– То, что ты вышла замуж за него.

Я закатываю глаза и выглядываю на улицу, нет ли там машины Эндрю. Мне пора заканчивать разговор.

– Не звони мне больше, – говорит он.

– Ты это серьезно?

– Да. Я устал раздавать советы, – говорит он. – Заведи дневник. Меня это достало.

– Харрис!

– Знаешь что, Мер? Ты такая же чокнутая, как и твоя мать. Но ей, по крайней мере, хватало ума уйти прежде, чем она увязала до локтей в чьем-то дерьме.

– А вот это уже подло. Я совсем не такая, как она.

– Неужели? А по-моему, точно такая же. – Его голос – тихая насмешка, пронизанная неприязнью и даже отвращением.

Меня бросает в жар. Сердце вот-вот выскочит из груди. Сравнить меня с матерью – он ведь прекрасно знает: эту черту лучше не переходить. Прежде чем я успеваю промямлить хотя бы слово в свою защиту, он дает отбой.

Швырнув телефон на соседний столик, я иду на кухню налить себе бокал вина.

Сегодня пятница. Уже почти пять часов. Эти выходные дети проводят с Эндрю, и мы ближе к вечеру должны забрать их от Эрики.

Мне нужно расслабиться, но, как только я откупориваю свое любимое красное сухое, раздается дверной звонок. Отставив в сторону свой «жидкий ксанакс», я открываю дверь. Однако человек, стоящий на пороге моего дома, – совсем не тот, кого я ожидала увидеть.

– Ронан! – Мои губы растягиваются в улыбке, а сердце проваливается в желудок.

Он выглядит хорошо, даже лучше, чем в последний раз, когда я его видела. Его волосы чуть отросли, кожа тронута легким загаром. Неужели он ездил отдыхать? И он в гражданской одежде, хотя бейджик висит на цепочке на его шее. За спиной Ронана я замечаю припаркованную на улице служебную машину без опознавательных знаков.

– Ехал домой, – говорит он. – Решил зайти и сообщить, что мы наконец поймали этого преследователя.

Преследователя?

Боже, это было вечность назад, и вот теперь круг замкнулся, и Ронан снова вернулся в мою жизнь.

– Входи. – Я широко открываю дверь.

– Ничего, я постою. Я ненадолго. – Он стоит, сунув руки в карманы, и в его глазах я вижу горько-сладкое желание. Он смотрит на меня так, как мы смотрим на мерцание свечи, зная, что это красиво и заманчиво, но если дотронуться до огня, то будет больно.

Преследователь не давал о себе знать уже более года. В глубине души я всегда считала, что это, должно быть, Эрика наняла кого-то, чтобы меня попугать. И сделала это исключительно из вредности.

– Похоже, этот тип преследовал одиноких женщин в Глейшер-Парке, – говорит он. – Просто какой-то местный псих. Жил в бревенчатой хижине за городом. Что-то вроде отшельника. Так или иначе, кто-то застукал его на месте преступления, и мы получили описание его внешности и номер машины. По нему мы его и вычислили. Он признался, что следил за тобой, и утверждает, что выбрал тебя наобум. Я подумал, что тебе будет интересно это узнать.

Как, однако, мило с его стороны приехать сюда, чтобы успокоить меня, – теперь, когда он мне ничего не должен. Пусть между нами была лишь ни к чему не обязывающая интрижка, но я все равно сделала ему больно. В его глазах, когда он смотрит на меня, я вижу боль, и она отзывается состраданием в моей груди. Как же мне хочется, чтобы мы встретились в другой жизни и при других обстоятельствах!

– Спасибо, – говорю я, кладя руку на сердце. Мне хочется обнять его, но в нынешних обстоятельствах это было бы крайне неуместно. – Как твои дела? Я часто думаю о тебе…

Его лицо озаряет улыбка. Он этого не говорит, но я знаю: он тоже обо мне думает.

– Отлично. Все хорошо.

– Есть ли новости? – Как жаль, что он не хочет войти. Как жаль, что мы не можем наверстать упущенное. Я готова говорить с ним часами.

– Просто работаю, – отвечает он. – Иногда позволяю себе развлечься.

Его взгляд делается мечтательным, он улыбается. Мне кажется, что он хочет, чтобы я порадовалась за него. У меня же такое чувство, будто меня ударили кулаком в живот.

– В самом деле? – Я поднимаю брови и заставляю себя улыбнуться, хотя в моем голосе наверняка слышится разочарование. Хотя Ронан теперь не мой и никогда им не станет, я завидую тем безликим девушкам, которые ездят в его грузовичке, греются в его ослепительной улыбке и наслаждаются поцелуями, чьей сладости мне больше никогда не изведать снова.

