Элайджа был прав: он просто не мог найти Майру самостоятельно.

– Это ты отправил ко мне Аду, так ведь?

– И тебе она понравилась.

Это правда. Да, мне понравилась Ада.

– Она – человек.

– Думаешь, я сам этого не знаю?

– Ты заточил ее здесь, словно пленницу.

В его глазах вспыхивает раздражение.

– Я подарил ей и остальным самый превосходный корабль в мире. Здесь все счастливы. Это главное желание любого человека, ты сама так сказала.

– Это фальшивое счастье. – Мои руки сжимаются в кулаки. – Настоящая жизнь и поддельная роскошь – не одно и то же. Только лишь то, что ты жив, а они мертвы, не дает тебе права лишать их выбора. Ты, как те люди, которые первыми посадили в спасательные шлюпки представителей элиты, словно они больше это заслуживали.

– Думай что хочешь. Счастье есть счастье, как ни крути. Скажи еще, что это место не лучше твоего мира с напыщенными идиотками типа Ники и Блэр, мира, где отец не позволяет тебе использовать магию, где мачеха пытается повесить тебя.

От возмущения я начинаю хватать ртом воздух. Он сейчас точно словит удар в свою идеально причесанную башку.

– Не тебе судить, насколько хороша моя жизнь и, кстати, жизнь любого другого человека!

– Неужели? Я был рядом, когда ты впервые попала на корабль, и видел жалкие попытки вспомнить прежнюю жизнь. Сколько потребовалось, чтобы ты сдалась и совсем перестала пытаться? Одна ночь? Две?

Мои щеки вспыхивают.

– Потому что ты меня очаровал.

– Ох, просто признай то, что нам двоим прекрасно известно, Саманта.

– Как тогда ты объяснишь сегодняшний вечер? Почему вдруг я все вспомнила после того, как ты сделал мне предложение?

Меня чуть не разрывает от этого слова.

– Полагаю, тебе чем-то помогли Наследницы, хоть и не знаю, чем именно. В одиночку ты бы не справилась, – отвечает Мэтт.

Изучаю его взглядом. А вдруг он не врет? Неужели я настолько хотела стать счастливой, что даже не сопротивлялась?

– А как же Блэр и Ники? Мистер Уордуэлл?

– Если я сумел наложить заклятье на тебя, – он пожимает плечами, – думаешь, манипулировать ими так сложно?

Мэтт мог добраться до любого человека. Он живет у Блэр, входит в танцевальный комитет, он все время был перед нами и дергал за ниточки. Сюзанна попала в точку, когда сравнила нашего таинственного злодея с серийным убийцей, отправляющим письма полиции.

– Ты околдовал Джексона.

– Он тебя отвлекал, – отзывается Мэтт.

– Но тебе помогали духи… Как ты…

Внезапно меня осеняет. Я ничем не лучше девочек, раз считала себя особенной.

– Ты видишь духов, да? Ты Коллекционер, которого Редд увидела в предсказании?

Он осматривает меня с горделивым выражением лица. А я вспоминаю окровавленную Редд, лежащую на полу.

– А теперь она мертва… Как ты посмел?

На мгновение он отводит взгляд.

– Ты же понимаешь, что это полностью твоя вина. Не смогла справиться самостоятельно. Ты вовлекла Редд в опасное дело, не я…

– Сволочь! – взрываюсь я. – Признай свою вину, Мэтт! Ты убил невинную женщину. Держишь на корабле духов против их воли…

– Я же сказал, здесь мое имя Александр. Повторять еще раз я не намерен.

Он делает шаг вперед. Упорно продолжаю выводить его из себя:

– Мой отец. Папа и миссис Мэривезер. Что ты сделал с ними?

При упоминании о них напряжение покидает взгляд Мэтта. Да, у него в руках контроль над всеми.

– Это неважно. Или вскоре так станет. Твоя тетя была последним необходимым нам пассажиром.

Мне становится дурно.

– Ты собираешься оставить их тут?

– Всех до единого, – напыщенно заявляет он. – И каждый попавший сюда останется навсегда.

