Пауллер Олег
Псы войны. Гексалогия
ПСЫ ВОЙНЫ. ВОЗВРАЩЕНИЕ.
ПРОЛОГ.
Потрёпанный временем четырехмоторный \"Конвэр-440\" сделал круг над городом и пошел на посадку. Жан окинул знакомый пейзаж: бескрайний океан, тянувшиеся вдоль берега бесконечные мангровые заросли и узкую асфальтированную полосу Равнинной Дороги, уходящую на восток. Деревья блестели на солнце, огромные, сплетенные купы темно-зеленой листвы, некоторые из них более ста футов высотой. Ежедневный трехфутовый отлив открывал их толстые, искривленные корни, достаточно прочные, чтобы выдержать постоянную борьбу с волнами и порывы ветра. По непонятным с точки зрения геологии причинам, в конце полуострова от берега в море уходили две длинные изогнутые дугой полоски отмелей, напоминавшие гигантские рога жука-рогача или клешни уховертки. Между ними на основном берегу этого залива расположился порт. По обе стороны от отмелей поверхность моря была покрыта бурунами, как заметил Шеннон, но внутри стоял полный штиль.
Самолёт заходил на посадку прямо над портом. Сидевший у окна Жан-Батист Лангаротти не являлся любителем красивых пейзажей. Но даже он залюбовался тем, как бирюзовое море в кружевах пены медленно наползает на оба естественных волнореза, защищавшие вход в гавань, и так же откатывается обратно.
Сверху Кларенс казался очаровательным игрушечным городком. На покрытом некогда непроходимыми джунглями, кургузом огрызке полуострова протянулись неровные ряды маленьких белых зданий, нарушавшиеся группами пальм, узкими дорогами, серым шпилем церкви и бетонными кубами двух или трёх современных зданий. Португальские работорговцы, поселившиеся в этих местах еще в начале прошлого века, построили двухэтажные квадратные дома, с плоскими крышами и каменными стенами, покрытыми белой известью. В них жили чиновники и вполне преуспевающие купцы, в чьих амбарах хранились зерно, масло, специи и соль. Все лучшие здания города располагались на прибрежной полосе, обращенной в сторону Гвинейского Залива, где их обдувало свежим морским ветром. Рядом с ними стали селиться хауса и сирийцы, разбогатевшие на торговле бижутерией, скобяными изделиями и цветными хлопчатобумажными тканями из Европы и Японии. С воздуха было хорошо видно, что их дома стоят на отдельных участках, обнесённых оградами. Восточная сторона города была, вероятно, самой бедной: здесь сотни крытых жестью хибарок хаотично жались друг к другу вдоль узких грязных улиц. Первоначально цветное население города состояло из кузнецов, лавочников, кожевников, которые обслуживали разбросанных по джунглям бакайя. Эти племена строили круглые дома из бамбуковых жердей, обмазываемых глиной и илом и покрытых соломой, которые со временем образовали лабиринт узких и грязных тупиков и улочек, сбегающихся к городскому рынку. С окончанием последней мировой войны они всё чаще стали использовать гофрированное железо и необожжённый кирпич, заделывая дыры в своих ветхих от времени лачугах. О вторжении цивилизации свидетельствовали радиотрансляционная вышка и электрический маяк.
Жан-Батист Лангаротти вторично ступал на землю Республики Зангаро, но в этот раз его встречали как желанного гостя прямо у трапа самолета. У капота потрёпанной \"Миневры\" стоял сухощавый африканец, который о чём-то разговаривал с водителем, периодически бросая взгляд на самолёт. Оба был в черных сапогах и пятнистой полевой форме, а на рукаве была белая повязка с надписью \"Gendarmerie\", выведенной шариковой авторучкой. Поймав взгляд Лангаротти, он ему козырнул и пошёл навстречу. Узнав своего старого сослуживца, Жан-Батист медленно спустился по трапу:
- Привет, Патрик!
- Здравствуйте, мсье! Как долетели?
- Что так официально?
- Я на службе, - два старых знакомца говороили на том специфическом французском, который использовался в Иностранном легионе и по ряду причин получил широкое распространение в те годы. - Вы слышали о командире?
- Да, знаю, - перебил Патрика Жан-Батист. - Я как раз и принял приглашение доктора занять его место. Ты не знаешь почему он решил подвести черту?
- Ходят разные слухи. Сам не знаю, чему верить...
- Ладно, потом. Я смотрю, вы тут решили осесть. Как вы тут поживаете: Тим, Барти, Джинджи, ты?
- Как Вам сказать, вроде устроились неплохо. Служим в жандармерии, получаем пенсию за участие в революции. Ходят слухи, что будет принято решение выделить всем участникам революции землю где-то на краю Страны Кайя...- К Патрику подошёл жандарм и отдал ему честь:
- Багаж погружен, мой капитан.
- Можно ехать, - кивнул Патрик. - Ну, вот, -продолжил он делится планами. - Думаем объединить наши участки и заложить плантацию. Джинджи женился, хочет демобилизоваться и там поселиться.
- Молодец! На ком? Я знаю?
Патрик отвёл глаза:
- Да!
- Как зовут?
- Нома...
На Лангаротти нахлынули воспоминания. Он надолго замолчал. Лейтенант вежливо замолк, ожидая когда корсиканец справиться со своими чувствами. Тем временем, джип выехал с лётного поля на дорогу, ведущую в город. Она была вся в рытвинах и ямах. Мусор переполнял сточные канавы по обе стороны дороги.
- Как служится? - прервал долгое молчание Лангаротти.
- Как сказать. Мы с Тимоти командуем постами, остальные - инструкторы в колледжах. Скучновато...
- А кто нынче командует жандармерией?
-Ракка. Он теперь майор...
- Помню, помню. Он как-то быстро вырос. Я помню, полицию возглавлял Хорас. Кот ему не доверял и старался держать на коротком поводке. Ракка вроде был на побегушках у начальства.
- Хорас погиб в автокатастрофе месяц назад и на его место временно назначили Ракку. Командир в последние дни перед своим самоу..., - Патрик сбился. - своей смертью, подал рапорт президенту с предложением послать Ракку на обучение во Францию. Когда он умер, начальником жандармерии стал майор Хорас. По его представлению доктор всем офицерам присвоил очередные звания. Я, вот, - Патрик показал на звёздочки, - стал капитаном. Помню обмывали их целую неделю...
- И, что, не было никаких беспорядков? - съязвил Жан.
- Честно говоря, пронесло... - простодушно согласился с ним Патрик. Джип вильнул в сторону, чтобы не столкнуться с велосипедистом, и чуть не врезался в облезлую лачугу, на проржавевшей жестяной крыше которой краской было написано: \"Большой Универсальный Супермаркет\". К стене была прибита табличка: \"Осторожно, злая собака\". Лангаротти с любопытством смотрел по сторонам. По сравнению с прошлым годом на улицах было больше как людей, так и автомобилей.
- Можно подумать, что сегодня весь Кларенс встречает меня, - пошутил Жан-Батист. Все в джипе засмеялись.
- Это центр города, бедный район, -- пояснил водитель на ломаном французском. Он маневрировал среди хаоса ларьков, забегаловок и баров, из которых неслась оглушительная музыка.
Вдоль улицы тянулись мелкие лавки, закрывающиеся на ночь железными решетками. Их стены хранили на себе следы краски (как когда-то выкрасили их прежние хозяева) -- где ярко-розовой, где оранжевой, где голубой. В лавках было полно мужчин, одетых в нечто, похожее на цветастые ночные рубашки. Среди них не было видно ни одного белого. Иногда ряд магазинчиков прерывался каким-нибудь облупленным бетонным зданием, не имеющим к современной архитектуре никакого отношения. Крошечные оконца во всех домах без исключения были зарешечены толстыми железными прутьями. Джип проехал по менее населенному району, а затем оказался в гуще уличный рынок, где торговались черные женщины, склонившись над пыльными пирамидами желтых и красноватых овощей, разложенных на пальмовых листьях прямо на дороге. Рядом с ним высились строительные леса. Щиты гласили, что фирма \"Боматик\" здесь строит супермаркет. Джип тащился как черепаха и водитель, как бы извиняясь, сказал:
- На сегодня это единственная дорога из аэропорта в город. Мы всегда сталкиваемся с одной и той же проблемой, когда. Надеюсь, когда закончится строительство новой резиденции правительства и окружной дороги, может с движением будет попроще...
