– Ах ты, взысканница. Как до города-то добралась?
– Ночью уходит, пока все спят. Ничего не помнит. Идет всегда в одну сторону.
– Так запирать надо!
– Запирают, но всегда разве уследишь? О прошлом годе каждую ночь бродила во сне, теперь все реже. Уж думали, оправилась, а вишь, сегодня – опять. Нелюшка, ты когда угомонишься-то? – спросил милиционер со вздохом.
– Это мать ее мертвая зовет к себе, – глухо проговорил возница и ударил лошадь поводьями.
Разговор оборвался. Лошадка взобралась на холм, тяжело вздохнула и побежала вниз, к дремлющей под тонкими тополями станице.
– На далеких золотых берегах, у синего моря, – проговорила вдруг Нелли, задумчиво глядя на подернутый дымкой горизонт, – там, где встречаются ветра со всех концов земли; где в теплом ночном небе звезды, как крупный жемчуг. На высокой горе над вечным прибоем, где плачут белокрылые чайки над старой крепостью… там угомонюсь.
Близнюк неуверенно рассмеялся и осекся. Краснолицый смотрел на девочку, широко раскрыв рот.
– А дождя нынче не будет, – сказала ему Нелли, – это вы наврали, дядечка.
* * *
Воронежская область
26 сентября 2015, 12:44
Зуд смартфона вырвал Артема из тяжелых размышлений. Он взглянул на дисплей и побледнел, будто увидел мертвеца. Скиф, шептавшийся о чем-то с Нелли неподалеку, заметил это и посматривал на Инквизитора своим единственным глазом.
Он знает. Каким-то образом знает.
Локшин на негнущихся ногах отошел в сторону – чтобы никто не помешал ему слушать голос Валентины.
– Я не сплю? Это действительно ты?
– Артем…
Она помолчала, словно собираясь с духом. Он ждал – как ждут рассвета после долгой ночи.
– Я, – проронила Валентина, – решила позвонить тебе…
– Что ж, я рад.
Девушка вздохнула:
– Ты должен понять меня. Я не могла реагировать иначе на то, что ты делал и говорил.
– Должен понять – и пойму.
– Девушке не пристало звонить самой и говорить подобные вещи, но я… я все еще думаю о тебе. Возможно, я была… слишком строга.
Никогда в своей жизни он не слышал ничего слаще этих слов.
– Я давно тебя простил, Валентина. Я заранее прощаю тебе все, что бы ты ни сделала.
– Артем, я боюсь. Я измучилась тяжелыми предчувствиями.
– Не надо бояться. Нас ждут великие события. И я собираюсь стать тем, кто столкнет лавину, что изменит мир.
– Твои слова пугают меня сильнее всяких предчувствий.
– Что ж, возможно, тебя обнадежит, что я иду на битву против сил Тьмы вместе со Скифом и его старыми друзьями.
– Скиф вернулся?
– Да. Передать ему трубку?
– Передай, пожалуйста. Но сначала скажи – я могу чем-то помочь вам?
– Во-первых, сохрани в тайне от Гесера наш разговор. Во-вторых, нужно сделать следующее…
* * *
Порт «Темрюк», Краснодарский край,
паромная переправа через Керченский пролив
26 сентября 2015, 20:09
Вечернее солнце уже скрылось на западе, за горбатыми силуэтами холмов на крымской стороне. Автомобили и автобусы один за другим въезжали на паром и исчезали в его темном чреве. Пассажиры поднимались на верхнюю палубу – полюбоваться игрой волн в последних лучах заката. Вот паром застонал сиренами и медленно отвалил от берега. Набирая ход, в облаке кричащих чаек, он двигался к выходу из бухты.
Публика оживилась, над головами появились фотоаппараты и смартфоны: пассажиры спешили запечатлеть живописные берега Киммерийского Боспора. Шел бархатный сезон, сентябрь стоял теплый – и курортники еще ехали в Крым в большом числе. По лестницам с нижней на верхнюю палубу со смехом носились дети; на фоне заката делали селфи влюбленные парочки.
– Дельфины, там дельфины! – крикнул кто-то, и толпа перебежала к правому борту, с камерами наготове, выискивая в волнах мелькающие серые спины с треугольными плавниками.
Огонек и Нелли взошли на палубу одними из последних. Женщина закуталась в широкую рыбацкую куртку, спрятала густые светлые волосы под капюшон. Мальчик в осеннем пальто шел следом за матерью, он высоко поднял воротник и цепко вглядывался в лица окружающих. Кроме них двоих, среди сотен пассажиров не оказалось ни одного Иного.
– Нет даже филеров, – сказал он едва слышно.
– Скоро объявятся, твари, – глаза Нелли зло сверкнули из-под капюшона.
