Настройки шрифта

| |

Фон

| | | |

 

Как и я, он смотрел на прохудившиеся ступени террасы и на мое окно; легко было вообразить, что он тоже видит пожар.

– Ты когда в последний раз ела по-человечески?

– Не помню.

– Поехали ко мне. Я съестным разжился.

* * *

В баре было мрачно, но не безлюдно. Держа под мышкой упаковку из китайского ресторана, Тайлер собой заслонял меня от завсегдатаев. По узкой лестнице мы поднялись к его квартире. Я забрала пакет, Тайлер отомкнул замок и ногой придержал для меня дверь.

– Вот так и живу теперь, Ник.

Из крохотной прихожей я шагнула влево, прямо в кухню; шлепнула пакет на обеденный стол. Огляделась. Требовался косметический ремонт – не мешало бы освежить стены, бросить на обшарпанный дощатый пол пару ковриков, – но в целом квартира подходила Тайлеру идеально. Здесь было все необходимое – диван, телевизор, кухня, спальня. Пафос – это не про Тайлера; он не станет обзаводиться лишними, с его точки зрения, вещами только потому, что так, видите ли, принято. Тайлер выложил содержимое пакета на две керамические тарелки. Я тем временем обходила квартиру, подмечая каждую мелочь.

Кровать размером два на полтора была застелена бежевым покрывалом без рисунка. Комод, еще из родительского дома, стоял в углу. Имелся и второй, поновее, в совершенно другом стиле; странно, что вместе два комода смотрелись совсем недурно. В открытую дверь ванной я увидела крем для бритья и кусок мыла в мыльнице. Заглянула в шкаф – одежда исключительно мужская, в уголке – снаряжение для кемпинга.

Я вернулась на кухню.

– Что скажете, инспектор Фарелл? Годится?

Тайлер подвинул мне тарелку.

– Мое любимое блюдо, – сказала я.

– Знаю, – отозвался Тайлер.

Он уселся на полу, спиной привалившись к дивану, а две бутылки пива поставил перед собой на журнальный столик. Я устроилась рядышком.

– Похоже, у тебя к стульям личная неприязнь, Тайлер.

– Я здесь всего полгода. Стулья – следующие в списке.

Он набил рот жареным рисом, пожевал, произнес, указывая вилкой на мою тарелку:

– Ник, тебе нужно поесть. Хотя бы немного.

При одном взгляде на гору риса желудок скрутило. Я отхлебнула пива, прислонилась к дивану.

– Какая у Аннализы была сумочка?

Тайлер напрягся, я это плечом ощутила.

– Не хочу говорить об Аннализе.

– Это важно. Я должна знать.

– Ладно, сейчас… – Он долго напрягал память, наконец выдал: – Вроде темно-зеленая.

– А фирму не помнишь?

– Не просто не помню – не знаю. Может, объяснишь, к чему эти вопросы?

– Мы сегодня кое-что нашли. Пряжку от сумки. Фирмы «Майкл Корс». Пряжка валялась на берегу.

Я вдохнула поглубже и добавила:

– Не сомневаюсь, что сумка принадлежала Аннализе.

Тайлер поставил тарелку на столик, основательно приложился к пиву.

– И где сейчас эта пряжка?

Я заглянула в его усталые, покрасневшие глаза.

– Лежит себе спокойненько в мусорке, в супермаркетовском женском туалете.

Тайлер потер переносицу.

– Ник, зря ты это. Не надо тебе в расследование соваться, иначе у людей вопросы возникнут. Я уверен, Аннализа в полном порядке.

– А я уверена, что нет. Тот, кто в порядке, не исчезает. Живет себе дома и живет.

– Не надо, – сказал Тайлер. – Не плачь.

– Я не плачу.

Я положила голову ему на плечо, утерла слезы.

– Извини. Господи, я уже три ночи толком не спала. Да, точно – три. Крыша едет.

– Ничего никуда не едет. Ты здесь, со мной – значит, все хорошо.

Я рассмеялась.

