«Может, мне все это мерещится?» – подумал Дима и на всякий случай ущипнул себя. Острая боль красноречиво свидетельствовала: нет, это не сон.
– Здрасьте, я ваша тетя, – рассмеялся в ответ Воеводин. – Че, тока узнал, Самосвал? Я это, я. А это Федька, – Денис кивнул на своего напарника. Тот тоже отстегнул респиратор, и юноша узнал четвертого члена отряда, покинувшего Оккервиль позавчера.
– Ты ж пропал! – ахнул Дима Самохвалов. – Как же это? Что случилось?
В ответ Царь лишь улыбнулся.
Не теряя времени на разговоры, Денис и Федор быстро расчистили от снега металлическую дверь, ведущую куда-то вниз, и затолкали туда Соню и Диму.
Люк с грохотом и лязгом захлопнулся. Заунывные завывания ветра остались позади. Друзья оказались в кромешной тьме.
– Добро пожаловать на сталкерскую базу! – объявил Денис Воеводин.
Глава десятая
ТОЛЬКО ПРАВДА
За три дня до начала войны, утро,
станция Площадь Ленина
Едва закончился разговор с Гавриловым и Соней, Псарев, с которого сняли наручники и дали полную свободу действий, побежал на сестринский пост, чтобы увидеться, наконец, со своей подругой Алисой Чайкой.
Пес и Алиса не виделись с того дня, когда группа Молотова ушла на правый берег вместе с купцом Краснобаем. Рейд затянулся. Но и вернувшись в метро, Псарев долго не мог добраться до станции врачей. В общей сложности он не видел девушку десять дней. Срок серьезный…
Алису Игнат не застал, дежурила медсестра Лина.
– Нету Чайки, казачок, – промурлыкала она прежде, чем Псарев успел задать вопрос. – На операции. Сталкера одного зашивают. Может, я на что сгожусь? – с этими словами Лина похотливо улыбнулась.
Игнат скривился, словно от зубной боли, развернулся и зашагал прочь, провожаемый обиженным ворчанием девушки.
Операция – дело серьезное, особенно если с того света вытаскивали сталкера.
– Ах, Алиса, как бы нам встретиться?.. – печально напевал Игнат себе под нос, отправляясь в тюремный блок, чтобы проведать Суховея.
Дверь камеры ему не открыли. «Не положено», – хмуро процедил караульный. Пришлось общаться с Суховеем через дверь.
– Короче, жопа, Кирюх. Разозлился Гаврилов. Озверел прямо. Тебя отпускать отказался.
– Какой сюрприз! – долетело из-за двери.
«А я тебе говорил, что добром наша самоволка не кончится», – эта фраза не была произнесена вслух, но подразумевалась. За прошедшие сутки Игнат слышал ее от товарища раз сорок.
– Ты там это самое… Не скучай, – буркнул Пес. – Я скоро вернусь, обещаю.
Из-за двери донеслось:
– Хоть от тебя отдохну.
Усилием воли Псарев подавил обиду, закипавшую в душе.
– Точняк. Поспишь, отдохнешь – и пойдем снова в рейд. А, Кирюх?
– Боже упаси, – раздалось в ответ.
Игнат сделал вид, что не расслышал эту реплику.
– Есть шансы найти Молота. Гаврилов тут идейку подкинул…
– А-а-а! Как же заколебал ты со своим Молотом! – рявкнул в ответ Суховей.
И терпение Игната лопнуло.
– Ну и иди в жопу… – проворчал Пес, покидая тюремный блок.
Больше Игнату делать было нечего. Он прошелся по станции туда-сюда. Сунулся в операционную, но его не пустили.
– Не положено! – прорычал санитар, дежуривший у входа в палату.
– Мэ-мэ-мэ. Не положено им, не наложено, – передразнил Псарев.
Но отступил, не стал ввязываться в скандал. Заглянул в палатку к гостям из Оккервиля, чтобы поболтать, но Соня и Дима спали без задних ног.
«И то дело. Надо бы вздремнуть», – решил сталкер, выпросил у Гаврилова разрешение занять пустующую палатку и через пять минут погрузился в крепкий здоровый сон, каким может спать только человек, много потрудившийся и много переживший.
Проснулся Игнат в отличном настроении. Тяжелый разговор с Суховеем, приказ Гаврилова и прочие потрясения прошлого дня не забылись, но как-то смазались.
