэм издевательски поклонился:
— Добро пожаловать в школу, урод!
Холден их как будто не слышал. Он резко остановился, не подумав о тех, кто шел позади, и закрыл уши руками. Спустя несколько секунд он оглянулся и посмотрел поверх голов проходящих мимо учеников. Он всегда так смотрел: не в глаза, а выше, как будто пересчитывал людей по головам.
— А что, он член школьного комитета? — Джейк злобно покачал головой.
— Ага. Может, еще выдвинет свою кандидатуру в старосты класса, — захихикал Сэм.
— Запросто! Староста с особыми возможностями. — Руди подтолкнул Сэма. — Понял, да? С особыми!
— Ага, в точку. — Сэм громко захохотал и стал шутливо подталкивать стоящих рядом приятелей. — У этого психа столько особенностей, что дальше некуда!
Джейк минуту послушал, о чем говорят ребята. Холден двинулся к ним. Он потешно расставил руки, будто крылья, сложил ладони под подбородком и замахал локтями.
— Он что, думает, что сейчас взлетит? — гоготнул Руди и подался в сторону, загораживая проход. — Эй, красавчик! — крикнул он. — Хочешь улететь домой, к маме?
Холден находился в нескольких футах от них и, конечно, услышал, что крикнул Руди. Во всяком случае, он задрал подбородок и посмотрел на парней — точнее, в ту сторону, где они стояли. Он уронил руки по бокам и резко остановился. Джейк и его приятели перекрыли коридор. Холден не мог пройти мимо.
— Эй, урод! — Сэм ударил его по плечу. — У тебя что, проблемы?
Джейк подождал несколько секунд, потом повысил голос:
— Отвечай, дебил! — Он толкнул парня. — Ты же нас слышишь. Я знаю, слышишь!
Холден смотрел куда-то в сторону, как будто рядом с Джейком стоял другой, невидимый человек. Парень мигнул, когда в глаза попал солнечный луч. Какие у него яркие голубые глаза! Даже забавно. Холден разглядывал пустые стены и шкафчики, но не смотрел на лица, словно не понимал, что ему говорят. Или не хотел понимать? Он снова замахал локтями и несколько раз кивнул. Потом поставил рюкзак перед собой на пол, открыл, достал пачку карточек и стал ловко их перебирать. Наконец он нашел, что искал. Парень протянул Джейку карточку.
— Что это? — брезгливо спросил Джейк.
— Не рановато ли для валентинки, Джейк? — визгливо рассмеялся Сэм. Парни дружно загоготали.
— Заткнись! — Джейк гневно посмотрел на приятеля. — Это не смешно.
Он перевел взгляд на ламинированную карточку. На ней была напечатана фотография классной комнаты. В верхнем углу находилось изображение часов, а внизу было написано: «Начало урока».
— Карточка? — Джейк сунул ее обратно Холдену, и она полетела на пол. — А что, говорить ты не умеешь, идиот?
Холден словно не замечал ни его, ни его приятелей. Его лицо стало напряженным. Он положил пачку карточек в раскрытый рюкзак и неуклюже наклонился, чтобы поднять упавшую. Руди с силой пнул его рюкзак, тот опрокинулся, и оттуда высыпались другие карточки.
— Так-то! — рявкнул Руди и толкнул Холдена — куда сильнее, чем Сэм или Джейк. — В следующий раз будешь говорить, как все нормальные люди.
Холден попытался поймать разлетевшиеся карточки, однако это ему не удалось, и, потеряв равновесие, он неловко растянулся на линолеуме, но тут же быстро поднялся на четвереньки. Парень тяжело дышал и растерянно оглядывался по сторонам. Затем он стал поспешно собирать свои карточки. Людей в коридоре стало меньше, ученики разошлись по классам. А те, кто видел, как обижают Холдена, не торопились ему помочь.
Вдруг Джейку стало немного совестно. Не важно, как Холден выглядит, сильный он или нет, он и не думал сопротивляться. Они зашли слишком далеко.
— Пойдем. — Джейк хлопнул Руди по плечу. — Нам пора. Тренер велел приходить вовремя.
Парни одобрительно закивали и обошли Холдена и его карточки. К ним направлялся худощавый мальчишка. Он взглянул на футболистов, а затем обратился к ползающему по полу Харрису:
— Эй, я тебе помогу.
Парень прошел по коридору мимо Джейка и его приятелей, потом поставил рюкзак на пол и стал собирать карточки.
— Что я слышу? — Сэм резко остановился и развернулся, скрестив руки на груди. — Еще один слабоумный? — фыркнул он.
У незнакомого парня были всклокоченные черные волосы, он был одет в узкие джинсы, а на его спине висел потертый рюкзак. Очередной неудачник. Парень, не обращая внимания на Сэма, продолжил собирать карточки.
— Эй, гот! — выкрикнул Джейк. — Ты опоздал, держу пари, у Холдена уже есть подружка.
