– Здесь разве был дым? – удивилась миссис Клингхоффер, потом пристально вгляделась в Джорджа и произнесла: – Спасибо, девочки.
– На здоровье, – отозвался Джордж самым низким голосом, на какой был способен.
Химичка обернулась к пустой лаборатории и торжественно изрекла:
– Очень хорошо, дети. Надеюсь, вы почерпнули много информации из сегодняшнего урока. Пожалуйста, опишите этот опыт самым красивым почерком в ваших рабочих тетрадях. И чтобы в следующий раз поменьше дурачества и беготни в классе, договорились?
Дафна с Джорджем пожали плечами и направились к выходу, сопровождаемые Эмили Лайм, чьё лицо по-прежнему скрывала книга.
– Урок окончен! – сообщила миссис Клингхоффер пустой комнате. – И не толкайтесь в дверях.
11
– Значит, ты выжила?
Дафна оторвалась от чтения и посмотрела на Веронику, лежавшую на соседней кровати.
– А?
Лишь некоторые девочки были уже в постелях. Остальные ещё не ложились, развлекаясь разными энергичными (а порой и жестокими) играми, от битвы на подушках до вольной борьбы.
– Ты выжила в свой первый день.
– Ну, более-менее. Единственная проблема: я так долго прибиралась в химической лаборатории, что пропустила ужин.
– А, это объясняет, почему ты уцелела. Еда здесь очень опасная штука. Сегодня подавали жабу-в-норке
[4]. Якобы. Но я бы предпочла съесть настоящую жабу.
Дафна улыбнулась, хотя по лицу Вероники было незаметно, чтобы та шутила.
– Эй вы все! Осталось две минуты! – проревела Марион со своего ложа с балдахином. – И никаких фонариков после того, как погасят свет! Поберегите батарейки для… ну, для экстренных случаев. Отличненько! Все прыгнули под одеяло – и бегом спать!
Дафна закрыла свою замаскированную котиком «Алую ярость» и убрала под кровать.
– Интересно? – с сомнением спросила Вероника.
– О да… гораздо увлекательнее, чем можно подумать.
– Ну, должно быть. Пока-пока.
Девочка, чья кровать стояла у самой двери, щёлкнула выключателем, и спальня погрузилась во тьму.
– Спокойной ночи, – сказала Дафна.
Последовало несколько шепотков и смешков, немедленно пресечённых Марион, однако в целом девочки на удивление быстро угомонились. Дафна ждала как минимум небольшого бунта, но вместо этого все, казалось, благонравно отошли ко сну. Возможно, за день они просто устали от хулиганства?
«Наверное, это очень утомительно», – подумала Дафна; правда, сама она тоже устала как собака, хоть и вела себя хорошо.
Девочка свернулась калачиком, прижавшись щекой к Эдгару-кролику. Прикосновение его меха, слабо пахнувшего мамиными духами, было таким приятным и привычным. В темноте и тишине она даже могла вообразить, будто лежит дома, в своей кровати. Дафна закрыла глаза, уткнулась в спинку Эдгара и, почувствовав, как мир вокруг растворяется, сладко провалилась в сон.
Ей приснилось, будто она на берегу моря, в солнечный день, и только что построила замысловатый замок из песка – с башенками, зубчатыми стенами, бойницами и даже перекидным мостом из выглаженной волнами деревяшки. Сложная система рвов с водой окружала постройку.
Дафна отступила на шаг от своего творения и довольно кивнула. Получилось правда великолепно. Она подняла руку, чтобы установить наверху флажок. Но замок словно вырос, стал выше Дафны, затмил собой солнце. Она встала на цыпочки, вытянулась изо всех сил, едва не упала, но всё-таки в итоге ей удалось достать до крыши. В тот миг, когда Дафна воткнула древко флажка в песок, замок задрожал.
Вначале это было совсем лёгкое движение, практически незаметное, только по стенам замка заструились песчаные ручейки. Но вот дрожь усилилась, ручейки стали потоками. Теперь Дафна тоже ощутила эти вибрации – они поднимались из почвы, сотрясая её тело. Она опустилась на ступни и сделала шаг назад, наблюдая, как трещины, исходящие от флажка, пронзают песочный замок. Земля ходила ходуном под её ногами, башенки и стены на глазах превращались в ничто, а Дафну трясло. Всё сильней и сильней, и…
Враги не останавливались.
Сьельсин напал сверху, в его руке сверкал белый меч. Острие нашло уязвимое место между шеей и плечом гоплита, и тот упал. Керамический клинок окрасился алым, и берсерк принялся неистово махать им, наседая на другого гоплита. Лезвие чиркнуло по доспеху. Ксенобит с разворота пнул солдата в грудь, вложив в удар всю свою нечеловеческую мощь. Гоплит отлетел в стену, у него перехватило дух. Все это заняло не больше трех секунд. Сьельсин занес меч острием вниз, чтобы насадить на него солдата, как его предшественника.
