Бёрк кивнул. Он ничего не сказал, но по выражению лица Макензи поняла, что он разделял её отчаяние. Кроме предположения, что Мэлори Томас висела на мосту, у неё ничего не было. Она, по сути, гонялась за призраками.
***
Следующей остановкой на её пути было здание Эдгара Гувера. Она работала здесь уже больше года, но всё ещё с трудом верила, что скромная девушка, начинавшая простым полицейским в Небраске, смогла сюда пробиться. Она прошла в свой кабинет, чувствуя, что возвращается с пустыми руками. Нужно сказать, что перевести дела о так называемых самоубийствах в раздел убийств она смогла, основываясь на опыте и интуиции, и что с того? Пока она не сделала ничего, кроме как ускорила и без того тупиковое развитие событий.
Макензи прошла к кабинету Макграта, и он смог сразу её принять. Когда Макензи опустилась на стул напротив его стола, начальник выглядел напряжённым. Макензи только сейчас стала задумываться над тем, как сильно давил на него заместитель директора, чтобы тот поскорее разобрался в смерти племянника.
«Как ни странно, – сказал Макграт, – но замдиректора Уилмот с облегчением воспринял новость о возможном убийстве племянника. Я так понимаю, убийство – более жалостливая причина смерти, чем суицид. Он говорит, что вся его большая семья очень много внимания уделяет мнению окружающих. Если бы это было самоубийство, то имя Уилмота могло бы всплыть в прессе. Кстати, спасибо, что смогли сохранить всё в тайне. В маленьком городке, вроде Кингсвилла это должно быть нелегко».
«У меня создалось впечатление, что местной полиции огласка нужна не больше нашего. Они не в большом восторге от того, что в городе есть место, которое используется, как машина для самоубийства».
«Продвижения есть?» – спросил Макграт.
«Утром поговорила с возможным подозреваемым. Полиция Кингсвилла проверяет его алиби, но я почти уверена, что это очередной тупик. По дороге сюда я заехала в Бюро судмедэкспертизы. На теле Кенни Скиннера они не смогли найти ничего, что указывало бы на убийство».
«Да, я только что говорил с их главным. Я отправил к ним наших криминалистов, но они сомневаются, что найдут что-нибудь стоящее. Что будешь делать дальше?»
«А есть ли необходимость? – сказала Макензи. – Полиция Кингсвилла выставила наблюдение на дороге, ведущей к мосту. Они проверяют алиби одного возможного подозреваемого. На месте преступления никаких улик не найдено… Я даже не знаю. Я не вижу ничего другого, как встретиться с членами семьи и друзьями всех жертв самоубийств за последние несколько лет».
«Не хочу показаться занудой, но думаю, что этим тебе и следует заняться. Возвращайся в город и оставайся там. Поговори со всеми, кто может владеть хоть какой-нибудь информацией. Мы хотим покончить с этим делом как можно скорее, поэтому я разрешаю оставаться там столько, сколько нужно».
«Да, сэр».
«Ты вернулась из-за Эллингтона?» – спросил Макграт.
Макензи не видела необходимости лгать. «Отчасти, – сказала она. – Ещё мне нужно было поговорить с Бёрком. Пока я здесь, я также хочу изучить кое-какие материалы. При этом обещаю, что вернусь в Кингсвилл не позднее пяти часов вечера сегодня».
«Звучит отлично, – сказал Макграт. – Не упусти это дело, Уайт. Если тебе удастся поймать настоящего убийцу, Уилмот это заметит, а это может удивительным образом повлиять на твою карьеру».
Макензи кивнула и вышла из кабинета, чувствуя нарастающее давление, ведь верхушка ФБР следила за её работой по этому делу. Она продолжала думать об этом в кабинете, внося поправки в свои заметки. Она чувствовала себя насекомым под микроскопом – так за её работой не следил никто и никогда.
Пусть внимание заставляло её лишний раз нервничать, но оно также выступало сильнейшим мотиватором. Мыслями она вернулась к старому мосту – к болтам, опорам, тошнотворной высоте и камням внизу.
Но сначала Эллингтон.
Если разговор не заладится, Макензи решила, что будет чувствоваться себя не лучше, чем когда смотрела с высокого моста вниз.
***
В квартире его не было, когда Макензи пришла домой, поэтому она позвонила Эллингтону на мобильный. Он сказал, что был на пробежке в парке в пяти кварталах от дома. Макензи решила пойти туда пешком, а не ехать на машине, рассудив, что до возвращения в Кингсвилл в пять у неё всё ещё было довольно много времени. Макензи нашла Эллингтона у скамейки, где он растягивал мышцы после бега. Он широко улыбнулся, увидев её, но улыбка мгновенно исчезла, когда Макензи не улыбнулась в ответ.
«Сколько пробежал?» – спросила она.
«Три с половиной мили».
«Вижу, решил не перенапрягаться».
«Просто ленюсь. После всего, что случилось, мне сложно найти мотивацию. А если нет сил искать цель даже в таком лёгком деле, как бег…»
«Давай как раз об этом поговорим. Мне скоро нужно возвращаться в Кингсвилл».
«Ты возвращаешься? Что там случилось-то?»
Макензи нахмурилась. Ей не нравилось держать что-то в секрете от Эллингтона, но она знала, что за её действиями пристально следили. «Прости, – ответила Макензи. – Макграт запретил мне распространяться».
«Ты бы говорила то же самое, если бы не события двухдневной давности с обвинениями в мою сторону?»
«Если бы тебя не попросили уйти, ты бы, возможно, участвовал в деле наряду со мной, – с лёгкой злобой в голосе ответила она. – Так что, это риторический вопрос».
«Справедливо».
После этих слов оба присели на скамью и посмотрели на парк.
«Я должна признать, что не понимаю, почему это так меня задевает, – сказала Макензи. – Мне кажется, тут вопрос доверия. Мне кажется, ты должен был рассказать мне о том случае, особенно когда мы собрались жить вместе».
«Наверное, так, – признал Эллингтон. – Мне было стыдно, ты это понимаешь? И, честно сказать, на тот момент этот эпизод казался незначительным. Именно поэтому сейчас мне так тяжело. Тогда всё вправду казалось незначительным, и мне не понятно, почему сейчас делают из мухи слона».
«Как прошёл разговор с Макгратом? – спросила Макензи. – Женщина уже выдвинула требования?»
«Кроме как опорочить мою репутацию и смутить меня? Не знаю».
