Тарнат пляшет с Эвриалой, та запрокидывает голову и смеется его шуткам. Танцуют еще и другие, а остальные предпочли постоять возле стола с едой и напитками и выпить да закусить.

– Не стоит о них в такой приятный вечер, – добавил он.

– Ну отчего же, расскажи, – попросила Аэлло, не сводя сияющих, заинтересованных глаз. Страг уже не в первый раз отметил, что глаза гарпии похожи на зеркала.

Поединщик пожал плечами.

– Да как-то все сразу. Эта история с разбойниками, посланцы короля, Теонард, с которым теперь в ссоре…Араона хорошо бы проведать, кстати где он?

– За целителя не волнуйся, он спит, – заверила гарпия. – Вроде бы ему легче. Кстати, а что там произошло между тобой и Теонардом? Отчего он такой взвинченный?

– Я просто вернул себе Осколок. Я имею на него право, он мне дорого достался.

Они продолжали кружиться под музыку, руки циркача лежат на талии Аэлло, он чувствует под тканью платья ее кожу, от которой исходит тепло.

– Мне он тоже достался непросто, – заверила гарпия. – И всем нам, как я поняла. Просто Теонард говорил, что ты забрал Осколок, грозив ему смертью.

Она заглянула в зеленые глаза поединщика.

– Это правда?

Страг спокойно выдержал ее взгляд.

– Я всего лишь применил к Теонарду его же метод. Просто зашел с другой стороны.



***

Поединщик и не знал, что среди ночи дерево эльфийской Хранительницы выглядит настолько красиво и ярко. Нет, он и раньше видел ночью в окно, что листья на ветвях Дерева мерцают разными цветами. Но никогда еще не наблюдал эту красоту вблизи.

Ветви светятся зеленым, золотистым и фиолетовым. Огоньки не просто горят, а перемещаются – светятся сами листья и цветы на ветвях, да еще и в ночном воздухе летают десятки светлячков. Теперь Страг смотрит на это эльфийское чудо, не в силах отвести глаза.

Музыканты отправились с ними, и теперь задорно играют, позволяя танцевать тем, кто хочет, а остальным просто слушать и наслаждаться музыкой.

Сияние Дерева разгоняет темноту. Хранители разбились на двойки-тройки, каждая о чем-то беседует, слышатся голоса, изумленные возгласы, громкий задорный смех.

Очень скоро появился мелкинд, на груди на ремнях подвешен деревянный поднос, там поблескивает множество склянок. Невысокий, светловолосый, в распахнутом плаще, да еще и с этими склянками, что сияют и светятся, он выглядит забавно и волшебно – под стать эльфийскому Дереву с сияющими ветвями, а также светлячкам, что бесшумно роятся в воздухе.

– А вот и наш колдун! – хохотнул Лотер, указывая покрытым шерстью пальцем на мелкинда. – Принес оружие массового поражения, чтобы нас всех зажарить, но притворяется, что устроит фейерверк.

– Сам ты колдун, – сказал Виллейн уязвлено. – Я – маг! Колдуны – злые.

– А ты, значит, добрый, – с дружеским сарказмом заметила Брестида.

На ней все те же кожаные доспехи, но теперь она набросила сверху красивый плащ из зеленого шелка. Рыжие волосы струятся по плечам, привлекая внимание мужчин.

– Да я, скорее, опасаюсь тебя, а не нашего Лотера, – сказала она. – Он если меня и сожрет, то в открытую, а ты – пустишь в меня огненный шар, когда я отвернусь.

– Кстати, Лотер, ты как насчет меня сожрать? – спросила амазонка с двусмысленной улыбкой, легонько проводя пальцами по его волосатой груди.

– Брестида, ты просто неотразима, но я уже сегодня съел пару девчонок, – лениво отозвался оборотень.

– Напрасно перебил себе аппетит, – заметила она с укором. – Этот дом с багровыми фонарями до добра не доводит.

Мелкинд взял один из пузырьков, вытащил пробку. Понюхав содержимое, он выплеснул светящуюся зеленую жидкость, и она зависла в воздухе. Виллейн вскинул руки, губы зашептали заклятие. В небо ударил ослепительный фейерверк, похожий на огромные виноградные грозди.

– Ого! – вырвалось у Тарната. – Вот это зрелище! Похоже, наш маг сегодня в ударе!

Разноцветные фейерверки вспыхивают и гаснут высоко над головами Хранителей, затмевая луну и звезды. Распускаются огромными сияющими цветками, раскидывают сверкающие лепестки и тают в темном ночном воздухе.

На смену цветам пришли ярко-зеленые драконы. Гигантские сверкающие огнями ящеры машут крыльями, каждый изрыгает пламя, и оно превращался в сияющий дождь. Эти, похожие на падающие звезды капли, не долетают до земли, а растворяются в ночном небе.

При виде дракона Аэлло испуганно охнула.

– Страфадский вихрь! – вырвалось у нее.

Девушка вся напряглась, словно приготовилась к бою. Но потом на лице проступило удивление. Испуг пропал из глаз, она одобрительно захлопала в ладоши.

