Войдя на кухню, Анастасия и Дризелла нашли свою сводную сестру спящей и измазанной в золе. Не зря же они прозвали ее Золушкой!

– Взгляни, она так и уснула в этом своем… рванье, – презрительно хмыкнула Анастасия.

– Наверное, ей снится, что она попала на бал, – откликнулась Дризелла. – Разбуди ее, и мы расскажем ей, как там было на самом деле.

– Зачем? Ей же будет неприятно это слышать, – покачала головой Анастасия.

– Я знаю! Поэтому и хочу ее разбудить, – зло ответила Дризелла. Она наклонилась и громко крикнула прямо на ухо Элле: – Эй, поднимайся, лежебока!

Элла открыла глаза и потянулась, делая вид, что проспала несколько часов.

– Ты все пропустила! Все самое интересное! – радостно завопила Дризелла.

– Что? Что случилось? – спросила Элла.

– Ты даже не представляешь, – начала Анастасия, но младшая сестра прервала ее, приказав Элле принести печенье и подогреть чай.

Элла принялась готовить поздний ужин, а ее сводные сестры наперебой стали рассказывать о том, что было во дворце. Затем появилась их мать и приказала немедленно подать чай в гостиную. Не может же она допустить, чтобы ее дочери ели на кухне, как какие-нибудь судомойки… или Золушка. Когда все переместились в гостиную, Анастасия и Дризелла продолжили болтать, стремясь, как обычно, побольнее задеть при этом Эллу.

– Принц сразу обратил на меня внимание, – сказала Анастасия.

– А по-моему, внимания больше он уделил мне, – возразила Дризелла.

Элла не смогла сдержаться.

– И что же он вам сказал? – спросила она, точно зная, что Кит не перемолвился с ними ни единым словом.

Возникла пауза. Сестры переглянулись.

– Что ты имеешь в виду? – ответила наконец Анастасия.

– Не будь дурой, Золушка, – огрызнулась Дризелла. – Мы не разговаривали с принцем словами, мы общались с ним душами.

Наконец молчавшая до сих пор леди Тремейн потеряла терпение.

– Он вообще вас не замечал. И ни разу ни с одной не танцевал! – рявкнула она.

– Но это же не наша вина, мама! – захныкала Анастасия. – Та девица…

– Загадочная принцесса! – вставила Дризелла.

– Это была не принцесса, – сказала леди Тремейн, пристально глядя на Эллу. Что-то слишком уж спокойна и даже весела эта паршивка, несмотря на то, что ее заставили остаться дома. Это казалось леди Тремейн очень подозрительным. – Это была дешевая самозванка, которая устроила там спектакль. Вульгарная юная особа, неведомо как проникшая на бал и не дававшая принцу проходу.

– И принц действительно танцевал с этой уродиной, – добавила Анастасия.

Элла опустила глаза, стараясь сдержать улыбку. Забыв, что мачеха наблюдает за ней, она негромко напела несколько тактов мелодии, под которую они с Китом танцевали.

– В самом деле? – мечтательно сказала она.

– Да, – подтвердила Дризелла. – Проявил к ней жалость, не стал прогонять при всех, видишь ли. Правда, не желая, чтобы она продолжала мозолить всем глаза, отвел ее в сторонку…

– …и приказал ей убираться прочь! – прервала сестру Анастасия. – Но она отказывалась уходить, и тогда ее выставили из дворца стражники.

Элла с трудом сдерживала рвавшийся наружу смех. Забавно было наблюдать за тем, как быстро ее сводные сестры умеют все на свете переиначить. В свою пользу, разумеется.

Но взглянув на леди Тремейн, Элла заметила, что та, прищурившись, пристально наблюдает за ней. Элла быстро опустила глаза, опасаясь чем-нибудь выдать себя.

– Ладно, все это не имеет значения, – сказала наконец леди Тремейн. – Бал – это всего лишь развлечение, пустяк. За принца сватают принцессу Челину из Сарагосы. Мне сказал об этом сам Эрцгерцог. – Она повернула голову и добавила, специально для Эллы: – Ему не позволят жениться по любви.



Элла сидела на своем продуваемом насквозь чердаке и смотрела на хрустальную туфельку, которую держала в руке. Она вспоминала, как впервые увидела на балу Кита, вспоминала тепло его ладони, скрип качелей в заброшенном уголке сада. Мысли теснились в ее голове, стремительно сменяя друг друга. Мачеха сказала, что принц не сможет жениться по любви. Если это так, то у них с Китом нет общего будущего. Да она не была уверена в том, что Кит захочет связать с ней свою жизнь. А она с ним? Элла тряхнула головой, пытаясь отогнать эти мысли прочь.

Вздыхая, девушка поднялась и направилась в дальний угол чердака. Опустившись там на колени, она приподняла неприбитую половицу, под которой хранила красивую игрушечную бабочку, подаренную ей отцом много лет назад. Элла осторожно положила рядом с ней хрустальную туфельку и опустила доску на место. Этого никто не видел, кроме Жаклин, Гаса и их детей. Элла улыбнулась. Она не встречалась с мышками с того самого вечера.

– Спасибо за вашу помощь, друзья, – сказала Элла. – Это правда было как сон. Лучше чем сон, – она расправила плечи и грустно добавила: – Но теперь он закончился.

