Легко себе врать, когда страшно. Когда плохо.

Столько лет, проведенных в агентстве. Она не считала ни сверхурочных часов, ни своих усилий. И вот ее выбросили вон, как грязную тряпку.

Звонок телефона действует словно электрошок, она кидается к аппарату, висящему на стене.

– Алекс?

На том конце провода рыдания. И голос знакомый.

– Это я, Каро…

Разочарование так сильно, что Хлое хочется бросить трубку, не сказав ни слова.

Опять рыдания, лицо Хлои застывает.

– Чего ты хочешь?

– Квентин меня бросил! – канючит Кароль.

Сердце Хлои остается холодным.

– Ну и при чем здесь я?

Плач Кароль становится еще горше.

– У меня свои проблемы. И куда более серьезные, чем отставка, полученная от женатого мужика.

– Я думала, ты меня выслушаешь! – стонет Кароль.

– Что ж, ты ошиблась, – отрубает Хлоя. – Скорее всего, он вернулся к жене. И наверняка потому, что по-прежнему ее любит. Так что забудь его. А заодно и меня. Потому что мне есть чем заняться, кроме как выслушивать твои стенания. К твоему сведению, за мной охотится психопат, и я только что потеряла работу.

Кароль шумно всхлипывает, сморкается.

– Я не знала, – лепечет она. – Хочешь, я приеду?

Хлоя улыбается. Жуткой улыбкой.

– Ты всерьез думаешь, что можешь быть мне хоть чем-то полезна?..

Она швыряет трубку, наливает еще стакан бурбона.

Потом раздевается, оставляя одежду на полу в гостиной, и, слегка пошатываясь, идет в ванную.

Зеркало решило с ней поиграть.

Это не могу быть я. Женщина с красными, опухшими, запавшими глазами. Глядящими в пустоту.

Женщина с потрескавшимися губами и желтым цветом лица. С тусклыми волосами и лоснящейся кожей.

Уродливая до слез. И которая плачет сама.

Хлоя залезает в ванну, открывает кран и задергивает занавеску. Упершись двумя ладонями в синий кафель, по всегдашней привычке, она позволяет горячей воде смыть унижение, боль, страх, одиночество.

Но это было бы слишком легко. Обычный душ ничему не поможет. Все впечаталось в тело.

Простояв долгое время под обжигающей струей, Хлоя решает наконец вылезти. Густой туман плавает в перегретом и насыщенном влагой небольшом помещении. Она заворачивается в полотенце, становится перед зеркалом. Этим предателем.

И тогда она это видит. Наконец видит.

Послание, написанное пальцем на запотевшем стекле.

Игры кончились, мой ангел.

* * *

– Здесь никого нет, мадам. Мы все проверили.

– Но кто-то был! – стонет Хлоя.

Сержант чуть устало на нее смотрит.

– Мы обошли все комнаты. Посмотрели даже в шкафах и под кроватями. И могу вас заверить, что в доме, кроме вас и нас, никого нет.

У его коллеги довольно едкая улыбка. Он смотрит на часы.

– Он приходил сюда! – отчеканивает Хлоя. – Он даже заходил в ванную, пока я была под душем!

– Ну да, послание на зеркале, знаю. Однако дверь не была взломана…

– А алкоголь вызывает галлюцинации, знаете ли, – добавляет его коллега, глядя на бутылку бурбона на журнальном столике. – Не стоит им злоупотреблять, мадам.

– Хотите, мы вызовем врача? – предлагает сержант.

Вне себя от стыда Хлоя опускает глаза. В любом случае они недостаточно хороши, чтобы противостоять Тени. Ей нужен Александр, и никто другой.

– Спасибо, что приехали, – бормочет она.

– Заприте за нами дверь и ступайте отдохнуть, – советует сержант. – Доброго вечера, мадам.

Дверь хлопает, Хлоя остается стоять, охваченная ужасом.

Игры кончились, мой ангел.



