– Не перепутала? По-моему, мы прямиком попадем на Северный полюс.

Лада покраснела.

– У меня аварийная линия… я только называю резонанс, и синхрон включает драйв…

– Почему я не могу сделать то же самое?

– У вас ненастроенный синхрон, ему надо называть точные координаты.

– Понятно. Что ж, рискнем? Если окажешься в убежище одна – жди маму и никуда не ходи.

Лада кивнула.

– Иди, я за тобой.

Девочка прошептала какое-то слово, по ее телу пробежала волна искривления, превратив его в размытый силуэт, и она исчезла.

В конце коридорчика грохнула, рассыпаясь, дощатая входная дверь. Но Северцев уже успел включить синхрон с помощью ключевого слова и назвал координаты места выхода, которые вспомнила Лада. Когда в комнату с горевшей на импровизированном столе свечой ворвались трое мужчин в камуфляже, там уже никого не было.

– Ушли! – выдохнул один из них, высокий, но сутулящийся, с соломенными усиками и сломанным «боксерским» носом.

Второй, пониже ростом и поплотнее, молча погладил бритый череп и поднес к губам пенальчик рации:

– Шестой, пришлите эксперта.

Затем бритоголовый посмотрел на сутулого:

– Останетесь здесь. Может быть, они вернутся. Дождитесь эксперта, осмотрите все и уничтожьте.

Он повернулся и вышел.

***

На сей раз «полет» по «струне» «оси S» длился дольше и сопровождался необычными эффектами.

Сначала Северцев почувствовал знакомый удар по голове – как бы изнутри, а потом услышал тонкий голосок и не сразу понял, что это заговорила в ухе клипса рации:

– Фиксатор ерзает по S-диапазону…

– Что?! – изумился Северцев, не слыша собственного голоса.

Ударило в ноги, да так сильно, что лязгнули зубы. Перед глазами завертелись огненные змеи.

– Кто гово… – начал Северцев, и до него наконец дошло, что он слышит компьютер синхрона.

– В чем дело? Ты не можешь найти точку выхода?

– Нелинейная синхронизация требует многовекторной настройки, – сухо отозвался синхрон.

– Извини…

От третьего удара – по затылку – у Северцева посыпались искры из глаз. Он выругался и выпал в холод и свет, заставивший его зажмуриться.

– Дядя Олег! – послышался обрадованный детский голос.

Он открыл глаза, но был вынужден защититься ладонью от заполнявшего пространство текучего сияния. Потом глаза привыкли к свету, и стала понятна причина его происхождения.

Синхроны перенесли беглецов в центр огромной круглой впадины, усыпанной крупным стеклянно-серебристым песком, из которого торчали округлые туши черных скал. Впадину окружала стена льда, изломы которого и давали потоки отраженного солнечного света, бьющие по глазам.

Небо над впадиной было густо-синего цвета, безоблачное, глубокое, перечеркнутое силуэтом почти невидимой башни. На солнце, повисшее надо льдами, нельзя было смотреть без очков, такое оно было яркое и большое.

Лада стояла в двадцати шагах от Северцева, возле кургана из каменных глыб примерно одинакового размера, прижав к груди кулачки. В ставших огромными глазах девочки читались недоверие, страх и восторг.

– Все в порядке, – облегченно вздохнул Северцев, делая шаг к ней и чувствуя ломоту в костях. На этот раз «хронодрайв» организм перенес не так легко, как прежде. – Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. – Лада бросилась к нему, но устыдилась порыва и сдержала шаг. – Я так рада, что вы догнали…

– Куда б я делся? Кстати, куда мы попали?

– Это Гиперборея, затонувший северный материк.

– Откуда ты… м-да, впрочем, ясно откуда. Гиперборея, значит. А почему солнце стоит высоко? На Крайнем Севере, а тем более на полюсе оно еле-еле выползает над горизонтом.

– Разве вы не знаете, что Земля не раз меняла полюса?

– Ах вон что! – улыбнулся Северцев. – Мы просто попали на материк в момент, когда Северный полюс был не здесь. И в какие же это времена мы драйвировались?

– Больше пятидесяти миллионов циклов или чуть больше шестидесяти миллионов лет назад по М-времени, – важно ответила Лада.

