– Может быть, ты нравишься мне по-настоящему, – сказала Эбби.

– Я живу надеждой, – ответил Ричер. – Но я реалист.

– Я потом тебе расскажу, – пообещала она. – Может быть.

– Ладно, – не стал настаивать Ричер.

– Что теперь? – спросила Эбби.

– Нам нужно взять твою сумку. И переставить машину. Я не хочу, чтобы она стояла прямо здесь. Они уже видели ее возле дома Шевиков. Кто-то еще мог заметить, как мы разъезжали на ней по городу. Нам следует отогнать ее в какое-нибудь случайно выбранное место, безопасности ради.

– Как долго нам придется так жить? – спросила Эбби.

– Я живу так постоянно, – ответил Ричер. – В противном случае я уже давно кормил бы червей.

– Фрэнк сказал, что я никогда не смогу вернуться домой.

– А Хоган рассказал, как это станет возможно.

– Если ты доберешься до Труленко.

– Шесть шансов до окончания недели.

Они спустились вниз, на мгновение погрузились в басовые ритмы и вышли на улицу. Эбби достала сумку с заднего сиденья, отнесла ее в коридор, потом они сели в машину и закрыли дверь. «Тойота» завелась со второго раза и потащила волочащийся передний бампер, разворачиваясь к выезду с парковки. Они проехали пару кварталов, двигаясь зигзагом, миновали несколько микрорайонов, спальных и коммерческих, в том числе два целых квартала, отданных торговле строительными материалами, складу электротоваров и сантехники и лесопилку. Дальше начались места, находившиеся в прогрессирующих стадиях разрушения, вплоть до заброшенных, похожих на то, где сгорел «Линкольн».

– Здесь? – спросила Эбби.

Ричер огляделся по сторонам. Все заброшено. Ни владельцев, ни жителей, никого. Ни одной двери, которую можно взломать, если машину кто-то заметит. Никакого риска сопутствующего ущерба.

– Меня вполне устраивает, – сказал он.

Эбби припарковалась, они вышли, заперли двери и зашагали обратно. Двигались почти по тому же маршруту, иногда срезая углы в местах самых широких зигзагов прежнего маршрута, но неизменно сохраняя направление. Вскоре появились более чистые и ухоженные районы. Они вошли в кварталы, где продавали строительные товары. Всё в обратном порядке – сначала они увидели лесопилку. Между тротуаром и воротами стоял какой-то мужчина, похожий на часового. Может быть, проверял грузы, которые привозили и увозили. Может быть, древесину воровали так же, как и все остальное.

Они прошли мимо него и дальше, к складу сантехники, потом электрики и вскоре оказались среди обычных жилых кварталов. Звуки басовой гитары и барабанов были слышны с расстояния в сотню ярдов.

* * *

Доклады поступали быстро, но этого было недостаточно. Один за другим члены внутреннего совета получали звонки на сотовые телефоны. Старую белую «Тойоту Короллу» с перекошенным передним бампером видели в одном квартале, втором, третьем. Ни ритма, ни внятного направления. Ни очевидной цели. В целом автомобиль направлялся в сторону полуразрушенных районов, где не селились даже бездомные.

Наконец поступил ценный звонок. Надежный парень, находившийся в сотне ярдов, увидел, как машина притормозила и припарковалась. За рулем сидела невысокая женщина с короткими темными волосами. Возраст – около тридцати, одета во все черное. Пассажир – огромный мужчина, почти в два раза ее больше, старше, рост шесть футов и пять дюймов, вес двести пятьдесят фунтов. Они заперли машину и ушли вместе, но почти сразу исчезли из вида, скрывшись за углом.

Информация сразу отправилась дальше по электронной почте, голосовыми и текстовыми сообщениями. Быстро, но недостаточно. Парень у лесопилки получил сообщение через девяносто секунд после того, как маленькая брюнетка и огромный парень прошли мимо. Они были так близко, что он мог к ним прикоснуться. Еще несколько минут ушло на то, чтобы сесть в машины и устремиться в том направлении, куда двигалась парочка.