Макензи чуть не спросила имя обвинительницы. Может, она найдёт его в базе данных и узнает, что та за человек. Ей было сложно понять, почему та так долго таила обиду и выдвинула обвинения именно тогда, когда этому благоприятствовал политический климат.
«Ты хочешь, чтобы я съехал?» – спросил Эллингтон.
«Нет, просто… я не знаю. Я с трудом впускаю людей в свою жизнь. Для меня это сложно. Это обвинение стало для меня громом среди ясного неба. Да и к тому же… ты отличный партнёр».
«Ты сейчас о работе или о сексе?» – с хитрой улыбкой спросил Эллингтон.
«Я не шучу».
Оба замолчали. Когда Эллингтон попытался взять её за руку, Макензи не стала противиться. «Я справлюсь, – сказала она. – Тогда мы ещё не были знакомы. Если говорить начистоту, то меня больше заботит моральная сторона вопроса,… ведь тогда ты был женат».
«Я понимаю, но я усвоил урок и поэтому не так давно отклонил ухаживания очень привлекательного детектива из Небраски. А это было нелегко».
Макензи невольно улыбнулась. Она сжала его руку, а потом встала со скамьи: «Я должна возвращаться. Я позвоню тебе вечером. У тебя всё хорошо?»
«Да, просто любопытно, что за секретное дело ты расследуешь».
Макензи застегнула невидимую молнию на губах и улыбнулась Эллингтону: «Гадай дальше. Мне нравится быть женщиной-загадкой».
После этих слов она пошла в том направлении, откуда пришла. В глубине души она очень хотела обсудить дело с Эллингтоном. Возможно, он бы смог помочь. Была в расследовании одна деталь, которая не давала ей покоя и не позволяла с головой уйти в работу. Она не могла обсуждать её с Макгратом, но могла с Эллингтоном, если бы события пошли по-другому.
Эллингтону она могла признаться, что боится высоты.
Ему она могла сказать, что глядя с моста Миллер Мун Бридж, ей было до жути страшно. Ему она могла сказать, что в возрасте восьми лет чуть не упала с сосны и висела в пятнадцати метрах над землёй, пока смола липла к пальцам, а сердце бешено стучало в груди.
Но, конечно, сейчас она не могла сказать ничего.
В глубине души Макензи ждала, что Эллингтон проводит её до машины, но он этого не сделал. Макензи была ему даже благодарна за это, потому что так он показывал, что знает и уважает её маленькие странности. Он знал, когда нужно оставить её в покое, и уважал это желание.
По дороге к машине Макензи достала телефон и позвонила Тейту. В его голосе слышалась надежда. Возможно, он думал, что, находясь в Вашингтоне, Макензи смогла разобраться в этом деле.
«Есть успехи?» – спросил он.
«Нет. Я уже возвращаюсь. Можно просьбу? Может кто-нибудь составить список ближайшего окружения Мэлори Томас? Родителей включать не нужно. Давайте начнём с друзей».
«Согласен с вами, – сказал Тейт. – Её отец сидит в тюрьме где-то в Северной Каролине, а мать умерла, когда Мэлори была подростком. В городе живёт её тётя, и я могу найти имена друзей».
«Спасибо. Скоро увидимся».
«Агент Уайт,… скажите. Только говорите откровенно. Вы думаете, в нашем городе орудует убийца?»
«Пока я не знаю наверняка», – ответила она.
Слова прозвучали тихо и неуверенно. Оставалось надеяться, что шериф Тейт не мог на слух отличить ложь от правды.
Глава тринадцатая
Морин Хэнкс посмотрела через лобовое стекло и увидела надвигающийся силуэт кингсвиллской водонапорной башни. В темноте ночи она казалась гигантским вурдалаком, нависшим над городом. Так как город был маленьким, иногда башня служила чем-то вроде маяка, позволяя найти его центр.
Морин была далеко не в центре. Она сидела на переднем сиденье пикапа Боба Талли, припаркованного у края старого заросшего поля. Она застёгивала бюстгальтер, пальцы немного дрожали от недавнего возбуждения. Она запыхалась, впрочем, как и Боб – оба устали от активной физической нагрузки последних десяти минут. В салоне пахло потом, сексом и чуть-чуть сладким дешёвым вином, которое Морин всегда пила, когда встречалась с Бобом.
Она отвлеклась от силуэта водонапорной башни и посмотрела на Боба, который неуклюже согнулся, чтобы натянуть штаны, не вставая с сидения. Минуту она с восторгом смотрела на его накаченный пресс и сильные, пусть и небольшие мышцы рук, которые он накачал, тягая тяжести и занимаясь сваркой в «Коннор Тракинг». Глядя на его тело после секса, когда оба были мокрыми от пота, а возбуждение ещё не прошло, она понимала, почему так легко согласилась на их роман. Глядя на Боба, было легче забыть о чувстве вины, которое возникало, когда она думала о муже и трёхлетней дочке, ожидающих её дома.
«Не пойми меня неправильно, – сказал Боб, – но больше мы не должны встречаться».
«Ты говоришь это каждый раз, – ответила она, пробежав пальцами по его животу, – а два дня спустя мы снова оказываемся здесь».
«Я знаю, – сказал он, – но это нужно прекратить. Ты же понимаешь меня, да? Наш чёртов городишко слишком мал, и скоро все всё узнают. Я не хочу разрушать семью».
Их роман длился уже полгода. Морин задумалась, почему это Боб вдруг заговорил о её семье.
«Хорошо», – ответила она. Она знала, что скоро он передумает. Через несколько дней его снова одолеет похоть, и он оставит ей маленькую записку под скамьёй за «Хомленд Реалти», где она работала. Она будет видеться с ним снова,… и снова, и снова.
А если нет,… тогда она начнёт искать счастье в семейной жизни, которую, ей казалось, она так хотела вести, выходя замуж четыре года назад.
Боб в последний раз посмотрел на неё, пока она надевала рубашку. Ей нравилось, как он на неё смотрит. Отчасти по этой причине и началась их связь. Муж перестал так смотреть на неё после рождения дочери.
Боб завёл машину и вывел её из зарослей. Грузовик скакал на кочках, пока они ехали по полю к узкой просёлочной дороге, которая вывела их на задворки Кингсвилла. Где-то здесь у дороги она оставила свою машину. Оба молчали, когда Боб заглушил двигатель. Морин наклонилась, и они поцеловались. Это был страстный и почти возбуждающий поцелуй, который не мог помочь отделить страсть от похоти.
