– Возможно, как и убитому ею мужчине, Гильтине осталось всего несколько месяцев жизни и она хочет отправить своих жертв в ад раньше, чем попадет туда сама.

– Среди погибших в поезде были смертельно больные?

– Нет. Кажется, я читала, что год назад пиарщица перенесла операцию по удалению опухоли груди, но ко времени теракта она поправилась.

– Русских среди них тоже не было. Значит, пока никакой связи. – Вдавив окурок в переполненную пепельницу, Данте закурил новую сигарету. – Андреас прав насчет того, что мы не сможем сдать его полиции? – спросил он, меняя тему.

– Хочешь отправиться в полицию с историей о том, как нас распорядилась убить женщина в резиновой маске?

– Нет, но и отпускать его я тоже не хочу. Значит, остается только убийство и расчленение. Только дождись, пока я выйду, меня пугает вид крови.

– Пусть пока побудет у нас. Я тоже не в восторге от идеи отпустить его на все четыре стороны. Не говоря уже о том, что он может предупредить о наших планах Гильтине.

На столе в кабинете зазвонил телефон, и оба вздрогнули.

– Думаешь, кто-то слышал шум и поднимается к нам, чтобы узнать, в чем дело? – побледнев, спросил Данте.

– Даже не шути так. – Коломба дрожащей рукой подняла трубку, но, к счастью, на другом конце провода зазвучал дружеский голос. Звонила Бригитта.

– Я тебя разбудила? – спросила девушка.

Прежде чем ответить, Коломба дождалась, пока сердце перестанет бешено колотиться во всем теле.

– Н-нет.

– Извини, но у меня закончилась смена, и я хотела поговорить с тобой перед сном.

– Молодец, что позвонила. Ты узнала что-то новое?

– Имя человека, который должен был установить камеры в клубе брата. Его зовут Хайнихен. Друг сказал мне, что он пенсионер и перебивается случайными подработками. И что он, скорее всего, был коллаборационистом.

– Он сотрудничал со Штази? – переспросила Коломба. Пара блуждающих нейронов в ее голове соединилась. – Тогда ему, наверное, уже за шестьдесят.

– Знаешь, я тоже так подумала, – сказала Бригитта. – Может, он и погиб с моим братом? Мой друг сказал, что этот Хайнихен был не похож на пьяницу, но он вполне соответствует моему представлению об отчаявшемся бывшем шпионе.

– У тебя есть его номер?

– Я уже пыталась дозвониться, но никто не берет трубку. Но если ты за мной заедешь, можем прокатиться к его дому и все выяснить.

– Думаю, идея не самая удачная.

– Речь идет о моем брате, и потом, ты не говоришь по-немецки, так ведь?

– Так.

Бригитта сообщила, куда за ней заехать, но перед уходом на Коломбу легла тягостная обязанность отвести Андреаса в туалет. Ей пришлось пристегнуть толстяка к батарее и через приоткрытую дверь наблюдать, как он опорожняет мочевой пузырь. Когда он закончил, она снова вошла в ванную и приставила к его голове пистолет.

– Ты правда способна хладнокровно меня пристрелить? – спросил журналист, со спущенными трусами глядя на нее. Его полускрытый огромным брюхом пенис напоминал розовый стебелек.

– Одевайся и пошевеливайся.

– Если бы на кону не стояла моя жизнь, я бы с радостью поглядел, что ты сделаешь, если я не подчинюсь. – Андреас поднялся и натянул трусы. – Если ты меня освободишь, я смогу вымыть руки.

Коломба отцепила его от батареи, но тут же защелкнула наручники на его запястьях спереди.

– И так справишься.

– А если я закричу?

– Ты давно мог это сделать. Может, ты и прав, что посадить тебя я не могу, но и скандал вряд ли тебе на руку. Ты же звезда, верно?

Андреас уставился ей в глаза, и выдержать его взгляд стоило Коломбе немалых усилий.

– Я молчал не поэтому, а потому, что мы с тобой по одну сторону. Рано или поздно ты поймешь, что я тебе нужен. – Он вымыл руки, попросил попить, и Данте дал ему кружку пива с четырьмя растолченными таблетками триазолама. Такая доза могла завалить даже бегемота.

– В следующий раз используйте что-нибудь с менее поганым вкусом, – сказал Андреас.

Через полчаса он уже храпел. Коломба надела куртку и взяла ключи от автомобиля.

– Ты же не собираешься бросить меня с ним одного, правда? – спросил Данте.

– Думаешь, он может проснуться?

