Паола Дзаннонер

Шесть балерин на одного папу

Io, la danza, le amiche e papà by Paola Zannoner

First published in 2013 by Editrice Il Castoro Viale Andrea Doria 7 20124 Milano (Italia)

www.castoro-on-line.it

© 2013 Editrice Il Castoro. All rights reserved

Any resemblance to real events and/or to real persons, living or dead, is purely coincidental.

Все события и персонажи вымышлены. Любое совпадение имен или событий с реальными является случайным.

© Дзаннонер П., текст, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2019

Часть 1

Мегаполис

1. Поездка с папой

Бьянка выходит из метро, и город возникает перед ней словно из ниоткуда. Его рев пугает девочку. Она чувствует себя зайцем, который, выскочив из норы, оказался перед огромным рычащим зверем, собирающимся его проглотить. Бьянка испуганно останавливается и принюхивается.

– Что случилось? – удивленно спрашивает Арт, ее папа.

– Ничего, – растерянно отвечает девочка. – Просто я думала…

– Ты что-то потеряла?

Они стоят прямо перед выходом и мешают тем, кто идет следом. Люди выскакивают на улицу, как рыбы из моря. Какой-то прохожий задевает папу Бьянки и бежит дальше, даже не извинившись. Они отходят в сторону.

– Нет, просто здесь… – тихо говорит девочка. Она делает глубокий вдох, расправляет плечи и улыбается.

Папа вопросительно смотрит на дочку и тоже улыбается. Ему не нравятся ее испуганный вид и то, как она побледнела. Нужно потрогать ей лоб, проверить, не поднялась ли температура. Но папа знает, что Бьянка не любит такие нежности.

– Что с тобой? – спрашивает он.

– Просто здесь очень шумно, – отвечает Бьянка. Ее глаза блестят, и папа с облегчением выдыхает.

Честно говоря, сам он даже не заметил этого оглушительного грохота. Арт знает, что город похож на самолет, готовый к взлету, а состав метро свистит и вылетает из туннеля, словно огромная пуля. Но двенадцатилетняя Бьянка давно не бывала в большом городе и сейчас выглядит так, словно оказалась в парке аттракционов. Городок, в котором живет их семья, похож на спящую красавицу, чей сон все уважают и берегут. Люди там передвигаются тихо – на велосипедах или пешком. И если порой раздается стук каблуков, то прохожие с упреком смотрят на невоспитанную особу, беспардонно нарушающую покой города. На улицы частенько опускается туман. В нем теряются вывески и дорожные знаки, деревья и люди, весь городской шум. Кажется, будто спящий город видит своих жителей во сне. Туман окутывает их с ног до головы, и люди превращаются в волшебных существ, гномов или всадников в плащах, которые появляются и исчезают в желтом свете фонарей.

Но в мегаполисе нет тумана. Люди бегут по тротуару, отбивая каблуками четкий ритм. Волосы женщин развеваются на ветру. На них легкие пальто нараспашку, в руках – маленькие сумочки и телефоны. Они словно сошли с обложек модных журналов. Мужчины выглядят уверенными и сильными. Они бодро идут по улицам, их энергичность сразу бросается в глаза. Десятки человек пересекаются в одном месте и даже не сталкиваются друг с другом. Каждый следует своему маршруту. Словно какой-то хореограф-волшебник поставил танец для всех, объяснил, как двигаться, где и когда останавливаться: на светофоре, в очереди на автобус, рядом с кафе. Музыкой к этому танцу служат гудки автомобилей и громкие голоса, скрежет трамвайных рельсов и сработавшие сирены…

Бьянка вздрагивает, и папа снова спрашивает:

– Ты в порядке?

Девочка кивает. Она понимает, что на этой огромной сцене, где все вибрирует и движется, застыла лишь она. Пора и ей сделать шаг, чтобы слиться с потоком.

– Пойдем! – Бьянка тянет отца за руку, но тот останавливает ее:





– Подожди. Нам в другую сторону.

Пока только папа знает, куда идти. Он уверенно шагает по тротуару, даже не сверяясь с картой у себя в телефоне. Пока он сосредоточенно смотрит вперед, Бьянка успевает отправить сообщение Ирис, своей подруге, которая внимательно следит за ее путешествием издалека. Девочки очень любят переписываться. Теперь Бьянка снова пишет ей, тайком от папы, который всегда ворчит, что ее не оторвать от телефона. Даже сегодня, в такой особенный день, Бьянка не может отказаться от виртуального мира, наполненного сердечками и смешными рожицами, вопросительными и восклицательными знаками, веселыми и напуганными смайликами. Сейчас Бьянка пишет Ирис:

«Я в центре, почти на месте».

Ответ приходит через несколько секунд:

«Ты уже видела „Хард-Рок кафе“[1]?»

2. Академия

Нет, она не видела ни модное кафе, ни знаменитую площадь с собором и часами, которые все фотографируют. Это недалеко, и папа обещал, что потом они вернутся и съедят там мороженое. Разумеется, после важной встречи. Для отца это всего лишь приятная поездка с дочерью, четверг, освобожденный от работы. Они собираются увидеть это место: здание с окнами, выходящими на оживленную улицу по соседству с театром. Академия кажется пустой. Массивная дверь закрыта, и папа вынужден воспользоваться звонком. После этого, как по волшебству, открывается неприметная маленькая дверца, похожая на потайной ход. Незнакомый человек протягивает папе руку:

– Синьор Арт?

– Добрый день. Вы Джорджио? Спасибо, что приняли нас.

– А это наша будущая ученица?

Девочка смущенно кивает:

– Меня зовут Бьянка. Приятно познакомиться.

– Взаимно. Проходите, пожалуйста. Только прошу – тише, идут занятия.

