Поиск филлис тран по «Гуглу» дал бизнес, зарегистрированный в Калифорнии, – «Изделия из бриллиантов и принадлежности». Компания оказалась крупным концерном с отделениями в Лас-Вегасе и Нью-Джерси.

Плюс «складские площади» в Ванкувере.

– Имеет смысл, – заметил я. – Это торговый выход на Дальний Восток.

Майло набрал домашний номер Альберта Трана в Беверли-Хиллз.

– Вам нужно поговорить об этом с моей дочерью, – сказал Тран.

– Пожалуйста, сэр, если вам что-нибудь известно о местонахождении девушек, мне очень важно об этом узнать.

– Конечно, лейтенант.

– У вас склад в Ванкувере. У вас и жилье там имеется?

– У меня – нет.

– А у Филлис?

– Моя дочь взрослая, я не суюсь в ее личные дела.

– Где я ее могу найти?

– Она путешествует.

– Где, мистер Тран?

– Мне нужно проверить.

– Вы не знаете?

Пауза.

– Как я уже сказал, Филлис взрослая, и она в высшей степени активна и мобильна.

– Она путешествует одна?

– Обычно да.

– Я собираюсь напрямую спросить вас: вам известно, где находятся сестры Кори?

– Нет, лейтенант.

– Важно, чтобы я нашел их, мистер Тран.

– Могу я спросить зачем?

– В их судьбе произошел еще один несчастливый поворот. Недавно убили их отца.

– В самом деле? – произнес Альберт Тран. – Кто убил?

– Неизвестно, сэр.

– Надеюсь, вы узнаете. Удачного дня, лейтенант.

Майло уставился на трубку телефона.

– Чтоб ты провалился.

– Довольно нелюбезное прощание, – отозвался я.

– Парень не из болтливых. Похоже на ситуацию, когда с кем-нибудь разругаешься, а потом все начинают тебе говорить, какой он придурок.

Отъехав от стола, лейтенант вытянул ноги.

– По крайней мере, папочки больше нет, и девушки вне опасности. Если Трану что-то известно, то мое сообщение поспособствует их возвращению домой. – Он встал. – Уильямс ведь в них не заинтересован, правильно?

– Нет, если только они не стали свидетельницами чего-либо.

– Например?

– Видели Уильямса в квартире, что-то слышали… Если подумать, то Ричард мог заподозрить, что им известно о его делах с Уильямсом – это объясняет его угрожающее поведение по отношению к девушкам.

– Даже больше, чем их к нему отношение? Но зачем тогда он пошел на них с пистолетом? Если я хочу кого-нибудь поймать, то сначала усыпляю его бдительность. Как наш плохой парень.

– Ты рационален, а Уильямс – опытный психопат. Но Ричард был социальным недотепой, и даже то немногое, что он знал о межличностных отношениях, испарилось под действием страха и ярости.

Он встряхнул коробку с выпечкой. Внутри зашуршали крошки.

– Ладно, оставим девушек в покое, пока Уильямс не появится в поле зрения. Будем надеяться, этого не произойдет в нашем тысячелетии.

Майло хрустнул суставами пальцев.

– Ублюдок может быть где угодно… ты прав насчет того, что его мотивируют острые ощущения. Если он гонялся только за деньгами, то найти их и украсть довольно просто. Есть еще какие-нибудь соображения по его психике?

– Он думает, что уникален, но история стара как мир: хронический неудачник с раздутым самомнением. Мог ли он действительно работать над чем-то и добиться успеха? Конечно, но никогда к этому не стремился; он верит, что заслуживает лучшего просто потому, что он такой вот замечательный. Как и у большинства психопатов, чувство тревоги не превалирует в его жизни, но он и не обладает иммунитетом против беспокойства. Время от времени, когда он позволяет себе задуматься о разнице между своими целями и реальностью, фобии вырываются наружу.

– И тогда он охотится на рабов.