Безрезультатно. Маленькая женщина и большой мужчина исчезли, растворились в многонаселенном жилом районе, внутри квадрата десять на десять кварталов, где теснились дома строчной застройки. Четыре сотни адресов. Не говоря уже о подвальных этажах и квартирах, сдававшихся в субаренду, где проживало множество бездельников и людей со странностями, которые приходили и уходили в любое время суток или вовсе не покидали дома. Безнадежно.

Главные парни распространили новую информацию. Глаза широко раскрыты. Маленькая молодая брюнетка и огромный уродливый мужчина, заметно старше. Сразу докладывать об их появлении.

Глава 23

Ни Бартон, ни Хоган не работали этим вечером, поэтому закончили играть, когда Ричер и Эбби вернулись, и предложили устроить вечеринку – заказать еду в китайском ресторане, выпить бутылку вина, покурить «травку», поболтать, обменяться историями, может быть, разобраться в том, что происходит. Все шло хорошо, пока не зазвонил сотовый телефон Эбби.

Это была Мария Шевик, которая звонила с сотового телефона Аполлона Шевика. Они с Эбби обменялись номерами на всякий случай. И вот возникла такая ситуация. Мария сказала, что возле их дома припаркован черный лимузин «Линкольн», в котором сидят два каких-то типа и наблюдают. Целый день. И у нее сложилось впечатление, что они не собираются уезжать.

Эбби передала трубку Ричеру.

– Они ищут меня, – сказал тот. – Из-за того, что я упомянул Труленко. Они встревожены. Просто не обращайте на них внимания.

– А если они постучат в дверь? – спросила Мария.

Семьдесят лет, сгорбленная и недоедающая.

– Впустите их. Покажите все, что они пожелают. Они увидят, что меня нет, вернутся в машину и будут продолжать наблюдать за домом. Все должно пройти безболезненно.

– Хорошо, – сказала Мария.

– Есть какие-то новости о Мэг? – спросил Ричер.

– Хорошие и плохие.

– Начните с хороших.

– Впервые за все время врачи считают, что ей стало лучше. Я слышу это в их голосах. И дело не в словах, которые они произносят, а в том, как они это делают. Доктора всегда тщательно обдумывают все, что говорят. Но сейчас они показались мне возбужденными.

– А плохие новости?

– Они хотят подтвердить положительные изменения при помощи анализов и сканирования. Но за них нужно заплатить.

– Сколько?

– Пока мы не знаем, – ответила Мария. – Но я уверена, что много. У них появились поразительные приборы. Произошли большие изменения в анализе мягких тканей. Это очень дорого.

– Когда им потребуются деньги?

– Очевидно, какая-то часть меня хочет, чтобы это случилось как можно скорее. А другая, естественно, желает противоположного.

– Нужно делать то, что правильно с точки зрения медицины. А мы по ходу дела решим остальные проблемы.

– Мы уже не можем одалживать деньги. Теперь это придется делать вам – ведь они считают, что вы Аарон Шевик. Но вы оказались в ловушке из-за того, что спросили про Труленко.

– Аарон может одалживать деньги под моим именем. Или под любым другим. Они новички в игре. У них нет системы проверки. Во всяком случае, пока. Это один из вариантов. Если деньги потребуются вам в ближайшее время.

– Вы сказали, что можете найти Труленко, – продолжала Мария. – Вы говорили, что раньше занимались подобными вещами.

– Вопрос в том, когда, – ответил Ричер. – Я думал, что у меня есть шесть шансов до окончания недели. Возможно, теперь их стало меньше. Мне нужно придумать более быстрый план.

– Я приношу вам извинения за свой тон.

– Вам не за что извиняться.

– Все это очень тяжело.

– Я могу лишь представить насколько.

Они закончили разговор, и Ричер передал трубку Эбби.

– Ты сошел с ума, друг, – сказал Бартон. – И я буду повторять это, потому что такова реальность. Я их знаю. Я выступаю в клубах и видел, что они делают. Однажды им не понравился пианист. Они сломали ему пальцы молотком. Парень больше не мог играть. Ты не можешь бросить им вызов.