– Я так и… по какому времени?

– Мама говорила, что есть два вида времени – локально-когерентное, то есть личное время объекта, соответствующее диапазону его существования, и общее – М-время, от слова майя – иллюзия. Люди принимают его за данность, за объективно существующий поток, хотя на самом деле…

– Я помню, – поспешно перебил Олег собеседницу. – Времени нет, ни прошлого, ни будущего. В будущее попасть нельзя, потому что этих состояний еще нет, а в прошлое – потому что их уже нет. Правильно?

– Правильно, – кивнула Лада. – Можно только синхронизировать волновые фронты своего квантово-волнового пакета с масс-резонансами на «оси S» и «оси Е».

– Что мы сейчас и сделали, так?

Лада кивнула еще раз.

– Все это прекрасно. Только до сих пор неясно, каким образом синхрону удается переносить нас в нужное место с точными географическими координатами. Почему драйверов не заносит в космос или под землю.

Лада смутилась, пожала плечиками.

– Мама об этом не говорила.

– Ну и ладно, потом с ней побеседуем. Кстати, я не спросил раньше: кем работала твоя мама официально?

– Заместителем начальника государственной службы безопасности.

Северцев присвистнул, с удивлением глянув на дочь Варвары. Он догадывался, что официальная должность жены Сабирова должна соответствовать статусу тетрарха СКонС, но не предполагал, что женщина в Казахстане, да еще русская, может достичь такого высокого положения.

– Да-а, мама у тебя действительно уникальная… Итак, ребенок, что будем делать?

– Ждать, – рассудительно заметила Лада. – Мама обязательно вернется.

– Я тоже так думаю. Показывай мне свое убежище. Далеко мы от него?

– Да вот же оно, – вытянула руку девочка в направлении на округлую гору камней.

Северцев присмотрелся к ней и понял, что это в самом деле древнее сооружение, по форме напоминающее круглый растрескавшийся хлеб диаметром около двухсот метров. Чем-то оно походило на ирландский кромлех Нью-Грендж, сооруженный, по оценкам ученых, в четвертом тысячелетии до нашей эры. Северцев в начале своей карьеры путешественника посетил Нью-Грендж, расположенный в пятидесяти километрах от Дублина, и долго оставался под впечатлением увиденного. Особенно его поразила не масса сооружения – около двух тысяч тонн – и не его размеры, а точность древних строителей. Единственный раз в году, в день зимнего солнцестояния, луч восходящего солнца через тоннель длиной в семнадцать метров падает на камень в погребальной камере, на который нанесены таинственные узоры. Что это за узоры и какой смысл в этом освещении придавали процессу древние архитекторы, ученым разгадать не удалось.

– Вот это домик! – хмыкнул Северцев, прикидывая высоту каменного кургана. – Неужели его сделала твоя мама?

Лада засмеялась – будто колокольчик серебряный прозвенел.

– Ну что вы, дядя Олег, его построили гиперборейцы. Вернее, потомки гиперборейцев, прямые предки древнего русского рода.

– Это тебе тоже мама сказала?

– Нет, дядя Назарбай.

– Твой родственник?

– Он работал у мамы начальником охраны. – Лада перестала улыбаться, глаза ее стали печальными. – Его убили.

Северцев вспомнил строки Ипатьевской летописи: «Война без мертвых не бывает». Вслух же проговорил:

– Он был, наверное, хороший человек, знающий. А вообще здесь довольно прохладно, ты не находишь? Под минус десять. Ты не замерзла?

– Нет.

– Покажи мне ваш с мамой схрон. Где у него вход?

Лада встрепенулась, направилась вперед, к лепешкообразному сооружению из каменных глыб. Северцев оглядел окруженную стеной сверкающего льда долину без единого деревца, прислушался к ее прозрачной тишине (надо же, он в легендарной Гиперборее! Кто мог представить, что ему удастся побывать на земле предков, на земле Истока цивилизации!), ничего не увидел и не услышал и двинулся вслед за проворной дочерью Варвары.

