Тюремщик что-то сказал на своем языке, но они даже не слышали.
– Том? – позвала Эстер.
Том встал и подошел к ней. Он молчал – наверное, глазам своим не верил.
Эстер не догадывалась, что Том уже знает от Тео об их путешествии. Он даже думал, что Эстер уже несколько дней здесь. Конечно, он удивился, когда она вошла в камеру, но не до полного онемения. Эстер глубоко его ранила, и он каждый раз сердился, вспоминая о ней. Но сейчас она стояла прямо перед ним, сквознячок из открытой двери доносил ее родной привычный запах, и Том понял, что до сих пор ее любит. И молчал он потому, что слишком многое хотелось сказать.
– Ну что, – неловко проговорила Эстер, – вот мы и встретились?
– Я оставил Рен в Лондоне, – сказал он, догадываясь, о чем она спросит прежде всего.
– В Лондоне?!
– Все хорошо, с ней Тео, она в безопасности, но…
– Тео Нгони? Так он жив?
– Он добрался до Лондона. Рассказал, что видел тебя. Какая ты храбрая… Спасла леди Нагу…
Тюремщик смотрел на них, вытаращив глаза. Эстер сняла с плеча ружье и, направив его на Тома, сказала стражнику на слегка подзабытом аэросперанто:
– Сними цепь с арестованного, я его забираю.
Тюремщик пожал плечами. Неизвестно, все ли он понял, но общую идею уловил и быстро отомкнул кандалы, которыми Том был прикован к стене. Эстер схватила Тома за локоть и потащила прочь, быстро кивнув остальным тюремщикам.
Том подумал – может, надо было отказаться с ней идти? Объяснить, что он ей не доверяет после всего, что она натворила в прошлом. Но момент был явно неподходящий, да и отчасти Том был рад, что она снова решает за них обоих.
Снаружи их ждал Шрайк. Том дернулся, когда мертвое лицо Сталкера обратилось к нему.
– Все нормально, – сказала Эстер. – Он теперь наш друг.
– Ну да, – кивнул Том, вспомнив, что говорил Тео, но поверить все-таки было трудно. – Здравствуйте, мистер Шрайк! Извините, что я вас убил.
Шрайк чуть-чуть поклонился и ответил:
– Я НЕ ОБИДЕЛСЯ.
Небо над головой вдруг раскололось, как будто его распороли по шву. С визгом и воем из разрыва хлынул свет – яркий, как день, и белый, как смерть. Земля под ногами качнулась. Шрайк схватился за голову. Его глаза то вспыхивали, то гасли. Сварливые крики солдат и грузчиков на причале сменились испуганными воплями. Эстер тоже закричала, изо всех сил прижимая к себе Тома. Но сверкающий световой клинок не был нацелен на Батмунх-Гомпу. Он уткнулся в горы дальше к югу, сияя и воя, такой яркий, что невозможно смотреть, и такой высокий, что не охватить рассудком. Все небо наполнилось паром, затрещали синие нитки молний.
– Что он делает? – прокричал Том. – В той стороне городов нет…
Ослепительный свет погас. Вой оборвался ударом грома, и вновь вернулась ночь. Земля все еще содрогалась. Эстер все так же стискивала Тома. Шрайк зашипел и встряхнулся, приходя в себя. В том месте, куда ударил луч, поднимался облачный столб, а в его основании разгоралось багровое зарево, будто жаровню разожгли в горах.
– Чжань-Шань! – заговорили вокруг.
– Чжань-Шань! – повторил Том.
Он был страшно напуган. Объятия Эстер немного его утешали, пока он не спохватился и не оттолкнул ее.
– Они направили оружие на Чжань-Шань! Священная гора начала извергаться!
– Кому это надо, вулканы взрывать? – спросила Эстер, злясь на себя за то, что обняла Тома.
Вокруг звонили колокола, свистели свистки, белые дирижабли уплывали в ночь. Кто может сказать, когда это оружие ударит снова?
– Пошли! – скомандовала Эстер.
Они протолкались через толпу к причалу, где стояла «Дженни Ганивер». К ней уже бежали несколько авиаторов-грозовиков. Эстер крикнула, что забирает этот корабль. Люк на корме был открыт. Эстер наорала на растерянных портовых рабочих, велела закрыть люк и отойти в сторону. Те, пожав плечами, отсалютовали и отошли, но тут подбежал портовый офицер, крича на аэросперанто:
– Где ваши приказы? Вы из какого отряда? Все дирижабли реквизировал генерал Нага для ответного удара по варварам!
– Нет. – Эстер протянула руку, показывая кольцо Эноны. – Я сама выведу дирижабль из порта. Приказ леди Наги!
Увидев кольцо, офицер хотел было отсалютовать, но остановился, когда услышал имя.
– Леди Нага – пособница муниципально-дарвинистского заговора! – завопил он во все горло. – Друзья! Сюда! Сообщники предательницы Зеро!..
Эстер сжала кулак и, сверкнув кольцом, резко ударила офицера в живот, а когда он согнулся от боли, добавила по голове. Думала совсем убить, но ей не хотелось это делать на глазах у Тома.
Оставив не в меру ретивого служаку корчиться в темноте на краю причала, Эстер поторопила остальных к сходням. От соседних причалов отваливали дирижабли: большие транспортные суда отправлялись забрать войска с плоскогорья. Никто не заметил среди них «Дженни». Красный баллон вскоре растаял в ночи, уходя в сторону от основной группы, через озеро Батмунх-Нор. Портовый офицер наконец отдышался и стал звать на помощь, но «Дженни Ганивер» уже не было видно, только облачко выхлопного дыма расплылось в воздухе над причалом.
