Виноградова стала нажимать на кнопки. Обезьянка, которая торчала из центра начеса, принялась бойко бить в тарелки. Цыпленок, он пристроился слева, стал клевать одну прядь. Медведь, закрепленный с помощью больших невидимок справа, застучал молотком о наковальню. Вся веселая компания на разные голоса распевала:

– Джингл белл, джингл белл, джингл белл…

И лишь корова, которую засунули в волосы сзади так, что наружу торчала только ее верхняя половина, печально повторяла:

– Моо, моо, ай гибе ю милк.

Буренушку явно сделали где-то на просторах России, ее английский звучал загадочно.

– И как вам? – потупилась Мила, похоже, ожидая бурного восторга.

– Я отлично разработала концепт лука, – заявила Ольга, – честно говоря, ожидала идей от вас. Ну да ладно. До свидания.

– Чек на кассе, – услужливо сказала администратор.

Ольга вскинула брови.

– Разве мы не договорились?

– О чем? – насторожилась Монтини.

– Я блогокакер, – гордо заявила клиентка, – меня везде приглашают, а я потом в своих блогокаках рекламирую вас. Мои акаканты есть везде. Я мегапопулярна. О вас узнает тьма народа, и все захотят сюда прийти.

Наталья Марковна молча моргала.

– Вижу, вы профангист в мире интернета, – снисходительно продолжала Ольга. – Наверное, только телик смотрите? Как бабка из деревни?

– Кто такой профангист? – неожиданно поинтересовался Леон, который стоял около меня.

Я быстро наступила ему на ногу.

– Молодой человек, читайте хорошие книги, – поморщилась Ольга, – например, мой роман «Как стать богатой и знаменитой всего за месяц».

– Как? – опять задал вопрос Леон.

Ольга отмахнулась от художника как от назойливой мухи и продолжила:

– Тех, кто ко мне хорошо относится, я люблю. А тех, кто ко мне плохо относится, я оцениваю честно, описываю их недостатки, недочеты. Люди мне верят. Схема такая: оказываете мне бесплатную услугу – я вас люблю. О’кей?

Наталья Марковна прищурилась, я набрала полную грудь воздуха, и тут вперед вышла Мила.

– Да, да, конечно, понятно. Ваш чек аннулирован, благокакайте о нас хорошее, рады были вас украсить. До свидания.

– Пожалуй, еще возьму шампунь, лак и кондиционер, – вошла во вкус тетя.

– Не советую, – сказала Мила, – они все российского производства.

– Но там написано: «Париж», – возразила глазастая нахалка. – Обман, что ли?

– Нет, – засветилась улыбкой моя клиентка и подруга, – по лицензии сделаны. Правила предписывают всегда указывать город, где право на производство приобрели. Поэтому повсюду нарисовали Париж, а в реальности сварили содержимое на подмосковной ферме, где разводят поросят. Пульты от фермы не забудьте. Я сейчас выключила музыку, но снова ее услышать легко.

Милана опять нажала на кнопку. Обезьянка зазвенела тарелками, корова замычала на московском английском, цыпленок начал клевать прядь, медведь заколотил по наковальне. Под звуки бессмертного хита «Джингл белл, джингл белл» блогерша удалилась из салона.

Глава 31

Наталья схватилась за виски.

– О боже!

– Блогокакер, – расхохоталась Мила.

– Госпожа Виноградова, – простонала Монтини, – вы нас спасли. Не знаю, как вас и благодарить. Сия посетительница плохо воспитанная, весьма неумная особа, но если у нее полмиллиона подписчиков, то…

– Пятнадцать, – перебил Монтини Леон, глядя в свой телефон.

– Пятнадцать тысяч вроде не так много, но они могут подхватить негативную информацию и разнести ее дальше, – вздохнула Мила. – Раньше этим занимались шантажисты: заплати мне, и я промолчу о твоей тайне. А теперь появилась особая порода людей – блогокакеры. Не путать с нормальными блогерами, которые пишут о путешествиях, музеях, рассказывают о кафе-ресторанах. Как отличить блогокакера от блогера? Первый сообщает: «В трактире повсюду тараканы, унитаз выпущен в тысяча первом году, сам видел дату на «фарфоровом друге». Еда так себе». А блогер подробно опишет меню и в одном предложении заметит: «К числу недостатков можно отнести отсутствие качественного ремонта в санузлах». Все. Точка. Блогокакер делает грубые грамматические ошибки, блогер пишет грамотно. Первый или беспощадно критикует, или безмерно хвалит, он или мстит за то, что не получил денег, или отрабатывает бакшиш, а блогер без истеричных крайностей спокойно описывает обстановку.

– Не тысяч, – остановил Милану Леон.

– О чем вы? – не поняла Виноградова.

– У блогокакерши, которая только что ушла, нет тысяч подписчиков, их всего пятнадцать. Человек. Особей. Личностей, – объяснил стажер. – Десять и пять.

Мила расхохоталась. Монтини застонала.

– Мне нужен покой на полчасика! Простите. У меня мигрень!

– А мы со Степой сбегаем кофейку попить, – обрадовалась Мила.

– Я с вами, – попытался навязаться нам Леон.

– Никогда, – отрезала Виноградова.

Художник, он же ученик стилиста, горестно вздохнул, но промолчал.

– Где ты нашла сей зоопарк? – поинтересовалась я, когда мы с подругой устроились в пустом ресторанчике.

– В багажнике у меня целый мешок такой ерунды, – защебетала Мила, взяв меню. – Алешке когда-то надарили, так я большую часть спрятала. Не может ребенок одновременно пять музыкальных обезьянок заводить. А сейчас он подрос, ему шесть лет, у нас теперь «Лего» – мечта и радость. Я собрала все совсем новое, решила отвезти в центр, который одна знакомая открыла. Там с радостью все возьмут, он для детей из малообеспеченных семей. Дом разбираю.

– Решили продать особняк? – полюбопытствовала я.

– Да нет, – возразила Виноградова, – там хочет Анжелика поселиться, мамаша Фила.

И тут у меня зазвонил телефон.

– Наталья Марковна, – вздохнула я, наверное, клиент пришел, сейчас наши посиделки закончатся. – Алло!

– Степа, – зарыдали из трубки, – они… она… все… мальчики… нет… помоги… найди ее… она убежала…

Я вскочила.

– Что случилось? Вы где?