– На тех, кого считает ниже себя, кто позволяет ему почувствовать свое превосходство. Он выслеживает, соблазняет, похищает, контролирует, а когда ощущение новизны затухает, уничтожает. Но, в отличие от некоторых сериалов, Уильямс не придерживается какого-то сценария. Он может убивать и из-за денег, и ради удовольствия.

– Противный Джек, – сказал Майло. – Непохоже, что Мередит Сантос склонна к покорности, но кто знает…

– Если мы с ней когда-нибудь встретимся, увидим.

– Если? – спросил он. – Где прежний оптимизм?

Я промолчал.

Лейтенант нахмурился.

– Я так и думал, что ты это скажешь.

* * *

Мы вышли из участка и прогулялись вдоль квартала. Никто из нас не сказал ни слова.

Свежий воздух не прочистил мне мозги; по выражению лица Майло я видел, что и ему он не помог. Когда мы пошли назад, он сказал:

– Этот случай с его проклятым кулинарным уклоном испортил мне пищеварение. Даже думать не могу про обед.

– Время лечит, – ответил я, а в голове мелькнуло: три выпечки час назад.

Глава 39

– Ты прав. Как всегда, – сказал Майло, когда мы поднимались по лестнице в кабинет.

– В чем?

Он потрогал пряжку на ремне.

– Похоже, через пару часов мне станет лучше. Пойдем, пожалуй, к итальянцам.

* * *

Майло провел время, проверяя, отправлены ли объявления о розыске в отделения полиции Главного аэропорта Лос-Анджелеса в Бербанке и в аэропорт Джона Уэйна. Вскоре позвонил Фрэнк Гонзалес.

– Наши эксперты собрали семенную жидкость и другие образцы с матрацев в квартире Уильямса, там куча ДНК. Пистолета не нашли ни там, ни у Кори, поэтому какое бы оружие ни видели девушки, оно исчезло. Я полагаю, Уильямс забрал его.

– Я так и думал, – сказал Майло.

– Очень плохо, что они не могут описать его, чтобы мы знали, как оно выглядит.

– Полагаю, в конце концов узнаем.

– Не то чтобы Кори использовал его против кого-нибудь. Вот псих, размахивать пистолетом перед собственными детьми…

– Он не являлся образцом ментального здоровья, Фрэнк.

– Есть что-нибудь от парня из Долины по этому тату-художнику?

– Пока нет, – ответил Майло.

– Я проверил оповещения перед тем, как позвонить тебе. Пока пусто.

– Знаю, Фрэнк.

– Я тебе надоел, – сказал Гонзалес. – И сам себе надоел.

* * *

Стёрджис позвонил Ллойду Бамбургеру. Детектив из Долины откликнулся сразу же.

– Привет, только что собирался тебе звонить. Пуля из головы мистера Брауна оказалась девятимиллиметровой. Это совпадает с твоими?

– По убийству Кори у меня двадцать пятый калибр, но может совпасть с убийством Ди Марджио.

– Пуля из Брауна в лаборатории, а где та, что из Ди Марджио?

– В морге; скажу, чтобы выслали.

– Есть что-нибудь по твоим оповещениям? Не было времени проверить, но догадываюсь, что ничего.

– Правильно догадываешься, Ллойд.

– Я знаю, ты позвонишь, если что-нибудь найдешь.

– Ты узнаешь одним из первых.

– Одним из?..

– Рассчитываю, что сначала позвоню своей семье в Индиану, Ллойд. Чтобы доказать, что я здесь действительно работаю.

Бамбургер рассмеялся и повесил трубку.

Положив телефон, Майло протер глаза, потом все лицо, поиграл неприкуренной сигарой.

– Только что пришло в голову, – сказал я. – Уильямс подчищает хвосты. Нужно предупредить Клеффера.

Сигара сломалась в его пальцах. Майло бросил ее в мусорную корзину.

– Он достаточно сильно ненавидел парня, чтобы тогда увести у него девушку, а теперь… Боже.

Домашний телефон Клеффера не отвечал. На звонок в «Беппо Биппо» последовал высокомерный ответ:

– Шеф готовит.

– Скажите шефу, что лейтенанту Стёрджису нужно с ним поговорить.

