Она не могла сказать наверняка, как долго бежала… Может быть, пять минут, но однозначно не больше десяти. По ощущениям казалось, что она пробежала марафон. Сердце яростно стучало в груди, пот лил градом. Не решаясь оглянуться назад, Долорес выбежала из леса, голубое небо, которое она видела лишь частями через ветви деревьев, сейчас предстало перед ней во всей своей необъятности.
Железнодорожные пути были примерно в двадцати метрах от неё. По ним проносился поезд, сотрясая землю. Она смотрела, как мимо мчатся вагоны, покачиваясь на рельсах и обдувая её горячим воздухом. Только сейчас она позволила себе посмотреть назад. Она увидела, как мужчина в джинсовой рубашке бежит по лесу с пугающим выражением маниакальной ненависти на лице… Одного этого взгляда хватило, чтобы Долорес бросилась в сторону поезда.
«И что, чёрт возьми, ты собираешься предпринять?» – спросила она себя.
Она знала, что попытается сделать. Если не сработает, то в худшем случае она умрёт. Тогда ей больше не придётся беспокоиться о том, что планирует сделать с ней этот извращенец.
«Боже, Боже», – повторяла Долорес.
Она бежала к поезду. С каждым шагом она всё сильнее ощущала, как вибрирует под ним земля. Вибрация сотрясала её изнутри, и, казалось, даже глаза дрожали от грохота. Она смотрела, как мимо проехал один вагон, потом второй. Глаза передали информацию мозгу, и пусть казалось, что мышцы тела отказывались участвовать в этом безумном плане, она продолжила бежать.
На бегу она изучала вагоны поезда, понимая, что шансы были не велики, зная, что законы физики работали против неё, и что она…
Она увидела тонкие перила на боковой части одного из вагонов и не успела она отговорить себя от этой идеи, как прыгнула.
Правая рука нащупала ступеньку импровизированной лестницы, висящей на боковой части вагона. Тело последовало за рукой и с силой ударилось о его нижнюю часть. Она едва не разжала пальцы из-за удара, но смогла дотянуться левой рукой до ступени. К моменту, когда она поняла, что смогла удержаться, ноги оторвались от земли.
Она висела, зацепившись за вагон поезда. Ветер бил по ногам. Долорес вскрикнула и подтянулась к следующей ступени. Она тянулась вверх, но тряска, создаваемая поездом, как невидимые руки, оттягивала её вниз. Издав решительный крик, она дотянулась ещё до одной ступени и смогла наконец поставить ноги на самую нижнюю ступень лестницы.
Что теперь?
Она не знала ответа на этот вопрос. Она посмотрела назад и увидела преследующего её мужчину. Сейчас он превратился в маленькую точку на горизонте. Теперь Долорес обратила всё своё внимание на вагон. Он был выцветшего красного цвета, с отдвижной дверью, задвижка которой находилась примерно в метре выше её левой руки. Насколько она могла судить, дверь была открыта.
Она чувствовала, как по телу разливается адреналин. Каждая клетка в нём была пропитана им, и где-то в горле чувствовался медный привкус. Она поднялась на самую верхнюю ступеньку и протянула левую руку.
Дверь открылась за секунду до того, как пальцы коснулись ручки. Это произошло так неожиданно, что Долорес удивлённо вскрикнула. Из двери показался мужчина, и на один пугающий момент ей показалось, что это был он – тот человек в джинсовой рубашке, который запер её в ящике. Моргнув, она увидела, что это был измождённый пожилой мужчина старше шестидесяти. У него была грязная седая борода, а в больших глазах читалось недоумение.
«Чёрт меня дери! – сказал мужчина. – Дамочка, вы с ума сошли?»
Долорес решила, что перед ней был бродяга, который перебирался из пункта А в пункт Б, спрятавшись в вагоне. Кем бы он ни был, сейчас он был её спасителем. Он протянул руку, чтобы помочь ей забраться, и она схватилась за неё.
«Справитесь?» – спросил бродяга.
Долорес кивнула, плача. Она не сразу нашла его руку, но когда крепко схватилась за неё, то уже не отпускала. Мужчина кивнул и потянул на себя. Долорес с криком оттолкнулась от ступени. Она почувствовала, как падает по диагонали. Бродяга казался немощным, она боялась, что потянет его вместе с собой, и оба упадут на насыпь и разобьются насмерть.
Вместо этого она почувствовала, как что-то твёрдое ударилось ей о живот, а потом ощутила под собой что-то прочное и неподвижное. Старик смог затащить её в вагон. Её ноги продолжали свисать наружу. Она быстро забралась внутрь вагона, всхлипывая и задыхаясь.
«Спасибо», – хрипло выдавила она.
Старик опустился рядом с ней на колени, осматривая её с ног до головы. От него ужасно пахло, но в данный момент он казался Долорес самым благородным человеком на всей планете.
«Что вы там делали, чёрт вас дери?» – спросил он.
Отвечать ей мешали слёзы. Несколько слов, которые она смогла из себя выдавить, вкратце поведали весь её рассказ: «Мужчина… похитил меня… два дня… сбежала».
«Боже мой», – сказал старик.
Если бы не жуткая боль, не стоящие в глазах слёзы и невероятное волнение, она бы смогла заметить странный взгляд в глазах старика. Ещё она бы увидела, что он начал расстёгивать грязные штаны.
«Тогда, – сказал он, – мне очень неудобно за то, что я собираюсь сделать».
Она даже не поняла, что он имеет в виду, когда он вдруг схватил её за волосы. Она выдохнула от удивления и боли, когда он потянул за них и поднял голову над полом. Когда он опустил её вниз, звук от удара оглушил её изнутри. Мужчина ударил ещё два раза. После третьего удара Долорес потеряла сознание, чувствуя, как под мягкое укачивание поезда погружается в забытье намного глубже, чем сон.
Глава двенадцатая
Макензи сводило с ума, когда, разрабатывая зацепку, она была почти уверена, что та ни к чему не приведёт. Они с Эллингтоном ехали по переулку Бент Крик, и единственное, что спасало её от пораженческих настроений, это мысль о том, что иногда даже малая зацепка могла оказаться полезной.
