Бент Якобсен

Продавец троллей

Посвяшается Есберну, Мартину, Лсгеру и Нанне


Удивительный совет

Посреди моря на большом зеленом острове есть немного необычная страна под названием Англия. В Англии много старинных селений, которые чем-нибудь да замечательны, в одном из них и случилось то, о чем я хочу рассказать в этой истории. Наша семья одно время жила как раз там, где приключились эти события, так что все, о чем я пишу (кроме некоторых вещей, о которых я узнал из рассказов), происходило у меня на глазах.

Неподалеку от города Оксфорда, где полно умных людей, у которых голова всегда занята сложными мыслями, находится гряда холмов, протянувшаяся с одного конца острова в другой. У подножия этой гряды лежит долина, она называется Долиной Белой Лошади. А возле самого склона приютилась деревушка под названием Комптон Бассет, вот там-то и берет начало наша история.

Комптон Бассет — это уютный старинный английский уголок, именно такой, каким и должна быть старинная английская деревня. У многих домов здесь соломенные крыши, покосившиеся стены и маленькие игрушечные окошечки, а летом во всех садиках пышно цветут цветы и гудят пчелы. Через всю деревню протянулась извилистая дорожка, огибающая на своем пути небольшой пруд, по-старинному весь заросший жерухой. Из пруда вытекает речка, которая сбегает в долину. Для того чтобы люди на автомобилях, велосипедах и просто пешком могли перебраться на другой берег, через речку перекинут мостик, а чтобы никто не свалился в воду, по бокам сделаны белые перила.



Жители деревни Комптон Бассет все друг друга знают, и летом они вечерком часто ходят в гости друг к другу. Гостей тут потчуют чаем с лепешками, потому что в Англии очень любят летом печь лепешки. Англичанам особенно нравится пить чай в саду, чтобы, сидя за столом, любоваться цветами, обсуждая с гостями, у кого они нынче лучше всех удались, да толковать о том, какая стояла погода и какая предстоит в ближайшие дни. В Комптон Бассет очень редко кто-нибудь приезжает, поэтому, живя там, можно не опасаться никаких воров. Но вот поди ж ты! На ночь глядя все обитатели Комптон Бассета запирают на замок все двери в домах, сараях и теплицах! Одним словом, тщательно запирают все строения, где у них хранятся какие-нибудь вещи или лежит что-нибудь нужное. Очень редко случается, чтобы кто-то из жителей Комптон Бассета обмолвился о том, зачем они всё у себя запирают, а многие и вовсе ни за что не проронят об этом ни слова.



Когда мы с нашими тремя мальчиками приехали в Комптон Бассет, к нам в первый же день пришли знакомиться и поздравлять с новосельем многие его обитатели. Нам было очень приятно и радостно так быстро познакомиться со всеми односельчанами, причем мы сразу получили от них множество полезных сведений о деревенской жизни. Так» например, я узнал, кто тут главный старожил, где летом собирают дикую малину и годится ли мост через речку для игры в салки. Первым пришел знакомиться наш сосед Джек. Он всю свою жизнь провел в деревне. Очень скоро мы подружились. Джек славный старик. Никто лучше Джека не знает ягодные места в окрестных рощах, а уж о том, какие ягодные торты они с женой пекут, и говорить нечего! Иногда, набрав особенно много ягод, он и к нам приходит с таким тортом. У Джека есть три собаки и четыре утки. Он часто гуляет с собаками по полям, но водит их всегда на поводке, чтобы они не гонялись за кроликами. В каждой руке он держит по поводку, а третий привязывает к щиколотке. Когда он идет со своими тремя собаками, это потрясающее зрелище. Как правило, все обходится благополучно, но иногда собаки начинают носиться взад и вперед, туда и сюда, и тут уж получается настоящая куча мала. Как ты легко можешь вообразить, хуже всего бывает тогда, когда начинает резвиться тот пес, чей поводок обмотан у Джека вокруг щиколотки, но до того, чтобы свалить Джека с ног, дело доходит чрезвычайно редко. Страшнее всего смотреть, когда он с собаками на поводках несет домой собранные ягоды. Но это я лучше даже не буду пытаться описывать, иначе мне никогда не дойти до конца истории, которую я хочу рассказать.

Итак, как я уже сказал, Джек первым пришел к нам поздороваться и познакомиться в тот день, когда мы переехали в Комптон Бассет. Мы с ним очень душевно побеседовали, как говорится, обо всем на свете. Но под конец, уже попрощавшись, Джек вдруг замешкался. Он обернулся и, посмотрев на меня с каким-то странным выражением, сказал:

— До свиданья, до свиданья! Завтра еще увидимся! Только не забудь хорошенько запереть на ночь двери!

«Что это он вдруг?!» — подумал я, потому что ни о чем таком не было речи во время нашей беседы, да и сам он только что рассказывал мне, что все жители Комптон Бассета как на подбор сплошь честные люди. «Мало ли что! — сказал я себе. — У многих людей бывают какие-нибудь чудачества! Джек, например, считает, что нужно всегда запирать на ночь двери». Поэтому я не стал над этим долго ломать голову. Да и некогда было, потому что к нам все шли и шли гости, надо было с каждым познакомиться, угостить чайком, потолковать. Мы только успевали бегать из сада в дом и обратно, заваривать чай, подносить печенье и пирожные, не упуская ничего из разговоров, которые велись за столом.

Я быстро позабыл о странных словах, сказанных Джеком на прощание, но скоро получил новое напоминание! Когда первые гости, наговорившись всласть, начали расходиться по домам, мы услышали от них тот же наказ: не забудьте, дескать, на ночь запереть все двери! Тут-то я всерьез задумался над тем, что в Комптон Бассете, похоже, творится что-то неладное!

В тот день мы так и не дождались объяснения, что за странные чудеса творятся в нашей столь идиллической с виду деревушке, но на всякий случай я старательно запер вечером все двери, и уж только потом мы поняли, до чего полезный совет дали нам добрые люди, ставшие отныне нашими соседями.

Ивовая роща на Грэмпс Хилле

Всю первую неделю после приезда мы были заняты тем, что устраивались в доме, который, поспешу заметить, был довольно-таки старинной и очень уютной постройки. Мы расставляли привезенные с собой вещи, прибирались, мыли полы и наводили красоту. Поэтому нам было не до прогулок, мы редко выбирались из дому, и до сих пор у нас не получалось подольше побеседовать с другими жителями. Но Джека мы встречали едва ли не каждый день во время его прогулок с собаками, он появлялся то с одной, то с двумя, а несколько раз и со всеми тремя сразу. Когда он брал с собой всех своих собак, то двух вел на поводках, а одну нес под мышкой или же вел на поводках всех трех, намотав один ремешок себе на щиколотку. Об этом мы с ним успели подробно поговорить, и он объяснил нам, как на собственном опыте убедился, что такой способ самый удобный.

На прощание он всегда напоминал, чтобы мы запирали на ночь двери, хотя, почему так надо, мы все как-то не успевали спросить. Но когда подошла к концу первая неделя нашего пребывания в Комптон Бассете, я подумал, что теперь ждать осталось недолго и скоро я наконец выясню, что творится в этой маленькой деревушке.

И вот в один прекрасный, особенно погожий денек я посмотрел вокруг и понял, что мы окончательно устроились в своем новом старинном доме (или, может быть, правильнее будет наоборот — в старинном новом). Дело было под вечер, наши мальчики уже спали в своих комнатках наверху, и тут я решил, что сейчас самое время прогуляться на сон грядущий по деревне и познакомиться с нею поближе. Петляющая дорога, которая ведет в деревню от нашего дома, взбирается в гору мимо древних, крытых соломой сараев и амбаров. В центре деревни от нее ответвляется узкая дорожка, поднимающаяся к церкви и дому священника. Его усадьба называется Грэмпс Хилл. За нею начинается долгий-долгий подъем по крутому склону на вершину. Наверху по гребню холма пролегает дорога, в старину ею пользовались странники, державшие путь через Юго-Западную Англию. Цепочка холмов и проложенная по гребню дорога протянулись на несколько сот километров, и в прежние дни путники тратили несколько дней, чтобы пройти ее из конца в конец. Утомившись в пути или заметив, что начинало темнеть, путешественники спускались по одной из дорог, которые вели в долину к какой-нибудь деревне. В деревне обыкновенно был трактир, где можно было поесть и остановиться на ночлег, были бы только деньги. Если в трактире находилась свободная комната, которая оказывалась тебе по карману, ты мог переночевать в доме, ну а нет, так приходилось довольствоваться местечком на конюшне рядом с лошадьми.

Итак, дорога, которая ведет с вершины холма вниз к деревне Комптон Бассет (или наоборот, если тебе угодно), называется Грэмпс Хилл, и дорога эта совсем не простая, а очень даже необыкновенная. Когда выходишь по ней из деревни, подъем сначала кажется не очень крутым, но потом дорога забирает вверх все круче, и скоро ты уже чувствуешь, что совсем запыхался. В тот летний вечер, когда я впервые отправился по ней, чтобы поглядеть на Комптон Бассет, вся деревня и усадьба священника так и купались в лучах летнего солнца. Но не успел я пройти немного вверх по Грэмпс Хиллу, как солнечный свет скрылся из глаз, заслоненный стеною древней ивовой рощи и зарослей плюща, покрывающих высокие откосы, которые возвышаются по обе стороны дороги. Старые ивы корявы и причудливы, а с их ветвей свисают густые, спутанные пучки каких-то вьющихся растений. Даже внизу, у подножия деревьев, под густой растительностью лишь кое-где можно разглядеть почвенный покров. Корни ив и вьющихся растений так и расползаются по земле, змеясь и свиваясь клубками, крепко стискивая своими корявыми лапами земляные откосы в вековечной хватке. Среди корней зияют глубокие впадины и ямы. Некоторые похожи на настоящие пещеры, в которых скрывается лаз в лисью нору; на такие пещеры ты натыкаешься тут на каждом шагу, как будто здесь расположился целый лисий городок. Тогда я, конечно, еще не знал, что в норах кто-то живет. Как не знал и того, что это никакие не лисы.

Между тем солнце клонилось к закату и брести по глубокой теснине между ивами становилось как-то неуютно, но я упорно карабкался выше, решив полюбоваться с вершины холма на заход солнца. Можно было и не забираться на самый верх, так как на полпути между одиноким кленом и каштаном, которые часовыми замерли справа и слева, в зарослях открывался просвет. Могучие и стройные стволы этих стражей высились как две колонны, по обе стороны небольшой поляны, на которую не смели вылезать ивы и плющ. Здесь я остановился и окинул взглядом открывшиеся внизу дали и деревню. Солнце уже садилось, и передо мной раскинулся прекрасный вид, озаренный последними лучами солнца, ласкавшими хлебные поля и золотившими соломенные крыши приютившейся внизу деревни. Я залюбовался этим зрелищем и не заметил, как красный солнечный шар скрылся за гребнем холмов. Только тут я почувствовал, что придорожная чаща на Грэмпс Хилле в наступившем мраке совершенно изменила свой вид.

Больше тут делать было нечего, и я быстро зашагал по дороге в обратном направлении. Между обступивших меня с двух сторон зарослей было темным-темно. Мне показалось, что чаща вдруг зажила своей жизнью, оттуда слышался шум и разные звуки, словно там закопошились, зашуршали в листве какие-то звери и птицы. Я шел домой, погруженный в свои мысли, но скоро мой нос вдруг уловил непонятно откуда взявшийся запах, которым тянуло то с одной, то с другой стороны. Запах показался мне странным. Пахло противно и остро, причем самое странное было в том, что, поднимаясь наверх, я ничего такого не заметил. Это было любопытно, и я несколько раз даже остановился, чтобы хорошенько принюхаться. Мне определенно никогда еще не встречался такой запах, но я еще не знал, что отныне не скоро придется его забыть.

