Куда бы Данилюк ни глядел — все делают что-нибудь приятное. Забавляются на свежем воздухе, вкушают изысканные яства, играют в различные игры, ведут культурные беседы, услаждают взор зрелищами, катаются верхом или на колесах, летают в небе и плавают в воде, гуляют с домашними животными, занимаются спортом и творчеством… и так далее, и тому подобное. Как будто тут у каждого вечный отпуск в громадном роскошном «все включено«.

Вот разве что какой-то парень красит стену — но судя по тому, как воодушевленно он водит кистью, у него это хобби, а не работа.

Одеты все тоже не как в Чистилище. Там духи носят обычную земную одежду. Здесь — какие-то воздушные тоги, хитоны или вообще ничего. Нагота явно никого не смущает.

Ну правильно, Адам с Евой до грехопадения тоже разгуливали голышом.

Костюм Данилюка выбивался из общей картины, но на него никто не косился. А вот на Стефанию поглядывали. Смущенно так, с опаской. Некоторые перешептывались.

— Слушай, а это ничего, что ты здесь? — решил уточнить Данилюк.

— А в чем проблема? — холодно спросила Стефания.

— Ну, здесь же все-таки Рай, а ты… ну… как бы…

— Договаривай.

— А ты черт.

— Ничего. Все нормально.

— Точно? — прищурился Данилюк.

— Ты вообще Библию читал?

— Ну… детскую только. В детстве.

— Ну про Иова хотя бы легенду помнишь? Там Противоречащий к Господу буквально на чай заявляется.

— Кто?..

— Противоречащий! Сатана!

— А… Не, не помню. Мне так, в детстве подарили, ну я и читал немножко, как сказки.

— В общем, можно нам в Рай, — рубанула ладонью Стефания. — Если по работе или по приглашению. Вот если по своему хотению… тогда нельзя. А было б можно — тут бы все чертями кишело.

Данилюк немного подумал, обмозговывая услышанное. Потом осторожно спросил:

— Но если тебе можно… зачем ты через дыру-то лезла?

— Потому что официально нам сюда таки нельзя, — терпеливо объяснила Стефания. — Ну как ты себе это представляешь — Рай, а в него вдруг черт заходит? Так что через главный вход не пускают. Но вот эта дыра… ты думаешь, в Раю тоже бывают дырявые заборы? Это именно для нас и существует.

— Как сложно-то все.

— И не говори.

Данилюк задумался над тем, как искать Збышека. То, что шеф послал именно его, логично — он со Збышеком знаком, хорошо его помнит, может представить. В астральных мирах для розыска обычно большего и не требуется — просто потянись мысленно, напряги духовное восприятие. За последний год Данилюк хорошо этому научился.

Но это не работает, если разыскиваемый не хочет, чтобы его нашли. А Збышек этого определенно не хочет. Непонятно, для чего ему вообще такое понадобилось — должен ведь понимать, что долго не пробегает, рано или поздно его поймают.

И тогда будут неприятности. Много.

Так или иначе, обычными способами Збышека не найти. А просто ходить и высматривать будет чертовски глупо. В Раю сотни миллионов жителей, территория практически бесконечная, а пространство развернуто во всех четырех измерениях.

— Мне нужна помощь, — сказал Данилюк, вызывая на экран смартфона фотографию Збышека.

Хотя не фотографию, конечно. Просто изображение. Не так давно он научился воплощать на экране свои воспоминания — все, что когда-либо видел и слышал. Очень полезная функция.

— Это тот, которого мы ищем? — сунула нос Стефания.

— Ага. Только он не находится. Предложения есть?

— Может, у него тут родня?

— Да, мама… и жена еще, — припомнил Данилюк. — Пожалуй, начнем с них.

Данилюк связался с шефом, запросил досье на обеих женщин. Дана и Ева Самековы, первая умерла в 1977, вторая — в 2014. Дана Самекова, урожденная Креннова, попала в Рай сразу же. Ева Самекова, урожденная Марешева, сначала отбыла полтора года в Чистилище, а потом тоже отправилась в Рай. Первая — уроженка Австро-Венгрии, вторая — Чехословакии.

— Так, дети, родители, профессии, хобби… — бормотал Данилюк, листая досье. — Ну ладно, заглянем к ним, побеседуем.

Сначала он решил отправиться к матери Збышека. С ней он никогда не встречался, но здесь поиски оказались недолгими. Ведь это же Рай. Здесь все открыто, все прозрачно. Никто ни от кого не прячется, не скрывается. Все адреса и телефоны в свободном доступе.