Моторы парома глухо стучали внизу, разгоняя пенную струю за кормой; над головами сварливо перекрикивались голодные чайки.
– Кажется, началось, – глухо проговорила женщина.
Они обратили взгляды на север. Там расползался над морем непроглядный мрак. В свинцовой хмари над волнами Азовского моря неуклюже переваливались идущие на юг танкеры и сухогрузы – жалкие беглецы от закипающей стихии. Высокая клубящаяся стена грозовых облаков вставала от устья Дона. В черном подбрюшье тучи вдруг блеснуло ярко-алое и медленно угасло – очень далеко, скорее, даже не видимое, а ощутимое в Сумраке. В ответ беззвучно засверкало-заполыхало голубое, зеленое, золотое.
– Может быть, это просто молнии, – неуверенно сказал Огонек.
Нелли покачала головой. Они оба знали – это не молнии.
* * *
Мелекино, окрестности Мариуполя
26 сентября 2015, 19:58
Синий микроавтобус летел по разбитой сельской дороге, поднимая облака пыли. На переднем сиденье рядом с водителем сидела Валентина, она с тревогой поглядывала на юг. Где-то там, за темной стеной моря, готовился к отправке в Крым паром Керченской переправы.
Дело, о котором попросил ее Артем, было опасным, но Валентина согласилась с охотой. Она устала сидеть в офисе Ночного Дозора, ловя обрывки новостей. Гесер разрешил ей связаться с Локшиным, предложить помощь – и непременно оказать любое разумное содействие, с условием: Артем не должен знать, что она действует по его просьбе. Пусть считает это ее личной инициативой. За годы оперативной работы Валя привыкла ко всему и не удивилась.
– Что ты чувствуешь к нему? – спросил Гесер с любопытством.
– К Локшину?
– Нет времени на лишние вопросы, девочка моя. Совсем нет, ни минутки.
– Ну, мы с ним могли бы быть хорошими друзьями…
– Достаточно. Лети.
Нерастраченная Сила переполняла Светлую волшебницу. Близился день, к которому Валя давно готовилась – и не имела права бросить своих перед угрозой гибели. Что же до Артема… она все чаще думала о том, что он еще мог бы вернуться в Светлый лагерь. Даже поделилась этой мыслью с Мариной, когда они выбирали оружие в арсенале Дозора: если бы Локшин каким-то чудом снова стал Светлым, как прежде, ее отношение к нему могло бы перемениться.
– Завидую такой холодной рациональности, – сказала подруга. Она подобрала для себя короткоствольный автомат и теперь искала к нему кобуру.
– Если бы чувства брали верх над моим разумом, я была бы Темной, – ответила Валентина. – Хаос только ждет шанса, чтобы взять свое. Хаос и Тьма – как брат и сестра.
Марина усмехнулась:
– Сочувствую твоему будущему мужу.
– Напрасно. Любовь рациональная крепче и вернее стихийной.
– Но скучна. Все равно что пить воду из-под крана, сидя в ресторане.
– Может быть, ты и права. Но водой нельзя отравиться, и от нее не потеряешь голову, а от вина – если не знать меры – очень легко.
Артем был самым сильным из всей команды, что прошла инициацию первого мая 1998 года в «Лужниках», и его сила привлекала Валентину. Девушка не могла прекратить думать о нем, и Гесер, похоже, знал об этом. Что ж, значит – это судьба.
Но сначала надо выжить.
– Темные, – сказал водитель микроавтобуса, усатый дядька из местных Светлых, – впереди, много.
– Всем приготовиться, – скомандовала Валя.
– Мы готовы, – ответила Марина.
Светлые маги в салоне микроавтобуса доставали оружие.
Машина вылетела на вершину холма. Водитель открыл двери и выпрыгнул в ветреную ночь. Шар багрового пламени стремительно приближался с запада. Едва Светлые дозорные бросились врассыпную, как микроавтобус взорвался огненными брызгами. Высоко к хмурому небу взметнулись алые лепестки.
Светлые ждали чего-то подобного. По команде Валентины они собрались на высоком уступе над морем и теперь вглядывались вперед, прикрывая лица от капель дождя. Среди холмов нарастал угрожающий гул.
– Дорога закрыта, – перекрикивая ветер, сообщил водитель, – надо возвращаться.
– Неужто вы их так боитесь?
– А вы не чувствуете, какая собралась Сила? Они сметут нас!
– Хотите – бегите. Я вас не держу.
– Но, милая девушка…
– Я вам не милая. Катитесь, малодушный.
– Самоубийца! – Водитель, пригнувшись, исчез среди косых струй дождя.
– Вижу их! – воскликнула Марина. – Идут прямо на нас!
Дорога, изгибом оплетавшая морской берег, как будто превратилась в черный бурлящий поток. Сквозь вой ветра стал слышен топот множества ног.
