Какое-то время они сидели, наблюдая за территорией, которую Кевину придется пересечь, чтобы прийти домой за чаем. Они говорили о деле и о возвращении к совместной работе с Йеном Брэдшоу.

― Мне нравится Йен, ― сказала Хелен.

― Он не меняется, ― заметил Том.

― Что ты имеешь в виду?

― Всегда выглядит так, будто вся тяжесть мира на его плечах, и он такой чертовски цепкий. Дайте ему что-нибудь расследовать, и он не найдет покоя, пока не доведет дело до конца.

Хелен многозначительно на него посмотрела.

― Что? ― спросил он.

― Ты только что описывал себя.

Он не был уверен, что на это ответить, так что просто спросил:

― Ты скучаешь по Ньюкаслу?

― Немного, я все еще могу поехать туда, но мне нравится Дарем. Забавно, пока я росла, я ничего не знала о том месте, кроме песни.

― Ах, да, ― произнес он. ― Песни.

― Отец часто проигрывал ее в машине. Ему нравился Роджер Уиттакер, ― пояснила она. ― Очень нравился.

― Да, ну, он ошибался, разве нет?

― Мой отец?

― Нет, Роджер Уиттакер. В песне есть строчка о том, как он сидел на берегах реки Тайн, когда был ребенком.

― Я помню.

― Это чертова река Уир, а не Тайн. Ньюкасл расположен на Тайне, ― без нужды пояснил он. ― А Дарем на Уир.

― Еще одна разбитая детская иллюзия. Есть ли что в этом мире, на что можно положиться?

― Бабушка Кевина, ― ответил Том и, когда лицо Хелен стало озадаченным, он показал на фигуру, идущую в их сторону со стороны полей. ― А вот и Кевин идет домой за чашечкой чая, как раз вовремя.

Хелен и Том наблюдали, как Кевин плетется к ним через участки. Он был одет в старую армейскую куртку, нес в одной руке рыбацкую оснастку, а через плечо у него был переброшен длинный тонкий сверток, обернутый в ткань.

― Иисусе, ― тихо произнес Том, когда они вышли из машины, чтобы поздороваться с мужчиной. ― Нам лучше с ним не ссориться.

― Почему нет? ― спросила Хелен.

― Потому что у него есть ружье.


Глава 29


Они поговорили с Кевином у машины. Том не хотел, чтобы его бабушка стояла у них над душой, влияя на то, что тот говорит. Кевин был на удивление открытым субъектом, но его речь была бредовой. Он казался довольно дерганым, напряженным и болтливым, но так же рассеянным и перескакивающим с темы на тему.

― Жаль, что в тот день со мной не было моего ружья, тогда Сьюзан все еще была бы жива.

― Вы владели ружьем? ― в шоке спросила Хелен.

― Да, конечно. Всегда. Мой отец нас учил.

― Но вам было всего десять, ― напомнила она ему.

― И?

― Пневматика? ― спросил Том, нисколько для Хелен, сколько для себя.

― Конечно, ― ответил Кевин. ― Тогда мне не позволили бы владеть обрезом. Все еще не позволяют, ― многозначительно добавил он, как будто это было большой несправедливостью, ― из-за моего предписания.

Хелен посмотрела на Тома, который пояснил: ― Его предписание. Они не дадут ему лицензию на оружие из-за лекарств. Ведь так, Кевин?

― Да, из-за таблеток. Я должен принимать их, так что...

Он пожал плечами, как бы говоря «что-тут-поделаешь?».

― Но у вас все еще есть пневматическое ружье?

― Ах, да, ― сказал он. ― Всегда было. Частенько стрелял пыжиков, когда, ну, был мальцом.

― Стрелял пыжиков?

Хелен снова потеряла дар речи.

― Да, ― сказал он. ― По пыжикам сложно попасть, потому что они милипусечные, вроде того, но я мог сбить одного с нескольких ярдов.

Хелен посмотрела на Тома, надеясь получить перевод.