Предупреждение Элайджи тревожно колотится в голове. Он планирует и меня здесь запереть? Вместе с душами всех пассажиров на веки веков? Нет. Этому не бывать. Я не позволю ему.

– Нам? Ты сказал, Майра – последний необходимый «нам» пассажир.

– Я думал, ты уже успела сложить кусочки головоломки вместе, – смеется он. – Боюсь, я переоценил твои умственные способности. Я не первый Коллекционер, а один из целого поколения. Если точнее, я – Александр Пятый. Чтобы создать это заклинание и собрать всех людей, плывших на корабле, понадобилось пять поколений Джессепов и почти сто лет. В одиночку никому не в силах такое сотворить.

Рассказ Редд о Коллекционере из ее детства.

– Значит, в пропавшей газете упоминалась твоя фамилия, да?

Он задумчиво смотрит на меня, словно сомневается, стоит ли продолжать.

– Помнишь историю, которую я рассказал тебе? О том, как мы перекупили билеты в третий класс, чтобы попасть на «Титаник»? – он не ждет ответа, продолжая: – Так поступил Александр Первый. Однако на самом деле он не смог договориться и попасть на палубу первого или даже второго класса. С собой в плавание он увозил все средства семьи, чтобы открыть дело в Америке. Как ты, возможно, уже догадалась, ему не удалось сесть в спасательную шлюпку. Его дочь умерла, потому что у матери не было денег, чтобы вызвать доктора. Его жена скончалась от гриппа сразу после дочери. Сына Александра усыновила чета Уайлдеров, которая позже переехала в Америку. Александр потерял все, даже собственное имя. Но его сын был достаточно взрослым, чтобы помнить отца и его страшную судьбу, и полон решимости исправить ошибки прошлого. Он исполнил свою часть заклинания, как потом сделали его сын, его внук. Теперь – моя очередь. И я подарю Александру великолепное плавание, которого он заслуживает.

Несколько секунд я в упор смотрю на него. Элис права, они пытаются переписать историю.

– То есть одна семья получает привилегии и власть, – я обвожу рукой роскошную каюту, – за счет остальных? Даже не пытайся уверять меня, что это не эгоистично. Говоришь, твой предок это заслужил? А как же все те несчастные пассажиры третьего класса, запертые на нижних палубах корабля? Чего заслуживают они? Ты забыл о свободе воли? Ты не…

– Ой, прекращай, Саманта. Я тоже вижу духов, как и ты. Тебе прекрасно известно, как ужасно им приходится быть заключенными в нашем мире на протяжении столетий, не имея возможности освободиться. Это место – приют для них.

– Ты сам себя слышишь? Корабль, который затонул, унеся с собой жизни полутора тысяч человек, не приют. Катастрофа случилась больше сотни лет назад, это место – искаженная временная петля, вечная гробница. Хочешь подарить духам покой и отдых? Помоги освободиться и покинуть этот мир, а не запирай их здесь!

Глаза его яростно вспыхивают.

– В последний раз предупреждаю: не смей так говорить о «Титанике».

– Так ты разговариваешь с девушкой, которой только что сделал предложение? Хорош жених!

– На твоем месте, Саманта, я бы прыгал от радости и… поблагодарил бы за оказанную честь.

Судя по взгляду и тону, Мэтт действительно верит в то, что говорит.

– Ты устроила комедию в комнате отдыха, издеваясь над Брюсом Исмеем вопросами о безопасности плавания. Так вот, это Александр Первый выбросил тебя за борт. Знаешь, сколько времени мне понадобилось, чтобы убедить его, что тебя не обязательно убивать прямо сейчас? Чтобы вместо этого придумать другой план?

По спине пробегает холодок. Прямо сейчас? Другой план? Прошу, Элис, Элайджа, кто-нибудь, вытащите меня отсюда!

– Где другие Джессепы? Почему я видела только тебя и Александра Первого?

Мэтт усмехается, словно давно ждал этого вопроса.

– Каждый из них поддерживал заклинание на протяжении всей жизни и давно отбыл в мир иной. Единственный способ остаться на корабле, если не был пассажиром… умереть здесь.