Ричер посмотрел на Хогана.

– Ты играешь в их клубах?

– Я барабанщик, – ответил Хоган. – Я играю всюду, где мне платят.

– Ты видел, что они делают?

– Я согласен с Бартоном. Они неприятные люди.

– Что с ними сделала бы морская пехота?

– Ничего. Яйцеголовые передали бы их ССО[5]. Они более гламурные. А морская пехота даже не почесалась бы.

– А что сделали бы ССО?

– Сначала – долгое обсуждение. С картами и чертежами. Если у противника имеется укрепленный бункер, они будут искать аварийные выходы, или места доставки, или пути вторжения через вентиляционные шахты, водопроводные трубы или канализацию, а также точки, где можно снести стены с соседними структурами. Потом будет спланирован одновременный штурм с разных сторон, по меньшей мере трех или четырех, с командами из трех или четырех человек в каждом случае. Скорее всего, задача будет решена, вот только обеспечить сохранность жизни интересующих нас людей не получится. Не следует забывать про перекрестный огонь. И все будет зависеть от его размеров и видимости.

– А где именно ты служил? – спросил Ричер.

– В пехоте, – ответил Хоган. – В старой доброй морской пехоте.

– Не оркестрантом?

– Это слишком логично для морской пехоты. – Он усмехнулся.

– И ты всегда был барабанщиком?

– Я начинал еще мальчишкой. А потом перестал. В Ираке начал снова. На любой большой базе есть набор музыкальных инструментов. Мне сказали, что я получу удовольствие, создавая структуры, которые смогу полностью контролировать сам. Они считали, что так мне будет легче, потому что я уже занимался этим прежде. И поможет избавиться от агрессии.

– И кто давал тебе такие советы?

– Некоторые старые доктора. Сначала я просто смеялся. Но потом обнаружил, что снова стал получать удовольствие от игры. Более того, понял, что мне следует заниматься этим всю жизнь. С тех пор я стараюсь восполнить упущенное время. Пытаюсь учиться. Я потерял несколько лет.

– Мне показалось, что ты очень хорош.

– А теперь ты ставишь дымовую завесу. И пытаешься сменить тему. Ты всего лишь один человек. Ты не команда ССО.

– Я решу проблему. Просто, по определению, должны существовать дюжины более эффективных планов, чем в состоянии придумать морская пехота. Мне лишь необходимо найти Труленко.

– Таких мест не может быть много, – повторила Эбби.

Ричер кивнул, но ничего не стал говорить. Дальше беседа продолжалась без его участия. У него сложилось впечатление, что эти трое – хорошие друзья. Они время от времени работали вместе, в постоянно меняющемся мире клубов, музыки и танцев, где у дверей стояли громилы в костюмах. Им всем было что рассказать; многие истории оказались забавными, некоторые – нет. Казалось, для них не существовало разницы между украинцами и албанцами и они считали, что работать к востоку и западу от Центральной улицы одинаково хорошо или плохо.

Курьер привез на машине китайскую еду. Ричер разделил горячий кислый суп с Эбби и кисло-сладкую курицу с Бартоном. Они пили вино, он – кофе.

– Я пойду прогуляюсь, – сказал Ричер, закончив есть.

– Один? – спросила Эбби.

– Ничего личного.

– И куда?

– К западу от Центральной улицы. Мне нужно ускорить процесс. Скоро Шевики получат еще один большой счет. Они не могут ждать.

– Ты безумец, – сказал Бартон.

Хоган промолчал.

Ричер встал и вышел в дверь.

Глава 24

Ричер направился на запад, в сторону ночного сияния высоких зданий центра города. Банки, страховые компании, местное телевидение. Сетевые отели. Всё на Центральной улице принадлежало одной или другой банде, и, вероятно, большинство не имели об этом представления на уровне менеджмента, если сам только менеджер не являлся «кротом». Ричер проходил мимо витрин баров, клубов и ресторанов. Тут и там он видел мужчин в костюмах у двери, но не обращал на них внимания. Не та фракция. Ричер все еще находился к востоку от Центральной улицы. Он шел дальше.