После четырёх часов телефонных звонков, проверок, перепроверок и изучения архивов Бент Крик за последние двадцать с чем-то лет Макензи, Эллингтон и ещё четыре офицера из полиции города нашли только одного человека, который мог быть связан со всеми тремя жертвами. В лучшем случае, эту связь можно было назвать неубедительной.
«Выглядишь расстроенной», – заметил Эллингтон, медленно проезжая по улице в поисках нужного дома.
«Нет, я не расстроена… просто не люблю тратить время на зацепки, которые, скорее всего, ничего не дадут».
«Я тебя понимаю, – сказал Эллингтон, – но мой инструктор в Бюро как-то привёл отличный пример необходимости изучения каждой, пусть даже на первый взгляд незначительной зацепки. Он сравнил это с прогулкой вдоль реки после дождя, когда ты переворачиваешь каждый камень, что попадается на пути. Под каждым из них явно что-нибудь да будет: червяки, жучки, мусор. Под каждым камнем будет лежать что-то новое по сравнению с предыдущим, поэтому посмотреть нужно под все.
«В точку, – сказала Макензи. – Правда, мне не нравится думать о потенциальных зацепках, как о перевёрнутых камнях».
Эллингтон остановил машину, когда наконец нашёл нужный адрес, и пожал плечами: «Ну, тогда придумай ту аналогию, что тебе понравится».
Они вышли из машины и посмотрели на стоящий перед ними дом. Он принадлежал бабушке Наоми Найлс, восьмидесяти однолетней Милдред Коул. Когда они позвонили ей из участка, старушка очень обрадовалась тому, что к ней нагрянут гости, пусть даже это были агенты ФБР, которые хотели узнать больше об исчезновении её внучки. Она даже сказала, что они могут постучать в дверь, а потом сразу входить, потому что, по её словам, «проклятое бедро постоянно воспаляется, и я не знаю, когда ноги снова перестанут ходить, поэтому я всё время сижу в кресле».
Следуя указаниям пожилой женщины, Макензи и Эллингтон вошли в дом сразу после стука. «Здравствуйте, миссис Коул», – сказала Макензи, когда они оказались в небольшом коридоре.
«Я здесь», – ответил весёлый старческий голос откуда-то справа.
Они вошли в гостиную и нашли Милдред Коул сидящей в большом глубоком кресле. На столике рядом с ним стоял стакан чая со льдом. Телевизор работал на полную громкость. Она смотрела передачу о ремонте.
«Спасибо, что согласились с нами встретиться», – сказал Эллингтон.
«Конечно, конечно, – ответила Милдред. – Не могу сказать, что нынче я чем-то особенно занята, вы понимаете?»
«Мы не отнимем у вас много времени», – сказала Макензи. Она говорила очень громко, чтобы перекричать телевизор. Милдред заметила это и отключила звук пультом, который нашла в одной из многочисленных складок кресла.
«Я так понимаю, Наоми ещё не нашли?» – спросила она.
«Нет, мэм», – сказал Эллингтон.
«Мы надеемся узнать что-нибудь о жизни пропавших женщин, – добавила Макензи. – Возможно, найти какую-нибудь связь. Изучая биографии пропавших, мы её нашли. И эта связь – вы. Раз вы к тому же являетесь бабушкой одной из пропавших, мы не смогли её игнорировать».
«Я сегодня по телевизору видела сообщение о третьей исчезнувшей женщине, – сказала Милдред. – Долорес Мэннинг. Одно из милейших созданий, которых я встречала».
«Кстати, о Долорес, – сказала Макензи. – Мы узнали, что когда-то вы с ней нянчились. Вы не помните, как долго это продолжалось?»
«Я уже не помню, – ответила Милдред. – Её матери никогда не было рядом. Иногда она оставалась у меня до восьми-девяти часов вечера, а потом мать забирала её. При этом она была в стельку пьяна, должна заметить. Мне кажется, Долорес было около тринадцати, когда она перестала ко мне приходить».
«Помимо матери у неё были какие-нибудь проблемы?»
«Я ничего такого не помню. Она была хорошей девочкой, всё время писала что-то в блокноте. Она всегда знала, что хочет быть писательницей».
«Обратимся к Кристал Холл, – сказал Эллингтон. – Согласно нашим данным, вы как-то работали на её отца на городской скотобойне. Это так?»
«О, да. Иногда бедняжка тоже там появлялась. Она приходила в кабинет отца, чтобы делать там домашние задания. Отец всегда был занят… Он был хорошим, но чертовски занятым; знаете, есть такая категория людей. Её мать умерла, когда ей было девять, и семья никогда не оправилась от удара. Я как могла помогала Кристал с домашними заданиями, но когда дело дошло до алгебры и подобной чуши, я стала бесполезна. Она была милым ребёнком. Однако когда она подросла, то стала… Хм… Ей стали очень нравиться мальчики. Давайте не будем вдаваться в подробности».
«Хотите сказать, она была неразборчива в связях?» – спросила Макензи.
«Мягко говоря, да. Первый раз её поймали за супермаркетом, когда ей было, я думаю, не больше четырнадцати. Парню, которого она… хм, обслуживала, было девятнадцать. Если верить слухам, пару раз отец следил за ней и находил развлекающейся с мальчиками в лесу. Однажды он поймал её с поличным».
«Как давно это случилось?» – спросила Макензи.
«Не могу сказать. Десять, может, двенадцать лет назад».
«Вы продолжали общаться с ней после того случая?» – с интересом спросил Эллингтон.
«Нет. Я отлично понимаю, что этим девочкам, которые знали меня в детстве, старушка была уже не нужна, понимаете? За последние десять лет я не виделась ни с одной из них. Они здоровались, кивая, когда видели меня на улице, но это было ещё тогда, когда я выходила из дома. Долорес прислала мне копию своей первой книги и благодарственную записку. Такая милая девочка…»
«Получается, вы не знаете, что может быть общего между ними тремя? – спросила Макензи. – У вас есть мысли, зачем кому-то надо было их похищать?»
