Ярл сделал второй глоток.

– И моя дочь…

Боцман вскинул на Ярла округлившиеся глаза. С этого момента разговор потерял дальнейший смысл. Самое главное уже было сказано. Даже водка Боцману – Паше Боцеву, бывшему офицеру императорского флота – больше была не нужна. Он выбрался из-за стола и поправил широкую перевязь, на которой висел кривой турецкий ятаган.

– А ты?

Ярл поднялся вслед за ним.

– И я. Мне нужен человек, который сможет протащить наши задницы через складчатую аномалию.

Они вышли вместе, в баре явственно послышался дружный облегченный выдох, и посетители наконец расслабились. Кто-то особо шустрый умудрился тихонько спереть со стола неспокойных собеседников граненый стакан холодной водки и, счастливо мурлыкнув, опрокинуть его в свой пищевод.

Клятва

– Итак, господа. Сразу после взрыва на корабле были подорваны обе шахты, ведущие в это укрытие, и прекратил действовать пищевой автомат. Скрипт прошелся по закоулкам и насобирал то, что осталось от постояльцев. – Принцесса показала пальцем на мешок, на котором она сидела.

Рядом у стены стояли три литровые бутыли с водой, лучемет Юджина и два штурмовых тесака, которые он отобрал у Трабла после драки на пограничном фрегате.

– Подавление бунта здесь, судя по всему, процедура отлаженная, проходит просто, быстро и без лишней суеты. Те, кто мог остаться наверху, погибнут от камнепада, а те, кто не успел выскочить из этой мышеловки, через несколько дней умрут сами, когда закончатся запасы воды и пищи. Хотите ускорить процесс зачистки помещения? Тогда мы со Скриптом оставим вас здесь. Рано или поздно кто-то из вас сможет освободиться от узлов, удовлетворить жажду мести и, возможно, отыграть себе несколько суток жизни. Но у меня есть другое предложение. – Девочка сделала многозначительную паузу. – Вы присоединитесь ко мне и поможете найти в этих катакомбах то, что поможет нам выбраться наружу и спасти жизни – не только наши с вами, но многих ни в чем не повинных людей. Подумайте. Я не предлагаю вам отказаться от ваших бесполезных в данной ситуации принципов. Я предлагаю сепаратный мир, он будет действовать до тех пор, пока я не сочту ваши обязательства, которые вы добровольно примете на себя, полностью выполненными.

Трабл злобно прищурился на свои тесаки, потом на Юджина, и на его лице мелькнула хищная улыбка.

– Да не вопрос. Развязывай. Есть у меня пара обязательств, я их прямо сейчас начну выполнять.

Тэя ласково улыбнулась:

– Прежде чем я сделаю это, каждый из вас поклянется мне, что будет беспрекословно выполнять все мои требования.

Юджин в ответ так же ласково улыбнулся девочке:

– Этот звереныш кому угодно поклянется, лишь бы его развязали. И еще. Прежде чем сделать какой-либо выбор, нужно понять, между чем выбираешь. Твои доводы, что бороться вместе лучше, чем погибнуть поодиночке, разумны, но сейчас, на мой взгляд, трудно исполнимы, а мотивация слишком расплывчата и неубедительна. Мне в жизни много раз приходилось делать непростой выбор. Точнее, меня убеждали, что именно я делаю выбор в ситуации, когда меня загоняли в безвыходное положение. Теперь и ты пытаешься действовать так же? Ты думаешь, мне или ему страшно умереть?

Юджин кивнул головой в сторону дона.

– Я видел, как он сражался, когда уже, казалось, не было никаких шансов на победу. Я уважаю его как врага и с удовольствием оторву ему голову хотя бы потому, что это честь для меня. А что предлагаешь ты?

Принцесса усмехнулась:

– Честь для тебя. Доблесть для него. А я предлагаю жизнь для всех. Наверное, этого недостаточно, наверное, слишком мало? Наверное, твоя богиня была права, что вы, все ее подданные, – просто ресурс. Ресурс, который всегда имеет конечную цену. Но… все это лирика. Хочешь умереть героем, умри. Отговаривать не собираюсь. Я только одного не пойму, зачем ты хотел спасти меня от заточения в этот каменный мешок? – Она отвернулась от Юджина. – Итак, Трабл. Ты тоже предпочтешь остаться мертвым героем? Или готов принять мои условия?

Молодой дон придержал очередную колкую фразу, уже приготовленную для легионера.

– А какая, в сущности, разница в том, как я умру? Со связанными руками или нет? Дав клятву верности какой-то полоумной девчонке или просто тихо забившись головой в тесную каменную нору? Вообще-то, конечно, со связанными руками не хотелось бы…

– Хватит! Только «да» или «нет».

– Да! – Дон утвердительно кивнул головой.

– Тогда повторяй за мной слово в слово свою клятву: «Я, свободный дон Трабл, клянусь в верности Тэе Тэрре Корн, наследной принцессе королевства Трон, я клянусь в верности ее отцу, Черному Ярлу. И если я не сдержу этой клятвы, пусть буду проклят сообществом свободных донов и с позором и бесчестьем изгнан из их рядов!»

Трабл, послушно и монотонно повторяя произносимые принцессой слова, дойдя до упоминания имени ее отца, остановился и от неожиданности прикусил себе язык.

– Ты точно сумасшедшая!

Девочка подошла к нему вплотную и, приподняв его лицо за подбородок, посмотрела в глаза.

– Возможно. Это не главное. Ты давай доведи до конца то, что начал. Иначе цена тебе как свободному дону пятак с полушкой.

С нескрываемым удивлением наблюдающий эту сцену Юджин кивнул головой.

– Не знаю, кто такой Черный Ярл. А все остальное – чистая правда. Чем ты хочешь, чтобы поклялся я?

Теперь настала очередь Скрипта удивляться. Он даже привстал и тут же неуклюже пихнул ногой лучемет, который, скользнув турелью по шершавой стене, с металлическим лязгом рухнул на пыльный пол узкого коридора катакомб.

– Ну уж точно не богиней. Может, ты и не заметил, но уже переступил невидимую грань, которая отделяет теперь тебя от нее. Вот твоя клятва: «Я, Юджин Раен, офицер Черного легиона, клянусь в верности Тэе Тэрре Корн, наследной принцессе королевства Трон, я клянусь в верности своим родителям, своей Родине и готов отдать все силы и саму жизнь, защищая их. И если я не сдержу этой клятвы, пусть я буду проклят ими навечно».

Юджин закрыл глаза и опустил голову.

– Хорошо. Но у меня будет к тебе одна просьба. Или предложение. Ты поможешь мне исполнить эту клятву перед моим миром.

Тэя кивнула. В этот момент справа от нее вновь зашевелился Трабл. Высоко задрав голову, словно собираясь докричаться до небес, переходя с шепота на хрип, он закончил начатую фразу:

– …Я клянусь! Клянусь в верности ее отцу, Черному Ярлу! И если я не сдержу этой клятвы, пусть я буду проклят сообществом свободных донов и с позором и бесчестьем изгнан из их рядов!..