Жан посмотрел на водителя; это был коренастый негр с сержантскими нашивками; по обеим сторонам его круглого невыразительного лица, как сгоревшие оладьи, торчали уши. \"Типичный бакайя,\" - подумал он.
Дорога стала шире, людей меньше, лачуги и магазинчики остались позади. Джип проезжал мимо двухэтажных домов с деревянными верандами или крыльцом из проржавевшей жести. Потом эти дома сменились другими, побольше, в колониальном стиле, с балконами, когда-то покрашенными белой краской.
- Жандармерия, к сожалению, не располагает офицерской казармой, - возобновил разговор Патрик. - Когда я бываю в городе, то я останавливаюсь у Джинджи или у Тима на квартире. Для вас же забронирован номер в \"Эксцельсиоре\" у Гомеса. Хотя, если Вы пожелаете, в городе есть другой отель - \"Националь\", который принадлежит семье Вонг. Мне казалось, что Вы захотите остановиться именно у Гомеса: там и получше условия, да и со знакомыми можно поговорить откровеннее. - Лангаротти всегда не любил эту черту Патрика - афишировать все плюсы и минусы принятого решения. - Так куда ехать, сэр?
- К Гомезу, так к Гомезу. - согласился Жан-Батист. За свои тридцать пять он не привык к комфорту и сейчас не знал, как себя вести. До этого он то от кого-то прятался, то кого-то выслеживал, то сидел в тюрьме или просто стрелял. Пять лет назад в Биафре лейтенант Лангаротти впервые получил под свое командование взвод африканских солдат. Но тогда, как и после, Жан не отстранялся от своих подчинённых, как это делали офицеры красных беретов из Десятого колониального, где он служил до событий 13 мая. Жан никогда не проводил эту грань, разделявшую его боевых товарищей на белых и черных, офицеров и солдат.
В разгар лета 197.. года Жан получил от президента республики Зангаро доктора Окойе письмо. В нём содержалось личная просьба занять должность генерального инспектора жандармерии - единственной вооруженной силы республики. Она выполняла роль полиции, армии, пограничной охраны и таможенной службы. Лангаротти был обещан чин майора и очень приличный оклад - пять тысяч местных франков в день, не считая суточных и расходов на проживание. После шести месяцев службы ему полагался отпуск, премия в две тысячи долларов США и билет на самолёт в любую часть света. Но еще перед отъездом отсюда он сказал своему другу и командиру, что деньги - не главное...
Сначала Лангаротти хотел отказаться от приглашения, но потом, передумал. Причиной этому стало письмо Курта Земмлера. Он писал ему, откуда-то с юга Судана, подробно описывая свои приключения. Они на самом деле были почти рядом - каких-то пара тысяч километров, но между ними были три границы и три диктаторских режима и письмо было переслано через Тель-Авив и Брюссель. Курт с немецкой обстоятельностью описал свои приключения и события в Зангаро, происшедшие за год с небольшим после их операции. В конце письма он высказал глубокие сомнения в официальной версии смерти их командира. Затем, буквально через несколько дней, пришло известие, что Земмлер погиб. Ему также сообщили код и номер ячейки, где хранятся документы покойного. Именно поэтому Лангаротти с решил не продлевать контракт с повстанцами-хуту. Прилетев в Париж, Жан-Батист без промедления ознакомился с наследством Курта. Прочитав их, он написал президенту Окойе, что принимает приглашение...
ЧАСТЬ I. ДВЕНАДЦАТОЕ ИЮЛЯ.
-- ПЛОЩАДЬ ПОБЕДЫ.
В начале пятого утра Курт Земмлер вызвал Шеннона в главную спальню на втором этаже. Этот высокий светловолосый немец лет сорока осветил фонарем на труп убитого им человека, лежавшего навзничь. Шеннон перевернул уже остывшее тело и осветил его лицо, искажённое гримасой смерти:
- Да, это он. Эй, Джинджи, попроси Лангаротти прийти сюда, - приказал он своему ординарцу и повернулся к Земмлеру: - Курт, дай прикурить.
- Держи!
В ожидании соратника оба наёмника стояли у выбитого окна в полном молчании несколько минут и курили. Каждый из них думал о своём.
Майор Карло Альфред Томас Шеннон носил светлые волосы стрижены под бобрик. Прозванный благодаря своим инициалам \"Котом\", Шеннон происходил из графства Тирон в провинции Ольстер. После того как отец отослал его учиться в непрестижную, но частную английскую школу, ему удалось избавиться от северо-ирландского акцента. После пяти лет службы в Королевской морской пехоте, он в возрасте 27 лет решил попробовать себя на гражданском поприще. Так, шесть лет назад оказался в Уганде в качестве служащего одной лондонской торговой компании. Однажды солнечным утром он тихо захлопнул свой гроссбух, уселся за руль \"лендровера\" и покатил на запад, к конголезской границе. Спустя неделю он уже был в Стэнливиле, где завербовался в Пятое коммандо Майка Хора. После этого за его спиной были Конго, Букаву и Биафра. Жан-Батист Лангаротти находился в кабинете президента, расположенного в левом крыле дворца. Одна из мин разворотила здесь часть крыши и разорвалась на третьем этаже. Обломки стропил торчали в разные стороны, удерживая перекрытия от обрушения. Через образовавшуюся после взрыва дыру хорошо были видны звёзды. Их свет и отблески пожаров помогали Жану ориентироваться в помещении: он быстро осмотрел массивный стол красного дерева и, не найдя ничего особо ценного в нём, занялся поисками сейфа. Вошедший в кабинет Джинджи, застал наёмника за его потрошением. Кроме браунинга в золотой оправе, пары пачек пятитысячных купюр колониальных франков и солидной связки ключей здесь хранилось множество документов. Большинство из них было на английском. Жан нагрузил Джинджи, а сам рассовав ключи и деньги по карманам, пошёл за ним следом, поигрывая трофейным \"браунингом\". В президентской спальне, не обращая внимания на труп, он вывалил все трофеи на кровать рядом с ним. Часы гулко пробили пять.
- Ребята! - позвал Шеннон, садясь в кресло у стены. Он говорил по-французски, вернее, на своей версии этого языка, с сильным акцентом. Кот овладел им во время службы в Шестой роте коммандос, в Конго. Он знал, что английский словарь Земмлера состоит из пары сотен слов, а Лангаротти в нём совсем слаб, поэтому общим языком операции стал французский. - Половина дела сделана - Кимба убит. Но остались его функционеры, солдаты, советники... Я связался с Валленбергом по переговорнику и сообщил условленным кодом, что все в порядке. Сейчас мы с Джинджи поедем на \"Тоскану\" за Вайянтом. Он должен вызвать своих людей. Курт с Барти должны тут прибраться и разобраться с электричеством, а тебе, Жан, будет особое задание. Бери переговорник, ночной бинокль и Патрика. Дуй с ним на Площадь Победы: твоя задача разведать, что там происходит. - Он подозвал Жана к подоконнику и подсветил фонариком схему города. - Вот тут расположены министерства, таможня, банк и полицейский участок. До них примерно полмили. Будь осторожен: их охрана до сорока солдат. Они, конечно, деморализованы, но всё же могут стать помехой, а как поведут себя агенты секретной полиции вообще неизвестно. Возьми с собой побольше патронов...