Я опускаю взгляд на серебряную бальную книжку, в которую нужно было кровью вписать свое имя. Мэтт замечает.

– Это, кстати, самый легкий способ.

Если бы я не смогла сопротивляться его заклятию еще несколько секунд, то сама себе подписала бы смертный приговор. Оглядываюсь на дверь.

– Не думай об этом. Даже если сможешь сбежать из каюты, покинуть корабль тебе не удастся.

– Это ты так думаешь.

– Я не думаю, а знаю. Неужели считаешь, что кто-то позволит тебе уйти теперь, когда ты знаешь, что это за место? За кого ты меня принимаешь? Лучше бы ты не лезла в это.

– Тогда отпусти меня.

Стоит словам слететь с губ, я уже жалею о них. Нельзя просто улизнуть, позволив запереть сотни духов в ловушке до окончания времен. Я буду ничуть не лучше, чем он, если считаю собственную жизнь важнее их свободы.

– Увы, так не получится.

Я отступаю на шаг. Стены каюты начинают давить на меня.

– Значит, ты решил убить меня?

– Я просто хочу помочь тебе завершить перемещение, – говорит он таким тоном, словно заказывает гамбургер и картошку фри в кафе.

– Так я тебе и позволю! Если на корабле так замечательно, сам умирай и оставайся здесь.

– Я поддерживаю заклинание, Саманта, и буду делать это до самой смерти. Мне нельзя уходить, пока у заклинания не появится наследник. Оно перешло ко мне, когда в прошлом году в автокатастрофе погиб мой отец.

Я незаметно беру бальную книжку, руки чуть не трясутся из-за паники.

– Я пытаюсь сделать все по-хорошему.

В его голосе слышится угроза.

– Что ж, а я – нет.

И я резко дергаю бальную книжку, вырывая страницу. Мэтт кидается вперед, но я хватаю нож, которым он прокалывал палец.

– Даже не смей снова ко мне прикасаться! Твои чары больше не действуют.

– Ты не можешь колдовать здесь, Саманта. Магия недоступна без физического тела. Кроме того, теперь ты – часть истории «Титаника». Ты помогла завершить заклинание. Твое место здесь, со мной.

Он так уверенно говорит, что на секунду я начинаю сомневаться. Почти. Медленно пячусь к двери, выставив перед собой нож.

– Нет, я не часть твоей сказки. И никогда не была. Мое место не здесь и уж точно не с тобой. Этот корабль – фальшивка!

Я ощущаю упирающуюся в спину дверную ручку.

– Я же просил, не говорить так о корабле! – зло выплевывает он, разом теряя спокойствие. – Если, конечно, не хочешь нырнуть в океан вниз головой! Остаться со мной – твой лучший и единственный вариант. Но если выйдешь за дверь, появится еще один. Александр Первый поймает тебя и уничтожит.

– Что ж, я рискну.

– А готова ли ты рискнуть отцом и вашей соседкой?

Душа уходит в пятки. В какой транс он их ввел?

– Ты не сможешь…

– О, как не смог справиться с Редд?

Я сжимаю дверную ручку так яростно, что даже удивительно, как она не рассыпается под моей ладонью.

– Останься, и ты получишь все, о чем мечтаешь. Но как только выйдешь за дверь, ты потеряешь весь свой мир.

– Мой мир тебе не принадлежит, не тебе его и забирать.

Я поворачиваю ручку и толкаю дверь. В каюту врывается ветер. Воздух стал заметно холодней, чем был всего полчаса назад. Мэтт поднимает руку, ощущая холодный ветер, заполняющий в каюту, в его глазах отражается ужас.

– Что ты наделала? Саманта, остановись!

Он бросается на меня, но я замахиваюсь ножом. Лезвие вонзается Мэтту в бедро, глаза его расширяются.

Я не медлю ни секунды. Я бегу.

Глава 46

Нырнуть в океан

Я резко сворачиваю налево, изо всех сил убегая от Мэтта. Тело колотит от выброса адреналина, я со всей силы толкаю дверь, ведущую на лестницу. Последние мгновения нашего разговора снова прокручиваются в памяти. Тревожный взгляд, странный вопрос; нож, глубоко вошедший в его ногу. Что он имел в виду? Что я наделала?

