— Да. Ты понимаешь…

Но брат отключил телефон, не дослушав.

Она ждала его появления на следующий день. Он не пришел. И даже не позвонил. Промучившись несколько дней, Регина снова набрала его номер.

— Ты мне пока больше не звони, — сухо сказал Котя. — Не до тебя сейчас.

Регина осталась сидеть у телефона как оглушенная.

Постепенно жизнь ее вернулась в обычное русло. Она вышла на работу, занялась какими-то пустяками по хозяйству, но все время находилась словно в тумане. Ей никак не удавалось отделаться от мыслей о том, что произошло с Басовыми после ее бегства с Островов. Эта симпатичная пара с таким радушием приняла ее в свою компанию. И чем же она им отплатила? Неслыханной подлостью. Это было ясно как день, хотя детали остались для Регины тайной.

Неожиданная встреча с Зоей повергла ее в панику. Ей удалось убежать, где-то обронив сумочку. Но бегство было лишь ничтожной передышкой перед надвигающейся расплатой.

До брата Регине удалось дозвониться лишь в середине дня.

— Котя! — закричала она в трубку. — Все пропало!

— Не ори! Объясни толком! — грубо оборвал ее брат.

— Я сейчас в «Рамсторе» Зою встретила!

— Какую Зою?

— Ну ту самую. С Островов!

— Как?… Разве она в Москве?

— А где же еще! Она там продукты покупала. Что мне делать, Котя?

— Подожди!.. — голос Коти звучал испуганно. — Она тебя заметила?

— Она меня за волосы схватила!

— А ты что?

— Я вырвалась чудом. И убежала. Но не в этом дело. Она все знает! Она меня сразу про тот пакетик спросила. Там, оказывается, наркотик был! Они поняли, что это я его подложила! Как мне быть, Котя?

— Ты дома? — растерянно спросил брат.

— Дома.

— Не отходи от телефона. Я сейчас перезвоню!..

Регина замерла, не сводя глаз с аппарата.

Котя позвонил через двадцать минут. Видимо, он доложил обо всем шефу и получил указания.

— Ты там не мечи икру, Регина, — заговорил Котя с несвойственной ему нежностью. — Ничего страшного не произошло. Все будет хорошо. Я тебе обещаю. За тобой вечером наши люди заедут.

— Какие люди?! — взвизгнула она. — Сам приезжай!

— Я сказал — за тобой заедут! — крикнул Котя. — И привезут тебя ко мне. Временно у меня поживешь, пока все уладится. Шеф обещал. Больше к телефону не подходи и дверь никому, кроме наших, не открывай. Они скажут, что от меня. Ты поняла?

— Поняла…

До вечера Регина места себе не находила, вздрагивая от каждого шороха. В одиннадцать включила телевизор, села напротив него с чашкой чая и стала тупо смотреть на экран, где демонстрировал свои геевские штучки Борис Моисеев.

Звонок в прихожей заставил ее очнуться.

— Кто там? — спросила она, прильнув ухом к двери.

— Мы от Константина, — последовал ответ. Вошли двое. Один улыбался мягкой, какой-то резиновой улыбкой. Другой, точно высеченный из гранита, держал руки в карманах и смотрел Регине в переносицу немигающим тяжелым взглядом.

— Вы Регина? — спросил Резиновая Улыбка. — Да.

— Готовы?

— Готова. А далеко ехать?

— Я же тебе говорил, что она спросит, — подмигнул Резиновая Улыбка товарищу. — Далеко, Регина, далеко. Отсюда не видно. Но много времени не займет. Мы мигом. Заметить не успеете.

Она действительно не успела заметить, что произошло дальше. Товарищ Резиновой Улыбки сделал неуловимое движение, и на нелепую коротышку обрушилась непроглядная черная ночь.



Октябрь 1999 года. Зоя



За утренним кофе Басов неожиданно спросил жену:

— Как ты смотришь на то, чтобы смотаться в Англию?

— С чего это вдруг? — удивилась она.

— Ты разве по внучке не соскучилась?

— Еще как! И по ней, и по Маринке, и по Алеше.

— Вот!

— Что «вот»? Сейчас неподходящий момент. Как мы можем все бросить и уехать?

— Речь идет только о тебе.

— Это почему же такое?

— Да хотя бы потому, что тебе в твоем положении лишние переживания ни к чему. Ты же как-никак ребенка ждешь. Я тут сам разберусь, один. А тебе и рожать там будет лучше.