Старушка нахмурилась и сделала глоток холодного чая: «Нет. Сейчас люди стали чертовски злыми, вы не считаете? Я хочу сказать, разве сейчас люди не настолько дрянные, чтобы уже не искать повод?»
Ей никто не ответил. Макензи оглядела гостиную, обратив внимание на семейные фотографии, большую Библию на журнальном столике и старые книги, разбросанные по комнате и ещё более старым полкам и ветхому книжному шкафу.
«Ещё раз спасибо за помощь», – сказал Эллингтон.
«Вы уже уходите? – спросила Милдред. – Останьтесь на чай. Составьте старой женщине компанию хоть на пять минут».
Макензи открыла рот, чтобы вежливо отказаться, но Эллингтон её опередил: «Знаете, наверное, мы так и сделаем, – сказал он, быстро улыбнувшись Макензи. – Скажите, где взять чайник, и я сделаю чай. Сидите, не вставайте».
Милдред фыркнула и начала нарочито медленно подниматься с кресла: «Ну, я пока не настолько слаба».
Она продолжала хихикать, выходя из гостиной в коридор. Макензи посмотрела на Эллингтона и улыбнулась, находя его решение остаться на чай милым и очаровательным. Он не переставал её удивлять.
«Всё в норме, – тихо сказал он. – К тому же сейчас нам нальют сладкого чая. Чем старше старушки, тем слаще чай. А я обожаю сладкий чай».
Макензи не знала, что на это ответить, поэтому промолчала. Она оглядела гостиную, пытаясь представить, как маленькая Долорес Мэннинг сидела здесь на полу с блокнотом и ручкой в руках. Она представляла эту картину до тех пор, пока не услышала из коридора звук, с которым лёд бился о стенки стеклянных стаканов со сладким чаем.
Пока следующие пять минут они общались с Милдред, Макензи размышляла о том, что поведала им старушка, и о том, как она могла использовать эту информацию для поиска следующей зацепки.
«Отец Кристал Холл, – подумала она, – явно не наш похититель, но, имея дочь с такой репутацией, он точно знает всех подонков в городе. Возможно, он – это наша лучшая зацепка за всё время».
Размышляя подобным образом, ей было легче сидеть неподвижно и получать почти столько же удовольствия от чаепития, сколько получал Эллингтон.
***
Солнце уже садилось, когда они вышли из дома и направились к машине. Эллингтон сел за руль, посмотрел на Макензи и широко улыбнулся: «Кто позвонит?»
«Кому?» – спросила она.
«Отцу Кристал Холл. Ведь это наш следующий шаг, я прав?»
Было странно, что за такое короткое время он начал думать, как она. Она действительно думала о разговоре с отцом Кристал Холл, пока они пили чай. Возможно, он сможет дать им пару имён мужчин, с которыми встречалась его дочь. Конечно, нельзя было рассчитывать, что эта информация им что-то даст, но всё же это было лучше, чем ничего.
«Я позвоню Бейтману», – сказала Макензи.
«Отлично. Скажи мне, исключая вкусный чай, думаешь, визит к Милдред Коул был полной тратой времени?»
«Я бы так не сказала, – ответила она. – Мы узнали кое-какую информацию о наших жертвах. Теперь мы знаем о них больше. Любые детали могут оказаться полезными. К тому же, теперь мы можем поговорить с отцом Кристал Холл, хотя, возможно, этот разговор опять нас ни к чему не приведёт. Если говорить твоими метафорами, мы должны были заглянуть под этот камень».
«Скоро ты начнёшь думать совсем, как я», – сказал Эллингтон.
«Это-то и пугает», – ответила Макензи, ища в контактах номер Бейтмана.
Бейтман ответил как всегда быстро, после первого гудка: «Здравствуйте, агент Уайт. Вы что-нибудь узнали?»
«Пока нет, – сказала она. – Мы только что разговаривали с Милдред Коул и считаем, что теперь следует пообщаться с отцом Кристал Холл. Он до сих пор живёт в Бент Крик?»
«Да. Вы знаете,… сейчас уже пять пятьдесят семь вечера. Я уверен, его найти будет совсем несложно. Вы встретите его в баре «Полный стакан», если придёте туда до девяти часов».
«Даже сейчас, когда после исчезновения его дочери прошло меньше десяти дней?»
«Да, даже сейчас. Мне кажется, он убеждён, что она просто уехала из города. Это довольно странная семья, в которой царит нездоровая атмосфера. Я перешлю вам его фото, которое мы сделали примерно пять месяцев назад, когда задержали его за появление в общественном месте в нетрезвом виде».
«Спасибо, – сказала Макензи. – Будем держать вас в курсе».
Она закончила разговор и посмотрела на Эллингтона: «Не хочешь пойти в бар?»
«Я всегда за».
Она нашла адрес бара «Полный стакан» и помогла ему найти дорогу. Бейтман переслала ей на почту фотографию отца Кристал Холл. Согласно данным его звали Дональд М. Холл, пятьдесят один год. Макензи посмотрела в окно. Ночь опускалась на город, в небе загорались первые звёзды, и всё говорило о грядущем снегопаде. Макензи могла думать лишь о том, что он мог стать отличной возможностью для нового нападения.
Глава тринадцатая
Макензи никогда не нравилась музыка в стиле кантри, и когда, входя в бар, она её слышала, то всегда внутренне съёживалась. Её реакция была такой же, когда они с Эллингтоном вошли в бар «Полный стакан». Этот бар был немного лучше, чем тот у Мотеля 6, в который они ходили. В баре было не особенно людно – несколько человек сидели у барной стойки, и шумная компания из двадцатилетних разместилась в углу.