Как и в любом астральном мире, в Раю можно вообще не иметь жилья. Но дом занимает в человеческом сознании очень важное место. Большинство людей не мыслит себя без дома.

И потому в Раю у большинства он есть.

Только не как в Чистилище. Там жилплощадью никого не обделяют, но не более того. Сверх необходимого ничего не получишь. В основном все живут примерно так же, как жили при жизни.

А в Раю… в Раю можно жить, где хочешь. Хочешь — в личном дворце, хочешь — в пляжном бунгало, хочешь — в горной пещере, хочешь — на летающем корабле. Все зависит только от твоего желания.

Дана Самекова жила на уютной улочке, в уютном коттедже, стоящем в длинном ряду таких же уютных коттеджей. Перед домом у нее росли цветы, а позади был фруктовый сад и крохотный огородик.

В огородике Данилюк со Стефанией ее и нашли. Полная женщина лет сорока на вид пропалывала грядки с клубникой. При виде гостей она приветливо улыбнулась, тут же пригласила к столу. Ее не смутили даже рога и хвост Стефании — Рай же, ничего плохого быть не может.

Данилюк не стал задавать вопросы в лоб. Просто сказал, что знаком с ее сыном, вместе работали, слышал о том, какая замечательная у него матушка, ну и решил заглянуть в гости. Пани Самекова радостно всплеснула руками, принялась расспрашивать, как там ее Збышек поживает, долго ли ему еще в Чистилище трудиться. Повинилась, что вот уж полгода не навещала его там — забегалась что-то совсем. Вон, вишню в саду посадила, ананасы поспели…

Данилюк смотрел на нее очень внимательно. Но либо мать Збышека была потрясающей актрисой, либо в самом деле ничего не знала о побеге сына.

О актерских способностях в ее досье ничего не говорилось.

Тем не менее, следовало удостовериться наверняка. И пока Данилюк заговаривал хозяйке зубы, Стефания незаметно выскользнула из-за стола и обшарила весь дом.

Вернулась она ни с чем. Не считая ее самой, в этом куске пространства было только две души — Алексей Данилюк и Дана Самекова. Что-что, а души демоны чуют, в этом вопросе на них можно положиться.

Так что если Збышек где-то и скрывается, то не здесь.

Данилюк не стал расстраивать его маму плохими новостями. Он просто распрощался, пообещал передать сыну привет и вышел за калитку. Калитка и забор райскому дому не требовались ничуточки, но его хозяйка, видимо, полагала их неотъемлемым атрибутом.

Вообще, мать Збышека оказалась типичным представителем райских обывателей. Тех, для кого счастье — это дом с любимыми вещами и огород, в котором можно возиться. Судя по всему, ее такая жизнь более чем устраивала, и ничего сверх она себе не желала.

— Ну да, естественно, — сказала Стефания, когда Данилюк высказал эту мысль. — На то и Рай. Все у всех есть, работать не нужно, любое желание сразу же исполняется…

— Что, вообще любое?.. — недоверчиво переспросил Данилюк.

— Не вообще, конечно. Только если оно затрагивает тебя одного и больше никого.

— А, вот как… — протянул Данилюк. — То есть я не могу пожелать чего-нибудь хорошего моей родне там, внизу?

— ТЫ в любом случае ничего не можешь пожелать, — фыркнула Стефания.

— Ты поняла, что я имею в виду.

— Я-то поняла, а вот ты сам-то понял? — продолжала ехидничать чертовка.

— Просто объясни, — попросил Данилюк.

— Система очень простая на самом деле. Всякое желание праведника в Раю сразу же исполняется. Но только в том случае, если оно не затрагивает никого, кроме него самого.

— Ты это уже говорила. Но почему?

— Ну сам посуди. Если ты пожелал кому-то другому чего-то плохого… что же ты за праведник такой? Не исполнится. Если ты пожелал что-то хорошее другому праведнику в Раю… какой в этом смысл? Он и сам может пожелать себе что угодно, а твоя непрошеная забота ему, может быть, и не нужна вовсе. Не исполнится. Если ты пожелал что-то хорошее кому-то живому или умершему, но находящемуся не в Раю… кто сказал, что он этого заслужил? Конечно, каждому хочется обеспечить своей родне на Земле всякие блага, но если так будет делать каждый… сам представь, что из этого выйдет! Да и права за пределами Рая ограниченные, там уже одного желания мало. Не исполнится. Так что за других ты можешь только просить — и, возможно, твою заявку примут к рассмотрению.