Жаклин и Гас встали на задние лапки, пытаясь изобразить, что танцуют. Тронутая до глубины души, Элла рассмеялась. Однако мыши правы – бал и все, что на нем случилось, не сон. Все это было на самом деле. А те чувства, которые она испытывала, находясь рядом с Китом? Да, они тоже были настоящими.

Элла подумала о Ките, его смелости, его доброте. О том, что она чувствовала в его объятиях, когда танцевала с ним.

Ей нравилось разговаривать с Китом. Но еще рядом с ним ей было легко молчать. Он был одним из тех редких людей, с которыми ей было хорошо всегда.

И вот, оказывается, он должен будет жениться на другой. Сердце Эллы разрывалось при мысли о том, что Кит не имеет права самостоятельно сделать этот самый важный в жизни выбор. Ах, если бы она могла хоть чем-то ему помочь!

Вздохнув еще раз, Элла расправила складки на своем фартуке. Что ж, по крайней мере, у нее до конца жизни останутся воспоминания о прекрасном вечере, который она провела во дворце на балу.



Глава двенадцатая



Кит вошел в отцовскую спальню. Сердце гулко стучало в ушах, очертания предметов казались слегка размытыми, пока его глаза не привыкли к полумраку. Шторы на окнах комнаты были задернуты. Врач стоял на коленях возле постели короля, заканчивая осмотр. Услышав, как вошел Кит, доктор поднялся и направился к двери. По выражению его лица, Кит понял, что дни короля на исходе.

Оставшись наедине с отцом, Кит поспешил к его постели. Старый король с трудом открыл глаза. Увидев Кита, он улыбнулся и слабым голосом сказал:

– Ты пришел. Хорошо.

Кит с трудом сглотнул. Он знал, что отец болен, но никогда не позволял себе даже думать о том, что им отпущено так мало времени, чтобы провести его вместе, здесь, на земле.

– Отец, – нарочито бодрым голосом начал Кит, – что случилось?

– То же, что в свое время случается с каждым из нас, мой мальчик, – ответил король Фредерик.

– Но только не с тобой, – сказал Кит, желая подбодрить отца, хотя оба понимали бессмысленность этих слов. – Не с моим королем. Не с моим отцом. Ты поправишься.

– Если собираешься стать хорошим политиком, учись лгать получше, – улыбнулся король.

Переполненный горем, Кит присел на краешек постели и взял в ладонь отцовскую руку. Она стала хрупкой, с тонкими дрожащими пальцами. Эта рука когда-то держала маленького Кита. Эта рука когда-то подписывала мирные договоры и сжимала меч. А теперь…

– Отец, – умоляюще выдохнул Кит, и из его глаз полились слезы, – отец, не уходи!

– Я должен уйти, – ответил король. – Пора. А ты не должен оставаться один. Найди себе невесту… – Кит отрицательно затряс головой, и тогда король Фредерик спросил: – А если я прикажу тебе это сделать?

«Это нечестно», – подумал Кит, но у него не возникло даже мысли вступать в спор с лежащим на смертном одре отцом.

– Я знаю, ты хочешь, чтобы я женился по расчету… – начал Кит.

– И…

– …и я не хочу этого, – выпалил Кит. – Прости. Я люблю и уважаю тебя, но не думаю, что мы должны искать источник силы и мудрости в других королевствах. У нас у самих есть все, что необходимо. Нужно лишь…, – он замолчал, вспоминая слова, которые сказала ему загадочная девушка при их первой встрече в лесу. – Нам нужно только быть смелыми и добрыми, чтобы понять это.

В комнате повисла тишина. Король Фредерик прикрыл глаза, и на мгновение Кит встревожился, подумав, что наговорил много лишнего. Но затем отец вновь открыл глаза и, к удивлению Кита, слабо, но утвердительно кивнул головой.

– Все правильно, – с оттенком гордости в голосе сказал король. – Ты начинаешь мыслить самостоятельно, мой мальчик. Это хорошо. Что ж, может, за то короткое время, что мне осталось, я еще успею стать отцом, которого ты заслуживаешь.

Это было для Кита полнейшей неожиданностью. Что король имел в виду? Каким отцом он надеялся успеть стать? Хотя они не всегда сходились во мнениях, король всегда оставался любящим и добрым.

– Ты не должен жениться по расчету, – сказал король. – Ты должен жениться по любви. Найди ту девушку, о которой столько разговоров. Ту незнакомку, которая теряет свои туфельки.

– Но Эрцгерцог… – грустно начал Кит.

– Он будет командовать только до тех пор, пока ты это ему позволяешь, – слабеющим голосом произнес король Фредерик. – Выше нос, мой мальчик. Будь смелым и добрым.

Услышав знакомые слова, Кит улыбнулся. Он только что получил величайший на свете дар – свободу. Свободу выбирать, свободу любить. И он был так взволнован, что не смог сказать в ответ ничего, кроме как. «Спасибо, папа».

Король Фредерик с огромным трудом приподнялся на постели, чтобы посмотреть сыну прямо в глаза.

– Я люблю тебя, – сказал он.