Хранители встречают фейерверки дружными возгласами одобрения и радости. Страг видел, как мелкинд сосредоточенно берет с подноса одну склянку за другой, выплескивает в воздух перед собой и что-то шепчет. В тот же миг над головами в оглушительной вспышке начинают рождаться все новые и новые замысловатые, дышащие магией и красотой фигуры. Они парят в темном небе, а затем бесследно исчезают.

– Как это божественно красиво! – прошептала стоявшая рядом с поединщиком гарпия.

Светлые, как выбеленный солнцем лен, курчавые волосы красиво рассыпались по спине, на них мерцают отблески огненных фейерверков.

– Я никогда раньше ничего подобного не видела. Виллейн – настоящий маг! Молодчина!

– Я тоже, – признался Страг. – Всю жизнь прожил в медвежьем углу, никаких тебе фейерверков.

Он посмотрел на стоявшую рядом девушку со сложенными за спиной крыльями.

– А ты какая-то сегодня спокойная и мирная, – сказал он с улыбкой. – Куда же подевалась язвительная Аэлло, которая норовит делать всем все наперекор, нашкодить, и вообще – норовистая, как необъезженная кобылка?

– Еще раз назови меня кобылкой, – сказала гарпия холодно, – и получишь копытом.

Она допила оставшееся в стакане вино, ее миловидное лицо раскраснелось еще больше.

– Страг, я что-то устала или не знаю…в общем, неважно себя чувствую. Ты не мог бы проводить меня домой? Я не против прилечь. Ты не подумай ничего такого…Просто действительно валюсь с ног.

– Да без проблем, – сказал Страг. – Идем.

Девушка одарила его нежной, усталой улыбкой. Она вдруг рухнула, и циркач без труда подхватил ее бесчувственное тело.

– Эй, Страг! – донесся обеспокоенный голос Эвриалы. – С Аэлло все в порядке?

Поединщик широко улыбнулся, помахал рукой.

– Пойду уложу ее спать!

Раздался сочный хохот ворга и женский смех – Селина, Брестида и Каонэль прыснули одновременно.

– Ага, давай-давай! – поддержал Лотер. – Завтра вас разбужу! Страг, ты там полегче, она еще подросток!

– Не надо его учить, – прокаркал Керкегор наставительно, отблеск полыхнувшего в небе огня на миг ярко осветили его пернатое лицо с вытянутым клювом. – Они уже взрослые.

Поединщик молча шел в сторону замка мимо башни Теонарда. На миг повернулся и заметил фигуру арбалетчика, что направляется к остальным. Вспыхнувший в небе фейерверк осветил его лицо, и Страг поймал на себе его исполненный вражды взгляд.

Теонард пошел дальше, его встретили шумными приветствиями, а в небе по-прежнему расцветали и гасли огненные цветы.

Страг и сам почувствовал, как наваливается усталость.

Дойдя до замка и уложив Аэлло спать, он проверил, все ли в порядке с Араоном. Целитель спит на полу, возле погасшего камина, с толстой кожаной книгой в обнимку.

К лицу вернулся розоватый цвет, дыхание размеренное, спит как младенец. Крепко прижимает книгу к себе, точно добытое в бою сокровище. Приложив ему ко лбу ладонь, циркач удовлетворенно отметил, что жара нет. К коже на лице вернулся естественный цвет.

Выпив стакан воды, Страг поднялся к себе и уснул, едва голова коснулась подушки.

Глава 14

Страг почувствовал близость женщины, нежный аромат ее молодого крепкого тела. Его кто-то начал легонько трясти за плечи, а потом – пару раз осторожно назвал по имени.

Поединщик резко открыл глаза. Они тут же сузились до щелок в попытке рассмотреть того, кто нарушил сладкий сон.

Над ним нависает женское лицо. Нежные черты, теплый, добрый взгляд. Черные волосы заплетены в узел на затылке. Эвриала в своем всегдашнем незатейливом платье, которое, однако, придает шарма.

Горгона нависла над поединщиком, тяжелая грудь натянула ткань платья, и Страг даже сквозь остатки сна ощутил зовущий, сладкий аромат ее тела.

Сон слетел моментально. Он сел и спустил ноги с кровати. Сердце сильно бьется от резкого пробуждения. Волосы со сна торчат в разные стороны. Бросив взгляд на окна, он заметил, что оттуда льется рассвет. Серые лучи падают на висящие секиры и кинжалы на стене и на вертикально стоящую доску в зарубках, что служит мишенью.

– Черт, уже утро, – проговорил он едва слышно, обращаясь сам к себе.

Потом поднял глаза на горгону. В глазах женщины нетерпение, видно, что волнуется и просто так будить бы не стала.

– Эвриала, что стряслось?

Она выглядит бодрой, как будто сейчас вовсе не предрассветный час, и она успела вволю поспать.

– Там Лотер и Гнур, – сказала горгона робко. – Хотели сами пройти и тебя разбудить, но я не позволила.

– Гвоздь мне в пятку, – пробормотал он. – Какая нелегкая принесла их ни свет, ни заря?

– Страг, – сказала горгона терпеливо, при этом взгляд ее стал мрачен, – они говорят, в Цитадель пришли еще зараженные. Выглядят, как и Араон тогда. У них на коже темные пятна, они все горят. Сами бледные, как мел.