Раздался отчаянный плач, потом шорох и голос Леона:

– Степанида, Наталье Марковне кто-то позвонил. Не знаю, что ей сказали. У нее ноги подкосились в прямом смысле слова. Я ее едва успел подхватить.

Я, забыв про Милу, кинулась к двери, за минуту донеслась до салона, вбежала внутрь, увидела, что Монтини лежит на диване, и живо скомандовала:

– Звоните в «Скорую».

Потом взяла мобильный Натальи, который лежал на столике, открыла входящие звонки, увидела номер и надпись «Петя Колесников» и нажала на нее.

– Ната, Ната, ты где? – закричал сосед. – Полиция уже приехала.

У меня екнуло сердце.

– Что случилось?

– Вы кто? – спросил Петр.

– Степанида Козлова, – представилась я.

– Где Наташа? Почему вы взяли ее телефон? – заголосил Колесников. – Что с ней, она жива? Компот пила?

– Наталье Марковне стало плохо после разговора с вами, – пояснила я, – она лежит в салоне. Мы вызвали «Скорую». Компота здесь никакого нет.

– Слава богу, – закричал Петр.

– Что случилось? Объясните! – потребовала я.

Колесников заговорил, с каждым его словом мне делалось все хуже и хуже. А Петр впал в истерику.

– Здесь должен быть кто-нибудь, но не я! Не хочу стать главным свидетелем при разговоре с полицией.

– Сейчас приеду, – пообещала я, набрала телефон мужа и едва произнесла: «Алло», как Роман воскликнул:

– Степа, что случилось?

– Все не очень здорово, – пробормотала я, – похоже, Витя, Эдуард и Зина отравились каким-то компотом. Аня исчезла. Наталье Марковне дурно, она сейчас в своем салоне на диване лежит, я рядом.

– Еду, – коротко произнес Роман, – дай сюда Леона.

– Зачем тебе мой неуклюжий практикант? – удивилась я, но протянула трубку художнику. – С вами хочет поговорить Звягин.

– Слушаю, – сухо сказал Леон.

Меня удивил и его тон, и выражение лица.

– Да, понял, держу под контролем, – отрапортовал Леон, потом вернул мне сотовый.

– Вы не родственник подруги Белки, – осенило меня, – не художник, никогда не собирались быть стилистом.

Леон кивнул.

– Я владею крупным охранным агентством. Роман попросил, чтобы я вас лично пас. Простите за спектакль. Все объясню. Но правда, я учился когда-то на художника, рисую прилично, потом ушел в полицию. Ваш муж примчится минут через сорок. Думаю, вам лучше остаться в салоне. А я отправлюсь в дом Монтини.

Глава 32

Спустя две недели мы с Романом опять приехали в Краснинск. Но на сей раз направились не в дом Монтини, а к начальнику местного отделения полиции Никите Сергеевичу Небову, который жил на другом конце городка, там, где начиналось поле. Едва мы с мужем очутились в прихожей, как я поняла: в доме находится Наталья Марковна. Почему мне пришла в голову эта мысль? Если кто-то спрятался в дальней комнате и не хочет выходить, а хозяин дома говорит: «Степаша, мы с тобой сейчас тут одни, давай побеседуем откровенно», – я буду крайне внимательно следить за каждым своим словом. Всегда знаю, сколько человек в помещении, потому что их выдает запах. Нос мне явно достался по ошибке, он совершенно точно предназначался акуле, которая аж за четыре километра чует запах еды. Пару лет назад мы с Франсуа и Лорой Николиной сидели в Париже в нашем любимом кафе «Якобинка». Оно расположено в районе бульвара Сен-Жермен напротив дома, где когда-то жил профессор анатомии, друг Марата и Робеспьера, Жозеф Гильотен. Именно он первым предложил использовать машину для смертной казни. Чудовищный аппарат потом назовут по его фамилии – гильотина. И все последующие поколения будут считать Жозефа изобретателем ножа, который падает с высоты на шею человека. Но нет! Гильотен всегда являлся противником смертной казни, но, когда он понял, что вожди французской революции не собираются оставлять в живых своих противников, то предложил использовать машину, потому что она приносила осужденному минимальные страдания при казни. Мы в тот день пили кофе, и я сказала, что в него добавили соевое молоко. Франсуа и Лора заспорили, я позвала бармена Жака и спросила, показывая на свою чашку:

– Соя?

– Ну да, – подтвердил Жак, – вы же просили ее.

– Нет, – воскликнули мы и очень быстро выяснилось, что официант перепутал заказ.

– Как ты поняла, что в латте не молоко? – удивилась Лора.

– По запаху, – ответила я.

Николина прищурилась, потом вынула из сумки бутылочку темного стекла, вытащила притертую пробку и сунула ее мне под нос.

– Что здесь? Назови ноты.

– Незнакомые духи, – ответила я, – верхние – мандарин, база – фисташки, мускус и древесные, сердечные ноты – пион, жасмин, цветок груши…

– Невероятно! – воскликнул Франсуа. – Да она «нос»! Почему ты никогда не говорила о своем таланте?

– У меня от него одни неприятности, – призналась я. – Начинаю разговаривать с кем-нибудь и понимаю: на завтрак он ел бутерброд с сыром, пил кофе.

И теперь Лора при каждой нашей встрече никогда не забывает мне сказать:

– Степа! Наша фирма ждет тебя, таких «носов», как ты, в мире и десяти не насчитаешь.

Но, как я уже говорила, мне от моего таланта одна докука. Большинство людей, брызнув на себя какими-то духами, вскоре перестают ощущать аромат парфюма, думают, что он выветрился, обливаются по новой. Вот никогда не делайте этого. Ни женщине, ни мужчине не стоит пребывать в душном облаке запаха. Вы его не чувствуете, а у окружающих уже свербит в носу. И помните, в жаркую погоду, в теплом помещении, в фитнес-зале, где вы активно занимаетесь спортом, любой запах усиливается в разы. Если же вам очень хочется в течение дня непременно принять душ из духов, то все крупные фирмы выпускают туалетную воду, парфюмированную воду. Запах одинаковый с духами, но вода «легче». И нельзя использовать зимой и летом один аромат. И на бумажке-блоттере пробовать его не надо, потому что на вашей коже духи будут пахнуть иначе, брызните из тестера на запястье, походите минут пятнадцать, понюхайте. Парфюм раскрывается не сразу. А если вы купили флакон в тот день, когда принимали какие-то лекарства, то после того, как перестали употреблять препарат, можете неприятно удивиться. Чудесный парфюм стал издавать другой запах. Покупка духов – искусство. Понимаете теперь, почему я сразу поняла, что Небов не один в коттедже? В холле витала смесь разных ароматов.