Будь у него глаза на затылке, Джек увидел бы, как один из мужчин в костюмах на секунду задумался, а потом отправил текстовое сообщение.

Ричер шел дальше, пересек Центральную улицу тремя кварталами севернее первого высотного здания и оказался в таком же районе с барами и ресторанами; у дверей некоторых стояли мужчины в костюмах, только костюмы стали другими, с шелковыми галстуками, а лица – бледнее. На сей раз Ричер внимательно наблюдал за ними, оставаясь в тени, если удавалось, стараясь найти подходящую цель. Он знал, что должен сохранять бдительность, но не казаться слишком крутым, не максимально. Ричер обнаружил несколько кандидатов и выбрал троих. Двое работали в винных барах, один – в зале; возможно, это был комедийный клуб.

Выбранный им кандидат стоял сразу за стеклом. Ричер направился к нему и оказался на три четверти в зоне его видимости. Тот заметил движение. Повернул голову. Ричер остановился. Вышибала посмотрел на него. Ричер пошел дальше, прямо к нему. Парень вспомнил. Текстовые послания, описания, фотографии, имена. Аарон Шевик. Соблюдай бдительность.

Ричер снова остановился.

Вышибала достал телефон и принялся нажимать на кнопки.

Ричер вытащил пистолет и прицелился. Один из двух «Хеклеров», отобранных у головорезов из «Линкольна» до того, как тот сгорел. Оружие немецкой полиции. Отличная инженерная работа. Стальной, с жесткими гранями. Вышибала замер. Ричер находился в трех шагах от него. Вполне достаточно времени. Заманчиво. Парень опустил телефон и протянул руку к кобуре под мышкой, где находился его собственный пистолет.

Ему не хватило времени.

Ричер оказался внутри. По ту сторону стекла. И успел прижать дуло своего пистолета к правому глазу парня в костюме прежде, чем тот вытащил оружие, и достаточно сильно, чтобы привлечь его внимание, что и случилось, потому что вышибала застыл в полнейшей неподвижности. Левой рукой Ричер забрал у него телефон и пистолет, еще один «Хеклер и Кох П7», как и те, что у него уже имелись. Может быть, это стандарт к западу от Центральной улицы. Может быть, массовый заказ, с хорошими скидками через какого-нибудь коррумпированного немецкого полицейского.

Левой рукой Ричер положил телефон и пистолет в карманы, а правой сильнее прижал дуло «Хеклера» к веку вышибалы.

– Давай немного прогуляемся, – сказал он.

Парень неуклюже встал со стула – ему пришлось отклониться назад из-за давления ствола пистолета, – после чего побрел к двери и оказался на тротуаре, где Ричер заставил его повернуть направо. Через шесть шагов они снова свернули направо и оказались в переулке, где пахло как в мусорном баке, и у двери кухни.

Ричер прижал парня к стене.

– Сколько людей видели? – спросил он.

– Что видели?

– Тебя с пистолетом у головы.

– Несколько, наверное.

– Сколько из них пришли к тебе на помощь?

Молчание.

– Вот именно, ни один, – сказал Ричер. – Тебя никто не любит. Никто даже не помочится на тебя, если ты будешь гореть. И никто не приедет спасать. Ты все понял?

– Чего ты хочешь? – спросил вышибала.

– Где Макс Труленко?

– Никто не знает.

– Кто-то должен знать.

– Но не я. Честное слово. Клянусь жизнью сестры.

– А где сейчас твоя сестра?

– В Киеве.

– Тебе не кажется, что это делает твою клятву гипотетической?.. Попытайся еще раз.

– Клянусь своей жизнью.

– Ну, это уже лучше, – сказал Ричер.

Он сильнее надавил рукой с пистолетом и почувствовал, как вминается внутрь глаз парня. Тот ахнул.

– Клянусь, я не знаю, где Труленко.

– Но ты о нем слышал?

– Конечно.

– Он работает на Грегори?

– Так я слышал.