Жан-Батист и Патрик осторожно шли по пустынным неасфальтированным улицам, лишенным тротуаров. Всевозможный мусор, который валялся здесь повсюду, прилипал к обуви. В дальнем конце квартала стояла четырехэтажная бетонная коробка с надписью: \"Отель Индепенденс\". Окна в нём не горели, но чувствовалось, что за ними скопилось тревожное ожидание. Лангаротти сверился с схемой и подал знак Патрику, указывая направление движения:
- Здесь надо свернуть влево,
На южной стороне площади, окаймлённой узкими аллеями, между таможней и почтой, жалось здание управления полиции. Прямо напротив него располагался банк, небольшое белое здание в палладийском стиле с стальными жалюзи. На западе теснились правительственные учреждения. Издали казалось, что там просто в беспорядке навалена груда серых кубиков из потрескавшегося бетона. По данным Шеннона в них располагались половина из дюжины министерств. Закрытые ставни их черных окон слепо смотрели мимо королевских пальм на здание суда. Из всех домов, выходивших на площадь окнами, не заперт был только один: управление полиции и, что самое удивительное, в нём горел свет. Жан крадучись поднялся на веранду и убедился, что снаружи здание не охраняется. Через освещённое окно первого этажа он увидел, что у противоположной от входа стены, за каким-то продавленным столом, сидит сержант. За ним располагался целый ряд узких запертых камер. Как раз таких размеров, чтобы поместить одного человека. Слева от сержанта вдоль стены тянулись шкафы, забитые какими-то бумагами, а справа на полу сидело двое солдат, которые играли в карты. В руках у них были сушеные бобы какао. Складывалось впечатление, что шум в городе их не касается. Сразу направо за солдатами начинался коридор, на стене которого висел указатель: \"Начальник полиции\".
Взяв автомат наперевес, Жан рывком распахнули дверь.
- Руки вверх! Бросай оружие! - закричал Патрик. Люди в караулке вяло среагировали на крик, но руки подняли. Держа автомат наизготовку, Жан быстро обыскал сержанта, но оружия не нашёл. Лангаротти жестом приказал солдатам встать и пнул их в сторону камер. Все они забиты битком, и вонь в них стоит ужасная. В ящике стола Жан обнаружил кольцо с ключами. Немного поразмыслив, он кинул связку под ноги Патрику:
- Посторожи, - приказал он, заворачивая в коридор. Дверь в кабинет была открыта так, что был виден сидевший за столом сидел сухощавый мулат лет пятидесяти с семитскими чертами лица.
- Именем революции приказываю сдать оружие,- сказал Жан по-французски и вопросительно посмотрел на офицера.
- Молодой человек, - на хорошем французском ответил ему полицейский,- я уже знаю о событиях во дворце, и если бы хотел Вы и Ваш напарник были бы давно на том свете. Посмотрите... - Он кивком указал ему за спину. Жан невольно скосил взгляд. В стену была вмурована небольшая металлическая дверь, на которой стояла надпись: \"Оружейная\" и висел большой амбарный замок.
- Но, вам повезло, - спокойно продолжал мулат, кладя на стол ключ, - я поддерживаю революцию и хочу вместе со всеми своими людьми присоединиться к революции. - Ах, да, забыл представиться - Кирк Хорас, субинтендант полиции.
-?- Жан несколько растерялся,- я должен связаться с командованием, чтобы согласовать Ваши предложения.
- Понимаю, - вежливо отвечал Хорас. - Могу предложить Вам кофе...
Жан с трудом связался с Шенноном, чтобы вкратце описать своё положение.
- Чёрт знает, что! - выругался Шеннон. Такой поворот событий застал его врасплох. После некоторого раздумья он сказал: - Жан, забери у него оружие и возвращайся во дворец. А этот пусть сидит со своими людьми в управлении, ждёт дальнейших распоряжений. И не забудь освободить заключённых...
Всё это Лангаротти повторил Хорасу, но тот замахал руками:
- Что вы, что вы! Через час наше учереждение разнесут на части. А рядом банк, суд, таможня, парламент, министерства...
Вняв доводам полицейского, Жан вновь связался с Шенноном:
- Ладно, оставайся и жди смены, - последовало распоряжение.
-Кирк, что вы скажете о своих людях?
- Кто хотел - убежал, - последовал короткий ответ. - Этим - некуда, поэтому они остались, - он налил из термоса горячий кофе в кружку и пододвинул её к Жану. - У меня из двадцати человек по штату осталось всего четыре.
- Как зовут дежурного? - спросил тот, отхлёбывая из кружки. Кофе был никакой.
- Сержант Энгер Ракка.
- Патрик, пусть сержант зайдёт к нам! - крикнул Лангаротти в распахнутую дверь и отставил кружку.
- Да, мсье! - последовал ответ. На всякий случай Жан сместился к окну, держа автомат на боевом взводе. В комнату вошёл сержант. Это был щуплый человечек, черный и очень худой. Войдя в кабинет Хора, он громко топнул ногой и вытянулся по стойке смирно. Взгляд его метался от начальника к Жану и обратно.
- Энгер, как ты относищься к революции, - покровительственным тоном спросил его шеф. Глаза сержанта забегали ещё быстрее. Он было открыл рот, но затем сжал его так, что губы превратились в узкую полоску.
- Президент убит, - после эффектной паузы продолжил Хорас. - Тебе не надо бояться его жу-жу. Что скажешь теперь?
- Я... всегда...буду...готов... служить...Зангаро! - отрывисто прокричал сержант, делая глубокий вдох перед каждым словом. Глаза его завершили свой бег и упёрлись в стену, на которой висел портрет Жана Кимбы. Проследив за его взглядом, Жан усмехнулся.
- Ну вот и отлично, - сказал Хорас. - Открой допросную и скажи этим двум бездельникам, Борда и Энво, чтобы они привели туда заключённых. Офицер, - он кивнул на Жана, - хочет с ними поговорить. Да, а потом, сними это, - он указал на портрет. Громко топнув ногой, Ракка отдал честь и вышел.
- Исполнительный малый, - охарактеризовал своего подчинённого Хорас, - далеко пойдёт...
- Если не пристрелят, - в тон ему ответил Жан. За время разговора он удобно устроился на подоконнике и, опустив автомат, обмотав левую кисть кожаным ремнем, молча водил по нему лезвием ножа.Митнут через пять зашёл Ракка, что-то сказал начальнику на местном языке. Хорас поднялся из-за стола:
- Я - к заключённым, - и вышел в коридор.
Тем временем, Ракка подошёл к стене, на которой висел портрет убитого президента. Жан с интересом наблюдал за ним. Щуплому сержанту не хватило ни роста, ни сил, чтобы аккуратно его снять: соскочив с крюкаа, тяжёлая рама накренилась и съехала вбок. Ракка потерял равновесие и оступился. Угол шкафа распорол холст с весёлым треском, после чего рама плавно спикировала на пол и с треском раскололась на несколько частей, стекло разлетелось на мелкие осколки. Ракка с ужасом смотрел на останки изображения диктатора Зангаро.
На шум вбежал Патрик. Увидев Жана невозмутимо сидящего на подоконнике, он опустил автомат и не к месту сказал:
- Скоро рассвет!
Жан посмотрел на часы - была половина шестого. То, что он увидел в застенке, поразило даже его. В нём стоял невыносимый, густой запах сваленных в кучу человеческих тел, заляпанных калом и грязью. Грязные белые кирпичи стен, чёрные решётки и глиняный пол шести пещеровидных камер были перепачканы кровью и экскрементами. Впервой из них находилось по трое или четверо абсолютно нагих заключённых. Они находились в ступоре или без сознания. В соседней камере кто-то ревел, кто-то рыдал. Жан вопросительно посмотрел на Хораса: тот пожал плечами:
- Заключённые находились в ведении секретной полиции, мы только вели протоколы допросов и охраняли по ночам. Вон в тех двух камерах сидят смертники - их сегодня утром должны были показательно казнить здесь на площади...
