Как и я, он смотрел на прохудившиеся ступени террасы и на мое окно; легко было вообразить, что он тоже видит пожар.
– Ты когда в последний раз ела по-человечески?
– Не помню.
– Поехали ко мне. Я съестным разжился.
* * *
В баре было мрачно, но не безлюдно. Держа под мышкой упаковку из китайского ресторана, Тайлер собой заслонял меня от завсегдатаев. По узкой лестнице мы поднялись к его квартире. Я забрала пакет, Тайлер отомкнул замок и ногой придержал для меня дверь.
– Вот так и живу теперь, Ник.
Из крохотной прихожей я шагнула влево, прямо в кухню; шлепнула пакет на обеденный стол. Огляделась. Требовался косметический ремонт – не мешало бы освежить стены, бросить на обшарпанный дощатый пол пару ковриков, – но в целом квартира подходила Тайлеру идеально. Здесь было все необходимое – диван, телевизор, кухня, спальня. Пафос – это не про Тайлера; он не станет обзаводиться лишними, с его точки зрения, вещами только потому, что так, видите ли, принято. Тайлер выложил содержимое пакета на две керамические тарелки. Я тем временем обходила квартиру, подмечая каждую мелочь.
Кровать размером два на полтора была застелена бежевым покрывалом без рисунка. Комод, еще из родительского дома, стоял в углу. Имелся и второй, поновее, в совершенно другом стиле; странно, что вместе два комода смотрелись совсем недурно. В открытую дверь ванной я увидела крем для бритья и кусок мыла в мыльнице. Заглянула в шкаф – одежда исключительно мужская, в уголке – снаряжение для кемпинга.
Я вернулась на кухню.
– Что скажете, инспектор Фарелл? Годится?
Тайлер подвинул мне тарелку.
– Мое любимое блюдо, – сказала я.
– Знаю, – отозвался Тайлер.
Он уселся на полу, спиной привалившись к дивану, а две бутылки пива поставил перед собой на журнальный столик. Я устроилась рядышком.
– Похоже, у тебя к стульям личная неприязнь, Тайлер.
– Я здесь всего полгода. Стулья – следующие в списке.
Он набил рот жареным рисом, пожевал, произнес, указывая вилкой на мою тарелку:
– Ник, тебе нужно поесть. Хотя бы немного.
При одном взгляде на гору риса желудок скрутило. Я отхлебнула пива, прислонилась к дивану.
– Какая у Аннализы была сумочка?
Тайлер напрягся, я это плечом ощутила.
– Не хочу говорить об Аннализе.
– Это важно. Я должна знать.
– Ладно, сейчас… – Он долго напрягал память, наконец выдал: – Вроде темно-зеленая.
– А фирму не помнишь?
– Не просто не помню – не знаю. Может, объяснишь, к чему эти вопросы?
– Мы сегодня кое-что нашли. Пряжку от сумки. Фирмы «Майкл Корс». Пряжка валялась на берегу.
Я вдохнула поглубже и добавила:
– Не сомневаюсь, что сумка принадлежала Аннализе.
Тайлер поставил тарелку на столик, основательно приложился к пиву.
– И где сейчас эта пряжка?
Я заглянула в его усталые, покрасневшие глаза.
– Лежит себе спокойненько в мусорке, в супермаркетовском женском туалете.
Тайлер потер переносицу.
– Ник, зря ты это. Не надо тебе в расследование соваться, иначе у людей вопросы возникнут. Я уверен, Аннализа в полном порядке.
– А я уверена, что нет. Тот, кто в порядке, не исчезает. Живет себе дома и живет.
– Не надо, – сказал Тайлер. – Не плачь.
– Я не плачу.
Я положила голову ему на плечо, утерла слезы.
– Извини. Господи, я уже три ночи толком не спала. Да, точно – три. Крыша едет.
– Ничего никуда не едет. Ты здесь, со мной – значит, все хорошо.
Я рассмеялась.
– Не значит, Тайлер. У меня ощущение, что весь мир разбалансировался. Мне страшно. Будто я на утесе стою, на самом краешке; короче, на грани. А как меня туда занесло – представления не имею.
