– Ты спала, Галия Флит. Прошли годы. Целые годы были потеряны в «Золотой кошке». – Босс поднял руки, словно в подтверждение своих слов. – Разве это не лучше, чем служба в охране борделя? Поверь мне, Галия, ты рождена для великих вещей – и я могу помочь тебе исполнить свое предназначение.
Галия покачнулась на пятках. Да. Он был прав. Она спала. Нет, гораздо хуже. Она была мертва. Пятнадцать лет – прошло пятнадцать лет с исчезновения Дауда, и за эти годы она не сделала ровным счетом ничего. Она лишь постепенно разлагалась в «Золотой кошке», вливая в себя виски «Старый Дануолл» или ром «Орбум», когда приходила поставка из Карнаки, и притворяясь, что день, когда Дауд просто войдет в ее двери, настанет…
Так что да, он мог ей помочь. Он мог дать ей то, чего она хотела…
Нет. То, чего она заслуживала.
Силу. Она хотела ее и намеревалась ее получить.
Сейчас же.
У Галии слегка кружилась голова, ей было жарко, очень жарко в этой душной и влажной заводской аппаратной. А Босс как ни в чем не бывало стоял рядом во всей этой тяжелой зимней одежде, более подходящей для снегов Тивии, чем для Дануоллской сырости.
Да. Да. Босс был глупцом. Глупцом, который говорил загадками и полагал, что может приказывать Галии.
Что ж, довольно. Раз он не желает говорить, пусть хотя бы даст ей все обещанные силы.
А если он не согласится, здесь тотчас прольется его кровь.
Галия сжала рукоятку длинного ножа – ножа, который она уж и не помнила, когда в последний раз вынимала из ножен. Клинок был легким, отлично сбалансированным – идеальным орудием убийцы. И она была такой же. Стала старше, конечно, но в сути своей не изменилась, осталась такой же надежной, как ее нож, и все так же была готова выполнять работу, для которой была предназначена.
Приподнявшись на носочки, она опустила голову, готовая к прыжку. Босс по-прежнему стоял, повернувшись к ней своей широкой спиной, а его боковое зрение ограничивали поля его огромной шляпы.
«Посмотрим, какими загадками он заговорит, когда я приставлю нож к его горлу», – подумала Галия. Ему придется уступить. Она его заставит.
На краткий миг между двумя ударами сердца Галия заметила свое отражение в окне аппаратной – она бесшумно двигалась вперед, готовая поставить на колени этого безумца. Босс тоже отражался в стекле, но… что-то было не так.
Все случилось мгновенно. Не успела Галия и глазом моргнуть, как весь мир пошатнулся. Его отражение в окне вдруг оказалось позади нее. Она развернулась, уже не надеясь застать его врасплох, и взмахнула клинком. Движение получилось неуклюжим, но обычно хватало и такого – оно было порождением инстинкта, долгих лет упорной работы в качестве «китобоя» Дауда, когда Галией двигала лишь мечта однажды превратиться из новичка в настоящего мастера, стать ближе к нему, получить больше его сил.
И снова Галия качнулась вперед, ожидая, что нож войдет в шею противника, но клинок лишь рассек воздух.
Она развернулась. Босс стоял в ярде от нее с другой стороны.
Раздраженно зарычав, Галия снова взмахнула ножом.
И снова осталась ни с чем.
Когда она подняла глаза, оказалось, что Босс стоит позади нее, на другом конце аппаратной.
Ну конечно же! Перенос! В эту игру могли играть и двое.
Галия сконцентрировалась, выбрала новую позицию, практически мгновенно перенеслась на короткое расстояние и оказалась в трех ярдах позади того места, где только что стояла. Ей хотелось застать Босса врасплох.
Но он уже исчез.
Снаружи, за окнами раздался грохот. Галия повернулась и увидела противника на сетчатой железной платформе, огибающей аппаратную. Она сконцентрировалась, перенеслась туда, где стоял Босс, но и там оказалась одна. Она посмотрела по сторонам, затем вниз. Вот. Внизу. Он был уже на полу бойни и направлялся к привезенным с кладбища гробам.
Не выпуская нож, Галия перепрыгнула через железный поручень. Падая, она перенеслась и оказалась на корточках на полу цеха.
Одна. Снова.
Поднявшись на ноги, она пошла вперед, озираясь по сторонам. Цех был огромен. На полу не было ничего, кроме бочек из-под ворвани и шести гробов. Остальные члены банды вернулись в импровизированный штаб в задней части здания. Перед Галией были высокие, доходящие почти до потолка и занимающие чуть ли не весь торец бойни двери, сквозь которые в этот цех когда-то доставляли ценный груз с китобойных судов, заходящих в речную гавань. Кита втаскивали внутрь с помощью огромных, прикрепленых к потолку кранов, пока он не оказывался над огромными резервуарами.
Галия развернулась. Об осторожности можно было забыть. Она топнула ногой по луже, и в воздух взлетели мелкие брызги.
Когда все капли снова упали на пол, Босс появился из ниоткуда и выступил вперед. Он был близко, слишком близко – и Галия это понимала. Он ударил ее кулаком в живот. Она согнулась пополам и чуть не упала, но в этот момент снова перенеслась и оказалась за спиной у Босса. Запыхавшись, она собрала все силы, чтобы нанести удар…
Только вот бить было некого. Вместо этого Галия почувствовала, как тяжелый ботинок толкнул ее в бедро, и полетела в сторону. Она упала в воду, и ее обожгло холодом. Быстро вскочив на ноги, она взмахнула ножом, но достать до Босса не смогла. Она сделала выпад, встала на одно колено и выбросила вперед левый кулак. На этот раз ей удалось поразить противника, но он и бровью не повел. Он наклонился и ударил ее по руке.
Раздался треск, руку Галии пронзило болью. Она быстро перенеслась на другой конец бойни, как можно дальше от Босса, и упала на пол. Перекатилась на бок. Боль в руке и в бедре была почти невыносима.