– Не значит, Тайлер. У меня ощущение, что весь мир разбалансировался. Мне страшно. Будто я на утесе стою, на самом краешке; короче, на грани. А как меня туда занесло – представления не имею.

– Главное, что ты поняла про утес; значит, справишься.

Я покачала головой, взяла в рот кусочек свинины, с усилием проглотила.

– Ты сам как?

– Да как-то не очень.

Наши тарелки стояли на столике рядом с ополовиненными бутылками.

– Не понимаю, Тайлер, что я здесь делаю.

– Ничего особенного. Ужинаешь с другом после тяжелого дня.

– А мы разве друзья с тобой?

– Тип наших отношений полностью зависит от твоего выбора, Ник.

– Вот только не надо.

– Чего не надо?

– Врать.

– Ладно, не буду.

Тайлер положил руку на диванное сиденье за моей спиной – словно крыло раскинул. Я прижалась к нему, и рука скользнула на мои плечи. Так мы сидели, глядя в пустой телеэкран.

– Если пряжка с ее сумки, значит, Аннализа в беде. Значит, мне здесь нечего рассиживаться. Надо сумку искать.

– Ник, расслабься.

С закрытыми глазами я ощутила на лбу его дыхание. Мы молчали, но снизу доносились голоса покидавших паб.

– Не представляю, как быть с домом, Тайлер.

Зря я пробовала свинину. Теперь вот нужно делать глубокие вдохи, а то, чего доброго…

– Я там спать не могу.

– И не надо, – оживился Тайлер. – Диван раскладывается. Я на нем лягу, а ты спи на кровати. У тебя вид измученный.

– А сплетни?

– Ну хоть сегодня останься. Никто же не знает, что ты здесь.

Я снова положила голову ему на плечо. Закрыла глаза; не столько ощутила прикосновение его пальцев к затылку, сколько догадалась о нем. Тайлер чуть шевелил мои волосы, но сокровенного в этом было больше, чем в близости как таковой.

Или, может, близость как таковая – это когда человек все твои тайны знает, а не уходит. Сидит с тобой рядом, приносит тебе любимую еду, убаюкивает невесомыми прикосновениями.

– Ник, я тебе говорил, что у тебя волосы красивые?

Я улыбнулась. Отогнала мысли о завтрашнем дне. Вполне может статься, что однажды я приду сюда – а Тайлера на месте не будет. Вполне может статься, что я затеряюсь в лесу, обронив напоследок пряжку от сумочки. Вариантов для каждого из нас всего два: либо пресловутая «коробка», либо земля; и никто не задержится, не полюбопытствует, что с нами сталось, что от нас осталось.

Я оторвалась от плеча Тайлера, поменяла положение – оказалась сверху. Захватила его торс обеими ногами. Обняла за шею, запустила пальцы в волосы.

– Погоди, Ник. Ты что, думаешь, я для этого… Я ж совсем не потому…

Я стянула блузку через голову, отметила, как его взгляд скользнул к шраму на моем плече – и сразу переместился вбок. Так всегда бывало. Тайлер впился пальцами мне в бедра, зафиксировал меня. Ткнулся лбом в мое голое плечо. Задышал прерывисто. Возвращение домой связано с сантиментами, уютом, ностальгией. Для одних это мамино печенье, для других – пес или кот, что свернулся в ногах; для третьих – гамак во дворе. Для меня – это Тайлер. Это уверенность: вот живет человек, которому все версии меня известны, сколько их ни есть, одна в другую спрятанных; человек, знающий, что и из чего я выбирала, что и кому врала, что потеряла. Человек, который со мной, несмотря ни на что.

– Дожидаешься, пока я скажу «ну пожалуйста»? – спросила я.

Его дыхание щекотало ключицу, слова были как поцелуи, поцелуи – как слова.

– Нет. Не дожидаюсь.

Он взял мое лицо в ладони и запрокинул, словно чашу.

Потому что таков уж Тайлер – всегда дает именно то, что мне требуется.



