– Надо закрыть двери внутрь! – задыхаясь от ужаса и избытка адреналина в крови, взвизгнул Майк. – Монстры прорвались из тамбура!
Его подхватили за руки и втолкнули за переборку. Следом вбежали ещё несколько человек, которым удалось вырваться из захлестнувшего подступы к баррикаде кровавого месива, и десяток стрелков облепили дверной проем, открывая огонь по рвущимся к людям мутантам. Грохот множества очередей в закрытом пространстве коридора резанул по ушам, больно отдаваясь в барабанных перепонках, и Майк забился в угол, обхватывая голову ладонями. С полминуты стрелки вели бой, отстреливая атакующих монстров, потом бойки винтовок один за другим сухо защелкали, возвещая об опустошении магазинов, и из дверного проема в коридор влетело покрытое окровавленной шерстью, гибкое тело. Крупный мешковатый мутант с усеянной кривыми клыками пастью грузно приземлился на толстые когтистые лапы, разворачиваясь залитой кровью мордой к засевшим у дверей людям, и бросился на ближайшего человека. Словно стенобитное орудие, выбивающее ворота, монстр снес стрелка с ног, впечатывая в стену, и хруст ломающихся ребер утонул в пронзительном крике умирающего, быстро переходящем в хрип. Остальные полярники, выхватив ледорубы, рванулись на мутанта, осыпая его ударами, и кто-то из охранников захлопнул дверные створы, защелкивая запоры замков.
– Нужно подпереть двери! – крикнул он, натыкаясь взглядом на Майка. – Тащи сюда что-нибудь!
Майк подскочил на ноги, схватил валяющиеся неподалеку носилки и потащил их к двери, в ужасе оглядываясь на монстра, бешено мечущегося между окружившими его полярниками. Пока подпирали двери, содрогающиеся под ударами ломящихся мутантов, прорвавшегося монстра удалось забить насмерть. Подоспевшие из рабочих помещений АЭС люди срочно возводили у дверей новую баррикаду, и прибежавший вместе с ними Мартинес подозвал к себе Майка.
– Батлер! Сколько у нас на складе патронов осталось? – Инженер стоял рядом с полярником, облаченным в залитое кровью, ободранное арктическое снаряжение. Майк узнал в нём старшего первой команды стрелков.
– На складе один маленький ящик, сэр! – ответил Майк, делая шаг в сторону, чтобы освободить дорогу полярникам, уносящим тело убитого прорвавшимся монстром человека. – Мы всё раздали командам охраны! Когда меня назначили на склад, патронов уже было совсем мало, сэр!
– Сколько там осталось этих тварей, Пол? – Мартинес перевел взгляд на старшего растерзанной мутантами команды. – Мы сможем уничтожить их всех и отбить тамбур? Как они смогли прорваться через запертые двери, они что, научились прогрызать металл?
– Думаю, им удалось отогнуть нижний угол двери, после того как они сгрызли всю обшивку и утеплитель, – болезненно скривился тот, прижимая к груди наспех перевязанную окровавленной тряпкой кисть руки. – Сначала на нас набросились только мелкие мутанты, которые без труда пролезали между элементами баррикады. Рыси и росомаха появились уже потом. Сложно определить, сколько всего осталось мутантов, но я думаю, что не больше двух десятков. Но это самые крупные особи, значит, убивать их надо на расстоянии, иначе снова будет вот так же!
Он кивнул на лежащего посреди коридора полярника, над которым склонился врач. Человек едва дышал, его снаряжение было разорвано на животе в клочья, среди которых виднелись выпавшие наружу внутренности.
– Россомаха порвала его прежде, чем мы окончательно забили её ледорубами, – продолжил Пол. – Перед смертью бешеные мутанты становятся предельно обезумевшими и не чувствуют боли. Их только с безопасного расстояния расстреливать. Иначе все будем лежать вот так же. Если патронов мало, то лучше не рисковать.
– А если собрать ещё одну баррикаду у второй переборки? – предположил Мартинес. – Засесть за ней и приоткрыть эти двери лишь немного? Пусть твари забегают по одному, мы будем расстреливать их издали!
– Тут боковых дверей слишком много, монстры могут вынести их в попытке выжить, – покачал головой Пол. – Пока они заражены бешенством, им на всё плевать, и сил у них в десять раз больше обычного. Попробовать можно, но если не удержим ситуацию под контролем, то потеряем и этот отсек. Считаю, лучше дождаться прибытия спасательной экспедиции. Они откроют ворота снаружи и перебьют монстров из пулеметов.
– Спасательная экспедиция прибудет неизвестно когда! – возразил инженер, ткнув пальцем в спешно возводимую у дверей баррикаду. – Это не тамбур, эти двери долго не выдержат. Мутанты сожрут трупы и успокоятся на время, но потом голод погонит их дальше!
– Когда я прятался на первом уровне бункера в электрощитовой, – произнес Майк, – то смотрел за монстрами через отверстие от пули! Может быть, мы прорежем дыру в двери и расстреляем всех мутантов через неё прежде, чем они выломают дверь?
– Хорошая идея, парень! – похвалил его Мартинес. – Пол, возьми людей и идите с Батлером на склад! Принесите патроны и резак, давайте сделаем это!
Но полностью перебить оставшихся за дверями монстров не удалось. Зараженные болезнью мутанты почти не чувствовали боли и умирали не сразу. Скудный запас патронов иссяк наполовину, когда монстры, осознав угрозу, попрятались в первом отсеке, оставив у дверей трупы полдюжины соплеменников. В итоге было решено не отходить от отверстия ни на минуту и, как только в поле зрения будут появляться оголодавшие мутанты, расстреливать ближайшего из них.
– Пока остальные будут пожирать раненого, мы выиграем время, – подытожил Мартинес. – Здесь тепло, и мутанты почувствуют голод не сразу. Возможно, мы продержимся так до прибытия помощи.
Помощь пришла только спустя еще четверо суток. К тому времени патроны давно закончились, и терзаемые голодом монстры прорвали баррикаду. Пришлось срочно отступить в следующий отсек и заблокироваться там. Какое-то время взбешенные мутанты рыскали по захваченной территории в поисках добычи, разгрызая в труху всё, что хоть немного казалось им съедобным. Потом кто-то из них сожрал изоляцию в одном из распределительных энергоузлов, произошло короткое замыкание, и часть электропроводки сгорела. Систему обогрева и освещения вырубило, и весь первый этаж АЭС погрузился в темноту, следом за которой начала падать температура. За день первый этаж выстудило до минус тридцати по Цельсию, и стало ясно, что если срочно не предпринять эффективных мер, то, даже если зверье не прорвется дальше в глубь АЭС, под действием низких температур внутреннее оборудование электростанции может выйти из штатного режима функционирования. Последствия этого могут быть самыми угрожающими.
В итоге было решено последовать примеру Вахтенного директора Грина и заманить зверьё в тепловую ловушку. Из склада графитовых стержней вынесли всё, что было можно разместить в других помещениях, внутри разожгли костры и положили тело убитого мутировавшей росомахой человека. После чего открыли все двери центрального коридора и укрылись в ближайших к складу помещениях. Четверть часа мутанты не появлялись, а потом в распахнутые складские ворота ворвалось сразу полтора десятка монстров. Зверьё ринулось терзать труп, и вооруженные фонарями полярники, воспользовавшись моментом, выбрались из укрытий и заперли склад, блокируя внутри бешеных, кровожадных тварей. Ворота завалили чем смогли и двинулись проверять замерзающий этаж, рассчитывая восстановить систему обогрева. В темноте на Пола напала мутировавшая кошка и в считаные секунды располосовала его клыками и когтями. Монстра удалось расстрелять, но помочь полярнику было уже невозможно. Он умер через полчаса. Больше мутантов на этаже не оказалось, но запустить обогрев ремонтная команда так и не смогла.
Короткое замыкание оказалось настолько сильным, что оборудование энергоузла расплавилось и пришло в негодность. Замены ему в наличии не было, и ради поддержания на первом этаже температуры не ниже минус тридцати Мартинес приказал жечь на первом этаже костры из мебели и всего, что только можно бросить в огонь. На некоторое время отказ электроники вследствие переохлаждения удалось предотвратить. Но помощь всё не прибывала, и горящие в замкнутом пространстве костры привели к понижению уровня кислорода в воздухе. Начались отравления угарным газом, и отопление открытым огнем пришлось прекратить. Для удержания температурного предела все входы на верхний уровень из подземных технических помещений были распахнуты, но сохранившая работоспособность часть системы отопления едва справлялась с двойной нагрузкой. Холод проникал в АЭС всё сильнее, и уцелевшим полярникам приходилось задействовать обогрев личного снаряжения. К установке для перезарядки элементов питания арктических комплектов вновь выстроилась очередь, и Майку приходилось часами не отходить от монитора управления. От необходимости постоянно водить по сенсорам голым пальцем он чувствовал себя вечно продрогшим насквозь, и даже система обогрева не могла полностью отогреть постоянно коченеющие пальцы рук. К тому моменту, когда дежурная команда, обслуживающая радиостанцию дальней связи, сообщила о прибытии спасателей, у него начался насморк и редкие, но крайне неприятные приступы сухого режущего кашля.
Для встречи спасательной экспедиции все уцелевшие полярники собрались в тамбуре входных ворот. Оставшиеся патроны были распределены между стрелками, и оставалось только дождаться, когда снаружи к АЭС подойдет эвакуационная техника. Несмотря на включенный на полную мощность обогрев, Майка морозило изнутри, и он почти не ощущал тепла, тяжело дыша наполовину заложенным носом. Тем временем Мартинесу принесли портативную рацию, настроенную на прямую связь с экспедицией через стационарную радиостанцию АЭС, и пилоты заходящих на посадку шаттлов потребовали от него обрисовать текущую обстановку. Но помочь им ему было практически нечем.
– Мы были на поверхности четверо суток назад! – Инженер стоял у самых ворот при свете электрического фонаря и прислушивался к звукам снаружи. – Нас блокировали мутанты, мы не могли выйти наружу! Нам удалось заманить тварей в склад и запереть там, но у нас почти не осталось патронов! Я не знаю, какова сейчас снежная обстановка и метеоусловия в районе посадки! Но будьте осторожны с консервационными ангарами! Там погибла команда бригадира Шульце, мы слышали в эфире медвежий рёв! Не меньше двух тварей! Связи с Вахтенным директором Грином по-прежнему нет, думаю, им не удалось своими силами устранить повреждения передающей антенны!
Вскоре далекий вой приближающихся турбин пробился сквозь толстые внешние ворота, пилоты начали сообщать об успешных приземлениях, и настроение у измученных людей поднялось. Майк даже подошел поближе к Мартинесу, воспользовавшись тем, что держит у себя запасной аккумулятор для рации. Раз спасательная экспедиция прибыла, то она хорошо вооружена и снаряжена, они справятся с ситуацией и без него, а ему стоит поскорее отправиться домой, для начала геройств с него достаточно. Внезапно со стороны сектора Аэродром донесся мощный взрыв, и эфир разразился криками пилотов:
– Они разбились! Борт номер семь разбился! Посадочные полозья надломились!
– Здесь «Восьмерка»! Срочно меняю траекторию! Угроза столкновения с обломками! Посадка на заданной точке невозможна!
– «Девятка» и «Десятка»! Отменить посадку! Заходите на второй круг! Следуйте за «Восьмеркой»! Одиннадцатая бригада! Спасателей к месту крушения, срочно!
– Двенадцатая бригада, разворачивайте технику! Очистить место посадки от обломков, мы не сможем развернуть шаттлы на вылет, впереди Реактор!
– «Восьмерка»! Ищите место приземления самостоятельно! Отсюда ни черта не видно, сильная поземка! «Зевс», все признаки скорого начала пурги, как слышите меня?! Нужно торопиться!
– Это «Зевс», подтверждаю, ускорить высадку! Отрядам охраны начать операцию!
Пулеметная стрельба вспыхнула менее чем через минуту. Снаружи загремели орудийные выстрелы, загрохотали разрывы, и зазвенел до боли в ушах знакомый истеричный визг мутантов. В эфире началась суматоха, кто-то требовал больше тепловых ловушек, кто-то приказывал танкам сосредоточить огонь на медведях, кто-то орал от боли. Майк инстинктивно съёжился, понимая, что высадка спасательной экспедиции оказалась далека от триумфальной. Где-то совсем рядом с воротами прогремел взрыв, и дверные створы содрогнулись, заставляя стоящих рядом людей испуганно отскочить в глубь тамбура. Ещё через несколько минут стрельба снаружи усилилась, и послышался рокот танковых моторов. У ворот со стороны улицы послышалась какая-то возня, донесся звук стучащих по металлу инструментов, и створы входных ворот начали открываться. Они не успели распахнуться и на четверть, как внутрь тамбура с фонарями и оружием наперевес начали вбегать люди в арктическом снаряжении с эмблемами службы безопасности Полярного Бюро.
