Индейка, мясной рулет, картофель-пюре с подливкой, клюквенный соус, тыквенный пиро — у меня снова текут слюнки, несмотря на то, что я наелся, кто-то, вероятно, должен будет выкатить меня из этой комнаты и затащить на кровать.
За столом проносится мягкий гул разговора, и я смотрю на Ноэл, сидящую рядом со мной, смеющуюся над чем-то, что сказал ее брат, и мое сердце в груди бьется быстрее.
Она чертовски красивая, когда улыбается.
Она внезапно поворачивает голову, и наши глаза встречаются, ее улыбка становится шире.
— Даже и не думайте, мистер. Это «волшебное» платье останется на месте до тех пор, пока все не разойдутся спать, — она шепчет с придыханием.
Я смотрю на зелёное платье, идеально облегающее ее тело и сделавшее меня таким твердым, когда она вышла из примерочной в нем, что я повел себя как пещерный человек и затащил ее обратно, чтобы прикоснуться к ней.
— Леон, за все время ты ни разу не сказала о работе. Как там дела? — спрашивает ее папа.
— Нормально. Хорошо. Все нормально, — она бросает слова, ставя бокал вина на стол.
— Мы можем поговорим о том, что действительно важно? — спрашивает ее мама. — Когда вы двое поженитесь? Год, это долго. Дольше чем, ты была с кем либо, дорогая. Что вас держит, Логан?
Она смотрит на меня через стол, и я неудобно ерзаю на стуле, Николас тем временем прикрывает рот, чтобы спрятать улыбку.
— Мам, серьезно, — жалуется Ноэл.
— Серьезно, что? Я только задаю простой вопрос. Я думала, мы спланируем свадьбу, пока вы дома, — ее мама сетует со вздохом.
— Да ладно, мам, оставь ее, — говорит Николас, наконец, заступаясь за сестру, и передвигаюсь выше на пару строчек в моем списке «любимых людей».
— Я только хочу, чтобы оба моих ребенка были счастливы, разве я о многом прошу? Я скоро умру.
Головы всех шокировано разворачиваются к Бев.
— Мам! Ты больна? — Ноэл испуганно шепчет.
— Ну, нет, сейчас нет. Но я могу заболеть. И я могу умереть. Я могу умереть, не увидев, как моя дочь остепенилась и счастливо живет замужем, — она отвечает с выдохом.
— Ох, полегче, — тихо говорит Николас, проглатывая остатки вина из своего бокала.
— Как насчет того, чтобы все перестали переживать о Ноэл и позволили ей самой разбираться со своими делами? — предлагаю я.
Реджи злобно указывает на меня пальцем.
— Ты осквернил мастерскую Санты. Твое мнение не учитывается!
Я прижимаюсь к своему стулу, жалея о том, что не смог удержать рот на замке.
— Она не достаточно хороша в сексе, Логан? Поэтому ты все еще не сделал предложение? — Бев спрашивает, возвращая взгляд ко мне.
Киска вашей дочери на вкус как сахарные печеньки, а ее рот как пылесос «Hoover». Она хороша в сексе.
— Эмммм, — бормочу я, вместо того, чтобы высказать, о чем думаю.
— Чтобы добавить немного пикантности, я положила несколько порнофильмов и одно из моих неглиже на твою прикроватную тумбочку. Может быть это поможет, — объявляет Бев.
— Мам, никогда не будет такого случая, чтобы ты могла сказать мне такое, — Ноэл заявляет с гримасой отвращения.
Я кладу руку на ее бедро под столом и утешительно сжимаю его, несмотря на то, что я тот, кого нужно утешать сейчас, так как меня вот-вот стошнит всей вкусной едой, которую я съел.
— Хочу, чтобы вы знали, что у меня очень хороший вкус на сексуальные ночнушки. Я их покупаю на распродаже в «Victoria’s Secret», — подмигивая, говорит Бев.
— Хотите знать что такое «Victoria’s Secret»? — Реджи спрашивает, скрещивая руки на груди и откидываясь на стуле назад. — Она тратит кучу денег на кусочки ткани, которые не остаются на теле дольше, чем на пять минут. Почему, в мое время, женщине, чтобы завести мужчину, всего лишь нужно было быть голой. Теперь им нужны застежки и замки, и кнуты, и погремушки. Этот мир катиться к чертям, если мужчина не может просто радоваться сиськам.
Понимая, что этот разговор быстро развивается в худшую сторону, я быстро отодвигаю свой стул из-за стола, быстро думая и зная, что мне нужно сделать что-то, прежде чем Бев снова начнет приставать к Ноэл насчет того, чтобы она остепенилась.
Пока Реджи продолжает жаловаться на кнуты и цепи, а Бев жужжит и жужжит о том, почему Ноэл не думает, что у нее хороший вкус на белье, я тянусь за моим кошельком в задний карман и быстро вытаскиваю маленькую вещицу, укрывшуюся в одной из ячеек для кредитных карт. Кое-что, что я храню здесь с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы носить кошелек, я достаю его, чтобы подержать в руке, всякий раз, когда мне жаль себя.
Бросая кошелек на стол, как только вытаскиваю вещицу, я быстро опускаюсь на колено рядом со стулом Ноэл и мягко прокашливаюсь.