- Приведите их в порядок. Я хочу с ними поговорить!
- Я их отведу в допросную, - извиняющимся тоном сказал Хорас, - а то они перепачкают кабинет. Борда, Энво, - тут он перешёл на сакайя.
- Оставайся в караулке и будь начеку! - приказал он Патрику и защёл в допросную. В отличие от камер здесь царил относительный порядок: стены были недавно побелены, вони практически не было. У зарешечённого окна стоял тяжёлый деревянный стол, такой же стул и несколько прочных табуретов. В ожидании н удобно устроился на одном из них. За стеной раздавались короткие команды на сакайя, хлюпанье воды и звук падающего тела. Минуты через три вошёл Хорас с папкой для бумаг в руке. Он её открыл и достал листок.
- Номер первый, - зачитал он. - Мозес Нис, лодочник. Отец, судовладелец, казнён четыре года назад. Закончил миссионерскую школу. Понимает по-французски. Был арестован за контрабанду. Лодка конфискована. При попытке угнать её арестован вторично. Вместе с двумя подельниками приговорён к показательной казни.
Энво и Борда втащили в помещение сильно избитого парня лет двадцати пяти. Он грозно вращал белками, вызывающее глядя на Жана.
- Вы понимаете по-французски,- узник кивнул головой. - Вы действительно контрабандист?
Глаза узника гневно сверкнули. Он отрицательно замотал головой. Хорас взял второй листок и зачитал:
- Первый раз были задержаны тайной полицией неделю назад в Туреке, - увидев немой вопрос в глазах Жана, начальник полиции пояснил: - Это порт в устье реки Зангаро. На шести лодках они привезли контрабандный груз из Габона. При разгрузке они были арестованы жандармами.
- Что за груз? Табак, алкоголь, оружие?
- Нет. Он состоял из упаковок изюма, сухого молока и растительного масла...
- Что тут особенного, - обыкновенная контрабанда, - ни алкоголя, ни медикаментов, ни сигарет... Так почему же виновников решили казнить так скоро?
- Видите ли, на всех упаковках была надпись: \"Подарок американского народа детям Зангаро\". Все шесть лодок с товаром были конфискованы. Три дня назад Нис со своими друзьями попытался угнать свои посудины прямо из Кларенса. Его подельником удалось увести четыре лодки. но сам Нис и его товарищ были вторично пойманы. Позавчера военный трибунал приговорил их к смертной казни. Она должна была состоятся завтра.
- Освободите этого человека и его друзей немедленно! - приказал Жан безапелляционным тоном. - Сколько ещё у Вас таких заключённых?
Хорас пожал плечами:
- Есть ещё два радиоведущих...
- В чём же заключается их вина?
- Кимба, услышав о восстании роялистов в Бурунди, обратил внимание на звучавшую по радио Кларенса танцевальную мелодию и счел, что это сигнал для выступления против его власти. Немедленно был отдан приказ об аресте всех служащих местной радиостанции.
- Что это за такая мелодия?
Хорас взял другое досье и стал листать его.
- Песенка называется \"Независимость\" в ритме ча-ча-ча.
- Что в ней такого?
- Ее текст состоял из одних фамилий конголезских политиков 1961 года -- Лумумбы, Калонжи, Чомбе, Боликанго...
- И это всё?
- Как вам сказать... - Хорас стал рассматривать какой-то документ. - Трибунал заседал почти месяц. Конечное решение было вынесено на основании мнения русского советника. Он посчитал, что Кимбе грозит участь Лумумбы...
- Он не ошибся, - хмыкнул Жан. - Есть ещё политические?
Хорас потупил глаза.
- Да, в общем, ни одного. Они здесь долго не задерживаются. Есть пара лесных колдунов, которые хотели навредить жу-жу Кимбы. Их тоже должны были казнить. Кроме них в застенке сидят троё уличных хулиганов, таможенник, арестованный за взятку, священник из миссии и полдюжины типов, навлекших на себя гнев солдат.
- А те чем не угодили?
- Священник отказался читать молитву за здравие диктатора, а остальные: кто криво посмотрел, кто не вывесил флаг, кто не так поприветствовал...
- Этих, колдунов и священника выпустите, а с остальными пусть разбирается новое правительство, и приберите в камерах.
Дневной свет настолько далеко расползся от горизонта, что люди во дворце смогли, наконец, выключить фонари. Правда, нельзя сказать, чтобы при свете дня картина во дворе стала более привлекательней. В это время Шеннон уже находился на борту \"Тосканы\". Джинджи помог ему подцепить на буксир две лодки. Сам он остался на берегу, чтобы подстраховать выгрузку. Ровно в шесть радиостанция \"Тосканы\" на определённой частоте стала передавать три кодовых слова: \"По-по, Кассава и Манго\". Это был условный сигнал для нанимателя Шеннона Саймона Эндина. Они означали: \"операция проведена в соответствии с заранее составленным планом и окончилась полной победой. Кимба мертв\". Десять минут спустя три лодки, груженными доверху оставшимися снарядами, запасными комплектами снаряжения, \"шмайсерами\" и почти тонной патронов, отчалили от \"Тосканы\". Кроме Шеннона на них находились доктор Окойе и два члена экипажа корабля: Горан, механик-серб, и Чиприани, матрос-итальянец.
К половине седьмого утра \"зодиаки\" вошли в гавань Кларенса и причалили у рыбацкой пристани. В этом месте роща кокосовых пальм почти доходила до воды. Шеннон посмотрел в ночной бинокль и обнаружил в ней группу людей, человек пятнадцать-двадцать. Когда лодки уткнулись в берег, люди в роще поспешили выйти навстречу. Намётанный глаз Шеннона заметил их военную выправку, несмотря на затрепанную, с чужого плеча одежду, в которую они были облачены. От группы отделились трое и подошли к \"зодиакам\". У каждого на поясе висела брезентовая кобура. Доктор Окойе представил их:
- Майор, позвольте представить Вам моих лейтенантов: Бенъард, Эйно и Слит. Они собрали людей, которые помогут доставить грузы во дворец.
Один из лейтенантов с тонким лицом и нервными губами приблизился и сказал на ломаном английском, протягивая Шеннону руку. Она была сухой и хрупкой:
- С нами два десятка человек. Остальные будут позже. Их собирает Жерку Френч.
- Это ещё один мой лейтенант. Самый толковый... - шёпотом пояснил Окойе.
- Отлично! - Берите все эти ящики и тащите во дворец. - Чиприани, Горан! Проследите за выгрузкой и доставкой груза. Джинджи, остаешься за старшего.
Окойе, что-то сказал Бенъарду, после чего африканцы засуетились и бросились разгружать зодиаки. Шеннон в сопровождении доктора и одного из лейтенантов двинулся по направлению ко дворцу. Когда он оглянулся, то увидел, что Джинджи стоит в стороне от лодок и наблюдает, как суетятся люди, приведённые лейтенантами. Он держал автомат на боевом взводе, в то время как матросы с \"Тосканы\" беззаботно бросили своё оружие на песок.
