– Ник, на моей родине так выглядят дворцы, – сказала Рейчел, глядя вверх на массивный застекленный купол.

По мере того как они поднимались по лестнице, все отчетливее раздавались голоса и звуки игры на пианино. На площадке второго этажа Рейчел пришлось потереть глаза, поскольку она отказывалась верить им. Господь мой Иисус! Она на мгновение почувствовала легкое головокружение. Ее будто перенесли в прошлое, в другую эпоху, возможно в кают-компанию океанического лайнера двадцатых годов, идущего из Венеции в Стамбул.

Гостиная, как скромно назвал ее Ник, представляла собой галерею, проходившую вдоль всей северной стены дома, с диванами ар-деко, плетеными клубными креслами и пуфиками, расставленными так, чтобы компания могла удобно расположиться. Через несколько дверей можно было попасть на веранду, откуда открывалась панорама парка и веяло ароматом ночного жасмина, а в дальнем конце гостиной молодой пианист в смокинге играл на рояле марки «Бёзендорфер». Когда Ник вел Рейчел по этому космическому пространству, она поймала себя на мысли, что невольно пытается игнорировать окружающую действительность, хотя ей больше всего на свете хотелось внимательно рассмотреть каждую изящную деталь: экзотические пальмы в жардиньерках с изображениями драконов; лампы из алого матового стекла, отбрасывающие янтарный свет на лакированные поверхности из тикового дерева; стены, отделанные серебром и лазуритом и мерцающие, когда проходишь мимо. Казалось, каждый предмет подернут патиной изящества, неподвластного времени, словно находился здесь более ста лет. Рейчел не осмеливалась ни до чего дотронуться. Гламурные гости, однако, вели себя совершенно непринужденно, вальяжно рассевшись на пуфиках с обивкой из чесучи или общаясь с другими приглашенными на веранде, в то время как целая толпа слуг в белых перчатках и форме из темно-оливкового батика кружила рядом, предлагая коктейли на подносах.

– А вот и мама Астрид, – пробормотал Ник.

У Рейчел был всего момент, чтобы собраться с духом, прежде чем к ним подплыла величественная дама, грозя Нику пальцем:

– Ники, нехороший ты мальчишка! Почему ты не сообщил, что приехал? Мы-то ждали тебя только на следующей неделе. Ты пропустил ужин в Доме командования[91] по случаю дня рождения дяди Гарри!

Женщина выглядела как китайская матрона средних лет, но говорила с явным английским акцентом, словно героиня из фильма производства «Мерчант-Айвори». Рейчел не могла не заметить, что черные волосы дамы завиты и уложены как у английской королевы.

– Прости, пожалуйста. Я думал, что вы с дядей Гарри в это время года в Лондоне. Тетя, это моя девушка Рейчел Чу. Рейчел, это моя тетя Фелисити Леонг.

Фелисити кивнула Рейчел, без зазрения совести осмотрев ее с головы до пят.

– Так приятно с вами познакомиться! – прощебетала Рейчел, стараясь не смешаться под этим ястребиным взглядом.

– Да, конечно, – ответила Фелисити, а потом быстро обратилась к племяннику и спросила почти строго: – Ты в курсе, когда появится отец?

– Понятия не имею. Астрид уже здесь?

– Ай-я! Ты же знаешь, что эта девчонка вечно опаздывает.

В этот момент тетушка Ника заметила пожилую индианку в золотисто-голубом сари, которой помогали подняться по лестнице.

– Дорогая миссис Сингх, когда вы вернулись из Удайпура? – взвизгнула Фелисити, бросаясь к женщине, а Ник еле-еле успел отодвинуть Рейчел с дороги.

– А кто эта леди? – поинтересовалась Рейчел.

– Это миссис Сингх, подруга бабушки, раньше жила чуть дальше на этой же улице. Она дочь махараджи и одна из самых очаровательных женщин, которых я знаю. Дружила с Неру. Познакомлю вас позже, когда тетя перестанет дышать нам в затылок.

– У нее просто потрясающее сари, – заметила Рейчел, разглядывая богатую золотую вышивку.

– Да? Я слышал, что она отправляет свои сари в Нью-Дели, чтобы их там специальным образом чистили.

Ник повел было Рейчел к бару и нечаянно столкнулся с шикарной парой среднего возраста. У мужчины была прическа помпадур, черные волосы густо набриолинены, на носу красовались очки в черепаховой оправе, в то время как жена была одета в классический красно-белый костюм «Шанель» с золотыми пуговицами.

– Дядя Дики, тетя Нэнси, познакомьтесь с моей девушкой Рейчел Чу, – сказал Ник. – Рейчел, это мой дядя и его жена, наши родственники по фамилии Цянь, – пояснил он.

– О, Рейчел! Я встречался с твоим дедушкой в Тайбэе… Чу Янчун, если не ошибаюсь? – спросил дядя Дики.

– Мм… вообще-то, нет. Моя семья не оттуда, – пролепетала, запинаясь, Рейчел.

