– Ладно, – сказал старший дозорный, – вопреки всем доводам моего рассудка, а еще потому, что в отличие от большинства южан тебе хватило ума одеться как следует, я решил позволить моей племяннице отвезти тебя через перевал.





– Пожертвование семян дурмана еще никому не вредило, – жизнерадостно заметила Сыюй, и Тии понимающе протянули бумажный пакет, набитый мелкими черными семенами. На юге они встречались часто, как гашиш, но выше границы снегов достать их было непросто.

Хацзюнь принял семена, сунул за пазуху и кивнул Сыюй:

– Ладно, чтоб до завтра обернулась туда и обратно, и не болтайся по дороге на стоянках, поняла? Нам надо снова выехать в дозор, и чем раньше, тем лучше, тем более что приближается метель.

Сыюй скорчила гримасу вслед удаляющемуся дяде, подхватила пику и повернулась к Тии.

– Ну что, служитель, готовы в путь?

В тот момент на служителя Тии ничуть не походили. Туго свернутые одеяния темно-синего цвета лежали на дне их единственной сумы. Под капюшоном с ворсистой шерстяной подкладкой обычно бритая голова покрылась короткой и колкой темной порослью. В Поющих Холмах предписания насчет одежды и прочие ограничения были не столь строгими, как у других орденов, но перед возвращением домой Тии понадобится заглянуть в цирюльню.

– Полностью. Скоро выезжаем?

Услышав сие дополнение, Фу вытаращил глаза.

– Раз готовы, тогда прямо сейчас. И если повезет, успеем до темноты добраться до стоянки.

– Похоже, вам пришла на ум некая мысль, – заметила я. – Полезная?

Вслед за Сыюй Тии вышли на сухой жгучий холод и невольно поежились. Ветер вгрызался в кости, вызывал непривычное ощущение болезненности и сонливости, и они поплотнее запахнули свой тулуп.

Прямого ответа не последовало.

– В некоторых вариантах этого сказания, – медленно, как можно аккуратнее подбирая выражения, сказал Фу, – говорится, что драконы могли принимать человеческий облик.

– А разве вы не должны иметь при себе запоминающую птичку? – спросила Сыюй.

Наступила тишина – молчание из тех, что сродни ясновидению, когда в словах нет надобности, поскольку каждому очевидно: все остальные размышляют в точности так же, как и он, а посему для выражения следующей мысли довольно лишь склонить голову или поднять палец.

Молчание нарушил Фу.

Они шагали по единственной улице поселка между шатких строений. Такие поселки были рассыпаны вдоль всей границы – крошечные, захудалые, выросшие как грибы после дождя пять лет назад, когда здесь обнаружили золото. За три года золотоносная жила иссякла, и теперь все окрестности имели призрачный и запустелый вид.

– Если Гуань Цзи-по…

– Ну, Гуань Цзи-по для начала нужно доставить сюда, – мрачно заметила я, – а это займет не один месяц.

– Да, у меня есть нэйсинь по имени Почти-Блистательная, – вздохнули Тии. – Сейчас она высиживает кладку, и в любом случае такой холод она бы не вынесла.

Фу удивленно поднял брови.

– Разве он не с солдатами? Отсиживаться за чужими спинами, отправив вперед других… это на него не похоже.

Мысленно они вознесли Тысячерукой краткую молитву, прося даровать Почти-Блистательной покой и защиту. В нынешних странствиях Тии мучительно недоставало необычайной памяти нэйсиня, но дело было не только в ней. Без колких замечаний и добрых советов Почти-Блистательной путешествие в большом мире казалось прямо-таки неестественным.

– Он…

– Надеюсь, когда ее птенцы вырастут, она снова пожелает сопровождать меня. Мы с ней не разлучались с тех самых пор, как мне вручили мое первое предписание.

Я осеклась и заморгала. С Гуань Цзи-по мне доводилось встречаться дома, в Ширландии, во время той бесконечной череды дипломатических приемов, однако разговаривали мы хорошо если дважды. В грубом походном облачении, с редкой щетиной на подбородке, он выглядел совершенно иначе.

– Да будет на то воля Повелителя Небес, – откликнулась Сыюй. – Я всегда мечтала увидеть нэйсиня.

Да, в эту самую минуту претендент на йеланский престол находился в лагере у места посадки целигера.

Они подошли к загону – грубо сколоченному из дерева, с виду неспособному сдержать даже напор небольшого стада равнодушных валунов. А за тонкими жердями…

Теперь-то я прекрасно понимала, отчего Дорсон не желает допускать кого-либо из гьям-су к драконианам!

Тии и прежде видели их издалека, а благодаря истории северных стран, долгой и богатой событиями, описывать этих существ для обители не было нужды. Однако Тии, разумеется, все равно это сделают.

– Как думаешь, сумеешь организовать встречу? – спросил Сухайл.

Мамонты в промерзшем загоне были мелкой породы – ниже ростом, с более тонкими ногами и короткими хоботами, чем их благородная родня. Этот табун принадлежал в основном заводчику, разводившему их на востоке, на одном из тамошних форпостов, и мамонты в нем были большей частью рыжие, и лишь некоторые – с белыми ногами и белым крапом на хохолке шерсти над бровями.

– Во всем, что касается дракониан – да, – ответила я. – Уверена, Кюври, Седжит и Абарз охотно согласятся. Но вот ширландская сторона… Дорсон непременно сочтет это попыткой узурпировать его роль. И, если говорить откровенно, ничуть не ошибется.

Тии показалось, что на ограду мамонты взирают с добродушной снисходительностью. Даже самый мелкий из них мог бы разметать жерди в два счета, если бы захотел. Однако они предпочитали вести себя послушно и прилично, дремать стоя и время от времени забрасывать в рот корм, загребая его хоботами из корыт, стоящих под навесом.

– Значит, ему не скажем, – подытожил Сухайл.

Благородные мамонты глубокого ржаво-рыжего окраса, размерами вдвое крупнее этих более пятидесяти лет назад обратили в бегство воинов Аньской империи, но именно малые мамонты завершили начатое их сородичами: они устремились в атаку по заснеженному полю боя, поставив маленькие уши торчком и яростно трубя.

* * *

– Не спешите дивиться этими, – последнее слово Сыюй выговорила с презрением. – Приберегите восхищение для Пылук.

Язык тела и выражения лиц дракониан мне удавалось верно понять далеко не всегда, пусть я и провела среди них целую зиму. Конечно, манеры сестер я изучила от и до, но со старейшинами дело обстояло куда как хуже. Таким образом, о сильной неприязни Кюври, Седжит и Абарза к полковнику Дорсону я узнала только после того, как предложила им встретиться с Гуань Цзи-по.

Она дважды свистнула, и мамонт размером чуть меньше остальных, напористо растолкав маленький табун, направился к Сыюй, ждущей его с распростертыми объятиями. Пылук, как отметили Тии, была темнее остальных, без единого белого пятнышка, с почти черными кончиками длинных шерстинок.

– Да, нам хотелось бы поговорить с кем-то другим, – сказала Кюври, выслушав мое предложение.

– Вот она, моя крошка. Ведет свой род от сестры великой Хо-шу, – объяснила Сыюй, и подвижный тяжелый хобот Пылук дружески обвился вокруг ее плеч, словно в знак согласия.