— Услышал тебя… — задумчиво кивнул Данилюк. — А какие вообще могут быть желания, затрагивающие меня одного? Ну там понятно поесть-поспать, выпить-покурить… кстати, а в Раю можно пить и курить?

— Можно. Ты не думай, Рай — это не вечное треньканье на арфе. Рай таков, каким ты хочешь его видеть. Что для тебя райская жизнь, так тебе здесь и будет. Любишь есть, пить и спарринговать — будет тебе вечный стол с веселыми собутыльниками. Любишь возлежать в сени струй и стихи сочинять — будет тебе любая атмосфера, какая захочешь. Любишь книжки читать и кино смотреть — к твоим услугам все произведения всех миров.

— А если я какой-нибудь Чикатило, и для меня райская жизнь — людей потрошить?

— Ты что, дурак? — вздернула брови Стефания. — Думаешь, такой тип сможет попасть в Рай?

— А, ну да, точно. Но все равно. Что если я хочу семьдесят две гурии?

— Получишь. Почему нет?

— А где их тут возьмут?

— Это Рай, дурачок. В чем проблема-то? Делай что хочешь, хоть розы себе в задницу пихай.

— Ну… чтобы ублажать одного праведника, какие-то семьдесят две девушки будут вечно… ну…

— Ты точно дурак. Не слышал такое слово «виртуальность«?

— То есть они не настоящие будут, что ли?!

— Для тебя — настоящие.

— А-а-а…

— А чего такой разочарованный вид? Ты чего ожидал-то? Да, Рай — это в значительной степени солипсизм. Как иначе можно каждому обеспечить идеал в точности таким, каким он его представляет? Но тут можно жить и обычно, как на Земле, только… без тревог и хлопот. Как вот эта тетка живет. Но это будет уже не идеал — потому что люди сами по себе не идеальны. Даже в Раю. Здесь нет объективных проблем — войн, голода, болезней, преступности… Но люди, даже праведники — все равно люди, а не сиропные зомби. Споры, ссоры и свары бывают даже здесь. Да и скучно было бы совсем-то уж гладко… Тут это, кстати, и без того главная проблема — скука. Жизнь, полностью лишенная невзгод, рано или поздно приедается.

— А если я люблю путешествовать? — продолжал допытываться Данилюк. — Если я не хочу сидеть в Раю?

— Меня видишь? Это мой случай и есть.

— В смысле?

— Я так начинала. При жизни мне попутешествовать не довелось…

— При жизни?.. — удивился Данилюк. — Ты что, была человеком?..

— Мы все были людьми, тупица. Ангелы не размножаются.

— Так ты же не ангел.

— Я падший ангел, — процедила сквозь зубы Стефания. — Падший. Думаешь, откуда мы беремся, такие красивые? Я тоже когда-то была человеком… не так уж и давно, кстати. Родилась в 1952 году, в крохотном городишке Атескаль, Мексика. В 1953 умерла. Поскольку младенцы безгрешны — попала в Рай без задержек, автоматом. Провела там лет двадцать, взрослея с естественной скоростью, а потом захотела повидать мир и подала заявку на должность. Сдала экзамены, принесла клятву, получила ангельские крылья. Но их долго не проносила — облажалась, совершила большую глупость и вот… сменила их на рога. Теперь живу в общаге и пашу, как проклятая.

Данилюк неловко погладил Стефанию по голове — такой расстроенный у нее стал вид.

— Эй, я не раскисла! — возмущенно глянула чертовка. — У меня все нормально. Я ненавижу всех и каждого, но это нормально.

— Ну да, ты же демон, — понимающе кивнул Данилюк. — А много вообще в Аду таких, как ты? Бывших ангелов?

— Да хватает… Не все справляются с ответственностью, понимаешь? Особенно те, что попали в Рай младенцами. Они же безгрешны только потому, что не успели нагрешить — а вот вырасти из них может все, что угодно. Как из меня.

— Но это ведь не все черти такие? — уточнил Данилюк. — Не все раньше были ангелами?

— Конечно, не все. Не настолько часто у ангелов сгорают крылья, чтобы все наши общаги набить чертями. Но вообще граждане Ада делятся на три типа. Адскорожденные рождаются сразу демонами. Через посредство оплодотворителей обычно. Смертнорожденные раньше были смертными. Это те грешники, которые… прижились, скажем так. Вписались в обстановку. Ну а третий тип — это вот я. Падшие ангелы.

