Потом пришел кобрадор, и холод накрыл всю деревню целиком.

А теперь вот это. Кати мертва. Кто-то отнял у нее жизнь.

 - Сгинула, - громко проговорил Габри, в надежде, что сказанное вслух как-то поможет осознать ситуацию.

Но вместе с Кати исчезло что-то большее. Он почувствовал это еще в гостиной. Ощутил безошибочно.

Они все еще оставались членами узкого кружка. Старинного кружка, что очевидно. Если бы камни Стоунхэнджа могли дышать, они бы были такими друзьями. Но сейчас Габри, сливая воду из кастрюли с картофелем, поймал себя на мысли, что пытается понять, чем же, учитывая все прошедшие годы, спустя целую жизнь, были их отношения на самом деле.

Может быть, они стали братьями по оружию? Защитниками друг друга? Или как сестры с братьями из одного детсада? Мужьями, женами, любовниками? Друзьями навек?

Или чем-то совершенно иным. Да, они были узким кружком, и так, скорее всего, было всегда. Но теперь на свет выплыло что-то, доселе спрятанное.

Он словно воочию увидел валуны Стоунхэнджа, склоненные друг к другу. Обращенные друг к другу.

Но та же сила, что притягивает их друг к другу, их и опрокинула.

А потом пыль улеглась, и вот они уже на земле, уже рухнули. То, что когда-то представало могучим, великолепным зрелищем, теперь уничтожено.

 - Сгинуло, - пробормотал Габри.

Добавив сливки в исходящую паром Yukon Golds* (*сорт картофеля), он взбил пюре вместе с маслом, и уставился в кастрюлю.

 - Ох, какого черта!

Подойдя к холодильнику, Габри достал кусок грюйера, отрезал от сыра несколько кусочков, и стал наблюдать, как тот тает на горячем картофеле.

Потом Габри стал размешивать. Раскачиваясь туда-сюда, он прилагал свой немалый вес, чтобы разбить каждый комочек в пюре.

— Конечно, Лара!

 - Не понимаю, - приговаривал он.

Ник снова улыбнулся той жуткой улыбкой и встал из-за стола. Дейзи поднялась вслед за ним.

*   *   *

— Ах да! — прибавил Ник. — Я хотел спросить, можно, мы с Дейзи сходим вечером погулять с Софи и ее друзьями?

 - Как такое могло произойти? - шепотом спросил Матео у Леи, вставшей рядом с ним у камина, чтобы согреться.

Я вытаращила глаза. После того, что сейчас произошло, мне меньше всего хотелось куда-нибудь идти с этой парочкой.

Это с самого начала было плохой идеей. Слава богу, идея была не его. Мысль эта дарила покой и чувство безопасности.

— Куда погулять? — спросила Лара.

Но вот прямо сейчас он начинал волноваться. Все можно подать так, слово идея исходила именно от него. Легче легкого.

— Всего лишь в деревню. Разве Софи не для того приехала, чтобы поближе познакомиться с себе подобными?

Не составит никакой сложности убедить Гамаша в том, что зачинщиком был именно Матео. А оттуда лишь шаг до того, чтобы тебя заподозрили в убийстве.

Лара заколебалась, и Ник ее добил.

— Джеймс меня просил взять Софи под крыло, — сообщил он, положив мне руку на плечо.

Может план и был таким с самого начала, подумал Матео. Может, нужно было не только получить на руки правдоподобное отрицание* (*поведение, при котором лицо, совершившее действие или отдавшее распоряжение, сохраняет возможность в дальнейшем отрицать свою вовлеченность без большого риска быть уличённым во лжи.), но и иметь возможность повесить вину на кого-то подходящего.

Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не сбросить эту руку.

Но это означало, что на подготовку плана ушло немало времени. Больше, чем он мог предположить. К тому же, требовалось пособничество остальных. И Леи.

Лара сказала с сомнением:

Возможно ли такое?

— Я поговорю с Джеймсом. Посмотрим, что он скажет. А пока идите, занимайтесь!

Матео поставил свой стакан на каминную полку.

Ник напоследок сильно сжал мое плечо, а затем они с Дейзи удалились. Мы с Кэлом и Дженной сидели и молча переглядывались. По крайней мере теперь я поняла, как Элоди, Честон и Анна ухитрялись одновременно все вместе смотреть друг другу в глаза.