Они шли, не зажигая огней, но в окна гондолы просачивался свет извержения на далеком Чжань-Шане – красный, болезненный и такой яркий, что можно было при нем читать. Эстер вела дирижабль, а Том стоял у окна, глядя на серповидный разрез в северо-восточном склоне вулкана. Сама гора оставалась невидимой из-за темноты и расстояния, и казалось – разрез висит в воздухе пылающим полумесяцем.
– Все-таки я не понимаю, – пробормотал Том себе под нос. – Зачем атаковать гору?
Шрайк его услышал.
– ИЗВЕРЖЕНИЕ ЧЖАНЬ-ШАНЯ МОЖЕТ ПРОДОЛЖАТЬСЯ НЕДЕЛЯМИ, – сказал Сталкер. – ТУЧИ ПЕПЛА НАРУШАТ ДВИЖЕНИЕ ПО ВОЗДУШНЫМ ТРАССАМ НА ТЫСЯЧИ КИЛОМЕТРОВ. ЦЕЛЫЕ ПРОВИНЦИИ БУДУТ ЗАСЫПАНЫ. ОТ ТАКОГО УДАРА ЗЕЛЕНАЯ ГРОЗА НЕ ОПРАВИТСЯ.
– Значит, ОДИНом действительно управляют города?
– ИМ УПРАВЛЯЕТ СТАЛКЕР ФАНГ.
– Сталкер Фанг жива?!
Шрайк кивнул.
Эстер была полностью сосредоточена на том, чтобы обойти остроконечную скалу, но наконец-то вывела дирижабль на открытое пространство и, слегка расслабившись, оглянулась на своих пассажиров.
– Сделаем круг и возьмем курс на запад, – сказала она. – Том, я могу высадить тебя в Лондоне.
– А как же твоя подруга, леди Нага? – спросил Том.
Он не был знаком с несчастной, но чувствовал себя виноватым, что бросил ее в заточении.
– Может, когда дирижабли Наги уйдут, мы могли бы…
– ЕЕ ОХРАНЯЮТ, – сказал Шрайк. – НАМ НЕ ОТДАДУТ ЕЕ ЖИВОЙ. ЕСЛИ НАГА ОБВИНЯЕТ ЕЕ ИЗ-ЗА ОДИНА, ЕСТЬ БОЛЕЕ ПРОСТОЙ СПОСОБ ЕЙ ПОМОЧЬ. Я НАЙДУ НАЗЕМНЫЙ ПУНКТ УПРАВЛЕНИЯ ОДИНОМ И ПОКАЖУ, КТО НА САМОМ ДЕЛЕ ВИНОВАТ.
– Но наземная станция может быть где угодно! – возразила Эстер.
– СТАЛКЕР ФАНГ ВЕРНУЛАСЬ В ШАНЬ-ГО, – ответил Шрайк и втянул носом затхлый воздух, как будто надеялся унюхать след другого Сталкера.
Он нашел карту Небесных гор и расстелил ее на столе. Ткнул пальцем в провинцию Снежный Веер, потом в Батмунх-Гомпу:
– ЗДЕСЬ ОНА БРОСИЛА ПИЯВКУ, ЗДЕСЬ – УБИЛА ПОПДЖОЯ. ОНА ГДЕ-ТО ЗДЕСЬ, В ГОРАХ. ВЫСАДИТЕ МЕНЯ, И Я НАЙДУ ЕЕ.
Том сказал:
– У Анны Фанг был дом в месте под названием Эрдэнэ-Тэж. Мы нашли документы на право собственности, когда забрали «Дженни». – Он показал точку на карте. – Может быть, она вернулась домой?
– ВОЗМОЖНО. СТАЛКЕР ФАНГ УТВЕРЖДАЛА, ЧТО У НЕЕ СОХРАНИЛИСЬ ВОСПОМИНАНИЯ О ПРОШЛОЙ ЖИЗНИ. ОНИ МОГЛИ ПРИВЕСТИ ЕЕ К ПРЕЖНЕМУ ЖИЛИЩУ.
Тому было приятно, что Сталкер одобрил его предположение.
– Как вы думаете, мы должны вернуться в Батмунх-Гомпу и сообщить кому-нибудь? – спросил он.
– Ни в коем случае! – ответила Эстер.
– НАМ НИКТО НЕ ПОВЕРИТ, – сказал Шрайк. – НАС СЧИТАЮТ ПРИХВОСТНЯМИ ВРАГА. Я ДОЛЖЕН ПОЙТИ В ЭРДЭНЭ-ТЭЖ И НАЙТИ ЕЕ.
– Это ты сам придумал? – спросила Эстер с подозрением. – Или у тебя в мозгах заработала очередная секретная программа Эноны?
Шрайк повернулся к ней:
– НЕ ЗНАЮ, НО ДОКТОР ЗЕРО ВОССТАНОВИЛА МЕНЯ РАДИ ОПРЕДЕЛЕННОЙ ЦЕЛИ. ТОЛЬКО Я МОГУ УНИЧТОЖИТЬ СТАЛКЕРА ФАНГ. Я ДОЛЖЕН ОТЫСКАТЬ ЕЕ И СНОВА ПОКОНЧИТЬ С НЕЙ.
– Ты вроде не можешь убивать?
– СТАЛКЕРЫ – НЕ ЖИВЫЕ СУЩЕСТВА. СЛЕДОВАТЕЛЬНО, ЭТО НЕ БУДЕТ УБИЙСТВОМ, – терпеливо объяснил Шрайк. – А ЕСЛИ БЫ И БЫЛО, ЭТО НЕОБХОДИМО СДЕЛАТЬ.
Он махнул громадной рукой, показывая на горящую гору за окном:
– ЕСЛИ ПОЗВОЛИТЬ ЕЙ И ДАЛЬШЕ ТВОРИТЬ РАЗРУШЕНИЯ, ПОГИБНУТ МИЛЛИОНЫ ОДНАЖДЫРОЖДЕННЫХ.