В кабинете, куда нас провел хозяин, находилась Наталья Марковна.

– Как вы себя чувствуете? – спросила я.

– Нет слов, чтобы описать мое состояние, – ответила Монтини, – позавчера я вышла из больницы, в свой дом зайти не могу, ночевала у Пети. Спасибо им с женой за гостеприимство. Ты, наверное, хочешь узнать, как мои мальчики? И Зина? Постеснялась спросить?

Я кивнула. Наталья прикрыла глаза рукой.

– Никита Сергеевич, скажите сами.

Хозяин кабинета сидел в кресле напротив меня, положив ногу на ногу.

– Виктор, который лежал в реанимации, и Зина скончались. Эдуард в тяжелом состоянии, у врачей в отношении него нет ни малейшего оптимизма. Он в коме, на аппаратах.

– Ужасно, – прошептала Монтини, – мои дети!

– В компот, который все пили в саду, подмешали большую дозу лекарства, – продолжал начальник полиции, – оно продается в аптеках, но только по рецепту. Врачи выписывают его людям с проблемами сердечно-сосудистой системы. Но, если принять не одну таблетку в день, а, допустим, пять-семь, летальный исход наступит быстро. Препарат легко растворим в любой жидкости, которая не изменит цвета, не приобретет особого вкуса. И, что для нас важно, эксперт без особого труда определит наличие данного препарата в организме покойного.

– Это Аня сделала, – прошептала Монтини, – моя невестка на самом деле Рада, дочь цыганки Ляли. Серафима Николаевна сообщила Степаниде, что ее ученики: Полина Носова, Зинаида Панькина, Нина Аракина и мои мальчики – подожгли деревню, где поселили цыган. Можете меня за это наказать. Пожалуйста! Мне уже все равно!

– Две девочки, которые находились на попечении Серафимы, ухитрились ночью покинуть спальни, отправиться через лес в село, – сказала я. – К ним присоединилась Зинаида, золотая медалистка, она жила с непутевой матерью в деревне. С девочками были Витя и Эдик, сыновья Монтини. Виктору нравилась Зина, Эдику Нина. Но в компании еще была Полина Носова, которой из-за бурной половой жизни в кефир подсыпали лекарство. Препарат убил весь подростковый гормональный фон, наверное, поэтому Поля просто дружила с мальчиками, у нее не было кавалера. В советские времена в Москве и области работало несколько интернатов, куда принимали подростков, чьи родители трудились за границей или в таких местах, куда не рекомендовалось брать детей. В Европе, Америке можно спокойно жить с ребенком. А вот в Африку, Азию, Индию, рассадники болезней, неизвестных европейской медицине, с детсадовцем или школьником отправляться не стоит. Да и насекомые там опасны. В Средней Азии, в других странах с жарким климатом обитает муха пендинка. Она любит кусать детей, как правило, в лицо. Вскоре в месте укуса возникает большая язва, которая долго лечится, а после ее зарастания остается уродливый рубец. Заграничная командировка подчас может обернуться большими проблемами. К чему я это объясняю. Интернат в Опенкине не уникален. А теперь представьте, что произойдет, если широкая общественность узнает, что его ученики подожгли цыганское село? И среди них есть девочки, которые живут в интернате? Серафима и подростки отправятся под суд. Вот почему Круглова молчала, хоть и знала правду. Она не хотела лишиться своей работы и свободы.

– Будь проклят тот день, когда я привела в эту школу своих детей! – воскликнула Наталья Марковна.

– Своих ли? – вдруг спросил Никита. – Госпожа Монтини, кем вам приходятся Эдуард и Виктор?

– Идиотский вопрос, – вспылила хозяйка салона, – они мои сыновья. Поройтесь в документах и увидите.

– Так мы уже покопались в них, – мирно заметил Небов.

Он взял свой мобильный и застучал пальцем по экрану. Через короткое время дверь в кабинет открылась, появился Колесников, сосед Монтини, за ним шла худенькая черноволосая женщина, похожая на ворону, которую пощипала кошка.

– Здравствуйте, – сказал Петр.

В мой нос вонзился чересчур сильный аромат мужского лосьона после бритья.

– И зачем он тут? – вскипела Наталья. – Да еще Элеонору с собой привел.

Глава 33

– Петр Павлович, расскажите всем, о чем сообщили мне во время нашей беседы, – попросил Никита.

– Если вы поверили Колесникову, то зря, – выпалила Наталья, – у него в голове оригинальные идеи рождаются. Уверял меня, что Нину, первую жену Эдика, отравила Степанида.

– Похоже, я ошибся, – безо всякого смущения заявил Петр, – и я ни на чем не настаивал, просто предположил.

– То, что случилось много лет назад осенью, полная правда, – продолжала Элеонора. – Дом, где сейчас живет Монтини, принадлежал матери Лени, она тут давным-давно поселилась. Отца Брагина никто не видел, но я со слов своей мамы сейчас говорю. Наталья лучше меня знает эту историю.

– Ничего особенного нет, – сказала Монтини. – Софья Эдуардовна многократно рассказывала мне, что разъехалась с мужем из-за его редкостного таланта волочиться за всеми юбками. Развод они не оформляли. В то время люди, которые развелись, считались морально неустойчивыми, их не выпускали за рубеж. А отец Лени, известный дирижер, гастролировал по всему миру. Софья Эдуардовна работала в театре оперетты, пела, танцевала, потом родила сына и осела в Краснинске. Борис Викторович редко семью навещал, он предпочитал жить в городе, где у него была квартира, наследство покойных родителей. Да и не было у них семьи, это был союз двух интеллигентных людей, которые жили по расчету. Борису для поездок в другие страны требовался в паспорте штамп о браке. Софья тоже не хотела разводиться, законный муж полностью обеспечивал семью, взял на себя все расходы, супруга и мальчик ни в чем не нуждались. Когда Лене исполнилось четыре года, его стали каждый день возить в Москву на машине отца, с шофером. Старший Брагин лепил из наследника скрипача. Жизненный путь Лени определили в раннем детстве: школа с музыкальным уклоном, консерватория. Так и получилось. Борис Викторович постоянно менял любовниц, а потом одна из них родила девочку. Брагин ее забрал, отдал на воспитание Софье. Малышка была намного младше единокровного брата, из нее сделали певицу. Я, когда вошла в семью Брагиных, полагала, что Настя родная дочь Софьи. Правда выяснилась потом. Анастасия давно живет в Милане, у нас никогда не было дружбы, я ее почти не знаю.

