Кирстен Уайт
Игры Разума
Глава 1
Эни
Месяц перед вступлением в школу Кейна
Я ЧУВСТВУЮ, ЧТО БУДУЩЕЕ ВОКРУГ МЕНЯ, подавляя меня. Это интервью, эта школа – мой последний шанс. Не существует других вариантов, других возможностей. Я могу слышать это в тоне тети Элен, когда она говорит со мной. Я могу услышать это, когда мои учителя обращаются ко мне по имени. Я слышу это, когда студенты перешептываются вокруг меня.
Машина переворачивается на асфальте, и я нервно тяну себя за край юбки, пока Фиа не хватает меня за руку и не шипит, чтобы я остановилась.
— Почти вернулась, — говорит тетя Элен, так же нервничая, как и я.
— Скажите ей остаться, — шепчет Фиа. Я бью ее в живот.
Если я останусь здесь, то я навсегда останусь поводом для насмешек и ходячей трагедией. Может, я заслуживаю этого. Я бы все равно никогда не смогла видеть. Может у бога были какие-то причины сделать меня слепой. Даже видя, как все рушится, я не могу ничего предотвратить. Я не могу вернуть родителей назад.
Но я хочу – мне нужно – другое будущее. Я должна сбежать отсюда. От той, кем являюсь. Я должна убежать от себя самой. В новой школе, в новом городе, я могу стать другой Эни.
Школа Кейна должна принять меня. Обязана. Без этого…
По крайней мере, у меня есть Фиа. Так долго, как она будет рядом, я буду в порядке. И я знаю, что она никогда меня не бросит.
Глава 2
Утро понедельника
Как только он склоняется, чтобы помочь щенку спаниеля с печальными глазами, я понимаю, что не смогу убить его.
И это, конечно, губит весь мой день.
Я нервно стучу пальцами по джинсам (постукиваю, постукиваю). Он все еще помогает щенку, распутывая поводок вокруг дерева недалеко от бара. И он не только пытается освободить псину, но и говорит с ней. Я не могу услышать их разговор, но по хвосту видно, что разговор довольно приятный, его пальцы такие нежные, эти длинные пальцы, так и начинается мой плохой день, как и вся моя жизнь. Потому что если он сегодня не умрет, смерть придет за Эни, и эта смерть не может быть на моей совести.
Почему он должен помогать щенку? Если бы он пошел тем путем, каким должен был, то я с легкостью могла пересечь дорогу, выследить его у аллеи и избавиться от него так незаметно, как только это возможно.
Он не просто парень на фото или цель. Он тяжело дышит, спасая щенка. Его ноги едва дотягиваются до кузнечиков, когда он в последний раз гладит собаку. Его обувь потертая и джинсы на тонких ногах, и эти случайно спутавшиеся темные волосы. Глаза щурятся из-за забытых солнцезащитных очков, и этот тяжелый рюкзак напрягает его спину. У него слишком большие уши, и слишком большая улыбка, и ужасно большие глаза, он (ну реально слишком, слишком) большой для этого всего.
Я остаюсь в тени этой улицы. Зачем они послали именно меня, не пойму? Почему это не могли быть информация о краже или о банковском счете от генерального директора или шантажа судьи? Я бы справилась с этим. Да и всегда справлялась. Постоянно.
Я ничего не портила уже два года. Я сделала все, о чем просил Джеймс и все, что требовал Кейн. Все что угодно для безопасности Эни, и мы так живем, другого выхода просто нет, если это вообще можно назвать жизнью. Джеймс позволил мне пойти одной на задание, и я прекрасно понимаю, что это очередной тест, чтобы проверить, что я полностью под их властью, что они могут доверять мне, что моя потребность защищать Эни навсегда привяжет меня к ним, неважно какие чудовищные вещи я совершаю. Я не могу наложать.
Технически, я никогда и не ложала, я продолжала делать это, продолжала оберегать Эни и звуки в ее комнате, где она не видит ничего, кроме сломанных видений жизни. Возможно, она уже видела все это, наверно она знает, как все закончится для нас до того момента, как мальчик помог собаке и стал для меня особенным.
Эта немая псина погубила нас.
Но решение принято, и я должна пересечь дорогу, и закончить то, что начала. Сейчас же. Я не могу переиграть это. План ни к чему хорошему не приведет – ведь они могут следить за мной. Просто иди, не останавливайся.
Мои ноги коснулись асфальта и поволокли меня вдоль дороги, и я просто понятия не имею, что мне делать. На протяжении долгого времени мой мозг тренировался игнорировать неправильные импульсы внутри меня, тренировался работать несмотря на то, что я осознавала весь ужас происходящего. Сейчас я думаю только о себе, используя инстинкты для своей же пользы.
Кем решено, по какой причине это парень должен идти со мной сейчас, что-то, что я пока не могу понять, но чувствую, что двигаюсь в правильном направлении. Вот скоро я стану виновником смерти невинного человека с шелковыми ушками.
«Вы нашли моего пса!» Голос, который не мой по праву, а тот, который он должен слышать, наши глаза встречаются (серые, у него серые глаза, я бы навсегда закрыла его глаза), вот он в моей власти и скоро я покончу с этим.
Никогда не дружила с планом. Импульс, вот что мое.
«Это Ваш пес?» - спрашивает он, и его голос намного глубже, чем я могла предположить, такой добрый и нежный, не испортился под жестокостью, ведь я знала, что скоро так и будет. Вот он берет меня, мои большие голубые глаза, губы как у куклы, длинные каштановые волосы: Я как будто картина невинного подростка.