Когда на далекой церкви бьет полночь, Хлоя открывает новую бутылку виски и принимает успокоительное. Она подумывала уехать из дома, но это бесполезно. Он найдет ее, куда бы она ни отправилась.

Гомес так и не позвонил. И не пришел.

Он больше не придет.

Не увидит, как она ползет к кровати, кладет пистолет под подушку.

Не увидит, как она падает на колени, пытаясь придумать молитву.

Господи, сделай так, чтобы он не пришел… Сделай так, чтобы с Александром ничего не случилось.

* * *

Темно. И холодно.

Хлоя уже не знает, как она здесь очутилась. Помнит только, что бежала, пока хватало дыхания, а Тень неотступно следовала за ней по пятам.

Огромный ангар.

Подняв голову, она замечает Лизу, которая ступает на балку. Слышит, как ее хрустальный смех заполняет пространство.

А потом ее трагический крик, когда она срывается в пустоту.

Тело разбивается у ее ног. Чудовищный звук ломающихся костей, разрывающейся плоти.

Тогда Хлоя прячется в комнатке без окон в самой глубине завода. Скорчившись в углу на полу, она прислушивается. Но единственное, что слышит, это удары отбойного молотка в своей груди.

Я хотела бы прийти тебе на помощь, моя Лиза. Но я должна прятаться. Всегда прятаться… Иначе он меня найдет.

Она плачет, дрожит. Пока некий звук не заставляет кровь застыть в ее венах.

Дверь.

Кто-то пытается ее открыть.

Хлипкий замок поддается, жуткий скрип подтверждает худшее. Внезапно желтоватый свет освещает всю сцену. И тогда Хлоя обнаруживает надпись, сделанную на стене: Игры кончились, мой ангел.

Гигантский силуэт возникает в дверном проеме, и Хлоя снова может дышать.

– Алекс!

Он заходит, оставляя дверь открытой, но не приближается к ней. Сложив руки на груди, он прислоняется к стене. Словно чего-то ждет.

– Иди ко мне! – умоляет Хлоя.

Он не двигается, только пристально на нее смотрит. Его глаза блестят, можно подумать, он вот-вот заплачет.

И тогда появляется другой силуэт. Силуэт Чудовища.

Тень надвигается, не обращая внимания на Александра, который ничего не делает, чтобы его остановить. Чтобы помешать ему.

Теперь монстр рядом с ней. Лица у него нет, он в перчатках.

Хватает ее запястья, поднимает с пола.

Хлоя кричит, и так сильно, что наконец просыпается.

Она прерывисто дышит, лоб и спина в ледяном поту.

Она садится в кровати, старается выровнять дыхание.

Минуты через две приступ проходит. Красные цифры на будильнике сообщают, что сейчас четыре двадцать восемь утра. Она снова ложится, закрывает глаза.

Но что-то мешает ей вновь погрузиться в мир кошмаров. Смутное чувство, стеснение в груди.

Она не одна в комнате.

Он здесь.

Глава 57

Он здесь.

Руки Хлои вцепляются в простыни. В мозгу воцаряется полная пустота, и ее заполняет паника.

Она больше ни о чем не думает.

Только о нем.

И о смерти.

Совершенно неподвижная, с открытым ртом, закрыть который не в состоянии парализованные челюсти, она стремительно погружается в глубины изначального, животного страха. Нутряного ужаса.

Она его не видит, но чувствует. А теперь еще и слышит его размеренное дыхание.

Дыхание хищника.

Страх обострил все ее чувства.

Она догадывается, что он стоит напротив. У изножья кровати, рядом с окном.

Так проходят долгие минуты. Потом ее голова снова начинает функционировать. И на бешеной скорости.

Ее рука скользит под соседнюю подушку, торопясь схватить верный «вальтер».

Но пистолета там больше нет. Может, как раз в этот момент он направлен на нее?

Успокойся, Хлоя… Успокойся и думай!

Выскочить из кровати, кинуться в ванную и запереться на два оборота.