Наталья потерла виски.

– Для моей нервной системы слишком много событий. И кому интересна давняя, чисто семейная история?

– Если вам трудно, то Колесниковы могут продолжить, – сказал Никита Сергеевич.

– Мораль: никогда никому ничего не рассказывай, – вздохнула Монтини. – Я считала Элю и Петю своими лучшими друзьями, поэтому принеслась к ним тогда. И вот что вышло! Лучше сама все сообщу, а то переврут!

Наталья Марковна сделала глубокий вдох и бросилась в рассказ, как с утеса в море.

Леонид Брагин вел себя точь-в-точь, как его отец. Медовый месяц скрипач провел с женой, а потом улетел на гастроли. Нату он оставил со своей матерью. Командировки сменяли одна другую, Леня изредка заглядывал домой и потом вновь улетал. Наташа подружилась с Софьей Эдуардовной. Свекровь полюбила невестку, но последняя от этого не стала счастливее. Софья понимала, что молодая женщина тоскует по мужу, и один раз сказала ей:

– Ты привыкнешь. Леня весь в отца. Я в конце концов успокоилась.

– У вас был сын, – возразила невестка.

– А тебе кто мешает завести ребенка, – подмигнула Соня.

Следующие годы прошли у Наташи в попытках выносить ребенка, но каждая беременность завершалась выкидышем. У гинекологов тогда не было мощного арсенала лекарств, женщин просто укладывали на долгие месяцы в кровать, но Нате этот метод не помог. В конце концов Монтини поняла – ей никогда не суждено стать матерью, – и смирилась.

Как-то раз ледяным декабрьским вечером в дом Сони неожиданно вошел Леня. Он нес в руках младенца в одеяле, а за подол его пальто цеплялся крохотный ребенок, чей пол невозможно было определить на взгляд. Когда с малыша сняли шапку и шубку, он оказался мальчиком.

– Это наши дети, – заявил скрипач.

– Чьи? – пролепетала Наталья. – Откуда они?

– Их отец я, – ответил Леня.

У Наташи парализовало голосовые связки.

– Мамаша где? – деловито осведомилась Софья. – Если она сидит в твоей машине, то увози ее, детей мы возьмем. Чужая баба нам ни к чему.

Леонид положил сверток на диван.

– Она умерла. Это Эдик, ему месяц от роду. Тот, что постарше, Витя, ему год.

– Родня у мальчиков есть? – спросила Соня.

– Да, – коротко отрезал Леня, – вот метрики.

Наташа осторожно взяла документы, которые муж положил на стол, и обрела дар речи.

– Тут написано: отец Леонид Борисович Брагин, мать Наталья Марковна Монтини. Как это возможно?

– Деточка, ты очень хотела сыновей, – затараторила свекровь, – но ничего не выходило. Господь тебе готовых мальчиков послал. Считай, тебе повезло, ни токсикоза, ни варикоза, ни потерянных зубов, ни родов, ни мастита. Сама бутончик, и детки есть.

Наташа, не говоря ни слова, бросилась в прихожую, по дороге она услышала возглас свекрови:

– Ленечка! Девочка от счастья с ума сошла! Сейчас проветрится, вернется, станет прекрасной мамочкой.

Но у Натальи были в голове другие мысли. Она ворвалась в дом Колесниковых, разрыдалась и попросила:

– Пустите переночевать. Завтра я уеду.

– Куда? – изумилась Эля. – Зачем?

– Объясни спокойно, – попросил Петя.

В голове Натальи промелькнуло предостережение: не надо друзьям, пусть и близким, правду знать. Но горькая обида затопила ее, смыла все разумные опасения. Наташа, плача, сообщила, что произошло. Она ожидала моральной поддержки от Колесниковых, одобрения ее решения навсегда уйти от Брагина. Но Эля неожиданно спросила:

– Ната, где ты жить будешь?

– Сколько денег у тебя в кошельке? – подхватил Петр.

Наталья опешила, а Колесниковы на два голоса объяснили ей: у нее нет ничего, кроме звонкой фамилии. Обманутая жена только тихо плакала, слушая единственных друзей, которым она в свое время рассказала правду о том, как жила до замужества. Советская власть благоволила к Марку, но после его смерти у семьи покойного быстро отобрали дачу и огромную государственную квартиру, дали крохотную двушку. Одновременно исчезли и разные блага. Продукты приходилось покупать в обычном магазине, а не в распределителе. Лечиться Монтини предлагалось в районной поликлинике. Хорошо, что у вдовы был денежный запас. Мать Наташи умерла, когда дочь училась на втором курсе филфака. Наталья впала в панику, взяла академический отпуск, полгода лежала дома на диване, потом стала выходить на улицу. В институте она не восстановилась, диплом не получила. У нее еще оставалось немного денег, Монтини проводила почти каждый вечер в консерватории и там познакомилась с Леонидом, вышла за него замуж. Если она сейчас уйдет от супруга, то станет беднее монастырской кошки, да и у той есть возможность столоваться на кухне при трапезной. А кто ее покормит, оденет? Наняться на работу? Куда? Кем? Достойного образования у нее нет, Нате светит карьера уборщицы. Да, она молода, но особой красотой похвастаться не может, внешность у нее самая обычная. Искать другого мужа? Где? Разведясь с Брагиным, его бывшая супруга потеряет доступ в гостиные и на мероприятия, где собираются успешные мужчины.

– Остается только наняться в трамвайное депо поломойкой и пойти в загс с местным слесарем, – подвела итог разговора Эля. – Нравится тебе такая перспектива?

– Трамваи водят хорошие люди, слесари бывают замечательные, – прошептала Ната.

– Флаг тебе в руки, – пожала плечами Эля, – крохотная квартирка, от аванса до получки будешь считать копейки, покупать новые колготки раз в году и ежевечерне втаскивать пьяного мужа с пола, который он заблевал, на кровать. Если хочешь так жить, кто тебе запрещает?

Петя обнял Наталью.

– Тусик, Эля умная, знает что говорит. Мы, мужики, все козлы. Твой не самый плохой. Соня чудо, дом свой, кошелек тугой. И ты давно детей хотела. Какая разница, из чьего живота они выползли? Теперь твоими станут.