– Да, – улыбается он.

– Что-то многообещающее?

Он пожимает плечами.

– Может быть.

– Кто-то, кого я знаю? – Это вряд ли, но мне не терпится услышать имя, что-нибудь, что угодно. Неужели во мне говорит ревность? Тошнота, слезы в глазах, давящая тяжесть в груди, как будто я смотрю на того, с кем мы расстались, и знаю, что он больше никогда не будет моим?

Мысленно отругав себя, я расправляю плечи. Какая мне разница, с кем он встречается. Разве я имею право тосковать по нему, завидовать женщине, в которую он когда-нибудь влюбится, на которой женится, с которой заведет семью? Он посмотрит на нее всего один раз и тотчас поймет, что она его суженая, и в этот момент перестанет думать обо мне.

Могу поспорить, он станет хорошим отцом. Каждый вечер он будет приезжать домой к ужину, научит детей играть в футбол, станет носить их на плечах на прогулках в парках, а летом прыгать с ними в бассейн, учить их нырять и будет катать их на спине.

Эндрю – хороший отец для Изабо и Колдера, но по-своему. Сравнивать их просто несправедливо.

Я замечаю свет фар на подъездной дорожке. Это возвращается домой мой муж.

– А как имя преследователя? – спрашиваю я. – Просто мне интересно узнать.

Я смогу назвать его Эндрю, если он заинтересуется, что привело Ронана на порог нашего дома.

– Перри Дэвис, – мгновенно отвечает Ронан.

На моем лице появляется разочарованная гримаса.

– Впервые слышу.

– В настоящее время он ожидает вынесения приговора. Не беспокойся, мы будем следить за каждым его шагом, – заверяет меня Ронан. – Он не сможет даже наполнить бензобак, чтобы в полиции об этом не узнали.

Думаю, мужья-толстосумы в Глейшер-Парке взбунтовались бы, если бы их карманное полицейское управление сидело сложа руки, пока какой-то чокнутый псих отравлял жизнь их избалованным женам.

По всему холлу громким эхом отдается звяканье ключей, брошенных на столик, и писк сигнализации. Наши взгляды встречаются.

– Мер? – окликает меня Эндрю. – Я шесть раз звонил тебе по дороге домой. Почему ты не брала трубку?

В последнее время он делает это все чаще и чаще, волнуется, если я не отвечаю, если в течение нескольких минут не отправляю ему в ответ эсэмэску. С тех пор, как я упомянула на консультации у психолога, что мне неприятно то, что он никогда не беспокоится о моей безопасности, он изо всех сил пытается восполнить это свое упущение.

– Звонок был выключен, – кричу я. – Извини.

Ронан шумно выдыхает и плотно сжимает губы, как будто прикусил язык. Ему не нужно ничего говорить. Он понимает, что я знаю, о чем он сейчас думает.

– Я переволновался. Думал, что-то случилось… – Эндрю появляется из-за угла и, увидев Ронана, замирает как вкопанный. – Что это?

– Детектив Маккормак заехал, чтобы сказать мне, что полиция нашла того самого преследователя, – говорю я.

– Давно пора, – бормочет Эндрю и, положив руки мне на бедра, целует меня в шею чуть ниже уха. Он не торопится, нарочно демонстрирует свое право на мое тело, как будто чувствует угрозу от присутствия Ронана.

Неужели он что-то знает?

Они оба тянут время, расправив плечи и исподлобья глядя друг на друга, как пара быков, готовых сойтись в схватке за телочку. Ронан пристально смотрит на нас, его взгляд прикован к рукам Эндрю, лежащим на моих бедрах.

– Мне пора, – говорит он через секунду. – Просто хотел поставить вас в известность.

– Огромное спасибо, – благодарю я. Как жаль, что я не могу проводить его до машины, провести с ним еще пару совершенно невинных мгновений.

Просто побыть с ним рядом, чтобы вновь ощутить хотя бы тысячную долю того волнения, какое я чувствовала с ним раньше. Как же мне недостает этого волнения!

Недостает его самого.

Но я сама постелила себе постель. Я вышла замуж за Эндрю, к добру ли, к худу ли. Это жизнь, которую я выбрала.

Помахав ему на прощанье рукой и тщетно пытаясь подавить волну меланхолии, я стою и смотрю Ронану вслед, пока Эндрю не захлопывает дверь.

– Это была случайность, – говорит он. – Этот преследователь не беспокоил тебя уже пару лет, верно?

– Очевидно, он переключил внимание на других женщин в городе, – отвечаю я. – Должно быть, я ему надоела. Просто Ронан, детектив Маккормак, любезно решил успокоить меня.