Джорджио – охранник школы. Арт искал информацию об Академии в интернете. Он хотел поговорить с директором или с кем-то из педагогов, но в итоге дозвонился до этого приятного мужчины. Джорджио немного удивился, узнав, что отец Бьянки хочет прежде посмотреть, где будет учиться его дочь. Ведь Академия – такое престижное место, быть в числе ее учеников – огромная честь. Так зачем приезжать? Посещения не предусмотрены, как и общение с директором и преподавателями. Это ведь не обычная школа. Она не нуждается в рекламе.

Но Арт работает графическим дизайнером и прекрасно знает, что проект и его воплощение – две разные вещи. Поэтому он хочет, чтобы Бьянка сравнила свою мечту – идеальную знаменитую Академию – с реальностью – зданием, куда приходят учиться, а точнее, усердно работать в окружении незнакомых людей, в далеком городе без семьи и друзей. Пусть девочка будет готова.

Но если папа хотел, чтобы она испугалась или отказалась от мечты, ему это не удалось. Бьянка входит в огромный сияющий холл, дрожа от волнения, которое переливается через край. Ей кажется, она оказалась в священном месте. Впрочем, так оно и есть. Она в Академии балета.

Бьянка осторожно ступает по сверкающему полу и восторженно осматривается. Это и вправду Академия, фотографии которой девочка видела десятки раз. Но теперь она внутри, в этих белых стенах. Ее поражает тишина, которую нарушает лишь слабый звук фортепиано, похожий на мелодию музыкальной шкатулки. Наверное, после занятий жизнь выплескивается на широкую лестницу и балконы, в коридоры и холл, двери аудиторий распахиваются, и усталые ученики оказываются на свободе… Бьянка представляет себе танцевальный зал, где сейчас идет занятие… Папа кладет ей руку на плечо, и девочка вздрагивает. Джорджио знаком просит следовать за ним. Он открывает одну из дверей и вежливо спрашивает:

– Как добрались?

– Хорошо, спасибо.

– Ты рада, что оказалась здесь?

Бьянка молча кивает. Что за глупый вопрос?

– Твой папа сказал, ты очень хочешь поступить в Академию, но никогда не бывала в подобных школах.

Джорджио говорит с ней мягко, как с ребенком. Бьянка к этому привыкла. Своим невысоким ростом и хрупкостью она всегда вызывает умиление у взрослых. Некоторые даже не верят, что ей двенадцать. Бьянку это раздражает, хотя, конечно, в такой внешности есть и свои плюсы. Например, многие учителя прощают ей ошибки, болтовню на уроках и даже невыполненные домашние задания. Это очень кстати, ведь учеба дается Бьянке тяжело.

– По крайней мере, она видела, сколько времени заняла поездка и что здесь нужно быть быстрым, – вмешивается папа. – Метро, остановки, станции… Не то что дома, где можно ездить в школу на велосипеде, да, Бьянка?

Девочка загадочно улыбается. Арт называет это «улыбкой Моны Лизы»: ему сложно понять, что у дочери на уме. А Бьянка тем временем думает, что здесь, конечно, непривычно, но она справится. Остальные же справляются. Многие ученики Академии приехали из других городов. И зачем папа говорит об этом, ведь они уже всё обсудили дома?

Однако нравоучения не заканчиваются. Охранник качает головой и произносит:

– Многие представляют себе невесть что. Думают о телешоу, о каких-то выдуманных школах из кино, где никто ничего не делает… А потом приезжают сюда и испытывают шок.

– Я вовсе не думаю о телешоу, – перебивает Бьянка тоненьким голоском. Почему эти двое считают ее наивной и глупой?

– Не сомневаюсь. Твой папа рассказал по телефону, что ты занимаешься танцами уже два года, – кивает Джорджио, его голос по-прежнему звучит наигранно. – Почему ты хочешь поступить в Академию?

Похоже, они с папой вступили в сговор и хотят, чтобы Бьянка передумала.

– Это подходящее место для меня. Так говорит даже моя преподавательница танцев, – сухо отвечает девочка.

Улыбка исчезает с ее лица: она сердится. Неужели придется отвечать на вопросы охранника? Тем временем Джорджио подводит гостей к большому окну.

– Я дам тебе заглянуть в зал. Только тихо. Тебя никто не должен увидеть, – шепчет он Бьянке.

– Я знаю, папа предупредил, что приходить в школу нельзя.

– Отлично. Тебе придется побыть шпионом, – весело подмигивает Джорджио. – Вот, можешь посмотреть отсюда.

Папа и Джорджио отходят в сторону. Из окна Бьянка видит огромную светлую комнату для занятий. Повсюду зеркала, пол из темного дерева, у стены балетный станок. Зал в школе танцев, куда ходит Бьянка, точно такой же. Зато здесь, в Академии, вместо музыкального центра – настоящий рояль с пианистом. По-другому выглядит и преподавательница, которая сурово смотрит на учениц. Укутанная в шаль женщина с абсолютно прямой спиной и пучком волос на затылке похожа на хищную птицу. Бьянке кажется, что она вот-вот расправит крылья и взлетит. Рядом ассистентка в балетной пачке показывает девочкам движения. И самое главное отличие – ученицы. Высокие, худенькие, в одинаковых черных купальниках. Тонкие руки напоминают травинки, дрожащие на ветру. Длинные шеи, сосредоточенные лица, элегантность и легкость движений. Ноги, кажется, не касаются пола, тела будто парят в воздухе.