– Где?

– Никто не знает. Это большая тайна.

– Ты уверен?

– Клянусь могилой матери.

– И где она находится?

– Ты должен мне поверить. Может быть, только шесть человек знают, где Труленко. Но не я. Пожалуйста, сэр. Я всего лишь вышибала.

Ричер убрал пистолет и отступил на шаг. Парень заморгал, потер глаз и посмотрел в сумрак. Джек сильно ударил его ногой в пах, оставил стоять согнувшись, повернулся и ушел, слыша за спиной стоны и звуки рвоты.

* * *

Ричер без всяких проблем вернулся на Центральную улицу. Проблемы начались, когда он оказался в восточной части города, в зоне влияния другой банды. Он почувствовал, что на него смотрят, но не заметил во взглядах даже намека на доброжелательность. Ричер уловил это мгновенно, ощутив затылком неприятный холод. Древний инстинкт. Шестое чувство. Механизм выживания, глубоко сидевший в его мозгу в результате эволюции. Как себя вести, чтобы тебя не съели. Миллионы лет практики. Его сто тысяч раз прабабушка напряглась и изменила направление движения, вглядываясь в тени, окутывавшие деревья. Выжить, чтобы сражаться на следующий день. Выжить, чтобы родить ребенка, у которого через сто тысяч поколений будет потомок, также всматривающийся в тени, но не в зеленой саванне, а на серых, слабо освещенных ночных улицах, когда он осторожно скользит мимо залитых неоновым сиянием клубов, баров и ресторанов.

За ним наблюдали мужчины в костюмах. Албанцы. Те, что уже занимали какое-то положение или были к этому близки. Почему? Ричер не знал. Быть может, он как-то оскорбил еще и албанцев? Он не понимал, как и когда. По большей части он оказал им услугу, если верить их собственным грубым подсчетам. Им следовало приветствовать его, как почетного гостя.

Ричер шел дальше.

И услышал шаги за спиной.

Он продолжал идти. Сияние Центральной улицы давно исчезло, в прямом и переносном смысле. Улицы впереди были узкими и темными и с каждым новым шагом становились все более убогими. Ричер видел припаркованные машины, переулки и глубокие дверные проемы. Два из каждых трех уличных фонарей не работали. Пешеходы исчезли.

Вполне подходящее для его целей место.

Он остановился.

Существует множество способов сделать так, чтобы тебя не съели. Бабушкин инстинкт работал и по сей день. Через сто тысяч поколений. И так будет всегда. Но более эффективно. Естественный отбор в чистом виде. Ричер с минуту постоял в полумраке, потом отступил в более глубокую тень и прислушался.

До него донеслось легкое шуршание кожаных подошв по тротуару. Может быть, в сорока футах позади. Что-то вроде второпях организованного наблюдения. Какому-то члену банды приказали подняться со стула и отправиться в ночь, чтобы проследить за ним. Но главный вопрос, как долго это будет продолжаться – до самого дома или только до поспешно устроенной впереди засады?

Ричер ждал. Он снова услышал шуршание кожаной подошвы. Или соседней, другой ноги, делавшей осторожный шаг, двигавшейся вперед. Ричер еще дальше зашел в тень дверного проема и прислонился к резному камню. Причудливо украшенный вход. Чье-то давно забытое предприятие. Приносившее доход, пока не исчерпало себя.

Снова шорох. Кто-то приближался. С другой стороны – тишина. Только движение городского воздуха со слабой примесью сажи и кирпича.

Еще шаг в его сторону. Теперь в десяти футах позади. Ричер ждал. Преследователь уже находился в зоне досягаемости. Но еще пара шагов сделают ситуацию более удобной. Ричер мысленно представил геометрию, засунул руку в карман и нащупал пистолет, который уже использовал. Он точно знал, что этот «Хеклер и Кох» работает, что всегда являлось дополнительным преимуществом.

Снова движение, в семи шагах. Ричер понял, что его преследует совсем не маленький мужчина. Его шаги были едва слышными, но тяжелыми, давящими и сопровождались легким хрустом. Так двигается крупный мужчина, который старается не шуметь.