«Увидимся», – сказала Морин, выходя из грузовика. Она дошла до своей машины и села за руль. Она просидела так некоторое время, глядя, как грузовик Боба удаляется за обочину просёлочной дороги. На секунду она закрыла глаза и вслушалась в тишину ночи.
«Это безумие, – подумала она. – У меня чудесная семья: муж, который, возможно, по-прежнему меня любит, но я не даю ему шанса; и прекрасная дочь».
Она открыла глаза и потянулась к ключам. Вдруг ей показалось, что что-то не так. Что-то было… по-другому.
Это всё нервы. После встреч с Бобом её всегда съедала паранойя: ей казалось, что даже у леса были глаза, которые за ней следили.
Она завела машину и включила нужную передачу. Не успела нога коснуться педали газа, как с заднего сиденья раздался голос, а в затылок упёрлось что-то твёрдое и холодное.
***
Он знал о связи Морин Хэнкс и Боба Талли уже почти месяц. Он разведывал секретные места в Кингсвилле, которые поднимались высоко над землёй. На ум пришла водонапорная башня, и в первый раз он увидел их именно там. Грузовик Боба тихо поскрипывал. Он спрятался за деревьями примерно в десяти метрах от машины и стал наблюдать. Через лобовое стекло он увидел обнажённую до пояса Морин и услышал её крики и стоны удовольствия.
Морин ему никогда не нравилась. Её родители были сволочами и думали, что им принадлежит весь город. В старшей школе она была настоящей стервой. Он это заметил, даже хотя она была на три года старше и закончила школу, когда он окончил девятый класс.
И вот она была перед ним, сидела на переднем сиденье, и пистолет упирался ей в череп. От неё пахло сексом. Он не понимал, как её муж этого не замечает. Может, и замечает, просто ему всё равно. Он решил, что Морин Хэнкс не была той женщиной, за которую стоит бороться.
«Чем занималась?» – он спросил её.
Он заметил, что она пытается посмотреть в зеркало заднего вида. Он сильнее вдавил дуло ей в затылок. Она не могла знать, что пистолет не заряжен. Этот обман ещё больше убедил его в том, что он контролирует ситуацию.
«Я задал тебе вопрос, – сказал он. – Чем занималась? Только что… что ты делала?»
«Прошу,… прошу, никому не рассказывайте».
«Ой, мне плевать на твою интрижку. Я просто хочу, чтобы ты созналась».
«Я занималась сексом».
«С мужем?»
«Нет».
«С Бобом Талли, – сказал он, – человеком, который, я уверен, такой же отвратительный, как и ты сама».
Она всхлипнула, и он заметил, что она дрожит: «Прошу… Я всё сделаю, только никому не рассказывайте. И,… пожалуйста, не стреляйте».
«Уверен, что ты сделаешь всё, – сказал он. – Ты доказала это, трахаясь с Бобом Талли. Не переживай… Я не буду стрелять, если ты меня не вынудишь. Пока делай всё так, как я скажу».
«Да, хорошо. Что делать?»
«Водонапорная башня… Ты знаешь, как проехать к дороге, ведущей к ней?»
Она замялась на секунду и тихо покачала головой. Она сидела на кресле перед ним ровно и неподвижно: «Нет, не думаю».
«Это несложно, – сказал он. – Мы поедем туда. Я буду говорить, куда ехать. Пока просто веди машину».
«Зачем нам водонапорная башня?» – спросила она.
Он улыбнулся с покрытого мраком заднего сиденья, где он поджидал её, пока она развлекалась с Бобом. Он прятался, знал, что они приедут. Он следил за Бобом по Кингсвиллу после работы. Он видел, как тот подложил записку под скамью. Позже он проследил за грузовиком, оставив собственную машину примерно в миле отсюда и пешком добравшись до места по лесу. Он подошёл к машине Морин через несколько минут после того, как она забралась в грузовик Боба.
«Просто езжай. Выезжай на дорогу и сверни налево».
«Хорошо, – сказала она в слезах. – Но зачем туда?»
Сдерживая смех, он ответил: «Там красиво».
Глава четырнадцатая
Макензи остановила машину на парковке «Марафонца» – крошечного бара, в котором часто проводил время Майк Кейс. Заместитель Эндрюс и офицер Робертс быстро составили список знакомых Мэлори Томас. В конечном итоге, из всего списка они выделили Эмму Хаддлестон и Мишель Нэш. Когда Макензи созвонилась с ними по дороге в Кингсвилл, они договорились встретиться в «Марафонце», так как именно здесь Эмма и Мишель всё равно собирались провести сегодняшний вечер.
Бар полностью отвечал определению «забегаловка». Он находился по соседству с давно заброшенным магазином «Блокбастер видео», чей логотип-наклейку ещё можно было прочитать на пыльном окне. В окнах бара виднелись неоновые вывески, рекламирующие различные марки пива, а само название «Марафонец» было выполнено простыми виниловыми буквами, которые украшали двухстворчатые двери, служащие входом.
По дороге к входу Макензи прошла группу людей, курящих на улице. Видимо, курить внутри баров и ресторанов было запрещено даже в отдалённых от центра городах. Оглядывая внутреннее убранство бара, Макензи поняла, что относится к нему предвзято. Судя по интерьеру, владельцы никак не старались придать ему более или менее презентабельный вид. У дальней стены стоял старинный музыкальный автомат, у которого крутились трое мужчин. Один из них воображал, что играет на гитаре под «Money for Nothing» в исполнении Dire Straits.
Барная стойка представляла собой простой деревянный стол, занимающий половину левой стены. По ту сторону стойки были всего три пивных крана и несколько полок с ликёрами, которые разместились за тучным барменом, который сейчас смешивал что-то похожее на ром с содовой.
Макензи нашла Эмму и Мишель именно там, где они сказали будут её ждать. Обе были молодыми блондинками со светлой кожей. Подойдя ближе, Макензи рассмотрела их лучше: той, что сидела левее, было как минимум тридцать, но она пыталась скинуть десяток лет с помощью макияжа. Они сидели в угловой кабинке, в центре стола стоял кувшин с пивом и три кружки, две из которых были частично наполнены.
«Эмма и Мишель?» – спросила Макензи, подходя к столу.
«Это мы, – сказала та из блондинок, что была выше ростом. – Я Мишель».
«А я, как вы поняли, Эмма», – с натянутым смешком добавила вторая. Именно ей было около тридцати.