– Не открывать ворота полностью! Держать позиции! Медиков и ремонтную бригаду сюда! Где инженер Мартинес? – Вслед за штурмовой командой внутрь зашел человек, окруженный кольцом телохранителей, и Майк узнал голос замдиректора Полярного Бюро.
– Я здесь, мистер Коэн! – Мартинес торопливо подошел к нему. – Вы как нельзя вовремя! У нас закончились патроны и медикаменты, продуктов и воды осталось на трое суток!
– Что с АЭС? – перебил его замдиректора. – В каком она состоянии? В Новой Америке началось похолодание! Температура упала на три градуса ниже нормы, пока это не столь заметно, и население сохраняет спокойствие, но медленное понижение продолжается! Мы должны немедленно запустить ХААРП на полную мощность! У нас есть не более пяти дней, потом похолодание будет уже не скрыть! Начнется паника и обвал фондовых рынков!
– Это невозможно, господин заместитель директора, – возразил инженер. – В столь короткие сроки АЭС не вывести на штатную мощность! Мы выдержали две атаки мутантов, последнюю из которых отразить не удалось. Они вывели из строя освещение и отопление, сейчас внутри минус тридцать три по Цельсию, и некоторое внутреннее оборудование не выдержало понижения температуры. Нам с помощью господа, не иначе, удалось заманить тварей в склад графитовых стержней, они до сих пор находятся там! Электрооборудование первого этажа требует замены, разрушенный энергоблок нуждается в длительных восстановительных работах, ремонт второго энергоблока закончен не был!
– Что мы можем сделать для того, чтобы Новая Америка не превратилась в ледяное кладбище? – К воротам подкатил ещё один танк и выстрелил из пушки в сторону бункера. Коэн невольно вздрогнул, отшагивая в глубь тамбура. – Что мы можем сделать для этого быстро, я подчеркиваю – быстро! Ваши рекомендации, мистер Мартинес?
– Если закончим ремонт второго энергоблока, то сможем подать на ХААРП достаточно энергии для его возвращения в штатный режим! – сообщил инженер. – Вахтенный директор Грин заблокировался в Командном центре в режиме полной автономии, но запасов его энергии хватит на несколько месяцев. Даже если мы будем вынуждены отдать ХААРПу всё, на что хватит отремонтированного энергоблока, Грин сможет возобновить процесс накачки ионосферы своими силами. В крайнем случае, для вывода ХААРПа на полную мощность можно использовать точку аварийного ручного управления, если запитать её отсюда напрямую. Но для всего этого нам необходимо полностью восстановить второй энергоблок! Когда мутанты напали на Реактор, нам оставалось не менее двух недель ремонтных работ, но теперь мы лишились квалифицированных специалистов, погибло огромное множество людей!
– Специалисты будут! – тоном, не терпящим возражений, заявил замдиректора. – Мы мобилизуем все резервы, отзовем из отпусков отдыхающую вахту и сделаем выгодные предложения тем, кто ранее уволился из Бюро. Через три часа мне нужны полные списки запасных частей и оборудования, которое требуется доставить сюда из Новой Америки. Завтра же всё будет погружено на шаттлы! Если потребуется, мы привезем сюда в десять раз больше людей, но Реактор будет восстановлен в кратчайшие сроки!
– Внутри Барбекю, у переборок отсеков, перед дверьми, необходимо установить металлические решетки! – добавил Мартинес. – И подать на них напряжение! Это позволит удержать мутантов, если они прорвутся через входные ворота! Через решетку отстреливать тварей будет легче, баррикады оказались малоэффективны…
Звуки гремящего снаружи боя усилились, и к Коэну подбежал один из офицеров службы безопасности. Вставленная в его ухо гарнитура военной рации тихо трещала какофонией криков, команд и докладов.
– Господин заместитель директора! – Офицер приложил руку к капюшону в районе уха, плотнее прижимая гарнитуру. – Нам не удается пробиться к бункеру! Снег слишком глубокий, танки не могут пройти дальше прилегающей к АЭС территории, мы уже потеряли одну машину! Без их орудий мы несем серьезные потери! Первый отряд был атакован целой стаей медведей, они прятались в консервационном ангаре! Связи с первым отрядом нет! Начинается пурга, необходимо закрепляться тут, у Барбекю!
– Делайте, что хотите, полковник! – Коэн сделал ещё один шаг в глубь тамбура. – Но ремонт АЭС должен начаться немедленно! Где ремонтная бригада?
– Их вездеходы пришлось задержать, мутанты атаковали из-под снега! – доложил офицер. – Ремонтники будут здесь через двадцать минут! Мы срочно стягиваем все силы сюда для организации обороны! До тех пор прошу вас вернуться в бронетранспортер! Когда пурга стихнет, мы отобьем бункер и отправим назад шаттлы!
– Хорошо, полковник, я разделяю вашу позицию! – замдиректора заторопился к выходу, невольно ежась при каждом танковом выстреле. – Позаботьтесь о людях мистера Мартинеса, нам дорог каждый человек, тем более сейчас!
Коэн в окружении телохранителей скрылся снаружи, и офицер обернулся к инженеру Мартинесу:
– Сейчас сюда подойдут бронетранспортеры на воздушной подушке. В них вы и ваши люди сможете переждать пургу. Раненым будет оказана медицинская помощь. Подготовьте тяжелобольных к отправке в Новую Америку, за ними придет отдельный транспорт, как только шаттлы будут готовы к вылету! Остальным получить оружие, боеприпасы и средства личной связи!
– Как?! – вырвалось у Майка. – Разве мы не летим домой? Мы же едва уцелели в этой бойне!
– Никто не летит домой до тех пор, пока Новая Америка не будет в безопасности! – жестко отрезал полковник. – Это приказ президента и конгресса. Шаттлы возвращаются пустыми, на борт берут исключительно тяжелораненых. Иначе здесь быстро никого не останется. А потом всю страну заберет Холод. – Он кивнул в сторону входа: – А вот и ваш транспорт. Открыть ворота!
Возившаяся с механизмом ворот команда техников налегла на створы, распахивая их полностью, и Майк увидел четверку утыканных пулеметами бронированных машин на воздушной подушке, быстро приближающихся к входу в центральный корпус АЭС. Всё видимое пространство позади них кипело ужасающей кровавой битвой. Повсюду с яростным визгом и бешеным рычанием бесновались огромные стаи всевозможных мутантов, исступленно бросающиеся на медленно продвигающуюся в глубь Реактора технику. Густые потоки пуль рвали зверьё на части, но остальные твари немедленно зарывались в глубокий снег, пропадая из виду, и вновь рвались в атаку уже с другой стороны. Находящимся внутри стальных машин стрелкам мутанты навредить не могли, но стоило людям оказаться вне техники, как монстры устремлялись на них отовсюду. Несколько вездеходов на колесах низкого давления уже потеряли целостность шин и теперь не двигались с места, беспомощно вращая изгрызенными обрывками колес, всё глубже зарываясь в снег. Два экипажа, пытавшиеся выбраться из вездеходов и добраться до ближайших машин, мгновенно оказались разорванными на части, остальные не покидали обездвиженных бронетранспортеров, пытаясь отстреливаться от взбешенного зверья.
– Внутрь! Бегом! Шевелись! – рядом с Майком возник человек в арктическом снаряжении службы безопасности Полярного Бюро с винтовкой в руках. – Всем занять места в бронетранспортерах!
Майк побежал к распахивающемуся люку ближайшей бронированной машины и, запрыгнув внутрь, зашелся в сухом кашле. Следом за ним влез инженер Мартинес. Он тут же бросился к ящику с аптечкой и извлек оттуда пузырек с таблетками.
– Проглоти две штуки! – Инженер сунул его Майку в руки. – Пойдешь к врачу в числе первых!
Сильный порыв ветра ворвался в распахнутые люки и швырнул в лицо Мартинесу добрый фунт снега. Инженер выругался, отпрянув на спинку сиденья, и принялся вытирать залепленное снегом лицо. В бронетранспортер один за другим влезали полярники, за которыми появился один из солдат службы безопасности и наглухо задраил входные люки. Но вопреки ожиданию Майка машина не тронулась с места. Вместо этого под ногами что-то громко гудящее начало стихать, и бронетранспортер будто осел на снег.
– Что происходит? – едва вздохнувший с облегчением Майк с тревогой посмотрел на солдата. – Почему мы не уезжаем?
– Начинается пурга, надо отключить воздушные подушки, чтобы исключить опрокидывание, – объяснил тот. – Мы не знаем, какой скорости ветра ожидать. Так что пока будем стоять на месте.
Инженер Мартинес коротко чертыхнулся и полез к перископу внешнего наблюдения. Майк, заметив рядом с собой точно такой же, последовал его примеру, прислушиваясь к шипению эфира в динамике инженерской рации. Вокруг уже мело вовсю, видимость быстро падала, и многого увидеть не удалось. Майк успел разглядеть вдали череду замерших друг возле друга шаттлов и догорающий остов разбившегося ракетоплана в сотне метров за ними. Где совершили посадку остальные, видно не было, и он попытался рассмотреть, что происходит у бункера. Но мчащиеся по перепаханному лапами и воронками окровавленному снежному полю облака снега не позволяли видеть так далеко, и Майк сосредоточился на незатихающем бое в районе ангара консервационных шаттлов. Судя по беспрестанному нервному радиообмену в эфире, служба безопасности до сих пор не смогла решить проблему с медведями, и полковник приказал отрядам отступить на время пурги. В быстро уплотняющейся снежной круговерти со стороны ангара виднелись частые вспышки выстрелов и сполохи взрывов.
– Мы подстрелили ещё одного! – кричал кто-то, похоже, командир танка или наводчик. – Но дальше вести огонь бесполезно! Я ничего не вижу! Прошу разрешения отойти задним ходом!
– Это «Чарли-2»! – тут же ответили ему. – Он ещё жив! Он жив! Эта тварь запрыгнула мне на броню, я не могу его сбросить! Не стреляйте по раненому медведю, вы разнесете нас, к дьяволу!
– Всем прекратить огонь! Задний ход! Отступаем на сто метров! Избегать столкновений!
– Он пытается оторвать мне пушку!!! – заорал второй «Чарли». – Разбил прожектор и выдрал с потрохами башенный пулемет! У меня потеря герметичности!
– Уходи назад, мы собьем его пулеметным огнем, как только увидим тебя! – вмешался в радиообмен ещё один голос. – Видимость не превышает десяти метров, я не могу вести огонь отсюда! Сближайся!
– О мой бог! Да сколько же их там?! – нервным фальцетом заголосил кто-то. – Мы же убили пятерых! Разве медведи живут стаями?
– Это Холод, парень! – зло ответили ему. – У него свои законы. «Чарли-2», я тебя вижу, но на башне пусто, только крови полно! Где медведь?
– Спрыгнул вниз секунду назад! Я не вижу, куда он делся! У меня поврежден передний перископ!
Вскоре пурга ударила с такой силой, что в перископ стало невозможно разглядеть вообще ничего. Майк отпрянул от него и откинулся на жесткую спинку сиденья, вновь закашлявшись. Инженер Мартинес хотел было ему что-то сказать, но в этот момент механик-водитель бронетранспортера увеличил обороты двигателя вдвое, и бывалые полярники, не сговариваясь, одновременно посмотрели на вшитые в снаряжение термометры.
– Сколько? – Мартинес обернулся к сидящему рядом человеку. – У меня термометр разбит.
– Сорок один, – ответил тот. – Только какая разница? Мы же внутри. А вот сколько сейчас там, снаружи, под ветром… – Он прислушался к работе мотора: – Вроде пока тянет. – Полярник нащупал под подбородком маску и натянул её на лицо.
– Что происходит? – Майк увидел, как остальные полярники делают то же самое, и поспешил надеть лицевую маску, торопливо соображая, стоит ли надевать очки.