– Нет, ну а вдруг?

Коломба невесело улыбнулась:

– Тогда беги.

16

Коломба села в «делориан», добралась до дома Бригитты в Кройцберге и позвонила в домофон ее квартиры. Девушка, позевывая, вышла на улицу. На сей раз она была одета поскромнее, чем в «Автоматике», и напоминала студентку. Коломба подумала, что, возможно, она и правда учится в университете.

– Какая крутая тачка. – Бригитта пыталась скрыть напряжение шутливостью. – Не думала, что ты так эксцентрична.

– Это машина друга. Куда едем?

– Это рядом с Александерплац. – Девушка замялась. – Почему ты хочешь узнать, кто он?

Коломба не ответила.

– Я уже упоминала, что мой брат погиб в огне? – спросила Бригитта.

Доверившись Андреасу, Коломба совершила колоссальную ошибку, но на сей раз была уверена, что не ошибается.

– Возможно, это из-за него подожгли клуб, – сказала она.

Лицо Бригитты вытянулось от ужаса.

– А мой брат и остальные просто оказались не в том месте не в то время?

– Да.

– Вчера ты сомневалась, что «Абсент» подожгли, а сегодня уже в этом уверена, – надломленным голосом произнесла девушка.

– Бригитта… Возможно, тебе лучше остаться дома. Обсудим все, когда у меня будет больше информации, – сказала Коломба, чувствуя себя неотесанной и бестактной. Не так-то просто утешать человека на иностранном языке.

Бригитта пробормотала по-немецки что-то явно непохожее на молитву и вытерла глаза.

– Нет, мы обсудим все сейчас.

– Ладно. Я спросила тебя, не завел ли твой брат новую девушку, и ты сказала «нет». Но существует женщина, готовая на все, чтобы никто не углублялся в расследование. Я считаю, что это она подожгла клуб.

– Кто она?

– Знаю только, что ее зовут Гильтине. Теперь можем ехать?

Еще не оправившись от потрясения, Бригитта назвала ей адрес дома, на девятом этаже которого жил человек, которого очень давно никто не видел. Ни один из соседей за него не беспокоился, потому что квартплата и коммунальные платежи поступали своевременно, да и с человеком этим ни у кого из них дальше «здравствуйте» разговор не заходил.

Девушки вернулись на улицу и прислонились к стене дома. Перед ними высилась верхушка телебашни, пронзающая знаменитую сферу.

– Что будем делать? Обратимся в полицию? – спросила Бригитта. – Полицейские смогут хотя бы связаться с его родней.

– Родня подождет. Сейчас наша первоочередная задача – найти поджигателя.

– Может, он просто укатил в круиз?

– Все станет понятнее, если я гляну на его квартиру. Именно это я и собираюсь сделать после того, как провожу тебя до стоянки такси.

– А вдруг тебя кто-то увидит? Если я буду рядом, то смогу хотя бы для тебя переводить!

– Бригитта… Это опасно. И незаконно. Я не могу взять на себя такую ответственность.

– Вот и не бери. Я сама за себя отвечаю. Не знаю, почему ты занимаешься расследованием этого пожара, но таких причин, как у меня, у тебя точно нет. По-моему, мои причины куда основательнее.

Коломба беспокоилась за девушку, но предпочла взглянуть на положение с практической точки зрения: Бригитта могла ей пригодиться.

– О’кей, – сказала она.

Бригитта слабо улыбнулась:

– Наверняка я скоро проснусь и пойму, что это был всего лишь сон.

– Тогда и меня заодно разбуди. Жди здесь. Мне нужно съездить за напарником.

Коломба прыгнула в автомобиль и на полной скорости вернулась в «Коллоквиум». Данте стоял в дверях кабинета и, ломая руки, наблюдал за Андреасом.

– Ну слава тебе господи! – сказал он при виде ее. – Что ты нашла?

– Дверь, которую нужно открыть, не поднимая шума.

– Уже еду. Куда? – спросил Данте, которому не терпелось поскорее убраться подальше.

– Мы едем вместе.

Данте показал на Андреаса:

– А с ним что? Дать ему еще таблеток? Может, попробовать сунуть ему под нос порошок, чтобы он вдохнул его во сне?

– А он выживет?

– Не факт.

– В таком случае возьмем его с собой.