 - В чем дело? - спросила его Лея. От нее не укрылась его тревога.

Взрослые тихонько разошлись по своим делам, и мы остались одни.

  - Будет легко обвинить одного из нас, - склонив голову, тихо сказал он.

Первой заговорила Дженна.

 - В убийстве Кати?

— Страх какой!

 - Во всем. Думала ли ты над этим?

Меня пробирала дрожь.

Фактически, Лея только что пришла к такому же выводу. Тот, кто первым успеет к Гамашу, будет иметь преимущество, представив свою версию случившегося. И свой взгляд на всех них.

— Не то слово… Капитан «Перепады настроения» позорит звание демона, а это само по себе достижение не из последних.

По оконным стеклам тихо шлепал не то дождь, не то снег. Нечто среднее.

Дженна помотала головой.

Мир снаружи изменился. И не к лучшему.

— Да я не о нем… То есть и о нем тоже, но не только. Я о советниках. Видели, как их корежит рядом с Ником и Дейзи? Ник, по-моему, готов был все тут разнести, а они ни словечка не сказали. И еще та история со сменой комнаты!

И они там. Повсюду. Куда ни повернись. Полиция. Снуют. Шныряют вокруг. Рыщут по темным углам. Открывают запертые двери. Тянут наружу все, что должно быть скрыто.

Я сказала:

Ее с Матео уже допрашивали, пока Патрик спал. Они были в замешательстве - что же рассказать? А потому не рассказали ничего.

— Понятное дело, они его боятся. Я сама демон, и то испугалась.

— Как получилось, что они стали демонами? Разве такое возможно? — спросил Кэл, откидываясь на спинку стула. — Я думал, что после Алисы ритуал был утерян.

 - В конце концов, они узнают, - Лея кивнула в сторону Патрика. - Больше чем уверена, он им все расскажет, когда они ему сообщат.

— Значит, не был, — ответила я. — Меня смущает не столько «как», сколько «зачем». В прошлый раз вызов демона закончился совсем не так успешно, как было задумано.

 - Я тоже так думал, но мне кажется, он слишком потрясен. Да еще Ативан. Это была хорошая мысль.

Я поставила пустую тарелку на буфет. Кэл и Дженна разделались со своей посудой при помощи магии.

 - Одна таблетка, - заметила Лея.

Дженна остановилась рядом со мной.

 - Конечно. Кто же в здравом уме даст такому больше?

— Если твой папа разрешит, пойдешь с ними сегодня?

— Вообще-то, не хочется, но, наверное, надо. Может, хоть узнаем, что здесь происходит.

В его тоне Лея расслышала обвинение. Нет, она его не боялась. Почти не боялась. Обычно не боялась. Но в нынешней ситуации не было ничего обычного.

Дженна толкнула меня бедром. Точнее, попыталась. Она намного ниже ростом, так что ее бедро приходится чуть выше моей коленки.

 - Так почему же ты это сделала? - спросил он.

— Обожаю твои коварные замыслы, Соф!

 - Я не делала ничего.

Кэл улыбался, глядя на нас, а у меня снова запылали щеки. Да что со мной творится, в самом деле?

 - Я же не Гамаш. Не полицейские, - напомнил Матео. - Мне-то зачем врать? Ты же понимаешь, что мне известно. Или, - он наклонился к жене, - тебе известно больше?

 - Как. Ты. Смеешь, - прошипела Лея.

Дженна покосилась на меня, потом на Кэла.

Они были одного роста. Она вряд ли могла противостоять ему физически, но всегда интеллектуально брала над ним верх. Дело не в том, что Матео был туп, дело в том, что Лея была умной. Она была умнее. Все они это знали. И она это знала.

— Ой, совсем забыла, мне тут надо, э-э, кое-что распаковать. Пойду, займусь. Ты потом приходи, продолжим осматривать дом.

Ей всегда удавалось контролировать его. В основном, потому что в отличие от Матео, она умела контролировать себя.

Хотя вот сейчас лея чувствовала, как теряет контроль. Все как будто ускользало из рук. Словно их догнал оползень и накрыл своей массой.

Само собой, под этим подразумевалось: «Поболтайте с Кэлом всласть, пообнимайтесь, потом придешь и все мне расскажешь». Все-таки Дженна девчонка, хоть и вампир.