«Присаживайтесь, – сказала Мишель. – Мы не знаем, как должны вести себя агенты при исполнении, но тоже взяли вам кружку».
Если бы Макензи услышала эти слова несколькими часами раньше, то сразу бы отказалась от предложения, но так как было уже около десяти вечера, и после этой встречи у неё не было никаких дел, кроме возвращения в мотель, она позволила себе присоединиться. Она налила пиво из кувшина, давая двум девушкам время привыкнуть к мысли о том, что они выпивали с агентом ФБР.
«Я задам вам несколько вопросов, которые могут показаться странными, – сказала Макензи. – Я буду благодарна за откровенность и конфиденциальность нашего разговора. В маленьком городе, вроде этого слухи распространяются очень быстро, и я боюсь, что это может навредить расследованию».
«Расследованию, – сказала Эмма. – А самоубийства тоже обычно расследуют?»
«Да, если смерть произошла при странных обстоятельствах», – ответила Макензи.
«Хорошо, – сказала Мишель. – Потому что Мэлори ни за что в жизни не убила бы себя».
«Почему вы так уверены?»
«Во-первых, потому что это противоречит её религиозным убеждениям, – сказала Эмма. – Мэлори была очень религиозна. Она не была святошей, но молилась и почти всегда ходила в церковь по воскресеньям. Я точно знаю, что она была ярой противницей самоубийств».
«Верно, – добавила Мишель. – Кроме этого, она до жути боялась того моста».
«Мэлори боялась высоты?» – спросила Макензи.
«Насколько мне известно, нет. Просто она была неженкой. Её пугали истории о том, что на мосту можно встретить призраки погибших там людей. Я уверена, что на самом деле она в это не верила, но всё равно… в этом отношении она была большим ребёнком».
Подруги переглянулись, а потом Эмма взяла свою кружку и допила её залпом. Она сразу налила себе ещё пива, и кувшин оказался наполовину пуст.
«Вы не знаете, у неё были враги? Были те, кто ей завидовал?»
«Нет, – сказала Мишель. – И это больше всего меня смущает. Я с полной уверенностью могу сказать, что она спрыгнула с моста не по своей воле. Кто-то привёл её туда силой. Единственный, о ком Мэлори когда-либо плохо отзывалась, это её отец. Он сволочь. Мэлори никогда не говорила об этом, но мне кажется, что он сексуально издевался над ней в детстве».
Когда Эмма кивнула, Макензи сделала глоток пива. Это было обычное почти безвкусное светлое пиво; она предпочитала другой сорт, но в странном захолустном баре была рада и этой выпивке, особенно в такой напряжённый момент.
«Как вы втроём обычно проводили время вместе?» – спросила она.
«Как сейчас, только веселее, – ответила Эмма. – Иногда с нами были молодые люди, которые покупали выпивку. Обычно это были бывшие одноклассники, которые так и не уехали из города, как и мы, в принципе. Мы не делали ничего дурного, понимаете? Несмотря на то, что вы можете думать о городках, вроде Кингсвилла, здесь не так много придурков. Старики не пытаются с нами заигрывать – большинство из них знакомы с нашими отцами. Здесь редко случаются преступления, понимаете? Мне кажется, в этом баре я видела всего две драки, а я хожу сюда очень часто с тех пор, как мне исполнился двадцать один».
«Что вы скажете о Майке Кейсе? Вы его знаете?»
Мишель нахмурилась и отхлебнула из кружки. Эмма хихикнула и отвела взгляд. «О да, – сказала Мишель. – Мы с ним то сходимся, то расходимся. Довольно давно снова разбежались».
«Я слышала, что за ним ходит дурная слава», – сказала Макензи.
«Это так, – ответила Мишель. – Он спит со всеми подряд и лезет на рожон, если кто-нибудь решится с ним связаться, но он,… он не тот, кто вам нужен. Он играет на публику ради того, чтобы дистанцироваться от отца. Такой он человек».
«Он был знаком с Мэлори?»
«Не очень хорошо, – сказала Эмма. – Просто здоровались, но и этого было достаточно, чтобы Мэлори подшучивала над Мишель за то, что та с ним встречается».
«Давайте предположим, что в смерти Мэлори кто-то замешан, – сказала Макензи. – Не знаете, кто бы мог пойти на такое?»
Обе одновременно пожали плечами, словно заранее репетировали этот жест.
«Даже придумать не могу, – сказала Эмма. – Честное слово».
«И я, – согласилась Мишель. – Если кто-то в этом замешан, мне кажется, он не из местных».
Такие мысли появились и у самой Макензи по дороге из Вашингтона. Она надеялась, что ошибалась, потому что когда список подозреваемых выходил за пределы города, раскрытие дела значительно осложнялось.
Услышав эти слова от тех, кто не только хорошо знал город, но и Мэлори тоже, Макензи начала думать, что, возможно, убийца был чужаком. В этот момент она была почти уверена в своей догадке и поэтому поднесла кружку к губам и сделала два больших глотка, словно пытаясь избавиться от этой мысли.
Глава пятнадцатая
Может, дело было в стрессе и разочаровании, вызванных тем, что произошло с Эллингтоном, или, вероятнее, в ощущении, что она не может расправиться с этим делом, но когда Макензи вернулась в номер мотеля, то вдруг пожалела, что не осталась в «Марафонце», чтобы выпить ещё немного. По крайней мере, выпивка помогла бы ей быстрее заснуть.
Она открыла ноутбук, понимая, что работать не было большого смысла. Несколько агентов в Вашингтоне искали информацию, пытаясь обнаружить связь между всеми жертвами самоубийств и, в частности, между Кенни Скиннером и Мэлори Томас. До завтрашнего утра она никак не могла им помочь, потому что только завтра встречалась с шерифом Тейтом и его заместителем Эндрюсом.
Макензи легла в постель чуть позже одиннадцати и сразу поняла, что вряд ли в скором времени заснёт. Мысли крутились вокруг Эллингтона и его ситуации. Кроме этого Макензи вдруг поняла, что стала слишком от него зависима. Она не знала, как к этому относиться; одно дело – признать, что ты влюблена, но совсем другое – понимать, что в отсутствии определённого человека ты чувствуешь себя самой одинокой в мире. Если быть до конца честной, именно так она себя и чувствовала.
Это могло объяснить, почему Макензи было так странно,… неловко… в оба визита в Кингсвилл. Это было её первое самостоятельное расследование за весь срок их отношений, и, признаться откровенно, ей было не по себе. Не сказать, что ей было грустно, но она чувствовала, что чего-то не хватает.