– Ронан?

Черт! Я надеялась, что он не заметит.

– Так вы с ним на «ты»? – Эндрю хмурится и направляется мимо меня в кухню. Я иду следом. Он берет бутылку, которую я откупорила для себя, и наливает вино в мой бокал.

Сложив руки на груди, я в упор смотрю на него.

– Ты на что намекаешь?

Он поднимает глаза.

– Это я хотел бы услышать от тебя.

– Помнишь, как доктор Коннелли сказал, что мы должны говорить друг с другом, как взрослые люди, быть ясными и открытыми в общении? Если ты хочешь задать мне вопрос, просто возьми и спроси, – говорю я, пытаясь охладить накал страстей, пока мы не достигли точки невозврата. – Играть в эти игры вредно для наших отношений.

Мой муж прочищает горло.

– Отлично. – Эндрю допивает вино. – Я знаю, что ты трахалась с ним.

Мне как будто дали под дых. Воздух вылетает из моих легких, однако я тотчас беру себя в руки и изображаю невозмутимость.

– Как ты узнал? – Отрицать что-либо не имеет смысла. Я взрослая девушка. И могу признать этот свой грешок. Харрис говорит, что у каждого решения есть последствия. Через считаные секунды я узнáю, во что мне обойдется моя глупость.

– У меня есть свои каналы, – говорит он, высокомерно фыркнув, и вновь наливает себе вина.

– И давно ты это знаешь?

– Уже порядком. – Он обходит стол. – Помнишь тот раз, когда я трахал тебя как шлюху? Впрочем, ты и есть шлюха.

Я сглатываю жесткий комок, застрявший в горле, но бесполезно.

Он все знал.

В то утро в отеле… он мстил мне.

– Значит, это ты написал на моем лобовом стекле, не так ли? Никакой не преследователь. – Я в упор смотрю на него, вспоминая гигантские уродливые буквы слова «шлюха» в тот вечер, когда вышла от Ронана, сказав, что между нами все кончено.

Я не сказала Эндрю о том случае. Не хотела, чтобы он предложил проверить видеозапись наблюдения за парковкой у аптеки, в которую я якобы заходила. Его губы растягиваются в понимающей ухмылке, в глазах – опасный блеск, которого я никогда не видела раньше.

– Я не понимаю. Почему ты мне не сказал? Почему ты вел себя так, будто ничего не знал? Разве ты не был зол?

– Конечно, я был зол. Я и сейчас зол, – говорит он, делая неспешный глоток вина. – Но ты вернулась домой, ко мне, и когда перестала встречаться с ним, я подумал, что ты наконец одумалась и поняла, где твое место. Здесь. Со мной.

– Ты следил за мной, – говорю я, и это не вопрос. Во рту у меня пересохло. Он кивает.

– В любом случае, после этого я был готов закрыть глаза на твою маленькую… глупость. Господь свидетель, я тоже не идеален. – Он пристально смотрит на меня, наблюдая за моей реакцией. Он хочет видеть, что мне больно – так же, как когда-то было больно ему.

– Значит, ты тоже мне изменял? – Я заслужила этот удар в живот, и я это знаю.

– Почти. – Он усмехается, глядя в сторону, но его улыбка тотчас исчезает. – Я попробовал один раз. Дошел до номера в отеле, начал снимать с нее одежду и… остановился. Я думал, что тем самым отомщу за себя. Думал, что мне станет лучше. Но мне стало только хуже, потому что, Мередит, ты единственная, с кем я хочу быть. И как обидно, что ты не чувствовала то же самое.

– Прости, Эндрю. – Я встаю, иду к нему, но, как только я тянусь к его руке, он отшатывается.

Это скверно.

Еще как скверно.

Но мы можем это исправить. Он все еще любит меня – если бы не любил, он бы так не злился.

До меня доходит вся серьезность моих измен. На глаза наворачиваются слезы, я почти ничего не вижу.

– Ты должна все исправить, – говорит он, как будто решение нашей проблемы исключительно в моих руках. Его тон ранит меня. Мои слезы тотчас высыхают, и мы смотрим друг другу в глаза. Его губы растянуты в чуть ли не злобном оскале. Теперь я вижу, что я ему противна. – С момента нашей первой встречи я поклонялся чертовой земле, по которой ты ходила. А ты? Стоило какому-то ослу со значком на шее уделить тебе немного внимания, как ты мгновенно разделась. Скажи честно, Мередит! Ты настолько не уверена в себе? Кто ты? Потому что, черт возьми, ты точно не та женщина, на которой я женился!

Он прав.

Он абсолютно прав.