— Срань Господня! — выругивается Николас, заставляя Ноэл повернуть голову ко мне, чтобы увидеть, на что он уставился с широко раскрытыми глазами и отвисшей челюстью.
— Срань Господня, — она шепчет то же самое, когда видит меня на одном колене рядом с ней, держащего золотое обручальное кольцо с бриллиантом в один карат формой огранки «Принцесса» в центре.
— Я хотел дождаться идеального момента для этого, потому что ты идеальная, — я честно говорю ей. — Но я понял, что не важно, где или когда, я сделаю это, я просто сделаю это.
Я снова прокашливаюсь, комок в горле становится слишком большим, что я боюсь, что если не выскажусь, то разучусь говорить. Мои руки трясутся, мои ладони вспотевшие, я смотрю на самую красивую женщину из всех, что я когда-либо видел. Хотел бы я сказать ей, что это не для шоу. Это не часть шарады про ненастоящего Логана. Это по-настоящему, и все что я говорю реально.
— Думаю, я влюбился с момента, когда впервые увидел тебя, — я продолжаю, смотря в ее глаза наполненные слезами. — И каждый момент, который я провожу с тобой с тех пор, становится все лучше и лучше. Я люблю твою улыбку, я люблю твой смех, я люблю то, что ты любишь свою семью, так безусловно, что ты сделаешь для них все что угодно. Выходи за меня, Ноэл Холидэй. Выходи за меня и никогда не покидай. Люби меня вечно, и я сделаю все, что смогу, чтобы сохранить эту улыбку на твоем лице и смех в твоем голосе.
Я слышу всхлипывания по ту сторону стола, и краем глаза вижу рыдающую Бев, вытирающую глаза салфеткой.
— Я знала, что неглиже было хорошей идеей, — говорит она, всхлипывая.
Возвращая внимание к Ноэл, я задерживаю дыхание и жду, когда она что-нибудь скажет. Возможно это не лучшая идея, которая мне когда-либо приходила, учитывая ее антипатию к браку и то, что произошло в последний раз, когда один тупица опустился на колено и сделал предложение, но я чувствую, что все правильно. Все еще чувствую, что все правильно, несмотря на то, что ожидание, когда она заговорит, будто десять жизней и тысяча лет пролетели за пару секунд.
— Да.
Ее голос такой мягкий, что я едва слышу тихий шёпот и трясу головой, пытаясь понять, сказала ли она что-то, или может это ее мать снова всхлипывает.
— Что? — я спрашиваю шокировано.
— Да. Я сказала да, конечно я выйду за тебя.
Все за столом разом начинают разговаривать. Крики, плач, ругательства и Реджи, недовольно жалующийся на то, что теперь, когда я купил молоко, он больше не может угрожать моей жизни и о том, что было расточительством выбросить весь Эгг-ног.
Я игнорирую всю суету, беру руку Ноэл с ее колена и надеваю кольцо на палец ее левой руки, видя, как оно сияет на ее пальце, я знаю, ему здесь самое место. Не спрятанное в моем кошельке на всю жизнь, доставая его каждые пару месяцев, когда мне грустно, а прямо здесь, на руке Ноэл.
— Где, черт подери, ты взял его? — Ноэл шепчет, рассматривая кольцо, пока суета за столом продолжается.
— Оно мамино, — я говорю ей, пожимая плечом. — Ну, если верить службе защиты детей. Когда мои родители погибли, мне тогда было несколько недель, оно было единственной вещью, которую они оставили мне. Я получил его, когда мне исполнилось шестнадцать и оно с тех пор всегда со мной.
Теперь Ноэл начинает всхлипывать и смахивать слезы со своих щек.
— Не могу поверить, что ты сделал это для меня. Я не могу поверить, что ты прошел через все эти проблемы, только чтобы моя мама замолчала. Я никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что ты приехал сюда и притворяешься, делая все это.
Мое сердце немного разбивается от ее слов, но это только моя вина. Я не сказал ей, что не притворяюсь. Я не сказал ей, что это правда. Все это. Любовь, брак, навсегда. Это правда, и я хочу все это с ней.
— Ноэл.
— Ну ладно, все в гостиную за подарками в честь кануна Рождества! — прерывая мои слова, обращенные к Ноэл, объявляет Бев, отодвигая свой стул и бросая салфетку на стол.
Ноэл поднимается со стула и берет меня за руку, поднимая с пола.
— Обещаю, я отплачу тебе до твоего отъезда, — она шепчет, толкая меня в гостиную комнату, позади всех.
Все разговаривают, обмениваясь подарками, Рождественская музыка включена и шум разрывающейся оберточной бумаги такой громкий, что невозможно сказать что-либо Ноэл. Я прибываю в радостном волнении, наблюдая, как все открывают подарки, которые Бев подает их всем, сидя под елкой и это подходящий для меня момент, чтобы вывести Ноэл и выложит ей все начистоту. Может мне нужно быть упорнее, может мне следует потребовать, чтобы она пошла со мной, чтобы мы смогли поговорить наедине, но я не делаю этого. Я — придурок, потому что хочу, чтобы этот момент длился как можно дольше. Я хочу смотреть на нее, такую счастливую и смеющуюся, и видеть это кольцо на ее пальце, представляя, что все по-настоящему. Представляя, что она знает, что это по-настоящему и она счастлива и хочет того же, что и я. Проще притвориться, чем высказать правду и узнать, что она возможно не чувствует тоже самое. Я не готов к тому, что она может сказать мне о том, что все это не взаимно.