Я наклоняюсь и тяну собаку к себе. Ошейник слаб. Я должна как-то назвать пса. «Да! Спасибо. Мой папа – » Я сомневаюсь и осматриваюсь вокруг бара. Он следит за моим взглядом, потом резко убирает, цвет его лица в моих интересах.
Парни настолько беспечны.
Я стою, устремив взгляд на собаку, ведь я не могу вытерпеть его взгляд. «Ах, да, он должен был вернуться 2 часа назад. Я волнуюсь. Хлое нужно поесть.»
«Я не нашел ее», говорит он, его голос нежен и весел, как будь то он нарочно хочет стеснить меня. «Я лишь распутал ее. Классная собака».
На мгновение я потеряла ход мыслей, но потом вернулась к разговору. «Да, она такая, не так ли? Она – самый лучший друг во всем мире. О, боже, я выгляжу как полный лузер». Я специально хихикаю. Он улыбается в ответ. (Его серые глаза, они – мое мучение навсегда, чтобы я сделала, что еще я могу сделать, что мне, черт возьми, делать – ох, Эни, видела ли ты это? Знала ли ты, когда я уйду, что погублю нас обеих?)
«Ничего страшного. Я люблю собак, у меня была немецкая овчарка. До сих пор скучаю по ней.
Я обхватываю поводок вокруг руки, привлекая его внимание. Маленькие ручки, защищенные руки, которые он в мыслях мог бы держать, а ведь он думает, что я слишком молода для него. От вида моих рук я схожу с ума. «В нескольких кварталах магазин, где я могу что-то купить для Хлои. Хочешь со мной, я имею в виду, если ты не занят. Я с удовольствием отблагодарила бы тебя за помощь щенку, и если бы ты пошел со мной, я была бы очень признательна».
Я прекрасно понимаю, что он собирается сказать «Да» еще до того, как он это скажет, а я смущенно улыбнусь в ответ. Он хочет уйти из бара со мной, и он хочет узнать меня получше, а также разузнать насколько я стара или молода для него.
Что же такого натворили эти руки, ноги, парня, который попал в список Кейна? Я должна разобраться. Потому что я пойду против Кейна (о нет, нет, они убьют нас), и я должна узнать все возможное и покончить с этим. Когда они подкидывают мне работенку, они никогда не объясняют, почему. Хотя бы что-то. Они думают, что чем меньше я знаю, тем лучше. Я не такая, как остальные девчонки, кому нравиться помогать им, кто любит деньги и власть.
Конечно же, они знают, что у меня нет выбора. Если бы был, они бы уже давно были мертвы.
«Сюда». Я направляюсь в задуманном направлении. С одной стороны чувствую спокойствие, с другой – приближение бури, мы ходим по краю. Я падаю, чувствую, что все развивается, так как и было запланировано ими.
«Кстати, Я Адам».
«Ах, да, Я София», - говорю я с другой ухмылкой. Я почти теряю след. Я назвала ему свое имя – свое настоящее имя. Как это могло произойти? Ведь я всегда лгу. «Мои друзья называют Фия, ах да, точно, мой пес так считает, как я уже сказала – он мой единственный друг».
Он опять смеется. Я ему очень нравлюсь, и он хочет узнать мой возраст – я могу прочитать это в каждой линии его тела. «Ты живешь неподалеку?» - спрашивает он.
«Только проездом, лучше сказать, что-то вроде маленького путешествия» - его брови невольно подымаются, и даже несмотря на то, что я холодная девчонка, я улыбаюсь, по-настоящему улыбаюсь, ему сейчас не по себе, я знаю. «Мне 17».
Спокойный выдох. «А, понятно, без обид, но ты выглядишь моложе».
«Мне всегда говорят, что я понравлюсь, когда буду старше.
«Мне то же самое говорили, когда я был неуклюжим, страшненьким тринадцатилетним мальчиком, 6 футов ростом», он улыбается, предаваясь воспоминаниям и мне становится интересно, как же он тогда выглядел. И в то же время, какой он сейчас. «Мне 19, в случае, если я выгляжу старше или моложе своих лет».
«Не, ты выглядишь точно на свои года», он не врет, ему действительно 19. Со своим телом, со своим лицом, или с его ртом. Мои пальцы стучат, спрашивая, ну почему, почему он должен умереть? «А что насчет тебя, ты живешь неподалеку?».
«Вообще, я учусь. В медицинском университете».
«Хочешь стать врачом?», Мой голос наполняется маленьким страхом. Я считаю, он полностью прав насчет меня в своих мыслях, но мои глаза чертят линии пустых тротуаров, вытянувшихся вокруг нас. Я до сих пор не знаю, куда мы идем; я позволяю собаке выбрать конец пути.
Мне интересно есть ли у Кейн ясновидящая, такая как Эни, которая может увидеть меня сейчас. Также мне интересно, как я смогу спрятаться от читателей и шпионов. В голову лезут мысли, как же наверно больно умирать, и какое ужасное чувство после.
«Вот что. Мне по душе исследовательская сторона, чем лечение пациентов. Когда ты заканчиваешь?»
Я оборачиваюсь с улыбкой, готова на действия и я вижу их.
Я вижу трех мужчин. Темная одежда, тонкие жакеты, ничего примечательного у них не имеется. Они не смотрят на нас, они идут параллельно с нами. Они идут за ним или за мной, или вообще за нами обоими.