«Не будь жалкой, – подумала Макензи, ложась в постель и надеясь, что сон скоро её накроет. – Это как слова из заключительных сцен «Джерри Магуайера», и я начинаю себя немного ненавидеть. Возможно, меня так расстроили обвинения в сексуальном домогательстве не потому, что я разочаровалась в нём, а потому что я разозлилась из-за глупой ошибки, которую он совершил в прошлом, и которая можешь разрушить нашу жизнь теперь».
Это и пугало её больше всего. А ещё в глубине души она начинала думать, что нужно прекратить все отношения с Эллингтоном. С ним она чувствовала себя в безопасности, спокойной и любимой; но такая сильная зависимость от него наводила на мысль, что в будущем это может повлиять на её личность и, как следствие, на её карьеру. Макензи никогда не считала себя феминисткой, но также никогда не думала о себе, как о женщине, которой для полного счастья нужен мужчина.
И тем не менее…
Мысли были тяжёлыми, как камни, которые кто-то положил ей на грудь. Но именно они в конечном итоге помогли ей погрузиться в сон, хотя она явно ощущала пустоту на той половине кровати, где обычно спал Эллингтон.
***
Кукурузные поля так часто присутствовали в её снах, что подобные сновидения можно было сравнить с парком развлечений: она знала, чего ожидать на основных аллеях, но также понимала, что то, что скрывалось внутри поля, могло её уничтожить. После завершения расследования дела отца она видела сон о полях Небраски лишь второй раз и поэтому отнеслась к нему с небрежной фамильярностью.
Она стояла в ряду, глядя на закат, окрашенный в красные и золотые тона. На стеблях была кровь, а на земле виднелись нечёткие следы. Она пошла по ним, мгновенно ощутив присутствие опасности. Она потянулась за пистолетом, но в кобуре его не было. Более того, не было ни самой кобуры, ни одежды.
Она стояла обнажённой посреди кукурузного поля, и сонный мозг сразу вспомнил Мэлори Томас. Она ощущала теплую землю голыми ногами. По текстуре земля походила на прибрежный песок. Она пошла по ряду, глядя вперёд на брезжащий свет заката, пробивающийся среди стеблей. Она сделала два шага, потом три, и текстура земли изменилась.
Утоптанная земля стала лесной тропой, выстланной деревянными досками. Кукурузное поле осталось прежним, кроме одной детали. Макензи шла вперёд, кукурузные стебли подталкивали её при ходьбе. Дерево под ногами было старым и гладким, и когда Макензи огляделась, то увидела, что под деревянной тропой не было земли, а только стебли кукурузы, пробивающиеся через доски. Макензи остановилась, нежно развела руками листья на стеблях и огляделась.
По другую сторону от двух рядов кукурузы ничего не было. Пропасть. Внизу виднелось пересохшее русло под мостом Миллер Мун Бридж.
Макензи стояла на мосту. Перил не было, были лишь кукурузные стебли из жуткого прошлого, словно все воспоминания сплелись воедино, чтобы преследовать ей и дальше.
Она вскрикнула от испуга и сделала несколько шагов назад. Спиной она почувствовала прикосновение стеблей по другую сторону моста, но было уже поздно. Шагая, она не почувствовала опоры под левой ногой. Она попыталась удержать равновесие, но сила притяжения сделала своё.
Макензи падала, дрыгая ногами в воздухе. Она летела вниз, а мост и стебли кукурузы становились всё более нечёткими. Она увидела свисающую с моста Мэлори Томас. Та звала на помощь, но Макензи могла только кричать в ответ.
Она вскрикнула, ожидая удара и последней вспышки боли при падении на камни у основания моста.
При падении что-то знакомо и ритмично звенело в ушах.
Макензи резко открыла глаза, поняв, что звон был звонком её мобильного.
Она быстро взяла телефон, сразу обратив внимание и на имя звонившего, и на время. Было 4:50 утра, звонил шериф Тейт.
«Агент Уайт слушает», – ответила она.
«Вы же сейчас в городе?» – спросил шериф.
«Да, в мотеле. Что случилось?»
«У нас ещё одно тело. Вы сможете приехать?»
Перед глазами всплыл образ странного кукурузного моста из кошмара, и Макензи вздрогнула, вспомнив, как смотрела с него вниз. Она пыталась убедить себя, что этот страх был вызван тем, что она ещё не совсем проснулась.
«Да. Вы уже там, у моста?»
«На самом деле, нет. Это тело не у моста. Вы знаете, где находится водонапорная башня?»
Да, Макензи видела её, когда въезжала и выезжала из города. Они договорились, что она скоро приедет. Она побрызгала холодной водой на лицо и как можно скорее оделась. Пять минут спустя, когда Макензи выезжала с парковки у мотеля, она ещё не совсем забыла кошмар и напряжённое, тошнотворное чувство падения.
Глава шестнадцатая
Макензи повезло, и дорогу к водонапорной башне ей указала патрульная машина, за которой она пристроилась. Просёлочная дорога петляла и поворачивала, так что Макензи бы ни за что не нашла башню так легко, как предполагала раньше. Она ехала за патрульной машиной по дороге, очень похожей на ту, что вела к Миллер Мун Бридж, только вместо гравия, эта дорога была посыпана грунтом. Примерно через пятьдесят метров они проехали ограждение из проволочной сетки, ворота которого были уже открыты.
Макензи вела машину в пыли, поднятой машиной, идущей впереди, до тех пор, пока та не остановилась. В предрассветной мгле, словно приветствуя их, возвышалась водонапорная башня.
Когда Макензи вышла из машины, то увидела, что за рулём машины, за которой она следовала, был офицер Робертс. Он поздоровался с ней кивком головы, и оба прошли мимо двух полицейских машин.
На месте преступления были только шериф Тейт и заместитель Эндрюс. Рядом с ними стоял мужчина в рубашке поло и старых брюках цвета хаки. Рядом с патрульными машинами стоял одинокий грузовик-пикап, на крыле которого виднелась надпись «Ремонтная служба округа». Макензи решила, что мужчина был сотрудником службы и приехал, чтобы открыть ворота, через которые она только что проехала.
Она увидела очертания тела, лежащего у основания башни. Место преступления имело не такой официальный вид, как место убийства Кенни Скиннера: территорию освещали лишь фары машины шерифа и грузовика ремонтника.