— А граждане Рая? Тоже на три типа?

— На два. Смертнорожденные и богомысли.

— Богомысли?.. — не понял Данилюк.

— Ну да, это сотворенные… подуманные непосредственно Богом.

— Надо же. А падших… эм… поднявшихся демонов среди ангелов нет?

— Есть, но их можно не учитывать. Слишком мало таких, понимаешь? В пределах статистической погрешности.

— Прямо настолько редко?

— Ну запачкаться-то легче, чем отмыться.

Данилюк достал смартфон и стал разыскивать жену Збышека, Еву. Дело затягивалось — у нее, похоже, не было постоянного адреса, как у свекрови. Думая о ней все сосредоточеннее, стараясь воспринять волны ее души, Данилюк рассеянно спросил:

— А кто такие оплодотворители?

— Что?.. — переспросила Стефания, срывая с растущей из облака яблони мандарин.

— Ну ты сказала, что адскорожденные демоны рождаются через посредство оплодотворителей. Это как?

— А-а… Ну, оплодотворители — это такие специальные демоны, которые крадут у смертных сперму. Потом ее доставляют в Ад, обрабатывают демоническими эманациями и выращивают из нее новых демонов. Типа гомункулов.

— А естественным образом вы не размножаетесь?

— Размножаемся, но с трудом и редко. Мы же все-таки полуматериальные. Отчасти духи. Полные духи, как вот ты, не размножаются вообще. А полуматериальные вроде нас в принципе могут иногда размножаться, но случается это очень нечасто…

Глава 34

Данилюк растерянно смотрел на ангела. Тот выжидательно смотрел на Данилюка.

— В силах ли моих услужить вам еще чем-либо? — наконец спросил он.

— Нет, благодарю…

— Вас благодарю, что дозволили оказать услугу малую.

Данилюк так и не сумел разыскать Еву Самекову своими силами, поэтому обратился в официальное учреждение. В Раю их тоже хватало. Только в отличие от Чистилища, служили в них исключительно ангелы.

И бюрократия там тоже присутствовала. Не такая многоликая и шизофреническая, как в Аду, но в достаточном количестве. Данилюку пришлось попотеть, прежде чем ангел выдал ему нужную справку.

Оказалось, что Ева Самекова не так и давно отбыла к месту, которое здесь стараются не поминать. Колесу Рождений, все той же бхавачакре. В Раю оно тоже имеется, но христианская традиция реинкарнацию не признает, так что вслух о ней обычно не говорят. Официально пребывание в Раю и единение с Богом — это и есть финал, окончательный конец всякого существования.

Но на самом деле окончательного конца нет нигде. Ничто не вечно и никто не вечен. Вселенная и все в ней живущие бесконечно идут по кругу, находятся в постоянном цикле. День заканчивается закатом, лето — осенью, а жизнь — смертью. Но на смену ночи приходит рассвет, зиме — весна, а загробной жизни — реинкарнация.

Рождение — жизнь — смерть — посмертие — рождение.

Повторить.

Данилюк уже знал, что большинство душ остается в загробном мире до упора — пока не истощатся внутренние резервы. Это может произойти уже через несколько лет, а может затянуться на сотни тысячелетий. Но рано или поздно все равно реинкарнация, новое рождение в новом физическом теле.

Однако если ты по какой-то причине желаешь переродиться до истечения срока — твое полное право. И Ева Самекова пожелала этим правом воспользоваться. Сейчас она именно там — готовится покинуть Рай.

Узнав об этом, Данилюк стал догадываться, отчего Збышек пошел на правонарушение. Но пока судить об этом рано, нужно все-таки найти его самого.

А для этого стоит заглянуть к пани Еве, пока она еще здесь, в Раю. Пока еще не ушла туда, откуда ее не извлечет никто и ничто.

К счастью, идти не так уж далеко. Колесо Рождений, как и большинство важных райских учреждений, находится в Эмпирее — своего рода столице. В отличие от прочих областей, населенных блаженными душами, здесь вполне стабильная география и архитектура, высятся сказочной красоты дворцы и гудит деловая активность.

Очень много ангелов. Очень. Любой праведник может стать ангелом — но становятся ими не все, ибо особых привилегий это не дает, а вот обязанностей прибавляется изрядно. И назад дороги нет — снять крылья и снова погрузиться в бесконечные каникулы уже не выйдет.