– Мелкинда позвали? – спросил поединщик, радуясь, что хотя бы одеваться не надо – вчера рухнул на кровать и уснул прямо в одежде.

– Лотер уже побежал к Виллейну, – кивнула горгона. На лбу пролегли пара морщин от беспокойства. – Внизу ждет только Гнур. Я пойду с вами.

– А какого черта тут делает Гнур? – спросил резко Страг. – Чего ему не спится в своей новой Резиденции? Ходит, понимаешь, в такую рань…

– Эти двое зараженных, – пояснила Эвриала с печалью в голосе, – они – гоблины. Гнур…гм… он очень расстроен. Очень.

Страг скривился, точно откусил сочную мякоть лимона, подумал, что слово \"расстроен\" тут вряд ли подходит. Эвриала, как всегда, тщательно подбирает выражения, старается смягчить. Он сунул за пояс пару метательных ножей.

– Ладно, пошли. Спасибо, что разбудила сама, а не впустила этих раздолбаев. Я бы их спросонья, наверное, поубивал. Гнура – так точно. А из шкуры бы сшил сапоги. Потом, наверное, бы передумал, но нечего лезть под горячую руку. Кстати, сапоги из шкуры гоблинов – такие хорошие! Не сапоги, а мечта. Им же сносу не будет…

– Как ты можешь такое говорить? – охнула горгона. – К тому же Теонард же придумал новые правила, забыл? Они запрещают убивать. И красть тоже.

– Ах да, – кивнул Страг, проходя мимо статуй воинов в коридоре.

Под подошвами сапог простучали ступени винтовой лестницы, и он спустился на первый ярус. Крылатая Хранительница проследовала за ним неотступно.

– Правила – дело нужное. Но все же новые сапоги…гм…не помешают.

Эвриала покачала головой, лицо сделалось скорбным.

– Нам только ссор не хватало. Мы должны быть заодно.



***

Снаружи уже рассвело, в робких утренних лучах величественно стоит Зал Советов. Даже сейчас выглядит гордо и грандиозно. Вокруг, как детеныши, видны Резиденции Хранителей. Там просыпаться не торопятся – Страг решил, что гулянка после его ухода вчера была еще долгой.

Все трое идут молча. Поединщик и горгона посмотрели на Гнура. Тот шлепает сапогами по поверхности каменного плато и бормочет, мол, все мечтают изничтожить его древнюю и мудрую расу, притесняют, а вот теперь кто-то заразил их чумой. Добро бы эльфов или птерингов, у них по восемь жен, ничего не стоит наплодиться.

От злости то хватается за рукоять крашара, то чешет ярко-красный, как восходящее солнце гребень на голове, словно проверяет, на месте ли, и не похитили ли враги его последний предмет гордости в этом жестоком и несправедливом мире.

Наконец, Эвриала не выдержала, сказала с упреком:

– Гнур, хватит жаловаться! Тяжело бывает всем! Вылечим мы твоих сородичей! Араон ходил в лес к Поломанной роще, сказал, что нашел нужные травы, и теперь приготовить целебное зелье будет несложно!

– На твоем месте я бы тоже радовался, – поддержал Страг.

– Это чему же? – спросил Гнур, прищурив левый глаз со шрамом и едва не подпрыгнув, как ужаленный. – С какой стати радоваться?!

– А что заразу обнаружили вовремя, и теперь есть возможность ее придушить, – пояснил циркач. – Твоих сородичей вылечим. А ты уже ходишь хмурый, как будто – последний гоблин на земле. В конце концов, мы все здесь Хранители. Друг друга поддерживаем.

Гоблин с отвращением сплюнул.

– Это вы с Лотером и Теонардом друг друга поддерживаете. Плюс еще Аэлло, Брестида и птеринг да остальные – все спелись да снюхались! А до гоблинов вам дела нет! Вон, Резиденцию еле уговорил построить…А ведь, если бы не мы, кто знает, стояла бы сейчас Цитадель?!

– Прекрати истерику, Гнур! – прикрикнула Эвриала.

Страг от злости стиснул в кулаке шарики так, что аж выскользнули. Пришлось наклоняться и собирать по траве.

– У всех здесь равные права и возможности! – сказала горгона с укором. – А если не тебе все делают первому, ну извини! Нас тут семнадцать, Теонард и так разрывается, чтоб угодить Хранителям, да еще и пришлым жителям Цитадели. К тому же, банши, Аэлло и я – до сих пор без Резиденций! И тахаш тоже!

– Надо было выбирать главным меня, – отрубил гоблин, вытаскивая из-за пазухи косматой жилетки жестяную коробочку с узорами. – Я мудрее, справился бы лучше Теонарда.

Страг фыркнул.

– Лучше подумай, где разместишь своих новоприбывших. У меня не лазарет.

Гоблин вскинул голову, глаза возмущенно сверкнули.

– Естественно, я предоставлю им крышу над головой!

Вытащив из коробочки кусочек коричневой массы, закинул его в рот и принялся жевать, всем видом показывая, что продолжать дискуссию не желает.

Они уже вышли из Круга Резиденций. Вокруг плотной стеной тянутся дома, бараки да мастерские. С крыш смотрят резные коньки. На веревках во дворах покачивается на ветерке белье. Улицы иногда перекрещиваются, видны постройки на соседних – готовые и те, что еще не закончены.