― Воробей, ― сказал он. ― Он стрелял по воробьям.

― В самом деле? ― спросила Хелен, потрясенная услышанным. ― Зачем вы это делали?

― А почему бы и нет? ― спросил Кевин. ― От этого никакого вреда.

― От этого вред воробьям, ― сказала Хелен. ― Законно ли в них стрелять?

Она снова посмотрела на Тома и, хоть он и понимал ее отвращение, ему это казалось несколько не имеющим отношения к делу. Настало время вернуть разговор к более важному вопросу о Сьюзан Верити.

― Не совсем, ― ответил он. ― Не важно. Кевин, нас попросили поговорить со всеми, кто знал Сьюзан Верити в семьдесят шестом году, когда та пропала, так что мы беседуем со множеством людей.

Он хотел настроить мужчину на непринужденный лад.

― Это чисто рутинная проверка уже известного, ничего, о чем бы вас уже не спрашивала полиция или газетчики.

― Я с ними не разговариваю, ― выразительно произнес Кевин.

― С полицией? ― спросила Хелен.

― Нет, с газетчиками. Я с ними не разговариваю. С полицией все нормально, они просто выполняют свою работу. Оступился, получи.

Том знал, что Хелен будет сбита этой фразой с толку.

― Если нарушил закон, значит, влетит.

― Ох.

Хелен задумалась, сколько лет ей нужно провести на северо-востоке, прежде чем она начнет все понимать.

― Да, так что я против этого не возражаю, вроде того.

Том понял, что Кевин был одним из тех парней, которые знают разницу между правильным и неправильным, но все равно поступают неправильно. В дальнейшем, он принимает последствия, которые зачастую включают в себя арест. Довольно необычно, что он не винил полицию, когда такое происходило.

― Так кто вы? ― спросил Кевин. ― Полицейские или газетчики?

Прежде чем Хелен ответила, Том сказал: ― Мы работаем с полицией. И у нас буквально один-два вопроса к вам о том, что произошло в день, когда пропала Сьюзан.

― Я знаю, что произошло со Сьюзан, ― сказал он, ― но вы не захотите этого услышать.

Им пришлось убедить Кевина, что они действительно хотят это услышать. Он, казалось, неохотно расставался с правдой. Выглядело все так, будто он считал, что их это слишком шокирует.

― Поэтому мы и здесь, Кевин, ― заверила его Хелен. ― Чтобы раскрыть правду. Что произошло со Сьюзан? Если ты думаешь, что знаешь, пожалуйста, расскажи нам.

― Это сделал фермер, ― с великой убежденностью произнес Кевин.

― Сделал что? ― спросила Хелен.

― Увел Сьюзан.

― Фермер Марш похитил Сьюзан? ― спросил Том.

― Да, и все это тут знают.

― Какой вероятный мотив мог быть у фермера Марша, чтобы похищать Сьюзан? ― спросила Хелен и, когда Кевин растерялся, перефразировала проще. ― Зачем бы он это сделал?

― Потому что он ненавидел детей. Хотел, чтобы мы не играли в его тюках сена и не топтали кукурузу в полях. Он все время об этом твердил? Продолжал стучать на нас в полицию. Угрожал застрелить нас из своего ружья. У него и Ленни Баттлера из-за этого однажды вышла стычка. Ленни подбил ему глаз, но получил в нос. Марша достали болтающиеся вокруг дети, так что он забрал одного, чтобы напугать других, ― когда ни Хелен, ни Том не показались убежденными его доводами, он добавил: ― Ну, это сработало, разве нет? Больше никто не лазил на его ферме.

― Это может быть правдой, но кажется слишком радикальным похищать ребенка, чтобы отпугнуть других, ― сказала Хелен. ― И полиция обыскала его ферму, Кевин. Они все там прочесали.

― Да, но они не знали, где искать.

― Что вы имеете в виду?

― Нет никакого смысла просто обыскивать фермерский дом и смотреть в полях.

― Почему нет?