Подарок приземляется на мои колени, когда я сижу рядом с Ноэл на диване, я смущенно смотрю на Бев.
— Что это?
Она смотрит на меня, как на идиота.
— Это твой подарок в честь кануна Рождества, глупенький, — она говорит мне, смеясь и отходя.
— Каждый год мы открываем по одному подарку в канун Рождества, — Ноэл объясняет, сидя на коленях и отрывая обернутую коробку. — Моя мама всегда покупает всей семье новые рождественские пижамы. Мы всегда знаем, что это за подарок, но она все еще любит упаковывать их и делать из этого важное событие.
— Но я не часть семьи, — я утверждаю, ненавидя звуки этих слов.
— Нет, ты часть семьи. Открой это, — она отвечает мягко улыбаясь.
Трясущимися руками, я медленно распаковываю коробку, раскрываю ее и достаю красные рождественские пижамные штаны и рубашку с лицом Санты по всей пижаме. Осмотрев комнату, я вижу Ноэл и у нее точно такая же пижама.
— Идите и примерьте их! — Бев взволнованно инструктирует всех. — Мне нужна еще одна фотография около елки перед тем, как мы пойдем спать.
* * *
Десять минут спустя, я стою на лестнице, отказываясь спускаться.
— Давай, Логан! Просто спустись и покажи нам твою пижаму. Что в этом такого? — Бев кричит мне.
— Я не спущусь! — я кричу в ответ, едва ли не топая ногами.
— СПУСКАЙСЯ СИЮ МИНУТУ! — она кричит.
Пораженно вздыхая, я медленно спускаюсь по лестнице, и вот я внизу, волочу ноги по коридору в гостиную. Я встаю в проходе, нахмурившись и скрестив руки, в то время как все молча смотрят на меня.
И они начинают смеяться. Смеются так сильно, что не могут оставаться в вертикальном положении, наклоняются, хватаются за бока от смеха.
— Вперед, выпустите пар, — я говорю им, закатывая глаза.
— Леон, ты вроде как говорила, что он носит маленький размер? Я поэтому взяла ему маленький, потому что отчетливо помню, ты месяц назад говорила по телефону, что он носит мужской маленький размер, — Бев говорит, смахивая слезы смеха.
— Ох, дорогая, в этом мужчине явно нет ничего маленького. Он определенно очень большой, — тетя Бобби отвечает, подмигивая мне.
Я незамедлительно опускаю руки, прикрывая свое хозяйство. Мое хозяйство так тесно упаковано в эти невероятно маленькие штаны, что очертания моего члена и яиц, можно увидеть через тонкий хлопок. Не спасает даже большое лицо Санты, стратегически помещенное прямо на моих яйцах, улыбающийся мне жуткой усмешкой.
— Что за подстрелыши, парень? — Реджи спрашивает, смеясь, смотря вниз на штаны, которые заканчиваются, не доставая до моих щиколоток.
— Ха-ха, смейтесь. Могу я теперь снять их? — я умоляю.
— Скажи парню, что он может их снять, Бев, — Реджи говорит ей, смеясь.
И от этого, я чувствую себя как чертов Ральфи в его розовом костюме кролика. Я проживаю «Рождественскую историю» в жизни и это не мило. Не совсем мило.
— Да, пожалуйста, сними их! Ихаааааа! — кричит тетя Бобби, поднимая свой бокал мартини в воздух, и кружа им до тех пор, пока содержимое не выплескивается на ее красный парик.
Взглядом я умоляю Ноэл спасти меня, и она убирает с лица улыбку, вскакивает с дивана и подбегает ко мне в своей рождественской пижаме. Вот только ее пижама идеально сидит на ней, и она выглядит мило, а не как взрослый мужик, пытающийся влезть в штаны ребенка.
— Ладно, достаточно унижения, мы идем спать, — она говорит находящимся к комнате, они тем временем продолжают смотреть на меня в этой ужасающей пижаме и даже не стараются скрыть улыбки на лицах.
Я отказываюсь убирать руку прикрывающую член, Ноэл берет меня за руку и вытаскивает из комнаты.
— Если будешь использовать красную ночнушку, постирай ее вручную, когда закончите! Ее нельзя стирать в машинке, она нежная! — Бев кричит нам в след. — И Счастливого Рождества вам двоим!
Я ворчу в ответ, и Ноэл смеется, продолжая вести меня по лестнице.
Глава 13
Ноэл
— Ты уверена, что все в порядке? — Сэм тихо спрашивает в темноте, свет рождественского дерева из угла комнаты освещает обеспокоенное выражение на его лице.
Ужасная, маленькая рождественская пижама слетела с его тела, как только дверь спальни закрылась за нами, и я потеряла дар речи, стоя в центре комнаты и смотря на его голое, мускулистое великолепие в одних лишь черных боксерах.
Я хлопнула в ладоши, чтобы погасить свет, и он не сопротивлялся, и не пытался включить его, когда я медленно сняла свою пижаму, и потянула его на кровать.