17

Прежде чем Андреас очухался, им пришлось оттащить его в ванную и сунуть его голову под кран с ледяной водой, что было великим подвигом, поскольку мужчина весил не меньше ста пятидесяти килограммов. После этого они сменили журналисту повязку на затылке, сняли с него наручники и в коматозном состоянии препроводили вниз по лестнице, не раз рискуя упасть и сломать себе шею. По пути они столкнулись с парой других гостей, но те не обратили на состояние охотника за сенсациями ни малейшего внимания – должно быть, привыкли видеть его в стельку пьяным. Наконец Данте и Коломба уложили Андреаса на заднее сиденье его автомобиля, а уже через полчаса припарковались на тротуаре перед Бригиттой.

– Сколько у тебя машин? – спросила девушка Коломбу, когда они вышли из автомобиля.

– Эта тоже не моя. Знакомься, это Данте.

– Тебя зовут как парня, написавшего «Божественную комедию»?

– Точно, – сказал Данте, пожимая ей руку, и впервые за много часов весело улыбнулся. Бригитта ему понравилась: она была настоящей красоткой и, благодаря розовым волосам, напоминала героиню комиксов.

– А кто спит сзади? – спросила девушка.

– Потом расскажем, ладно? Отоприте эту проклятую дверь, а я подожду вас здесь, – нервно сказала Коломба.

Бригитта растерянно проводила Данте до лестничной площадки Хайнихена. К ее удивлению, он проделал весь путь с закрытыми глазами и насквозь вспотел. Благодаря коктейлю из успокоительных внутренний термометр Данте не зашкаливал, но и лекарства были не всесильны.

– Тебе плохо? – спросила она.

– Да.

– Ладно, значит, нас таких двое.

– Боюсь, сейчас тебе станет хуже, – сказал он, снимая кожаную перчатку.

– Из-за этого? – Бригитта показала на его больную руку. – Ты когда-нибудь видел обугленное тело близкого человека?

– К счастью, нет.

Пока Бригитта стояла на стреме, Данте, несмотря на свое состояние, при помощи обеих рук и нескольких по-разному изогнутых кусочков проволоки взломал оба замка и открыл дверь меньше чем за минуту.

– Подожди здесь, – сказал он.

– Разве мы не войдем?

– У меня села батарейка. Увидимся на улице.

Данте спустился по лестнице, перепрыгивая через четыре ступеньки – спуск всегда давался ему легче подъема, – и сменил охранявшую Андреаса Коломбу. В этот самый момент журналист громко пустил ветры.

«Господи, кажется, я расплатился за все свои грехи», – зажав нос, подумал Данте.

Коломба, которую все эти перемещения слегка выбили из колеи, поднялась к Бригитте, и они вместе вошли в квартиру. От двух прибранных, невзрачных, кое-как обставленных комнаток веяло унынием. Затхлое, покрытое толстым слоем пыли жилище явно принадлежало холостяку. Ни одной фотографии в рамке в квартире не оказалось, но и запущенной, как у алкоголиков, она не выглядела. Нигде не стояло ни пустых, ни даже полных бутылок.

– Что теперь? – спросила Бригитта.

– Надень вот это.

Обе надели латексные перчатки и принялись обыскивать дом. Когда надо, Коломба умела работать не менее быстро и грубо, чем ее подчиненные, и через полчаса квартира была перевернута вверх дном. Ничего заслуживающего внимания там не нашлось, пока она не заметила в кухне неплотно прилегающую кафельную плитку, за которой обнаружился пустой тайник. Изнанка плитки была измазана каким-то темным маслом, и Коломба принесла ее Данте.

– Что он делает? – спросила Бригитта, увидев, что тот поднес плитку к носу.

– Нюхает.

Данте поскреб поверхность ногтем:

– Масло.

– Об этом и я догадалась, – сказала Коломба.

– Тефлоновое. Таким смазывают оружие.

– Значит, Хайнихен хранил там пистолет.

– Куда он же делся? – спросил Данте. – Если бы Хайнихен взял оружие с собой в клуб, полиция бы его нашла. А если бы его забрала Гильтине, то она бы им воспользовалась.

– Что же остается?

– Возможных объяснений всего два, – сказал Данте. – Первое – Хайнихен восстал из могилы и пришел сюда за пистолетом. Второе и, думаю, более вероятное заключается в том, что Хайнихен никогда на тот свет не отправлялся.

18

Новый приют они нашли у Бригитты, которая жила в двухкомнатной квартире с кессонным потолком и паркетным полом, обставленной яркой разноцветной мебелью. На одной из стен висел плакат с небоскребом «Утюг», на другой – афиша «Шоу ужасов Рокки Хоррора». В маленькой гостиной стояла такая же маленькая диджейская консоль, подключенная к стереосистеме: Бригитта не только работала за барной стойкой, но и крутила диски, хоть и не в таких модных клубах, как «Автоматик».