― Потому что у него был сарай и пристройки, и куча других принадлежащих ему мест.

Том нахмурился.

― Каких других мест?

― Ну, его батя продал поле, за много лет до этого, так что они смогли построить на нем завод, но, когда его закрыли, здания стояли пустующими на протяжении многих лет. Он снова стал считать эту территорию своей землей. Он все время там рыскал, забирал вещи.

― Забирал вещи? Какие вещи? ― спросила Хелен.

― Все, на которые мог наложить свои лапы, чувиха. Он называл это спасением, но, если другой п*дор пытался забрать что-то, он выходил из себя и снова доставал этот чертов обрез.

― Вы хотите сказать, что фермер Марш заточил Сьюзан Верити в одном из тех старых заводских зданий? ― спросил Том.

― Да.

― Но полиция их обыскала, ― сказала Хелен, ― и они ее не нашли.

― Нет, ― самодовольно произнес Кевин. ― Не нашли, разве нет?

И он заговорщицки постучал себе по носу.

― Ладно вам, Кевин, ― сказал Том. ― Хватит. Если вы что-то знаете, выкладывайте. У нас нет времени на игры.

― Я не играю в игры. Все эти здания имели... как-вы-их-зовете? ― он умолк, чтобы подумать, что выглядело процессом нелегким. ― Подземные штуки, ― в нетерпении выпалил он.

― Подвалы? ― спросила Хелен.

― Да! ― подтвердил Кевин. ― Но их все затопило и все такое из-за дождя и полей, которые стали болотистыми, затем здания развалились на части, так что они просто заперли двери, когда покидали место. Мы с моим дружком бываем там и ловим кроликов, и однажды мы были там внизу, но в них не попасть, потому что больше ни у кого нет ключа.

Кевин говорил так быстро, что было утомительно пытаться уследить за полетом его мысли. Том знал, что вероятность того, что Сьюзан Верити была заперта в подвале в одном из старых заводских зданий да так, чтобы никто не заметил, была равна нулю.

― Вы кажетесь чертовски уверенным, что Сьюзан держали там, ― заметила Хелен. ― Что заставляет вас так думать?

― Потому что я слышал ее.

Сейчас его голос снизился до заговорщицкого шепота.

― Вы слышали ее? ― Хелен была в шоке.

― Одной ночью, ― сказал Кевин. ― Я слышал ее стоны.

Он подчеркнуто кивнул, чтобы подкрепить правдивость своего заявления.

― Когда это было, Кевин? ― спросил Том, и его тон показывал, что он не воспринимает слова мужчины всерьез.

― В прошлом году, ― ответил Кевин, как будто то было абсолютно разумной мыслью.

― В прошлом году?

Он многозначительно посмотрел на Хелен.

― То, что она умерла, было нашей виной, ― внезапно произнес Кевин.

― Что? ― спросил Том.

― Нашей виной, ― повторил Кевин. ― Мы вызвали ее.

― Что вы имеете ввиду? ― спросила Хелен. ― Как вы вызвали смерть Сьюзан?

― Потому что мы заставили ее, ― ответил он. ― Мы заставили ее сделать это.

― Сделать что? ― спросил Том.

― Поклясться вслух, ― коротко ответил он. ― Умереть. Мы заставили Сьюзан поклясться под страхом смерти, ― произнес он рассудительно. ― И она умерла.


Глава 30


Они вполне могли оказаться в семидесятых. Певец спрашивал их, случалось ли им встретить самую красивую девушку в мире и, Том задался вопросом, менял ли когда-нибудь владелец песни на древнем музыкальном автомате.

― Кевин Робсон живет в своем собственном мире, ― объясняла Хелен Йену Брэдшоу, присоединившемуся к ним в одном из двух деревенских пабов Мейден-Хилл ради вечернего ужина и подведения итогов дня.

― Несчастный, слабоумный ублюдок, ― добавил Том.

― Я не знаю, ― сказала Хелен. ― Все это может быть игрой.