– Ох… А откуда?

– Из Гуандуна, а теперь родные живут в Калифорнии.

Дядя Дики был в некотором замешательстве, но его ослепительная жена крепко сжала руку мужа и продолжила за него:

– Мы прекрасно знаем Калифорнию. Северную Калифорнию.

– Вот я как раз оттуда родом, – вежливо ответила Рейчел.

– Ты, наверное, знакома с Гетти? Энн моя хорошая подруга! – обрадовалась Нэнси.

– Вы говорите о владельцах «Гетти ойл»?

– Ну да, а что, есть какие-то другие Гетти? – Нэнси выглядела озадаченной.

– Рейчел из Купертино, не из Сан-Франциско, тетя Нэнси. Поэтому мне нужно познакомить ее с Фрэнсис Леонг; по слухам, она собирается осенью в Стэнфорд, – встрял Ник и быстро увел Рейчел.

Следующие полчаса прошли в бесконечных приветствиях. Ник познакомил Рейчел с родственниками и друзьями. Перед ней предстала целая толпа тетушек, дядюшек, двоюродных братьев и сестер. Среди них затесался именитый, хотя и тщедушный на вид посол Таиланда, а еще господин, которого Ник представил как султана какого-то непроизносимого малайского государства, – тот явился вместе с двумя женами в искусно украшенных драгоценностями головных платках.

Все это время Рейчел наблюдала за пожилой женщиной, казалось владевшей вниманием всех присутствующих. Очень стройная, аристократичная, с белоснежными волосами и прямой спиной, в длинном светлом ципао[92] из шелка с темно-пурпурной окантовкой на воротнике, рукавах и подоле, она была центром притяжения для большинства гостей, стремившихся отдать ей дань уважения. А когда эта дама наконец подошла ближе, Рейчел впервые заметила сходство между ней и Ником.

Ник упоминал, что его бабушка прекрасно владеет английским, однако предпочитает китайский и свободно говорит на четырех диалектах – северокитайском, кантонском, южноминьском и чаошаньском[93]. Рейчел решила поприветствовать даму на северокитайском – единственном диалекте, на котором говорила сама, – и, прежде чем Ник успел их представить друг другу как положено, нервно склонила голову перед статной леди, пробормотав по-китайски:

– Мне очень приятно с вами познакомиться. Спасибо, что пригласили меня в свой прекрасный дом.

Женщина вопросительно посмотрела на нее и медленно ответила на китайском:

– Мне тоже приятно с вами познакомиться, но вы ошибаетесь, это не мой дом.

– Рейчел, – поспешил объяснить Ник, – это моя двоюродная бабушка Розмари.

Розмари добавила на английском, произнося слова в манере актрисы Ванессы Редгрейв:

– Прошу простить меня, я уже подзабыла китайский.

– Ой, простите! – вспыхнула Рейчел; ей казалось, что все взгляды в комнате прикованы к ней и всех забавляет ее промашка.

– Не стоит извиняться. – Двоюродная бабушка Розмари благосклонно улыбнулась. – Ник мне все уши прожужжал про тебя, и мне не терпелось познакомиться.

– Правда? – спросила все еще сконфуженная Рейчел.

Тут Ник обнял ее и сообщил:

– А вот теперь ты познакомишься с моей бабушкой.

Они прошли через всю гостиную. У выхода на веранду на диване рядом с элегантным мужчиной в очках, одетым в белый льняной костюм, и поразительно красивой женщиной сидела сгорбленная старушка. Гребень из слоновой кости венчал прическу Шан Суи, ее седые волосы отливали серебром. Она была одета просто: в шелковую блузку розового цвета, кремовые брюки с узором и коричневые мокасины. Бабушка Ника оказалась старше и дряхлее, чем ожидала Рейчел, но, несмотря на толстые тонированные бифокальные очки, Шан Суи можно было безошибочно узнать по царственному выражению лица. Позади бабушки совершенно неподвижно стояли две дамы в одинаковых платьях из переливающегося шелка.

Ник обратился к бабушке по-кантонски:

– А-ма, познакомься с моей подругой Рейчел Чу из Америки.

– Рада знакомству! – выпалила Рейчел, напрочь позабыв весь китайский.

С минуту бабушка Ника взирала на Рейчел снизу вверх.

– Спасибо, что пришла, – чуть сбивчиво ответила она по-английски, а потом возобновила разговор на южноминьском с красивой дамой, сидящей рядом.

Мужчина в белом льняном костюме быстро улыбнулся Рейчел, но тут же отвернулся. Две женщины в шелковых одеяниях, маячившие за спиной бабушки, бросили на Рейчел непонятный взгляд, и она напряженно улыбнулась им в ответ.

– Давай-ка выпьем пунша! – предложил Ник и потащил Рейчел к столу, где официант в униформе и белых хлопчатобумажных перчатках разливал пунш из огромной венецианской стеклянной чаши.