И мне нечего сказать ему в ответ, даже если бы я захотела.

Я бы солгала, сказав, что не было таких дней, когда я, вернувшись от Ронана, избегала смотреть на свое отражение в зеркале. Первые несколько раз на меня смотрела девушка, сгоравшая от стыда, вины и раскаяния, и я едва узнавала ее.

– Ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, как это отразилось бы на моей репутации, стань это известно? – спрашивает он. – Люди доверяют мне свои деньги, свои миллионы. Ты представляешь, каким некомпетентным невеждой ты могла выставить меня в их глазах? Моя прекрасная жена бегает по другим мужчинам! Ищет удовольствий в объятиях синего воротничка, бывшего бойскаута! Не хватало мне, чтобы из-за твоих похождений я стал всеобщим посмешищем!

– Что я должна сделать? – спрашиваю я, падая на колени в последней попытке физически показать ему, что я готова на все что угодно, лишь бы снова увидеть в его глазах тот взгляд, когда он в первый раз сказал мне, что любит меня. Наверно, это выглядит мелодраматично, но я хочу показать ему, как сильно раскаиваюсь. – Как мне загладить мою вину?

– Сомневаюсь, что это возможно. – Сказав это, он уходит. Его шаги тяжелы.

– Так это все? Ты просто уйдешь? Ты бросаешь меня? – спрашиваю я, и мой голос срывается на крик.

– Хочу побыть один, – говорит он с лестницы. – Этот чертов детектив имел наглость заявиться ко мне домой, имел наглость смотреть мне в глаза, после того как он трахал мою жену… после такого мне нужно прийти в себя.

Эндрю выходит через черный ход, направляясь к гостевому домику. Я не иду за ним, наверное, ему и вправду нужно побыть одному.

Теперь мне все понятно.

Его страсть и его холодность. Грубый секс. Крайности в наших отношениях. Ему было больно. Он страдал. И все по моей вине.

И все это время он знал.

И все это время любил меня.

И все это время он ни разу не захотел меня отпустить.

Харрис был не прав. Эндрю искренне меня любит. И если мне повезет, наш брак переживет это испытание.

Я точно переживу.

Глава 32

Грир

День девятый

Я в пятидесятый раз пробую дозвониться до Харриса, – каждая новая попытка бесполезнее предыдущей – и, как только слышу автоответчик, вешаю трубку. Меня теперь мутит от голоса, который когда-то приносил мне утешение и заставлял чувствовать себя любимой.

Сидя посреди его опустевшей гостиной, я прокручиваю список моих контактов, пытаясь определить, кто еще может знать, где его найти.

Ага, вот номер матери Харриса. Найдя его, я останавливаюсь. Я не видела ее и не разговаривала с ней много лет, но на всякий случай всегда держала ее номер в своем телефоне. Университетский преподаватель на пенсии, сейчас она живет в северной Калифорнии, и, насколько мне известно, они общаются по телефону по крайней мере один раз в день.

Харрис – типичный маменькин сынок, качество, которое я на протяжении многих лет неизменно находила привлекательным, закрывая глаза на то, что она странным образом считала единственного сына чем-то вроде личной собственности и в течение первых нескольких лет видела в его отношениях со мной своего рода угрозу. Увы, в какой-то момент ей пришлось принять тот факт, что я никуда не денусь, и после этого наши с ней отношения наладились.

Нажав на ее имя, я подношу телефон к уху. Мое сердце тревожно бьется.

– Алло, – отвечает знакомый голос. – Говорит Дебора Коллиер.

Должно быть, после того, как мы с Харрисом расстались, она удалила мой номер.

– Дебора, это Грир, – говорю я.

В трубке на миг воцаряется молчание, после чего мне слышно, как она откашливается.

– Ах, да. Грир. Привет. Давно тебя не было слышно.

– Да, – говорю я, снимая с дивана Харриса нитку. – Давно.

– Мое сочувствие по поводу вашей сестры, – говорит Дебора. – Я каждый день смотрю новости, чтобы быть в курсе событий, но, к сожалению, в последнее время у вас не слишком много нового, так что каналы не спешат освещать поиски…

Спасибо за напоминание.

– Вы знаете, где сейчас Харрис? – перебиваю ее я.

Ответом гробовое молчание. Она явно что-то знает, в этом нет никаких сомнений.

– Я должна его найти, – гну свою линию я. – Он не берет трубку, а Джейк, его помощник в кафе, говорит, что не видел его уже несколько дней. Пока меня не было, я разговаривала с ним по телефону почти каждый день и была уверена, что он по-прежнему в Нью-Йорке, ведет дела наших кафе… но он солгал мне, Дебора. И я должна его найти. И я хочу знать, почему он солгал.

