Но Бэйн не удосужился уточнить. Он просто молча стоял, пока его люди тащили Фокса и остальных обратно в туннели.

Глава двадцать пятая

На стадионе Готэма проходила большая игра между «Готэм Роугз» и «Рапид-Сити Монумэнтс». Новая арена за триста миллионов долларов была жемчужиной городской программы реконструкции мэра Гарсии – огромная площадка из камня, стали и стекла под открытым небом, построенная на месте ранее разрушенного участка набережной.

Окруженный охраной мэр поприветствовал журналистов у VIP-входа. Камеры запечатлели его фотогеничный облик. Журналисты швыряли забросали его вопросами об игре.

– Господин мэр! – крикнул назойливый человек из «Готэм Пост». – Мы видим буквально тысячи полицейских, направляющихся в канализацию...

– Это учения, вот и все. – Улыбка мэра стала слегка вынужденной. Он водрузил на голову кепку с эмблемой «Роугз». – Теперь, если вы извините меня, я пойду смотреть, как наши парни одержат верх над «Рапид-Сити».

Уклонившись от прессы, его сопроводили в роскошную частную ложу с видом на подковообразную арену. Более шестидесяти тысяч страстных поклонников спорта – многие в черно-желтой символике Готэм – заполняли трибуны. На электронном табло рекламировались популярные бренды и товары. Более двух акров натурального газона, покрывающих игровое поле, ожидали, когда их вырвут противоборствующие команды.

Это была первая игра нового сезона, и поклонники возлагали большие надежды на то, что в этом году «Роугз» дойдут до его финала. Мэр надеялся на это – победа в Суперкубке не повредит его рейтингу.

Он махнул толпе, занимая свое место.

Если бы Фоули и его офицеры могли просто позаботиться о своей маленькой проблеме внизу.



Полицейский департамент Готэма всю ночь безуспешно обыскивал подземелья. Казалось, нет конца ветвящимся туннелям и канализационным коллекторам, которые сами по себе были практически городом. Уставшие полицейские и отряды спецназа пробирались через зловонную воду, размахивая фонариками. Сапоги стучали по старой кирпичной кладке и бетону или же разбрызгивали отвратительные стоки.

Поиск по квадратам, основанный на устаревших планах Готэма, показал, что они сходятся в центре города, хотя и под городскими улицами. Если повезет, они приблизятся к террористам.

Росс на это надеялся. Он прошел по еще одному грязному туннелю за остальной частью своего отряда. Зевок сорвался с его губ. Он провел здесь несколько часов, и нашел только огромное количество крыс, пауков и насекомых. Канализация воняла как... ну, в общем, как канализация, и он решил, что ему понадобится новая форма, когда все закончится. Ему никак не избавиться от этого запаха на своей одежде.

«Извини, Иоланда, – он заранее извинился перед своей женой. Будь у него выбор, он бы предпочел быть дома с ней и дочерью. Маленькой Таре на следующей неделе исполняется пять лет, напомнил он себе. Ему все еще нужно было забрать ее подарок. – Может быть, после того, как я выберусь из этих вонючих крысиных ям».

Ящерица прошмыгнула ему на ботинок, и он с отвращением пнул ее. Мимо него по грязной реке проплывал мусор. Паутина коснулась его лица. Ему казалось, что он путешествует по самому большому в мире отхожему месту. Ноги промокли и замерзли, и больше всего в жизни он хотел принять горячий душ.

Полный отстой.

«Блэйк получил повышение как раз вовремя, – решил он, сильно завидуя своему бывшему напарнику. – Интересно, что ему поручили делать сейчас?»



Джон Блэйк проезжал по уродливому промышленному району, связавшись с Гордоном по мобильному телефону. Его задница болела, и он убил бы за чашку кофе или несколько часов сна.

– Я побывал на половине цементных заводов Даггетта, – сообщил он. – И расчищенных стройплощадках, где заливали цемент для подземного строительства.

– Есть что-нибудь странное в заливках? – спросил Гордон из своей больничной палаты. Статика добавила его голосу хрипоты.

Блэйк остановил машину, чтобы просмотреть свои записи. Мятая карта была разложена на пассажирском сиденье рядом с ним. Красные точки, нацарапанные на карте, обозначали все места заливки, определенные его расследованием. Он пытался – и не смог – найти какие-либо подсказки на карте.

– Честно говоря, комиссар, я ничего не знаю о гражданском строительстве...

– Но можешь увидеть связь, – настаивал Гордон. – Продолжай искать.

«Если вы так считаете, – подумал Блэйк, завершая разговор. Он проверил адрес следующего цементного завода в своем списке. – Я просто надеюсь, что это не охота за призраками».