– Господи! Это был самый неловкий момент в моей жизни! – прошептала Рейчел. – Думаю, я разозлила твою бабушку.

– Чепуха! Она просто была занята разговором, вот и все, – успокоил ее Ник.

– А что за женщины в одинаковых шелковых платьях стояли позади нее как статуи?

– Ой, это ее придворные дамы.

– Кто?

– Придворные дамы. Они никогда от нее не отходят.

– Типа фрейлины? Очень элегантные.

– Да, они из Таиланда. Обучены служить при королевском дворе.

– Это обычное дело в Сингапуре – привозить фрейлин из Таиланда? – с недоверием поинтересовалась Рейчел.

– Не думаю. Эта услуга была особенным пожизненным подарком моей бабушке.

– Подарком? От кого?

– От короля Таиланда. Но не от нынешнего Пхумипона[94], а от предыдущего или даже от того, что был еще раньше. Короче, от кого-то из тамошних монархов. Король был большим другом моей бабушки. Он заявил, что ей должны прислуживать только королевские фрейлины, и бабушке постоянно присылают новых, причем это продолжается со времен ее молодости.

– Ого… – протянула ошеломленная Рейчел.

Она взяла бокал у Ника и заметила, что тонкий узор, вытравленный на венецианском стекле, идеально сочетается с замысловатой резьбой на потолке. Девушка откинулась на спинку дивана, внезапно почувствовав себя совершенно очумевшей от происходящего. Это уж слишком – целая армия слуг в белых перчатках, хоровод новых лиц, сногсшибательная роскошь. Кто же знал, что родные Ника окажутся такими важными шишками? И почему он не рассказал ей об этом во всех подробностях?

Рейчел легонько похлопали по плечу. Она обернулась и увидела двоюродную сестру Ника с сонным малышом на руках.

– Астрид! – воскликнула Рейчел, обрадовавшись, что наконец-то перед ней хоть одно доброжелательное лицо.

Она никогда не видела столь роскошного наряда! Кузина Ника просто блистала и кардинально отличалась от той Астрид, которую Рейчел знала в Нью-Йорке. Итак, это Астрид в ее естественной среде обитания.

– Привет, привет! – весело поздоровалась она. – Кассиан, это тетя Рейчел. Скажи ей «здравствуйте»!

Малыш пристально разглядывал Рейчел, а потом смущенно уткнулся личиком в плечо матери.

– Дай-ка я возьму этого здоровячка! – улыбнулся Ник, забирая Кассиана из рук Астрид, а потом ловко сунул ей бокал с пуншем.

– Спасибо, Ники, – поблагодарила Астрид и снова повернулась к Рейчел. – Ну и как тебе Сингапур? Хорошо проводишь время?

– Отлично. Хотя сегодняшний вечер… немного потряс меня.

– Могу себе представить. – В глазах Астрид блеснуло понимание.

– Не уверена, что можешь.

В зале раздался мелодичный звон. Рейчел повернулась и увидела у лестницы пожилую женщину в белой рубашке с запа́хом и черных шелковых брюках, игравшую на маленьком серебряном ксилофоне[95].

– О, это сигнал к ужину, – сказала Астрид. – Пойдемте поедим.

– Астрид, как ты всегда умудряешься приехать, когда еда уже готова? – спросил Ник.

– Шоколадный торт! – обрадовался маленький Кассиан.

– Нет, Кассиан, ты уже съел десерт, – твердо возразила Астрид.

Толпа начала двигаться к лестнице, проходя мимо женщины с ксилофоном. Когда они поравнялись, Ник крепко обнял ее и обменялся несколькими фразами на кантонском.

– Это Лин Чэ, она воспитывала меня с рождения, – пояснил он. – Она служит в нашей семье с тысяча девятьсот сорок восьмого года.

Лин Чэ сжала руку Рейчел и залопотала:

– Wah, nay gor nuay pang yau gum laeng, ah! Faai di git fun!

Рейчел не понимала по-кантонски, поэтому просто улыбалась, а Астрид быстро перевела:

– Она поддразнила Ника, что у него красивая подруга.

Когда они спускались по лестнице, Астрид шепнула ей на ухо:

– А еще она предложила ему побыстрее жениться на тебе.

Рейчел хихикнула.

Фуршет ждал гостей в зимнем саду. Это была продолговатая комната, на стенах висели картины, издали казавшиеся слегка размытыми восточными пейзажами. При ближайшем рассмотрении Рейчел заметила, что картины и правда напоминают классические китайские горные пейзажи, однако в деталях это, скорее, Иероним Босх чистой воды, со странными зловещими цветами, обвивающими стены, радужными фениксами и другими фантастическими существами, скрывающимися в тени. Посреди зимнего сада стояло три огромных круглых стола с серебряной посудой, арочные дверные проемы открывались на изогнутую террасу с колоннами, где гостей ожидали белые кованые столики, освещенные высокими свечами.

Кассиан продолжал извиваться в руках Ника и вопил:

– Я хочу торт!