Всю оставшуюся ночь Земмлер и Барти обходили территорию дворцового комплекса Им помогали шестеро дворцовых слуг. Им удалось спастись, спрятавшись в одном из подвалов. В момент атаки, они находились на кухне и сразу спустились в погреб, инстинктивно решив, что от железного дождя, сыпавшегося с неба, это будет самым надежным укрытием. Пленников использовали в качестве рабочей силы для уборки помещений и территории. Вокруг большого особняка, построенного во французском стиле, расположились различные постройки, служившие жильём для прислуги, гаражами и складами. В дальнем углу двора до обстрела стоял деревянный барак, крытый жестью. Он использовался под караульное помещение. Одно попадание мины превратило его в обугленные головёшки. Такая же участь постигла соседний с ним крытый соломой амбар. Со слов уцелевшей прислуги, там проходили митинги, правительственные банкеты и торжественные приемы. Далее за забором находилась восьмиугольная часовня с куполом. Ближе к порту стоял большой, обшитый деревом каменный особняк, огороженный железной решёткой, которая почти примыкала к стене резиденции Кимбы. Он ранее служивший домом, в котором останавливались туземные вожди и другие почётные гости колониальной администрации. Теперь в нём размещалось китайское посольство. Как показал проведённый осмотр, президентский дворец изнутри пострадал гораздо больше, чем снаружи. С улицы о происшедшем нападении напоминали два провала в черепичной крыше, три разбитых окна и разбитая входная дверь. Её сразу восстановить не удалось, поэтому из президентских апартаментов принесли ковер и завесили им вход. Тело Вламинка перенесли во дворец, в одну из боковых комнат первого этажа. Рядом с ним лежал Джонни, которого застал врасплох и застрелил тот же белокожий охранник Кимбы, которого настиг последний снаряд из базуки Вламинка. Так они и лежали вдвоем, бок о бок. Тела соратников и охранников Кимбы, а также обслуги были вытащены на задний двор и выложены рядами, прикрыв циновками. Рядом свалили оружие, годное и негодное. Некоторое время спустя трое африканцев в сопровождении Санди принесли с приморской дороги тело Жанни Дюпре. Его положили рядом с Вламинком.
Доктор Окойе, по-птичьи склонив голову набок, словно искоса осматривал следы бойни. Пол прямо за входной дверью темнел кровью. На втором этаже тоже шла тяжелая борьба -- телефон был разбит вдребезги, на полу бурые пятна крови. Она давно уже свернулась, и на нее осела пыль. Местами их прикрывал густой и пушистый коричневый ковер. Кое-где на нем четко отпечатались следы солдатских ботинок. Полицейская дубинка, залитый кровью берет гвардейца, следы пуль в стенах, стреляные гильзы разных калибров - все это привносило в окружающий хаос оттенок смерти.
За зданием тянулся ряд цементных каморок - жильё дворцовой челяди. Возле них сидели женщины старые и молодые. Прислонившись к стене, они накрыли свои головы покрывалами, посыпанные голубым пеплом, и тихо раскачивались. Было что-то жуткое, сиротливое в этом безмолвном, мерно раскачивавшемся ряду горестных фигурок. Доктор долго смотрел на них через окно, потом грустно вздохнул и тихо произнес:
- Наверно, это было необходимо.
- Совершенно необходимо, - заверил его Шеннон. - Однако, займёмся делом, ради которого мы сюда пришли.
К ним подошл Курт:
- Радиостанция вполне пригодна для использования, - радостно сообщил он. - Стены в нескольких местах пробиты пулями, но передатчик в порядке. Винный погреб после нескольких очередей гостеприимно распахнул двери. Его охраняет Барти. Идём, покажу!
Шеннон последовал за Куртом вниз. Глядя на разбитую дверь погреба, он пожалел, что не дал Земмлеру связку, найденную Лангаротти. Он был уверен, что один из ключей с неё обязательно подойдёт. В погребе было прохладно, но темно: по-видимому, где-то была повреждена проводка.
Курт закрепил на плече фонарик и шагнул в проём. Помещение было достаточно маленьким. Стоя посередине, можно было дотянуться до стен и до потолка. Вдоль стен стояли штабеля деревянных ящиков. Некоторые из них были вскрыты.
- Сколько? - донесся голос Кота.
- Много.
- А точнее?
Земмлер засмеялся и начал считать:
- Один. Два. Три. Четыре...
В общей сложности оказалось полсотни ящиков различного размера.
- Если это всё - оружие, то ... блин, на батальон хватит! - присвистнул Курт.
Теперь настал черед Шеннона протиснуть свое длинное тело сквозь узкий проход, что он смеясь и проделал. Как и Курт, не мог сдержать улыбку.
Они стояли рядом в кубическом помещении, пыль колыхалась в лучах фонариков.
- Откроем сейчас? Или попозже?
- Конечно, сейчас! Время пока есть...
Рука Земмлера погладила крышку деревянного ящика. Шершавая, нешлифованная поверхность. Выдернуть гвозди и откинуть крышку проще простого. Курт вытащил карабин, слегка согнул ноги в коленях и наклонился вперед, чтобы погасить воображаемую отдачу, повторяя движения, заученные ещё на службе в вермахте:
- Это же чешская версия Маузера 98к!
Наёмники посмотрели друг на друга, как двое людей в конце долгого пути, старающиеся осознать, что наконец-то добрались до цели. Разобрав маркировку, Кот насчитал пять ящиков с аналогичной маркировкой.
- Ну это уже кое-что! - задумчиво промолвил Шеннон - Как думаешь, сколько их тут? Ну, навскидку!
- Можно и не навскидку. - Курт как раз открывал следующий ящик, но остановился, посмотрев на шефа. Прямо за плечом Шеннона, отчасти прикрытый белой пылью, висел ответ. Он протянул руку. Запылённый листок выцветшей бумаги висел на стенном крючке слева от запертой двери, рядом на шнурке - химический карандаш. В самом низу листка, под печатным текстом с подробными инструкциями по эксплуатации, надпись от руки. Он придвинулся поближе, направив фонарик на белую бумагу - на ней было всего несколько фраз химическим карандашом. И неразборчивая подпись. Согласно записям, в двух ящиках лежали пистолеты \"CZ52\", а в двух других - пулемёты. В отдельном штабеле с боеприпасами числилось двадцать ящиков с патронами \"маузера\", а в пяти - для \"браунинга\". Остальное даже не пришлось вскрывать. В двух, судя по надписям, были запакованы портативные радиостанции \"Телефункен\", а в остальных - аккумуляторы, медикаменты, сухое молоко и телефонные аппараты cо странной маркировкой VEF. Когда наёмники вылезли наружу, немец вдруг произнёс:
- Черт, ты можешь в это поверить, Кот?
- Во что?
- В то, что у нас получилось!
- Пойдём, обрадуем Вайанта, - сказал он с заминкой. - Барти, охраняй двери, никуда не отлучайся!
Они обнаружили доктора Окойе, стоявшим у разбитого окна, в окружении двух своих лейтенантов. Они о чём-то негромко говорили между собой. На звук его шагов африканцы обернулись, а Окойе слегка мотнул головой.
- Карло, - подозвал он Шеннона, - стали подходить наши люди. Я рассчитываю на пару сотен человек. Раздайте им автоматы и берите под контроль город.
Шеннон согласно кивнул головой.
- Прочёсыванием города займётся мистер Земмлер, - Шеннон указал на своего соратника. - Он уже облазил весь дворец. Радиостанция и запасы оружия уже под нашим контролем. Я распоряжусь забаррикадировать ворота...
Окойе повернулся к Земмлеру:
- Действуйте, капитан!
- Но я всего лишь лейтенант,- возразил Курт.
- После того, что Вы сделали и сделаете для моей многострадальной родины - капитан, - пафосно произнёс Окойе и отвернулся, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Земмлер посмотрел на Шеннона. Тот курил, меланхолически глядя на Бенъярда, в котором он признал одного из офицеров армии Биафры. Только имя у него было другое.
- Доктор, мне нужны для начала две дюжины добровольцев, умеющих стрелять.
- Лейтенант Слит займётся радиосвязью, а вы с собой возьмите того парня, - безапелляционно произнёс доктор, обращаясь к Шеннону, и указал пальцем на стоявшего во дворе молодого африканца, одетого в хаки.
- Эйно, - крикнул Бенъард из окна, - соберите людей! Мы сейчас к вам спустимся.
- Пошли, - Шеннон двинулся к двери. За ним последовали остальные. Спускаясь по лестнице главарь наёмников отдавал распоряжения:
- Курт, отбери дюжину людей и двигай с ними в полицейские казармы - до них недалеко, метров триста. Выясни, что там творится. Санди тебе покажет дорогу. Слит, найдите Барти. Он тебе всё покажет...