– Пока ничего, – успокоил его инженер. – Но подстраховаться не помешает. При понижении температуры ниже минус шестидесяти градусов топливо начинает густеть, и двигатели глохнут. Поэтому вся наша техника на электрическом ходу. Но у танков и боевых машин, – он кивнул на бронированный борт, – движки дизельные. Ты разве не заметил, Батлер? Они, как шаттлы, боятся сильного мороза. Ты можешь не надевать очки, мы пока еще не заглохли…
В ту же секунду бронетранспортер резким рывком завалился набок, проваливаясь в снег правой стороной, и сидящих внутри бросило друг на друга. Что-то сильно ударило в борт машины, и накренившийся транспорт вздрогнул, зарываясь ещё глубже.
– Они под нами!!! – заорал Мартинес, пытаясь выбраться из-под навалившихся сверху людей. – Под снегом! Надо уезжать! Уезжать!!! Немедленно!!!
Механик-водитель бронетранспортера услышал его крик, и мощные вентиляторы взвыли под днищем машины, нагнетая воздушную подушку. Но крен оказался слишком велик, бронетранспортер задергался, не в силах справиться с утечкой воздуха, и провернулся на боку вокруг своей оси, ввинчиваясь в снег. Мощный порыв ветра ударил в накренившуюся крышу, выводя машину из неустойчивого равновесия, и бронетранспортер вновь оказался в горизонтальном положении. Машина вздрогнула, поднимаясь на воздушную подушку, и рванулась с места сквозь бурлящее вокруг, непроглядное снежное месиво. В следующую секунду мчащийся в полной слепоте броневик на полной скорости врезался в какое-то препятствие, и инерция швырнула его пассажиров на переднюю переборку. Раздался хруст ломающихся костей, крики боли и испуганные вопли, всё вокруг закрутилось кувырком и завершилось сильным ударом.
– Батлер! Очнись! – Мартинес, вытирая льющуюся на лицевую повязку кровь из глубокого пореза на лбу, тряс Майка за плечо. – Быстрее же! Очнись, пока нас не сожрали, дьявол тебя побери!
Майк открыл глаза, и тут же острая боль прорезала плечо. Он вскрикнул и вырвался из хватки инженера. Похоже, ему повредило руку! Майк дернулся, пытаясь сесть, и больно ударился головой обо что-то, свисающее с потолка. Оказалось, что все сиденья были перевинчены к верху, и на полу не осталось даже отверстий из-под креплений. Смутный шум, давивший на барабанные перепонки, превратился в автоматные очереди и хриплый визг атакующего зверья.
– Мы перевернулись! – Инженер сунул ему в руки ледоруб. – Бронетранспортер больше не едет, на дверном люке лопнули запоры, мы не можем его закрыть! Мутанты ломятся сюда! Батлер, помоги держать дверь, иначе всем конец!
Рядом загремели выстрелы, и пронзительный визг атакующей твари сменился яростным хрипом взбешенного монстра и истошным криком охваченного жуткой болью человека. Майк испуганно сжался, быстро возвращаясь к реальности, и взгляд его заметался по слабоосвещенному пространству десантного отсека бронетранспортера, заваленному мертвыми телами и переломанными ранеными. Машина лежала на крыше, двигатели не работали, створ одного из люков был смят и наполовину выворочен. В образовавшуюся крупную щель лезли мутанты, стремясь добраться до нескольких уцелевших полярников, обороняющих люк. Привалившийся к борту Мартинес сидел с неестественно вывернутой назад ногой, но словно не обращал на это внимания. Он старался дотянуться до бездыханных тел и ощупывал их карманы в поисках винтовочных магазинов. Находя такой, он передавал его человеку с винтовкой, засевшему прямо перед вывороченным люком. Едва из кипящей снаружи снежной карусели появлялся монстр, стрелок открывал огонь, и бьющие почти в упор пули вынуждали мутанта терять скорость. Трое других полярников, вжавшись в бронелисты вокруг люкового отверстия, добивали раненых мутантов ледорубами. В руку одного из них сейчас вцепился здоровенный волк, и обрушивающиеся на его череп удары не могли заставить тварь разжать челюсти.
Схватив ледоруб инженера, Майк рванулся на помощь и изо всех сил вбил острое лезвие в череп обезумевшего от бешенства мутанта. Брызнула кровь вперемешку с мозговой тканью, тварь взвыла, но лишь сильнее стиснула зубы, прокусывая человеческую руку до самой кости. Полярник кричал, осыпая волка ударами, но вырваться был не в силах.
– Шею! – орал позади Мартинес. – Батлер! Руби ему шею! Скорее же, пока он не разгрыз кость!!!
Находящийся на грани потери сознания от ужаса Майк едва сумел выдернуть застрявший в черепе мутанта ледоруб и принялся рубить покрытый грязно-белой окровавленной шерстью, кривой хребет. Лезвие ледоруба с хрустом погружалось в живые ткани, разбрызгивая повсюду кровавые брызги, тварь забилась в конвульсиях, вокруг орали: «Ещё! Ещё!» – и Майк почувствовал, как реальность утопает в летящей в лицо крови.
Дальнейшее происходило для него словно в кровавом тумане. Туловище волка отделилось от вцепившейся в человеческую руку головы и рухнуло на снег. В полураскрытый люк ударил поток ветра вперемешку со снегом, из которого внезапно появилась здоровенная кошка с усыпанной несколькими рядами кривых желтых зубов пастью. Её узкие зрачки сверкнули лютым бешенством, но вместо атаки тварь с разбегу вгрызлась в обезглавленную тушу монстра и одним прыжком исчезла вместе с ней в бьющей в лицо порывами ветра снежной пелене. Кто-то помог пострадавшему сорвать с руки волчью голову, и тот опрокинулся навзничь, надсадно хрипя от жуткой боли. В плюющемся снегом люке появилось сразу два монстра, с визгом бросившихся на людей, загремели винтовочные очереди, и вновь взметнулись вверх покрытые заледенелой кровью ледорубы. Майк наносил удары вмерзшим в облепленную багровыми ледяными наростами перчатку оружием, отбивался ногами от вгрызающихся в сапоги тварей, вновь наносил удары ледорубом, выпихивал наружу, на растерзание монстрам, туши убитых мутантов, опять рубил…
Майк рванулся на помощь и изо всех сил вбил острое лезвие в череп обезумевшего от бешенства мутанта.
В какой-то момент он уже не чувствовал ни времени, ни боли, ни усталости, лишь всепоглощающий Холод, проникший в каждую клетку его организма. Всё вокруг превратилось в ледяную берлогу из застывшей крови, полярники исчезли, уступив место рвущимся прямо на него монстрам, и разум потух, захлестнутый лишь одним желанием – выжить. Вместо ледоруба в его руках оказалась арктическая винтовка, он стрелял прямо в оскаленные пасти, испытывая лютую ненависть к собственной левой руке, превратившейся в бревно и не желающей подчиняться, потом он злился уже на винтовку, отказывающуюся стрелять, и потому бил стволом, словно копьем, заталкивая его в глотку очередному монстру, потом в руке вновь оказался ледоруб…
В последний раз сознание вернулось к нему лютой болью в легких, разрываемых на части острым, словно нож, кашлем, и Майк увидел себя забившимся в угол бронетранспортера. В метре от него две здоровенные твари, напоминавшие сильно изуродованных рысь и волка, жадно отгрызали куски плоти от тела инженера Мартинеса, не сводя с Майка налитых кровью глаз. Каждый раз, когда кто-либо из мутантов, увлекшись пожиранием добычи, делал шаг в его сторону, Майк бросался навстречу с диким рычанием, нанося удар превратившимся в кровавую ледышку ледорубом. Монстр с легкостью уходил от проносящегося в нескольких дюймах от морды оружия, но вступать в схватку с загнанным в угол человеком не хотел, предпочитая утолять голод уже убитой добычей. Позади, в смятый люк, пытались пролезть другие твари, но пожирающие инженера монстры тотчас объединялись и бросались в свирепую драку, отгоняя пришельцев.
Сколько это продолжалось, Майку было уже безразлично. Когда в полузанесенный снегом десантный отсек бронетранспортера ветер перестал вбивать всё новые и новые белые клубы и снаружи раздался рев моторов и грохот пулеметных очередей, он почти не чувствовал одеревеневшего тела. Майк равнодушным взглядом проводил обоих монстров, спешно покидающих бронетранспортер с огромными кусками человеческой плоти в зубах, и бессильно уронил руку с ледорубом, которую всё это время держал занесенной для удара. На появившегося в люке человека с оружием на изготовку он никак не отреагировал.
– Здесь выживший! – закричал тот. – В шоковом состоянии! Нужна помощь и носилки!
Потом его вытаскивали наружу и куда-то несли, дневной свет сменился холодной темнотой, рассекаемой лучами множества электрических фонарей, позже по потолку побежали смутно знакомые блики осветительных ламп. Кто-то громким голосом потребовал снять с пострадавшего снаряжение, и в этот момент Майк вновь провалился в беспамятство.
Глава седьмая
Яркий свет ударил в левый глаз, и Майк очнулся, болезненно моргая. Прямо перед собой он увидел врача с маленьким фонариком в руках, рядом стояла медицинская сестра в ожидании указаний. Ничего похожего на окна с бушующей за ними июньской зеленью нигде не оказалось, вокруг по-прежнему тянулись знакомые до суицидальной тоски стены стандартного помещения Реактора. Майк застонал от горестного разочарования.
– Он пришел в себя, – констатировал врач. – Сестра, пометьте: этому пациенту необходим двойной курс общеукрепляющих инъекций параллельно с обычными при воспалении легких процедурами. В ближайшие трое суток – постельный режим, с кровати не вставать. Подайте мне иглу, необходимо проверить чувствительность рецепторов поврежденной руки.
Медсестра протянула ему одноразовую иглу, и доктор, ловко сняв с неё колпачок, быстрым движением вонзил иглу в левую руку Майка.
– Э! Э! Вы чего?! – Майк хотел было отдернуть руку, как вдруг понял, что не чувствует укола.
Он недоуменно опустил глаза и увидел, что буквально весь перебинтован. Повязка обнаружилась вокруг груди, левую ключицу стягивало целое море пластыря, руку почти до локтя покрывал гипс. Но докторская игла вонзилась в полудюйме от него, точно в голую кожу.
– Я прошу вас не дергаться, мистер Батлер! – недовольно нахмурился врач. – Мы сделали вам операцию и поставили пластину на ключицу. У вас был сложный перелом. И рука тоже вызывает у меня вопросы… Вы чувствовали боль от укола?
– Нет, – неуверенно произнес Майк. – Кажется, я ничего не почувствовал…
Врач немедленно вонзил иглу ещё раз, и он понял, что не чувствует не только боли, но и руки вообще. Возникло ощущение, что ниже локтя ему приделали небольшое бревно в форме загипсованной руки.
– Я вообще руки не чувствую! – Майк со страхом посмотрел на медика. – Она словно не моя ниже локтя! Я хочу пошевелить ей, но она не отзывается! Доктор! Что со мной?!
– Без паники! – немедленно перебил его тот. – Дальнейшее эмоциональное взвинчивание только усугубит проблему! Мы делаем всё возможное, но для восстановления необходимо время. Вы получили перелом и критическое переохлаждение поврежденного нерва. Это сложный случай, и какое-то время ваша рука не будет вас слушаться. Но это пройдет.
– Когда, доктор? – Майк попытался сесть, но боль в сломанных ребрах уложила его обратно.
– Со временем, – уклончиво ответил медик. – Сейчас вам необходим покой. Мы отправим вас в Новую Америку первым же рейсом, там вам проведут углубленный курс терапии, и всё будет в порядке. Здесь мы стеснены в доступных методиках. Так что отдыхайте и ни о чем не волнуйтесь! – Он вновь посмотрел на медсестру: – Мистеру Батлеру на перевязку завтра, в это же время.
Врач сделал шаг в сторону и заговорил с другим пациентом. Майк посмотрел ему вслед и увидел лежащего на соседней кровати человека с короткими обрубками вместо ног. Сосед располагался совсем близко, в каком-то полуметре от него, и был весь утыкан капельницами и медицинскими датчиками. Он слабым голосом отвечал на вопросы доктора и постоянно шевелил перебинтованными культями, отчего у Майка возникла тошнота. Внезапно он вспомнил протез старого Джеймса, механическую кисть эксперта Бюро, черного от бесконечного ожога Мак Алистера, заледеневшие глаза Переса, смотрящие прямо на него… Их образы замелькали перед ним в бешеном круговороте, и над всем этим висели две жуткие твари, отгрызающие куски плоти от трупа инженера Мартинеса посреди залитого красным льдом десантного отсека перевернутого бронетранспортера. В какой-то момент Майк понял, что твари обгладывают уже не Мартинеса, а его загипсованную руку, но он не чувствует боли, словно кривые желтые клыки впиваются во что-то мертвое. За их спинами возник эксперт Бюро и с многозначительной ухмылкой показал ему жужжащий сервоприводами протез. Круговерть кошмарных видений обрушилась на Майка, и он истошно закричал, пытаясь вырвать руку из разгрызающих её пастей.