Не думаю, что я ошиблась, сочтя ее слова весьма сдержанными. Ведь я переводила все, сказанное Дорсоном, и изо всех сил старалась придать его речам подобающий лоск, однако дракониане быстро освоили человеческий язык тела настолько, чтоб уловить его вечную снисходительность. Даже ведя с драконианами переговоры о мирном соглашении, Дорсон держался так, точно перед ним – не более чем группа особо смышленых животных, и это вполне могло кончиться очень и очень скверно.

– По дороге объяснишь, что это означает, – усмехнулись Тии. – Она красавица.

Воротившись в лагерь у целигера, я завела тихий разговор с Томом и Эндрю.



– Думаю, я смогу разрешить ситуацию так, что все останутся в выигрыше, но для этого нужно незаметно для Дорсона вывести из лагеря Гуань Цзи-по. Лучше всего не только его, но и кого-нибудь из его соотечественников, но как минимум – хотя бы его одного.



Эндрю задумчиво прикусил губу.

– Т-с-с, не хвалите ее при остальных. Они заревнуют и тогда наотрез откажутся слушаться, пока не похвалишь всех. Хвалить мамонта можно, только когда вы с ним наедине и вас никто не слышит.

– Могу учинить небольшую диверсию. Скажем, поджечь что-нибудь, или…

– Я внесу это в свои записи, а когда вернусь в обитель, эти слова будут переписаны дважды во всех фолиантах, которые хранятся в Поющих Холмах. Так что будь как можно осторожнее в том, что говоришь мне, а не то войдешь в историю как лгунья, – шутливо предупредили Тии.

– Нет! – воскликнула я, испуганно подавшись назад, но тут же велела себе успокоиться. Если нас кто-то увидит, мы не должны выглядеть как заговорщики (тем более что так оно и есть). – Нет, Эндрю. Ты и так уже ходишь по лезвию ножа. Мне не хотелось бы видеть тебя перед расстрельной командой.

– А кто лжет? Давайте-ка я покажу, как садиться верхом на мамонта, и тогда вам придется представить меня в лучшем свете.

– Дорсон на такое не пойдет, – пренебрежительно хмыкнул брат, но даже вся его самоуверенность не убедила бы меня подвергнуть его подобному риску.

Сыюй вскарабкалась по боку Пылук на спину так стремительно, что поначалу Тии решили, будто дозорная просто хваталась за длинную шерсть мамонта и подтягивалась на руках. Но присмотревшись, Тии заметили, что с седла на загривке Пылук свисают две кожаных петли – длинная и короткая.

– А если привлечь к этому дракониан? – предложил Том. – Допустим, кто-то из них пожелает увидеться с Дорсоном, а остальные…

– Рукой за короткую, ногу в длинную, да, вот так, правильно, а теперь ждите пинка.

– Тогда я потребуюсь Дорсону в качестве переводчицы и, таким образом, не смогу переводить разговор остальных с гьям-су.

– Постой, какого пинка?..

Будь у нас время (коего как раз и не имелось), часть обязанностей переводчика мог бы взять на себя Сухайл, однако даже его потрясающая способность к обучению имеет свои пределы.

Пылук лягнула ногой – довольно бережно для такого крупного животного, – и Тии внезапно подбросило вверх, отчего они невольно вскрикнули. Они рухнули бы лицом в густую шерсть мамонта, но Сыюй схватила их за плечи и затащила наверх.

Том тут же понял изъян своего замысла и согласно кивнул.

– Сколько же в тебе силы! – изумились Тии, а Сыюй рассмеялась.

– Много! Я бы поиграла мускулами, да вы все равно не увидите их через тулуп. Ну вот, садитесь, как я…

– Значит, ночью. Когда большая часть лагеря будет спать. Хм-м-м… Кстати, мы вполне можем позаботиться, чтоб они спали покрепче. Настойки опия у меня еще полно.

Спереди на седле торчал вырезанный из кости рог, который Сыюй обхватила согнутой в колене ногой, свесив другую ногу с седла. За ее спиной находился второй рог, покороче, и Тии неуклюже повторили позу дозорной.

Представив себе последствия, я побледнела, как полотно.

– Только в другую сторону, мы же не хотим, чтобы она накренилась.

– Ну уж нет. Ничуть не лучше идеи Эндрю. Все сразу поймут, что их одурманили вы, либо обвинят в этом гьям-су. Нет, нам всего-то и нужно, чтоб часовые ненадолго отвернулись.

Широкое седло помещалось на плечах Пылук, за ее на удивление тонкой шеей. Сесть в это седло ногами врозь было невозможно, так что вся кавалерия северян ездила боком. Тии сменили ногу, и Сыюй пикой с длинным стальным наконечником направила Пылук к окраине поселка.

– И это снова возвращает нас к диверсии, – сказал Эндрю. – Только тихой, чтоб не перебудить весь лагерь. Сегодня мне заступать в караул, так что тебе остается только назначить встречу на нужный час, однако со мной будет еще один часовой. И старым номером – указать ему за спину да спросить: «Ой, что это там?» – дело, пожалуй, не обойдется.

Пока они ехали мимо шатких строений, Тии поражались тому, как Пылук возвышается над ними. Они сидели не так высоко, как на благородном мамонте, но коньки крыш едва доставали им до коленей, и Тии ощутили, как где-то в глубине живота возникает головокружительная легкость.

Действительно, дабы гьям-су сумели выскользнуть из лагеря незамеченными, этого было бы мало. Какое-то время мы сидели в молчании, лишь изредка прерываемом отрывистыми «что если… хотя нет, вздор» и тому подобным.

– Если будет тошнить, наклонитесь в сторону, – не оглядываясь, предупредила Сыюй. – А то придется вам сегодня вечером вычесывать Пылук.

Наконец мне в голову пришла достойная мысль, и я широко улыбнулась.

– Тошнить меня не будет, но все равно покажи, как ее вычесывать, – отозвались Тии. – А со мной все хорошо.

– Кажется, решение есть. Но вначале мне нужно сходить кое за чем в Имсали.

К тому моменту, как они покинули поселок и стали подниматься по дороге к перевалу, Тии уже почувствовали жжение в бедрах и пояснице. Сыюй сидела свободно, как дома на подушке, а мышцам Тии были привычнее долгие пешие переходы, и если уж совсем начистоту, поездки на попутных повозках, запряженных волами.

* * *

Хорошо еще, Почти-Блистательной нет рядом, некому потешаться надо мной.

Чтоб организовать все вовремя, пришлось ужасно спешить. Том (он мог сделать это, не привлекая столь пристального внимания, как я) предупредил обо всем Гуань Цзи-по, а на мою долю выпало обговорить со старейшинами место и время, после чего обратиться за помощью к Рузд. Та – полагаю, не без оснований – усомнилась в моей способности осуществить задуманное самостоятельно. Посему, когда наконец-то настала ночь, я втихомолку вышла из Имсали и направилась к месту посадки в компании Зам, пряча за пазухой пару отчаянно извивавшихся свертков.

Крутую и широкую дорогу через перевал Кихир с обеих сторон окаймляли густые таежные леса. В них водились призраки, которые не особенно заботили Тии, и разбойники, внушавшие больше тревоги. За время своего служения Тии довелось беседовать со множеством разбойников, но сейчас времена были голодные, и рисковать не хотелось. Однако людям, едущим на мамонте, не будут докучать ни люди, ни призраки, к тому же путешествовать таким способом Тии еще не случалось. Какой смысл быть служителем Поющих Холмов, если нельзя при случае прокатиться на мамонте?