Том сглотнул и сказал с дрожью с голосе:
– Я могу отвести дирижабль в Эрдэнэ-Тэж.
– Том, это не наше дело! – предостерегающе произнесла Эстер.
– Наше, – ответил Том. – Мы единственные в мире знаем, кто за все это в ответе. Если допустим, чтобы и дальше так продолжалось, какой мир мы оставим Рен? Мы должны что-то сделать!
Он хотел рассказать, как связаны ОДИН и Жестяная Книга Анкориджа, но тогда Эстер решит, что во всем виновата Рен, а Том совсем так не считал.
– Я должен что-то сделать, – проговорил он слабым голосом.
– Ладно, – сказала Эстер.
Том был, как всегда, чарующий и невыносимый одновременно. Она никогда не могла устоять перед его нелепой отвагой.
– Хорошо, летим в этот Эрдэнэ-Тэж. Все равно мне больше заняться нечем. Только учти: когда мы туда прилетим, не геройствуй! Ты не будешь рисковать жизнью или пытаться поговорить со Сталкером Фанг. Ты будешь тихо сидеть в дирижабле, а Шрайк пусть идет и убивает ее. И чтобы на этот раз сделал все на совесть!
Глава 45
Жатва
Рен проснулась и сперва не поняла, где она. Вспомнила, что произошло, испугалась, а потом решила, что ей все равно, – главное, Тео с ней, тихонько дышит, уткнувшись лицом ей в шею, и Рен чувствует на себе успокаивающую тяжесть его руки.
Выйдя из Крауч-Энда, они пошли на запад, потому что все известные Рен дороги и тропинки в развалинах вели в западном направлении. Шли несколько часов, все время прислушиваясь, нет ли погони. Они видели, как сгусток огня обрушился куда-то в горы и долго молча стояли, держась за руки и глядя, как в небе за Чжань-Шанем разгорается багровое зарево, – на его фоне вершина громадного вулкана рисовалась четким черным силуэтом.
В конце концов они устроили привал на западной окраине развалин. Здесь сплошное поле обломков распадалось отдельными россыпями; кое-где просто валялись то гусеничный трак, то кусок палубы или громадное колесо. Рен и Тео забрались внутрь такого колеса и укрылись в цилиндрической пещерке футов двенадцати в высоту, – видимо, раньше здесь крепился коленчатый вал (или карданный вал, или еще какая-нибудь штуковина; Рен и Тео плохо разбирались в колесах). По крайней мере, здесь было сухо и не слишком холодно. Они прижались друг к другу покрепче, пристроив рюкзак Рен вместо подушки, и мгновенно провалились в сон.
А сейчас в устье пещеры брезжил тусклый свет. Рен осторожно разбудила Тео и пролезла мимо него к выходу. Выглянув наружу, она увидела в мутном солнечном свете безлюдную окраину развалин. В тумане было не рассмотреть Чжань-Шань, но хорошо видно столб дыма над ним – серый, цвета мокрого сланца, и высотой до неба. Земля как будто чуть дрожала, и Рен послышался глухой рокот вдали.
– Значит, не приснилось, – сказала она. – Зачем Грозе применять новое оружие на своей собственной земле?
– Опять гражданская война какая-нибудь. – Тео налил им обоим воды из фляжки, которую дала в дорогу Лавиния Чилдермас. – Наверное, Нага курочит своих конкурентов.
– Очаровательно, – буркнула Рен. – И к этим людям мы должны идти за помощью?
– Или к ним, или назад к мистеру Гарамонду.
– Логично. Что на завтрак?
– Щебенка, – ответил Тео, открывая коробку, которую Лавиния Чилдермас положила в рюкзак. – Я думаю, изначально это было что-то вроде овсяных лепешек. Наверное, очень питательно…
– Ш-ш-ш!
Рокочущий звук стал громче. Теперь земля определенно дрожала. От толчков со старого колеса сыпались крупинки ржавчины.
– Вулкан? – спросила Рен.
Тео покачал головой.
Они вылезли из своего убежища и остановились на ободе колеса, глядя на запад. Рокот то становился громче, долетая с порывами ветра, то снова затихал. Земля внезапно дрогнула и вспучилась. Из-под кустарника блеснул металл и в воздух взвился клуб выхлопа.
– О Квирк! – ахнула Рен.
– Хэрроубэрроу, – прошептал Тео.
Рен кивнула. Она и забыла про Вольфа Кобольда. Первая мысль была: «Слава Квирку, мы успели выбраться из развалин!» И тут же ее заслонила другая: «А как же остальные?»
– Надо их предупредить! – сказала Рен.
– Зачем? – откликнулся Тео. – Они и так скоро узнают. Я видел на фронте, с какой скоростью он двигается. Если и здесь пойдет так же, его вот-вот станет слышно в Лондоне.
– А вдруг нет? – возразила Рен. – Дозорные – сопляки совсем, они никогда не слышали городских двигателей. Решат, что это вулкан. Мы и сами сначала так подумали…
Она старалась убедить себя, что лондонцам так и надо, нечего зря обвинять людей и сажать в клетки, но выходило только думать о своих друзьях. Англи и Сааб, Клития, доктор Чилдермас. Даже Гарамонд не заслужил, чтобы его сожрал Хэрроубэрроу. И все пропадет зря – столько лет исследований и тяжелого труда…
– Надо их задержать! – сказала она. – Я поднимусь на борт и как-нибудь их отвлеку. Если хоть полчаса выиграем, уже что-то. Как ты не понимаешь, Новый Лондон должен подняться в воздух сегодня – готов или не готов. Как только он уберется из развалин, Хэрроубэрроу его уже не догонит.