– Нет!!! Нет!!! – Он изо всех сил тянул её на себя, но всё было тщетно. – Моя рука!!! Отдайте мою руку, твари!!! Нет!!! Моя рука!!!
– Транквилизатор! – рявкнул доктор, наваливаясь на него всем телом. – Двойную дозу!
Майк извивался, стараясь стряхнуть с себя бросившегося на него монстра, и почти уже освободился, как вдруг что-то тонкое и острое больно вонзилось ему в шею, и вцепившиеся в него монстры вместе с хохочущими мертвецами начали быстро растворяться в наступающей отовсюду темноте.
Проснулся он от ощущения впивающегося в здоровую руку укола. Майк открыл глаза и обнаружил себя привязанным ремнями всё к той же складной кровати. Медицинская сестра брала у него анализ крови из вены и, увидев его открытые глаза, настороженно потянулась за заранее приготовленным шприцем.
– Как вы себя чувствуете, мистер Батлер? – вежливо поинтересовалась она, держа шприц наготове. – Вам удалось выспаться и отдохнуть?
– Мне… – Майк замялся, – мне надо в туалет. Почему я связан? Развяжите меня, мне надо в туалет!
– Вы можете воспользоваться уткой. – Медсестра, не выпуская из руки шприц с транквилизатором, другой рукой ловко выдернула из вены наполненный кровью ланцет, опустила его на стоящую рядом медицинскую тележку, уставленную склянками, мензурками и прочими больничными атрибутами, и, выхватив с её нижней полки медицинское судно, подоткнула его под сконфуженного Майка.
– Может, я сам… – стыдливо промямлил он. – Если вы развяжете меня, я вполне смогу…
– Я отойду, – успокоила его медсестра, – и вернусь через минуту. Я не могу вас развязать, это решение принимает ваш лечащий врач. Он скоро вас осмотрит. – Она покатила тележку дальше.
– Ты слишком буйный, парень, – меланхолично произнес безногий сосед, когда вернувшаяся сестра забрала у Майка утку и удалилась к другим больным. – Лучше поумерь пыл, и тогда не будешь привязан к кровати, словно опасный психопат. Вопли и угрозы твоей руке, один черт, не помогут, только заработаешь штамп в медкарте, а это прямая дорога на учет в психушку.
– Я… – Майк старался не смотреть на его подрагивающие культи. – Я не психопат! Мне слишком сильно досталось, я десять раз чуть не погиб за последние недели! Это был настоящий ад!
– Здесь всем досталось, если ты заметил, – безногий смотрел в потолок, его голос звучал тихо и безразлично, словно говорившему уже было на всё наплевать. – Мне хватило и одного дня. А руку – раз не отрезали сразу, значит, шансы ещё есть. Так что поменьше ори, из-за тебя уши болят.
– Извините, сэр… – на Майка вновь навалилась усталость, и он отвернулся от безногого, обводя взглядом окружающее пространство. – Мне надо отдохнуть.
Теперь он узнал это место. Склад запасных частей в центральном корпусе Барбекю. Только теперь из него убрали всё, оставив лишь голые стены, и плотно забили помещение ранеными и пострадавшими. Основная масса пациентов лежала на расстеленных на полу надувных матрасах, складные медицинские кровати, как у него, были далеко не у всех. Обилие раненых поражало, здесь находилось порядка сотни человек, и почти каждый из них не имел одной, а то и двух конечностей. От огромного количества уродливых культей, затянутых в стерильно-белые повязки с проступающими алыми пятнами, у Майка вновь началась тошнота, и он обессиленно откинулся на подушку, предпочитая не открывать глаза.
– Мистер Батлер, как ваше настроение сегодня? – Голос лечащего врача вывел его из тоскливого оцепенения. – Чувствуете ли нервозность или подавленность? Сестра сказала, что вы отказались от еды! Это не лучшее решение, ваш организм сейчас нуждается в пище для сопротивления болезням!
– Я не могу есть, – вяло отозвался Майк, открывая глаза. – Повсюду мерещатся отгрызенные руки и ноги. – Он кивнул на безногого соседа. – Тут я точно ничего в себя не запихну. Док, выпустите меня отсюда, больше никаких истерик, я обещаю!
– В другой палате ничем не лучше, – бесцветным голосом заявил врач. – Так что советую вам предпринять над собой усилие и пообедать. Я прикажу развязать вас, но вставать пока не рекомендую. У вас воспаление легких, сильные хрипы и легкое сотрясение мозга, не говоря уже о переломах руки, ребер и ключицы. Постельный режим – это единственное, что поможет вам подготовиться к перелету в Новую Америку. Иначе я не допущу вас к транспортировке, вы рискуете не вынести перегрузок и умереть от ураганного отека легких, кровоизлияния в мозг или болевого шока. Я думаю, вас не устраивает такая перспектива.
– Нет. – Майк подавился кашлем. – Я вас понял, док! Обещаю, со мной больше не будет никаких проблем! – Он мрачно смотрел, как врач тычет иглой в мертвую руку. – Ничего не чувствую. Док, скажите, только честно, её ещё можно спасти? У меня есть хотя бы шанс?
– Определенные шансы есть. – Медик принялся прослушивать ему легкие и проверять пульс. – Не в наших условиях делать точные прогнозы, этим займутся в Новой Америке, когда вы туда вернетесь. Пока же советую вам набираться сил. – Он закончил с Майком и отошел к безногому.
– Когда меня отвезут домой, док? – проводил его взглядом Майк. – Когда прибудет шаттл?
– Как только закончится буран, – ответил тот, склоняясь над подрагивающими культями соседа.
– Но разве он не закончился? – Майк посмотрел на табличку на кровати у своих ног. Выходило, что он находится в лазарете не более двух суток. – Он же стих, когда меня спасли!
– Вероятно, это было временное затишье, – пожал плечами медик, не глядя на него. – Я не работаю на поверхности и не знаю подробностей. Мне не до них, мистер Батлер. Как только прибудут шаттлы, вы отправитесь домой, я же сказал. А сейчас прошу меня извинить, у меня очень много работы. Отдыхайте.
С полчаса Майк пролежал неподвижно, глядя в потолок и обдумывая слова медика. Он сказал, что в другой палате ничем не лучше. Значит, есть ещё одна палата, и раненых значительно больше. Выходит, после того, как спасательная экспедиция отбила Барбекю, шаттлы ушли назад, раз они должны прилететь снова. Но ведь снаружи буран… или они успели вылететь в тот самый период затишья, когда его спасли из бронетранспортера? Неужели все эти раненые пострадали в тот же день? Что тогда осталось от экспедиции?! И этот безногий, справа, он сказал, что ему хватило суток, чтобы остаться без ног, получается, он попал в мясорубку одновременно с ним? И так быстро оклемался после ампутации…
– Всё это чушь собачья, – бесцветным голосом процедил безногий, словно отвечая его мыслям.
– О чем вы говорите? – Майк, пересилив отвращение, повернул к соседу голову.
– Они морочат нам голову, – всё так же медленно и безразлично произнес тот. – Нет никакого бурана. Они специально держат нас здесь. Не отправляют в Новую Америку. Я тут уже десятый день, тяжелораненые постоянно прибывают, значит, никакого бурана нет, идут бои. Сюда приносят только искалеченных, с легкими царапинами ты здесь никого не найдешь. И всех поступающих держат на транквилизаторах, как тебя, чтобы не болтали. Слышишь, как здесь тихо?
– Неделю? – усомнился Майк. – Не может быть. Я здесь всего двое суток, на кровати есть дата!
– Её не обновляли девять дней, – монотонно объяснил безногий. – Чтобы сбить нас с толку. Или просто забили на это дело из-за наплыва покалеченных.
– Но зачем им всё это? – Майк вновь обвел взглядом заполненное ранеными помещение и понял, что не слышит других разговоров, лишь слабые стоны и надрывное дыхание бьющихся в забытьи людей. – Для чего им не отправлять нас домой? Склад надо отапливать, больных кормить, энергии едва хватает, а запасы продовольствия были на нуле, я занимался складом, я знаю…
– Они не хотят пугать Новую Америку огромной оравой безруких и безногих инвалидов, – перебил его безногий, не меняя безразличных интонаций. – Полярному Бюро нужно пушечное мясо, зачем приводить в ужас потенциальных добровольцев? Гораздо проще держать нас здесь и закидывать шаттлами тонны продовольствия и медикаментов.
– А как же энергия… – Ошарашенный Майк попытался найти последний довод, чтобы опровергнуть ужасающие слова безногого соседа. – Её не хватает… Мы были вынуждены отрубить от сети все строения Реактора, чтобы обеспечить питанием сектор ХААРП…
– До вчерашнего дня всё отапливалось газовыми печами. – Безногий разбил ему последнюю надежду. – Их тоже привезли шаттлами, не самый тяжелый груз. Легкие танки весят посерьезнее, шаттл едва принимает на борт одну единицу, а их на момент моего прибытия здесь было три штуки. Вчера днем печи вынесли, я слышал, как медсестры обсуждали между собой вывод второго энергоблока на штатную мощность. Его починили, парень, хоть и не полностью, но энергии тут достаточно и для десяти таких лазаретов.
– Тогда в чем же дело? – не унимался Майк. – Надо подключить к питанию бункер и сектор ХААРП, и страна будет спасена! При чем здесь задержка шаттлов?
– Нет никакой задержки. – Безногий устало закрыл глаза. – Шаттлы прилетают и улетают каждый день. Сюда везут солдат, отсюда – легкораненых героев эпической битвы за Реактор. Не всех. Только тех, кто за хорошие деньги будет держать язык за зубами, лишь бы не попасть сюда вновь. Ты разве не понял, парень? Они не могут отбить бункер у мутантов. Там сейчас рассадник монстров, самое их логово. Говорят, туда переселился едва ли не весь Могильник…
Искалеченный человек сделал паузу, словно вспоминая нечто такое, что безуспешно пытался всеми силами забыть, и спустя пару секунд продолжил ещё тише:
– К исходу первых суток, как только стихла пурга, мы отбили у зверья все строения, кроме бункера, танкисты даже расстреляли из пушек четырех медведей, один подранок успел скрыться в бункере вместе с остальным зверьем. Мы задраили входные ворота, чтобы не дать им вырваться обратно и вновь не рассеяться по Реактору. Но ночью из пустошей пришли новые стаи, и нам пришлось выдержать серьезный бой, когда с рассветом они атаковали нас из-под снега. Мы потеряли убитыми и ранеными почти три десятка солдат, но восстановили контроль над Реактором. В полдень Коэн решил, что для штурма бункера всё готово, и приказал начать захват. Мы вскрыли ворота, вошли внутрь и даже продвинулись далеко в глубь первого уровня, но Вахтенный директор не отвечал на вызовы наших раций, и передовой отряд спустился на второй уровень. А дальше начался НАСТОЯЩИЙ ад. Мутанты хлынули изо всех щелей. Там были все: медведи, волки, кошки, росомахи, куницы и дьявол только знает, какие ещё твари! Они набросились на нас одновременно, словно на добычу из засады, и начали заживо рвать нас на куски. Нам не помогли ни пулеметы, ни гранаты, ни ядовитый газ – вокруг было слишком холодно, он распространялся совсем медленно и не успевал поражать зверьё. Не срабатывал даже самый надежный способ – убить ближайшего мутанта, чтобы остальные бросились его жрать. Нас смели в считаные секунды, вокруг меня кишело сплошное море монстров, среди которого, точно волны, бились облепленные тварями, истошно кричащие люди, пожираемые заживо. У меня до сих пор звенят в ушах предсмертные вопли и хруст костей… Вокруг месиво из звериных оскалов и вырванных наружу внутренностей… Глаза заливает кровавыми брызгами… Клыки вгрызаются в плоть, и дикая боль медленно тонет в ледяном холоде, сковывающем деревенеющее тело…
Он хрипло выдохнул, не открывая глаз, и почти беззвучно закончил:
– Вырваться удалось то ли троим, то ли четверым… мне перегрызли ноги, я полз на карачках и уже ничего не видел. Каким чудом выбрался, не знаю. Но если бы я тогда знал, что ноги мне не спасут, остался бы там…
Голос безногого стал совсем неслышен, превращаясь в тихий бред, и калека конвульсивно задергал культями, вздрагивая всем телом.