Его голое тело рядом с моим, он смотрит мне в глаза, я чувствую кольцо, которое он надел на мой палец и прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержать слезы. Я даже не раздумывала над ответом, когда он спросил, выйду ли я за него, ответ вырвался сам, когда я посмотрела на него. Больше всего на свете я хотела, чтобы это было настоящее предложение, не просто, чтобы заставить мою маму замолчать.
Он твердый и тяжелый между моих бедер, потирается членом об меня, и я стону от удовольствия. Это бессмысленно, но я думала, что если пересплю с ним, то остановлюсь, не переступлю черту и не влюблюсь в него, но сегодня, когда он встал на колено, я не могла думать ни о чем, кроме того, как выйду за него и, проведу остаток жизни с ним. Я хочу его. В своей жизни, в своей кровати и внутри меня, навсегда. Мое сердце не перестало разрываться каждый раз, когда он касался меня и смотрел на меня, несмотря на то, как мы растягивали это удовольствие. Я хочу запомнить этот момент, если он должен уйти завтра, вернуться к своей жизни, в то время как я вернусь к своей. Я хочу знать какого это, любить кого-то так сильно, что сделаешь все для него, даже если это может разбить твое сердце.
— Все хорошо, я в порядке, — я наконец-то отвечаю Сэму, пробегая руками по его волосам, в то время как он держится надо мной. — Мне просто нужен ты.
Без слов, он медленно входит в меня. Я отказываюсь закрывать глаза, желая запомнить его в этот момент. Ощущение его, наконец-то находящегося внутри меня, несравнимо с тем, что я когда-либо представляла. Наши прошлые разы были сексуальными, быстрыми и бешеными, а сейчас все медленно, стабильно и идеально. Не менее сексуально, просто легко и… идеально.
Я оборачиваю ноги вокруг его бедер, пятками упираясь в его зад, чтобы толкать его глубже. Он начинает двигаться, полностью выходя из меня, и сразу же медленно скользя обратно, пока наши бедра не ударяются друг о друга. Мы движемся в идеальной гармонии, раскачиваясь, цепляясь друг за друга, и шепча слова удовольствия, я уже на грани, гораздо раньше, чем я готовилась, но неспособная остановить свое освобождение, которое проноситься через меня, потому что он так хорошо узнал мое тело, за такой короткий период времени. Я кончаю с ним внутри меня и смахиваю слезы, уткнувшись лицом в его шею, на случай, если они вырвутся. Когда он чувствует, что я кончаю, то быстро следует за мной, двигая бедрами быстрее, пока его освобождение не накрывает его. И он все еще во мне, шепчет мне на ухо мое имя и говорит, как хорошо и идеально я ощущаюсь, и как сильно он любит чувствовать, как я кончаю.
***
— Это тупость, — я тихо объясняю в темной комнате.
Мы оба все еще голые и наши тела сплетены вместе под одеялами, мы лежим лицом друг к другу.
— Это не тупость, просто ответь на вопрос, — он отвечает, прижимая меня плотнее к себе.
После лучшего секса в моей жизни, я больше всего хотела признаться в вечной любви к этому мужчине и выставить себя посмешищем, поэтому я благодарна за то, что он спросил меня, почему я сказала ему, когда мы познакомились, что не люблю Рождество, несмотря на то, что у меня такое тупое имя. В конце концов, это отвлекло мой разум от осознания того, что завтра он уезжает.
— Я объяснил свою глупую причину, почему я никогда не желаю Счастливого Рождества, ты можешь объяснить мне чуть лучше, почему ты не любишь праздники, —добавляет он. — То, что я недавно увидел, не учитывая все безумие, так это то, что твоя семья замечательная и это для них большое и веселое событие. Они даже меня заставили полюбить Рождество.
Я вздыхаю, убирая голову, чтобы посмотреть на тень его лица.
— Это тупость и ты подумаешь, что я глупая, — говорю я ему.
— Валяй, — рычит он.
— Ладно, — выдыхаю. — Я полагаю, для взрослых веселье заканчивается. Да, моя семья так не считает, они украшают дом так, будто самого Санту стошнило на все вокруг и это мило и все такое, но просто уже все совсем не так, как было в моем детстве. Нет волнения в ожидании того, чтобы мельком увидеть Санту или чего-то подобного. Волшебство просто… ушло. Нечего больше ожидать, но есть счета, которые нужно будет оплатить, когда Рождество закончится и бардак, который ты должен убирать, когда все разойдутся. Дерево завянет, чулки запакуются, и ты вернешься к своей обычной, скучной жизни без блеска и магии.
Я останавливаюсь, понимая, как смешно звучу.
— Я знаю, что звучу, как неблагодарная стерва, но я ничего не могу поделать с этим, — я вздыхаю. — У меня замечательная семья и с ними все гораздо веселее, но думаю, я просто скучаю по волшебству детства.
Сэм упирается подбородком в мою макушку и мягко проводит кончиками пальцев по моему позвоночнику.
— Любимое воспоминание из детства, вперед, — он внезапно говорит.
Я улыбаюсь, наперед зная, о чем я ему расскажу.