Клинок упал, разделившись на две части.
– Эй ты! Просыпайся!
Я ловко разрубил и оружие, и его хозяина и, убрав плазмомет, помог солдату подняться.
– А-А-А! – Дафна открыла глаза и тут же снова зажмурилась от слепящего света, направленного ей в лицо.
– Нам бы всем такой, – бросил тот, кивая на мой меч.
– Эй, Эрика, убери руки, животное! И не свети ей в глаза, дурилка!
– Извиняюсь, – проговорила Эрика совершенно не извиняющимся тоном, и Дафна узнала первый голос, разбудивший её.
Если бы только это было возможно! В Галактике довольно легко добыть практически любой материал, кроме высшей материи. Чтобы создать такой клинок, требовалась кропотливая настройка частиц на субатомном уровне – массовое производство не наладишь. Мастеров, способных изготовить такое оружие, было мало, а процесс занимал много времени и требовал огромных запасов энергии. Ускоритель частиц должен был работать несколько месяцев, пока квантовая случайность не производила на свет удивительную материю, из которой потом формировалось ядро меча. Каждый такой клинок стоил больше космического корабля, и отчасти поэтому я так изумился, когда сэр Олорин Милта подарил мне свой меч.
Она снова открыла глаза и долго моргала, пытаясь прогнать кружащиеся звёздочки, прежде чем смогла ясно видеть. За спиной Эрики, чьё мрачное лицо идеально соответствовало голосу, стояла Марион – в целеустремлённой позе отважного исследователя, готового броситься в джунгли или пересечь пустыню (пускай в клетчатой пижаме и удобном халате).
– Мечтать не вредно! – ответил я.
– Хей-хо, Даффи! – произнесла она чем-то вроде громоподобного шёпота. – Давай же. Проснись и пой!
Тут раздался новый клич, еще более пронзительный и леденящий, чем предыдущий, но совершенно иной. Более музыкальный. Я никогда прежде не слышал такого звука. Воздух наполнился шумом и хлопаньем могучих крыльев. Во мраке позади сьельсинов возникли фигуры и сверкнули клинки.
Дафна села на кровати.
Прилетели ирчтани.
– Что? Но ведь ещё не утро?
Первый из них кувыркнулся в воздухе, и его зитраа, описав дугу, срубила голову одному сьельсину и вонзилась между рогов другому. Птица приземлилась между нами и надвигающимися Бледными, и сьельсины застыли в изумлении. Неудивительно. Прежде они никогда не видели ирчтани. Птицелюд встопорщил перья на огромных крыльях, чтобы казаться крупнее, чем на самом деле. Его сородичи ударили сьельсинов с тыла, и теперь между молотом и наковальней оказались наши враги.
Тут она осознала, что спальня полна тихого шороха и движения: девочки вылезали из постелей и рылись в тумбочках, ища фонарики.
Все окончилось быстрее, чем началось, и не менее внезапно.
– Сюрприз! – воскликнула Вероника, выскакивая из-под одеяла. – Полночный пир!
Я сосчитал погибших. Шестеро; плюс двое ирчтани. Учитывая обстоятельства, потери можно было назвать минимальными.
– Старинная традиция, – пояснила Марион. – Всегда устраиваем в честь новеньких. Так что шевели ногами!
– Кто ваш командир? – спросил я наших ксенобитов.
Дафна, прищурившись, посмотрела на свои часики с подсветкой.
– Я! – воскликнул зеленоперый коренастый ирчтани.
– Полночный пир? Но ещё только половина одиннадцатого!
Его невозможно было ни с кем спутать. Ума не приложу, почему я сразу не узнал его, когда он пролетел над головами врагов, чтобы привлечь их внимание.
– Ну да. Это часть сюрприза. Итак, носки или тапки. Никаких ботинок! Ещё не хватало, чтобы Орало услышала, как ты стучишь копытами по пути к кладовке.
– Благодарю тебя, Удакс, – отдал я ауксиларию честь. – Вы пришли как раз вовремя.
– Да, конечно. Но не стоит наживать себе неприятности из-за меня…
Птица ответила мне тем же жестом, и я обратил внимание, что ее доспех не защищал крылья. Это показалось мне необычным. Что случится при разгерметизации? Но вероятно, иначе ирчтани не смогли бы полететь.
– Заткнись и поторопись! – Эрика больно ткнула Дафну костлявым пальцем.
Мы немного постояли среди кровавого месива, пока солдаты снимали с трупов доспехи, топтали неиспользованных нахуте, обмотанных у сьельсинов вокруг пояса, как веревки, и снимали экипировку, которая была уже ни к чему нашим павшим соратникам.
– Ох! – Та быстро свесила ноги с кровати. – Хорошо, хорошо!
По обе стороны от нас на карте зияла тьма.
Она накинула халат и нагнулась в поисках тапочек.