– Не слушайте его, у него тяжелое помутнение рассудка на фоне перенесенной ампутации! – Майк не заметил, как рядом появилась медсестра со шприцем в руке. – Его постоянно мучают кошмары и мания преследования. – Она вколола безногому какой-то препарат, и тот быстро затих. – Приходится держать его на успокоительном, но несчастный и в этом видит заговор против себя.
Сестра заботливо укрыла забывшегося наркотическим сном безногого соседа одеялом и украдкой бросила на Майка оценивающий взгляд. Майк, лишившийся своих пут совсем недавно, решил быть более дипломатичным.
– Скажите, сестра, – сонным голосом произнес он как можно спокойнее, – почему здесь столько раненых? Снаружи идут тяжёлые бои? Мы не можем вернуть себе контроль над Реактором?
– Что вы! – Она даже нахмурилась. – Там всё спокойно, мы давно контролируем все объекты, просто, как вы наверняка знаете, к нашему огромному сожалению, один из шаттлов разбился при посадке. Жуткая трагедия! Почти все эти люди были его пассажирами! Мы делаем всё, что в наших силах, чтобы облегчить им страдания! Как только буран наверху прекратится, их отправят в Новую Америку. И вас тоже, мистер Батлер. А пока отдыхайте, вам надо готовиться к перелету.
– Спасибо, мэм, – вежливо отреагировал Майк. – Да, не подскажете, сколько времени я тут лежу?
– Около недели, – пожала плечами она. – Я не знаю точно, до этого мне приходилось работать в соседней палате. Вы можете уточнить у вашего лечащего врача, как только у него появится время. Мне сказать ему, чтобы он подошел к вам?
– Нет, не стоит. – Майк сделал вид, что собирается заснуть. – Я спрошу сам как-нибудь в другой раз. – Он закрыл глаза и умолк.
Медсестра какое-то время возилась с медицинской тележкой, после чего удалилась. Майк вновь обвел взглядом лазарет. Слова безногого соседа не давали ему покоя. Неужели действительно Бюро держит покалеченных тут специально? Но это же незаконно! Или законно? Он вдруг понял, что решительно ничего не знает о юридической стороне вопроса. Однозначно как минимум половина этих раненых потеряла конечности от зубов мутантов, а не в результате катастрофы ракетоплана, уж он-то насмотрелся на загрызенных монстрами людей и может узнать почерк их клыков с первого взгляда! Но медсестра не стала ему врать про сроки его нахождения в лазарете, так, может, и вправду безногий помутился рассудком и несет всякую жуткую чушь? В конце концов, президент и конгресс семь шкур сдерут с Бюро, если оно нарушит закон! Ладно, буран скоро закончится, он редко длится дольше десяти дней. Сюда прибудут шаттлы, и его увезут домой. Эта мысль успокоила Майка, и он заснул.
Однако ближе к вечеру его сомнения зашевелились с новой силой, когда в и без того забитый лазарет медики внесли ещё десяток матрасов, которые стали спешно застилать постельным бельем. Раненые, которых поместили на только что подготовленные места, имели жуткие ампутационные травмы и находились без сознания, утыканные сплетениями шлангов капельниц. Поначалу Майк даже решил, что буран закончился и первая команда, выходящая из АЭС наружу, была атакована мутантами из-под снега. Но появившийся на следующее утро на плановой перевязке лечащий врач развеял его сомнения.
– Этих больных перевели сюда из другой палаты, – объяснил он в ответ на вопрос о размещенных вчера, жестоко покалеченных людях. – Ремонтным бригадам удалось вывести второй энергоблок Барбекю на штатную мощность, энергии у нас теперь достаточно, и мы приступили к капитальному ремонту главного корпуса АЭС. В той палате начались работы по замене электропроводящих магистралей, так что мы были вынуждены потесниться. В любом случае им ещё нельзя летать, перегрузки убьют их, так что чем дольше больные будут находиться здесь, под нашим наблюдением, тем лучше для них. А вот вы, мистер Батлер, явно идете на поправку!
– Я руки не чувствую, – обреченно протянул Майк. – Она как бревно! Её словно нет у меня!
– Терпение, мистер Батлер, терпение! – успокоил его врач. – Я уверен, в Новой Америке быстро разберутся с этой проблемой! У них достаточно средств. Кстати, скажу вам по секрету, буран начал стихать! Думаю, через пару суток вы уже будете подниматься на борт шаттла!
Медик не обманул, к следующему полудню Майку разрешили встать, и некоторое время он ходил по лазарету в сопровождении медсестры от одной стены до другой, восстанавливая работоспособность мышц после длительного бездействия. Левая рука по-прежнему ничем не отличалась от бесчувственного полена, но зуд в прооперированной ключице утих, и пошедший на убыль кашель уже не отдавался острой болью в сломанных ребрах. Освоившись, Майк попросился побродить по центральному корпусу, но в этом ему было отказано под предлогом того, что для него ещё не нашли униформу и арктическое снаряжение.
– Вам лучше оставаться в лазарете, – не терпящим возражений тоном заявил лечащий врач. – Мы находимся на чрезвычайном положении, второй энергоблок выведен на штатную мощность, но это произошло совсем недавно, и пока нет гарантий его стабильности. Я не могу выпустить вас в больничной пижаме, да ещё в гипсе и с недолеченным воспалением легких! Завтра ожидается прибытие шаттлов, они подвезут запас арктического снаряжения.
Наутро Майку все-таки выдали униформу. По размеру она подходила ему не очень, но ради скорейшего возвращения домой он был готов перетерпеть подобные мелочи. Почти час ушел на то, чтобы облачиться в униформу со всеми своими повязками, гипсами и переломами: рука, ставшая будто мертвой, вызвала множество проблем, да и пластина на ключице давала о себе знать. А ведь это всего лишь обычная униформа, арктическое снаряжение надевать не в пример сложнее.
В общем, он порядком разнервничался, пока собирался, и не сразу заметил появившихся возле дверей в лазарет полярников с оружием на груди.
– Мистер Батлер, сэр. – Один из них подошел к Майку, и он увидел на его арктическом снаряжении армейские знаки различия. Выходит, правительство прислало сюда войска. Но когда? Всё это время был буран, разве что они прилетели сегодня утром… – Следуйте за нами. Мы проводим вас туда, где вы получите снаряжение, и поможем добраться до шаттла.
– Шаттлы уже здесь? – Майк обрадовался правильности своей догадки. – Вы ведь прилетели на них, да? Сегодня утром, ведь так?
– Именно! – подтвердил тот. – Поэтому прошу вас не терять времени, нам бы очень не хотелось, чтобы вы опоздали к вылету. Вы можете идти самостоятельно?
– Да, да, конечно! – Майк торопливо закивал головой и поспешил к дверям вперед своих сопровождающих. – У меня только рука повреждена, я почему-то её не чувствую, но я уверен, в Новой Америке это быстро исправят! Лечащий врач заверил меня в этом!
По коридорам Барбекю солдаты шли молча, ступая быстрым шагом, и Майк следовал их примеру, не желая ненужных заминок с возвращением, и даже довольно прохладная температура воздуха, градусов пятнадцать, не выше, уже не казалась ему проблемой. Сразу бросилось в глаза большое количество военных в увешанном оружием арктическом снаряжении, передвигающихся по АЭС большими группами, сотрудников службы безопасности Полярного Бюро почти не было видно. Он подумал, что немного странно то, что все они идут к выходу на улицу, а не наоборот, если они прилетели несколько часов назад. С другой стороны, у военных дисциплина даже серьезнее, чем в Бюро, и они вполне могли за эти часы закончить размещение и спешить на какую-нибудь проверку. К его удивлению, арктическое снаряжение ему выдали не на складе, а в небольшой комнате, ранее бывшей не то диспетчерской, не то операторской. Восстановить её ещё не успели, но тщательно вычистили, и, судя по отсутствию исправных рабочих мест среди разодранных компьютерных терминалов и оборванных пучков обглоданных проводов, с тех пор она пустовала. Как ни странно, выдавал ему снаряжение его лечащий врач. Он заботливо помог Майку надеть весь комплект, тщательно закрепил повязкой безжизненную руку, ещё раз предостерег от нахождения на открытом воздухе с воспалением легких, пожелал счастливого пути напоследок и быстро покинул помещение. Майк направился было к выходу, но неожиданно один из солдат остановил его.
– Сэр, простите, но нам придется подождать здесь некоторое время, – вежливо, но настойчиво произнес он, преграждая ему дорогу.
– В чем дело? – не понял Майк. – Разве по инструкции готовящиеся к вылету сотрудники не должны собираться у входного тамбура внешних ворот? Док сказал, что скоро вылет!
– Предстоит крупная боевая операция. – Солдат не сдвинулся с места. – В настоящее время осуществляется перегруппировка сил, не стоит путаться под ногами у армейских подразделений. Нам придется подождать, – повторил он. – Это не займет много времени. Как только рейнджеры покинут здание, коридоры освободятся, и мы проводим вас к вездеходу.
Майк решил не спорить и присел на край компьютерного стола, исполосованного глубокими бороздами от мощных когтей. Его поверхность тщательно отмыли, но на дне борозд осталось засохшее бордовое нечто, и перед глазами вновь вспыхнули картины пережитого безумия. Он испуганно вскочил, отпрыгивая от бросающегося на него из-под стола монстра, и одним прыжком пересек небольшое помещение, вжимаясь в дальний угол.
– Сэр! Вы в порядке? – Оба солдата осторожно подходили к нему с разных сторон. – Сэр? Вы меня слышите? Успокойтесь, вам ничто не угрожает!
Густо вымазанная кровью звериная морда с оскаленными клыками задрожала, растаивая на глазах, и Майк вновь увидел пустое помещение с остатками растерзанной аппаратуры. Сквозь рассеивающуюся пелену прорезалась тупая боль в поврежденной ключице, и он вылез из угла, вытирая выступивший на лбу холодный пот.
– Я… Со мной всё хорошо. – Майк перевел дух. – Нервы ещё пошаливают иногда… Мне уже лучше! – Он вернулся на своё место, но на стол предпочел больше не смотреть. – Я в порядке, да, в порядке… все под контролем…
Вставленная в ухо одного из солдат гарнитура рации тихо зашипела неразборчивой фразой, и оба военнослужащих потянулись к висящим на поясах утепленным армейским шлемам.
– Мы можем идти, – сообщил один из них, натягивая лицевую маску. – Скоро начнется погрузка. Советую включить обогрев, снаружи минус пятьдесят семь, с утра сильно похолодало. – Он надел шлем и набросил поверх него капюшон арктического снаряжения.
В центральном коридоре оказалось практически пусто, и к выходному тамбуру они вышли быстро. Едва Майк миновал мощные струи тепловой завесы, отделяющие зев распахнутых ворот от ослепительно белой с непривычки, снежной бесконечности, до его слуха донесся грохот сражения. Он вышел из ворот и остановился, щурясь от ярких бликов отражающегося от снега солнца. С отвыкших от естественного света глаз внутрь очков покатились слезинки, и несколько секунд ему пришлось стоять на месте, прищурив глаза и адаптируясь к обстановке.
– Где вездеход? – услышал он голос одного из своих провожатых, обращающегося к кому-то ещё.
– Застрял у шаттлов, – ответили ему. – Ждёт прибытия БТР сопровождения. Там опять зашевелились мутанты, гражданской технике запрещено передвигаться без армейского прикрытия. Чертовы твари! Четвертые сутки не можем от них избавиться, чуть что – зарываются в снег и уходят! И тепловые ловушки не помогают – мутанты уже не клюют на эту приманку!
– Сэр, нам лучше вернуться за тепловую завесу! – Солдат взял его под локоть. – Тут небезопасно.
После долгого нахождения в тепле лазарета царящий вокруг Холод чувствовался сильнее обычного. От быстро накаляющегося на морозе пластика очков повеяло чем-то невидимым и ледяным, и Майк подумал, что совсем не против последовать совету военных. Он сделал шаг назад, но тут же остановился, осознав смысл услышанного. Неужели безногий был прав?