За зашторенными окнами темнело, приближалась ночь, а отец и сын, король и принц, сидели вместе в молчании, и им обоим хотелось, чтобы эта счастливая минута длилась как можно дольше.



Глава тринадцатая



Целый месяц после смерти короля Фредерика над дверями домов развевались черные ленты, вся страна оплакивала кончину своего государя. Но все когда-то заканчивается, так и траур по королю постепенно подошел к концу, и однажды, из дворца были посланы глашатаи с указом нового короля.

Так уж случилось, что Элла в этот момент была на рынке – на том самом, где услышала весть о королевском бале. Правда, на этот раз она была не одна, а со сводными сестрами – таскала за ними корзины с их покупками. На центральной площади городка началось движение, и сводные сестры поспешили к фонтану. Элла шла следом.

Вновь на край фонтана взобрался королевский глашатай и, развернув длинный свиток, начал читать.

– Слушайте все! И не говорите, что не слышали! – закричал он. – Знайте, что наш новый король объявляет о том, что влюблен в загадочную принцессу, которая приезжала на бал в хрустальных туфельках, и просит ее прибыть во дворец, после чего, если она того пожелает, наш новый король женится на ней, незамедлительно и со всеми надлежащими церемониями.

Элле показалось, что время вдруг остановилось. Принц влюблен в загадочную принцессу? То есть Кит ее любит? Сразу же после той волшебной ночи на балу Элла убедила себя в том, что больше никогда не увидит Кита, и вот теперь в ее сердце вновь ожила надежда. Он объявил всему миру, что любит ее. Сердце бешено застучало в груди Эллы, ее щеки покрылись румянцем.

Не говоря ни слова своим сводным сестрам, она повернулась и поспешила домой. Ей нужно попасть во дворец, причем как можно скорее. Пусть у нее больше нет красивого платья и кареты, но сохранилась одна вещь – хрустальная туфелька, которая поможет ей доказать, что тогда, на балу, принц разговаривал именно с ней. Элла рассмеялась, вспомнив вдруг слова, сказанные в ту волшебную ночь ее феей-крестной: «Ты даже не представляешь, какую важную роль в нашей жизни может сыграть такая мелочь, как туфли».

Ах, как она была права!

(Вот видите, мои дорогие читатели? Я же говорила вам, что феи-крестные всегда оказываются правы!)

Но прибежав на свой чердак и подняв неприбитую половицу, Элла вскрикнула от горя. В тайнике осталась только игрушечная бабочка, причем с безжалостно оборванными крылышками.

– Вот это ищешь? – раздался знакомый холодный голос.

Элла обернулась. На стуле сидела мачеха. Ее лицо наполовину было скрыто в тени, глаза сверкали. В руке она держала хрустальную туфельку.

– Полагаю, с ней связана какая-то любопытная история, – сказала леди Тремейн, покачивая туфельку на пальце. – Расскажешь? – Элла отрицательно затрясла головой. – Тогда я тебе расскажу. Жила-была красивая девушка, которая вышла замуж по любви. У нее родились две прекрасные дочери. Все было замечательно. Но потом ее муж, которого она любила больше всех на свете, умер. Она вышла замуж во второй раз – но теперь не по любви, а ради будущего своих дочерей. Но вскоре умер и ее второй муж, – на лице леди Тремейн промелькнула ледяная улыбка, но глаза оставались холодными. – И теперь она была вынуждена заботиться еще и о его любимой дочери.

Леди Тремейн замолчала, и какое-то время они с Эллой смотрели друг на друга. Отчасти Элла понимала свою мачеху, потому что на своем горьком опыте знала, что такое терять близких. Но сочувствовать этой женщине, помня о зле, которое та ей причинила, Элла не могла.

Помолчав, леди Тремейн продолжила свой рассказ.

– Я надеялась выдать одну из своих красивых, хотя и глупых дочерей за принца, но он увлекся какой-то девчонкой в хрустальных туфельках. И поэтому… Поэтому с тех пор я чувствую себя несчастной. Вот и вся моя история. Теперь ты расскажи мне свою. Ты украла их? – спросила мачеха, подняв руку с туфелькой.

– Нет, – покачала головой Элла. – Мне их подарили.

– Подарили? – зло хохотнула мачеха. – Даром ничто не дается. За все нужно платить.

– Неправда, – возразила Элла. – Доброта дается даром. И любовь тоже.

Лицо леди Тремейн вспыхнуло от гнева:

– Ошибаешься. Как раз за любовь мы платим больше, чем за что-либо еще.

Элла с тревогой наблюдала за тем, как опасно раскачивается на пальце мачехи хрустальная туфелька. Если она упадет и разобьется, ей не с чем будет идти к Киту. Словно прочитав мысли падчерицы, леди Тремейн сказала, что она собирается делать дальше.

Она поручится за Эллу при дворе, и ей, леди Тремейн, конечно, поверят. Ведь само собой, словам какой-то служанки-замарашки о том, что она та самая прекрасная принцесса, похитившая сердце принца не поверит никто. Когда же Элла выйдет замуж за короля, она назначит леди Тремейн главной распорядительницей во дворце и проследит за тем, чтобы Анастасию и Дризеллу выдали замуж за богатых лордов. Леди Тремейн до конца жизни должно быть гарантировано почетное место в высшем обществе, а как главная распорядительница дворца она будет руководить всем, что в нем происходит.