Раздался плеск. Галия подняла глаза.
Босс стоял рядом.
Она попыталась встать, но медленно, очень медленно. Помимо боли, она чувствовала… слабость. Руки, ноги, все тело как будто налились свинцом, а голову словно набили ватой и китовым жиром. Босс стоял прямо перед ней и смотрел сквозь красные стекла очков.
Кашлянув, Галия все же поднялась. Ее правое бедро пронзило такой болью, что она снова упала на мокрый пол, сильно ударившись коленями о бетон. Она снова кашлянула и села на корточки, а затем и вовсе на задницу, прямо в воду. Левую руку она прижала к груди. Бедро пульсировало. Голова кружилась.
– Хватит, – сказала она, хотя сквозь звон в ушах ей с трудом удалось расслышать собственные слова. – Хватит. Я сдаюсь.
Босс рассмеялся – а может, Галии это просто показалось. Голова кружилась, она чувствовала себя усталой, очень и очень усталой. Складывалось впечатление, что, чем больше она использовала свою силу – силу, которую ей даровал Босс, – тем слабее она становилась. Из-под контроля выходили не только сверхспособности, но и все тело. Ее силы таяли прямо на глазах.
Ее взгляд упал на воду, в которой она сидела. Она увидела свое слегка искаженное отражение и отражение возвышавшегося над ней Босса.
Конечно. Отражения – сначала в аппаратной, затем на полу. Точно так же было и в «Золотой кошке». Босс тоже мог использовать перенос, но его сила была другой. Он переносился через отражения – в зеркалах, в стеклах, даже в стоячей воде.
И, похоже, это не истощало его способности.
Галия отвела глаза от его отражения. Ей казалось, что красные очки прожигают ее насквозь. В голове стучало. Чуть приподняв голову, она посмотрела на выстроенные в ряд гробы, стоящие совсем недалеко от того места, где она упала. Их отчистили от земли, но они все равно были грязными, многолетняя пыль въелась в каждую трещину. Никто не удосужился записать, кому принадлежали могилы и сколько времени останки покоились в них с миром. Босс не отдал такого приказания.
Ему нужны были лишь тела.
Семь штук.
Но получил он только шесть.
– Зачем они тебе? – тихо спросила Галия, кивнув в сторону гробов.
Услышав ее вопрос, Босс подошел к ним, громко шлепая по лужам. Остановившись возле ближайшего, он наклонился, провел затянутой в перчатку рукой по деревянной крышке, сначала смахнув грязь, а затем очертив все контуры кончиками пальцев. Он наклонился еще ниже, и его закрытое очками и шарфом лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от гроба. От мумифицированного трупа его отделяли лишь деревянные доски. Галии показалось, что он принюхался, но потом она решила, что это лишь причуды ее воображения, и списала все на шум в ушах.
– Они необходимы мне, – сказал Босс и выпрямился. – Они необходимы нам, моя дорогая Галия. Нам.
Она вздохнула и поднялась с пола. Нога пульсировала в том месте, куда пришелся его пинок, но не была сломана. Не сломана была и рука, хотя Галия и понимала, что болеть она будет еще долго. Более того, она не сможет драться так, как раньше. Ей понадобится время, чтобы восстановиться и залечить раны.
– Но что мы делаем? – спросила она, едва ли не срываясь на крик. – Кто ты?
Босс рассмеялся и поднял правую руку. На глазах у Галии левой он стянул с нее перчатку. Под перчаткой его рука была обмотана грязными черными бинтами.
Босс бросил перчатку на мокрый пол и принялся разматывать бинты, обнажая кисть и предплечье, пока у него в руке не осталась длинная полоска полуистлевшей ткани, пропитанной кровью или какой-то мазью – сказать наверняка Галия не могла. Она ахнула, поняв, что почерневший, обугленный бинт полностью сошел с руки Босса и теперь она видела перед собой не повязку, а его кожу – такую же почерневшую и обугленную, – с которой облетали частички пепла, кружившиеся в воздухе и падавшие в воду, как крошечные сухие лепестки.
Она была права. Он был болен или ранен – или и болен, и ранен. Босс сжал кулак, и с его руки облетело еще несколько частичек пепла. Затем он повернул руку и показал Галии покрытую коркой тыльную сторону ладони.
Глаза Галии округлились. Кожа была совсем черной, но на ней проступало и еще кое-что. Подобно следу чернил, остающемуся на сгоревшей в огне бумаге, тонкой вязью черным по черному на руке был начертан символ, какая-то эмблема.
Метка. Два полукруга, разрезанные лучом, вырывающимся из маленького круга в центре символа. Эта метка была знакома Галии. Такая была у Дауда, и такую же она видела на странных святилищах, которые были разбросаны по всему городу.
Метка Чужого.
– Меня зовут Жуков, – сказал Босс. – Я – герой Тивии. Я пришел сюда, чтобы спасти мир.
5
ДАНУОЛЛСКАЯ БАШНЯ
8-й день, месяц тьмы, 1851 год
«В столичном городе Дануолле каждый император имеет право назначить лорда-защитника. Это не просто надежный телохранитель. Он пользуется несравнимо большим уважением, чем проходящие суровый отбор стражники Дануоллской башни и дегустаторы пищи. Лорд-защитник является членом императорского двора, обладает огромной свободой и ни на шаг не отходит от верховного правителя известного нам мира».
– ЛОРД-ЗАЩИТНИК
Выдержка из исторических записей о правительственных должностях и рангах
Корво вошел в тронный зал и обнаружил, что остальные уже ожидают его. Все как один повернулись в его сторону. Эмили сидела на троне, положив ногу на ногу, подперев подбородок ладонью, а пальцами свободной руки постукивая по тусклому серебряному подлокотнику.