Пока Коломба приглядывала за закованным в наручники Андреасом, развалившимся на диване, Данте съездил в «Коллоквиум», чтобы собрать чемоданы и попрощаться с новыми знакомыми. В одиночестве подняться и спуститься по лестнице было особенно сложно, но его подбадривала мысль, что возвращаться туда ему больше не придется. Пока его не было, Коломбе пришлось рассказать Бригитте, что им известно о Гильтине и с какой целью они приехали в Берлин. Кое-что из ее объяснений показалось девушке совершенно неправдоподобным, но стоило ей немного покопаться в Интернете – и некоторые детали, например прошлое Данте, подтвердились.

– Хубер пытался вас убить. По приказу Гильтине, – медленно повторила Бригитта.

– Ага.

– У нас он довольно известный писатель… Боюсь, как бы не влипнуть из-за него в неприятности.

– Я не собираюсь держать его здесь вечно. Когда поймем, что делать с Хайнихеном, я сразу его отпущу.

– Разве ты не служила в полиции? Сама говоришь, он опасен.

– К сожалению, доказательств против него у меня нет. Но, вернувшись в Италию, я сделаю все возможное, чтобы немецкие коллеги с него шкуру спустили. Они точно что-нибудь на него раскопают.

– Не нравится мне мысль, что он будет разгуливать на свободе, – сказала Бригитта.

Знай она, что не меньше получаса Андреас только притворялся, что спит, это понравилось бы ей еще меньше. Журналист уже предвкушал, как отомстит за все свои унижения. Если Данте и Коломба вернутся в Италию, добраться до них будет нелегко, зато эта мелкая шлюшка с розовыми волосами у него как на ладони. Зная, где она живет, он запросто найдет способ ночью пробраться в квартиру. Уж он-то не станет тянуть с визитом.

Данте позвонил в домофон, и Коломба спустилась, чтобы проводить его наверх. Войдя, он тут же выскочил на балкон и выкурил несколько сигарет подряд.

– Значит, теперь она тоже одна из нас? – спросил он Коломбу по-итальянски, имея в виду Бригитту, которая пошла принять душ.

– Нам понадобится человек, который знает страну и при этом не является маньяком-убийцей.

Данте пристально посмотрел на нее:

– А если Гильтине возьмет ее на прицел?

– Откуда ей знать, чем мы занимаемся? Мы ведь поймали ее караульного.

– Неизвестно, есть ли у нее пособники, кроме толстяка.

В этот момент Андреас решил, что пора изобразить пробуждение.

– У меня безумно трещит голова, – заявил он. – И я сейчас так продрищусь, что земля задрожит. – Журналист поднял скованные наручниками запястья. – Вы не устали играть в тюремщиков?

– Нет. Хайнихен еще жив, – сказала Коломба.

– Это еще кто?

Она рассказала ему, что им удалось разузнать.

– Если этот человек – тот, кем мы его считаем, то он только разыграл собственную смерть. Отсюда и странное заключение судмедэкспертов. Труп принадлежал не ему. Сам он просто-напросто смылся.

Андреас задумался.

– Он не смог бы провернуть этот трюк без сообщников в больнице. У меня есть пара друзей, которых можно поспрашивать.

– Слышать ничего не желаю о твоих друзьях.

– Может, ты знаешь кого-то еще с нужными связями? Я тебе сам отвечу: никого ты не знаешь. Ты потеряешь уйму времени, и неизвестно, где окажется Гильтине.

– КоКа, ему нельзя доверять, – вмешался Данте.

– А я и не доверяю. Но насчет времени он прав. Время работает против нас. – Коломба достала из кармана Андреаса его мобильник. – Звони своему другу.

Андреас улыбнулся:

– Ты правда хочешь, чтобы я обсуждал такие вещи по телефону? Ты не так умна, как я думал, ищейка.

– Назначь встречу.

Андреас связался с медбратом, который помог ему вывести Хайнихена из комы, и тот, недолго думая, согласился встретиться.

Коломба взяла ключ от наручников и помахала им перед носом Андреаса:

– Делай, что я тебе говорю, и не пытайся сбежать. Иначе я от тебя живого места не оставлю, понял?