Я ввел команду в терминал, попросив пилота переслать к нам дрона-картографа.
– Вообще-то мы запланировали пир на вчерашнюю ночь, конечно, – сказала Марион.
– Что дальше? – спросила Сиран.
– О, и поскольку я не приехала, то перенесли на сегодня.
– Они хотят, чтобы мы зашли в главные залы, – ответил я, направляя фонари в темноту за дверями, откуда на нас напали. – Нашли что-нибудь? – крикнул я солдатам, которые вели там поиски.
– Ничего мы не переносили. Попировали вчера. Ведь все уже настроились. А сегодня повторим для тебя одной. Эрика говорит, это глупая идея. Нельзя искушать судьбу, устраивая грабёж вторую ночь подряд. Но Ронни Ключик предложила просто перенести время. Весьма разумно.
– Тоннели, милорд, как вы и предполагали! – раздался ответ по внутренней связи нашего подразделения.
– Ронни? А, Вероника!
– Не заходите далеко! – приказал я и обратился к Сиран и командиру ирчтани: – Нельзя оставаться в тех частях корабля, где нас ждут. Нужно двигаться.
– Точняк! – усмехающаяся физиономия Вероники возникла рядом с Марион. – Но мы должны поторопиться. Иначе это и получится полночный пир, когда мы доберёмся до кладовки!
– И то верно! – откликнулась Марион. – Вперёд, спецназ! Выдвигаемся!
Девочки вереницей потянулись из комнаты.
Глава 23
– Спасибо, – сказала Дафна Веронике, – что уговорила их повторить.
Царства смерти
– Пожалуйста! О, у тебя есть фонарик?
– Нет.
Без шлема и оптики я был бы слеп. Скафандр сплетал весьма уродливый симулякр незнакомых тоннелей из показаний инфракрасных и звуковых сенсоров, а также тех крупиц света, что сюда проникали. А может, симулякр был идеален, а тоннели в самом деле уродливы. В них стояла сырость, как в пещере, как в лабиринтах Калагаха на Эмеше. Доспех покрылся конденсатом, плащ отсырел и посерел. Неровный пол был покрыт лужами, и то там, то сям нам встречались грубые двери, ведущие в боковые проходы.
– Я тебе дам мой запасной. Иди со всеми. Я догоню, – и Вероника бросилась обратно в спальню.
Тоннель тянулся и тянулся, уводя нас все глубже в недра сьельсинского корабля. Мы уже начали забывать, что это корабль, а не комплекс естественных пещер. Камень и горная порода защищали его от космической радиации. Сьельсины не строили. Они рыли. Постройки человека, наши башни, замки и крепости, храмы и склады, даже наши скромные жилища – все это тянулось к небесам. Сьельсины же копали по направлению к преисподней.
– Давай по-быстрому, – приказала Марион. – Идём, Даффи. Держись возле меня.
Мне доводилось прежде бывать на сьельсинских кораблях, но ни разу я не забирался столь глубоко в их потаенные уголки. Нам больше не преграждали путь, не нападали, и наконец мы очутились у огромного зала, где в темноте, щелкая и стуча, вращались гигантские колеса.
Девочки пробирались по школе почти в полной тишине и темноте. Эрика, шедшая впереди, и Марион, замыкавшая шествие, иногда включали фонарики, но всем остальным, как догадалась Дафна, делать это было запрещено. Они медленно, осторожно спускались по лестнице. Даже Марион старалась двигаться бесшумно.
– Вот, держи, – прошептала Вероника, возникшая словно ниоткуда, когда они достигли конца ступеней.
– Это еще что? – изумилась Сиран.
Она догнала их так незаметно, что Дафна от неожиданности чуть не вскрикнула. Усмехнувшись, девочка протянула ей фонарик, и Дафна благодарно улыбнулась. Вероника показала игрушечного кенгуру, выглядывавшего у неё из сумки:
– Они что, на паровом двигателе работают? – произнес наш солдат.
– Захватила с собой Ру-Ру. На удачу.
– Это не корабельный двигатель, – ответил я, сам не зная, почему я был в этом настолько уверен. – Это фабрика.
Когда они оказались внизу, колонна девочек заметно ускорила темп. Они всё ещё двигались в полной тишине. Наконец Эрика направила фонарик на потолок и дважды мигнула им. Лицо Марион расслабилось.
– Всё чисто, – проговорила она и улыбнулась Дафне, в то время как повсюду включались фонарики.
Один ирчтани каркнул и отдернул руку от котла, ругаясь на родном языке. Подойдя, я понял, чего он испугался. В котле копошились жирные белые черви. Приглядевшись к вращающимся над головой барабанам, я заметил натянутые между ними нити и лоскуты ткани. Это действительно была фабрика. Ткацкая. Здесь изготавливали ткань.
Вероника тоже зажгла свой и кивнула на тот, что дала Дафне:
– Валка, видела бы ты это! – воскликнул я по личному каналу связи и рассказал, что мы нашли.