– Думаю, на самом деле он хочет СПАТЬ! – пробормотала Астрид.

Она забрала сына у Ника, но Кассиан начал хныкать.

– Ох, чувствую, сейчас закатит рев. Давай-ка отнесем его в детскую, – предложил Ник. – Рейчел, почему бы тебе не приступить к ужину? Мы вернемся через минуту.

Рейчел восхитилась предложенным меню. Один стол заставили тайскими деликатесами, другой – блюдами малайзийской кухни, а третий – классическими китайскими кушаньями. Как обычно, она немного растерялась, столкнувшись с огромным выбором, но решила попробовать все по очереди, начиная с китайского стола, и положила себе небольшую порцию кантонской яичной лапши и обжаренных морских гребешков в имбирном соусе, а затем наткнулась на поднос с золотистыми вафельками, свернутыми в маленькие цилиндры, которые выглядели весьма экзотично.

– Господи, что это?! – удивилась она вслух.

– Куэ пай ти. Перанаканское блюдо. Тарталетки с хикамой[96], морковью и креветками. Попробуйте, – раздался голос у нее за спиной. Рейчел обернулась и увидела того щеголеватого мужчину в белом льняном костюме, который сидел рядом с бабушкой Ника. Он вежливо поклонился. – Нас не представили друг другу. Я Оливер Цянь, брат Ника.

Еще один китайский родственник с британским акцентом. Пожалуй, голос Оливера звучал даже более аристократично, чем у остальных.

– Приятно познакомиться. Я Рейчел…

– Да, я уже в курсе. Рейчел Чу, Купертино, Пало-Альто, Чикаго и Манхэттен. Видите ли, ваша слава шагает впереди вас.

– Правда? – спросила Рейчел, постаравшись не выдать удивления.

– Определенно. Я должен признаться, вы гораздо более привлекательны, чем мне рассказывали.

– Кто рассказывал?

– Ну вы же понимаете, слухами земля полнится. Неужели не знаете, сколько языков перемывают вам кости с тех пор, как вы приехали? – ехидно поинтересовался он.

– Я понятия не имела, – ответила Рейчел немного встревоженно.

Она вышла на террасу с тарелкой, ища взглядом Ника или Астрид, но их нигде не было. Зато Рейчел заметила, что одна из теток Ника – та дама в костюме от Шанель – выжидающе смотрит на нее.

– О, вон Дики и Нэнси, – сказал Оливер. – Не оглядывайтесь. Мне кажется, они вам машут. Боже упаси! Давайте займем собственный столик?

Рейчел не успела ответить, как Оливер выхватил тарелку у нее из рук и зашагал к столику в дальнем конце террасы.

– Вы их избегаете? – спросила Рейчел.

– Вовсе нет. Я помогаю вам избежать общения с ними. Поблагодарите позже.

– Почему? – не унималась Рейчел.

– Ну, во-первых, они невыносимы в том плане, что постоянно намекают на свои связи в высшем свете, сыплют и сыплют именами всяких высокопоставленных персон, без конца рассказывают о круизе на яхте Руперта и Венди[97] или ланче с какой-то свергнутой европейской королевской особой, а во-вторых, они не совсем в вашей команде.

– Какой еще команде? Вот уж не знала, что у меня есть команда.

– Ну, нравится это вам или нет, а она у вас есть, и Ники с Нэнси здесь сегодня исключительно для того, чтобы шпионить для оппозиции.

– Шпионить?

– Да. Они хотят разделать вас, как гниющую тушу, и подать в качестве закуски на один зубок в следующий раз, когда их пригласят поужинать в одном из шести графств вокруг Лондона.

Рейчел понятия не имела, как воспринимать подобное диковинное заявление. Этот Оливер вообще казался персонажем из пьесы Оскара Уайльда.

– Боюсь, я не совсем улавливаю вашу мысль, – наконец произнесла она.

– Не волнуйтесь, вы все уловите, просто поживите тут еще с недельку. Не сомневаюсь, вы из тех, кто все схватывает на лету.

Рейчел рассматривала Оливера с минуту. Ему было около тридцати. Короткие, тщательно причесанные волосы. Круглые очки в черепаховой оправе, которые лишь подчеркивали, что у Оливера узкое лицо.

– Кем вы приходитесь Нику? – спросила Рейчел. – Ваша семья такая большая.

– На самом деле все предельно просто. Есть три ветви – Цянь, Янг и Шан. Дедушка Ника Джеймс Янг и моя бабушка Розмари Цянь – родные брат и сестра. Вы с ней уже сегодня встречались, если помните. Приняли ее по ошибке за бабушку Ника.

– Да, конечно. Это значит, что вы с Ником троюродные братья?

– Да, но в Сингапуре, поскольку огромные семьи частое явление, мы зовем друг друга просто братьями, в крайнем случае кузенами. Никакой чуши типа «четвероюродный брат» и прочей седьмой воды на киселе.

– То есть Дики и Нэнси – ваши дядя и тетя.