Вместо этого ему хотелось быть под землей и принять участие в охоте на Бэйна. Вот где было реальное дело.

Он надеялся, что с Россом и остальными все в порядке.



Потея, доктор Павлов отошел от реактора. Рукава рубашки были закатаны, и ученый тяжело дышал. В основном, его задача заключалась в перепрограммировании параметров безопасности реактора и допусков нейтронного потока, но он также должен был обновить магнитные катушки и устройства удержания плазмы.

У его ног лежал футляр со сложными инструментами вместе со снятыми защитными экранами. Основные глушители и компенсаторы были заменены более летучими материалами. Панели доступа к сфере были снова закрыты.

– Готово, – печально объявил он. – Теперь это ядерная бомба в четыре мегатонны. – Она была примерно в двести раз мощнее бомб, которые разрушили Хиросиму и Нагасаки во время Второй мировой войны.

Бэйн кивнул в знак одобрения. Он подозвал своих людей.

– Вытащите ядро из реактора.

– Этого нельзя делать! – выпалил Павлов, его лицо побледнело. – Это единственный источник энергии, способный поддерживать его. Если вы вытащите ядро, через несколько месяцев начнется процесс его распада ...

– Пять, по моим расчетам, – спокойно ответил Бэйн.

Павлов был сбит с толку. Разве Бэйн не оценил угрозу?

Ученый отчаянно пытался донести свою мысль:

– А затем оно взорвется!

– Ради вашей семьи, доктор Павлов, я надеюсь на это.

Ошеломленный, ученый наблюдал, как наемники начали отсоединять ядро. Он с тревогой сжимал руки и уже не в первый раз пожалел, что не погиб в той авиакатастрофе.

«Боже, прости меня, – подумал он. – Что я наделал?»



* * *



Блэйка одолевало искушение заехать пообедать, но вместо этого он поехал прямо к следующему месту назначения – цементному заводу на окраине города. Территорию окружал забор из рабицы с колючей проволокой. Горячие газы вырывались из нагревательной башни. Бункеры для хранения возвышались над заводом. С шумом работали дробилки. Он припарковался снаружи и подошел к воротам.

Охранник хмуро посмотрел на его значок, прежде чем пропустить.

– Босс собирается уходить, – проворчал мужчина, проводя Блэйка через автоколонну. На деревянных паллетах в ожидании отправки были уложены мешки с порошкообразным цементом. Металлические контейнеры и бочки стояли прямо между паллет. Рядом стоял фронтальный погрузчик для загрузки мешков и бочек в грузовики. Всюду была цементная пыль.

Блэйк узнал странный химический запах, но не мог вспомнить, где уже с ним сталкивался.

«Откуда я его знаю?»

Они прошли мимо припаркованной бетономешалки. Будучи настороже, Блэйк заметил знакомое лицо. Он отошел от охранника найти водителя, который стоял возле машины.

– Эй! – крикнул Блэйк, привлекая внимание мужчины. Водитель повернулся к нему. – Я тебя знаю. Это ты был рядом с фондовой биржей, верно?

Каменное лицо человека будто было отлито из цемента. Он воинственно скрестил руки.

– Когда?

– Когда? – эхом отозвался Блэйк. – Когда половина полицейских города пыталась выехать на Касл-стрит, а твой грузовик их не пропускал.

Трудно представить, что парень забыл эту конкретную ссору.

– О да, – сказал водитель, как будто только узнав Блэйка. – Ты тот полицейский...

– Уже детектив.

Водитель фыркнул, не впечатленный его продвижением. Блэйк услышал, как сзади подошел охранник. Приближающийся мужчина, должно быть, полез за чем-то в карман, потому что послышался звон мелочи о металл. Блэйк почувствовал, Как волосы на шее встают дыбом.

– И как детективу, – добавил он, – мне больше не позволено верить в совпадения...

Вытаскивая оружие, он обернулся и сразу увидел, как охранник бросается на него с ножом. Быстро среагировав, он отбросил руку мужчины в сторону и выстрелил, защищаясь. Резкий грохот пистолета пронзил заводской шум, и охранник упал на спину, схватившись за грудь. Кровь текла из его раны.

«Боже мой, – Блэйк был потрясен. – Думаю, я его убил».

Но он не мог разобраться в этом прямо сейчас. Подошедший сзади водитель схватил его, сжимая руки. Блэйк попытался освободиться из его хватки, но мужчина был силен и знал, что делает.

Блэйк крепко держал пистолет, но не мог выстрелить, пока парень держал его. Водитель вывернул руку Блэйка с пистолетом, пытаясь ее сломать. Коп задохнулся от боли.