– Залп! – скомандовала Валентина.
Ночь взорвалась пламенем из десятка стволов, заискрилась бенгальским безумием, загрохотала, застрекотала, вспенилась бурунами огня. Наступающая Тьма захлебнулась, заколебалась, поползла назад. Завесу дождя прорезали крики. Кто-то падал, зажимая раны, кто-то летел со скал в бурлящее море.
И Тьма ответила. В вое ветра и стоне Сумрака закручивался водоворот набирающей силу бури. Бушующее море вспыхнуло мертвенно-белым сиянием – и из волн медленно поднялась многометровая мрачная фигура.
* * *
Середина Керченского пролива
26 сентября 2015, 20:16
– Вот и за нами пожаловали, – прошептала Нелли.
Наперерез парому быстро двигался в полумраке длинный остроносый катер, похожий на хищную рыбу. Откуда он взялся? Словно вынырнул из какой-то щели между спящими в порту сухогрузами.
– Явились – не запылились, – в голосе мальчика слышалось странное облегчение.
– А ты уже подумал, что они не стерегут переправу?
Огонек не ответил. Он смотрел на север – туда, где густую тьму на горизонте разбавляло едва заметное глазу багровое зарево. Лицо его оставалось неподвижным, как у игрока в покер. Там, на берегу Азовского моря, разгоралось сражение.
– Ой, мама, смотри, – крикнула девочка в красной куртке, – что это там, война?
– Где?
– Вон там, где черные тучи.
– Просто яркий свет. Наверное, маяк.
Огонек хлопнул Нелли по спине:
– Сейчас они будут здесь. Разделимся. Я пойду наверх – а ты встречай.
– Хорошо. Думаю, они нас уже заметили и узнали.
Огонек пожал плечами:
– Судьба на стороне умных.
Морской ветер трепал его льняные волосы.
Загудела сирена. Остроносый черный катер нахально встал посередине пролива. Капитан парома распорядился сбросить ход. Машины застучали тише, и вдруг девочка, спросившая про войну, вскрикнула. Она первая заметила быстрый пенный след среди волн.
Нелли проследила направление ее взгляда и скрипнула зубами:
– Сволочи.
Удар в корпус парома показался негромким, но его услышали все. За ударом последовал резкий шипящий звук и новый заполошный крик сирены.
– Я разберусь, иди! – скомандовала Нелли.
Огонек кивнул; он взбежал на верхнюю палубу и осторожно наблюдал за происходящим внизу. Военный катер без флага и опознавательных знаков, конечно же, не заинтересовал диспетчеров обоих портов: после того как паром сбросил ход, над катером повисла «сфера невнимания». Но его видели двое Иных на борту парома. Те, за кем катер был выслан. Мальчик достал из-за пазухи литой жезл из черной стали, покрытый затейливой инкрустацией. В это время паром уже заметно накренился – вода быстро заполняла набитый машинами трюм. Сотням пассажиров уготовили печальную судьбу.
Даже для Темных это было слишком жестоким поступком. Конечно, тот, кто пустил торпеду, не рассчитывал, что Светлые погибнут. Он хотел насолить им, добавить хаоса в тихий розовый вечер.
Огонек взглянул на остроносый катер сквозь Сумрак – и увидел их: восемь тлеющих аур на черной пластине Тьмы. Мальчик вскинул жезл и ударил по кораблику «прессом» чудовищной силы. Жезл опустел. Волны между сходящимися судами покатились вспять, вспучились пенным нарастающим валом Силы – он понесся к Темным, грозя опрокинуть катер…
…но встречная волна Силы остановила его. Темный маг на носу военного корабля высоко вскинул руку, и ответный вал «пресса» покатился навстречу. Две невидимые волны сошлись и с оглушительным хлопком нейтрализовали друг друга.
Тем временем крен парома остановился. Пока мальчик отвлекал внимание нападавших, Нелли залатала пробитое торпедой в борту отверстие. Никто из пассажиров, кроме девочки в красной куртке, ничего не понял.
Девочка была потенциальной Иной.
Огонек бросил за пазуху жезл; достал пистолет и несколько боевых амулетов. В этот момент остроносый катер коснулся бортом парома, и Темные пошли на абордаж.
Мальчик стрелял редко, но удивительно точно. Его заряженные пули прошивали защиту Темных как бумажную. Двое первых нападавших сорвались в воду, обливаясь кровью. Третий упал на палубу катера, зажимая простреленное плечо.
На губах Огонька появилась улыбка.
Вожак Темных сделал движение рукой – и сейчас же ослепительная искра холодного огня ударила мальчика по глазам. Он уронил оружие и закричал от боли. Багровый закат растекся в его мозгу кипящим маслом, заполняя череп кошмарной, невыносимой болью.