Преодолеваю короткий коридор от лестницы до двери своей каюты и врываюсь внутрь.

– Молли!

Она вскакивает, ненадолго переставая штопать платье.

– Что случилось, мисс? На вас лица нет.

Я хватаю ее за руку и тяну прочь из каюты.

– Нам нужно убираться отсюда.

– Но платье… – упирается она.

– Молли, пожалуйста. Нам срочно нужно уходить отсюда. Здесь он будет искать в первую очередь. Я в опасности.

Она роняет иглу.

– Ты знаешь, где можно спрятаться? Тайное место, куда никто не заходит. – Я пытаюсь сообразить, что знаю о конструкции «Титаника». – Где-нибудь недалеко. Склад, кладовая?

– Да-а. Буфет для горничных. Он открыт только в дневное время.

– Отлично.

Я хватаю Молли за руку, и мы бежим. К счастью, буфет расположен близко, а коридоры пусты. Молли врывается в двери комнаты, я запираю замок изнутри.

– Мисс, вы меня пугаете. Что случилось?

Хватаю Молли за плечи и спрашиваю:

– Я могу тебе доверять?

Она смотрит оскорбленно, словно я ее ударила.

– Как вы можете спрашивать? Вы же прекрасно меня знаете.

– В том-то и дело. Я не знаю.

– Конечно, знаете, мисс Саманта. – Молли округляет глаза. – Я давно работаю на вашу семью.

– Нет, не работаешь.

Она ахает.

– Не знаю, мисс, что вас так расстроило, но думаю, нам лучше найти вашу тетушку. Вам нехорошо.

Я заглядываю ей в глаза.

– Просто ответь, могу ли я тебе доверять.

– Конечно же, можете! – едва не кричит она.

– Хорошо. – Окидываю ее оценивающим взглядом. – Потому что мне нужна помощь. Ты знаешь этот корабль лучше меня, и знакома с пассажирами третьего класса.

Молли подозрительно щурится.

– Да, мисс, я знакома с пассажирами третьего класса. Но я никуда вас не поведу, пока не расскажете, что за опасность вам угрожает, – выпаливает она и сразу же прижимает ладони ко рту.

– Мэтт… Александр Джессеп хочет меня убить.

Молли, как рыба, открывает рот и снова закрывает. Несколько секунд она молчит.

– Ты мне не веришь, да?

– Я такого не говорила. – Она поджимает губы. – Я лишь считаю, что это звучит странно.

Как мне объяснить ей все, что происходит, когда совсем нет времени? Как убедить, что она не та, кем себя считает? Сердце разрывается от мысли, что Молли даже не помнит своего жениха, ради которого отправилась в это плавание, вместе с которым погибла. Я сжимаю пальцами виски.

– Хорошо. Так, мы давно знаем друг друга?

Она кивает.

– Я когда-нибудь врала тебе или сходила с ума без видимой причины?

Она сводит брови.

– Эм… нет.

– Хорошо. Значит, у тебя нет причин перестать мне верить, – говорю я. – Просто дай мне минутку подумать. И обещаю, я постараюсь все объяснить.

– Полагаю, минутка у нас есть. – Она скрещивает руки на груди.

Я потираю лоб. Думай, Сэм. Что ты упускаешь? Мэтт сказал, ему нельзя умирать, пока у заклинания не появится наследник. Означает ли это, что, если он умрет, заклинание развеется? Я прикусываю губу. Нет, вряд ли я смогу убить человека, даже того, который пытается убить меня. Шансы, что Наследницы или Элайджа смогут придумать, как разбудить меня, ничтожны, если у них до сих пор ничего не вышло. Конечно, есть надежда, что они сумеют вычислить виновника, но Мэтт даже не числился в списке подозреваемых.