— Поездки к бабушке в канун Рождества, когда Николас и я были маленькими, — я быстро признаюсь. — Мы забивали машину подарками и едой для нее, и ехали двадцать минут до ее дома по проселочным дорогам. Моей любимой частью всей ночи было смотреть в окно с заднего сидения вверх на звёздное небо, пытаясь увидеть следы огней от саней Санты. Был один дом, в нескольких милях от дома бабушки, тот дом был моим самым любимым. У них не было безумного освещения, у них были только светящиеся белые деревянные сани и восемь северных оленей на лужайке перед их домом и северный олень впереди был с красным мерцающим носом. Мой папа кричал, когда мы подъезжали к этому виду: «Смотрите! Мы поймали Санту в саду!» Мы с Николасом подпрыгивали вверх-вниз на заднем сидении, сходя с ума.
Я заканчиваю рассказ с улыбкой на лице, понимая, что я впервые вспоминаю это без грусти, и я знаю, что это из-за мужчины, который обнимает меня.
Что, черт возьми, я буду делать завтра, когда он уедет?
Внезапно в дверь стучат, и я вздыхаю в грудь Сэма, задаваясь вопросом, почему, черт возьми, все мои хорошие моменты всегда прерываются.
— Эй, ребята, — тетя Бобби громко шепчет через дверь. — Белочка в свитере у вас в комнате?
Я отворачиваю голову от Сэма и шепотом кричу двери, чтобы никого не разбудить в доме.
— Тетя Бобби, завязывай с экстази и иди спать!
— Хорошо. Понятно. Вас понял. Конец связи, — она говорит мягко сквозь дерево. — Но если вы увидите белку в свитере, скажите ему, он задолжал мне пятьдесят баксов.
Я поворачиваю голову обратно к Сэму и располагаюсь на его груди, пока он поворачивается на спину, смотря в окно через нас на мягко падающий снег. Кольцо на моем пальце блестит, ловя свет рождественской ели, и я закрываю глаза, смотря на него последний раз, надеясь, что завтра Санта привезет мне немного чертового мужества, чтобы сказать Сэму, что я не хочу, чтобы он уходил.
Глава 14
Сэм
Голубые носки, красные носки, желтые носки, носки с кошками, носки с футбольными мячами и даже носки, светящиеся каждый раз, когда наступаешь на них.
Носки, носки, носки и еще носки.
Я не ожидал и одного подарка от семьи Ноэл, не говоря уже о двадцати. К каждой ярко упакованной коробке идет пара носков, которые продаются в магазинах на каждом шагу.
Господи, это пенисы?
— Это носки-пенисы! Это от меня, — тетя Бобби говорит, посылая мне поцелуй.
— Я извинилась за то, что сказала им, что у тебя слабость к носкам? — Ноэл шепчет, наклоняясь так близко, что я чувствую аромат корицы и ванили, который продается в каком-то особом магазине, как я только что понял, когда она достала из чулков три бутылки лосьона.
— Я люблю носки. Все нормально, — я заверяю ее, поглаживая рукой ее спину, ее брат тем временем бросает мне ещё один подарок, который приземляется на моих коленях.
Она смотрит на меня так, будто не верит мне, вот поэтому я сказал ей, что люблю ее прошлой ночью после того, как она уснула в моих руках и не могла слышать мой шепот в темноте ее спальни.
Она бы ни за что не поверила, что я говорил правду.
Честно говоря, мне все равно, если ее семья подарит мне хоть сотню носков, а наблюдая за тем, как гора носков на полу гостиной растет, это вполне может произойти.
Я тихо открываю маленькую коробочку, лежащую на своих коленях, на коробочке значится, что подарок от Николаса, он тем временем открывает подарок от меня, который Ноэл передала ему через гору между нами.
У меня вырывается смех, когда я вижу защитную чашу, расположенную в коробке, я поднимаю ее и показываю всем в комнате, Николас тем временем поднимает свою шапку-чулок и такие же носки.
— Я решил, что ты мог бы использовать ее в следующий раз, когда у меня поедет крыша с «красным рейдером», — Николас смеется, натягивая шапку на голову, я киваю и благодарю его за чашу.
Этим изумительным утром я не многословен, сидя здесь с семьей, которая не моя, наблюдая, как они наслаждаются праздниками вместе. Все, за исключением меня, в одинаковых пижамах, я получил отсрочку из-за вчерашнего инцидента с членом и яйцами, и получил возможность надеть свои клетчатые пижамные штаны и футболку. Кофейный столик вынесли из комнаты, чтобы освободить место для нас и подарков, мы все сидим вокруг елки, пьем кофе с печеньем и открываем подарки под мягкую рождественскую музыку.
Эта семья идеальна. Женщина рядом со мной идеальна. Рождество… посмею сказать это, идеально?
Я собираюсь раз и навсегда перестать быть слабаком, и сказать Ноэл о своих чувствах, как только мы останемся наедине. Я не хочу отпускать эти чувства. Чувство теплоты, счастья, удовлетворенности и нужности у меня впервые в жизни. Я хочу держать их как подарок в руке и никогда не отпускать.
Следующий час мы заканчивали открывать огромное количество подарков, совмещая это с уборкой бумажной упаковки, которая раскидана с одного конца комнаты до другого. Пока все заняты помогая Бев на кухне с приготовлением Рождественского ужина, Ноэл берет меня за руку и вытягивает в коридор к передней двери.
Черт, она выгоняет меня? Она скажет мне, что все было милым, но пора уходить? Черт возьми, я не готов. Я НЕ ГОТОВ!