«Еще бы с Алиской повидаться – и совсем круто будет», – подумал сталкер, вылезая из палатки. Он как раз терялся в догадках, где искать Чайку, но бегать по станции не пришлось. Стоило Игнату поднять голову, как он увидел ее прямо перед собой.
Медсестра шла мимо, понурив голову.
На халате виднелись кровавые разводы. Отстирывать одежду медики уже даже не пытались. Прежняя веселая, жизнерадостная Алиса, дарившая окружающим искрящиеся улыбки, осталась в прошлом. Тяжелый труд в подземном госпитале дал себя знать. Сколько человек умерло буквально у нее на руках! Она больше не пела песен и не декламировала стихов. Ослабли крылья чайки…
Десять дней разлуки тоже не прошли даром. Пока Игнат бился на поверхности с мутантами и метался по туннелям подземки, девушка ждала его, тревожилась, плакала…
Увидев его, она от неожиданности охнула и застыла на месте. Ее реакция одновременно позабавила и огорчила Псарева.
– Сцена из серии «Не ждали», – проворчал он. – Картина Репина. Ну, привет, милая.
Игнат хотел заключить Алису в объятия, но в последний момент остановился. Девушка стояла, обхватив себя руками. Рефлекторный жест, означавший тревогу и неуверенность.
– Наконец-то. Где ты был? – произнесла она чуть слышно, с затаенной болью.
– Работал, по городу гулял, – буркнул в ответ Псарев. Ему не хотелось рассказывать Алисе долгую, полную кровавых подробностей историю путешествия на правый берег Невы, в ходе которой Молот и его друзья вступили в бой с загадочными мутантами и едва не погибли. Но сейчас, встретившись взглядом с девушкой, сталкер понял: рассказать надо.
Столовая для беседы не годилась, там было слишком много лишних ушей. Спальный блок, где ночевала Чайка, тоже был тем еще проходным двором. Но решение нашлось.
– А пошли к оккерам, – предложил Игнат. – Тут ребята с правого берега пришли. Им отдельную палатку дали.
Дима и Соня встретили Псарева радостно. Они выспались, отдохнули и как раз обсуждали грядущую экспедицию.
– А вот и Пес! – воскликнула Соня, когда Игнат показался на пороге. – Заходи, дружище.
– Это Алиса, – представил Игнат свою спутницу.
Самохвалов вскочил и с сияющей улыбкой поприветствовал Чайку. Бойцова тоже дружелюбно улыбнулась.
Игнат и Алиса сели напротив Димы и Сони. Медсестра молчала. Псарев вяло отвечал на расспросы товарищей.
Да, они идут искать Молота и Лену. Да, на север. Нет, вестей от Молота не было. И дальше в том же духе. Думать и говорить о предстоящем походе Игнату не хотелось. Он надеялся потолковать с Алисой с глазу на глаз, без лишних свидетелей, но попросить оккеров пойти погулять все никак не решался. Соня уловила настрой сталкера.
– Дим, давай сходим в столовую, пообедаем, – произнесла девушка мягко, но в то же время с нажимом.
Самохвалов лишних вопросов задавать не стал, послушно кивнул и исчез.
Соня задержалась на пороге.
– Ты че-то спросить хотел, я вижу, – обратилась она к Игнату.
– Митяй тебя слушается, словно песик, – тот решил перевести разговор на другую тему. – Как ты его так выдрессировала?
– Люблю я Диму, – Соня вяло пожала плечами. – Вот и весь секрет.
Бойцова ушла.
Игнат и Алиса наконец остались наедине.
– Круто. Они доверяют друг другу, – заметил Пес, глядя вслед Соне.
– А мы – нет, – отозвалась девушка, смахнув набежавшую слезинку. – Десять дней, Игнат. Десять дней ты пропадал! Мог бы хоть записку передать…
– Ну, я не хотел тебя расстраивать.
– Все равно расстроил. Так что уж лучше сразу – правду. Ну, рассказывай, где ты там «гулял» столько времени.
И Псарев начал свой долгий невеселый рассказ.