Пронзительно кричат петухи. Со всех сторон раздается стук молотов, слышно, как пилят бревна и доски – кто-то с утра пораньше продолжил работу, спешно достраивает жилье. Скоро откроются лавки, станут зазывать покупателей. Цитадель начинает походить на гудящий улей, где каждая пчела занята своим делом.

Вкусно до одури пахнет свежим хлебом и сдобными пирогами. Поединщик невольно облизнулся, и чтобы отвлечься, стал вслушиваться в долетающий с моря ветер, крики чаек, как будто понимает их птичий язык.

Их догнал Лотер с собственными портками в зубах. На ходу хрястнулся головой о дорогу, и поднялся уже в облике человека. Быстро натянул портки, пока Эвриала демонстративно отворачивалась. Кончики ее ушей запылали.

– Я бы на твоем месте давно уже с катушек слетел, – признался Страг оборотню. – Вот так биться башкой каждый раз, когда хочется перекинуться…Да там, наверное, уж от мозгов ничего не осталось…

Ворг зыркнул на него.

– Поговори у меня, – бросил он. – Можно подумать, тебе в цирке во время боев не били по голове. Да у мужчины это должно быть самое крепкое место. У меня, к примеру, это еще и оружие – кого хошь разорву клыками. Так что не надо про голову.

– Извините, что перебиваю интеллектуальный разговор, – вмешалась Эвриала, – но ты почему один? А где Виллейн?

– Да! – веско поддакнул Гнур. – Где мелкинд, едрена-матрена? Почему не пришел? Он что, лечит всех, но только не гоблинов?!

У него от злости кровь прилила к щекам, и те пошли густыми красными пятнами. Гнур лапнул рукоять крашара на поясе, потащил из ременной петли, но Лотер удержал.

– Да успокойся ты! Мелкинду нужно время, чтоб собрать амулеты. Сам знаешь, вечно ходит обвешанный, без них из башни не выйдет. Пока нацепит все это барахло....

– Пока нацепит да догонит, мои сородичи умрут!

Горгона и ворг со Страгом обменялись многозначительными взглядами. Никогда еще не видели, чтобы Гнур так переживал. Да не показушно, как делает всегда, а чтобы вот так искренне.

Миновав сначала одного кольцо поселенцев, а потом и второе, где уже дома попроще и победнее, вышли к окраине.

Городок уже проснулся, улицы заполонили люди. Иногда встречаются гномы, что поднялись с утра пораньше, да гоблины – низенькие с северные и рослые с юга.

Глаза любопытствующих скользят по Хранителям. Многие слышали про Золотой Талисман, некоторые собственными глазами видели, как Хранители возводили Резиденцию гоблину.

Видели, как земля вспучивается, и наружу поднимается просторный трехъярусный дом с множеством подпорок и лестницей, идущей вокруг по всему диаметру, точно гигантский побег плюща.

Люди невольно провожают Страга, Гнура и Лотера с горгоной взглядами, полными любопытства. Гномы и гоблины на них даже не смотрят – давно привыкли.



***

Когда подошли к самой окраине, впереди показалась толпа зевак. Они окружили группу амазонок, точно кружащая над полем битвы стая ворон. Десяток красивых, притягивающих взор воительниц стоит плотным кольцом вокруг невзрачной телеги, никого не пропускает.

Что именно на телеге, отсюда не видно, но Лотер с его острым ворговским зрением сумел рассмотреть два укрытых рогожей тела. Потянув носом, поморщился.

– Пахнет гнилью, – сказал он Страгу едва слышно, так, чтобы не услышал идущий в стороне гоблин.

Поединщик кивнул. Те двое лежат, не шевелясь, будто уснули.

– Не рад он будет, Гнур, – сказал тихо Лотер снова, – ох, не рад…

Лошадь с хрустом жует овес из подвязанной к морде торбы. Фыркает, машет хвостом, отгоняя назойливых мух и косится на амазонок большими карими глазами.

Здесь уже и Теонард, хмурится, переговаривается с Брестидой. Амазонка кивает в ответ. Ее глаза, еще зеленее, чем у Страга, в рассветных лучах выглядят парой изумрудов, разве что не светятся, как у Каонэль.

Лотер пошел сквозь толпу. Перед ним расступаются, а кто в страхе шарахается, глядя на лицо с торчащими клыками и падающие на плечи черные космы. Он полугол, спину, плечи и грудь покрывает густой покров шерсти. Он сам, скорее, похож на зверя в человеческом облике.

На Страга тоже бросают пугливые взгляды, замечают его торчащие из-под волос эльфийские уши, испещренную шрамами переносицу.

Угрюмого и низкорослого Гнура не заметили бы вовсе, если бы не ярко-красный гребень жестких волос. После недавней стычки гоблина с человеком из-за строительства дома на чужом участке гоблинов помнят слишком хорошо – особенно то, что тот гоблин потом и зарезал того самого человека.

Хранители подошли к амазонкам, девушки в легких кожаных доспехах с саблями в руках тревожно смотрят по сторонам, готовые отгонять собравшихся зевак.