Бьянка никогда не видела ничего подобного – ни по телевизору, ни в интернете. Эти девочки не похожи на лебедей, фей или волшебных существ, порхающих в воздухе. Они такие же, как Бьянка. На их лицах видны капли пота, тела гнутся, сгибаются и тянутся. Разогретые мышцы наполнены энергией. Бьянка чувствует неудержимую силу, что исходит от балерин, прыгающих в унисон в идеальных сиссонах[2]. Мысленно она уже в зале вместе с ними. Она видит себя рядом с другими ученицами – темноволосую, хрупкую, но очень сильную…

Вдруг все резко обрывается. Бьянка чувствует на себе хищный взгляд преподавательницы. Девочка испуганно отпрыгивает в сторону. Сердце вот-вот выскочит из груди. Ей кажется, наступил конец света. Бьянка бежит к папе и Джорджио, зажав рот рукой, чтобы не закричать.

– Она не видела тебя, – успокаивает Джорджио. – Стекла очень толстые, а в зале слишком светло, чтобы разглядеть чье-то лицо снаружи.

Но Бьянку до сих пор прожигает взгляд учительницы, похожий на молнию.

– Как зовут эту даму? – спрашивает она.

Джорджио смеется:

– Теперь будешь прятаться от нее? Все равно встретитесь на просмотре. Она в числе экзаменаторов, русская.

Имени Джорджио так и не называет.

3. Слишком взрослая, чтобы начинать

Звенит звонок, и Академия словно просыпается. Ученики выбегают из аудиторий. Слышны голоса, смех, крики. Бьянке хочется нырнуть в этот поток, но папа молча тянет ее в сторону. Через минуту незваные гости уже на улице. Серый городской воздух наполнен механическим шумом автомобилей. Девочке кажется, что здесь стало еще мрачнее, будто кто-то выключил свет.

Телефон Бьянки вибрирует. Ирис волнуется: уже целый час от подруги никаких вестей, вдруг что случилось? Бьянка, торопясь за папой, быстро отправляет несколько восклицательных знаков и сердечек, пытаясь выразить свой восторг. Арт ворчит:

– Бьянка, хватит!

Но девочка так рада, что даже не обижается и послушно сует телефон в карман, успев набрать пять букв: «идинп». Это расшифровывается как: «извини, должна идти, напишу позже».

– Ну что, как тебе? – спрашивает папа, оборачиваясь к Бьянке.

– Прекрасно, даже лучше, чем я представляла! – восклицает девочка. Ее глаза сияют от восторга. Она обнимает папу и шепчет: – Скорее бы началась учеба!

Арт удивленно смотрит на нее и бормочет:

– Я имел в виду площадь…

Только теперь Бьянка замечает, что они остановились напротив знаменитой башни с часами.

– Очень красивая, – говорит она, не желая расстраивать папу.

Огромная площадь окружена редкими, пока что голыми деревьями. В центре возвышается церковь, похожая на веер из белого кружева.

В папе просыпается дизайнер, и он пускается в архитектурные пояснения:

– Ее построили по приказу императора. Он хотел, чтобы она напоминала декорации в театре…

Бьянка притворяется, что с интересом слушает, но телефон упорно вибрирует в кармане. Если не ответить, Ирис обидится до смерти. Поэтому через несколько минут Бьянка осторожно достает телефон и читает сообщение: «Где ты? Я с ума схожу от любопытства. Хотя бы намекни».

– Опять! – недовольно ворчит папа.

– Прости, я быстро. Потом выключу, обещаю.

Бьянка пишет, что папа в ярости, они идут обедать, и она напишет позже. Тем временем Арт свернул свою лекцию по истории искусств и теперь с обидой в голосе предлагает:

– Может, перекусим где-нибудь?

Сейчас Бьянке все равно, где обедать: откуда она знает, где здесь хорошее кафе? Зато в следующем году она пригласит папу, скажет, что и где заказать.

Бьянка уверена, что к тому времени уже станет балериной. Она ведь прошла испытание, которое родители устроили, чтобы понять, не испугается ли она. Девочка несколько месяцев уговаривала их записать ее на просмотр в Академии в июне. Преподавательница танцев одобрила эту затею, а вот папа с мамой не очень-то обрадовались… Почему они не похожи на тех гордых родителей из телевизора, которые аплодируют своим детям, стоящим на сцене? Или хотя бы на родителей ее подруг, что говорят о своих дочерях как о юных гениях? Особенно мама. Ее убедить было сложнее всего. Она и слышать ни о чем не хотела и обвиняла синьору Лауру, преподавательницу танцев, что та «вбила ребенку в голову» эту идею. Конечно, кто же еще мог надоумить девочку на такое? На самом деле Бьянка сама решила отправиться на просмотр, а Лаура просто поддержала ее.

– У ребенка большой талант, – заявила она после первого года занятий.

Маме было приятно слышать это. На выпускном концерте она сидела в первом ряду. Она гордилась Бьянкой, называла ее «лучшей». Бьянке было десять, когда она начала танцевать, но она превосходила других девочек, танцевавших с детства. Все два года, что Бьянка занималась в школе, родители всегда ее поддерживали.

Но на прошлое Рождество все изменилось. Бьянка объявила, что хочет поступить в Академию и стать балериной. Она думала, мама обнимет ее, плача от счастья, папа прижмет к себе и поцелует в макушку… В общем, прекрасная трогательная сцена, как в телешоу. Куда там! Родители переглянулись и спросили, что она имела в виду. Затем потребовали объяснений, разгорелась ссора, и Бьянка убежала в свою комнату, обидевшись, что ее идею посчитали простым капризом.

Спустя некоторое время папа решил помириться с дочкой (он всегда мирился раньше мамы) и спросил:

– Ты уже обо всем узнала? Хочешь, вместе съездим в Академию?

Что ж, это был шаг вперед. Бьянка успокоилась, в ее сердце зародилась надежда. В конце концов, папа мог стать союзником. В молодости он тоже уехал из дома, поступив в университет в другом городе. К тому же они с Бьянкой хорошо понимали друг друга. Мама всегда возводила ненужные барьеры, и прорвать ее линию обороны было непросто. Больше всего Бьянка расстроилась, услышав, как мама говорит папе:

– Ей уже двенадцать. Она слишком взрослая, чтобы начинать заниматься балетом. Ее ждет огромное разочарование.