Он поведал о том, как группу Молотова нанял купец Краснобай. Как погибла подружка Краснобая, Женя, которую убили по приказу известных криминальных авторитетов, братьев Жабиных. Как сталкеры переправились через реку и столкнулись с мутантами. Игнат опустил красочные подробности битвы с монстрами, лишь буркнул: «Никогда еще мне не было так стремно…»
– Естественно, нас долго не выпускали обратно в город, – продолжал он. – Шутка ли, рядом такие твари шныряют. Потом мы ушли разбираться с Жабами. Ну, с этими ублюдками.
– «Потом» – это когда? – Алиса в первый раз перебила его.
– Дней пять назад. Но мы почти сразу обратно свалили. Грохнули этих уродов – и назад, в Оккервиль.
Девушка тяжко вздохнула, но промолчала.
Игнат рассказал про предательство лейтенанта Ларионова.
– Что?! – Алиса чуть не лишилась дара речи. – Ларионов? Предатель?!
– Угу. Веганский ублюдок. Ссучился, продался.
– Господи, нет! – простонала Чайка и закрыла лицо руками.
Реакция девушки слегка удивила сталкера, но он не придал ее эмоциям большого значения.
– Кстати, тебе тут записка. От полковника, – с этими словами Пес вытащил небольшой мятый листок и протянул Алисе.
Девушка развернула бумажку, быстро пробежала глазами текст и сунула записку в карман халата.
Игнат тем временем продолжал свой рассказ. Он поведал о том, как в Оккервиль пришел старший лейтенант Гаврилов. Как они все вместе отправились обратно в Большое метро, а с ними сбежала из Оккервиля Лена Рысева.
– Она, типа, папу своего искала. И Гришу, жениха. Их веганцы замочили, но Ленка все равно верила, надеялась… А тут еще у Ленина нашли какие-то трупы.
– Мы выяснили, кто это, – прошептала Алиса. – Джигиты. Из общины Озерки.
– О как! – протянул сталкер. – Дела-а. Одной тайной меньше. Ну, вот и все, милая. Потом началась эта фигня с моряками Вавилона. Потом я Молота искал и в тюряге сидел, за самоволку.
– Спасибо. Я поняла.
Девушка помолчала с минуту, а потом произнесла тихо:
– Что было – то прошло. Но не надо. Не надо больше так со мной.
Игнат крепко обнял любимую женщину, привлек к себе, зарылся лицом в ее жесткие стриженые волосы. Принялся ласкать гибкое, сильное тело.
– Конечно, детка. Конечно. Вот только на север прошвырнусь, Молота поищу, – и сразу назад. У нас есть одна ночь перед рейдом. Может, мы с тобой…
Алиса не дала ему договорить. Она тяжко вздохнула, потом резко вырвалась из объятий сталкера.
– Нет. Нет, Игнат! Я просто с ног валюсь! Меня на операции дергают по три раза за ночь! Я устала, Игнат. Очень устала.
– Слушай, милая, бросай ты свою работу. Сколько можно?! Ты ж так совсем захиреешь…
– Не могу, – отвечала Алиса чуть слышно.
Чайка ушла.
Пес остался один. Он откинулся на койку и закрыл уставшие глаза.
«Совсем моя Чайка задолбалась, – размышлял сталкер. – На ней лица нет. И похудела здорово. Нет. Так жить нельзя. Надо что-то делать…»
Вдруг кто-то вошел в палатку и сел напротив.
«Неужели вернулась?» – Игнат открыл глаза, но увидел перед собой Соню Бойцову.
Она сидела, сложив ноги по-турецки, и внимательно смотрела на него.
– Что, поругались? – участливо спросила Соня.
– Есть немного… – проворчал Пес. – Но фигня, разберемся. Лады, я пойду…
– Постой. Не уходи. Дело есть, – Бойцова огляделась по сторонам, даже выглянула на всякий случай из палатки, проверяя, не подслушивают ли их.
– Надо бы одного хмыря замочить, – сказала девушка, вернувшись на кровать.
– Ого, – Игнат готов был услышать что угодно, но просьба Сони застала сталкера врасплох.
– Неужели уже с кем-то поссориться успела?!
– Можно и так сказать… – зловеще улыбнулась Бойцова. Потом подошла к Игнату и шепнула ему на ухо.
– Не сейчас. Давно… На Адмиралтейской есть один ублюдок… Он изгнал моего отца. Братья Жабины…
– Убиты, – заметил Псарев, имевший косвенное отношение к устранению Лехи и Никиты Жабиных.