– Главное, что ты поняла про утес; значит, справишься.
Я покачала головой, взяла в рот кусочек свинины, с усилием проглотила.
– Ты сам как?
– Да как-то не очень.
Наши тарелки стояли на столике рядом с ополовиненными бутылками.
– Не понимаю, Тайлер, что я здесь делаю.
– Ничего особенного. Ужинаешь с другом после тяжелого дня.
– А мы разве друзья с тобой?
– Тип наших отношений полностью зависит от твоего выбора, Ник.
– Вот только не надо.
– Чего не надо?
– Врать.
– Ладно, не буду.
Тайлер положил руку на диванное сиденье за моей спиной – словно крыло раскинул. Я прижалась к нему, и рука скользнула на мои плечи. Так мы сидели, глядя в пустой телеэкран.
– Если пряжка с ее сумки, значит, Аннализа в беде. Значит, мне здесь нечего рассиживаться. Надо сумку искать.
– Ник, расслабься.
С закрытыми глазами я ощутила на лбу его дыхание. Мы молчали, но снизу доносились голоса покидавших паб.
– Не представляю, как быть с домом, Тайлер.
Зря я пробовала свинину. Теперь вот нужно делать глубокие вдохи, а то, чего доброго…
– Я там спать не могу.
– И не надо, – оживился Тайлер. – Диван раскладывается. Я на нем лягу, а ты спи на кровати. У тебя вид измученный.
– А сплетни?
– Ну хоть сегодня останься. Никто же не знает, что ты здесь.
Я снова положила голову ему на плечо. Закрыла глаза; не столько ощутила прикосновение его пальцев к затылку, сколько догадалась о нем. Тайлер чуть шевелил мои волосы, но сокровенного в этом было больше, чем в близости как таковой.
Или, может, близость как таковая – это когда человек все твои тайны знает, а не уходит. Сидит с тобой рядом, приносит тебе любимую еду, убаюкивает невесомыми прикосновениями.
– Ник, я тебе говорил, что у тебя волосы красивые?
Я улыбнулась. Отогнала мысли о завтрашнем дне. Вполне может статься, что однажды я приду сюда – а Тайлера на месте не будет. Вполне может статься, что я затеряюсь в лесу, обронив напоследок пряжку от сумочки. Вариантов для каждого из нас всего два: либо пресловутая «коробка», либо земля; и никто не задержится, не полюбопытствует, что с нами сталось, что от нас осталось.
Я оторвалась от плеча Тайлера, поменяла положение – оказалась сверху. Захватила его торс обеими ногами. Обняла за шею, запустила пальцы в волосы.
– Погоди, Ник. Ты что, думаешь, я для этого… Я ж совсем не потому…
Я стянула блузку через голову, отметила, как его взгляд скользнул к шраму на моем плече – и сразу переместился вбок. Так всегда бывало. Тайлер впился пальцами мне в бедра, зафиксировал меня. Ткнулся лбом в мое голое плечо. Задышал прерывисто. Возвращение домой связано с сантиментами, уютом, ностальгией. Для одних это мамино печенье, для других – пес или кот, что свернулся в ногах; для третьих – гамак во дворе. Для меня – это Тайлер. Это уверенность: вот живет человек, которому все версии меня известны, сколько их ни есть, одна в другую спрятанных; человек, знающий, что и из чего я выбирала, что и кому врала, что потеряла. Человек, который со мной, несмотря ни на что.
– Дожидаешься, пока я скажу «ну пожалуйста»? – спросила я.
Его дыхание щекотало ключицу, слова были как поцелуи, поцелуи – как слова.
– Нет. Не дожидаюсь.
Он взял мое лицо в ладони и запрокинул, словно чашу.
Потому что таков уж Тайлер – всегда дает именно то, что мне требуется.