Когда они вышли во двор, Эйно что-то выкрикнул толпившимся вокруг грузовика неграм. Их было около сотни. Бестолково суетясь, они стали строиться в неровную шеренгу. У многих на поясах висели катаны, за плечами - допотопные ружья, называемые каньянгуло. Впереди строя стоял новенький \"брен\". Шеннон прошёл вдоль шеренги и остановился перед пулемётом, который был весь в смазке. Его брови нахмурились:
- Срочно привести \"швейную машинку\" в боевую готовность. Она же весь в смазке. Кстати, откуда у вас это, Бенъярд?
- Купили за десять тысяч франков. Посредник сказал, что брал в Леопольдвиле у снабженцев ФАПЛА...
- Неплохо. А что ещё у вас есть?
- Дюжина револьверов и один браунинг...
- Оттуда же? По чём?
Бенъярд неопределённо кивнул.
- Из полиции. Платили по тысяче за штуку на ствол...
- Недорого... - Шеннон двинулся дальше вдоль строя, насвистывая \"Испанский Гарлем\". Он подошёл к грузовику и расстелил на капоте схематическую карту Кларенса, жестом подзывая офицеров. Они столпились вокруг него. Рука командира легко скользила по бумаге. Санди, Эйно, Слит и Бенъард напряжённо следили за ней. Немец же слушал в половину уха, рассматривая неровный строй своих будущих солдат...
- Поведёте людей прибрежному шоссе до церкви: здесь остаётся Санди с базукой Вламинка, - поймав недоумённый взгляд Санди, Шеннон посмотрел на него в упор: - Это на всякий случай. Вдруг кто-то захочет проскочить в город. Бей, не стесняйся, своих там нет. - Его палец пошёл дальше. - Затем осмотрите район казарм. Надо проверить вот это каменное здание, думаю там расположен оружейный склад... - Кот смолк и, подумав о своём, ухмыльнулся. - Сейчас в городе неразбериха и поэтому на тебя вряд ли будут обращать внимание до тех пор, пока не начнешь стрельбу. Главное - внезапность. Если захватить оружие не удастся - взорвите его. В затяжной бой не вступайте...- рука командира оторвалась от карты. Он внимательно смотрел на подчинённых. - После завершения осмотра, Эйно останется охранять лагерь, а Курт и Санди идут прочёсывать город. Исполняйте! - Шеннон оторвал голову от карты и внимательно посмотрел в сторону шеренги.
Широко расставив ноги, Курт стоял перед строем. Чуть позади, по правую руку от него расположился Эйно, дублировавший его команды на сакуйу. Санди стоял поодаль, осматривая пулемёт.
- Из этих олухов мы должны сделать солдат за несколько часов, - ухмыльнулся Курт. - Я двадцать пять лет назад умудрился и не с такими мозгляками целых три часа удерживать Донауверт от танков Паттона. А американцы получше, чем местные макаки. Главное, чтобы они, - он махнул головой в сторону выстроившихся негров, - больше боялись нас, чем противника и верили в победу - тогда будет толк. Слушай, как тебя там? - он обратился к Эйно, - Понимают ли они по-французски?
- Да, сэр, - с достоинством отвечал тот. - Здесь многие работали в Камеруне, некоторые из них сражались в Биафре. Меня зовут Эйно Экс, мой вождь Эль Хаджи Мишел тоже борется за её свободу...
Земмлер обратился к толпе на своём специфическом французском:
- Я вам покажу, как пользоваться автоматами. Все, кто держал в руках оружие, два шага вперед! - скомандовал он. Из строя вышло полторы дюжины человек, Курт присоединил к ним трёх добровольцев, пришедших с Санди, и удовлетворённо хмыкнул:
- Чиприани достань двадцать комплектов. Санди, раздай автоматы и снаряжение! Каньянгуло сложить в углу. Они им больше не пригодятся!
Итальянец споро вытащил часть мешков с обмундированием и амуницией и стал распределять их среди рекрутов. Ему в этом помогали троё добровольцев, пришедших с Санди. Земмлер дождался пока они наденут камуфляж и подгонят ремни.
- А теперь я Вам покажу как надо стрелять. Эй, ты, покажи, как будешь целиться, - он ткнул одного из своих подопечных в плечо. Тот вышел из строя и неловко приложил пистолет-пулемет к плечу, как ружье.
- Это никуда не годиться, камрады, - Курт развернул рекрута перед строем. - держа оружие таким способом, вы не попадёте даже в слона. \"Шмайсер\" нужно держать вот так,- он приложил его к правому боку отведя дуло в сторону и немного в низ. - При стрельбе очередью автомат ведёт вверх, поэтому вы должнены брать прицел немного ниже и удерживать так во время стрельбы! Понятно? - солдаты в строю закивали головами. - Хорошо! Попробуйте сами, - минут пять он ходил между добровольцами, поправляя ремни, дёргая их оружие за стволы. Убедившись, что его инструкции приняты, Курт продолжил:
- Теперь о том, как держать оружие во время прочёсывания. Смотрите! Вы должны отвести ствол вашего автомата максимально вправо. Для чего? Сейчас, поясню, - он вытащил другого бойца из строя. - Стой, держи \"шмайсер\" как я сказал и развернись к строю, - он подошёл сзади и взял бойца за плечи. - Смотрите, он может одной очередью расстрелять всех вас, при этом ему даже не нужно разворачивать свой корпус! Работают только руки! А ну-ка попробуйте сами. - строй завертелся на месте. Солдаты пытались прикладывать оружие к плечу так, как показывал инструктор. Без опыта и сноровки у рекрутов это плохо получалось: они вертелись на месте, выкручивая руки, сталкиваясь друг с другом. Курт подошёл к каждому из них, поправляя и поддерживая. Убедившись, что все бойцы могут держать оружие, он выбрал самого здорового из шеренги и них на него мешок со снарядами для базуки.
Проведя Слита и Бенъарда в радиорубку, Шеннон выглянул во двор. Из разбитого окна он видел, как Курт строит своих людей в походную колонну. В руках у него был \"брен\". Замыкал колонну Санди и его люди, тащившие на плечах базуку. Он вышел во двор и окликнул серба, возившегося у одного из грузовиков:
- Ну, что, Горан? Поедут?
Югослав нехотя ответил:
- Двигатели у обеих грузовиков исправны. У одного радиатор посечён осколками, у второго разбита тяга. Их можно будет починить, но нужно время. Кое-что я смогу выточить и подварить. Ну а \"Мерседес\" годится только на запчасти...
- Нам нужен хотя бы один исправный автомобиль.
- Ага, только заменю тягу, - недовольно пробурчал он. - Не хватает целых шин...
- Возьми запаски с остальных машин! - Шеннон отошёл в сторону и связался с Лангаротти по рации.
К этому времени Жан закончил опрашивать узников и распорядился вычистить камеры. Пока полицейские под надзором Патрика пытались выполнить его приказ, он зашёл к Хорасу. - Я решил посмотреть ваше оружие.
- Смотри, - равнодушно ответил полицейский. Он взял со стола ключ и протянул его Жану. Отомкнув замок, Жан открыл дверь и оказался в небольшой комнате размером с келью. В ней находились стойка, в которой стоял десяток заржавленных винчестеров. В отдельно стоящем ящике были ссыпаны патроны. Он удивлённо спросил Хораса:
- С этим вы собирались с нами воевать?
- Боже упаси! Я прекрасно понимаю последствия. Кроме того, у нас почти нет к ним патронов. Такая же ситуация на армейских постах, - о кивнул в сторону окна,- у банка, суда, парламента и министерств! Когда началась стрельба у дворца прибежал начальник полиции и приказал всем ехать в аэропорт. Потом он так быстро рванул отсюда, что я даже не успел расспросить о дальнейших распоряжениях. Солдаты последовали за ними следом на своих двоих. Я подумал и остался...