Я прошел еще немного, но тут случилось нечто такое, отчего я остановился как вкопанный и мгновенно обернулся назад. Краем глаза я успел заметить, как что-то промелькнуло по земле, выскочив из-под корней, где прятались норы. Я понял только, что это не кролик, но существо скрылось раньше, чем я успел разглядеть его. Едва я подумал, кто бы это мог быть, как снова повторилось то же самое, на этот раз по другую сторону дороги. Опять я как можно быстрей обернулся, но все равно опоздал и не увидел, кто это был.

Все это было уже чересчур странно! Я сорвался с места и что есть духу припустил назад в деревню. Вскоре впереди смутно замаячил в сгущающейся тьме поворот, а оттуда, насколько я знал, было уже недалеко до человеческого жилья. Мне стало спокойнее на душе, когда я уверился, что с таинственными приключениями на сегодня покончено.

Однако вышло иначе!

Неожиданный испуг

Я мчался со всех ног, чтобы поскорее добраться до Комптон Бассета. Я не имел никакого понятия о том, что такое я увидел на дороге или, вернее сказать, не увидел, а лишь мельком заметил краешком глаза. В настоящую минуту мне совсем не хотелось знать, что это было. Я несомненно понял только то, что столкнулся с чем-то непонятным и таинственным. А между тем уже стемнело, так что предаваться биологическим разысканиям было совсем не ко времени. В данный момент я не испытывал ни малейшего желания рыскать по зарослям, выясняя, что за странный зверь обитает в норах под корнями ивовой рощи. Я был уже почти у самого поворота, откуда оставалось совсем немного до усадьбы священника, поэтому мог с облегчением перевести дух. И тут вдруг повторилось то же самое! Внезапно я увидел, как в зарослях кто-то выскочил из-под земли, на этот раз впереди. Не успел я разобрать, кто же это такой, как это незнамо что шмыгнуло за дерево, а может быть, вскарабкалось наверх и спряталось среди ветвей. Хотя в темноте было плохо видно, я все же успел разглядеть, что передо мной мелькнуло крупное животное, высотой более чем вполовину человеческого роста. Это уже само по себе было странно, но еще более странным показалось мне то, что оно, по-видимому, передвигалось на двух ногах, как человек, хотя в Англии, насколько я знаю, таких животных не водится.

Думаю, ты представляешь себе, как я прибавил ходу, потому что, честно говоря, мне сделалось немного не по себе. Я бежал и на бегу видел, как по обе стороны дороги начало твориться что-то невообразимое. Какие-то существа молниеносно выскакивали из нор и тут же скрывались в них, едва лишь я успевал взглянуть в их сторону. Хорошенько рассмотреть их было сложно, но мне все-таки показалось, что все больше и больше этих странных созданий, вынырнув из-под земли, уже не прячутся в норы, а разбегаются по роще и скрываются среди деревьев. И как же ловко они умели прятаться, ведь роща — это вам не густой лес, а между тем, сколько я ни всматривался, так никого и не углядел!

Но потом вновь кто-то выглянул из-за дерева справа от меня. На этот раз я оказался хитрее и проворнее этого существа. Сначала я притворился, что не заметил его, и продолжал смотреть прямо перед собой, а затем вдруг молниеносно обернулся. И вот прямо перед собой я успел увидеть пару самых удивительных глаз, какие мне только приходилось встречать в жизни. Они были большущие, просто-таки огромные по сравнению с человеческими, а по форме овальные, причем в вышину втрое больше, чем в ширину. Они блеснули в темноте и тотчас без единого звука исчезли.

«Ага, — подумал я. — Все-таки удалось застать одного врасплох. Может быть, это внушит им немного почтения и они поймут, что из меня нельзя делать дурака».

Едва я это подумал, как в воздухе раздался странный звук, похожий на свист: «Фьюиттть!» Казалось, что-то быстро, и даже очень быстро, несется прямо мне навстречу. Я так и оцепенел, и в следующий миг мне пришлось пережить самое ужасное потрясение: передо мною без всякого предупреждения внезапно возникла невероятная рожа. Такой страхолюдной я еще в жизни не видывал. Мало того, она еще и болталась передо мной вниз головой! Здоровенная башка со зверской мордой, которая висела передо мной в воздухе вверх тормашками, уставилась на меня такими же огромными овальными глазами, какие я только что видел. Нос этого существа смахивал на крупную картофелину вроде тех, какие выкапывают из земли в августе, и был украшен длинными жесткими волосьями, растущими из ноздрей. Толстогубый рот тоже не отличался изяществом, а лицо было утыкано пучками волос, которые росли как попало и стояли торчком. Тут уж я понял, откуда шел запах, который я учуял на горе. Такой же вонью отчаянно разило от этого существа. Всего лишь какой-то миг оно смотрело на меня своими необыкновенными глазами, и я застыл, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой.

— Бу-у! — сказала рожа. Я попятился и, запнувшись обо что-то, так и сел наземь. Очевидно, это было очень смешно, потому что рожа расплылась в широкой ухмылке, так что видны стали кривые зубы у нее во рту. Судя по всему, существо решило еще раз повторить свою удачную шутку.

— Бу-у! — снова сказало оно, по-прежнему вися передо мной вверх тормашками.

Я отодвинулся еще немного, насколько мог, но тут уж и сам тоже рассердился. Я вскочил и попытался его схватить, твердо решив проучить шутника, который так меня напугал, а теперь еще. и радовался своему успеху!

Однако едва я успел протянуть руку, как оно опять свистнуло «фью-ить!» и скрылось в темноте за деревьями так же внезапно, как появилось, а я остался стоять с разинутым ртом, схватив рукой пустоту.

Но тут сзади кто-то вдруг тронул меня за плечо. Я обернулся — и нате вам! — прямо за плечом у меня оказалась такая же рожа и тоже вниз головой.

— Бу-у! — сказала вторая, и я опять невольно отпрыгнул, чем вызвал самую радостную ухмылку, какую только можно вообразить.

— Хе-хе-хе! — засмеялся второй шутник густым сиплым басом, продолжая висеть вниз головой.

— А вот я сейчас покажу тебе «бу»! — крикнул я и ринулся вперед, но не тут-то было!

Он опять свистнул «фью-ить!», и я только его и видел.

Голова у меня шла кругом, и я так растерялся, что не мог сразу сообразить, в какую сторону мне надо было идти, поэтому обернулся и стал осматриваться. И тут я увидел, что по обе стороны дороги вокруг меня из земли повылезало видимо-невидимо странных существ, которые теперь уже отбросили всякое смущение. Все они уставились на меня своими странными глазами, которые смотрели бессмысленно и в то же время настороженно и загадочно. Мне также показалось, что в этом взгляде было немного грусти, но боюсь, что это всего лишь обманчивое впечатление, будто на уме у них не одни только каверзы и зловредетва.

Дело выглядело довольно скверно. Я не знал, что затевают эти существа, но их было много, и я, не долго думая, принял решение, которое заключалось в том, что мне самое время дать стрекача и удирать отсюда во все лопатки.

Уж не знаю, чем бы все это кончилось, потому что не успел я сделать и шагу, как случилась новая неожиданность. Внезапно у странных существ вокруг изменилось выражение глаз. В них как по команде вдруг отразилось беспокойство. Почти бесшумно все дружно бросились в норы и разом исчезли, буквально провалились сквозь землю!

В тот же миг я услышал звук колокольчика, а впереди на дороге блеснул луч света. Из-за поворота со стороны деревни показалась небольшая вереница людей с фонарями и факелами в руках. Я двинулся им навстречу. Это было четверо жителей деревни, и я, должен признаться, ощутил облегчение, завидев их приближение.

— Ну вот и ты! — сказал тот, что шел первым. Это был старый Натан, который несколько лет назад оставил должность деревенского доктора. В руке он держал медный колокольчик. — Мы решили, что надо тебя встретить, а то скоро совсем стемнеет. Но, похоже, с тобой не случилось ничего худого.

Он приподнял фонарь и посветил на меня.

— Спасибо, — сказал я. — Со мной все в порядке. Но я хотел бы наконец узнать, отчего вы запираете на ночь все двери и что это были за существа, которые старались напугать меня до потери сознания.

— Вона что! — сказал старик Натан. — Так я и знал! Раз уж тебя занесла нелегкая рыскать тут в потемках, ты не мог с ними не познакомиться. Хорошо, что мы вышли тебе навстречу. Но ты прав, мы должны объяснить тебе, в чем дело. Тогда давайте пойдем сейчас ко мне, и я поведаю тебе историю про лесных троллей в роще Комп-тон Бассета!

Предание о чужеземном страннике

Заглянув к себе, чтобы предупредить домашних о том, что я собираюсь провести вечер у старого Натана, и проверив на всякий случай, хорошо ли заперты все двери, я отправился к домику доктора Натана, который жил возле заросшего жерухой пруда.

Расположившись с чашками чаю в удобных старинных креслах перед камином и дождавшись, когда доктор Натан раскурит трубку, мы услышали следующий рассказ:

— Теперь, когда ты сам видел троллей и уже не станешь говорить, что я от старости выжил из ума, можно рассказать тебе всю эту историю, по крайней мере все, что нам об этом известно. (Я понял, что старый Натан считает себя самым осведомленным на этот счет человеком в деревне.)

Ты уже знаешь, конечно, что Комптон Бассет — очень и очень старинная деревня. Люди жили здесь с незапамятных времен, когда в других странах, на севере, еще правили викинги, то есть более тысячи лет тому назад. С тех самых пор дорога, пролегающая по гребню холмов, была одним из важнейших торговых путей Англии, и так продолжалось все время вплоть до начала двадцатого века. По этой дороге ходили бродячие торговцы, которые приносили товары из самых дальних мест. Комптон Бассет славился своим хорошим трактиром, где бродячим торговцам заодно удавалось продать много товара. Поэтому на дорогу, которая ныне называется Грэмпс Хилл и ведет с вершины холма в нашу деревню, тогда охотно сворачивали путники. С годами эту дорогу сильно вытоптали, а когда наступала пора дождей, то вода лилась по ней потоком. Дожди постепенно вымыли почву посередине, оставив по бокам высокие земляные откосы.

В середине девятнадцатого века, лет сто пятьдесят тому назад, в Комптон Бассете обосновался приезжий помещик. У помещика было довольно денег, чтобы приобретать вещи получше тех, какие можно купить у странствующих торговцев, и он обзавелся множеством красивых предметов из серебра и золота, сделанных в Лондоне. Однако рассказывали, что помещик покупал эти вещи только для того, чтобы ими хвастаться перед людьми, а на самом деле он больше всего любил разглядывать интересные и занятные безделушки, которые привозили из дальних мест странствующие торговцы, скупая у них для своего собрания самые занятные. Поэтому он наказал трактирщику, чтобы тот посылал к нему всех торговцев, которые останавливались в деревне, желая посмотреть все, что они принесли.

Тут Натан замолчал, чтобы сделать несколько затяжек из трубки, выпустил вверх вереницу прозрачных колечек дыма и задумчиво проводил их взглядом. Они немного повисели, расползаясь по сторонам, пока не попрятались в потолочные щели. Затем он продолжил свой рассказ:

— Про ту историю, которую я тебе сейчас расскажу, никто не знает наверняка, как в точности было дело, но именно так ее сохранило предание, которое вот уже много поколений передается в Комптон Бассете из уст в уста.

Однажды осенью много-много лет тому назад над Комптон Бассетом с вечера разразилась гроза с громом и молниями. Весь день из-за холмов надвигались свинцовые тучи, пока над долиной не скрылись последние проблески света. Случилось так, что это произошло как раз тридцать первого октября, в День Всех Святых, отчего грозный вид неба еще больше напугал жителей Комптон Бассета. После захода солнца настал непроглядный мрак и только вспышки молний на миг озаряли окрестность. Ветер метал по улице секущие струи Дождя, так что все жители попрятались по домам. Все и без того знали, какой нынче вечер, а непогода добавляла свое, действуя людям на нервы.