– Где, наконец, Виллейн? – спросил Теонард с нетерпением. – За ним кто-нибудь пошел?

– Да здесь я, здесь, – раздался сварливый голос мелкинда.

В компании воргов из стаи Лотера он протиснулся сквозь толпу. Зеваки расступаются, но по лицам видно, что спешат убраться с пути оборотней, чем уступить дорогу невзрачному и невысокому существу в плаще.

– Не мог же я прийти сюда в домашнем халате, правда? Мне нужны мои амулеты, и вам, кстати, тоже. Без них помочь не смогу… А вообще, – добавил он, зевая во весь рот, – вставать в такую рань – противоестественно. Мне надо сперва принять ванну… Выпить чашечку бодрящего зелья… Теонард, честное слово, ты бы позвал уже в Цитадель лекаря. Я не смогу лечить всех страждущих. А вдруг какая эпидемия?

– Подумаю непременно, – пообещал Глава Совета. – Посмотри на этих двоих. Похоже, что они....

Он не договорил, посмотрел на Хранителей, как бы ища поддержки и избегая встречаться взглядом с Гнуром.

Вокруг стоит гул от разговоров в толпе. В небе над морем показался массивный диск солнца, будто спина огромной всплывающей рыбы.

Розовые лучи плавно ложатся на спокойную воду. Отражаясь, вспыхивают ярче и полыхают, как попавшие на раскаленное масло искры огня.

Божественно красивую и величественную картину нарушил истошный вопль.

– Нееет!!!

Все повернули головы. Рот Гнура не успел закрыться от крика, лицо исказила глубокая скорбь.

– Они мертвы, Гнур, – подтвердил мелкинд неуклюже.

Гоблин мгновение стоял, как соляной столп, а потом вдруг в ярости сжал кулаки и принялся изрыгать проклятия.

– Гоблинов убили!!! Кто-то их заразил, чтобы умерли в муках!!! Клянусь бивнями, я это так не оставлю! Это настолько…настолько....

Казалось, ему не хватает слов выразить всю степень печали и ярости.

– Их же убили, – повторил он, в отчаянии глядя вокруг, – это козе понятно! Кто-то посягнул на жизни моих сородичей, а вам всем – да-да! – нет никакого дела!! Да вы…вы все…!!

Он умолк, не в силах продолжать и лишь гневно смотрит на Хранителей, да собравшихся поглазеть горожан.

Теонард поднял руки в примирительном жесте.

– Гнур, пожалуйста, успокойся! Нам всем очень жаль.

– Мы тебе сочувствуем, – сказала Брестида, стараясь вложить в голос побольше участия.

Страг впервые видел, чтобы она пыталась соболезновать. Подумал, что ей явно привычнее на коне на полном скаку, когда глаза ярко горят, в лицо встречный ветер, а твердая рука обрушивает саблю на головы врагов.

Циркач и Лотер дружески похлопали гоблина по спине, так что тот едва не погрузился в землю от их шлепков.

Пока Гнур продолжал изливать скорбь, Страг оттянул кусок мешковины и посмотрел на умерших.

На телеге лежат женщина и подросток. Судя по разговорам, их подобрали возвращавшиеся в Цитадель мужики, что выехали с утра пораньше нарубить в чаще дров. Про чуму ни сном, ни духом. Просто попались сердобольные.

И без того зеленая кожа гоблинов приобрела бледно-серый оттенок, вокруг запавших глаз под закрытыми веками и рта заметен черный налет. Черные пятна рассыпаны по всему лицу.

Страг чуть наклонился вперед и увидел, что у девочки-подростка черно и во рту, который едва приоткрыт, а вверх угрюмо торчат короткие бивни.

Гнур, наконец, впал в молчание. Вид у него угрюмый, пришибленный. Зеленая морда побледнела, словно получил под дых.

Он медленно достал из-за пазухи жестяную коробочку, извлек когтем кусочек батлока и принялся жевать, как если бы это лекарство от всех печалей. Правда на этот раз на лице никакого восторга, ни тени радости – только морщины и глубокая усталость в покрасневших глазах.

– Виллейн, – попросил Теонард, повернувшись к мелкинду, – будь добр, поколдуй, обезопась всех жителей Цитадели. Не хочу, чтоб заразилась даже какая-нибудь собака или кот во дворе.

В голосе прозвучало беспокойство.

– А если чуму подхватят птицы, то разнесут заразу по всей округе! Этого допустить нельзя.

– У меня такая чуйка, – произнес ворг, прищурившись, – что это подстава. Как-то вот прям они случайно все к нам пришли – сначала этот Араон, или как его там, теперь – гоблины. Если чума проникнет в Цитадель, в этом обвинят нас, Хранителей. А если быть совсем точным, то – тебя.

Лотер указал волосатым пальцем на Теонарда.

– Если это подстроено, то враги, не сумевшие отобрать у тебя Осколок и должность силой, смогут надавить на нас тем, что мы впустили чуму и подвергли опасности жизни людей.

– Если ты про Кориоларда Стремительного, – покачал головой Теонард, – сомневаюсь.

Он случайно поймал на себе взгляд поединщика, на миг задержал взор, но затем отвел глаза. На его лице Страг прочел в точности то, что сейчас испытывал к нему сам – ненависть.