Встав рядом с придворными, Корво учтиво поклонился императрице и услышал, как у него за спиной захлопнулись парадные двери зала. Оглянувшись, он заметил, что вышли даже дворцовые стражники, которые должны были нести непрерывную вахту по эту сторону двери. Должно быть, их отослала сама императрица.
В зале осталось всего четыре человека. Корво обвел остальных взглядом, и они по очереди поклонились ему в ответ.
Ближе всех к возвышению стоял верховный смотритель Юл Хулан, высокий и крепкий мужчина с бритой головой, неотразимый в своем длинном, красного бархата плаще с высоким воротником. Корво не слишком много времени проводил с Хуланом, но он казался ему хорошим, даже добрым человеком, горячо преданным императрице, но в то же время блюдущим независимость своей позиции. После падения лорда-регента Хулан быстро вступил в альянс с восстановленной на троне юной императрицей. Они с Корво почти десять лет помогали правительнице с государственными делами, пока Эмили не достигла того возраста, когда они оба решили, что теперь она может справляться сама.
Если бы только верховный смотритель знал, какой сильной девушкой – и каким умелым бойцом – на самом деле была императрица!
Рядом с Хуланом стоял Джеймсон Карноу, молодой сын бывшего капитана городской стражи Джеффа Карноу, который теперь счастливо жил в отставке вместе со своей женой, за что нужно было сказать спасибо самому Корво и племяннице Джеффа Карноу – кузине Джеймсона – Каллисте, бывшей няне Эмили.
Джеймсон был одет в элегантный коричневый сюртук со вставкой из черной парчи спереди и воротником-стойкой, как того требовала нынешняя мода аристократов. Длинная челка падала ему на брови, и, сдержанно кивнув Корво, он смахнул волосы с лица и искоса взглянул на Эмили – так, чтобы не заметили ни верховный смотритель, ни сама императрица. Насколько им было известно, Джеймсон входил в ближний круг правительницы, был всего на год-два старше ее самой, а доверительные отношения Каллисты и Эмили позволили ему стать надежным советником.
Но они не знали, что Джеймсон Карноу напрямую подчинялся Корво. Ведь Корво был не только лордом-защитником, он был еще и главой Королевской тайной канцелярии, впервые в истории совмещая оба поста.
И Джеймсон Карноу был его главным агентом.
Эмили поднялась с трона и ступила на длинный красный ковер, элегантная в своем приталенном черном брючном костюме. Кружевной воротник белой блузки был высоко поднят и закрывал ей шею. Кивнув ей, Корво улыбнулся и сложил руки за спиной. Она улыбнулась в ответ, не разжимая губ.
Он прекрасно понял смысл этой улыбки. Получив рано утром – вскоре после своего возвращения в башню – вызов на эту встречу, он сразу же догадался, о чем Эмили собирается говорить.
– Полагаю, императрица, мне известно, что вас тревожит, – сказал он, слегка поклонившись. – Утром капитан городской стражи сообщил мне о неприятной находке. – Он даже не лгал: вернувшись, он направил одного из своих агентов с донесением для патрульного городской стражи, который, в свою очередь, сообщил обо всем капитану, после чего тот немедленно пришел к Корво. – Я уже отправил нескольких агентов получше все изучить. С минуты на минуту я ожидаю их донесений.
– Темные делишки в Дануолле! – улыбнувшись, заметил Джеймсон. Сложив руки на груди, он театрально поднял брови, из-за чего его челка тоже поползла вверх. – Грабители уже орудуют на кладбищах, а до Праздника Безумств еще целых семь месяцев. Кто-то не любит ждать.
Корво поджал губы, а верховный смотритель Хулан ахнул и схватился за лацканы своего бархатного плаща, явно шокированный услышанным. Эмили посмотрела на Джеймсона, изогнув одну бровь, а затем повернулась и прошла в другой конец зала, где стоял большой стол.
– Надеюсь, вы правы, мистер Карноу, – сказала она, когда к ней подошли и остальные. – Но кража у мертвых – гнусное преступление. Вот.
Все склонились над столом, на котором лежала большая карта Дануолла, прижатая по углам изящными статуэтками, изображающими золотых рыбок, которые в другое время обычно украшали витрину в дальней части зала. Корво не смог сдержать улыбки – эти статуэтки были подарками маленьких деревень Серконоса, прекрасно знакомого ему острова, где он появился на свет. Хотя он вырос в Карнаке, столице Серконоса, до смерти отца он частенько проводил время за городом, на побережье. Этот регион всегда славился рыбным промыслом.
Эмили рассказывала и показывала на карте район к северу от центра города, прямо за старой городской стеной. Корво кивал, прикусив губу, и терпеливо слушал рассказ о том, что Эмили видела своими глазами, но, не желая признаваться в своих ночных вылазках, приписала наблюдениям капитана городской стражи.
Когда она закончила, верховный смотритель поежился. Его оливковая кожа покрылась мурашками, костяшки обеих рук побелели, а он еще сильнее сжал свои лацканы.
– Это возмутительно, Ваше Величество, – сказал он. – Просто возмутительно. Кто способен на такое? Осквернять могилы тех, кто покинул этот мир, кто заслужил избавление? Возмутительно.
Джеймсон кивнул и, оперевшись на карту, наклонился ниже, чтобы лучше изучить план города. Челка упала ему на глаза. Из-под нее он посмотрел на Эмили и снова опустил взгляд.
– Прошу прощения за неуместное веселье, Ваше Величество, – сказал он, и Эмили кивнула в ответ. Еще раз взглянув на карту, Джеймсон выпрямился и указал на несколько мест. – В городе много кладбищ, некоторые из них очень посещаемы, как, например, мавзолей Аббатства Обывателей и главное городское кладбище, которое находится вот здесь. – Он ткнул в карту. – Но есть, пожалуй, с десяток других, очень похожих на заросшее кладбище в Новом Торговом округе… Вот здесь и здесь, насколько мне известно.