Слушая мачеху, Элла сжимала кулаки, изо всех сил старалась сохранить спокойствие, столкнувшись с чудовищной жадностью, злобой и самомнением леди Тремейн. Это по вине мачехи на Эллу свалилась вся работа по дому. Это из-за нее ей приходится исполнять любые приказы и капризы своих «родственниц». Это леди Тремейн загнала Эллу на чердак ее собственного дома. Это она сделала ее Золушкой. Все, довольно. Она устала от этой несправедливости. Больше она не даст своей мачехе ничего. Хватит.

– Нет, – ответила Элла.

– Нет? – растерянно переспросила леди Тремейн.

– Я не позволю вам разорить дворец так же, как вы разорили мой собственный дом. Я не смогла уберечь от вас своего отца, но сумею защитить короля и королевство.

Леди Тремейн прищурилась, ее лицо запылало как от пощечины.

– Решила мне перечить? Это ошибка, – леди Тремейн подняла руку и ударила хрустальной туфелькой о стену. Туфелька разлетелась, оставив в руке леди Тремейн лишь один большой осколок.

Элла ахнула и закричала:

– Почему вы такая жестокая, скажете? Я пыталась быть с вами доброй, хотя вы ни капельки этого не заслуживаете. Зачем вы это сделали? Почему разбили туфельку?

Этот простой вопрос буквально взбесил леди Тремейн.

– Почему?! – заорала она в ответ. – Потому что ты такая юная, чистосердечная и добрая, а я… Я… А я – нет!

С воплем она выбежала с чердака, захлопнула за собой дверь, и не просто захлопнула, но еще и заперла на ключ.

Элла подскочила к двери, хотя заранее знала, что это бесполезно. Она оказалась взаперти. А ее мачеха осталась на свободе и теперь может говорить и делать все, что придет в ее злую голову.



Леди Тремейн раздумывала недолго. Убедившись, что Золушка не сможет убежать с чердака, она поспешила во дворец, чтобы показать осколок хрустальной туфельки одному человеку, который наверняка оценит ее старания по заслугам. Разумеется, этим человеком был Эрцгерцог.

– Могу я поинтересоваться, где вы это нашли? – спросил он, когда леди Тремейн показала ему осколок.

– У грязной девчонки-служанки в моем имении, – ответила она, скромно потупив глазки.

Эрцгерцог задумчиво повертел в руках хрустальный осколок и задал следующий вопрос:

– И вы сразу же направились ко мне?

– Разумеется, прямо к вам, – заверила Эрцгерцога леди Тремейн. – Я слышала о вас как о самом достопочтенном человеке во всем королевстве.

Они обменялись вежливыми улыбками.

– А девчонка…

– Она в надежном месте, – с полуслова поняла Эрцгерцога леди Тремейн.

– Вы избавили королевство от очень серьезных затруднений, – кивнул Эрцгерцог.

Леди Тремейн сияла. Все шло так, как она и рассчитывала. Теперь Эрцгерцог ей обязан. Когда леди Тремейн намекнула на это, Эрцгерцог понял ее с полуслова, и спросил, чего она хочет. Ответ не заставил себя ждать, он давно был продуман.

– Титул для меня, – выпалила леди Тремейн, – и богатых знатных женихов для двух моих дочерей.

– Договорились, – согласился Эрцгерцог. – А девчонка?

– Можете делать с ней все, что захотите, – небрежно махнула рукой леди Тремейн. – Мне нет до нее никакого дела.

Эрцгерцог потрогал острый край хрустального обломка.

– Хорошо, – с расстановкой сказал он. – Молодого короля придется довольно долго убеждать. Он весьма… упрям. Держите девчонку подальше от людских глаз до тех пор, пока мы не женим его на том, на ком надо, а потом… Потом уже вы можете делать с ней все, что захотите.

Леди Тремейн самодовольно ухмыльнулась. Держать Золушку подальше от людских глаз? Она сделает это с превеликим удовольствием!



Кит чувствовал себя измученным. После смерти отца он страдал от бессонницы, а с тех пор как издал указ о розыске таинственной принцессы, почти совсем перестал спать. Сейчас он стоял возле окна в тронном зале. Рядом с ним был капитан гвардейцев, в его присутствии Кит чувствовал себя спокойнее. Ах, если бы только удалось отыскать ту девушку, о которой он не мог не думать каждую секунду…

Услышав шаги, Кит повернулся от окна. Едва скрывая улыбку, в зал входил Эрцгерцог. В руке у него блестел осколок стекла – Кит с первого взгляда понял, что это.

– Где… – начал он.

– Валялся на обочине дороги, – ответил Эрцгерцог.

Кит забрал у него осколок, провел пальцем по его острому краю.

– А ее вы нашли?

– Нет, – ответил Эрцгерцог. – Она исчезла. Словно испарилась.