– Знаю. Но на Садовой и кроме них есть, с кем поквитаться. Вот тут я все написала – кто, как найти, – девушка выудила из кармана лист бумаги.
– Сонь, ау! Прошло десять лет! Все могло измениться. А вдруг они уже давно того? Сдохли?
Игнат пытался найти разумные доводы, чтобы отговорить Бойцову от задуманной мести, но вглядевшись в ее глаза, понял: бесполезно. Соня все эти годы мечтала поквитаться с обидчиками. И вот возможность представилась.
– Кстати, с Безбожниками покончено, – сталкер сделал попытку отвлечь внимание девушки. – Один крутой мужик по имени Таран выжег их логово к едрене фене. Никто не спасся.
– О-о-о! Вот это круто! – по телу Бойцовой пробежала судорога, губы растянулись в кровожадной ухмылке. – Дело надо довести до конца. Ну что, поможешь? А я для тебя… Я для тебя все, что угодно, сделаю.
– Прям все, что угодно? – Игнат криво усмехнулся. – Идешь на риск, подруга. Лады. Передам я весточку одному мужику на Садовую, он по этому делу специалист. Только денежки вперед.
Соня без лишних вопросов вытащила из-под кровати мешок, выгребла из него патроны.
– Вот. Тридцать штук, – протянула она пригоршню патронов Псу. – Хватит?
– Должно хватить, – проворчал Игнат. – Эх, не люблю я все эти дела с киллерами… Ну, ладно уж, ради тебя.
– А чего хочешь ты? – девушка подалась вперед.
Она была красива в этот момент. Красива, как никогда. Грудь ее тяжело вздымалась, дыхание было прерывистым, на щеках выступил румянец. Мысль о том, что люди, виновные в ее страданиях и унижениях, скоро понесут заслуженную кару, приводила Соню в восторг, близкий к исступлению.
Игнат невольно залюбовался подругой.
«Ну, например, тебя», – чуть было не сорвалось с его языка. А че? Дружеский секс – обычное дело… Все равно Алиска не дает.
Но в последний миг сталкер сдержался. В любой момент мог вернуться Дима. Да и неправильно это как-то – использовать для утешения лучшую подругу.
– Ниче не хочу. Спать хочу, – буркнул Игнат. – Ну, бывай. До завтра.
И сталкер ушел, грустно насвистывая песенку про Алису, с которой никак не получается встретиться.
* * *
Забившись в укромный уголок, Чайка перечитала сообщение полковника Бодрова. Оно было совсем коротким, всего три фразы, написанные явно в сильной спешке: буквы налезали одна на другую.
«Оставайся в метро до последней возможности. Как начнется война – возвращайся. С группой Воеводина».
Глава одиннадцатая
ИГРА ГАВРИЛОВА
За два дня до начала войны, утро,
станция Площадь Ленина
Не успел отряд, возглавляемый Псаревым, покинуть Площадь Ленина, как Савелий Гаврилов вызвал в свой кабинет Сергея Харитонова, командира группы сталкеров. Именно его парни вступили в бой с отрядом штурмовиков Вегана на набережной Невы у Финляндского вокзала.
– Ты ничего странного не заметил? – задал капитан не очень понятный вопрос.
Харитон огляделся по сторонам, но никаких новшеств в кабинете не обнаружил.
– Да не… – пробормотал сталкер, подозрительно косясь на потолок.
– Там, на набережной, в ходе боя. Может, веганцы вели себя как-то необычно?
Командир сталкеров на миг задумался, а потом произнес медленно, осторожно подбирая слова, примерно с таким же выражением лица, с каким, наверное, саперы ходят по минному полю.
– Да как сказать. Странно работали зеленые. Палили, как чокнутые, да все в молоко.
Гаврилов энергично кивнул, давая Харитонову понять, что он примерно это и ожидал услышать.
– Оккеры, они… Они веганцев, как щенят, покрошили. Две-три автоматные очереди – и все лежат. Я сам не видел, как их уделали… Но все равно чудно как-то.
– Верно. Все верно… – произнес Савелий Игоревич, словно бы обращаясь вовсе не к Харитону, а куда-то в пустоту. Потом капитан извлек из ящика стола ту самую карту с пометками.
– Теперь про карту. Ничего странного не видишь?
Сергей Харитонов пробежался взглядом по хитросплетению улиц и переулков, по карандашным пометкам. Неуверенно пожал плечами.