– В Краснинске ты ни с кем не общаешься, – подхватила подруга, – мы на отшибе живем. Никто и не удивится, увидев женщину с двумя маленькими детьми. Не взрывай дом, в котором живешь. Уйти всегда можно, а вернуться назад нет. Через месяц после обретения свободы ты взвоешь и к Соне в слезах приползешь: «Пустите меня назад в семью». Ан будет поздно. Там уже вместо тебя другая подарки и деньги от Лени получает.

Глава 34

Монтини замолчала.

– И вы остались, – произнес за нее Никита Сергеевич.

Наталья кивнула.

– Представляю, как вас ела обида, – воскликнула я.

– Нет, – неожиданно возразила Наташа, – я отпустила Леню. Морально. Поняла, он, как Борис Викторович, эгоист, обожает исключительно себя. Он влюбился, женщина одна ему очень понравилась. Брагин с ней жил, но разводиться со мной не собирался, понимал, что как жена я идеальна. А вторая баба была строптивая, что хотела, то и творила. Она взяла и ребенка родила, о беременности ему не сообщила. Леня все понял, когда шестой месяц пошел. Любовница ему заявила:

– Откажешься ребенка на себя записать? Устрою такой бенц! И уйду от тебя!

Брагин испугался, он не хотел ту бабу терять, она его к себе сексом крепко привязала. Но и сына признавать опасался. Потом его осенило, он взял мой паспорт, справку из роддома, и я стала матерью. В загсе заведующая была оголтелой поклонницей Лени, из породы сумасшедших, кто коврики у дверей кумира на лестнице целуют. Брагин ей все честно объяснил. Чиновница выдала паре свидетельство о рождении ребенка, а в книге расписаться не дала. Любовница понятия не имела, что надо где-то подпись поставить. А когда молодые родители ушли, тетка оформила другой документ, где матерью указала меня. Вот эти данные и занесли куда надо. Леня на следующий день пришел, поставил закорючки за себя и за меня. И с Эдиком так же поступил.

– Оригинально, – усмехнулся Небов, – начни сожительница капризничать, требовать алименты, на свет выплывет метрика, где она как мать не упомянута.

– Могу понять, что женщина ухитрилась родить одного ребенка, – протянула я, – но зачем производить на свет двоих? Или Леонид ее так сильно любил? Странно тогда, почему муж с вами не развелся?

Монтини поморщилась.

– Мне он ничего объяснять не стал. Вот с матерью поговорил, а я их беседу подслушала. У Леонида от Сони тайн не было. Он ей всегда честно на любые вопросы отвечал. Свекровь решила, что я спать легла, и на сына напала: «Спи с кем и сколько хочешь, но больше детей нам не надо. Этих-то много». Он ей и объяснил. Баба та в постели огонь. А я, если уж совсем честно, стеснительная. На всякие извращения не способна. Ну не нравится мне, когда в постели трое. И в парке заниматься сексом не соглашусь, под кустом… Мне подходит только супружеская спальня, и чтобы свет не горел. Неудобно мне, когда муж меня рассматривает. Леонид ко мне в первую неделю брака интерес потерял. Любовница же на любой каприз Брагина была согласна, да еще с удовольствием. Леня матери признался:

– Никогда такой не имел. Мне давно хотелось с беременной повеселиться, новые ощущения испытать.

И та, прости Господи, ему их доставила. Леня в восторг пришел, очень ему понравилось. Про ребенка он не думал, но Витя родился. Кормящая в постели Брагину тоже по вкусу пришлась. Он своей матери грудь бабы со смаком описывал. А поскольку сладострастник никогда не предохранялся, то мерзавка живо второй раз забеременела. И опять Леонид был в восторге. Совсем очумел. До этой твари все его пассии, наверное, аборты делали. Да он с ними долго и не жил, сколько гастроли длились, столько и «любовь» пылала. А эта оторва с ним стала по городам и весям кататься. Что да как будет потом, Брагина не волновало. Главное, ему было хорошо. А его подстилка и рада стараться. В общем, встретились два развратника. Почему Брагин не разводился со мной? Отчего не поменял на проститутку? Мать ему этот вопрос задала, а он ей:

– Мам! Ты что! Баба та в постели – другой не захочешь. А в жизни с ней стыдно. От сохи она, родители убогие, нищие. С ней только спать хорошо. Меня Наташка, как жена, устраивает, сидит тихо.

И еще объяснил. Разобьет он брак, и его за кордон перестанут выпускать, супруг в соцстраны летал. Морально неустойчивыми разведенцы тогда считались. С женой не ужился? Значит, Родину продать может, удрать на Запад. Когда советские балетные, цирковые, театральные артисты, музыканты убегали? Во время зарубежных гастролей. Приехали, например, в Венгрию работать, от кэгэбэшника, который к каждой группе приставлен был, удрали, в американское посольство кинулись. Почему Леня детей на себя записал? Любовницу обдурил? Так не подумал, что мальчики – его сыновья на всю жизнь! У Брагина мозг ниже пояса находился. Он заботился только о своих концертах и бабах. Если чего хотел, шел напролом. Понравилась кошка, на все готовая? Вот и пользуюсь. Надо мальчишек своими записать, тогда мне в постели она еще не то покажет? Не вопрос! Но потом подстилка наступила на гвоздь, рана загноилась, развилась гангрена, и конец, умерла. Куда детей девать? Леня их мне и принес. Скажу честно, Соня мне здорово помогала. Но когда Эдику исполнилось три года, бабушка умерла. Вот тогда я стала хлебать «счастье» полной ложкой. Леонид раз в три-четыре месяца появлялся. Заскочит в дом, окинет семью взглядом, и «прощайте, родные, спешу на самолет». Мои ощущения тех лет: я мать-одиночка, которую изредка навещает дальний родственник.

– А с деньгами как? – нарушил молчание Роман.

– Тут претензий не было, – ответила Монтини, – мы бесперебойно получали деньги на жизнь. А после смерти Брагина мне достались все его накопления, драгоценности Софьи Эдуардовны, московская квартира, машина, дом в Краснинске.

– Вы стали богатой женщиной, – кивнул Роман.

– Хорошо обеспеченной, – поправила Наталья Марковна.

– И жили нормально, пока в семье не появилась Анна Овечкина, – резко сменил тему Никита Сергеевич.