Но для этого сначала нужно шевельнуть хотя бы ресницей.

Знает ли он, что я проснулась? Может ли меня видеть? Собирается ли убить?

А может, просто подождать, пока он уйдет?

Она закрывает глаза, сосредоточивается.

Тихонько схватить мобильник, лежащий на тумбочке у изголовья, откинуть простыни и одеяло. Без малейшего шума и шороха. Выпрыгнуть из кровати, броситься в коридор. Только по прямой, до ванной. Запереть замок. И вызвать полицию, потому что он быстро выломает дверь.

Она пытается собрать воедино силы и мужество, чтобы перейти к действию. Ее сердце долго не выдержит, она больше не может оставаться вблизи от него.

А если он поймает меня до того, как я добегу до ванной?

Может, лучше не двигаться, может, он хочет только на меня посмотреть?

Алекс, почему тебя здесь нет? Господи, ну почему же тебя здесь нет!

Внезапно он делает движение. На Хлою легкое перемещение воздуха действует, как удар хлыста.

Вспышка в мозгу.

Она хватает мобильник, выпрыгивает из постели и бросается в коридор, едва освещенный фонарем с улицы.

Она в жизни так быстро не бегала.

Так быстро, что налетает на дверь ванной, выпустив из рук телефон.

Наконец она нащупывает фарфоровую ручку, но тут же резко отлетает назад. Он схватил ее за волосы, она орет. Отбрыкивается, бьет в пустоту.

Получив мощный толчок, оказывается на паркете, лицом к полу. У нее не остается времени встать, он хватает ее за запястья, переворачивает на спину и тащит по полу до спальни.

Ощущение, что ее втягивает адская бездна.

Ногами Хлоя пытается зацепиться за все, что попадается по дороге. Она тянет за собой маленькую скамейку, на которой стоит горшок с растением; но та слишком легкая, чтобы ее удержать. Глиняный горшок разбивается об пол с глухим звуком.

Когда она оказывается в спальне, невидимая сила отрывает ее от земли и бросает на кровать. Хлоя немедленно вскакивает, чтобы укрыться в противоположном углу.

Зажигается прикроватная лампа, ее кошмар обретает человеческую форму.

Он в черном свитере с капюшоном, на лице шерстяной шлем. Перчатки, тоже черные. И платок, натянутый до самого носа.

– Добрый вечер, мой ангел.

Прижавшись к стене, с глазами, вылезающими из орбит, Хлоя смотрит на Сатану.

Он стоит между нею и дверью, никакого выхода нет. Кроме окна. Но время распахнуть шторы, открыть его… Невозможно. Всякая надежда на бегство рассыпается в прах.

Их разделяет только кровать. Меньше двух метров.

– Ты решила принять ванну в такой час? Может, ты чувствуешь себя грязной?

Его зловещий голос заполняет все пространство. Силой проникает в нее.

Вязкая смертельная субстанция.

– Или ты боишься меня? Да, мой ангел? Ты хотела убежать? Знаешь, это нормально… И ты совершенно права, что боишься.

Одним прыжком он оказывается на кровати, перебирается через нее в мгновение ока.

Хлоя бросается в сторону, он тут же хватает ее, грубо толкает к стене, сжимая пальцами ее горло. Она все еще отбивается, как разъяренная львица. Раздает удары, ей удается попасть ему в бедро и в голову. Но он крепко ее держит, все сильнее сжимая пальцы на горле. Вынуждает ее повернуться, расплющивая лицо об стену, хватает за запястья.

Она продолжает сопротивляться, кричать.

– На помощь! Помогите!

Он достает из кармана что-то вроде ленты, связывает ей руки за спиной.

Полный разворот, и она снова лицом к нему. Он стоит так близко, что она даже не может воспользоваться ногами, чтобы его ударить.

– Ты совсем разбушевалась, моя нежная Хлоя! Но я тебя успокою.

Он так сильно сдавливает ее горло, что она больше не может кричать. И дышать тоже.