– Он слегка барахлит. Где-то контакт отходит, я думаю. Но это лучше, чем ничего.
В другое время такое место привело бы меня в восхищение. Посмотреть на быт сьельсинов, на то, как они производят самые банальные вещи, было бы честью. Теперь же меня охватили тревога и желание поскорее отсюда убраться. Потеря юношеской наивности навсегда болезненно засела в моем сердце. В юности я был другим, но осколок того разбитого Адриана, давным-давно умершего, на мгновение блеснул, отразившись на моем лице.
– Спасибо.
Дафна нажала на кнопку, но ничего не произошло.
Шелковичные черви. Когда-то я счел бы это подтверждением, что у наших народов есть что-то общее. Теперь я был умнее. Эти черви отличались от привычных нам. Из-за множества спутанных лапок, похожих на паучьи, они куда больше напоминали морских существ, нежели насекомых. Они были совсем другими.
– Тресни его хорошенько!
– Нужно двигаться дальше, – сказал я.
Дафна стукнула фонарик об ладонь, и он зажёгся.
– Вот так, – кивнула Вероника. – С первого раза. У тебя волшебные руки.
На потолке по-прежнему тускло мигали аварийные лампы. Для ксенобитов их свет наверняка был ослепительным и выполнял свою функцию лучше любой сирены. Мы миновали еще несколько комнат и коридоров, не теряя ощущения, что где-то нас поджидает враг.
Толпа растянулась по коридору, огоньки фонариков рыскали повсюду. Девочки по-прежнему старались не шуметь, но атмосфера стала заметно более расслабленной и игривой, кое-где раздавались приглушённые смешки.
– Мы приближаемся к вам, – сообщил по рации Паллино. – Впереди большой зал. Встретимся там. – Голос хилиарха был напряжен. – Видели еще кого-нибудь?
Дафна тоже тихонько хихикала. К своему изумлению, она обнаружила, что ей приятно вот так пробираться в темноте, испытывая, с одной стороны, чувство опасности, а с другой – радость от того, что она – часть стаи.
– После первой волны? Нет, – ответил я, проследовав за Удаксом под широкой низкой аркой, и оказался у очередного ветвящегося тоннеля. – Они готовятся к новой атаке. Я это чувствую. Будьте начеку.
Это ощущение принадлежности поддерживало Дафну в те моменты, когда ей казалось, будто она слышит тихие шаги наверху, или когда какая-нибудь безобидная деталь мебели мгновенно преображалась (силой воображения и прыгающим светом фонариков) в нечто угрожающее.
Тоннель привел нас в зал, о котором говорил Паллино. Дроны не полностью нанесли его на карту; оператор предпочел послать их насквозь, вместо того чтобы тратить время на маркировку каждого закутка. Зал был и вправду огромен; по сторонам поднимались ступенчатые уровни, напоминая торговые комплексы крупных норманских городов. Но здесь не было ни магазинов, ни киосков, только двери на всех ярусах.
Сердце Дафны словно отплясывало дикий танец, то останавливаясь, то бешено подскакивая. Однако всё казалось скорее захватывающим, чем пугающим.
– Может, рискнем и прибавим света? – предложила Сиран, снимая с пояса портативную светосферу.
Она обернулась к Веронике, ожидая увидеть те же чувства на её лице, и очень удивилась, обнаружив, что девочка мрачнее тучи.
Она покрутила устройство и встряхнула, активируя люминесцентные химикаты. Белый, холодный, как далекая звезда, свет разлился по ее ладони. Сиран подбросила сферу как можно выше – и в условиях низкой гравитации та взмыла дальше, чем было нужно. Отскочила от потолка и плавно полетела вперед при помощи слабого антигравитационного поля, освещая ступенчатые этажи.
– Ты выглядишь такой серьёзной, – Дафна шутливо толкнула Веронику.
Та дружелюбно ухмыльнулась.
По крайней мере, здесь присутствовали следы жизнедеятельности. Металлические двери были глубоко утоплены в грубые каменные стены. С поручней свисали шелковые знамена, на постаментах и в нишах стояли бесформенные скульптуры из литого металла. В некоторых можно было смутно узнать сьельсинов, другие изображали неизвестных мне существ. Все было похоже на некий примитивный городок.
– Прости. Я была за тысячу миль отсюда.
– Где они? – задумался вслух Удакс.
– Думала о своём дяде?
– Не здесь, – ответила Сиран.
– Что?! – Вероника казалась шокированной.
Она была права. Здесь не было ни следа сьельсинов. На таком открытом пространстве их было бы видно в инфракрасном излучении. Однако… зал пустовал.
– Ну, ты говорила утром… письмо… плохие новости…
Закусив губу, я потратил несколько секунд, чтобы осмотреться.
– Ах да. Да. Совсем забыла, что рассказала тебе. На секунду мне показалось, что ты читаешь мои мысли.