Дорогая, дорогая интуиция: почему ты повела меня по этому пути? Потому что быть в засаде этих трех шпионов – вовсе не моя идея, не мой план. Ну, хотя бы они не женщины; мои мысли и эмоции в безопасности. Мужчины не залезут ко мне в голову.
«Ну, давай же», говорю я, тяну я поводок, прибавляя шаг.
«И какого рода путешествие? На долго ты здесь?»
«Не знаю. Мои планы поменялись 5 минут назад». Я осматриваюсь через плечо, чтобы увидеть шпионов, три (цок, цок, цок – ненавижу цифру 3), худые плечи, один пистолет между ними, в середине (это ошибка, лучше бы у них всех была пушка – думаю, они это поймут), вычисляя нашу скорость и приближаясь все ближе.
Наверно я не помню, как это не чувствовать себя постоянно неправильной. Может без постоянного неприятного болевого жужжанья в моей голове, бурчанья в желудке, чувства, что вот-вот случится нечто ужасное, что ты не можешь это предрешить, чувства, которое уже стало мне верным другом последние 5 лет – может без этого всего Я – ничтожество. Наверно я могу только выбрать правильно, когда думаю об интересах других. Может я умру даже быстрее, чем думала.
Я опускаюсь к Хлое, пряча свое лицо в шелковый мех. Хорошо. Я могу умереть сегодня. Если я умру, они никогда не узнают, что не сделала я того, что они приказали, и Эни будет спасена. Кейн не сможет использовать ее, чтобы наказать меня, ведь я буду мертва. Но мне нужно сбежать от Адама, в противном случае все задуманное не имеет смысла.
«Сюда». Я заворачиваю в узкую аллею между кирпичными зданиями. Путь открыт по обе стороны, ясно, никаких препятствий, может не так отлично как бы хотелось, но все же, что есть, то есть.
«Это конец пути?» спрашивает он, поворачиваясь через плечо, пытаясь выяснить, куда я смотрю все время.
Я отпускаю Хлою и снимаю поводок. «Кыш», говорю я. Она смотрит на меня с глазами, полными печали и я издаю легкое рычание «КЫШ!» Собака рвется прочь из аллеи навстречу свободе.
Один из нас.
«Что ты – зачем ты отпустила щенка?»
«Это не моя собака», я становлюсь в позу и смотрю Адаму в его лицо, полное непонимания и вопросов. «Послушай внимательно. Сегодня я должна была убить тебя».
Наступила искаженная улыбка на его губах, как будто хочет сказать, что это вовсе не смешно. «О, это…»
«Если бы я собиралась убить тебя, ты бы уже был мертв. Я не знаю, почему они выбрали именно тебя, я надеюсь, ты мне это скажешь, но прямо сейчас у нас нет времени, т.к. три парня уже на пути к нам, и я не знаю, кого из нас они убьют либо вообще обоих замочат. В любом случае мы в полном дерьме. Так что держись от меня подальше, а я попытаюсь спасти ситуацию.
Как только он хочет спросить меня, о чем я вообще говорю, как появляются 3 шпиона, замедляют ход, приближаясь с настороженными взглядами и сжатыми улыбками. Их улыбки лживые.
Они лживы.
«Вот и Вы», говорю я. Я стою перед Адамом, специально закрывая его от этих трех кровопийц. Справа темные волосы – осторожные движения, слишком много мышц, не успеют они. Сэнди блондин в середине, пряча ствол, попытается не подвергнуть рукоприкладству, т.к. он зависит от своего оружия. С щетиной слева – тощий, плавные движения, вот он – моя самая большая проблема.
Они останавливаются напротив меня, а я так и не могу понять, за кем из нас двоих они пришли.
«Джеймс не говорил, что мне будет нужна помощь», говорю я. Их глаза мелькают друг на друга, этого достаточно. Они точно не с Кейном. «Ему надо предупреждать меня о таких вещах. Или вы хотите помочь во флирте с парнишкой? Ну что ребятки вы забираете его?
Сэнди блондин со своей пушкой улыбается, показывает свои белые зубки: «Да, конечно. Мы заберем Адама с собой». Опа. Они знают, кто он такой.
«Чего?», говорит Адам, его голос обрывается на полуслове, как будто что-то в горле застряло.
Значит, Кейн не посылал их, и я не их цель, зато сейчас они хотя бы знают, что я с Кейном. О, спасибо, какое облегчение. Я действительно должна быть разбита, если вся эта ловушка с людьми, кому нужен Адам, лучшее что вообще могло произойти со мной. «Он ваш. Только для начала назовите пароль».
«Пароль?» Мистер брюнет с мускулами заговорил, и я надеялась, только он задаст этот вопрос, он тихий.
Я смеюсь «Да я прикалываюсь. Я лишь немного хотела поиграть со словами. Неужели не смешно? Ну ладно, как хотите».
Тощий не улыбается. Он не переставал пялиться на меня, изучал все это время, и даже зная, что они здесь не за мной (почему, ты тупой мальчишка, что насчет тебя?), я знаю, что тощий уже и меня забрать рад, если только он разгадал мою загадку, как я пыталась разгадать Адама.
Тощий расхаживает. «У нас тут намечается поездочка для тебя, там, в углу стоит черный Седан.
«Отлично». Я вытягиваю руки, показывая, что я измученная и готова ко сну.
«Что, черт возьми, здесь происходит?» Спрашивает Адам, его голос нервный. Он все еще надеется, что это какой-то запланированный розыгрыш. «Я ни с кем никуда не еду».