– Я на твоей стороне, – с абсолютно невозмутимым лицом сказал Андреас. Разобраться, что у него на уме, было невозможно, и Коломба не стала тратить время на догадки. Сняв с журналиста наручники, она сунула в карман пистолет. Она не испытывала никакой уверенности в том, что сможет заставить себя его застрелить, но с оружием ей все-таки было спокойней.

Данте кипел от возмущения. Прежде чем Коломба ушла, он отвел ее в сторонку:

– Черт, ты что, не понимаешь, что он тобой манипулирует?

– Я не дурочка, Данте, – ответила она. – Может, у тебя есть идеи получше?

– Нет. Пока нет.

– Я буду за ним приглядывать. Уверена, он хочет распутать это дело не меньше нашего.

– Если ты ошибаешься, он попытается с тобой разделаться.

– Ему это не удастся. Я и не с такими управлялась. – В глубине души Коломба сильно сомневалась в своей правоте, но эта мысль ее хотя бы немного утешала.

19

Встреча состоялась неподалеку от дома Бригитты, в сетевом баре «Ке Паса», где подавали дешевые коктейли и огромные порции мексиканской еды. Освобожденный от наручников Андреас снова принялся разыгрывать из себя знакомого Коломбе и Данте неунывающего весельчака, и о случившемся ночью напоминали только его красные глаза и повязка на голове. Он не позволял себе ничего лишнего и послушно переводил на английский весь свой разговор с медбратом – щуплым задохликом с крысиной физиономией, который, казалось, изрядно робел в присутствии корпулентного писателя.

«Он его боится. Знает, каков Андреас на самом деле», – подумала Коломба. На всякий случай она записывала беседу на телефон Андреаса, но когда чуть позже проиграла запись Бригитте, выяснилось, что Хубер ничего от нее не утаил.

Крысиная Рожа, знавший обо всех смертях, чудесах и темных делишках, творившихся в больнице Святого Михаэля, рассказал, что незадолго до похорон Хайнихена из морга пропал труп бродяги, месяцем ранее убитого взрывом походной плитки в своей лачуге. Исчезновение замяли в том числе и потому, что такое случалось не впервые. Порой невостребованные трупы при посредничестве сотрудников морга или больницы попадали в руки студентов-медиков и продавцов костей. Торговля человеческими останками запрещена законом, но достаточно зайти на «eBay», чтобы убедиться, что в продажу регулярно поступают черепа и бедренные кости, в некоторых случаях превращенные в произведения искусства.

Однако на сей раз невредимый труп положили в койку Хайнихена, и кто-то притворился, будто не заметил подмены. Кто именно, Крысиной Роже было неизвестно.

Тем временем Харри Кляйн позвонил в «Коллоквиум», где ему дали телефон Андреаса, номер которого оставила гостям виллы Коломба. Как они и просили, Кляйн попытался выяснить, кто проводил вскрытие человека, называвшего себя Хайнихеном, но изыскания ни к чему не привели: оригиналы свидетельства о смерти и заключения судмедэксперта загадочно исчезли. Осталась только зарегистрированная в больничной системе дата смерти, введенная одним из административных сотрудников.

Когда Андреас прикончил третью порцию «начос сонора» и две литровые бутылки пива, они с Коломбой вернулись в квартиру Бригитты. Разбудив завернувшегося в одеяло Данте, спавшего в углу тесной террасы, Коломба рассказала им с Бригиттой, что они узнали.

– Значит, Гильтине и правда облажалась, – сказал Данте.

– Сотри с лица эту разочарованную мину, мы не из ее группы поддержки. Мне уже не терпится добраться до Хайнихена и понять, почему он был для нее так важен.

– Прикиньте, если он ни хрена не знает, – хмыкнул с дивана Андреас.

– Он теперь тоже участвует в наших обсуждениях? – спросил Данте.

Коломба пожала плечами.

– Ну, раз уж он здесь и ведет себя как паинька… Правда, этого недостаточно. – Она достала из кармана наручники и побренчала ими перед журналистом. – Тебя к водопроводной трубе пристегнуть или к батарее? Что предпочитаешь?

– Ты мне все еще не доверяешь?

– Тогда выберу за тебя. Думаю, водопроводная труба прочнее. – Они отодвинули диван к стене, и Коломба пристегнула Андреаса к трубе. – Удобно?

– Нет.

– Хорошо. Дата смерти была зарегистрирована в системе через два дня после пожара. Можно предположить, что примерно тогда Хайнихен и сбежал. В каком состоянии он находился?

– Лучился здоровьем, – сказал Андреас.

– Еще раз так ответишь, и я тебе целый вагон таблеток в горло затолкаю.