– Это невозможно…

– Сделайте возможным.

Дожидаться ответа пришлось под аккомпанемент бьющей по мозгам техно‐музыки, тупо повторяющей одни и те же два аккорда.

Человек с противным голосом снова взял трубку.

– Он создает суфле из мидий, это нежное блюдо, его нельзя беспокоить.

– Как насчет жизни? Она ведь тоже довольно хлипка, нет?

Шум на том конце провода. Музыка.

– Вы что-то сказали, сэр?

– Ничего.

– Я передал ему ваше сообщение, сэр. Ему все равно.

Майло уставился на трубку.

– При чем тут выживание, когда он готовит суфле из мидий, – пояснил я.

Он разразился хохотом – и продолжал содрогаться в конвульсиях, пока брал пистолет, ключи и рацию.

– Куда? – спросил я.

– Идиот этого не заслуживает, но идем.

Глава 40

Мы миновали ресторан и проехали по соседним улицам, высматривая фургон Дж. Дж. Уильямса, зарегистрированный на Мередит Сантос «Лексус» и серую «Короллу» с номером 775S ХХХХ неизвестного владельца.

На четвертом круге позвонил Фрэнк Гонзалес и приподнял тень завесы над транспортной тайной на одну треть.

– «Тойота» только что подана в розыск. Женщина припарковала ее возле ресторана морепродуктов в заливе Вентуры. Зашла за заказом, ключи оставила в машине.

– Опять кухня, – сказал Майло. – Пробовал когда-нибудь суфле из мидий, Фрэнк?

– Звучит мерзко, – ответил Гонзалес. – Кроме того, у меня аллергия на моллюсков.

– Значит, Уильямс менял машины, но никаких следов его фургона нет?

– Пока нет; подразделение полиции в Вентуре проверяет побережье залива, опрашивает людей в туристических магазинах. У них тут приглашают на экскурсию с наблюдением за китами; может, ублюдок прыгнул на катер, куда-нибудь уплыл, и счастливо оставаться…

– Не дай бог, капитан Ахав.

– Нет, я Измаил, – сказал Гонзалес. – Хороший парень[61].

Мы сделали еще три круга. Убедившись, что ни одна из машин не припаркована поблизости, Майло велел мне остановиться в квартале к северу от Мелроуз.

Он отстегнул ремень безопасности.

– Ладно, фанаты «Нэшнл джиогрэфик», пора обследовать мир чревоугодия.

– Может, мне лучше пойти одному? – спросил я.

– Почему?

– Уильямс видел нас обоих, но мне будет легче незаметно проскользнуть внутрь, не привлекая лишнего внимания.

– Думаешь, Уильямс может быть там?

– Всякое может быть.

– Почему это тебе будет легче?

– Я не выгляжу как коп.

Он осмотрел мою одежду. Черная водолазка, джинсы, коричневые матерчатые туфли. На нем был давно потерявший форму серый костюм, ношеная рубашка, то ли до белизны застиранная, то ли некогда бывшая белой, и непонятно из чего сделанный тощий галстук.

– Я что, не сойду за хипстера, любящего изысканную кухню?

– В таком месте еда не главное, – пояснил я.

– А что главное?

– Пока не уверен.

Майло немного подумал.

– Ладно, только не задерживайся надолго и держи телефон под рукой, с моим номером на экране. И дай мне знать, если заметишь что-нибудь хотя бы отдаленно интересное.

* * *

Я вступил в помещение, наполненное шумом и ароматами. Прямо в обеденное время, когда зона ожидания ресторана была забита голодными людьми, жаждущими получить маленькую порцию за большие деньги.

Оглядев толпу, я бросил взгляд в открытый проем, за которым располагалась кухня. Как и в первый раз, там кипела бешеная активность.

Но в отличие от первого раза Дариус Клеффер участия в ней не принимал.

Я заметил его за столиком на двоих у левой стены ресторана. Он сидел ко мне спиной, и узнать его помогли «ирокез», татуированная рука и черная форма шеф-повара.