В трактире собралось довольно много народу. Все с жаром уверяли друг друга, что они ничего не боятся — ни разбушевавшейся грозы, ни того, что нынче Ночь Всех Святых. Однако же никто почему-то не хотел уходить домой. Один лишь трактирщик Гудвин не поддался тревожному настроению, так как от природы отличался уравновешенным характером и рассудительностью, да и много чего повидал на своем веку. Подав всем заказанную еду, он собрался было погасить в печке огонь, считая, что в такую ночь вряд ли можно ждать новых посетителей.

Но спустя несколько часов после того, как стемнело, дверь в трактирную залу без стука отворилась и на пороге показался странного вида человек в насквозь промокшей одежде. Его появление, наверное, сильно всех перепугало, ведь в такую ночь добрым людям положено сидеть по домам, а не бродить по дорогам. Было сразу видно, что путник пришел издалека, потому что говорил он как-то чудно и одет был не по-нашенски, в невиданное для Комптон Бассета платье. На нем был длинный синий плащ и высоченный колпак с широкими полями, острый кончик которого загибался книзу. На спине вошедшего висел небольшой заплечный мешок, сшитый из какой-то неизвестной кожи.

Незнакомец потребовал себе ужин и сказал, что останется на ночлег, поэтому ему нужна комната. Он хочет пораньше лечь, так как завтра с рассветом собирается продолжить свой путь. Гудвин дал ему все требуемое, но сам тотчас же послал поваренка к помещику сообщить о госте. Трактирщик решил, что помещик сразу загорится желанием поскорее посмотреть, что принес с собой необыкновенный пришелец.

И трактирщик не ошибся. Едва новый постоялец закончил ужинать и встал из-за стола, чтобы отправиться в отведенную ему комнату, в трактирную залу уже явились от помещика два лакея. Они обратились к незнакомцу с просьбой отправиться с ними в помещичий дом, хозяин-де приглашает его в гости, чтобы вместе отведать доброго вина. Но, к удивлению посланцев, незнакомец ответил отказом. Он говорил с лакеями очень вежливо, и просил их кланяться от него хозяину и передать ему благодарность за приглашение.

— Но я очень устал, — сказал он, — весь день провел в дороге, шагал быстро, не останавливаясь, и платье мое промокло. А завтра я собираюсь спозаранку продолжить путь.

Таких речей еще никогда не слыхали в Комптон Бассете! Люди в трактире приняли незнакомца за странствующего торговца, а торговцы обыкновенно бывали только рады, когда их звали в дом помещика. Для них это означало удачную возможность выгодно сбыть часть товара. Но нынешний гость не выказал никакого интереса и не принял приглашения, а ведь такой ответ наверняка придется не по нраву владельцу усадьбы. Человек он был вспыльчивый, и уж коли звал кого в свой дом, то ожидал, что приглашение будет принято с благодарностью.

Лакеи это отлично знали, и им вовсе не хотелось возвращаться к хозяину без чужестранца, тем более что время было позднее. И пока они будут бегать в усадьбу, а потом назад в трактир, наступит глубокая ночь. Поэтому они настаивали, чтобы незнакомец отправился с ними, и постарались втолковать ему, что в Комптон Бассете все пришлые люди должны подчиняться приказаниям помещика, а иначе их могут ждать большие неприятности! Видя, что делать нечего, незнакомец поневоле подчинился и под дождем потащился с ними в господскую усадьбу.

Помещик радушно встретил незнакомца, усадил его в горнице и дал ему бокал вина. Затем принялся восторженно разглагольствовать о своем гостеприимстве и о том, как он любит узнавать новости из дальних мест. Но чужеземец отвечал ему строгой отповедью:

— Там, откуда я пришел, ничего нового не случилось. Как повсюду, люди дерутся за землю и за золото, а кто хочет жить мирно, занимается своим делом. Вот уже месяц я все время был в пути, стараясь пройти за день такое расстояние, какое только можно осилить, в дороге мне было не до разговоров, так что мне нечего вам рассказать. Сегодня я тоже проделал большой путь, я устал и весь промок. Конечно, я очень высоко ценю ваше гостеприимство, но мне непросто было найти дорогу, которая ведет к вашей деревне, а когда я наконец отыскал, одолеть ее оказалось не так-то легко. Несколько раз меня сбивало с ног и чуть не уносило вниз потоком воды, так что моя одежда перепачкана грязью.

Помещик превосходно понял, что хотел сказать чужеземец, и дал себе слово заняться дорогой, чтобы спускаться с холмов в деревню стало удобнее и обожаемые им бродячие торговцы почаще к нему наведывались. Однако он вовсе не собирался просто так отпускать своего гостя, не выведав сперва, что лежит в его странном мешке. Поэтому он сказал:

— Я очень люблю необыкновенные вещи и всякую всячину из дальних стран. Я собираю вещи на память о людях, которые побывали в моем доме. Не покажешь ли ты мне, что там у тебя в мешке? Если у тебя найдется что-нибудь подходящее для моего собрания, я щедро тебе заплачу.

Тут незнакомец встревожился и ответил:

— У меня нет ничего такого, что могло бы заинтересовать столь тонкого ценителя, как вы, но в следующий раз, когда я сюда приду, я принесу самую необыкновенную вещь, какая только мне попадется во время странствий.

Как потом оказалось, это были роковые слова, но помещик не мог этого знать, и он потребовал от странствующего торговца, чтобы тот развязал перед ним свой необыкновенный мешок. Гость медленно и нехотя выполнил приказание, не сводя с хозяина горящего взора, который словно прожигал помещика насквозь, так что тот в смущении невольно отвел глаза.

Семена красной ивы

Чужеземец нехотя развязал шнурок, которым были стянуты края его заплечного мешка, и осторожно высыпал содержимое перед владельцем усадьбы.

В мешке оказалось только три предмета. Во-первых, маленький кожаный мешочек для бронзовых, серебряных и золотых монет, которыми торговец расплачивался, когда делал покупки, но этого добра у помещика, разумеется, и у самого было навалом, так что деньги нисколько его не заинтересовали. Второй предмет был завернут в цветной платок с диковинными узорами. Это оказалась серебряная фигурка девушки. Глаза ее были сделаны из драгоценных камней и мерцали, когда ее поворачивали в руках. Но самое удивительное было то, что в одной руке у нее была кисточка, похожая на ослиный хвост, и эту кисточку она держала высоко над головой. В другой руке был маленький продолговатый черный кристаллик, по виду совершенно безжизненный. Помещик никогда не видал прежде такой фигурки, и она его очень заинтересовала. И наконец, там был еще один кожаный мешочек, но странник, казалось, не собирался его развязывать.

— А что у тебя во втором мешочке, чужеземец? — спросил помещик, после того как, подержав в руках и внимательно рассмотрев серебряную фигурку, положил ее на место. Ответ незнакомца был уклончив.

— Это лишь семена растения. Просто семена ивы, — сказал он.

Но помещик и тут не успокоился, и в третий раз гостю пришлось уступить и выполнить требование хозяина.

Очень бережно он расстелил на полу тонкий платок и высыпал на ткань содержимое мешочка. К своему удивлению, помещик убедился, что торговец сказал правду. Это была горстка мелких пушистых семян, и впрямь похожих на семена ивы. Однако в них было и кое-что необычное, потому что они были красного цвета и как будто светились.

— Скажи мне, чужеземец, — спросил помещик, — зачем ты носишь с собой семена ивы? Ведь ивы и без того растут повсюду сами собой, и я не слыхал, чтобы их где-то нарочно сеяли.

Но чужеземец уже так рассердился, что заупрямился и ничего не ответил, и тут помещик, догадавшись, что семена, видимо, какие-то необыкновенные, опять совершил ошибку. Чтобы проверить свою догадку, он сказал:

— Я не хочу, чтобы из-за меня ты остался в убытке, и не возьму у тебя ничего ценного, так что позволь уж мне взять на память о нашей встрече эти семена. Хотя они ничего не стоят, я вместо гостинца дам тебе на дорогу два золотых в обмен на семена.

Тут торговец по-настоящему заволновался и в первый раз за все время заговорил нервным тоном:

— Простите, но я не могу допустить, чтобы такой благородный господин получил такую ничтожную вещь. Возьмите лучше эту серебряную фигурку! Этот маленький знак признательности не может отплатить за оказанное мне гостеприимство, но это самое ценное, что у меня есть.

Теперь помещик окончательно уверился, что в ивовых семенах есть что-то особенное, и потому ответил:

— Ну уж нет! Оставь себе свою драгоценную фигурку, а семена ивы как раз пригодятся в нашей деревне, я засею ими обочину крутой дороги, которая ведет на гребень холма. Когда ивы пустят корни, они укрепят откосы, и если ты как-нибудь надумаешь вновь заглянуть в наши места, то идти по дороге будет гораздо удобнее. А теперь прошу меня извинить! Время уже позднее, и я устал. Мой слуга выдаст тебе два золотых. Желаю тебе доброго пути!

С этими словами помещик поспешно удалился, старательно избегая встречаться глазами с пронзительным взглядом незнакомца. Так закончилось свидание удивительного странника с помещиком, состоявшееся в доме последнего в Комптон Бассете.



Натан помолчал немного, глядя в потолок, прежде чем снова заговорил:

— Уж не знаю, насколько эта история соответствует действительным событиям, однако встреча помещика с чужеземным странником впоследствии привела к таким событиям, которые навсегда изменили жизнь Комптон Бассета. Ивовыми семенами были-таки засеяны все обочины дороги, начиная от самой деревни и до усадьбы священника, а оттуда вплоть до вершины холма, деревья выросли и стоят там по сию пору.

— Надо же! — воскликнул я. — Ведь это значит, что им уже около ста пятидесяти лет!

— Да, — подтвердил старый Натан. — По крайней мере, так говорят. На моей памяти придорожная роща почти не изменилась, и то же самое говорил мой отец, а перед ним его отец, если сложить это вместе, как раз будет сто лет. Только ведь ивы-то не совсем обыкновенные! Слушайте же, что было дальше.

Итак, жители деревни посеяли семена ивы, как велел помещик. В тот же год, как их посеяли, из земли показались ивовые ростки, и всего за два года густая поросль встала стеной по обе стороны дороги. Большинство жителей были довольны, потому что корни ив быстро разрослись вширь и крепко схватили землю, так что дорогу перестало размывать дождем.

Но не всем понравилась новая ивовая роща. Некоторые считали, что деревья растут неестественно быстро, им также не нравилось, что ветки у ив такие корявые и суковатые, не как у других ив. Особенно не нравилось им то, что корни всего за один год расползлись во все стороны, переплелись между собой, покрыв всю землю вокруг деревьев. Прошло немного времени, и вдоль дороги образовалась ивовая роща, ряды деревьев по обочинам сомкнулись, и все стало так, как это можно видеть сегодня.