– Верно. Дики – старший брат отца. Но вы же знаете, что любого человека старше вас на одно поколение в Сингапуре принято называть «дядя» или «тетя», даже если вы вообще не связаны с ними родственными узами. Это считается признаком вежливости.

– Так разве вы не должны обращаться к ним «дядя Дики» и «тетя Нэнси»?

– Ну, чисто технически должен, но мне кажется, такое обращение еще нужно заслужить. Дики и Нэнси всегда на меня чихать хотели с высокой колокольни, так с чего я буду церемониться?

Рейчел подняла брови:

– Спасибо за экспресс-курс по Цяням. А что насчет третьей ветки?

– Ах да, Шаны.

– Мне кажется, я еще ни с кем из них не встречалась.

– Ну, сейчас никого из них здесь нет. Мы не должны вообще упоминать о них, однако я скажу вам, что царственные Шаны сбегают в свои великолепные поместья в Англии каждый апрель и остаются до сентября, чтобы не торчать тут в самые жаркие месяцы. Но не волнуйтесь, я думаю, что моя двоюродная сестра Кассандра Шан вернется на следующей неделе, когда будет свадьба, так что у вас появится шанс погреться в лучах ее обжигающей лампы накаливания.

Рейчел улыбнулась, услышав столь яркую характеристику. Этот Оливер – просто улет!

– А в каком они родстве с другими?

– Ой, тут все очень интересно. Внимание! Итак, старшую дочь моей бабушки, тетю Мэйбл Цянь, выдали замуж за младшего брата бабушки Ника, Альфреда Шана.

– Выдали замуж? То есть это был брак по сговору?

– Еще бы. Замысел принадлежал моему дедушке Цянь Цайтаю и прадедушке Ника Шан Лунма. Хорошо хоть молодые понравились друг другу. Но это был мастерский ход, поскольку брак стратегически связал семьи Цянь, Шан и Янг.

– А зачем? – спросила Рейчел.

– Ой, да ладно вам, Рейчел, не стройте из себя святую простоту. Ради денег, разумеется. Этот брак объединил состояния трех семей, надежно заперев все деньги на замок.

– Кого это заперли на замок? Уж не тебя ли наконец, Олли? – спросил Ник, вместе с Астрид подходя к столику.

– Мне-то пока ничего пришить не смогли, Николас, – парировал Оливер, потом повернулся к Астрид, и глаза его расширились. – Святая Мария, мать Тильды Суинтон, посмотрите на эти серьги! Где ты их взяла?

– У Стивена Чиа… они от ВБХ, – сказала Астрид, понимая, что Оливер захочет узнать имя дизайнера.

– Ясен пень! Только Брюс мог придумать что-то подобное. Они стоят минимум полмиллиона долларов. Я бы не подумал, что это твой стиль, но серьги смотрятся на тебе просто отпадно. Хм… Ты не перестаешь удивлять меня.

– Я стараюсь, Олли.

Рейчел уставилась с любопытством на серьги. Оливер правда сказал про полмиллиона?

– Как там Кассиан?

– Ну, сначала он сопротивлялся, но теперь проспит до рассвета.

– А где твой муженек, Астрид? Мистер Томный Взгляд? – спросил Оливер.

– Майкл задерживается на работе.

– Какая жалость. Компания выжимает из него все соки, да? Мне кажется, я уже лет сто не видел Майкла. Прошу, не принимай на свой счет. Хотя готов поклясться, недавно я видел его в Гонконге, он шел по Уиндхем-стрит с маленьким мальчиком. Я сначала решил, что это Майкл и Кассиан, но потом мальчик обернулся, и оказалось, он совсем не такой симпатяшка, как Кассиан. И я понял, что это обман зрения.

– Очевидно, – очень спокойно ответила Астрид. Она буквально ощущала, как ей только что дали под дых. – А когда ты был в Гонконге, Олли? – спросила она, лихорадочно подсчитывая в уме, совпадает ли поездка Оливера в Гонконг с «командировкой» Майкла.

– На прошлой неделе. Из-за работы весь этот месяц мотаюсь между Гонконгом, Шанхаем и Пекином.

Астрид задумалась. Майкл был тогда в Шэньчжэне. Он мог сесть на поезд и с легкостью доехать до Гонконга.

– Оливер – эксперт по азиатскому искусству и антиквариату для лондонского аукционного дома «Кристис», – объяснил Ник, повернувшись к Рейчел.

– Да, вот только теперь не слишком эффективно базироваться в Лондоне. Азиатский рынок произведений искусства просто раскалился.

– Я слышал, что все новоиспеченные китайские миллионеры пытаются сейчас заполучить Уорхола, – заметил Ник.

– Ну да, конечно, вокруг полно подражателей коллекционера Саатчи, но я чаще имею дело с теми, кто пытается выкупить предметы старины у европейских и американских коллекционеров. Или, как любят говорить, вещи, украденные заморскими дьяволами, – сказал Оливер.