Мелкинд, тем временем, жестом велел амазонкам отойти. Девушки переглянулись – они редко видят, когда маг творит волшебство. На хорошеньких лицах заиграло любопытство.

Брестида, Страг и Лотер с Теонардом последовали их примеру. Эвриала опасливо отступила на несколько шагов, не сводя с мага взгляда, в котором смешались любопытство и настороженность. Гнур же остался стоять, надбровные дуги сдвинуты, на лице пролегла глубокая скорбь. Ворг положил ему руку на плечо, гоблин посмотрел на него и нехотя отошел.

Зеваки подались назад, их поторопили Хранители, но велели не уходить совсем, а всего лишь подвинуться.

Виллей убрал с головы капюшон и распахнул плащ. Затем вскинул руки. Висящие под плащом на груди амулеты вспыхнули. Принялись разгораться, одновременно исторгая из себя сияние, похожее на струйки дыма, что начал тянуться в стороны и вверх.

– Ты смотри! – произнес кто-то в толпе шепотом. – Действительно колдует! А я думал, Илья набрехал…

Мелкинд начал совершать едва заметные пассы руками. Под действием его жестов из амулетов полились разноцветные потоки света, начали образовывать шар. Небольшой, размером сперва с яблоко, он стал расти, пока не увеличился и не сделался крупным, как арбуз. Шар налился ярким светло-зеленым и голубым светом. Двигая руками, но не касаясь, Виллейн поднял его над головой.

В следующее мгновение шар лопнул. Оттуда хлынули ослепительные потоки света, стремительно пошли в стороны. Будто ленты, они коснулись каждого, кто стоял вокруг.

На лицах горожан проступило изумление, они стали испуганно переглядываться. Однако едва сияние их коснулось, как страх ушел. Они удивленно взирают, как волны магического сияния уходят дальше. Будто шаровые молнии, они касаются стен домов, мастерских, бараков, погружаются внутрь, очищая волшебным огнем амулетов все на своем пути.

На несколько мгновений изнутри ярко вспыхивают оконные стекла, там раздаются изумленные крики и возгласы. Из некоторых домов выбегают люди, что-то друг другу кричат. Страг рассмотрел, как эти сгустки яркого света выходят через противоположную стену и летят дальше, постепенно теряя яркость и становясь неразличимыми для обычных глаз.

– Мать моя женщина! – изрек удивленно какой-то долговязый мужик в толпе. – Ничего себе!

– Вот это диво! – произнесла стоявшая рядом с ним белокурая женщина. – Может, попросить его поколдовать, а то куры нестись перестали? Да и какие-то дикие кричат на сеновале, как стемнеет! Которую ночь уже, спасу нет!

– Это девки дикие, – прошептал обиженно державший ее за руку маленький мальчик. – А папа наш!

Когда все закончилось, поединщик покосился на мелкинда. Тот едва держится на ногах, его амулеты померкли. Да и сам он бледен как мел, его бьет крупная дрожь, руки с ухоженными черными когтями трясутся.

– Какого лешего, Виллейн? – рявкнул Лотер, подхватывая его и не давая упасть.

– Пришлось…добавить…от себя…– едва слышно проговорил мелкинд. – Силы амулетов…не хватало…

– С тобой все будет хорошо? – спросила Эвриала обеспокоенно. – Я напеку пирогов, сварю супчик с мясом! Ты быстро поправишься, вот увидишь!

– Помо…, – прошептал Виллейн и сглотнул. – Помогите… назад…в башню…

Страгу это не понравилось.

– Как мы узнаем, помогли ли? – обратился он к стоящим рядом Лотеру и Эвриале.

– Чего? – не понял полузверь.

– Ты о чем? – спросила горгона.

– Ну, как мы узнаем, что он прогнал чуму? – повторил Страг. – Теперь каждый день сидеть и ждать, не заболеет ли кто… Нет, уж – пора обзавестись лекарем! Настоящим! На случай таких вот непредвиденных обстоятельств. Да и пусть просто лечит – людей, гномов, Хранителей. Скотину, в конце концов.

Заговорив о скотине, циркач невольно представил ломоть сочного мяса размером с подошву своего сапога. В животе громко квакнуло. Две стоящие рядом амазонки глянули на него, понимающе улыбнулись. Мужчины всегда голодны, особенно, с утра.

Повернувшись, поединщик решительно зашагал прочь. Эвриала бросила непонимающий взгляд, поспешила следом.

– Страг, постой! Тут может понадобиться помощь! Надо что-то сделать с телами…

– Их надо сжечь, – бросил он. – Это сможете и без меня. А у меня важное дело.

У горгоны удивленно округлились глаза. Стоявшая рядом Брестида посмотрела с любопытством. Лотер и Теонард что-то выспрашивают у Гнура. Тот хмуро смотрит на телегу с трупами и неохотно бурчит в ответ.

– Настолько важное? – уточнила Эвриала.

– Ты даже представить не можешь, – сказал циркач веско и помахал остальным, сообщая, что уходит.

Ноги сами понесли по дорожке меж строений, в ту сторону, где у кольца Резиденций расположился \"Лихой молот\". Оттуда навстречу уже тянутся аппетитные запахи. Страг их учуял, и не обладая безграничным обонянием ворга.