– Да, – мрачно подтвердила Монтини.

– Вы не знали, кто такая Аня? – продолжал Небов.

– Девочка часто приезжала в гости вместе с родителями, – пробормотала Монтини. – Но я и в мыслях не держала, что она цыганка. Леся и Вова рассказали, что удочерили Аню. Ну мало ли… Может, она еврейка, или… ну… грузинка, армянка.

– То, что ваши сыновья вместе с девочками из гимназии устроили пожар, вам известно? – уточнил Небов.

– Сейчас да, – вздохнула Наталья Марковна, – но правда открылась не так давно. Полина Носова из-за угрызений совести решила покончить с собой, изложила всю историю в тетрадке, выпила снотворное. Серафима зашла в комнату девушки, вызвала «Скорую», нашла записи. Прочитала их, спрятала. Мне ни словом не обмолвилась о том, что там написано. Носову тогда увезли в больницу, дальнейшая судьба ее мне неизвестна.

– Мать Полины согласилась отключить дочь от системы жизнеобеспечения через два года после попытки суицида, – сообщил Никита Сергеевич, – у дочери умер мозг.

– Ужасно, – прошептала Монтини.

– Где сейчас Анна? – спросил Небов.

– Понятия не имею, – поморщилась Наталья, – она исчезла, сбежала, пропала.

Никита Сергеевич опять взял свой мобильный, вскоре дверь в комнату открылась, повеяло легким ароматом, и я поняла, кто сейчас появится.

– Боже! – ахнула Наталья, поднимаясь. – Боже!

– Да, это я, – кивнула Аня.

Монтини рухнула в кресло.

– Нет слов, вы специально привели сюда убийцу моих сыновей?

– Эдуард и Виктор вам неродные, – заметил Роман.

– Когда воспитываешь мальчиков с пеленок, не имеет значения, кто их на свет произвел, – отрезала Наталья.

Никита посмотрел на Анну.

– Анна, у вас был мотив для убийства членов семьи Натальи?

– Да, – коротко ответила жена Эдуарда.

– Вы хотели убить Эдуарда, Виктора, Нину и Зинаиду? – продолжал Никита Сергеевич. – Напоминаю вам, что наша беседа проходит не в официальной обстановке, без протокола. Я вам права не зачитывал. У нас просто разговор.

– Да, – воскликнула девушка, – я очень хотела их всех уничтожить. Но я никого не убивала. Я просто думала об этом. Честно признаюсь. Был день, когда я шла и представляла, как братьев и Зинаиду душу! Своими руками. А вот Наталья Марковна должна была остаться в живых.

– Кошмар, – прошептала Монтини, – деточка, я тебя любила, приняла, как родную, после смерти Володи и Леси. Ты жила в моем доме, обнимала, целовала меня… И задумала всех отравить?

– Нет, сказала же – задушить! – сказала Анна. – Кстати, Нина умерла сама. Я тогда не знала правды о поджоге цыганской деревни. Думала, что виноват Иван Каретин. Его же арестовали. Ведь так?

– Да, – согласился Никита Сергеевич, – я запросил из архива то дело, внимательно его просмотрел. Основной уликой стали канистры из-под бензина, их нашли в Комарихе. Следователь решил, что Иван, совершив преступное деяние, бросил тару. А еще он потерял брезентовые рукавицы. Они у всех одинаковые, но Каретин свои пометил. Когда на допросе спросили, зачем писать фломастером на рабочих варежках фамилию, он ответил: «Мой сарай неудобно расположен, далеко от дома, участок большой, я не вижу, если кто-нибудь подходит к домику. Зато очень выгодно для ворюг, как ни загляну в лабаз, вечно чего-то недосчитаюсь, народ в селе нечист на руку, прет все, что лежит без присмотра. Запираю хозблок, замок сбивают, и в путь. Перенести сарай некуда, вся остальная земля под огородом. У меня двое детей, доходы жалкие, ребят кормить надо, едим то, что вырастили. Вот я и написал везде свое имя. И на канистрах, и на ведрах гвоздем нацарапал: «Каретин». Исчезло что? Рано или поздно свою вещь в чужих руках увижу, метку покажу и в морду дам. Но я не убийца, Комариху не поджигал». Стоял на своем непоколебимо, твердил: «Не я пожар устроил, ищите кого другого». Потом умер в камере, дело из-за смерти основного подозреваемого развалилось.

– Овечкины меня в Опенкино не возили, – перебила Небова Аня, – они только к Монтини приезжали. Мне они запрещали со двора уходить, да я и сама не хотела. Один раз, когда я сидела в гостиной, зашел разговор о пожаре. Наталья Марковна его завела, вот тогда я узнала про гибель цыган. Правда, мама быстро сменила тему. Но я поняла – что-то тут не так. Став немного постарше, начала расспрашивать, отчего в селе случился пожар. Леся объяснила, что Иван Каретин поджег цыганское поселение, у него пропал элитный, очень дорогой конь. Вот мужик и отомстил. Я в мыслях не имела, что виноваты Эдуард, Виктор, Нина, Зина, Полина. У меня события той ночи будто серым платком накрыты. Только помню, как бегу по лесу, и так мне страшно! Потом провал, меня кто-то несет на руках, больница… Воспоминания, как салат, тут огурчик, там помидорка, все перемешалось. Нину я не трогала, но то, что завидовала ей, скрывать не стану. Мне очень Эдик нравился. Я, когда думала о будущем муже, всегда себе младшего сына Натальи представляла, восхищалась, какой он умный, добрый. Виктор другой, противный, а Эдик просто замечательный. Я не делала ничего дурного Нине. Только в мечтах представляла: она умрет, а я ее место рядом с Эдиком займу. И его жена вдруг скончалась!

Анна посмотрела на следователя в упор.

– Когда мы с вами впервые встретились, я уже говорила вам, что нехорошо в таком признаваться, но я предельно честна, поэтому при всех повторяю, что очень обрадовалась смерти Аракиной. Решила постоянно находиться рядом с Эдиком, поддерживать его, показать любимому, какая я добрая. Нина над мужем постоянно подшучивала, часто очень зло. А Эдик делал вид, что не слышит гадких слов. Да и так понятно было – ему очень неприятно, прямо как нож в сердце втыкают. Хочу уточнить: не умри Нина, Эдик бы от нее точно ушел. После гибели родителей на меня напал жуткий страх, я стала всего бояться, Наталья меня к себе забрала, вот за это ей спасибо. Но я с участка не высовывалась, сидела в доме, помогала по хозяйству, в саду ковырялась. После смерти Нины у нас с Эдиком завязались отношения, сыграли свадьбу. Я с мужем стала то в кафе, то в магазин, то просто гулять ходить. Иду, держу его под руку, все нормально. Только он меня отпустит – паника. Помню, один раз мы искали подарок для Натальи Марковны на день рождения. Толкались в одном из московских универмагов. Эдик говорит:

– Мне в туалет надо.