― Ты думаешь, это было не по-настоящему? Роберт Де Ниро не смог бы такое изобразить, Хелен. Кевин Робсон тронутый.

― Я не говорю, что он в здравом уме, полагаю, что, скорее всего, нет. Просто я говорю, что та часть про фермера, похищающего Сьюзан, могла быть придумана с определенной целью.

― Что именно ты имеешь в виду? ― спросил Брэдшоу.

― Мальчик, который рос, стреляя в птиц и отлавливая кроликов, привык убивать. Он считает это нормальным.

― Однако это же не значит, что он убил Сьюзан? ― спросил Том.

― Так начинают все серийные убийцы, ― сказала она Тому, ― с пыток, убийств животных, а затем переходят на людей. Этому есть много документальных доказательств. У них нет сочувствия к существам, которым они причиняют вред. Кевина Робсона, кажется, не волнуют маленькие птички или милые крольчата, которых он убивает.

Том засмеялся.

― Милые крольчата? Это смехотворно, Хелен. Только то, что он наслаждается спортивной ловлей кроликов не делает его убийцей.

― Спортивной ловлей кроликов? Ты считаешь приемлемым ловить диких кроликов и убивать их?

― Нет, не считаю, если только их не слишком много, и они доставляют неприятности.

― Ну тогда, ладно.

― Но он мыслит иначе. Его отец занимался этим и его предки, как мне кажется. В те времена они ловили кроликов для жаркого. Здесь это не значит того, что ты думаешь это значит.

― Здесь?

― На северо-востоке.

― О, так это то, чего я никогда не пойму? Потому что я не из этой части мира. Я лишь южная принцесса?

― Боже, не могу поверить, что ты до сих пор припоминаешь мне эти слова. Я даже не встретил тебя должным образом, это было от глупости и бездумья, я был немного пьян и на самом деле не имел этого в виду. Что более важно, ты знаешь, что я к тебе испытываю!

На миг между ними повисла неловкая тишина, и Брэдшоу сделал вид, что рассматривает свою пинту.

― Я хотел сказать, если бы я не ценил тебя, я бы с тобой не работал, ― Том несколько угрюмо добавил и вздохнул.― Подумай о боях быков или, что ближе к дому, об охоте на лис. Они тоже варварские и негуманные, но много людей до сих пор охотится на лис. Они одевают свои элегантные красные куртки, вскарабкиваются на лошадей и едут охотиться на лис со сворами собак. Иногда собаки рвут лис на части, и охотники после мажут кровью своих детей. Лично я, не могу представить, как такое можно сделать с ребенком, но так делают многие, и это длится веками. Эти типы на лошадях не более тебя или меня или, если на то уж пошло, Кевина Робсона, склонны убивать людей.

― Может быть и нет, ― сказала Хелен, ― но со Сьюзан что-то произошло и, если Уиклоу к этому не причастен, нам нужно рассмотреть другие возможности. Только это я и хотела сказать.

Затем принесли их ужин, и Хелен была поражена количеством еды на своей тарелке.

― Мне не понадобится есть неделю, ― заметила она, как только хозяйка ушла.

― Северные порции, ― пояснил Том. ― Люди ждут не меньше. Если попытаешься ввести здесь современную кухню, тебя линчуют.

На автомате заиграла новая песня.

― Ты можешь в это поверить? ― спросил Том. Оба, и Хелен и Йен посмотрели на ужин Тома, чтобы узнать, что не так, но он говорил не о еде. ― «Tie a Yellow Ribbon», Бога Ради, ― произнес он и в раздражении покачал головой. ― Такое ощущение, что в этом месте остановилось время.

― Мне вполне нравится, ― сказал Брэдшоу. ― Тут лучше, чем в «Оазис».

― Ты же не серьезно?

― Если я еще раз услышу «Wonderwall», я за себя не отвечаю.

Хелен не стала высказывать мнение о качестве музыки или иными словами о «Tie a Yellow Ribbon».