Четыре фута.

Шоу начинается.

Ричер шагнул вперед и повернулся к своему преследователю. В темноте сверкнул «Хеклер». Ричер прицелился в лицо. Парень скосил глаза, пытаясь разглядеть оружие в слабом освещении.

– Ни звука, – сказал Ричер.

Его преследователь так и поступил. Джек прислушался, посмотрев ему через плечо. Шел ли кто-то за ним? Судя по всему, нет. Никаких звуков. Так же, как и с другой стороны.

Тихий город, старый воздух.

– У нас проблема? – спросил Ричер.

Его противник был шести футов роста и весил примерно двести двадцать фунтов, возраст – около сорока лет, худощавый, кости и мышцы, темные подозрительные глаза. Плотно стиснутые губы раздвинулись в усмешке, которая могла означать тревогу, недоумение или презрение.

– У нас проблема? – повторил Ричер.

– Ты – труп, – заявил громила.

– Пока нет. На самом деле ты гораздо ближе к этому неприятному состоянию, чем я. Тебе так не кажется?

– Причинишь вред мне, причинишь его многим людям, – угрожающе сказал албанец.

– Разве я собирался причинить тебе вред? Или мне показалось, что ты меня преследовал?

– Мы хотим знать, кто ты такой.

– Зачем? Что я вам сделал?

– Это за пределами моих полномочий, – сказал парень. – Я только должен тебя доставить.

– Ну, тогда удачи тебе.

– Легко говорить, когда у тебя в руке пистолет, направленный мне в лицо, – сказал парень.

Ричер покачал головой, глядя в темноту.

– Легко сказать в любое время, – поправил он громилу.

Потом отступил на шаг и убрал пистолет в карман. Теперь он стоял с пустыми руками, расставив ладони в стороны.

– Вот так, – сказал Ричер. – Теперь ты можешь меня куда-нибудь отвести.

Парень не шевелился. Он был на пять дюймов ниже, проигрывал фунтов тридцать в весе и почти фут в длине рук. Очевидно, он не был вооружен, в противном случае уже достал бы оружие. Очевидно, он все еще не принял решения – его смущал взгляд Ричера, спокойный, немного веселый и слегка отвязанный, но одновременно взгляд хищника. Ему не очень хотелось связываться с таким противником.

– Может быть, мы сумеем попасть в нужное место другим путем, – сказал Ричер.

– Как?

– Дай мне свой телефон; скажи боссу, чтобы он мне на него позвонил. Я сообщу ему, кто я такой. Личные контакты всегда предпочтительнее.

– Я не могу отдать тебе телефон, – заявил албанец.

– Я все равно его возьму, – сказал Ричер. – Так что тебе выбирать.

Взгляд. Ровный, спокойный, веселый, взгляд отвязанного хищника.

– Ладно, – сказал громила.

– Достань и положи телефон на тротуар, – велел ему Ричер.

Тот так и сделал.

– А теперь повернись и беги отсюда со всех ног.

Он так и сделал – побежал, как тяжелоатлет, и очень скоро скрылся в темноте. Звук его шагов еще долго доносился до Ричера, хотя он сам давно исчез из вида. Джек слушал до тех пор, пока полностью не восстановилась тишина. Потом поднял телефон и пошел дальше.

* * *

В трех кварталах от дома Бартона Ричер снял куртку, сложил ее несколько раз так, что получился квадрат, затем скрутил в трубку и засунул ее за ржавый почтовый ящик, висевший на одноэтажном офисном здании с заколоченными окнами и обшивкой, поврежденной пожаром. Оставшуюся часть пути он прошел в одной футболке. Ночной воздух был прохладным, все еще стояла весна, и до лета оставалось довольно много времени.

Хоган ждал его в коридоре у входа. Барабанщик. В прошлом морской пехотинец, который в данный момент наслаждался контролем над мелодиями своей жизни.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Ты беспокоился? – поинтересовался в ответ Ричер.

– Профессиональное любопытство.