Лада прошла около пятидесяти метров, остановилась у закругленной стены каменного «каравая» и толкнула ладонью одну из буровато-коричневых глыб. Кажущаяся монолитом весом в несколько тонн глыба вдруг качнулась маятником вперед-назад и с тихим хрустом отошла влево, за соседнюю глыбу, открывая узкий проход в глубь гиперборейского кромлеха.

– Здорово! – похвалил устройство входа Северцев. – Я бы прошел рядом и не заметил, что здесь дверь. Веди дальше, хозяйка.

Лада с готовностью зашагала в глубину коридора, ничуть не боясь темноты и узости прохода.

Первые пятнадцать метров проход представлял собой узкую – сантиметров восемьдесят шириной – расселину в плотно уложенных камнях, затем превратился в почти прямоугольный тоннель, завивающийся спиралью вокруг центральной оси «каравая». Потеплело. А потом Северцев с удивлением заметил, что освещение коридора не меняется, оставаясь почти таким же, каким оно было внутри расселины. Казалось, щели стен сооружения источают рассеянное дневное свечение, позволяющее свободно ориентироваться внутри кромлеха.

– Осторожнее, здесь яма, – предупредила бесшумно скользившая впереди Лада.

Северцев перешагнул полуметровую трещину в полу, и ему показалось, что там, внизу, на огромной глубине, блеснула вода.

– Пришли.

Они миновали последний поворот коридора и оказались в круглом помещении с готическим потолком, своеобразную «готику» которого создавали торчащие углы глыб и остроугольные ниши между ними. Нигде не было видно ни одного столба, ни одной колонны, ни одной балки, поддерживающей многотонную тяжесть перекрытия, и тем не менее купол потолка не прогибался, ни одна глыба не осела и не разрушилась, хотя времени с момента сооружения этой диковинной постройки, наверное, прошло много.

Впрочем, старит нас не время, вспомнил Северцев высказывание своего бывшего начальника, старит энтропия. И не только людей, но и все, что окружает нас. Тем более что время по сути своей – иллюзия…

Лада легко взбежала на ровную каменную площадку в центре зала, освещенного так же странно – без видимых источников света, как и ведущий в зал коридор.

– Вот здесь мы с мамой спим.

Северцев приблизился к площадке, с опаской посмотрел на ненадежный с виду потолок.

– Не рухнет? А то нам сразу кирдык будет.

– Какой кирдык? – не поняла девочка.

– Плохой кирдык, – улыбнулся Северцев. – Так иногда говорят взрослые дяди вроде меня о безвременной кончине. Если потолок упадет – раздавит нас в лепешку.

– Да нет, не раздавит, – рассудительно проговорила Лада. – Мы с мамой были здесь не один раз, и ничего.

– Тогда ладно. – Северцев сделал вид, что успокоился, хотя в глубине души продолжал прислушиваться к интуиции, подсказывающей, что убежище не столь надежно, как считает дочь Варвары. – Что будем делать?

– Я посижу немножко.

– Ты, наверное, устала? – спохватился он. – Посиди, конечно, а то и вообще поспи. А я пока пойду пройдусь по свежему воздуху, осмотрюсь. Все-таки я впервые в Гиперборее.

Девочка сняла шубку, прилегла на матрас, расстеленный на круглой площадке в центре зала, Северцев укрыл ее одеялом, вытащив его из стопки белья и одеял, и вышел из помещения. Размышлял он в данный момент не о древних гиперборейцах, неизвестно для чего соорудивших гигантский каменный «храм», а о Варваре. Женщина отсутствовала уже больше трех часов, и объяснить столь долгое ее отсутствие можно было только чрезвычайными обстоятельствами. Что-то случилось там, куда она направилась, иначе Варвара не оставила бы свою дочь на попечение незнакомого мужчины.

«Хронохвост» Гипербореи в общем-то мало чем отличался от других «хронохвостов», уже знакомых Северцеву. В этом он убедился, побродив полчаса в окрестностях огромного кромлеха, единственного искусственного сооружения в долине. Здесь царила такая же всеобъемлющая тишина, ни одно движение не нарушало глубокого покоя природы, и краски пейзажа – кроме искрящейся ледяной стены – были сдвинуты к одной полосе спектра – буро-коричневой, с желтоватыми и серыми оттенками. Лишь небосклон радовал глаз сочной синевой, но и он казался пустым, мертвым и навевал тоску, несмотря на наличие едва заметной туманной башни.