Они врали полиции. Они врали, что ничего не знают, в то время как знали почти все.

 - Мы в полной заднице, - заключил Матео.

Как только она ушла, Кэл поднялся тоже.

 - Кати мертва, - вспыхнула Лея. - А ты считаешь себя в заднице?! Так вынь свою голову из собственной задницы, наконец.  Прекрати думать только о себе!

— Я обещал твоему отцу, что посмотрю утром сад.

 - Ой, а ты сама не такая же?

Лея выдержала его взгляд, стараясь не доставлять ему удовольствия понять, что он прав. Лея Ру узнала в этот день о себе много нового.

Он пошевелил пальцами, и с них сорвались крошечные серебряные искорки.

Когда тебя уносит оползнем, единственным твоим желанием становится желание спастись.

— Отлично! — сказала я с облегчением. — Иди, колдуй там со своими растениями, а поговорить и так далее… можно позже.

«Господи, помоги мне», - подумала Лея. Она всегда надеялась, что будет вести себя, как музыканты оркестра на Титанике. Или как немец, прячущий еврея на чердаке.

— Отличный план, — ответил Кэл вполголоса, и у меня мурашки побежали по коже.

Но сейчас ей стало ясно, что все может быть по-другому. Когда судно налетело на айсберг, она стала выкидывать детей из спасательной шлюпки. Когда в ночи раздался стук в дверь, она указала на потайной ход.

Наверное, он что-то почувствовал. Во всяком случае, прощаясь, он усмехнулся.

Все так, подумала она. В этот день не только Кати умерла. В этот же день обнаружился хладный остов женщины, которой когда-то - как она сама про себя думала и надеялась - была Лея.

— Пока, Софи!

Но, быть может, все не так плохо? Быть может, внутри еще бьется живое сердце?

Без него комната снова показалась просторной. Я без сил привалилась к буфету.

Ей требовалось некоторое время, чтобы все обдумать.

Матео был прав в одном. Тот, кто опередит остальных, получит преимущество.

Она взглянула на дорожные часы на каминной полке. Сейчас начало седьмого. Из кухни пахнет чем-то вкусным.

 - Пойду прогуляюсь, - сообщила она.

 - Там дождь, или снег, что-то такое, - предупредил Матео. - Или ты собираешься на очень короткую прогулку?

Он показал подбородком на дом Гамашей, расположенный как раз через дорогу от B&B.

По его тону она поняла его настрой.

 - Никуда ты не пойдешь, - заключил Матео. - И я не пойду. Мы должны держаться вместе.

Он изучающе посмотрел на жену. Иллюзий он не питал. Все было понятно с первого дня, со дня их встречи в университете Монреаля.

Она эффекта. Умна и трезво мыслит. Но есть в ней еще одна черта.

Лея Ру безжалостна.

Да и он сам такой же. Это и привело их к ситуации, в какой они оказались теперь.



Глава 25

 - Только что звонила Мирна, - сообщила Рейн-Мари. - Она зовет нас выпить и поделиться информацией.

 - У нее есть информация?

Сидя на диване, Арман посмотрел на жену поверх очков. Вокруг него были разложены досье. Каждый файл содержал краткий отчет по отдельно взятому ведомству.

 - Ну, не то чтобы. У нее есть выпивка, у тебя информация, monbeau.

 - А-а-а, - протянул Гамаш, улыбнувшись.

 - Она считает это честной сделкой, но я сказала ей, что мы не сможем. Скоро на ужин приедут Изабель и Жан-Ги.

Арман посмотрел на часы. Начало седьмого, солнце садится все раньше и раньше, поэтому кажется, что уже поздно. Он переоделся в домашние брюки, рубашку и свитер, и теперь, сидя у камина, делал пометки на полях досье.

Сняв очки, он уложил их дужками вниз.

Сделанные им заметки не имели касательства к убийству. Изабель и ее команда обо всем позаботились сами. Его участия не требовалось.

Поэтому его мысли сейчас занимал совершено другой вопрос.

На диване рядом с Гамашем лежала смятая салфетка. Та самая, с совместного обеда с Мадлен Туссен, где они обсудили несостоятельность Сюртэ, да и полиции в целом, в деле борьбы с наркотрафиком. По сути, чем больше они старались контролировать наркоторговлю, тем хуже становилось. Подобно путам, которые туже затягиваются, если встречают сопротивление.

