Я торопливо взбежала по лестнице, чтобы поскорее сбросить мокрую одежду и высушить волосы, которые превратились в ком слипшихся кудрей. Открыв дверь, я машинально взглянула вправо и увидела, что в ванной горит свет. Странно, вроде я его не оставляла.

Войдя в гостиную, я почувствовала, что в квартире кто-то есть. Дверь в коридор была открыта. Я увидела, как в яркой щели под дверью ванной перемещается какая-то тень.

Дверь распахнулась настежь, и я чуть не подпрыгнула от страха, издав слабый вскрик.

– Господи, мама! – Я прижала руку к колотящемуся сердцу. – Ты меня напугала. Я не знала, что ты здесь.

– Извини. Решила сегодня переночевать дома. – Мама была в домашнем халате и чалме из полотенца. В руках она держала мокрую одежду. – Промокла под дождем.

– Как ты попала под дождь? Разве тебя не подвезли Фиона с Шейном?

– У Шейна сегодня позднее дежурство. Какие-то проблемы на работе. Поэтому мы с Фионой взяли такси.

Мама отнесла скомканную одежду на кухню и положила в стиральную машину.

– Но почему ты промокла?

– Решила немного прогуляться. Хотела обдумать то, что сказал доктор.

Я взглянула на часы.

– Уже половина десятого. Поздновато для прогулок, тем более в такую погоду.

– Ну, дождя еще не было. Я уже по дороге попала.

– А где Фиона? Она не пошла вместе с тобой?

Мне совсем не нравилось, что мама одна ходит по ночам.

– Я ей не сказала. Просто вдруг захотелось пройтись, – ответила мама. Я прошла за ней в ванную, где она сняла с сушилки полотенце и протянула мне. – Кто бы говорил – ты сама вымокла до нитки.

Я взяла полотенце и стала с силой растирать волосы.

– Где сейчас Фиона? – спросила я.

– Уехала домой. Ей что-то нужно обсудить с няней.

– Прошу тебя, больше не уходи вот так, не сказав никому ни слова.

Мама рассмеялась.

– Хорошо, мамочка.

– Ничего смешного, – возразила я, но уголки моих губ сами потянулись вверх. Потом я сдалась и заулыбалась во все лицо.

– Теперь ты понимаешь, что я чувствовала все эти годы, когда вас не было дома. – Мама подошла ко мне и поцеловала в щеку. – Ну, что, я наказана?

– Нет, но тебе придется лечь пораньше.

– Ладно, вот только выпью чашку чая.

– А я позвоню Фионе. Узнаю, как она добралась, – бросила я и направилась в свою комнату, чтобы переодеться во что-нибудь сухое.

В последние несколько дней мама ночевала дома. Мы с Фионой убедили ее в том, что она сможет лучше отоспаться в своей кровати, а из больницы в любом случае позвонят, если будут какие-то перемены.

Я позвонила Фионе на мобильник, но никто не ответил, и я набрала ее домашний номер. В трубке раздался незнакомый женский голос – видимо, няня.

– Будьте добры Фиону, – сказала я. – Это ее сестра. Она дома?

– Привет, это Карен, няня, – ответила женщина. – Фиона еще не вернулась из больницы.

– Понятно. Я думала, она уже приехала.

Я зажала телефон между плечом и подбородком, одновременно стараясь выбраться из джинсов и влезть в пижаму.

– Она звонила и сказала, что задержится, но постарается вернуться как только сможет, – объяснила Карен. – Мне сказать, чтобы она вам перезвонила?

– Да, если можно. Я попробую еще раз позвонить на мобильник. Может, она возьмет трубку.

Я дала отбой, теряясь в догадках, где может быть Фиона. Она уехала из больницы на такси и подбросила маму до дома. Я хотела спросить маму, но потом передумала – у нее и так полно проблем. В конце концов, я не обязана следить за своей сестрой. Может, она заехала к какой-нибудь подруге. Я снова набрала номер ее мобильника. На этот раз мне ответили.

Я услышала запыхавшийся голос своей сестры.

– Привет, Эрин. Все в порядке?