– Нужно проверить двери на этом уровне, поскорее. Вы двое, – приказал я паре гоплитов, – на главный выход.
– Ну да, я умею это делать, – усмехнулась Дафна. – Сила моего ума не поддаётся научному объяснению. Действительно, я…
Это была массивная задвижная дверь в дальнем конце ромбовидной площадки.
Её фонарик вдруг замигал и потускнел. Дафна потрясла его, но стало только хуже.
Солдаты повиновались. Вместе с ними небольшая группа ауксилариев Удакса отправилась осматривать ближайшие двери, рассредоточившись на узком участке. Я ждал, вслушиваясь в болтовню по рации и наблюдая, как наши боевые отряды углубляются все дальше в недра корабля. Некоторые столкнулись с сопротивлением, но большинство, как и мы, никого не встретили. Я даже задумался, не была ли та яростная волна сьельсинов их первой и последней атакой.
– Может, твои телепатические волны ему мешают? – предположила Вероника.
– Милорд! – помахал мне крылом один ирчтани, выйдя из боковой двери. – Вам стоит взглянуть!
– Наверное, надо вдарить посильнее.
Лучше бы я этого не делал. Но я без подготовки шагнул внутрь… и тут же отвернулся.
Дафна тряхнула фонарик, и он окончательно погас.
– Ой, прости. Кажется, я его убила.
За дверью оказалось помещение, которое я счел жилым. Потолок был настолько высоким, чтобы жильцам-ксенобитам не приходилось пригибаться. На грубо обработанных каменных стенах не было украшений, за исключением вырезанных округлых надписей, которые сьельсины скопировали с анаглифов Тихих. При нашем приближении затрепыхались бумажные полотнища, но больше изнутри не доносилось ни звука, кроме слабого писка какой-то электрической системы. Не было ни подушек, ни других предметов комфорта. Эти звери жили по-спартански. Возможно, это даже была казарма. Сьельсины, особенно из низших сословий, старались держаться группами. Эти босяки не знали прелестей семейной жизни.
Вероника беззаботно пожала плечами.
Но в тот момент я об этом не думал. Я задержал дыхание, пользуясь методикой схоластов, чтобы успокоиться и замедлить пульс. Хорошо, что скафандр был оборудован климатической подкладкой, впитавшей холодный пот с моих ладоней и шеи.
– Это должно было случиться. В выходные купишь новый в деревне. Только сразу же нацарапай на нём своё имя. Иначе долго он у тебя не задержится.
Жильцы, должно быть, бежали в спешке. Повсюду были свидетельства их недавнего пребывания: у низкого стола на оборудованном еще действующей газовой горелкой треножнике стоял полупустой питьевой сосуд грушевидной формы. На полу была разбросана бумага. На служившей обеденным столом каменной плите, лежавшей прямо на полу – стульев здесь не было, – стояли плошки, в которых осталось недоеденное сырое мясо.
– Ладно, – сказала Дафна, когда они проходили мимо дверей столовой. – А как мы попадём в кладовку? Вдруг там закрыто?
Посреди них на плите лежал голый человек. Точнее, то, что от него осталось. Обеих ног и того, что между ними, не было, одной руки тоже. Видимо, куски этих конечностей как раз и были разложены по плошкам. Я заметил недостающую кисть с обглоданными пальцами.
– Конечно, закрыто, – хмыкнула Вероника. – После последнего рейда третьеклассников там повесили новый замок. Эти тупицы вынесли оттуда всё подчистую. Мы-то брали всегда по чуть-чуть. И никто ничего не замечал. Третий класс нам сильно подгадил. Миссис Маккей была в ярости.
– И как же мы туда проберёмся?
Удивительно, крови почти не было, но я быстро вспомнил почему.
– Ну разумеется, с тех пор мы уже вырыли тоннель, – вмешалась поравнявшаяся с ними Марион. – Точнее, Нелли вырыла. Да, куколка?
– Один из пропавших легионеров? – спросил я.
Девочка со свежим личиком скромно кивнула.
Ирчтани кивнул.
– Тоннель? Правда? Ты, наверное, шутишь?
– У него на шее номер три-три-семь. – Птица указала когтистым пальцем на свою шею справа.
– Я никогда не шучу насчёт тоннелей, – Марион постаралась сделать серьёзнейшее лицо. – Ну, Нелл, показывай своё творение.
Бесспорно, это был легионер.
Нелли нагнулась, сдвинула в сторону коврик, сунула палец в крохотную дырочку на одной из половиц, потянула – и открыла люк, до этого совершенно незаметный.
Ирчтани вздрогнул:
– Потрясающе! – выдохнула Дафна, и Нелли гордо улыбнулась.
– Это плохо. Есть вас. Вы не еда.
Марион обернулась к Эрике, кивнула на люк. Та понимающе ухмыльнулась, зажала фонарик в зубах и нырнула в тоннель. Дафна заглянула внутрь. Железная лестница терялась в темноте.