НАКАНУНЕ
День 3-й
Едва открылся полицейский участок, Аннализу неофициально признали пропавшей без вести. Но в горах бушевал шторм, и это означало, что поисковые мероприятия откладываются до завтра. Двадцатитрехлетняя Аннализа отсутствовала всего сутки, однако имелись обстоятельства, насторожившие полицию: младший брат видел, как Аннализа в полночь скрылась в лесу; мать заехала за ней назавтра около полудня (еще накануне они вместе собирались в колледж, узнать насчет Аннализиной аспирантуры) – но дочери дома не застала. Ей пытались звонить – телефон оказался переведен в режим голосовой почты. И сумка куда-то делась.
А главное – наличествовало эсэмэс-сообщение полицейскому Марку Стюарту; то самое, в котором Аннализа просила о встрече, желая обсудить дело Коринны Прескотт.
Тайлер, одетый в камуфляжные штаны и рубашку, приехал сразу после завтрака. Принялся мерить шагами прихожую, наследил мокрыми ботинками.
– Из-за этой эсэмэски все и переполошились, – сказал Тайлер.
– У копов уже есть версия, почему Аннализа ее отправила?
– Если и есть, я не в курсе. Да и какая разница? По-моему, это простое совпадение.
Тайлер хотел еще что-то сказать, но тут сквозь шум дождя мы услышали шорох автомобильных шин по гравию.
– Кого там принесло? – пробормотала я, подходя к окну.
Незнакомый красный внедорожник остановился за Тайлеровым пикапом. Под дождь вышла женщина, ровесница моего отца – седая, как и он, круглолицая, с пухлыми щеками. Раскрыла зонт и направилась к террасе, глядя не вперед, а вбок, на лес. Телосложение у нее было более плотное, чем у Аннализы, но глаза – такие же огромные и беспокойные.
– Ее мать, – выдохнула я.
Шагнула к порогу, спиной вжалась в дверь. Тайлер смотрел мимо меня, на стену; точнее, как бы сквозь стену.
– Тайлер, что ты в моем доме делаешь? Что?!
Прежде чем ответить, он пару раз моргнул.
– Кондиционер чиню.
– Ну так чини! – прошипела я и открыла дверь.
Мать Аннализы смотрела на подъездную дорожку. Зонт был по-прежнему раскрыт, даром что от дождя ее теперь защищала крыша террасы. По спицам медленно стекала вода.
– Здрасьте, миссис Картер.
Я рванула экранную дверь, встала на пороге. Миссис Картер обернулась не сразу; не сразу отвлекла взгляд от подъездной дорожки, точнее, от пикапа Тайлера.
– Здравствуй, Ник. Приятно видеть тебя дома.
Такая она всегда была: что бы ни случилось – вежливость никто не отменял.
– Мне тоже очень приятно. Я слышала про Аннализу. Новости есть?
Миссис Картер покачала головой. Рукоять зонта легла ей на плечо.
– Мой сын утверждает, что вечером она пошла в лес. Ты же знаешь, Ник, какая она. Необщительная. Гуляет всегда в одиночестве. Я сама сколько раз видела, давно не удивляюсь. Но вчера мы с ней договорились на сегодня, и вот… Я звонила – только на голосовую почту нарывалась. Ну я и подумала… – Миссис Картер стиснула губы. – Подумала, что после полуночи в лес идти – перебор даже для нее. Решила заехать к тебе. Наши участки граничат. Может, ты видела Аннализу? Или не ее, а кого-нибудь… другого? Что-нибудь… подозрительное?
– Нет, к сожалению, не видела. Я вчера весь день прибиралась в доме, спать легла рано. Ничего не заметила.
Мать Аннализы кивнула.
– А это не Тайлера ли Эллисона пикап у тебя возле дома?
– Он самый. В доме полно неполадок, вот мой брат и нанял Тайлера.
– Видишь ли, у меня нет его телефона, а мне нужно с ним поговорить. Не будешь возражать, если Тайлер отвлечется от работы?
Она сделала шаг вперед, вынудив меня отступить. Вошла в мой дом, поставила на пол раскрытый зонт.