Так что поездка в Академию – хороший шаг вперед. Теперь Бьянка сидит с папой в оживленном кафе, где яблоку негде упасть.

– Ты точно довольна? – спрашивает папа, пытаясь перекричать шум голосов и музыку.

По телевизору показывают концерт популярной певицы, выступающей в окружении танцоров. И это тоже называется танцем. Бьянка так умеет. На Рождество они в танцевальной школе порадовали родителей коротким номером с современной хореографией. Поп-музыка, быстрые, четкие, забавные движения. Для таких танцев Бьянка не слишком взрослая. Наоборот, у нее подходящий возраст, она бы даже могла попасть на телевидение.

– Ты уверена насчет классического танца? – с сомнением спросила Ирис, узнав о решении подруги.

Бьянка промолчала. Если Ирис задает такие вопросы, значит, она ничего не понимает.

– Это ведь очень тяжело! К тому же, только не обижайся, это немного… несовременно. Кого сегодня интересует балет? Ты бы могла заниматься современными танцами, это так круто, а некоторые танцоры… Ты слышала о Ким?

Бьянка пожала плечами:

– Сейчас кое-что покажу.

Она достала телефон и включила видео с высоким мускулистым мужчиной, который почти летал по сцене.

– Ого! Кто этот красавчик? – спросила Ирис, открыв рот от удивления.

– Роберто Болле.

– Тогда все понятно, – рассмеялась Ирис.

Родители до сих пор не воспринимают мечту Бьянки всерьез. Даже папа. По правде говоря, Бьянка согласилась съездить в Академию лишь для того, чтобы убедить отца.

– Ты думаешь, я слишком взрослая, чтобы поступить в Академию? – спрашивает Бьянка.

– Ограничений по возрасту нет, мы же видели, – возражает он. – К тому же не мне решать. Они ведь не просто так устраивают просмотр. Все зависит от экзаменаторов.

Конечно, судить будут те, кто разбирается в балете. Бьянка больше не хочет выслушивать тех, кто не имеет отношения к танцам: родителей, школьных учителей, друзей и знакомых. А то все вдруг стали экспертами: надо было начинать раньше, это просто каприз, это слишком тяжело, она не справится, она не подготовлена… Сколько раз Бьянка слышала подобные разговоры?

Хватит. Папа все видел и понял, что это серьезная школа. Теперь Бьянке нужно убедить родителей записать ее на просмотр.

Тем временем в кафе заходит группа девочек. Волосы у них стянуты в пучки, а походка и осанка ясно говорят о том, что это ученицы Академии. Бьянка представляет себя среди них и улыбается. Своей улыбкой Моны Лизы.

4. Слишком маленькая, чтобы начинать

Бьянка ошибалась, думая, что полоса препятствий закончилась. Когда они вернулись домой, девочке показалось, будто никакой поездки в Академию не было. Все по-прежнему пытались ее отговаривать.

Родители не хотели записывать Бьянку на просмотр. Их поддерживали бабушки и дедушки, дяди и тети. Больше всех старалась двоюродная сестра Элли, которая в молодости училась в Академии драматического искусства в Риме. Она мечтала стать актрисой, но в итоге лишь разочаровалась в себе.

– Я должна сказать тебе важную вещь: без связей тебя не возьмут, – многозначительно произносит она.

– Ты ведь говоришь о театре! – фыркает Бьянка.

– Балерины тоже работают в театре, – уверенно возражает Элли.

– У них все по-другому, тебе не кажется? Они не играют, а танцуют. Балерины должны иметь отличную подготовку.

Все же Элли обладала небольшими театральными способностями. Бьянку всегда поражало, как той удается менять выражение лица и интонацию.

– Чтобы играть на сцене, нужно иметь талант. И много репетировать. Голос, жесты, движения – всему можно научиться, – в голосе Элли слышится гнев. – Однако этого недостаточно. Ты можешь быть самой талантливой в мире, но в театр возьмут знакомых режиссера или продюсера. Тех, кого будут продвигать.

– Возможно, в балете все по-другому, – Бьянка не собирается сдаваться.

Но Элли злобно шипит:

– Это было бы странно. В театре, кино, на телевидении – везде именно так.

Да, но талантливые люди добиваются успеха даже без связей. Бьянка решает больше не говорить об этом с двоюродной сестрой, которая явно обижена на мир. Ведь Элли жила в другом городе, училась в другой школе. Прошло двенадцать лет, ровно столько же, сколько сейчас Бьянке. Тогда даже не было сотовых телефонов и интернета. Сейчас можно заявить всему миру, что человек хитрит и продвигается с помощью связей… Бьянке жаль Элли. Та смирилась с неудачей и открыла магазин винтажной одежды, похожей на театральные костюмы.

И все-таки балет – это другой мир. И чтобы попасть в него, нужно иметь определенные качества и гибкое тело, рожденное для движения.

В школе все тоже были против. Учителя даже вызвали родителей Бьянки, чтобы высказать свое мнение.

Вот, например, Сандра Корси, которую считают «очень понимающей и зрелой» женщиной. Она славится тем, что никогда не выходит из класса во время уроков и знает учеников лучше, чем коллеги. Она сразу переходит к делу:

– Бьянка, дорогая, твое желание делает тебе огромную честь. Балет – великая дисциплина…

Искусство, хочет поправить Бьянка, но сдерживается. Еще не хватало критиковать учительницу итальянского языка. Девочка слегка поднимает брови, как папа, чье настроение тоже меняется в мгновение ока – от простого удивления до раздражения. Бьянка растеряна и злится. Очевидно, разговор не заладился с самого начала.