Разведка боем

– Я заходил на наших кораблях в эту систему два раза. Золотым треугольником это место называли еще до конкисты. Из тех донов, кто батрачил тут на таирских купцов в те времена, конечно, уже никого не осталось. А после того как власть поменялась и всем стали заправлять эти лысые парни из Ордена, нашим кораблям проход туда был заказан. Товар перегружали либо на спутниках Гернетона, либо вообще где-нибудь в окрестностях Эльбо. У них должен быть там свой маяк, и не один, минимум три, но как они работают и почему никто, кроме их собственных кораблей, эти маяки не слышит, для меня загадка. Вся проблема не столько в том, что складчатая аномалия существует, сколько в том, что ее области постоянно мигрируют, схлопываются и вновь возникают в самых неподходящих местах. Если бы их можно было обнаружить имеющимися у нас радарами или какой-то иной системой активного поиска, то корабль их обошел бы, как в древности моряки обходили рифы и мели. Но вот поди ж ты, найди их, эти мели…

Боцман стоял на мостике флагманского корвета и беседовал с Ярлом, рассуждая о том, с чем им придется столкнуться в самое ближайшее время. Ярл старался не перебивать, хотя старый проныра иногда начинал гнать откровенные басни и банально набивать себе цену.

– А если попробовать веерное разбрасывание перед кораблем скоростных буев?

Паша хмыкнул и почесал подбородок.

– Если бы у меня был спонсор или хотя бы просто склад халявных спидбуев и если бы моя калоша могла тащить на себе пару сотен тонн дополнительного балласта… Тогда да. Я бы тут запулял ими все окружающее пространство так, что потом мусоровозы не один год вывозили бы…

Базеры боевой тревоги рявкнули в рубке над самым ухом капитана и его гостя. Боцман инстинктивно втянул голову в плечи и витиевато выматерился, вспоминая при этом всяких матерей. Обзорный экран сдвинулся, на его месте появилось изображение задней полусферы с маркерами чужих боевых кораблей.

– Вот они всегда так. Выныривают из ниоткуда и прямо за твоей кормой.

Боцман потянул на себя селектор тяги маршевого двигателя и резко изменил курсовой вектор.

– Бычара, не спи! Разделяемся! Уходим в восьмерку. Сбрасывай ловушки-пердушки, а когда выйдем из восьмерки в лобовую, вместе с пердушками нейтронные мины, и в хлопок. Встречаемся в три ноля пятнадцать сорок семь семьдесят два.

Боцман перебросил всю мощность силового щита на корму. Циклическая связь хриплым голосом Бычары, капитана ведомого корвета, подтвердила готовность к маневру. Корабли противника несколько раз ударили в кормовой щит, пристреливаясь и выбирая жертву послабее.

– А вот хрен вам по всей роже.

Корвет рванул вперед, выводя в пространстве широкую дугу. Второй корабль совершал точно такой же маневр, но в противоположном направлении. Через пару минут их курсы, как и курсы разделившихся на две группы преследователей, должны были сойтись в лобовую.

– Прыгаем на раз, два, три…

Ярл наблюдал за маневрами корветов и их преследователей молча. Вмешиваться в такой ситуации со своим особым мнением было не только неприлично, но и опасно. Боцман был спокоен, пожалуй, даже расслаблен. Он явно ожидал этой атаки и не сомневался, что выберется из ситуации без потерь. Пердушками он называл имитаторы выхлопа маршевого двигателя, которые прикрывали корвет от торпедирования. Но основная суть была, видимо, не в этом. На этапе лобового сближения сброс имитаторов вкупе с минами-ловушками, которые по характеристикам мало от них отличались, мог ввести не слишком опытного капитана преследующего джампера в заблуждение, и мины достигли бы своей цели. Кроме того, если джампер разгадает подвох, он будет вынужден либо уклониться, либо применить оружие для отстрела всех целей, в том числе и ложных, а это не такое уж простое занятие. В любом случае корветы на встречных курсах, прыгая в подпространство, оставляли в месте прыжка целое облако всякой всячины, отстреливая которую джамперы рисковали нанести урон друг другу, оказавшись на встречной линии огня.

Обзорная карта потускнела, ее голограмма была свернута БИУС. Дополнительный монитор показывал характеристики погружения в подпространство и давал обратный отсчет до выхода.

– Ты первый раз так их разводишь? Или они не учатся на своих ошибках?

Боцман вышел из режима ручного управления, встал с кресла, размял мышцы спины.

– Что-то после перегрузок поясницу стало прихватывать. Нужно по утрам не похмеляться, а зарядку делать. А вечером не водку пить, а чай с печенюшками. А про лысых… Нет, здесь восьмерку с Бычарой мы раньше не крутили. Но ты не беспокойся, у нас много подарков для этих ребят. У них принято навстречу гостям отправлять два крыла, то есть шесть джамперов, это если гостей мало и они, по их мнению, слабенькие. А уж шестерых лысых мы вдвоем с Бычарой как-нибудь одолеем.

Через полчаса оба корвета вышли в зону блокады и, обменявшись с головным рейдер-стратегом, прикрывающим этот сектор сферы, кодами идентификации, легли в дрейф. Ярл, Боцман, Бычара и командиры двух десантных групп, которых партнеры отбирали из неприкаянных свободных донов и сами тестировали непосредственно на Таире, собрались в рубке «Головастого», ведущего корвета Боцмана.

– В общем, думаю так. Операцию прикрытия проведут ребятишки, точнее Детишки Гнева, силами блокирующих кораблей Шестого флота его императорского величества. Нагонят шороху вот тут, на десять часов от северного полюса сферы, а вот тут будут имитировать прорыв. А мы пойдем строго с южного полюса. Слышал я от дедов, что на полюсах самая низкая активность складчатости и бывает вообще можно по прямой проскочить. Но это когда удача зашкаливает…

Паша бросил оценивающий взгляд на Черного Ярла и улыбнулся каким-то своим мыслям. Он покрутил перед носом голограмму карты системы Парма и отключил проектор коммуникатора.

– Сегодня полная перепроверка всех систем и оружия, чистка-бритье рож, в смысле лиц, все как на парад! Кораблями командую я, десантом и непосредственно всеми операциями в системе – наш наниматель. Вопросы?

Доны молча покивали и начали расходиться по постам. Ярл продолжал с видимым удовольствием потягивать теплый ранак из пузатого чайничка с длинной узкой горловиной. Паша заблокировал входную дверь рубки.

– Ну что? Как поется в моей любимой песне: «Есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь». Второго шанса прорваться под шумок у нас не будет. Так что все как всегда. С мокрой задницей на вражеский редут.

Ярл поставил чайник на столик, привинченный к палубе рубки толстыми блестящими болтами, и посмотрел в глаза бывшему уголовнику и отчаянному офицеру российского флота.