– Одни люди, другие люди… Велика ли разница? – проворчала Зам, пока мы еще не успели приблизиться к лугу настолько, что нас могли бы услышать.

Ощущение новизны постепенно улетучилось, но изумление не пропадало, и Тии, не обращая внимания на нарастающую боль в колене и пояснице, смотрели с высоты на окружающий мир, слушали, как звякают железные бубенцы на сбруе Пылук, и ежились, прячась за спиной Сыюй от ветра, дующего в лицо.

Лично я от всей души надеялась, что разница просто огромна, однако сказала другое:

Ближе к полудню, или к тому моменту, который Тии по робкому серому свету определили как полдень, Сыюй остановила Пылук возле укрытия в густом сосняке, устланном валежником. Тии вздохнули с облегчением, предвкушая возвращение на землю, – но тут же встревожились, увидев, как Сыюй просто соскользнула прямо по боку мамонта и приземлилась с негромким возгласом на обе ноги.

– А велика ли была бы разница, если бы на меня вместо вас наткнулась Эсдарр с сестрами?

– Мне тоже так надо? – спросили Тии, и Сыюй усмехнулась.

В ответ Зам неразборчиво буркнула что-то, по всей вероятности, весьма нелестное, и на том разговор завершился.

– Надо, если хотите поесть и пописать.

Близ границы лагеря, держась в темноте, вне досягаемости света фонарей и костра, мы укрылись в том же углублении, где в день первой встречи пряталась Рузд. Здесь Зам развернула свои свертки и негромко свистнула, отдавая команду. Моя пара свертков забрыкалась под одеждой энергичнее прежнего. Развернув и их, я выпустила на волю еще пару мьяу. Те подняли головы, принюхались, и один из них улизнул в темноту. Съестные припасы в лагере обещали стать для них легкой добычей: ни сам Дорсон, ни его люди не озаботились поучиться у ньингов ставить ловушки.

Тии хотели, поэтому с глубоким вздохом перебросили ноги на одну сторону, оттолкнулись и съехали по плечу Пылук. От удара об землю у Тии согнулись колени, их бросило вперед – прямо в ждущие руки Сыюй.

Предупрежденный обо всем заранее, Эндрю ждал свиста Зам, однако выждал еще минут десять, дабы мьяу-разведчики успели позвать за собой остальных. Как только мьяу приступили к организованному грабежу, он вполголоса выругался, словно только сейчас заметил крылатых разбойников, и поволок напарника-караульного разгонять мьяу.

– Ну вот и умница! – жизнерадостно воскликнула Сыюй, а Тии застонали:

Спугнуть дрессированных мьяу куда труднее, чем их диких сородичей – тем более что Эндрю не слишком-то и старался в сем преуспеть. Мьяу еще шипели, хлопая крыльями над головой караульных, а я уже обошла лагерь кругом, встретилась с претендентом на титул йеланского императора и повела его к драконианам.

– Обращайся со мной как с ребенком сколько хочешь, только не отпускай!

* * *

Сыюй послушно повела Тии к укрытию, заслоненному от ветра деревьями. К счастью, вскоре ноги у Тии немного окрепли, и они смогли самостоятельно справиться с опорожнением и омовением, а потом вернуться к Сыюй, которая сидела на вощеной парусине, растянув ноги в почти безупречный шпагат.

Тут мне вновь пришлось взять на себя роль переводчицы, но на сей раз разговор оказался совершенно иным.

– Мне тоже надо так сделать?

– Не повредит.

Гуань Цзи-по прекрасно говорил по-ширландски – много лучше, чем Фу, однако я очень жалела, что моего спутника нет рядом. В конце концов, ведь не кто иной, как он, обнаружил первое тело погибшей драконианки, чем указал путь всем нам, а уж устраивать эту встречу мне без него и в голову бы не пришло. К несчастью, старейшины настояли на том, чтоб Фу вместе с Сухайлом остался под стражей, в Имсали, ради страховки на случай какой-либо хитрости со стороны людей. Я, со своей стороны, ни минуты не сомневалась, что гьям-су не замышляют ничего непотребного, и тревожилась лишь об одном – о том, чтоб как можно скорее вернуть потенциального императора в лагерь. Конечно, особых надежд на возвращение столь же незаметное, сколь и уход, никто из нас не питал, однако я полагала, что если нам удастся завершить переговоры прежде, чем отсутствие Гуань Цзи-по будет замечено, все кончится благополучно.

Тии удалось не рухнуть, а плавно опуститься на землю; боль колола колено, которым они цеплялись за рог на седле, и пронзала тело насквозь. Сыюй, конечно, была гибче, но Тии думали, что у них тоже неплохо получается, пока не увидели такую картину: дозорная повернулась всем туловищем назад, совершив почти полный оборот, и подтянула к себе сумку. Тии вздохнули, обессиленно обмякнув на парусине, и приняли у Сыюй пергаментный мешочек.

Когда мы прибыли в рощицу карликовых деревьев, где ждали старейшины с охраной, Гуань Цзи-по, по моему совету, выразил им почтение, скрестив руки перед туловищем наподобие крыльев. Затем он приветствовал старейшин на собственный манер – едва заметно, сообразно высоте своего положения, склонившись всем телом вперед – и подал мне какой-то небольшой предмет.

– Леди Трент, не будете ли вы любезны вручить им это? Это подарок, знак благодарности за гостеприимство.

– Долго пришлось вырабатывать такую гибкость? – спросили Тии, пожевывая вяленную тонкими ломтиками отбитую оленину из мешочка.

Света нескольких факелов, освещавших полянку, оказалось довольно, чтоб я разглядела предмет на его ладони. То была резная статуэтка, весьма искусной работы каменный дракон, совсем небольшой, но от того лишь еще более удивительный – ведь вырезан он был из нефрита, камня очень и очень твердого. Инстинкт натуралиста немедля внушил мне желание рассмотреть статуэтку поближе, проверить, не удастся ли опознать породу, однако я без промедлений передала подарок одной из охранниц, а та вручила его Абарзу.

– У меня она с детства сохранилась. Моя семья служила в мамонтовых войсках со времен Мэйань.

Проторив таким образом путь к продолжению, я рассказала драконианам легенду о первом императоре Йеланя в том виде, в каком услышала ее от Фу – о том, как драконы, приняв человеческий облик, благословили его на царство, а после их благословение переходило по наследству от императора к императору и от династии к династии. Рассказала я и о том, что Тайсен истребляет драконов для добычи драконьей кости, однако честность не позволила на этом остановиться.

– Мой народ делал то же самое, – сказала я, покаянно склонив голову, – хотя теперь мы научились создавать вещество, во всем подобное драконьей кости, из другого сырья, как вы создаете масло из молока. Мало этого… к убийству драконов приложила руку и я сама. Это необходимо для их изучения. Но, признаться, после того, как я побывала здесь, в Обители, мои взгляды на этот вопрос совсем не таковы, как прежде.

– То есть еще при династии Сюнь, так?

Да и как же им было не измениться? Ведь мы еще не знали, какая из разновидностей драконов положила начало роду дракониан! Возможно, она давным-давно исчезла, но все же отныне, глядя на драконов, я не могла не видеть в них сородичей дракониан. Этого не удалось бы избежать, даже если бы Рузд не рассказала мне тот самый миф, согласно коему люди рождены от животов четырех сестер, а дракониане – от их спин. Конечно, фактически точной я сию сказку вовсе не полагаю, но это нимало не мешает ей содержать истину иного, более символического характера. Случается, что смерть драконов неизбежна – в конце концов, это же крупные хищники, которым порой взбредает в голову угрожать жизни других, однако у меня с тех самых пор, как я познакомилась с Обителью, вошло в обычай избегать убийств, когда это только возможно.