– Я не играл вместе с «Роллинг стоунз».

– Я имел в виду мою предыдущую профессию.

– Цель достигнута.

– И в чем она состояла?

– Я хотел получить телефон украинцев. Очевидно, они регулярно обмениваются сообщениями. Я решил, что смогу изучить их и выяснить, каково состояние наших дел. Может быть, они упомянут Труленко и я сумею вызвать у них панику и заставить перевезти его в другое место. И тогда наступит момент, когда шансы будут максимальными.

Эбби спустилась по лестнице. Все еще одетая.

– Привет, – сказала она.

– И тебе привет, – ответил Ричер.

– Я все слышала. Хороший план. Вот только они могут «убить» телефон удаленно. И тогда ты не будешь слышать их, а они – тебя.

– Я очень тщательно выбрал парня, у которого забрал телефон. Он относительно компетентен. Следовательно, пользуется некоторым доверием. Может быть, занимает неплохое положение. Вот почему он вряд ли призна́ется, что я отобрал у него карманные деньги. Он выглядел немного смущенным. И определенно не станет сразу докладывать о своей потере. Это вопрос гордости. Я думаю, что у меня есть по меньшей мере несколько часов.

– Хорошо, твой план выглядит безупречным, – сказала Эбби.

– Вот только я плохо разбираюсь в телефонах, – признался Ричер. – Там может быть меню. И всякие кнопки, которые следует нажимать. Я могу что-то стереть по ошибке.

– Ладно, покажи его мне.

– И даже если я ничего не сотру по ошибке, послания, скорее всего, будут на украинском языке, и я не смогу прочесть их без Интернета. А я не слишком хорошо разбираюсь в компьютерах.

– Это будет вторым шагом. Но начать нужно с телефона. Давай я посмотрю.

– Я не стал брать его сюда. Парень из «Линкольна» сказал, что телефон можно отследить. Я не хочу, чтобы через пять минут кто-нибудь постучал в нашу дверь.

– И где же он?

– Я его спрятал в трех кварталах отсюда. Решил, что этого будет достаточно. Площадь в пи раз больше квадрата радиуса. Им придется обыскать круг, в котором тридцать кварталов. Они даже не будут пытаться.

– Хорошо, – сказала Эбби, – пойдем и посмотрим.

– Кроме того, у меня есть албанский телефон. Он ко мне попал почти случайно. Но в результате похожей сделки. Я хочу прочитать, что в нем написано. Может быть, удастся понять, почему они так на меня разозлились.

– А они разозлились?

– Они послали за мной своего человека. Им нужно знать, кто я такой.

– Ну, это может быть самым обычным делом. Ты новый человек в городе. А они любят быть в курсе.

– Может быть, – не стал спорить Ричер.

– Есть кое-кто, с кем вам стоит поговорить, – вмешался Хоган.

– Кто?

– Он иногда приходит играть с нами. Пехота, как ты.

– Армия?

– Да, они олицетворяют армию, но это еще не морская пехота, – заявил Хоган.

– Как морская пехота олицетворяет мускулы, а разума от них никто не ждет, – сказал Ричер.

– Человек, о котором я говорю, знает несколько языков прежних коммунистических стран, – ответил Хоган. – Он был командиром роты в то время. Кроме того, хорошо знаком с тем, что происходит в городе. Он может помочь. Или хотя бы оказаться полезным. В особенности с языками. Нельзя рассчитывать на компьютерный перевод. Только не в таких вещах. Если хочешь, я могу ему позвонить.

– А ты хорошо его знаешь?

– Он надежный. И у него отличный музыкальный вкус.

– Ты ему доверяешь?

– Насколько я могу доверять пехотинцу, который не играет на ударных.

– Ладно, – Ричер кивнул. – Позвони ему. Хуже не будет.

Они с Эбби вышли в неподвижную ночь, а Хоган, оставшийся в коридоре, стал набирать номер на своем телефоне.