– Ты не пойдешь в одиночку! – сказал Тео.
– Пойду, потому что тебя я не могу взять с собой, ведь ты самый замшелый моховик на свете и совсем не умеешь врать, а Вольф Кобольд считает, что такие, как ты, вообще не имеют права на жизнь. Поэтому ты спрячешься и пересидишь где-нибудь в безопасном месте.
– Рен! – возмутился Тео.
Она его обняла, крепко-крепко. Было бы так легко просто отойти в сторонку и притвориться, что все это ее не касается, но ведь касалось. Что подумает папа, если узнает, что у нее была возможность спасти город, а она этот шанс прохлопала?
Она поцеловала Тео и сказала:
– Иди! Хэрроубэрроу иногда высылает вперед пеших разведчиков. Если они тебя поймают, вопросов задавать не будут. Пожалуйста, иди!
– Как я тебя потом найду?
– Не знаю, – сказала Рен, отстраняясь.
Моторы Хэрроубэрроу взревели.
– Я что-нибудь придумаю! – пообещала Рен.
Никак не получалось заставить себя выпустить его руки.
– Слушай, боги столько сделали, чтобы мы встретились; так неужели они позволят какому-то дурацкому жутко опасному бронированному пригороду встать между нами?
Она запнулась, чувствуя, что начинает лепетать впустую. Так было и на причале в Ком-Омбо. Кажется, сейчас она способна наболтать что угодно, кроме того, что действительно хочет сказать.
В конце концов Тео сказал вместо нее:
– Я люблю тебя.
– Ой, правда? Я тоже! В смысле – тебя. Я тебя люблю.
Она попятилась и все-таки оторвалась от него. «Ну вот, – подумала Рен. – Я ему сказала. Хоть об этом теперь можно не жалеть, когда отправлюсь в Страну, не ведающую солнца». Она повернулась и пошла прочь, спотыкаясь среди колючего кустарника и кусков ржавеющего железа, на север, чтобы оказаться на пути Хэрроубэрроу.
– Прячься! – крикнула Рен, видя, что Тео так и стоит в тени отломанного колеса, беспомощно глядя ей вслед. – Иди прячься!
А сама побежала дальше, наполовину боясь и наполовину надеясь, что он все-таки упрется и пойдет с ней вместе.
Когда оглянулась в следующий раз, его уже не увидела.
Тео отбежал недалеко, в заросли ольхи на дне старой городской колеи. Там он остановился. Страшно не хотелось отпускать Рен, но он понимал: если Хэрроубэрроу правда так ужасен, как она рассказывала, его там ждет верная смерть, и ничего больше, да еще он подвергнет опасности Рен, ведь Кобольд наверняка задумается, почему она путешествует с антидвиженцем.
Но он не мог просто так спрятаться.
Он повернул на восток и размашистыми шагами пустился вглубь развалин. Лондонцы все-таки неплохие люди. Нужно хоть как-то их предупредить. Он добежит до ангара в западном конце Холлоуэй-роуд и скажет караульным, кто приближается к их городу.
Сорняки доходили Рен до пояса. Небо потемнело, затянутое пеленой дыма из дальнего вулкана. Подходящая погодка для конца света. Двигатели Хэрроубэрроу зазвучали тише. Рен представила, что Вольф Кобольд сейчас стоит на мостике и осматривает местность в перископ. Она сняла куртку и вывернула наизнанку. Красная шелковая подкладка выцвела и порвалась за время многочисленных приключений Рен, и все-таки это было самое яркое пятно в окружающем пейзаже. Рен забралась на обломок непонятного происхождения и замахала курткой, выкрикивая:
– Вольф! Вольф! Это я! Рен!
Через пару минут она спрыгнула вниз и побрела дальше. Земля подрагивала под ногами – пригород-жнец приближался. Рен то и дело снова принималась махать курткой и кричать, хотя Хэрроубэрроу скрылся из глаз, – он заполз в глубокую борозду. Рен глянула в небо: птиц-Сталкеров не видно. Вот честно, где эта Зеленая Гроза со своим градобитным оружием, когда они так нужны? Лопухи какие-то, позволили Хэрроубэрроу забраться так далеко им в тыл!
Сероватая кочка впереди неожиданно доказала, что она совсем не кочка, выпрямившись и нацелив на Рен ружье с криком:
– Стой!
Рен взвизгнула и уронила куртку. Со всех сторон из кустов выскакивали люди в сером. Рен не узнавала их в лицо, но по одежде и защитным очкам с тонированным стеклами поняла, что это разведгруппа из Хэрроубэрроу.
Рен подняла руки вверх и сказала, стараясь, чтобы голос не дрожал:
– Я – Рен Нэтсуорти. Друг вашего мэра.
Один из разведчиков обыскал ее на предмет оружия, причем, по мнению Рен, более тщательно, чем это было необходимо (наверняка же они понимают, что в лифчике ничего особо смертоносного не спрячешь?).
Командир группы сказал:
– Идти с нами.
И они пошли – вернее, побежали по пересеченной местности, протискиваясь сквозь трещины в отвесных стенках из одной колеи в другую и переходя вброд лужи на дне. Мужчины двигались легко и уверенно и толкали Рен в спину, когда она начинала отставать. Она уже совсем выбилась из сил, и тут наконец впереди показался бронированный бок Хэрроубэрроу, до половины погруженный в землю и переломанный кустарник.
В броне открылся люк. Разведчики провели Рен внутрь и захлопнули за ней крышку люка. Хэрроубэрроу двинулся дальше, к развалинам.