Сыюй пожала плечами.

В ответ на мою откровенность дракониане глухо зароптали, а затем Кюври, Седжит и Абарз принялись совещаться; я же держалась в сторонке и изо всех сил старалась не подслушивать. Наконец Кюври повернулась ко мне и сказала:

– Это не то дело, ради которого ты позвала нас сюда среди ночи.

– Мы не ведем счет от аньских правителей, – надменно заявила она. – Это было примерно двести лет назад.

Глубоко вздохнув, я откинула со лба прядь волос. Старейшины были правы: мои прошлые поступки были отнюдь не самым важным из неотложных дел. В эту минуту речь шла о целых народах, а не об отдельных их представителях.

– Да, так и есть. Гуань Цзи-по предлагает вам союз. Если совет согласится благословить его на царство – прилюдно, для чего одному или нескольким драконианам потребуется сопровождать его в Йелань, то после того, как он взойдет на трон, Йелань в свою очередь признает и обязуется оберегать суверенитет Обители.

Но на самом деле они долго придерживались аньской системы летоисчисления, а изменилось все лишь шестьдесят лет назад, когда пали оборонительные укрепления южан и мамонты северян устремились по горным перевалам. Империя навязывала северу свое видение времени, но вскоре после тех событий север напрочь забыл его.

Дабы объяснить, что такое «суверенитет», нам с Рузд пришлось потратить немало времени. Если у дракониан когда-либо и имелось такое понятие, за тысячи лет изоляции от каких-либо иных народов оно не только вышло из употребления, но и исчезло из памяти.

Но Тии об этом не обмолвились ни словом, лишь с любопытством склонили голову:

Прежде чем старейшины успели хоть что-то ответить, я поспешила добавить:

– Вдобавок, этот союз послужит надежной защитой от моего народа. От дружбы с новой династией йеланских правителей Ширландия выиграет много больше, чем от захвата Обители Крыльев. Вторгшись в ваши границы, она лишится союза с гьям-су. Ну, а если гьям-су нарушат заключенный с вами договор, вы лишите их своего благословения, что сильно повредит их репутации в глазах йеланского народа. Выходит, ваша независимость выгодна и тем и другим, и вместе они послужат вам надежной защитой от всякого, кто вздумает ей угрожать.

– Это ведь долгий срок для военной службы, правда?

Да, я вполне понимала: все эти предложения – нечто вроде карточного домика. Подобные здания люди строили и до нас, и видели, как они рушатся (нередко самым катастрофическим образом). Однако иного, лучшего решения никто из нас не находил – ни я, ни мои спутники, хоть люди, хоть дракониане. Между тем судьба моего плана всецело зависела от одного вопроса: согласятся ли дракониане удостоить поддержки группу людей? Обошлось бы им это недорого, а выиграть они могли очень и очень много… но частью цены сего выигрыша была готовность закрыть глаза на спорные моменты истории Низвержения, преодолеть древний страх перед людьми и протянуть им руку дружбы на глазах всего мира.

– Очень, – с удовольствием подтвердила Сыюй.

Кюври взглянула на Гуань Цзи-по. Тот выдержал ее взгляд, не опуская глаз. Согласно обычаям дракониан – а отчасти и человеческим, – смелость его являла собою вызов, однако я поняла, что дело в ином: не может же претендент на престол выказать слабость перед лицом потенциальных союзников! Этот человек претендовал на трон одной из самых могущественных мировых держав и просто не имел права начать сей путь с выражения покорности перед кем бы то ни было. Уже один его приветственный поклон был весьма значительной уступкой.

– И тебе не хотелось бы стать… ну, не знаю – чиновником во дворце, судьей, ученым?

В конце концов Кюври заговорила:

Сыюй фыркнула.

– Сегодня он ответа не получит. До прихода остальных старейшин никаким решениям не бывать. Но мы подумаем над этим предложением, Забель. Подумаем и сравним с тем, что сказал тот, другой человек.

– Вы что, лазутчик из Ингруска? Нет, не хотелось бы. Зачем, если у меня есть Пылук и я получу также первую дочь, которой она отелится?

Условия Дорсона были далеко не так заманчивы, не говоря уж о том, что полковник навлек на себя неприязнь старейшин. Чтобы они предпочли его предложения предложению гьям-су… нет, такого я не могла себе и вообразить.

Впрочем, радоваться было рано: кто сказал, будто драконианам не из чего больше выбирать? Старейшины вполне могли решить последовать каким-либо третьим путем, а каким – об этом оставалось только гадать.

О кавалерии на мамонтах ходили легенды, и именно поэтому, в числе прочих причин, ее воинам запрещалось держать государственные экзамены какого-либо рода или занимать посты выше окружных до тех пор, пока не пройдет три поколения после службы в мамонтовых войсках последнего из их дальних родственников. Северные пределы полнились историями об убийствах, совершенных мамонтами, однако никто не отважился бы сказать, что повторно слушать эти истории скучно.

– Наши сестры, которых ты хочешь послать с ним… Не грозит ли им опасность? – спросила Седжит.

Я перевела ее вопрос Гуань Цзи-по.

Наконец Сыюй с завидной легкостью поднялась и подала руку служителю. Уже направляясь к Пылук, дозорная вдруг остановилась и повернулась к Тии.

– Чтоб защитить их, я сделаю все, что в моей власти, – ответил он. – Но гарантировать их безопасности не могу – точно так же, как и своей собственной.

– Постойте-ка, а разве вам не положено быть вегетарианцами? Всем служителям-южанам…

Что ж, ответ был абсолютно честен. Я передала его старейшинам, те молча кивнули, и на сем встреча завершилась.

– О, в Поющих Холмах за этим следят не очень строго, – туманно ответили Тии. – Нам разрешено принимать любую милостыню, где бы мы ее ни нашли. Отвергнуть искреннее благодеяние гораздо хуже, чем ненадолго отказаться от ограничений своего ордена – так меня учили.

Глава двадцатая

– Вообще-то у меня есть еще соленый сушеный ягель для…

Общие заслуги – Союз заключен – Неумелые переводчики – Эффектное появление – На равнинах – Взятие Тьен-го – План Гуань Цзи-по

– Я люблю мясо, а все, кто мог бы остановить меня, сейчас слишком далеко, – напрямик заявили Тии, и Сыюй усмехнулась.



Говоря, будто Дорсон был недоволен предпринятым нами в ту ночь, я рискую весьма и весьма погрешить против истины, однако более точное описание требует выражений, которые, на мой взгляд, совершенно не предназначены для печати.

– Это я запомню.

Добросовестно разбуженный Эндрю после того, как второй караульный заметил возвращение потенциального императора, полковник был недоволен тем, что Гуань Цзи-по покидал лагерь. Полковник был недоволен, услышав о том, что вождь гьям-су встречался с драконианами, а встречу устроила я. А уж как он был недоволен, осознав, что не может покарать меня отстранением от собственных переговоров со старейшинами, поскольку без меня никаким переговорам попросту не бывать!.. В своем недовольстве он зашел столь далеко, что вслух усомнился в моей честности при переводе сих переговоров, и взял свои слова назад только после того, как Том пригрозил вызвать его на дуэль – сейчас же, на этом самом месте.