Я начинаю ходить по комнате туда-сюда. Ладно, что еще говорил Мэтт? Он злился на меня несколько раз. Первый, когда я сказала, что «Титаник» затонул… Вообще, каждый раз, когда он злился, я вспоминала о крушении. Вдруг его раздражали не сомнения в реальности корабля? То есть он и не сомневается, что корабль – всего лишь чары. Вдруг на самом деле он боялся, как бы мои слова не подействовали на заклинание?

Резко останавливаюсь. «Что ты наделала?» – спросил он, когда подул холодный ветер. Он требовал перестать говорить так о корабле, если не хочу нырнуть в океан вниз головой. Поднимаю глаза на Молли.

– Ты заметила, что за несколько часов резко похолодало?

– Да. А что это значит?

– В предыдущие дни было так же холодно? Можешь вспомнить?

Она раздумывает над вопросом.

– Бывало только прохладней по вечерам. Но холодно никогда. Погода все дни стояла теплая.

– Что, если похолодание не случайно?

– Что, простите?

– Вдруг я смогла что-то изменить?

– Я вас не понимаю.

Что, если я смогу изменить это место еще сильней? Сможет ли это воздействовать на структуру заклинания? Возможно, даже разрушить его?

– Молли, нам нужно выйти на воздух, куда-нибудь в уединенное место. Я хочу кое-что тебе рассказать и проверить, вдруг… Хотя, постой… нет. Где моя тетя?

– В комнате отдыха.

– Прекрасно! – восклицаю я и хватаюсь за ручку двери. Останавливаюсь ненадолго. – Прежде чем мы выйдем, пообещай мне кое-что.

– Что?

– Обещай, что не позволишь никому на этом корабле, особенно Александру Джессепу, против воли увести меня куда угодно, пусть даже они будут говорить какие-то разумные вещи.

Ее глаза возмущенно расширяются:

– Что за чушь. Думаете, я и без этого позволила бы кому-то увести вас с собой?

– И еще: неважно, как глупо или безумно тебе придется действовать.

Она отмахивается от меня, словно я с каждой секундой болтаю все больше «глупостей».

Отлично.

Глава 47

Следовать зову сердца

Изо всех сил тяну Молли вверх по лестнице и выскакиваю на палубу. На свежем воздухе, наслаждаясь вечером, прогуливаются одетые в пальто пассажиры. Я быстрым шагом иду к комнате отдыха.

В пяти метрах от двери останавливаюсь и беру Молли за руку.

– Молли, прошу, подумай о том, что случилось ночью четырнадцатого апреля 1912 года. В тот день произошло кое-что важное. И очень печальное.

– Четырнадцатого, мисс? – Она моргает.

– Ты помнишь?

Она хмурит брови.

– В ту ночь затонул «Титаник», – заявляю я.

– Мисс! Как вы можете говорить такие ужасные вещи?

Мне показалось, или температура упала еще на несколько градусов?

– Тебя зовут Молли Маллин. Ты из Ирландии. У твоей семьи есть магазинчик в Кларинбридже. Ты сама мне это рассказала.

Оглядываюсь по сторонам, выискивая Мэтта.

– Так и есть.

– Но ты уехала от них не для того, чтобы работать прислугой. Ты сбежала вместе с возлюбленным, он работал у вас барменом. Твои родители не одобряли ваших отношений, так что вы решили сбежать в Америку. За вами гнался твой брат. Но вы с женихом успели сесть на борт «Титаника». Вы назвались братом и сестрой. Денис и Мэри Леннон.

– Денис Леннон, – повторяет Молли. – Денис Леннон. – Что-то меняется в выражении ее лица. – Откуда мне знакомо это имя?

Молли дрожит. На этот раз температура действительно упала. Я беру девушку за руку и открываю дверь в комнату отдыха, опережая лакея из экипажа корабля. Он в недоумении корчит лицо.

– Мисс, почему я помню имя Денис Леннон?

Я замираю. Сколько времени она уже разлучена с ним, играет роль, придуманную Джессепами? Стараясь говорить мягче, я продолжаю:

– Подумай над моими словами о побеге. Помнишь его? Как поднялась на «Титаник»? Как корабль врезался в айсберг? Ты плыла третьим классом, Молли. Ты не служила горничной. – Я перевожу дыхание. – Вы с Денисом… умерли вместе.