Слышать такое от ксенобита было странно, но приятно.
– Боже… Тут, кажется, глубоко?
Я отважился взглянуть еще раз. Пустые глазницы солдата смотрели на меня с плиты. В остальном лицо осталось нетронутым. Кто-то из сьельсинов любил полакомиться глазами, вот и выковырял их. Я отвернулся. Теперь я припоминаю, что оставшаяся рука несчастного была вытянута как будто в мольбе о помощи. Но помощь не пришла.
– О да. Нелли постаралась на славу. Спорим, там можно встать в полный рост?
– Сожгите все, – приказал я солдату. – Больше они не получат ни кусочка. – Затем произнес по рации: – Паллино, где вы?
– Неужели, – Дафна присмотрелась к танцующему пятнышку фонарика спускавшейся Эрики, – неужели вы ещё и обоями его обклеили?!
– Рядом, Адр. Что-то случилось?
– Разумеется! – ответила Нелли. – Правда, у меня не было времени развесить там картины, – её голос звучал немного пристыженно. – Пятиклассники сделали для нас несколько поддельных Моне
[5]. Будет очень мило.
– Мы нашли пропавших солдат.
Глубоко под полом далёкий свет фонарика совсем скрылся из виду. Дафна обернулась, чтобы понять, кто будет спускаться следом. Но никто не сделал ни малейшего движения в сторону тоннеля.
– Шабаш, – прошептала Марион. – Тушите свет, красотки.
– Двери не открываются? – спросил Паллино, имея в виду массивные перегородки в конце площади. – За ними герметичный шлюз?
Фонарики погасли. Теперь темнота была густой и полной, разговоры смолкли, все стояли не шевелясь. В этом молчании и мраке Дафна, хотя и знала, что рядом более дюжины других девочек, вдруг почувствовала себя ужасно одинокой. Одинокой и испуганной.
– Похоже на то, – ответила Сиран, и по странному наклону ее головы я догадался, что она изучает трехмерную карту системы тоннелей с помощью энтоптики шлема. – Может, разрубить их, Адр?
Где-то в глубине коридора тикали часы. Старинные напольные часы – Дафна обратила на них внимание, когда проходила мимо. Звук этот, отсчитывавший каждую бесконечную секунду, гулко раздавался в коридоре, стократ усиленный ночной тишиной.
Я и сам об этом думал – и кивнул в ответ. Мы теряли время. На борту мы провели уже почти час. «Минтака» оставалась в руках врага. Наши отряды еще не закончили прочесывать верхний уровень – квартал, говоря по-нашему. Мне не слишком хотелось рубить двери. Потом их нельзя будет закрыть, да и других причин, по которым лучше было оставить их запертыми, было множество. Но если верить звуковому анализу дронов-картографов, за дверями находилось обширное пространство.
Секунды складывались в минуты, минуты прибавлялись одна к другой, и Дафна всё больше нервничала. Что она здесь делает? Если её застукают вдали от спальни в первую же ночь, в какую переделку она попадёт! И это после неприятностей в прежней школе… Папа сказал, что ей вообще крупно повезло получить приглашение в Санта-Риту, «учитывая обстоятельства». Он не простит, если Дафна опять натворит глупостей.
Трюм.
Лучше бы она оставалась в своей кровати и не участвовала в этой глупой вылазке! Собственно, Дафна не знала никого из девочек. А теперь она их даже и не видела. Дафна прислушивалась, пытаясь различить дыхание или скрип половицы под ногой, но единственное, что она слышала, было тиканье часов.
Весь кормовой отсек сьельсинского корабля – та часть, что выходила за границы выдолбленной луны на полсотни миль, – кажется, строился вокруг этого центрального трюма.
Затем в абсолютной тьме появился небольшой квадрат, который был чуть менее тёмным, чем всё остальное. Он становился всё светлее, и Дафна наконец поняла, что смотрит в люк и что это Эрика возвращается, освещая путь фонариком. Марион включила свой и направила луч в тоннель.
– Если наши корабли еще целы, – произнес я, указывая рукой, – то они за этими дверями.
– Можем поискать обходной путь, – предложил Удакс.
Паллино уже нас опередил. Хилиарх, как и я, мог оповещать абсолютно всех солдат, так он и сделал.
– Даффи, – просипела она. – Помоги ей.
– Кто-нибудь нашел, как попасть в центральный трюм? Отбой.
Дафна кивнула, на цыпочках приблизилась к люку и опустилась на колени. Вскоре стало слышно, как маленькие ножки Эрики поднимаются по перекладинам железной лестницы. Наконец из люка появилась рука, сжимавшая стеклянную банку. Дафна осторожно взяла её и взглянула на этикетку.
– Нет, сэр, – последовал через секунду ответ.
– Смородиновый джем? – прошептала она. – Неужели? Всё это ради одной баночки смородинового джема?
– Нет.