Макензи сразу увидела Дональда Холла, сидящего в углу у стойки. Рядом с ним сидел какой-то мужчина, но они не разговаривали. Дональд Холл, не моргая, смотрел на небольшой телевизор, висящий на стене над баром. Два спортивных обозревателя из ESPN обсуждали что-то, но телевизор показывал без звука. Она снова заметила, что Эллингтон взял на себя роль её защитника, выйдя вперёд и проходя через бар. Макензи также заметила, как двое мужчин у стойки оценивающе оглядели её с ног до головы. От их взглядов она начинала чесаться. Макензи была рада, что Эллингтон был с ней. Если бы она оказалась сейчас одна, какой-нибудь урод мог бы сказать что-нибудь в её адрес, и ей пришлось бы осадить его парой проверенных приёмов.
Они направились к Дональду Холлу, но не стали подходить слишком близко, подсев за стойку. «Вы мистер Холл?» – спросила Макензи.
Он повернулся к ним лицом, и она заметила в его взгляде лёгкий туман опьянения. Он выглядел и вёл себя, как настоящий алкоголик. Она решила, что он относится к тому типу людей, которые напиваются в стельку как минимум дважды в неделю, а оставшиеся пять дней пьют немного. Учитывая, что его дочь недавно пропала без вести, Макензи ожидала, что этот график мог немного сместиться, пусть даже он думал, что Кристал просто уехала из города, не удосужившись никому об этом сообщить.
«Вы кто такие?» – спросил он.
«Мы из ФБР, – сказала Макензи. – Меня зовут агент Уайт, а это агент Эллингтон. Мы хотели поговорить с вами о вашей дочери».
«Что вас интересует?» – спросил он. Он выглядел раздражённым. Если в глубине души он и считал, что дочь пропала без вести, то мастерски это скрывал.
«Мы можем поговорить наедине?» – предложила Макензи.
«Нет, мне и здесь хорошо. Кроме того,… говорить нам не о чем. Весь город знает, какой была Кристал, особенно чёртовы мужики».
«Можно поподробнее?» – спросила Макензи.
Дональд сделал большой глоток из кружки и посмотрел на неё, как на дурочку: «Ну, давайте попробуем… Когда ей было от четырнадцати до семнадцати я сам лично и полиция четыре раза ловили её совокупляющейся с мужиками на задних сидениях машин и однажды делающей минет парню за магазином. Она ушла из дома в семнадцать и съехалась с парнем, от которого забеременела, и который загремел в тюрьму и вышел под залог после того, как пытался организовать ей нелегальный аборт. Убегая от проблем, она переехала в Де-Мойн, но по работе часто приезжала на фермы в наших местах. В прошлом году выяснилось, что она спала с одним из фермеров. Его жена узнала об этом и бросила его. Так что, знаете… в этом городе все знают малышку Кристал».
«Шериф Бейтман сказал нам, что вы не считаете, что её похитили».
«Не считаю. Начальник в «Ренглер биф» был недоволен её поведением. Она не создана для работы,… по крайней мере, не для нормальной работы. Бейтман говорил вам, что когда её поймали в шестнадцать лет, она занималась сексом за деньги? Какой-то тридцатилетний парень заплатил сто баксов, чтобы провести с ней час на заднем сиденье машины. Она никогда не была ответственной. Я думаю, она бросила машину на дороге, узнав, что кто-то пропал таким же образом, я говорю про Наоми Найлс, и сбежала от ответственности. Одному богу известно, где она сейчас и чем занимается».
«И вам не интересно, где находится ваша дочь?»
Дональд Холл отвернулся от Макензи и снова уставился на экран телевизора: «Нет. А сейчас… Вы закончили с вопросами?»
«Последний вопрос, если вы не против, – сказала Макензи. – Фермер, от которого ушла жена из-за измены. Как его зовут?»
«Это неважно. Его жена уехала, и он перебрался в Техас».
«А те мужчины, с которыми Кристал ловила полиция, – сказал Эллингтон. – Никто из них вам не кажется подозрительным или способным на преступление?»
Дональд задумался на секунду, а потом выдавил из себя слабую улыбку. «Знаете, – наконец сказал он, – вы правы. Парень, который заплатил за секс с ней, его зовут Митч Янг».
«Он живёт где-то поблизости?»
«Да, обитает в старом трейлере в лесах рядом с четырнадцатым шоссе».
Макензи и Эллингтон переглянулись. Казалось, что оба подумали об одном и том же.
Бинго.
***
Узнав у Бейтмана, куда ехать, Эллингтон вернулся на шоссе №14. Было немного тревожно оказаться на дороге вечером и в темноте. Казалось, они снова возвращались на место преступления. В поисках нужного адреса они заехали на одну из грунтовых дорог, перекрытых цепью, – на одну из дорог, которые привлекли внимание Макензи, когда они впервые оказались на этой трассе вчера днём.
«Совпадение?» – сказал Эллингтон.
«Может быть, – ответила Макензи. – В этой части штата полно разбитых дорог. Однако если наш визит что-то даст, Бейтман и три офицера ждут нашего звонка».
Эллингтон проехал ещё с полмили по дороге, повернул налево и выехал на другую дорогу. Она была посыпана гравием, но всё равно казалась разбитой. Когда они свернули на неё, Макензи поняла, что когда-то это была подъездная дорога. Она насторожилась, когда подумала, что эта дорога находилась с той же стороны, что и две другие просёлочные дороги, которые она заметила вчера.
Дорога, ведущая к дому Митча Янга, была до неприличия длинной. Макензи посчитала, что они проехали примерно четверть мили, пока не увидели впереди трейлер. Он выглядел так, будто доживал свои последние дни. К двери вели две ступени из шлакоблока. Трейлер выглядел так, словно вот-вот рассыплется от сильного порыва ветра. На пыльной дорожке стояли два старых грузовика и небольшой фургон. В темноте они казались тёмными и мрачными. Впечатление лишь усилилось, когда машины осветил свет от фар.
«Матерь божья, – сказал Эллингтон. – Уайт, ты тоже это видишь?»
Она посмотрела мимо машин и ветхого трейлера. Справа от него находился заросший травой участок земли, который она приняла за задний двор, а на нём стояли два складских контейнера чуть больше метра в высоту и полтора-два метра в ширину.