И вот однажды в Ночь Всех Святых снова налетела ужасная буря. Еще не успело стемнеть, как над долиной сгустились мрачные, черные грозовые тучи, а с наступлением темноты внезапный порыв ветра поднял и помчал по улице нападавшую за лето с возов солому. Вместе с опустившимся мраком хлынул дождь, и вскоре обитатели деревни заслышали первые далекие раскаты грома. Чем ближе к ночи, тем ближе подходила гроза, которая в конце концов повисла над деревней так, словно, докатившись до тесной долины, застряла в ней, как в ловушке. Казалось, она решила извергнуть на маленькую деревеньку злость попавшего в капкан зверя; гроза бушевала так, что сотрясалась даже земля под ногами. В эту ночь ни один человек в деревне не ложился спать, а уж выйти на улицу тем более никто не решался. Однако поздно вечером, когда все устали до изнеможения и только ждали, когда гроза наконец перестанет, в трактире вдруг отворилась дверь, как это было уже несколько лет тому назад. Как тогда, на пороге появился странный незнакомец, который принес в деревню необыкновенные семена ивы. Как тогда, он заказал ужин, но комнаты на этот раз не спросил. Трактирщик, добряк Гудвин, уточнил у него, не хочет ли он все-таки остаться переночевать, на улице, мол, давно стемнело, и ночка выдалась не из приятных, но пришелец отказался. Он ответил, что должен идти дальше и не может остановиться на ночь, а сейчас он зашел ненадолго, только чтобы перекусить. Он тихо усмехнулся, но чему — никто из присутствующих не понял. Затем он сказал:

— А пришел я для того, чтобы отдать подарочек вашему помещику, как было обещано, когда я приходил сюда в прошлый раз. — И снова чему-то усмехнулся.

Трактирщику и всем остальным присутствующим это показалось несколько подозрительным. Однажды повидав незнакомца, они его побаивались. Многие в деревне считали, что он колдун. Ведь именно он принес семена странных деревьев, которые росли теперь на Грэмпс Хилле. Трактирщик спросил его, не послать ли кого-нибудь к помещику известить о том, что незнакомец желает проведать его и вручить подарок.

— Нет, спасибо! — сказал незнакомец. — Незачем поваренку бегать на ночь глядя, пускай уж лучше останется здесь мыть посуду. Для того чтобы передать этот подарок вашему помещику, мне не надо к нему ходить. Да к тому же мне не хотелось бы брать за него плату! — закончил он, засмеявшись несколько громче.

Людям, собравшимся в трактире, этот смех совсем не понравился. За столами сделалось тихо, сосед с соседом только шепотом переговаривались между собой. Вскоре чужеземец поднялся из-за стола, положив на него плату. Попрощавшись со всеми легким кивком, он, не говоря больше ни слова, вышел за порог. Едва он скрылся за дверью, как все посетители трактира дружно заговорили.

— Представляю себе, какой подарок может быть у такого нищего! — воскликнул один.

— Да уж! А мне кажется, что он просто возьмет и уйдет — только его и видели! — добавил другой.

— А мне сдается, что тут попахивает колдовством! — заключил третий.

Но тут трактирщик Гудвин высоко поднял руки, прося тишины, и, когда все умолкли, сказал так:

— Насчет колдовства никому из нас про этого чужеземца ничего не известно, хотя речи его и впрямь звучали странно. Но чтобы всем успокоиться, я предлагаю следующее. Хоть ночка нынче выдалась и не самая приятная для прогулок, но думаю все же, что ничего худого с нами не случится, если мы пойдем за незнакомцем и проследим, чтобы он, уходя из деревни, не наложил на нас какое-нибудь колдовское заклятие.

И они договорились, что трактирщик вместе с двумя посетителями пойдут за странным чужеземцем и своими глазами посмотрят, что он там будет делать под темным покровом промозглой ночи.

Первые лесные тролли в роще близ Комптон Бассета

Трактирщик Гудвин и двое его спутников, решившие проследить за незнакомцем, вынуждены были догонять его чуть ли не бегом, так как, пока они вели разговоры, он давно мог скрыться во тьме и потеряться из виду. Выйдя на улицу, они сначала ничего не могли различить. Go всех сторон их окружала тьма, и дождь хлестал в лицо. Потом резкая вспышка молнии прорезала черноту ночи, на краткий миг осветив пространство, и они увидели впереди, у поворота на Грэмпс Хилл, силуэт человеческой фигуры. Чужеземец уже успел далеко уйти, но знакомые очертания высокого длинного колпака с загибающимся концом даже на таком расстоянии невозможно было ни с чем спутать.

— По-моему, он направляется туда, откуда пришел, в сторону Грэмпс Хилла, — сказал Гудвин. — Давайте подождем немного и посмотрим, куда он свернет.

Еще одна молния прорезала тьму, и на этот раз они увидели, что незнакомец свернул в сторону усадьбы священника и дороги на Грэмпс Хилл.

— А мы срежем угол, — сказал Гудвин и первым ступил на тропинку, которая вела мимо церкви и усадьбы священника.

Его спутники не могли предложить ничего лучшего, и они двинулись следом за решительным трактирщиком, стараясь не отставать от него в темноте.

Миновав усадьбу и выйдя опять на дорогу, они почти нагнали чужеземца, теперь во тьме перед ними все время маячила в виде серой тени его фигура. Гудвин уже не решался ни подать голос, ни даже сказать что-нибудь шепотом из опасения быть услышанным незнакомцем и только рукой поманил своих спутников идти за ним дальше. Крадучись они двинулись вперед и таким образом довольно долго провожали незнакомца вверх по Грэмпс Хиллу, пока трактирщик не убедился, что тот действительно направляется в сторону проезжей дороги, ведущей по гребню холмов, хотя выбрал для этого, казалось бы, самое неподходящее время. Непогода крепчала, молнии сверкали все чаще и чаще. Гудвин отлично знал, что находиться под открытым небом в такую ночь дело небезопасное. Не говоря уже о том, что сегодня была Ночь Всех Святых, о чем Гудвин старался не думать, сейчас и без того были все основания повернуть назад и поскорее убраться восвояси.

Но едва только Гудвин решил, что пора возвращаться, и обернулся, чтобы махнуть своим спутникам, как вдруг чужеземец остановился и снял заплечный мешок. Трое его преследователей так и замерли затаив дыхание, но незнакомец их не заметил. Он наклонился над мешком и начал его развязывать. И тут произошло нечто поразительное. Он достал из мешка маленькую клетку, быстро поднял ее и заглянул внутрь. Затем поставил клетку на землю и открыл дверцу. Вспышки молний как раз пошли одна за другой, так что деревенская троица могла хорошо рассмотреть все, что происходило дальше. Сначала из клетки высунулась маленькая ручонка с тонкими пальчиками и ухватилась за край клетки. Потом показалась маленькая головка с большущими овальными глазами и громадным носом. Существо настороженно посмотрело по сторонам, затем одним скачком выпрыгнуло из клетки. Пораженные наблюдатели остолбенели от неожиданности, ибо маленькое существо в полфута ростом, стоявшее сейчас перед незнакомцем, не могло быть не кем иным, как только троллем! Его голова, сидевшая на круглом тельце, была покрыта густыми курчавыми волосами, такими же волосатыми были его маленькие, но сильные ручки и ножки. Но главным признаком, по которому безошибочно можно было определить в нем тролля, был длинный хвост, заканчивавшийся пышной кисточкой жесткого волоса! Держа кисточку левой рукой и почесывая за ухом правой, тролленок осматривал окрестность. Постояв немного и решив, как видно, что никакая опасность ниоткуда ему не грозит, он издал несколько странных звуков, после чего рядом повыскакивало еще несколько тролльчат. Каждый сперва высовывал из клетки голову, озирался по сторонам, затем выпрыгивал и останавливался в ожидании рядом с первым. Тут чужеземец заговорил тихим голосом. Может быть, он обращался к троллям, может быть, говорил сам с собой, но трое деревенских жителей отчетливо расслышали, что он сказал:

— Я пообещал помещику, что принесу ему самое удивительное, что встретится мне во время моих странствий. Сейчас я могу наконец выполнить свое обещание — будет ему подарочек за то, что бессовестно отнял у меня ивы, которые достались мне таким трудом!

Остальные слова, как поняли трактирщик и его спутники, были предназначены для троллей:

— Бегите, мои дружочки! Растите большие, на радость помещику из Комптон Бассета! — сказал незнакомец с тихим смешком.

Но тролли не уходили и смотрели на него во все глаза. Он стал их гнать, нетерпеливо махая рукой:

— Бегите же скорее! Тут много чудных ив, которые вы так любите. Так бегите же и прячьтесь!

Однако тролли не тронулись с места. И тут он сделал нечто такое, что возымело на них удивительное действие. Наверное, он и сам не ожидал такого поразительного эффекта.

Чтобы разогнать троллей, он сказал: .

— Бу-у!

В первый миг это, казалось, не произвело на них никакого впечатления, потому что тролли не двинулись с места.

Но тут передний тролльченок вдруг подскочил к чужестранцу и сипловатым, тоненьким голоском тоже произнес:

— Бу-у!

Того это так насмешило, что он громко расхохотался и долго не мог успокоиться. Наконец он распрямил плечи, вскинул за спину мешок и, все еще хохоча, побрел дальше по дороге, ведущей на вершину Грэмпс Хилла. И еще долго после того, как он скрылся из виду, наша деревенская троица слышала доносящиеся из темноты взрывы его смеха.

Тролли немного постояли, глядя вслед уходящему, но и не подумали за ним бежать. Тогда трое приятелей подошли поближе, чтобы хорошенько разглядеть троллей, но те, едва заслышав их шаги, кинулись врассыпную и исчезли среди деревьев.

— Ну и насмотрелись же мы чудес нынче ночью! — сказал Гудвин. — Однако больше тут делать нечего. Пора, пожалуй, возвращаться в деревню.

И опять ни у кого не явилось охоты ему возражать, так что они повернули назад и поплелись домой. Когда они дошли до поворота дороги и хотели свернуть на тропинку возле усадьбы священника, впереди вдруг кто-то выскочил из зарослей.

— Бу-у! — крикнул тролленок сиплым голоском, но этого оказалось достаточно, чтобы все трое вздрогнули от неожиданности.

Печная труба с испорченной тягой

— Вот так, говорят, в Комптон Бассетезавелись тролли.

Хотя рассказанное старым Натаном казалось совершенно невероятным, у меня были все основания поверить, что в общем и целом это было правдой. Ведь всего несколько часов назад я сам познакомился с лесными троллями.

— Сперва в деревне мало кто верил в то, что рассказали трактирщик Гудвин и двое его друзей, — продолжал Натан. — Большинство думало, что в темноте у них просто разыгралось воображение. Ведь как-никак то, о чем они рассказывали, происходило в Ночь Всех Святых, да еще когда разыгралась такая непогода.

Однако годы шли, и все больше людей убеждалось, что на Грэмпс Хилле творится что-то странное. В первые годы после того, как в деревне побывал чужеземец, с этими странностями сталкивались только те, кому случалось взбираться или спускаться с холма после наступления темноты. Поэтому по большей части о встречах с непонятными явлениями сообщали захожие люди вроде странствующих торговцев. Тролли подросли, стали осторожными и научились прятаться от людей, поэтому мало кому доводилось их увидеть. Зато все больше народу узнавало про то, что они есть. Однако должно было пройти много времени, прежде чем все деревенские жители, а главное помещик, поверили в лесных троллей. Это произошло зимой, когда в деревню приехал вызванный помещиком человек, занимавшийся починкой каминов и печных труб. Надобно заметить, что в те времена необходимы были камины, и очень важно было, чтобы в печных трубах как следует работала тяга, так как дома тогда обогревались каминами. В большом помещичьем доме стали плохо топиться некоторые камины из-за того, что в трубах испортилась тяга. Тогда хозяин усадьбы вызвал мастера, который знал, как ее наладить.

Когда только что прибывший в Комптон Бассет мастер вошел в трактирную залу, все заметили, что вид у него испуганный. Он рассказал, что, спускаясь по дороге, ведущей к деревне с холма Грэмпс Хилл, он вдруг почувствовал, как кто-то тычет его пальцем в плечо. Когда он обернулся, сзади никого не было, и тут же кто-то потыкал его в другое плечо, однако и там тоже никого не оказалось. Пока он соображал, что бы это могло быть, чья-то рука молниеносно сунула ему за ворот целую горсть холодных как лед лесных улиток! Среди присутствующих в трактире нашлось бы немало людей, которые прекрасно поняли, что с ним случилось, но никому не хотелось говорить об этом вслух. Они уже знали, что стоит заговорить о троллях, как их поднимут на смех. Однако недалеко уже было то время, когда всем жителям деревни стало не до смеха.