* * *
Мелекино, окрестности Мариуполя
26 сентября 2015, 20:16
В черном водовороте бури сверкнула молния – и в ее слепящем сиянии Светлые маги, укрывшиеся за камнями на уступе, увидели Темного гиганта. Вспененные потоки воды текли по его телу, состоявшему из глыб зеленого льда в пленке ила. Уродливая безглазая голова оказалась в каких-то метрах от укрытия Светлых.
Чудовище ударило руками о край обрыва – и камни с влажным стуком посыпались вниз. Один из магов не удержался на кромке и с воплем упал в ревущую бездну.
Тем временем ночь сгустилась влажными комьями Тьмы – ночь воющего ветра, ночь, прошитая белыми иглами дождя. У дороги, ведущей вдоль берега на юг, собирались Темные маги, они наблюдали за атакой водяного монстра.
Светлые пятились назад.
Чудовище глухо взревело, словно голодный белый медведь. Оно сделало шаг, другой – вырастая над краем земли исполинской громадой замерзшей воды. Гнилые водоросли летели вниз, распространяя вонь. Траву покрыла мгновенная изморозь, на ней трепыхались выброшенные из моря ледяным големом рыбины.
Еще шаг – и монстр выбрался на дорогу. Пинком отбросил горящую «Газель» – машина полетела в пропасть и рассыпалась на множество пылающих кусков.
И тут навстречу водяному монстру поднялась Светлая фигура. Она быстро росла: за несколько секунд сравнялась с ним в высоте. То была Валентина. Контуры ее тела пульсировали золотым светом. Головы гигантов касались низко ползущих косматых туч.
Появление Светлой воительницы ее друзья встретили радостными криками. Темные, наоборот, притихли.
Великаны медленно двигались кругами во мраке над дорогой, не решаясь нанести первый удар, под их весом разваливалось и так скверное асфальтовое покрытие; облака пыли, поднятые их ногами, прибивал дождь. Ледяной монстр качнулся вперед, и его кулак со свистом разорвал воздух. Его соперница проворно отшатнулась и в свою очередь нанесла удар мечом. Клинок со скрежетом проехался по плечу голема – и на землю посыпались куски зеленоватого льда.
Голем снова пошел в атаку, работая массивными кулаками, как заправский боксер.
Тогда Валентина пошла на хитрость. Улучив мгновение, когда ледяной великан замешкался, ударила файерболом в толпу Темных на той стороне дороги. Шипящий в струях дождя огненный шар понесся к толпе, он был огромен, настоящий царь файерболов, и каждый в толпе – в том числе и невидимый маг, что управлял соперником Валентины, – инстинктивно прикрылся. Коллективная защита Темных легко выдержала удар – шар огня растекся брызгами лавы и погас, но ледяной монстр на короткое время остался без управления.
Валентина не теряла ни секунды. Она выхватила из ножен пылающий двуручный меч и нанесла серию ударов – по тем местам, где суставы чудовища крепились к его плечам и бедрам. Гигант содрогнулся, рухнул с обрыва на берег моря и развалился на куски – словно снеговик по весне.
– Сбит! – ликовали Светлые.
Ночь отозвалась разочарованным криком Темных. Светлая волшебница, вдохновленная, шагнула вперед, поднимая над головой сияющий клинок.
Но сразу же остановилась. С юго-запада, из темноты, приближались новые отряды врага. Силы противников были неравны изначально, но теперь превосходство Тьмы становилось ошеломительным.
* * *
Черное море, к югу от Керченского пролива
26 сентября 2015, 20:24
Последние лучи заката погасли. Два судна, сцепленные абордажными крючьями посреди пролива, медленно дрейфовали к югу, и оба порта скрылись во влажной дымке, ползущей с севера вместе с непогодой. Погруженные в сон люди лежали повсюду на палубе парома – на тех местах, где их застал наложенный Нелли «Морфей». Они казались мертвыми.
Огонек поднял голову. Сквозь кровавый туман он увидел – в свете палубного фонаря у борта стоял Дориан, сжимая в объятиях Нелли. Вокруг них лежали мертвые и умирающие Темные маги.
Дориан пожертвовал всей своей командой и теперь вступил в бой, полный сил, когда враг истекал кровью. Подло даже по отношению к своим – но неизменно эффективно.
– Хороша, спелая вишенка, – Дориан втянул ноздрями запах волос Светлой волшебницы, словно аромат цветов, сорвал с ее плеч куртку, – как раз в моем вкусе.
Он рассмеялся.
Раненая женщина попыталась ударить его – он легко перехватил удар, заломил ее руку за спину.
– Неужели этот миг настал, – глаза Дориана сверкнули в темноте, как два карбункула, – о, я не могу поверить… Самые сладкие мечты сбываются. Сегодня нашим давним дрязгам будет положен конец. Ты и я, вдвоем на этом корабле в море – романтика!