Было очень странно после всего, что случилось, вновь оказаться на улицах землеройного пригорода. Странно стоять в ратуше Вольфа Кобольда на мягком ковре, среди бархатных штор и красивых картин, в мягком отраженном свете скрытых аргоновых светильников. Рен увидела свое отражение в зеркале и едва узнала эту потрепанную, лохматую лондонскую девчонку.
– Рен!
Его, наверное, вызвали с мостика. На нем были сапоги, брюки-галифе и рубашка без воротника, с большими пятнами пота под мышками. Он похудел, и Рен невольно подумала – легко ли ему далось путешествие в одиночку по вражеской территории. На какое-то мгновение она ему обрадовалась и немедленно ухватилась за это чувство, создав из него улыбку, теплую и застенчивую.
– Герр Кобольд!
– Рен, зачем так официально? – Он подошел и взял обе ее руки в свои. – Я так рад, что ты вышла нас встретить! Что привело тебя сюда? Ты одна? Где твой отец?
– Он все еще в Лондоне, – соврала Рен.
– Лондонцы знают о нашем приближении?
– Пока нет.
– Зачем тогда ты здесь?
– Ждала тебя. Я знала, что ты приедешь…
Она позволила улыбке угаснуть; приняла такой вид, будто вот-вот заплачет, а то и вовсе в обморок упадет. Кобольд усадил ее на стул.
– Ах, Вольф! – сказала Рен. – Папу арестовали! Когда ты ушел, в Лондоне решили, что мы с тобой сговорились. Нас посадили в ужасные клетки – из зоопарка, для зверей. Папа плохо себя чувствует, а они его все равно не выпускают. А я сбежала. Жила в развалинах, поближе к окраине, и все ждала, ждала… Думала, ты никогда не приедешь!
Кобольд обнял ее, прижал к груди. Рен выдавила пару слезинок, а потом вдруг поняла, что если думать о Тео и папе, то начинаешь плакать по-настоящему.
Она сказала дрожащим голосом:
– Хэрроубэрроу – моя последняя надежда! Ты ведь защитишь папу, правда, после того как съешь Лондон?
– Конечно, конечно, – сказал Кобольд и погладил ее по голове. – К вечеру мы будем у Крауч-Энда. Лондонцы и все их имущество станут нашей добычей. Твой отец будет в безопасности.
Рен отшатнулась, глядя на него с ужасом.
– К вечеру? Это слишком поздно! Они сегодня днем улетают! Дату отлета перенесли из-за всех этих сражений… Ох, скорее надо!
Вольф покачал головой:
– Невозможно. Вокруг развалин нам быстрее не пройти.
– Покажи! – попросила Рен, утирая лицо тыльной стороной измазанной в земле ладони.
Вольф повел ее по задымленным улицам и через пищеварительную верфь, где готовили к действию тяжелые режущие механизмы. Потом они поднялись на мостик. У руля стоял Хаусдорфер. Вместо приветствия он кивнул Рен, сверкнув своими странными очками. Стал что-то говорить Кобольду по-немецки, но молодой человек отмахнулся и подвел Рен к столу, на котором была расстелена карта развалин. Вольф, должно быть, начертил ее по памяти, когда вернулся в Хэрроубэрроу. Рен сразу заметила несколько ошибок и больших белых пятен в центре, куда Вольф так и не добрался.
Он взял измерительный циркуль и провел им вдоль извилистой линии, идущей по северному краю основного массива обломков, а потом ткнул в Крауч-Энд.
– Вот такой маршрут я наметил…
– А почему не пойти прямо, через середину? – спросила Рен.
– Я не знаю, что там. Возможно, развалины непроходимы. И к тому же еще эти электрические разряды, о которых говорили лондонцы…
– Сказки! – фыркнула Рен. – Как ты и подозревал, сильфиды – просто выдумка, чтобы мы не лезли, куда не просят. Тот разряд, что мы видели в первый день, подделали мальчишки Гарамонда – спрятались в развалинах с электрическим ружьем. Слушай, если хочешь наверняка добраться до Крауч-Энда, пока новый город не подняли в воздух, надо вот тут ехать! Там такая как бы долина посредине развалин, почти до нужного места. И дозорных там нет, дольше не заметят.
Она взяла карандаш, который висел на разлохмаченной веревочке на углу стола, и провела по карте линию с запада на восток. Точно вдоль Электрической дороги.
Мальчишки, дежурившие возле «Археоптерикса», услышали приглушенный гул моторов на западе примерно в то же время, когда Тео добрался до ангара. Они стояли на высокой насыпи из металлолома и вглядывались в мутную мглу. Карабкаясь вверх по склону, Тео услышал, как один сказал другому:
– Ничего не вижу. Это вулкан.
Другой ответил:
– А может, двигатель дирижабля. Может, там, над смогом, дирижабль кружит…
– Это не дирижабль! – крикнул Тео и тут же отскочил в сторону – мало ли, вдруг они решат стрельнуть в него из арбалетов.
Но они только таращили глаза. Те же мальчишки, с кем он разговаривал вчера. Тео поднапряг память и вспомнил, как их зовут: Уилл Холсворт и Джейк Хенсон.
– Уилл! – Он пошел к ним, протягивая вперед руки; пусть видят, что он без оружия. – Джейк! Сюда приближается пригород Хэрроубэрроу. Предупредите всех! Надо срочно уводить ваш новый город.
– Не слушай его! – предупредил Джейк напарника. – Он моховик! Мистер Гарамонд сказал…
– Мистер Гарамонд ошибается, – напирал Тео. – Был бы я моховиком, разве пришел бы вас предупредить насчет Хэрроубэрроу?
– Может, нет никакого Хэрроубэрроу, – возразил Уилл, наморщив лоб. – Может, это просто моховицкие хитрости.