Её пустой желудок зарычал от разочарования.
– Никак нет.
– У тебя там тигр? – усмехнулась Марион. – Видишь ли, большая часть еды в кладовке совершенно несъедобна. Мы к ней даже не прикасаемся. А всё хорошее уже стибрили вчера. Так что, старушка, это скорее символический жест. Дань традиции, понимаешь ли.
Неудивительно.
– Но тогда зачем надо было переться сюда всей толпой?
– Там слишком большое пространство, – сказал я. – Вряд ли оно заполнено одним лишь воздухом. И зачем тогда запечатывать двери?
– Приятная прогулка, разве нет?
Нам ничего не было известно о вычислительных устройствах сьельсинов.
– П‐п-прогулка? А что, если бы мы… Эй, оставьте мне!
– Можем их просто взорвать, – предложил Паллино.
Эрика уже открыла банку, и все девочки толпились вокруг, наперебой засовывая в джем пальцы.
– Что взорвать, что разрубить – та же проблема, – ответил я. – Как только здесь начнется утечка воздуха, другие двери запрутся за нами. Они не станут рисковать потерей воздуха.
– Соблюдайте правила! – вмешалась Марион. – В конце концов, Даффи – почётный гость на этой вечеринке.
Я настроил терминал так, чтобы меня слышали только солдаты моей группы и группы Паллино, а также ауксиларии Удакса, и приказал:
Девочки расступились, облизывая липкие губы, и стала видна Эрика, державшая почти пустую банку.
– Рассредоточиться, обыскать все уровни. Где-то должен быть аварийный выход. Возможно, даже механический на случай замыкания. Живо!
– Упс! – произнесла она без тени сожаления и протянула трофей Дафне.
Я проводил солдат взглядом, не отрываясь от карты, на которой каждый человек и ирчтани были обозначены синими точками на фоне красной схемы корабля. Наблюдая за ними, я почему-то вспомнил пчел из гидропонического отсека «Тамерлана».
– Большое спасибо.
– Кому-нибудь удалось подобраться к какой-либо из их важных систем? – спросил я Паллино.
Дафна провела пальцем по стенкам банки, собрала жалкие остатки джема и жадно облизала их. Как же это было вкусно! Сладко, сочно, восхитительно. Особенно с голодухи. Дафна не смогла сдержать одобрительный возглас.
– Если эта штука сконструирована так же, как остальные, то ребята Кейда должны быть совсем рядом с варпенными двигателями.
– Тс-с! – Вероника предостерегающе тронула её за плечо, и Дафна послушно смолкла.
– Значит, еще нет, – пробормотал я. – Сиран, вызови сюда остатки твоей центурии как можно скорее. Нам не хватает людей.
В ту же секунду Марион и Эрика выключили фонарики, и всё опять погрузилось в кромешную тьму. Дафна задержала дыхание, прислушиваясь. Но не различала никаких звуков, кроме тиканья, эхом разносившегося по коридору.
Я подумал о мертвеце с пустыми глазницами. Зажмурился, мысленно радуясь, что мое лицо скрыто маской. Я не сомневался, что здесь нас поджидают еще более ужасные вещи. После того как ребята Бандита заминировали корабль Улурани, мне показали записи со встроенных в их скафандры камер. Тела, алтари из костей. Низших иэтумна, которых уродовали и покрывали шрамами их хозяева-акаранта.
Но вот тиканье сделалось как будто громче. Отчётливее, яснее. Пока наконец не стало очевидно, что к нему примешивается ещё один звук: начальственный стук каблуков. Шаги неуклонно приближались.
И как я мог думать, что с этими существами можно заключить мир?
– Орало! – просипела Марион. – Смываемся! Поодиночке! В спальню, под одеяла! Без шума, без света! Так быстро, как только можете!
– Хилиарх, мы нашли какой-то тоннель! – сообщил по рации солдат. – Дверь маленькая, с каким-то колесным замком. Если верить карте, проход ведет в трюм.
Мягкий топот быстрых ног растворился в бархатной темноте. Дафна осталась одна.
Паллино и Сиран уставились на меня.
«Ну спасибо!» – пронеслось у неё в голове.
– А ты угадал, – сказала Сиран.
Она стояла неподвижно, словно парализованная, но ум бешено работал. Дафна сдерживала бурлившую внутри панику и оценивала своё положение, озираясь вокруг в поисках вдохновения. Однако не видела ничего, кроме приближающегося пятнышка фонарика. Шаги в коридоре звучали всё громче.
– Всегда бы так везло, – развел руками я.
Дафна помнила, как попасть обратно в спальню, но Орало шла именно тем коридором, отрезая путь к отступлению. Остальные девочки, видимо, знали другую дорогу. Дафна могла бы следовать за ними вслепую, но у неё не было ни малейшего представления, куда бежать. Единственный выход – спрятаться и подождать, пока Синтия пройдёт мимо. Но где?