– Подождите минуту! – Майк сморгнул застывающие на ресницах слезинки. – Он сказал, что бои с мутантами идут четвертые сутки? Так когда же закончился буран?
Майк решительно выдернул руку из хватки солдата и внимательно осмотрелся. Подступы к Барбекю представляли собой целый лабиринт из сомкнутой друг с другом, вышедшей из строя техники, покрытой остатками кровавого льда, который явно пытались долбить и соскабливать. Видимо, военные отбуксировали сюда весь погибший транспорт, что оказался в непосредственной близости, и составили из него заграждения, предназначенные затруднить монстрам приближение к АЭС. Внутри образовавшегося укрепрайона снег был плотно утрамбован танковыми гусеницами арктического типа, с сильно увеличенной шириной траков. За разбитыми машинами, словно за баррикадами, засели не меньше трех десятков солдат, осматривающих окрестности через прицелы винтовок и пулеметов. Несколько левее накатанной колеи непривычно-зеленой вереницей стояла пятерка небольших минометов, возле которых сноровисто суетились расчеты. Командующий ими офицер взмахнул рукой, и заряжающие синхронным движением вложили в стволы пузатые тела мин. Батарея оглушительно громыхнула, посылая заряды в небо, и Майк невольно отшагнул, разворачиваясь в сторону их предполагаемой цели.
За укрепрайоном из мертвой техники повсюду, насколько хватало беглого взгляда, снежная поверхность не имела и фута ровного пространства. Всё было перепахано следами человеческих сапог, звериных лап и колес бронетранспортеров и покрыто сотнями заледеневших лужиц, пятен и брызг крови. В разных сторонах виднелись беспорядочно разбросанные, исцарапанные когтями остовы погибших вездеходов и боевых машин, до половины занесенные снегом. Замороженные строения Реактора, подступы к которым оказались густо засыпаны мелким ледяным крошевом из замерзшей крови, зияли провалами входов, лишенных дверных створ. Внутри некоторых из них виднелись армейские палатки и костры, разведенные в бочках из-под горючего. Расположенные на покатых крышах строений пулеметные гнезда прицельно били в сторону бункера, на который вела наступление целая армия.
Серую бетонную коробку бункера в устоявшемся штиле было хорошо видно даже отсюда, и Майк вздрогнул при виде этого жуткого зрелища: прилегающее к его распахнутым воротам пространство являлось одним большим катком из кровавого льда, каждый сантиметр стен выщерблен пулями. Некогда смонтированное на поверхности крыши оборудование изломано и увешано обрывками снаряжения и одежды, образующими десятки окровавленных гнезд, высоко над которыми со злобными криками кружила огромная стая белесых птиц. Четыре танка, полдюжины бронетранспортеров и два броневика на воздушной подушке широким полукольцом продвигались к бункеру, утюжа целое море беснующихся мутантов. За техникой густыми цепями двигалась пехота, затянутая в арктическое снаряжение, без умолку гремели выстрелы и сверкали вспышки разрывов. Десятки монстров, рвущихся добраться до человеческой плоти, выпрыгивали из-под снега и яростно бросались на людей, но попадали под шквальный огонь и зарывались обратно. Залитая заледеневшей кровью снежная поверхность быстро покрывалась дымящимися тушками зверья, бьющегося в предсмертных конвульсиях, но их соплеменники не спешили бросаться на лёгкую добычу. Разношерстные стаи монстров, истерично визжа, мчались к бункеру и исчезали в его окровавленном зеве, но им на смену изнутри выплескивались новые монстры. Цепочка минометных разрывов легла возле самого входа, расшвыривая в разные стороны фонтаны кровавых ледяных обломков и разорванных на куски мутантов, и командир минометной батареи что-то произнес своим подчиненным.
– Прекратить огонь! – слабо донеслось до Майка сквозь звон в ушах. – Можем накрыть своих, атакующие подразделения приближаются к бункеру!
– Сэр! – Сопровождающий солдат вновь взял его за руку. – Зайдите в бункер! Мы дождемся вашего вездехода внутри! Здесь могут появиться мутанты! Идемте, сэр!
Его напарник смерил Майка красноречивым взглядом и, обойдя вокруг, встал рядом и бесцеремонно подхватил его за загипсованную руку.
– Идемте, сэр, – повторил он фразу своего коллеги. – Это для вашей безопасности!
Его рация зашипела неразборчивой фразой, солдат утвердительно ответил и отпустил Майка.
– Вездеход вышел к нам, – объяснил он напарнику. – Будет через десять минут. Мутантов отбросили в пустошь, погрузка продолжена. Подождем. – Он поднял подбородок, вглядываясь в кипящее у бункера сражение.
– Сегодня всё это дерьмо закончится! – заявил один из военных, держащих оборону за разбитым пулеметным вездеходом с оторванной башней. Судя по эмблеме на рукаве, это был офицер. Кажется, именно он разговаривал с охранниками Майка, когда те вышли наружу. – В штурме участвует тысяча бойцов, у нас огнеметы и разрывные пули, мы истребим тварей, что засели в бункере, а потом разыщем и перебьем всех остальных!
– Тысяча человек? – изумился Майк. – Разве у нас есть столько шаттлов?! Но где же такое количество людей пережидало буран? Барбекю не вместит и половины…
– Пятьсот рейнджеров прибыли сюда три часа назад из Новой Америки, – не оборачиваясь, ответил офицер. – Остальные силы накапливались здесь в течение недели, командование подготовило штурм по всем правилам! Максимум через пять часов бункер, да и весь Реактор, будет очищен от мутантов. И рейнджеры успеют вернуться домой до наступления темноты. А там и наша очередь недалеко!
– Медведь! – выкрикнул командир минометчиков, приникший к биноклю. – Ещё один! Трое! Четверо! Да сколько же там этих тварей?! Мы же перебили их всех ещё позавчера!
Майк мгновенно похолодел от страха и невольно поднялся на цыпочки, пытаясь разглядеть смертельно опасных мутантов. Из черного зева бункера, расшвыривая бегущее навстречу зверьё, вырвалось несколько здоровенных косолапых силуэтов. Рёв монстров был слышен даже отсюда, и он затаил дыхание, мгновенно вспоминая скрежет рвущегося металла и отлетающую высоко вверх, оторванную пулеметную башню вездехода. Но на этот раз чудовищные твари на своей шкуре испытали всю мощь человеческого интеллекта. Пушки легких танков одновременно сплюнули огнем, окутываясь клубами дыма, и ближайшего медведя буквально разорвало надвое. Мчащийся за ним монстр получил снаряд точно в грудь, и его тело, мгновенно ставшее безвольным кулем, по инерции покатилось кубарем дальше, разбрызгивая густые потоки крови из сквозной дыры в грязно-белой туше. Остальные медведи, не переставая злобно реветь, повернули назад. Пулеметы боевой техники сосредоточили огонь на последнем из них, и Майк увидел, как от мчащегося за своим собратом в бункер монстра отлетают куски шерсти и окровавленной плоти. У самого порога монстр споткнулся, переходя на медленный неуверенный шаг, и рухнул прямо посреди входа.
– Да! – заорал Майк. – Подохни! Подохни! Подохните все! – Он злорадно осклабился, глядя, как остальное зверье со всех сторон бросается спасаться бегством.
Большинство мутантов устремилось в бункер, сталкиваясь и грызясь друг с другом, некоторые зарывались под снег и пытались уползти прочь, подальше от приближающейся смерти. Место боя стремительно опустело, и наступающие подразделения быстро достигли входных ворот, оставляя за собой усеянное звериными тушками, кроваво-снежное поле. Техника быстро окружила вход, беря на прицел подступы к бункеру со всех сторон, и отряды рейнджеров начали осторожно заходить внутрь.
– Наш вездеход! – один из солдат указал рукой в противоположную сторону, и Майк обернулся.
Оборудованный колесами низкого давления, транспорт двигался в сопровождении бронетранспортера на воздушной подушке, и за поднимаемым им снежным облаком Майку едва удалось разглядеть темные силуэты шаттлов, выстроившиеся вдали. Завесы видно не было, то ли от неё вообще ничего не осталось, то ли, сильно занесенная снегом, она сливалась с бесконечной белой пустошью, но ракетопланы явно стояли гораздо дальше сектора Аэродром. Приглядевшись, Майк насчитал двенадцать крылатых машин. Если судить по рассказам старого Джеймса, Новая Америка прислала сюда почти весь свой парк дальней авиации. Сломанная ключица неприятно заныла, и он болезненно скривился. Память вновь вытолкнула наружу леденящие душу воспоминания, и Майк затряс головой, отгоняя страшные видения. Похоже, броневики на воздушной подушке ещё долго будут вызывать у него зловещие ассоциации…
Бронетранспортер остался у въезда в укрепрайон, вездеход сбавил скорость, вкатился внутрь и некоторое время полз по лабиринту из мертвой техники. Наконец-то весь этот ужас заканчивается, мелькнула счастливая мысль, но ей на смену тут же пришла другая: ещё не весь. Майк поправил правой рукой бесчувственную левую, безвольным бревном висящую на перевязи. Где-то в глубине души сознание уколола тонкая игла страха. А вдруг медики ничего не смогут сделать?! А вдруг он на всю жизнь останется инвалидом?! Он торопливо подавил панику, пока она не разрослась вновь. Лечащий врач гарантировал, что в Новой Америке медики решат эту проблему, поэтому…
«Он остался без руки», – тихим шелестящим шепотом произнес позади инженер Мартинес.
«Бывает и хуже», – на грани слышимости ответил ему Перес откуда-то сбоку.
Майк судорожно дернулся, затравленно озираясь вокруг, но кроме подходящего к нему солдата-сопровождающего никого не увидел.
– Что вы сказали, сэр? – уточнил тот. – Я не расслышал. Говорите громче, через капюшон плохо слышно. Вам помочь зайти в вездеход?
Он протянул руку, собираясь подхватить его под локоть, и взгляд Майка уперся во вшитый в рукав арктического снаряжения термометр, демонстрирующий отметку в минус пятьдесят градусов. Майк рывком содрал с головы капюшон и зашарил глазами по прозрачному небу.
«Смышленый парень, – едва слышно похвалил его бригадир Уокер. – Сообразил…»
Место, где возникнет Воронка, Майк увидел сразу. Гигантский вьюн, пока ещё совсем призрачный, с почти беззвучным шелестом сворачивался из стремительно мутнеющих, воздушных толщ прямо над полем недавнего боя. Кто-то из засевших на крышах пулеметчиков что-то надрывно кричал, указывая рукой в небо. Недавно кружившие в нем, уродливые птицы камнем пикировали вниз, с размаху вбиваясь в снег и исчезая из виду. Рация солдата взорвалась многоголосыми воплями, выкрикивающими всего одно слово, но Майк этого уже не слышал. Он вырвался из рук сопровождающего и что есть силы ринулся бежать, подгоняемый только одной мыслью: успеть внутрь. Необходимо любой ценой успеть внутрь. Иначе смерть. Майк огромным прыжком влетел в тепловую завесу, сбивая с ног идущих навстречу людей, и бросился дальше. Он пробежал ещё несколько шагов, и исполинский ледяной таран врезался ему в спину, с огромной скоростью вбивая в темноту.
Громкий дробный стук где-то перед самым лицом вернул его сознание в реальность. Майк открыл глаза и понял, что стучат его собственные зубы. Тело сотрясалось от дрожи, отчаянно подавая впавшему в беспамятство мозгу сигнал о смертельно опасном переохлаждении. Пальцы охватила тупая резь, словно он окунул их в ледяную воду, лицо одеревенело, утратив подвижность, носовые пазухи при каждом вдохе обжигало жестоким холодом. Понять, работает обогрев или нет, было уже невозможно, необходимо как можно быстрее найти теплое укрытие, и времени у него почти не осталось, это пульсировало у него в голове с предельной ясностью. Майк попытался подняться, опираясь на здоровую руку. Встать удалось не сразу, голова сильно кружилась, донельзя замерзшие ноги слушались плохо, тупая боль от сковавшего тело ледяного савана всё сильнее давила на плывущее сознание. Дважды он падал, опрокидываемый мощными ударами ветра, и пришлось буквально вползать вверх по стене, чтобы оказаться на ногах.