— Я только хочу отдать тебе подарок, чтобы никто не видел, — она говорит быстро, доставая из-за спины плоский, квадратной формы подарок, упакованный в бумагу со снеговиками, и протягивает его мне.
Я облегченно выдыхаю и беру подарок, улыбаясь ей.
— Ты не должна была ничего покупать мне. НИКТО не должен был ничего мне дарить. Это слишком, — я отвечаю, несмотря на то, что теперь, когда я вошел во вкус получения рождественских подарков, я готов открыть еще тысячу.
— И ты не должен был дарить всей моей семье подарки, но ты подарил, так что заткнись! – она спорит, смеясь.
— Твой подарок все еще не готов, — я смущенно пожимаю плечами, держа подарок рядом с грудью. — Обещаю, он будет чуть позже.
Она отмахивается.
— Ты не должен мне ничего дарить. Ты здесь, делаешь все это, и не сбежал с криками в первые пять секунд после встречи с моей семьей, это тот подарок, который мне был нужен.
Точно, быть здесь и притворяться твоим парнем.
— Вперед, открой его, — она говорит, взволнованно переступая с ноги на ногу.
Я быстро разрываю оберточную бумагу, бумага падает на пол, и я смотрю на то, что у меня в руках.
Я НЕ заплачу, как слабак, я НЕ заплачу, как слабак.
— Ты всегда будешь частью этой семьи, несмотря ни на что. Надеюсь, это не слишком дешево, я просто подумала, что ты хотел бы иметь это, чтобы навсегда нас запомнить. Знаешь, когда ты решишь, что мы все чокнутые и наконец-то сбежишь отсюда с криками, — она говорит, нервно посмеиваясь.
Я провожу рукой по стеклу в центре деревянной рамки с надписью «Семья» наверху в центре. Внутри рамки фото с ночи конкурса освещения, когда Бев поставила нас всех перед домом, и попросила одного из соседей сфотографировать нас рядом с огнями. Я не хотел быть на фотографии. Я всеми силами сопротивлялся и твердил об этом Ноэл, до тех пор, пока вся семья не начала кричать, чтобы я тащил свою задницу делать фото, пока они все не замерзли до смерти.
Реджи и Бев присели впереди, положив руки на колени, Николас, Кейси и тетя Бобби стоят по краям за ними, Ноэл и я стоим в центре, ее рука вокруг моей талии, моя рука на ее плече. Ее голова у меня на плече и у всех огромные дурацкие улыбки на лицах. Можно увидеть белый падающий снег вокруг нас и блеск огней за нами.
Это мое первое семейное фото и оно идеально.
— Послушай, Ноэл. Мне нужно сказать тебе кое-что, — я начинаю мягко, отрывая взгляд от фото, чтобы посмотреть ей в глаза.
— Тебе не нравится фото. Знала, это была глупая идея, — она вздыхает, пытаясь забрать у меня рамку.
— Нет! — я кричу, отходя от нее. — Нет, клянусь, мне нравится. Оно идеально. Я должен сказать тебе кое-что еще. Кое-что серьезное и важное.
Она делает шаг ко мне и смотрит на меня красивыми зелеными глазами, и я вижу, как она нервно сглатывает.
— Хорошо. Потому что я тоже должна поговорить с тобой о чем-то важном и серьезном, — она шепчет.
Черт, я ошибался, думая, что все это не взаимно? То есть, я надеялся и хотел этого, но все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Взгляд полный надежды и то, как она нервно крутит руками, заставляет меня думать о том, каким я был идиотом и должен был признаться раньше, вместо того, чтобы дожидаться дня, когда я должен уезжать.
Ноэл делает еще один шаг ко мне, пока рамка не прижимается к моей груди от ее близости, оберточная бумага, которую я бросил на пол, шуршит под ее ногами.
Я делаю глубокий вздох и мысленно готовлю себя, чтобы сказать слова вслух.
— Ноэл, я лю…
— НОЭЛ! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!
Голос снаружи обрывает меня, крича слова, которые я собирался сказать.
— Какого хрена? — я говорю тихо, в то время как мы вдвоем поворачиваем головы и смотрим на закрытую дверь прямо рядом с нами.
— НОЭЛ! ТЫ ТАМ? Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!
— Срань Господня! — Ноэл вскрикивает, ее рука взлетает, чтобы прикрыть рот.
Звуки шагов слышаться нам, как топот слонов, семья выбегает из кухни.
— Какого Сэма, кто так кричит? — Реджи спрашивает раздраженно, в то время как я смеюсь как инопланетянин, услышав свое имя из его уст впервые. Конечно же, это было всего лишь ругательство.
— НОЭЛ! МНЕ ТАК ЖАЛЬ! ВЕРНИСЬ КО МНЕ! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!
Снова приглушенный крик из-за двери и я слышу, как Ноэл хнычет рядом со мной.
— Нет, нет, нет, — она бормочет себе под нос.
— Приготовься, Кейси. Говнюк собирается испортить веселье, — Николас говорит, обнимая одной рукой свою жену и сочувствующе похлопывая меня по спине.
Что за херня происходит и кто, черт возьми, прервал мое признание в любви Ноэл?
