Константин Якименко

Исполнители

Лере Малаховой - без неё этого рассказа просто не было бы
Идиот всё-таки этот Генри!

Вчера днём его исполнители вернулись. Десять сами пришли, а двоих принесли. И одна из них — Лейла. Её и не узнать было… ну, после дистортера оно понятно: чуточку подольше — и не осталось бы уже, чего нести. Может, оно б так и лучше — не посмотрел бы этот дурак в последний раз на свою ненаглядную, ну, и принял бы спокойнее.

В Восточном Либератоне заварушка была. Бунт, красная тревога. Генри ещё переспросил тогда: точно красная? не оранжевая? Точно, говорят. Тебе ближе поднимай всех своих. А всех — это значит всех, и никак иначе. Ну, ясно: если красная — то не просто от голода людишки разбушевались, или свободы им, видите ли, не хватает. Значит, кто-то там знает слишком много. С обычными крикунами проще, можно газом обойтись. Но когда дело информации касается тут важно ни одного не упустить. Кто владеет информацией — тот и умами владеет. Тот и за ниточки дёргает. Всегда так было, ну а теперь особенно.

В новостях это не показывают, конечно. Ну, скажут: были небольшие беспорядки, но мир и спокойствие уже восстановлены. То, что после восстановления нескольких сотен как не бывало — никому знать не надо. Есть такое универсальное слово: контроль. Забрали на контроль, скоро они вернутся, не о чем переживать. Ну да — вернутся, конечно… ведь не врут, вот что характерно.

Но надо ж было так, чтоб именно Лейлу… Оно понятно — когда против сотен, то какая бы мгновенная реакция ни была, во все стороны сразу не увернёшься. Дистортер, опять же… но ведь могло и другого кого-нибудь.

Ну, а Генри убивается. Слёзы в три реки… или как там обычно говорят. Я ему: ты чего, дурик? ты мужик или кто? Он только рукой махнул: оставь, мол, не до тебя, иди на фиг ко всем чертям. Я вечером к нему зашёл всё-таки. Он ведь не такой, как я, у него всё прямо на лице написано. Я и говорю: ты что, в самом деле в исполнители решил податься? Ты идиот, что ли? Он то ли кивнул в ответ, то ли так просто головой махнул. Мол, может, и идиот — какая теперь, к ядрёной фене, разница? Вот тогда я ему и врезал в челюсть хорошенько. Генри упал сначала, потом подхватился. Хотел, видно, сдачи дать, но я его удержал — на пол сбросил и прижал покрепче. Говорю, ты очнись и головой подумай, а то она у тебя, видать, без толку на шее болтается. Ну что тебе эта Лейла? Она ведь не человек, даром что с виду девка — неужели не понимаешь? Хочешь, тебе три таких Лейлы сделают? Ну, ты ж сам знаешь: пойти к Санько и заказать — через недельку будет. И всех делов-то! Ладно, говорю: ты сейчас не морочь свою дурную башку, а проспись как следует. Завтра потолкуем.

Оно, в общем, понятно, чего он так. Она ведь не просто одна из этих была. Она настоящая была. Ну да — настоящая! Такого, естественно, в новостях тоже не рассказывают. Те, кто новости по голику смотрят, они даже слова такого не знают — исполнитель. Ну, то есть слово-то знают, конечно, но вот что оно в наше время означает… Они же верят, что законы у нас гуманные. Что полное стирание у нас запрещено даже для самых гнусных преступников. Только разрушение ассоциативных связей и частичная коррекция, не больше, ну что вы! Меня это, кстати, всегда забавляло: мол, разрушение связей обратимый процесс, поэтому так — гуманно, а почистить совсем — нет. Как будто кто-то когда-то станет его намеренно обращать, этот процесс. Возьмёт образцово законопослушного гражданина, и снова из него возмутителя спокойствия сделает — ну не смешно ли?

Я ещё много чего знаю, что в новостях не увидишь. Вот в двенадцать лет все ген-контроль проходят — и нормально, давно привычная процедура, чего уж там. А то, что матрицу генома целиком при этом снять — плёвое дело, никто не задумывается. Да и с чего бы им о такой хрени задумываться? Они же знают: всё, что надо человеку для счастья, у них есть. Это ведь с пелёнок вбивают. А много думать — вредно. Заболеешь и свихнёшься. Станешь преступником…

А оттуда и в исполнители прямая дорога. Или в координаторы. Вроде меня и Генри.

Так вот: у всех матрицы, конечно, не снимают. Слишком дорогое удовольствие — это ж сколько памяти надо, чтоб их хранить! Но у самых правильных, нормальных, чистых, здоровых — снимают обязательно. Вон у Санько полный доступ к архиву — прийти и сказать: а выдай-ка мне вот такого вот индивидуума! Ну, просто так он не даст, конечно. Но если для дела отштампует. Одного, пять, десять… сколько надо копий — столько и наштампует, чего уж там.

Опять же: допустим, надо кого-то убрать. Совсем убрать, так, чтоб без следа. И что делать — уничтожить физически? Можно, но невыгодно. Лучше почистить — причём качественно: оставить базовые реакции, а всю личность на хрен, как и не бывало. А потом на свободное место загрузить то, что нужно. И в результате у вас уже не человек получается. А получается у вас инструмент для решения проблем. Или короче — исполнитель. Для особо сложных поручений, так сказать. Где нормальный человек не справится. Нормальному боль будет мешать, страхи всякие, эмоции там… А исполнителю не будет — он на пределе сил работает. Ничего лишнего у него нет. Для того и делается.