— Так ты меня на полгода хочешь туда запихнуть? А не жирно тебе будет, Басов, столько времени холостяком гулять?

Но банкир не принял шутливого тона жены.

— Я вполне серьезно, — сказал он.

— Басов, у нас с тобой однажды уже был подобный разговор. Спасибо за заботу, но я тебя одного не оставлю. Все пополам. И это мое последнее слово.

— Ты о будущем ребенке подумай. Если что случится…

— Все, Басов, все! И слушать не хочу!..

Басов вздохнул. Он достаточно хорошо знал Зою. Если уж она что-то решила, переубедить ее было невозможно. Она шла напролом.

— Между прочим, я кое-что вспомнила, — сказала Зоя. — Эти два мужика, которых мы встретили на лестнице у Регины. Я их, кажется, все-таки знаю.

— Знаешь?

— Ну не знаю, а вроде бы видела их однажды. Помнишь, я тебе рассказывала, как два каких-то хмыря Миледи из подвальчика увели? Перед самым взрывом.

— И что?

— Мне кажется, это они были.

— Кажется или точно?

— Точно не скажу. Но очень похожи.

— Как ты их смогла на лестнице рассмотреть? Там же света практически не было.

— Не знаю. Почувствовала просто. Меня интуиция редко обманывает.

— Допустим, — согласился Басов. — И что из этого следует?

— Понятия не имею. Тогда в подвальчике Жанка спросила у охранников: что за люди приходили? Те говорят: крутая контора. Очень крутая. Понимай как хочешь.

— Я-то им зачем? Слава богу, ни разу в жизни ни с одной спецслужбой не пересекался. Если это и правда они вмешались, то только с чьей-то подачи.

— Вот и подумай — с чьей.

— Придется. — Басов задумчиво закурил. — Но это ничего не меняет. Все равно нужно выяснить, чей телефон остался на определителе у Регины.

— Так давай по нему позвоним и спросим.

— Что спросим?

— Кто говорит.

— А если там не захотят ответить? Не допрашивать же. Только волну поднимем. Еще спугнем.

— Какой же выход?

— Элементарно, Ватсон! Вот послушай-ка. Это номер мобильника. По цифрам понятно. А при покупке мобильника оформляется договор между покупателем и фирмой. В двух экземплярах. С паспортными данными владельца телефона. Один экземпляр договора — ему, а другой остается в фирме. У нас там какие три первые цифры? Девятьсот три? Это «Би Лайн». Их центральный офис, если не ошибаюсь, на улице Восьмого марта. Значит, надо смотаться туда и взять нужные данные.

— Так тебе их и дали! — усмехнулась Зоя.

— А я там какой-нибудь отзывчивой девушке зелененького Бенджамина Франклина покажу. Неужели она за сто баксов такой пустяковой услуги не окажет?

Зоя согласилась, что, скорее всего, окажет.

Басов нежно поцеловал жену и умчался в банк наводить там порядок после долгого отсутствия. Офис «Би Лайна» он решил посетить в середине дня.

Зоя тоже не собиралась сидеть сложа руки. Ее деятельная натура не терпела пассивного ожидания. Тем более что у Зои созрел свой план. Однако он так попахивал авантюрой, что Басову сейчас о нем знать не следовало.



Сентябрь 1999 года. Валя



Валя очнулась оттого, что кто-то брызгал ей в лицо холодной водой. Сначала она не могла сообразить, где находится и что с ней происходит. Но тут сквозь рассеивающийся в глазах туман рядом возник Олекса Иванович со стаканом в руке.

— Очухалась? — спросил он.

И сразу все вспомнилось с такой убийственной ясностью, что Валя невольно застонала.

— Как же ты так оплошала, Валентина? — грустно спросил Буряк. От его ярости не осталось и следа.

— Да нет же, Олекса Иванович… — слабо запротестовала. Валя. — Я точно двенадцать капель… Я считала…

— Значит, просчиталась, — вздохнул он. Буряк снова стал заботлив и мягок.

Валя могла бы поклясться, что не ошиблась. Но, наверное, Олекса Иванович знал лучше.

— Вы его… Вы его видели? — спросила она робко.

— Даже спасти пытался. Искусственное дыхание. Потом это… Рот в рот. Да куда там! Он уж остывать стал. Тут и «Скорая» бы не помогла.

Валя беззвучно заплакала.