Постояв немного у входа в кромлех, Северцев поймал себя на мысли, что хочет побыстрее покинуть этот далеко не райский уголок прошлого, нырнул в расселину и вдруг на грани слуха уловил какой-то посторонний звук. Замер, прислушиваясь к переставшей быть монолитной тишине.

Звук повторился. Сомнений не было: где-то еще очень далеко надо льдами летел вертолет.

– Вот тебе и надежное убежище! – прошептал Северцев, опрометью бросаясь в глубь коридора. В центральное помещение кромлеха он, впрочем, вошел не столь стремительно, чтобы не пугать Ладу.

– Подъем, принцесса! У нас гости.

Однако он ошибся, предполагая, что девочка спит. Она уже была на ногах и встретила его вопросительным взглядом.

– Вертолет! – пояснил он. – Самый настоящий. Ума не приложу, откуда в «хронохвостах» появляются вертолеты! Ведь никакой техники в них быть не должно, если верить теории твоей мамы.

– Вертолеты принадлежат службе контроля СКонС, – уверенно проговорила Лада. – Они могут быть синхронизированы с любым объектом на Земле, точно так же, как это делаем мы.

– Вот оно в чем дело! – хлопнул себя по лбу Северцев. – Ну, конечно, как я раньше не догадался! Системники же тоже имеют синхроны и могут свободно перебрасывать на «ось S» любые технические устройства! Однако нам надо смываться отсюда. Боюсь, наши враги каким-то чудом узнали о гиперборейском убежище и летят сюда по наши души. Куда отправимся?

– Не знаю, – беспомощно пожала плечами девочка.

– Тогда давай сначала мотанемся в Салехард. Вдруг твоя мама вернулась и оставила записочку.

– Хорошо.

– Помнишь координаты?

– Синхрон помнит.

– Ах да, я забыл. Тогда помчались. Ты первая.

Лада кивнула и исчезла.

Северцев прислушался к усиливающемуся гулу – вертолет завис над кромлехом, от работающих двигателей камни сооружения начали проседать, мелкие посыпались вниз – и включил синхрон.

– Координаты резонанса? – спросил голосок аппарата.

– Черная ветвь, Салехард-один…

Свет в глазах погас…

Падение на «ось S», холод-жара, удар в ноги, еще удар…

Тусклое свечение разорвало тьму. Кажется, прибыли…

Северцев огляделся, узнавая центральную площадь Салехарда, мрачные дома вокруг и небосвод, все так же затянутый пеленой туч. Не поймешь сразу, утро здесь, день или вечер, да еще и холод собачий.

– Я здесь, дядя Олег.

Северцев повернулся, прижал к себе бросившуюся навстречу фигурку девочки, удивляясь своей мгновенной радости.

– Все в порядке?

– Да… холодно!

– Это уж точно. Ничего, отогреемся. Никого не заметила?

– Нет. Системники ушли.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую.

Северцев не нашелся, что ответить, сканируя «локатором» своих чувств пространство города. Его интуиция тоже молчала, подтверждая слова дочери Варвары. Те, кто преследовал их больше часа назад, скорее всего убрались из пустого города.

– Что ж, пошли посмотрим нашу квартиру. Помнишь, как идти?

Лада без колебаний направилась вперед, ведя за руку Северцева. Через полчаса они были на месте, не встретив ни одной живой души.

Квартира, где мать и дочь Сабировы нашли временный приют, была пуста. Мало того, весь скарб, который находился тут до ухода Олега с Ладой, был сожжен. Не осталось ничего, ни одной нужной домашней вещи, только пепел, зола и копоть на стенах.

– Вот гады! – помрачнел Северцев, принюхиваясь к запахам сгоревшего дерева и пластика. – Зачем им понадобилось все сжигать?

Лада промолчала, разглядывая почерневшие стены, бросилась в угол, вытащила из-под пласта пепла яркий клочок материи – все, что осталось от ее куклы.