Рычание моторов заглушило его слова. Оно доносилось откуда-то с юго-запада. Стал слышен и грохот падающих железных обломков. Лондонцы выпучили глаза. В небо на юге поднялись тучи пыли и ржавчины.
– Он выходит на поверхность! – закричал Тео. – Уже добрался до края развалин! Пошли скорее!
– А «Птерикс» как же? – спросил Джейк. – Мы не можем его здесь бросить!
– Надо позвать Лурпака или Клитию…
– Некогда! – заорал Тео.
Ржавая палубная плита под ними затряслась, отзываясь на движение голодного пригорода, который бурил себе дорогу через развалины за милю от ангара.
– Мы-то дирижаблем управлять не умеем! – захныкал Уилл.
– Я умею.
– Ага, уведешь его к своим вонючим друганам-моховикам! Нашел дурачков!
– Уилл! – крикнул Тео. – Ну поверь ты мне! Я не дружу с Зеленой Грозой!
Он бросился в ангар, к «Археоптериксу».
– Горючим заправлен?
– Вроде, да. Вчера Лурпак Флинт приходил, что-то с ним делал.
Тео дернул дверцу гондолы. Она была заперта, а когда Тео спросил про ключи, Уилл с Джейком только глазами захлопали. Тогда Тео подобрал какую-то здоровенную железку и выбил дверь, потом выдернул из-за пояса Уилла нож и принялся рубить швартовочный канат.
– Наверное, управление заблокировано, – крикнул он, не прекращая работу. – Не важно, ветер попутный. Даже если я не смогу включить двигатель, все равно получится быстрее, чем бежать до Крауч-Энда пешком.
Уилл и Джейк начали было возражать, но быстро сдались и стали помогать Тео. Канат распался надвое. Дирижабль дернулся. Тео заметил две ракеты на пилонах под передними двигателями. Если добраться до Крауч-Энда и уговорить команду «Археоптерикса» вернуться сюда вместе с ним, есть шанс остановить или хотя бы замедлить Хэрроубэрроу. Тео слыхал, что метко нацеленная ракета может обездвижить целый город, если попадет в выхлопную трубу или в опору гусеничного трака. Тогда Новый Лондон успеет улететь, а Тео, может быть, проберется на борт пригорода-жнеца и отыщет Рен.
Мальчишки еле успели вскочить в гондолу – дирижабль уже пошел вверх. Тео обнаружил, что рулями высоты и направления орудовать можно, только двигатели включить нельзя. В окна пробивались солнечные лучи – «Археоптерикс» поднялся над ангаром, волоча за собой камуфляжную сетку и вырванные с корнем деревца. Свежий ветер уже подталкивал его на запад, и Тео развернул дирижабль носом в сторону Крауч-Энда.
Первая ракета пробила оболочку в носовой части, прошила дирижабль по всей длине и взорвалась в центральной газовой ячейке. Из кормы вырвалась струя огня. Гондола накренилась, Уилл с Джейком завопили. Дергая бесполезные рычаги, Тео увидел, как, прикрываясь клубами дыма от «Археоптерикса», мимо проплыл еще один дирижабль, небольшой вооруженный грузовой кораблик, белого цвета и с зеленым зигзагом молнии – символом Грозы. Как только он обогнал их, из пулеметного гнезда на хвосте высунулись стволы пулеметов и пули защелкали по качающейся гондоле «Археоптерикса». Уилла отбросило назад, прямо в разбитое окно.
– Уилл! – закричал Джейк; Тео едва успел его оттащить.
Сквозь дым он на мгновение увидел развалины. Над ними, совсем низко, кружила зловещая стая белых дирижаблей. В Лондон прибыла Зеленая Гроза.
Глава 46
Короткий путь
Боевые дирижабли кружили над Крауч-Эндом так низко, что всем было видно поблескивающие под брюхом ракеты и крупнокалиберные пулеметы системы «Божественный ветер»
[38] на вращающихся платформах. Кое-кто из лондонцев похрабрее схватились за арбалеты и электрические ружья, но мистер Гарамонд заорал, чтобы они не валяли дурака. Он ненавидел Зеленую Грозу, но понимал, что принять бой – чистое безумие.
Кто-то привязал к палке от метлы белую простыню, и Лен Пибоди отчаянно замахал ею навстречу приземляющемуся дирижаблю. Это была «Фурия» – единственный по-настоящему боеспособный корабль во всем флоте, но лондонцы не заметили, насколько потрепаны остальные корабли. Все внимание отвлекли на себя солдаты и боевые Сталкеры, которые хлынули из люков «Фурии», как только она снизилась.
Первым выпрыгнул генерал Нага – доспех самортизировал удар при приземлении. Выпрямившись с мечом в руке, Нага глубоко вдохнул отдающий землей и ржавчиной воздух. Рядом шумно высаживались его люди. Он взглянул направо. Два дирижабля приземлились на высокий холм из обломков, другие кружили поблизости. Один отряд теснил лондонцев по тропе, ведущей с холма.
– Позиция взята, ваше превосходительство! – доложил заместитель Наги, субгенерал Тхьен, подбегая к нему и опускаясь на одно колено.
– Сопротивление?
– Наш вооруженный грузовой дирижабль расстрелял судно, которое поднялось в воздух на западной окраине развалин. А дирижабль огневой поддержки «Отомстим за Цветок Ветра» сбит чем-то вроде электрического разряда и уничтожен вместе со всей командой. Перед этим они сообщили о движении в западной части развалин. Я отправил на разведку «Алчущего призрака».
Нага широкими шагами двинулся к замершим лондонцам. Ноги с хрустом проваливались в сугробы ржавчины, неприятно напоминая звук, с каким сломался нос Эноны под его кулаком. «Не думать о ней! Она – предательница», – сурово сказал себе Нага. Половина флота взбунтуется, если он не поступит с ней по всей строгости. Нужно быть сильным, чтобы спасти добрую землю от варваров с их новым оружием.