«Всё очень подозрительно», – сказал Эллингтон.
«Согласна, – ответила Макензи. – Я позвоню Бейтману». Она быстро набрала номер. Когда он взял трубку, она не стала тратить время на любезности и просто сказала: «Нужно, чтобы вы быстро приехали сюда. Ничего плохого пока не случилось, но это очень подозрительное место».
Она положила трубку до того, как шериф что-то смог ей ответить. Они с Эллингтоном переглянулись и вышли из машины. До слуха доносилась громкая музыка из трейлера. Соло на гитаре разрывало ночь, и Макензи узнала басовую партию.
С другой стороны машины Эллингтон презрительно фыркнул: «Уф. Skynyrd. Этот парень – неприятная личность».
Макензи оценила его попытку разрядить обстановку шуткой, начиная понимать, что так он реагировал на стресс. Как бы то ни было, она решила не убирать руку с кобуры. Пока это был всего лишь обычный визит к свидетелю, и не было каких-либо реальных причин подозревать опасность, кроме старого привода за развратные действия с несовершеннолетней.
Они пошли не к входной двери, а сразу на задний двор. Макензи подошла к первому контейнеру и, посветив себе телефонным фонариком, заглянула внутрь. Контейнер был ржавым, с дыркой в задней стенке. Казалось, что сделан он был из какой-то промышленной пластмассы. Второй был тоже заброшен и разбит. Если в недалёком прошлом в них держали людей, то они без особого труда смогли сбежать.
Они тихо направились к входной двери. Эллингтон брезгливо огляделся, подходя к шлакоблоковым ступенькам.
На ступенях хватало места только для одного. Когда Макензи взошла на них, они зашатались под её весом. Она постучала в дверь, ощущая всю непрочность конструкции.
Она услышала, как кто-то внутри быстро произнёс: «Вот дерьмо…»
Потом она услышала шум, словно кто-то двигал мебель. Она постучала снова, на этот раз добавив: «Это агент Макензи Уайт из ФБР. Я слышу, что вы дома, мистер Янг. Пожалуйста, откройте дверь».
Шум прекратился, и примерно через пять секунд тишины она услышала ответ: «Секунду».
Макензи посмотрела на Эллингтона и увидела, что его рука тоже зависла над кобурой. Она была рада узнать, что не одной ей это место казалось небезопасным. И тут у неё появилась одна мысль… опасная, но расчётливая мысль.
Она жестом попросила Эллингтона отойти назад и прошептала: «Пусть думаем, что я одна. Если он в чём-то замешан, то скорее проговорится, если будет думать, что кроме меня здесь никого нет».
Эллингтон наклонил голову и нахмурился. Было видно, что эта идея пришлась ему не по душе. Тем не менее, в последний момент он сделал шаг назад и спрятался в тени трейлера.
Когда он скрылся во мраке, хлипкая дверь открылась. На Макензи смотрел тучный мужчина в рваной белой футболке и рваных голубых джинсах. Он смотрел на неё почти весело.
«Чем я могу вам помочь?» – спросил он.
От него разило напускным самодовольством. А ещё он как мог старался закрыть телом проход, чтобы она не увидела, что происходит внутри.
«Я расследую череду исчезновений в данном районе, – сказала Макензи. – Одной из пропавших является Кристал Холл. В ходе расследования всплыло ваше имя».
«Дорогуша, имя Кристал Холл может всплыть в разговоре почти с любым мужчиной в городе».
«Возможно, – ответила Макензи, – но не все из них платили по сто долларов за секс с несовершеннолетней на заднем сиденье машины».
«Это случилось почти десять лет назад, – сказал Янг. – Я заплатил сполна».
«Я понимаю. Я просто надеялась, что вы могли бы ответить на несколько вопросов».
«Не думаю, что смогу помочь».
«Позвольте мне судить об этом».
«Послушайте, радость моя,… мне жаль, что Кристал пропала, но вам нужно говорить не со мной. После того случая, когда нас поймали, я видел её всего один или два раза. И мы почти не разговаривали».
«Тогда вы тоже платили ей за услуги?»
«Нет».
«Мистер Янг, можете сказать, для чего вы используете контейнеры, стоящие на заднем дворе?»
«Не для чего особенного. Просто храню там вещи».
«Вы не против, если я их осмотрю?» – спросила Макензи.
«У вас есть ордер?»
«Нет».
«Тогда против. Вы не можете рыскать по моему участку только потому, что пропала какая-то шлюха, и так случилось, что я с ней спал. Поэтому садитесь в машину, радость моя, и…»
«Хватит. Ещё раз назовёте меня «радость моя» или «дорогуша», и я раздобуду ордер, чтобы обыскать каждый дюйм вашего дома и двора».
«На каких основаниях?»
«Вы ведёте себя подозрительно. Вы не сразу открыли дверь. Что вы там двигали?»
«Это вас не касается. Я делал уборку. А теперь проваливайте с моего крыльца».
Макензи действовала по наитию, которое подсказывало ей, что в трейлере что-то было неладно. Она поднялась на верхнюю ступеньку крыльца и встала лицом к лицу с мужчиной: «Мистер Янг, я настаиваю на том, чтобы вы впустили меня внутрь».
«Что если я откажусь?»
«Тогда вместо меня одной через пару часов ваш дом обыщут три других агента, а также офицеры местной полиции, которые придут сюда с ордером. Выбор за вами».
«Я думаю, я…»
Он быстро – быстро для человека его комплекции – сделал шаг в сторону. Он протянул руку к пистолету, но у него не было шанса его вытащить.
Макензи ударила ладонью ему в грудь. Он, шатаясь, попятился назад, тем временем она заломила его правую руку и потянула её вверх. Она сбросила его на землю почти идеальным броском через бедро. Свалившись с крыльца, он громко закашлялся, а пистолет, который он хотел достать, с лязгом упал рядом.