И все-таки …

Он уставился на пламя в очаге, гипнотизирующее своим  плавным, почти текучим танцем, освобождающим сознание.

В дверь заглянула Лара.

Предположим, стоит перестать сопротивляться? Предположим, стоит плыть по течению. Что тогда произойдет?

Он больше не видел пламени. По крайней мере, не того пламени, что в камине.

— Софи? У тебя все в порядке?

Он взглянул на салфетку.

— Да, все отлично. Просто… — Я неопределенно помахала рукой. — Адаптируюсь понемножку.

Это смешно. Да просто невозможно.

Но они проигрывали войну, он это понимал. И все-таки они продолжали бороться, потому что сдаться было бы гораздо хуже. Сдаться было бы немыслимо.

— Я понимаю, трудно сразу освоиться, — ответила она с сочувствием. — Когда твой отец…

А теперь...

Предположим …

Мне сейчас не хотелось ничего слышать об отце, поэтому я бессовестно перебила Лару.

Предположим.

Они сделали это. Сдались.

— Все нормально. У меня большой опыт переездов на новое место.

Он думал об Оноре. Мальчику от роду всего несколько месяцев. Если картели сейчас так могущественны, что же будет, когда ему исполнится тринадцать? Что будет твориться в школьных дворах, на улицах? К тому времени Гамашу будет глубоко за семьдесят, он будет на пенсии.

Гамаш подумал о своих внучках в Париже. О маленьких Флоранс и Зоре. Одна  дошкольница, вторая в яслях.

По крайней мере, подумала я, первый день здесь прошел лучше, чем в Геката-Холле. Никто меня не обслюнявил, я не влюбилась в кого не следует и пока еще не завела себе врагов. Есть, конечно, Ник, но с Элоди никакого сравнения…

Словно какую-нибудь анимацию на канале History, он представил себе карту Европы, меняющую цвета областей, по мере продвижения по ним чумы, пробирающейся в их сторону. Ползущей, всепроникающей, приближающейся к его внучкам.

Ее не остановить. Она пересекает границы, ей они не страшны. Ни границы территорий, ни границы приличий. Ничто не остановит опиаты, попавшие на рынок.

Вдруг я вспомнила, что обещала Дженне сообщить миссис Каснофф о своей встрече с Элоди. Слово надо держать, а то где я раздобуду вампирского пони? Можно позвонить по мобильнику, который дала мне Лара, только у миссис Каснофф наверняка скопился миллион вопросов, а от нее так просто не отвертишься. Придется мекать, запинаться, мямлить «э-э» и «не знаю», а у меня на все это совсем не было настроения.

Ничто.

Пепел, пепел. Мы все умрем.

— Лара, вы не знаете адрес электронной почты миссис Каснофф?

И вот он наконец имеет возможность что-то сделать. Он шеф-суперинтендант Сюртэ-дю-Квебек. Но предпринять-то ничего нельзя. Перепробовано все. И закончилось ничем.

Вот разве что... Он еще раз взглянул на пламя.

— Конечно. ACasnoff-«собака»-точка-edu.

Сожжем наши корабли.

Он снова надел очки и вернулся к записям. Он записывал, записывал.

Десятью минутами позже, подняв глаза, он понял, что Рейн-Мари сидит рядом с ним, придерживая рукой страницу открытой на коленях книги. Вместо того, чтобы читать, она смотрит в пространство. Гамаш догадывался, о чем она думает. Что чувствует. И что предстает перед ее мысленным взором.

Темная фигура в церковном погребе.

Потрясающе. Может, у меня и не будет необходимости искать для Дженны вампирского пони, зато десять баксов отдать все-таки придется.

Он взял жену за руку. Ее рука была холодной.

 - Прости. Мне не нужно было так погружаться в работу.

Пятнадцать минут спустя я сидела за компьютером и набирала письмо для миссис Каснофф. Я старалась все представить как нечто незначительное и дважды употребила выражение «это, конечно, мелочи», однако никак не могла решиться отправить е-мейл. А вдруг на самом деле это очень важное событие, что Элоди меня заметила? У меня уже не было сил на новые странности. К тому же предчувствие опять вернулось, а когда я вдохнула поглубже, стараясь успокоиться, ноздри защекотал запах гари.

 - Конечно же, ты должен работать. Со мной все в порядке.