Глава 15

Воздух в таверне душный спертый. У низкого потолка клубится сизый дым от жаровен. Крепкий запах пережаренного мяса смешивается с ароматом ячменного пива.

Несмотря на ранний час, народу полно. За столами не только гномы и низкорослые гоблины с севера. \"Лихой молот\" давно облюбовали и люди – ни тролли, ни огры, и вообще никто другой не захочет сюда из-за низко нависающих потолков. Создается впечатление, что попал в гномью шахту. По просторному залу снуют разносчики-гномы.

Окинув взглядом просторный зал, Страг выбрал стол у стены. Могучие руки опустились на столешницу, он кивком подозвал пробегавшую мимо разносчицу.

Гномиха выслушала и вскоре вернулась с тарелкой, где здоровенный кусок мяса придавил гору жареной картошки, исходящую паром. Выставила, а следом бухнула на стол кружку фруктового узвара.

– Отчего так много народа? – спросил поединщик. – Солнце едва взошло.

– Да говорят, в Цитадель привезли двух мертвых гоблинов, – пояснила полная, низкого роста гномиха с дружелюбным лицом и бородавкой на носу. – Если кому-то надо почесать языками, то почему нам на этом не заработать?

Страг взялся за отбивную обеими руками и вгрызся в сочное мясо. По подбородку потекли струйки горячего, ароматного сока.

Принявшись жевать, он посмотрел вокруг и одобрительно кивнул. В \"Лихом молоте\" ему нравилось – здесь вроде и шумно, но и всегда можно найти такой вот маленький стол и затеряться в толпе.

***

Страг поедал сочное мясо, бросал в рот кусочки жареной картошки с горькими травами и угрюмо думал, как теперь строить отношения с Теонардом, когда его из задумчивости выдернул возмущенный крик:

– Да я вам жизнью клянусь! Трупы! Я проезжал мимо двух деревень, каждая домов на пятьдесят, и там всюду жгут тела! Было и несколько городов тоже!

Страг поднял голову. У дальней стены в окружении людей и гномов стоит высокий, крепко сложенный человек. Головы сидящих за соседними столами тоже повернуты к нему.

Гоблины сидят поодаль. Сами угрюмые, уже видели умерших от чумы сородичей. Но и они, несмотря на скорбь, прислушиваются к рассказу.

– Ты про трупы-то хватит уже, Ард, – сказал кто-то из собравшихся. – Сюда тоже уже сегодня привезли, не успел начаться день!

– Слышал, – кивнул тот, кого называли Ардом, – но у вас их всего два, а там я видел десятки! На коже темные пятна, будто сама смерть коснулась их уродливыми пальцами. На шее и под мышками – бубоны! Крупные, как виноград, с черной кровью внутри!

Рассказчика передернуло. Казалось, собственное повествование вызывает у него отвращение.

– И через много деревень ты проезжал? – спросил сидевший рядом гоблин.

Ард отпил из большой запотевшей кружки, вытер тыльной стороной руки бороду и усы.

– Ехал мимо многих, – кивнул он, – но заражены не все. От них до вас всего пара дней ходу! Чума как будто специально движется в вашу сторону. Смерть словно выбрала именно эту дорогу и теперь идет сюда быстрыми шагами, сметая на пути всех!

Ард отпил еще пива, опустил на стол опустевшую кружку.

– Вам всем надо бежать, иначе смерть настигнет и вас! Как и тех бедолаг!

– Врешь ты все! – гневно вскричал гном с косматой рыжей бородой и торчащими во все стороны рыжими, заплетенными в косицы волосами. – Хранители нас защитят! Тарнат не даст гномов в обиду! Он хоть и молод, но ему палец в рот не клади!

Хмуро поднялся приземистый гоблин. Окинув всех тяжелым взглядом, он почесал крепкими когтями гребень на голове.

– Гномов Хранители, может, и защищают, – произнес он, – а нас?

В его поддержку загалдели другие гоблины, и он продолжил.

– Гнур – такой лопух, что ему Резиденцию построили только недавно! У всех уже давно целые хоромы, а этот не мог себе выбить дом до последнего! Какой из него к свиньям Хранитель!

– Но-но! – предостерег другой гоблин. – Следи за своим языком!

Какой-то светловолосый бородач из людей поднял руки, привлекая внимание. Он даже влез на стол, но, разогнувшись, звучно ударился головой о низкий потолок. Тут же выругался, помянув недобрым словом гномов и их таверны с низкими потолками.

– Слушайте все! – сказал он громко. – Призываю богов в свидетели! Сегодня на рассвете я был на окраине с остальными и видел, как лесорубы привезли телегу с мертвыми гоблинами! Клянусь, я ощущал зуд по всему телу. Мою кожу жгло, как будто под нее насыпали углей! Мои глаза непрестанно слезились! Но маг из Хранителей поколдовал, и меня будто окутало теплым одеялом… Жжение и зуд прекратились. Мелкинд уничтожил заразу! Не слушайте этого пришлого – нам здесь ничто не угрожает. Хранители о нас позаботятся!

Ард глухо рассмеялся.