Она шумно вздыхает в трубку.

– Ох, Грир. Я… Только не втягивай меня в эту историю.

– Дебора. – Я с нажимом произношу ее имя. – Я знаю, что вы с ним каждый день разговариваете. Где он?

– Да, – говорит она. – Мы говорим часто, но не каждый день. И да, мы разговаривали несколько дней назад. Я предположила, что он в Нью-Йорке.

Массируя висок, я шумно набираю в легкие спертый воздух квартиры и медленно выдыхаю.

– У вас есть предположения, где он может быть? Хоть какие-то?

– Я даже боюсь представить, куда он может убежать. – Она говорит о нем так, будто это игривый, беспечный малыш.

– Если он что-то сделал… – говорю я, и мой голос дрожит. По моей шее до самых ушей ползет жар. Мне ни разу не приходила в голову мысль о том, что Харрис может быть связан с исчезновением Мередит. До сих пор это полностью исключалось. В любом случае, я не знаю, где он, с моей сестрой или нет. Я знаю только одно: он исчез, и исчезла она, а совпадений, как известно, не бывает. – Если он имеет какое-либо отношение к исчезновению моей сестры, а вы скрываете информацию, которая может привести к ней, то вы…

– Мой сын не тронет женщину даже пальцем. – Дебора срывается на повышенный, пронзительный тон, каким она никогда не говорила со мной. – Предположить такое, Грир, это просто…

– Ну, хорошо, – говорю я. – Если вы так уверены, что он не сделал ничего плохого, то скажите мне, где его искать.

Она молчит, не иначе как обдумывая ответ, а затем вздыхает.

– В Вермонте у нас есть семейный загородный домик.

Я помню.

В первый год, когда мы встречались, Харрис пытался произвести на меня впечатление своими навыками выживания. Мы отправились в Рашинг, штат Вермонт, где его семье принадлежал на протяжении нескольких поколений непритязательный загородный домик с водопроводом, камином, но без кондиционера. Пользовались им редко, он весь пропах плесенью и стоял на берегу кишащего комарами озера, но мы в нем оттянулись по полной программе.

С другой стороны, тогда мы были влюблены. И могли прекрасно проводить время где угодно.

– Вы думаете, он поехал туда? – спрашиваю я.

– Несколько месяцев назад он спрашивал, будет ли кто-то жить в доме в этом месяце. Он не мог дождаться отпуска, сказал, что слишком много работает и хотел бы отдохнуть от всего, – отвечает она. – Помнится, я тогда сказала ему, что дом в его полном распоряжении, и он сказал, что перезвонит мне, но так и не перезвонил. Я предположила, что он передумал.

– Если он позвонит вам, Дебора, обязательно дайте мне знать, – говорю я. – Это очень важно.

– Хорошо, – обещает она, но я ей не верю.

Я могла бы сказать ей, что жизнь моей сестры висит на волоске, но она, вероятно, рассмеется. Она наверняка скажет, что ее идеальный, богом данный сын, феминист от рождения и воспитанный феминисткой, никогда даже пальцем не тронет представительницу прекрасного пола.

– Какой адрес дома? – спрашиваю я, прежде чем закончить разговор.

Помешкав пару секунд, она сдается.

– Дом номер семьдесят три, Гудвин-роуд, Россфорд, но я могу заверить вас, что его там нет.

– Тогда где же он?

– Как я и сказала, Грир, я не знаю. Но я сомневаюсь, что он там. Он бы сообщил мне.

– Пожалуйста, дайте мне знать, если он вдруг позвонит вам. – Завершив звонок, я, пока не забыла, набираю в телефоне адрес дома. После чего звоню Ронану. Они с Харрисом совершенно незнакомы. Если Харрис замешан в этой истории, если он сбежал с моей сестрой, то мне нужен кто-то, кто поможет выследить их. Тот, кто хочет найти ее так же сильно, как и я. Кто-то, кто способен во всем разобраться, потому что мне самой уже тошно от догадок.

– И что вы думаете? – спрашиваю я Ронана, обрушив на него все подробности последних двух часов моей жизни.

– Не спешите с выводами, – говорит он, нарушая молчание. – И ради бога не ездите туда одна. Подождите меня.

– У меня нет времени вас ждать. Вы на другом конце этой чертовой страны.

– Я успею на следующий рейс, встретимся в Вермонте, – говорит он. – Обещайте, что дождетесь меня, Грир!

– Обещаю. Подожду.