«Мы уже знаем имя жертвы?» – спросила Макензи.
«Её зовут Морин Хэнкс. Тридцать два года. Пока мы никому не сообщали, даже родственникам. У неё есть трёхлетняя дочь».
Тейт проговорил эти слова сдавленным голосом. Макензи осторожно подошла к телу. Оно было не в таком ужасном состоянии, как тело Кенни. На первый взгляд, единственной травмой была сломанная шея. Кровь была – она нимбом расползлась вокруг головы. Макензи решила, что крови будет больше, когда они сдвинут тело.
«Как её обнаружили?»
Шериф Тейт нахмурился, позволив ответить заместителю Эндрюсу. «Муж сообщил об её исчезновении примерно в час ночи, – сказал он. – Мы послали офицера на её поиски… Скажу сразу, мы не особенно суетились. Ходят слухи о том, что она изменяет мужу, но я не знаю, дошли ли они до него самого. В общем, офицер объехал город, посетив места, где мы обычно ловим подростков за незаконную парковку и разврат. Он нашёл её тело в четыре с чем-то,… чуть больше часа назад».
«Вы не знаете, кто может быть её любовником?» – спросила Макензи.
«Это всё слухи, – ответил Эндрюс, – но всё указывает на парня по имени Боб Талли. У него нет приводов, он хороший парень, если хотите правду. Это, если, конечно, исключить тот факт, что он спит с замужней женщиной».
Макензи отвела взгляд от тела Морин Хэнкс и медленно обошла башню. Она не знала, что именно пытается найти, кроме узкой лестницы, идущей на вершину.
Она нашла её с обратной стороны башни. Это была небольшая лестница, состоявшая из металлических перекладин. Она казалась прочной, хоть и слегка узковатой. От мысли, что ей придётся подняться по этим ступеням, Макензи стало нехорошо. Она услышала шаги Тейта, он посветил фонариком наверх. За ним следовал парень из ремонтной бригады, но он шёл немного поодаль, показывая, что вообще жалеет, что во всё это ввязался.
«Получается, что лестница всегда открыта для доступа?» – спросила Макензи.
«Да, – ответил ремонтник. – Она крепится болтами к опорам, поддерживающим башню в вертикальном положении. Наверху она заканчивается платформой».
«Вы не знаете, случалось ли раньше, чтобы люди забирались туда просто ради развлечения?»
«Я о таком не слышал, – ответил молодой человек. – Ворота, через которые вы въехали, всегда закрыты, хотя, честно признаться, есть обходной путь, – он указал влево, где, покрытая мраком ночи, виднелась группа деревьев. – Примерно в пятидесяти метрах за этой рощицей и кустарником есть старое поле. Когда-то там был сенокос, по-моему. За ним следуют несколько охотничьих троп и лесовозных дорог, которые, петляя, выведут вас на основные трассы. Если кто-то очень хотел добраться до башни, то мог прийти с той стороны, через рощу».
Макензи прошла под башней. Она сразу почувствовала над головой её вес и мощь. Когда она посмотрела наверх, Тейт проследил за её взглядом лучом фонарика. Когда свет забегал по толстым опорам, Макензи указала на место.
«Вон там, – сказала она. – Граффити. Видите?»
Тейт слегка опустил фонарик и сфокусировал луч там, где кто-то начёркал краской из баллончика. Они подошли ближе и увидели, что это была не единственная надпись. Некоторые надписи были вырезаны ножом, другие написаны маркером. Дэннис любит Эми. Хотите развлечься, звоните 555-2356 и спросите МАМУ Пола. NIN навсегда! АНАРХИЯ!
Были и другие, как две капли воды похожие на надписи в других местах: рисунки гениталий, грубые замечания в адрес женщин.
«Вы арестовывали кого-нибудь за граффити?» – Макензи спросила Тейта.
«Знаете, да, – ответил тот. – Год или около того назад двадцатилетний малый разрисовал старый силос для хранения зерна на другом конце города. Парень также известен любовью к поджогам: любит устраивать пожары в открытом поле, поджигает старые мусорные баки за магазинами и тому подобное».
«Эти граффити доказывают, что как минимум несколько человек смогли пробраться сюда, либо перепрыгнув через забор, либо воспользовавшись окольным путём. Скорее всего, если кто-то пришёл сюда, чтобы сбросить жертву с башни, то он тоже воспользовался обходным путём».
«Вы даже не рассматриваете возможность самоубийства?» – спросил Тейт.
«Нет, исходя из того, что нам удалось узнать о Мэлори Томас и Кенни Скиннере».
«Но с чего вдруг водонапорная башня?» – спросил сотрудник ремонтной бригады.
«Потому что, скорее всего, убийца заметил, что дорога к Миллер Мун Бридж находится под наблюдением. Ему пришлось искать альтернативу».
«Тогда возникает ещё один вопрос», – заметил Тейт.
«Вы правы, – согласилась Макензи. – Зачем он выбирает высокие места? Если он хотел убить этих людей, почему не воспользовался более простым способом? Зачем тратить время на то, чтобы привезти их на мост или заставить взобраться по лестнице? – добавила она, кивнув в сторону лестницы, которая вела к платформе, огибающей башню».
Чувствуя лёгкую тошноту, Макензи подошла к перекладинам. Она посмотрела наверх, пытаясь представить, как кто-то заставляет её по ним взобраться. Что для этого нужно? Приставить пистолет к спине? Пригрозить физической расправой?
«Шериф, у вас в машине есть набор, чтобы собрать отпечатки?»
«Есть. Подождите секунду».
Когда Тейт возвратился к машине и несколько минут разговаривал с заместителем Эндрюсом, Макензи вернулась к телу Морин Хэнкс. Та была полностью одета, и кроме бледности и отёка в области переломанной шеи Макензи не заметила других следов борьбы. Она понимала, что нужно ещё раз проявить терпение и дождаться результатов вскрытия. Снова ждать. Снова мотаться туда-сюда в Вашингтон, пытаясь найти зацепку.
«Или могу на какое-то время задержаться здесь, – сказала она себе. – Мне нужно поговорить с её любовником и местным пироманьяком, о котором говорил Тейт. Здесь есть, чем заняться – существует масса причин не возвращаться в Вашингтон, пока с Эллингтоном всё не уляжется».
Тейт и Эндрюс вернулись с набором для сбора улик, а Робертс и парень из ремонтной бригады остались у машин. Макензи отошла в сторону, чтобы не мешать офицерам. Она смотрела, как Эндрюс профессионально снимает отпечатки пальцев. Он проверил первые четыре ступени лестницы. Через пять минут, закончив, он пожал плечами.