― Когда у Кевина Робсона случился тот нервный срыв во время экзаменов, его учитель сказал, что к нему приставили психолога, так?

― Верно, ― ответил Том.

― Думаешь, сможешь найти ее и поговорить? ― спросила она Брэдшоу. ― Это может что-то прояснить.

― Может, ― согласился Брэдшоу.

Том достал и начал пролистывать свой блокнот, чтобы добраться до нужной страницы.

― Ее звали миссис Рис, ― сообщил он детективу. ― Она имела дело со множественными случаями проблем с психическим здоровьем у детей в средней школе Кевина.

― Тогда, может быть, она сможет пролить некий свет на то, как нормальный школьник внезапно слетел с катушек и стал...



На мгновение она потеряла дар речи.

― Слышать призраков, ― сказал Том.

― Именно, ― согласилась Хелен.

― Я бы сказал, что у него была чертовски хорошая причина, ― заметил Брэдшоу.

― Расстройство, вызванное исчезновением Сьюзан? ― спросил Том. ― Может быть, но другие так, как он, не отреагировали.

― И что ты хочешь сказать? ― спросил детектив.

― Возможно, у него было больше причин испытывать травму, чем у них.

― Почему?

― Я не знаю, почему, ― признался Том, ― и это именно то, что нам нужно постараться выяснить.

― Хорошо, ― согласился Брэдшоу. ― Я попробую. О, и прежде, чем я забыл, я проверил для тебя то имя.

― Да, спасибо, ― сказал Том, так быстро, что Хелен обратила на это внимание.

― О пропаже никого с таким именем не сообщалось, ― сказал он Тому.

Хелен видела, что он удивлен это слышать, но он быстро скрыл эмоции.

― Вы о ком? ― спросила она.

― Ни о ком, ― ответил Том. ― Расскажу тебе позже.

Он встал.

― Пойду куплю выпить, ― и он показал на их напитки.

Когда он ушел к бару, Хелен задумалась, зачем бы он стал рассказывать ей об этом позже, если они с Йеном говорили ни о ком.

***

Когда Хелен вышла из ванной комнаты следующим утром, она услышала, как Том говорит по телефону в коридоре, но не могла расслышать, что он говорит или с кем. Она оделась и спустилась вниз.

― Хорошо, без проблем, ― произнес Том. ― Просто позвони мне, когда вернешься, и я тебя встречу.

Он умолк, когда Хелен достигла подножия лестницы, она прошла мимо него на кухню, чтобы приготовить кофе.

― Ты говорил с Леной? ― спросила она, когда он появился мгновением позже.

― Да.

― Когда она должна вернуться?

― Через пару дней, ― ответил он, но у нее сложилось впечатление, что ему до сих пор неудобно обсуждать с ней новую подружку, и посчитала, что это ее вина.

Том приготовил себе кружку кофе, пару тостов и бросил взгляд на газеты. Она решила не вмешиваться в его мысли, но вскоре он встал со своего места, пересек комнату и внимательно выглянул из кухонного окна.

― Что такое? ― спросила она.

― Погода не так уж плоха, ― бодро сказал он. ― Как тебе идея провести день на побережье?



***

Они сидели в ее офисе, потому что психолог занималась частной практикой и приходила в школу только при необходимости.

― Я не могу рассказать вам всего, о чем мы говорили с Кевином на наших сеансах, ― твердо заявила Анджела Рис. ― Это нарушает этику.

― Я понимаю, ― сказал Брэдшоу психологу, ― но я пытаюсь исключить его из расследования убийства.

― Убийства? ― спросила она. ― Я думала, девочку так и не нашли.

― Поэтому мы вынуждены предположить, что ее убили, ― сказал он ей, ― или с ней произошел необъяснимый несчастный случай, что, я должен сказать, крайне маловероятно.

― Даже так я работаю на основе полнейшей конфиденциальности. Представьте себе, что вы пришли ко мне с проблемой, излили свою душу, и я рассказала ваши самые сокровенные секреты первому полицейскому, который случайно зашел и спросил меня о вас?