— В общем, попала ты, Валюша, в переплет, — печально подытожил Буряк. — Я с себя вины не снимаю. Я тебя в это дело втравил. Не нужно было. Но ведь я от души тебе помочь хотел. Кто же знал, что у тебя рука дрогнет? Мне-то, конечно, милиция ничего предъявить не сможет. Меня там не было. А вот тебе срок намотают. За непредумышленное убийство. Еще докажи, что оно непредумышленное. А то ведь лоб зеленкой намажут.

— Зачем?

— Это такая специально отметина делается. Вроде мишени, — неохотно пояснил Буряк. — Чтобы целиться без промаха.

— Вы про что говорите? Про расстрел? — обомлела Валя.

— А ты думаешь, что за убийство бывает? Как твои действия иначе суду квалифицировать?

— Но ведь я не хотела!..

— Я и говорю, надо стоять на непредумышленном.

— Но ведь можно рассказать, как все по правде было!

— Меня за собой потянуть хочешь? — укоризненно сказал Буряк. — Не выйдет, Валюша. Я за твои ошибки расплачиваться не буду. Скажу, что не знаю такую, первый раз вижу. И не докажешь. Вообще-то не надо ничего сгоряча решать. Я тебя спрячу на денек-другой. Посмотрим, как дело пойдет. Может, еще обойдется. Если, конечно, тебя в доме никто не видел. Пересидишь, а потом я тебя потихоньку домой отправлю. Как тебе такой вариант?

Все-таки Олекса Иванович оказался настоящим человеком.

— Спасибо… — прошептала Валя, глотая слезы.

Измученная, Валя проспала до следующего утра мертвым сном. От еды она отказалась. Откусив кусочек хлеба, Валя тут же бросилась к унитазу, где ее вывернуло наизнанку, до желчи. Она смогла осилить только чашку крепкого чая, не заметив, что Олекса Иванович подлил туда клофелина. На этот раз настоящего. А в пузырьке, который он дал Вале, была безобидная глюкоза. И вообще вся история с приезжим деятелем, которого следовало усыпить, была сплошной туфтой.

Роль приезжего сыграл Семен, давний подельник Буряка. Квартиру на улице Доватора они снимали как раз для подобных инсценировок. Немало дурочек попалось на этот крючок. Потеряв от страха всякую способность соображать, они не только были готовы принять любую помощь доброго Олексы Ивановича — они буквально молились на него.

Буряк обладал довольно живым умом и вел свой гнусный бизнес достаточно изобретательно. Не так давно ему пришло в голову сделать специальный видеоролик, на котором он смонтировал записанные с телевизора кадры из «Дорожного патруля» и кадры якобы мертвого Семена, снятые собственноручно портативной камерой. Сюжетец получился самодельный, но пугающий. Особенно когда его снабдили соответствующим закадровым текстом. Попавших в сети дурочек ролик убивал наповал.

Утром, едва Валя поднялась с постели, Буряк крикнул:

— Иди сюда, Валентина! Скорей!..

При этом он включил видеомагнитофон, надежно спрятанный за телевизором, чтобы у девушки не возникало никаких сомнений, что она видит прямую передачу.

Сначала на экране появилась машина с мигалкой, потом озабоченные лица милиционеров и, наконец, знакомая пятиэтажка на улице Доватора.

— Вчера в доме номер восемь по улице Доватора, — зазвучал голос за кадром, — было обнаружено тело приезжего бизнесмена. Экспертам не составило труда установить, что смерть наступила в результате передозировки клофелина. Скорее всего, мужчина был отравлен одной из девиц легкого поведения. Это уже не первый случай в столице…

У Вали от этих слов зашевелились волосы на голове.

Тем временем в телевизоре возник картинно раскинувшийся на полу Семен с зажатой в руке пивной бутылкой.

— К счастью, соседи по лестничной площадке случайно заметили выходившую из квартиры девицу, — безжалостно продолжил закадровый голос, — и дали ее довольно точное описание, что несомненно облегчит сыщикам поиск преступницы.

Буряк нажал на кнопку, и экран погас.

— Плохо дело, — сказал Олекса Иванович. — Я надеялся, что обойдется. А теперь все. Хана!..



Октябрь 1999 года. Жанна



Слова Ванечки принесли Жанне невероятное облегчение. В их правдивости она не сомневалась.

Значит, Миледи впуталась в историю с похищением по какой-то нелепой случайности. И должно быть, сама ужаснулась, когда сообразила что к чему. Но почему же тогда не позвонила немедленно?

— А как эта тетя узнала, чей ты сын? — снова подступила Жанна с расспросами к Ванечке. — Это ты ей рассказал?

— Я. Только не сразу. Я ведь сначала думал, что она с этими дядями заодно.