– Лирик ты, Паша. Наверное, поэтому до сих пор и бродишь по этому свету, у Творца рука не поднимается грохнуть такого славного парня…

Он широко улыбнулся и тяжелой ладонью хлопнул свободного дона по плечу.



После недавнего разговора с Удавом можно было невооруженным глазом заметить изменения, происходящие вокруг «Длинного Копья». Небольшие разношерстные корабли донов, нескончаемым потоком вываливаясь из подпространства, выстраивались в очередь перед мобильными причальными платформами и готовились к операции вторжения. У самого адмирала Детей Гнева явно прибавилось забот, поэтому в рубке Ива встретил не он, а герцог. Смотрящий-на-два-мира был подтянут, как всегда бодр и, казалось, немного прибавил в росте. Он встретил гостя и сразу пригласил его к боковому резервному пульту, выделенному адмиралом в качестве рабочего места.

– Трех сотен не наберем, не те времена, но сотни две с половиной будут. Некоторые корабли сильно поношены, с устаревшей энергетикой и маломощным вооружением, зато все легче обозначенного предела. Через четыре часа совещание с донами по циклической связи, было бы неплохо тебя им показать.

Ив мотнул головой:

– Через два часа меня здесь уже не будет, а корабли Боцмана под маскировочным полем окажутся в режиме радиомолчания. Ты сообщал про интересную находку на одном из задержанных катеров, который пытался войти в систему Парма. Что там?

Смотрящий ловко нырнул куда-то под пульт и вытащил небольшой металлический чемоданчик, напоминающий переносной сейф.

– Что это?

Ив осмотрел кейс со всех сторон и, не обнаружив никаких следов на его поверхности, вопросительно посмотрел на герцога. Тот аккуратно приподнял пальцем металлическую рукоятку, на тыльной стороне которой отчетливо проступали цифры: 431885.

– Это форматор. По крайней мере, под таким термином эти чемоданчики фигурируют в материалах допросов людей, имевших отношение к деятельности «New American Preparatory School». Эти «сейфы» составляли ядро искусственного интеллекта их обучающей системы. Но не это главное.

– А что?

– А то, что, во-первых, катер покинул систему Нью-Вашингтон накануне похищения принцессы. Во-вторых, все остальные форматоры, найденные в индивидуальных блоках учеников нью-вашингтонского отделения заведения, были уничтожены, расплавлены в специальной высокотемпературной печи, нам досталось лишь то, что от них осталось. В-третьих, одного не хватало, то есть блок нашли, а форматора в нем не было. А в-четвертых, номер на ручке соответствует номеру того самого пустого блока.

Казалось, Ив перестал торопиться. Присев в кресло перед пультом, он с интересом рассматривал металлический ящик.

– А что пилот катера?

– Скоропостижно скончался в момент задержания. Ты не подумай чего, Дети Гнева его даже пальцем не тронули, хотя от одного их вида может сердце из груди выпрыгнуть. Признаки те же, что и у нашего подопечного «геолога» с Таира.

Ив кивнул и быстро поднялся на ноги.

– Все, мне пора.

Из потайного карманчика, скрытого под плащом, он достал кристалл и протянул его Смотрящему.

– Передай это адмиралу. Здесь только один файл, прочитать его можно будет через сорок восемь часов после нашего вылета на Парму. И даже не пытайтесь с Удавом прочитать его раньше, у вас все равно не получится. А чемоданчик этот я, пожалуй, заберу с собой.

Лаборатория

– Будем копать. Потом резать новые ступени. Инструмент есть. – Трабл кивнул на бластер Юджина.

Принцесса громко рассмеялась и хлопнула дона по плечу.

– Ну ты даешь! Здесь копать и рубить не один день, а бластер разрядится через пару часов. Это не вариант.

Она развернулась на каблучках уже здорово потрепанных ботинок и направилась в сторону коридоров, уходящих вглубь катакомб.

– Пошли за мной.

Сюда, похоже, не забредали даже самые любопытные заключенные. Многочисленные закоулки и повороты, подъемы и скользкие спуски. В отличие от центрального грота, здесь не было освещения, но воздух оставался свежим и чистым, что наводило на мысль о естественной вентиляции, значит, некоторые ответвления катакомб должны были выходить на поверхность.

Принцесса была неутомима. Два или три раза она сбивалась с пути, но уверенно возвращалась к ей одной известному ответвлению и вновь увлекала за собой ничего не понимающих спутников. Полевой фонарик в руках Юджина уже начинал натужно подмигивать, когда Тэя наконец остановилась и решительно указала пальцем на низкую плоскую стену и приказала ломать. Легионер, отогнав любопытных в сторону от стены, пару раз полоснул по ней бластером. Влажный камень зашипел, вспучиваясь в местах воздействия луча, и треснул. Отломившийся пласт с тяжелым хрустом упал к ногам зазевавшегося Скрипта. За отвалившимся камнем оказался ровный слой светлого строительного псевдопластика.

– Вот теперь осторожнее. Постарайся не повредить то, что внутри.

Девочка подтолкнула Юджина вперед. Он убавил мощность и увеличил рассеивание. Короткая очередь быстрыми вспышками ударила в белеющий проем. Потом еще одна. Пластик потек, сползая по камням пещеры сероватой булькающей пеной и тут же застывая, точно расплавленный свинец, выплеснутый в лужу из консервной банки. Последняя очередь вспучила на его поверхности здоровенный пузырь, который неожиданно лопнул, брызнув в сторону притаившихся рядом людей. Трабл вскрикнул и коротко выматерился. Потом прикрыл рот обожженной рукой и жалобно посмотрел на принцессу. Та, не обращая внимания на всплеск ненормативной лексики, подошла к образовавшемуся отверстию и поднесла ладонь к быстро твердеющему строительному составу.

– Горячий. Подождем.

Она молча показала Юджину на дыру, образовавшуюся в результате их усилий. Тот подошел ближе и попробовал посветить в отверстие разряженным тусклым фонарем. За дырой в стене пещеры была пустота. Трабл попробовал протиснуться между принцессой и монахом, но зацепил последнего локтем, и лежащий в его руке фонарик нырнул вниз и с мягким шлепком упал на пол помещения. То, что это именно помещение, стало понятно, когда его стенки начали медленно наливаться голубоватым светом, и уже через пару секунд зал, в который упал фонарик, был полностью освещен. Дыра находилась на уровне трех метров от пола и примерно в метре от потолка. С такой высоты был хорошо виден ряд капсул, стоящих кольцом по периметру зала и напоминающих медицинское оборудование. Бо́льшая часть емкостей была пуста, и только две прикрывали полупрозрачные колпаки. Расплавленный псевдопластик почти остыл, и девчонка, легко просунув тело в отверстие, спрыгнула вниз. Остальные последовали за ней.

– Ничего не трогать! Ничего! Ни руками, ни другими частями тела. Лучше вообще присядьте возле стенки и сидите тихо.