«Мы их проверим, но я не буду вас обнадёживать. Знаю, что мы точно найдём отпечатки Морин и ещё пары сотрудников ремонтной бригады».
«Это уже неплохо, – сказала Макензи, снова взглянув на лестницу. Потом она посмотрела на Тейта и спросила. – Вам нужен помощник?»
«Спасибо, но я воздержусь. Какова её высота?»
«Думаю, чуть выше сорока метров», – ответил Эндрюс.
Честно признаться, Макензи была бы не против, если бы кто-нибудь составил ей компанию, но с другой стороны, её пугала мысль о том, чтобы оказаться на и без того узкой платформе с кем-то ещё.
Макензи положила фонарик в карман куртки. Это был большой Maglite, ручка которого осталась торчать из кармана. Она медленно полезла наверх. Первые несколько ступеней Макензи преодолела легко, но когда земля начала медленно исчезать из вида, её начало трясти. У неё была не сильная боязнь высоты, но всё же она вынуждена была остановиться.
Макензи смотрела прямо перед собой, сфокусировавшись на собственных руках, переходящих от одной перекладины к другой. Опоры и колонны поддерживали стабильность башни, но чем выше поднималась Макензи, тем больше чувствовала себя брошенной на произвол судьбы.
Наконец она добралась до платформы, подтянувшись за металлические ручки, которые нашла на конце перил, огораживающих платформу. Она встала как можно ближе к резервуару, не разрешая себе смотреть вниз. Свет от фонарика обежал всю платформу. Здесь было грязно, поверхность была неровной, но крупного мусора, затрудняющего проход, не было. Макензи прошла мимо водокачки и клапанов у дальнего края платформы и обогнула её по кругу.
Она не знала, что именно ищет. Может, ничего… Может, она просто хотела почувствовать, как это стоять на такой узкой конструкции и знать, что человек, находящийся рядом, хочет причинить тебе вред.
«А главное, – подумала она, – что должно происходить в голове у убийцы, чтобы он захотел привести жертву сюда с явным намерением столкнуть её вниз?»
И вот Макензи позволила себе заглянуть через заграждение, доходящее по высоте до груди. В темноте растянулись тени Тейта и Эндрюса. Ремонтник и офицер Робертс были похожи на маленькие игрушечные фигурки, поставленные рядом с машинами.
И, конечно, Макензи увидела Морин Хэнкс. Её тело почти сливалось с пейзажем. Если бы не угловатая форма колен и локтей жертвы, с такой высоты могло показаться, что кто-то просто разбросал мусор.
«Возможно, это почерк убийцы. Сверху всё кажется маленьким. Маленьким и неважным».
Такие странные мысли посетили Макензи, пока она стояла на тонкой полосе железа и металла на высоте сорока метров. В то же время она не могла отрицать, что на такой высоте казалась себе выше того, что происходит внизу. Она решила, что именно это ощущение нужно было убийце для поднятия самооценки.
Имея первые наработки психологического портрета, Макензи смогла найти в себе силы пройти назад к лестнице. В ту же секунду, когда нога зависла в воздухе, ища опору в виде перекладины, она вдруг вспомнила свой сон, где от падения её отделяла лишь одна скользкая ступенька.
Глава семнадцатая
Макензи позволила шерифу Тейту составить себе компанию, когда отправилась по адресу Лоуренса Кинга. Кингу было чуть за двадцать, и он был тем местным поджигателем, о котором они говорили. По дороге к его трейлеру Тейт пытался описать подозреваемого, но так, чтобы это звучало не слишком неуважительно.
«Он не отсталый или больной, – объяснил Тейт, – но он… заторможенный. Я не знаю, как ещё описать. Вы с ним разговариваете, а он витает в облаках».
Макензи понимающе кивнула, потому что уже встречалась с такими людьми. Обычно те, кто имел склонность к разрушению в малых масштабах (в отличие от массовых разрушений, которые приходят на ум, когда думаешь о террористах), имели отсутствующий взгляд. При разговоре с ними казалось, что они тщательно продумывают каждое слово, чтобы вдруг не выдать важную информацию и нечаянно не открыться.
Они приехали в трейлерный парк, где жил Кинг, в 6:12 утра. Вокруг царило спокойствие за исключением одинокого рабочего грузовика, выезжающего из парка на главную дорогу. За рулём был Тейт, и Макензи заметила, что он не стал запрашивать адрес в базе данных или у диспетчера. Он знал, где живёт Лоуренс Кинг и, скорее всего, бывал здесь и раньше.
Он остановил машину перед типичным мобильным домом. Первую половину трейлера занимало слегка покосившееся крыльцо. Стеклянная дверь-ширма была чуть-чуть приоткрыта, за ней следовала основная дверь, которая на вид была сделана из картона. Поднявшись по играющим ступеням крыльца, Макензи заметила два баллончика с краской. Они были пусты и валялись в углу. Ещё она увидела несколько пустых банок из-под содовой с дырявым дном и следами горения.
Тейт довольно сильно постучал в дверь. Казалось, весь трейлер начал дрожать от этого стука.
«Он может представлять опасность?» – спросила Макензи.
«Очень сомневаюсь, – ответил Тейт. – Не думаю, что у него хватит ума напасть на кого-нибудь. Хотя,… если задуматься, сбросить кого-то с высоты – это вполне на него похоже. Вы поймёте, о чём я, когда поговорите с ним».
Дверь не открывали, поэтому Тейт постучал вновь. Макензи видела, что он начинает нервничать. Его вид и поведение – не говоря уже о том, что он знал точный адрес Кинга – навели Макензи на мысль, что Тейт уже не раз приезжал сюда. Это было неудивительно, если Кинг несколько раз привлекался за поджоги.
Прошло ещё секунд тридцать, и Лоуренс Кинг открыл дверь. Он был худосочным молодым человеком с лохматыми чёрными волосами. На вид ему было чуть за двадцать. На нём были только спортивные шорты, которые он, скорее всего, быстро натянул на себя, когда его вдруг разбудил стук в дверь. Было видно, что он ещё не совсем проснулся и смотрел на них, прищурившись, хотя солнце ещё не полностью взошло в утреннем небе.
«Что надо?» – спросил Кинг, мало заботясь о том, что перед его дверью с утра пораньше стоял полицейский.