– Да, пожалуйста. Сейчас позову его. Извините, здесь ужасная духота. Кондиционер сломался. Его-то Тайлер и чинит. Тайлер! – крикнула я. – Тайлер, к тебе пришли!
Он начал спускаться со второго этажа; заговорил прежде, чем нам открылось его лицо, прежде, чем сам увидел нас.
– Мотор вентилятора полетел. Нужно купить новый, тогда я… Ой, здрасьте.
На этом «здрасьте» Тайлер замедлил шаги.
– Я тебя искала, – произнесла миссис Картер.
– Извините, работы вагон. Суперсрочный проект, заказчик задержки не потерпит. В десять совещание в окружной канцелярии. Мне, по-хорошему, надо уже отчаливать.
– Понимаю. Я просто хотела спросить: тебе Аннализа не звонила?
– Нет.
Миссис Картер сделала еще шаг от порога.
– Когда вы в последний раз виделись? Что она говорила?
Тайлер чуть потянул время: снял и снова нахлобучил бейсболку, в промежутке пригладив волосы пятерней.
– В понедельник мы вместе ужинали, потом были в кино. К десяти я уже доставил ее домой, а сам поехал к себе – назавтра надо было рано вставать.
– Она говорила о своих планах? Хоть что-нибудь?
– С тех пор я ее не видел.
– Она говорила, что собирается поступать в аспирантуру?
– Нет.
– Тебе известно, зачем она пошла в лес?
– Нет, к сожалению.
Миссис Картер так и сыпала вопросами, но и Тайлер за ответами в карман не лазил.
– Извините, – сказала я, распахнув для миссис Картер экранную дверь. – Можете нам сообщить, если будут известия об Аннализе?
– Конечно.
С видимым усилием миссис Картер отвлекла взгляд от Тайлера.
– Если к завтрашнему дню вестей не будет, полиция организует поиски…
Голос у нее сорвался.
– Понадоблюсь – вы знаете, где меня искать, – сказал Тайлер. – Впрочем, уверен, что с Аннализой полный порядок.
Миссис Картер взяла свой зонт. Пятясь к порогу, она стреляла глазами – то на меня, то на Тайлера.
* * *
Через неделю после исчезновения Коринны ко мне пришла ее мама. К тому времени мы успели обшарить и лес, и речное дно, и пещеру.
– Откройся мне, Ник. Скажи правду. Даже если считаешь, что эта правда мне не понравится. Иначе Коринну не найти.
До сих пор помню, как язык чесался. Как в голове крутилось: миссис Прескотт еще такая молодая – слишком молодая, чтобы потерять взрослую дочь.
Но я только головой качнула. Потому что не знала; ничего не знала. Это было до того, как Ханна Пардо раскусила Коринну. Что я могла сказать миссис Прескотт? Что Коринна была завистливая? Злая? Что любила и в то же время ненавидела меня, и я чувствовала к ней то же самое? Ну и у кого бы язык повернулся выдать такое? Я промолчала, потому что миссис Прескотт, стоявшая на пороге, была раздавлена горем. Потому что в кухне сидел мой отец, а Дэниел, находившийся в своей комнате, вполне мог подслушать через открытое окно.
– Ник, милая, – взмолилась миссис Прескотт. – Как ты думаешь, она жива?
Целая неделя – слишком большой срок для розыгрыша. Даже в представлении Коринны.
– Нет, – ответила я.
Миссис Прескотт ждала от меня хоть толики правды – и эту-то толику я как раз могла ей дать.
Годом позже, когда расследование стало покрываться пылью забвения (только, разумеется, не для миссис Прескотт), она развелась. Забрала детей и уехала из Кули-Ридж. Не знаю, куда. Наверное, туда, где нет ни леса, через который можно срезать путь, ни пещеры, в которой можно затеряться, ни реки, в которую можно свалиться, оступившись на скользком бревне. Туда, где миссис Прескотт никто не спихнет с лестницы, не запустит ей в голову тарелкой. В какой-нибудь другой город, где подросших Пола-младшего и Лейлу не вознесут на пьедестал, чтобы потом свергнуть.