Черноволосый закончил собирать карточки Холдена, словно ничего не слышал. Джейк махнул в его сторону рукой:
— Да ну их! — Он пошел вперед, — Пора в класс. Сегодня у нас великий день, ребята!
Они четыре года ждали, когда у них появится возможность с гордым видом пройтись по территории Фултонской школы. Джейк готовился принять стипендию от одного из крупных университетов юго-востока страны. Кроме того, он встречался с самой хорошенькой девушкой в школе.
С Эллой Рейнолдс.
Он познакомился с ней летом в бассейне, где они работали спасателями. Впрочем, Джейк с самого первого дня наблюдал не столько за визжащими детьми, сколько за Эллой. Тем знойным летом они были неразлучны. Джейк и раньше видел ее в Фултоне, но познакомились они только в бассейне. Целое лето он вел себя как паинька. Даже немного подобрел. Все благодаря ей. Элла — хорошая девочка. Но он слишком молод, чтобы встречаться с хорошими девочками.
Только не сейчас, не в выпускном классе.
Джейк планировал познакомиться с кучей новых девчонок, особенно с теми, кто перешел в старшие классы. Летом он частенько мечтал об этом с Сэмом, Руди и другими парнями. (Ему тогда еще не удалось добиться от Эллы поцелуя.) Это будет лучший год в их жизни! Они давно к нему готовились.
Парни вышли из здания. Джейк ударил Сэма по плечу:
— Будем играть, будем побеждать...
— И знакомиться с девчонками! — закончил за него Сэм. Оба рассмеялись.
Все ученики будут знать их по именам, даже такие отсталые, как Харрис и его дружок-гот. Такова жизнь.
В этом году они в школе будут главными.
***
Холден слушал музыку, прекрасную музыку. Она заполнила школьные коридоры. Сочные звуки духовых и мелодичное пение струнных, легкие переборы клавишных... Искрящиеся высокие трели и убаюкивающие низкие тона ласкали слух и уносили далеко-далеко. Музыка говорила об Иисусе, доброте, любви и радости. Она рассказывала о мире и милосердии. Церковная музыка. Это правда: что бы ни случилось, все будет хорошо. Холден слышал эту музыку.
Но он сомневался, что ее слышит кто-то еще.
Если бы другие люди ее слышали, то сейчас его карточки не валялись бы на полу.
Холден решил не думать об этом. Он собрал карточки и стал их пересчитывать: хотел убедиться, что ни одна не потерялась. Да, все семьдесят три на месте. Он взглянул на друга, который ему помог. Тот что-то говорил, но музыка заглушала слова. Холден снова перебрал карточки. Где же та карточка? Она должна быть в пачке! Сорок шесть собрал друг, а двадцать семь было разбросано у его ног. Итого семьдесят три.
Холден продолжил искать. Наконец-то! На карточке был изображен улыбающийся мальчик с поднятой рукой. «Спасибо!» — было написано на ней. Холден показал ее парню, но не отдал в руки, ведь только что, когда он так сделал, все карточки оказались на полу.
— Что? — Друг посмотрел на карточку и улыбнулся. — А, ерунда! — Он оглянулся через плечо на удалявшихся футбольных игроков: — Не связывайся с этими болванами.
Холден заморгал и оглянулся на великанов. К музыке примешивались слова, которые он слышал в церкви. Когда ему было три года, он ходил в воскресную школу. Учительница говорила одному мальчику: «Томми, обзываться нехорошо. Ведь это твои товарищи. Вы вместе учитесь в воскресной школе. Нельзя говорить “болван”... это некрасиво. Мы должны молиться за своих друзей, а не обзывать их».
Значит, те высокие парни — болваны? Они почти дошли до конца коридора, шагая в такт музыке. Учительница велела молиться за других людей, а не придумывать им обидные прозвища. То же самое говорится на плакате, который висит на стене церкви: «Молитесь во всякое время духом». Холден убежденно кивнул. Ну что ж, хорошо! Он будет молиться. Надо поторопиться, а то времени осталось мало. «Господи, не оставляй тех парней, что сейчас идут по коридору. Они не болваны. Спасибо Тебе, Иисус. Я знаю, Ты меня любишь. Это Твой друг, Холден Харрис».
Он молился всего несколько секунд. Вдруг новый друг протянул ему руку.
Но Холден ее не пожал. Стены стали надвигаться на него. Было шумно, на него обрушилось слишком много слов. Музыка гремела в ушах. Холден сунул карточку обратно в пачку и стал искать новую. Еще одну. Он внимательно перебирал карточки. Вот! Он достал и передал ее другу. На карточке были нарисованы два парня. Они пожимали друг другу руки. Под картинкой были написаны слова, которые он хотел сказать новому знакомому.
— Ты мой друг? — улыбнулся тот. — Ты это хочешь сказать?