– Нет вроде. А че?
– А то, Харитон, что это не первый отряд веганцев, с которым мы сталкиваемся. Но карта – первая.
Капитан замолчал. Сталкер сосредоточенно морщил лоб, воскрешая в памяти все случаи контактов с вооруженными силами Империи, в которых он участвовал сам или о которых слышал от соратников.
– Ну да. Патроны, жратву, снарягу – это брали с трупов. Но чтоб карты…
– Да еще такие качественные, – поддакнул Гаврилов. – Короче. Все это пахнет дезой.
– Чем? – переспросил Харитонов.
– Дезой. Ну, дезинформацией. Скоро война, не забывай об этом. Отвлечь внимание противника, а потом нанести удар – это классика военного искусства. Сработали тонко, ничего не скажешь. Я тоже сначала повелся.
– А как же группа Псарева? – слегка нахмурился Сергей.
– Я был обязан проверить сигнал, – отвечал командир сил Альянса на Площади Ленина сухим, деловым тоном. – Я и проверяю.
– Наши люди… – начал было сталкер.
– Наши? Наши?! – расхохотался хозяин кабинета. – Кто, Харитон? Пес, что ли? Дебошир и дезертир – вот он кто. Вольный казачок, блин. Может, оккеры? Да плевать мне на них. Двумя больше, двумя меньше…
Харитонов слушал Гаврилова хмуро, плотно сжав губы. Возразить командиру было нечего. И все же логика капитана не нравилась сталкеру. Все его естество восставало против этой людоедской позиции: «человеком больше, человеком меньше».
«Наверное, начальству иначе нельзя, – размышлял Сергей, покидая кабинет командира. – Люди – пешки, разменная монета, понятно. Но как-то неправильно это. Не так. Все не так. Все не так, как надо».
И он отправился в свой жилой блок, насвистывая песню Высоцкого.
* * *
Получив вызов к капитану Гаврилову, Алиса была крайне удивлена.
Офицер, командовавший силами Альянса на их станции, отличался отменным здоровьем и никогда не жаловался даже на насморк. Но вызов есть вызов. Захватив аптечку, девушка отправилась в кабинет Гаврилова.
Савелий Игоревич, вальяжно развалившись в кресле, точно восточный визирь, смотрел на Алису цепко, оценивающе.
– На что жалуетесь? – осведомилась Чайка дежурным голосом.
– На дефицит женской ласки, – произнес капитан, не сводя с медсестры пристального взора.
О, этот взгляд бывалого жеребца, нацелившегося на очередную добычу! Сколько раз доводилось Алисе ловить на себе подобные бесстыдные взгляды. Сколько раз приходилось ей пускать в ход приемы самообороны, чтобы наглецы не перешли от слов к делу.
– Это не ко мне, – произнесла девушка ледяным голосом. – Уровень тестостерона у нас снижает Ангелина. У нее большой опыт.
Капитан в ответ лишь усмехнулся.
Алиса не изменилась в лице. Но внутри у нее все похолодело. По спине заструился пот. Человек, сидевший перед нею, отличался от прочих мужчин, желавших овладеть ее телом. Он обладал властью. От такого не отшутишься, не сбежишь. И коленкой между ног не засадишь.
– На фиг она мне, эта потаскушка, – заговорил Гаврилов, отсмеявшись. – Дура похотливая. Ты – совсем другое дело. Ты ж у нас гостья из Страны Чудес.
Теперь Чайке стали понятнее мотивы, толкнувшие Гаврилова на этот шаг. Она кое-что знала о нем. Родился за пятнадцать лет до катастрофы. Жил на какой-то нищей окраине, то ли на Московской, то ли на Московских воротах. Всего добился сам. Зубами выгрызал себе место под солнцем. Ни женой, ни детьми не обзавелся.
– Не забывайте, капитан, что Игнат Псарев… – Алиса решилась пустить в дело свой главный козырь.
– Игнат? Какой такой Игнат? – Гаврилов сделал вид, что не понимает, о ком речь. – А, Пес-то. Его нет. Ушел в рейд.
«Разумеется, сам Гаврилов и услал его с заданием, – в голове Алисы сложились детали нехитрой мозаики. – Чтобы никто не мешал. Сука ты, Гаврилов».
– А у тебя, пташка, есть выбор, – продолжал капитан, не сводя с Чайки пристального взгляда.