Потянувшись к седельной петле, Тии невольно застонали, но все же у них получилось забраться в седло, вызвав всего один смешок у Сыюй, что можно было считать победой.

Мне пришло было в голову умиротворить полковника, предложив ему славу иного рода – то есть позволив ему объявить тройственный союз между Обителью, Ширландией и новой династией императоров Йеланя собственным достижением. Однако стоило открыть рот – слова будто застряли в горле. Нет уж, с подобными уступками покончено! Если кто-то другой вносит вклад в мои достижения, я более чем охотно разделю с ним славу. Если бы не Фу, первым обнаруживший останки погибшей драконианки и опознавший в них нечто необычное, ноги моей не было бы в Мритьяхаймах; если бы не Том, заметивший второе мертвое тело в снегах седловины, я ни за что не очутилась бы в Обители, в руках Рузд, Каххе и Зам; если бы не муж, отворивший передо мною первую дверь к познанию драконианского языка, я ни за что не сумела бы освоить его до такой степени, а значит, вряд ли смогла бы добиться взаимопонимания с сестрами… и это еще далеко не все. Глубочайшей, искренней благодарности заслуживали многие и многие, от моего отца до покойного первого мужа Джейкоба и лорда Хилфорда, от Йейуамы из Зеленого Ада до ньингки по имени Шу-ва из Лам-це Ронг. Да что там говорить – я была в неоплатном долгу даже перед безвестной самкой пустынного дракона, отложившей яйца в песке над засыпанным входом в Сердце Стражей!

Ветер кусал кожу Тии над высоким воротником овчинного тулупа. Это была изнурительная разновидность холода, и к тому времени, как солнце спустилось ниже верхушек сосен, Тии начали дрожать. Дозорная предложила пристегнуть их к седлу, но Тии отказались: не хотелось перетягивать тело ремнем, и даже если бы Сыюй позволила им упасть, на спине мамонта было не так уж и высоко.

Конечно, Дорсон обеспечил мне перелет в Мритьяхаймы и, можно сказать, подобно катализатору, ускорил процесс сих весенних переговоров – не в последнюю очередь тем, что взял в экспедицию Гуань Цзи-по. Однако для союза полковник не сделал ровным счетом ничего – в этом отношении он только мешал, и я не собиралась делиться с ним сими лаврами только затем, чтобы добиться его благоволения. Так и сказала Тому:

Чем темнее становилось небо, тем больше набирал силу и злость ветер, и теперь, казалось, прорывался сквозь швы одежды. Тии вспомнилась особая горячка, порожденная холодом в заснеженных степях, которая заставляет человека раздеваться, чтобы облегчить боль от почудившихся ему ожогов. Краем глаза они улавливали краткие проблески света, вспыхивающие, словно искры от костра, прежде чем исчезнуть.

– Захочет – пусть присоединяется к нам и делает дело, за что я буду ему благодарна… а не захочет – пусть убирается с дороги.

– Так высоко в горах есть светлячки?

Под данной дорогой, конечно же, имелся в виду союз. Заключен он был отнюдь не сразу: остальные старейшины прибыли в Имсали в тот самый день, когда Дорсон наконец отправил целигер назад, за горы, дабы сообщить остальным, что обнаружил, и после этого положение весьма осложнилось. Однако в итоге совет большинством голосов согласился принять наш план, благословив на царство первого императора новой династии.

– Кто?

Охваченная безудержным оптимизмом, я полагала, будто, едва только все устроится, смогу отправиться домой. Я редко склонна к ностальгии, но к тому времени тоска по Ширландии сделалась так сильна, что, казалось, отдавала горечью на языке. Да, Сухайл и Том вновь были рядом, однако сын до сих пор считал меня погибшей, а с ним и Натали, и все родные, кроме Эндрю, и все добрые друзья и коллеги, обретенные на жизненном пути. Как ни жаль было расставаться с Рузд, Каххе и даже с Зам, Обитель отнюдь не являлась и никогда не смогла бы стать моим домом.

– Маленькие насекомые. Они светятся, когда летают.

Впрочем, практичность моя вскоре взяла свое. Сухайл изучал драконианский язык с целеустремленностью, поражавшей даже меня, и столь успешно, что мне оставалось только краснеть от стыда. Гуань Цзи-по и еще несколько гьям-су также прилагали к этому немало сил, хотя у них дело шло куда медленнее, а кроме этого мы, в свою очередь, учили нескольких дракониан начаткам человеческих языков. С точки зрения дипломатии наибольшую пользу могли принести ширландский и одно-два йеланских наречия, однако лучше всего драконианам давался ахиатский – в силу родства с их собственным. И все же, как бы мы ни старались, я оставалась единственной, кто мог разговаривать с обеими сторонами хоть сколь-нибудь бегло (хотя и я до сих пор сталкивалась с затруднениями чуть не на каждом шагу). В конце концов, никому, кроме меня, не пришлось провести целую зиму, не имея иных доступных занятий, кроме присмотра за яками да пополнения лексикона.

– Нет. Вы, наверное, увидели малый призрак. Они светятся, как костерки в чаще, потом всплывают в воздух, и их съедают звезды.

Все это означало, что экспедиции союзных сил без меня никак не обойтись – и вот, спустя десять лет после выдворения из Йеланя, я вновь ступила на йеланскую землю, сопровождаемая ширландцами, гьям-су и несколькими драконианами.



* * *



Считая вместе тех, кто прибыл в Обитель первым целигером, и тех, кто ожидал их за горами, гьям-су, сопровождавших силы полковника Дорсона, было чуть менее двух десятков, плюс Фу Пим-лат. Двоим из них предстояло остаться в Обители, остальные же составили ядро нашей смехотворно малочисленной армии вторжения.

– Они…

К этому следует прибавить ровно дюжину ширландцев, включая меня, Тома и полковника Дорсона, и четверку дракониан. Старейшины наконец-то измыслили сообразную прегрешениям Рузд, Каххе и Зам кару: именно они отправятся с нами, рисковать собой в мире, полном людей. Однако в конце концов дракониан стало не трое, а четверо, поскольку их брат-одногодок Атлим настоял на том, что пойдет с ними.

– Вон там, впереди!

Это вызвало новые разногласия – мне уже начинало казаться, что спорам не будет конца. Среди дракониан, в память о четырех сестрах, от коих, согласно легенде, пошел весь драконианский род, четыре считается числом счастливым. Между тем для йеланцев четверка – примета определенно дурная: на большинстве йеланских языков «четыре» является омофоном слову «смерть». Однако Атлим наотрез отказывался остаться дома. В конечном счете пришлось прибегнуть к этакой нумерологической уловке: пусть дракониан будет не четверо, а трое плюс один. Публично благословят нового императора только сестры, а Атлим постоит в стороне.

Снегопад почти прекратился, но Тии не сразу поняли, о чем говорит Сыюй. А потом разглядели покосившуюся крышу путевой станции и слабый свет фонаря в единственном окне, заклеенном промасленной бумагой.

Таким образом, нас оказалось тридцать три. Конечно, столь малыми силами революции нам не удалось бы совершить. Дойди дело до такого – мы бы, можно сказать, уже проиграли, поскольку сие означало бы, что основные силы движения гьям-су, революционеры, остававшиеся в Йелане, не встали под знамя Гуань Цзи-по. Без них на успех нечего было и надеяться, сколько бы солдат с нами ни пошло.