Тэя уверенно прошла к расположенному в центре сказочного кольца большому пульту и провела ладонью над его совершенно гладкой поверхностью. Сразу несколько голограмм ожили и заполнили пространство перед лицом девочки.

– Огуречик, огуречик, не ходи на тот конечик…

Она шепотом, словно заклинание, повторяла эту детскую считалку и неторопливо двигала с места на место голографические символы на интерактивном псевдоменю. В какой-то момент со стороны одной из закрытых капсул раздалось тихое шипение, и верхняя крышка плавно скользнула вверх и в сторону, обнажив содержимое. Трабл вытянул шею, стараясь разглядеть, что там внутри, и ахнул:

– Мама дорогая…

Девочка оторвала взгляд от голографического монитора:

– Сидеть на месте!

Она соскочила со странного вида высокого кресла без спинки, больше похожего на барный стульчик, на котором удобно было бы сидеть в длинном плаще, который мог свободно свешиваться со спины сидящего. Скользнув к открывшейся капсуле, она осмотрела индикаторы на панели.

– Двадцать минут. Как минимум. Юджин, осмотрите периметр стены, обращайте внимание на возможные щели между плитами и углубления в них.

Она наклонилась над тем, что лежало в капсуле:

– …Не ходи на тот конечик, там мышка живет, тебе хвостик…

Она опять вернулась за пульт и взмахом руки увеличила одну из голограмм. На ней было схематичное изображение тела с руками, ногами и длинными складчатыми крыльями, по которому побежали алые сполохи импульсов.

Пока трое спустившихся в лабораторию парней сантиметр за сантиметром осматривали белоснежную стену, не имеющую ни углов, ни каких-либо видимых дефектов, кроме проплавленного отверстия на высоте трех метров от пола, Тэя продолжала копаться в памяти системного блока. Скрипт, опустившись на четвереньки, осматривал стык стены с полом. Поравнявшись с капсулой, в которой лежало тело, он поднялся и заглянул внутрь. Мгновенное движение, и тяжелая нога с блестящим на пятке острым когтем ударила его в грудь с такой силой, что несчастный копатель отлетел к противоположной стене и, жестко ударившись об нее головой, сполз на пол и потерял сознание. Следующий удар снес крышку капсулы, которая частично прикрывала ложемент, и над капсулой поднялась увенчанная короной из причудливо переплетенных рогов голова. А еще через мгновение огромное тело с распростертыми за спиной длинными суставчатыми крыльями уже возвышалось в центре зала прямо напротив сидевшей на высоком кресле девочки. Глаза существа, горевшие пронзительным алым огнем, немигающим взглядом обвели застывших в недоумении гостей и остановились на принцессе.

– А! Штеберхалирог, нигхарохшинш, пасахронэленешга? – принцесса выговорила всю эту абракадабру на одном выдохе.

Незнакомец медленно сложил крылья за спиной, и острые когти на его плечах повернулись вверх.

– Я не буду вас убивать. Сейчас. Я буду говорить с тобой на твоем языке.

Низкий, наполненный обертонами и непривычными переходами интонаций голос этого монстра успокаивал и убаюкивал, несмотря на смысл сказанного.

– Не спи, боец! Замерзнешь…

Принцесса без малейших признаков страха вышла из-за пульта и, сделав несколько шагов, протянула вперед тонкую руку. Она коснулась кончика крыла стоящего перед ней Могущественного, и он почувствовал тепло ее пальцев. В огромной голове, увенчанной рогами, проносились обрывки образов, двигаясь все быстрее и быстрее. Этот ураган поднимался над его сущностью и вновь опадал, разлетаясь клочками воспоминаний тысяч живых существ. Казалось, этому не будет конца. Серый пигмент тела скрывал под собой пульсирующее движение, наполнявшее его конечности силой и болью всех тех, кто уже давно перешагнул грань жизни и смерти. Могущественный вновь приподнял крылья, как будто хотел сжать ими свою голову, защитить ее от чужеродного потока, от этого не нужного ему эмоционального мусора.

– Эмешшшагрелигонор…

Он пошатнулся и опустился на пол. Тысячелетнее совершенное тело не могло устоять под ударом чужого, горящего страстями, в чем-то порочного, в чем-то наивного и несовершенного разума.

– Все хорошо, хорошо… Ты выжил. Всем им назло… Ты выжил. – Тэя гладила его по голове, словно нашкодившего маленького котенка. – Ты вернулся. Мы так ждали тебя! Папа очень ждал! Герцог…

Обалдевшие бойцы начали сползаться в кучку возле стены. Пришел в себя и тихонько постанывал Скрипт – кажется, у него было выбито плечо. Все, не отрываясь, смотрели, как плачущая принцесса гладит по голове эту глыбу мускулов с горящими ненавистью глазами, укутанную в плащ собственных крыльев. Трабл тихонько подобрался к Юджину и, украдкой протянув ему один из своих келемитовых ножей, прошептал:

– Лучемет его не возьмет…

Тэя, казалось, не замечала никого вокруг, все ее внимание было приковано к Могущественному.

– А этого урода отдали зеленым. Разберут его на запчасти…

Великан вновь поднял величественную голову и аккуратно отодвинул от себя девочку. Его глаза, приобретя какой-то желтоватый оттенок, больше не горели адским огнем. Он смотрел на тихо плачущую принцессу, словно только что увидел ее перед собой.

– Кто тебя обидел?

В его голосе прозвучала такая решительная жажда порвать любого, на кого покажет пальцем Тэя, что парни возле стенки затаили дыхание.

– Никто меня не обидел. Просто… мне так жаль тебя.

Могущественный поднялся и сделал шаг ко второму, закрытому, ложементу.

– Жалость – деструктивное чувство, оно мешает ясно видеть мир. Избавься от нее, и ты приблизишься к истине. И еще: тебе нужно сейчас же уходить отсюда. Иначе твой отец, Пришедший После, явится сюда за тобой, и пострадают многие. – Он посмотрел сквозь полупрозрачный купол второй капсулы на лежащее в ней тело. – Значит, он ушел, но вы смогли его обнаружить? Это ты пометила тело? Ты все знала заранее? И весь наш поход был лишь приманкой… – Он повернулся к девочке.

Та утвердительно кивнула.

– Ты солдат, и ты меня поймешь. Я никуда не уйду. Отец нужен здесь, это единственный шанс победить зло. Помоги мне.

Могущественный мотнул головой и указал кончиком крыла на лежащее в капсуле бесчувственное тело.

– Я не он. И я не тот, что был здесь раньше. Я больше не солдат. Я должен исполнять волю Творца. Зачем мне помогать тебе?

Девочка подошла к своим друзьям и, присев на корточки рядом с ними, прижалась к стене.

– Потому что мы здесь по Его воле, по воле Творца. Или ты сомневаешься? Потому что дар разума не выше дара жизни. Потому что, если ты мне не поможешь, весь этот мир превратится в пепел. А когда пепел остынет, из него выйдет чудовище, способное поглотить Вселенную – людей, Могущественных, звезды, галактики и самого Творца.