– Да ну? – процедила та сквозь зубы.
– Выбор есть всегда. Либо это случится по взаимному согласию. Либо я возьму тебя силой. Выбирать тебе.
– Да! Счастья-то привалило! Торжество демократии! Полная свобода! – воскликнула девушка с напускной веселостью.
Но скрыть свои настоящие чувства не удалось. Внутри у нее все сжималось от страха.
– Решай, я жду, – повторил Гаврилов, придвигаясь еще ближе.
Алиса задумалась.
Игнат ушел в рейд, и до его возвращения защитить ее было некому. А если Псарев вообще не вернется?
Гаврилов стоял рядом. Нравился ли он ей? Конечно, нет. Надменный, расчетливый, циничный человек. Некрасив. Судя по всему, не слишком умен.
Однако принять решение Чайка не успела. Гаврилов залюбовался плавными изгибами ее сильного, юного тела. Его правая рука скользнула по талии девушки, потянулась к ее попе… Ощутив прикосновение мужчины, Алиса на мгновение растерялась, а потом в ее душе вскипели злость и досада.
Чайка коротко замахнулась и влепила Гаврилову оглушительную пощечину.
– Руки прочь, кобелина! – выпалила она.
Лицо его сначала побледнело, а потом стремительно налилось кровью.
– Кто кобелина? Я кобелина? Ну, сама напросилась! – прохрипел капитан и ринулся на девушку.
Дальше случилось странное.
Алиса не сделала ни одного резкого движения. Даже не прикоснулась к мужчине. Она изогнулась всем телом, словно змея, и ловко выскользнула из его рук. Секунда – и вот она уже отступила за стол. Гаврилов, не успевший вовремя сообразить, что происходит, врезался в стену.
– Ах ты сучка! – заревел разъяренный офицер.
– Я вас даже не трогала, – звонко рассмеялась в ответ девушка. Она изо всех сил пыталась подбодрить себя. Самым важным сейчас было сохранить самообладание. Иначе никакие приемы не помогут.
– А ну стоять! – и капитан снова ринулся вперед. И снова Чайка уклонилась от его рук. Капитан запнулся о ножку стула и растянулся на полу, изрыгая проклятия и осыпая Алису отборной бранью.
– Хотите женской ласки?! Тогда поймайте! – кричала с торжеством в голосе Чайка, напрягая мышцы для очередного стремительного рывка.
Вдруг дверь кабинета с грохотом распахнулась, и в помещение ввалились охранники Гаврилова. Они толпой пронеслись мимо командира, который так и не успел встать на ноги, навалились на Алису, скрутили и так же стремительно выволокли из кабинета, прежде чем капитан пришел в себя.
На пороге остался стоять лишь Сергей Харитонов.
– Командир, вы в порядке? На вас совершено покушение? – заботливо поинтересовался Харитон. – Мы услышали ваш крик и…
– Пшел вон! – рявкнул Гаврилов на сталкера.
Сергей исчез.
Капитан рухнул на стул, расстегнул рубашку. Взял со стола какую-то папку и начал обмахиваться ею, как веером.
Только сейчас он понял, как же сильно ударился коленом и локтем.
– Ну, баба. Ну, баба, – повторял он снова и снова, как заведенный.
* * *
Ключ со скрежетом повернулся в замке. Чайка осталась одна. В кромешной тьме. В полной тишине. В одиночной камере.
Несколько минут девушка стояла неподвижно, прислушиваясь к удаляющимся шагам караульного за дверью. Потом, когда солдат ушел, – просто вслушиваясь в могильную тишину тюремного склепа.
– Где я? – спросила Алиса сама себя и ответила с нервным смешком. – В тюрьме, ясен красен. Наверное, раньше тут были какие-то кладовки, щитовые… А теперь вот клетки. Для людей.
– Ясен красен. Ясен красен… – повторила девушка эхом. Эту присказку она позаимствовала у Игната.
Она двинулась вглубь комнаты, выставив вперед руки, и почти сразу уперлась во что-то твердое и холодное. Стена. Алиса повернулась и через пару шагов уперлась в другую стену. Получалось, что камера по площади не превышает пяти метров. Крохотный закуток. В углу железное ведро – туалет.
