– Управлять лодкой крайне просто: как джойстиком в компьютерной игре. Ручка вперед – идем вниз, на себя – вверх. Двигаешь вправо – плывем вправо. Влево – значит, влево. Если хочешь увеличить скорость – поверни эту рукоятку вперед, тормозить – на себя. Вперед!
Татьяна так резко подала джойстик, что лодка ушла вниз почти вертикально. Ансар едва не свалился с ног, уцепившись за Танино кресло.
– Эй-эй! – крикнул он. – Осторожней, а то протараним дно!
Таня выровняла лодку. Приборы показывали глубину шестьдесят футов.
– А теперь давай к рифу. Там полно рыб – и есть еще кое-что интересное.
Татьяна двинула рукоятку хода.
Когда они подошли к рифу, она уже вполне освоилась с управлением. Рулить подлодкой оказалось приятней, чем машиной, и гораздо легче. Ансар, успокоенный, сел в соседнее кресло.
У рифа толклись мириады рыб, стаями и в одиночку. Величественно проплыли две черепахи. Серой стремительной тенью пронеслась акула, врезалась в стаю ставридок и полетела дальше. Глупые ставриды – их косяк недосчитался пары своих соплеменниц – дружно, как ни в чем не бывало, сомкнули ряды.
На жителей моря можно было смотреть бесконечно. Такое впечатление, будто Таня попала внутрь огромного аквариума или в фильм о команде Кусто.
Татьяна не спеша оплывала риф. И тут ей представилось новое зрелище, еще более занимательное.
Возле рифа на дне лежало на боку затонувшее судно. Вполне современное, оно, однако, уже успело обрасти ракушками и водорослями. А вокруг корабля кружили трое или четверо аквалангистов. Один из них вплывал внутрь теплохода. А вверху, на светлеющей поверхности моря, виднелось дно чужого катера.
– Кто это? – тихо спросила Таня.
– Пираты, – невозмутимо ответил шейх.
Девушка оглянулась на него. Как всегда, невозможно было понять, шутит он или говорит серьезно.
– Точнее, мародеры, – пояснил восточный красавец. – Ищут, чем бы поживиться на затонувшем судне. Может быть, золотишком. Или найдут судовую кассу. Или другими вещами: знаешь, артефакты с затонувших судов, говорят, неплохо продаются на интернет-аукционах.
– А у тебя здесь, на подлодке, есть оружие? – поинтересовалась Татьяна.
– Зачем? – нахмурился шейх.
– Пугнем их.
Ансар внимательно посмотрел на нее и раздельно ответил:
– Знаешь, Таня, в моей жизни и без того много врагов, чтобы на ровном месте наживать себе новых.
* * *
А вечером, за ужином – который они, по обыкновению, вкушали вдвоем, – Ансар сказал:
– Я хочу предложить тебе, Таня, небольшую морскую прогулку.
– Прогулку? Куда?
Восточный красавец встал из-за стола и подошел к стене. Раздернул вполне старорежимные занавесочки. За ними оказалась карта мира – однако не нарисованная, а высвеченная на электронной панели: вид Земли со спутника. Стилизованный белый кораблик, торчащий в море – южнее Индии, южнее Цейлона, почти на самом экваторе, – означал местоположение «Пилар».
– Завтра мы снимемся и пойдем сюда.
Ансар нажал кнопку на пульте. Белый кораблик на электронной карте начал движение на запад, в сторону Африки. Потом повернул на север.
– Мы обогнем Аравийский полуостров. Войдем в Красное море. Потом по Суэцкому каналу выйдем в Средиземное море… А там… Там – все, что ты захочешь и куда ты захочешь. Можем посетить Александрию или греческие острова: Крит, Родос, Лесбос, Санторин… Зайдем на Кипр, Мальту и Сицилию… Побываем в Венеции и на Лазурном Берегу… Любой порт мира гостеприимно примет «Пилар» с нами на борту!
Таня улыбнулась и лукаво спросила:
– А сколько времени займет такое путешествие?
– Сколько ты скажешь. Как только тебе станет скучно, к твоим услугам вертолет. У него хватит топлива, чтобы доставить тебя в ближайший аэропорт.
– А моя карьера?
– В данный момент у тебя нет неисполненных контрактов…
– О! Ты слишком много знаешь обо мне.
– Не больше, чем ты сама рассказываешь.
– Не помню, чтобы мы когда-то говорили с тобой о моих контрактах.
– Значит, ты болтала о них во сне.
Лицо араба оставалось абсолютно невозмутимым. Но ведь Таня действительно никогда не говорила с ним о своей работе. И у нее действительно сейчас совершенно не было дел в Европе.
– А если работа наклюнется, – продолжал любовник, – к твоим услугам на борту любые средства связи: телефон, факс, электронная почта. Ты хоть каждый день сможешь теребить своего агента: дай мне работу! где новая роль? я соскучилась без рекламы маргарина!..
Недолго думая Таня запустила в шейха пустым стаканом из-под сока. Раз подчиненных Ансара здесь нет – можно похулиганить. Он поймал стакан на лету и расхохотался.
– Итак, мы снимаемся с якоря, – объявил он.
– Которого у нас нет, – фыркнула Садовникова.
А владелец «Пилар» уже скомандовал в свой пульт, служивший одновременно переговорным устройством:
– Капитан, готовьтесь к путешествию.
Тот спросил его о маршруте.
– Курс – на Европу! Только не забудьте, куда я хотел заглянуть по пути.
* * *
Дни на «Пилар» потянулись спокойно, размеренно.