Я за него цепляюсь.

– С тобой пойду.

Супруг рассмеялся.

– В мужской сортир? Тебе там не понравится. Сядь здесь на лавочку, подожди, я скоро вернусь.

Он ушел, я осталась. Что пережила в те минуты, не описать словами. Сначала вспотела, потом озноб пробрал, затошнило, в животе война, голова кружится, руки трясутся, ноги дрожат. Еле встать смогла, когда муж вернулся. Он спросил:

– Тебе плохо? Ты прямо синяя вся.

Я соврала:

– Давление упало, наверное, кофе надо выпить.

– Вы Эдуарду правду о своем состоянии не сообщили? – удивился Звягин. – Почему?

Аня прищурилась.

– У него уже была одна постоянно больная женушка. Мне не хотелось хоть в чем-то на Нину походить. После того случая я поняла: надо что-то делать. К врачу пойти? Своих денег у меня нет. Эдик мне даст любую сумму, но, конечно, спросит, зачем она мне. Если я совру, что на покупки, он захочет со мной поехать. А я вам уже объяснила: одна больная в анамнезе уже была. Я никак не хотела про свое состояние говорить. Так и мучилась, но виду не подавала, научилась улыбаться через силу, казалась всегда веселой, постоянно демонстрировала: я не Нина, я другая, я намного лучше. А не так давно по телевизору увидела программу про девушку, она память потеряла, в реке тонула в детстве, ее спасли, но от ужаса ребенок все забыл. Никто не знал, кто она, почему в воде оказалась. Малышка даже имя свое назвать не могла, ее определили в интернат, где умственно отсталых держат. А там воспитательница решила помочь несчастной, отвезла ее на место, где ее выловили, и столкнула в реку.

– С ума сойти! – подпрыгнула я. – Слов нет!

– Жестоко, – согласилась Аня, – но помогло, девочка все вспомнила, вернулась к родным. И я решила: наступлю на свой ужас, пойду в лес, похожу там, авось что и оживет в голове. Начала потихоньку за ворота высовываться, потом добрела до Комарихи. Встала на дороге, смотрю, кругом обгорелые избы, никто не убрал их. Я вперед побрела, дошла до одного участка… Дальше темнота. Очнулась от холода, лежу на земле, дождь льет. Сознание я, оказывается, потеряла, а когда очнулась, вспомнила все! Абсолютно! До крохотной травинки, которую, убегая от огня, под ногами видела.

– И тогда вы задумали убить всех родных Монтини? А почему решили не трогать Наталью Марковну? – спросила я.

– Нет! Не сразу в голову мысль об их убийстве пришла, – возразила Аня. – У меня погибла вся родня. По крови. Это очень тяжело знать. Давит так, словно на спине огромный камень лежит. После того как память ожила, я ночами не спала, все думала: «Почему я так плохо себя вела? Не слушалась никого? Баловалась? Конфеты со стола таскала? Теперь стыдно за свое поведение, а извиниться не могу. Все умерли. Все. Я одна. И вдруг! Как молния в голову ударила! Убью их! Не имеют они права жить. В тот же момент я разлюбила Эдуарда.

Аня сгорбилась.

– Вам это трудно понять. Но попытаюсь объяснить. Я будто несла огромное море любви к мужу! Гигантское! Необъятное. Но в том лесу, когда я на земле лежала, любовь враз вытекла, и я вспомнила, кто и что со мной сделал. Все! Смерть моей любви к Эдуарду!

Глава 35

Аня провела ладонью по лицу.

– Я была уверена, что Наталья Марковна знала, что сделали ее сыновья, Нина и все остальные, но молчала. И жила счастливо. Она должна была испытать мое горе, мою боль! Остаться одной.

Аня сдвинула брови.

– Сейчас я говорю честно. Полную правду. Понимаю, она меня не красит. Я стала обдумывать их смерть. Чтобы никто не понял, что в моей голове варится, стала еще ласковее с Натальей. Иногда прямо палку перегибала, не зря меня Зинаида подлизой называла. И так и эдак их мысленно убивала, думала: останемся вдвоем с Натальей, как приятно будет смотреть на ее мучения. А потом я вдруг узнала, что Монтини не опечалится, наоборот, она обрадуется. Я ей большую услугу окажу, если братьев и Зину на тот свет отправлю. И это понимание меня отрезвило. Я решила ни Виктора, ни Эдуарда, ни Зинаиду не трогать. Почему? Да потому, что они для Натальи как нож в горле! Сейчас объясню подробно. Монтини пришло известие о наследстве.

Анна криво усмехнулась.

– Очень вовремя про деньги сообщение привалило. Совсем Наталья Марковна была на мели.

– Ну, в это трудно поверить, – заметил Роман, – семья жила на широкую ногу.

– Большой дом, – подхватила я, – у всех свои машины. Виктор и Зина прилично зарабатывали. Вот Эдуард особо не напрягался. Вы, уж простите, тоже не ходите регулярно на службу. В семье с утра до ночи пашет одна мать, а ей не тридцать лет, пора уже сбавить обороты, беречь себя, отдыхать. Но нет! Наталья Марковна как трудолюбивая пчелка летает туда-сюда, без устали занимается салоном. Это он приносит прибыль и позволяет всем жить без забот.

Аня рассмеялась.