Корво посмотрел, куда указывал Джеймсон. Эмили взяла со стола еще две статуэтки и поставила их на карту, чтобы обозначить места.
– Нужно выяснить, кто за этим стоит, – сказала императрица. – Я не могу допустить – и не допущу, – чтобы в моей столице творилось такое беззаконие.
– Решено, – кивнул Корво. – Посмотрим, что сообщат мои агенты, которых я отправил на место преступления. Возможно, грабители оставили какие-то улики. Если банда вскрывает могилы ради денег и ценностей, есть вероятность, что злоумышленники снова заявят о себе. Я буду на связи с городской стражей – они могут отправить патрули на каждое кладбище города.
– Но тогда преступники поймут, что мы у них на хвосте, – заметил Джеймсон и снова показал на карте место преступления. – Похоже, на этом кладбище они не стали заметать следы. Этот округ стоит почти пустой, но они должны были понимать, что рано или поздно кто-нибудь все равно обнаружит устроенный ими беспорядок.
– К счастью, это случилось рано, – подал голос верховный смотритель, с презрением смотревший на карту. – В этом районе, насколько я понимаю, как раз идет перестройка. Преступление могло оставаться тайной несколько дней и даже недель. – Тут он снова поежился и сжал лацканы. – Будем надеяться, – тихо добавил он, – что это орудуют жадные до наживы воры, как вы и сказали. Иначе я боюсь даже представить, какова их цель. Возможно, это адепты какого-то культа Чужого – хотя мне и претит произносить его имя в присутствии императрицы – замышляют свои грязные дела. Возможно, это очередные еретики.
Хулан вздохнул, взял себя в руки, затем повернулся к Эмили и кратко поклонился ей.
– Вашу городскую стражу следует похвалить за бдительность, – сказал Корво, облизнул губы и посмотрел на Эмили, изучая ее реакцию, но она держалась молодцом и себя не выдала. Вместо этого она снова склонилась над картой.
Корво повернулся к Джеймсону.
– Вы правы, – согласился он. – Они будут настороже, но, действуя осторожно, мы… – Он кивнул в сторону верховного смотрителя. – Хулан, если вы выделите нескольких смотрителей в помощь страже, любой, кто заметит отряд, решит, что Аббатство готовится к погребальным ритуалам.
Хулан поклонился.
– Конечно, лорд-защитник, Аббатство в вашем распоряжении.
– Хорошая мысль, – подняв голову, сказала Эмили. – Мы можем сфокусировать внимание на маленьких кладбищах. – Она указала еще несколько мест на карте. – Вряд ли они решат наведаться в мавзолей Аббатства или вскрыть одну из известных могил, но и за ними тоже лучше проследить.
– Да, – кивнул Корво, – и я отправлю в город своих агентов, чтобы выяснить, не болтает ли кто о грабителях.
«И еще о чем-нибудь», – добавил он про себя.
– Нужно связаться с семьями, чьи захоронения были вскрыты, – сказала Эмили. – Я могу написать родственникам или принять их у себя, если они в городе. Я пообещаю им, что мы найдем злоумышленников и те будут наказаны.
– С этим могут возникнуть сложности, – заметил Джеймсон. – Я тут кое-что раскопал – простите мой каламбур, – и похоже, что большая часть домов в Новом Торговом округе пустует уже много лет. Полагаю, мало кто из жителей этого округа до сих пор в Дануолле. Некоторые отправились в Поттерстид и Бэйлтон, а большинство и вовсе уехали в Арран. По моим сведениям, большая часть семей происходила с Морли.
Эмили посмотрела на своего советника.
– Понятно, Джеймсон. Сделайте все, что в ваших силах. – Она взглянула на остальных. – Джентльмены, спасибо за помощь. Нужно следить за Дануоллом. Даже много лет спустя некоторые районы до сих пор не могут оправиться от ужасов крысиной чумы. Процесс восстановления идет медленно, но ничто не должно мешать нам перестраивать эти округа. Народ должен верить в империю, и – уверена, вы это понимаете – верить в меня. Может, это преступление и кажется незначительным в сравнении с тем, что этот город повидал в прошлом, но я не могу позволить – и не позволю, – чтобы оно сошло злоумышленникам с рук.
Все остальные, включая Корво, который не сводил с Эмили глаз, согласились с ее словами. План был вполне выполнимым – присматривать за городом, параллельно разыскивая кладбищенских воров. Само собой, искать их будут не только городские стражники и агенты Корво. Он прекрасно понимал, что Эмили возьмется за это сама.
Корво оставалось лишь надеяться, что она не будет копать слишком глубоко.
Эмили вернулась к трону. Остановившись возле возвышения, она подняла руки и трижды хлопнула в ладоши, резкий звук эхом разнесся по залу. В следующую секунду двое имперских стражников отворили двери и впустили внутрь яркий солнечный свет с террасы.
На террасе стоял молодой аристократ, должно быть ровесник императрицы, одетый в темно-зеленый бархатный сюртук с высоким воротником и отделкой из тяжелой синей парчи. Когда двери открылись, он выпрямился и посмотрел на Эмили. Корво не смог сдержать улыбки, а когда повернулся к императрице, заметил, что и она улыбается Вайману.
Корво был рад, что Эмили сумела обрести любовь, несмотря на вечную загруженность государственными делами и учебой под его руководством.
Джеймсон повернулся к трону и отвесил императрице театральный поклон, а затем попрощался с Корво и верховным смотрителем. После этого он кратко, едва заметно кивнул лорду-защитнику, и тот кивнул ему в ответ.
Так они условились продолжить эту встречу с глазу на глаз.
– Ваше Величество, – сказал Хулан, низко кланяясь трону. – Я буду держать вас в курсе происходящего.
– Спасибо, верховный смотритель.
– Ваше Величество, – начал Корво, – позвольте мне удалиться и поговорить с верховным смотрителем. Нам нужно обсудить, что следует предпринять Аббатству.
Эмили улыбнулась своему лорду-защитнику.