– Но я действительно беспокоюсь. Тебе еще рано уезжать из дома. Я думаю, ты слишком маленькая, чтобы начинать, – продолжает Корси.

– Что? Слишком маленькая? – изумленно переспрашивает Бьянка.

Девочка смотрит на родителей. Мама тут же соглашается с учительницей:

– Да, милая. Это именно то, что я твержу уже долгие месяцы. Тебе слишком рано уезжать из дома, ты еще ребенок. Давай вернемся к этому разговору позже, через год. Верно, Сандра?

У Бьянки от удивления падает челюсть. С каких пор мама обращается к преподавателю по имени? Девочка вопросительно смотрит на папу, но тот словно превратился в статую.

– Я очень согласна, – кивает учительница.

Должно быть, с ней что-то не в порядке, раз она допускает такую ошибку – использует ненужное слово «очень». На уроках Сандра Корси постоянно твердит, что так говорить нельзя. Она должна была просто сказать: «Я согласна». Бьянка растерянно слушает учительницу и маму, и их слова, несмотря на ласковые интонации, обрушиваются на нее, словно тяжелые булыжники.

Тем временем, Сандра Корси продолжает:

– Дополнительный год пойдет тебе только на пользу. Ты сможешь подготовиться, занимаясь в своей танцевальной школе. Так ведь?

Бьянка пожимает плечами и бормочет:

– Не думаю, что я могу там чему-то научиться.

– Хорошо, что здесь нет Лауры! – восклицает мама. Внезапно она начала называть всех педагогов по имени, словно они ее подруги. – Как ты можешь это говорить? Она настоящий профессионал.

– Я о другом, – раздраженно откликается Бьянка. Они сто раз обсуждали это, почему мама ничего не понимает? – В Академии танцуют не два раза в неделю, а каждый день.

Мама сухо возражает:

– Мы уже говорили. Ты можешь заниматься танцами ежедневно, если хочешь. На продвинутом курсе.

– Мне кажется, в твоем возрасте не стоит посвящать все время одной дисциплине. Ты ведь должна получить разностороннее образование, – добавляет учительница, снова произнося неприятное слово «дисциплина».

– Я знаю, что мне нужно многому научиться, – соглашается Бьянка, пытаясь убедить хотя бы ее. – Поэтому я и выбрала Академию. Помимо практики там есть и теория. Ученикам преподают историю танца. По утрам я буду ходить в обычную школу, а после обеда – на занятия в Академии.

– Все было бы замечательно, если бы Академия находилась рядом с домом, а не в другом городе, – отвечает мама.

Теперь и папа решает вставить свое слово:

– Да, дорогая, в этом вся проблема. Ты слишком маленькая, чтобы жить одной вдалеке от родителей.

Бьянка расстроенно опускает голову. Учительница обнимает ее на прощание и говорит что-то вежливое и ласковое. Мама целует дочь и спрашивает, не злится ли она. Папе кажется, что девочка стала еще более хрупкой и бледной. Бьянка молча поднимается по лестнице и заходит в класс. Ирис удивленно смотрит на нее и встревоженно шепчет:

– Эй, что случилось? Они пытали тебя?

Но Бьянка не хочет ни с кем разговаривать.

5. Они тебя не возьмут

Бьянка так расстроена, что ее чувства заполнили весь дом. Грусть девочки проникла на кухню и окрасила в темные цвета семейные фотографии, висящие на стенах. Девочка даже не хочет ужинать, хотя ее мама – настоящая волшебница. Она готовит шедевры из простых ингредиентов и может превратить любое банальное блюдо в нечто оригинальное.

– Я умею делать все по чуть-чуть, то есть ничего, – смеется мама, когда ее подруга Грейс хвалит ужин и говорит, что та могла бы стать отличным шеф-поваром. Начинать ведь никогда не поздно. Некоторые строят блестящую карьеру после пятидесяти.

Даже у мам есть лучшие подруги. Грейс и мама познакомились в университете и дружат до сих пор, хотя их пути и разошлись. Грейс работает в банке, а мама – в маленьком издательстве. Настолько маленьком, что в нем всего один редактор – она сама. Владелица издательства, Отис, занимается «рабочими вопросами»: часами болтает с писателями, обедает с ними, рассказывает журналистам о своем последнем открытии – поэтессе, которая вот-вот получит Нобелевскую премию по литературе… Этого никогда не происходит из-за тайных интриг, о которых любит поговорить двоюродная сестра Бьянки Элли: они всегда приводят к успеху «других». Но мама Бьянки вовсе не стремится стать редактором книги, получившей Нобелевскую премию. У нее и так полно работы. Она в одиночку разбирается с причудами писателей, которые вопят от ужаса, если кто-то попытается изменить хотя бы слово в их книгах. Мама часто рассказывает Бьянке о безумных авторах, которые, написав одну повесть, чувствуют себя «Толстым, но даже лучше, ведь моя книга более современная», хотя даже не читали Толстого, потому что «все эти тома – та еще нудятина». У некоторых писателей высокомерия больше, чем таланта. Им стоило бы радоваться, что их вообще опубликовали, и все благодаря коммерческому таланту Отис и ее способности получить финансирование от транспортной компании, музея или даже военной организации.

Вот почему мама так напугана тягой Бьянки к искусству. Она боится, что дочь придает слишком большое значение лестной оценке преподавательницы танцев и скоро разочаруется. Талант Бьянки сгорит, а вся нежность и легкость улетучатся.

Бьянка понуро ковыряет вилкой в тарелке. С момента разговора с учительницей итальянского прошло уже несколько дней. Ситуацию усугубил разговор с преподавательницей физики (еще одна союзница мамы), которая тоже заявила, что Бьянка «слишком мала, чтоб уезжать из дома». Из-за всего этого лицо Бьянки осунулось. Она выглядит так, словно переболела тяжелым гриппом. Карие с золотистым отливом глаза девочки потемнели и теперь похожи на две черные дыры.