Холден выглянул в окно. Его любимое место в песне. Он немного покачивался в такт музыке.
— Ну что ж, меня зовут Майкл Шварц.
Майкл Шварц. Слышит ли он музыку? Возможно. Холден сложил карточки, потом положил их в рюкзак и застегнул его. Музыка стихла. Он снова покачнулся и посмотрел в окно. Там живет мама. Но он не сможет увидеть ее до окончания занятий в 15:10. Затем он зайдет в автобус, и шофер отвезет его домой.
Он окажется по другую сторону окна.
— Ну ладно, мне пора на урок. — Майкл помахал рукой. — Увидимся!
Холден смотрел, как он уходит. Он бы помолился и за Майкла, потому что учительница сказала молиться за своих друзей. А Майкл — его друг. Но сейчас он не будет молиться, потому что часы показывают 9:05. Значит, начинается тригонометрия — самый интересный урок. Он любил тригонометрию, потому что цифры похожи на музыку. Они развлекали его и убеждали в том, что все будет хорошо. Он верил в это.
Холден посмотрел на пустой широкий коридор и вспомнил высоких парней, которых Майкл назвал болванами. Какие-то они странные... Он даже не знал, какую карточку для них подобрать, хотя у него их целых семьдесят три штуки. Вдруг музыку прервал противный скрежет. А если мальчишки снова разбросают карточки или толкнут его? Скрежет стал громче. Холден слышал скрежет и...
БУМ! БУМ! БУМ! В голове гремели и грохотали барабаны. Звуки топтали, толкали, били по голове, оглушали и ранили. Уши заныли. Холден прижал руки к ушам, но это не помогло: барабаны не стихли.
БУМ! ТРАМ! БУМ!
«Нет! Не надо барабанов!» — мысленно закричал Холден, но вопль потонул в музыке. БУМ! БУМ! БУМ! «Господи, пожалуйста... я знаю, Иисус меня любит... пожалуйста... так сказано людям».
Холден задышал часто-часто и крепко зажмурился. «Нет, только не барабаны!» БУМ! БУМ! Холден бросился на пол и распростерся на нем. Он почувствовал грудью прохладный линолеум, уперся в него ладонями и пальцами ног, напрягся и выгнулся так, что тело стало прямым, как доска. Вдруг музыку заглушил низкий голос отца: «Правильно, Холден! Молодец! Ты отлично отжимаешься. Когда станешь старше, постарайся держать спину прямо. Очень хорошо... У тебя получается не хуже, чем у больших мальчиков. Если ты научился отжиматься в три года, то тебе все по плечу. Абсолютно все, Холден. Будешь отжиматься — станешь таким же большим и сильным, как я. Все правильно! Продолжай тренироваться, и мальчишки побоятся с тобой связываться».
Слова снова и снова звучали под музыку. Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз. «Держи спину прямо... Будешь отжиматься — станешь таким же большим и сильным, как я. Мальчишки побоятся с тобой связываться». Вверх-вниз, вверх-вниз. Вверх — и замри, вниз — и замри, вверх и замри, вниз — и замри. Вверх-вниз, вверх-вниз.
Холден тяжело дышал, но все делал правильно. Барабаны уже стучали не так громко, как раньше. Бум... бум... бум...
Двадцать два, двадцать три, двадцать четыре...
Когда он сделал двадцать восемь отжиманий, барабаны замолчали. Двадцать восемь. Четырежды семь. Четырнадцать раз по два. Холден поднялся с пола, и вновь зазвучали струнные и духовые инструменты. Мимо прошла пара девушек. Они засмеялись. Наверное, они не слышали музыку.
Холден схватил рюкзак и ловко надел на спину. Урок начнется в другом конце коридора. Надо быстрее бежать туда. По дороге ой молился за Майкла: «Господи, спасибо, что послал мне Майкла. Я знаю, Иисус его любит. Так говорится в Библии. Майкл помог мне собрать карточки. Иисус любит и тех девушек, которые смеялись надо мной, потому что они слабые, а Иисус сильный. Я знаю, Ты меня любишь. Твой друг Холден».
Входя в класс, он услышал ответ Господа и улыбнулся. Бог подтвердил то, о чем думал Холден.
Майкл тоже слышит музыку.
Глава 2
Элла Рейнолдс взяла салат «Цезарь» и диетическую колу и направилась к столику в центре обеденной зоны на свежем воздухе. С начала школьного года прошло четыре дня, а народу уже было не протолкнуться. Слышались громкие голоса и смех тысячи подростков.
— Элла! Иди сюда! — крикнул парень, с которым она сидела рядом на алгебре. Он широко, по-детски улыбнулся. Парень сидел в компании школьных интеллектуалов.
— В другой раз! — Она задорно улыбнулась и помахала ему рукой. — Ага, как же, — тихо пробормотала она, продолжая улыбаться.