– Конечно, – сказала она, после чего спустилась с возвышения, взяла верховного смотрителя под руку и повела его к дверям. Когда она отпустила его, Хулан повернулся и поклонился снова, сначала Эмили, а затем Вайману, который все еще терпеливо ждал на пороге. Вайман ответил на поклон и подмигнул Эмили.
Эмили отвернулась, пытаясь – безуспешно – скрыть улыбку на своем лице.
– Что ж, в таком случае, – прочистив горло, сказал Корво,– я ненадолго покину вас. Верховный смотритель Хулан, прошу вас, пойдемте со мной.
Кивнув, Эмили развернулась. Вайман поздоровался с Корво и вслед за ней вошел в тронный зал. Двое стражников, несущих вахту внутри, вернулись на свой пост, а еще двое остались у дверей снаружи. Как только двери закрылись, Хулан кивнул и оправил свой бархатный плащ.
– Лорд-защитник?
Корво с секунду помедлил, в задумчивости потирая подбородок.
– Дайте мне пять минут, – сказал он. – Прошу вас, ожидайте меня в моих покоях.
Поклонившись, Хулан направился к лифту, чтобы спуститься на нижние этажи Дануоллской башни. Корво тем временем снова повернулся к дверям в тронный зал, обдумывая ситуацию.
До сих пор ночные приключения Эмили были вполне безобидны. Конечно, если бы ее тайна раскрылась, при дворе вспыхнул бы скандал, который мог взбудоражить и весь город, но Корво не сомневался в ее способностях и в собственном мастерстве.
Следовать за ней по ночам было его обязанностью, а эти вылазки фактически являлись частью ее обучения. Обучения в реальном мире, за пределами безопасной Дануоллской башни. Но теперь возник немалый риск. Конечно, он был и раньше – она могла покалечиться или попасться кому-нибудь на глаза, – но в городе было относительно спокойно, ведь несколько лет назад городская стража сумела обуздать уличные банды.
К тому же Эмили могла за себя постоять.
Но теперь… теперь все было иначе. Эмили видела грабителей, и сейчас ей явно хотелось продолжить расследование, раскрыть тайну и поймать преступников. Корво ее не винил. Она жаждала приключений. Статус императрицы Островов был для нее и благословением, и проклятием. Она знала свои обязанности и не уклонялась от них.
Ее восстановление на троне дало возможность отдать честь ее покойной матери Джессамине и отменить все решения лорда-регента, гибельные не только для Дануолла, но и для всей Островной империи. Главной целью Эмили было стать хорошей и справедливой правительницей. Чтобы добиться этого, чтобы действительно понять свою империю и народ, ее населяющий, она и исследовала Дануолл.
Ей приходилось делать это по-своему, и Корво не чинил ей препятствий. Пока он был рядом и присматривал за ней, с Эмили ничего не могло случиться.
Но кладбищенские воры были не просто очередной уличной бандой, которая нашла легкий способ обогатиться. Эмили видела лишь часть картины.
Корво видел все остальное.
Их возглавлял человек в костюме «китобоя» и с силой «китобоя».
С силой Чужого.
От этого ситуация становилась гораздо опаснее не только для Эмили, но и для всех остальных. «Китобои» не выкапывали покойников под покровом ночи. Уж точно не без причины.
Он мог присматривать за Эмили, но и он был не всесилен. Ему нужна была страховка.
Корво размял шею и махнул стражнику, стоявшему слева от дверей в тронный зал. Судя по знакам отличия, он был лейтенантом городской стражи, в то время как его компаньон – лишь капралом.
– Лейтенант?
Молодой офицер повернулся к нему, и его меч звякнул в ножнах, ударившись о ногу.
– Милорд!
– Приставьте к императрице дополнительную охрану, – сказал Корво. – Не оставляйте ее одну ни днем, ни ночью. Я поговорю с капитаном стражи и подготовлю официальный приказ, но пока вы поняли мою команду?
– Да, сэр.
Офицер поднял подбородок чуть выше. Корво кивнул, а затем развернулся и направился к лифту. С приставленным к ней эскортом Эмили не перестанет выходить по ночам, но передвигаться ей придется немного медленнее. Может, она даже задумается, стоит ли покидать башню, если он удвоит количество стражников.
Вообще-то это было просто смешно. Он пытался запереть императрицу в Дануоллской башне – ту самую императрицу, которая упрямо шла к тому, чтобы однажды стать столь же опытным бойцом, как и он сам.
Тем не менее его терзали дурные предчувствия в отношении этих кладбищенских воров. В Дануолле творилось что-то странное. И ему нужно было выяснить что.
Верховный смотритель ждал Корво в кабинете начальника Королевской тайной канцелярии, рассматривая висящую на стене картину. Хулан повернулся, как только лорд-защитник вошел и закрыл за собой дверь.
– Корво, – сказал он, в отсутствие Эмили больше не прибегая к формальным обращениям, и покачал головой, снова схватившись за лацканы. – Плохи наши дела. Это омерзительно. Просто омерзительно.
– Спорить не буду, – ответил Корво.
Он подошел к столу, посмотрел на него, но садиться не стал. Вместо этого он встал рядом и прикусил губу.
– Корво, я чувствую беду, – сказал Хулан, подняв бровь. – Что ты узнал такого, о чем не решился сказать императрице?
Корво помедлил. Он посмотрел в глаза верховному смотрителю, затем улыбнулся и постучал ногтем по столу.
– А ты, мой друг, как всегда, наблюдателен.
Уголки губ Хулана чуть дрогнули.
– Плащи и шпаги по твоей части, не по моей. Просто скажи, чего ты хочешь, и я все сделаю. Надеюсь, ты и так это понимаешь.
– Ты пошлешь смотрителей на помощь городской страже?
– Как я и сказал.
– Хорошо, – ответил Корво и понизил голос. Рисковать он не мог. – Мне также нужны смотрители-шарманщики.