Мастер удивился, почему никто из присутствующих не может объяснить, что это было. Но он громко заявил, так, чтобы все это слышали, что он не из тех, над кем можно безнаказанно подшучивать! Трактирщик и один из его приятелей, с которыми он несколько лет тому назад видел маленьких тролльчат, незаметно переглянулись, но ничего не сказали. Им не очень-то верилось, что печной мастер на деле сумеет доказать, что слово у него не расходится с делом!



На следующий день мастер занялся осмотром печных труб и каминов в доме помещика. Многие дымоходы и печи — на кухне, в хозяйской спальне и в большом зале — оказались не в порядке. Печник начал с починки кирпичной кладки топок. С этим делом он покончил быстро, так как главные неисправности обнаружились в дымоходах. К концу дня, несмотря на то что уже начало смеркаться, печник решил приступить к чистке труб. Он принес с собой целую связку шестов, которые можно было насадить один на другой, так что получался один предлинный шест. На него он насадил круглую метелку, чтобы прочищать дымоход. Она была почти такая же, как те, которыми в наши дни пользуются трубочисты.

Печник начал работу с хозяйской спальни, собираясь к вечеру привести в порядок этот камин, чтобы на ночь, перед тем как хозяин ляжет спать, можно было протопить его комнату. Мастер хотел угодить хозяину и думал, что тот будет доволен, когда придет в теплую спальню. Печник развел небольшой огонь, чтобы проверить тягу в трубе, и увидел, что дело дрянь. Дым не пошел в трубу, а весь повалил в спальню. Тогда он загасил огонь и, начав снизу, стал через каминное отверстие прочищать от сажи забитый дымоход, чтобы дать проход воздуху. Это была нелегкая работа, в камин все время сыпалась грязь, и мастер долго шуровал в дымоходе метлой, прежде чем отчистил его сверху донизу. Тогда он снова разжег огонь в камине, чтобы проверить свою работу, и, к своему удовольствию, увидел, что дым теперь, как положено, вытягивает в трубу. И вдруг нежданно-негаданно тяга опять пропала и клубы дыма повалили в хозяйскую спальню. Печник засуетился, стараясь поскорей затушить огонь. Хозяину вряд ли понравится, если дым закоптит ему всю комнату. Тогда он снова принялся орудовать метелкой, но сколько ни водил ею по дымоходу, не нащупал там ничего такого, что застряло бы и не пропускало воздух, а просунув метелку до самого верха, почувствовал, что тяга в трубе хорошая. Затем тяга вдруг так усилилась, что он еле удержал шест, чтобы тот не вырвался у него из рук и не улетел в трубу. А потом вдруг — раз! — и опять нету тяги! Сверху до него донесся далекий визг и что-то загремело, покатившись по крыше. Он вытащил из дымохода свой шест и увидел, что последнее звено с метелкой на конце исчезло. Ты, конечно же, догадался, что на крыше сидел тролль, он-то и безобразничал. С наступлением темноты они часто залезают на крыши. Тролли удивительно умеют карабкаться по стенам, а по крыше ходят так же спокойно, как по земле, потому что пальцы на ногах у них очень цепкие и могут ухватиться за что угодно. Когда из трубы высунулась метелка, озорному троллю сразу захотелось ее схватить, он подумал, вдруг там кто-то есть и можно над ним подшутить. Он ведь не ожидал, что шест может развалиться, а когда потянул посильнее, верхняя часть оторвалась и тролль вместе с ней скатился по крыше. Однако тролли — существа увертливые и ловкие, так что он повис на краю, уцепившись за водосточный желоб.

Печник, конечно, не понял, куда подевалась его метелка. Он же не знал, что на крыше проказничает лесной тролль. Сначала он пытался достать метелку остатками шеста; разумеется, это не получилось. Тогда он просунул голову в дымоход, пытаясь разглядеть, что там наверху застряло. Но едва он заглянул туда, как на него сверху с шумом полетела метелка.

«Ффу!» — только и сказал печник, когда она свалилась ему на голову. Черная сажа залепила ему все лицо, иначе можно было бы увидеть, что оно побагровело от злости! Такого конфуза с ним еще никогда не случалось. Мастер снова насадил метелку на шест и попробовал еще раз просунуть ее через дымоход. Поначалу она легко вошла в отверстие, но потом ее опять как будто потянул кто-то сверху, а когда он втянул шест обратно, то метелки на конце снова не было. Он еще раз попытался просунуть шест и стал им тыкать туда и сюда, чтобы найти метелку, но нигде ничего не было. Наконец он залез с головой в камин и снова стал вглядываться, что там наверху. На мгновение перед его глазами мелькнул кусочек звездного неба, затем отверстие вдруг потемнело и раздалось шуршание, оповестившее его о том, что сверху на него что-то летит.

«Ффу», — произнес чей-то голос, прежде чем мастер успел убрать голову. На этот раз печник до того разозлился, что так и запрыгал по комнате от ярости. Однако не таковский он был, чтобы так легко сдаться. Немного погодя он снова собрал шест и еще раз повторил попытку. Ты, конечно, уже догадался, что на другом конце кто-то опять сорвал с палки метлу. На этот раз печник решил сам слазить на крышу и узнать, за что каждый раз зацеплялась его метелка, когда он не смотрел в дымоход. Поэтому он быстро поднялся по лестнице на чердак, где было слуховое окошко, которое можно было открыть и посмотреть, что делается на крыше. Он открыл окошко, высунул голову и увидел возле трубы такое, отчего у него глаза полезли на лоб.

Натан сделал паузу и посмотрел, что осталось в чайнике.

— Надо пойти на кухню и заварить нового чаю, — сказал он, — а то, когда долго рассказываешь, в горле все пересыхает.

Удивительная метелка

Натан заварил нового чаю, и мы опять расположились в креслах перед камином. Над каминной доской у него висела старая удочка, которая всегда была тут наготове, если Натану вздумается провести еще один тихий вечерок за ловлей форели на берегу извилистого быстрого ручья. Сидя в его старинном доме и глядя на простые, но милые вещи, которые тебя тут окружают, странно было представить себе, что на свете есть какие-то тролли и что они водятся вот здесь, в этой деревушке. Убедившись, что все готово, Натан продолжил свой рассказ:

— Ну и удивился же наш печник! Озаренный лунным светом, возле трубы на крыше стоял тролль и держал в руках его метелку. Хотя печник до сих пор никогда не встречал троллей, он сразу понял, что на крыше сидит тролль. У тролля был длинный хвост с кисточкой на конце, большущие ступни и ручищи, и хотя он был невысок, примерно вполовину человеческого роста, башка у него была даже больше человеческой головы, а нос картошкой. Пучки длинных, жестких волос стояли торчком. Склонившись над трубой, тролль с метелкой в руке заглядывал в дымоход, подстерегая печника. У печника больше не осталось сомнений, теперь он наверняка знал, кто выдергивал у него метелку и почему она всякий раз падала ему на лицо, как только он заглядывал в дымоход. Он тихонько закрыл слуховое окошко и поспешил назад в спальню помещика. Здесь он сначала рассказал обо всем, что с ним случилось, а потом о том, кого видел на крыше. Но хозяин и его домочадцы только посмеялись над ним.

— Тролль! — воскликнул помещик. — А может быть, ты просто заглянул в зеркало. Посмотри, ты же весь черный и сам похож на тролля. Впрочем, если серьезно, я никогда никаких троллей не видел.

Помещик и все домашние принялись наперебой потешаться над печником, но тот не желал терпеть их насмешки.

— Я докажу вам всем, что рассказал сущую правду, — заявил он. — Дайте мне какую-нибудь бечевку и пойдемте со мной в спальню, но только чтобы никто ни звука, пока я не подам знак.

И вот вся компания во главе с печником двинулась в спальню хозяина. Большинство ужасно веселилось над смешной историей, рассказанной печником, но все вели себя тихо, как он их просил.

— Сначала мне надо вернуть назад свою метлу, — шепотом предупредил печник. — Для этого мне придется сунуть голову в дымоход, чтобы тролль мог швырнуть мне метелку в лицо.

Он уже собрался было залезть с головой в камин, но тут его остановил хозяин. Помещик так разошелся, что на радостях уже не мог остановиться, ему очень захотелось выступить перед домочадцами большим шутником.

— Если там наверху действительно спрятался тролль, — сказал он громким шепотом, обращаясь к присутствующей публике, — то уж позволь-ка мне самому взглянуть на него. Жаль было бы упустить такое редкостное зрелище!

Мастер сначала не соглашался и пытался объяснить ему, что он рискует тоже оказаться с перемазанной физиономией, но помещик ничего не хотел слушать. Он полез в камин и заглянул в дымоход.

— — Ффу! — сказал чей-то голос, и в тот же миг прямо на нос помещику плюхнулась метелка и знатная лепеха свежей печной сажи. Похоже, что тролль не терял времени даром, сидя в засаде, и хорошенько вымазал метелку.

Помещик пулей вылетел из камина на середину комнаты с перемазанным сажей лицом и разъяренный, как бешеный бык. Многие из присутствующих еле удержались, чтобы не рассмеяться, но они хорошо понимали, что смех добром не кончится.

— Теперь глядите! — заговорил печник. — Сейчас мы в этом до конца разберемся, и тогда сами увидите, в чем тут дело.

Он снова собрал шест, закрепил на конце метелку, но на этот раз привязал к ней тонкую бечевку, завязав рядом скользящую петлю, которую можно было затянуть, дернув за нижний конец бечевки. Затем он просунул шест в дымоход и стал поднимать его вверх, разматывая бечевку таким образом, чтобы петля сама собой не затянулась узлом от натяжения. Едва лишь метелка дошла до самого верха, как в следующую секунду печник почувствовал, что тролль снова дернул за шест. Но он уже знал, что при некотором везении тролль должен угодить рукой в петлю, когда захочет покрепче ухватиться за шест. И тут он изо всех сил потянул за бечевку.

Сверху послышался вой, который, все усиливаясь, пронесся по всему дымоходу.

— Уууууааааууууфф! — Из камина вырвалась в спальню целая туча сажи и пепла.

Затем в камине послышались громкий «бумс» и звонкое «ой-ой-ой!».

Люди в спальне остолбенели и уставились на камин, не понимая, что же такое вывалилось из дымохода. Но сначала за тучей пепла и сажи ничего нельзя было различить. По всей очевидности, пыль не понравилась и тому, кто сидел в камине, потому что в следующий миг все услышали оттуда:

— Апп-чххи!

После этого пыль немного рассеялась и появились огромные ярко-голубые овальные глаза, смотрящие на людей. От неожиданности все растерянно застыли на месте, не в состоянии что-либо предпринять. Пыль медленно улеглась, и тогда стало хорошо видно черного от сажи тролля, который раскорякой сидел в камине. Он немного помаргивал, но блеск в его глазах не пропадал ни на миг, и не успели люди опомниться, как произошла следующая неожиданность.

— Буу! — выкрикнул тролль, выпустив изо рта облачко пепла. Горничные подняли многоголосый визг и бросились в объятия лакеев, чтобы не попадать навзничь от страха. Тролль тотчас же воспользовался такой восхитительной кутерьмой. Гигантским прыжком он скакнул из камина прямо на хозяйскую кровать. К нежданной радости тролля, мягкий матрас несколько раз подбросил его вверх, а тонкое дорогое постельное белье сразу украсилось большими черными пятнами, что, кажется, также очень ему понравилось. Он уселся и весело осмотрелся вокруг, помахивая хвостом, причем его мохнатый кончик расписывал постель чудесными узорами.