– Наверняка у нее была причина, чтобы исчезнуть, – заметил Кит, не в силах расстаться с надеждой когда-нибудь вновь увидеть ту девушку. Он знал, какая она сильная и смелая, девушка из леса. Она не могла сбежать просто так, на то должна быть какая-то серьезная причина. – Возможно, она не сама исчезла, а ее похитили. Спрятали. И не дают говорить…

При этих словах Эрцгерцога передернуло. Кит заметил это и собирался надавить на Эрцгерцога, но тот опередил его и заговорил первым. Слова Эрцгерцога раскаленными иглами впивались в сердце Кита.

– Мне больно говорить об этом, ваше величество, но что, если эта девушка просто не желает или не может ответить взаимностью на ваши чувства? – Эрцгерцог помолчал, давая Киту хорошенько вдуматься в эти слова, затем продолжил: – Возможно, она думает о вас так же, как наши враги: наивный юнец, владеющий слабеньким кукольным государством. А может быть… просто не любит вас.

Кит пошатнулся как от удара:

– Я знал, что вы циник, Эрцгерцог, но не думал, что так жестоки.

– Это не я – это мир жесток, ваше величество, – ответил Эрцгерцог.

До этой минуты капитан гвардейцев хранил молчание. Ему очень не нравился тон, каким Эрцгерцог позволял себе разговаривать с молодым королем.

– Не печалься, Кит, – сказал Капитан, пытаясь прийти на помощь своему другу.

– Напротив, – возразил Эрцгерцог, испепеляя Капитана взглядом. – Вы вольны печалиться, ваше величество, однако проявите мудрость. Проявите заботу о своем народе, который должен знать, что наше королевство в безопасности. Что у короля есть королева. Это поможет людям увереннее смотреть в будущее.

Кит помолчал, обдумывая слова Эрцгерцога. Безусловно, они были не лишены смысла, однако перед смертью отец говорил ему, что Эрцгерцог будет всем распоряжаться только до тех пор, пока Кит позволяет ему это делать. Что ж, пора поставить Эрцгерцога на место.

– Теперь я король, – сказал Кит. – И я желаю, чтобы поиски таинственной принцессы были продолжены. Мы должны ее найти, даже если она этого не хочет. Найти! – Он прищурился и громко, раздельно закончил, глядя прямо в глаза Эрцгерцога: – Это… мой… приказ.

– Как прикажете, ваше величество, – неохотно склонил голову Эрцгерцог. – Но обещайте, что если мы ее не найдем, то ради блага королевства вы женитесь на принцессе Челине.

Эрцгерцог знал, что шансы найти таинственную девушку равны нулю. Пусть молодой неопытный король думает, что он здесь хозяин, какой от этого вред тому, у кого действительно в руках все бразды правления?

Кит размышлял. Ему совершенно не хотелось жениться на принцессе Челине. Однако только согласившись на этот брак, он сможет продолжить поиски девушки из леса – той единственной, на ком он хотел бы жениться.

– Хорошо, я женюсь на Челине, – кивнул Кит. – Но вначале вы как следует обшарьте все королевство.

Выбор сделан. На кону теперь стояло все – судьба Кита, его сердце и королевство.



Глава четырнадцатая



Поиски таинственной принцессы начались почти немедленно. Из дворца выехала группа, которую возглавляли Эрцгерцог и капитан гвардейцев. По приказу Кита они должны были посетить каждую девушку в королевстве, бедную или богатую, и дать ей примерить хрустальную туфельку, которую король передал Эрцгерцогу. Девушка, которой эта туфелька придется по ноге, и есть та самая загадочная принцесса.

Поиски начались. Посланцы короля стучались в двери больших домов, где их угощали чаем в чашечках из тонкого фарфора. Стучались в двери холодных хижин, где не было даже дров, чтобы развести огонь в очаге. Посетив каждую девушку в городе, они отправились в деревни. Здесь девушки толпами собирались в маленьких гостиницах, чтобы примерить туфельку, или делали это прямо на полях, мимо которых проезжали всадники.

Дни сменяли друг друга, поиски продолжались. И в городе, и в деревне девушки с восторгом встречали посланцев, пытали счастья, но результат непременно оказывался одним и тем же. Хрустальная туфелька не подходила никому. Одним она была слишком мала. Другим велика. Третьим – слишком узка, четвертым широка. Время шло, но найти загадочную принцессу не удавалось.

– Хватит заниматься ерундой, – не выдержав сказал Эрцгерцог ехавшему рядом с ним Капитану. Прошло уже несколько недель, но поиски так и не принесли результата. Эрцгерцог и Капитан устали, их дорожные плащи истрепались и покрылись грязью. За ними, такие же уставшие и угрюмые, скакали гвардейцы. – Во всем королевстве нет женской ножки, которой подошла бы эта туфелька, – продолжал Эрцгерцог. – Пора возвращаться во дворец, Капитан.

Капитан вздохнул и развернул свою лошадь назад, но в этот момент заметил в стороне от дороги уютный дом, и придержал поводья.

– Мы еще не закончили, ваша светлость, – сказал он, указывая на дом.

Эрцгерцог мельком взглянул в ту сторону и махнул рукой.

– Там мы уже были, – небрежно сказал он.

– Нет, не были, ваша светлость, – возразил Капитан. Он видел, с каким презрением относился Эрцгерцог к небогатым девушкам, как старался поскорее покинуть их дома. А на кону стояло будущее Кита, и Капитан не хотел подвести своего друга.