Хулан недоуменно моргнул, затем у него на лице расцвела широкая улыбка.
– Прости, Корво, мне на секунду показалось, что ты сказал «шарманщики».
Корво ответил ему холодным взглядом. Улыбка быстро пропала с лица Хулана.
– Шарманщики, Корво? Если ты хочешь, чтобы на улицах снова заиграла древняя музыка, это может означать лишь одно…
Корво просто кивнул.
– Но… колдовство?
– Да, верховный смотритель. Черная магия в Дануолле.
– Но… Ох, это очень серьезно.
Одной рукой Хулан схватился за спинку стула, стоящего возле стола главы Тайной канцелярии, как будто ему вдруг понадобилась опора, чтобы не упасть. Другой рукой он потер лоб.
– Магия, – сказал он и покачал головой. – Но кто принес эту ересь в Дануолл?
– Как раз это я и собираюсь выяснить, – ответил Корво. – Ты сможешь предоставить мне то, о чем я прошу?
Верховный смотритель вздохнул сквозь стиснутые зубы.
– Да, но не сразу. У нас давно не возникало нужды в этой фракции смотрителей. Я посоветуюсь со своими заместителями и выясню, что мы можем сделать. Мы не использовали шарманки… хм, со времен лорда-регента. Нужно заказать их в арсенале Аббатства. Прошло столько лет – придется их заново настроить и проверить, насколько хорошо они подавляют магию. Будет непросто, ведь все это время их никто не трогал. Если честно, многие молодые смотрители даже не верят в сказки о людях с меткой Чужого. Несмотря на слова наших сестер из Ордена Оракулов, которые время от времени замечают проблески магии, и несмотря на покинутые святилища, которые мы находим в пустых квартирах и разрушенных домах. Даже это их не убеждает. Большинство просто отмахивается от этих свидетельств.
– Понятно, – нахмурился Корво. – Так ты сможешь мне помочь или нет?
Верховный смотритель кивнул утвердительно, но выражение его лица было сурово.
– Так, – сказал Корво, – закажи шарманки и начинай работу. Мне нужно, чтобы они как можно скорее были готовы.
– Хорошо, я все устрою, – ответил Хулан. – Но, боюсь, рабочих шарманок не так уж много.
– Достань столько, сколько сможешь, а остальных смотрителей снабди гранатами и пистолетами. В арсеналах башни их должно быть предостаточно, если арсенала Аббатства не хватит. Я хочу, чтобы все смотрители были готовы выступать по моей команде, как только в этом возникнет необходимость.
– Мне потребуется время, но мы все сделаем.
– Спасибо, Юл, – сказал Корво. – И спасибо за молчание. Узнав больше, мы сумеем разработать более эффективный план и представить его императрице. Пока что все это лишь предосторожности, уж поверь.
– Предосторожности, Корво? – переспросил верховный смотритель. – Больше похоже на подготовку к войне.
Корво вздохнул.
– Надеюсь, это не так, Юл. Надеюсь, это не так.
6
ВСПОМОГАТЕЛЬНАЯ КИТОБОЙНЯ ГРИВЗА № 5, КИТОБОЙНЫЙ РЯД, ДАНУОЛЛ
8-й день, месяц тьмы, 1851 год
«В своей жизни я знал четырех людей с меткой Чужого, но знал и десятки других, которые хотели ее получить, стояли по ночам в затянутых тиной прудах или молили о ней, развеивая прах над кладбищами. Люди убивали скот и сжигали человеческую плоть, полагая, что так смогут воззвать к Бездне. Однажды я встретил умирающего старика, который всю жизнь собирал руны и бусины. Он стер их в порошок, сделал пасту и съел, думая, что так получит всю магию, которая в них содержалась. Его смерть была долгой и мучительной».
– ГРУБО ОБТЕСАННЫЕ КОСТИ
Выдержка из дневника, описывающего различные оккультные артефакты
Все так же стоя на коленях на сыром полу бойни, Галия во все глаза смотрела на руку Жукова и на темный символ, выжженный на почерневшей коже, на такую же метку, как и та, что была на руке у Дауда, хотя у Дауда она и сияла синим светом, который даже много лет спустя являлся Галии во сне.
Метка Чужого.
Галия не поверила Дауду, когда он ей об этом рассказал, да и сейчас у нее оставались сомнения. Чужой был выдумкой, сказкой, которую рассказывали в тавернах, слухом, который, скорее всего, распространяли смотрители в рамках великого заговора с целью держать население в узде и в то же время давать Аббатству Обывателей возможность проводить собственные изыскания в сфере запретных искусств – в сфере запретной магии.
Во всяком случае, так поговаривали.
Но Галия чувствовала силу Чужого. Дауд дал эту силу ей и всем остальным «китобоям». Именно это позволило им стать величайшими убийцами в мире. Никто и ничто не могло остановить их.
Жуков вернул ей эту силу. Да, она казалась немного другой, но Галии было все равно. Главное, что сила вернулась к ней и что этот незнакомец, назвавшийся Жуковым, назвавшийся героем далекой страны, обещал ей больше.
Она сделала шаг вперед, не отводя глаз от руки Жукова. Затем он повернул руку, убрав метку с глаз Галии, и принялся снова наматывать бинты.
– Ты узнала этот символ, – сказал он, не спрашивая, а утверждая.
Галия кивнула и провела пальцами по сальным волосам.
– Кто ты? – спросила она.
Он рассмеялся.
– Я ведь уже сказал. Я Жуков, герой Тивии.
– Герой? – недоверчиво переспросила Галия. Она мало знала о Тивии: строго говоря, ее знания ограничивались лишь тем, что Тивия находится очень далеко от Гристоля. Кто там правит? Принцы или какой-нибудь совет? Галия не знала наверняка. – На героя ты не слишком похож.
Жуков на секунду замер, а затем молча продолжил наматывать бинт. Закончив, он поднял перчатку из лужи и натянул ее на руку.