Боже мой, где он только ума набрался? Когда научился так по-взрослому рассуждать?

— Ну а что потом? — спросила Жанна.

— Потом мы с ней начали телевизор смотреть, а там тебя показывают. Я ей тогда говорю: «Вот моя мама».

— А она?

— А она как вскрикнет!.. И стала тебе звонить.

Вот что упустила из виду Жанна в недавнем споре с мужем о причастности Миледи к похищению! Будь Миледи замешана в этом, она бы ни за что не позвонила. Как ни Жанне, ни Тимуру не пришла в голову такая элементарная вещь?

Итак все стало на свои места. Вернее, почти все. Миледи оказалась ни при чем. Можно себе представить, как после звонка Жанне она умирала от страха, боясь, что первыми за Ванечкой придут его похитители. Ей было велено не открывать никому, кроме Жанны.

А тут в дверь стал ломиться разъяренный Тимур. И вот Миледи в панике прячет Ванечку в шкаф, а сама выскакивает на балкон. Что же дальше? В отчаянии прыгает вниз? Пытается перелезть на соседний балкон и срывается?…

Голова у Жанны пошла кругом. Неужели Тимур стал невольной причиной гибели подруги? Как ни ужасно, но, скорее всего, это так и есть. Но мужу Жанна об этом не скажет. Ведь уже ничего не исправить. А ему было от чего потерять голову. Ведь он едва не лишился сына. И как это говорилось в одном хорошем фильме? «Он виноват. Но он… не виноват». Взвалить на Тимура вину за гибель Миледи, заставить его жить с таким неподъемным грузом на душе было бы несправедливо…

Едва Тимур появился на пороге, Жанна потащила его на кухню. Пока муж жадно глотал разогретые голубцы — фирменное семейное блюдо, — она подробно передала ему весь свой разговор с Ванечкой.

— Теперь ты согласен, что я была права? — спросила Жанна.

— Насчет чего?

— Насчет Милки. Она вляпалась в эту историю случайно.

— Возможно.

— Возможно?! — воскликнула Жанна возмущенно. — Что еще тебе не ясно?

— Один пустяк. Почему Ванечку передали именно ей.

— Потому что она жила по соседству с тем человеком, у которого Ванечку прятали.

— Слабый довод.

— А ее звонок ни о чем тебе не говорит?

— Какой звонок?

— Ты что, забыл? Она же сама мне позвонила. Сама. Сразу же, как только Ванечка ей рассказал, кто его мать!

— Это ей в плюс. Согласен.

— Да не нужны Милке больше твои плюсы!

— Это почему?

— Потому что она умерла! Умерла, понимаешь?

— Как ты узнала?

— Я в Склифосовского была. Они мне там подтвердили.

Тимур отодвинул тарелку.

— Жаль, — сказал он.

— И это все, что ты можешь сказать?

— А чего ты от меня ждала? — устало спросил Тимур. — Тебя можно понять. И даже очень. Школьная подруга и все такое… Но я-то ее не знал. Каждый день умирают тысячи незнакомых людей. Я не могу по всем плакать. Сплошная фальшь получится.

У Жанны вдруг вспыхнуло безумнее желание выложить Тимуру, что именно из-за него Миледи упала с балкона. Но она сдержалась невероятным усилием воли, отвернулась к окну и закурила, жадно вдыхая табачный дым.

Тимур ошибочно истолковал ее молчание. Ему показалось, что гроза уже позади, и он сказал задумчиво:

— А вот чего мне действительно жаль, так это того, что с ее смертью оборвалась ниточка.

— Какая еще ниточка? — Жанна дико взглянула на мужа.

— У нее можно было бы разузнать про соседа. Про того, который ей якобы Ванечку передал.

— Якобы? — вспыхнула Жанна.

Она с размаху грохнула об пол попавшуюся под руку тарелку. Осколки брызнули во все стороны. Жанна выскочила из кухни, оглушительно хлопнув дверью.

Скандалов в их доме никогда не было. Тем более таких. Вернуть семейную жизнь в прежнее нормальное русло теперь казалось невозможным. Когда Жанне, что называется, попадала вожжа под хвост, она уподоблялась свирепому тайфуну.

Часть вторая

Убегающие мишени

Глава первая

Обратный отсчет

Октябрь 1999 года. Зоя



Конечно, свою роль сыграли детективы, которых Зоя вдоволь насмотрелась по телевизору. Оттуда она и позаимствовала идею произвести на похоронах Регины съемку скрытой камерой. В кино такая хитрость всегда давала положительный результат. Среди знакомых и близких, теснившихся возле гроба, обязательно находился некто, связанный с убийством. А в том, что Регину убили, Зоя уже не сомневалась.