Но варвары слегка разочаровали. Оборванные, чумазые, безоружные – всего несколько самодельных ружей и луков, да и те они побросали, когда увидели, как высаживается войско Наги. Боги и богини, у них даже огороды устроены, как у нормальных людей! Главным у них был перепуганный человечишка с официальной цепью из металлолома на шее.
– Чесни Гарамонд, – представился он на англичанском. – Лорд-мэр Лондона. Буду вести переговоры от лица моих людей.
– Где передатчик? – рявкнул Нага.
– Что-что? – Гарамонд в страхе уставился на него.
Нага занес меч, но избитое, в синяках и с опухшим носом лицо человечка вдруг снова напомнило ему Энону. Доспех загудел и заскрежетал, пытаясь скомпенсировать быстрое движение дернувшейся назад руки.
– Где вы его прячете? – загремел Нага. – Мы знаем, что управляющий сигнал идет из Лондона. Иначе почему вы здесь затаились на годы? И только что уничтожили наш корабль ударом своих электрических пушек?
– Это не мы! – стал уверять человечек. – Просто спонтанные разряды от старого металла. Ваши аэронавты слишком близко подошли к Электрической дороге. Простите.
– А передвижения ваших людей в глубине развалин? Мне сообщили в донесении!
– Там ничего нет, разве только наши мальчишки дежурят на сторожевых постах, – ответил Гарамонд. – Пожалуйста, не трогайте их, это просто дети…
Нага развернулся к своим войскам:
– Этот дикарь ничего не знает! Найдите мне инженеров!
– Уже исполнено, господин!
Подбежал мичман во главе отряда Сталкеров. Каждый Сталкер держал по лысому, отчаянно брыкающемуся пленнику. К ногам Наги бросили старуху. Он дал знак своим людям отойти и подождал, пока она с трудом поднимется на ноги.
– Где передатчик?
Инженер смотрела на него с любопытством. У Наги появилось неуютное ощущение, будто она чует бурю вины и страха, бушующую за его невозмутимым лицом.
Она сказала:
– У нас нет никакого передатчика, сэр.
– Тогда как вы подаете сигналы своему оружию на орбиту?
Ее глаза расширились, и у Наги на единый миг закралось сомнение. Лондонцы принялись шептаться между собой, пока люди Наги тычками и угрозами не заставили их замолчать.
Инженер сказала:
– Они удивляются, генерал. Все здесь были убеждены, что это вы управляете новым оружием. Не мы – уж точно. Мы ни с кем не хотим враждовать, просто строим для себя новый город.
– Ах да, летучий город! Я не поверил, когда ваш агент стал о нем болтать в Батмунх-Гомпе, и сейчас не верю. Да заткните этих варваров! – заорал он своим.
Варвары смотрели на него с ужасом. Заплакал ребенок, мать поскорее на него шикнула. Наге стало стыдно.
Когда он снова повернулся к старухе, та протянула к нему худую руку с лиловыми прожилками вен:
– Пойдемте, сами увидите…
Ударный корабль «Алчущий призрак» завис над дымящимися обломками «Археоптерикса». Убедившись, что выживших нет, он двинулся на юго-запад проверить движение, о котором сообщила команда «Отомстим за Цветок Ветра», перед тем как из развалин выметнулась электрическая петля и утащила их. Капитан «Алчущего» поднял свой корабль повыше, чтобы не повторить их судьбу. И почти сразу увидел, как дрожат и смещаются груды обломков прямо под ним. Пока он растерянно смотрел, не понимая, что происходит, ржавый кусок городской гусеницы отвалился в сторону и из-под земли высунулся иссеченный царапинами бронированный корпус пригорода.
В ту же секунду пригород заметил висящий над ним дирижабль. В броне открылись шахты пусковых установок, и целая стая ракет рванулась к «Алчущему», срывая с креплений двигатели, разбив надвое гондолу, оторвав стабилизатор. Дымясь и разваливаясь на куски еще в воздухе, «Алчущий» медленно дрейфовал по ветру, а Хэрроубэрроу упорно бурил себе дорогу внизу.
– Проклятье! Только этого не хватало!
Гневный крик Вольфа Кобольда ударил по нервам. Рен была уверена, что Хэрроубэрроу уже близко к западному концу Электрической дороги, и ждала, когда вспыхнет первый разряд. Тогда Вольф поймет, что она его предала. Но пока что, кажется, еще все хорошо. Вольф заметил, как она вздрогнула, и подошел к ней – Рен забилась в угол, чтобы никому не мешать.
– Не о чем беспокоиться, Рен, – сказал Вольф. – Носовые ракетные батареи сбили боевой дирижабль Зеленой Грозы. Дикари уже в Лондоне.
– Ох!
– Не волнуйся! – Он рассмеялся, видя ее огорчение. – Мы уже имели дело с Зеленой Грозой. Дозорные сообщают, что здесь только старые корабли – грузовые, транспортники, всякая рухлядь. Видимо, по мнению Наги, твои лондонские друзья не заслуживают, чтобы к ним отправляли регулярные войска. Мы легко справимся.
Он выкрикнул несколько приказов Хаусдорферу. Тот, в свою очередь, заорал в переговорную трубку рядом со штурвалом. Хэрроубэрроу прибавил скорость. Палуба и стены содрогались каждый раз, как пригород отбрасывал с дороги громадные куски ржавого железа. Целые гусеничные траки и части развалин обрушивались на корпус или сминались под тяжелыми гусеницами. Рен пришлось опереться о стол обеими руками. Вольф Кобольд поддержал ее, обхватив рукой за талию.