Эрцгерцог сердито посмотрел на Капитана, но затем неохотно кивнул.

– Хорошо, – сказал он. – Подъедем. Тогда, по крайней мере, сможем честно доложить его величеству, что обшарили все дома в королевстве.

Он пришпорил коня и направил его к домику.

Тогда еще никто из них не знал, что это не просто дом. Это был дом, в котором жила Элла.

Услышав приближающийся стук копыт, Анастасия и Дризелла радостно засуетились.

– Мама! – крикнула из гостиной Анастасия. – Это наш шанс!

– Впусти их! – вторила Дризелла.

В отличие от своих дочерей, леди Тремейн оставалась спокойной. Она знала, что сейчас произойдет. Ни одна из ее дочерей не была загадочной принцессой. Настоящая принцесса сидела сейчас под замком на чердаке. Напрасно Анастасия и Дризелла надеются, что у них есть шанс. Удивительно, как можно быть такими дурочками!

Вздохнув, леди Тремейн подошла к двери, открыла ее и удивилась, увидев во главе группы Эрцгерцога. Судя по выражению его лица, он тоже удивился, но тут же взял себя в руки и низко поклонился. Оба изобразили, что видят друг друга впервые.

– Просим уделить нам несколько минут вашего драгоценного времени, добрая леди, – сказал Эрцгерцог.

– С радостью, ваша светлость, – ответила леди Тремейн.

Эрцгерцог вытащил из-под плаща потертый свиток и в тысячный раз зачитал приказ короля: примерять хрустальную туфельку каждой девушке в королевстве до тех пор, пока не отыщется та, которой эта туфелька придется по ноге.

Кивнув, леди Тремейн позвала Анастасию и Дризеллу.

– Это ваши дочери? – спросил Эрцгерцог, глядя на двух девушек, нервно переминающихся рядом с матерью. Леди Тремейн кивнула. – Других девушек в доме нет?

– Нет, – ответила леди Тремейн, выталкивая вперед Дризеллу.

Взяв с подушечки хрустальную туфельку, Капитан опустился на колено перед Дризеллой. Она приподняла подол платья и принялась втискивать ногу в туфельку – до тех пор, пока не застряла в ней.

– Странно, – сказала Дризелла сквозь стиснутые зубы. – На балу она была мне в самый раз.

С этими словами она взвизгнула от боли, потеряла равновесие и шлепнулась на пол.

– Довольно! – воскликнул Эрцгерцог и перевел взгляд на Анастасию.

Та заняла место сестры, и Капитан начал примерять туфельку на ее ногу.

Но если Дризелле туфелька была явно узка, то Анастасии она, казалось, подошла, но тут все заметили, что девушка изо всех сил подгибает пальцы ступни. Ее ступня оказалась слишком большой для туфельки.

– Хорошо, – хлопнул в ладоши Эрцгерцог. – Поскольку в доме нет других девушек, наша задача выполнена, – и с притворным сожалением добавил: – Король будет весьма огорчен.

– Увы, такова жизнь, – пожала плечами леди Тремейн. Они с Эрцгерцогом понимающе взглянули друг на друга. – Но, может быть, судьба еще окажется к нам благосклонной.

– Почему бы и нет, мадам, – ответил Эрцгерцог. – Вы столь же мудры, сколь красивы.

Еще раз поклонившись, Эрцгерцог и Капитан направились к ожидавшим их гвардейцам. И в этот момент Капитан что-то услышал. Он наклонил голову и прислушался. Да, вот оно – тихий звук, будто кто-то напевает. Девушка. Резко обернувшись, он пристально посмотрел на леди Тремейн.

– Мадам, – предостерегающим тоном сказал он, – вы уверены, что в вашем доме нет еще одной девушки?



Сидя на чердаке, Элла и не догадывалась о том, что в их доме находятся Эрцгерцог и Капитан. Не знала она, что вторую, оставшуюся целой хрустальную туфельку примеряют ее сводным сестрам, а леди Тремейн и Эрцгерцог состоят в сговоре. Разбив туфельку, мачеха лишила Эллу надежды вновь когда-нибудь увидеться с Китом, но девушка не могла допустить, чтобы она разбила ее счастье.

Элла присела на край постели и вздохнула. Заплакать? Нет, этого она себе не позволит. Вместо того чтобы плакать, она будет думать о чем-нибудь приятном – именно так учила поступать Эллу ее покойная мама. Она будет вспоминать о счастливых минутах, проведенных с Китом, о своем детстве. О матери и отце, которые так сильно любили ее, о том, как холодными зимними вечерами согревала ее их любовь.

И как бы ей ни было трудно, она сдержит обещание, которое дала своим родителям. Она сдержит его, и этого будет достаточно, чтобы пережить любую боль и печаль.

Элла принялась бродить по чердаку, затем подошла к лежащей на ее постели изуродованной игрушечной бабочке и нежно погладила ее кончиками пальцев. Наклонилась, чтобы помахать рукой Жаклин и Гасу – в ответ мыши радостно зашевелили своими усиками. Расхаживая по чердаку, Элла принялась напевать мамину колыбельную.