Компанию ему составляла женщина за двадцать с длинными черными волосами. Ее удлиненное лицо по диагонали перерезала косая челка. С ушей свисали гигантские золотые кольца.

Серьезный макияж глаз и румяна на щеках. Большие темные глаза.

На ней был красный топ-джерси без рукавов, серебристые джинсы, серые замшевые сапоги с каблуками в полфута. Левую руку покрывала сине-багровая татуировка. Остальная кожа была белой, как рыбье брюхо.

Приятное, но ничем не примечательное лицо.

Замечательное тело.

Монументальный бюст, манящий из овального выреза красного топа. Вырез настолько глубокий, что едва прикрывал натягивающие ткань соски. Расщелина между грудями казалась такой глубокой, что там поместилась бы книга в мягкой обложке.

Говорил только Клеффер. А она поправляла волосы, хлопала ресницами и улыбалась.

Оба они подались вперед, их лица находились в нескольких дюймах от бутылки с белым вином, стоявшей между ними. Жидкость наполняла стаканы на одну треть. На тарелках лежали не опознанные мною лакомства.

Голос во главе очереди объявил:

– Извини-и-те, еще не-е-ет. – Тот самый противный голос, что мы слышали в трубке. И никакого в нем сожаления, только злорадство.

В зону ожидания продолжали протискиваться люди с улицы. Человек за стойкой воспринял это как сигнал игнорировать всех и сделал вид, что просматривает журнал бронирования мест.

Наблюдая за ним, я внезапно вздрогнул. На первый взгляд он обладал поразительным сходством с Дженсом Уильямсом.

Второй взгляд позволил внести поправки: этот капризный принц был немного старше и на шесть дюймов ниже. Но общий вид остался тем же – длинные сальные волосы, уложенные в расчетливо небрежную прическу, очки ботаника в тяжелой оправе, дешевый костюм из акульей кожи, слишком коротко и слишком узко пошитый, черная рубашка, узкий розовый галстук.

Я понял, что клише хипстеровского стиля, используемое Уильямсом, работало в городе – любом достаточно большом городе – и позволяло ему, смешиваясь с толпой, подыскивать новые места.

Хозяин продолжал делать вид, что поглощен чтением.

Передо мной сомкнулись ряды отчаявшихся любителей тапас. Кто-то заехал мне локтем по ребрам. У кого-то еще хватило безрассудства роптать, но протест быстро сошел на нет под гневными, осуждающими взглядами остальной толпы.

В этом мире ожидание в очереди приравнивалось к почетной обязанности, а ворчание считалось политически некорректным.

Может, суфле из мидий действительно было изумительным?

Меня снова пихнули.

Я повернулся и начал пробираться к выходу.

– Так нельзя, потеряешь место, – предупредил кто-то.

* * *

Я снова уселся за руль и сообщил, что видел.

– Грудастая леди, – сказал Майло.

– Даже после уменьшения груди она осталась бы грудастой.

– Думаешь, это с ней Уильямс кувыркался в соседней квартире?

– Или он нашел другую, похожую на нее.

– Значит, не Сантос. Это хорошо или плохо?

Я не ответил.

– Проклятье… а может, это совпадение и Клеффер просто зависает с новой пассией?

– Может быть. Но то, что я видел, больше похоже на флирт, чем на налаженные отношения.

– Значит, он встретил ее только что, не отходя от кухни. Никаких следов Уильямса?

– Никаких.

– Если мисс Бюст ведет домашнее хозяйство совместно с Уильямсом, то он использует ее как наживку, чтобы выманить Клеффера.

– Чем бы она ни торговала, Клеффер намерен это купить.

Майло подудел губами, как трубач.

– Ладно, давай найдем парковочное место на другой стороне улицы, возле одного из тех ресторанов. Такое место, откуда сможем видеть участок между зданиями, на котором обычно так живописно курит Клеффер.

* * *

Мы проехали еще три заведения с похожей клиентурой. Каждый дюйм обочины узурпировали парковщики.

Я остановил «Севиль» за «Бентли»-купе, которое отнюдь не следовало красить в оранжевый цвет, и выключил двигатель.