– Игры кончены, мой ангел!.. Я же тебя предупредил, верно?

Хлоя замирает, мучительный стон срывается с ее губ.

Чем больше она двигается, тем сильнее он ее душит.

Взяв ее лицо в обе руки, он оттаскивает ее от стены и бросает на постель. Она ударяется об изголовье, падает на матрас.

Нет времени отползти по одеялам, он уже на ней.

Она пробует ударить коленом, он удерживает ее ноги.

– А где твой сторожевой пес, Хлоя? Похоже, ты осталась без защиты…

– Он придет с минуты на минуту! – кричит молодая женщина. – Он придет и убьет тебя!

Он смеется, достает из кармана нож. Характерный клик стопора холодным эхом отдается в ушах Хлои. Лезвие посверкивает в слабом свете, медленно приближаясь к ее лицу.

– Продолжай орать, и я изрежу тебе морду.

Она закрывает глаза, наступает тишина.

– Хорошо. Хорошо, мой ангел…

– Чего вы хотите? – стонет молодая женщина. – Кто вас послал?

– А ты не догадываешься? Я думал, ты проницательней…

Хлоя почти готова сказать, что она его узнала. Я знаю, что это ты, Бертран!

В последнюю секунду она удерживает слова. Не стоит подписывать себе смертный приговор, когда у нее еще остается шанс выжить.

– Я могу заплатить вам, у меня есть деньги!

– Правда? Прекрасная мысль…

Ей кажется, он улыбается, хотя она не может видеть его рот. Но это слышится в приглушенном платком голосе, который он старательно и артистично меняет.

– Сколько вы хотите? Я все вам отдам… Все, что у меня есть!

Он прижимает лезвие к ее губам.

– Тсс… Не говори чепухи, мой ангел. В любом случае у тебя больше ничего нет.

– Сколько он вам платит? Я могу дать больше! У меня есть деньги, клянусь!

– Верю, моя красавица. Но я тебе не по карману.

– Если вы прикоснетесь ко мне, Александр вас убьет!

– Твой маленький ручной коп? Ни малейшего риска. И знаешь почему? Потому что он мертв.

– Нет!

– Да, мой ангел. Пустил себе пулю в голову.

Он приподнимается, подносит палец к виску.

– Бум!.. Бай-бай, майор Гомес.

– Нет!

– Похоже, ты ему поднадоела. Он предпочел смерть жизни с тобой. Свинство, правда? Но ты никогда не умела удержать мужчину, Хлоя. Они от тебя все сбегают. А почему, как по-твоему?

Хлоя начинает рыдать, лезвия разрезает бретельку ее шелковой ночной рубашки.

Потом вторую.

– Но я-то знаю, почему они все уходят. Потому что слишком быстро понимают, что ты собой представляешь, мой ангел. Что ты такое…

Она предпочитает закрыть глаза, чувствуя, как стальное лезвие режет посередине то, что осталось от ее шелковой ночной рубашки.

– Хочешь, я скажу тебе, что ты такое, Хлоя?

В ответ только стон. Холодный металл скользит между ее грудями, спускается к животу.

– Или, может, хочешь, чтобы я показал?

– Оставьте меня! Оставьте меня, пожалуйста…

Теперь она плачет горючими слезами.

– Ты всего лишь маленькая эгоцентричная шлюшка. Стерва, которая любит подминать других. Которая обожает ими пользоваться… А я поставлю тебя на место.

– Алекс убьет тебя!

Снова открыв глаза, Хлоя на мгновение в луче лампы встречается взглядом с глазами своего врага. Кажется, голубые. Или серые. Светлые, в этом она уверена.

– Алекс убьет тебя! – снова кричит она.

Острый кончик ножа вдруг оказывается у нее под челюстью.

– Говорю же, он мертв, твой ублюдок-коп! Ты слышишь? Он мертв, этот мудак! Мертв! Сдох, как собака!

Его голос вдруг становится жестким. Он в ярости.