– Да, все отлично. А ты как? Я звонила домой, но мне ответила няня.

– Я только зашла домой. Заехала в магазин за покупками и встретила одну школьную знакомую. Мы немного заболтались – сама знаешь, как это бывает. Ты где?

– Дома. Мама тоже тут. Я просто хотела узнать, как ты добралась.

– Все нормально, – ответила Фиона. – Завтра после школы и садика заеду в кафе. Там решим, кто отвезет маму в больницу, а кто останется за стойкой. Тебя это устроит?

– Вполне. Я сама отвезу ее в больницу, если ты не против.

– Да? Ну, и отлично, – ответила сестра. – Увидимся утром.

Я уловила нотку удивления ее в голосе. Разумеется, мама и Фиона будут только рады, если я стану чаще навещать отца, но мне не хотелось это обсуждать. Я знала свою семью и не сомневалась, что никто не станет доставать меня вопросами. Они просто молча примут и одобрят мое решение.

Мама поудобнее устроилась в кресле, запахнувшись в ярко-голубой халат и зажав в руках чашку с чаем. Она кивнула на вторую чашку, которую заварила для меня и поставила на столик. Я закончила говорить с Фионой и положила трубку.

На улице было уже темно. Я включила настольную лампу и подошла к окну задернуть шторы. Мое внимание привлек рев мотоцикла. Я выглянула и увидела, как мотоцикл повернул с Бич-роуд в нашу сторону и, пролетев под уличными фонарями, остановился у кафе. За рулем сидел Керри.

Он снял мотоциклетные очки и посмотрел наверх. Его взгляд устремился на мое окно. Я стояла слишком далеко и не могла разглядеть его лица, но знала, что он меня видит. В следующий момент он крутанул газ, сдвинул ногой рычаг стартера, рванул с места и исчез из виду. Я слышала, как он свернул к мастерской. Потом мотор затих.

Я задернула шторы.

Глава 27

На следующий день я встала рано и с удивлением увидела, что мама уже полностью одета и сидит в гостиной.

– Доброе утро. Я думала, ты поспишь подольше.

– Старые привычки, – ответила мама. – Хочу помочь тебе открыть кафе.

– Это ни к чему, – возразила я. – Лучше бы посидела дома и отдохнула. Но если тебе действительно хочется…

Я подумала, что немного будничной жизни ей не помешает. Заняться делом, поболтать с посетителями – возможно, это пойдет маме на пользу.

– Я поеду с тобой, – решительно сказала мама. – Незачем мне здесь торчать одной.

К завтраку в кафе собралось немало посетителей. Я с удовольствием смотрела, как они общаются с мамой. Все спрашивали об отце, выражали сочувствие, предлагали помощь. Меня радовали их слова, и я надеялась, что они подействуют на нее благотворно. Действительно, мама стала улыбаться, а в ее глазах зажегся знакомый огонек, которого я не видела с тех пор, как вернулась в Россуэй.

Звоночек над дверью возвещал о появлении все новых клиентов. Каждый раз я поднимала взгляд, думая, что это могут быть Джо и Керри. Не знаю, что бы я стала тогда делать. Странно, но с каждой минутой во мне росла какая-то тревога.

Конечно, рано или поздно они должны были появиться. Это произошло в половине восьмого.

– Доброе утро, миссис Хёрли, – поздоровался Джо. – Какой приятный сюрприз. Сегодня вы готовите завтрак?

– Очень рад вас видеть, миссис Хёрли, – сказал Керри. – Как Джим?

– Врачи собираются вывести его из комы, – ответила мама и повернулась к Джо. – А ты что, скучал по моей стряпне?

– Ну еще бы, – кивнул Джо. Он оперся локтями на стойку, мама сделала то же самое. – Нет, я отдаю должное кулинарным талантам Эрин, но все-таки с вашими им не сравниться. – Он шутливо прикрыл ладонью рот и прошептал: – Только не говорите об этом Эрин. У нее слишком чувствительная душа.

Джо подмигнул. Мама ответила смешком, а я выдавила из себя улыбку. Керри смотрел на меня с непроницаемым лицом. Сердце у меня сжалось, но я с невозмутимым видом повернулась к Джо.