Словно уловив воодушевление всадников, Пылук всхрапнула и заспешила вперед.

Вдобавок, ожидая подкрепления, мы только рисковали бы утратить элемент внезапности. Конечно, сообщение Дорсона внешнему миру несло на себе гриф строжайшей секретности, но ни один из нас (в том числе и сам Дорсон после того, как бахвальство его поутихло) не верил, что новость надолго останется тайной. А как только об Обители станет известно Тайсен, их солдаты окажутся здесь с тою же быстротой, с какой способны летать йеланские целигеры. Дабы избежать решительного сражения в нашей укромной долине и поразить весь Йелань первым появлением дракониан, следовало действовать как можно скорее.

Прочие ширландские солдаты оставались в Обители вместе с двумя гьям-су. Эндрю до хрипоты требовал взять в Йелань и его, но я отвела брата в сторону и упросила принять командование силами Обители на себя.

– Обычно в такое время на страже Баосо, – объяснила Сыюй. – Он друг моей матери, раньше ездил с кавалерией, пока колени не начали подводить. Он вам понравится.

– Из всех людей Дорсона я могу доверить защиту нашего союза только тебе, – сказала я.

Брат упрямо стиснул зубы.

Тии уже собирались заверить, что в этом нет никаких сомнений, но тут слева от них, а потом и справа послышалось низкое раскатистое рычание. Потом гулко и прерывисто заворчало сзади, словно что-то прорвало туго натянутую выскобленную кожу, разделявшую мир плоти и мир духов. Пылук тревожно затрубила, Сыюй выругалась.

– Здесь остается Сухайл, – напомнил он.

Казалось, мамонт, на котором они ехали, был целым миром, и этот мир застыл под ними от страха как вкопанный.

Нет, сей аргумент не мог меня поколебать. Решение оставить мужа здесь, у дракониан, далось мне мучительнее любых других решений за всю мою жизнь: проведя в разлуке целую зиму, мы были отнюдь не готовы расстаться вновь. Однако иного выбора не имелось: после того как я покину Обитель, за переводчика мог бы сойти только Сухайл. Конечно, драконианским он владел еще слабо, но совершенствовался в нем с быстротой, на какую никто иной не мог и надеяться.

Но тут пика Сыюй взметнулась, огрела Пылук по боку, и мамонт ринулся вперед.

– Военные Сухайлу не подчиняются, – ответила я. – Вы оба нужны мне здесь. И… – Внезапно к горлу подступил комок. – Пожалуйста, присмотри за ним. Как бы совет ни проголосовал, в Обители хватает дракониан, которым очень не нравится этот союз. Если с ним без меня что-то случится…

Пальцы Эндрю крепко стиснули мои плечи.

Глава 2

– Ни слова больше. Я о нем позабочусь.



Я никогда не спрашивала, кто позаботился о том, чтобы мою последнюю ночь в Обители мы с Сухайлом провели вдвоем, а Рузд, Каххе, Зам и Фу устроились на ночлег где-то еще. Скорее всего, сам муж, однако это вполне могла оказаться и одна из сестер. Конечно, не Зам, поскольку человеческие взгляды на личную жизнь и парные связи были ей практически неизвестны, но Рузд или Каххе понимали в этом гораздо больше. Так или иначе, на одну ночь нам удалось забыть обо всех тревогах и заботах, кроме своих собственных.

Нежелания расставаться Сухайл ничуть не скрывал, но понимал, что это необходимо, и, пока мы опустошали миски с ужином, с его губ не сходила улыбка. В иных обстоятельствах я непременно лишилась бы всякого аппетита, но после долгой зимы на крайне скудном питании тело не обращало на волнения души ни малейшего внимания. (Надо заметить, жестянки лаймового сока из запасов Дорсона пришлись очень кстати: я уж и позабыла, каково это – когда зубы во рту не шатаются.)

– Держитесь, возвращаться за вами я не стану! – вопила Сыюй, и Тии съежились у нее за спиной, изо всех сил ухватив свою спутницу за пояс. Сведенными судорогой ногами Тии держались за седло так крепко, как только могли. И внезапно пожалели, что не стали пристегиваться ремнем.

– Да как ты можешь веселиться в такую минуту? – спросила я, хотя и мои губы дрогнули в невольной улыбке.

Что бы ни было там, за спиной…

– Просто подумал кое о чем, – отвечал он. – Ведь люди в большинстве своем еще не знают, что ты жива. Представляешь, каким эффектным будет твое появление!

Все это настолько противоречило моему расположению духа, что я лишь молча уставилась на мужа. Тогда он придвинулся ближе и обнял меня, и я, к собственному удивлению, рассмеялась.

– Тигр, – нараспев выговорила Сыюй. – Тигр, тигр, тигр…

– Действительно, – наконец согласилась я.

И не один, поняли Тии, заметив тускло-оранжевую полосу сначала с одной стороны, затем с другой.

Если к тому времени, когда я отстранилась, плечо рубашки Сухайла и сделалось несколько влажным, то ни один из нас об этом даже не заикнулся.

На сем рассказу о той ночи и конец.

«Они же не стайные животные, они не охотятся вместе», – мелькнула у них мысль, а потом Пылук перевалила через последний холм на пути к стоянке.

* * *

– Вон сарай, мы укроемся там, а Баосо…

Итак, в начале гелиса, за считаные дни до моего сорокового дня рождения, мы преодолели стену Обители (дальнюю стену, с западной стороны). Здесь горы оказались еще более пустынными, чем у западных границ Цер-нга, но вскоре они словно бы съежились, превратившись в холмы, примыкавшие к высокогорным равнинам Кафтлая. Местные жители уже более века считались йеланскими подданными, однако присутствия Тайсен в этих местах почти не чувствовалось: имперские солдаты предпочитали отсиживаться по фортам, оставив бездорожье степей туземным пастухам-кочевникам.

Тии уже видели скат крыши за полустанком, но тут заметили, что на земле между двумя зданиями маячит чей-то силуэт – нет, два силуэта.

Успешно скрываясь от Тайсен, мы не могли избежать внимания кафтлеков: местные жители знали, кто ходит по бескрайним просторам их родины, не хуже кочевников-ахиатов. На наше счастье, особой любви к своим владыкам они не питали, и посему убедить их помалкивать о нашем появлении не составляло труда. Оставалось лишь прятать от посторонних глаз наших спутников-дракониан: сколь бы нам ни хотелось, чтоб их появление взволновало народ, время для этого еще не настало.

На спине, раскинув руки, словно в попытке удержать равновесие, лежал Баосо, его лицо скрывал капюшон овчинного тулупа. Над ним склонялась коренастая голая женщина, занеся над его животом руку в небрежном хозяйском жесте и не обращая внимания на жгучий холод. Ладонь Баосо дрогнула, и женщина потянулась к ней так, словно намеревалась ее взять в свою.

Первые трудности мне следовало бы предвидеть заранее. Но после стольких месяцев взаперти, среди холодных вершин Мритьяхайм, я была откровенно счастлива наконец-то покинуть их, а посему до первой ночи на кафтлекской территории даже не замечала, что чувства мои разделяют далеко не все.

Молчание дракониан во время дневного перехода я отнесла на счет необходимости кутаться ради маскировки в плащи. Однако проворство, с коим они нырнули в палатку, явно свидетельствовало: тут что-то не так.