Одним грациозным движением Макензи спрыгнула с шлакоблоковой ступеньки и отбросила пистолет в сторону. Потом она вытащила свой и наставила его на мужчину: «Не вставайте и положите руки на голову, сомкнув пальцы в замок».
Он начал подниматься, не видя, как слева на него наступает Эллингтон. Эллингтон достал свой пистолет и спокойно направил его на Янга. Дуло оказалось в нескольких сантиметрах от его спины: «Делай так, как говорит тебе дама».
Янг медленно положил руки на голову и собрал пальцы в замок. Он до сих пор тяжело дышал после того, как его повалили на землю с крыльца, которое находилось на высоте около полутора метров.
«Хотел наставить пистолет на агента ФБР? – сказал Эллингтон. – Что же такое важное ты пытаешься скрыть?»
«Пошли бы вы оба», – ответил Янг.
«Как грубо, – сказал Эллингтон. – Агент Уайт, если вы здесь справитесь одна, я, пожалуй, быстро осмотрю дом».
«Конечно», – сказала она.
Эллингтон быстро вошёл в трейлер. Секунд через десять Макензи услышала, как он нарочито громко присвистнул. Он вернулся через полминуты, держа в руках несколько стеклянных сосудов и небольших пакетиков, в которых находились или мелкие кристаллы, или крупная морская соль.
«Неплохую мини-лабораторию по производству мета ты там устроил», – сказал он.
Макензи вдруг поняла, что это было уже второе задержание наркодельца, которое они провернули за последние сутки, сами того не планируя. «Кто бы мог подумать», – сказала она себе.
Продолжая держать Янга на мушке, она услышала приближающийся вой сирен – Бейтман и его люди мчались им на помощь. В лесной тишине шоссе №14 эти звуки были похожи на крики призраков.
Хорошая новость заключалась в том, что они ликвидировали ещё одного крупного поставщика наркотиков в Бент Крик. Плохая – в том, что контейнеры на заднем дворе Янга были пусты. Митч Янг не был похитителем.
Макензи остановилась на мгновение, чтобы посмотреть на окружающие трейлер деревья, гадая, как далеко раскинулся лес, и как просто было в нём спрятаться, чтобы ночами наблюдать за движением машин, планируя новое нападение.
Глава четырнадцатая
Помимо ресторанных сетей в Бент Крик было всего два других кафе. Через два часа после того, как они покинули дом Митча Янга, Макензи и Эллингтон оказались в одном из них, забегаловке «У быка». Это был стейк-хаус, специализирующийся на блюдах из мяса. Макензи подумала, что было странно жить в городе, где большая часть населения работала на скотобойнях, и регулярно питаться в подобном заведении.
Отчасти по этой причине она заказала себе Кобб салат. Эллингтон выбрал бургер, жареную картошку и суп. Приступив к еде, она вдруг подумала, что в принципе они даже не обсуждали между собой пойти или не пойти вместе на ужин. Это решение было таким очевидным, что не было нужды его обсуждать. Как-то она слышала, что подобное взаимопонимание возникает между напарниками, но они напарниками не были. Впервые с момента знакомства они проводили довольно много времени вместе, поэтому было немного странно, как хорошо они понимали друг друга.
«Мне кажется, Бейтман начинает злиться, – сказал Эллингтон. – Мне кажется, он думает, что своими действиями мы ставим его на место».
«Оба сегодняшних ареста были совершенно случайными, – ответила Макензи. – Мы их совсем не планировали».
«Да, хотя я понимаю, почему он нервничает», – заметил Эллингтон.
«Знаешь, – сказала Макензи, – я понимаю, что это может вызвать недовольство, но мне кажется, мы дошли до точки, когда нам нужно взять ордер на обыск каждой фермы в городе и его окрестностях. Нет ничего плохого в случайном задержании наркодельцов, но мы до сих пор не поймали того, кто похищает женщин».
«Это мысль, – заметил Эллингтон. – В радиусе двадцати миль расположены одиннадцать ферм».
«Двадцать четыре, если расширить радиус до пятидесяти миль», – поправила она.
«Для этого нам потребуется много людей, – сказал Эллингтон. – Бейтман – душка, но я не знаю, как он отнесётся к подобному предложению, особенно когда на нашем фоне он выглядит немного некомпетентно».
«Мы можем сузить поиск до четырёх-пяти, – сказала Макензи. – Попросим Торсона и Хейдмана помочь. Это уже неплохое начало. Возможно, так Бейтману будет легче принять решение».
«В любом случае позвони ему, – сказал Эллингтон. – Мне кажется, ты ему нравишься».
«Исключено, – ответила Макензи, пережёвывая салат. – Я почти уверена, что у него роман с Робертс».
«Да? С чего ты взяла?»
«Женская интуиция».
«А она распространяется на поиск неуловимых похитителей? – спросил он. – Думаю, нет, я прав?»
«Не очень помогает».
Они закончили с едой и поехали назад к Мотелю 6. По дороге Макензи позвонила Бейтману. Эллингтон оказался прав, ему сразу не понравилась её идея.
«Послушайте, агент Уайт, – начал он. – Я понимаю, чего вы добиваетесь. Правда. Но если мы начнём обыскивать все фермы без разбору просто потому, что у нас нет никаких зацепок, это вызовет гнев среди честных и трудолюбивых граждан. Между нами говоря,… большинство местных ферм функционируют с нарушениями, ничего серьёзного, просто незначительные несоблюдения законов и норм. Фермеры сами всё отлично понимают, но им не понравится, что ФБР суёт нос в их дела».
«Местечковая ментальность, – подумала Макензи. – Возможно, из-за неё Бейтман и его сотрудники не смогли найти производителей наркотиков и произвести аресты самостоятельно; они боялись задеть чувства или обидеть местных жителей».
«Давайте, – продолжил Бейтман, – я сделаю пару звонков и посмотрю, что можно предпринять. Вернёмся к этому разговору утром. Вы не против?»
Макензи едва сдержалась, чтобы не ответить, что, перенеся решение вопроса на утро, они давали похитителю целую ночь времени, чтобы напасть снова. Вместо этого она спокойно спросила: «Сколько машин будут патрулировать дороги сегодня ночью?»