– А они правда были украдены?

– Похищены, вывезены контрабандой, проданы обывателями – какая разница? Хотят китайцы признавать сей факт или нет, но бо́льшую часть прошлого века истинные ценители китайского искусства находились за границей, именно так многие экспонаты музейного качества оказались в Европе и Америке. Спрос был там. Богатые китайцы не очень ценили то, чем владели. За исключением нескольких семей, никто не удосужился собрать китайское искусство и древние артефакты, в любом случае это было бессистемно. Все хотели быть современными и утонченными, что означало подражание европейцам. И даже в этом доме, вероятно, куда больше образцов французского ар-деко, чем китайского искусства. Слава богу, есть несколько невероятных произведений самого Рульмана, но если подумать, Ник, жаль, что твой прадед сходил с ума по ар-деко, когда мог бы собрать все императорские сокровища Китая.

– Вы имеете в виду антиквариат, который был в Запретном городе? – уточнила Рейчел.

– Именно! Знаете ли вы, что в тысяча девятьсот тринадцатом году императорская семья Китая действительно намеревалась продать всю свою коллекцию банкиру Дж. П. Моргану? – сказал Оливер.

– Быть того не может! – Рейчел не поверила своим ушам.

– А это правда. Императорский двор переживал такие тяжелые времена, что готов был продать всю коллекцию за четыре миллиона. Все бесценные сокровища, собранные за пять веков! Это довольно сенсационная история: Морган получил телеграмму с предложением о продаже, но через несколько дней скончался. Не иначе как Провидение помешало самым ценным сокровищам Китая оказаться в Большом Яблоке.

– Только представь, если бы это случилось! – Ник потряс головой.

– О да! Это было бы потерей куда большей, чем мраморы Элгина, переданные в Британский музей. Но к счастью, ситуация изменилась. Богачи материкового Китая в конечном счете заинтересованы в выкупе собственного наследия и хотят только все самое лучшее, – сказал Оливер. – Кстати, вспомнил! Астрид, ты все еще ищешь хуанхуали? Я ведь знаю, что на следующей неделе в Гонконге на аукцион выставят замечательный столик с наборной столешницей времен династии Хань. – Он посмотрел на Астрид, но увидел, что та сидит с отсутствующим видом. – Земля вызывает Астрид! Прием!

– Ой, прости… отвлеклась на минутку, – пробормотала Астрид, внезапно занервничав. – Ты говорил что-то про Гонконг?

3

Пейк Лин

Сингапур

Вай Мун и Нина Го развалились на темно-синих кожаных креслах в кинозале на своей вилле, жуя соленые дынные семечки за просмотром корейской мыльной оперы, когда в комнату ворвалась Пейк Лин.

– Выключите звук! Выключите! – потребовала она.

– Что случилось? – встревожилась Нина.

– Вы не поверите, откуда я сейчас приехала!

– Откуда? – буркнул Вай Мун, испытывая легкое раздражение: дочка помешала смотреть любимый сериал на самом интересном месте.

– Из дома бабушки Николаса Янга!

– И что?

– Вы бы видели размеры ее дома!

– Большой? – спросил Вай Мун на южноминьском.

– Большой – это мягко сказано. Громадный. Но вы бы видели территорию! Вы знали, что рядом с Ботаническим садом есть огромный земельный участок в частной собственности?

– Рядом с Ботаническим садом?

– Да, чуть в стороне от Галлоп-роуд. На улице, названия которой я никогда не слышала: Тайерсаль-авеню.

– Около старых деревянных домов? – уточнила Нина.

– Да, но это не один из колониальных домов. Архитектура очень необычная, в восточном стиле, а сады просто что-то с чем-то, около пятидесяти акров или больше.

– Чепуха, лах! – воскликнул Вай Мун.

– Папа, я тебе говорю, поместье просто огромное. Напоминает Истану. Одна только подъездная дорожка тянется несколько миль.

– Да быть того не может. Ну два акра, ну три, я бы еще поверил, но пятьдесят? Это невозможно!

– Минимум пятьдесят, а то и больше. Мне казалось, я сплю. Как будто я в какой-то другой стране.

– Ты пила? – спросила Нина на южноминьском, с тревогой глядя на дочь, но та пропустила вопрос мимо ушей.

– Покажи мне! – загорелся Вай Мун. – Давай посмотрим на «Гугл планета Земля».

Они подошли к компьютеру, стоявшему в углу, запустили программу, и Пейк Лин начала искать нужное место. Когда они настроили приближение объектов, Пейк Лин сразу заметила что-то неладное на спутниковом снимке.

– Смотри, пап! Участок пустой! Кажется, что это часть Ботанического сада, но на самом деле не так. Вот там и расположен дом. Но почему нет картинок? Он не отображается в сервисе! И мой навигатор тоже не находил этого адреса.

Вай Мун уставился на экран. Место, которое, как утверждала дочь, она видела, было в прямом смысле слова черной дырой на карте. Официально оно не существовало. Это очень и очень странно.