Напрыгавшись всласть и дождавшись, когда стихнут вопли, вызванные его прыжком из камина на кровать, тролль подобрал рукой свой хвост, соображая, что делать дальше. Тут он заметил открытую дверь на лестницу и, прежде чем люди в спальне успели опомниться от пережитого испуга, новым прыжком выскочил за порог, скатился по перилам и очутился в подвале. Тут он влетел на кухню и сиганул на широкий кухонный стол. В это время одна из младших кухарок мешала на столе соус. Подняв глаза, она увидела у себя перед носом тролля. Бедняжка так и обомлела. Тролль медленно повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую и вдруг заметил роскошный олений окорок на разделочном столе как раз за спиной кухарки.

Тролль бросил короткое и даже не очень громкое «бу!», но кухарку как ветром сдуло, и она с визгом вылетела из кухни. Тролль перепрыгнул к окороку и начал его обнюхивать. Тут он заметил в углу дровяной ящик, скакнул в него и опустил за собой крышку.

Миссис Хоукс встречает лесного тролля

— Миссис Хоукс! Миссис Хоукс! — вопила младшая кухарка, опрометью выбегая из кухни. — Караул! Помогите! В кухне тролль!

Миссис Хоукс служила в помещичьей усадьбе домоправительницей. Это была дама суровая, но, надо отдать ей должное, справедливая, и все в доме ее беспрекословно слушались. И вот она появилась и, сохраняя достоинство, без излишней спешки направилась к кухонной двери.

— Что там стряслось, голубушка? Что за чушь ты несешь? — спросила она строго.

— Да нет же! Истинная правда! — отвечала бедняжка. — Это был настоящий тролль. Как вскочит прямо передо мной на стол, я как раз соус мешала! Такой весь черный… Это я про тролля, а не про соус… Хвост у него еще длинный такой, с кисточкой… Ну и насвинячил так, что просто ужас. Вот, посмотрите сами, он должен быть там, на кухне!

Миссис Хоукс с порога окинула орлиным взором кухню, где до тех пор все всегда делалось в точном соответствии с ее указаниями. А тут обнаружилось, что большая миска для приготовления соуса перевернута, весь стол залит соусом, а часть даже стекла на пол.

— Мне все равно, тролль там или не тролль! Но на моей кухне я не допущу этих штучек! — заявила миссис Хоукс и вошла в кухню с таким выражением, которое ясно показывало, что она сейчас разберется, что тут произошло, и тогда тому, кто нарушил рабочий порядок, очень не поздоровится.

До сих пор вот уже двадцать с лишним лет на ее кухне все шло без сучка без задоринки и ни разу не случалось ничего подобного.

Между тем на шум сбежались все кухарки и горничные и, столпившись у порога, с любопытством глазели на происходящее. Помещик со своими домочадцами и печник тоже спустились в подвал и, вытянув шеи, выглядывали из-за их спин, чтобы узнать, что там творится. Но, видя, что миссис Хоукс сердится, никто из зрителей не смел вмешиваться.

Миссис Хоукс принялась прохаживаться по кухне, оценивая нанесенный урон. Мало того что все было залито соусом, так еще кухонный стол кто-то заляпал черными пятнами сажи! Никогда еще миссис Хоукс не встречала такого возмутительного безобразия! Увидев это, она еще больше рассердилась. С полок над разделочным столом кто-то пошвырял вниз все горшки и сковородки, а затем она увидела, что оттуда пропал аппетитнейший олений окорок, который она сама только что вынула из духовки. Миссис Хоукс осмотрела всю кухню сверху донизу. Она нагибалась и заглядывала под столы, открывала шкафы, заглянула даже за занавески, но нигде никого не было видно. Тогда она встала, скрестив руки на груди, что бывало чрезвычайно редко. Кухарки поняли, что ее гнев достиг крайней точки кипения! Все, кто присутствовал при этом зрелище, невольно затаили дыхание, а уж про ту несчастную, которая видела тролля, и говорить нечего. Она не могла понять, куда подевался тролль, и очень боялась, что миссис Хоукс ей теперь не поверит. В кухне воцарилась мертвая тишина, вернее, тишина царила до тех пор, пока все не услышали чье-то довольное чавканье. Чавканье слышалось из угла с дровяным ящиком.

Не разнимая сложенных на груди рук, миссис Хоукс направилась в этот угол и тут поняла, что звуки доносятся из дровяного ларя. Подойдя к ящику, она остановилась с таким выражением, при виде которого всякий разумный человек бросился бы прятаться, как перед надвигающейся грозой. И вот миссис Хоукс подняла крышку ящика и заглянула внутрь. Тролль, успевший уже основательно потрудиться над окороком, поднял глаза и встретился с нею взглядом. Одним стремительным движением миссис Хоукс наклонилась, подхватила тролля под мышки и без видимого усилия, как есть, вместе с окороком, вытащила на свет хвостатого, перемазанного в саже злодея. Болтаясь в воздухе, он все же попробовал прибегнуть к испытанному средству и издал свое привычное «бу-у!». Но, к его огорчению, этот прием не произвел на миссис Хоукс ни малейшего впечатления. Это сильно озадачило тролля.

— Буу-ууу! — повторил он уже погромче, но миссис Хоукс не разжала рук и недрогнувшим взглядом, в котором ничуть не прибавилось дружелюбности, продолжала твердо смотреть ему в глаза.

— Ишь ты, какой молодчик нашелся! Вот я тебе сейчас покажу! Будешь знать у меня, как пачкать на моей кухне и таскать еду! — промолвила она таким ледяным тоном, от которого мороз пробирал до костей. Зрители содрогнулись. Увидев грязь на своей кухне, миссис Хоукс, казалось, пришла в такое негодование, что нисколько не удивилась, когда поняла, что виновник, которого она держала железной рукой, был троллем — настоящим троллем! Нахальное выражение на мордочке тролля исчезло, как не бывало. Он прижал уши и наполовину прикрыл огромные, сияющие синевой глаза, а сам бессильно повис в руках миссис Хоукс, приняв почти что — однако именно только почти что! — покорный вид!

— До поры до времени там и посидишь! — объявила миссис Хоукс, молниеносным движением перевернула тролля вверх тормашками и схватила его за хвост. — Я займусь тобою попозже, — сказала она, сунула тролля на дно дровяного ящика и захлопнула крышку.

Тролль снова ожил и завозился в ящике, пытаясь открыть крышку, но миссис Хоукс уселась сверху, придавив ее всем своим довольно-таки внушительным весом. Теперь даже лесному троллю было не под силу приподнять крышку дровяного ящика.

Из круга зрителей послышалось протяжное «о-о-о-о!».

Миссис Хоукс поймала лесного тролля!

Все собравшиеся заговорили, перебивая друг друга. Печник пытался всем рассказать, что, как он и говорил, в деле замешан тролль. Помещик сообщал каждому, кому только мог, какая миссис Хоукс замечательная женщина, что с нею никто не может сравниться и она способна справиться с любой неожиданностью. А кухарки и горничные повторяли, что это просто ужас что такое, и гомонили все сразу, не слушая друг друга.

— А вы видели, какие у него волосья на голове? Фффу! — говорила одна.

— И что только мы теперь будем с ним делать? — вопрошала другая, словно это ей предстояло решать.

— Ну до чего же он был противный! Я хотела закричать, но у меня даже голос пропал! — сказала третья и издала пронзительный визг, очевидно вознаграждая себя за упущенную раньше возможность.

— Ну и вонища! Фу, гадость! Я, кажется, упаду сейчас в обморок! — пожаловалась четвертая, схватившись за голову, и зашаталась.

— А ну как он сейчас возьмет да и снова выскочит! Тогда я уж точно упаду в обморок! — сказала кухарка, при которой тролль появился на кухне. — Говорю вам, он посмотрел мне прямо в глаза!

— Ой-ой-ой! — заверещали остальные служанки, которым завидно было, что их там не было и они не видели этой удивительной гадости.

Но тут голос миссис Хоукс перекрыл их нестройный хор и наступило молчание.

— Может быть, вы немного помолчите! Здесь ни слова не слышно!

Тут даже лесной тролль затаился и перестал колотить кулаками по крышке дровяного ящика.

— До каких пор я, одинокая женщина, буду тут сидеть и одна сражаться с негодяем, который загадил мне всю кухню, дожидаясь, когда кто-нибудь из мужчин додумается прийти мне на помощь!

Эти слова подействовали на печника, помещика и всех остальных, и они дружно кинулись на помощь домоправительнице, хотя по ней и незаметно было, что она попала в такое затруднительное положение, с каким ей самой было не справиться.

На подмогу призвали егеря, и он заколотил толстыми гвоздями крышку дровяного ящика, чтобы не дать выбраться троллю. Затем начали совещаться, что делать дальше.

— Положение очень серьезное, если в деревне объявился тролль, — начал помещик и сделал многозначительную паузу, давая понять, что высказал неожиданную мысль, которая до него никому не приходила в голову.

Одна из горничных шепотом сказала своей соседке:

— А вот и нет! На самом деле это очень забавно. В кои-то веки в доме случилось что-то интересное!

К счастью, помещик этого не расслышал и продолжал важным тоном:

— Такое событие нужно довести до сведения королевы. Когда в деле замешано колдовство, церковь обыкновенно присылает священников и королевских егерей, чтобы изгнать нечисть. Однако я никогда не слышал о случаях, в которых речь шла бы о троллях. Поэтому в нашем деле чрезвычайно важным обстоятельством является то, что мы можем предъявить в подтверждение нашей жалобы живое свидетельство в виде тролля, которого поймала миссис Хоукс.

Все согласились с этим разумным соображением, и потому было единогласно решено завтра же отправить кого-то из слуг в Лондон, чтобы представить жалобу на рассмотрение королевы.

До тех пор дровяной ларь с троллем был вынесен по распоряжению помещика в один из амбаров. Никто не решился возразить и хотя бы спросить, не лучше ли было бы оставить его на месте, поскольку все понимали, что миссис Хоукс этого никогда не допустит. В кухне уже чувствовалась вонь, которой тянуло из ящика, и даже после того, как слуги вынесли его на конюшню, в кухне, как ее ни проветривали, все еще ощущались следы недавнего присутствия тролля. Миссис Хоукс объявила, что кухню теперь следует пять раз вымыть сверху донизу, иначе тут никогда больше нельзя будет заниматься приготовлением пищи. И несмотря на то что дело было поздно вечером, бедным служанками пришлось на ночь глядя приниматься за работу и трудиться не жалея сил под пристальным надзором домоправительницы. Мытье продолжалось до глубокой ночи, так что поспать им почти совсем не пришлось, но вскоре выяснилось, что не лучше обстояло дело и для остальных обитателей господского дома.

Тени ночи

Над Комптон Бассетом взошла луна и осветила холодным светом жилые дома и служебные постройки. Было уже далеко за полночь, когда миссис Хоукс наконец решила, что в кухне стало достаточно чисто, и в доме закончилась уборка. Пока шла работа, она неустанно напоминала о том, что еще никогда у нее на кухне не бывало троллей. Вообще-то никто и не думал утверждать, что раньше тут могли быть тролли, но домоправительница по этой причине сочла необходимым устроить чистку, равную пяти генеральным уборкам. Если бы ты знал, что такое генеральная уборка в понимании миссис Хоукс, ты бы сразу понял, какую гигантскую работу пришлось проделать служанкам.

Но вот работа наконец была закончена, все разошлись по спальням, а тролль был надежно упрятан в ящике, который стоял в большом амбаре. В доме помещика воцарились тишина и покой.

Но этому не суждено было продлиться долго!

Под покровом ночи за стенами дома уже разворачивались нежданные события. Если бы помещик и все, кто еще спал тогда в доме, хотя бы отчасти могли догадаться, что на них надвигается, им бы и в голову не пришло укладываться в постель!