«Было приятно познакомиться, ребятки», говорю я, кручу сумочку, потом кидаю ее в Сенди блондина с пушкой, опускаюсь на землю и вытаскиваю нож из ботинка.
Мускулистый поздно одупляется, перед тем, как осознать, что происходит, оказывается на земле и кричит, хватая свою порезанную правую ногу. Игра окончена. Блондин вертит в руках мою сумочку, наконец, бросает ее и выхватывает ствол. Я режу его правое предплечье. Он не сможет прицелиться левой – но где же этот тощий? Я не вижу его нигде.
Все постепенно падает сейчас! Я слышу какой-то шепот, легкий ветерок, потом щелчок сзади, швыряю свои ботинки и хватаюсь за челюсть блондина. Оглушенная, недостаточно задержав его; Сенди ругается, потому что его пушку кто-то вытянул. Я встаю на ноги, хватаю его за руку (пистолет валяется на земле), какой-то непонятный хлопок по коленке. Неправильный треск. Сейчас двое из них не смогут преследовать нас, один уже позади.
Руки обхватывают меня сзади, мою талию, и мой нож не помешает сейчас (плохо, плохо, плохо – я недостаточно хороша для этого, я знала, что вся проблема в тощем). Хлопнуть его по голове? Не, он это предвидит. Я хромаю и в нескольких дюймах поскальзываюсь, освобождая локоть, не действует, но все же что-то. Я сжимаю нож у его бедра, проклиная его, он не повалит меня, только стоит сжать руку, и я потеряю нож.
Кто-то пронзительно кричит – это Адам, он все еще здесь, я вообще о нем забыла, я поворачиваюсь и вижу, что он подымает с земли пистолет. Тощий собирался сделать это, но сейчас Адам опередил его, и если честно, я не знаю, хорошо это или плохо, потому что его рука так дрожит, что он может замочить любого из нас, я все-таки лгала, Я не хочу умирать, не хочу, черт возьми, действительно не готова умирать.
Тощий пытается подняться, толкая себя об стену, но Адам вскрикивает: «А ну назад! И ты тоже». Он направляет ствол на нас, и весь дрожит, о боже, пожалуйста, серые глаза не убивайте меня. «Убей ее, сейчас же!»
Тот, который с щетиной поднимается, но не отпускает меня, - он так сильно меня сжимает, что не могу дышать, мелькает перед моими глазами. Пожалуйста, не стреляй в меня, Адам. Я хочу догадаться, понять, почему ты оказался в этой ловушке. Я снова хочу увидеть Эни. Джеймс с ума сойдет, если я умру. Я больше никогда с ним не станцую.
«Та расслабься ты», говорит щетинистый. - «Меня зовут Коул, и мы здесь не затем, чтобы навредить тебе».
«Оставь ее в покое!»
«Адам, опусти пушку. Она единственная, которая желает тебе зла».
«Тогда зачем ты напал на нее?» Голос Адама пронзительный, скрытый паникой. О мои ребра, ребрышки, как же они болят.
«Ты мыслишь неразумно сейчас», - говорит Коул. «Он первая начала. Мы пришли, чтобы помочь тебе, а она атаковала нас».
«Но пистолет был у вас, а не у нее!» Он нервно им машет.
«А у нее был нож, у нее больше оружия в сумочке. Мне нужна твоя помощь. Осторожно опусти пушку и положи мне в карман, это лишь для оглушки. Он незаряженный, я использую его как приманку, если девчонка вдруг будет опасна, и мы сразу уйдем, и все будут в безопасности. Я даю тебе слово!»
Ненавижу такие пистолеты, просто терпеть не могу. ДА ОТПУСТИ МЕНЯ УЖЕ. Я пытаюсь двинуться и толкаю головой его подбородок, ведь его внимание повернуто к другому. Его руки освобождаются и это все, что мне необходимо. Я вырываюсь, и вот я свободна, моя рука высвобождена из его кармана и убегаю (боже эта боль, эта боль).
Но Коул не гонится за мной, он забирает у Адама пистолет. Теперь у него в руках оружие. Я падаю сильно на землю с каким-то треском, раздается выстрел в ногу, теперь понятно, что пистолет заряжен, он повален на землю, но не на долго, я приподнимаюсь и сжимаю пистолет у его груди, он трясется, и я останавливаюсь до тех пор, пока его глаза уйдут в сторону.
Черт, Адам – где Адам, пистолет выстрелил! Где же Адам? Он должен быть в порядке. Вот я вижу его, прижимающегося к стене, лицо белое от ужаса. Мой взгляд касается его тела. Нет ни крови, вообще нет крови нигде, о, слава богу, он не ранен.
«Ты в порядке», говорю я, но не до конца успокоившись, поворачиваюсь к Сенди, у которого замечаю телефон, что ж и его оглушаю ударом. Он упал быстрее, чем Коул. Темные волосы седеют, и наступает шок, держится за ногу, такой немощный, и вокруг уже ничего. Ему следовало больше тренироваться. Я поднимаю сумку с земли и ложу туда пистолет, и снова оборачиваюсь к Адаму. Он пялится на меня с ухмылкой. Ну да, почему бы не посмеяться надо мной? Я показала все, на что я способна. Я чувствую себя, словно я потеряла что-то, но это ведь глупо. Я потеряла все уже много лет назад.
«Я думала, он ранил тебя», говорю я.
«Фия», говорит он, задыхаясь. Он не смотрит на меня, только пялится вниз. «Он выстрелил в тебя».