НАКАНУНЕ

День 3-й

Едва открылся полицейский участок, Аннализу неофициально признали пропавшей без вести. Но в горах бушевал шторм, и это означало, что поисковые мероприятия откладываются до завтра. Двадцатитрехлетняя Аннализа отсутствовала всего сутки, однако имелись обстоятельства, насторожившие полицию: младший брат видел, как Аннализа в полночь скрылась в лесу; мать заехала за ней назавтра около полудня (еще накануне они вместе собирались в колледж, узнать насчет Аннализиной аспирантуры) – но дочери дома не застала. Ей пытались звонить – телефон оказался переведен в режим голосовой почты. И сумка куда-то делась.

А главное – наличествовало эсэмэс-сообщение полицейскому Марку Стюарту; то самое, в котором Аннализа просила о встрече, желая обсудить дело Коринны Прескотт.

Тайлер, одетый в камуфляжные штаны и рубашку, приехал сразу после завтрака. Принялся мерить шагами прихожую, наследил мокрыми ботинками.

– Из-за этой эсэмэски все и переполошились, – сказал Тайлер.

– У копов уже есть версия, почему Аннализа ее отправила?

– Если и есть, я не в курсе. Да и какая разница? По-моему, это простое совпадение.

Тайлер хотел еще что-то сказать, но тут сквозь шум дождя мы услышали шорох автомобильных шин по гравию.

– Кого там принесло? – пробормотала я, подходя к окну.

Незнакомый красный внедорожник остановился за Тайлеровым пикапом. Под дождь вышла женщина, ровесница моего отца – седая, как и он, круглолицая, с пухлыми щеками. Раскрыла зонт и направилась к террасе, глядя не вперед, а вбок, на лес. Телосложение у нее было более плотное, чем у Аннализы, но глаза – такие же огромные и беспокойные.

– Ее мать, – выдохнула я.

Шагнула к порогу, спиной вжалась в дверь. Тайлер смотрел мимо меня, на стену; точнее, как бы сквозь стену.

– Тайлер, что ты в моем доме делаешь? Что?!

Прежде чем ответить, он пару раз моргнул.

– Кондиционер чиню.

– Ну так чини! – прошипела я и открыла дверь.

Мать Аннализы смотрела на подъездную дорожку. Зонт был по-прежнему раскрыт, даром что от дождя ее теперь защищала крыша террасы. По спицам медленно стекала вода.

– Здрасьте, миссис Картер.

Я рванула экранную дверь, встала на пороге. Миссис Картер обернулась не сразу; не сразу отвлекла взгляд от подъездной дорожки, точнее, от пикапа Тайлера.

– Здравствуй, Ник. Приятно видеть тебя дома.

Такая она всегда была: что бы ни случилось – вежливость никто не отменял.

– Мне тоже очень приятно. Я слышала про Аннализу. Новости есть?

Миссис Картер покачала головой. Рукоять зонта легла ей на плечо.

– Мой сын утверждает, что вечером она пошла в лес. Ты же знаешь, Ник, какая она. Необщительная. Гуляет всегда в одиночестве. Я сама сколько раз видела, давно не удивляюсь. Но вчера мы с ней договорились на сегодня, и вот… Я звонила – только на голосовую почту нарывалась. Ну я и подумала… – Миссис Картер стиснула губы. – Подумала, что после полуночи в лес идти – перебор даже для нее. Решила заехать к тебе. Наши участки граничат. Может, ты видела Аннализу? Или не ее, а кого-нибудь… другого? Что-нибудь… подозрительное?

– Нет, к сожалению, не видела. Я вчера весь день прибиралась в доме, спать легла рано. Ничего не заметила.

Мать Аннализы кивнула.

– А это не Тайлера ли Эллисона пикап у тебя возле дома?

– Он самый. В доме полно неполадок, вот мой брат и нанял Тайлера.

– Видишь ли, у меня нет его телефона, а мне нужно с ним поговорить. Не будешь возражать, если Тайлер отвлечется от работы?

Она сделала шаг вперед, вынудив меня отступить. Вошла в мой дом, поставила на пол раскрытый зонт.