– Да! Это шлюз! Больше пяти-шести человек одновременно не поместятся.
Свет фонарика приближался, Дафна отступила в темноту, отчаянно пытаясь найти укрытие. И не находя ничего.
– Хорошо, – ответил я, на карте найдя говорившего. – Все на третий уровень! Шевелитесь!
Сердце Дафны чуть не выскочило из груди, когда её нога замерла на краю люка. Ещё немного, и она провалилась бы в тоннель. Дафна быстро присела, держась за половицы, и вскоре её ступни нащупали железную перекладину лестницы.
Тут меня осенило, и я схватил за пернатую руку капитана ирчтани:
Она посмотрела в коридор и увидела, что луч фонарика как раз освещает напольные часы, а Синтия заглядывает в один из кабинетов. Дафна нащупала коврик и потянула за край. В этот момент Орало обернулась, и её фонарик заметался по стенам. Дафна успела надвинуть коврик на люк – за секунду до того, как на него упал свет.
– Удакс, если показания верны… то там нет воздуха.
В полной темноте она, затаив дыхание, бесшумно спускалась вниз. Ещё две ступеньки, и дальше… ничего!
Птица, очевидно, не понимала. Мне даже послышалось щелканье клюва под маской.
Дафна замерла. Ей казалось, она слышит дыхание Синтии у себя над головой. Люк скрипнул. Орало стояла прямо на нём. А что, если она его просто откроет… Скрип! Синтия переминалась с ноги на ногу. Дафна судорожно сглотнула, вспомнив, что люк скрыт под ковриком. Но вдруг она подумает, зачем он лежит посреди коридора, и заглянет под него?!
– Вы сможете там дышать? – спросил я.
– Кто здесь?! – рявкнула Синтия.
Центурион ирчтани сбросил мою руку и ответил:
Дафна вздрогнула.
– Дома в небе мало воздуха. Вакуум не проблема. – Он постучал когтем по маске. – Воздух есть. Остальное не важно.
– Это ты, Балморр? Ну, подожди у меня…
Закинув на плечо плазменную винтовку, ирчтани поспешил вперед. Я заметил, что на меня пристально смотрит Паллино и наверняка удивляется. Мы не могли видеть лиц друг друга, но я поднял брови в ответ и почувствовал, что он понял.
Раздалась барабанная дробь каблуков. Звуки пронеслись по коридору и вскоре затихли вдали. Наступила прекрасная, восхитительная тишина.
Дверь была такой, как я и предполагал: овальный люк с весьма привычным человеку колесом посередине. Солдаты открыли ее. Там оказался узкий круглый шлюз, оканчивающийся такой же дверью, рядом с которой на стене виднелся покрытый фосфоресцирующей краской рычаг. В нишах сразу за дверью висели космические скафандры сьельсинов, глядя на нас безликими визорами. Их чрезмерно длинные рукава свободно болтались.
Дафна перевела дыхание. Мысленно поблагодарила неизвестную ей девочку по фамилии Балморр, осторожно приоткрыла люк и выглянула в щёлку. И вдруг она кое-что услышала. Глухой удар? Или крик? Слишком далеко, чтобы сказать наверняка. Но следом раздались шаги и свет фонарика заплясал в дальнем конце коридора.
– Теннер уже прошел, – сообщил нам один солдат.
– Проклятье!
– Здесь действительно трюм, – раздался в динамике голос, вероятно того самого Теннера. – Темно, как в аду.
Дафна снова нырнула вниз, опустила крышку и, дрожа, прислушалась. Глухой топот пронёсся у неё над головой и начал удаляться. Дафна глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Но едва протянула руку к люку, как опять послышались шаги.
– Видишь какие-нибудь корабли? – вмешался Паллино.
– О боже…
– Прямо здесь – не вижу, но пространство огромное, в несколько миль.
И тут раздался голос. Сперва тихий – Дафна даже не была уверена, что ей не показалось. Но затем он стал громче, и её сомнения рассеялись. Голос повторял одно и то же слово, однако Дафна никак не могла понять, какое именно. Она стояла наверху железной лестницы, в кромешной темноте, и напряжённо вслушивалась.
– Нужно следовать за ним, – решил я. – В крайнем случае оттуда нам будет легко попасть на корму. Можем встретиться с группой Кейда и помочь вырубить варп-двигатели.
И снова голос произнёс всё то же приглушённое слово. Ничего больше. Через секунду доски люка скрипнули под чьей-то ногой. И Дафна сквозь шум собственного дыхания и грохот сердца едва различила поспешный шепоток. Наверху разговаривали.
Так мы и поступили. Я ждал, пока солдаты группами по пять лезли в шлюз. Как я и рассчитывал, вся система здесь была механической, шлюз открывался и закрывался с помощью рычага. Паллино отправился в составе первой группы и первым присоединился к Теннеру на другой стороне. Пять человек прошли. Десять. Пятнадцать. Всего нас было шестьдесят.