Андреас покачал огромной головой:

– Он был весь покрыт ожогами. Если через два дня он сбежал, значит он крепкий сукин сын.

– Он не мог провернуть такое в одиночку, – впервые вступила в разговор Бригитта. – Я прекрасно представляю, каково ему пришлось. Когда брат погиб, я прочитала о пожарах все, что только можно. Хотела понять… – Она запнулась.

– Страдал ли он, – обыденным тоном продолжил за нее Андреас. – Я тебе скажу. Да. Страдал как собака.

Бригитта обругала его по-немецки, но он только рассмеялся.

– Последнее предупреждение, Андреас, – сказала Коломба. – В следующий раз проснешься сильно постаревшим.

Андреас изобразил, что зашивает себе рот.

– И потом, ему нужны были лекарства… – сказал Данте. – Если свидетельство о смерти подписал тот же человек, что увез его из больницы, он наверняка знает, где скрывается Хайнихен, или хотя бы может указать нам нужное направление.

– Как?

Данте вздохнул. Ему было противно обращаться к Андреасу.

– Может, у тебя и в телефонной компании дружки найдутся?

Андреас притворился, что развязывает себе губы, и заговорил уголком рта:

– Ясное дело, а то какой же из меня был бы журналист?

– Из тебя такой же журналист, как из Ландрю[33] джентльмен. Так ты сможешь достать нам… – Данте безуспешно порылся в памяти в поисках английского слова для «детализации телефонных звонков» и наконец описал, чего хочет, другими словами.

– Jawohl![34] – все так же уголком рта ответил Андреас.

Данте повернулся к Коломбе:

– Посмотрим, нет ли среди знакомых Хайнихена врача или медбрата из больницы Святого Михаэля. Затем проникнем в больничную систему и проверим, кто находился на дежурстве в день его смерти. Если имя совпадет, значит мы попали в яблочко.

– Ты неплохо разбираешься в компьютерах, но не настолько.

– КоКа, нам нужен Сантьяго. Знаю, ты его не одобряешь, но…

Коломба показала на Андреаса:

– По сравнению с ним Сантьяго просто агнец Божий. Звони ему.

20

Уломать Сантьяго оказалось нелегко – он еще не забыл, как Коломба конфисковала у него машину, чтобы добраться до Тибуртинской долины, – и Данте пришлось битый час упрашивать его по скайпу. В деньгах Сантьяго, торгующий номерами кредиток, не нуждался, но в конце концов нашел приемлемый компромисс:

– Ты мне задолжал уже миллион услуг, а значит, должен сделать все, о чем я попрошу.

– Если это законно…

Сантьяго развел руками. За его спиной виднелась все та же крыша и те же двое парней накуривались из бутылки. Казалось, позади него повторяется закольцованная заставка.

– А я для тебя, выходит, закон не нарушал? Ладно, не ссы, в таких делишках мне от тебя никакого толку. Допустим, на меня завели процесс и мне нужен человек, который смог бы доказать мою невиновность…

– Если ты действительно невиновен, можешь на меня положиться.

– А еще мы с Луной проведем неделю в твоем люксе. Все включено.

– Да я лучше одним из твоих барыг стану.

– Я продаю только информацию, hermano. Итак?

Разумеется, Данте пришлось согласиться. Заставив Сантьяго пообещать, что в отеле Луна будет вести себя прилично, он позвонил в гостиницу и сделал соответствующие распоряжения. Пребывание в его номере гостей, за исключением Коломбы, оплачивалось дополнительно. Спасибо, приемный отец.

Тем временем Коломба отвезла Андреаса в «Коллоквиум», где в тот вечер проходила презентация его очередной книги. Бригитта поехала с ними, чтобы удостовериться, что журналист не отклоняется от сценария. Эти три часа дались Коломбе нелегко: ее усталость уже перевалила все разумные пределы, а когда она смотрела, как ее неудачливый убийца распинается перед полным читателей залом, ее буквально передергивало от отвращения. Когда он заговаривал о драматических событиях вроде исчезновений и пыток в бывшей ГДР, становилось тихо, как в склепе, а стоило ему перейти к более легкомысленным темам, публика начинала смеяться до упаду. Выступление закончилось бурными аплодисментами. Подписав несколько экземпляров книги, Андреас повернулся к Коломбе.

– Понравилось? – спросил он.

– Нет. Пошли отсюда.

– Ну а если я решу заночевать здесь, а не на вашем поганом диване? Как ты мне помешаешь?