— Иди сюда, детка! — Джейк Коллинз вскочил на стол и замахал ей. Он был одет в джинсы и спортивную футболку, как все остальные игроки. Джейк — высокий парень с мужественным лицом и волевым подбородком. Раньше она не догадывалась, какой он хороший, но за время работы в бассейне лучше его узнала. Джейк был добрым, заботливым и романтичным, хотя не показывал этого школьным друзьям.
Ну и что с того? Он милый и уверенный в себе. А главное, честный. Сегодня Джейк настроен по-боевому, ведь наступила пятница, и вечером состоится первая игра сезона. В местных газетах писали, что этот год станет очень успешным для «Орлов». В школе царило радостное оживление.
— Не могу! — Элла улыбнулась и беспомощно пожала плечами. — Сегодня матч! — громко крикнула она. — Значит, только мальчишки!
Он заворчал и опустил плечи. Его товарищи по команде — Сэм и Райан — схватили его за футболку и потянули вниз, чтобы он сел за стол. Джейк оглянулся через плечо и подмигнул ей. Его взгляд намекал на то, что они могут встретиться после матча.
Элла, чувствуя, что он наблюдает за ней, грациозно обошла несколько столов и села рядом с девушками из группы поддержки. Они радостно запищали, когда она поставила поднос на стол, а темнокожая Лашанте, ее лучшая подруга, вскочила со своего места и обвила ее шею руками:
— Поздравляю! Я знала, что у тебя получится!
— Ты уже знаешь?
— Конечно, знаю! — радостно воскликнула Лашанте. — Тебе доверили главную роль в мюзикле! Ты будешь Красавицей! — Она снова быстро обняла Эллу. — Эта роль тебе идеально подходит.
— Такого сложного мюзикла мы еще не ставили, правда?
— Правда. С ума сойти! Наверное, человек сто боролись за твою роль! — Лашанте взяла Эллу за руку. Они сели рядом. Девушки подвинулись к ним ближе. Лашанте понизила голос, чтобы никто не подслушал: — У тебя удачный год, подруга! Мало того, что ты встречаешься с Джейком Коллинзом, так ты еще будешь играть в школьном мюзикле!
Это верно. Все, о чем она мечтала в прошлом году, сбывалось. Прослушивания начались за несколько недель до начала занятий, но список ролей у репетиционного зала повесили только сегодня утром. Она получила главную роль, она получила Джейка. В тот день после прослушивания он попросил ее стать его девушкой и добавил:
— Скажи «да», Элла! Пусть этот день станет счастливым для нас обоих!
Когда она вспоминала о том, как они целовались тем вечером, у нее перед глазами плыли звезды. С тех пор они делали это много раз. Все ученики Фултонской школы знали Джейка Коллинза. Парни надеялись быть похожим на него, а девушки хотели с ним встречаться. Но в этом году он принадлежит ей. Раньше она ни с кем серьезно не встречалась. Элла прилежно училась, занималась пением. И не собиралась ни с кем спать. Многие девчонки делали это, но она не хотела спешить.
Теперь Элла думала по-другому.
— Джейк такой классный! — Она подалась вперед, к подругам, собравшимся вокруг стола. Она боялась, что ее кто-нибудь подслушает. — Он меня не торопит.
— А ты сказала ему, что никогда... ну, знаешь... что ты девственница? Ты сказала, да? — У Лашанте не было запретных тем. Она спрашивала обо всем, что в голову взбредет. Элла ее обожала. — Он должен знать, что у тебя есть принципы! Признайся, ты сказала?
— Конечно. — Элла бросила взгляд на столик, за которым сидели футбольные игроки. — Он ответил, что нам необязательно это делать. Просто я ему нравлюсь, и он не хочет меня терять.
— Здорово! — Лашанте снова обняла Эллу. — Видите, девочки? Главное — не сдаваться! — Она прищелкнула пальцами. — А то в нашей школе развелось слишком много мягкотелых.
— Верно. — Крисси, сидевшая с другой стороны стола, выразительно посмотрела на Дженни. — Я то же самое говорю.
Наступила неловкая пауза. Несколько девушек смущенно прятали глаза. Потом все захихикали, глядя на Крисси. Она сделала большой глоток кока-колы.
— На воре и шапка горит!
— В общем, — Лашанте обхватила Эллу за плечи и выразительно посмотрела на подруг, — мы должны брать пример с Эллы. Она смогла устоять перед Джейком Коллинзом! А мы чем хуже?
Девушки снова засмеялись. Элла не знала, что сказать. Она вовсе не хотела подавать пример воздержания. Просто она не была готова, вот и все. Хорошо, что Джейк все правильно понял и девчонки над ней не подшучивали. И все же она была рада, когда разговор зашел об учителе истории. Наконец-то можно спокойно поесть.