Время похорон без проблем можно было выяснить в морге. Но это Зоя оставила на потом. Сначала следовало найти человека, который сумел бы провести тайную съемку. Не самой же туда переться с видеокамерой.

Раскрыв записную книжку, Зоя сразу же наткнулась на телефон Жанки Арбатовой. Неподражаемая всегда была окружена людьми с кино-и видеокамерами, не говоря уж о том, что ее муж, Тимур, сам занимался съемками. К тому же Жанка была, пожалуй, единственным человеком, которому можно довериться целиком, ничего не утаивая.

Они не виделись уже три месяца, с того памятного дня, когда закачали дерьмо из ассенизаторской машины в загородный особнячок профессора Черейского. Это была странная месть за то, чего профессор, похоже, с Жанной вовсе не сделал. Но просить у него прощения за хулиганскую выходку никто не стал — более серьезные события отвлекли подруг.

Жанна, скрываясь от назойливых журналистов, не подходила к телефону. Трубку взял новый охранник и долго допрашивал Зою, кто просит Жанну Максимовну да зачем, прежде чем подозвать хозяйку.

— Привет, это я! — сказала Зоя. — Ну до тебя дозвониться — это что-то!

— Да осточертели все, — ответила Жанна. — Привет, Зойка! Как жизнь молодая?

— Не жалуюсь. Вот матерью собираюсь стать на старости лет, — похвалилась Зоя, не удержавшись.

— Да ты что!.. Вот молодец! Завидую.

— Ты не завидуй, а присоединяйся. Родим на брудершафт.

— Ой, да у меня с одним-то Ванечкой с ума сойдешь! — воскликнула Жанна. — Тут, Зойка, я такое пережила, что в страшном сне не приснится. Но это не по телефону. Увидеться надо.

— Я потому и звоню, мне тут тоже пришлось покувыркаться будь здоров. И потом, у меня к тебе дело. Но это тоже при личной встрече.

— Так давай договоримся.

— Решай сама. Это ты у нас рабочая лошадка, а у меня времени навалом.

— Я сейчас посмотрю свое расписание…

Жанна начала листать блокнот, отыскивая окно в своем плотном графике.

— Да, Зойка… — сказала она. — У меня для тебя одна хреновая новость.

— Говори.

— Ты знаешь… Милка Мидовская умерла.

— Миледи?! — ахнула Зоя. — Как? Что случилось?…

— Жуткая история. Она с балкона упала. Не то случайно, не то нарочно, не то ее кто-то столкнул.

— И насмерть?!

— Не сразу. В Склифе умерла.

— Господи!.. — Зоя кусала губы, чтобы удержать слезы. — Как ты узнала?

— И об этом не по телефону… Вот у меня завтра с пяти до шести пауза. Тебе в это время удобно?

— Да, конечно.

— Ты ко мне сможешь подъехать?

— Запросто.

— Тогда договорились.

— Подожди!.. — Зоя не могла просто так повесить трубку. — Как же это Милка, а? Жуть какая!

— И не говори. Главное дело, все так непонятно…

Они помолчали.

— У тебя-то хоть все в порядке? — спросила Жанна.

— Ну… — замялась Зоя. — Это как посмотреть. Кое-какие проблемы имеются. Я тебе потому и позвонила.

— А без проблем нельзя было номер набрать?

— А тебе?

— Тоже верно.

— Давай я тебя немножко развеселю, — вдруг сказала Зоя.

— Ну попробуй.

— Ты профессора Черейского еще помнишь?

— Еще бы!

— Так мы ему зря дом говном залили.

— Как это зря?

— Вот так. Он тебя под гипнозом пальцем не трогал.

— Ты-то откуда знаешь?

— А мне тут рассказали, что он, оказывается, голубой. Ему любая баба — поперек горла.

— Точно?

— Точно, не сомневайся.

Жанна помолчала немного, а потом сказала со вздохом:

— Кошмар!.. Что же мы натворили, Зойка! Как теперь быть?

— Что сделано — не вернешь, — сказала Зоя.

— Ну ты меня развеселила, нечего сказать!

— Ладно, завтра все обсудим. Пока!..

— Пока!..

Они одновременно положили трубки.

Зоя сидела задумавшись. Собственные заботы и тревоги как-то ушли на задний план. Когда и почему погибла Миледи? Это нужно было выяснить. Обязательно.