– Меня предали, – сказал он. – Но звания им у меня не забрать. Я останусь героем Тивии, что бы со мной ни сделали.
– Я не понимаю, – покачала головой Галия.
– Звание героя Тивии – высочайшая награда моей страны. Ты слышала о Тивии? Это красивая страна, полная чудес, но в то же время необычная, непростая страна, страна, которой правит ее народ, но правит не всегда себе во благо. А я поклялся помогать этому народу, поклялся бороться за его права и его образ жизни. Я сражался с несправедливостью, даже когда власти закрывали глаза. Я боролся за каждый город – Тамарак, Калтан, Дабокву… даже за Самару и Яро на севере. И люди любили меня.
– Ты сказал, что тебя предали?
Жуков наклонил голову.
– Да. Я сказал, что Тивия – необычная страна, и это действительно так. Когда-то ею управляли принцы, но теперь на их место пришел совет представителей, выбираемых жителями разных регионов. Этот совет, в свою очередь, управляется триумвиратом – верховными судьями, старший из которых является главным. Как раз на верховных судей я втайне и работал. Будучи героем Тивии, я стал просто инструментом. Моя задача заключалась в поддержании равновесия. Граждане Тивии должны быть счастливы и верить в то, что есть человек, который стоит вне системы, борется за их благополучие, отстаивает справедливость. Что рано или поздно настанет день, когда мои усилия приведут к возвращению принцев Тивии. Главное, чтобы народ был счастлив. И никто не высовывался. Но все, что я делал, я делал для верховных судей.
– И что, они повернулись к тебе спиной?
Жуков снова сделал паузу и медленно кивнул.
– Я перестал быть им полезен. Я был пешкой в их руках. Я принадлежал им. Выполнив свою задачу, я стал им неугоден. Они не могли позволить мне остаться среди народа и отправили меня в лагерь в Ютаке, в ледяное сердце нашей страны.
Галия почувствовала, как ее губы сами собой растягиваются в улыбке. Сложив руки на груди, она наклонила голову набок.
– То есть ты утверждаешь, что тебя отправили в тюрьму? В Тивии?
Жуков кивнул.
Уголки губ Галии против ее воли поползли вверх.
– Но это невозможно. Всем известно, что никто никогда не сбегал из тивианской тюрьмы. Тюрьмы находятся среди тундры, среди снега и льда. Оттуда никому не выбраться. Это каждый знает.
– И все же, – сказал Жуков, разводя руками, – я здесь.
Галия изогнула бровь.
– Тогда ты лжешь.
Теперь уже Жуков наклонил голову и поднял руку, которую недавно обнажал. Теперь на ней снова была толстая кожаная перчатка.
– Об этом я тоже лгу? – спросил он. – О метке, которая выжжена у меня на коже? О силах, которые я тебе даровал?
Нервы Галии дрогнули при первом же упоминании о силах. Она прикусила губу и кратко кивнула.
– Значит, ты первый – и единственный – человек, который сбежал из Тивии, – сказала она. – Как тебе это удалось?
Жуков повернул руку и взглянул на тыльную сторону ладони, хотя из-за его огромных красных очков нельзя было сказать наверняка, куда смотрят его глаза. Затем он медленно опустил руку.
– Трудовой лагерь в Ютаке – страшное место, – ответил он. – Там были надзиратели – военные, которых направили управлять лагерем. Само собой, никто не называл их надзирателями. В них не было нужды, как и в стенах. Нашими тюремщиками были снег и лед.
Галия опустила глаза и посмотрела на искаженное отражение Жукова в луже на полу бойни.
– Работа была непосильной, – продолжил Жуков. – Она… убивала нас. Ты права, никому прежде не удавалось бежать. Никто и не выходил на свободу – в Ютаку отправляли навсегда. Даже самый краткий срок там приравнивался к смерти. Тяжелый труд убивал любого раньше, чем истекал его срок. Но по ночам мне снились сны, – продолжил он. – Я видел звезды, которые кружились на небе и светили синим светом. Сны снились мне каждую ночь. С годами этот синий свет менялся, становился все темнее. Потом он сменился желтым, затем оранжевым, затем красным – это был огонь, я видел великий пожар. И…
– Погоди, тот самый Великий Пожар? – удивилась Галия.
Жуков сделал паузу, а затем продолжил, явно решив не обращать внимания на восклицание Галии.
– И из этого огня вышел человек. Он говорил со мной, и я слушал. Он рассказал мне многое – раскрыл мне тайны вне времени, тайны, которые легли в основу нашего мира. Той ночью, проснувшись, я обнаружил на руке эту метку.
Он снова поднял руку.
– Эта метка дает силу, Галия. Так я сбежал. Она помогла мне пересечь тундру и бескрайние поля голубого льда, прозрачного, как стекло. Именно там я узнал, как использовать свои способности: я мог переноситься при помощи отражений, проецировать их одно на другое, третье, четвертое и так далее. Я сумел преодолеть ледниковую долину, переходя от одного отражения к другому. И обрел свободу.
Он повернулся к Галии. Ее взгляд скользнул от его отражения в воде к собственному отражению в его очках.
– Но ты уже не в Тивии, – сказала она, не в силах отвести глаз от его лица. – На тебе до сих пор лагерная одежда? Снежные очки, шинель…
Жуков рассмеялся. Низкий смех, вырвавшийся из его широкой груди, чуть приглушался шарфом.
– Это все лед тивианских ледников. Они знамениты на всю империю, считаются настоящим чудом света. Но их глубины совсем не идеальны. И отражения в них дробятся. Чем дальше я шел, тем больше дробился сам. Тем более порченым я становился.
Галия вздернула подбородок.
– Покажись. Я хочу увидеть твое лицо.
Жуков снова рассмеялся.