Я тоже смотрю вниз, и он не прав, нет никаких дыр в моем теле, потом я смотрю влево, и мой голубой рукав кровоточит и вот она рана (ужасная рана кровоточит), где же эта пуля застряла в руке, охватывая левый бок.
«ВОТ, ЧЕРТ».
3 глава
Эни
Утро понедельника
ЭДЕН КЛАДЕТ РУКУ МНЕ НА ПЛЕЧО, ДАВ ПОНЯТЬ, что она здесь со мной в этой крошечной кухне.
— Спасибо, что предупредила меня об аварии прошлой ночью. Вот-вот наступит запах краски. Кстати, нужно улучшить твою комнату. Стены темные, я бы назвала их слепыми и угнетающе-белыми.
— Подбери что-нибудь подходящее для меня.
— Конечно, кстати как долго ты собираешься оставаться здесь, нюхая чайные пакетики?
— Так долго, сколько потребуется.
— Оу! — Она щелкает пальцами. — Мы должны сходить в институт искусств. Ведь Фия не в городе, верно? А это значит, что мы можем пойти сегодня!
Я строю улыбку. Лучше бы я знала, где находится Фия, чем быть на свободе и расхаживать с Эден по городу. Но если это значит выбраться из этого места…
— Я изучала модернизм. Думаю, я могла бы рассказать много чего полезного.
— Я просто хочу, чтобы ты увидела лица людей, когда закончишь свой красноречивый рассказ о вспышке гнева ударом кисти, а потом возьмешь свою трость и сбежишь оттуда.
— Ах, если бы я могла видеть их лица, это бы ни было так забавно. Останешься на чай?
— Нет. Я должна брать интервью у нового охранника. Его имя Лиэм. Звучи жарковато, наверно, как думаешь?
— Ему 40, рябой и грязный, и он незамедлительно заполнит комнату такой вонью, что ты не сможешь дышать на протяжении всего времени.
— Ох и пессимистка. Подожди – ты вообще видела его? — Она колеблется, потом видит мою усмешку и хлопает меня по плечу. — Ладно. Я вернусь, когда закончу с этим, я расскажу тебе, каким вызывающе сексуальным он оказался. Люблю тебя. Пока. — Дверь тихо закрывается за ней.
Я хмыкаю, вынужденно пытаясь заставить себя увидеть этого парня, все еще веря, что это сработает. Эден уже ушла и мне не стоит волноваться, как спрятать свои эмоции, так что она не узнает, насколько я напугана, лучше мне подумать о чем-то другом.
Я слышу дверь и чуть не спрашиваю Эден, не забыла ли она что-нибудь, но нет. Это вовсе не она.
— Привет, Джеймс, — говорю я, ставя чайник на плиту, слыша пронзительные звуки воздуха. Не хочу видеть его сегодня. Я уже целую неделю просыпаюсь с ужасной мигренью. А вот и головная боль нанесла визит.
— Как ты узнаешь меня все время? — Диван скрипит, он садится и как всегда разбрасывает мои подушки. Он всегда делает так и меня это бесит.
— Ты ходишь как слон.
— Неправда.
— Самоуверенный слоненок. И воняешь как парнишка. Ты заполняешь мою комнату вонью именно тогда, когда я собираюсь выпить чаю. — На самом деле я солгала, он пахнет апельсинами и полночью. Он мог бы стать чайным ароматом.
Он смеется, и я понимаю, почему все девчонки вокруг без ума от него. Я единственная защищенная от него; слепа к его искусному обаянию. Вероятно, поэтому я ему и не нравлюсь. Он прекрасно знает, Фия больше ценит меня, чем его и так будет всегда. Вот что заставляет его ненавидеть меня, и желать ее все больше.
— Зачем ты здесь? — Я тянусь за кружкой и сажусь за стол. Вытаскиваю из чашки заварной пакетик и подношу к носу. Хмм, прекрасно, сладкий и зеленый, с кусочком меда. Все равно не сразиться с запахом Джеймса. Он будет сидеть здесь целый день, напрягая мышцы моей шеи. Эден сделает мне массаж, но не такой классный, как делает Фия. Я спрошу Джеймса, сможет ли Фия навестить меня, когда вернется.
И я возненавижу его, потому что Фия может приходить только тогда, когда скажет Джеймс.
— Тебе нужна помощь? — спрашивает он. Я закатываю глаза. Я практиковалась делать так, когда мы были моложе. Фия была моим личным тренером. Она была моим боковым зрением. В любом случае, Джеймс здесь не для того, чтобы помочь мне. Я не буду опять спрашивать, зачем он пришел. Я буду игнорировать, пока он сам не расколется.
Я сижу за столом, держу трость, чай остывает, тишина, делаю вид, что мне все равно, мне не страшно от того, что солгала Кейну.
— Ты знала? — Его голос груб с едва скрывающим гневом.
Мой желудок вибрирует от страха. Он мог бы поговорить о чем-нибудь другом.
— Знала что? Ты забыл, я не читаю мысли, Джеймс. Слава богу, твои мысли – полная загадка для меня.
— Знала ли ты, что Фия послана на задание?
Я выдохнула, сильно прижалась к стулу. Ох, Фия, Фия, что они сделали с тобой на сей раз?
— Я никогда ничего не знаю, — я ворчу. — Сколько раз мне повторять? Я НЕ ЗНАЮ. Я смотрю. И видения с Фией никогда не бывают точными, она постоянно меняет свои планы в свою пользу, и все вокруг нее меняется время от времени.
— Значит, ты понятия не имеешь, что она задумала.
Они не знают, что я солгала. Это значит, что я в безопасности, но вот Фия – нет.