– Все будет хорошо, – пообещал он. – Через час будем на месте. Спасибо, Рен, что показала короткую дорогу. Я этого не забуду.
Может, никакие сильфиды и не появятся, подумала Рен. Или они уже бьют по корпусу Хэрроубэрроу, но не могут повредить мощную броню. Может, она своей уловкой добилась только того, что Новый Лондон слопают еще скорее.
А так ли это плохо? Пусть лондонцы получат свое – за то, как с ней обошлись. Может, еще и польза будет. Рен представила, каким прекрасным и могучим станет Хэрроубэрроу с помощью технологии доктора Чилдермас: многоярусный летающий город. А она – хозяйка города! Фрау Кобольд, первая леди нового Хэрроубэрроу. После лондонских развалин жизнь среди изысканной мебели и книг рисовалась очень даже привлекательной. А Вольфа она приручит, заставит поступать с рабочими и пленниками по совести…
– Рен, мы вступаем в твою долину, – сказал Вольф, выслушав очередной отчет Хаусдорфера, который сейчас дежурил у перископа. – Впереди все чисто, как ты и обещала.
Тео с Джейком бежали, не разбирая дороги, продираясь через колючую проволоку и стальные тросы, перелезая через упавшие опоры – огромные, как поваленные секвойи. Одежда у обоих обгорела во время крушения «Археоптерикса». Они не представляли себе, где находятся и куда бегут, и не слышали друг друга за грохотом моторов и скрежетом рвущегося металла – эти звуки, казалось, шли со всех сторон сразу: и с неба над головой, и даже из-под земли.
Расщелина между горами мусора. Нечто вроде тропинки, а скорее – промоина, где дождевая вода стекала с кручи. Джейк бросился туда, что-то крича на бегу. Тео заторопился за ним и вдруг увидел среди обломков табличку, полузасыпанную хлопьями ржавчины, которые насыпались сверху, когда здесь все тряслось из-за проползающего поблизости тяжелого пригорода. Грубо намалеванный знак: череп и кости. «ОПАСНО!»
Тео вспомнил, чтó Рен говорила про Электрическую дорогу.
– Джейк!
Джейк впереди, спотыкаясь, выскочил из расщелины в широкую, опаленную огнем долину.
– Берегись! – завопил Тео, перекрикивая шум, за которым даже собственные мысли невозможно расслышать. – Назад! Под молнию попадешь!
– Чего?
Джейк и в самом деле попался, только дело было не в молнии. Из крутого склона долины высунулось громадное стальное рыло. Джейк рванулся назад, к Тео, но тут на него обрушился стальной гусеничный трак с растопыренными когтями, словно гигантская лапа. Колесо высотой в два этажа прокатилось по нему и двинулось дальше, за ним – еще и еще. Урча и завывая моторами, пригород выбрался из груды металлолома и начал разворот, готовясь двигаться по долине на восток. Не такой уж большой пригород, но Тео казалось – он заслоняет собой весь мир. Стена брони, усеянная узкими смотровыми щелями, амбразурами, вентиляционными отверстиями, крышками люков и рядами заклепок. Люди где-то там внутри и знать не знают о мальчишке, которого только что раздавили гусеницами.
Мусорный склон под ногами Тео качнулся и поехал вниз, в неспокойное земляное море. Тео бросился бежать, но плоский кусок палубы, на котором он стоял, все сильнее кренился, так что Тео приходилось карабкаться по почти отвесному склону, напрасно ища, за что ухватиться. Он упал, ударился о еще какой-то обломок, отчаянно замахал руками, заскользил вниз и шлепнулся в жидкую грязь у подножия.
Он лежал, весь дрожа и радуясь, что тухлая вода просачивается сквозь одежду. Раз он ощущает ее холод – значит жив.
– Спасибо Тебе, Господи! – прошептал Тео. – Спасибо!
Потом открыл глаза и понял, что благодарить особо не за что.
Корявые деревца вокруг лужи, куда он упал, стояли обугленными статуями. А за ними был Хэрроубэрроу. Стальное цунами катилось прямо на Тео, гоня перед собой волну металлолома. Тео с трудом поднялся и побежал, но из развалин впереди полыхнуло, грохнуло, дрожащая тень Тео заметалась на сугробах ржавчины у края лужи.
Слепящие жгуты электричества протянулись между Хэрроубэрроу и склонами по сторонам долины. По металлической шкуре пригорода плясали молнии, ныряли в бойницы и ракетные шахты, поджигали остатки растительности, зацепившейся за гусеницы и носовой щит. Рев двигателей сбился, потом совсем смолк, а вместо него раздался потрескивающий, похрустывающий звук, как будто Бог сминает обертки от конфет.
В мерцающем голубоватом свете Тео, разбрызгивая воду, перебежал через неглубокую лужу и запрыгнул на единственную деталь пейзажа, которая не была металлической, – валун, вывороченный когда-то из земли гусеницами Лондона. Тео вскарабкался на сухую верхушку камня, молясь, чтобы его движения и мокрая одежда не притянули к себе электричества. Небо над головой скрылось в сетке голубого огня; Хэрроубэрроу сплошь покрылся световыми росчерками. В завалах металлолома у подножия валуна то и дело проскакивали искры, жидкая грязь шипела и пузырилась. Дерево на краю лужи вспыхнуло и сгорело, как спичка.
Внезапно все прекратилось. Последние искры с треском промчались по дуге от Хэрроубэрроу к склонам. Обломки и мусор, грохоча, осыпались с гусениц. Потянуло дымом. Пахло озоном. Тео вспомнил, что надо дышать.
Хэрроубэрроу застыл неподвижной махиной. На броне остались дымящиеся рубцы там, где ее касались сильфиды.
– Рен? – в тишине позвал Тео. – Рен?
Глава 47
Бой за Крауч-Энд