– Да они, скорее, о себе позаботятся в первую очередь! Это все Талисман! Он их защищает! Вот увидите, маг не станет колдовать каждый раз, чтобы нас спасти!

Он обвел взглядом собравшихся вокруг, увидел, как на лицах проступает тревога, а у некоторых и страх. Улыбнулся, как будто только этого и ждал. Гномы, люди, зеленые морды гоблинов с бивнями и гребнями на головах. Взгляды всех направлены на него.

– Если чума придет в Цитадель снова, вас никто не спасет. Выживут только Хранители!

Страг наблюдал, гадая, чем это закончится. Он перестал есть – голод пропал внезапно, но в миске все еще остались куски картошки с луком.

Повисшее тягостное молчание нарушил бородач с лицом, на котором пятнами темнеют следы от оспы.

– А кто их вообще хоть раз видел, этих Хранителей? Может, у них на самом деле и нет никакого Талисмана? Вдруг это все – брехня? Вдруг это исцеление с утра было подставой, и маг колдовал вхолостую?

– Надо отправиться к ним и потребовать ответа! – сказал Ард веско, громыхнув кулаком по столу так, что жалобно звякнула посуда.

Страг отодвинул миску с остатками еды. Повернул шею вправо-влево, разминая суставы. Послышался тихий хруст.

Поднявшись из-за стола, он направился к разношерстной толпе горожан, что шумят и требуют идти к Хранителям. Не спускает глаз с Арда – этот здоровяк как специально разжигает их пыл речами.

Поединщик пожалел, что не прихватил секиру – один ее вид с легкостью угомонит любых орущих и спорящих.

На подошедшего циркача обратили внимание, к нему стали поворачиваться головы. Хмурые глаза гномов, гоблинов и людей заскользили по широким плечам и натренированной мускулатуре обтянутых рубашкой рук и мышц груди.

– Никуда идти не нужно! – сказал Страг громко, подходя ближе и поднимая широкие ладони, чтобы привлечь внимание. На левой темнеет короткий шрам.

– А ты еще кто такой? – ощетинился Ард.

– Никому в Цитадели ничего не угрожает, – повторил Страг. – Я говорю наверняка.

Ард не нравился Страгу все больше. По обе стороны от него у стен стоят жители Цитадели. Нависает, едва не упираясь в головы, низенький потолок. В воздухе чувствуется растущее напряжение.

– Пошел ты к свиньям, миротворец хренов! – огрызнулся Ард. – Без тебя разберемся! А Хранителей надо вывести на чистую воду!

– Правильно говоришь! – поддержал один из гоблинов. – Мне Гнур давно кажется неподходящим, чтоб представлять наш народ в Цитадели! Я справлюсь намного лучше!

На него зашипели остальные гоблины. Гномы не сводят с них глаз, хмуро поглаживают рукояти молотов.

– Все верно! Надо потребовать передать власть и Осколки нам! – воскликнул Ард, потрясая кулаками. – У власти должен быть трудовой народ!

В его поддержку зазвучал хор одобрительных выкриков. Страг посмотрел на эти воспламененные глаза и лица людей, гномов и гоблинов. От них не на шутку веет тревогой. От них веет страхом.

Страг смотрел с неодобрением и нарастающей тревогой.

– Как один из Хранителей, – произнес он медленно и четко, – обещаю, что опасность никому не грозит. Проблем с чумой – нет, а если и будет, мы ее решим. Вы должны нам верить!

– А ты от какой расы Хранитель? – спросил недружелюбно лохматый рыжий гном. – С виду человек, а уши-то у тебя эльфячьи!

Он гулко захохотал, пузо затряслось.

– Я – человек, – огрызнулся Страг, – на мои уши внимания не обращай!

– А чем докажешь, что ты Хранитель? – спросил Ард. – Если ты всего лишь на побегушках у тех, кто живет в Резиденциях, с тобой разговаривать не о чем!

– А я не обязан доказывать, – парировал Страг.

– Раз так, – фыркнул Ард, – заткнись и не лезь!

Ему вторил нестройный хор голосов.

– Хранители – тираны! – добавил Ард громко. – А приспешников тех, кто наживается на труде честных людей и гномов, следует уничтожать!

– И гоблинов тоже! – задиристо вставил северный гоблин, поигрывая кинжалом.

– Гоблинов уничтожить давно пора, – пробурчал лохматый рыжий гном. – Мало вас били птеринги, так еще и не добили! Ничего эти птахо-люды не могут сделать, как следует…

– Отставить дрязги! – прорычал Ард. – Мы не должны ссориться! Надо свергнуть этих негодяев или хотя бы посадить в Совет Талисмана одного из нас! Представителя трудового народа! Это могу быть и я, почему нет!

Хор согласных голосов прозвучал менее уверенно, но его все же поддержали.

Поединщик нахмурился, повел взглядом по сторонам. В таверне шум и гул, все обсуждают, делятся мнениями, предлагают, как вывести Гнура на чистую воду. Советуют не только гоблины, но и гномы.

Страг услышал, как рядом кто-то проговорил:

– Ну да, гномам-то что. Если эти зеленомордые лишатся Хранителя и права голоса на собраниях, эти подземные рубаки только возрадуются.