Тии закаменели от ужаса, но Сыюй только еще раз с силой ударила взвизгнувшую Пылук, посылая ее вперед. Мамонт мчался во весь опор и походил на гору, сошедшую с места. Тому, на кого надвигалась эта гора, было все равно, насколько быстро она движется, – вероятно, та же мысль мелькнула и у голой женщины, потому что в два прыжка она отскочила в сторону и затерялась в темноте.

– Можно войти? – сказала я, подойдя к клапану входа, и, дождавшись ответа Каххе, заглянула внутрь.

Все четверо уселись в кружок лицами внутрь, слегка расправив крылья и прикрывая ими спины соседей (для дракониан это успокаивающий жест, сродни руке на плечах среди людей).

Сыюй вдруг бросилась головой вниз вдоль бока мамонта, рискуя забрызгать собственным мозгом дорогу, и Тии вскрикнули, но вдруг поняли, что смотрят на ее подошву, а сама Сыюй болтается у мамонта на боку. Кожаная петля, прикрепленная к седлу, удерживала ногу дозорной, не давая ей упасть.

– Все в порядке? – спросила я, но тут же отмела сей вопрос, как заведомо глупый. – Чем я могу помочь?

Время словно замедлилось. Благодаря своей выучке Тии заметили, что подошвы сапог Сыюй прошиты выцветшими жилами, некогда окрашенными в зеленый цвет. Наклонившись, они увидели, как Сыюй подхватила мужчину с земли, изо всех сил держась сама и выкрикнув какой-то приказ Пылук. Мамонт повернул голову, взмахнул мускулистым хоботом, и Тии вздрогнули, увидев, как тот задел Сыюй. Им показалось, что этот удар сбил на землю дозорную и ее ношу, но всего на одно мгновение: тут же стало понятно, что хобот забросил Сыюй в седло. Она по-прежнему держала пугающе неподвижного мужчину.

– Сделай небо поменьше, – проворчала Зам, съежившись сильнее прежнего.

– Хватайте его! – завопила Сыюй. – Служитель, помогите!

Да, великолепный (с моей точки зрения) простор равнин казался драконианам жуткой бездной. С каждым днем путешествия их любимые горы уменьшались вдали, сменяясь засушливой степью под огромным бездонным небом, не менее чуждым для них, чем для меня – скажем, своды подземного города. Дома они привыкли, расправив крылья, планировать с высот вниз, в долины, здесь же едва смогли бы взлететь, даже если бы мы отважились устроить этакое представление. Плащи оказались для них и благословением, и проклятием: с одной стороны, капюшоны скрывали от взгляда большую часть открытого пространства, с другой же – под ними дракониане чувствовали себя еще более стесненно, чем я в их доме.

К великому моему сожалению, тут я не могла помочь им ничем – разве что отправить назад, домой, но об этом не могло быть и речи. Во-первых, мы нуждались в их помощи, во-вторых, именно к такому наказанию приговорили сестер старейшины. Что ж, кара действительно вышла – лучше не придумать. До завершения всего предприятия вернуться в Обитель мог бы только Атлим, но от этого он отказался столь же решительно, как отказался остаться дома; сестрам же оставалось только крепиться и терпеть.

Этот крик вывел Тии из оцепенения. Они помогли подтащить мужчину – на удивление легкого, словно вязанка хвороста в овчинном тулупе, – повыше на спину мамонта. Как-то так вышло, что он упал лицом вниз на колени Тии. Седельный рог больно вдавился бы ему в живот, будь он в сознании, но он впал в беспамятство. Сыюй подхлестнула Пылук, направляя ее к сараю, и мамонт припустил еще быстрее, не переставая трубить.

Стоило нам достичь мест более густонаселенных, положение сделалось разом и лучше, и хуже. Мы направлялись в город под названием Тьен-го, расположенный в холмах предгорий, вдоль коих пролегала дальняя граница равнин Кафтлая. Там находился оплот гьям-су, оставшихся без вождей после неудачной попытки восстания в Дэцзыо, и именно там Гуань Цзи-по собирался провозгласить себя первым императором Гьям.

Тии вздрагивали, чувствуя, как передергивается под ними Пылук, как на бегу поворачивает голову то в одну, то в другую сторону – навстречу рычанию, наполняющему сумерки. Пальцы Тии ныли, держать спасенного Сыюй человека было тяжело, но ослабить хватку было нельзя. Как и упасть.

В первом проникновении в Тьен-го я не участвовала – и не только из одного нежелания: ширландка среди толпы йеланцев настолько заметна, что мое присутствие принесло бы много больше вреда, чем пользы. Мы с соотечественниками и драконианами укрылись за городом и принялись ждать. Нет, не подумайте, будто нам пришлось прятаться по кустам. Один из местных магнатов, владевший поместьем невдалеке от города, втайне сочувствовал делу гьям и согласился приютить нас. Тем временем Гуань Цзи-по с избранными соратниками, переодевшись, отправился в Тьен-го на поиски единомышленников.

Сколь ни мало бы мне хотелось участвовать в новых битвах, ожидание оказалось сущей мукой. Дорсон расхаживал из угла в угол, не в силах усидеть на месте, пока йеланцы заняты делом. Вынужденное безделье раздражало его до глубины души, однако появление в Тьен-го ширландских солдат, пусть даже без мундиров, только усилило бы риск попасться в лапы Тайсен. В отличие от полковника, я по комнате не расхаживала, но волновалась не меньше. В голове, один за другим, возникали все новые и новые варианты развития событий, в результате коих нам придется спешно бежать на восток – назад, под защиту гор.

Бревенчатый сарай был просторным, с большим проемом в одной из стен. Места внутри хватало, чтобы Пылук могла там свободно разместиться, а высоты – чтобы седокам не пришлось слезать при входе: достаточно было лишь слегка пригнуться. Мамонт несся к сараю сломя голову, разведя уши в стороны и яростно визжа.

Нет, ничего страшного не произошло. Как часто бывает в подобных случаях, ожидание длилось дольше главных событий. Не стану и пытаться описывать то, чего не видела своими глазами; скажу лишь, что бои, едва начавшись, продолжались менее двух дней. Правда, кое-какие очаги сопротивления после этого еще оставались, однако губернатор был низложен и арестован, а ключевые позиции в городе заняты силами гьям-су. На исходе второго дня в поместье с перевязанной рукой вернулся Фу и объявил, что Гуань Цзи-по просит нас прибыть в город.

Тии увидели, как мелькнули в темноте светящиеся круглые глаза, а потом тигр вылетел из са-рая, припав к земле, как удав, и едва увернувшись от широких ступней Пылук.

Когда мы с Томом добрались до губернаторского дворца, я выглядела далеко не самым выгодным образом. Прилет целигера и появление в Обители новых лиц позволили мне в какой-то мере заново привыкнуть к человеческому обществу, но оказаться посреди города, полного представителей собственного вида, я была совершенно не готова. В последний раз я видела их в таком множестве год назад, в Котранагаре, по пути из Видваты в Цер-нга, и не на шутку забеспокоилась: как же все это перенесут дракониане? К счастью, их из соображений безопасности решили доставить в Тьен-го глубокой ночью, под покровом темноты.