– Теперь от меня осталась лишь тень. Кровь по-прежнему течет в моих жилах, но я не могу вынести ни холода, ни света Дануолла. Тебе придется смириться с моим одеянием. Мне кажется, что раздроблена даже моя душа. Каждый миг напоминает мне о том, как меня предали.
Галия вдруг поняла, что ее рука снова зависла над рукояткой ножа.
– Я попросила тебя показать лицо.
– Галия, мое лицо уже не похоже на лицо того героя, которым я был.
Тут она дернулась, поднялась на цыпочки, одним быстрым движением приблизилась к Жукову и снова пристально посмотрела на него. Затем опустилась на пятки, отошла и сложила руки, пытаясь подавить досаду.
Пытаясь не выхватить нож.
– Так этот… твой сон… – начала она. – Думаешь, это сам Чужой заглянул с тобой поздороваться?
– Возможно. Я не слишком хорошо помню видение, но мне на руку поставили метку. Все остальное неважно.
– Все остальное неважно? Но почему Чужой явился тебе? Что ему было нужно? Зачем он отметил тебя своим символом?
Жуков не двигался и не говорил.
– Отвечай! – Галия чувствовала, как кровь приливает к щекам, а внутри закипает ярость.
– У Чужого свои причины, – сказал Жуков. – Он не человек. Как он думает, как он действует – нам этого не понять. Важно лишь то, что теперь я обладаю его силой, которую сначала использовал для побега из Ютаки, а затем и с Тивии.
Он шагнул к Галии. Та не пошевелилась, лишь чуть выше подняла голову, и Жуков взглянул на нее сверху вниз.
– Я не один месяц странствовал по Островам, – продолжил он. – Выбравшись с Тивии, я отправился на Морли, затем в Карнаку – я даже видел берега Пандуссии. Я проводил разведку, собирал информацию. Я шел за светом, и в конце концов этот свет привел меня на Гристоль – в Дануолл, к тебе, Галия Флит.
– Но зачем? Ты должен мне сказать. От чего ты спасаешь этот мир?
– От него самого, Галия. Когда меня предали, началось кое-что гораздо более серьезное – великое нарушение равновесия не только Тивии, но и во всем мире.
Галия покачала головой.
– Ничего не понимаю.
– Может, ты поймешь вот это. Тивия предала меня, и я отомщу. Я собираюсь вернуться и забрать то, что мое по праву.
– Но как? – Галия вздохнула и обхватила себя руками. – Что тебе для этого нужно? Зачем тебе я?
Жуков развернулся на каблуках и пошел прочь. Затем он остановился, оглянулся и жестом велел Галии следовать за ним.
– Пойдем. Я все тебе покажу.
Ринальдо выскользнул из тени на верхней площадке галереи, опоясывающей аппаратную. У него на глазах черный призрак, которого они все теперь называли «Боссом», повел его давнюю подругу Галию на другой конец бойни, к каменной лестнице, которая вела в глубь фабричных помещений.
Ринальдо наконец-то выдохнул. Он не сомневался, что ни Галия, ни Босс не видели и не слышали его, хотя он едва не попался – чертовы ржавые платформы скрипели и скрежетали при малейшем движении. Лодыжки Ринальдо ныли от долгого стояния на цыпочках в тени, откуда он мог подслушивать разговор.
Теперь он подошел к ограждению платформы и перегнулся через него. Внизу никого не было: Галия и Босс спустились в подвалы, а остальные члены банды отсыпались после ночной работы в дальней части бойни. Ринальдо был один.
Он тихонько присвистнул, но эхо все равно оказалось громче, чем он ожидал. Затем он остановился и покачал головой, вспоминая услышанное.
Само собой, во всем этом не было ни грамма правды. Побег из тивианской тюрьмы? Ага, конечно, так все и поверили. Это ведь сплошь и рядом случается. Просто провел пару месяцев среди прекрасных снегов, хорошенько размялся в лагерях здоровья, а потом, когда надоело, ушел в закат.
Ринальдо усмехнулся. Весь его рассказ. Это просто нелепо! Что, получается, он бежал из Тивии… используя свои магические силы? После того как ему явился какой-то сверхъестественный покровитель? Во сне?
Это даже на сказку не тянуло. Бойтесь Жукова, тивианского монстра, единственного человека в истории, кому удалось побывать в тюрьмах Тивии и вернуться, чтобы рассказать всем о них! Добавьте к этому музыку…
Дон-дон… ДОН!
Ринальдо остановился в нерешительности. Была ли в рассказе Босса хоть крупица правды? Галия, похоже, проглотила все как есть. Да, в свое время Дауд наделил их способностью проворачивать кое-какие трюки Бездны. Но Дауд никогда не болтал о судьбе, о мести и о высшей цели.
В общем, услышанное в основном подтверждало его подозрения, в частности о том, что Галия знала о плане не больше самого Ринальдо. Иными словами, не знала ничего. Но Жуков подчинил ее себе, заставил ее во все поверить.
Чем же он ее взял? Галия была умна – Ринальдо редко встречал людей умнее. В былые времена, когда они еще состояли в банде «китобоев», Ринальдо был мастером, а она лишь новичком. Но он видел в ней потенциал, талант, который раскрывался все больше до самого исчезновения Дауда.
Когда-нибудь Галия стала бы мастером. В этом Ринальдо не сомневался. Да, прошедшие годы сильно изменили ее. Он нашел ее в «Золотой кошке», где она практически не просыхала. Затем стало лучше. Ринальдо был вынужден признать, что этому Жукову удалось закончить начатое им самим. С тех пор как они обосновались на старой китобойне, он ни разу не видел Галию с бутылкой «Старого Дануолла».
Она занялась тем, чем всегда хотела: взялась за возрождение банды «китобоев». Но только при помощи какого-то чудака в огромной шинели и идиотской шляпе, который вешал ей лапшу на уши, рассказывая сказки о снегах Тивии.
Ага, конечно. И все же… что-то в этом было. Месть, восстановление равновесия…
Хм. Звучало странно.