– Все неправда! Видимость одна! Дом! Да, он большой, но ремонта в нем очень давно не было. Машины? Разберемся с ними. У Вити джип дорогой. Но он откуда? Виктор блогер-миллионник, у него с одной очень большой компанией, которая торгует автомобилями, договор подписан. Старший брат их тачки пиарит, а они ему за это колеса дают по себестоимости, а не по зубодробильным ценам, как для обычных покупателей, да в беспроцентный кредит. Виктор, кстати, денег в салон никаких не относил. Заказчик ему просто какое-то время за рекламу не платил. У Зины женская «кнопка» не особенно дорогая в том же салоне на тех же условиях взята. Витя гений пиара, он шикарно людей разводит. Вы их посты в соцсетях видели? Витя с Зиной там изображают пару, которая живет одна, без детей, без родных. Все видео из их городской квартиры, не из дома в Краснинске. Витя готовит еду. Зина ест, отпускает комментарии. Смешно очень и позитивно. Жена там прямо лапочка, но язык как бритва, слова она едкие находит. «Заболел? Не ходи в аптеку, там дорого, купи в магазине курицу, съешь ножку, вот тебе и суперантибиотик», «Хочу стать гусеницей. Жрать-жрать-жрать, потом спать-спать-спать и проснуться бабочкой». Они на своих видео мигом набрали тьму просмотров, старались изо всех сил. Нынче за один текст под фото заказчика муж с женой получают сотни тысяч рублей. За видео еще больше. Не нуждались они совсем. У нас с Эдиком тоже хорошие тачки. Но мой муж в плане заработка – ноль. В театре две копейки получал. Еще он писал по заказу сценарии для вечеринок, праздников. Клиентов мало было, конкуренция на этом поле велика, предложения превышают спрос. Эдя не очень-то стремился заказы искать. А у меня доход тоже не регулярный. Но мы прекрасно одеты, обуты, не стеснены в расходах. Как это получалось?

– Семью содержала Наталья Марковна, – подсказала я.

Аня рассмеялась.

– Все наоборот. Хотя я тоже довольно долго так считала, а потом один раз сказала мужу:

– Надо маму поблагодарить, хоть букет ей купить.

Он удивился:

– За что?

Настал мой черед изумляться:

– Отличный вопрос. Мы живем на всем готовом, ни копейки не платим!

Эдик расхохотался и все объяснил. Леонид Брагин оказался умным человеком, копил не деньги, картины. А они в цене только растут, если, конечно, знать что собирать. Брагин не рисковал, приобретал полотна известных русских живописцев, дома их не хранил, прятал. Где? Он мамину квартиру на себя переписал и оборудовал ее, как сейф. Софья Эдуардовна о коллекции знала, но сына невестке не выдала. После смерти Леонида, а он скончался, когда в стране уже бушевала демократия, вскрыли завещание. А там черным по белому написано: Вите такие картины, Эдику другие. Старшему сыну московские апартаменты музыканта, младшему дом. А жене что?

Аня посмотрела на свою свекровь.

– Ей выделялся садовый домик, крохотный. Более ничего. И приписка была: «Сама знаешь, почему так». Монтини полностью зависела от сыновей. Они относились к матери нормально, им было не так много лет, когда отец умер. Подростки не знали, что их родила другая женщина. Мать юношам объяснила, что последняя воля отца просто формальность, не стоит об этом думать. Жила она по-прежнему в доме, являлась хозяйкой, тратила деньги, которые остались от мужа, но их было мало. Средства быстро иссякли, Наталья Марковна решила продать какую-нибудь картину, приехала в Москву. Первую дверь, деревянную, обшарпанную, легко открыла, а за ней вторая, сейфовая, с кодовым замком. Монтини бросилась адвокату звонить, а тот ей сказал, что в апартаменты могут только сыновья входить. Без них ничего не получится.

Мать велела Вите вынести картину, тот осведомился:

– Ты ее продашь?

– Да, – подтвердила она, – нам жить не на что.

– И почему ты мое наследство решила прожирать, а не Эдькино? – поинтересовался Виктор. – Нечестно это.

Случился скандал, но старший брат не собирался сдаваться. В конце концов решили так: оба парня приносят по полотну, половину вырученных от продажи денег они отдают матери на общие нужды, остальное оставляют себе.

Так и стали жить. Наталья открыла салон, все вроде было хорошо. Дети к ней нормально относились, их жены тоже. Нина, правда, один раз у Эдика спросила:

– Почему твой отец так с женой поступил? Что она сделала? Почему ее в зависимость от сыновей поставил?

Эдик ответил честно.

– Не знаю. Может, мама от него налево сбегала, а отец семью из-за нас не разбил?

Аня сложила руки на груди.

– Они долго жили в неведении. Правда выяснилась незадолго до смерти Нины. Умер адвокат, Николай Петрович Васин, который составлял завещание Брагина. На момент кончины он владел большой фирмой, она перешла к Сергею, зятю Васина. Тот приехал в Краснинск, собрал всех, кроме меня, в гостиной и сообщил:

– Николай Петрович хранил письмо Леонида Брагина. Клиент велел его передать своим сыновьям, когда те станут взрослыми, заведут детей. Если же Васин умрет раньше того, чем у покойного появятся внуки, наследник юриста обязан зачитать вслух послание в присутствии Натальи и всех членов семьи.

Аня посмотрела на Монтини.

– Я ужас какая любопытная. Только Сергей появился, как я шмыгнула в гостевую комнату. Давно знала: если там в шкаф залезть, отлично разговоры в зале слышно.

– Гадина, – буркнула Монтини.

– Согласна, это некрасивый поступок, – вздохнула Аня, – но я узнала интересную историю. Когда Вите исполнилось семь лет, он решил покататься в ведре, опуститься в колодец. Сказку им мать прочитала про то, как одна девочка проехала в ведре до дна, нырнула, а там волшебная страна, чудеса и все такое. Витя позвал Эдика, и братья вдвоем осуществили задуманное.

– Мда, – крякнул Роман.

Наталья прикрыла глаза рукой.

– Ужас! Они могли утонуть. Я тогда занималась стиркой, на пару минут упустила детей из вида. Слава богу, их крики услышала Эля Колесникова, она моих деток спасла! Так, дорогая?

Элеонора молча кивнула, Аня склонила голову к плечу.

– В письме иначе говорилось. Леонид узнал о том, что мальчики едва не утонули, затеял разбирательство. Он выяснил, что в тот день Колесниковы собрались в Москву, о чем предупредили соседку. Эля к ней утром зашла, попросила: «Будь добра, если дождь польет, сними белье у нас во дворе, занеси на террасу. Мы до вечера укатываем, вернемся к ночи».

Небов посмотрел на Элеонору.

– Верно, – подтвердила та, – но у нас машина сломалась, поэтому мы вернулись.

– Нас добрый человек до окраины Краснинска на тросе дотащил, мы свою колымагу на въезде в город бросили, – растолковал Петр, – дальше пешком топали. Ната не знала, что мы дома.