– Барби сожгли…

– Не переживай, новую купим, – успокоил девочку Северцев, заглянул в соседнюю комнату – то же самое, черные стены и пол – и вернулся. – Пойдем отсюда. Предлагаю слетать в Астану, где мы встретились в первый раз. Не возражаешь?

– Нет…

– Тогда иди первая, я, как всегда, за тобой.

Лада безропотно включила синхрон.

Через несколько мгновений и Северцев переместился вслед за ней в «хронохвост» Астаны, отмечая преимущества нового синхрона по сравнению со старым. Этот аппарат позволял владельцу действовать гораздо оперативнее и быстрее.

Однако и в Астане черной ветви «оси S» Варвары не оказалось. Дом, в котором прятались Варвара с дочерью, сохранился, а вот квартира – нет. На ее месте беглецы обнаружили только провал от пятого этажа до первого. Похоже было, здесь взорвалась граната, и ослабевшие перекрытия рухнули, уцелели лишь стены здания.

– Все, довольно! – решил Северцев. – Летим в Москву. Там отдохнем и начнем искать твою маму другими методами. У тебя есть предложения?

– Нету, – вздохнула уставшая девочка.

– Ты в Москве была?

– Да… два раза… с мамой…

– Тогда твой синхрон должен помнить координаты резонанса. Выйдем мы на Воробьевых горах…

– Я знаю, там находится масс-центр Москвы.

– Ага… понятно… вот почему я все время попадаю в это место: синхрон переносит нас точно в центр масс-объекта… Спасибо за ценную информацию, ребенок. Итак, поехали?

Спустя минуту они были в Москве.

ГЛАВА 4

На сей раз фиксатор «не ерзал» по диапазону, ощущения Северцева притупились – то ли он устал, то ли переход из «хронохвоста» Астаны в Москву был полегче, – и на Воробьевых горах, напротив здания университета, он сошел с «оси S» практически как с поезда, без особых неприятных ощущений.

В Москве царил вечер. Солнце уже зашло, но небо еще оставалось голубым и сияющим.

Гуляющих по тротуару вдоль обрыва, с которого открывалась панорама столицы, было много, однако внезапное появление Северцева испугало лишь голубей. Молодые люди, парни и девушки, составляющие большинство гуляющих, были заняты собой, а также разглядыванием сувениров на уличных лотках и великолепного вида города.

Лада стояла у перил ограждения, сняв шубку, и зачарованно смотрела на городской ландшафт под горой. Она не впервые попала в Москву, но вид огромного и шумного города действовал на нее завораживающе.

– Нравится? – подошел к ней Северцев, обнимая за плечи.

– Очень! – искренне ответила девочка.

– Будет время, я организую экскурсию по Москве. Было бы здорово, если бы к нам и мама твоя присоединилась.

Лада вздохнула, с трудом отрывая взгляд от начавшего погружаться в сумрак ночи города. Северцев взял ее за руку, повел к дороге, приглядываясь к прохожим. Никто из них не обращал на пришельцев никакого внимания, и Олег слегка расслабился. Похоже было, что они наконец оторвались от преследователей и какое-то время могли чувствовать себя в безопасности.

Мобильный телефон Северцева остался в квартире Веры, позвонить друзьям он не мог, поэтому решил сразу ехать к ней, надеясь, что системники не рискнут оставлять там засаду. Лишний шум и напряг им был ни к чему, так как действовали они в основном по наводке наблюдателей. Теперь надо было постараться не попасть на глаза этим наблюдателям, чтобы погоня снова не села на хвост беглецам.

Через сорок минут частник на стареньком «Москвиче», согласившийся подвезти «отца и дочь» до места назначения всего за восемьдесят рублей, высадил их в Чертанове.

– Посиди здесь, – кивнул Северцев на детские качели во дворе соседнего с Вериным дома. – Никуда не ходи и ни с кем не разговаривай. Будет кто приставать – кричи.

– Что кричать? – слабо улыбнулась Лада.

– Караул, спасите, помогите! – серьезно ответил Северцев. – Я тебя услышу. Однако очень надеюсь, что все будет хорошо.

Девочка села на качели и с удовольствием стала раскачиваться, сразу забыв обо всех неприятностях. В сущности, она была и оставалась десятилетним ребенком, несмотря на свои недетские познания в области физики и экстрасенсорные возможности.