Молли выглядит испуганной. Я знаю, что такое туман заклинания Мэтта, знаю, как сильно он путает мысли и как трудно сквозь него пробиться. Будь ты проклят, Мэтт. Нельзя так поступать с людьми.

В комнате отдыха у камина стоят Генри, Хаммад и мистер Стед. Вместе с ними тетушка и несколько дам. Они пьют, смеются и улыбаются. Зато Джессепов и след простыл.

– Саманта! – сияет тетя Майра, жестом призывая меня к ним присоединиться. Вся компания поворачивается к приближающейся мне. – Это кольцо! Генри, видишь кольцо? Расскажи нам все. До единой детали.

Опускаю взгляд на руку. Я уже и забыла об этом представлении с предложением руки и сердца. Вот зараза. Поворачиваюсь к дяде и стараюсь говорить как можно уверенней:

– Как вы себя чувствуете, дядя Гарри?

Он улыбается:

– Великолепно, дорогая племянница.

Все смотрят на меня, ожидая рассказа о предложении.

– Но помнится, у вас была лихорадка.

Слово застревает в горле, такое непривычное и старинное, я оглядываюсь.

– Что ж, я… я весьма неплохо. – Он хмурится.

– Помните, когда вы поженились? – спрашиваю я тетю. – После того как купили свой собственный дом рядом с Грамерси-парк. Помните, как заказали портрет, на котором вы вдвоем?

Тетя Майра отставляет бокал с шерри.

– Да, разумеется.

– А помните, как мы обсуждали эту картину на чердаке? На чердаке моего дома в Салеме?

Прошу, Майра. Вспомни.

– На чердаке, дорогая? – Она в замешательстве.

– Это было пару дней назад, – выпаливаю я. – Вы искали дядю Гарри.

– Звучит знакомо, – колеблется она. – Нет, пару дней назад этого не могло случиться. Мы были в Европе. Сомневаюсь, что улавливаю смысл твоего вопроса. Это как-то связано с твоей помолвкой?

– Я не помолвлена!

Получается слишком резко, все взгляды устремлены на меня.

– Просто она не хотела рассказывать эту историю, пока я не приду, – раздается из-за спины голос Мэтта.

Я застываю на месте. Мэтт встает рядом, широко и лучезарно улыбаясь. С ним Александр Джессеп Первый. Я еле заметно отхожу назад.

– Александр, вы хромаете, – замечает мистер Стед, и все мужчины с опаской осматривают его раненую ногу.

Мэтт поднимает руки.

– Я в порядке. – Он улыбается мне, но в глазах видна ярость, тлеющая в глубине. – Забавная вышла история, правда. Вы не поверите, насколько Саманта чувствительна. Когда я опустился на колено и попросил ее стать моей женой, она согласилась и потеряла сознание. Саманта с бокалом шерри в руках упала прямо на меня. Всего лишь небольшой порез, ничего страшного.

Все ахают.

– Конечно, я успел подхватить Саманту и не позволил ей упасть. Так что она не пострадала, и для меня это главное.

По компании проносится одобрительное бормотание.

– А когда очнулась и увидела у меня кровь, то разрыдалась.

Что он творит?

– Ничего подобного! – Я едва контролирую голос.

– Не стоит стыдиться собственных чувств, Саманта. Ведь они – лучшее, что есть в человеческой природе, – с теплом в голосе говорит миссис Браун.

Руки сами сжимаются в кулаки. Как он смеет мной манипулировать?

– Но о том, что было после, я вам точно не расскажу, – с сияющими глазами заявляет Мэтт. – Если Саманта смущается из-за обморока, то рассказа обо всем остальном она не вынесет.

Все ахают и согласно кивают, словно не происходит ничего странного.

– Но, боюсь, после всего, что случилось этим вечером, она до сих пор не может отойти от шока. Саманта сама не своя. Думаю, ей необходимо немного отдохнуть, – с фальшивым беспокойством говорит Мэтт. – Милые дамы и господа, не возражаете, если я украду ее у вас?