– Ах вот как, я для тебя уже недостаточно хороша?

Я попыталась произнести эти слова легким и шутливым тоном, но получилось неубедительно.

– Признай, что, когда твоя мама на посту, она королева завтраков, – заявил Джо и выпрямил спину. – И я советую хорошенько подумать тому, кто попытается свергнуть ее с трона.

Мама рассмеялась, и это заставило меня улыбнуться. Я была рада видеть ее счастливой, хотя бы на минуту.

– Садитесь, парни, – распорядилась она. – Я приготовлю завтрак, а Эрин подаст кофе.

Через несколько минут я принесла поднос с кофе, рассудив, что, как бы меня ни ненавидел Керри, ничего другого мне не остается.

– Как дети и Бекс? – спросила я, поставив напитки на стол и подчеркнуто избегая смотреть на Керри.

– Все хорошо, – ответил Джо. Когда он заговорил о семье, его лицо просветлело. – Бриз оправдывает свое имя. Бекс говорит, что она легкая как ветерок. С ней так просто управляться, словно она уже сто лет с нами.

– Бекс прекрасная мать, – вставил Керри. – У нее просто талант. Тебе повезло, братишка.

– Я очень рада. Передай Бекс, что я о ней спрашивала, – попросила я.

– Ты сама ей можешь передать, – возразил Джо, насыпая в чашку сахар. – Она хочет у вас сегодня пообедать. Мы придем к вам вместе.

– Я вернусь из больницы не раньше двух, – ответила я. – Но если мы с ней не увидимся, я потом к ней загляну.

Как раз то, чего мне сейчас не хватает, – дружеское лицо. Я помедлила у столика. Мне хотелось спросить Керри, можем ли мы с ним поговорить. Мы с ним еще многое не договорили и оба это понимали. Иначе он не стал бы торчать у меня под окном и смотреть наверх – хотя по его сегодняшнему виду этого не скажешь. Я была уязвлена, подавлена и сбита с толку. Больше того – мне казалось, что меня контролируют. Я прекрасно знала это чувство, и мне оно не нравилось. Слишком часто я терпела его со стороны Эда. Я уже хотела спросить Керри, когда мы поговорим, но он, словно почувствовав мое намерение, повернулся к Джо.

– Какие планы на сегодня? Будем собирать «Дукати»? Вчера я заметил, что надо еще немного поработать с выхлопом.

Момент был упущен. Разговор двух коллег о работе не предусматривал моего участия. К счастью, меня подозвал другой клиент, и я оставила обоих Райтов.

Минут через двадцать Керри и Джо закончили завтрак. Керри подошел к стойке. Он протянул мне банкноту в пять евро и немного мелочи.

– Поговорим потом, – сказал он.

Я взяла деньги.

– Сегодня я буду у отца в больнице. Не знаю, когда вернусь.

– Ты знаешь, где меня найти.

Он сказал это без улыбки, и по его голосу нельзя было догадаться, о чем он думает.

* * *

Больничная палата уже не выглядела такой ужасной, как в тот день, когда я вошла в нее в первый раз. Тогда меня все здесь угнетало. Мне было тяжело смотреть на отца и понимать, что я ничего к нему не чувствую. Я думала только о матери и том, что все это значит для нее.

Теперь эта тяжесть исчезла. Отец лежал, закрыв глаза, и равномерно дышал уже безо всяких трубок.

– Он полностью перешел на самостоятельное дыхание, – сообщил врач, изучив показания приборов. – Томография показала, что отек мозга спал, так что мы можем безопасно вывести его из комы.

– И как вы это сделаете? – спросила я.

– Мы дадим ему антидот против анестезирующего средства, которое погрузило его в сон, – ответил врач. – Я введу его с помощью капельницы. Сейчас наблюдаются небольшие движения в конечностях – это хороший сигнал, означающий, что он готов проснуться. Но никаких быстрых изменений ждать не стоит: пройдет не меньше шести часов, прежде чем пациент начнет реагировать на терапию.

С тех пор как я приехала в больницу и медсестра рассказала нам последние новости, мама не произнесла ни слова.