Северцев перевел себя в состояние «полет беркута», некоторое время вслушивался в шумы городской жизни, присущие любому уголку Москвы, и двинулся к дому Веры. В случае внезапного нападения он мог вытащить свое оружие – имплантор и пистолет – в течение долей секунды.

К счастью, оружие не понадобилось. Никто за домом, двором, подъездом и квартирой Веры не следил, никто не прятался в темноте лестничных площадок, за деревьями и на крышах домов. Все было спокойно. Системники, управляемые Виктором (сердце сжалось от горечи), не стали дожидаться возвращения беглецов, полагая, что они сюда больше не сунутся.

Северцев позвонил.

С минуту за дверью было тихо, свет в дверном глазке мигнул.

– Олег, ты?! – раздался неуверенный голос Веры.

Готовый к атаке Северцев с облегчением распрямился.

– Ты одна?

– Да.

– Открой.

Дверь приоткрылась. Выглянула Вера в халатике, держа в руке кухонный нож. Северцев бросил на нож короткий взгляд, улыбнулся, и Вера, порозовев, спрятала нож за спину, отступила в глубь прихожей:

– Проходи… я никого не ждала… у тебя все в порядке?

– Нормально. Никто больше не приходил?

– Приходили утром из милиции, поговорили и ушли.

– Что ты им сказала?

– Как ты и советовал, что в дверь ломились какие-то мужчины в масках.

– Что ж, будем надеяться, что эти мужчины… м-м, в масках больше сюда не ворвутся. Я забыл у тебя свой мобильник.

– Он в столе, сейчас принесу. Что стоишь? Проходи, устраивайся, сейчас поужинать что-нибудь сделаю.

– Не надо, я не один, во дворе меня ждет дама.

– Так зови ее сюда, чего стесняешься.

Северцев улыбнулся.

– Ты даже не спросишь, кто она?

– Наверное, сам познакомишь.

– Это десятилетняя девочка, дочь моей… знакомой. А оставаться нам у тебя нельзя. Кто знает, что взбредет в голову нашим врагам. Нет ли у тебя приятеля или подружки, где мы могли бы остановиться на ночь?

– Есть, конечно.

– Нужна такая, чтобы, как ты, умела держать язык за зубами.

– Сейчас позвоню Славе. Точнее, ее зовут Борислава, живет одна в двухкомнатной квартире, в центре, на Лесной.

– Прекрасно, звони. Только не сообщай все подробности, не надо, чтобы она знала о моих злоключениях.

– Я найду, что сказать. – Вера подсела к телефону и набрала номер.

Северцев же зашел в туалет, потом умылся и вышел из ванной облегченный и освеженный.

– Она вас ждет, – сообщила Вера, закончив разговор. – Слава не болтушка, так что можешь на нее положиться. Да и хозяйка хорошая, готовит отлично.

– Можно подумать, что ты мне ее сватаешь, – засмеялся Северцев.

– А что? – смущенно дернула плечиком Вера. – Ты ведь не женат. Пора бы уже остепениться.

– Спасибо, Вероника, ценю твою заботу. Честно. Только мое время остепеняться еще не пришло. Наверное, я слишком медленно взрослею. До связи. Не говори никому, что я к тебе заходил. Спасибо за все.

Он поцеловал бывшую одноклассницу в щеку и, не оглядываясь, пошел к двери.

– Звони и заходи, – сказала ему в спину Вера. Спросить, что происходит, она так и не решилась, за что Олег был ей весьма благодарен. Рассказать правду он не имел права, а врать, сочинять небылицы не хотел.

Лада все так же увлеченно качалась на качелях, наверстывая то, что было упущено в детстве. Качели в ее жизни практически отсутствовали. Слезла она с сиденья с большим сожалением.

– Никто не приставал. Только бабушка с собакой подходили и ушли.

– Отлично. Едем.

– Куда?

– Мне дали адрес, я сам толком не знаю, что там за люди, но, думаю, отдохнуть нам удастся. А утром предпримем кое-какие шаги для поисков твоей мамы.