Спустя несколько минут Элла открыла телефон, чтобы посмотреть, не пришло ли сообщение от Джейка. Хм. Ничего. Она посмотрела в его сторону, но он о чем-то весело болтал с парнями. До урока оставалось десять минут. Надо позвонить маме, сообщить отличную новость о том, что ей доверили роль Красавицы. Элла улыбнулась подружкам и сказала:
— Мне надо позвонить домой. Я скоро.
Она перекинула светлые волосы через плечо и быстро вышла из обеденной зоны. Зашла за угол: там было тише. Нажала несколько кнопок и набрала домашний телефон. С каждым гудком радостное возбуждение спадало.
— Мама, возьми трубку! Ну где же ты? — Элла прошла в одну сторону, потом в другую. — Возьми трубку!
В трубке раздалось приглашение оставить голосовое сообщение. Элла быстро набрала номер мобильного телефона матери. После третьего гудка та сняла трубку.
— Милая, я немного занята, — напряженно ответила она. — Ты хотела сказать что-то важное?
— Вообще-то да... подожди-ка... а ты где?
— Эээ... — Мама долго молчала. — Какая разница? У меня дела.
— Дела? — Вдруг Элла догадалась. — Ты опять колешь ботокс? — Девушка вздохнула. — Ты же обещала, что не будешь торопиться.
— Я передумала, когда посмотрела в зеркало. — Наверное, мама еще сидела в кресле, потому что она говорила сдавленным голосом, словно с трудом открывала рот. — Серьезно, Элла, не могла бы ты позвонить потом?
Радость упорхнула из сердца, словно последний летний денек.
— Ладно, забудь.
— Спасибо, дорогая. — Послышался чужой женский голос. — Ну, мне пора, — прошептала Мама.
«Мило». Элла смотрела на погасший экран телефона. Родители переживали кризис в своих отношениях. На матчах отец все чаще оставался на скамье запасных, а его контракт заканчивался в этом году. Когда он возвращался в родной город, то в основном проводил время в спортивном клубе: тренировался или что-то в этом роде. Однажды Элла нашла его, чтобы рассказать о Джейке, но он все время переспрашивал: «Кто? Что?» Она так и не добралась до сути. Отец извинялся за то, что слушает невнимательно, но наконец ей это надоело.
Ну и ладно. Родители поглощены собственными проблемами. Братья-близнецы учатся в седьмом классе. Они играют в бейсбол, у них куча друзей и занятий. Она видела их дома лишь поздно вечером. Иногда ей казалось, что братья редко вспоминают о ее существовании. Впрочем, она тоже мало о них думала.
А мама словно сошла с ума. Элла носила одежду сорокового размера, а мама, похоже, хотела похудеть еще сильнее. Это выглядело ужасно. Как будто она мечтала превратиться в подростка. Она сильно обесцветила волосы, а на прошлой неделе еще и нарастила! Ее волосы выглядели неплохо, но все же... Мать так пристрастилась к солярию и ботоксу, что девочка с трудом ее узнавала. Она обращалась к Элле только в том случае, если ей было что-то от нее нужно: «Элла, не отвезешь мальчиков на тренировку?», «Элла, купи продуктов по дороге домой!», «Не могла бы ты забрать братьев после матча?».
Элла прогнала невеселые мысли, завернула за угол и направилась к кафетерию. Большинство столов опустело. Ученики выбрасывали мусор, надевали рюкзаки и расходились по классам. Подруги ушли. Она заметила, что Джейк и его приятели тоже встали со своих мест. Джейк ее не заметил, и она замедлила шаг. Им было по дороге. Если Джейк ее окликнет, они пойдут вместе.
Но спортсмены собрались в кружок. Они хохотали и били друг друга по плечам. Когда они разошлись, Элла заметила странного парня. Он шел с другого конца двора. Элла уже видела его раньше, но не знала, как его зовут. Он учился с ребятами, у которых были проблемы со здоровьем. Она прислонилась к кирпичной стене и стала наблюдать за происходящим.
Парень подошел к футболистам и остановился. Он на них не смотрел, но, видимо, знал об их присутствии, потому что сложил ладони у подбородка, развел локти в сторону и стал размахивать ими, словно птица крыльями. Джейк заметил его первым.
— Гляди-ка! — Он толкнул Сэма и шагнул в сторону, чтобы преградить парню дорогу. — А вот и наш уродец!
— Что? — удивленно шепнула Элла. Ей стало не по себе. Джейк не мог такое сказать! Она подалась вперед. Хорошо, что футболисты стояли к ней спиной, она не хотела, чтобы Джейк ее заметил. Надо разобраться. Может, мальчишки просто дурачатся? Она подошла ближе и остановилась. Джейк и его друзья загородили дорогу незнакомому парню.
Нет, это не игра! Они его задирают. Сердце бешено стучало в груди, вены набухли от гнева. Что им надо от бедняги? Она посмотрела на него. Он высокий, чуть ниже Джейка. Парень опустил руки по бокам и, не глядя на футболистов, устремил свой взгляд на...