 - А может даже ОТЛИЧНО?

Но я дала слово.

Она засмеялась.

  - Именно.

Поэтому письмо я все-таки отправила.

Отвратительно. Тошнотворно. Лейкозно. Истерично. Чахоточно. Нудно. Омерзительно.

Их соседка Рут дала название своей новой книге стихов «У меня все ОТЛИЧНО». Было продано около пятидесяти экземпляров, в основном друзьям, способным оценить всю гениальность стихов и их правоту.

У Рут все было на самом деле ОТЛИЧНО. Как и у них.

 - Позвоню Мирне, - сказал Гамаш, поднимаясь и направляясь к телефону в кабинете, - Узнаю, в силе ли еще приглашение. Нам не помешает ни выпивка, ни компания.

 - А как же Жан-Ги и Изабель? - спросила Рейн-Мари.

ГЛАВА 12

 - Оставим им записку.

Уже в кабинете, Арман убрал салфетку и блокнот в стол и запер ящик. Запирал не от Рейн-Мари, Жана-Ги или Изабели. Он просто был осторожным человеком, на горьком опыте знающим, как случается непредвиденное. Было бы катастрофой, если бы его записи увидел тот, для кого они не предназначены. Прочел ты то, о чем Гамаш думает.

Остаток дня мы с Дженной потратили на обследование аббатства Торн. Все осмотреть так и не успели, хотя несколько часов бродили из комнаты в комнату. В каждой было полно пыльных диковинок. Например, в одной спальне стояли пять комплектов рыцарских доспехов, а в другой — ничего, кроме чучел разных животных. Я рассказала Дженне, что отправила е-мейл миссис Каснофф, и честно заплатила свой проигрыш, десять баксов. Дженну это вроде порадовало.

Перед тем, как задвинуть ящичек, он задумчиво побарабанил кончиками пальцев по обложке блокнота. Словно осторожно будил кого-то. Похлопал странную, возможно нелепую идею по плечику,  в надежде, что та обернется. А если обернется, то каким будет ее лицо? Это будет лицо чудовища? Или спасителя? Или обоих сразу?

На ланч Лара принесла нам сандвичи в оранжерею — это, кстати, оказалась довольно большая солнечная комната, где стоял огромнейший рояль, я таких никогда раньше не видела, и росло не меньше тысячи папоротников. Лара сказала, что говорила с папой, он приедет вечером, и еще — что он разрешает нам прогуляться в деревню с Ником и Дейзи.

Заперев ящик стола на ключ, он набрал телефонный номер.

— Имейте в виду, вы должны вернуться домой в полночь, и гулять можно только до деревни, никак не далее!

Да, именно так папочка и мог бы выразиться.

 - Все в силе, - сообщил Арман жене, снимая ее пальто с вешалки у входа.

— Куда уж далее, — сказала я, когда Лара ушла. — Мы и так у черта на куличках.

Тяжелый туман обернулся моросью, та превратилась в мокрый снег, а теперь и метель.

Вечером я узнала, что такое «далее». Мы договорились встретиться с Ником и Дейзи в восемь у черного хода (что бы это ни значило). В семь сорок пять в ванную, где я красила ресницы, явилась Дженна в таком наряде, который можно было назвать: стиль «готичный котенок».

«Такой изменчивый мир, - подумал Гамаш. - Приспосабливайся к нему или умри».

*   *   *

— Не слишком ли шикарно для прогулки по деревне? — спросила я, рассматривая потрясающие розовые сапоги выше колена.

Жан-Ги откинулся в кресле, снял очки и уставился на экран.

Вернувшись из Монреаля, он отправился в оперативный штаб, где поведал Изабель о своей беседе с сестрой Кати и об осмотре дома.

Дженна плотнее прикрыла дверь и забралась на столешницу умывальника.

 - Не нашел ничего, кроме этого. - Он протянул ей фотографию.

— Мы не пойдем в деревню. Я расспросила Дейзи. Мы отправляемся в Лондон.

 - Это тот, другой парень, Эдуар? - догадалась Лакост. - Который погиб?

Я чуть не ткнула себя в глаз щеточкой для туши.

 - Oui.

— До Лондона три часа ехать! Мы что, собираемся угнать машину?

Юноша на фото был нестерпимо молод. Блондин с широкой улыбкой и сияющими глазами. Его тонкая загорелая рука обнимала Кати за плечи.