Лада взяла его за руку, и они зашагали со двора на улицу, где ни днем, ни ночью не переставала шуметь автомобильная река.

К дому Бориславы на Лесной улице подъехали без четверти десять, когда окончательно стемнело. Поднялись на второй этаж старого семиэтажного здания с помпезными балконами и полуколоннами, вделанными в стены. Дверь открыла невысокая полная блондинка с короткими волосами. Лицо у нее было круглое, доброе, глаза карие, губы бледноватые, без помады. Не красавица, но и не дурнушка, серединка на половинку. Такие не становятся старыми девами, подумал Северцев, и причину ее незамужнего образа жизни следует искать в других областях бытия. Возможно, у нее был несносный характер.

– Олег Андреевич? – спросила Борислава.

– Он, – кивнул Северцев. – А это Лада.

– Проходите, пожалуйста. Вот тапочки. Я уже стол накрыла, сейчас ужинать будем. Мыться в ванную пойдете?

– Непременно. Сначала моя красавица, потом я. Поухаживаете за ней?

– Не беспокойтесь, я все сделаю.

Борислава с Ладой ушли в ванную комнату, Северцев огляделся.

Гостиная не очень большая, но уютная, комод, книжный шкаф, диван, два стареньких кресла, толстый ковер на полу, все не новое, видимо, досталось женщине по наследству, даже телевизор, которому, судя по форме, тоже исполнилось лет семь-восемь. Что ж, чем богаты, тем и рады. Мало зарабатывает подруга Вероники, это заметно, так ведь не каждой богатые мужья достаются.

Северцев задержал взгляд на фотографии в рамочке, стоящей на комоде. Молодой человек в форме жокея скакал на лошади, подняв хлыст. Муж? Брат? Отец?

Из ванной вышла Борислава с мокрыми руками.

– Кто это? – кивнул на всадника Северцев.

– Муж, – ответила хозяйка спокойно. – Он погиб четыре года назад, разбился на скачках.

– Извините, не знал.

– Ничего, я привыкла. Вашу дочку можно в халат переодеть? У меня племянница такого же возраста.

– Если захочет, пусть переоденется, – сказал Северцев, улыбнувшись на слова «вашу дочку». Однако возражать и объяснять, что Лада ему посторонний человек, не стал.

Борислава снова вышла.

Северцев обнаружил телефон, подсел к нему. Сначала позвонил Веронике и сообщил, что они доехали, купаются. Потом набрал номер мобильного телефона Кости Зеленского. Через минуту аппарат сообщил, что «телефон заблокирован или находится вне зоны доступа». Северцев помрачнел. Судьба Зеленского оставалась неясной. Конечно, он мог находиться в каком-нибудь глухом углу на берегу Байкала, где нельзя подзарядить аккумулятор телефона, но если системники отыскали его и там, надеяться можно было только на счастливое стечение обстоятельств.

Борислава вывела из ванной вымытую румяную Ладу, одетую в цветастый пушистый халатик.

– Ну, как? – спросил ее Северцев.

– Очень хорошо, – прошептала девочка. – Спасибо.

– Идите, мойтесь, – сказала Борислава. – Полотенце слева, синее, все остальное найдете сами. Я повесила вам халат мужа, он его ни разу не надевал.

– Спасибо, – кивнул Северцев, удаляясь в душевую.

Через полчаса они ужинали на кухне вдвоем с Ладой. Борислава хлопотала, меняя тарелки, потом подсела к столу пить чай. Северцев, поужинавший быстрее, встал с чашкой в руке:

– Можно, я позвоню по межгороду?

– Пожалуйста, не стесняйтесь.

Он вышел в гостиную, набрал код Астаны и номер мобильного телефона Талгата Нигматуллина. Татарин отозвался через минуту:

– Вас слушают. Кто говорит?

– Привет, аптекарь.

– Олег?! Ты в Москве? Телефон сообщает, что звонят из Москвы.

– Да, я в столице. Как там у тебя?

– Нормально, жив-здоров, чего и тебе желаю. Нашел, что искал?

– Нашел и снова потерял. Со мной сейчас дочка Варвары, а сама мать исчезла. Не мог бы ты помочь поискать ее? Извини, конечно, что надоедаю, я и так у тебя в неоплатном долгу.