— Зачем ты послал ее? Для какой цели все это? Ты же знаешь, какая она хрупкая!
Один из стульев падает на пол, и я вздрагиваю. Я не слышала, как он поднялся. Он может двигаться тихо, когда ему хочется, и это пугает меня.
— Это же ты сказала, что нужно убрать Адама.
— И вы послали Фию? Как ты мог? Я никогда не говорила, что Фия должна сделать это. Я вижу угрозы, все для интересов твоего отца, как ты и просил. Вот Адам и был той угрозой. Огромная, уничтожающая угроза. Разве ты не думаешь, что он заслуживает больше, чем семнадцатилетнюю девочку? — Как они могли? Как они могли послать Фию? После того, что с ней было в последний раз…
— Мой отец подумал, что это будет неплохим испытанием для Фии. Ты должна была увидеть мой приход. Можешь ли ты увидеть, что с ней будет, когда она вернется? Имеются хоть какие-то предположения, в опасности она или нет?
Я чувствую, что он прислоняется вплотную ко мне, он злой, разгневанный. Вот что я понимаю о нем, а другие не видят. Все, что касается Джеймса, его взгляды – гнев. Фия говорит, ты можешь лгать в своих мыслях и эмоциях, но только не твой внешний вид. Но я никогда не видела наружной стороны.
— Ну ладно, я знаю, что она не умирает. — Я суживаю глаза, бросая ему вызов. Смерть – это и было мое первое видение. Видение моей смерти, которое и уничтожило Фию. Это и есть причина, почему мы здесь, почему Фия стала куклой в руках Кейна. Причина, по которой она в опасности.
Я увижу мир, где она в безопасности, если это будет последним, что я увижу.
— Ты скажешь мне, что еще видишь, связанное с Фией. Если вдруг что-то случится с ней…
Я делаю маленький глоток чая, молюсь, чтобы он не увидел мою дрожащую руку, и поднимаю бровь.
— Если с ней что-то случится, я не захочу видеть тебя никогда вновь, ведь в мире не останется ничего, что бы меня волновало.
— Ты не единственная, кто заботится о ней.
«Неужели твоя ложь действует на ясновидящих и всяких колдунов? Ведь я всего лишь скромная предсказательница, И я знаю, что ты обманываешь даже себя».
Звонит его телефон, и шаги слона все позади, останавливаются возле двери. «Да пошла ты, Анабель».
«Не, но спасибо за приглашение». Я тайно улыбаюсь, когда он закрывает за собой дверь. И затем я опускаю свою голову на стол и начинаю реветь. Зачем они послали ее? Что она сделала? Как я могу быть спокойна, если я даже не могу увидеть ее?
Глава 4
Эни
5 лет назад
ФИЯ СОШЛА С УМА. Я МОГУ ПОЧУВСТВОВАТЬ ЭТО, КОГДА ЕЕ ПАЛЬЦЫ сжимают меня. Она обычно не берет первой мою руку, пока я не возьму; она знает, меня это раздражает, мне так удобней. Кроме того, мы сидим здесь. Я не знаю, что ее гложет.
Образцовая школа начинается с его плавного голоса. Звучит культурно и умно. Словно говорит наше будущее. «Конечно же, Анабель получит все необходимые знания. Фонд Кейна предоставляет всем студентам жилье в лучших общежитиях, все включено, каждая девушка получает личный курс обучения для того, чтобы обеспечить лучшее образование и гарантировать блестящую карьерную ступень. Мы верим в то, что не бывает неспособных, у каждого свои достоинства, и, что наши студенты обладают необычайным даром, что нельзя сказать о студентах из обычных школ».
Тетя Элен воркует; пролистывая брошюры, звучит густо и дорого. По правде говоря, она такая же спокойная, как и я, ведь я больше не буду жить под ее крышей. Получить двух грустных, странных девочек от своей сестры никогда не входило в ее планы. Но… Я не могу бросить Фию. Как я могу оставить ее?
Нет. Это слишком хорошая возможность отказаться. Может жизнь Фии станет намного лучше, если меня не будет рядом. Если она не сможет волноваться обо всех вещах, которые не вижу, или еще хуже, которые вижу, возможно, жизнь без меня – это единственное, что необходимо Фие.
И я бы могла начать все с нуля. У меня уже несколько лет не было никаких видений. Может все закончилось. Если я расстанусь с людьми, которые знали обо мне столько подробностей, я смогу покончить со своим даром.
Однако не знаю, захочу ли я этого. Потому что без видений, я вообще ничего не вижу. Я все еще не поняла, сделают ли они темноту лучше или хуже. Но это не остановит меня от желания увидеть их.
Одно из моих видений, худшее, пронзает мой разум. Сейчас, два года назад. Мне было 12, я сижу на диване. И вот я оказываюсь в машине, мои родители сидят на передних местах, играет радио, и такие помехи, - как я вообще оказалась в этой машине? Что, черт возьми, происходит? Как я смогла это увидеть? Я пыталась заговорить, сказать родителям, что я здесь, могу их видеть, что впервые увидела в 8. Но ничего не произошло! Но потом все пошло верх дном – стоял ужасный шум поломанного металла и стоны, вокруг летало стекло, машина всмятку.
И мои родители.
Когда я открыла глаза, я вернулась в эту темноту, крича. Моих родителей больше нет, раньше срока. Фия пытается успокоить меня, выясняет, о чем я вообще говорю. Я так сильно напугала сиделку, что та позвонила родителям, чтобы они сейчас же ехали домой. Они никогда не сделали этого.