Оказалось, что он всё ещё находится в центральном коридоре первого этажа АЭС, рядом с переборкой, у громко хлопающих на ветру дверей во второй отсек. Порывы урагана, врывающиеся в здание, мгновенно преодолевали расстояние в полсотни метров, и, судя по окружающей темноте, все осветительные приборы уже полопались от запредельного перепада температур. Надо зайти за переборку и закрыть за собой двери, пока он не замерз заживо. Майк, опираясь плечом на стену, двинулся вдоль переборки к дверям, но тут же упал, споткнувшись обо что-то в темноте. Он рухнул на что-то мягкое и тонкое, под которым ощущалась твердая основа, и ухватился за это здоровой рукой, стремясь подняться. Перчатка скользнула по синтетике, и Майк разглядел во мраке замерзший человеческий труп. Тело внутри арктического снаряжения превратилось в цельную ледяную статую и застыло в позе ползущего к укрытию человека. Новый порыв урагана, ворвавшийся в центральный коридор, швырнул поднимающегося Майка на труп, и он перелетел через мертвеца, ударяясь в другого покойника. Этот человек замерз прямо в дверях, и его труп, ставший промерзшей глыбой, мешал им захлопнуться. Почти не ощущая собственных ног от студеной тупой боли, Майк вцепился в мертвое тело и потянул его на себя, хрипя от обжигающего холода в онемевших пальцах. Труп удалось вытащить из дверей, и новый удар проникшего с улицы ледяного воздушного потока бросил Майка в распахнутый вход. Он влетел за переборку и упал, чувствуя, как скованные лютым морозом конечности теряют последние крохи чувствительности. Позади него с громким стуком захлопнулись двери, и в закрытые створы тотчас врезался новый воздушный поток, стремясь выгнуть их подобно парусу. Раздался хруст лопающегося пластика и скрежет металла, но двери выдержали.
Майк поднялся на замороженные ноги, словно на ледяные протезы, и побрел вперед, переставляя их, как ходули. Где-то дальше тускло пробивался слабый свет, и это был шанс. Он брел, словно зомби, спотыкаясь о трупы, падая, поднимаясь, спотыкаясь вновь… Через минуту его тело замерзло настолько, что перестало дрожать и чувствовать. Встать на ноги уже не получалось, и он полз на четвереньках, волоча за собой поврежденную руку, и перелезал через попадающихся на пути, заледеневших мертвецов, пока не уперся в переборку следующего отсека. Свет, на который он шел, оказался аварийным указателем входа, расположенным над дверьми, и Майк, не в силах оторвать от пола руку, принялся бить в дверную створу головой, совсем не ощущая ударов. Если не откроют быстро, то очень скоро ему станет всё равно…
Но ему открыли. Дверь распахнулась, чьи-то руки втянули его внутрь, и вход поспешно захлопнули. В тусклом свете аварийного освещения Майк увидел нескольких человек в арктическом снаряжении, пристегнутых друг к другу страховочными тросами.
– Сколько? – спросил кто-то глухим голосом, невнятно пробивающимся через лицевую маску.
– Три тридцать пять! – ответили ему. – Больше ждать нет смысла. Никто не придет. Воронка ударила при открытых воротах, многие даже не успели включить обогрев!
– Но он же выполз! – возразил первый, укладывая Майка на носилки. – Ждем ещё пятьдесят секунд! Ветер прекратился, может, Воронка сместилась! Кто-нибудь сумеет доползти!
– Прежде чем внешние термометры вышли из строя, монитор показал минус сто шестьдесят два градуса по Цельсию! – нервно заявил второй. – Такого ещё никогда не было! Ионосфера меняется всё сильнее, реагируя на слабую накачку! При такой температуре про обычные четыре минуты десять секунд можно забыть, это почти жидкий азот! Надо уходить на нижний уровень, пока обогрев ещё держит тепло!
– Ладно, тащите его вниз! – Первый отстегнул от поясного карабина страховочный трос. – Я подожду немного и вернусь!
Носилки оторвались от земли, и Майк понял, что его уносят в глубь коридора. Спустя пару минут его доставили в теплое помещение нижнего уровня, ещё через пять к промерзшим конечностям начала возвращаться чувствительность. Едва не отмершие нервные окончания вспыхнули жуткой болью, и почти четверть часа Майк орал, катаясь по полу под пытками разрывающих психику мучений. Потом боль в ногах и руке сменилась сильным жаром, и он попытался расстегнуть мгновенно превратившееся в пекло арктическое снаряжение.
– Не делай этого, парень! – Кто-то остановил его руку. Оказывается, все это время в одном с Майком помещении находились люди. – Застудишься! Просто отключи обогрев и выпей это!
Он брёл, словно зомби, спотыкаясь о трупы…
Его прислонили к стене и дали горячую кружку с жидкостью, источающей сильный больничный запах. Майк сделал несколько глотков и закашлялся, содержимое кружки показалось обожженному холодом пищеводу кипящим маслом.
– Как вас зовут? – Перед Майком возник замдиректора Полярного Бюро Коэн. – Вы пришли снаружи? Вы видели, что с шаттлами? Они успели взлететь?
– Я Батлер, сэр… – Майк тяжело хватал ртом воздух. – Майк Батлер, бригада Уокера… Я не знаю про шаттлы… Я должен был улететь домой, у меня омертвела рука, врач сказал, что вылет через пару часов… Воронка пришла, когда я садился в вездеход у входа в Барбекю… Я успел забежать в здание, но я ничего не видел. Я закрыл двери второго отсека и добрался до третьего…
– Вы молодец, мистер Батлер! – безразличным тоном произнес Коэн. – Вы заперли двери и создали дополнительную преграду перед холодом. Это увеличило наши шансы. – Он отошел от Майка и посмотрел на стоящего в дверях человека в арктическом снаряжении с армейскими знаками различия: – Вы починили радиостанцию? Мне нужна связь, немедленно!
– Радиостанция в порядке, сэр, – ответил тот. – Но связи нет. Снаружи запредельно низкая температура, внешние антенны не работают, вещества изменили свои свойства, даже металлы ведут себя иначе, я не знаю, на каком именно участке не проходит сигнал. Придется ждать, пока Воронка не разрушится. До тех пор я бы даже на верхний уровень не поднимался!
– Ваши люди успели установить ретранслятор внутри бункера? – Правый глаз Коэна дергался в нервном тике, выдавая эмоции внешне спокойного хозяина. – Вы вышли на связь с Вахтенным директором Грином?
– Ретранслятор был установлен, – подтвердил военный. – Но директор Грин на запросы не ответил. Сейчас от ретранслятора мало толку, его разместили сразу за входом в бункер.
Если снаружи минус сто шестьдесят, работать он не будет. Я буду молиться за то, чтобы он вообще сохранил работоспособность после такого… Я всегда был уверен, что подобных температур на нашей планете быть не может!
– Продолжайте вызывать Грина и Новую Америку! – Глаз Коэна задергался ещё сильнее. – Этот ретранслятор изготовлен специально для работы при низких температурах! У него имеется собственный обогрев! Установите связь с Грином, он может управлять ХААРПом из Командного Центра! Пусть подаст на антенное поле штатное питание! Накачку на полную мощность! Его научная команда должна убрать отсюда эту Воронку и стабилизировать Полярный Круг! Новая Америка должна прислать сюда шаттл! Продолжайте вызывать, майор! Это приказ! Ступайте!
– Сэр, слушаюсь, сэр! – голосом безмозглого солдафона отчеканил военный и исчез за дверьми. Судя по взгляду, которым он скользнул по потолку, слова Коэна представляли собой полнейший бред охваченного молчаливой истерикой человека.
Майор не ошибся. Связь появилась лишь к исходу четвертых суток, когда состояние укрывшихся на нижнем уровне АЭС людей было близко к критическому. Ни один из внешних приборов не пережил Воронку, система отопления верхнего уровня не выдержала переохлаждения и вышла из строя в первые же минуты, и покидать нижний уровень никто не решался. Понять, закончился ли ураган, было невозможно, запасы воды и пищи подошли к концу, почти все выжившие оказались больны в той или иной степени и отправляться на разведку обстановки наотрез отказывались. Несколько уцелевших военных, объединившись в команду, поднялись на верхний уровень в хранилище продовольствия и лазарет, превратившийся в кладбище заледеневших трупов, но продвигаться к выходу не рискнули, обогрев снаряжения быстро сдавался под натиском холода.
Известие о том, что Новая Америка ответила на вызов радиста, Майк встретил в горячечном полубреду. После переохлаждения его болезнь вспыхнула с новой силой, и он едва держался на ногах, большую часть суток проводя лежа, укутавшись в ворох одеял. Узнав о новой чудовищной трагедии, радист американского узла связи впал в шоковое состояние и прямо в эфире зашептал молитву. Его быстро заменили, и на связь вышел директор Бюро лично. Первое, о чем он спросил, было состояние АЭС. Узнав, что нижний уровень, вмещающий в себя все жизненно важные элементы функционирования отремонтированного энергоблока, не пострадал, директор заговорил спокойнее. Он сообщил, что ни один из шаттлов не вернулся и страна спешно готовит к полету оставшуюся пару ракетопланов, пожелал выжившим стойкости, терпения и не терять веры, после чего велел беречь энергоблок как зеницу ока и отключился.
Шаттлы пришли на следующий день, но прибывшие на них спасательные отряды пробиться к выжившим через стаи мутантов не смогли. Бронетранспортерам удалось дойти до ворот АЭС, но едва десант покинул броню и вошел в ворота, твари атаковали людей в огромном количестве. Спасатели понесли тяжёлые потери, были вынуждены отступить и вернуться в Новую Америку. Директор Полярного Бюро вновь вышел на связь, призвал к мужеству и поклялся, что в ближайшие дни проблема будет решена. После этого Коэн несколько раз проводил с ним закрытые сеансы связи, содержание которых разглашать не стал. В итоге он объявил, что всё, что требуется от уцелевших полярников, это не выходить дальше третьего отсека верхнего уровня и поддерживать отремонтированный энергоблок в штатном состоянии. Это заявление было встречено молчанием. Терзаемый обострившимся воспалением легких, Майк, обычно не двигающийся с места и не реагирующий на указания Коэна, на этот раз скривился от внезапной вспышки иронии, перемешанной со злобой. Их тут за идиотов держат, что ли?! Кто попрется за третий отсек, если даже через переборку слышно, как там воют и скребутся мутанты, пытаясь рыть подкоп к людям сквозь бетонный пол?!
Кто плюнет на работоспособность энергоблока, если его энергия есть единственное, благодаря чему все они ещё живы? Отопление, освещение, очистка воздуха от углекислого газа, подзарядка элементов питания снаряжения, подача тока на защищающую двери решетку – да всё, всё зависит от электричества! Они и без того делали и продолжают делать всё то, к чему сейчас призвал этот чинуша! К чему этот цирк?! Майк смерил Коэна злым взглядом и принялся баюкать на груди бесчувственную руку. Больше он на слова замдиректора внимания не обращал.
Новая экспедиция прибыла спустя трое суток. Измученный майор-связист сообщил, что пилоты доложили об успешной посадке, но температура воздуха снаружи неожиданно оказалась намного выше стандартного июньского значения, и спасательным бригадам требуется время на подготовку. Это заняло почти сутки, в течение которых находящиеся на борту шаттлов научные специалисты каждый час уточняли те или иные параметры работы энергоблока. Из обрывочных рассказов связиста Майк понял, что в Новой Америке значительно похолодало и ученые пытаются рассчитать, на какой отметке термометра можно стабилизировать этот процесс до тех пор, пока не удастся запустить ХААРП в штатном режиме. К чему они пришли, он узнать не успел, пришедшее сообщение о начале эвакуационных работ выбило из головы все остальные мысли.
Оказалось, что прорваться к Барбекю по снегу стало невозможно. Несмотря на многодневную войсковую операцию и сотни уничтоженных мутантов, количество последних многократно увеличилось. Зоологи Полярного Бюро выдвинули версию, что Реактор в силу обилия укрытий от бурь и ураганов превратился в новый оплот зверья наряду с Могильником, а то и превзошел последний по численности переселившихся сюда популяций мутантов. Обильно вкусившие человеческой плоти и крови монстры считают людей более легкой добычей, нежели друг друга, и теперь в первую очередь охотятся на двуногих. Это вызвало изменения в их повадках, зверье действует слаженно и почти не реагирует в разгар боя на тепловые ловушки и раненых соплеменников. Однако ревущие турбинами шаттлы всё ещё вызывают у мутантов опасение, и монстры предпочитают не приближаться к ракетопланам, пока слышат грохот двигателей.