– Но только, что бы вы ни делали, не вздумайте звонить в полицию, – добавляет он. – Если Харрису хватило ума провернуть эту аферу, он, вероятно, следит за местными слухами. Он тотчас узнает, что кому-то в полиции поручено разобраться в этой истории и найти человека, соответствующего описанию его внешности. Пусть пока думает, что он в безопасности. Что нам меньше всего нужно – так это движущаяся цель. Он ведь не знает, что вы вернулись домой, верно?

Ронан прав. Он настоящая ищейка, выдает указания и пытается в реальном времени опережать ситуацию на два шага. Разве бы стал он это делать, будь он виновен, имей он к этому хоть какое-то отношение?

У меня нет доказательств того, что Харрис с моей сестрой. Я знаю одно: он куда-то уехал, его вещи исчезли, и он явно не хотел, чтобы я это знала.

– Нет, – отвечаю я.

– Он не знает, что вы его ищете?

– Нет. – Я шлепаю себя по лбу. – Черт!

– Что такое?

– Его мать. Если она поговорит с ним, то наверняка скажет, что я его ищу.

– Перезвоните ей. Скажите ей, что абсолютно необходимо, чтобы она ничего ему не говорила, – говорит он. – Мол, это поставит под угрозу все.

– Попробую, – говорю я, вздыхая. Вряд ли в эти дни она встанет на мою сторону.

– Я отправлю сообщение, как только куплю билет на самолет, – бодро говорит Ронан, словно он уже пакует вещи. – Мы непременно ее найдем. Мы вернем ее домой целой и невредимой.

И я ему верю.

Если бы он не любил мою сестру, если бы не хотел спасти, разве он улетел бы первым же рейсом в Вермонт, чтобы вместе со мной попытаться ее найти?

Глава 33

Мередит

Три месяца назад

Три раза на прошлой неделе. Четыре раза за последние два дня.

– Я начинаю думать, что ты следишь за мной, – говорю я Ронану, натыкаясь на него в среду в два часа дня в бакалейном ряду супермаркета «Хоторн фуд маркет».

Он везде, куда бы я ни поехала. На каждом светофоре. На каждой бензозаправке. В каждом случайном переулке. Возможно, я преувеличиваю, но когда вы начинаете едва ли не каждый день встречать человека, которого не видели почти сто лет, это трудно не замечать.

Ронан улыбается и берет со средней полки банку арахисового масла «Кэп энд кранч». Я говорю себе, что мне нет причин его опасаться. Любой, кто носит на шее бейджик и завтракает детскими хлопьями, безвреден.

– Собирался сказать тебе то же самое, – говорит он, подталкивая свою тележку ближе и разглядывая пакетики с конфетами для Хеллоуина в моей. – В последнее время ты везде, куда бы я ни пошел.

Посмотрев на часы, я понимаю, что мне пора забирать Колдера и Изабо из школы.

– Ну как, еще увидимся?

Я усмехаюсь, стараясь не воспринимать серьезно эту подозрительную череду встреч и не обращать внимание на застрявший в горле комок. Глаза Ронана вспыхивают, улыбка гаснет.

– Понял.

Да, он наверняка понял, что мне его общество неприятно.

– Я должна забрать детей, – говорю я, указывая на кассы. – Вон какая очередь, а мне нужно успеть в школу. Если вовремя не приехать, то можно прождать целый час.

Нет, он не знает. У него нет детей. И этот никчемный разговор ничуть не облегчает ситуацию. Он знает, что заставляет меня нервничать.

– Как поживаешь, Мередит? – спрашивает он, словно не замечая моей попытки закруглить нашу беседу.

Я удивленно выгибаю брови.

– Хорошо. А ты?

Он поджимает губы.

– Мне это неприятно.

Оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что мы одни в уставленном яркими коробками проходе, я подхожу ближе.

– Что именно тебе неприятно, Ронан?

– То, как мы разговариваем, – говорит он. – Как будто мы пара незнакомцев.

– Ронан!

– Я просто хочу сказать тебе «привет», чтобы ты не думала, будто я тебя преследую, – объясняет он. – Чтобы ты не пыталась скрыться от меня в противоположном направлении.

– Я вправду должна забрать из школы детей, – говорю я, вновь глядя в сторону касс.

– Сейчас два часа, – говорит он. – У тебя еще масса времени. Просто… сделай мне одолжение.

– Какое именно?

– Когда мы увидимся в следующий раз, не игнорируй меня. Не делай из этого события. Просто помаши. Скажи «привет»! Мы ведь взрослые люди. – Он стоит, зацепившись большим пальцем за ремень, и сверлит меня взглядом.

– Сейчас не время и не место. – Я снова оглядываю проход между полками. На мое счастье, одна женщина, знакомая по спортзалу, смотрит себе под ноги и идет дальше. Она не заметила меня. Не заметила нас.