В отчаянии он выстрелил назад в ближайший фронтальный погрузчик. Пуля рикошетом отлетела от тяжелого стального ведра и попала водителю в спину. Он резко дернулся, а затем упал на землю, как мешок с цементом.

Задыхаясь, Блэйк опустился на колени, чтобы проверить состояние мужчины, жизнь которого уже исчезала: тело судорожно дергалось, прерывистое дыхание замедлилось и остановилось, из уголка рта сочилась кровь.

– Что вы делаете? – закричал на него Блэйк, разъяренный тем, что нужная ему информация могла ускользнуть. Он хотел сильно ударить этого человека по лицу, чтобы заставить его наконец реагировать. Его голос сорвался от эмоций. – Что?!

Водитель дернулся в последний раз и замер. Грудь перестала вздыматься, а глаза остекленели. Блэйк проверил пульс, но это было бесполезно.

Мужчина был мертв.

Они оба были мертвы.

Чувствуя тошноту, Блэйк уставился на пистолет в руке, который внезапно будто стал весить тонну. Он никогда никого не убивал – даже при исполнении служебных обязанностей. В горле поднялась желчь. Он сжал зубы, чтобы его не вырвало.

Инстинктивно он швырнул пистолет на землю. Дрожа, он каким-то образом сумел вытащить телефон из кармана и позвонил Гордону.

Ответом ему была голосовая почта его босса.



– Комиссар, – сказал он, стараясь по возможности выровнять тон голоса. – Я на заводе на Четырнадцатой улице с двумя мертвыми свидетелями и множеством вопросов. Позвоните мне...

Он оглянулся, чтобы убедиться, что больше никто за ним не идет, но выстрелы, казалось, отпугнули всех остальных рабочих. Он наклонился поднять свое огнестрельное оружие, как вдруг этот странный запах заставил его наморщить лоб. Он подозрительно понюхал воздух, прослеживая запах до скопления немаркированных стальных бочек, стоявших рядом с деревянными паллетами.

У него отвисла челюсть, когда он, наконец, узнал этот запах.

– Комиссар, – срочно сообщил он. – У них здесь полиизобутилен... – Он осмотрелся по сторонам, подмечая заводское оборудование. –И моторное масло. – Кусочки сложились в тревожную картину. – Они не делали цемент – они делали взрывчатку.

Ужасная перспектива поразила его как откровение. Он подбежал к своей машине и схватил свои планы. Лихорадочно исследуя карту, он надеялся, что ошибается, но характерный узор из точек только подтвердил его худшие опасения.

– О Боже.

Он нырнул за руль и помчался с заводской парковки, разбрасывая за собой гравий. Он отчаянно ехал обратно в штаб-квартиру, прижимая педаль газа к полу и крича в рацию.

– Соедините меня с Фоули!

Безумно спокойный голос ответил.

– Заместитель комиссара Фоули руководит операцией...

– Они направляются в ловушку!



Фоули последовал за своими людьми в тоннель метро, оставив огни платформы позади. Он устал ждать. Ему нужно было самому контролировать поиск. Он был в большом долгу перед Гордоном.

Он был так обязан Готэму.

– Сэр! – К нему подбежал лейтенант. Он сунул рацию в руку Фоули. – Это Блэйк. Он говорит, что это срочно.

Фоули взял радио. Как бы ему не хотелось это признавать, молодой детектив до сих пор был на высоте.

– Фоули, – сказал он.

– Это ловушка! – закричал голос Блэйка. – Возвращайтесь все назад! Бэйн заливал бетон вместе со взрывчаткой...

Фоули застыл на месте.

– Где?

– Вокруг туннелей есть кольцо, – ответил Блэйк. – Они собираются взорвать его и заточить копов под землей!

Фоули обернулся и уставился на устье туннеля, который внезапно казался опасно далеким. У него пересохло во рту.

– Отходим! – крикнул он. – Все отходим!

Он помчался к свету.



Котельная находилась в подвале стадиона, глубоко под ликующими толпами. Все внимание было обращено на поле, никто не видел, как люди Бэйна прорвались через подземный этаж. Подготовка и заряды взрывчатки проложили им путь из туннелей внизу. Наемники добрались до стадиона.

Бэйн вышел из подполья. Его жилет был перевязан ремнями.

Сверху послышался государственный гимн. Он представлял себе, как тысячи спортивных фанатов стояли по стойке смирно, воздавая должное длинным пасам, взрывающим воздух. Без сомнения, мэр положил руку на сердце.

Наемники продвигались к пустым туннелям раздевалок, вынув детонаторы. Бэйн наклонил голову при звуке удара, как охотничья собака, почуявшая запах ветра.