Тем не менее, ангелами становятся многие. В Рай редко попадают те, кому от жизни нужны только удовольствия. Многие, очень многие надевают крылья и берут на себя служение.

Данилюк увидел огромную штаб-квартиру ангелов-хранителей. Именно оттуда миллионы крылатых клерков наблюдают за десятками отражений планеты Земля. Ведут миллиарды дел, записывают все содеянное и произошедшее. Именно к ангелам-хранителям они и заходили за справкой о Еве Самековой.

Увидел Данилюк и контору ангелов смерти, что доставляют в Рай блаженные души. Эти тоже трудятся без устали, хотя их редко кто рад видеть.

Еще он увидел божественную приемную, храм всех святых, где принимают и разбирают молитвы, что возносятся к небесам. Каждое прошение, каждое славословие, каждая поставленная свечка — все достигает сюда. Данилюк спросил у Стефании, отвечают ли на эти молитвы хоть иногда, исполняются ли полученные просьбы, но чертовка лишь колко рассмеялась.

А уже незадолго до бхавачакры Данилюк со Стефанией прошли мимо… ангельского роя. Десятки тысяч ангелов клубились среди облак огромным шаром — и от каждого исходил неземной свет. Он струился… куда-то. Закручивался сложными многомерными конструкциями и утекал, как вода в слив раковины.

— Это кто? — спросил Данилюк.

— Да херувимы, — равнодушно ответила Стефания.

— А… ага… А что они делают?

— Ходатайствуют.

— Ходатайствуют?..

— Ага. Молятся за тех, кто в Аду и Чистилище.

— Зачем?

— Сроки сокращают.

— Сроки?..

— Не всем подряд, конечно, — уточнила Стефания. — Только тем, кто и сам уже раскаялся.

— И как это работает? Просто молитва?

— Если упрощенно — они отправляют нам, в Ад, часть своей благодати. Как бы откупные выплачивают.

— И… и зачем?

— Что зачем?

— Зачем они это делают?

— Делают, вот и все, — пожала плечами Стефания. — Работа у них такая.

Клубящийся ангельский рой остался позади. Данилюк еще раз обернулся и задумчиво промолвил:

— А я думал, херувимы — это такие младенцы с крылышками…

— Распространенная ошибка, — сказала Стефания. — Херувимы — это чистые ангелы. По умолчанию они бесполы и бесплотны, но когда вступают в физический мир, то получают материальное воплощение. Как и все ангельские чины, в общем-то.

— Ага… слушай, напомни, а сколько этих чинов всего? Херувимы — они какие по счету?

— Восьмые. В самом низу — просто ангелы, рядовые. Дальше «офицеры« — архангелы, потом «офицеры с лычками« — Начала. Выше — Господства, Силы и Власти, но они равнозначны, у них только специальности разные. Еще выше — Престолы, над ними — херувимы, а выше всех — серафимы.

— Услышал тебя… — задумчиво кивнул Данилюк. — А серафима тут где-нибудь увидеть можно?

— Если только очень повезет. Серафимы — это аж девятый чин. Круче них только Воплощения.

— А Воплощения — это… нет, я знаю, но ты напомни.

— Члены райского правления это, — буркнула Стефания. — Типа Князей Света, стоят над всеми, выше них только Господь. Всего их десять.

— И кто они?

— Да ты их знаешь. Анаил — советник, Гавриил — посланник, Самаил — исполнитель тайных приказов, Михаил — архистратиг, Сахиил — судья, Рафаил — целитель, Кассиил — привратник, Уриил — страж Рая, Метатрон — глашатай, Сандальфон — хранитель ангелов. Слышал же ведь?

— Про Михаила и Гавриила слышал, конечно… про них все слышали. Про Рафаила вроде тоже что-то помню… А остальные… ну так… хотя Метатрон — это тоже вроде что-то знакомое.

— Метатрон — глашатай, — пояснила Стефания. — Глас Божий.

— Ну понятно, да, глашатай. С остальными тоже более-менее понятно. Анаил — это типа премьера, Михаил — генералиссимус, Сахиил — генпрокурор, Самаил — спецотдел, Гавриил — иностранные дела, Рафаил… здравоохранение, наверное. А вот Кассиил и Уриил — они чем в принципе различаются?

— Уриил — это такой тип с огненным мечом, который следит, чтобы в Рай не пролезала всякая шелупонь вроде нас с тобой. А Кассиил — это такой тип в очках и с гроссбухом, который руководит ангелами-хранителями.