Отличный обзор нужного нам участка.

– Теперь ждем, – сказал Майло.

К нам подбежал человек в красном жилете и попытался открыть дверь водителя, которую я держал закрытой. Он прищурился.

– Мой отогнать это для вас.

Высокий, энергичный, с ближневосточным акцентом.

– Мы останемся здесь, – ответил Майло.

– Нет, нет, ресторан только.

– Нет, нет, мы.

– Сэррр…

– Подойди ближе, дружок.

– Э?..

– Иди сюда.

У человека не имелось причин подчиняться, но согнутый палец Майло манил и притягивал, как магнит. Взмахнув двадцаткой, лейтенант раскрыл портмоне и показал, что там внутри.

Парковщик переводил взгляд с банкноты на золотой щит.

– Э?

– У тебя сегодня удачный день, приятель. Тебе деньги просто так, а мы останемся здесь, сколько нужно.

Парковщик захлопал глазами.

– Это шутка?

– Нет, просто реальность.

Глава 41

В Лос-Анджелесе кожаная обувь снашивается небыстро, особенно когда сияет солнце и окружающие красоты манят туристов. Но участок Мелроуз, где расположен «Беппо Биппо» и масса других закусочных, почти без перерыва заполнен потоком бодрых пешеходов.

Часть пешего трафика сворачивала, чтобы попробовать кухню Дариуса Клеффера. Остальные продолжали путь и выбирали другие рестораны.

Проход между зданиями оставался пустым. Клеффер либо вернулся к своим ножам, либо остался в компании женщины в красной майке.

– Тебе не кажется, что она похожа на стриптизершу? Прости, на танцовщицу? – спросил Майло.

Я в деланом возмущении откинулся на спинку сиденья.

– Разве роскошная девушка не может быть нейрохирургом?

– Роскошная может, но с татуировкой?..

– В самом деле, – согласился я. – Пару месяцев назад я читал лекцию группе студентов-медиков, и с тату были немногие.

– Мир меняется, – зевнул Майло. – Но не сильно. И не там, где нужно.

* * *

Парковщик, от которого откупился Стёрджис, получил ключ от «Ауди» и уехал, потом вернулся и забрал «Мерседес». К нему присоединился коллега – грузный усатый англосакс в черной спортивной куртке, красных брюках и с галстуком бабочкой.

Старший парковщик. Этот, наверное, занимается только «Ламборгини».

Он посмотрел на нас, сказал что-то напарнику. Они коротко поговорили, и галстук-бабочка подкатился к нам, как танк на гусеницах.

– Боюсь, вам придется уехать.

Майло повторил фокус с банкнотой и значком. Галстук-бабочка ухмыльнулся.

– Спасибо, парни. – Рассмотрев бумажку, он покатился прочь.

– Что это было? – спросил я.

– Ритм жизни.

* * *

Сорока «баков» хватило, чтобы парковщики на какое-то время перестали нас замечать. Мы просидели полчаса. На двадцать пятой минуте позвонил Фрэнк Гонзалес с хорошей новостью: найден фургон Джона Дженсена Уильямса.

– Прямо здесь, в гавани; он даже не потрудился его спрятать.

– Но найти оказалось нелегко.

– Гавань большая, он бросил машину в северном конце, возле одной из верфей. Нет, не там, где Кори хранил свое корыто, оно в сухом доке. И никаких следов того, что Уильямс арендовал какое-либо судно.

– Есть что-нибудь интересное в фургоне, Фрэнк?

– На первый взгляд ничего; посмотрим, что покажут соскобы. Я попросил, чтобы его отбуксировали в нашу лабораторию, в Вентуре с этим нет проблем. А что у вас?

Майло рассказал ему про женщину, флиртующую с Клеффером.

– Похожа на ту, от которой у моего новобранца дух захватило… Значит, не Сантос.

– Нет.

– Это может означать, что дело ее плохо. Розыски продолжаются, я за этим слежу; результаты поступят прямо мне на компьютер, но ты же сам знаешь, как бывает.