«Сейчас», – решил он.

– Да начнется игра.

Наемники активировали детонаторы.



Фоули карабкался к свету. Вместе со своими людьми он выбежал из туннеля метро всего за секунду до того, как взрывы сотрясли подземку. Позади него обрушилась крыша туннеля, и огромные бетонные плиты рухнули на рельсы. Искры разлетались от наэлектризованного третьего контактного рельса.

Вздымающееся облако пыли и мусора заполнило станцию. Гулкое эхо усиливалось стенами туннеля, заставляя Фоули прикрыть уши руками. Копы и бойцы спецназа нырнули в укрытие. Закричал раненый офицер.

Каким-то образом Фоули сумел остаться на ногах. Задыхаясь, он вернулся на пассажирскую платформу и затем оглянулся осмотреть повреждения. Мелкие частицы камня и бетона покрывали его потное лицо. Он хрипло кашлял, задыхаясь от пыли. Его глаза выпучились из глазниц.

Боже ты мой...

Тонны упавшего бетона заблокировали вход в туннель. Отчаянные отчеты по рации, приходящие со всего города, подтвердили страшный прогноз Блэйка. Взрывы и обвалы закрыли все входы в подземелье, заманив в ловушку под городом тысячи полицейских. Фоули с ужасом смотрел на груду щебня. Может, он и вовремя вышел, но как насчет остальных его людей?

Он уже знал ответ.

Практически весь полицейский департамент Готэма был похоронен заживо.

Глава двадцать шестая

Воздух был наполнен футболом.

«Иди к папочке», – подумал ресивер «Готэма», поймав мяч и бросившись к 10-ярдовой очковой зоне. Толпа фанатов команды города взбесилась, надрывая глотки, когда он начал свой бег, преследуемый полузащитниками гостей. Он пробежал мимо ложи мэра, догадываясь, что высокий гость тоже приветствовал его, и нырнул за защитника Рапид-Сити, который пытался его заблокировать.

Приближающиеся ворота призывали его. Он мог практически ощутить вкус своей победы.

Тачдаун, вот и я!

Ложа мэра взорвалась, проливая дождь из крови и мусора на поле. Приветствия превратились в крики. Люди запаниковали и вскочили со своих мест. Над полем повис дым.

Что за?..

В замешательстве ресивер оглянулся – и увидел, как игровое поле проваливалось под землю, глотая игроков. «Роугз» и «Монумэнтс» падали в дымящуюся пропасть, которая, казалось, гналась за ресивером с охотой лайнбэкеров противника. Футбольный мяч выскользнул из его рук, и спортсмен побежал еще быстрее, чем раньше, отчаянно пытаясь опередить рушащееся поле.

Потрясающий грохот соперничал с воплями более шестидесяти тысяч зрителей, многие из которых уже в панике бросились к выходам. Испуганный игрок пробежал мимо 10-ярдовой очковой зоны, отбросив все мысли о выигрыше.

Вытащите меня отсюда!



Улица взрывалась вокруг машины Блэйка, выбрасывая куски асфальта в воздух. Густой черный дым поднимался снизу. Крышки люков выстреливали вверх. Вода хлынула из разбитых пожарных гидрантов. Уличные фонари опрокинулись на улицы и тротуары.

Разорванные электрические провода зажглись и зашипели. Пешеходы бежали в ужасе. Отчаянно гудели клаксоны, усиливая шум. Визжали тормоза, кричали сирены. Автомобили сталкивались друг с другом.

Блэйк изо всех сил пытался удержать контроль над своей машиной, чтобы избежать яркого оранжевого пламени, поднимающегося из открытого люка. Его заметки и карты летали по салону. Пустая кофейная чашка опрокинулась.

Блэйк громко выругался, сжимая руль побелевшими пальцами.

Позади рухнул мост Грантона. Массивные башни, основа и тросы обрушились в реку, как при контролируемом сносе. Десятки автомобилей, грузовиков и такси погрузились в ледяную воду.

Он увидел, как чуть правее впереди рушится и мост Саллоу, отделяющий восточную часть города от материка. Он догадался, что другие мосты тоже были взорваны.

«Бэйн отрезал Готэм от остального мира, – понял он. – Но зачем!»

Еще один взрыв подбросил машину вверх, заставив ее перевернуться в воздухе. Она скользил по взрывающемуся асфальту. Искры и визг металла по асфальту создавали еще больше хаоса. Ремень безопасности и плечевой ремень впились в Блэйка, удерживая его на месте.

Лобовое стекло разбилось. Металл перекорежило. Гейзеры дыма и пламени извергались вокруг машины.

Его мир перевернулся с ног на голову.