«Четыре. Ради этого некоторые из моих сотрудников работают по шестнадцать часов в сутки».
«Дайте знать, если будет нужна наша помощь».
Макензи повесила трубку и сразу заметила недоверчивый взгляд Эллингтона. Он въехал на парковку у мотеля и припарковал машину напротив их номеров: «Хм, ты только что предложила мою кандидатуру для ночного патрулирования просёлочных дорог?»
«Всё может быть, – ответила она и посмотрела на часы. – Значит, у нас примерно четыре с половиной часа на сон».
«Прежде чем отправиться спать, я считаю, нам нужно изучить топологические карты Бент Крик, которые мне сегодня переслали из участка. Я смотрел их на телефоне, карты отличные. Они даже наложили на них карту дорог. Мне всё-таки хочется проверить те перекрытые грунтовые дороги».
«Отличная мысль», – сказала она.
Они прошли в комнату Эллингтона, где он синхронизировал телефон и iPad, который иногда брал с собой, чтобы читать документы и почту. Пока он открывал карты на большем экране, Макензи оглядывала комнату, думая, что было бы неплохо остаться здесь после изучения карт и разработать новые теории на основе полученной информации.
«Готово, – сказал Эллингтон, указывая на экран. – Вот две грунтовые дороги, ведущие к шоссе №14. Эта здесь упирается в пустующее поле. Это совсем рядом с трейлером Митча Янга. А вот эта дорога… Кажется, в каком-то месте она разветвляется и переходит в другие дороги. Видишь?»
Макензи видела. Дорога заканчивалась, но чуть дальше по карте начиналась вновь и расходилась в трёх направлениях, которые в конечном итоге без следа растворялись на местности.
«Там ферм нет», – заключила она.
«Сейчас да, но нам стоит поискать владельца, у которого когда-то была там ферма».
«Нам нужно узнать, кому принадлежит земля, – подытожила Макензи. – Честно говоря, я сомневаюсь, что это нам что-нибудь даст».
«Согласен, – сказал Эллингтон, – но я буду продолжать переворачивать каждый камень, чтобы увидеть, что под ним скрывается».
«А, ты опять о своих камнях», – вздохнув, сказала Макензи.
«А мне нравится смотреть на расследование под этим углом, – пояснил Эллингтон. – Эту крупицу мудрости я почерпнул во время учёбы».
«Давно ты служишь в Бюро?» – спросила Макензи.
«Уже шестой год».
«До этого у тебя были такие сложные дела?»
«Несколько раз, – ответил он. – Во всех случаях кроме одного нам удалось найти преступника».
«А почему одного не поймали?»
Эллингтон растерянно посмотрел на неё, заставив Макензи пожалеть, что вообще заговорила об этом. Но потом он улыбнулся, присел на край кровати и начал рассказ:
«Шёл мой третий год работы оперативным агентом. Меня попросили помочь найти парня, который фотографировал выходящих с работы женщин, распечатывал эти фотографии и отсылал их тем, кого фотографировал. Правда, он замазывал им лица, рисовал порнографические картинки, протыкал глаза и тому подобное. Когда я присоединился к расследованию, он прислал фотографию одной женщине, которая в прошлом году потеряла дочь. Дочь пропала без вести, но шесть недель спустя её тело нашли в Гудзоне. Этот человек прислал ей фотографию дочери. На ней она была одета в ту же одежду, что и в день исчезновения, она была связана, и рот был заткнут кляпом. После этой фотографии мы больше о нём не слышали».
«Он перестал присылать письма?» – спросила Макензи.
«Да. Мы искали ублюдка полгода, пытаясь понять, что произошло, но не имеем ни одной зацепки вплоть до сегодняшнего дня. Я вижу… чёрт, неважно».
«Нет, подожди. Что ты видишь?»
Эллингтон какое-то время колебался, а потом продолжил. Оба понимали, что очень быстро переходят грань, за которой начинаются более глубокие взаимоотношения.
«Иногда я вижу перед глазами эту фотографию, – сказал Эллингтон. – Фотографию девочки. Ей было семь лет. Иногда я вспоминаю фотографию, которую он прислал матери, и меня начинает тошнить. Мне противно от того, что мы ни на йоту не приблизились к его поимке».
«Это дело продолжает тебя мучать, я права?» – спросила Макензи.
«Да, это так».
Макензи вдруг поняла, что неосознанно подошла к нему ближе. Теперь она стояла напротив, и Эллингтон смотрел на неё снизу вверх, сидя на кровати. В его глазах стояла боль воспоминаний.
Она медленно протянула руку и провела большим пальцем по его щеке. Он накрыл её руку своей рукой и погладил, а потом нежно подтянул Макензи ближе и выпрямился во весь рост.
Они стояли лицом к лицу, их носы почти соприкасались. В его глазах до сих пор читалась боль, но она постепенно уходила прочь, уступая место надежде, от которой Макензи стало тепло на душе.
«Макензи, – сказал Эллингтон, – я не знаю, слоит ли…»
Его слова прервал телефонный звонок. Звонил телефон Макензи, который до сих пор лежал на столе, на котором они изучали карту. Макензи неуверенно выдохнула и засмеялась.
«Ну, надо же, – сжимая её руку, сказал Эллингтон, – в самый неподходящий момент».
«Наверное, это к лучшему», – ответила она. Макензи взяла телефон, вдруг осознав, что ей было сложно смотреть на Эллингтона. Она успокоилась, сконцентрировалась и только потом ответила на звонок: «Агент Уайт слушает».
«Уайт, это Бейтман. Как скоро вы с Эллингтоном сможете приехать в больницу?»
«Я даже не знаю, где она находится, – сказала она. – А что? Что случилось?»
«Мы нашли Долорес Мэннинг».
Глава пятнадцатая
Искра, которая пробежала между Макензи и Эллингтоном, мгновенно потухла, когда она сообщила ему то, что только что узнала от Бейтмана. Новость была настолько важной, что избавила их от неловкости, когда они вышли к машине, а затем помчались в Сидар-Рапид. Долорес Мэннинг поступила в местную больницу час и пятнадцать минут назад.