Внезапно затрещал передатчик - на связь вышел Шеннон:
- Жан! Дюпре убит в районе казарм. Я послал туда Курта. Ты мне нужен здесь. Доложи обстановку!
- Дежурный офицер Хорас и трое его сотрудников оказали мне содействие. Я освободил часть заключённых, но они собрались у входа и не хотят уходить. Оружие под замком, но оно в таком состоянии, что годиться только для того, чтобы пугать ворон. Есть информация, что какая-то группа солдат и полицейских сбежала из города.
- Понятно. Тут Вайянт хочет переговорить с Хорасом. Он оказывается его знает. Передай переговорник.
Жан неохотно передал микрофон. После недолгого разговора на сакайа полицейский возвратил трубку Лангаротти. Доктор Окойе был краток:
- Интендант Хорас переходит на нашу сторону и обязуется обеспечить безопасность всех объектов на Площади Победы. Окажите ему необходимую помощь...
- Но, доктор,- начал Жан,- майор...
- Полковник Шеннон сейчас занят, а революцию возглавляю я,- безапелляционно ответил микрофон. - Разговор окончен, капитан...
Через пять минут все полицейские выстроились на веранде. Поодаль стояла группа заключённых. Жан вышел на террасу вслед за Хорасом. Тот произнёс целую речь:
- Граждане, в стране - революция. Диктатура разбойников винду свергнута повстанцами, узурпатор Кимба убит. Перед нами командир передового отряда революционных войск, - он указал на Жана. - Я связался с его руководством и сказал, что мы в полном составе переходим на сторону революции. Есть возражения? - В ответ раздался нестройный гул голосов, выражавших то ли удивление, то ли одобрение. Жан попросил Патрика, лучше понимавшего местные нравы и обычаи, выступить вместо него, а сам отошёл к столу в караульной и начал выщёлкивать из автоматного рожка патроны. Отсчитав двадцать штук, он кивнул Хорасу:
- Забирай.
- Спасибо...
- Вот что. Меня вызвали во дворец. Я оставлю здесь Патрика, а сам возьму сопровождающим Ракку. Патрик вооружит добровольцев из этих и обойдёт окрестные здания, - Жан кивнул в сторону остальных, - карабинами. Всё-таки лучше, чем ничего. А ты найди для них одежду по приличней, а стыдно смотреть.
Отдав последние инструкции, Жан вышел на ночную улицу. Его сопровождал Ракка, которому дали один из исправных винчестеров. У отеля \"Индепенденс\" взревел мотор и навстречу им вылетел \"Мерседес 190\" с затемненными стеклами. Щуплый сержант шустро вскинул ружьё и выстрелил почти в упор. В свете фар невозможно было разглядеть результаты выстрела. Машина набрала скорость и понеслась по направлению к Равнинной дороге. Ракка вскинул винчестер целясь вдогонку.
- Не трать патроны зря, Энгер, все равно промажешь! - нахмурился Лангаротти, который был застигнут врасплох. Дальше на их пути больше не было приключений. Минут через десять они были у дворцовых ворот, к которым люди доктора Окойе под надзором Джинджи скатывали бочки к проёму ворот. Они перекрыли весь проём за исключением узкого прохода, в который мог протиснуться только один человек.
- Чё делаете? - спросил корсиканец.
- Шеф приказал, - невозмутимо ответил африканец, окриками подгоняя самых нерасторопных. - Пока не починим ворота.
- Разумно.
2. ПОЛИЦЕЙСКИЕ БАРАКИ
Люди Курта растянулись цепочкой по краям улицы, ведущей в сторону казарм. Солнце уже светило вовсю. В тени у домов неподвижно лежали тощие собаки и костлявые куры. По сторонам дороги размещалось несколько магазинчиков. Их двери были распахнуты настежь и видно было, что внутри был учинен настоящий погром. Осторожно продвигаясь вперёд, Земмлер обдумывал тактику: по данным Шеннона, в полицейских казармах располагалось до двухсот солдат. На схеме восемь вытянувшихся в ряд крытых жестью убогих строений были окружены тростниковой изгородью. В промежутках из них были выложенные из камня очаги. В стороне от них должна была находиться маленькая каменная хибарка, которую Шеннон принял за оружейный склад. Естественно, что двадцать мин 60-го калибра, выпущенных вслепую, не могли сильно сократить численность гарнизона. Часть его в панике могла разбежаться, но остальные при наличии командования вполне могли сорганизоваться и оказать сопротивление. Вопрос состоял в том, что солдаты предпримут в таких условиях? Останутся ли на месте или войдут в город, как группа, с которой столкнулись Жанни и Санди. После некоторого раздумья, Курт решил, что следует готовиться к обоим вариантам.
Стрелки часов показывали четверть восьмого, когда Курт и Санди забрались на часовню, чтобы изучить обстановку. В лучах утреннего солнца всё было прекрасно видно. Картина была неприглядная: городок представлял собой сплошное пепелище, бараки были сильно повреждены, камни от очагов разбросаны, всюду валялись трупы и какие-то тряпки, кроны пальм были сбиты взрывами, а на месте оружейной зияла большая воронка.
- Наверняка, рванули боеприпасы, - произнёс вслух Курт, рассматривая её в бинокль. Вместе с тем трупов было немного. Прошедший прошлой ночью ливень так размягчил землю, что снаряды, пущенные Тимоти из минометов, слишком глубоко вошли в нее, не вызвав желаемого эффекта от взрыва. Вдруг Земмлер заметил какое-то копошение в дальнем конце плаца: толпа солдат что-то перетаскивала из развалин склада.
- Мародёры или организованная группа? - задумался Курт. Он связался по рации с Шенноном и доложил обстановку.
- Пошли Санди с его людьми к Тимоти. Пусть принесут миномёты. Без надобности не рискуй! - последовал короткий приказ. - Я вызвал Жана. Как только он появится, смогу выслать подкрепление.
- Да шеф, - так же коротко ответил Курт.
- Эй, камрад, бери трёх человек и быстро валяй за Тимоти. Возьмите миномёт и пару десятков мин. Прикроете, если, что. Оставишь у церкви двух человек и базуку...
-Йес, сая! - низкорослый, круглоголовый, с широким расплющенным носом и глазами навыкате Санди буквально слетел вниз по лестнице и бросился выполнять приказ. Вслед за ним неторопливо спустился Курт. Его люди беспорядочно толпились у входа в церковь, потеряв даже подобие боевого порядка. Пинками и тычками Земмлер развернул их в цепь и рукой показал им направление движения. Сам он шёл позади всех. Через пару минут они подошли к обгорелому тростниковому забору, ещё недавно служившему оградой. Пахло гарью и горелой резиной. Он призывно махнул рукой своим людям.
- Эйно, выставь пикет на дороге. Достаточно двух человек...
Пятнадцать человек растянулись цепью и стали медленно пересекать изрытый воронками от мин казарменный городок в направлении плаца. Бойцы продвигались перебежками от укрытия к укрытию, держа окна и двери лазарета под прицелом. Возня в конце плаца поутихла, по-видимому, их заметили. Стараясь ошеломить противника, Земмлер поднял своих людей в атаку, приказав не жалеть патронов. Безостановочно стреляя, они выбежали на открытое пространство плаца. Несколько солдат у казармы упало, остальные побежали куда-то в сторону. Вдруг из мангровой рощи ударила очередь, за ней вторая. Люди Курта залегли - им преградила путь колючая проволока, протянувшаяся через плац. Огонь велся с двух сторон. Пули поднимали фонтанчики в желтом песке.