Когда-то зеленое футбольное поле стало теперь дымящейся пустошью, за исключением одной узкой полосы газона, которая пережила катастрофу. Щебень и трупы усеивали остальную землю. Футболист исчез в пропасти.

Никто этого не заметил.

Люди Бэйна высыпались из прохода в раздевалки на разрушенное поле, образуя бронированную полосу препятствий у выхода. Он знал, что на всех выходах было размещено еще большее число солдат, что не позволит его публике уйти до окончания шоу. Он не собирался разыгрывать представление в пустом зале.

Он появился в поле зрения, как гладиатор, входящий в Колизей. Повсюду паникующие толпы рыдали и кричали, понимая, что спасения нет. Он с удовлетворением заметил, что телевизионные камеры качнулись в его сторону. По его подсчетам к настоящему времени прямая трансляция велась на каждом канале по всему миру.

Он надеялся, что Уэйн наслаждается просмотром телевизора.

Мертвый судья, убитый осколком летящего мусора из ложи мэра, лежал на газоне. Его наушники с микрофоном, похоже, все еще работали, и Бэйн вырвал их из останков мужчины. Его позабавило использование микрофона судьи.

Толпа в панике затихла, когда Бэйн принял на себя командование. Он поднял руку вверх, призывая к молчанию и поднес микрофон к загубнику маски.

– Готэм! – призвал он. – Возьми под контроль свой город...



* * *



Чувствуя себя потрясенным, но способным двигаться, Блэйк вылез из своего перевернувшейся машины и пополз по раскуроченному асфальту. Пламя и дым все еще извергались снизу. Застонав, он попытался оценить свое состояние. Насколько он мог судить, он был весь в царапинах и синяках, но переломов не было.

Он сплюнул кровь на обугленный тротуар. Слава Богу, зубы остались на месте.

«Хватит о себе, – подумал он. – Мне нужно знать, что происходит».

Он пополз назад к своей машине и залез в мятую кабину. Поднатужившись, ему удалось зацепиться за рацию, взрыв статики ударил по ушам.

– Фоули? – спросил он с тревогой.

– Господи, Блэйк! – хрипло ответил Фоули, по вполне понятным причинам обескураженный. – Каждый полицейский в городе в этих туннелях.

«Кроме меня, – подумал Блэйк, – и...»

– Не каждый.

Торопясь, он с трудом вытащил свой дробовик из машины. Побитого вида седан осторожно ехал по разрушенной улице. Поднявшись на ноги, Блэйк побежал, чтобы остановить его.



Монитор сердечного ритма Гордона начал издавать быстрый писк. Он проснулся в холодном поту, вырванный из сна какой-то суматохой за пределами палаты. Ему снился кошмар о Бэйне и той перестрелке в канализации.

Плохо соображая спросонья, он, однако, через мгновенье понял, что происходит что-то очень плохое – в реальности. Вопли, крики и случайные выстрелы раздавались внизу, как будто на вестибюль больницы напали неизвестные. Комиссара охватило тревожное дежавю: он вспомнил, как Джокер напал на эту самую больницу, чтобы добраться до Харви Дента, а затем взорвал целое крыло.

Он отбросил тревожные воспоминания в сторону, сосредотачиваясь на настоящем. Он был чертовски уверен, что знает, кто стоит за этим шумом – и за кем они идут.

Шаги застучали вверх по лестнице. Он слышал, как захватчики перемещались из палаты в палату. Испуганные пациенты вопили и кричали о помощи. Медсестры и санитары разбежались и спрятались. Изредка раздавался звук выстрела. Гордон понял, что они его найдут – это только вопрос времени.

Ему нужно было выписаться из больницы и немедленно.

Сжав зубы, чтобы не закричать от боли, он встал с кровати. Зашитые раны протестовали против каждого движения, но швы не разошлись – по крайней мере, пока. Он катил свою капельницу по полу. Игла в руке причиняла боль каждый раз, когда он заталкивал ее на место. Его босые ноги шаркали по холодной плитке.

Это было совсем не то, что доктор прописал.



* * *



Улицы были полны растерянных и напуганных людей. Блэйк маневрировал на конфискованном седане между шокированными пешеходами, уклоняясь от случайных вспышек пламени и дыма. Лица ошеломленных выживших почернели от дыма и сажи. Обломки и дымящиеся воронки сопровождали неровную поездку через весь город, вызывавшую у Блэйка боль в спине.

Опрокинутые уличные фонари и разбитый тротуар превратили улицы в полосу препятствий. Это было похоже на проезд через военную зону, которой, очевидно, и стал Готэм. В новостях, поступающих по радио в автомобиле, утверждали, что террористы убили мэра и взяли под контроль футбольный стадион. Более шестидесяти тысяч человек были взяты в заложники, а большая часть полиции все еще находилась в ловушке под землей.