Скрипт опять застонал и попробовал встать на колени. Юджин выполз из кучи и, подойдя к стонущему другу, взял его за запястье. Упершись коленом ему в лопатку, резко дернул руку в сторону. Скрипт вскрикнул и опять упал на пол без сознания. На эти телодвижения Могущественный не обратил никакого внимания.

– Я не знаю, о чем ты говоришь. Здесь есть портал на Некрон, но вам там не выжить. Возвращайтесь туда, откуда пришли.

Трабл встрепенулся, услышав название знакомой планеты. И похоже, ему это не понравилось. Было видно, что бойцам надоело быть статистами в театре двух актеров.

– Похоже, от этого тебе клятвы не дождаться.

Девочка грустно покачала головой.

– От этого ее и не требуется. Я пришла сюда только для того, чтобы его освободить. А уж помогать мне дальше или нет, это он решит сам.

Тэя вновь попробовала разобраться в схеме управляющих кодов пульта.

– Здесь, в лаборатории, должны быть оружие, инструменты, продукты для тел с разным метаболизмом, лекарства. Все, без чего невозможно подготовиться к длительному путешествию… Но я не могу открыть тайники.

Могущественный чуть приподнял крыло и резким движением вонзил келемитовый коготь в стену, дернул на себя, и кусок обшивки, словно старая шкура питона, сполз под его напором, обнажив скрытые полости. Могущественный отошел в сторону.

– Здесь есть продукты и лекарства для посторонних тел. Сам Древнейший ни в чем не нуждался.

Дочь

Шеган лично пригласил на совет мастера Вагнера и остальных членов Совета посвященных, до начала блокады успевших вернуться в пределы Пармы. Всего набралось шестеро, но, похоже, никто из них не представлял полной картины происходящего. Этих преданных Ордену людей объединяло одно общее чувство – чувство обреченности. Весь мир, в который они верили, который создавали своими руками, кропотливо выбирая из грязного песка драгоценные крупинки, трещал по швам. Нет, подобные кризисы случались и раньше, когда военная мощь Ордена еще не была так сильна, как сейчас. Были столкновения с бандитскими группировками Таира, да и с другими соседями, не желающими выпускать Золотой треугольник из своих загребущих рук. Конкиста тоже изрядно потрепала их ряды – Алым Князьям на тяжелых кораблях не удалось проникнуть сквозь барьер аномалии, но крови они у монахов попили с лихвой. Однако, как бы ни была страшна угроза, как бы жесток и коварен ни был враг, всегда оставалась узкая тропинка в большой мир, в тот самый мир, который теперь ополчился на них. К тому же казалось, сама богиня не придает происходящему ни малейшего значения. Советники чувствовали себя брошенными, ненужными в преддверии потрясений, готовых стереть с лица Вселенной их родной дом.

Шеган по традиции занял место в торце совещательного стола и объявил совет открытым.

– Я решил представить вам информацию, до сих пор скрытую от большинства из вас, – архивные записи одной из погибших богинь, которые нашим предшественникам удалось сохранить. Имейте в виду, что это знание стоило им жизни. Я пойму любого из вас, кто откажется это знание принять и предпочтет оставаться в неведении относительно истории наших великих бессмертных матерей. Об одном попрошу, не предавайте огласке то, о чем я сейчас говорю, хотя бы в течение трех суток после выхода за пределы зала. – Шеган показал рукой на входную дверь. – В нишах сидений вы найдете нейрошлемы, связанные общей локальной сетью, наденьте их. Я подготовил для вас наиболее важные откровения богини. Ознакомившись с ними, вы представите себе всю глубину наших заблуждений. Надевайте, у нас мало времени, а объем материала велик. – Шеган поспешно натянул на голову свой шлем и активировал проекцию архивных материалов.

Сеанс длился более двух часов. Наблюдать со стороны за подергивающимися телами, то вытягивающими шеи вверх над столом, то чуть не падающими со стульев, было изнуряющее противно. Но запись оборвалась, и посвященные положили шлемы на стол. Вагнер судорожно вытер испарину со лба.

Шеган выждал несколько секунд и обратился к советникам:

– Полагаю, вы понимаете, что все время, прошедшее после «случайной» гибели двух богинь, третья целенаправленно доводила начатое до логического конца. Ей уже никто не мог помешать, и последние события являются лишь закономерным исходом. Мы ей больше не нужны. Орден ей тоже не нужен. В той мясорубке, которая неизбежно начнется здесь, как только корабли Детей Гнева вторгнутся в систему звезды, будут скрыты последние следы ее деятельности. А потом, когда все закончится, миру будет явлено новое откровение бессмертной плоти и сверхразума. Я предлагаю использовать последнюю возможность остановить истребление Ордена – передать ведьму в руки конгломератов и тем самым спасти наш мир.

Ответом ему была гробовая тишина. Все присутствующие понимали правоту и логику его слов, но… Отказаться от веры!.. Отказаться от того, что всю их жизнь было выше материального, выше их самих, их жизней, их забытых и потерянных семей, было невозможно. Старейший из присутствующих советников, монах Гордон, работавший над проектами в Российской империи, прервал молчание:

– Ну и что? Что из того, о чем сообщил нам брат Шеган, может заставить нас отказаться от веры? Мало того, данный архив никто из нас не проверял на подлинность. Что нового вы узнали, кроме того, что наша богиня просто человек, в силу какой-то природной аномалии получивший возможность бесконечно продлевать свое существование? Может, раньше вы не думали об этом? Да, они использовали нас для осуществления собственных устремлений и планов, но кто из вас не использует Орден для удовлетворения собственных амбиций? Ты, Шеган, обвиняешь ее в том, что она такая же, как мы? И это обвинение служит поводом для предательства? Два часа ты совал нас носом в чужое грязное белье. Вспомни христианскую притчу о сыновьях Ноя, может, ты решил взять себе новое имя?

Гордон с негодованием посмотрел на председателя Совета и, демонстрируя брезгливость, вытер ладони носовым платком.

Шеган обвел тяжелым взглядом остальных.

– Вы все понимаете, что нашему миру грозит неминуемое уничтожение, и пожертвовать ради сохранения Ордена той, которая никогда не обременяла себя моральными принципами, той, для которой мы всегда были всего лишь «мясом», считаю самой малой и приемлемой платой.

Гордон стукнул кулаком по столу.

– Нет! Не мне и не тебе судить ее. Хочешь спасти Орден и принести жертву новым богам? Жертвуй собой! Ты ведь наш лидер, председатель Совета. Возьми на себя бремя ответственности! Или это слишком большая и неприемлемая для тебя плата? Для начала пойдем к богине, и ты бросишь вызов ей в лицо. Или даже на это не способен?

Шеган удивительно быстро согласился на последнее предложение Гордона.

– Хорошо, прошу вас только об одном. Сопроводите меня в цитадель, остальное я сделаю сам.