Элла ахнула. Он смотрел прямо на нее! Впервые она увидела то, чего не замечала раньше. Он странно себя вел, но выглядел совершенно нормально: мускулистые руки и плечи, загорелое симпатичное лицо. А какие у него глаза! Ярко-голубые и прозрачные, как вода у острова Тайби, глубокие и чистые... Элла моргнула. Его взгляд показался знакомым, как будто она уже видела этого парня раньше.
Нет, этого не может быть. Ребята с ограниченными возможностями учатся в отдельном здании. Они никогда с ними не пересекались, разве что на паре уроков. Этой осенью она ни разу с ним не встречалась. Она бы его запомнила.
Сэм и Джейк, должно быть, заметили, что он смотрит на Эллу. Сэм подошел к нему и дал подзатыльник:
— Ты на кого пялишься? Это девушка Джейка. Не про твою честь!
Парень тут же стал снова дергать локтями. Элла страшно разозлилась. Довольно! Она прошла вперед, растолкала футболистов и повернулась к Сэму, потом к Джейку:
— Оставьте его в покое!
— Ну что ты, котенок! — рассмеялся Джейк. Однако его голос звучал смущенно, словно его поймали на месте преступления. Он обернулся к друзьям, рассчитывая на поддержку: — А что такого? Подумаешь, немного пошутили! — Он с невинным видом поднял руки. — Мы ничего плохого не сделали. — Затем шагнул вперед и легонько ударил парня по плечу. — Мы по-дружески!
Тот перестал размахивать локтями, но не ответил Джейку, словно ничего не слышал. Парень уставился на небо над их головами. Сэм недовольно посмотрел, нависая над ним с высоты своего огромного роста,
— Почему ты бродишь здесь во время обеда? — Он оглянулся на Райана и Джейка. — Тебе здесь не место. Верно я говорю, парни?
— Сэм! Хватит... — Элла потянула Джейка за рукав и прошептала ему на ухо: — Пожалуйста, Джейк, оставьте его в покое!
— Ладно, — усмехнулся он, словно происходящее — это всего лишь шутка. — Хватит, чувак.
Спортсмены отправились по своим делам, а странный парень остался стоять на том же месте. Он прерывисто дышал. Приятели Джейка направились в класс. Элла тоже пошла, затем оглянулась и увидела, что парень смотрит ей вслед. Какие красивые глаза! Девушка нерешительно остановилась. Джейк и его приятели уже забыли о нем. Может, он тоже о них забыл, если вообще понял, чего от него хотели.
Но он, несомненно, заметил ее, потому что перестал махать локтями и смотрел ей прямо в глаза. А еще он делал нечто такое, чего, возможно, никогда не делал раньше.
Он улыбался.
Глава 3
Обычно покупатели в универсаме шли непрерывным потоком, но у Трейси неожиданно образовался перерыв. Она рассеянно смотрела на ряды таблоидов и журналов с кричащими заголовками. Один из них привлек ее внимание:
«Голливуд заинтересовался темой аутизма».
Она не собиралась покупать журнал или читать статью, потому что и так знала, что журналисты и работники киноиндустрии много сделали для того, чтобы рассказать людям об аутистах. Ей часто хотелось их поддержать и устроить марш или основать фонд, чтобы собрать денег на исследования и распространение информации об этой болезни. Каждый месяц она приходила на собрания организации, которая помогала аутистам и их родственникам. Также Трейси общалась в Интернете с матерями детей-аутистов. Ее муж Дэн никогда этим не занимался.
Но сейчас она слишком устала и хотела лишь одного: увидеть Холдена таким, каким он был раньше — до того, как ему исполнилось три года.
Трейси перевела глаза на кассу и с облегчением вздохнула, увидев, что к ней подходит другая продавщица, ее сменщица.
— Что, сегодня мало народу? — Эта женщина работала в универсаме столько же, сколько Трейси, — около четырех лет.
— Да, негусто.
Трейси забрала выдвижной ящик с деньгами и пошла в комнату отдыха.
«Что ж, школьные базары позади. Вот и прекрасно».
Она вошла в комнату, отметила время окончания работы в своей карточке табельного учета и собиралась уходить, но ее окликнул управляющий мистер Гроувс:
— Подожди минуточку!
Он прибивал что-то к доске, на которую сотрудники приклеивали фотографии детей и внуков. Управляющий повесил над ней табличку со словами «Наши достижения».
Трейси ждала. Мистер Гроувс был дюжим мужчиной.
В колледже он занимался борьбой, а сейчас в основном играл со своими внуками после работы. Он прикрепил очередную фотографию и подошел к Трейси:
— Как Холден?
У Трейси сразу стало тяжело на сердце. Она чуть не заплакала.
— Все так же. — Она улыбнулась. — Спасибо, что интересуетесь.
— Мы молимся за него, — серьезно продолжил мистер Гроувс, — на каждом занятии воскресной школы.