Дженна покачала головой.

Остальные тоже улыбались. Юные. Всемогущие. Но ярче всех был Эдуар.

— Софи, когда ты уже запомнишь, что у нас имеются магические способности? Мы не поедем на машине, мы… Ну, не знаю точно, как мы туда попадем — во всяком случае, — она замахала руками, — это будет при помощи ма-агии!

 - Вот как, - тихо заключила Лакост. Некоторое время молча рассматривала фотографию. - Представляю, что чувствовал Патрик.

 - Ты о чем?

— Замечательно, — буркнула я, роясь в косметичке в поисках блеска для губ.

 - О том, что Кати хранила эту старую фотографию. Фото из тех времен, когда они с Эдуаром были очень близки.

Более чем очевидно. Даже на старом фото ясно видна их связь.

Внутри у меня поселилось тревожное чувство. Если Дейзи рассчитывает, что я сотворю какое-нибудь крутое демонское заклинание перемещения… Нет уж, не выйдет.

 - Ну, в итоге победил Патрик, - заметил Бовуар. - А это фото для него как напоминание о победе. Может, фотографию хранит именно он?

— Зачем нам в Лондон?

 - Может быть.

Дженна заулыбалась во весь рот.

Они вернулись к своим столам, и Бовуар, приступив к очередному поиску, выстучал что-то на клавиатуре. Выпрямился на кресле, дожидаясь ответа.

— У них есть один клуб, специально для экстраординариев. Дейзи говорит, там классно.

Вокруг щелкали клавишами и переговаривались по телефону другие агенты.

Изабель Лакост, сидя за столом в центре комнаты, закинув ноги на столешницу, грызла колпачок ручки и в задумчивости читала записи допросов.

Бр-р! Клуб для экстраординариев? Я сразу представила себе бархатные занавеси, искусственный лед и мировую скорбь. Вот уж к чему я сегодня совсем не готова!

Агент, вернувшийся из Кноультона, доложил, что в ресторане тогда был вечер steak-frites - стейков с картофелем, и официантка была настолько перегружена, что не заметила бы родную мать, приди та на ужин в тот вечер, не говоря уж о Патрике и Кати.

— Не знаю, — протянула я с сомнением. — По-моему, получается как-то слишком «далее».

Оплаты по кредиткам не проходило, так что если они там были, то платили наличными. Странно, подумал Бовуар. Он уже не помнил, когда в последний раз платил за еду наличными.

— Да, но если мы хотим побольше узнать про Дейзи и Ника…

Он повернулся к своему компьютеру. Бовуар понимал, что должен был получить у Лакост разрешение занять какой-нибудь стол. В конце концов, это совсем не его расследование. Нужно смириться с этим фактом. Он больше не является заместителем начальника отдела по расследованию убийств. Теперь он заместитель начальника всего Сюртэ в целом.

— Я понимаю. Ужасно противно, что ты всегда права. И вообще, Кэл ни за что не согласится, — объявила я в надежде под этим предлогом отвязаться от приключения.

Жан-Ги решил для себя - в то время, как он не принадлежит ни к одному из подразделений, он принадлежит им всем в совокупности. Он был в достаточной степени реалистом, и понимал, что подобное мнение не разделяет в Сюртэ никто. Включая Гамаша.

Дженна смутилась.

Поэтому, пока она не выгонит его, он побудет здесь. И поможет чем сможет. Хочется того Лакост или нет.

— Кэл с нами не пойдет.

Итак, он выбрал место, провозгласил его своим и остался там.

— Как? Почему?

Ноутбук его был подключен к интернету. Здесь нет wi-fi. Но спутниковую тарелку прикрепили к шпилю церкви, и технические специалисты Сюртэ сигнал с нее усилили.

Дженна передернула плечами.

Не в силах больше бездействовать, Бовуар снял очки, бросил их на столешницу, поднялся и стал кружить по комнате. И думать, думать.

— Увяз в каких-то ботанических проблемах. Насколько я поняла, здесь оказалось значительно больше больных растений, чем можно было ожидать.

— Хм, — сказала я, снова отвернувшись к зеркалу.

Вышагивая, он сцепил руки за спиной. И на каждый шаг слегка кивал головой. Получалась шагательная медитация, хотя Жан-Ги Бовуар отмахнулся бы от любого, даже самого подходящего, определения.  