«У меня нет времени разбираться с этим сейчас, – подумал Блэйк. Он знал, кто будет следующей целью Бэйна. – Если я уже не опоздал».

Седан остановился перед больницей. Блэйк выскочил из машины и помчался по ступенькам в вестибюль, который был тревожно пустым. Пулевые отверстия продырявили стены и потолок. Разбитое стекло усеивало пол. Сувенирный магазин и стойка регистрации были обстреляны.

Он услышал наверху выстрелы.

«Дерьмо, – подумал он. – Они нашли Гордона».

Перепрыгивая лестницу через две ступеньки, он бросился вверх на этаж, где лежал комиссар. Он ворвался в коридор с поднятым оружием, но застыл, почувствовав теплое стальное дуло пистолета у своей шеи. Высокая температура металла говорила о том, что из пистолета недавно стреляли.

Он тяжело сглотнул. На секунду он подумал, что для него все кончено.

– Не стой у всех на виду, новичок, – отругал его Гордон.

Блэйк обернулся и увидел Гордона в смятом больничном халате, опускающего свой верный «Смит-энд-Вессон». Четверо мертвых наемников лежали в коридоре. Напуганные пациенты выглядывали из дверей в палаты.

– Возьми мое пальто, сынок, – сказал Гордон.

Глава двадцать седьмая

Стадион Готэм стал самым горячим местом на планете, по крайней мере, с точки зрения Пентагона. Более трехсот человек набились в Национальный военный командный центр в Вашингтоне, округ Колумбия, широко известный как «Комната военных действий».

Перед рядами современных компьютерных и коммуникационных станций висело огромное количество освещенных карт и экранов. Прямые кадры со стадиона Готэм всецело заполнили центральный экран, пока команды аналитиков и военнослужащих и весь остальной мир пытались оценить текущую – и беспрецедентную – ситуацию.

Генерал ВВС Мэтью Армстронг, на чьих погонах мерцали пять звезд, с беспокойством наблюдал, как террористы выкатили зловещее устройство на то, что осталось от игрового поля. Светящаяся металлическая сфера была установлена на тележке. Ее внешний вид не соответствовал ни одному оружию массового уничтожения, с которым он был знаком.

– Это инструмент вашего освобождения, – заявил Бэйн. Аналитики ЦРУ уже вычислили в сумасшедшем в маске того самого террориста, который организовал нападение на Готэмскую фондовую биржу на прошлой неделе. Видимо, то был только первый номер его выступления.

– Спутник показывает всплеск излучения, – сообщил аналитик. – Что бы это ни было, оно ядерное.

Напряжение в комнате взлетело еще на одну ступень. Все глаза оставались прикованными к мониторам, где террористы вытащили на поле потрепанного мужчину средних лет и повалили его на колени перед Бэйном.



– Представь себя миру, – приказал лидер террористов.

– Доктор Леонид Павлов, – сказал мужчина дрожащим голосом. – Физик-ядерщик.

Бэйн повернул лицо ученого к камерам, пока эксперты разведки пытались установить личность мужчины.

– Павлов был признан погибшим, – сообщила аналитик ЦРУ, получая данные с компьютера. – Авиакатастрофа при попытки агентов вытащить его из Узбекистана. – Она сравнила человека на мониторе с фотографией из их базы данных. – Но, похоже, это все-таки он...

Генерал был вынужден согласиться. Он потер подбородок, обдумывая ситуацию. Ситуация становилась все более серьезной. Он смотрел на освещенный экран, следя за их ответными мерами.

Эскадрилья истребителей F-22 уже направлялась к Готэму.

На телевизионных мониторах Бэйн положил руку на плечо Павлова. Коленопреклоненный ученый заметно вздрогнул.

– Скажи миру, что это такое, – поручил Бэйн.

– Полностью заряженная нейтронная бомба. С радиусом взрыва шесть миль.

Бэйн кивнул.

– А кто может обезвредить это устройство?

– Только я.

– Спасибо, доктор.

Под взглядами всего мира Бэйн легко сломал ученому шею. Тело Павлова упало на траву. С трибуны раздались крики. Собравшиеся в военном командном центре ахнули.

– Бомба заряжена, – сказал Бэйн, игнорируя крики. – Бомба перемещается, а личность человека с детонатором останется тайной. Один из вас держит детонатор. Мы пришли не как завоеватели, а как освободители, чтобы вернуть контроль над этим городом гражданам. При первых признаках вмешательства внешнего мира или если кто-то попытается сбежать, этот анонимный горожанин – этот невоспетый герой – активирует бомбу.