– Спасибо, доктор, – поблагодарила я вместо мамы.

– Я вернусь минут через десять, когда мы приготовим лекарство, – сообщил доктор и вышел из палаты.

Я повернулась к маме.

– Ты в порядке?

Она закрыла глаза и кивнула.

– Да, прости. Честно говоря, я немного нервничаю.

– Все будет хорошо, – заверила я, усаживая ее на стул. – Доктора знают, что делать. Они не стали бы будить папу, если бы не были уверены, что так надо.

– Я знаю.

– Давай смотреть на это позитивно, – предложила я, чувствуя одновременно жалость и тревогу. – Уверена, папе это поможет. Все будет замечательно.

Мама посмотрела на меня.

– Ты так думаешь? – спросила она. – Что все будет нормально?

– Конечно. – Я пододвинула второй стул и села рядом. – Знаю, в последнее время мы с папой не ладили, и на это были веские причины, но все меняется. – Я положила ладонь на папину руку и крепко ее сжала. – Иногда плохое ведет к хорошему.

– А иногда и хорошее к плохому, – пробормотала мама.

Я удивленно взглянула на нее.

– Что ты имеешь в виду?

– У материнской любви нет границ, – вздохнув, промолвила мама. Она повернула голову и посмотрела в окно. – Все, что я когда-то делала, имело разные причины, но смысл у всего этого был один: я люблю тебя и Фиону больше всего на свете. Ты ведь это знаешь, правда?

– Да, конечно, – кивнула я. Я не понимала, зачем она мне это говорит, но чувствовала, что ей было важно высказать эти слова и убедиться, что я их поняла. Во мне шевельнулось беспокойство. – Мама… что-то случилось?

Она закрыла глаза и вяло улыбнулась.

– Ничего такого, что должно тебя волновать. – Мама откинула волосы с моих глаз. – Это мое дело.

Я хотела возразить, но в это время в палату вернулись доктор и медсестра. Мы заговорили с врачом, но я едва могла сосредоточиться на том, что он говорил. В ушах у меня стояли мамины слова: «А иногда и хорошее к плохому». И чем больше я о них думала, тем меньше они мне нравились.

Глава 28

– Мои ребята трудятся – любо-дорого смотреть, – послышался от двери женский голос.

Керри оглянулся и улыбнулся вошедшей в мастерскую Бекс. Как всегда, она несла в слинге Бриз, бережно придерживая ее одной рукой, а другой держа за руку Шторма. Мальчик все время рвался в сторону, словно щенок на поводке.

– Привет, – поздоровался с ней Керри.

– А вот и моя красавица, – расплылся в улыбке Джо.

Он вытер руки о тряпку и поприветствовал свою семью. Все начали обниматься и целоваться. Керри тоже включили в эту церемонию: Бекс подошла к нему, поднялась на цыпочки и чмокнула в щеку. Из офиса выскочил Скип и начал неистово размахивать хвостом, пока Бекс и Шторм трепали его за уши.

– Как дела, Бекс? – спросил Керри, поцеловав Бриз в головку. – И как наша маленькая принцесса?

– Эй, и меня тоже. Я тоже принц. – Шторм потянул его за брюки.

Керри схватил и поднял его на руки.

– Привет, дружок. В смысле, принц Дружок.

– Я прихватила кое-что поесть. – Бекс показала сумку. – Сэндвичи, пиво и пирог. Мы можем посидеть на пляже.

– Мы освободимся через пять минут, – пообещал Джо.

– Так, что тут у нас намечается? Гулянка? – Макс вышел из кабинета на лестницу и стал спускаться вниз. – Бекс, здравствуй, милая. Как жизнь? – Он поднял на руки внука. – Если я правильно понял, Джо понадобится перерыв?

– И Керри тоже, – вставила Бекс.

– Ага, понятно. – Макс подмигнул невестке. – Меня, значит, не приглашают.

– Ну что вы, мы всегда вам рады, – заверила его Бекс.

Макс покачал головой и улыбнулся.

– Да ладно, я просто дразнил. Останусь на посту. – Он кивнул Керри и Джо. – Давайте, топайте, пока я не передумал.