– Черт, – он закрывает руками лицо. – Извини, ты права. Я постоянно забываю, что, в отличие от меня, тебе есть что терять в этой игре.

– Мне действительно пора.

– Мы можем как-нибудь поговорить? – спрашивает он, когда я начинаю толкать свою тележку.

– О чем? – отвечаю я вопросом на его вопрос. Это во мне говорит любопытство.

Ронан следует за мной. Мне слышно, как гремят по полу колеса его тележки.

– Есть нечто такое, что тебе наверняка было бы интересно узнать. Про твоего мужа.

Мое сердце замирает, как будто к нему подвесили камень.

– И что там у тебя про моего мужа?

– Я бы предпочел рассказать тебе это наедине.

Но я не желаю с ним никуда идти. В последнее время моя жизнь стала налаживаться. Я вновь полностью посвятила себя семье, мужу, моим обязательствам перед ним. Мне нет причин гордиться тем, кем была раньше. Раньше я была эгоисткой, совершала некрасивые поступки, которых теперь стыжусь. И я не намерена на цыпочках красться на тайное свидание с бывшим любовником.

– Встретимся на парковке, после того как расплатимся на кассе, – говорю я ему. – Так и быть, я уделю тебе пять минут. Но это все. На большее можешь не рассчитывать.

Он идет следом за мной: я задерживаю дыхание. Но он сворачивает в другой проход. Через несколько минут я уже подкатываю полную покупок тележку к парковочному месту в самом заднем ряду, а в следующий миг он выходит из раздвигающихся дверей всего с двумя пакетами в мускулистых руках. Я вижу, как он направляется к своему пикапу, бросает внутрь пакеты, а затем идет в мою сторону.

– Итак? – спрашиваю я, захлопывая багажник. – Что, по-твоему, я должна знать про моего мужа?

Он складывает на груди руки и пристально смотрит на меня.

– У меня есть основания предполагать, что он изменяет тебе.

– У тебя есть доказательства?

Он качает головой.

– Пока ничего определенного. Ничего такого, за что можно зацепиться. Но я продолжаю над этим работать.

– Хватит. – Я делаю шаг мимо него к двери водителя. – Прошу тебя… прекрати вмешиваться. Не нужно совать нос в наши отношения. Я знаю, у нас есть проблемы. Никто из нас не идеален. Но мы пытаемся их исправить.

Я не верю ему.

Или же просто не хочу.

Так или иначе, одно я знаю точно: я не хочу, чтобы Ронан имел к этому хоть какое-то отношение. Эндрю в последнее время был просто идеальным. Думаю, он сказал бы то же самое и обо мне.

Мы зашли слишком далеко, мы упорно трудились. И теперь пытаемся создать семью. Официально. Мы оба на одной странице, мы оба одинаково взволнованы следующей главой.

– Так это все? – спрашивает он.

Моя рука застывает на ручке автомобильной двери.

– Что ты имеешь в виду?

– Я говорю тебе, что твой муж тебе изменяет, а ты уходишь, будто в этой ситуации мудак – это я? – Ронан усмехается и дрожащим пальцем тычет себе в грудь.

Я смотрю на него и понимаю: наши отношения не окончены… по крайней мере, для него. Как долго он тоскует по мне? Молча ждет за кулисами своего выхода? Хочет использовать еще один свой счастливый шанс?

– Ты выбрала не того парня, – говорит он, и его голос срывается на хрип.

– У меня никогда не было выбора между ним и тобой, – тихо говорю я и подхожу на шаг ближе. – Я вышла за него замуж. Я всегда выбирала его.

Лицо Ронана темнеет и каменеет, взгляд его застывает.

– Я люблю Эндрю, – говорю я. – Ты был моим временным спасением. Моей маленькой дешевой щекоткой нервов. Он же мой муж.

– Странно, но это мало что значило, когда ты трахалась со мной. – Он буквально выплевывает эти слова и смотрит на меня сверху вниз.

– Я беременна. – Я вынуждена солгать ему, но мне нужно как-то завершить тягостный разговор. Кстати, вполне возможно, что это правда. Мы старались как сумасшедшие. Это должно произойти, рано или поздно.

В глазах Ронана стоят слезы. Он поднимает руки к затылку и отступает назад. Пятится от меня. Запрыгивает в свою машину и уезжает. Еще мгновение – и его нет. Задние фары его пикапа постепенно тускнеют вдалеке. Я облегченно вздыхаю.

Я не хотела его обидеть. Это не входило в мои намерения. Но ему нужно оставить прошлое в прошлом и жить дальше.