– Попробуй. Я бы могла порассказать твоим фанатам о кое-каких скелетах в твоем шкафу. Кто знает, будут ли они и дальше тебя обожать.

Андреас уставился на нее, и Коломбе снова стоило большого труда выдержать его взгляд. На сей раз она поняла почему: за его пустыми, как у тряпичной куклы, глазами скрывалось не зло, не жестокость, а бездонная темная пропасть.

– Могу я хотя бы захватить чистую одежду? – спросил Андреас.

– Можешь. После того как Данте тебя вырубил, я обыскала твою комнату. И выбросила баллончик со слезоточивым газом.

– Браво, – равнодушно сказал Андреас.

Коломбе показалось, что в его глазах промелькнула злость.

Они вернулись домой к Бригитте, и Коломба, как обычно, пристегнула журналиста к водопроводной трубе, а потом разбудила Данте, который снова уснул на балконе.

– Будешь дежурить первым.

– Сварю себе кофе, – отозвался он и подключил кофеварку к розетке рядом с балконной дверью, ясно давая понять, что заходить внутрь не намерен.

Бригитта вернулась с подушкой и одеялом.

– Уверена, что хочешь лечь на ковре? – спросила она. – Если хочешь, можешь спать со мной.

Коломба одновременно и надеялась, и опасалась, что та предложит заночевать с ней в одной постели: с одной стороны, спать в комнате с Андреасом ей не хотелось, а с другой – она еще не поняла, не клеится ли к ней Бригитта. Потребность спокойно поспать победила. Коломба улеглась в кровать спиной к девушке и в первые пятнадцать минут лихорадочно обдумывала, как бы потактичнее ее отшить. Соврать, что у нее есть парень, или просто объяснить, что ее привлекают только мужчины? По ее опыту, второй вариант мог привести к нескончаемым уговорам: женщины нередко бывают куда напористей мужчин. Но приставаний она не дождалась ни в ту ночь, ни в следующие два дня, когда они собирали сведения о Хайнихене, чтобы передать их Сантьяго.

Они вытащили все письма из его переполненного почтового ящика, а друг Бригитты – служащий муниципалитета – добыл им документы, которые Хайнихен предоставил при подаче заявления на получение постоянного вида на жительство. Среди них оказалась и копия удостоверения личности: на фотографии был изображен энергичный темноволосый мужчина лет шестидесяти. Коломба позвонила трем амиго, чтобы узнать, не находится ли он в международном розыске, но запрос не дал никаких результатов.

На звонок в участок ответил Гварнери – остальные двое амиго находились на выезде, расследуя убийство транссексуалки, тело которой обнаружили в мусорном баке по окончании забастовки уборщиков. Услышав голос начальницы, он обрадовался и разволновался.

– Мы еще под особым наблюдением, – прошептал он после того, как поискал Хайнихена в системе. – Сантини уверен, что мы знаем, где вы, госпожа Каселли. И что, где бы вы ни были, вы опять мутите воду. Извините, это его слова, не мои.

– Он хорошо меня знает. Есть какие-то подвижки?

– Мы все еще проверяем пассажиров и причины их поездки. Пока никаких странностей не нашли. Все они заранее планировали поехать в Рим – кто по работе, кто по личным причинам. Конечно, кто-то мог узнать об этом наперед и подготовить убийство.

– Поищите связи с Россией.

– О’кей. Вы нашли что-нибудь интересное?

– Сложно сказать, – уклончиво ответила Коломба.

Положив трубку, она улыбнулась. Во время разговора она слышала отдающиеся в коридорах мобильного подразделения шаги и голоса сослуживцев и поняла, что безумно соскучилась по службе. К счастью, она скоро вернется.

Затем правда обрушилась на нее, как ведро ледяной воды, и ее улыбка погасла. В Италию-то она вернется, но не в мобильное подразделение. По окончании расследования ее отправят в какое-нибудь захолустье проштамповывать заявки на визы. Если, конечно, она согласится на новое назначение, а соглашаться она не собиралась. Так или иначе, мобильного подразделения ей не видать как своих ушей.

«А ведь я только-только успела заново влиться в работу».