– А из какой семьи родом этот парень? – спросил он.

– Я не знаю, но у дома было припарковано множество ВИП-автомобилей. Я видела несколько с дипломатическими номерами. Старые «роллс-ройсы», винтажные «даймлеры» и все в таком духе. Наверное, эти люди невероятно богаты. Кто они, как думаешь?

– Мне не приходит на ум никто, кто жил бы в этом районе. – Вай Мун провел курсором по периметру затемненной области. Семья занималась строительством в Сингапуре более сорока лет, но он никогда не сталкивался ни с чем подобным. – Вау, это первозданная, прекрасная земля, прямо в сердце острова. Я даже не могу представить цену. Не может быть такой недвижимости, лах!

– Может, пап, я видела собственными глазами. И якобы там росла бабушка Ника. Это ее дом.

– Пусть Рейчел выяснит, как зовут бабушку. И дедушку заодно. Нам нужно узнать, кто они. Как может один человек отхватить себе такой жирный кусок земли в одном из самых густонаселенных городов мира?!

– Ох, похоже, Рейчел Чу выиграла джекпот. Надеюсь, она выйдет за этого парня! – взвизгнула Нина со своего кресла.

– Да плевать нам на эту Рейчел. Пейк Лин, ты сама за ним приударь! – настаивал отец.

Пейк Лин широко улыбнулась и начала набирать сообщение Рейчел, а Вай Мун похлопал жену по плечу:

– Вызывай водителя. Давай-ка прокатимся по Тайерсаль-авеню. Хочу взглянуть на это место!

Они решили взять внедорожник «ауди», чтобы не привлекать внимания.

– Мне кажется, их собственность начинается вот тут, – показала Пейк Лин, когда они повернули на извилистую, густо засаженную деревьями дорогу. – Думаю, все, что по левую руку, – это южная граница участка.

Когда они доехали до серых железных ворот, Вай Мун попросил водителя притормозить на секундочку. Место выглядело пустынным.

– Видишь, поди догадайся, что́ там может быть. Похоже на старый участок Ботанического сада. Есть караульная будка дальше по дороге, но уже современная. Внутри охранники-гуркхи, – объяснила Пейк Лин.

Вай Мун завороженно уставился на неосвещенную заросшую дорогу. Он был одним из ведущих застройщиков Сингапура и знал каждый квадратный дюйм земли на острове. По крайней мере, он так думал.

4

Рейчел и Ник

Тайерсаль-парк

– Таньхуа распускаются! – с волнением объявила Лин Чэ всем присутствующим на террасе.

Гости направились обратно в зимний сад, а Ник потянул Рейчел в сторону:

– Срежем!

Рейчел последовала за ним через боковую дверь, и они двинулись по длинному коридору мимо множества темных комнат, в которые девушке хотелось заглянуть. Когда Ник провел ее через арку в конце коридора, Рейчел разинула рот от удивления.

Они больше не были в Сингапуре, а словно бы наткнулись на скрытый от посторонних глаз двор в сердце мавританского дворца, огороженный со всех сторон, но под открытым небом. По периметру шли искусно вырезанные колонны, из каменной стены выступал андалузский фонтан, извергая поток воды из цветка лотоса, высеченного из розового кварца. Над головой сотни медных фонарей были аккуратно развешены вдоль галереи на уровне второго этажа, и в каждом мерцала свеча.

– Я хотел показать тебе это место, пока здесь никого нет, – сказал Ник, понизив голос и заключив Рейчел в объятия.

– Ущипни меня, пожалуйста. Это все настоящее? Реальное? – Рейчел заглянула в глаза Ника.

– Более чем. А вот ты нереальная. Девушка-мечта. – С этими словами он наградил ее долгим поцелуем.

В зимнем саду начали появляться гости, нарушив очарование момента.

– Пойдем! Настало время десерта! – воскликнул Ник, нетерпеливо потирая руки.

Вдоль одной из аркад тянулись длинные банкетные столы с удивительным выбором десертов: изысканные пирожные, суфле и сладкие пудинги, жареные бананы горенг писанг[98], пропитанные «Золотым сиропом Лайла»[99], нонья куэ всех цветов радуги и высокие полированные самовары, наполненные различными горячими отварами, от которых валил густой пар. Слуги в белых поварских колпаках стояли за каждым столом, готовые положить гостям изысканные лакомства.

– Пожалуйста, скажи, что твоя семья не ужинает так каждый день, – взмолилась пораженная Рейчел.

– Нет, конечно, сегодня подавали то, что не доели вчера, – пошутил Ник.

Рейчел игриво ткнула его под ребра.

– Ой! А я собираюсь предложить тебе кусочек лучшего шоколадного торта в мире!

– Я только что объелась восемнадцатью видами лапши! Десерт в меня просто не влезет! – простонала Рейчел, прижимая ладонь к животу.