– Сиреневый цветочек, дили-дили-дили… Зелененький листочек, дили-дили-дили… Если я твой король, дили-дили-дили… Ты будешь королевой… – выводила она своим чистым нежным голоском. Элла подошла к двери, наклонилась ближе к замочной скважине и запела еще громче. – Зелененький цветочек, дили-дили-дили… Сиреневый цветочек… Люби меня, как я тебя люблю.



Глава пятнадцатая



Стоя у крыльца, Капитан продолжал пристально наблюдать за леди Тремейн. Та тревожно переминалась с ноги на ногу. Пение продолжалось.

– Она лжет, ваша светлость, – сказал Капитан, когда леди Тремейн вновь попыталась сказать, что в доме никого нет, кроме нее и ее дочерей.

– Глупости, – отрезал Эрцгерцог. Он устал и от этих бесконечных поисков, и от Капитана. Эрцгерцог взял хрустальную туфельку и сунул ее в руки стоявшему рядом гвардейцу. Король отдал приказ – они его выполнили. Почти. Откуда Кит сможет узнать, что на самом деле они примерили туфельку не всем девушкам в королевстве?

– Благодарю вас, – сказал гвардеец, принимая в руки туфельку. Лицо гвардейца прикрывал низко надвинутый капюшон плаща.

Эрцгерцог уже собирался отойти прочь, как вдруг гвардеец откинул капюшон. Все ахнули от неожиданности, увидев Короля.

– В-ваше величество, – низко кланяясь, воскликнул Эрцгерцог. Следом поклонились и Капитан, и все остальные гвардейцы. Леди Тремейн низко присела в реверансе. Челюсть у нее отвисла от удивления.

(Мне всегда очень нравился Кит. До чего же сообразительный парень, правда?)

Не обращая ни на кого внимания, Кит поднял голову и посмотрел наверх.

– Какой приятный голос, – сказал он. – Прошу прощения, но нам придется задержаться здесь еще ненадолго. Капитан, будьте так добры, узнайте, кто это.

Глаза Эрцгерцога беспомощно бегали, глядя то на Короля, то на Капитана. Его перехитрили! Оказывается, Кит все время был рядом, следил за тем, как выполняется его приказ. А Капитан помогал ему в этом!

– Ваше величество… я не знал… – растерянно забормотал Эрцгерцог.

– Капитан? – Не обращая внимания на Эрцгерцога, Кит взглянул на своего друга.

Капитан и сам знал, чего ждет от него Кит. Он схватил леди Тремейн за руку и повел в дом.

– Пройдемте, мадам, – сказал Капитан.

– Это всего лишь служанка-замарашка, ваше величество, – залепетала леди Тремейн, едва переставляя ноги. – Прислуга!

– Его величество не интересует ее положение в доме, – сказал Капитан, исчезая в доме. – Его интересует ее ножка.

Элла продолжала напевать, как вдруг послышался звук поворачивающегося в замке ключа, дверь открылась и на пороге появилась мачеха, а рядом с ней человек в военном мундире.

– Вот, – недовольно пробурчала леди Тремейн. – Ничего, заслуживающего внимания.

Элла узнала военного, узнала его добрый взгляд. Это был человек, которого она встречала дважды – в лесу и на балу. Если она не ошибается, он был капитаном гвардейцев и другом Кита! Ее сердце забилось чаще.

– Ну, так кто здесь, – сказал Капитан, обращаясь к леди Тремейн, и, улыбнувшись Элле, добавил: – Мисс, вас просят и даже требуют предстать перед нашим королем.

Элла увидела, как наливается краской лицо ее мачехи.

– Я запрещаю! – взвизгнула леди Тремейн.

– А я приказываю вам замолчать! – ответил Капитан. – Кто вы такая, чтобы запрещать что-либо офицеру короля? Императрица? Святая? Богиня?

– Я ее мать, – объявила леди Тремейн.

До этого момента Элла молчала, с трудом понимая, что происходит, но услышав слово «мать» не могла сдержаться и шагнула вперед. Нет, она не позволит леди Тремейн позорить такое слово!

– Вы никогда не были и никогда не станете моей матерью, – твердо заявила она.

Капитан кивнул, протянул Элле руку и сказал.

– Пойдемте со мной, мисс.

Она расправила плечи и вышла за дверь, даже не взглянув в сторону мачехи. А та злобно прошептала вслед своей падчерице:

– Не забывай, кто ты есть, негодяйка!

Отвечать ей Элла не стала, но последние слова леди Тремейн продолжали эхом отдаваться у нее в ушах все время, пока она спускалась вслед за Капитаном по лестнице. Элла знала, что сейчас ей предстоит встреча с Китом – это радовало и одновременно пугало ее. Что, если увидев, кто она такая на самом деле, он не захочет ее знать? Что, если мачеха была права и она, Элла, действительно никто и ничто? Элла прошла через холл, ее била нервная дрожь. Капитан шел впереди Эллы, позади плелась мачеха.

Перед входной дверью девушка на мгновение остановилась. По ту сторону двери Эллу ожидала ее судьба – счастливая или нет. И в эту секунду она решила, что не даст словам леди Тремейн смутить и ослабить ее. Она, Элла, не была никем. Она смелая и добрая девушка. Добрая даже к таким ужасным людям, как леди Тремейн. Она девушка, которая была готова накормить мышей, даже если сама останется при этом голодной. Девушка, которая не побоится выступить в защиту справедливости. И ее отец и мать могли бы гордиться ею.