Большинство советников согласно кивнули, но Гордон снова стал в позу.

– Я не собираюсь участвовать в этом фарсе. Если думаете, что вытирать вам сопли входит в обязанности нашей вечной матери, то вы заблуждаетесь. – Он встал со своего места и вышел из зала Совета.

Шеган подошел к скрытому в нише стены стационарному прибору связи с цитаделью.

– Совет посвященных просит богиню простить ее недостойных сыновей и позволить им лицезреть свет ее разума. Нижайше просим аудиенции.

В ожидании ответа Шеган вновь присел за стол. Ответ последовал быстро и был, как всегда, краток.

– Жду вас.

Сам факт такой просьбы не содержал в себе крамолы или оскорбления по отношению к высшему существу. Ранее Совет неоднократно выходил к богине со своими предложениями. Бывало даже, что она соглашалась с доводами и принимала их просьбы. Но, как правило, это касалось мелочей и не претендовало на стратегическую инициативу.

Зал посещений на третьем уровне обороны цитадели был все так же погружен в полутьму. Сумрак создавал иллюзию отсутствия стен за спиной выходящей из теней фигуры девочки-подростка с глазами, полными черной бездонной тоски. Четверо посвященных держались в паре шагов за спиной Шегана и не очень-то торопились его догонять. Председатель Совета упал перед богиней на колени.

– Прости нас, вечная мать! Мы лишь неразумные дети твои, недостойные касаться ног твоих.

Богиня подошла к нему вплотную и, ткнув пальцем под широкий подбородок мужчины, подняла его голову и заглянула в глаза.

– А по существу?

Шеган точным движением одной руки схватил ее за запястье, другой одновременно выхватывая из-под свободно висящей ткани кашаи ритуальный клинок и делая широкий замах. В тот же момент кто-то сзади сдавил его локоть, и лезвие точно такого же короткого меча, рассекая ему печень, вонзилось под ребра в правый бок. Шеган охнул и отпустил руку богини.

– Все-таки она моя дочь… – прошептал Вагнер ему на ухо и с силой толкнул меч, еще глубже загоняя в тело посвященного.

Больше ничего мастер проектов произнести не успел – коротко вскрикнув, упал к ногам только что зарезанного им монаха. Из открывшихся в стенах зала небольших ниш выдвинулись турели лучеметов, и бесшумные голубоватые вспышки на мгновение осветили лица советников. Их тела безвольно оседали на пол. Рука с зажатым в кулаке клинком мертвого, но все еще стоящего на коленях перед Анной Шегана вылетела вперед, словно отпущенная пружина. Удар пришелся намного ниже, чем планировал ее бывший хозяин, и лезвие рассекло ногу чуть выше колена. Струйка серой пыли брызнула из-под клинка. Богиня приподняла «раненую» ногу и пошевелила пальцами.

– Неплохо.

Запах горелого мяса был нестерпим, но ей совершенно не мешал. Развернувшись к трупам спиной, Анна направилась к своим покоям. Пройдя несколько шагов в полностью погруженном во мрак зале приемов, аккуратно обошла еще одно тело, завернутое в оранжевую кашаю. Наконец, достигнув проема в стене, прикрытого от посторонних силовой защитой, она бросила на лежащий поблизости труп безразличный взгляд.

– Может, оно и к лучшему. Чем вылавливать их по одному… Правда, Гордон? Честно говоря, ожидала, что ты нападешь на меня сзади, но я ошиблась. Или просто не успел?..

Ее тело, словно песочный замок, стало осыпаться серой струящейся пылью. Достигнув пола, она образовала правильной формы шар, который не спеша покатился под приоткрывшуюся силовую завесу выхода.

На связи

– Так я и не понял… Кто ее отец? Черный Ярл, Пришедший После, мистер Корн или еще кто?

Пыхтя, Трабл подхватил нагруженные булыжниками носилки и, стараясь не сбиваться с ритма, заданного Юджином, и не удариться коленками о грузовой настил, семенил в сторону дальнего тоннеля, заканчивающегося глубоким провалом, в который сбрасывали мусор. Каменное крошево они таскали уже три часа без перерыва и здорово вымотались. Из шахты все это время доносился грохот и выкатывались клубы пыли. Могущественный, точно горнопроходческий щит, молотил келемитовыми когтями гранит, Скрипт лопатой нагружал носилки. Тэя, обмотав лицо шарфом, оказывала моральную поддержку.

– Спроси у этого «шахтера» с рогами, он побольше моего знает.

Они перевернули очередные носилки с камнями в глубокую яму, сделали по нескольку глубоких вдохов чистого воздуха и двинулись обратно к шахте. Юджин постучал ладонью по уху.

– Мне кажется, что каменотес остановился, или я оглох?

– Я тоже оглох?

К шахте прошмыгнула принцесса, по пути разматывая шарф, и скрылась в пыльной завесе, плотно закрывающей выход из катакомб. Трабл прислонил пустые носилки к стене и тоже нырнул в серое облако. Оказалось, что в основании шахты уже никого не было, только где-то высоко над головой Трабла раздался громкий чих девочки. По новым ступеням, ровнее и шире взорванных, подниматься было гораздо удобнее. Трабл, последовав за Тэей, быстро преодолел подъем и высунулся наружу. Пыль из шахты, едва поднявшись над головой, тут же рассеивалась на ветру, будто дым от костра. Дон преодолел последние ступени и вышел на поверхность под прикрытие скалы, возле которой продолжал послушно стоять мобильный силовой щит. На плоской вершине соседнего холма, наклонившись вперед и упираясь в грунт носом, застыл разорванный пополам корпус джампера.

– И что теперь?

За спиной Трабла послышался хруст каменного крошева, и Юджин вылез из убежища следом за своим временным союзником.

– Теперь нужно выйти на связь.

При дневном освещении оба бойца были похожи на недавно вырубленные из камня серые статуи.

– Чтобы сюда примчались твои лысые братья и познакомились с нашим крылатым другом? Хотел бы издалека посмотреть, как они радостно бросаются друг другу в объятия. А кстати, где он?

У входа в шахту стояли только четверо людей. Могущественного рядом не было. Неожиданно откуда-то сверху послышались сильные хлопки, не похожие на шум падающих метеоритов. Метнулась черная тень, и возле покалеченного джампера опустилась крылатая фигура.

– Пошли.

Тэя махнула своим временным подданным рукой и быстрым шагом, стараясь не отставать от силового зонтика, двинулась в сторону корабля. Скрипт, профессионально озираясь на небосвод, последовал за ней.

– Ну, они все равно прилетят. Стоит ли ждать, пока у нас закончатся запасы пищи и воды? Ты вот в засаде сколько сидел? Неделю? И что, понравилось?

Могущественный к этому времени с мясом выдрал из стального корпуса корабля изуродованный пандус вместе с механизмом подъемника и открыл проход во внутренний шлюз. Юджин бегло осмотрел внешние повреждения.