* * *
Стоя рядом со мной на террасе, Тайлер провожал взглядом красный внедорожник миссис Картер.
– Мне пора, Ник. На совещание по топографической съемке. Буду к вечеру.
– Ладно, езжай.
Он встал слишком близко, словно собирался поцеловать меня в лоб, но вдруг передумал – тяжело положил руку мне на плечо. Так Дэниел делал.
– На работу я тебя взять не могу.
– Я и не просила.
– Тебе необязательно словами просить – по глазам все видно.
Я столкнула его руку.
– Езжай, Тайлер.
Он снова передумал – привлек меня к себе на грудь.
– Все в порядке, Ник.
Стоять бы так и стоять. До скончания времен. Ничего не в порядке, но таков уж Тайлер – умеет создать впечатление, что порядок обязательно наступит.
Я прильнула к нему; я висела на нем куда дольше, чем обрученной невесте прилично висеть на парне, у которого подруга в розыск объявлена.
– Вечером приеду, – повторил Тайлер, неохотно отстраняясь.
– Может, тебе лучше воздержаться?
– А смысл? Ее мамаша засекла у тебя мой пикап. Сплетен по-любому не избежать.
– Знаешь, по-моему, шуточки на тему твоей пропавшей подруги неуместны.
– Никакая она не пропавшая. Сдернула куда-то, и все. Как только объявится, порву с ней. Так и скажу: между нами кончено.
– Ладно тебе шутить.
Тайлер вздохнул.
– А что еще делать прикажешь, Ник?
Я стиснула его пальцы. Долго смотрела ему вслед.
Едва его пикап скрылся из виду, я вернулась в дом, вывалила содержимое кухонных шкафов прямо на пол и стала складывать пазл под названием «Последние десять лет папиной жизни».
* * *
Все надеялись, что после дождя станет прохладнее. Не стало. Это был горячий дождь, он явился из зашкаливавшей влажности, и то лишь потому, что атмосфера больше с этой влажностью не справлялась. Единственное, что сделал этот дождь, – отсрочил выход поисковых групп.
После ланча я поехала в библиотеку, выбрала компьютер в уголке, открыла сайт «Желтых страниц» и выписала телефоны и адреса всех ломбардов, что находились в пределах часа езды от Кули-Ридж. Затем я выбралась во внутренний двор. Его окружала высокая кирпичная стена, по периметру пышно зеленели кустарники, в середине стояли скамейки. Из-за дождя во дворике не было ни души. Я вжалась в стену, ища укрытия под узким выступом. В шести дюймах от моего лица срывались с выступа дождевые струи. Я набрала первый телефонный номер.
– Ломбард «Лучшая ставка», – ответил мужской голос.
– Я разыскиваю одну вещицу, – заговорила я полушепотом. – Ее могли сдать вчера. Или же сегодня утром.
– Маловато информации, мэм. Что за вещица?
– Кольцо. С бриллиантом в два карата. Который окружен маленькими алмазиками.
– У нас есть несколько помолвочных колец, но все они поступили не вчера, а гораздо раньше. Вы заявляли в полицию?
– Нет еще.
– Видите ли, если вы не заявили в полицию, а к нам вдруг принесут краденое кольцо, мы не имеем права вам его вернуть. Так что для начала напишите заявление о краже.
– Спасибо за совет.
– Может быть, оставите свой номер? Вдруг колечко объявится? Я бы вам перезвонил.
Я помедлила с ответом.
– Нет. Еще раз спасибо.
Проклятье. Я спрятала список поглубже в сумочку, чтобы не намок, и пошла к машине. Придется лично проверять. Катить сквозь дождь по скользкому шоссе, останавливаться возле каждого ломбарда. Входить. Объяснять: «Просто мимо ехала. Заметила вывеску. Любопытствую».
* * *
Часов через пять я почувствовала голод. Я не нашла кольца, разнервничалась, понимая, что отчасти виной тому – пустой желудок. А еще – внедорожник Дэниела, припаркованный возле дома. Мне требовались тишина и время для размышлений; для того чтобы составить план. Чтобы понять.