Глубоко вдохнув, Элла преодолела несколько последних шагов и открыла дверь. За дверью стоял Кит. Их глаза встретились.

– Кто вы? – спросил Кит, внимательно глядя на Эллу, и по его лицу медленно расплывалась радость.

– Я Золушка, – с гордостью ответила Элла. Золушка стала и навсегда останется теперь частью ее самой. И впредь Элла не будет этого стесняться. Напротив, образы Эллы и Золушки сольются теперь в единое целое, и она станет той, кем всегда хотела быть. – Я не принцесса, ваше величество, – сказала Элла. – У меня нет кареты. Нет красивых платьев. И родителей нет, и приданого тоже. Я даже не знаю, подойдет ли мне эта прекрасная хрустальная туфелька. Но если даже она мне подойдет – захотите ли вы взять в жены меня – простую честную деревенскую девушку, которая любит вас?

Повисло молчание, и на секунду Элла испугалась, что сказала слишком много, но затем увидела восхищенный взгляд Кита.

– Захочу, – просто ответил он, и, опустившись на колено, протянул руку с хрустальной туфелькой.

Медленно и нежно Кит надел туфельку на ногу Элле. И оба одновременно вспомнили, что так уже было – качели в дальнем уголке сада, соскользнувшая с ноги туфелька – эта самая, с этой самой ноги.

Наблюдавшие за ними гвардейцы ахнули – туфелька сидела на ноге Эллы как влитая. Кит поднял голову, посмотрел девушке в глаза и улыбнулся. В его взгляде Элла прочитала все, что он хотел ей сказать. Теперь она перестала быть загадочной красавицей и стала девушкой, которую всем сердцем любил король Кит. Не важно во что она одета – она все равно прекраснее всех. Сильная и добрая. Будущая королева.

Поднявшись с колен, Кит взял Эллу за руку и крепко ее сжал. Все стоявшие рядом гвардейцы низко поклонились. Пришлось низко поклониться и леди Тремейн, и ее дочерям – представляете, как тяжело им было это сделать!

– Золушка… – начала было Дризелла.

– Элла, – перебила ее Анастасия, спеша заручиться благосклонностью своей сводной сестры. – Мы так виноваты перед тобой!

– Прости нас, – захныкала Дризелла.

Элла посмотрела на своих сводных сестер и улыбнулась, но ее улыбка не обещала ничего хорошего и только заставила Дризеллу и Анастасию занервничать. Впрочем, в своем сердце Элла уже простила их и знала, что не поступит с ними так, как поступали с ней они. Но пока пусть немного помучаются, это им не повредит. Она, конечно, добрая девушка, но не идеальная же…



Эпилог



Элла и Кит молча стояли рука в руке и смотрели на два новых холста, украсивших стены дворцовой галереи, – портреты отца Эллы и ее матери. Элла, улыбнувшись, сжала руку Кита. Как много изменилось за такое короткое время! При виде родных лиц рядом с портретами родственников Кита, Элла почувствовала, что ее переполняет чувство любви и счастья.

– Теперь нужно заказать твой портрет, – озорно улыбнулся Кит, и оба вспомнили тот вечер, когда они, сбежав с бала, стояли на этом самом месте.

– О нет, – подыграла ему Элла, и повторила слова, которые сказал ей в тот вечер сам Кит: – Ненавижу свои портреты.

– Пожалуйста, будь добра, – усмехнулся Кит, притворно прикладывая руку к сердцу. – Надо быть добрым.

– И смелым, – подхватила Элла. Эти слова Элла и Кит повторяли постоянно, напоминая самим себе, что только благодаря их силе и убежденности они смогли получить то, что у них есть, – друг друга, и что могли бы потерять, не будь смелыми и добрыми.

– И все будет хорошо, – закончил Кит.

Они посмотрели на двери в конце галереи.

– Ты готов? – спросила Элла, когда они направились к ним.

– Готов ко всему, – ответил Кит. – Когда ты рядом – ко всему.

Вместе они распахнули двери и вышли в залитый солнцем внутренний дворик, где их ждали подданные, собравшиеся на торжественную церемонию венчания королевской четы. И когда Кит и Элла клялись вечно любить и хранить друг друга, всем, кто был приглашен на их свадьбу, стало ясно, что и эта сказка закончится так, как и должны заканчиваться волшебные сказки – они жили долго и счастливо.



Мой дорогой читатель!

Теперь ты понимаешь, почему я люблю эту сказку больше всех остальных волшебных сказок? И очень горжусь тем, что в ней мне досталась такая важная роль. Хотя, если разобраться, это довольно простая история двух любящих и открытых для любви сердец. История о красоте, тыквах, лошадях и хрустальных туфельках. Но прежде всего это история о всемогуществе доброты и отваги. И хотя мне не часто приходится признавать, что на свете есть силы более могущественные, чем магия, я скажу, а вы запомните, что доброе сердце сильнее любой волшебной палочки.

А теперь мне пора. У нас, у фей-крестных, сами понимаете, всегда много дел.