Собравшиеся смотрят на нас так, словно я бедная нервная барышня, а Мэтт – рыцарь на коне. Даже Молли внимательно меня изучает, будто слова Мэтта могут быть правдивы. Сердце стучит молотом изнутри. Ты наполнил мой мир «Титаником», Мэтт. Теперь смотри, как я использую твое заклятие против тебя.

Я поворачиваюсь к миссис Браун.

– Вы спрашивали, откуда мне столько о вас известно, даже назвали меня своей маленькой поклонницей. Так и есть. Я ваша поклонница. И таких миллионы по всему миру. По крайней мере, сейчас, в двадцать первом веке.

Она собирается что-то ответить, но я продолжаю говорить, не позволяя прервать меня.

– Вы родились в маленьком домике на берегу Миссисипи. Первое время вы не желали выходить за вашего мужа Джей-Джея, потому что он был беден, а вы хотели обеспечить отцу достойную жизнь. Но после передумали и решили следовать зову сердца. И оно того стоило: Джей-Джей был умен и амбициозен. Когда у вас появились деньги, вы начали творить поразительные дела во благо женщин и детей. Вы сами делали свою жизнь значимой, все отдавая другим. И когда «Титаник» начал тонуть, вы-помогали пассажирам забраться в спасательные шлюпки. Спасшись, вы взялись за весла и были одной из тех немногих, кто хотел вернуться и спасти тонущих пассажиров, молящих о помощи. Много лет спустя в газетах вас прозвали «непотопляемая Молли Браун». Но они ошибались. Никто и никогда не звал вас Молли, вашим прозвищем всегда было Мэгги.

Рука Мэтта сжимает мое предплечье. Александр Первый подходит ближе. Пытаюсь вырваться, но не могу – иначе буду казаться истеричкой. А я должна выглядеть максимально разумно и убедительно. Брови миссис Браун ползут на лоб, она заметно бледнеет.

– Откуда вы знаете обо мне столько личного?

– Когда «Титаник» начал тонуть? – удивляется дядя Гарри. – Полно, племянница. Думаю, ты сегодня переволновалась.

– Это моя вина. Мы пили шерри, чтобы отпраздновать, – говорит Мэтт. – «Титаник» ни за что не утонет, он непотопляем. Но прошу, простите мою невесту, даже если в ночь помолвки нельзя немного выпить, то…

– А вы, графиня, – продолжаю я, прежде чем Мэтт успевает закончить беседу. Пальцы его впиваются в мое предплечье. – Вы не менее выдающаяся женщина. Сильная, добрая. Вы собираете деньги на благотворительность для школ и больниц, для женщин и детей. Вы прошли курсы медсестер, чтобы иметь возможность помогать Красному Кресту. Когда корабль шел ко дну, вы тоже гребли в своей спасательной шлюпке. И помогали окружающим не падать духом. Когда все закончилось и в народе вас прозвали героиней, вы ответили лишь: «Надеюсь, это не так. Я не сделала ничего выдающегося».

Графиня Ротс слегка склоняет голову, будто раздумывает над моими словами.

– Пожалуй, сегодня мы все слишком много выпили, – говорит Александр Первый.

– Да, пожалуй, – соглашается Мэтт.

– Нет, – настойчиво продолжаю я. – Мистер Стед. Я взяла вашу ложку.

– Ложку?

– Прошу прошения, – вклинивается Мэтт. – Но я настаиваю: Саманта обязана немного отдохнуть. Она была рада с вами пообщаться.

– Все мы прекрасно понимаем, как алкоголь и шок могут помутнить сознание, – добавляет Александр Первый.

Я перекрикиваю его:

– В кафе, мистер Стед, в тот день, когда во время обеда вы обсуждали предложение президента Тафта. Это я взяла вашу ложку. – В моем голосе уже очевидно слышны безумные нотки, я пытаюсь вырваться из хватки Мэтта. – В газете «Обзор обзоров» 1892 года вы опубликовали статью под названием «Из Старого Света в Новый». В ней вы рассказывали о катастрофе с участием судна из «Уайт Стар Лайн» и айсберга. Всех пассажиров того корабля удалось спасти. Но сейчас нас ждет иная история. Когда «Титаник» пойдет ко дну, вы не побежите к спасательной шлюпке, а спокойно сядете в курительной комнате и будете читать книгу.