Сегодня папа не ужинает с ними – надо закончить срочную работу в офисе. В глубине души Арт рад случаю сбежать из дома. Ему тяжело видеть потухший взгляд дочери, дышать грустью, которая скопилась в квартире и не выходит даже через распахнутые окна, впускающие мартовский туман. Даже Грейс, не отличающаяся особой чуткостью, и та замечает настроение Бьянки и пытается развеселить ее.

– Да у нас настоящий девичник! – весело замечает она.

Маленькая Миколь единственная радостно реагирует на энтузиазм Грейс, поднимая в ответ розовый стаканчик с соком. Но Миколь пять лет, что она знает о беспомощности, о тоске из-за невозможности воплотить свою мечту? Она с удовольствием следует семейным правилам, и пусть только кто-нибудь попробует нарушить привычные ритуалы – забудет искупать ее вечером или почистить с ней зубы, не положит в рюкзачок вкусное печенье на полдник в садике и не подготовит фартук для детских занятий по физике. В отличие от Бьянки Миколь не замыкается в себе. Она устраивает конец света, топает ногами и отчаянно рыдает. Возможно, если бы Бьянка визжала и плакала, хлопала дверями и закатила хорошую истерику, родители перестали бы притворяться понимающими и демократичными, повторять, что «желают ей только добра», хотя на деле прислушиваются к мнению первого встречного, а мнение Бьянки, которая отчаянно хочет быть услышанной, игнорируют.

Как-то Ирис спросила:

– Может, тебе сбежать из дома, чтобы поступить в Академию?

– Там требуется разрешение родителей, – печально ответила Бьянка. Но Ирис не сдавалась:

– Скажи, что ты сирота, придумай другое имя.

– Ирис, мы же не в кино.

Но сегодня за ужином Бьянке кажется, что она в кино. Грейс хвастается новым цветом волос, которые теперь выглядят неестественно ярко, как парик. Мама одета в черное, словно актриса в спектакле, и явно переборщила с макияжем. К тому же сегодня ее кулинарный талант почему-то дал сбой. Миколь распевает песенки, которые выучила в детском саду, и своим тоненьким голоском развлекает двух женщин и подавленную сестру. Бьянка не удивится, если вдруг раздастся команда «Стоп, снято!» и на кухне появится режиссер.

Разумеется, Грейс заглянула в гости не просто так, а с определенной и довольно невыполнимой миссией: оживить Бьянку, рассказав, что тоже хотела стать балериной и даже проучилась несколько лет в Академии. К счастью, эти «мучители из Академии» не отбили у нее интерес к танцу, и Грейс каждую субботу ходит на занятия, даже участвует в конкурсах…

Грейс храбро проглатывает неудавшееся жаркое и суфле на десерт. Мама и Миколь уходят из кухни: малышке пора спать. Правда, сегодня ей бы хотелось нарушить правила и остаться за столом вместе с тетей Грейс. Протестующие вопли Миколь разносятся по квартире.

Бьянка молча слушает болтовню Грейс и пожимает плечами. Что она может ответить человеку, который выставляет напоказ свои провалы? Что с ней этого никогда не случится? Неужели родители совсем не верят в нее?

– Сказать правду? – спрашивает Грейс, у которой, очевидно, кончились аргументы.

Бьянка хочет в очередной раз пожать плечами. Но ей интересно выслушать мнение лучшей маминой подруги.

– Давай, – отвечает она.

– Ты только не обижайся, но они тебя не возьмут, – уверенно говорит Грейс.

– Почему?!

– Ну, я же объяснила: там очень строго отбирают учеников. На просмотры приезжают девочки, которые танцуют с раннего детства. Ты же начала заниматься не так давно, у тебя нет достаточной подготовки. Я‐то танцевала с пяти лет, к тому же обладала подходящим для балета телосложением… Говорю тебе как подруга: даже если ты захочешь попробовать, ни на что не надейся.

– Я не разочаруюсь, – отвечает Бьянка. Внезапно в ее сердце загорается надежда. – Но я хочу хотя бы попробовать. Мама должна разрешить мне попробовать, да? Потом я успокоюсь и обо всем забуду.

– Ну да, – сухо кивает Грейс.

Крики в соседней комнате стихают, и на кухню влетает Миколь. На ней пижама и розовая балетная пачка – подарок бабушки на Рождество.

– Я тоже балерина! – кричит девочка и кружится по комнате.

Мама бросает взгляд на Грейс и понимает, что та потерпела неудачу.

6. Возьмут только тех, кто хорошо подготовлен

Перед входом в Академию собралась толпа. Все толкаются, задевают друг друга и жалуются на чужую невоспитанность. Напрасно охранник уговаривает собравшихся успокоиться и не устраивать давку, ведь места хватит всем. Люди словно боятся, что в любую секунду вход перегородит решетка или гильотина. Наконец все проходят в холл.

В основном здесь женщины: мамы, бабушки, тети – родственницы будущих балерин. Многие девочки явились на просмотр с идеальными пучками.

– Наша занимается уже шесть лет, – гордо сообщает чья-то бабушка, которая, видимо, провела все утро у парикмахера. В ушах у нее переливаются серьги с большими жемчужинами, а на щеках – яркие румяна. – Ее не могут не взять.

– Она начала танцевать в семь лет, и все благодаря мне, – добавляет мама девочки. – Это я разглядела ее талант. Она танцевала под музыку уже в три года!

Родители Бьянки вежливо слушают и улыбаются.

– Неужели? Какая молодец, – комментирует Арт.

– А ваша? – спрашивает женщина, показывая на Бьянку.

Папа открывает рот, но мама отвечает быстрее:

– Она сама захотела прийти сюда.