«Лоуренс, прости, что разбудил тебя в такой час, но мне нужно задать тебе несколько вопросов».
«Окей».
Стало ясно, что им не стоило рассчитывать на приглашение войти. Макензи также стало ясно, что Лоуренс Кинг был немногословен. То, как он отнёсся к их визиту, не имело ничего общего с неуважением. Он был спросонья и, казалось, вовсе не удивлён их появлением.
«Где ты был вчера вечером?» – спросил Тейт.
«После работы вернулся домой и поужинал, а потом пошёл к Майку Тарпу, чтобы сыграть в покер».
«Как долго ты там пробыл?»
Кинг пожал плечами. Он начал просыпаться. По лицу было заметно, что поток вопросов его слегка насторожил: «Может, два-три часа. Я вернулся домой около одиннадцати».
«И сразу лёг спать?»
«Нет, не сразу. Я смотрел видео в интернете».
Всё время разговора Макензи не отрывала взгляда от лица Кинга, пытаясь понять, что он за человек. Когда он сказал о том, что что-то смотрел в интернете, она была уверена, что он говорит правду. Он мельком взглянул на неё, а потом уставился на доски крыльца. Ему было стыдно признавать, что он что-то смотрел в интернете. Если верить его виноватому лицу, это была порнография.
Тейт посмотрел на Макензи, словно спрашивая, не хочет ли она задать вопрос. Она дождалась, когда Кинг снова на неё посмотрит, и поймала его взгляд. Потом она спросила: «Сколько человек вчера играли в покер?»
Кинг на секунду задумался, считая: «Начали мы вшестером, но потом Джимми Хадсон потерял пятьдесят баксов и сильно разозлился. Он начал всех оскорблять, а затем ушёл. Все остальные остались».
«Игра прошла для вас удачно?» – спросила Макензи.
«Да. Правда, выиграл всего десять баксов. Всё лучше, чем ничего».
«Кто играл вчера с вами?»
Кинг без промедления назвал имена. Было ясно, что он понял, что его в чём-то подозревают. Вместо сонных односложных ответов он быстро перешёл к развёрнутым объяснениям.
«Мистер Кинг, – сказала Макензи, – вы знаете женщину по имени Морин Хэнкс?»
«Знаю, о ком вы говорите, но лично с ней плохо знаком. Она, по-моему, немного старше меня. Окончила школу на три-четыре года раньше».
«А вы знаете её мужа?»
«Знал, когда учился в школе. Очень хороший парень. А что? Что-то случилось?»
«Нет, ничего, – сказал Тейт. – Мы просто кое-что расследуем сейчас. Спасибо, что уделил нам время, Лоуренс. Послушай,… ты должен пообещать, что этот разговор останется между нами. Договорились?»
Кинг кивнул: «До свидания, шериф».
После этих слов Тейт спустился с крыльца. Макензи не ожидала, что он уйдёт так быстро, но была в целом этому даже рада. У неё не было вопросов, и она уже всё для себя решила.
В машине Тейт вставил ключ в замок зажигания и выехал с пыльной подъездной дорожки. «Что думаете?» – спросил он.
«Думаю, он невиновен. Ещё мне кажется, что он стесняется того, что смотрел вчера вечером».
«Мне тоже так показалось, – ответил Тейт. – Он слегка покраснел, вы заметили? В любом случае,… я знаю всех,… с кем он играл в покер. Они неплохие ребята, как мне кажется. Я прослежу, чтобы проверили его слова, но думаю, он говорил правду. Не забывайте, я уже как минимум три раза его допрашивал по поводу жалоб на мелкие поджоги и рисунки на муниципальных зданиях. Он никудышный лгун. Сегодня… он не лгал».
Макензи кивнула. Она тоже была уверена, что Лоуренс Кинг – не убийца. А если они ошибаются, то узнают об этом уже через час, когда Тейт поговорит с другими игроками в покер.
Макензи не хотела признавать, что зашла в тупик, особенно когда у неё изначально не было никакого конкретного плана. Ей казалось, что хоть какую-то ценную информацию они смогут получить только от Боба Талли, человека, с которым Морин Хэнкс крутила роман на стороне.
Макензи не имела никакого отношения к планированию работ со стороны полиции Кингсвилла, но ей думалось, что они хорошо справляются со своей частью расследования и не упускают ничего из вида. Пока они разговаривали с Лоуренсом Кингом, два офицера отправились к дому жертвы, чтобы сообщить мужу, что нашли тело Морин. Из этических соображений и во избежание осквернения репутации Морин они решили подождать несколько часов прежде, чем звонить Бобу Талли. Конечно, они хотели поговорить с ним до того, как новость, как лесной пожар распространится по городу.
По дороге из трейлерного парка в полицейский участок Макензи слушала редкие разговоры Тейта с офицерами по рации и мобильному. В этих разговорах чувствовалась вся провинциальность участка, особенно когда речь шла о женщине-диспетчере. Когда та говорила по рации, в её голосе слышались боль и подавленность, ведь женщина, которую она хорошо знала, умерла, и, скорее всего, она была убита.
Слушая разговоры, Макензи мысленно вернулась на платформу водонапорной башни. Она хотела вспомнить чувство превосходства, которое посетило её, находясь на одной из самых высоких точек Кингсвилла, чувство, когда кажется, что можешь раздавить любого, кто находится внизу.
Это были странные чувства, совсем ей не свойственные. В то же время, ей казалось, что они что-то значили,… а она что-то упускала из вида.
Эта мысль не давала ей покоя и тогда, когда Тейт остановил машину на парковке перед полицейским участком Кингсвилла. Хотя солнце уже было высоко, под ногами Макензи продолжала видеть предрассветную мглу, которая вот-вот затянет её при падении.
Глава восемнадцатая
В участке Морин Хэнкс добавили к списку людей, погибших на мосту Миллер Мун Бридж. Хотя она умерла не после падения с моста, обстоятельства её смерти будут сравнивать с другими, потому что она умерла в результате падения с большой высоты. Три офицера уже занимались штудированием архивов и базы данных, пытаясь найти связь между Морин и другими жертвами.
Как ни странно, одну такую связь они уже нашли. Офицер Робертс доложил об этом, когда Тейт и Макензи вошли в участок.
«Летом два года назад Морин и Мэлори участвовали в одной детской программе при баптисткой церкви Кингсвилла, – сказал он. – Это единственное, что их связывает. Забавно, но тем же летом Боба Талли наняли стричь газон на территории церкви и кладбища».