– Знаю, Фрэнк.

– Ты только посмотри на нас, – сказал Гонзалес. – Человека на Луну послали, а ни черта найти не можем.

После тридцати четырех минут наблюдения старший парковщик, жадно улыбаясь, сделал попытку повторно приблизиться к нам. Однако Майло не был расположен шутить и бросил на вымогателя предупреждающий взгляд, которого хватило, чтобы тот убрался подальше.

– Жадный дурак, – сказал лейтенант.

А я ответил:

– Смотри.

* * *

Дариус Клеффер с женщиной в красном топе вышли из ресторана и повернули налево, в переулок. Клеффер уже достал сигареты.

Даже с огромными каблуками на сапогах женщина выглядела маленькой, не намного выше пяти футов. Невысокий рост, тонкая талия и первоклассная осанка делали ее грудь еще более выдающейся.

Она несла маленькую сумочку, покрытую чем-то вроде бело-черного меха. Вся ее походка дышала горделивым достоинством, тугие бедра перекатывались, как на шарикоподшипниках, каждая ягодица функционировала самостоятельно.

Замечательный мускульный контроль. Привыкла выставлять тело напоказ.

Рядом с ней, сутулясь, шел Дариус Клеффер.

Он остановился на том самом месте, где мы с ним разговаривали, оперся спиной о кирпичную стену и посмотрел в лицо женщине. Та придвинулась ближе.

Клеффер предложил ей сигарету – она не отказалась, – дал ей прикурить, потом закурил сам.

Они курили и продолжали флирт; пару раз женщина принималась заразительно смеяться, широко раскрывая рот и запрокидывая голову назад, отчего ее волосы падали настоящим черным цунами, причем завершала она эту сценку прикосновением к руке Клеффера.

Наблюдать за их шутливой болтовней нам мешали только прохожие, то и дело проскакивающие мимо переулка.

– Ах, настоящая любовь, – прокомментировал Майло.

Мы ждали еще несколько минут, прохожих стало немного больше. Стёрджис принялся отбивать пальцами ритм на приборной панели.

– Что за песня? – спросил я.

– «Марш полковника Боуги». – Он прикрыл глаза.

Я продолжал наблюдать. Пешеходов стало еще больше. Один из них остановился в паре футов от поворота в переулок.

Высокий мужчина в черной бейсболке и длинном черном плаще.

Нелогичный выбор для теплого солнечного дня.

Как раз в тот момент, когда я толкнул Майло, мужчина свернул в переулок, на ходу засовывая руку под плащ.

Я толчком распахнул водительскую дверцу. Лейтенант был уже на улице и пересекал Мелроуз, виляя между авто, двигающимися в двух направлениях, и не обращая внимания на какофонию гудков и проклятий. Я поспешил за ним вдогонку и получил свою долю возмущенных ругательств.

Может, из-за шума или чего-то другого, но человек в бейсболке оглянулся.

Длинное костлявое лицо.

Широкие солнцезащитные очки с черными стеклами.

Прямо под тонкой нижней губой – идеальный квадрат волос. Начисто выбритая голова под бейсболкой. Ногти на пальцах покрыты черным лаком.

Но, без всякого сомнения, перед нами стоял Джон Дженсен Уильямс. С ножом в руке.

Внезапно он прыгнул в переулок.

Майло достиг тротуара и выхватил пистолет. Прохожие завизжали и бросились врассыпную.

– Звоните «девять-один-один»! – крикнул кто-то.

Уильямс взмахнул ножом. Длинное изогнутое лезвие – таким мы с Робин потрошим рыбу и удаляем из нее кости.

Несколько дюймов клинка окрасились в алый цвет.

Дариус Клеффер свалился на землю, зажимая руками живот.

Женщина в красной майке стояла между ним и Уильямсом с ничего не выражающим лицом. Она ничему не удивлялась.

Потом, заметив Майло с пистолетом, картинно расплакалась.

Джон Дженсен Уильямс посмотрел на свой нож. Снова повернулся к Клефферу, стонущему от мучительной боли.