Разбитые в кровь губы Нелли едва шевелились.
– И ты не рада мне, красотка? А я-то скучал по тебе все эти годы.
Быстрое движение во мраке не укрылось от взора Дориана – не выпуская из рук плечо Нелли, он извернулся и схватил подкравшегося Огонька.
– Кто это у нас тут? Яблочко недалеко укатилось от яблоньки, как я посмотрю!
Он грубо оттолкнул Нелли и привлек мальчика к себе, ласково взял за ухо, заглянул в глаза – и дыхание Темного колдуна было как запах гнилого мяса на скотобойне:
– Мама рассказывала тебе про доброго дядюшку Дориана?
* * *
Мелекино, окрестности Мариуполя
26 сентября 2015, 20:28
– Отступаем, – свистнула Валентина, – все уходим, быстро, это приказ!
Она уже обрела свой обычный размер (трансформация требовала огромного расхода Силы). Темные накатывались из ночного мрака неостановимой волной. Их было множество: десятки, если не сотни Иных. Грохот выстрелов превратился в сплошную барабанную дробь. Валентина слышала, как о ее «радужную сферу» со свистом и стуком чиркают заряженные пули. Еще один из ее дозорных упал с обрыва в море, пораженный выстрелом в голову.
Ночь дышала смертельным холодом.
Все амулеты Вали были пустыми и холодными, словно обычные камни.
– Назад, назад, все ко мне!
Двоих бойцов она уже потеряла – слишком высокая цена за то, чтобы отвлечь внимание Темных от Керченского пролива.
Валентина зажгла портал прямо на траве, посреди оврага, – он походил на золотистую расщелину, ведущую в бездну.
Один за другим дозорные упали в него, в буквальном смысле проваливаясь сквозь землю.
Валентина уходила последней. Она вскинула жезл и наотмашь хлестнула волной огня в кипящую злобой ночь. В ответ Тьма взревела залпом из многих стволов. Светлая волшебница бросила последний тревожный взгляд на юг (там бесновалась буря) – и шагнула в мерцающую пустоту.
* * *
Черное море, к югу от Керченского пролива
26 сентября 2015, 20:30
– Мама рассказывала тебе про доброго дядюшку Дориана?
Огонек не сопротивлялся. Он застыл, словно загипнотизированный черным взглядом своего врага.
Безвольное подчинение как будто насторожило Темного мага. Он ждал чего-то другого… но ожидание близкого развлечения сделало его бесшабашным. Нелли лежала на палубе, обессиленная, искалеченная, не способная даже поднять руку для защиты. А что мог мальчишка, лишь недавно ставший Иным, против него, мага первого уровня?
– Держу пари, мать наврала тебе про меня с три короба. – Дориан улыбнулся, крепко прижал к себе Огонька, похлопал по спине. – На самом деле я классный чувак. Мы с тобой станем друзьями!
Он расхохотался. В его руках Ярик казался маленьким и беззащитным.
То, что произошло потом, длилось мгновение. Мальчик в объятиях Темного мага неуловимо изменился, вырос. Лицо его теперь окружала окладистая черная борода, высокий белый лоб блестел в электрическом сиянии прожектора. Дориан понял, что был обманут, и, не тратя времени, попытался прыгнуть за борт – но Книжник уже крепко держал его. Заклятье – мощное, короткое и хлесткое, неповторимое, заготовленное давным-давно – сорвалось с губ, и в тот же миг пылающий клинок возник в его ладони; он разорвал мощную защиту Темного, как ветхую мешковину, раздвинул ребра, пронзил легкие – и с хрустом вышел из спины, переломив хребет.
Дориан закричал – так, что вопль его слышали за десятки километров.
Множество мыслей успели пронестись сквозь мозг Темного за это короткое мгновение. Его демонстративное презрение к смерти всегда было маской, в глубине души он ждал и боялся этого момента. Помутившийся взор упал на Нелли – но то была больше не Нелли. На палубе в луже крови лежал незнакомый темноволосый Светлый. Это был Айрат. Он смеялся, выкашливая кровь.
– Как?.. – шевельнулись губы Дориана. Горячая черная кровь мгновенно пропитала его рубашку и сюртук, хлынула на палубные доски.
Он был магом первого уровня! Книжник – едва ли третьего, его товарищ еще слабей, они не могли провести его, не способны были на такой обман…
…только если заклятие преображения, их лживые личины, не накладывал куда более сильный маг. Изощренный в тайных приемах, как… Инквизитор?
Локшин!
– Как… – повторил Дориан, оскалив белые ровные ряды зубов.