Не выводи его из себя, Хлоя! Ради всего святого, не делай этого!

– У него дырка вместо головы! Сколько раз я должен повторять? Слушай, когда тебе говорят! Он прострелил себе башку!

Хлоя снова начинает рыдать, слезы согревают шею, прежде чем намочить простыню.

Он приближает свое лицо к ней, шепчет на ухо:

– Я ему немного помог, должен признаться… Но это секрет. Наш с тобой секрет, ладно? Ты ведь никому не скажешь, верно?

– Нет! – дрожит Хлоя. – Нет, я никому не скажу, клянусь вам!

– Хорошо… потому что он меня вычислил, твой Алекс. Видишь, не такой уж он был мудак. Ты ведь и им здорово попользовалась, а? И теперь из-за тебя он мертв.

Он чувствует, как ее тело каменеет под его собственным.

– Но я тебе доверю еще один секрет, Хло: он хотел умереть. Он хотел воссоединиться с женой. Потому что ты была ему по фигу. Он решил позволить мне поиграть с тобой…

Он снова выпрямляется, смакуя эффект своих слов на лице Хлои. На котором в боковом свете, подчеркивающем каждую деталь, высветился всепоглощающий ужас. Страх в его чистом виде.

Вдруг он снимает свой платок и капюшон, Хлоя наконец угадывает его дьявольскую улыбку. Она едва не теряет сознание.

Если он снимет шлем, я труп.

Но еще больше ее ужасает, что он может снять джинсы.

Связанная на кровати, под угрозой острого лезвия, она лишена всякой возможности защититься.

И тогда она познает полное одиночество. То, которое испытывают перед лицом смерти. Перед лицом неизвестности.

Он прижимается губами к ее губам, она резко отворачивает голову. Он сжимает ее лицо рукой в перчатке, вынуждая вернуться к нему, и начинает снова.

Потом спускается к шее, к соскам. Пока его свободная рука ныряет между ее ног.

Хлое не хватает воздуха. Она чувствует его запах, древесный, с нотками мускуса, который душит ее.

Ее до предела напряженные мускулы, возможно, не выдержат. Разорвутся.

Сердце заходится в груди, как обезумевшая птица, готовая разбиться о стенки клетки. Оно колотится так быстро, что кровь заполняет мозг, сжигает тело.

Силы к сопротивлению иссякают, и она начинает кричать. Он зажимает ей рот ладонью, продолжая неторопливо пробовать ее кожу.

Очень спокойно.

И внезапно он прекращает свои жестокие игры. Приподнимает ее, как куль, она падает на живот. Чувствует, как он перерезает путы, стягивающие ее запястья. Но ей все равно не удается шевельнуть руками.

Он натягивает платок и капюшон, встает с кровати.

– Я вернусь, мой ангел, – обещает он. – У меня такое впечатление, что ты еще не вполне готова…

Он убирает нож в карман, какое-то мгновение смотрит на нее.

– При определенной настойчивости тебе удастся освободиться. Займет некоторое время, но получится. Я уже частично это сделал… Сама видишь, я, вообще-то, милый!

На секунду она поверила, что кошмар закончился. Но он берет ее за плечи, снова переворачивает на спину, заставляет сесть.

Ладонь под подбородком, чтобы она подняла голову.

Он приближает свое скрытое под маской лицо к ее голове, оставляя зазор всего в несколько сантиметров.

– Я вернусь. И прикончу тебя. Доброй ночи, мой ангел…

Глава 58

– Итак, подвожу итог: он зашел, пока вы спали, и, когда вы проснулись, бросился на вас. Потом он привязал вас за запястья и… попытался воспользоваться вашим беспомощным состоянием. Но не сделал этого. Вы подверглись только прикосновениям.

Подверглась только прикосновениям.

Довольно бесцеремонный способ описать ту пытку, которую Хлоя только что вытерпела.

– Потом он ушел, и вам удалось освободиться. И тогда вы нам позвонили. Все правильно?