Макензи говорила по телефону, пока Эллингтон гнал машину со скоростью почти девяносто миль в час, направляясь в Сидар-Рапидс. Макензи говорила с Бейтманом и Торсоном. Чуть ранее сегодня Торсон и Хейдман вернулись в управление в Омахе и предложили свою помощь в расследовании. Макензи вежливо отказалась, лишь попросив сообщить ей подробности, когда они их узнают.
Подробности были следующие: два офицера полиции Сидар-Рапидс привезли в больницу Долорес Мэннинг. Её нашёл стрелочник на грузовой станции в восточной окраине города. Этот стрелочник был избит бродягой, который попытался сбежать, но был задержан тремя другими стрелочниками, а потом передан властям после того, как Долорес нашли в вагоне поезда. Она была сильно избита. Те, кто её нашёл, сначала подумали, что она умерла.
Макензи и Эллингтон быстро шагали к входу в госпиталь Мерси, когда Эллингтон подошёл к ней вплотную и тихо прошептал.
«Всё время ты была у нас главной, – сказал он. – Ты ведь не против? Справишься с опросом женщины, которая только пришла в себя и начинает вспоминать, что с ней произошло?»
«Да, справлюсь». Макензи понимала, что Эллингтон пытался проявить заботу, но ей был неприятен сам факт его вопроса.
Узнав номер палаты Мэннинг в регистратуре, они зашли в лифт и доехали до этажа, где находился реанимационный блок. Как только они вышли из лифта, Макензи сразу заметила двух полицейских у двери в конце коридора справа. Она направилась в их сторону, доставая удостоверение. Когда офицеры увидели её и Эллингтона, то вздохнули с облегчением.
«Я агент Уайт, это агент Эллингтон, – сказала она, когда они дошли до двери. – Как она?»
«Последнее, что сообщил нам врач, это то, что она очнулась, но у неё всё болит. Семье уже сообщили, психотерапевт прибудет сюда в течение часа».
«Вы не в курсе, она может говорить?» – спросил Эллингтон.
Полицейские не успели ответить, потому что к ним подошёл врач. Он устал и был не в духе. Ещё казалось, что его раздражает тот факт, что у двери одной из его пациенток собралась такая толпа людей.
«Я бы не советовал вам сейчас с ней говорить, – сказал врач. – Она очнулась, это правда. Первичная КТ показала небольшое субарахноидальное кровоизлияние. Если она будет нервничать или напрягаться, может случиться инсульт. Ещё нас несколько беспокоит отёк, мы будем следить за её состоянием следующие день-два. Помимо этого у неё перелом костей черепа и сотрясение мозга».
«Она знает, что с ней произошло?» – спросила Макензи.
«По большей части, да, – сказал врач. – Она не помнит подробностей, но как только она очнулась, она была в курсе того, что произошло. Бродяга её покалечил. Пока мы точно знаем, что он её избил. Следов изнасилования не обнаружено».
«Уже хорошо», – подумала Макензи. «Она помнит, где была всё это время?»
«Едва ли. Боже, это ужасно. Эта девушка пережила ад, – сказал врач. – Она рассказала мне в общих чертах…»
«Доктор, я ценю вашу работу и понимаю, что здоровье и благополучие пациента имеют первостепенное значение, – сказала Макензи, – но я полагаю, что Долорес может сообщить нам информацию, которая выведет нас на местонахождение двух других женщин, похищенных в последние несколько дней. Я должна поговорить с ней как можно скорее. Вы можете присутствовать. Если вам покажется, что ей может стать хуже, вы сразу меня остановите, и я уйду».
Врач размышлял над её словами какое-то время, а потом ссутулился и сказал: «Вы прекратите задавать вопросы, если они будут её расстраивать. Составьте вопросы сейчас, потому что я не думаю, что она протянет больше тридцати секунд, если ей придётся вспомнить всё то, через что она прошла. Я не могу допустить развития инсульта».
«Понятно», – ответила Макензи.
Врач открыл дверь в палату и впустил их внутрь. Полицейские остались на посту у двери.
К счастью, Долорес выглядела не так ужасно, как ожидала Макензи. Правая часть головы была щедро обмотана бинтами, а шею воротником закрыла тонкая шина. С правой стороны лица был синяк, а красные круги под глазами указывали на то, что она плакала.
«Долорес, – сказал врач, – это агенты ФБР. Они хотят задать тебе несколько вопросов, но я предупредил, что если вопросы тебя расстроят, то я выпровожу их отсюда. Ты согласна?»
«Да», – сказала она. Голос звучал хрипло и слабо. Она с надеждой посмотрела на Макензи и Эллингтона, когда они подошли к левому краю больничной койки.
«Готовы ответить на несколько вопросов?» – спросила Макензи.
«Да, – повторила Долорес. – Голова раскалывается, несмотря на болеутоляющие, но я постараюсь».
«Я быстро, – сказала Макензи. – Во-первых, вам следует знать, что вы стали одной из трёх женщин, которых похитили на дорогах в районе Бент Крик за последние две недели. Вас и ещё одну жертву похитили с шоссе №14. На данный момент у нас нет информации о том, где могут быть две другие женщины. Вы можете рассказать нам хоть что-нибудь о том месте, где вас держали до того, как вам удалось сбежать?»
«Это был или сарай, или амбар. Я слышала… хрюканье и визг, что-то подобное. Возможно, там были животные. Меня держали в каком-то ящике… вроде контейнера. Примерно в таких фермеры перевозят скот. В одной из стенок были отверстия».
«Вы помните, в каком месте вы забрались на поезд?»
Долорес отрицательно покачала головой: «Насколько я помню, весь пейзаж казался одинаковым. Деревья и больше ничего. Мне кажется… Да, иногда я слышала гудок паровоза, сидя в ящике».
«Вы помните, как долго вы бежали?» – спросила Макензи.