— Спасибо. — Она представила, как управляющий, его жена и их товарищи каждую неделю молятся за ее сына. Неделю за неделей. — Мы должны молиться. Чем больше людей это делает, тем лучше.
— Верно. — Его лицо прояснилось.— Бог помнит о нем!
— Вы правы. — Трейси повесила сумочку на плечо. — Увидимся завтра!
По пути домой она зашла в канцелярский магазин и купила несколько ламинатных листов. Холден выражал свои мысли и чувства при помощи коммуникационной системы обмена карточками — КСОК. Эти карточки стоили дорого, и Трейси делала их сама. Она находила картинки в Интернете, распечатывала их и ламинировала. Холден часто пользовался карточками. Они были частью ежедневного курса лечения. Ей бы, конечно, хотелось, чтобы он разговаривал, как нормальный человек, но после долгих лет, когда она не могла понять, что он чувствует или чего хочет, карточки немного упростили им жизнь.
Она поставила пакет и задумалась о сыне. Он наверняка обрадуется, когда увидит ее последнюю находку. Недавно Трейси наткнулась в Интернете на музыкальные карточки КСОК и уже распечатала их. Теперь ей понадобились новые ламинатные листы. «Спасибо, Господи... как раз то, что нам нужно». Холден будет в восторге, даже если никогда этого не покажет.
Трейси подъехала к дому и оставила машину на парковке. Она почти не чувствовала усталости. Ей не терпелось вручить Холдену новые карточки. На них столько музыкальных отрывков и образов! Музыкальные карточки, которыми Холден пользовался раньше, уже истрепались. А эти еще лучше прежних: картинки ярче, слова выразительнее. Он любил музыку, совсем как в детстве, до того, как ему поставили диагноз. В детстве он всегда тянулся к певцам и музыкантам, выступавшим в церкви.
Раньше они часто ходили в церковь. Холден всегда старался пройти вперед, к источнику звука. Он наслаждался гармонией мелодии и подпевал. Он все время пел. Особенно ему полюбился гимн «Иисус меня любит».
Однажды Трейси смотрела по телевизору финал марафона в Нью-Йорке: спортсмены, добежавшие до финишной ленточки, сгибались пополам и жадно глотали воздух, стараясь вдохнуть как можно больше. Когда дело касалось музыки, Холден вел себя точно так же. Он внимал ей, словно от этого зависела вся его жизнь. Чтобы достучаться до Холдена, лучше положиться на музыку. Трейси и десяток врачей пытались подействовать на него, проигрывая его любимые песни и христианские гимны. Он обожал их в детстве.
Но им так и не удалось вырвать Холдена из клетки, в которой он прятался.
Во всяком случае, пока.
Трейси прошла по узкой тропинке к двери, повернула в замке ключ и вошла внутрь. Квартира была небольшой — всего две спальни. Зато новая. Дэн уехал рыбачить на Аляску, а им с Холденом больше места и не нужно. Впрочем, на этой неделе все изменилось. Холли, сестра Трейси, работала медсестрой в Ираке. Ее муж, священник, также недавно отправился туда. Холли вернется в Атланту только в конце школьного года, а пока Кейт, их дочь, будет спать на надувном матрасе в комнате Трейси и ездить в школу на автобусе. Холден тоже добирался в школу на автобусе, который приходил вслед за автобусом для малышей.
Трейси положила почту на кухонный стол. Часы на микроволновке показывали 15:10. Через двадцать минут Холден вернется домой. Его привозил специальный автобус. Они жили довольно далеко от Фултонской школы, но в ней разработали отличную программу для учеников-аутистов. В этом автобусе ездили подростки с ограниченными возможностями из разных концов округа.
Трейси стала открывать конверты. Пришло шесть счетов — четыре из них за лечение Холдена: социальная терапия, диетическая терапия, образовательная терапия, лекарства. В конце пачки лежал конверт с адресом, написанным аккуратным почерком Дэна. В августе сезон добычи лосося заканчивается, и Дэну полагался двухнедельный отпуск. Но он позвонил на прошлой неделе и сообщил, что нашел новую работу. Дэн будет ловить креветок на рыболовном судне в ледяных водах у полуострова Аляска.
«Дела идут не очень хорошо, — в тоне письма чувствовалась усталость. — Лицензии на ловлю рыбы подорожали, и на долю рабочих остается не так много денег. Сезон продлился недолго. Конкуренты не дремлют».
В общем, Дэн остался на Аляске. Несколько недель назад сильно похолодало, и Трейси беспокоилась о нем. Конечно, он бы никогда не признался, что ему тяжело. «У нас нет ни одной свободной минуты», — вот и все, что он написал в конце месяца. Тогда он еще прислал Трейси три тысячи долларов. К деньгам прилагалась записка. В ней было то же самое, что и во всех остальных. Она открыла конверт и вытащила сложенный листок:
«Тебе и Холдену... с любовью, Дэн».