Несмотря на все их объединенные усилия, за два дня образ Хайнихена почти не прояснился. Они узнали, что четыре года назад он переехал в Берлин из небольшого городка в бывшей ГДР, где работал техническим специалистом, но не нашли ничего о его более далеком прошлом. Судя по распечатке звонков, общительностью Хайнихен не отличался. Больше двух раз телефонные номера повторялись очень редко, и, по всей вероятности, с людьми он встречался главным образом по работе. Пробив несколько номеров, они вышли на владельцев магазинов, которым он по дешевке установил системы наблюдения, но никакой стоящей информации у них не оказалось. Хайнихена им рекомендовали знакомые, и он ни с кем не поддерживал долгосрочных отношений. И наконец, среди номеров не было ни одного врача. Сантьяго даже «обнюхал» ящик Гильтине, на который писал ей Андреас. Они отправили от его имени письмо, в котором журналист оправдывался за задержку с выполнением задания, но Гильтине так и не ответила, и ничего выведать Сантьяго не удалось. Гильтине подключалась через анонимайзер, и ее почтовый аккаунт ограничивался единственной страницей.

В конце концов им все-таки повезло: при проверке старой выписки по счету Хайнихена выяснилось, что он получил платеж на сумму около двух тысяч евро от женщины, которая оказалась женой заместителя главврача – хирурга по имени Кевин Оде.

– Кому-то наставили рога, – сказал Андреас. Назло своим тюремщикам он наотрез отказался носить брюки дома и теперь развалился на диване в одних трусах, подобно омерзительному Будде.

– Они были любовниками? – озадаченно спросила Бригитта.

– Скорее, жена наняла Хайнихена, чтобы проследить за мужем, – сказал Данте, к своему неудовольствию обнаружив, что согласен с журналистом. – Очевидно, помимо установки систем наблюдения, наш приятель подвизался на ниве частного сыска. Весьма подходящее занятие для бывшего агента Штази.

– А что там с графиком дежурств? – спросила Коломба.

Сантьяго с неприличной легкостью взломал защиту компьютерной системы больницы.

– Ты не поверишь, но он находился на дежурстве, – ответил Данте, роясь в файле. – И даже задержался на два часа сверхурочно.

– Ждал, пока стемнеет, – добавил Андреас.

Коломба кивнула.

– Давайте его навестим, – предложила она. – Одевайся, Андреас. Правила те же.

– Один раз у тебя с ним все обошлось, не искушай судьбу, – вскинулся Данте.

– Предпочитаешь, чтобы я взяла с собой Бригитту, а тебя оставила за ним присматривать?

Подумав несколько секунд, Данте покачал головой.

– Будь осторожна, пожалуйста.

– А как же.

Коломба сняла с Андреаса наручники и дождалась, пока он наденет брюки, после чего они вместе отправились в больницу Святого Михаэля, которая находилась в округе Шёнеберг, недалеко от ратуши, где Джон Кеннеди заявил, что он тоже берлинец[35]. Близился вечер, и Коломба решила, что будет быстрее прокатиться на метро, но всю поездку волновалась, как бы Андреас не выкинул очередной фортель. Однако на публике в средствах он был ограничен. Несколько пассажиров подошли к нему, чтобы поздороваться, и он даже дал пару автографов. Правда, когда он прошептал что-то на ухо молоденькой, стриженной под ежик девчонке, та покраснела и торопливо отошла подальше.

Кевин Оде – высокий худощавый мужчина лет пятидесяти, носивший очки в тонкой золотой оправе, – встретился с ними в регистратуре на первом этаже. Он был явно раздражен срочным вызовом по громкоговорителю.

– В чем дело? – спросил он по-немецки.

Андреас неожиданно заключил его в объятия.

– Ты трахнул не ту шлюшку. И умыкнул не того покойника, – сказал он врачу на ухо так тихо, что слов не слышал никто, кроме него и Коломбы.

Как она ему и велела, он объяснялся по-английски. Оде побледнел как полотно. Сообщив старшей медсестре, что берет пятиминутный перерыв, он провел их на подземную парковку, где ставил свой «мерседес». Коломба посадила хирурга на заднее сиденье вместе с Андреасом, который тут же обхватил его за шею, а сама уселась впереди.

– Где Хайнихен? – спросила она.

По дороге у Оде было несколько минут на размышления, и он решил, что лучшей стратегией будет все отрицать.

– Я правда не понимаю, о ком вы. Это один из моих пациентов?

– Это человек, которого вы подменили трупом бездомного алкоголика.

– Серьезно, вы меня с кем-то путаете.

Стратегия оказалась ошибочной. Прежде чем Коломба успела среагировать, Андреас железной хваткой сжал левую руку хирурга. Послышался отчетливый хруст, и Оде закричал от боли.

Коломба приказала Андреасу отпустить его, и тот, подмигнув, повиновался.

– Вы мне запястье сломали! – воскликнул Оде, добавив что-то по-немецки.