– Собачья будка… – проворчала Чайка, а немного подумав, добавила: – К собакам раньше так не относились, как сейчас к людям. Ох…
После недолгих поисков в камере обнаружилась узкая жесткая койка. Ничего похожего на одеяло. О подушке не стоило и мечтать. Пришлось свернуться калачиком на грубо сколоченных нарах.
– Ну и влипла… – вздохнула девушка, натягивая на голову медицинский халат, чтобы сохранить тепло дыхания.
– А кто виноват? Кто? Сама виновата.
Теперь, когда выплеск адреналина закончился, Чайке стало страшно. Она унизила капитана Гаврилова. Самого Гаврилова. Того, в чьих руках была почти неограниченная власть… Того, кто мог сделать с ней все, что угодно.
С тех пор, как Альянс перебросил свои отряды на соседние станции, именно Гаврилов, а вовсе не старший врач, стал настоящим правителем станции Площадь Ленина.
Те, кто застал мир до последней войны, с горькой иронией называли Гаврилова «игемоном». Молодежь считала это загадочное слово каким-то изощренным ругательством. А вот Чайка знала, кто такой игемон. И про Понтия Пилата читала. Про Иисуса Христа она даже слышала один раз проповедь. От самого настоящего священника. В почти настоящем храме в туннеле рядом с Невским проспектом. Это место называли «Подземный Исаакий».
За свою недолгую жизнь она многое повидала.
– Игнат-Игнат, как же не вовремя ты ушел… – прошептала девушка, закрывая глаза.
5 ноября, утро, за сутки до начала войны,
станция Площадь Ленина
Алиса гадала, когда ее выпустят из камеры. И выпустят ли вообще. Ночью она почти не спала, ворочалась на жесткой койке. Полная тишина царила в тюремном блоке. Чайка пробовала докричаться до других заключенных, но никто не ответил. Видимо, больше тут никого и не было. Изможденная бессонницей, девушка рухнула на койку. Шаткая конструкция печально скрипнула.
«Просижу тут пару недель – и о здоровье можно будет забыть, – мысли, одна мрачнее другой, роились в голове, не давая ей ни минуты покоя. – А если Гаврилов решит отработать на мне всю Камасутру? А если арсенал инквизиции? Боже… Боже, какая же я дура».
Утро нового дня наступило незаметно для Алисы. В метро вообще очень трудно было отличить одно время суток от другого. Лишь часам к девяти пленница обратила внимание, что свет за дверью горит чуть ярче. Тонкая полоска света между дверью и полом – вот и вся связь с внешним миром, что у нее осталась. Значит, наступил новый день.
– Что день грядущий мне готовит? – бормотала девушка, прохаживаясь из угла в угол, чтобы хоть немного согреться.
Ответ на ее вопрос был получен гораздо раньше, чем Чайка смела мечтать.
Не прошло и часа, как дверь камеры отворилась с лязгом и скрежетом. На пороге стоял безликий автоматчик в серой униформе Альянса.
– К Гаврилову, быстро! – процедил сквозь зубы солдат.
– Господи, спаси… – прошептала Алиса, покидая тюремный склеп. Вообще-то она в бога не верила. Но в самые трудные минуты об этом как-то забывала.
Вторая встреча медсестры Чайки и капитана Гаврилова происходила в совсем другой обстановке.
Гаврилов сам вышел встретить девушку, пригласил присесть на стул. Смотрел без тени вчерашнего нахальства и самодовольства. Предложил чашечку кофе. Настоящего. Довоенного. Невероятный дефицит.
Пока Алиса крохотными глотками поглощала бодрящий напиток, капитан молчал. И лишь после того, как девушка поставила на стол пустую кружку, хозяин кабинета обратился к ней.
– Значит, ты – из крутых оккеров?
Алиса не проронила ни слова. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Лишь зрачки глаз слегка расширились.
– В метро редко где ведутся какие-либо записи, – продолжал капитан Гаврилов, поглядывая в какую-то бумажку, лежащую у него на коленях. – Еще реже их хранят в строгом порядке. К счастью, Невский проспект – исключение. Всех, кто получал гражданство Альянса, там скрупулезно записывали в специальную книгу. Мне пришлось потратить каких-то три часа, и – вуаля. Вот оно.
С этими словами Гаврилов протянул Алисе небольшой листок бумаги, пять на десять сантиметров. Там аккуратно простым карандашом было написано:
«Чайка, Алиса Анатольевна. Место рождения: станция Ладожская, альянс Оккервиль. Дата получения гражданства: 11.05.2020. Профессия: медсестра».