– Полагаю, у бедной девочки истерика, – заявляет Александр Первый. – Она определенно не в себе и сейчас в плену галлюцинаций.

Мэтт кивает, словно ему больно видеть, как я брежу. Александр делает шаг в мою сторону.

– Думаю, нужно срочно ее увести. Такие галлюцинации – очень сложный случай.

Он скручивает мне руки, и все в комнате отдыха видят это и ничего не делают. Я пытаюсь вырваться, но мужчина сильней и больше меня. Женщины взволнованы, даже тетушка зажимает себе рот рукой.

– Отпустите! – визжу я, но Александр утягивает меня прочь. – Ваш пес! – кричу я тете и дяде. – Где ваш пекинес? Где он? Он был на борту вместе с вами! Он выжил!

Мэтт идет следом за нами, позволяя Александру Первому уводить меня прочь. Я упираюсь пятками в пол, но безуспешно.

– «Титаник» врезался в айсберг четырнадцатого апреля в одиннадцать часов и сорок минут ночи! – кричу я на всю комнату.

Александр Первый зажимает мне рот ладонью.

– Столько лет тяжелого труда и усилий, а ты все поставил под угрозу. Что за безалаберность! – рычит Александр на Мэтта. – Теперь я сам разберусь.

Мэтт морщится.

– Она плохо себя чувствует, – громко поясняет он всем. – Сама не понимает, что говорит. Прошу ее простить.

Внезапно корабль дает крен, и на мгновение все замирают. Мир становится неподвижен и тих, даже двигатели «Титаника» остановились. Два лакея рывком открывают входную дверь, и с улицы в комнату врывается ледяной ветер. Вместе с ним в комнату заходит Брюс Исмей.

– Прошу всех соблюдать спокойствие! Мы просим вас выйти на шлюпочную палубу.

Холодный воздух… но я не… накренившийся корабль, заглохшие двигатели. Да, я смогла повлиять на заклинание. Но не думала, что эффект будет таким. Встречаюсь взглядом с Мэттом. На его лице заметная паника.

Следующие секунды растягиваются, будто в замедленных кадрах кино. Мои слова, поток ледяного воздуха, объявление Исмея и паника среди собравшихся в комнате отдыха пассажиров.

Я выкручиваю руку и вырываюсь. Во взгляде Александра читается угроза. Он достает из кармана пальто маленький нож, и от страха я теряю контроль над собой. Мэтт встает так, чтобы скрыть нас от взглядов окружающих.

– Твой отец за это заплатит…

Удерживаемая Александром, я поднимаю обе ноги в воздух и пинаю Мэтта в грудь. Он отлетает на ближайший стол.

– Молли! – ору я.

Она уже рядом и со всей силы опускает хрустальный графин прямо на голову Александру Первому. Тот падает. Молли хватает меня за руку, и мы со всех ног мчимся сквозь толпу.

Глава 48

Что бы ни произошло и как бы страшно ни было

Молли рывком утаскивает меня за дверь и вниз по коридору. Мы миновали уже столько поворотов и развилок – я понятия не имею, где мы сейчас находимся. Но точно знаю, что успели спуститься на несколько палуб вниз. Жадно хватаю ртом воздух. Молли проталкивается через очередную дверь, ведущую на маленькую лестничную площадку. Я тяну ее за руку, заставляя остановиться.

– Нам нужно…

– Я помню Дениса Леннона. – В глазах ее полыхает ярость, а дыхание тяжелое.

– Ты вспомнила его? Когда?

– Когда вы начали говорить всем в комнате отдыха. Память возвращалась медленно. Ваши слова казались такими правильными. Но я начала с ними спорить. И тут внезапно перед глазами вспыхнуло лицо Дениса. Я все вспомнила. Я мертва, мисс. – Она нервно оглядывается на дверь. – Память о Джессепах тоже вернулась. Помню, как младший из них наложил на нас с Денисом заклятие, а потом мы замерцали и исчезли.