— Почему этот мужчина, в одном костюме, стоит на лужайке перед нашим домом и кричит как сумасшедший? — Бев спрашивает, смотря в окно гостиной рядом с нами.
— Ооооу, это «Армани». Очень красивый, — воркует тетя Бобби, подходя к Бев, чтобы посмотреть в окно гостиной.
— НОЭЛ! ПОЖАЛУЙСТА! Я ТАК БОЛЬШЕ НЕ МОГУ! Я НЕ МОГУ ЖИТЬ БЕЗ ТЕБЯ!
— Леон, ты знаешь этого человека? — Бев спрашивает, смотря через плечо на крайне тихую женщину, стоящую рядом со мной, в затем опускает голос до кричащего шепота. — Он на наркотиках? Леон, ты дружишь с наркоманами?
Тетя Бобби нервно смеется и делает шаг назад от окна.
— Наркоманы? Кто знает наркоманов? Я не знаю наркоманов, вы знаете наркоманов? — она спрашивает. — Здесь нет наркотиков, а особенно экстази и еще чего-либо сумасшедшего!
В дверь рядом с нами раздается громкий стук, сопровождающийся более жалким криком.
— МЫ НЕ ДОЛЖНЫ ЖЕНИТЬСЯ! ЭТО НЕ ВАЖНО, Я ПРОСТО ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ ВЕРНУЛАСЬ!
Сукин сын! Логан здесь?
Реджи пробирается между мной и Ноэл и распахивает дверь. Я раздраженно смотрю на мужчину с идеально уложенными назад черными волосами, в черном костюме и с завязанным как у гомика белым шарфом на шее.
— Для чего, черт подери, так кричать? Ты наркоман? Моя дочь задолжала тебе денег? — Реджи кричит тупице напротив.
— Что? Нет, я Логан, — заявляет он, пыхтя и протягивая руку.
Я рычу, и Ноэл снова хныкает.
— Нет, ты не Логан. Он Логан, — Реджи спорит, указывая большим пальцем через плечо на меня.
Логан смотрит вокруг Реджи и на меня.
— Нет, Я Логан. Я без понятия кто это. Кто ты? — он злобно спрашивает меня.
— Это ЛОГАН! — Бев кричит, выходя из-за меня. — ЛОООООГААААААН.
Она кричит громче, растягивая слова, как будто у придурка проблемы со слухом.
Логан смотрит на всех в замешательстве.
— Я думаю, он под наркотиками, он в замешательстве, — Бев шепчет. — Или он глухой. Как на языке жестов будет «Сойдите с нашего крыльца»?
— Я ЛОГАН! — придурок кричит в бешенстве.
— ОН ЛОГАН! — Реджи кричит в ответ, указывая большим пальцем на меня снова. — Это очень весело! — Николас объявляет.
Я гневно смотрю на него, и он немедленно убирает улыбку.
— Прости, чувак. Моя ошибка.
— Эм, ребята, мне нужно кое-что вам сказать, — Ноэл, наконец, говорит.
— Ох, Господи! Ты на наркотиках! Это твой дилер и он пришел, чтобы избить тебя! — Бев вопит. — Реджи, достань заначку в банке из-под печенья на стойке. Я не позволю этому болвану бить мою малышку!
Реджи трясет головой, снова крича на придурка.
— У тебя пять секунд, чтобы рассказать мне, кто ты или я позволю тете Бобби выпроводить тебя, — Реджи говорит ему.
Тетя Бобби встает рядом со мной и сжимает гигантские мускулы на своих огромных руках.
— Будет не так весело как хватать подарочек Логана, но что поделаешь.
— Последний раз, Я ЛОГАН! — придурок снова говорит раздраженно. — Вы позволите мне войти, пожалуйста? Здесь холодно, а я не взял пальто.
Он умоляюще смотрит на Ноэл, доставая из кармана кольцо с самым большим бриллиантом, который я когда-либо видел в жизни.
— Пожалуйста, Ноэл, я не могу перестать думать о тебе без этого кольца на пальце. Мне плевать, если ты никогда не выйдешь за меня, пожалуйста, просто возьми кольцо, и давай решим это.
Ноэл поднимает руку, нервно убирая волосы с глаз, глаза придурка сразу же приковываются к жалкому кольцу, которое я надел на ее палец прошлым вечером, сияющему на утреннем солнце, пробивающемся через дверь.
— Что это, черт возьми? Это кольцо? — он шокировано спрашивает.
Ноэл быстро опускает руку и прячет ее за спину, мое сердце полностью разбивается.
— Ох, дорогая. Он сутенер и он тупой, это не хорошо, — Бев бормочет. — Леон, ты нашла в Сиэтле тупого сутенера.
— Кто, черт возьми, Леон? — спрашивает тупица.
— Она, — Реджи отвечает, большим пальцем в этот раз, указывая на Ноэл.
— Ладно, достаточно с «кто на первое, что на второе», — Ноэл говорит со вздохом. — ЭТО Логан. Настоящий Логан. А это Сэм.
Она указывает на каждого из нас, и я убираю руки в карманы своих клетчатых пижамных штанов, не имея понятия, что еще сделать с ними, потому что не могу решить, хочу ли я врезать придурку по морде или схватить руками Ноэл и вытащить ее из комнаты, и притвориться, что ничего не происходит.
— Кто Сэм? — спрашивает Бев.