Она подошла к центру двора, где вокруг зеркального пруда были расставлены стулья. В середине пруда стояли огромные терракотовые горшки с таньхуа. Рейчел никогда не видела эти экзотические растения. Густой растительный покров состоял из множества крупных упругих листьев цвета темного нефрита. Длинные стебли скручивались, образовывая огромные бутоны. Бледно-красные лепестки крепко смыкались, словно нежные пальчики, схватившие шелковисто-белый персик. Возле пруда, внимательно рассматривая бутон, застыл Оливер.

– А как вы определяете, что цветы вот-вот распустятся? – спросила у него Рейчел.

– Посмотри, как набух бутон. А через белизну уже просматривается краснота. Через час они распустятся целиком. Считается очень хорошим знаком увидеть, как ночью цветет таньхуа.

– Правда?

– О да! Цветы распускаются редко и непредсказуемо, а отцветают стремительно. Большинство людей видят такое раз в жизни. Вам повезло, что вы сегодня оказались здесь.

Рейчел обошла пруд и заметила Ника. Он оживленно беседовал с той потрясающе красивой дамой, что сидела рядом с бабушкой Ника.

– А кто та женщина, с которой разговаривает Ник? Вы сидели вместе.

– А, это Жаклин Лин. Друг семьи.

– Она выглядит как кинозвезда, – прокомментировала Рейчел.

– Скажи же? Я всегда считал, что Жаклин – китайская Катрин Денёв, только еще краше.

– Она правда похожа на Катрин Денёв.

– Да и стареет не так быстро.

– Не такая уж она и старая. Сколько ей? Чуть за сорок?

– Накинь-ка лет двадцать.

– Ты шутишь! – ахнула Рейчел, уставившись на стройную, как у балерины, фигуру Жаклин.

Ее изящество выгодно подчеркивали бледно-желтый топ с бретелькой через шею и широкие брюки палаццо, к которым она подобрала серебряные туфли на шпильке.

– Я всегда жалел, что она пользовалась своей красотой лишь для того, чтобы обезоружить мужиков, – заметил Оливер.

– А это так?

– Она овдовела, почти вышла замуж за британского маркиза, а потом стала спутницей норвежского магната. В детстве я слышал одну историю: красота Жаклин была настолько легендарной, что, когда она впервые в шестидесятые годы посетила Гонконг, ее приезд привлек массу зрителей, как если бы с трапа самолета сошла Элизабет Тейлор. Все мужчины наперебой хотели сделать ей предложение, у терминала разгорелась настоящая драка. Все газеты напечатали эту новость.

– Всему виной ее привлекательность.

– И происхождение. Она внучка Лин Иньчао.

– А кто это?

– Он был одним из самых почитаемых в Азии филантропов. Построил школы по всему Китаю. Не то чтобы Жаклин пошла по его стопам, если только не рассматривать ее пожертвования в помощь обувщику Маноло Бланику.

Рейчел рассмеялась. Тут они оба заметили, что Жаклин положила руку на предплечье Ника и нежно погладила.

– Не волнуйся, она флиртует со всеми, – сказал Оливер, по-свойски переходя на «ты». – Хочешь еще одну сочную сплетенку?

– Да.

– Мне говорили, что бабушка Ника отчаянно хотела сосватать Жаклин за его отца, но не преуспела.

– Его не свела с ума ее красота?

– Ну, он встретил другую красотку. Маму Ника. Ты еще не успела познакомиться с тетей Элли?

– Нет, она уехала на выходные.

– Ого, как интересно! Она никогда не уезжала, если Николас в городе. – Оливер огляделся, удостоверившись, что их никто не подслушивает. – Я на твоем месте был бы осторожен с Элинор Янг. У нее тут свой двор. Так сказать, конкурирующая фирма, – загадочно добавил он и пошел за коктейлем.

* * *

Ник стоял у стола с десертами, размышляя, что взять первым: жареные бананы с мороженым, бланманже с соусом из манго или шоколадный торт.

– Ох, шоколадный торт у вашей кухарки просто мммм!! Именно ради него я сегодня здесь. – Жаклин скользнула рукой по своим локонам, а потом мягко провела ладонью по его руке. – Скажи, почему ты не звонишь Аманде? После твоего переезда в Нью-Йорк вы виделись раз-два и обчелся.

– Пытались пару раз пересечься этой весной, но Аманда всегда страшно занята. Она ведь встречается с тем важным парнем из хедж-фонда?

– Это несерьезно. Он вдвое старше Аманды.

– Я постоянно вижу ее фото в газетах.

– В том-то и проблема. Этому надо положить конец. Просто неприлично. Я хочу, чтобы моя дочь общалась с нормальными людьми в Нью-Йорке, а не с азиатами-толстосумами. Все эти товарищи, скажем так, выезжают на мантии Аманды, а она слишком наивна, чтобы это увидеть.

– Не думаю, что Мэнди так уж наивна.

– Ей нужна нормальная компания. Люди ее круга. Я хочу, чтобы ты за ней присмотрел. Можешь пообещать мне?