- Их там живо перестреляют одного за другим, - пробормотал Курт и, спотыкаясь, прячась среди развалин, он двинулся назад, выбирая место для установки миномёта среди развалин барака. Там, в хаосе строительного мусора, он хотел укрыться от раскаленного свинца, которым их по-прежнему обливал пулемет. Подбежал Санди:
- Сэр, я оставил Тимоти и одного бойца у церкви. Миномёты со мной, - он кивком указал куда-то назад. Здоровый, широкоплечий негр с мозолистыми руками молотобойца по имени Аб ла Крете тащил на собе что-то громоздкое. Наблюдая за ним, Земмлер неожиданно для себя обнаружил, что любуется этой чёрной горой мускулов.
К Курту подполз Эйно:
- Я обнаружил две огневые точки.
Устанавливая миномёт, Земмлер присел за полуразрушенной деревянной стеной барака и услышали, как пулемётная очередь забарабанила по уцелевшим доскам. Тем временем, Аб приволок на позиции мешки с минами.
- Что же вы? -- сердито сказал Эйно. -- Стреляйте же наконец.
Земмлер приподнялся, выглянул из-за развалин и тотчас же снова присел. Трясущимися от возбуждения руками он шарил в ящике с минами, нащупывая сумку с зарядами. Он взял три заряда и вставил их в мину.
- Тут ярдов пятьсот, -- сказал ему Санди.
Курт стукнул по мине ладонью, и заряды высыпались. Он вставил их снова, на этот раз только два. Затем он стал поворачивать винты наводки и укрепил плиту на неровном глиняном полу полуразрушенного барака. Он наводил наугад.
- Давай, -- приказал он Санди и отполз в сторону. Негр обеими руками поднял мину и опустил ее в ствол. Хлоп - грянул выстрел. Звук был такой, точно над ухом лопнул надутый воздухом бумажный пакет. Аб стоял на корточках под самым дулом миномета, и на его чёрном лице бродила улыбка сумасшедшего.
Мина летела неправдоподобно медленно. Сначала она со свистом ушла вверх. Курт ухватился за край доски и выглянул, стараясь не проглядеть вспышку разрыва. Он только сейчас впервые увидел плац, за котором дыбился зелёный занавес мангров и тёмный провал у их самого края, где находился вражеский пулемёт. Все ждали разрыва. Заклубилось облако жёлтой пыли и только потом долетел звук: недолёт.
- Ни к черту, -- заревел Курт и вставил в другую мину заряд, громко ругаясь из-за чего-то. Курт на ощупь стал поворачивать винт подъемного механизма, и ствол поднялся немного выше. Он укрепил плиту, чтобы ее не сдвинуло силой отдачи, и снова заорал.
- Давай.
Эйно пополз вперёд и, напрягая глаза, изо всех сил всматривался в мангры ожидая разрыва. Мина разорвалась высоко в кронах деревьев и немного правее, но почти на одном уровне с ним. Пулемет накрыл развалины тучей раскаленного свинца снова. Где-то дальше, открыл огнь второй пулемет.
Земмлером овладел азарт боя, и он уже не следил за тем, что происходит на плацу. Пот заливал ему лицо, а песок скрипел на зубах.
- А, сволочь, доберусь же я до тебя, -- зло закричал Курт. Аб вынул мину из мешка и подал Санди, который вставил заряды и ждал Курта, который вновь менял наводку. Все наугад. Когда негр опустил мину в ствол, немец придержал плиту, и глина пола сильно вдавилась при отдаче. Чтобы высмотреть результат, они вновь отошли от миномета. Прошло несколько мгновений. Подняв клуб песка, разрыв вспух почти у самого провала. Только все еще чуть левее. Из-за облака дыма и пыли нельзя было разобрать, пришелся разрыв ближе или дальше цели.
- Есть! - закричал Эйно.
Звук долетел почти мгновенно. Облако песка стало рассеиваться. Курт сморгнул капли пота, скатывавшиеся с мокрых волос, и вгляделся, ожидая убедиться в попадании. Пулемёт снова отвечал ему тучами раскаленного свинца, барабанившими по развалинам казармы. Все бросились плашмя на пол. И так лежали. Пули цокали рядом ними, осыпая отколовшимися щепками и штукатуркой.
- Нет еще, - Курт на карачках пополз к миномету, осматривая плиту. - После выстрела миномёт отъехал назад.
Аб передал Санди новую мину. Его руки были мокрыми от пота, и она скользила. Невзирая на это, Санди проворно схватил ее, вставил заряд и опустил ее в ствол. Выглянув из-за завала, Земмлер увидел разрыв над самым гнездом. Возможно, осколки задели кого-то.
- Неужели попал, чёрт побери! - обрадовался он.
- Давай еще. -Эйно прямо бесновался от радости. -- Еще давай.
Санди взял из ящика заряды, сам вставил их и, втолкнув мину в ствол, отошел. Хлопнул выстрел. У Аба уже была другая наготове. Операция прошла пять раз подряд с задержкой в десять секунд: хлоп-хлоп-хлоп. В азарте боя Эйно встал, чтобы увидеть, как разрывались две последних. Все в возбуждении встали вокруг миномёта.
- Чёртова перечница, - ругнулся Курт, легко пнув его ногой. - Проклятая железяка.
Несмотря на свой богатый военный опыт, он наводил миномёт всего второй раз в жизни. Немец знал, что в гнездо не было прямого попадания и ждал, что оттуда вновь полетят пули. Опыт ему подсказывал, что не полетит.
- Готово, - подытожил Санди и принялся считать мины. - Мы израсходовали проловину боезапаса. Эйно ругнулся тоже, на родном языке и про себя. Он смотрел на плац, глазами отыскивая своих солдат. Шестеро из них лежали, вжавшись в песок плаца. Один из них неестественно выгнулся, в то время как остальные вели редкий огонь в сторону уцелевшего барака. Ещё три бойца прятались в лабиинте мусора и развалин, от огня другого пулемёта, расположенного среди группы пальм. Его не было видно с огневой позиции.
- Как наши? -- Курт оторвал миномет от пола и передал его Абу.
- Держатся, - ответил ему Эйно. -- Теперь надо взяться вон за второй пулемёт.
Пот тек ручьями. Земмлер ползком двинулся к проволоке, выискивая новую позицию. За ним следовали Эйно и Санди, волоча на себе мешки с минами. Небольшую колонну замыкал Аб, который легко нёс миномет, зажав ствол под мышкой. Через тридцать ярдов они обнаружили проход в проволоке. Протиснувшись сквозь него, Курт оказался на площадке, пригодной для установки миномёта. Курт остановился.
- Давай. давай скорей, -- крикнул Эйно, оглянувшись.
- Дальше незачем, - отрезал Курт.
- Но, нужно накрыть второй пулемёт?
- Мы его достанем отсюда.
- Отсюда ведь не видно.
- А вам и не надо видеть, -- сказал Курт. - У нас есть я.
Аб установил миномет у полукруглого изгиба ржавой проволоки, в мёртвой зоне второго пулемёта.
- Я буду корректировать огонь, -- сказал Курт Санди. -- Ты навести сумеешь?
- Сумею.
- Ну вот давай. - Курт отбежал к месту, где проволока упиралась в развалины барака, и посмотрел на огневую позицию противника. Потом он вернулся на прежнее место, чуть-чуть передвинул миномет и навел на одну из пальм, под которыми должен был находиться невидимый пулемёт. Затем Курт пошел вдоль проволоки, до изгиба, лег и ползком стал пробираться дальше. Заняв удобную для наблюдения позицию, он махнул рукой Санди:
-- Давайте.
Аб опустил мину в ствол. Через несколько секун послышался разрыв, который расчёт миномёта не мог видеть. Эйно повернулся к Курту, тот помахал ему руками и тут же припал к земле, потому что вокруг стали зарываться в песок пули. Пулемет постепенно пристреливался.
- Продолжайте огонь, -- крикнул Курт.
Эйно развернулся и, вспомнив свои обязанности, стал помогать Абу готовить выстрелы. Санди что-то крутил в механизме наведения и сам опускал мины в ствол. Оставив их управляться с минометом, Эйно пробежал мимо Курта, ожидая, что вот-вот его настигнет пуля.