– Да, пожалуйста. Сейчас позову его. Извините, здесь ужасная духота. Кондиционер сломался. Его-то Тайлер и чинит. Тайлер! – крикнула я. – Тайлер, к тебе пришли!

Он начал спускаться со второго этажа; заговорил прежде, чем нам открылось его лицо, прежде, чем сам увидел нас.

– Мотор вентилятора полетел. Нужно купить новый, тогда я… Ой, здрасьте.

На этом «здрасьте» Тайлер замедлил шаги.

– Я тебя искала, – произнесла миссис Картер.

– Извините, работы вагон. Суперсрочный проект, заказчик задержки не потерпит. В десять совещание в окружной канцелярии. Мне, по-хорошему, надо уже отчаливать.

– Понимаю. Я просто хотела спросить: тебе Аннализа не звонила?

– Нет.

Миссис Картер сделала еще шаг от порога.

– Когда вы в последний раз виделись? Что она говорила?

Тайлер чуть потянул время: снял и снова нахлобучил бейсболку, в промежутке пригладив волосы пятерней.

– В понедельник мы вместе ужинали, потом были в кино. К десяти я уже доставил ее домой, а сам поехал к себе – назавтра надо было рано вставать.

– Она говорила о своих планах? Хоть что-нибудь?

– С тех пор я ее не видел.

– Она говорила, что собирается поступать в аспирантуру?

– Нет.

– Тебе известно, зачем она пошла в лес?

– Нет, к сожалению.

Миссис Картер так и сыпала вопросами, но и Тайлер за ответами в карман не лазил.

– Извините, – сказала я, распахнув для миссис Картер экранную дверь. – Можете нам сообщить, если будут известия об Аннализе?

– Конечно.

С видимым усилием миссис Картер отвлекла взгляд от Тайлера.

– Если к завтрашнему дню вестей не будет, полиция организует поиски…

Голос у нее сорвался.

– Понадоблюсь – вы знаете, где меня искать, – сказал Тайлер. – Впрочем, уверен, что с Аннализой полный порядок.

Миссис Картер взяла свой зонт. Пятясь к порогу, она стреляла глазами – то на меня, то на Тайлера.

* * *

Через неделю после исчезновения Коринны ко мне пришла ее мама. К тому времени мы успели обшарить и лес, и речное дно, и пещеру.

– Откройся мне, Ник. Скажи правду. Даже если считаешь, что эта правда мне не понравится. Иначе Коринну не найти.

До сих пор помню, как язык чесался. Как в голове крутилось: миссис Прескотт еще такая молодая – слишком молодая, чтобы потерять взрослую дочь.

Но я только головой качнула. Потому что не знала; ничего не знала. Это было до того, как Ханна Пардо раскусила Коринну. Что я могла сказать миссис Прескотт? Что Коринна была завистливая? Злая? Что любила и в то же время ненавидела меня, и я чувствовала к ней то же самое? Ну и у кого бы язык повернулся выдать такое? Я промолчала, потому что миссис Прескотт, стоявшая на пороге, была раздавлена горем. Потому что в кухне сидел мой отец, а Дэниел, находившийся в своей комнате, вполне мог подслушать через открытое окно.

– Ник, милая, – взмолилась миссис Прескотт. – Как ты думаешь, она жива?

Целая неделя – слишком большой срок для розыгрыша. Даже в представлении Коринны.

– Нет, – ответила я.

Миссис Прескотт ждала от меня хоть толики правды – и эту-то толику я как раз могла ей дать.

Годом позже, когда расследование стало покрываться пылью забвения (только, разумеется, не для миссис Прескотт), она развелась. Забрала детей и уехала из Кули-Ридж. Не знаю, куда. Наверное, туда, где нет ни леса, через который можно срезать путь, ни пещеры, в которой можно затеряться, ни реки, в которую можно свалиться, оступившись на скользком бревне. Туда, где миссис Прескотт никто не спихнет с лестницы, не запустит ей в голову тарелкой. В какой-нибудь другой город, где подросших Пола-младшего и Лейлу не вознесут на пьедестал, чтобы потом свергнуть.