— Я, — я отвечаю отрывисто.
— Я все еще под кайфом? — тетя Бобби тихо говорит рядом со мной. — Скажите, кто-нибудь видит белку в красном свитере в коридоре прямо сейчас?
Все игнорируют тетю Бобби и смотрят на меня, как на виновника.
Черт, я виновник. Я врал этим людям, я остался в их доме, и я ел их еду. Это не было проблемой до тех пор, пока я не узнал какие они, и теперь я чувствую себя самым большим мудаком на планете.
— Ты мужчина, переодетый в женскую одежду? — тупица говорит с гримасой, смотря на тетю Бобби сверху вниз.
Все вздыхают, и я достаю одну руку из кармана, чтобы погладить тетю Бобби по спине.
— Ты прекрасно выглядишь дорогая. Этот голубой свитер выделяет твои глаза, — я говорю ей, пытаясь успокоить ее пока она не расплакалась.
— Спасибо, — она отвечает мне с улыбкой. — Могу я теперь оторвать ему член?
Тупица вздыхает и делает шаг назад на крыльцо.
Вот и правильно, продолжай шагать назад, пока не вернешься в Сиэтл, далеко, далеко отсюда, недостойный кусок дерьма.
— Думаю, я должен прострелить ему яйца. Как думаешь, Сэм? — спрашивает Николас.
— Могут все просто заткнуться на минутку? — Ноэл кричит, делая шаг вперед и беря руку Логана, заводя его в теплый дом и закрывая дверь.
Он дрожит как киска, обернув тело руками и потирая ладонями руки, все еще сжимая кольцо с огромным бриллиантом.
— Я все еще не понимаю, что происходит. Если ты не Логан, а ты Сэм, Леон все еще Леон? — спрашивает Леон. — Это часть твоей пьесы из Оклахомы? Ты сейчас в образе? Ооох, мы принимаем участие? Я всегда хотела сыграть в пьесе!
Я смотрю, как Ноэл закрывает глаза и наклоняет голову, мягко говоря всем в коридоре:
— Я потеряла работу, Логан сделал предложение, и я сбежала, не дав ему ответ. Я встретила Сэма в аэропорту и уговорила его приехать домой со мной, притворится Логаном, потому что я не хотела разочаровать вас, ребята, — она высказывается.
Вся семья начинает кричать и ругаться, все кроме Николаса и меня, мы стоим, молча наблюдая, как все спорят напротив нас.
— Борись за нее. Не позволь этому придурку протоптать себе путь обратно в ее жизнь, — он громко шепчет мне сквозь крики.
— Ох, спасибо, Господи! Этот парень всего лишь актер! Господи, Ноэл, я чертовски перепугался, когда увидел другое кольцо на твоем пальце, — Логан говорит, смеясь.
Ноэл ничего не говорит в ответ, в то время как Бев, Реджи, тетя Бобби и Кейси продолжают кричать и засыпать ее вопросами о том, какого черта происходит и почему она не сказала им, что случилось, до того, как она вернулась домой.
Я вздыхаю и делаю шаг назад, пока я не остаюсь в нескольких футах от Николаса, в то время как Логан встает на колено перед Ноэл. Я прикрываю глаза и вижу, как тупица протягивает Ноэл кольцо с огромным бриллиантом.
— Я знаю, ты просто перепугалась, когда я сделал это пару дней назад, но все нормально. Я понял это. Мы разберемся с этим, Ноэл, — утверждает он.
— Было гораздо романтичнее, когда Сэм делал это, — выдыхает Бев, скрестив руки на груди. — Тебе нужно поработать над тем, как делать предложения, потому что это отстой.
Я делаю еще один шаг назад от всех, до тех пор, пока мои пятки не врезаются в лестницу позади меня, я ожидаю, что Ноэл рассмеется Логану в лицо, схватит кольцо и выкинет его или скажет ему, что он идиот и проделал весь путь просто так. Все, что угодно, но не молчание, которое исходит от нее.
— Пожалуйста, милая, просто возьми кольцо. Снаружи нас ждет машина, и мы будем на Сент-Томасе с моей семьей всего через пару часов. Солнце и песок приведут тебя в порядок и очистят твою голову, — Логан говорит ей.
Когда все снова начинают кричать, и я вижу, как Ноэл тянется к кольцу, которое он ей протягивает, я разворачиваюсь и тихо поднимаюсь по лестнице.
Нет смысла задерживаться дальше на этом дерьмовом шоу. Я хотел знать, что Ноэл чувствует ко мне и теперь у меня есть ответ. Она ничего не чувствует и все это было игрой. Кто же теперь придурок?
Глава 15
Ноэл
Я уверена, что плачу так долго и так сильно, что мое тело обезвожено. Я чувствую себя слизняком, свернувшимся на боку под рождественской елкой в гостиной, мои руки и ноги отказываются поднимать меня с места, где я лежу с тех пор, как Николас спустился и сказал мне, что Сэм ушел.
Просто ушел. Он собрал сумку и ушел, не сказав ни слова. Ушел.
Почему он не боролся за меня? Почему он не заехал в лицо Логану, когда тот оскорбил тетю Бобби и осматривал дом моих родителей так, будто это сарай в какой-то дыре, а не красиво украшенный двухэтажный колониальный домик в хорошем районе?