Нам всем это нужно.

Глава 34

Грир

День десятый

Аэропорт в Берлингтоне построен причудливо, зато в нем не заблудишься, что весьма ценно, учитывая мое нынешнее состояние.

Я нахожу Ронана у багажной карусели. Он проверяет телефон и периодически смотрит по сторонам, пытаясь разглядеть в толпе мое лицо. Его рейс приземлился за час до моего. Готова спорить на что угодно, что ожидание было для него адом.

– Привет, – говорю я.

Он бренчит связкой ключей, снова оглядывается по сторонам и упорно избегает встречаться со мной взглядом.

– У меня есть машина.

Через несколько минут мы уже загружаем наши сумки в багажник взятого напрокат «Доджа» и на всей скорости катим по шоссе к домику Харриса, до которого, согласно навигатору на моем телефоне, три часа хорошей езды.

Дорожный шум, наложенный на наше молчание, не в состоянии ослабить мое тревожное напряжение. Моя нога нервно дергается, а я сама, палец за пальцем, кусаю ногти.

– Так что там между Мередит и Харрисом? – спрашивает Ронан. Он с такой силой сжимает руль, что костяшки пальцев побелели. – Помогите мне понять, как это могло произойти?

Я качаю головой и бессмысленно смотрю на дорогу.

– Они терпеть друг друга не могли. С самой первой их встречи они вечно бодались. Она считала его самовлюбленным нахалом. Он считал, что она олицетворяет собой все самое худшее, что только есть у ее поколения. Они постоянно наезжали друг на друга, иногда шутя, иногда всерьез.

– Что, если это просто уловка? – спрашивает он, проверяя зеркало заднего вида. – Вдруг между ними что-то было и это был их способ замести следы?

Я смеюсь над его нелепым предположением.

– Моя сестра и Харрис – несовместимые личности. Да и я каждый день проводила с ним в кафе, с утра и до самого вечера. У них просто не было никаких тайных отношений.

– Убедили. – Он задумчиво трет пальцем губы и щурится на вечернее солнце. – Это полная бессмыслица. Где мотив? В тот день, когда Мередит пропала, Харрис был в Нью-Йорке, верно?

Я со вздохом киваю.

– Да.

– И мы знаем, что она вряд ли уехала добровольно, иначе почему ее вещи остались лежать в машине, как будто ее похитили силой?

– Знаю. И да, это полная бессмыслица. – Я тяну за ремень безопасности. Он слишком тугой, и мне в нем неудобно. Автомобили вызывают у меня чувство клаустрофобии, а когда к скуке примешивается нетерпение, поездки приводят меня в бешенство. Пару секунд я склоняюсь к тому, что эти две вещи, пожалуй, никак не связаны. Вдруг Харрис просто в мое отсутствие сбежал с другой женщиной? Нет, это тоже полная ерунда. Зачем ему куда-то уезжать? При желании он мог выбрать кого угодно, да и вряд ли он сказал бы мне, что хочет восстановить отношения, если бы встречался с кем-то еще.

Голова идет кругом, но мысли в ней все как одна старые и усталые. Как будто я раз за разом прокручиваю одни и те же вероятные сценарии, пытаясь собрать головоломку, фрагменты которой никак не стыкуются. Вдруг у Мередит с Харрисом уже давно что-то было? Что, если именно поэтому он больше не хотел оставаться со мной? Что, если именно поэтому она убежала с ним – потому что боялась всем нам в этом признаться?

Я вздыхаю и принимаюсь считать проезжающие мимо нас синие автомобили. Мне нужно отвлечься, пусть даже ненадолго. Мой мозг кричит, требуя отдых от этого кошмара. Через семнадцать миль и две синие машины мои мысли вновь возвращаются к Мередит и Харрису.

Я пытаюсь представить, как они касаются друг друга, как целуются, и мне делается дурно. Опустив окно, я жадно хватаю ртом свежий воздух, пока тошнота не утихнет.

– Хорошо. Предлагаю подумать. – Ронан судорожно вздыхает. Сегодня он весь на нервах, как будто готов к любому повороту событий. До того как мы выехали, я видела, как он вытащил из сумки футляр с пистолетом, собрал и зарядил его, после чего засунул в кобуру.

Если до этого момента весь этот кошмар еще не казался мне реальным, то теперь никаких сомнений не осталось.

– Мы должны взглянуть на это дело со всех сторон, – задумчиво произносит Ронан, нахмурив брови. Я достаю телефон, открываю веб-сайт Си-эн-эн и едва не задыхаюсь, увидев в верхней части экрана мигающий красный флажок и слова «Срочные новости».