* * *

Стоя рядом со мной на террасе, Тайлер провожал взглядом красный внедорожник миссис Картер.

– Мне пора, Ник. На совещание по топографической съемке. Буду к вечеру.

– Ладно, езжай.

Он встал слишком близко, словно собирался поцеловать меня в лоб, но вдруг передумал – тяжело положил руку мне на плечо. Так Дэниел делал.

– На работу я тебя взять не могу.

– Я и не просила.

– Тебе необязательно словами просить – по глазам все видно.

Я столкнула его руку.

– Езжай, Тайлер.

Он снова передумал – привлек меня к себе на грудь.

– Все в порядке, Ник.

Стоять бы так и стоять. До скончания времен. Ничего не в порядке, но таков уж Тайлер – умеет создать впечатление, что порядок обязательно наступит.

Я прильнула к нему; я висела на нем куда дольше, чем обрученной невесте прилично висеть на парне, у которого подруга в розыск объявлена.

– Вечером приеду, – повторил Тайлер, неохотно отстраняясь.

– Может, тебе лучше воздержаться?

– А смысл? Ее мамаша засекла у тебя мой пикап. Сплетен по-любому не избежать.

– Знаешь, по-моему, шуточки на тему твоей пропавшей подруги неуместны.

– Никакая она не пропавшая. Сдернула куда-то, и все. Как только объявится, порву с ней. Так и скажу: между нами кончено.

– Ладно тебе шутить.

Тайлер вздохнул.

– А что еще делать прикажешь, Ник?

Я стиснула его пальцы. Долго смотрела ему вслед.

Едва его пикап скрылся из виду, я вернулась в дом, вывалила содержимое кухонных шкафов прямо на пол и стала складывать пазл под названием «Последние десять лет папиной жизни».

* * *

Все надеялись, что после дождя станет прохладнее. Не стало. Это был горячий дождь, он явился из зашкаливавшей влажности, и то лишь потому, что атмосфера больше с этой влажностью не справлялась. Единственное, что сделал этот дождь, – отсрочил выход поисковых групп.

После ланча я поехала в библиотеку, выбрала компьютер в уголке, открыла сайт «Желтых страниц» и выписала телефоны и адреса всех ломбардов, что находились в пределах часа езды от Кули-Ридж. Затем я выбралась во внутренний двор. Его окружала высокая кирпичная стена, по периметру пышно зеленели кустарники, в середине стояли скамейки. Из-за дождя во дворике не было ни души. Я вжалась в стену, ища укрытия под узким выступом. В шести дюймах от моего лица срывались с выступа дождевые струи. Я набрала первый телефонный номер.

– Ломбард «Лучшая ставка», – ответил мужской голос.

– Я разыскиваю одну вещицу, – заговорила я полушепотом. – Ее могли сдать вчера. Или же сегодня утром.

– Маловато информации, мэм. Что за вещица?

– Кольцо. С бриллиантом в два карата. Который окружен маленькими алмазиками.

– У нас есть несколько помолвочных колец, но все они поступили не вчера, а гораздо раньше. Вы заявляли в полицию?

– Нет еще.

– Видите ли, если вы не заявили в полицию, а к нам вдруг принесут краденое кольцо, мы не имеем права вам его вернуть. Так что для начала напишите заявление о краже.

– Спасибо за совет.

– Может быть, оставите свой номер? Вдруг колечко объявится? Я бы вам перезвонил.

Я помедлила с ответом.

– Нет. Еще раз спасибо.

Проклятье. Я спрятала список поглубже в сумочку, чтобы не намок, и пошла к машине. Придется лично проверять. Катить сквозь дождь по скользкому шоссе, останавливаться возле каждого ломбарда. Входить. Объяснять: «Просто мимо ехала. Заметила вывеску. Любопытствую».

* * *

Часов через пять я почувствовала голод. Я не нашла кольца, разнервничалась, понимая, что отчасти виной тому – пустой желудок. А еще – внедорожник Дэниела, припаркованный возле дома. Мне требовались тишина и время для размышлений; для того чтобы составить план. Чтобы понять.