– Ничего, на том свете посчитаемся. Что нужно?

– Помнишь, где живет двоюродная сестрица Варвары? Надо бы к ней наведаться, осторожненько, чтобы не напороться на плохих мальчишек, и разузнать, где Варя. Она может знать.

– Хорошо, сделаю. Думаешь, что-то серьезное?

– Она ушла на полчаса и не вернулась.

– Где ушла?

– В Салехарде, – ляпнул Северцев, спохватываясь слишком поздно.

– В Салехарде? – удивился Талгат. – Ну тогда там ее и искать надо. Чего ее туда занесло? Э-э… постой, постой, ты тоже там был? А теперь из Москвы звонишь?

– Я потом тебе все объясню. В Салехарде Варвары нет, это совершенно точно, в Москве тоже. Может быть, ее и в Астане нет, я просто пытаюсь определить, где она могла оставить след. Съезди к ее сестре, поговори. В крайнем случае дай ей номер моего мобильника.

– Хорошо, – после паузы проговорил Нигматуллин. – Диктуй.

Северцев представил его лицо и мысленно развел руками: прости, дружище, но мне больше не на кого опереться.

– Не сердись, Талгат.

– Я же сказал, посчитаемся на том свете. Жди звонка.

В гостиной появилась Лада, посмотрела на задумавшегося Северцева огромными тревожными глазами.

– Пока ничего, – вздохнул Олег. – Не переживай, отыщется твоя мама. Я почему-то уверен, что с ней все в порядке, просто появились неучтенные обстоятельства. Ложись спать.

Лада подошла и вдруг прижалась лицом к груди Северцева, обхватив его руками. Он замер, боясь спугнуть сладкое мгновение тепла и доверия, объединившее их. Девочка давно не видела отца и соскучилась по его ласке. Но то, что она приняла Северцева почти что за члена семьи, доверилась ему, стоило ценить высоко. Сердце омылось волной не испытанной ранее нежности и радости, будто Олег получил в подарок давно желаемое сокровище.

Северцев прижал девочку к себе, погладил по спине, по волосам, с удивлением прислушиваясь к своим ощущениям, потом взял ее на руки и отнес в спальню, где Борислава уже приготовила гостям постель.

– Надевай, – кивнул он на подушку, на которой лежала чистая голубоватая ночная рубашка. – Великовата, наверное, но сойдет.

Вошла Борислава.

– Это моя детская рубашка, сохранилась с тех лет.

– Спасибо, – проговорила девочка, с трудом ворочая языком.

– Ложись. – Северцев вышел.

Вскоре из спальни появилась и хозяйка.

– Спит уже. Намаялась, поди.

– Что было, то было, – вспомнил Северцев походы с Ладой по «оси S». – Ничего, если я еще займу телефон?

– Ради бога, будьте как дома. – Борислава ушла на кухню, зазвенела посудой.

Северцев поколебался немного, потом все же решил позвонить отцу.

Андрей Илларионович отозвался не сразу. Дома его телефон не отвечал, а мобильный был занят. Наконец отца и сына соединила линия московской сотовой связи.

– Привет, па. Ты где?

– Олежек? Рад тебя слышать. Из Монголии звонишь?

– Нет, из Москвы.

– То-то слышно хорошо, будто из соседней комнаты. Что вернулся так рано? Ты же собирался появиться не раньше середины августа.

– Так получилось. Па, мне нужны деньги.

– Вот те раз. Неужели все потратил?

– Я не могу появиться дома, объясню при встрече. Ты сейчас где находишься?

– Ужинаю на Новопесчаной, в клубе «Невка». Если хочешь – присоединяйся.

– Вообще-то я не голоден, но минут через сорок подъеду, закажи мне кофе.

Северцев положил трубку телефона и встретил взгляд выглянувшей из кухни Бориславы.

– Уезжаете?

– Да, надо встретиться с отцом, давно не виделись. Вы тут посмотрите за девочкой…

– Ничего с ней не случится, будет тихо спать. Езжайте по своим делам. Деньги на проезд есть?

– На проезд хватит, – улыбнулся Северцев.