Поэтому эвакуацию решили проводить по воздуху. Новая Америка подготовила для этих целей вертолет, оборудовав его двойной системой теплоизоляции и обогрева. Чтобы перевезти его, пришлось полностью переделать один из шаттлов, и потому численность спасательной экспедиции была невелика, расчет строился на избегании столкновения со зверьем. Шаттлы приземлились в трех километрах от Реактора, спасательная команда погрузилась в вертолет и отправилась к АЭС. Посадку осуществили прямо на крышу, после чего долго вымеряли нужное место, расчищали снег и устанавливали направленный заряд. Взрывом пробили дыру в третий отсек, потом принялись монтировать в ней герметичный люк.
Едва радист сообщил об установлении спасателями лестницы, все, кому посчастливилось выжить, двинулись к новому выходу. Замдиректора Коэн бегал от одного полярника к другому и что-то говорил о том, что специалистам необходимо остаться здесь, чтобы обеспечивать работу энергоблока, но полярники молча проходили мимо, словно не слыша его слов. Майк не смог идти самостоятельно, но, к счастью, ему помогли и подхватили под руки. Два с половиной десятка уцелевших, измотанных и истощенных человек, не произнося ни слова, брели по темному коридору верхнего уровня к пятну света, пробивающемуся из пролома в потолке. Подняться по лестнице можно было только в одиночку, и Майка вытянули наверх страховочными тросами. Вертолет не смог взять на борт всех сразу, и майор предложил отправить первым рейсом раненых и тяжелобольных. Спорить никто не стал. Майка погрузили внутрь винтокрылой машины и пристегнули ремнями. Уже в воздухе он услышал звучание рации, пробивающееся из-под капюшона бортового стрелка.
– …чертова пена не успевает заполнять чертовы пустоты! – Говорящий человек сильно нервничал и ругался нецензурной бранью через каждое слово. – Она замерзает раньше! Минус шестьдесят восемь по чертовому Цельсию! Нам обещали, что она сохранит свои чертовы свойства до минус семидесяти! Как я должен обеспечить чертову герметичность и теплоизоляцию этого чертова люка, если ни черта не работает?!!
– Делайте всё, что можно! – отвечали ему. – И сразу же приступайте к укреплению переборки и дверей, отделяющих третий отсек от второго! Мы должны поставить перед мутантами непреодолимую преграду, и это необходимо сделать до следующего бурана! Ближайшим рейсом привезем вам новую пену…
– Людей! Людей мне привезите, вашу чертову мать! – психовал ремонтник. – Нас слишком мало для серьезного ремонта! Чертово отопление на верхнем уровне погорело, к дьяволу…
Перебранка в эфире длилась ещё долго, но Майк больше не прислушивался к шипению голосов. Пальцы ног начало морозить, обогрев опять сбоил, и он сосредоточился на шевелении пальцами. В салоне воющего холостыми оборотами турбин шаттла оказалось немногим теплее. Пока в вертолет грузилась научная команда, пока машина доставляла их на АЭС, забирала оставшихся уцелевших и возвращалась, Майк замерз настолько сильно, что его тело вновь охватила дрожь. Лишь тогда, когда шаттлы закрыли люки и начали разбег, включился подогрев сидений, и студеные всепроникающие пальцы Холода неохотно отпустили окоченевшего человека. Спустя несколько секунд ракетопланы запустили ускорители, преодолевая звуковой барьер, и жестокая тяжесть навалилась на пылающую огнем грудную клетку. Хрипящий от боли Майк услышал хруст своих многострадальных ребер и потерял сознание.
Глава восьмая
– О мой бог, о мой бог! – тихо причитала Хилари, сидя у больничной кровати и гладя ладонью безжизненную руку Майка. – Что же теперь будет… Что они с тобой сделали… Я этого так не оставлю, я пойду в суд… – По её лицу катились слезы. – Они мне ответят за это…
Майк лежал в госпитале вторую неделю, но только сегодня его перевели из интенсивной терапии в обычную палату и разрешили принимать посетителей. Хилари примчалась сразу, как только лечащий врач сообщил ей об этом, но более радостных вестей у него не нашлось. В результате неоднократного экстремального переохлаждения поврежденный нерв полностью утратил работоспособность, и начавшая срастаться рука фактически была мертвой, без каких бы то ни было шансов на восстановление. Пластина, которой стянули сломанную ключицу, сместилась из-за сильных ушибов, заживление шло медленно, но ломать кость ещё раз не имело смысла. Травмированные ребра перестали болеть едва день назад и всё ещё давали о себе знать, сотрясение мозга вызывало периодические головокружения и ноющую боль в затылке, воспаление легких только-только пошло на убыль. Лежать в госпитале ему предстояло ещё пару недель, не меньше. Услышав всё это, Хилари едва сама не оказалась на больничной койке.
– Не надо подавать в суд, мам, – вздохнул Майк, беря её за руку. – Из этого ничего не выйдет, только потратимся на издержки. Контракт с Полярным Бюро предусматривает все виды травм, повреждений и болезней, вплоть до смертельных случаев. Меня предупреждали, когда подписывал. Не плачь, всё будет хорошо. Бюро выплатит мне компенсацию, зарплату за вахту, надбавку за Воронки и столкновения с мутантами. Лечение оплатят. Пожизненную пенсию по инвалидности выпишут…
– Сколько там той пенсии… – горестно всхлипнула Хилари. – Гроши! На них здоровье не купить! Во что они тебя превратили? Кожа да кости! Уезжал настоящим атлетом, а вернулся изможденным калекой! Пускай дают тебе работу в Новой Америке, как тем экспертам с протезами!
– У меня недостаточно опыта для того, чтобы стать экспертом. – Майк старался выглядеть бодро, чтобы хоть немного успокоить мать, впадающую в тихую истерику. – Но не надо паниковать, я без работы не останусь! – Он ободряюще улыбнулся: – Если Бюро не найдет мне место, вернусь к старому Джеймсу в Гуманитарную миссию, буду работать там сорок часов в неделю, вместе с пенсией получатся неплохие деньги!
– Да кому она нужна теперь, эта Миссия? – Хилари вяло отмахнулась. – Закроют её с минуты на минуту, если уже не закрыли! Сейчас не до помощи дебиловатым дикарям, самим бы кто помог! На дворе июнь, а температура плюс десять, словно зимой! Цены на теплую одежду и одеяла взлетели до небес! В магазинах очереди за обогревателями! В продаже дрова появились! На случай внезапного похолодания! Я купила одну вязанку, мало ли что… – Мать вновь тихо заплакала: – Надо консервами запастись, но они теперь стоят столько…
Мне зарплату урезали, а вчера босс сказал, что подумывает продать бизнес, чтобы на вырученные деньги построить для себя утепленное убежище…
– До этого не дойдет, вот увидишь, – уверенно заявил Майк. – Господь такого не допустит! Бюро решит проблему с Реактором и запустит ХААРП! Когда я улетал, они уже нашли способ отделаться от мутантов, так что скоро в страну вернется лето!
– Мы все молим господа, чтобы так и было, – вытерла слезы Хилари. – Только три дня назад оттуда опять привезли целый шаттл раненых! Что именно произошло – никто не знает, Бюро засекретило всё, что имеет отношение к Реактору, а правительство пичкает нас туманными обещаниями. Но люди говорят, что была предпринята попытка добраться до какого-то аварийного выключателя в центре ХААРПа, и оказалось, что там теперь живут мутировавшие птицы чуть ли не со всей Австралии, для них это вроде как лес! Никто не смог пройти и полукилометра внутрь этого самого леса из антенн, монстры заклевали всех насмерть! Их там было сто тысяч, этих мутантов!
– Это ерунда! – Майк сделал вид, что смеется. – Я видел птиц над Реактором. Твари, конечно, уродливые и злобные, но их тогда было не больше сотни, а теперь и вовсе единицы, потому что Воронка свернулась прямо над ними. При минус ста сорока никто не выживает, а тогда ударило ниже минус ста шестидесяти по Цельсию!
– Ну, может, оно и так, – согласилась Хилари. – Тебе, конечно, виднее, сынок. Только правительство срочно выдало сразу несколько арктических госзаказов! На всякие броневики с электродвигателями и усиленной теплоизоляцией, оружие, снаряжение, одежду и даже вертолеты! Фергюссоны недавно устроили зятя на военный завод, он рассказывал, что там идут работы в три смены и платят очень солидно! Я подумываю разослать резюме на все такие предприятия, может, удастся заполучить место! И за тебя я тоже пошлю, пусть подумают хорошенько над твоей кандидатурой, им же нужны настоящие эксперты!
Увлеченная новой идеей, Хилари заметно успокоилась, и их дальнейший разговор протекал на позитивной ноте. Ушла она спустя час, когда заглянувший в палату врач безапелляционно заявил, что больному пора спать, и указал ей на дверь. Получив порцию уколов, Майк заснул и увидел во сне Лив. Проснувшись наутро, он поймал себя на мысли, что с момента нападения мутантов в Могильнике ни разу про неё не вспомнил. И Хилари вчера ни словом о ней не обмолвилась. Однако сейчас ему остро захотелось её увидеть. Нужно проверить почту, она же ответила на его письмо! Вытребовав у врача доступ к сети, Майк залез в свой почтовый ящик, но ответа от Лив там не оказалось. Скорее всего, она не рискнула доверить свои чувства столь ненадежной среде, как интернет, и ответила ему бумажным письмом. Это наиболее логичное объяснение, ведь Лив тонкая и романтическая натура, она с радостью последовала его примеру. Значит, ответ должен был прийти по указанному на фирменном конверте обратному адресу, то есть в офис Гуманитарной Миссии. Майк с трудом удержался от того, чтобы немедленно позвонить Джеймсу. Но к обеду старый полярник сам появился в больнице.
– Майк, сынок! – Стучащий протезом старик подошел к кровати и осторожно обнял Майка. – С возвращением! Я прочел твое имя в сводках спасенных! Знай, парень, я горжусь тобой! Ты в первую же вахту столкнулся с Холодом во всем его коварстве и ярости, но выжил и вернулся! – его взгляд упал на неестественно усохшую руку Майка. – Что у тебя с рукой?
– Нерв омертвел, – криво ухмыльнулся Майк. – Пока решили не ампутировать. Но если загниет…
– Вот дерьмо! – в сердцах выругался Джеймс. – Как же так тебя угораздило… Мутанты? Воронка?
– Всё сразу, и неоднократно. – Майк болезненно зажмурился. Врачи посадили его на сильные, стабилизирующие психическое состояние препараты, и галлюцинации прекратились, но ночью ему иногда всё ещё снились кошмары, в которых он заново переживал те жуткие события. – Не повезло.
– Не повезло твоей вахте, сынок! – возразил старик. – Вас всего четверо, тех, кто выжил! Двести с лишним человек забрал к себе Холод, а ты выстоял! А рука – не голова, справишься и без неё. Как только выпишешься, приходи в Миссию, я всё ещё держу твое место вакантным. У нас сейчас челноки ходят втрое чаще, спрос на меховые наряды растет! Ходили бы и ещё чаще, хоть каждый день, да дикари начинают игнорировать челноки, если мы становимся слишком назойливыми, Холод бы их побрал!
– Джеймс, как там Лив? – не вытерпел Майк. – Она спрашивала обо мне? В офис пришло от неё письмо для меня? Оно должно быть в официальной бумажной почте!
– Писем не было. – Счастливое выражение сползло с лица старика. – Нам уже полгода не приходило никаких бумажных писем. А её я почти не вижу. – Он отвел глаза в сторону и посмотрел в больничное окно: – Правительство срочно строит новые шаттлы, и я подрядился помогать аэродромным службам, готовлю ангары к приему техники. Так что возвращайся, работы хватает, и деньги льются рекой. Я замолвлю за тебя словечко, не пожалеешь.
– Ты же сказал, что челноки стали ходить чаще! – Майк не хотел давать ему уйти от ответа. – Она же приезжает забирать меха! Она всегда это делает! – Его глаза испуганно расширились: – С ней что-то случилось?! Джеймс! Говори со мной!
– Да всё с ней хорошо! – недовольно осадил его старик. – Говорю же, работы у меня много, я её почти не вижу! Быстро отдал меха – и всё, пора бежать! Некогда разговаривать! А вокруг неё ещё эти журналисты-репортеры, ну, сам знаешь. Короче, не поговорить.
Дальнейшие вопросы на эту тему Джеймс словно не слышал, всячески переводя разговор на что угодно, и Майк решил оставить его в покое. Как только он выпишется из больницы, то явится в Миссию и сам поговорит с Лив.