Закрываясь сумкой, как зонтом, я выскочила под дождь.
– Дэниел! – позвала я с террасы.
Ответом были стук капель по крыше, вой ветра в наружных жалюзи и отдаленные громовые раскаты.
Я вошла в дом, шагнула к лестнице, запрокинула голову.
– Дэниел!
Тишина. Перепрыгивая через две ступени, я взлетела на второй этаж, пошла коридором, выкрикивая имя брата.
Комнаты были пусты.
Я спустилась на первый этаж, потому что там остался мой сотовый; набрала Дэниела. Послышалась знакомая мелодия. Его телефон был где-то в доме. Отняв трубку от уха, я пошла на звук. Телефон лежал в кухне на столе, рядом с бумажником и ключами от машины.
– Дэниел!
Я выскочила на заднее крыльцо, откуда был виден лес. Уж конечно, в этакую непогоду Дэниелу нечего делать во дворе. Я зажгла фонарь. Долго стояла под дождем и звала Дэниела. Не выдержала. Сбежала с крыльца, обогнула дом. Пусто. Я бросилась к внедорожнику. Мокрая до нитки, заглянула в окно. На заднем сиденье лежали кое-какие инструменты – но ничего необычного в этом я не усмотрела. Гром на миг сделал передышку, и я услышала резкие звуки – будто удары молота. Стучали в гараже. Из гаражного окна сочился слабый свет. Закрываясь от дождя ладонью, я приблизилась к гаражу.
Двери-купе были закрыты, окна завешены изнутри. Я принялась стучать в боковую дверку. Стучала и вопила:
– Дэниел! Ты в гараже? Дэниел!
Грохот прекратился.
– Ник, иди в дом, – крикнул Дэниел, не открывая двери.
Я заколотила с удвоенной энергией.
– Какого черта ты не открываешь?!
Он послушался – щелкнул замком, распахнул дверь. Руки у него были в белой пыли, а гаражный пол – словно взорван: куски бетона вперемешку с землей.
– Что за черт?
Оттолкнув Дэниела, я ворвалась в гараж.
– Чем это ты занимаешься?
Он закрыл за мной дверь.
– А ты не видишь? Бетонное покрытие поднимаю.
Он провел рукой по лицу – не столько вытер пот, сколько измазал щеки.
– Ищу кое-что.
– Что ты ищешь, Дэниел?
– А как ты думаешь, Ник?
Что-то, зарытое в землю. Что-то, пролежавшее в земле десять лет.
– По-твоему, искать надо здесь? Ты точно знаешь?
Я ткнула его пальцем в грудь, он попятился.
– Откуда ты знаешь, Дэниел? Дэниел, смотри мне в глаза!
– Я не знаю, Ник. В смысле, не уверен.
– Неужели? И ты, весь такой неуверенный, все-таки решил раскурочить чертово покрытие… Сказок не рассказывай.
– Я, Ник, перерыл весь погреб и весь сад. Только до гаража не добрался. В тот день, когда пропала Коринна, мы готовили гараж, хотели наливной пол сделать. Но так и не сделали.
– Не сделали?
– В смысле, я не участвовал. Я думал, пол залили Тайлер с мистером Эллисоном; но я не знаю наверняка. Тебя это ни на какие мысли не наводит?
Его лицо скрывала тень. Меня трясло. Хотелось оказаться где-нибудь в другом месте – неважно, в каком, лишь бы подальше от этого гаража.
– Не путайся под ногами, – распорядился Дэниел. – Лучше иди, позвони Лоре, а то она волнуется. Скажи, что я занят ремонтом.
Я бросилась под дождь, вбежала в дом и стала звонить Тайлеру. Он ответил после первого же гудка.
– Привет, Ник. Я тут почти закончил. Скоро приеду.
– Дэниел свихнулся. Пол в гараже раскурочил.
Последовала пауза. Тайлер заговорил шепотом:
– Что-что он сделал?
– Разбил в гараже бетонное покрытие. Потому что не знает, кто этот бетон заливал десять лет назад.