И самое худшее из этого, что мучает меня больше всего, это желание знать, что мое видение послужило гибелью родителей.
С тех пор как это случалось уже несколько раз – видение заполняет весь мой полуночный мир. Разбитые вспышки будущего, настоящего, или, я даже не знаю чего именно. Не хочу знать. Мои глаза бесполезны.
— Эни, — Фия шепчет, пугая меня, как обычно наша тетя говорит с мужчинами — Джон? Дениэл? Я уже забыла его имя. Она шепчет мне, ведь она знает, что только я услышу. — Что-то не так. Что-то плохое.
— Что ты имеешь в виду?
— Он – не... Я не могу это объяснить. Не делай этого. Все это неправильно.
— Простите, девочки. У вас есть вопросы? — Я могу слышать его улыбку. Он довольно таки уверенно держится. Мне интересно, красивый ли он. Думаю, еще как. А так же интересно, красива ли я. Фия говорит, что да, но она самый лучший лжец на планете.
— Да, есть. — Фия спрашивает его. — У меня много вопросов. Тетя Элен, можете подождать пока снаружи?
— Я думаю, в этом нет необходимости, — говорит она, в ее голосе слышно неодобрение.
Она обеспокоена, что Фия все расскажет, и что они поймут, что я не только слепая, но и сумасшедшая, и школа откажется от меня.
— Нет, это не проблема, — Дениэл/Джонсон отвечает. — Нет большего счастья, чем поговорить с Фией лично. Почему бы вам не встретиться с моим помощником и решить все вопросы с вступлением? Столько бумажной волокиты! — Он смеется, и моя тетя покидает комнату, закрывая дверь с едва слышным скрипом.
— Итак, — он говорит не так профессионально, а уже более развязно. — Какие будут вопросы?
— Это все бремя!
— Фия! — возмущаюсь я.
— Ну и зачем ты говоришь это? — спрашивает он.
— Не знаю. — Она напряжена, разочарованная собой. — Если бы я знала почему, я бы сказала тебе. Эни, послушай, пожалуйста. Это плохая идея. Мне плохо. Мы должны уйти. Мы будем в порядке. Школа найдет других, и у нас все будет хорошо, не так ли? Вместе? Мы должны остаться вместе. Пожалуйста.
Я открываю рот, чтобы ответить ей – ведь мне тоже плохо сейчас, лишь потому, что хочу быть в этой школе больше всего на свете. У меня здесь ничего нет. Тут я останусь только слепой сестрой, бедной слепой сиротой. В такой школе я могла бы оставаться просто Эни. Я могла бы понять, кто такая Эни за всей этой слепотой. Но я не могу оставить Фию. Никогда.
Перед тем как что-то сказать, Джон/Дениэл говорит:
— Тебе не по себе из-за этого всего? Можешь описать свое чувство?
— Нет, я не могу описать это чувство, — цокает она. — Все, что я знаю, что это плохая идея и, что ты – лжец и я должна держать Эни подальше, подальше от тебя и твоей тупой школы.
Он стоит, и я могу слышать его хитрую ухмылку:
— Тебе 12, не так ли? Знаешь, Фия, нам нравятся девушки с таким твердым характером. Я вижу, что вы обе дополняете друг друга. Как ты относишься к тому, чтобы присоединиться к нам? И я должен сказать, что организация Кейна богата связями в медицинском сообществе; мы могли бы незамедлительно приступить к выяснению ретинопатии Анабель – что является главной причиной ее слепоты.
Я сжимаю руку Фии, мое сердце вот-вот остановится. Школа. Новый шанс. И может быть, только предположительно, новые глаза, которые увидят то, что должны видеть.
— Пожалуйста, пожалуйста, прошу тебя, пошли со мной. Ну, оставайся. Поэтому тебе и плохо, что нас должны были разделить, но сейчас все меняется и это идеальный вариант.
— Все это неправильно, — шепчет она, но я не отпускаю ее руку. Не отпущу. Я уже знаю, что все будет по-моему, ведь она всегда мне уступала, мы пойдем вместе, и наша жизнь начнется заново.
Глава 5
Фиа
Утро понедельника
Я ПРОВЕРЯЮ ТРЕХ ПАРНЕЙ – ВСЕ ОНИ ЛЕЖАТ НА ЗЕМЛЕ. НАМ НАДО уходить.
— Давай, пошли.
Я ухожу по аллее, но Адам не следует за мной.
— Что только что произошло? — спрашивает он.
— Пожалуйста, — говорю я, стискивая зубы. — Мы должны убираться отсюда. Один из парней звонил кому-то, а я не могу больше драться ни с кем.
Адам все еще не решается. Он смотрит на парней, потом на меня, снова и снова, как будто пытается собрать пазл воедино.
— Пожалуйста, — снова говорю я. — Они собираются убить нас. Они уже выстрелили в меня. Пожалуйста.
И потом его глаза расширились от шока, он бежит ко мне. Он не бежит возле меня, в нескольких шагах от меня. Он решил, что я его лучший выбор, я надеюсь, он прав.
— Мы должны позвонить в полицию.
— Нет, мы не можем. Ты должен быть мертв, Адам.
— Я - что?
— Я не знаю, что хотели эти парни от тебя. Но те парни, на которых я работаю, хотят твоей смерти. И если ты не будешь мертв, из-за тебя они убьют единственного человека, которого я люблю во всем мире, чтобы наказать меня за то, что я не выполнила их приказ. Так что, кто бы ни интересовался, ты – мертв.