Закрываясь сумкой, как зонтом, я выскочила под дождь.

– Дэниел! – позвала я с террасы.

Ответом были стук капель по крыше, вой ветра в наружных жалюзи и отдаленные громовые раскаты.

Я вошла в дом, шагнула к лестнице, запрокинула голову.

– Дэниел!

Тишина. Перепрыгивая через две ступени, я взлетела на второй этаж, пошла коридором, выкрикивая имя брата.

Комнаты были пусты.

Я спустилась на первый этаж, потому что там остался мой сотовый; набрала Дэниела. Послышалась знакомая мелодия. Его телефон был где-то в доме. Отняв трубку от уха, я пошла на звук. Телефон лежал в кухне на столе, рядом с бумажником и ключами от машины.

– Дэниел!

Я выскочила на заднее крыльцо, откуда был виден лес. Уж конечно, в этакую непогоду Дэниелу нечего делать во дворе. Я зажгла фонарь. Долго стояла под дождем и звала Дэниела. Не выдержала. Сбежала с крыльца, обогнула дом. Пусто. Я бросилась к внедорожнику. Мокрая до нитки, заглянула в окно. На заднем сиденье лежали кое-какие инструменты – но ничего необычного в этом я не усмотрела. Гром на миг сделал передышку, и я услышала резкие звуки – будто удары молота. Стучали в гараже. Из гаражного окна сочился слабый свет. Закрываясь от дождя ладонью, я приблизилась к гаражу.

Двери-купе были закрыты, окна завешены изнутри. Я принялась стучать в боковую дверку. Стучала и вопила:

– Дэниел! Ты в гараже? Дэниел!

Грохот прекратился.

– Ник, иди в дом, – крикнул Дэниел, не открывая двери.

Я заколотила с удвоенной энергией.

– Какого черта ты не открываешь?!

Он послушался – щелкнул замком, распахнул дверь. Руки у него были в белой пыли, а гаражный пол – словно взорван: куски бетона вперемешку с землей.

– Что за черт?

Оттолкнув Дэниела, я ворвалась в гараж.

– Чем это ты занимаешься?

Он закрыл за мной дверь.

– А ты не видишь? Бетонное покрытие поднимаю.

Он провел рукой по лицу – не столько вытер пот, сколько измазал щеки.

– Ищу кое-что.

– Что ты ищешь, Дэниел?

– А как ты думаешь, Ник?

Что-то, зарытое в землю. Что-то, пролежавшее в земле десять лет.

– По-твоему, искать надо здесь? Ты точно знаешь?

Я ткнула его пальцем в грудь, он попятился.

– Откуда ты знаешь, Дэниел? Дэниел, смотри мне в глаза!

– Я не знаю, Ник. В смысле, не уверен.

– Неужели? И ты, весь такой неуверенный, все-таки решил раскурочить чертово покрытие… Сказок не рассказывай.

– Я, Ник, перерыл весь погреб и весь сад. Только до гаража не добрался. В тот день, когда пропала Коринна, мы готовили гараж, хотели наливной пол сделать. Но так и не сделали.

– Не сделали?

– В смысле, я не участвовал. Я думал, пол залили Тайлер с мистером Эллисоном; но я не знаю наверняка. Тебя это ни на какие мысли не наводит?

Его лицо скрывала тень. Меня трясло. Хотелось оказаться где-нибудь в другом месте – неважно, в каком, лишь бы подальше от этого гаража.

– Не путайся под ногами, – распорядился Дэниел. – Лучше иди, позвони Лоре, а то она волнуется. Скажи, что я занят ремонтом.

Я бросилась под дождь, вбежала в дом и стала звонить Тайлеру. Он ответил после первого же гудка.

– Привет, Ник. Я тут почти закончил. Скоро приеду.

– Дэниел свихнулся. Пол в гараже раскурочил.

Последовала пауза. Тайлер заговорил шепотом:

– Что-что он сделал?

– Разбил в гараже бетонное покрытие. Потому что не знает, кто этот бетон заливал десять лет назад.