Глава 25

Ричер и Эбби прошли три квартала кружным путем. Если телефоны действительно отслеживали, их могли уже найти там, где Ричер их спрятал, и установить за тайником слежку. Оба понимали, что нужно действовать осторожно, насколько это возможно, – впрочем, особого выбора у них не оставалось. Вокруг лежали тени, полно переулков и темных дверных проемов, а два из каждых трех уличных фонарей были разбиты. Полно подходящих мест для скрытого наблюдения.

Ричер издали увидел ржавый почтовый ящик, который находился посередине следующего квартала.

– Сделай вид, что мы о чем-то увлеченно разговариваем; возле почтового ящика остановимся, будто бы чтобы решить особенно важный вопрос.

– Ладно, – сказала Эбби. – А что потом?

– А потом мы полностью проигнорируем почтовый ящик и пойдем дальше. Только отходить будем очень тихо и медленно.

– Прямо настоящий разговор? Или достаточно просто шевелить губами, как в немом кино?

– Может быть, шепотом. Словно речь идет о секретной информации.

– И когда начинать?

– Прямо сейчас. Продолжай идти. Не замедляй шаг.

– И о чем ты хочешь пошептаться?

– О чем угодно; можешь говорить все, что придет тебе в голову.

– Ты серьезно? – удивилась Эбби. – Возможно, мы идем навстречу опасности. Только об этом я и могу думать.

– Ты мне говорила, что хочешь каждый день совершать что-нибудь такое, что тебя пугает, – напомнил Ричер.

– Я уже давно выполнила свою норму.

– И всякий раз тебе удавалось уцелеть.

– Мы можем оказаться под огнем.

– Они не станут в меня стрелять, – заверил ее Ричер. – Они хотят задать вопросы.

– Ты совершенно уверен?

– Вопрос психодинамики. Как в театре. Это не из тех вещей, на которые можно ответить «да» или «нет».

Почтовый ящик приближался.

– Приготовься остановиться, – прошептал Ричер.

– И превратиться в неподвижную цель? – прошептала в ответ Эбби.

– Только до тех пор, пока мы не закончим большое воображаемое обсуждение. Потом двинемся дальше. Но очень тихо. Хорошо?

Ричер остановился.

Эбби остановилась.

– Какого рода воображаемое обсуждение? – спросила она.

– То, о чем ты думаешь.

Эбби немного помолчала.

– Нет, – заговорила она наконец. – Я не хочу рассказывать, что у меня сейчас на уме. Пока нет. Таково мое утверждение.

– Идем дальше.

И они пошли. Так тихо, как только могли. Три шага. Четыре.

– Ладно, – сказал Ричер.

– Что ладно? – спросила Эбби.

– Здесь никого нет.

– И откуда мы это знаем?

– Вот ты мне и скажи.

Она немного подумала.

– Мы молчали, потому что слушали.

– И что мы услышали?

– Ничего.

– Вот именно. Мы остановились у цели, но не услышали, чтобы кто-то отступил назад и расслабился или зашевелился, чтобы приступить к плану Б. Следовательно, там никого нет.

– Просто замечательно.

– Пока да. Но кто знает, сколько времени занимают такие вещи… Я в этом ничего не понимаю. Они могут оказаться здесь в любую минуту.

– И что мы будем делать?

– Я думаю, нам нужно отнести телефоны в другое место. И тогда им придется заново начинать поиски.

Они прошли два квартала на юг и увидели на поперечной улице свет фар. Как раннее оповещение. Через несколько секунд машина свернула налево и поехала в их сторону. Медленно. Может быть, сидевшие внутри люди что-то искали. Или припозднившийся водитель опасался, что ему выпишут штраф или проверят содержание алкоголя в крови. Трудно сказать. Фары были расположены низко и широко. Большой седан. И он приближался.

– Ждем, – сказал Ричер.

Ничего. Машина проехала мимо, не меняя скорости, в том же направлении. Старый «Кадиллак». Водитель не смотрел ни направо, ни налево. Пожилая леди, которую было едва видно из-за руля.

– Так или иначе, но нам лучше поспешить, – сказала Эбби. – Ты же сам говорил, что не знаешь, сколько времени занимают подобные вещи.