– Если бы корабль, – обратился он к принцессе, – находился в полетном режиме с активированной силовой решеткой, от него не осталось бы ни одной целой детали. Протокол самоуничтожения предусматривает подрыв энергоустановки и вывод из строя основного блока системы управления. Летать он уже не сможет, но если локально запитать систему связи или просто выбросить аварийный буй, нас обязательно услышат, и тогда…

Трабл, который уже успел залезть в джампер, высунулся из него и радостно заорал:

– Рубка цела. Энергопитания нет. Три трупа лысых… кхм, в смысле легионеров. Есть запас чистой воды и почти новые штурмовые комбинезоны средней защиты!..

Приличного веса метеорит ударился о верхние щиты рубки, и дон пулей нырнул в чрево корабля. Юджин коснулся плеча принцессы и указал ей на силовой зонтик.

– Этот генератор нам подойдет.

Тэя кивнула и, помахав рукой вновь набравшему высоту парящему над плоскогорьем Могущественному, спросила:

– Восстановленная БИУС корабля сможет синхронизироваться с общей сетью Ордена через транслятор аварийного буя?

– Да, вот только восстановить систему невозможно без форматора ИССАИ, это все равно что пытаться запустить домашний компьютер без процессора.

Тэя еще раз кивнула.

– Я так и знала. Прежде чем ты запустишь буй, проверь систему ретрансляции, это важно!

Она оперлась на плечо Скрипта и, вскарабкавшись наверх, скрылась внутри корабля.



Через пять часов все было готово. Новый «экипаж» мертвого джампера успел переодеться и передохнуть. Сверху, из под отодвинутой в сторону фальшпанели, с потолка коридора, ведущего в рубку, свисали толстые кабели. К одному из них был подключен блестящий куб гравигенератора. Юджин колдовал возле пульта управления навесным оборудованием корабля. Наконец он приподнял широкую красную панель и, с усилием вдавив скрытый под ней переключатель, повернул его по часовой стрелке. Корабль дрогнул, и из ниши между бронеплитами внешней обшивки взвился огненный шар, устремившийся в верхние слои атмосферы Слима.

На редут

Складчатость они прошли. Не без проблем, пару раз заплутав, но все же прошли. Пилотировать корветы пришлось в ручном режиме, сразу после расчета траектории БИУС отключалась от внешних датчиков, что приводило к автоматическому тестированию и перезапуску, но главное, управление кораблями сохранили. Этот способ совершенно не пригоден на корабле любого класса тяжелее корвета, где так просто не опустишь рубильник, где все управляющие цепи многократно дублируются, но «Головастый» и «Жопастый» – ведущий и ведомый корветы Боцмана – с честью справились с преодолением складчатого пространства. Впрочем, если бы хоть один джампер прилип им на хвост, везения им бы не видать, палить по противнику, когда БИУС находится в ауте, – все равно что пытаться убить муху бензопилой. Сам без головы, а мухе хоть бы хны.

Все было спокойно, пока оба корвета не приблизились к орбите крайней, четвертой по счету планеты системы.

– Три цели справа по борту, удаление четверть единицы. Идут прямо на Слим. Все. Заметили нас. Меняют курс.

Бычара прервал связь, а базеры наполнили корабли истошным воем, оповещающим экипажи о боевой тревоге. Ярл по старинке занимал кресло канонира. Паша восседал в капитанском кресле и внимательно рассматривал столбики цифр и гистограмм, БИУС ожидала немедленной атаки с правого фланга. Корветы дали форсаж и, сбросив маскировку, окутались защитным силовым полем.

– Эх, чуть-чуть бы – и ушли в тень планеты. Перделки на выход! Если кроме этих больше гостей не будет, считай, повезло.

Джамперы сделали несколько пристрелочных залпов и, выстроившись в цепочку за кормой корветов, продолжали постепенно сокращать дистанцию. Видимо, монахи не рассчитывали порвать силовой щит более мощных кораблей Боцмана с дальней дистанции, а может, у них был другой план, разбираться было некогда.

– Нужно разделиться. Посмотрим, как они тогда себя поведут. Восьмерку крутить не будем, планета мешает.

Бычара по команде ведущего резко ушел с курса в сторону надвигающейся луны Слима. Один из вражеских кораблей повторил маневр, оставив своих товарищей вдвоем против Боцмана, точнее у него на хвосте. Ив перебросил мощность на корму и попробовал снести ведущему джамперу носовой щит, но капитан преследователей явно был начеку, пробить не получилось. Выпрыгнув из-за ведущего корабля, второй его напарник пару раз ответил на огонь корвета. Стало заметно, что джамперы прекратили сокращать дистанцию. До планеты оставалось всего ничего.

– Что-то не нравится мне их поведение. В угол их в школе никогда не ставили. Чего тянут?

Слим уже не напоминал футбольный мяч, его горизонт растягивался и занимал почти весь передний обзорный экран.

– Странная здесь облачность. Низкая и плотная.

БИУС сообщила о входе корабля в мезосферу планеты и оповестила о необходимости закрыть лобовой щит.

– Это не облачность, это пылевой слой. Что у тебя на корме висит?

Голос Ярла прозвучал спокойно и по-деловому.

– Демпфер, баржу цепляю иногда.

– Сбрось.

Тяжелая титановая конструкция, тормозя, раскручиваясь и расцветая алыми отблесками расплавленного металла, попав в прицел кормовой батареи, вспыхнула и мгновенно испарилось, превратившись в газообразное облако на пути нырнувших следом за корветом кораблей Ордена. Мины-ловушки последовали за демпфером. Передний щит с трудом выдерживал напор уплотняющейся атмосферы, корабль трясло и раскачивало, как лист на ветру. Ведущий джампер влетел в самую гущу минного поля и, подорвав с десяток зарядов, тут же развалился на куски, которые по инерции продолжили падать на планету. Следующий за ним успел изменить курс, но как минимум одна ловушка повредила ему управление вектором тяги, его потащило в сторону, завертело, тут уж не до преследования настырного корвета.

– Фу-у-у.

Боцман потянул корабль вверх, подальше от планеты.

– Вот они и доигрались.

БИУС вновь включила базеры, и Боцман от удивления чуть язык не прикусил. Они мчались прямо на выдвигающийся из-за планеты огромный корабль странной формы. Эта штука не была похожа ни на один из типов знакомых дону кораблей. Уж кто-кто, а он повидал на своем веку разного смертоносного железа.