Сентябрь 1999 года. Валя



Валя стояла ни жива ни мертва, прильнув одним глазом к щелочке в немного приоткрытой двери. Она едва сдержала крик, когда увидела вошедшего гостя.

Это был крупный мужчина в форме майора милиции. Его суровый вид заставил Валю трепетать. Она хотела отступить от двери, но ноги ее не слушались.

— Присаживайтесь, Павел Кузьмич, — сказал Буряк незнакомым сладким голосом. — Чайничек взбодрить? Или чего-нибудь покрепче?

— Некогда мне тут с тобой чаи распивать, — отмахнулся майор. — Я едва полчаса выкроил. Выкладывай зачем звал.

— У меня к вам разговор очень личный, — залебезил Олекса Иванович. — Не для посторонних ушей. Я потому и попросил вас заехать.

— Выкладывай, — повторил майор, усаживаясь за стол.

— Даже не знаю, как начать… — Буряк торопливо закурил. — Я тут сегодня утром случайно телевизор включил. Как раз криминальную хронику передавали.

— Ну? Короче.

— Там сюжет один был… Ну, в общем, труп какого-то приезжего бизнесмена в квартире на Доватора обнаружили.

— Было такое дело, — сказал майор. — Как раз мои орлы его распутывают. А тебе-то что до этого?

— Это правда, что его отравили? — вопросом на вопрос ответил Буряк.

— Правда. Передоз клофелина.

Видимо, Буряк изменился в лице, потому что майор подозрительно спросил:

— А что, этот труп твоим знакомым был?

— Да нет. Откуда?

— Чего ж у тебя рожа-то перевернутая? Уж не ты ли его клофелинчиком угостил?

— Павел Кузьмич! — возмущенно воскликнул Буряк. — Вы же меня знаете!

— Если ты тут ни при чем, к чему эти вопросы? Может, ты случайно ту девку знаешь?

— Какую девку? — прикинулся непонимающим Буряк.

— Ту, которую соседи заметили, когда она из квартиры убитого выходила. Белобрысенькая такая.

— Мало ли на свете белобрысеньких. Это не примета.

— Не скажи. Соседи ее словесный портрет очень детальный дали. Мы уже и фоторобот сделали. Раздали участковым, в аэропорты направили, на вокзалы. Агентура работает. Так что возьмем ее обязательно. Не позже чем к завтрашнему вечеру. Тебя-то что беспокоит?

— Неужели сопливая девчонка отравить могла? — спросил Буряк после небольшой паузы. — Даже не верится.

— Послужил бы ты с мое в органах, Олекса, ничему бы не удивлялся. Эта молодежь нынешняя и отравит, и зарежет, и до нитки оберет, и лично я считаю, что карать их надо безжалостно.

— Тут вы правы, Павел Кузьмич, — согласился Буряк. — Но ведь и ошибки случаются.

— Какие ошибки?

— Может, эта девушка тут ни при чем. Может, она случайно на труп наткнулась и убежала в панике.

— Разберемся, когда ее возьмем, — сказал майор. — Да что она тебе далась! Говори прямо, знакомая, что ли?

— Вроде… — сокрушенно вздохнул Буряк.

— Так, может, она того… В соседней комнате у тебя отсиживается?

— Сами посмотрите.

Валя, слышавшая из-за двери весь разговор, едва не грохнулась в обморок. Откуда ей было знать, что в этот момент Олекса Иванович подмигнул майору, а тот в ответ понимающе улыбнулся.

От волнения у Вали заложило уши, и часть дальнейшего разговора она пропустила. Но ей с лихвой хватило того, что она уже услышала.

В диалоге Буряка с майором было столько нестыковок и натяжек, что любой другой на Валином месте невольно заподозрил бы сговор.

Однако наивная девчонка все приняла за чистую монету.

Слух вернулся к Вале, когда майор сказал:

— Я тебе верю, Олекса. Но одного твоего поручительства мало, чтобы прекратить расследование. Чтобы это дело полюбовно уладить, деньги нужны. И немалые.

— Сколько? — спросил Олекса Иванович, показывая майору три пальца.

— Тысяч тридцать, — ответил майор, поняв сигнал. — И срочно.

Возникла пауза. В общем-то, разыгранный как по нотам разговор пришел к концу. За годы взаимовыгодного сотрудничества Буряк и майор выучили свои роли наизусть. Валя услышала то, что должна была услышать. Ведь весь этот фарс подельники разыгрывали для нее.