Он упал на Книжника, разодрал клыками его щеку, как вампир в поиске вены. Светлый маг отшвырнул своего старого врага – и тот, подхватив вываливающиеся из живота внутренности, рухнул на колени.
– Вот и конец нашим давним дрязгам, чудовище, – промолвил Книжник.
Он поднял сверкающий меч и одним ударом перерубил шею Дориана. Голова Темного мага покатилась по доскам, длинные черные волосы искрились в свете звезд.
* * *
Аршинцевская коса, Керчь, Крым
26 сентября 2015, 20:32
Они вышли на берег из волн неспокойного моря – Артем, Огонек, Нелли, Матвей, Скиф и Лина. Вода струйками стекала с их одежды на песок. Артем с улыбкой взглянул на дрожащую от холода девочку, щелкнул пальцами – и платье на шестерых Иных стало сухим.
– Вот мы и в Крыму. Все живы?
– Не дождешься, – ответила Нелли, – я не думала, что это будет так просто.
– Для вас просто, – усмехнулся Инквизитор, – но, между прочим, дно пролива все состоит из густого ила. Если бы я не укрепил его, мы бы завязли в нем, как в болоте.
Они помолчали, вслушиваясь в звуки ночи. Ветер налетал порывами, ворочался в зарослях сухой травы, волны с шелестом накатывались на берег – высокие, в барашках пены. Пахло водорослями и мазутом.
– Кому пришлось непросто, – глухо проговорил Скиф, – так это Книжнику и Айрату.
Вдалеке в море что-то ярко сверкнуло – и в этой мгновенной ослепительной вспышке Иные увидели сцепившиеся бортами паром и военный катер. Вскоре слуха достиг ужасающий вопль, от которого волосы встали дыбом у всех. Так мог бы кричать умирающий тираннозавр.
– Это он, – выдохнула Нелли, – похоже, дяде удалось.
Матвей подошел к жене и заключил ее в объятия. Плечи ее сотрясались от беззвучных рыданий.
Огонек хотел спросить маму, почему она плачет, – но промолчал. Он начинал понимать родителей без слов.
Артем указал на север. Там, среди клубящейся тьмы, еще мерцали алые зарницы.
– Темные бросили главные силы туда, стеречь путь по суше. Спасибо Валентине, которая отвлекла этот удар на себя. Нам предстоит последний рывок. Тайпан ждет нас и подготовился к встрече – через портал в Крым не попасть, над его границами, повторяя очертания полуострова, повис барьер. Не думаю, что стоит пользоваться порталами и в самом Крыму.
– Предлагаешь идти пешком? – спросила Нелли.
– Скоро мы будем в Судаке, обещаю тебе.
* * *
В открытом море
26 сентября 2015, 22:02
Айрат умер, когда огни Керчи скрылись вдали. Ушел тихо, не сказав и слова на прощанье. Возможно, понимал – расставание с последним боевым товарищем будет недолгим. Но может быть, спешил к своей Софи.
Томас де Вермандуа – он же Книжник, он же Иван Кравцов, – последний рыцарь давно уничтоженного Ордена тамплиеров, без сил сидел на палубе, глядя на небо. Порой он порывался встать и сделать что-нибудь: нащупать в карманах телефон и позвонить Нелли, чтобы попросить о помощи или просто сказать «прощай», – но телефон куда-то завалился; старый маг поискал взглядом лодку или надувной плот, но на пароме были только спасательные круги. Потом Книжник сидел неподвижно, привалившись к борту, глубоко вдыхал морской воздух и смотрел на звезды, перебирая в памяти их древние имена.
На зубах Дориана был яд. Он проник в кровь Светлого колдуна и теперь растекался по венам – медленно, но верно выгоняя из тела жизнь. Книжник испробовал все известные ему исцеляющие заклятия, но смог лишь замедлить стремительное действие яда.
Небо очистилось от туч и закручивалось над головой мерцающим звездным водоворотом. Непогода осталась позади. Течение пронесло сцепившиеся корабли мимо исполинских свай строящегося Керченского моста – и теперь Крым темной громадой плыл на фоне звезд с севера; а на юге, востоке и западе простиралось бескрайнее море.
Книжник помахал рукой в сторону берега, посылая последний привет. Он умирал с улыбкой на лице. Пусть цена оказалась высока – но его месть свершилась.
С четырнадцатого века по заданию Савойского кардинала (тайного сторонника тамплиеров) Томас де Вермандуа находился рядом с потомками Амелии де Карси, не подозревая, что опекает род самого де Моле. Теперь их тайна была раскрыта – но это уже не имело значения. Скоро Огонек доберется до Сердца Сумрака и исполнит предначертание великого предка.
Когда «Морфей» перестал действовать, а пассажиры парома начали просыпаться и в изумлении оглядываться, вслушиваясь в шум волн, Книжник уже навсегда исчез в Сумраке.