На пляже было тихо и безветренно. Они устроились на одеяле, которое Керри прихватил с собой вместе с зонтом. Раскрыв зонт, он воткнул его в песок и подпер со всех сторон камнями.

– Будет тень для малышей, – объяснил Керри.

Он вынул из кармана теннисный мячик и бросил Скипу, который радостно бросился за ним вдогонку.

– Развлекайся, братишка, – пробормотал Джо, взяв к себе Бриз и укачивая ее на руках.

– Эй, смотрите. – Бекс прищурилась на солнце и заслонила глаза ладонью. – Кажется, это Шейн Кин. Он идет к нам.

Керри поднял голову. Действительно, муж Фионы вразвалку шагал по песку, направляясь в их сторону. Керри внутренне напрягся – автоматическая реакция, выработавшаяся у него на полицейских со времен бунтарской юности.

Керри обменялся взглядом с Джо, и тот пожал плечами.

– Понятия не имею, – ответил он на незаданный вопрос.

– И я тоже, – отозвался Керри.

Шейн Кин подошел к Райтам.

– Керри. Бекс. Джо. – Он по очереди кивнул всем троим и улыбнулся Шторму.

– Все в порядке, Шейн? – с беспокойством спросил Джо.

– Кто-нибудь из вас видел сегодня Ройшн Маршалл?

Все недоуменно посмотрели друг на друга. Бекс покачал головой.

– Боюсь, что нет. Честно говоря, я с ней вообще уже давно не виделась.

– И я тоже, – вставил Джо. – Что-то не так?

Шейн смотрел на Керри, ожидая его ответа.

– Нет, я ее не видел, – ответил Керри.

Он перевел взгляд на Скипа, который уже потерял интерес к теннисному мячику и с лаем носился по воде.

– Когда ты видел ее в последний раз? – спросил Шейн.

Керри нахмурился.

– Кажется, пару дней назад. Встретил где-то на улице. Точно не помню.

– Что случилось? – спросила Бекс, вставая с места.

– Не волнуйтесь, – ответил ей Шейн. – Просто сегодня ночью она не ночевала дома. Утром ее мать позвонила в участок и сообщила о ее исчезновении.

– О господи! – воскликнула Бекс.

– Ее телефон отключен. Никто не может с ней связаться, – добавил Шейн.

– Надеюсь, с ней все в порядке. – Джо встал рядом с Бекс и обнял жену за плечи. – Ты уже с кем-то говорил?

– Мы опрашиваем жителей, – ответил Шейн. – Я позвонил в мастерскую, и твой отец сказал, что вы здесь.

– А когда ее видели в последний раз? – спросила Бекс.

– Вчера вечером. Ее родители думали, что она дома, но когда она не вышла к завтраку, они забеспокоились. Ее кровать была не застелена. Дайана начала звонить знакомым. Ройшн никто не видел. Ладно, мне пора идти. Если что-нибудь узнаете, позвоните мне.

– Да, конечно.

– Хорошо, Шейн. Пока.

– Ужасно, если что-то случилось с Ройшн, – пробормотала Бекс, когда Шейн ушел. – Ее семья этого не переживет.

– Да ничего с ней не случилось, – возразил Джо. Он протянул Шторму пакетик с соком. – Садись рядом, Шторм. Вот молодец.

– Почему ты так уверен? – спросила Бекс.

Джо пожал плечами.

– Просто знаю, что ничего не случилось. Наверное, она была не в духе и куда-то уехала. В последнее время Ройшн сама не своя.

– Да, но она должна была предупредить мать, – возразила Бекс. – Ты представляешь, через что пришлось пройти Дайане? Она уже потеряла одного ребенка, а потерять второго…

– Давайте не будем опережать события, – предложил Керри. – Джо прав. Ройшн могла уехать с другом и все такое.

– Можешь не сомневаться, она скоро появится, – заверил ее Джо.

– Ты не думаешь, что это как-то связано с возвращением Эрин? – спросила Бекс. – Джо, ты ведь сам говорил, что они с Ройшн крупно поссорились на улице. В чем там было дело?

– Спроси лучше у Керри, – ответил Джо.