– Может, это какая-то другая девушка? – с деланным безразличием отвечала Алиса, небрежно бросив бумажку на стол.
Капитан лишь усмехнулся в ответ. Не прибедняйся, мол. Сомнений быть не могло. Ни одной другой медсестры по имени Алиса Чайка на Невском проспекте не числилось в принципе.
– Не надо юлить, – беззлобно пожурил девушку Гаврилов. – Ты – оккер, и это многое объясняет… Все объясняет.
Вечер и ночь четвертого ноября Гаврилов потратил на то, чтобы выяснить, откуда родом медсестра Чайка и что о ней известно.
Как только он узнал, что девушка родилась в Оккервиле, все сразу встало на свои места. Отпали последние вопросы.
В Оккервиле вся молодежь поголовно имела классную боевую подготовку. И медицинское обслуживание там обеспечивали превосходное. Это объясняло и особенности поведения Алисы Чайки, ее оптимизм, наивность и доброту, и ее удивительную физическую силу, а также строгое воспитание и целомудрие. Ни в одной другой общине такой прекрасный цветок вырасти не мог.
– Кто тебя тренировал, если не секрет? – продолжал допрос капитан. – Воеводин? Рысев? Может, Ваня Громов?
– Полковник, – чуть слышно отвечала Алиса.
– Как? Сам Дмитрий Александрович? – изумился Гаврилов. – Да-а. Дела.
Последние звенья мозаики встали на свои места. Устоять в спарринге с полковником Бодровым, могучим великаном двухметрового роста, мог только опытный боец.
– А здорово ты меня, – усмехнулся капитан без тени обиды. – Впредь наука на всю жизнь. Не стоит недооценивать противника.
Чайка улыбнулась в ответ. Страхи, терзавшие девушку всю ночь в тюремной камере, улетучились без следа.
– Угораздило же тебя, милая, променять свой Окей-виль на нашу клоаку… – говорил тем временем хозяин кабинета.
Гаврилов знал немало случаев, когда люди переселялись из Большого метро на правый берег. Например, лихие сталкеры Эдуард Вовк и Иван Громов год назад сбежали на службу к полковнику Бодрову. Их можно было понять. Но вот чтоб кто-то сбежал обратно, в Большое метро… Чайка была первой в своем роде.
– Может, расскажешь, что тебя там так не устраивало? – Гаврилов устремил на Алису пристальный взгляд. – На мой взгляд, Оккервиль – райское местечко.
– Это личное, – твердо отвечала девушка с гордым блеском в глазах.
– Ясно.
Яснее не стало ни на йоту, но капитан давно забросил попытки понять женскую логику. Знал лишь одно: то, что для мужика – ерунда, выеденного яйца не стоит, для женщины – катастрофа вселенского масштаба. И наоборот.
– Лады. Теперь я расскажу, как жилось тебе на Невском, а ты поправишь.
Хозяин кабинета поднялся со стула. Он неспешно прохаживался по комнате и сопровождал каждый свой тезис щелчком пальцев.
– Попав в Большое метро, ты быстро поняла, что в два счета можешь пойти по рукам. А ты – девушка гордая, свое тело привыкла хранить. Оно и понятно. В Оккервиле совсем другие нравы царят. И ты решила найти покровителя. Сильного, влиятельного, богатого. Было дело?
Щелчок пальцев.
– Было, – кивнула Алиса. Она уже поняла, что капитан времени даром не терял и собрал на нее исчерпывающее досье.
– Выбор пал на Никиту Макарова, торговца медикаментами. Неудивительно. Вы ж, оккеры, его боготворите. «Спаситель со Спасской», или как вы его там величаете?
Девушка вновь кивнула.
– Выбор удачный, что и говорить, – Гаврилов уважительно хмыкнул. – Не знаю больше ни одного порядочного человека во всем Торговом городе. Макаров был один в своем роде. Уникум. Жаль, не выживают у нас такие…
Щелчок пальцев.
Чайка опустила голову. Печать глубокой скорби легла на ее лицо.
– Макарова зарезали. Ты осталась без защиты. И тут же вкусила все прелести…
– Не успела. Удрала почти сразу, – ответила девушка чуть слышно.