Вот и Лейла тоже… они ведь с Генри ещё раньше знакомы были. А потом… ну не знаю я, кому и чем она помешала. Да и вообще, я не о том. Они же… ну, любили они друг друга, так это называется… ну, понятно, о чём речь.

Ладно бы он просто с ней спал. Все так делают, чего уж там, и я тоже. Эти куколки ведь послушные… исполнительные они, одно слово. Любые твои желания исполняют. Потрахаешься так разок-другой-третий… ну, пусть даже десять или двадцать. Всё равно же потом надоест. Скучно это, когда инициатива постоянно только от тебя исходит. Не то чтобы совсем как с трупом, но что-то похожее есть. Разнообразия хочется, опять же. Потому и не привязываешься. А Генри… у нас ведь во время операций с исполнителями прямой контакт идёт. Без всяких токеров-шмокеров — из мозга в мозг, чтоб быстрее и эффективнее. И чего там этот дурик ей сигналил? Нет, ясно — ответа от неё на такую чушь быть не могло, чего нет, того нет… но даже сами попытки…

А Гриндеру я бы своими руками морду расквасил. Это ж надо было такую подлянку парню устроить, чтоб к нему в подчинение его же девку дать! Хотя я, в общем, догадываюсь, за что он так. Не совсем, конечно, догадываюсь, иначе не маялся бы сейчас… но знает о нём Генри что-то такое. Что-то, чего лучше бы и не знать. Вот Гриндер и удружил. Тут ведь в чём подвох: мужичок наш только рад был! Я-то сразу сообразил, чем всё обернуться может — но у меня голова трезвая, я её по назначению использую… в отличие от некоторых. Сообразить сообразил, ну а толку? Генри не вразумишь, а на Гриндера мне наезжать не с руки — если он вдруг прознает, чего у меня в комнате, в заначке за стенкой лежит… в общем, отношения с ним лучше не портить. У меня ведь тоже своя жизнь есть.

Но в морду дать всё равно охота.

Утром потащил Генри в бар. Взял водки, налил себе и ему. Себе чуть-чуть, а ему побольше. Ну, выпили, понятно. Я ж думал, его попустит наконец. А он давай про свою ненаглядную рассказывать. Язык заплетается, а он всё говорит — про то, когда она ещё нормальная была. Как они ездили куда-то. Каньон какой-то, водопад… я так ни хрена и не разобрался, чем они там занимались. И без того не сильно понятно, так он ещё не говорит, а булькает, и через слово неопределённые артикли вставляет, или как это обычно называется. Ерунда, в общем, полная. И эту ерунду он гнал, аж пока не отрубился. Авось проспится, да и придёт в себя. Хотя — не уверен…

Я так думаю, новую Лейлу ему делать нельзя. Ни в коем случае. Тогда Генри свихнётся совсем. Он же её вообще отпускать от себя не будет, даром что ненастоящая! Как в следующий раз отправят на исполнение, так ещё, чего доброго, сам за ней увяжется. И пропадёт на фиг человечек! У него, может, голова и дурная, а всё-таки жалко мужика.

Тут у нас как раз партия новеньких — ну, восполнить потери. Я ещё не видел, но надо поглядеть. Может, там найдётся девица посексапильнее — так я устрою, чтоб её к Генри приписали. А если нет, то пойду к Санько и сам подыщу. В пси-карте погляжу, какие ему больше нравятся. Вообще это не в моих полномочиях, но есть одна лазейка — да и за такие мелочи не наказывают. Чтобы ноги от шеи, или как там говорят, ну и всё остальное при ней. Чтобы дурь любовную из его башки выбила. Может, за неделю-другую и выбьет. А потом — новые задания, новые впечатления… опять же, хочешь не хочешь — и головой поработать придётся. Да вытащу я его из этой ямы — куда он денется?

А если девица не поможет — пойду к Гриндеру. Порекомендую сделать частичную коррекцию. Этому гаду ведь только того и нужно! Чтоб заодно почистить, чего Генри знать не положено. Ну да пускай чистит — лишь бы парня спасти. Разрушение связей… нет, стирание не надо. Негуманно это, говорят… да ну, к чему громкие слова? Просто нехорошо как-то. Нельзя так с живым человеком…

Но совсем без коррекции, боюсь, не обойтись. Чтоб забыл свою ненаглядную и не вспоминал больше никогда. И жил дальше спокойно.

Иногда задумаюсь: а сколько у меня самого таких коррекций было? Ведь когда тебе память подправляют, ты и об этом не помнишь — вот что характерно. Кажется, вроде всегда жил так же, как сейчас. И думал так же, и беспокоился о том же… Ну, а если — не так же? Каким тогда я был и чем жил?

Хотя вот это уж точно полная ерунда. Не потому, что такого быть не может. Очень даже может… просто есть вещи, которые лучше не знать. Вот как я думаю.

Мне, вообще-то, и теперешняя жизнь дорога.



4.01.2004