Керри промолчал. Ему не хотелось выдавать секреты Эрин. Но он чувствовал, что Бекс и Джо ждут от него ответа.

– Я не имею права об этом говорить, – произнес он наконец. – Это личное дело Эрин и Ройшн. Не мое. К тому же я сам не уверен, что знаю всю правду.

Ему было неприятно скрывать что-то от Джо и Бекс. Он мог бы доверить им свою собственную жизнь, но считал себя не вправе нарушить доверие Эрин, даже если не одобрял ее поступков.

– Бесполезно у тебя что-то выпытывать, – хмыкнул Джо. – Я тебя знаю. В таких случаях ты нем как могила.

– Нет, постойте, – вмешалась Бекс. – Если это как-то связано с исчезновением Ройшн, ты обязан рассказать.

– Ничего подобного, – возразил Керри. – Я уже сказал – это не мое дело.

– Братишка прав, – подтвердил Джо к большому облегчению Керри. – Не будем об этом. Ройшн скоро вернется. Наверное, она нашла какого-нибудь парня и провела всю ночь, занимаясь…

– Ладно, ладно, – перебила его Бекс. Она кивнула на Шторма. – Потише.

– Папа, ты не должен говорить при мне неприличные вещи! – подтвердил Шторм.

– Как скажешь, – улыбнулся Джо.

Он взъерошил волосы сыну.

Пляжное настроение у всех быстро улетучилось. Новость об исчезновении Ройшн произвела на Керри угнетающее впечатление, и он не сомневался, что остальные разделяют это чувство.

– Я схожу к Эрин, – сказал он наконец, поднявшись с места. – Сообщу ей, что случилось. Отведете Скипа в мастерскую?

– Без проблем, – ответил Джо.

В кафе царило послеобеденное затишье. В уголке сидела только пара пожилых женщин, пивших чай. Когда Керри вошел, Эрин стояла за стойкой и о чем-то беседовала с Фионой. Судя по их встревоженным лицам, они уже знали новость. Когда он подошел к кассе, обе оглянулись.

– Керри, ты слышал про Ройшн? – спросила Эрин.

– Да, Шейн нам рассказал. Я как раз шел сообщить тебе.

– Это ужасно, – мрачно заметила Фиона. – Не понимаю, куда она могла пропасть.

– Сейчас все задаются этим вопросом, – ответил Керри. – Но давайте не будем торопить события. Я уверен, что она вернется.

– Надеюсь, – вздохнула Фиона. – Шейн говорит, что ее мать в отчаянии. Пришлось вызвать врача, чтобы он дал ей успокоительное.

– Несчастная женщина, – пробормотал Керри.

Он взглянул на Эрин. Ему показалось, или на ее лице промелькнула гримаса недовольства?

– Я, пожалуй, пойду. – Фиона взяла ключи у Эрин. – Мне надо посидеть с мамой в больнице, пока папа не очнулся.

– Есть какие-нибудь новости? – спросил Керри.

– Пока нет. Я только что от папы, – сообщила Эрин. – На это уйдет время.

– Увидимся вечером. – Фиона обняла сестру и быстро направилась к двери.

– Позвони, если будет что-то новое, – бросила вдогонку Эрин.

– Я хотел с тобой поговорить еще до того, как узнал про Ройшн, – заметил Керри.

– А я отправила тебе сообщение, – ответила Эрин.

– Знаю. – Керри спрятал руки в карманы, боясь, что не выдержит и прижмет ее к себе. Его тянуло к Эрин как магнитом. Но каждый раз, когда он вспоминал о ее прошлом, ему становилось не по себе. – Я пытался переварить то, что ты мне сказала. Насчет ребенка. Много об этом думал.

– Пойдем на кухню, – предложила Эрин, покосившись на сидевших в углу посетительниц.

Керри прошел следом за ней. Он ждал, пока Эрин заговорит. Какое-то время она молчала, подбирая нужные слова.

– Все это я сделала из-за любви, – произнесла она наконец. Ее голос звучал спокойно, но Керри чувствовал, с каким усилием ей давалось каждое слово. Она продолжала: – Я поступила так, как считала правильным на тот момент.