Часть 3
Тайный дозорный
Глава 1
Королевство Франция, Париж,
остров Жюиф
Вечер 18 марта 1314 года
Они стояли в толпе ротозеев на берегу Сены, в стороне от места будущей казни. Светлый и Темный – двое юных Иных, похожие друг на друга как братья-близнецы или зеркальные отражения. Оба среднего роста, с горделивой осанкой, нежной белой кожей и холодными серыми глазами. Даже одеты они были одинаково – шелковые кюлоты, искусно расшитые золотыми узорами котарди, и длинные венецианские плащи: все черное, как крыло летучей мыши, – в знак траура; на головах – изящные шапероны, на тонких поясах витого серебра – арагонские кинжалы. Оба со скукой наблюдали, как палачи громоздят связки поленьев для костров. Лишь две детали отличали облик юношей друг от друга: Светлый носил на безымянном пальце перстень с крупным рубином, ограненным в форме черепа; на груди Темного покоился широкий амулет, украшенный сложным рисунком с драконьим глазом и многоногой свастикой. В этих ли пугающих талисманах было дело, или в надменных взглядах, но парижские ротозеи не осмеливались приблизиться к юным дворянам – и в толпе вокруг них образовалась пустота.
Тысячеглавая масса горожан гомонила взволнованно, ее теснила стража из нескольких сотен лучников. Невзирая на пронизывающий ветер, зеваки сходились со всего города, заполняли берега, гогоча, почесываясь и предвкушая. В грязных волнах Сены качались многочисленные лодки. Но дворцовый сад, отделенный от острова Жюиф тонкой протокой, оставался тих, а окна королевской галереи темны.
– Где же наш обожаемый монарх? – спросил Светлый.
– Появится, когда чернь будет занята зрелищем, – процедил его спутник с ироничной улыбкой, – он не слишком-то любит свист и улюлюканье простолюдинов.
И в самом деле, как только на вытоптанном лугу перед кипами дров появились осужденные на смерть и внимание толпы обратилось на них, окна во дворце распахнулись, и на галерею вышли несколько высокородных зрителей. Среди них – король Филипп Красивый и принцы. К тому моменту пала ночь, но весь островок был ярко освещен огнем многочисленных факелов.
Великий магистр Ордена тамплиеров Жак де Моле и осужденный вместе с ним приор Нормандии Жоффруа де Шарне, подгоняемые стражей, взошли на скрипучий деревянный помост. Измученные многолетним заточением, истерзанные пытками старики держались с достоинством. Ветер играл их длинными бородами как паклей. Палачи, глумясь, украсили седые головы рыцарей бумажными митрами, которыми обычно венчали еретиков. Сегодняшнее аутодафе знаменовало окончание разгрома ордена. За несколько лет были обвинены в самых ужасных грехах, казнены, ограблены или изгнаны из Франции тысячи благородных рыцарей. Настала очередь их вождя взойти на костер.
– Де Моле – величайший маг нашего века, – по лицу Светлого пробежало облачко тревоги, – и вся его стража – это сотня лучников?
Темный ответил с легкой улыбкой:
– Его давно лишили способности к колдовству. Присмотритесь сквозь Сумрак.
– Действительно. У них на шеях… что это, мессир? Какие-то серебряные кольца?
– «Поводки». Великий Светлый магистр, пред коим трепетала вся Франция, вот уже семь лет как не сплел ни единого заклятья. Все тамплиеры, до кого Инквизиции удалось дотянуться своей карающей десницей, не опаснее ныне, чем обычные люди.
– Вы успокоили меня, мой друг, – кивком поблагодарил Светлый.
По толпе пронесся гул возбуждения: «еретикам» дали поцеловать распятие и привязали к столбам. Казалось, весь Париж затаил дыхание и смотрит на казнь с обоих берегов реки. Тускло подсвеченные окна дворцов походили на бесчисленные подслеповатые глаза. Одиноким оком подмигивала вдали Нельская башня. Самое высокое здание города – замок Тампль, возведенный столетие назад рыцарями добиваемого ныне ордена, – как будто покосился под грузом горя. Суетливо забегали палачи с факелами в руках. Они напоминали испуганных крыс. Костры разгорались неохотно: дрова отсырели, едкий дым полз по-над берегом. Из-за резкого запаха смолы и чада горящих сучьев дамы на галерее прикрывали лица платками.
– Немного жаль беднягу де Моле, – проговорил Светлый, нервно сжимая тонкими пальцами рукоять кинжала, – в конце концов, он был моим добрым товарищем. Жаль, что иначе его нельзя было остановить.
– В политике жестокость – залог выживания, – ответствовал Темный, – порой ради общего блага приходится отправлять на смерть даже лучших друзей. Дело тамплиеров было губительно для всех Иных, и для Светлых тоже. Но взгляните на его величество и на господина Ногарэ. Эти серые ауры. Я никак не могу привыкнуть.