— София Мерсер! Что это я замечаю с помощью своей вампирской сверхчувствительности? Неужто разочарование?

В деле убийства Кати Эванс было много раздражающих факторов. Кобрадор. Мотив. Куда делся убийца.

— Нет, просто… Просто он мог бы и сам мне сказать.

Кобрадор ли совершил преступление, или он очередная жертва? В деревне ли до сих пор убийца? Может, прямо сейчас наслаждается пивом или горячим шоколадом у камина. Сидит в тепле. Свою работу он уже сделал.

— Ага! — сказала Дженна на редкость самодовольным тоном. — А эту блузку с глубоким вырезом и сапожки на каблуках ты надела исключительно ради меня, так?

Это основные вопросы, но чтобы добраться до ответов на них, нужно сначала разгрести кучу вопросов поменьше.

Я швырнула в нее пудреницей.

Например, откуда взялась бита?

— Дженна! Любопытных вампиров никто не любит!

Когда мы наконец спустились вниз, Ник и Дейзи ждали нас у черного хода. Ник угрюмо глянул на меня, но ничего не сказал.

Жан-Ги все еще не мог отделаться от мысли, что мадам Гамаша из-за шока, такого понятного в данной ситуации,  просто не заметила ее сразу.

Серые глаза Дейзи, подведенные черным карандашом, прямо-таки сверкали. Она тихо спросила:

В погребе было темно. А найденное тело само по себе вытеснило все остальное из поля зрения.

— Я так понимаю, Дженна тебя посвятила в наши планы на сегодня?

Это казалось ему гораздо правдоподобнее, чем исчезнувшая и снова появившаяся после обнаружения тела, бита.

— Угу, — ответила я, в меру сил изображая радость. — Жду не дождусь!

Его рациональный, все контролирующий рассудок говорил ему, что это просто смешно.

Но его интуиция, усилившаяся и тем самым причиняющая некоторые неудобства Жану-Ги, заставляла сомневаться.

В ту минуту мне меньше всего хотелось тащиться куда-то с компанией экстраординариев, особенно с двумя демонами, один из которых явно не в себе.

Он по опыту знал, что Рейн-Мари Гамаш, еще недавно заведовавшая архивами Национальных Библиотек и Архивов Квебека, не упускала ничего. Она была уравновешена. Она была проницательна. И она была достаточно великодушна, чтобы держать при себе основную часть замеченного.

Ник сказал, открывая дверь:

Его интуиция говорила ему, что если бы в погребе была бита, Рейн-Мари увидела бы ее.

— Знаешь, если ты настучишь папочке, он, скорее всего, вышибет нас отсюда.

Между его рациональным мозгом и интуитивным «я» образовался комок. И застрял в горле.

— О, я этого не переживу! Вы ведь меня так мило и приветливо встретили!

Бовуар перестал кружить по комнате и направился прямиком  к лестнице в погреб. Остановившись у ограничительной ленты, он всмотрелся в темноту маленького помещения.

— Она права, — вступилась Дейзи, дергая Ника за рукав. — Будь с ней повежливей!

Почему убийца, если он забрал биту, просто не расколол ее и не сжег? Такое сложно провернуть в городе. А в деревне-то? У каждого в доме есть очаг. Чаще это дровяная печь, в которой орудие убийства превратится в пепел за считанные минуты.

Зачем биту вернули?

Ник уставился на меня жутковатыми голубыми глазами. Наконец он сказал:

 - О чем задумался?

— Постараюсь.

Жан-Ги вздрогнул.

  - Чтоб тебя, Изабель! - Схватившись за сердце, он поднял на нее глаза. - Я чуть не умер.

В воздухе пахло вечерней сыростью. Сразу за дверью начиналась посыпанная гравием дорожка. Она вела вдоль живой изгороди высотой примерно мне по плечо и терялась в сумерках на опушке леса, обступившего аббатство Торн.

 - А я всегда говорила тебе, - продолжала она, склонившись к нему, чтобы никто больше не услышал, - слова пострашнее пули.

Бовуар, не желающий становиться жертвой слова, даже самого меткого, уставился на Изабель:

Мы пошли по этой дорожке, следуя всем ее изгибам. Дженна ухватила меня за руку. Наши тени тянулись впереди в лунном свете.