Брэдшоу хотел бы, чтобы она не приводила такой пример, так как это была пугающая перспектива.

― Я понял, ― заверил он ее. ― Вы не можете рассказать мне, что он говорил вам, напрямую, но я больше заинтересован в вашем профессиональном мнении о дне, когда у Кевина Робсона случился нервный срыв. Что с ним произошло? Это было на самом деле? Было ли игрой? Такое случается редко или сплошь и рядом? Срыв спровоцировал стресс или, может быть, вина? Был ли он тем утром в порядке и внезапно у него что-то щелкнуло в голове, когда он перевернул свой экзаменационный билет?

Он беспомощно пожал плечами.

― Мне просто нужна помощь, потому что здесь я брожу в темноте, и все, что у меня есть так это сплетни и слухи.

― Кевин Робсон не сошел с ума. Он не какой-то сумасшедший лунатик. У него просто случилось то, что мы должны, вероятно, назвать термином полнейшего нервного истощения.

Психолог вздохнула так, будто скорее всего нет смысла объяснять это офицеру полиции.

― Вы знакомы с психическими расстройствами?

― Я немного о них знаю, да, ― неохотно признался Брэдшоу.

― Много людей в мире молчаливо страдают от психических расстройств, зачастую вызванных чрезвычайным стрессом. Когда они достигают точки, которая является их пределом, случается нервный срыв.

― Его первый экзамен?

― Он послужил спусковым крючком, да, но не обязательно причиной.

― Простите?

― Стресс из-за экзаменов мог послужить для Кевина последней каплей. Он не особо хорошо учился и мог в то время беспокоиться из-за этого. Он даже мог довести это беспокойство до состояния фобии или просто чувствовать, что не справится, но нервный срыв такой, как тот, что случился у него в день экзамена, редкость.

― Так что вы хотите сказать?

― Я хочу сказать, что тут могли сработать какие угодно факторы. Он уже мог находиться в тяжелой депрессии, мог с трудом выполнять основные функции, даже с трудом вставать с постели. Сообщалось, что какое-то время он был подавлен.

― Ладно, ― произнес Брэдшоу.

Он пытался делать вид, что его интерес чисто профессионален, даже хоть узнал несколько симптомов.

― Это могло иметь отношение к давно произошедшим событиям, которые неким образом не полностью повлияли на него до вышеупомянутого дня?

― Вы имеете в виду, он сломался из-за пропавшей девочки? Я не могу говорить о наших сеансах с ним, но должна сказать, что в целом нехарактерно, чтобы события подавлялись годами, а затем неожиданно однажды всплывали на поверхность и ощущались свежей травмой.

― И я так понимаю, он сбежал с экзамена?

― Мне сказали, что он просто положил ручку и вышел. Это само по себе привлекло достаточно внимания в экзаменационной комнате. За годы это, вероятно, переросло в историю, в которой он выбежал из комнаты с криками. Вы знаете, как искажаются такие истории.

― Но разве они не нашли его в подавленном состоянии?

― Учитель пошел искать Кевина и, наконец, обнаружил его в мужском туалете. Он сидел на полу и плакал. Когда учитель попытался успокоить его, он бросился прочь и закричал, чтобы его оставили одного. Успокоили его не сразу и, в качестве меры предосторожности была вызвана скорая.

― Должно быть, он был в действительно ужасном состоянии.

― По всеобщим отзывам, да.

― Бедный малец.

Психолог была впечатлена.

― Я удивлена, детектив Брэдшоу.

― Чем?

― Вашим сочувствием. Большинство офицеров полиции, с которыми я имела дело, считают, что люди с психическими проблемами либо изображают их, либо полностью психи и должны быть изолированы. Обычно, не часто встретишь понимание.