Филипп Красивый стоял на галерее, опершись о мраморные перила. Его глаза блестели отраженным огнем костров. Из-за края парчовой занавеси за казнью наблюдал рыцарь Гийом де Ногарэ (его могли заметить только Иные, и то лишь очень наблюдательные: Хранитель печати годом ранее инсценировал свою смерть – в страхе перед местью оставшихся на свободе тамплиеров). Пусть не их руки поджигали костры и опускали топоры палачей – но именно эти двое вместе с папой Римским Климентом уничтожили великий магический орден. Трое высокоранговых Иных, отрекшихся от своей масти, ставших Серыми. Ради справедливости, ради мира, ради общих интересов Тьмы и Света.
Пламя жадно рванулось вверх, охватило Жоффруа де Шарне, старик закричал от страха и боли. Публика невольно подалась назад. Платье на старике загорелось с треском, борода вспыхнула и исчезла. Ужасная агония длилась не больше минуты, затем несчастный тамплиер без сил повис на веревках.
Настала очередь Великого магистра. Когда огонь объял его, де Моле долго сдерживал крики, содрогаясь у своего столба от непредставимой боли.
Внезапно шум пламени прорвал голос Великого магистра – и слова его были обращены ко всем и беспощадно разили каждого.
– Позор! Позор! – вскричал он. – Вы все видите, что гибнут невинные! Позор на всех вас! Вам не уйти от Божьего суда!
Коварный язык пламени подкрался к нему, опалил бороду, в мгновение ока уничтожил бумажную митру, поджег седые волосы.
Толпа безмолвствовала в оцепенении. Лицо де Моле, пожираемого пламенем, было повернуто к королевской галерее. И громовой голос, сея страх, вещал:
– Папа Климент… рыцарь Гийом де Ногарэ, король Филипп… не пройдет и года, как я призову вас на суд Божий, и воздастся вам справедливая кара! Проклятие! Проклятие на ваш род до тринадцатого колена!..
Пламя закрыло ему рот и заглушило последний крик Великого магистра. И в течение минуты, которая показалась зрителям нескончаемо долгой, он боролся со смертью.
Наконец тело его, перегнувшись пополам, бессильно повисло на веревках. Веревки лопнули. Великий магистр рухнул в бушующий огонь, и из багровых языков пламени выступила поднятая рука. И пока не почернела, не обуглилась, все еще с угрозой вздымалась к небесам.
Не дожидаясь окончания казни, многие зрители принялись расходиться, едва ли не разбегаться по домам. «Ведь это же не нас он проклял? – спрашивали они друг друга. – Ведь это про короля и папу?» Студеный ветер немилосердно трепал изысканные мантии дворян и дырявые лохмотья клошаров, словно в Париж вернулась зима. Великий город, будто устыдившись совершенного его жителями, испуганно отхлынул от пепелища на острове Жюиф.
Двое юношей стояли на берегу Сены, пока не прогорели костры, и завороженно смотрели на скорченные черные силуэты в рдеющей мешанине углей. Рой огненных мотыльков взлетал к небу. Ветер разнес тяжелый запах гари вдоль реки, и остров Ситэ казался скрытым за стеной тумана.
– Что-то мне не по себе, – сказал Светлый сиплым голосом.
– О, еще бы, – только и смог ответить Темный.
– Ведь он потерял всю Силу, не так ли?
– Вне всяких сомнений.
– И проклятие – просто слова?
– Пустые слова, – эхом повторил Темный.
Они долгим взглядом посмотрели в глаза друг другу, пытаясь прочесть в их глубине подлинные мысли.
– Что ж, раз дело кончено, предлагаю оставить это печальное место.
– Идемте поищем нашу лодку, мессир.
Лодка нашлась неподалеку. Перевозчик, коренастый бретонец в высоких кожаных сапогах, стоял по колено в воде, удерживая ее. Завидев господ, он подтащил челн к берегу и помог дворянам подняться на борт. Светлый отблагодарил его золотым денье Людовика Святого – и задохнувшийся от удивления лодочник сразу же налег на весла, направляя лодку к Гревской площади, пока молодой господин не сообразил, что по ошибке отдал золотой вместо мелкой монеты, и не потребовал его обратно.
– Все могло бы кончиться иначе, не будь Великий магистр таким упрямцем и собственником, – снова заговорил Светлый. Казалось, ему тяжело дается молчание.
– Все закончилось наилучшим образом, – снова успокаивал его Темный, – без де Моле дело тамплиеров мертво.
– Но Инквизиция не нашла ни его золото, ни артефакт. Вообразите, сколько добра можно было бы свершить с его помощью.