Он опять останавливается.
Пожалуйста, прекрати останавливаться, Адам у нас нет времени на это.
— И ты действительно собиралась убить меня? — Он реагирует спокойно – слишком спокойно, наверно он в шоке. Он разглядывает меня с аналитическим взглядом в лице, я все еще пазл. Неправильный пазл.
Я хочу схватить себя за плечо, я знаю, я должна остановить кровь, но боль усилится, если я дотронусь до него.
— Да, то есть, нет. Я была послана убить тебя. Я бы не убила. Не смогла бы. Банально. Поэтому мы с тобой в полном дерьме. — Я делаю глубокий вдох (эта боль, даже если вздохнуть, я бы с удовольствием потеряла сознание, но у меня нет на это времени) и смотрю прямо ему в глаза. — Я работаю на очень, очень плохих людей. И я собираюсь сделать все возможное, чтобы ты был в безопасности. Мне нужна твоя помощь оставить тебя в живых, ты понял?
Он осматривается назад в аллею, и я могу увидеть линии на его теле, он все еще в недоумении. Потом его плечи подмигивают мне, и я победила его, по крайней мере, сейчас, и я делаю свою работу на отлично.
— Хорошо, — говорит он. — Но ты должна ответить на некоторые вопросы.
— Поверь мне, у меня их больше, чем у тебя. Нам нужна машина.
— У меня есть машина.
— Ты мертв, забыл? Это значит, никакой машины, ни банковской карты, ничего такого, что могло бы напасть на твой след. — Моя голова кружится, я не могу слышать свои инстинкты, если не мыслю трезво. Я уже так напугана, что не могу просто услышать себя. — Остальные парни. Их машина на стоянке. Мы можем воспользоваться ей.
Столько проблем. Не будет никакого тела, ведь Адам жив. Но нет! Коул на аллее! Новый путь открыт, он спасет меня и Энни, а также Адама. Север был правильным решением. Возможно, мои инстинкты не так уж и нарушены.
Я держу телефон в руке и прислоняюсь к стене.
— Кто-то может увидеть нас. — Адам нервно осматривается. — Ты истекаешь кровью, слишком сильно. — Он пялится на мое плечо, не мигая, как будто очарован. Потом покачивает головой, закрывает глаза, и открывает их. Я вижу по его взгляду, что он принял решение, решается не волноваться. Это не то, что многие сделали бы. И я уважаю его за это. — Позволь позаботиться о твоем плече, — он опускается на колено, и освобождает свое плечо: — У меня с собой аптечка.
— Я думаю, что справлюсь с этой раной.
Он наклоняется и открывает свою аптечку, (зачем она ему постоянно? Мне надо приобрести такую), достает ножницы и срезает рукав над раной, я не смотрю, ненавижу кровь.
— Я собираюсь позвонить кое-кому. Веди себя тихо. Он не должен услышать тебя. — Я набираю единицу, проходит два гудка, прежде чем Джеймс отвечает.
— Фиа, милая, ты справилась? Мне забрать тебя домой? — Его голос легок и нежен, но его вопросы… Он переживает за меня, он не хотел, чтобы я шла на это задание. Я хочу прочитать это в нем, но не могу позволить себе.
— Я в засаде, — говорю я, с трудом дыша от боли из-за Адама. — В меня выстрелили.
— Где? Насколько серьезно? — Джеймс пытается казаться, что это все работа, но я слышу настоящую заботу. Может мне просто, кажется. Я не знаю.
— В плечо. — Я стиснула зубы, затем громко начала ругаться. Адам положил руки твердо и уверенно, и я удивляюсь, почему он может быть так спокоен из-за пистолета, который только недавно приводил его в ужас. — Я буду жить. Трое ребят, не знаю, кто они. Они не наши
— Конечно же, не наши!
— Вы никогда никого не знаете. Я оставила всех троих внизу, но они живы.
— А цель? — Он спрашивает это более тщательно. Он знает, как это отразится на мне. Он знает, но он все еще не в силах остановить своего отца отправлять меня на задания.
Цель тщательно применяет ленты и марлю, чтобы остановить кровотечение. У этой цели нежные руки, запятнанные кровью сейчас, хотя и не таким же образом как всегда мои. Цель представляет собой человека, и у него красивые глаза, и он помогает щенкам и доверяет девушкам, которым не должен доверять. Он дышит очень глубоко и равномерно, не спеша. Адам тихо бормочет что-то себе под нос, и я хочу знать, что именно. Я хочу знать, почему этот мальчик, которому должно быть страшно, наоборот держится спокойно, пока зашивает мое плечо.
— Мертв. Тело на аллее вместе с остальными парнями. Я предполагаю, что они хотели бы прибрать все вокруг, здесь столько крови, не в их пользу найденные отпечатки.
— Ты можешь вернуться?
— Я справлюсь.
— Ты уверена?
— Да.
Я уже собираюсь положить трубку, как слышу, как он говорит:
— Фиа?
— Что?
— Я рад, что с тобой все в порядке. Мне жаль, что все так вышло.
Я хочу поверить ему. Очень хочу.
— Не сомневаюсь. — Я кладу трубку. Адам заканчивает с перевязкой плеча, потом смотрит прямо мне в лицо.
— Мои поздравления, — говорю я, слабо улыбаясь. — Ты официально мертв.
Он хмурится, затем расстегивает свою черную рубашку и окутывает ею мои плечи, так, чтобы прикрыть рану. На нем только тонкая белая футболка сейчас.