– Пока вводится военное положение. Возвращайтесь к себе домой, позаботьтесь о своей семьей и ждите. – Он воздел руки. – Завтра вы потребуете то, что по праву принадлежит вам.

Бэйн развернулся и покинул поле. Его люди покатили за ним бомбу, оставив тело доктора Павлова на оскверненном газоне.

Тишина воцарилась в военном командном центре.

– Отведите назад бойцов, – наконец сказал генерал, нарушая тишину. – Начать разведывательные полеты с высоты. И поставьте в известность президента.

«Боже, помоги нам всем», – подумал он.



Готэм-Бридж остался единственным уцелевшим. К закату танки и войска уже наступали на город. Капитан Уиллис Паркер, отвечавший за операцию, просто хотел, чтобы у него было более четкое представление о стратегии их миссии. Как осуществить повторный захват города, оказавшегося в заложниках?

Отряд наемников удерживал мост. Бэйна не было видно, но один из его людей вышел вперед, держа в руках рупор. Усиленный динамиками голос бросал вызов приближающейся армии.

– Танки и самолеты не могут помешать нам взорвать наше устройство, – предупредил он. – Отправьте эмиссара для обсуждения условий доступа к медикаментам и коммуникациям.

Капитан Паркер решил, что это его реплика. После поспешных переговоров со своим начальством он прошел к вершине моста, держа пустые руки на виду. Вашингтон стремился услышать требования террористов, поэтому он шел до тех пор, пока не оказался в пределах досягаемости врага. У главного террориста был лохматый, недисциплинированный вид профессионального наемника – и мертвые глаза хладнокровного убийцы.

– Сколько вас там, сынок? – спросил капитан, получая в ответ только угрюмый взгляд. Посмотрев человеку прямо в глаза, он попытался обрисовать ситуацию террористам. – У вас недостаточно людей, чтобы помешать побегу двенадцати миллионов человек с этого острова.

– Да. У нас их немного, – признал наемник. – Зато у вас предостаточно.

Капитан фыркнул.

– Почему, черт возьми, мы должны помогать вам удерживать заложников?

– Потому что, если хоть один житель города перейдет этот мост, Готэм унесет в ад. – Это заявление не было походе на блеф.

Столкнувшись с таким ужасным сценарием, Паркер попытался придумать убедительный контраргумент, но не смог. Трудно было спорить с заряженным ядерным оружием.



Президент Соединенных Штатов обратился к нации:

«Людей нашего величайшего города не сломить, – сказал он. – Они доказывали это раньше, и они сделают это снова».

Брюс, беспомощно лежащий на своей койке в нескольких милях от Готэма, смотрел трансляцию. Весь день и ночь изображения горящего города выжигали его страдающий мозг. Аэрофотоснимки показывали огненное кольцо, окружающее его город. Эксперты и комментаторы трезво оценивали шансы города на выживание.

Кошмарное вторжение Бэйна на футбольный стадион повторяли снова и снова, пока Брюс не выучил каждый момент наизусть. Конечно, он узнал ядро реактора и знал, на что тот способен.

«Мы не ведем переговоры с террористами, – продолжил президент, – но мы признаем реальность...»

Слезы текли по лицу Брюса.



Темные улицы были почти безлюдны, поскольку запуганные жители Готэма серьезно восприняли предостережение Бэйна оставаться в помещении. Блэйк осторожно поехал к дому, а Гордон сидел рядом с ним на пассажирском сиденье. Детектив пытался избежать кратеров, трещин и обломков, но Гордон все еще вздрагивал при каждом ударе. Жесткая поездка должно быть была тяжела для его ран.

Они мрачно слушали речь президента.

«Как бы ни развивалась ситуация, нужно понимать самое главное. Жители Готэма, мы не оставили вас».

Блэйк хмуро посмотрел на радио.

– Что это обозначает?

– Это значит, что мы сами по себе, – перевел Гордон. – Я должен выступить перед камерой...

– Сэр, они убьют вас, как только вы покажетесь.

– Мэр мертв, – сказал Гордон. – Я символ закона и порядка. Бэйн говорит, что он возвращает Готэм жителям. Им нужно знать, что я могу возглавить их.

Блэйк нахмурился.

– Бэйн никогда не допустит этого.

– Тогда он покажет свое истинное лицо.

«Возможно», – подумал Блэйк.

– А вы умрете, – ответил он.

Гордон молча смотрел в окно.

Глава двадцать восьмая

Свет заливал зарешеченное окно отдельной камеры Селины. Она растянулась на койке, наслаждаясь солнцем, пока грохот не прервал ее сон.