― Я видел, как у моих коллег случались плохие времена. Офицерам полиции приходится иметь дело с некоторыми довольно ужасными вещами, но, если кто и испытывает с этим проблемы, то они склонны об этом не говорить. Они много по-черному шутят, и от них ожидают, что они просто переживут это, но некоторые вещи оставляют шрамы.

― Полагаю, что полиция видит тревожащие вещи, с которыми простые члены общества не встречаются.

― Так и есть.

Она выдвинула ящик стола, достала что-то и передала ему.

― Моя визитка.

― Ох, я говорил не о себе, ― быстро сказал он.

― Все равно, ― осторожно произнесла она, ― никогда не знаешь, когда может пригодиться.



Она вжала визитку в его ладонь, а затем быстро добавила: ― Для вас и ваших друзей.


Глава 31


― Почему такая большая секретность? ― спросила Хелен, когда Том поехал на север по трассе А1.

― Какая секретность? Я сказал тебе, что мы направляемся на побережье.

― Но ты не сказал мне почему. Догадываюсь, что у нас не выходной.

― Ну, ― признал он, ― пока мы там, мы можем на кое-кого наткнуться.

― На кого? ― потребовала ответа она. ― И где это там?

― Не любишь сюрпризы, да?

― Нет, ― согласилась она. ― Правда, не люблю.

― Предпочитаешь все контролировать, ― заметил он.

― Это не одно и то же.

Затем небо просветлело, но солнце все еще низко висело на горизонте. Том начал шарить в водительском кармане.

― Что ты ищешь?

― Свои солнечные очки.

― Ты постоянно их теряешь.

― И я всегда снова их нахожу.

Он глубже засунул руку в дебри, и на пол у его ног выпал CD. Том выругался.

― Тебе, правда, стоит убраться в машине.

― Есть другие полезные предложения?

Она проигнорировала вопрос.

― Ты все еще не сказал мне, куда мы едем.

― Сихаузес, ― ответил он.

― Где это?

― Вот видишь, тебе все равно это ни о чем не говорит. Не могу поверить, что ты никогда не была в Сихаузес. Ты не жила. Это рыбацкая деревушка на побережье Нортумбрии. Мой отец возил нас туда иногда, но, когда он это делал, никогда не говорил нам, куда мы едем. Он просто говорил: «Это таинственная поездка», хоть даже мы всегда знали, что в Сихаузес, потому что мы всегда ездили в Сихаузес. Почему-то притворяться, что это загадочная поездка, было куда веселее.



Он посмотрел на ее сомневающееся лицо, а затем заверил ее

― В любом случае, тебе там понравится, доверься мне.

― Но с кем мы собираемся увидеться?

― Андреа Крейвен. Теперь она живет там.

― Подруга Сьюзан Верити?

― Последняя выжившая подруга Сьюзан Верити, ― поправил он ее. ― Так как Мишель Даттон уже мертва.

***

Андреа Крейвен жила одна в одном из небольших террасных домов в длинном ряду с видом на бухту. Вид был впечатляющим, но спокойствие неоднократно нарушалось настойчивыми криками морских чаек, рыскающих по близлежащей гавани, ищущих остатки утреннего улова или погружающих свои клювы в обертки от вчерашних рыбы и чипсов.

Том постучал, и женщина ответила. Она выглядела намного старше своих тридцати лет. Ее лицо было испещрено морщинами, а кожа потускневшей. Жизнь потрепала Андреа Крейвен.

― Мисс Крейвен, ― начал он, ― меня зовут Том Карни, а это Хелен Нортон. Мы здесь из-за...

― Я знаю, почему вы здесь, ― без эмоционально произнесла она. ― Входите, если уж должны.



***

Задница Брэдшоу едва коснулась стула в столовой, когда появилась констебль Малоун и присоединилась к нему. Обычно она такого не делала.

― Где ты был? ― спросила она, как будто последнюю неделю он прогуливал работу.

― Тут и там, следовал по зацепкам.

Она уже знала, что он работал над делом Сьюзан Верити, но у него не было желания обсуждать с ней свои сеансы с Эдрианом Уиклоу.