– Конечно, они сами захотели, а как же иначе, – откликается женщина и смеется. – Наша дочь, Беба, тоже сама приняла решение. Правда, дорогая?

– Она сама все сделала с помощью интернета. Этой штуки, которую используете вы, молодые, – бабушка прижимает к себе худенькую внучку.

– С нами приехала моя сестра, – поясняет мама Бебы, показывая на молодую женщину с пучком и ярким макияжем. – Она тоже танцовщица, но занимается современным балетом. Она хорошо знакома с одним из преподавателей Академии.

Арт и Барбара, родители Бьянки, протягивают руки, здороваются. Бьянка отходит в сторону, стараясь не слушать. Это не так уж сложно: нужно перестать концентрироваться на отдельных словах, и тогда болтовня станет похожей на чириканье скворцов.

Бьянка, конечно, знала, что будет не единственной претенденткой. Знала и то, что на просмотр приедут люди с разных уголков страны. Но чтобы такая толпа… Неужели весь мир вдруг узнал о балете и решил поступить в Академию? Бьянка тайком разглядывает других девочек. Все они того же возраста, что и она (претенденток постарше и помладше развели по другим помещениям). Но некоторые выглядят гораздо взрослее. Они накрасили губы, подвели глаза, нарумянили щеки. На них – специальные купальники и кашемировые кардиганы, трико и гетры. А некоторые одеты в спортивные костюмы и кроссовки знаменитой марки одежды для танцоров. Бьянка не могла и предположить, что многие девочки на просмотре решат притвориться настоящими балеринами. На ней очень простая пачка, а волосы собраны в высокий хвост.

Папа незаметно подходит к дочери и кладет руку ей на плечо:

– Как ты?

– Хорошо. Хорошо.

Арт кивает. Когда Бьянка дважды произносит «хорошо», это значит, что она спокойна и чувствует себя в своей тарелке.

Если бы к купальнику девочки не была прикреплена карточка с номером, никто бы и не подумал, что она тоже готовится к просмотру. Бьянка больше нервничает, когда идет к зубному врачу.

– Как много людей, – продолжает папа с улыбкой. – Родителей больше, чем вас, детей.

Арт – один из немногих мужчин и единственный, кто не говорит с остальными и не уткнулся в телефон. Зато мама Бьянки непрерывно строчит сообщения. Она взяла отгул на один день, но Отис с раннего утра забрасывает ее письмами, словно именно сегодня в издательстве должна состояться сделка века. К тому же какая-то писательница не оставляет маму в покое и названивает ей, пытаясь узнать, почему ее текст хотят отредактировать. Это ведь биография! Нельзя изменить ни одной запятой, иначе книга потеряет свою уникальность.

Бьянка чувствует на себе оценивающие взгляды незнакомой девочки и ее мамы. Они выглядят одинаково: обе худые, вытянутые, с каштановыми волосами и челками, в черных трико и мягких сапогах, которые папа называет обувью Робин Гуда. Единственное отличие – волосы девочки стянуты в пучок.

– Привет, – растерянно говорит Бьянка. Ей не нравятся эти колючие взгляды.

– Привет, – отвечает девочка, выдавливая из себя притворную улыбку.

– Вы знакомы? – удивляется Арт.

– Нет, но мы ведь коллеги, да? – девочка протягивает им руку.

– Надеюсь, – улыбается та.

– Меня зовут Бьянка, а это мой папа.

– Я – Дебби, а это моя мама Дебора.

Увидев Арта, мама Дебби восклицает:

– Ого, неужели я вижу папу! Как, вы сказали, ваше имя?

– Я еще не успел представиться. Артур, – вежливо, но достаточно холодно отвечает Арт.

От этих двух особ, словно из телешоу талантов, нужно держаться подальше. Бьянка удивленно смотрит на папу: она уже и забыла, как звучит его имя полностью. Обычно все зовут его Артом. К тому же так называется его студия дизайна: «Арт-графика».

– Ты пришел с дочерью? Какой молодец! – Дебора сразу переходит на «ты», словно они с Артом старые друзья. Тот слегка поднимает брови и смущенно улыбается:

– Я не мог не прийти…

– Правильно! Сегодня важный день для наших девочек. Впрочем, для нас тоже, – Дебора резким движением поправляет волосы.

– Для нас? – удивленно переспрашивает Арт. Он жалобно смотрит на дочь, но та уже болтает с Дебби, оставив его в компании этой неприятной женщины.

– Конечно, они начинают осваиваться в этом мире, знакомятся с людьми… Ты тоже разведен, Артур? – спрашивает Дебора, понизив голос.

Арт начинает нервничать. Что? При чем здесь это?

– На самом деле я…

Он ищет глазами жену, которая, как назло, куда-то запропастилась. Она ведь только что разговаривала со своей странной писательницей… Арту приходится спасаться бегством и притворяться, будто ему очень интересно, о чем разговаривают Бьянка и Дебби.

– Я проходила обучение у Поповой в мае, – говорит Дебби.

– Попова преподает в Академии, – поясняет ее мать, не сводя глаз с Арта. – Она тоже будет на просмотре.

– Ясно, – резко отвечает тот.

– Дебби просто обязаны взять. Она была ее ученицей, одной из лучших. Они хорошо знают друг друга.

– Ну разумеется, – рассеянно говорит Арт.

Тем временем Дебора спрашивает Бьянку:

– Ты тоже посещала подготовительные курсы в Академии?

– Нет, я ходила в школу танцев. Я занимаюсь уже… три года, – признается девочка.

Она немного приукрасила. Ей надоело слышать, что два года – слишком мало для балета. Но Дебби округляет глаза и выдает:

– Всего три? Везет же! А я – почти десять.

– Десять? – Бьянка не верит своим ушам.

– Я пошла в школу танцев в четыре года, а в сентябре мне исполнилось четырнадцать.

– Значит, ты почти профессионал, – иронично комментирует Арт.