Я вцепилась в телефон; я ждала, что Тайлер даст внятное объяснение этому безумию.
Тайлер молчал.
– Это ты сделал, да? Ты залил пол бетоном? Ты и твой папа?
– Господи, десять лет прошло. Что я, помню, что ли?
– Постарайся вспомнить. Это твоя работа?
Я слышала, как Тайлер тяжело дышит в трубку. Наконец он ответил:
– Нет, вроде не моя.
– У Дэниела – кувалда. И лопата. Он весь участок перерыл. Говорю же – свихнулся.
– Держись там, Ник. Я выезжаю.
* * *
Я прождала сорок пять минут. Успокаивала себя: вот сейчас, сейчас приедет Тайлер, и мы вместе уймем Дэниела. Идти в гараж одной, пытаться говорить с невменяемым братом, у которого в руках кувалда, нечего было и думать. Чем он там объяснял свои действия? Лгал или нет? Попробуй разберись.
Я была на террасе, когда подъехал знакомый пикап. Тайлер вытащил что-то из кузова и направился прямиком к гаражу. Я последовала за ним.
– Что это у тебя такое?
Он уже стучался в боковую дверку. Дэниел при появлении Тайлера вздрогнул, сверкнул на меня глазами из-за его плеча.
– Ник, на кой ты Тайлеру звонила?
В следующую секунду Дэниел разглядел, что у Тайлера в руках. И я тоже разглядела – отбойный молоток.
– Пусть закончит, Ник. Раз уж начал, – произнес Тайлер, входя в гараж. Обвел глазами разруху, медленно опустил веки. – Работаем, Дэн.
Я только руками всплеснула.
– Вы оба чокнутые!
– Нам нужно знать, – сказал Дэниел.
– Нет, не нужно! – крикнула я. Схватилась за голову, которую распирало от вопросов, от непонимания. – Почему это происходит? Как это вообще случилось?
Дэниел взялся за лопату, копнул землю, перемешанную с бетонной крошкой.
– Неправильно ставишь вопросы, Ник. Тебе хочется знать, почему и как. Но ты запуталась. Вконец. Ты лучше папины слова вспомни да мозгами пораскинь. «Не продавайте дом». Что, по-твоему, папа имел в виду? Да вот это самое. Пол в гараже. Это не моя работа. Я днем позже приехал, все уже было сделано.
– Ну и что? Где доказательства, что это папа? Нет их.
Я пулей вылетела из гаража. Хлопнула дверью, и тут прямо над головой прогремел гром, заглушив звук отбойного молотка.
Дэниел, прежде чем крушить пол, вынес из гаража садовый инвентарь, инструменты, тачку. Теперь все это мокло под дождем.
Я схватила тачку, покатила к двери, вполголоса кляня Дэниела, Тайлера, себя, папу, а главное, Коринну – ведь с ее исчезновения все и началось. Тайлер с Дэниелом даже работу прервали, когда я, распахнув дверь, возникла на пороге с тачкой. Я взялась собирать осколки бетона и складывать в тачку.
– Ну и куда мне их девать? – спросила я, уперев руки в бока.
Я старалась думать только о работе; только о том, что требовалось сделать в эту конкретную минуту.
Тайлер взглянул мне в глаза.
– В мой пикап, Ник. В кузов.
Я вырулила обратно под дождь, приподняла брезент, свалила осколки в кузов; оглядела свои руки, все в белых потеках. Точно такие же, как у Дэниела и Тайлера. Я повернула обратно к гаражу. Тайлер вышел, встал в нескольких футах от боковой двери.
– Езжай к Дэну домой, Ник.
С его волос текло, рубашка и брюки набухли, потемнели от воды. Между нами стоял дождь.
– Это Дэниел тебя прислал с инструкцией, да?
Тайлер шагнул ко мне. Выражение лица было словно размыто дождем.
– Да. – Еще шаг. – Может, ничего там и нет.
– Если бы ты действительно так думал, тебя бы самого здесь не было.
Второй шаг в мою сторону, рука на крыле пикапа, за моей спиной.