Из рощи и придорожных зарослей, из-под корней и через кусты поскакали и, рассеявшись по деревне, начали карабкаться на крыши и на трубы домов какие-то бесшумные тени. Они сбежались в деревню на бархатных лапках, засновали среди домов и сараев, закишели повсюду, а из подземных нор в лесу выскакивали все новые существа. Некоторые взбирались на крыши по крутым скатам и водосточным трубам или цеплялись за ветки растений, которые вились по стенам. Они влезали так проворно, словно ничто не могло их задержать, а очутившись на крыше, принимались бегать там вприпрыжку так уверенно и резво, словно это была ровная лужайка. Некоторые играли в чехарду, перепрыгивая через трубы, — лесные тролли никогда не упустят такой возможности, несмотря даже на такое воинственное настроение, в каком они были в ту ночь.

Как раз в ту ночь трактирщик Гудвин оставил своего пса Гектора спать на улице. Бладхаунд Гектор был его другом и служил сторожем. Внезапно пес учуял мерзкий запах, который распространился по всей деревне, и понял, что происходит что-то нехорошее. Он залаял густым басом, чтобы разбудить Гудвина, но тот вышел не сразу — кому же захочется в такую холодную осеннюю ночь вылезать из теплой постели. Однако, слыша, что лай Гектора звучит все сердитее, он в конце концов выглянул в окно. И от того, что он увидел во дворе, у него мороз пробежал по коже! Там около трактира сидел на земле Гектор, а перед ним стояли три тролля, точно таких, каких он несколько лет тому назад видел в роще, только за эти годы они сильно выросли. Три тролля вовсю скакали и приплясывали перед Гектором, один даже сделал стойку на руках, причем они все время строили ему рожи и высовывали языки. Пес отлично понимал, что, сидя на цепи, ничего не может поделать, поэтому терпел и только глухо рычал. Но когда один из троллей вздумал передразнить его и залаял, Гектор не стерпел и с устрашающим, бухающим гавком рванулся вперед! Тролли взвыли и так и взлетели на ближайшее дерево, все-таки пес их крепко испугал!

Поглядев в окно, трактирщик очень скоро понял, что тролли заполонили всю деревню. Когда его глаза привыкли к темноте, он стал различать их длинные тени, которые метались повсюду. Лучше всего было видно тех, которые забрались на крыши, их очертания отчетливо проступали в голубоватом лунном свете на фоне ночного неба.

На некотором расстоянии от трактира на дорогу выходили ворота господской усадьбы. Трактирщик заметил, что возле большого амбара тролли особенно возбужденно суетились. Один из них сразу вскочил на крышу и заухал оттуда совой — по крайней мере так это кажется на человеческий слух, хотя очень может быть, что для троллей это звучит по-другому. Тролли толпой устремились на этот зов. Они выныривали из тени, из кустов и живых изгородей, соскакивали с крыш и с деревьев, сбегаясь со всех сторон в усадьбу помещика.

Вскоре все тролли собрались вокруг большого амбара и начали ломиться в запертую дверь или протискиваться в щели и трещины через стены. Но у них ничего не получалось, постройка была почти совсем новая и такая прочная, что оказалась неприступной даже для троллей. Дверь была надежно заперта егерем на большой замок. Увидев, что им никак не попасть к пленному товарищу, тролли подняли вой. И тут Гудвин увидел, как к воющим троллям подбежал еще один, очень крупный, и уселся посередине. Он начал тыкать их в бока своими здоровенными ручищами, все перестали выть и обернулись к нему. Тогда тролль показал на темные окна жилого дома и первым побежал в ту сторону. Вскарабкавшись по стене, он забрался на крышу. Остальные кинулись следом, и вскоре уже вся крыша господского дома кишела троллями. Гудвину оставалось только смотреть на происходящее. Он очень жалел, что не может предупредить обитателей дома, но ничего не мог поделать.

Между тем тролли на крыше господского дома все от мала до велика сгрудились вокруг его четырнадцати труб. Самый большой тролль зажал нос пальцами и одним прыжком скрылся в ближайшей трубе. Тотчас же остальные тролли один за другим попрыгали в трубы. И вот в печах и каминах по всем спальням и горницам начали приземляться тролли. Большие и маленькие плюхались друг на дружку, так что получилась настоящая куча мала, и сажа столбом повалила в комнаты.

В помещичьем доме поднялась суматоха! Едва успев приземлиться, все тролли первым долгом постарались сказать «бу-у!» каждому встречному-поперечному, кто подворачивался им на пути.

Сам помещик был разбужен шумом, поднятым приземлившейся в его камине четверкой или пятеркой визжащих троллей. Один за другим они вскакивали к нему на кровать и делали «бу-у!». Первым к нему подскочил крупный тролль, за ним парочка средних, а последним подоспел малютка, который еле сумел пискнуть свое «бу-у» сипленьким голосочком. Он еще не выучился как следует выкрикивать «бу-у», чтобы добиться максимального эффекта, и тотчас же ускакал на лестницу вслед за своими приятелями, которые умчались в поисках еще кого-нибудь, кого можно было бы попугать. Едва только помещик обрадовался, что все тролли, кажется, умчались, как обнаружил еще одного, раскачивающегося у него над головой. Тролль висел на люстре, уцепившись за нее ногами, и пришел в полный восторг, когда понял, что, забыв на радостях крикнуть «бу-у!», пролетая над помещиком в первый раз, напугал его сильнее, когда издал свой вопль на втором качке, так как это вышло еще неожиданнее. Помещик не верил своим глазам. Все это наверняка казалось ему дурным сном.

На самом верху, где были комнаты горничных и кухарок, не было ни печей, ни каминов, но часть троллей живо туда забралась. Теперь они развлекались тем, что носились по коридору и стучали во все двери подряд. Так что можешь представить себе, что было, когда одна из горничных отворила дверь. Вскоре весь верхний этаж звенел от пронзительного женского визга. Некоторые девушки попытались спастись, сбежав вниз по лестнице, другие залезали под кровать или в платяной шкаф.

В доме творилось что-то невообразимое. Доходило даже до того, что, когда один тролль постучал в какую-то дверь снаружи, изнутри ее открыл другой, свалившийся в комнату через дымоход. «Бу-у!» — крикнули одновременно один другому, и оба страшно перепугались, но, разбежавшись сначала с воем в разные стороны, потом очень веселились, вспоминая это приключение.

Внизу, в комнате егеря, в камин свалилась сразу целая орава троллей, но егерь был рослым и сильным детиной, он быстро пробудился к действию. Немало троллей почувствовали на своей шкуре, что не на таковского напали. Те, что сунулись первыми, едва унесли ноги и выскочили оттуда с расквашенными носами, а уж когда егерь выбрался из постели, он начал ловить их по одному и вышвыривать за дверь. Но едва он успевал расправиться с одним троллем, как на его место прибегал другой такой же молодчик и бросался в бой. К счастью для егеря, тролли, получив кто хороший фингал, а кто могучий пинок под зад, очень скоро начинали понимать, что с ним лучше не связываться, и выкатывались подобру-поздорову из его комнаты. Полученный урок научил их осторожности, и они старались больше не приближаться к егерю, но все же их было так много, что он не мог расправиться со всеми. Они задали ему такую работу, что он только успевал сам защищаться, но не мог прийти на помощь никому из домашних.

Для обитателей помещичьего дома дело обстояло скверно. Тролли буквально захватили их врасплох.

Духи против дурного запаха

В доме помещика царил сущий хаос. Тролли были повсюду. На кухне они вышвыривали из шкафов и с полок горшки и сковородки. В кладовке разворотили все, что там было съестного. Они перебили банки с вареньем, попробовали на зубок караваи хлеба, окороки и куски масла. Несколько троллей продырявили мешки с сахаром и мукой и потом забавлялись тем, что обсыпали мукой остальных сородичей, радуясь, как их черные от печной сажи товарищи становятся беленькими. Однако это кончилось тем, что шутники, посыпавшие всех мукою, сами ужасно перепугались при виде белых троллей и бросили эту игру. В библиотеке несколько троллей носилось среди полок, сбрасывая на пол книжки, и все это сопровождалось диким визгом бедных служанок, которые тщетно пытались куда-нибудь убежать и спрятаться. Помещику тоже приходилось не лучше. Тролли ухитрились закатать его в перину и простыни, и теперь они забавлялись, гоняя этот сверток взад и вперед по спальне, так что у помещика от такого верчения голова шла кругом. В нижних комнатах егерь, дворецкий и лакеи сумели организовать оборону, и объединенными усилиями им удавалось отбиваться от троллей, но прийти на помощь остальным они не могли. Подоспела помощь и со стороны трактирщика, он явился сам и привел свою собаку, но не мог попасть в дом — дверь была заперта на замок, и Гектор только напрасно надрывался в громком лае, толку от этого не было. Другие жители деревни тоже собрались возле усадьбы, но и они, разумеется, не могли попасть внутрь, чтобы помочь ее обитателям. В деревне к этому времени все проснулись, разбуженные шумом, долетавшим из большого дома, но большинство еще не знало, что там происходит.

Однако один человек в господском доме все-таки продолжал спать. Дело в том, что миссис Хоукс, как она считала сама, отличалась очень и очень чутким слухом, и чтобы ее не разбудил ночью какой-нибудь шум, она перед сном всегда затыкала уши ватой. Служанки, правда, удивлялись, как это миссис Хоукс при таком чутком слухе не слышит собственного храпа, в то время как они его слышали через два этажа. Но о таких вещах не спросишь человека напрямик. Так вот и сегодня, ложась спать, миссис Хоукс заткнула уши ватой, считая, что ей необходимо хорошенько выспаться после того, как ей пришлось до поздней ночи руководить уборкой на кухне. Потрясение, пережитое ею, когда она обнаружила на кухне чумазого тролля, тоже прибавило ей усталости. Оттого что у нее были заткнуты уши, а может быть, еще и от собственного храпа, она не услышала, что в доме все ходит ходуном. Не услышала она ничего и тогда, когда к ней в камин с ликующим визгом вывалился из дымохода пяток троллей. Миссис Хоукс спокойно продолжала спать, и даже весьма своеобразные звуки ее храпа ни разу не изменили своего равномерного ритма. Беспокойно прислушавшись к издаваемым ею странным звукам, почти все тролли предпочли убраться из ее комнаты, чтобы принять участие в тех развлечениях, которыми занимались тролли в других помещениях. Но одного тролля так замучило любопытство, что он подскочил поближе к ее постели, чтобы посмотреть, откуда идет этот странный звук и каким образом он возникает.

Послушав сначала с полу, тролль вскочил на край кровати, уселся там и, склонив голову набок, стал наблюдать за миссис Хоукс. Таких удивительных звуков он еще ни разу не слыхивал, и ему тоже очень захотелось научиться такому фокусу. «Вот было бы здорово!» — думал тролль. Такая новинка как раз подойдет, чтобы похвастаться перед собратьями из подземных нор в ивовой роще. Хотя миссис Хоукс и спала, но ее чуткий нос — а в том, что он чуткий, никто не сомневался! — уловил острый запах лесного тролля, и от этого размеренный ритм ее храпа немного нарушился.

Но по-настоящему она проснулась лишь тогда, когда любопытный тролль, который никак не мог понять, спит ли миссис Хоукс, не утерпев, сам решил проверить, так это или не так. Он осторожно протянул палец и приподнял ее веко. Посмотрев, он увидел, что она действительно спит, но вдруг человеческий глаз уставился прямо на тролля. Тролль так и отпрянул, а миссис Хоукс рывком села на кровати.

— Здрасьте! Это еще что за явление! — воскликнула она. — Никак еще одна, из этих неумытых тварей! И где! В моей спальне! Нет, дальше просто ехать некуда!