– Так и есть, – возмущенно говорит Дебора. – Но, как известно, балерин не берут в театр без диплома, поэтому приходится проходить эту волокиту. Даже Попова сказала, что по-другому никак. Нужно пройти просмотр вместе с новичками. В общем, обычная бюрократия.

– Как школа, – сухо замечает Арт.

– То есть? – не понимает Дебора.

– Школа тоже обязательна, еще одна бюрократия. И все же нужно окончить ее, хотя учиться можно всю жизнь, – говорит Арт, не сдерживая сарказма.

Наконец рядом появляется Барбара.

– Прости, эта Фортеза Манье всю душу мне вытрясла из-за одного абзаца.

Воцаряется неловкая тишина, и мама удивленно спрашивает:

– Я не помешала?

– Нет, что ты. Мы просто болтаем. – Арт берет Барбару под руку и говорит Деборе и ее клону Дебби: – Это моя супруга.

– Ваша дочь похожа на вас, – бормочет Дебора. Она явно расстроилась.

– Правда? Обычно все говорят, что Бьянка – вылитый папа, – радостно откликается мама.

Бьянка и Арт переглядываются и одновременно поднимают левую бровь.

7. Просмотр

Оказавшись в зале, Бьянка вспоминает слова своей преподавательницы Лауры: «Это просто танцевальное занятие. Тебе нужно расслабиться и внимательно слушать экзаменаторов».

Арт в последний раз смотрит на дочь. Родители столпились у входа, наблюдая за тем, как их дети заходят в зал Академии. Некоторые мамы уже плачут, другие посылают воздушные поцелуи, словно их дочери садятся на корабль и отправляются в кругосветное путешествие. У некоторых девочек дрожат руки, кто-то нервно моргает. Бьянка выглядит абсолютно спокойной. Ей гораздо страшнее во время контрольных в школе. Вот тогда-то она трясется от страха, у нее леденеют руки и сжимается горло. Иногда Бьянка не может заснуть из-за волнения, например, перед опросом по истории. Как выучить все эти дурацкие даты и имена?

Но сегодня она уверена в себе. Девочка попала в свою стихию, словно Русалочка, которая вернулась в море после страданий на суше. Почему никто до сих пор не догадался поставить балет по этой сказке? Зеркальный зал, в котором проходит просмотр, похож на сияющую морскую гладь. Бьянка движется легко и свободно, вытягивается и оживает.

Прежде чем встать в нужную позицию, она окидывает взглядом группу экзаменаторов. Кто-то шепнул Бьянке, что среди них две русские: Попова и Бобулова. Где же они? Вот одна, это точно. Бьянка видела ее, когда они с папой приезжали в Академию. У нее неприятная улыбка, она сверлит девочек неодобрительным взглядом. Если бы Бьянка была хореографом «Русалочки», эта русская получила бы роль морской колдуньи, которая отняла голос у Русалочки и волосы у ее сестер.

Экзаменаторы молча разглядывают кандидаток. Тем временем ассистентка объясняет и показывает девочкам движения. Некоторые даже не слушают ее и начинают сразу же танцевать, желая показать свое мастерство. Но Бьянка внимательно слушает ассистентку и вспоминает наставления Лауры: «Не переборщи. Они ценят естественность. Я бы предпочла работать с менее подготовленным человеком, ведь у него податливое тело, которое можно изменить. Слушай свой внутренний голос».

Бьянка ничего не знает о внутреннем голосе. Каждый раз, когда она пробовала слушать его, это не приводило ни к чему хорошему. Например, в школе: если ты не подготовился к уроку, внутренний голос тебя не спасет. Не помог он и в общении с мальчиком, который очень ей нравился. Бьянка думала, что небезразлична ему, а он на самом деле интересовался ее подругой.

Но сейчас, в зале, похожем на море, Бьянке кажется, что они с внутренним голосом на одной волне. Она отводит плечи назад и вытягивает шею. Ноги во второй позиции, руки подняты вверх. Она чувствует движение еще до того, как начинает исполнять его. Девочка краем глаза следит за жестами ассистента и повторяет их, с «грацией, но без наигранности», как учила Лаура.

Лаура очень смешно изображала наигранные и неестественные движения. Она старалась развеселить девочек, поскольку считала, что искусство, как и жизнь, невозможно без эмоций, грусти и радости. Серьезность должна сопровождаться смехом, иначе это не танец, а настоящая пытка.

Больше всех мучается Арт, который сейчас слоняется по улице. Родителей попросили покинуть школу после того, как они попрощались с детьми. Своими криками заботливые мамаши сорвали бы просмотр.

Кто-то направился в кафе напротив, кто-то – по магазинам, кто-то пошел выгуливать собаку, все это время просидевшую в машине. Арту не хотелось уходить далеко. Он купил пару газет в киоске, чтобы отвлечься от мучительного ожидания. Барбаре снова позвонила та занудная писательница, и она пустилась в дотошные объяснения.

Везет ей, думает Арт. Он листает журнал, но не может сосредоточиться ни на одном слове, даже на заголовке. Приходится несколько раз перечитывать, чтобы понять смысл. Затем Арт бросает взгляд на здание, где его дочь сдает самый важный в жизни экзамен, и от волнения у него сводит живот. Арт видел, как Бьянка заходила в зал – такая спокойная, уверенная в себе, с высоко поднятой головой. В тот момент у него похолодели руки и затряслись ноги. Будто весь страх и тревога достались ему. Лучше уж так, думает Арт. Пусть его девочка будет спокойной и расслабленной, пусть она покажет все, на что способна, пусть она не боится. А он может и потрястись здесь, подумаешь. У Арта кружится голова, словно он внезапно заболел гриппом. Остается лишь надеяться, что время пролетит незаметно.

– Ну? Что пишут в газетах?