– Встретиться в открытом бою с Пылук или любым другим мамонтом они не решатся, – сказала Сыюй. – Не посмеют. Будь с нами еще двое дозорных, мы были бы защищены надежно, как яйца кеппи. Хватило бы даже дяди с его Найхи, и они ни за что бы не напали.

Претендент на императорский трон остановился в покоях бывшего губернатора. В силу личной склонности к аскетической простоте и принятого на себя политического образа, Гуань Цзи-по приказал очистить комнаты от ненужного роскошного убранства, однако и то, что осталось, – лаковые ширмы, узорные рамы окон, выходивших в сад – выглядело более чем изящно. Среди всего этого я даже после первой настоящей ванны за целый год чувствовала себя совершенно не в своей тарелке.

Не тратя времени даром, Гуань Цзи-по объяснил, ради чего вызвал нас.

Быстрый приказ побудил Пылук развернуться с поразительным проворством и ловкостью – так быстро, что зазвенели железные бубенцы на сбруе и взметнулась длинная шерсть. Тии, ростом чуть выше Сыюй, не успели пригнуться под потолочной балкой. В виске вспыхнула тошнотворная боль, а потом остался лишь холод, влажность и дурманящая решимость держаться из последних сил.

– Подобно многим персонам своего положения, губернатор этого города содержал зверинец, и в нем имеются драконы. Насколько мне известно, дракониане Обители умеют дрессировать ради собственных нужд тех животных – мьяу. Мне нужно, чтобы они кое-чему обучили и этих драконов.

Мы с Томом переглянулись, и он едва заметно пожал плечами (сие означало, что в данном вопросе он целиком полагается на мои познания). Сказать по правде, ни одна из моих инстинктивных реакций не отличалась учтивостью, но я сумела заменить их вопросом:

Мгновение спустя все замерло, мир перед сараем стал пустым и безмолвным. Мягкий посвист поползня вернул сумеркам странно-обыденную атмосферу, и Тии разом сглотнули панику.

– Обучить… чему именно?

Разумеется, это обыденная ситуация. Ведь тигры ужинают каждый вечер, когда выпадает возможность, разве нет?

– Вы ворвались в битву у берегов Кеонгских островов верхом на морском змее, – ответил Гуань Цзи-по. – Эти драконы достаточно крупны, чтоб удержать на спине всадника.

Боюсь, тут я разинула рот, словно выброшенная на берег рыба. Множество слов, готовых сорваться с языка, наглухо закупорили разум, оставив меня ни с чем. По счастью, Том, видя это, пришел мне на выручку:

Сыюй выждала минуту, и поскольку тигры, а вместе с ними и опасность, больше не появлялись, кивнула. Она подалась так вперед, что Тии уж думали, что она все-таки свалится, но дозорная только схватила Пылук за ухо и что-то пошептала в него.

– Милорд, это скорее напоминает скачку на диком мустанге, чем на боевом коне. Кеонгане используют в бою морских змеев главным образом потому, что не имеют ни огнестрельного оружия, ни современной артиллерии, вы же недостатка ни в том ни в другом не испытываете. В качестве оружия драконы особой пользы не принесут.

Мир под ними покачнулся, и пальцы Тии машинально сжались на тулупе Баосо, но это просто Пылук садилась – сначала на задние ноги, потом вытянула перед собой передние, согнув колени так, что круглые ступни ровно встали на землю.

Гуань Цзи-по коротко рассек воздух ребром ладони, отвергая сии возражения.

– Использовать их как оружие – это, в лучшем случае, вторично. Но если враги увидят моих генералов, скачущих в бой верхом на драконах, такое зрелище подорвет их боевой дух, как ни одно оружие в мире.

Сыюй съехала с седла, и Тии со всей возможной осторожностью помогли ей спустить следом мужчину, который до сих пор был в беспамятстве. Служителя била крупная дрожь, так что понадобилось несколько раз глубоко вдохнуть, прежде чем разогнуть ногу, которая цеплялась за рог седла, и начать спускаться на землю. Освободившись от седла, Тии с облегчением вздохнули, но тут краем глаза заметили промелькнувшую оранжевую полосу, потом еще одну в кустах за сараем. Через полчаса, а то и раньше, стемнеет полностью, и они не смогут увидеть даже этого.

Что ж, тут он, вероятнее всего, был прав, однако от этого его идея отнюдь не становилась лучше. Едва обретя дар речи, я не замедлила им воспользоваться:

– Они все еще здесь, – прошипели Тии, прижавшись к шерстистому боку Пылук, и та беспокойно заерзала.

– Милорд, дракониане одомашнивали и разводили мьяу не одно столетие – примерно так же люди вырастили из волков собак. Мало этого: тот факт, что мы можем использовать собак для своих нужд, не означает, что того же самого можно добиться от тигров; полагаю, разница между мьяу и вашими драконами, как минимум, не менее велика. Возможно, мы сумеем достичь результата, если вы готовы потратить на это предприятие лет десять, но осмелюсь предположить, столь долгий срок с вашими планами не совпадает.

– Пока все в порядке. Ну, не совсем в порядке, но они не бросятся на нас, пока Пылук лежит головой к входу.

Вот тут бы мне и остановиться, однако язык, не спрашивая позволения разума, продолжал:

– И даже если это выполнимо… по-моему, не стоит.

Сыюй держалась довольно спокойно, и Тии, тоже решив успокоиться, опустились на колени напротив Сыюй с другой стороны от простертого пожилого мужчины.

Гуань Цзи-по устремил на меня немигающий взгляд.

Даже в угасающем свете было видно, что его кожу покрывает пергаментная бледность, а губы болезненно скривились. На секунду Тии подумали, что Сыюй выполняла все эти рискованные трюки ради трупа, но потом заметили, что грудь мужчины слегка поднимается и опадает. Дыхание его было прерывистым, его судорожность вызвала у Тии тревогу, но этот человек все еще был жив.

– Объяснитесь.

– Хвала небесам, о, хвала небесам, – забормотала Сыюй, сложив ладони перед губами. Капюшон свалился с ее головы, и теперь она казалась очень юной, даже слишком.

Мне разом вспомнились и горные змеи, напавшие на боярских людей в Выштране, и саблезубы, пожиравшие воинов иквунде заживо, и малыш Эсклин, загрызший агента Тайсен в Куррате, и морские змеи, буйствовавшие у берегов Кеонги… Однако ни сомнения в сих прошлых моих поступках, ни мое новообретенное нежелание видеть, как убивают драконов без крайней на то необходимости, ни в чем убедить Гуань Цзи-по не могли. Он думал о будущем своего народа, а не о благополучии нескольких зверей, и посему я предпочла ответить с практической точки зрения.

– Битвы – дело опасное, милорд, и вам это известно не хуже, чем мне. Подумайте: каким знамением для вашего правления послужит гибель этих драконов на поле боя?

– Что с ним случилось? – шепотом спросили Тии.

– Но ведь они погибнут от пуль Тайсен, а значит, на Тайсен и падет вся вина.

– Проще сказать, чего с ним не случилось. Череп цел. Живот не вспорот.

– Возможно. Но ведь не они же повели их в бой, а потому их министры будут утверждать, что в гибели драконов виновны вы. Одни согласятся с вами, другие с Тайсен. Выходит, затраты сил предстоят немалые, а выгода в лучшем случае сомнительна – тем более что ваших драконов можно попробовать обучить другим, более полезным вещам.

Сыюй испустила длинный дрожащий вздох и выпрямилась, поплотнее надев на голову Баосо капюшон.