Я вцепилась в телефон; я ждала, что Тайлер даст внятное объяснение этому безумию.

Тайлер молчал.

– Это ты сделал, да? Ты залил пол бетоном? Ты и твой папа?

– Господи, десять лет прошло. Что я, помню, что ли?

– Постарайся вспомнить. Это твоя работа?

Я слышала, как Тайлер тяжело дышит в трубку. Наконец он ответил:

– Нет, вроде не моя.

– У Дэниела – кувалда. И лопата. Он весь участок перерыл. Говорю же – свихнулся.

– Держись там, Ник. Я выезжаю.

* * *

Я прождала сорок пять минут. Успокаивала себя: вот сейчас, сейчас приедет Тайлер, и мы вместе уймем Дэниела. Идти в гараж одной, пытаться говорить с невменяемым братом, у которого в руках кувалда, нечего было и думать. Чем он там объяснял свои действия? Лгал или нет? Попробуй разберись.

Я была на террасе, когда подъехал знакомый пикап. Тайлер вытащил что-то из кузова и направился прямиком к гаражу. Я последовала за ним.

– Что это у тебя такое?

Он уже стучался в боковую дверку. Дэниел при появлении Тайлера вздрогнул, сверкнул на меня глазами из-за его плеча.

– Ник, на кой ты Тайлеру звонила?

В следующую секунду Дэниел разглядел, что у Тайлера в руках. И я тоже разглядела – отбойный молоток.

– Пусть закончит, Ник. Раз уж начал, – произнес Тайлер, входя в гараж. Обвел глазами разруху, медленно опустил веки. – Работаем, Дэн.

Я только руками всплеснула.

– Вы оба чокнутые!

– Нам нужно знать, – сказал Дэниел.

– Нет, не нужно! – крикнула я. Схватилась за голову, которую распирало от вопросов, от непонимания. – Почему это происходит? Как это вообще случилось?

Дэниел взялся за лопату, копнул землю, перемешанную с бетонной крошкой.

– Неправильно ставишь вопросы, Ник. Тебе хочется знать, почему и как. Но ты запуталась. Вконец. Ты лучше папины слова вспомни да мозгами пораскинь. «Не продавайте дом». Что, по-твоему, папа имел в виду? Да вот это самое. Пол в гараже. Это не моя работа. Я днем позже приехал, все уже было сделано.

– Ну и что? Где доказательства, что это папа? Нет их.

Я пулей вылетела из гаража. Хлопнула дверью, и тут прямо над головой прогремел гром, заглушив звук отбойного молотка.

Дэниел, прежде чем крушить пол, вынес из гаража садовый инвентарь, инструменты, тачку. Теперь все это мокло под дождем.

Я схватила тачку, покатила к двери, вполголоса кляня Дэниела, Тайлера, себя, папу, а главное, Коринну – ведь с ее исчезновения все и началось. Тайлер с Дэниелом даже работу прервали, когда я, распахнув дверь, возникла на пороге с тачкой. Я взялась собирать осколки бетона и складывать в тачку.

– Ну и куда мне их девать? – спросила я, уперев руки в бока.

Я старалась думать только о работе; только о том, что требовалось сделать в эту конкретную минуту.

Тайлер взглянул мне в глаза.

– В мой пикап, Ник. В кузов.

Я вырулила обратно под дождь, приподняла брезент, свалила осколки в кузов; оглядела свои руки, все в белых потеках. Точно такие же, как у Дэниела и Тайлера. Я повернула обратно к гаражу. Тайлер вышел, встал в нескольких футах от боковой двери.

– Езжай к Дэну домой, Ник.

С его волос текло, рубашка и брюки набухли, потемнели от воды. Между нами стоял дождь.

– Это Дэниел тебя прислал с инструкцией, да?

Тайлер шагнул ко мне. Выражение лица было словно размыто дождем.

– Да. – Еще шаг. – Может, ничего там и нет.

– Если бы ты действительно так думал, тебя бы самого здесь не было.

Второй шаг в мою сторону, рука на крыле пикапа, за моей спиной.