Хлоя кивает. Она скорчилась на диване, а молодой лейтенант в форме устроился в кресле напротив.

Его коллега возвращается из спальни, где она давала первые показания.

– Пожалуйста, покажите мне ваши запястья.

Хлоя приподнимает рукава халата, протягивает копу руки. Они все еще дрожат.

– Я не вижу никаких следов. Обычно веревка…

– Это была не веревка, – лепечет Хлоя. – Что-то вроде ленты.

– Это? – спрашивает женщина-полицейский, помахивая куском блестящей ткани.

– Да.

– Он взял это у вас?

– Нет, не думаю. Наверно, принес с собой.

– Ладно, – продолжает офицер. – Он был вооружен ножом, как вы говорите. Какого типа?

– Откуда мне знать… Типа острым и режущим!

Спокойней, Хлоя. Они здесь, чтобы помочь.

– Думаю, со стопором.

– Лезвие какой длины?

– Не знаю. Может, сантиметров тридцать.

Лейтенант почти незаметно улыбается.

– Нет, это огромный тесак мясника, а не нож со стопором!

– Значит, меньше… Понимаете, там было мало света.

– Конечно понимаю. Он им разрезал вашу ночную рубашку, я правильно понял?

– Да.

Женщина-полицейский рассматривает кусок ткани, валяющийся на столе. Как будто он может сообщить имя преступника.

– Хорошо, – двигается дальше лейтенант, – а какого цвета рукоятка ножа?

– Представления не имею, – признается Хлоя. – Может, черная. Во всяком случае, темная.

– Довольно расплывчато… А его самого можете описать?

– Высокий, сильный. Светлые глаза.

– А волосы?

– На нем была шерстяная маска, капюшон и платок вот досюда, – отвечает Хлоя, поднося руку к середине носа. – Так что…

– Значит, описать его вы не можете. Потом он разрезал вашу ночную рубашку и…

В некотором затруднении он бросает взгляд в свои записи.

– Он попытался вас поцеловать и трогал вас. Он пробовал сделать что-то еще?

Хлоя отрицательно качает головой.

– То есть проникновения не было, верно?

– Нет.

– Ладно. Простите, мне нужно позвонить.

Он отходит к входной двери, Хлоя наливает себе очередной стакан воды. И тут осознает, что ей следовало убрать две бутылки виски, одна из которых пуста и все еще валяется на ковре. Стакан, в котором растаяли кубики льда и еще болтаются остатки янтарной жидкости. И упаковку транквилизатора тоже. Она только подумала, что следует спрятать «вальтер», найденный под кроватью. В очередной раз он ей его оставил. В голове не укладывается.

Может, его пули не берут?

Лейтенант убирает свой телефон, делает знак коллеге. Оба удаляются, Хлоя понимает, что они ушли в спальню. Наверняка, чтобы еще раз все осмотреть.

Оставшись одна, она колеблется, не налить ли себе скотча. Может, это поможет унять дрожь.

Я вернусь. И прикончу тебя.

Она берет мобильник, набирает номер Александра. Но, как и все предыдущие разы, попадает на автоответчик. Она дает отбой, закрывает глаза.

Когда она снова их открывает, оба копа снова в гостиной.

– Вы ранены? – спрашивает лейтенант, занимая свое место в кресле.

Хлоя приподнимает халатик, открывая гематому, которая уже начала наливаться на бедре.

– Это он вам сделал? Он вас ударил?

– Нет, это когда он волок меня по полу. Я попыталась зацепиться за скамейку в коридоре… И она на меня упала.

– Понимаю. Вы также говорите, что он пытался вас удушить. Не могли бы вы приподнять волосы?

Хлоя послушно выполняет, в полной уверенности, что следы нападения должны были остаться на горле. Лейтенант в форме наклоняется. От него пахнет кожей и тонким одеколоном, название которого Хлоя забыла.

– Ничего не вижу, – говорит он. – Немного красное, но чуть-чуть.

– И все же я думала, что он меня убьет, так он сжимал.