— Ну вот так более-менее понятно.

— Люцифер тоже когда-то был одним из Воплощений, — добавила Стефания. — Да собственно и остается. Просто… ну ты сам знаешь, что с ним случилось.

— А он кем работал?

— Искусителем. Была раньше такая должность.

— И в чем заключа… хотя ладно, я догадываюсь. Слушай… а вот мне интересно… как Бог выглядит?

— Моргана Фримена видел?

— Что, серьезно?! — изумился Данилюк.

— Да шучу я, придурок, — фыркнула Стефания. — Не знаю я, как он выглядит. Я его никогда не видела. Думаешь, он тут на Новый год с поздравлением в прямом эфире выступает?

— Ну… ангелы его вроде созерцают, славословия возносят…

— Ага, и еще хороводы вокруг него водят. Ты это как себе представляешь вообще?

— Да никак, я просто слышал где-то что-то… ладно, неважно.

Тем временем вдали уже показалось Колесо Рождений. Ангелов вокруг клубилось совсем уже несметно. Они сновали у диска бхавачакры, как муравьи у матки или техники у коллайдера. Порой становилось не видно неба из-за белых фигур.

Сама бхавачакра в Раю выглядела совсем иначе, чем в Загробье. Здесь не было Кровавого Пляжа, не было темных участков. Колесо Рождений выглядело воронкой чистого света, гораздо меньше и аккуратней, чем та, над Черным Городом.

Данилюк остановил одного, судя по росту, архангела и спросил, где найти духов, желающих преждевременной реинкарнации. Архангел молча указал на очень длинное здание, похожее на помесь казармы и больницы.

То был зал ожидания. Насколько Данилюк понял, духам давался период на обдумывание, чтобы решение не принималось сгоряча. Все-таки назад дороги уже не будет.

Проходя сквозь бхавачакру, душа «перезагрузится«, начнет жизнь с чистого листа. Бывает так, что зародыш еще что-то помнит о прежнем существовании, но эти остаточные воспоминания тоже быстро угасают, подавляемые свежим телом и чистым мозгом.

Так что обдумать все нужно очень тщательно.

Желающих было немного. Зал ожидания почти пустовал. Данилюк вообще не представлял, почему кому-то может захотеться покинуть Рай и отправиться обратно в мир живых, полностью обо всем забыв.

Об этом он спросил у Стефании. Та пожала плечами, подумала и сказала:

— Может, чтобы самому выбрать, где родиться?

— А что, так можно? — удивился Данилюк.

— Да, если реинкарнация раньше срока, тебе дают возможность выбрать, в каком теле начать новую жизнь. С ограничениями, правда.

— А вот это неплохо. Это только в Раю так?

— Естественно. Из Ада тебя раньше срока никто не выпустит. Разве что сам исхитришься сбежать… ну ты видел, как это бывает.

— Ага, видел, — рассеянно кивнул Данилюк, шаря глазами по залу.

Тот напоминал больничную палату. Или дом престарелых. Кровати, мягкие кресла, успокаивающая музыка на грани слышимости. Кое-где виднелись фигуры — одинокие или в компании. При некоторых находились ангелы.

— Здравствуйте, — деликатно окликнули Данилюка. — Я Эндиан, дежурный привратник службы окончательного прощания. Вы кого-то разыскиваете? Могу я вам помочь?

— Очень возможно, — сказал Данилюк, разворачивая фотографию. — Я уполномоченный агент Чистилища, это пеший гонец Стефания. Мы ищем Еву Самекову.

— Да, здесь ее возможно отыскать, — подтвердил ангел. — Пройдите в том направлении, и она там будет. Если не ошибаюсь, один посетитель с ней уже беседует.

— Благодарю, вы нам очень помогли.

Стефания дурашливо сделала подобие книксена.

Жена Збышека сидела за столом и с отсутствующим видом смотрела в окно. Там мелькали какие-то дома, деревья, телеграфные столбы… она словно ехала в поезде.

Напротив сидел, опустив плечи, Збышек. На Данилюка он глянул безразлично, явно не удивившись его появлению.

— Долго искал? — сумрачно спросил Збышек.

— Не очень. Обычным-то путем нельзя было с женой поговорить?

— Говорил. Не один раз. А потом она вот это… решила. И закрылась от меня. Я мог выписку сделать или пригласительный получить, но это время. Я бы не успел. Не успевал я иначе, понимаешь?

— Понимаю. Но ты-то сам понимаешь, что это еще минимум полвека в Чистилище? Или даже изгнание.