– А сейчас? Ты тоже так считаешь?

– Неважно. Что сделано, то сделано.

– И ты не хочешь ничего изменить?

– Нет. Я не могу. Это только причинит всем боль. В наших семьях и так было слишком много боли. Я этого не хочу. И не допущу.

Он увидел слезы в ее глазах. Эрин отвернулась и быстро заморгала, стараясь стряхнуть их с ресниц. Керри твердо решил, что ни за что к ней не прикоснется, но уже через секунду взял ее за плечи и повернул к себе.

– Как далеко ты готова зайти, чтобы этого не допустить? Чтобы скрыть правду? – Эрин не ответила. Она всхлипнула и вытерла слезы с лица. – Господи, Эрин, скажи мне, что ты не имеешь никакого отношения к исчезновению Ройшн!

Сквозь слезы у Эрин вырвался смешок. Она глубоко вздохнула, продолжая вытирать заплаканные щеки.

– Думаю, мне стоит задать тебе тот же вопрос, – заметила она. – Боже мой, в какой кошмар все это превратилось.

– Ты не ответила на мой вопрос.

– И ты тоже. – Эрин вытерла последние остатки слез. – Разумеется, я не имею к этому отношения.

Она склонила голову набок, ожидая его ответа.

– Я тоже.

– Хорошо, вот и разобрались.

– А что с Эдом? – Он с трудом выдавил из себя этот вопрос.

– В смысле?

– В смысле – что у вас за посиделки? Я видел, как вы уехали вместе вчера вечером.

– С Эдом у нас ничего. – Он почувствовал, как ее плечи обмякли под его ладонями. – Это была последняя отчаянная попытка починить наши отношения. И точка.

Керри почувствовал облегчение.

– Отлично.

– И что теперь? Что дальше?

– Это не самый легкий вопрос, – возразил Керри. – Мне стоило большого труда просто прийти сюда.

– Ты любишь делить все на черное и белое, как будто каждую вещь можно взять и положить на полочку, – заметила Эрин. – Но в жизни так не бывает. Не только в моей, но и в твоей.

Над дверью прозвенел колокольчик.

– Поговорим об этом позже, – сказала Эрин. – У меня посетитель.

Она быстро поцеловала его в губы. Внутри Керри все кричало, что не нужно отвечать тем же, но он не удержался. В конце концов, это был совсем легкий поцелуй.

– Встретимся вечером? – спросил он.

– Я тебе позвоню. Мне нужно будет сходить в больницу. Не знаю, как пойдут дела у папы.

– Ясно.

– Мы обязательно с этим разберемся, – добавила она. – Обещаю.

Керри проследил взглядом за Эрин, направившейся к новому клиенту. В глубине души ему хотелось верить, что они действительно смогут с этим разобраться, хотя разум твердил ему совсем другое. И он не знал, чей голос победит.

Глава 29

Я всю жизнь ненавидела отца за то, что он заставил меня сделать. Вернее, за то, что я должна была сделать. Но моя ненависть была чувством девочки-подростка, которая и без того находилась в плохих отношениях со своим отцом. Требование сделать аборт просто порвало между нами последнюю связь. В результате я бросила своего ребенка и возненавидела отца еще больше.

Долгие годы я разжигала в себе эту ненависть. Каждый раз, когда пламя начинало угасать, я подливала масла в огонь. Гнев на отца помогал мне выжить. Я боялась, что без этого просто сломаюсь от горя. Я потеряла не только Найала, но и дочь. И во всем были виноваты Дайана и отец. Я ненавидела их всей душой: это давало мне силы бороться дальше.

К городской больнице я шла как в полусне, полностью погрузившись в свои мысли и чувства. Теперь, когда жизнь папы висела на волоске, мое прежнее отношение к нему приводило меня в ужас. Если он умрет, наш разрыв так и останется в душе глубокой раной, которая никогда не заживет. Я не хотела упустить шанс на примирение. Любовь, жизнь, семья – бесценны. Даже тот жестокий выбор, перед которым меня когда-то поставили, не может это отменить. Все это время я чувствовала себя хозяйкой положения: я сама решала, какими у нас будут отношения. Но теперь ситуация вышла из-под контроля, и я чувствовала себя испуганной. Я вдруг поняла, что в глубине души уже давно хотела помириться с отцом, но откладывала это на потом, думая, что время на моей стороне. А сейчас времени больше не было.