На этот раз он прислал чуть меньше пятисот долларов. Нечему удивляться, ведь в последнее время он сидел без работы. Рыбаки на Аляске всегда зарабатывали по-разному. Бывали месяцы, когда ей с лихвой хватало денег, чтобы заплатить за квартиру, коммунальные услуги и лечение Холдена, а иногда счета приходилось откладывать в сторону.
Трейси взглянула на фотографию в рамочке. Они были запечатлены на ней втроем. Холдену здесь два года. Она помнила этот день. Они рано приехали в парк и качались на качелях, пока не раскраснелись и не выдохлись. Трейси, как обычно, захватила с собой фотоаппарат. Они снимала Холдена на качелях и на горке. На других фотографиях Дэн и Холден бегали по полю и играли в песочнице.
Когда они собирались уходить домой, к ним подошла пожилая пара и предложила их сфотографировать. Трейси до той минуты даже не приходило в голову, что ее нет ни на одной фотографии.
Сейчас она пристально вглядывалась в старый снимок: «Я думала, что у нас с Холденом куча времени... мы всегда будем вместе и сможем фотографироваться хоть каждый день». Впереди бесчисленное множество дней, чтобы сделать снимок, на котором они будут втроем, считала она.
Трейси посмотрела на Дэна. Выражение его лица, горящие глаза... Он любил Холдена больше жизни. Она в этом не сомневалась. Дэн — хороший человек. Он никогда не откажется от своих принципов и убеждений. Никто не посмеет сказать, что он мало заботился о Холдене. Он делал все возможное. После того как Холдену поставили диагноз, Дэн каждый день разговаривал с ним, читал, сидел рядом.
Он пытался достучаться до него.
Но десять лет усилий прошли впустую, и Дэн охладел к сыну. В каком-то смысле он стал похожим на Холдена. Трейси вспомнила, как однажды нашла его сидящим на кровати, он закрывал лицо руками.
— Дэн? — Она подошла к нему и легонько дотронулась до плеча. — Что случилось?
Он явно не хотел встречаться с ней взглядом, но наконец опустил руки. Его глаза покраснели, а щеки увлажнились от слез.
— Я больше не могу. — Дэн посмотрел на нее. — Я так старался, но не могу до него достучаться. Я его не вижу.
Трейси пыталась поговорить с мужем, но весной он посмотрел документальный фильм о рыбаках, после чего уволился из столярного цеха и улетел на Аляску. Трейси не хотела с ним расставаться, однако не могла его остановить.
Он приезжал домой весной, летом и на Рождество — всего три раза в год. Но иногда ей казалось, что лучше бы он больше никогда не возвращался. Она с ужасом воображала, как он скользит по палубе утлого суденышка, которое прокладывает путь меж высоченных волн океана, где вечно тонут корабли. Когда она думала об этом, ее парализовало от страха. Поэтому Трейси давным-давно поручила мужа заботе Господа. И все же она потеряла мужа. Еще одна утрата.
Сначала ей пришлось попрощаться с Холденом, потом со счастливой жизнью, которая осталась на фотографиях, и, наконец, — с Дэном.
Трейси снова взглянула на часы. Пора встречать Холдена. Она сняла свитер и бросила его на спинку стула. Вышла на улицу. Солнце ласково согревало плечи. Через несколько минут вдали показался автобус — тот самый, на котором развозили детей с ограниченными возможностями. Он был меньше, чем обычные школьные автобусы. Раньше это раздражало Трейси, потому что напоминало ей о том, что с сыном что-то не так. Но теперь она больше не думала об этом. Она с благодарностью принимала любую помощь и любые усилия, направленные на поиски ее прежнего сына. Теперь автобус казался ей доказательством того, что они не сдались.
Они никогда не сдадутся.
Двери автобуса открылись, и Холден, ссутулившись, быстро сошел по ступенькам вниз и неуклюже спрыгнул на землю. На сильных плечах висел тяжелый рюкзак. Он ее видит... наверняка видит. Но он не обнял ее, не поздоровался. Он ничем не показал, что заметил ее. А Трейси так мечтала об этом! Холден смотрел сначала на что-то за ее спиной. Потом сбоку от нее. А затем пошел вперед, словно ее не было.
— Холден, подожди! — Она протянула к нему руку, но он ловко увернулся. Что ж, прогресс. Раньше он вообще не давал к себе прикасаться. Он кричал, мычал или хныкал. Теперь он так не делал. Казалось, ему просто все равно. — Через минуту приедет автобус Кейт. Ты помнишь?
Холден остановился в нескольких футах от нее. Он стал что-то тихо напевать, но Трейси не узнала мелодию. Он поставил рюкзак на землю и достал оттуда карточки.
— У меня был хороший день, — заговорила Трейси. Попытка — не пытка. Она никогда не перестанет надеяться. — Все покупатели были очень милыми.