Тролль воззрился на нее с некоторым недоумением. Ему было странно, что она, проснувшись, не испугалась, как все другие люди, при виде тролля.

— Бу-у! — попробовал он попугать ее на всякий случай, однако получилось не очень убедительно. По крайней мере на миссис Хоукс это не произвело должного впечатления.

— Ну, знаете ли! Это уж никуда не годится! — сказала она. — Ишь что вздумал! Погоди у меня, мохнатая тварь, я научу тебя, как надо разговаривать с дамой! А вонищи-то, вонищи! Фу, гадость! Нет, этого нельзя так оставить!

И с этим словами миссис Хоукс схватила маленький пульверизатор, который всегда стоял у нее под рукой на ночном столике. В пульверизаторе у нее была самодельная настойка лаванды, и не успел тролль опомниться, как она пшикнула на него из пульверизатора и маленькое облачко благородных лавандовых духов рассеялось над троллем, насквозь пропитав его лохматую шкуру.

Едва тролль сделал вдох, как лавандовый аромат ударил ему в ноздри. Такого кошмара с ним еще никогда не случалось! В тот же миг тролль заорал как резаный, его вопль был слышен по всему Комптон Бассету. Даже на дальней окраине деревни люди услышали в ту ночь визг тролля, такой жуткий, что они потом еще много лет о нем вспоминали. Это было просто счастье для миссис Хоукс, что у нее были заткнуты уши, ведь она находилась тогда ближе всех к троллю. Если бы не затычки, она могла навсегда оглохнуть! А бедному троллю и в страшном сне не могло присниться, что на свете бывает такой отвратительный запах, каким ему показалась лаванда. Он вылетел из спальни домоправительницы как из пушки. Тогда миссис Хоукс встала и пошла к двери посмотреть, что там такое происходит. Другой тролль тотчас же воспользовался удачным моментом, чтобы прыгнуть в открытую дверь и прокричать свое «бу-у!».

Разумеется, миссис Хоукс и тут не испугалась. Ее уже ничто не могло удивить.

— До чего же вы все вонючие! — заявила она и с самым решительным видом обдала и второго тролля духами из своей пшикалки.

Этот тролль тоже пережил ужасное потрясение, которое запомнилось ему на всю жизнь; громко взвыв, он бросился наутек и выскочил прямо в окно. Тогда миссис Хоукс вынула из ушей затычки, и первое, что она услышала, были дикие визги служанок, доносившиеся с верхнего этажа. Миссис Хоукс откликнулась на призыв зычным голосом, и говорят, он тоже был слышен повсюду, вплоть до самых последних домов:

— Я УЖЕ ИДУ, ДЕВУШКИ, НЕ БОЙТЕСЬ!

И миссис Хоукс начала свой боевой поход по дому. Выставив перед собой свое грозное оружие — пульверизатор с самодельными лавандовыми духами, она пшикала им в каждой комнате, изгоняя троллей. Сначала она поднялась на самый верх, чтобы спасти от нашествия троллей служанок. Очистив от неприятеля этот этаж, где с тех пор навсегда поселился неистребимый лавандовый дух, она постепенно прошлась по всем остальным сверху донизу, гоня перед собой улепетывающих троллей, пока все они не выскочили за дверь и не скрылись в ночи.

Но вместе с ними исчез из дровяного ларя и пойманный тролль.

Как быть и где взять тролля?

За окном уже сгущались сумерки, последние лучи солнца, озарявшие комнату в доме Натана, давно погасли, и он встал, чтобы зажечь несколько маленьких лампочек. В их свете наши кресла отбрасывали на стены громадные тени, и я почувствовал, что настроение, создаваемое сумерками, как нельзя лучше подходит для историй о троллях. Сейчас я ни за что не ушел бы отсюда домой. Натан опять сел на место и продолжил свой неторопливый рассказ:

— Наутро в господском доме стали наводить порядок в том разгроме, который оставили после себя тролли. Они успели похозяйничать везде, и кабы не миссис Хоукс, а главное не ее лавандовые духи, все было бы гораздо хуже. Горничные и кухарки по-развлекались как никогда, но теперь расплачивались за веселье, так как им пришлось заниматься уборкой под надзором миссис Хоукс. Но худшим было то, что удрал из дровяного ларя тролль, пойманный миссис Хоукс. В амбаре рядом с ящиком нашли ключи егеря. Трактирщик высказал предположение, что большой тролль, по-видимому бывший у них предводителем, стащил их во время суматохи и отпер амбар. Ворвавшись в амбар, тролли взломали ларь заступами, лопатами или другими орудиями, которые попались им под руку. У обитателей деревни не было больше живого вещественного доказательства, которое можно было предъявить королеве, а без него, как опасался помещик, их посланника только поднимут на смех, когда он явится в Лондон просить помощи от троллиной напасти.

— В Лондоне все не так, как у нас в деревне, — с сожалением говорил помещик. — Лондонцы привыкли потешаться над деревенскими и не понимают того, что в природе есть много такого, чего не знают городские.

Как видно, помещик уже забыл, что и сам еще вчера весело смеялся над печником, когда тот стал рассказывать ему, что видел тролля.

Наутро после большого нашествия троллей все жители деревни собрались в большом амбаре помещичьей усадьбы, чтобы вместе решить, как защищаться от троллей. Один из крестьян предложил нанять для борьбы с ними нескольких охотников, но у егеря нашлось достаточно благоразумия, чтобы возразить против такого предложения. Взяв слово, он сказал:

— Мы уже видели, какие опустошительные набеги способны устраивать тролли, если заподозрят, что с нашей стороны им грозит опасность. Ночное нападение, без сомнения, произошло потому, что мы поймали одного из их собратьев, и тогда остальные прибежали ему на выручку. Кроме того, из рассказов нашего трактирщика видно, что жилища троллей располагаются вдоль дороги, ведущей на вершину холма. В последние годы я замечал, что под ивами на Грэмпс Хилле появилось множество странных нор. Должно быть, там они и живут. Из рассказов путников, заходивших в нашу деревню, мы знаем, что тролли умеют незаметно подкрадываться к людям, мы их даже не слышим. Думаю, что мы ни одного тролля не выгоним из норы, а если попытаемся, то добьемся только того, что они на нас ополчатся.

Воцарилось долгое молчание, в глубине души обитатели деревни хорошо понимали, что егерь был прав. Наконец слово взял помещик. С хмурым лицом он произнес:

— Полагаю, мой егерь прав. Однако же я сомневаюсь, что самой королеве удалось бы изгнать отсюда троллей. Невозможно побороть врага, который окопался под землей. Придется нам, как видно, как-нибудь уживаться с троллями.

Из рядов собравшихся послышалось протяжное и огорченное «о-о-о!». Но помещик еще не закончил свою речь. Ему пришла в голову новая мысль:

— Послушайте! Прогнать троллей из Комптон Бассета нам, может быть, и не удастся, но если мы сумеем сделать так, чтобы они держались подальше от наших домов, то они не очень будут нам мешать. Мы уже знаем, что их можно отпугивать духами миссис Хоукс. Значит, если мы наготовим побольше духов по рецепту миссис Хоукс и опрыскаем ими все в своих домах, то этот запах, наверно, отпугнет троллей.

Миссис Хоукс выслушала это с натянутым выражением лица. Еще бы! О ее духах высказывались как об оружии, способном отпугивать троллей! Однако события минувшей ночи подтвердили правильность такого суждения, и ей нечего было возразить против этого предложения. Народ внизу загудел, затем раздался чей-то голос:

— Я знаю, как пахнут лавандовые духи миссис Хоукс. Уж лучше пусть будут тролли!

Зал ответил громовым смехом, затем послышались одобрительные возгласы и кто-то выкрикнул:

— Он прав! Лучше уж тролли, чем лавандовые духи!

С другого конца зала кто-то откликнулся:

— Если полить деревню духами, то бежать отсюда придется и троллям, и людям!

Еще один голос подхватил:

— Пожалейте бедных троллей! Нельзя так издеваться над троллями!

Однако кто это был, нельзя было определить, так же как невозможно было сказать, кто выступил первым.

У миссис Хоукс от таких высказываний лицо сделалось совсем кислое, как будто она только что съела целый лимон, но все-таки она тоже взяла слово:

— Я просто не понимаю, как наши мужчины могут спокойно смотреть, когда беззащитные женщины подвергаются нападениям стаи волосатой нечисти! Эти косматые и блохастые твари за пять минут способны напачкать столько, сколько целый штат прислуги не в состоянии убрать за целый день! И конечно же, как всегда, бедные, беззащитные женщины должны воевать один на один с этими неумытыми мохнатыми существами, а потом еще делать за ними уборку! Я считаю, что всю эту шайку следует сунуть в ушат с мыльной водой и отмыть мочалкой! Кстати, их надо бы заодно и подстричь, в моем хозяйстве вы не найдете ни одной собаки, которая бегала бы с длинными космами!

Миссис Хоукс умолкла с таким видом, словно высказала окончательное мнение, а больше тут просто не о чем рассуждать. Она не сочла нужным вдаваться в подробности, например, каким образом она предлагает посадить троллей в ушат с мыльной водой, если никто даже не может придумать, как выкурить их из подземных нор. После этого выступления никто больше не выразил желания высказаться, отчасти потому, что никому не хотелось спорить с миссис Хоукс, отчасти потому, что ни у кого не было свежих идей. В конце концов заговорил доктор Пилбери, добродушный старичок, который до этого с улыбкой наблюдал за происходящим со стороны:

— Нельзя не согласиться с миссис Хоукс, что чистоплотность — вещь превосходная, — начал доктор с дипломатического вступления. — Однако мытье троллей потребует колоссальной работы, тем более что мыть их пришлось бы не один раз, а по крайней мере один раз в неделю, чтобы поддерживать относительную чистоту. Нельзя возлагать такую дополнительную нагрузку на кого-то из жителей нашей деревни, кто знает толк в мытье.

Таким образом любезный доктор изящно вышел из положения, не обидев миссис Хоукс, на лице которой ясно было написано: «Всегда все трудности сваливают на беззащитных женщин, и мы безропотно несем это бремя». Далее доктор продолжал:

— Как мне представляется, мы должны учесть все, что нам известно о троллях, кроме того, что они не любят лавандовых духов, что, кстати, как мне кажется, относится и к некоторым из других обитателей нашей деревни.

Это замечание вызвало громкий смех среди части собравшихся. Но доктор невозмутимо продолжал свою речь:

— Из рассказа нашего доброго трактирщика мы узнали две вещи: нам известно, что тролли были выпущены на дорогу, ведущую на холм, таинственным чужеземцем, а также известно со слов чужеземца, что тролли любят те необыкновенные ивы, которые растут вдоль дороги. Возможно, если мы срубим ивы и на дороге станет светло, троллям там разонравится и они уйдут с этого места. Корни мы, конечно, не сможем выкорчевать, с этим не справилась бы и вся королевская рать, да к тому же они скрепляют землю и защищают дорогу от размыва. Поэтому деревья вырастут снова, как всегда вырастают обычные ивы, но если мы будем их подрезать, не давая слишком разрастись, то тролли наверняка больше туда не вернутся.

Предложение доктора понравилось собранию, и многие даже удивлялись, как это им самим не пришло в голову такое решение. Егерь высказался в том смысле, что у него-де, конечно, нет опыта борьбы с троллями, но все же он склонен предположить, что доктор, вероятно, прав. Без деревьев троллям станет трудно прятаться, а, судя по всему, они не любят все время быть на виду.

Собрание постановило, чтобы все трудоспособные мужчины сходили домой за топорами и пилами. А затем они все вместе отправятся на Грэмпс Хилл и начнут рубить придорожные ивы.

Животный мир Грэмпс Хилла при близком знакомстве