— Я все понимаю, Алекса, — опустил голову Збышек. — Но я должен был.

— А почему тогда меня не попросил отвезти? Я бы не отказал.

— Знаю, что не отказал бы. Но тогда бы я и тебя подставил. А я не хотел никого подставлять. Я просто хотел увидеться… в последний раз…

Данилюк вздохнул, переводя взгляд на Еву. Жена Збышека выглядела… невзрачно. Даже отдаленно не красавица, совершенно обыкновенные черты, полное отсутствие фигуры.

Многие считают, что блаженные души поголовно прекрасны. Это не так. Да, в Раю нет болезней, шрамов и прыщей, любой внешний недостаток исправляется усилием воли, а при желании можно вообще менять лица, как носки. Но в этом уже нет необходимости. Именно потому, что внешность в Раю можно сменить с такой легкостью, она не беспокоит ровным счетом никого. Даже ангелы часто ходят лысыми, седыми и морщинистыми.

Значение здесь имеет уже только внутренний мир. Душа. И душу этой женщины Збышек явно не хотел отпускать. Не мог смириться с тем, что та уйдет навсегда.

Конечно, она не умрет, не исчезнет. Наоборот, опять родится, начнет новую жизнь.

Но это будет уже совсем другая жизнь. Она полностью «перезагрузится« и обо всем забудет. Перестанет быть Евой Самековой.

Перестанет быть той, кого Збышек так любит.

И он пошел на должностное преступление, чтобы попытаться ее остановить.

— Почему? — прошептал он, глядя на жену. — Почему, Ева?

— Прости, но я все решила, — ответила та, не глядя на мужа.

— Но скажи хотя бы, почему!

— Прости, — повторила Ева. — Я просто очень хочу им стать…

— Кем вы хотите стать, пани Самекова? — вежливо спросил Данилюк.

— Ну раз она выбрала досрочную реинкарнацию — значит, хочет сжульничать, — насмешливо фыркнула Стефания. — Хочет принцессой родиться. Или дочкой олигарха.

— Нет… — еще тише сказала Ева.

— «Им«. Вы сказали «им«, — задумался Данилюк. — Вы хотите родиться мужчиной?

— Да нет… Хотя… нет, это неважно… главное, чтобы…

Данилюк терпеливо ждал, пока жена Збышека мямлила, не отрывая глаз от окна. Кажется, она чувствовала себя страшно неловко, ее тяготило присутствие всех троих, а особенно — мужа.

— Ну?! — наконец повысил голос Збышек. — Скажи!

— Я хочу стать драконом, — чуть слышно проговорила Ева.

— Кем?.. — недоверчиво переспросил Збышек.

Данилюк тоже приподнял брови. А Стефания достала откуда-то вазочку с мороженым и принялась его уписывать, похрюкивая в кулачок. Происходящее безумно ее веселило.

— Я всю жизнь мечтала, — жалобно сказала Ева. — Ты же знаешь. Я всегда хотела. У меня в детстве вся комната была в картинках с драконами.

— И не только в детстве, — мрачно кивнул Збышек. — Я помню. Но я думал, это просто… ну… Ева, слушай, ты же в Раю! Какого рожна тебе еще надо?! Просто дождись, я заработаю билет и тоже к тебе… или переезжай ты ко мне, так можно! Или вместе переедем куда-нибудь в… как там этот называется, буддистский?..

— Диюй, — ответил Данилюк.

— В Диюй! Там есть драконы!.. есть ведь?..

— Есть, — подтвердил Данилюк.

— Ну! Станешь там… или не там, здесь! Это ж Рай! Рай же!.. В Раю ведь можно стать драконом?.. если тебе втемяшилось…

— Конечно, — хмыкнула Стефания. — В Раю что угодно можно. Хоть трехголовым.

— Ну!.. Чего тебе еще?!

— Я уже была, — угрюмо ответила Ева. — Становилась. Летала. Это все не по-настоящему. Я же все равно знаю, что я человек. Помню. Это не то. Я хочу по-другому.

— Ну так память себе временно приглуши!.. так ведь можно?..

— Конечно, можно, — подтвердила Стефания, облизывая ложку. — В Раю все можно.

— Но это все равно не будет по-настоящему! — повысила голос Ева. — Это будет просто… просто… как игра!.. Понарошку!.. Не так!

— А ты хочешь… как?..