Я очень хотела, чтобы папа выздоровел. Чтобы он простил меня за мою холодность, за бесчувствие, за непонимание того, что на самом деле он всегда хотел только добра. Что бы отец ни делал, он делал это ради меня. Он любил меня – по-своему, но любил. А я любила его.

Я ускорила шаг. Мне хотелось как можно скорее попасть к нему в палату. Нельзя терять время. Его всегда так мало, и оно бесценно.

Войдя в отделение интенсивной терапии, я торопливо оглядела комнату. Три другие койки были пусты. Папа лежал у окна. Медсестра писала что-то за столом. Она подняла голову и улыбнулась мне.

По обе стороны от папы сидели мама и Фиона. У них был усталый вид. Судя по всему, за последние несколько часов ничего не изменилось.

– Я закрылась пораньше. В кафе ни души. Как он? – спросила я, подходя к кровати. В этот момент у папы дернулась нога. Я взглянула на маму и сестру. – Вы видели?

– Да, так уже было несколько раз, – ответила мама. – Это хороший знак. Непроизвольные движения. Значит, он уже не в такой глубокой коме.

Я ухватилась за ее слова. Кома. Он еще в коме.

Фиона похлопала по свободному стулу.

– Садись, – предложила она. – Следующие двадцать четыре часа будут критическими. Чем скорее он очнется, тем лучше.

– А каковы долгосрочные… – Я подыскивала нужное слово. – Долгосрочные прогнозы?

– Никто не может сказать ничего определенного, пока папа не придет в себя, – ответила Фиона.

Меня удивляло, как стремительно менялись мои чувства к отцу. Я присела на стул, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям.

Видимо, на какой-то момент я задремала – это был настоящий подвиг, если учесть, насколько жестким был пластиковый стул, – и Фиона разбудила меня, толкнув под локоть.

Вокруг царила какая-то суета, мама звала к нам медсестру.

Папа размахивал руками. Его глаза быстро двигались под веками. Время от времени он издавал какой-то неразборчивый звук.

Наконец он открыл глаза и уставился перед собой невидящим взглядом.

– Джим! Здравствуйте, Джим, – произнесла медсестра, наклонившись над койкой. – Вы меня слышите?

Папа на мгновение задержал на ней взгляд, но его глаза тут же закатились под веки, которые так и остались в полуоткрытом состоянии.

Медсестра объяснила, что все в порядке и что у него часто могут повторяться подобные реакции. В конце концов, отец должен проснуться от очень глубокого сна. С каждым разом его состояние будет все стабильнее.

– Я буду рядом, – добавила она, снова отходя к окну. – Если он снова зашевелится, говорите ему что-нибудь мягкое и успокаивающее. Я сообщу доктору.

Ее улыбка меня успокоила. Она знала, что происходит. В этом не было ничего необычного.

Какое-то время мы сидели, внимательно следя за папиным дыханием и сопровождавшими его легкими движениями. Я вспомнила о Ройшн.

– Фиона говорила тебе про Ройшн? – спросила я у мамы.

– Да, – ответила она. – Уверена, с ней все будет в порядке.

– Дайане колют успокоительное, – добавила я.

Мне бросилось в глаза сходство между состоянием Дайаны и моего отца.

– Везет ей, – пробормотала мама.

Это замечание было совсем не в ее духе. Я покосилась на Фиону, и та удивленно пожала плечами.

– Ройшн пора бы появиться, – возразила я. – Прошло уже больше суток. Шейн тебе ничего не говорил? Ее еще не нашли?

– Пока нет. Он недавно звонил, сказал, что будет работать допоздна. Полиция расширила район поисков. Теперь ее официально объявили в розыск.

– Господи, надеюсь, с ней все в порядке, – пробормотала я. – Что бы между нами ни было, я не хочу ей ничего плохого.