Раздраженная, она встала и подошла к окну. Затем ее глаза расширились при виде трех машин, похожих на танки, окрашенных в пустынный камуфляж, катящихся к тюрьме. Она не могла не заметить, что машины имели четкое сходство с Бэтмобилем, когда-то использовавшимся неким легендарным Темным рыцарем.

«Это точно не его, – поняла она. – Они недостаточно черные или сексуальные».

Возбужденные крики разбудили весь тюремный блок. С первого дня своего создания Блэкгейт находился под запретом на вход и выход до того момента, как начались все эти взрывы, создающие впечатление землетрясения. Все охранники выглядели явно нервными и более чем напуганными. Она не была уверена, но казалось, что некоторые из них даже не пришли сегодня на работу.

Она гадала, что же случилось.

Пока она смотрела через зарешеченное окно, за стенами тюрьмы собралась толпа. Бригады новостей были уже на месте, когда танки остановились перед воротами. Любопытные граждане смело выходили на улицы, чтобы посмотреть, что происходит. Ее сердце упало, когда Бэйн, одетый в зимнее пальто на меху с поднятым воротником, вышел из впереди идущего танка.

Вина смешалась со страхом, когда она вспомнила, как злобный наемник сокрушил Бэтмена прямо у нее на глазах. Ей вдруг стало жаль, что она вовремя не выбралась из Готэма.

Французская ривьера выглядела все более привлекательно.

Бэйн стоял на танке, его пальто было распахнуто, несмотря на холод. Он повернулся, чтобы обратиться к СМИ. Микрофон в его руке донес его зловещий голос до самой ее камеры. Тишина воцарилась во всем тюремном блоке, когда все остановились послушать. Как заключенные, так и охранники изо всех сил старались услышать его слова.

– За вами находится символ угнетения, – заявил Бэйн. – Тюрьма «Блэкгейт». Где годами томились тысячи человек. В соответствии с «Актом Дента». Именем этого человека.

Он поднял фотографию красивого белокурого героя.

– Харви Дент. Которого представляли вам, и превыше вас, «блистательным примером справедливости и добра».



* * *



Холостяцкая квартира Блэйка была маленькой и спартанской. Он не предполагал принимать здесь комиссара полиции, но в эти дни жизнь была полна сюрпризов.

Он рылся в кухонных шкафах в поисках еды, в то время как Гордон отдыхал на комковатой кушетке, которую Блэйк когда-то спас из наркопритона. Он одолжил Гордону одежду, чтобы тот мог сменить больничный халат. Она ему даже подошла, более-менее.

– Мы будем продолжать передвигаться, – сказал Блэйк, – пока вы не окажетесь перед камерой.

Гордон серьезно посмотрел на телевизор, где Бэйн произносил речь перед тюрьмой «Блэкгейт». Маньяк в маске поджег фотографию Харви Дента. Его голос раздался из телевизора.

– Но они дали вам ложного идола, – сказал сумасшедший. – Соломенное чучело, чтобы успокоить вас. Для того, чтобы не дать вам уничтожить этот коррумпированный город...

Закоренелые преступники выглядывали через зарешеченные окна тюрьмы. Они начали издавать хриплые приветственные крики на заднем плане.

– ... и отстроить его заново так, как это должно было быть сделано лет тридцать назад. – Бэйн бросил горящий портрет. Пепел упал на тротуар перед его танком.

– Позвольте мне рассказать вам правду о Харви Денте. Со слов комиссара полиции Готэма Джеймса Гордона.

Блэйк отвернулся от шкафов, задаваясь вопросом, что именно Бэйн пытается сделать. Гордон беспокойно переместился на диван. На экране предводитель наемников развернул мятую бумагу. Он начал читать вслух:

– Правда о Харви Денте проста только в одном отношении – она слишком долго скрывалась. После своих разрушительных ран разум Харви восстановился не больше, чем его изуродованное лицо. Он был сломленным, опасным человеком, а не борцом за справедливость, каким я, Джеймс Гордон, представлял его на протяжении последних восьми лет. Ярость Харви была стихийной. Психопатической.

Он держал мою семью под дулом пистолета, а затем погиб в борьбе за жизнь моего сына. Бэтмен не убивал Харви Дента – он спас моего мальчика.

Блэйк в ужасе уставился на экран. Он не мог поверить в то, что слышал.

– Тогда Бэтмен взял на себя вину за ужасные преступления Харви, чтобы я, к своему стыду, мог скрыть от людей правду об этом падшем идоле.

Гордон опустил лицо на руки.

– Я восхвалял безумца, который пытался убить моего собственного ребенка.