— Есть миры!.. — заспешила Ева. — Есть миры, где все как в сказке, только по-настоящему! Там есть драконы! Настоящие, не сказочные, не нарисованные! И я уже договорилась, мне обещали! Мне сделают… меня отправят… туда!.. Я вылуплюсь из яйца!.. Стану драконом… настоящим!.. Понимаешь?!

Глядя на растерянного Збышека, Данилюк тихо вздохнул. Ситуация непростая. Ева Самекова, похоже, приняла предельно твердое решение, и разубедить ее будет чертовски трудно.

Если вообще получится.

Ничего и не получилось. Збышек долго, очень долго вскакивал и снова садился, умолял, временами срывался на крик, но Ева молча смотрела в пол.

Все его аргументы разбивались о это молчание.

— Ладно, — глухо произнес Збышек в конце концов. — Ладно. Как хочешь.

К Еве подошли два ангела. Уже знакомый Данилюку Эндиан и еще одна, девушка. Они деликатно сказали, что если уважаемая не передумала, они препроводят ее к Колесу и отправят в новое рождение.

— Но может быть, вы все-таки еще подумаете? — предложила ангелица. — Вам некуда торопиться, можно ждать сколько угодно.

— Останьтесь, не спешите, — поддержал ее Эндиан. — Безусловно, мы уважаем ваше решение, но…

— Я все обдумала, — поднялась на ноги Ева. — Я хочу это сделать.

— Мы должны еще раз предупредить вас, что передумать будет уже нельзя.

— А… а как это будет? — слегка заробела Ева. — Я просто мгновенно все забуду?..

— Не мгновенно. Память будет уходить быстро, но постепенно.

— Вы не испытаете дискомфорта, — пообещала ангелица. — Просто по мере того, как будет проходить процесс перерождения, вы будете все меньше осознавать себя тем, кто вы сейчас, и все больше — тем, кем будете.

— Точки перехода вы не заметите, — добавил Эндиан. — Да ее и не будет.

— Может, вы хотите попрощаться с близкими? — спросила ангелица. — Мы подобрали вам желаемое рождение, но время еще есть.

Ева неловко обняла Збышека. Тот стоял с окаменевшим лицом.

— Прости, что так получилось, — прошептала Ева. — Мне жаль, что теперь у тебя из-за меня будут неприятности…

— Я сам сделал глупость, — пробормотал Збышек. — Мне не следовало приходить.

Данилюку и Стефании Ева лишь безразлично кивнула. Она даже не узнала их имен и вряд ли когда-нибудь о них вспомнит.

Впрочем, очень скоро она вообще ни о чем не вспомнит.

Глава 35

После того, как Ева исчезла в диске бхавачакры, взгляд Збышека окончательно потух. Теперь ему стало абсолютно все равно, что с ним станет, как накажут.

Шеф, когда Данилюк ему обо всем поведал, озадаченно крякнул. Сказал, что по-человечески он Збышека понимает, но поступил тот все равно неправильно. Если возникла такая проблема, надо просто зайти к нему, попросить помочь. Оформили бы срочный гостевой пропуск, в обход обычных процедур.

Но теперь уже поздно, нарушение есть нарушение. Придется отвечать.

— Доставить его обратно? — спросил Данилюк.

— Не надо. Просто сдай кому-нибудь из Властей. Пусть предстанет перед трибуналом.

— Шеф, а может, не надо… трибунала-то… — смутился Данилюк. — Он же… ну…

— Да это ж небесный трибунал, дубина, — проворчала глядящая ему через плечо Стефания. — Там твой дружок легче легкого отделается. Судьи небось сразу засюсюкают: ой, ну он же ради любви, из благих помыслов… освободить и наградить!..

— Точно? — усомнился Данилюк.

— Точней некуда, — фыркнула Стефания. — Это у вас в Чистилище правит справедливость. А в Раю — милосердие.

— А в Аду?

— Люцифер.

В итоге Збышека передали сурового вида ангелице в алом плаще и с алыми же крыльями. То была представительница Властей — ангелов-правоохранителей, занимающихся поддержанием порядка и выявляющих правонарушителей. Она увела Збышека, и Данилюк со Стефанией снова остались одни.

— Ну что, домой? — спросил Данилюк. — Тебя подбросить? У меня пока работы нет…

— Давай еще немножко задержимся, — попросила чертовка. — Чуть-чуть. Мне надо в одно место заглянуть… я заявку подавала, хочу узнать, как она там движется…

— Ну давай. Это далеко?

— Рядышком.