– Мама дорогая…

Размером незнакомец превосходил десантный крейсер раза в два и больше был похож на мобильную планетарную крепость. БИУС уже не просто предупреждала об опасности, на голограмме распределения силовых полей гистограмма прогноза поражения систем давно выпрыгнула за двести процентов, но Боцман как зачарованный не мог оторваться от грандиозного зрелища. Серая тень мелькнула рядом, и Паша, словно подхваченный ураганом, влетел в капитанскую спасательную капсулу. Он даже не успел сделать вдох перед неизбежной многократной перегрузкой, когда его тело вдавила в компенсатор страшная сила, выдавливающая из него самого сопли, кровь и остатки воздуха. Залп гиганта не был сконцентрированным, как того можно было ожидать от крепости, таким, какой обычно бывает при выстреле из шестилучевой орбитальной мортиры. Скорее это было одновременное срабатывание десятка более легких орудий, но совокупная мощность не уступала орбитальному орудию главного калибра. Корвет в мгновение ока превратился в перегретую плазму, которая, соревнуясь в яркости с самой Пармой, желтым облаком осветила поверхность планеты.



– Вот это бой!

Трабл, высунувшись из-под измятой взрывом кормы джампера, куда они со Скриптом сложили трупы погибших при штурме корабля донов и копателей, задрав голову, наблюдал стремительно разворачивающееся над ними представление. Сначала его привлек странный, не желающий падать с первого раза метеорит, скачущий туда-сюда и разваливающийся прямо в небе на отдельные части. А потом стало понятно, что это несколько кораблей ведут отчаянное сражение в атмосфере планеты. Ну а финальный фейерверк был просто ослепительным.

– Даже метеориты попритихли.

Скрипт поднял указательный палец вверх.

– Смотри, кувыркается как.

Черную горошину спасательной капсулы можно было спутать с очередным каменным «гостем», пойманным в ловушку складчатой аномалии, но падала она несоразмерно медленно, а приблизившись к наблюдающим за ней снизу людям, дернулась в сторону и выбросила вверх алый купол парашюта.

– Лети, лети, лепесток, через запад на восток…

Трабл поправил на плече ремень трофейного лучемета и, кряхтя, продолжил складывать на тела погибших крупные булыжники. Над его головой в очередной раз мелькнула тень Могущественного, который помчался в сторону опускающегося за соседние холмы алого полотнища.

Бастион смерти

В то время, когда «Головастый» вспыхнул новой звездой на небосклоне Слима, Бычара был озадачен другой проблемой. Он понимал, что одиночный корабль Черного легиона для него не опасен, но ввязываться в перестрелку после того, как на горизонте замаячила странная орбитальная крепость, у капитана «Жопастого» желания не было. Но от назойливого прилипалы нужно было отвязаться во что бы то ни стало. В старину преследуемые сторожевиками подводные лодки ложились на грунт и через торпедные аппараты выбрасывали на поверхность кучу мусора, имитируя гибель. Бычара любил свой корабль, но… в его распоряжении единственной кучей мусора был только сам «Жопастый».

– Знаешь, что такое «мертвая голова»? Да нет, я не про твой любимый таирский кабак и не про твоего потертого «малыша» в штанах.

Старпому корвета по кличке Плетеный Кнут было не до скабрезных шуток капитана, у него не было времени даже хихикнуть в ответ. Но все оказалось куда серьезнее, чем он мог предположить.

– Сможешь проскочить над луной метрах в пятистах над ее поверхностью? Только не думай, что я сошел с ума. Вот траектория, просчитанная БИУС.

Кнут мельком глянул на характеристики предлагаемого маневра и чуть не выронил нижнюю челюсть. Нужно было войти в вираж над самой поверхностью спутника в режиме экстренного торможения, затем, под воздействием его гравитации описав дугу, выскочить в апогей орбиты. Нагрузка в момент торможения над поверхностью составит не менее 35 G, а в апогее орбитального излома еще больше.

– Не, я лучше прямо сейчас повешусь в гальюне, если там не занято. Да и БИУС нам такого не позволит, она хоть и железная, но тоже жить хочет…

Бычара заржал, а потом заорал в микрофон циркулярной связи, объявляя готовность к экстренному десантированию.

– Слазь тогда с «лошади», сам поведу.

Он хлопнул обалдевшего дона по плечу и полез в компенсатор капитанского кресла.

– Как только подниму пыль над этим булыжником, БИУС сбросит боты на его поверхность. Мы с «Жопастым» будем отвлекать лысых. Понял?

Кнут передал управление на капитанский пульт.

– Не-а…

Бычара повернулся к старпому и, почти уткнувшись багровым носом с синими прожилками ему в ухо, заорал так, что его даже черти в аду наверняка услышали.

– Исполнять!.. Душу твою так!..

Кнут в состоянии легкой контузии выскочил из кресла, захлопывая на ходу забрало шлема, и опрометью помчался на командный десантный бот, уже готовый к отстыковке от «Жопастого».



Череп, мастер-пилот джампера, преследовавшего корвет Бычары, посчитал «неумелый» маневр корабля донов, в результате которого тот чуть не зацепил спутник Слима, подняв в воздух тонны пыли с его поверхности, результатом испуга и паники. Крыло швертджамперов, куда входил корабль самого Черепа, получило приказ загнать непрошеных гостей под залп стахлькастла, и приказ этот был частично выполнен. Несмотря на то, что один из них ушел с курса, испытания синхронного залпа крепости по реальному кораблю противника прошли успешно. А пытавшийся удрать корвет, на глазах которого его напарника превратили в пар, в результате собственной ошибки в какой-то момент потерял управление. Однако, проскочив мимо планетоида, стал резко набирать скорость и уходить в сторону складчатости. Джампер бросился следом, но догнать корабль противника теперь было непросто.



Оба бота, сброшенные «Жопастым» на спутник, несмотря на полное отсутствие видимости – с поверхности луны под воздействием силового поля корвета поднялся пыльный смерч, сумели аккуратно сесть на планетоид и надежно закрепиться.

– А где капитан?

Кнут, не оборачиваясь, махнул кому-то из донов рукой и спрыгнул на каменистую поверхность спутника.

– Боюсь, что я теперь капитан. Выгружаемся. Ставим силовую защиту от метеоритов и начинаем монтаж излучателей. Все! Времени в обрез…

Нужно было установить и активировать силовую установку, растащить метров на двести от нее по окружности несколько излучателей. Изначально предполагалось, что монтаж мобильного маяка будет происходить на одной из планет системы и установка массивного оборудования потребует усилий как минимум десятка человек, но на маленьком спутнике сделать это гораздо проще и быстрее. Всего на корветах было два комплекта оборудования, на каждом по одному, заранее загруженному в боты. Но первый комплект испарился вместе с кораблем Боцмана, и теперь от оставшихся в живых донов зависела судьба и жизнь их товарищей, ожидающих сигнала к началу атаки на Парму.

– Кнут, мы готовы к тестированию фокусировки.

Доклад на командный бот поступил через два часа после начала работ. Включение минимум одного маяка на полную мощность с той стороны ожидали через двое суток. В запасе оставалось еще шесть часов, и это радовало.

В бот пролезло коренастое тело в штурмовом комбезе без опознавательных знаков. В опознавании Верзилы Лиха просто не было необходимости.

– Слушай, Плетеный. Запустим излучатели, наши попрут через барьер, а тут их встретит эта здоровенная хреновина, которая спалила Боцмана?