Слева и справа до горизонта – темно-синяя гладь. Погода благоприятствовала путешествию. Ни волнения, ни шторма, ни дождя.
Днем Татьяна плавала в бассейне – или загорала рядом с ним на палубе, попивая коктейль. Играла в сквош на небольшом закрытом корте. Упражнялась в тренажерном зале.
Порой к ней присоединялся Ансар – ненадолго. Чем занимался на яхте восточный красавец все остальное время, Таня не знала. Он ничего не рассказывал, а она не спрашивала.
Садовникова попыталась выяснить о любовнике, его прошлом и настоящем, у чернокожей Марселлы, однако та, неизменно радушная с Таней, в ответ только разводила руками.
От нечего делать Татьяна много разговаривала со служанкой. Та охотно рассказывала о себе. Оказалось, она кубинка. Двадцать лет назад, совсем молодой, не выдержав нищеты, царящей на Острове свободы, она пустилась вплавь на надувных матрасах в сторону Флориды. Чудом ей со спутниками по побегу удалось выжить. Их подобрала американская береговая охрана. С тех пор она начала работать сперва беби-ситтер, а потом горничной в американских семьях. Оказалась способной к языкам и выучила английский и французский. А вот теперь, служа у Ансара, овладела еще и арабским. Работает у шейха уже десять лет и премного хозяином довольна.
Марселла казалась словоохотливой, однако, когда Таня попыталась исподволь выпытать, кто до нее занимал каюту-люкс на верхней палубе, есть ли у Ансара официальная супруга (или супруги), имеются ли в его жизни другие женщины, служанка неизменно замыкалась и, тараща глаза, с лукавым удивлением отвечала: «Да откуда же я могу знать?!»
…Ужинала Таня обычно вместе с Ансаром. Порой шейх приглашал к трапезе и капитана (прочего экипажа «Пилар» для мультимиллионера, похоже, не существовало).
Капитан Магнуссон во время ужинов трогательно, словно дедушка, ухаживал за Татьяной и рассказывал бесчисленные занимательные истории из своей мореходной жизни.
Все ночи Таня проводила с Ансаром. Но, хоть каждое их соитие и заканчивалось вспышкой наслаждения, сказать, что она любит его, Таня пока не могла. Имелись на то причины. К примеру, он ни разу не произнес ни единого словечка о любви. К тому же восточный красавец был слишком закрыт, загадочен, далек от нее. Он практически не разговаривал с ней .
Тане буквально клещами удавалось вытягивать из него простейшие факты из его биографии. Однако согласно одному его рассказу выходило, что он с десяти лет учился в частной школе в Англии, согласно другому – получил образование в замке в Швейцарии. По одной версии, он закончил Гарвард и даже имеет степень Эм-би-эй; по другой – до сих пор числится студентом в университете австралийского города Перт, где вроде как изучает зоологию.
А Тане становилось все скучнее. Только тебе и развлечений: где-то на горизонте прошлепает встречным курсом грузовое судно да пронесется вдруг стая дельфинов. О каждом таком событии по бортовой трансляции немедленно торжественно извещал капитан Магнуссон или вахтенный офицер…
…Однажды после завтрака Ансар в одиночку сел в вертолет и куда-то отправился. Ни слова ей не сказал: куда, зачем, почему.
Татьяна как раз вышла к бассейну с коктейльчиком, а шейх на ее глазах хлоп, уселся, взлетел и унесся. Свинство, конечно. Настоящее мусульманское пренебрежение к женщине.
Зато… «Зато, – подумала она, – у меня совершенно развязаны руки. И я могу кое-что разузнать. Или, по крайней мере, попытаться».
Татьяна несколько раз бывала в каюте шейха. Его апартаменты находились на той же палубе, однако оказались еще больше, чем ее, и намного роскошней. Если в Таниной каюте, к примеру, червонным золотом блистали только краники в ванной и обрамление зеркал, то у Ансара золотыми (с хрусталем) были все светильники и люстры. Плюс – поручни кровати, ручки шкафов и секретеров. Словом, дикое барство и ничем не сдерживаемое дурновкусие. Правда, имелась в гостиной мультимиллионера и картина Моне – вариации на тему кувшинок: разумеется, подлинник.
Однако в жилище шейха Таня видела далеко не все. Гостиная, малая столовая, спальня – вот куда она была допущена. Во всех этих комнатах девушка не заметила ни одного личного предмета: никаких фотографий, бумаг, книг, дисков…
Но имелась в каюте восточного владыки дверь, за которую Тане ни разу не удалось даже заглянуть. Что там? Может быть, комната Синей бороды? Может, там – трупы безвинно убиенных ее предшественниц?
А если серьезно: Татьяна подозревала, что за дверью находится Ансаров кабинет, где он, видимо, и проводит целые дни. Вот там-то, думала она, есть и документы, и фотографии, и компьютер, которые, вероятно, могли бы пролить свет на то, чем занимается шейх.
Когда вертолет восточного владыки скрылся за горизонтом, Таня ушла с открытой палубы.
В коридоре, где проживали она и мультимиллионер, никого не было.
Она потрогала дверь Ансара. Разумеется, заперто.
Без всякой надежды вставила свою карточку-ключ в считывающее устройство – и, о чудо, замочек пискнул и вспыхнул разрешительным зеленым огоньком. Не веря в удачу, Таня толкнула дверь. Сердце взволнованно колотилось.
В огромной каюте она не заметила ничего нового. Тщательно убрано. Ни единого документа. Ни одной вещи не на своем месте.
Таня заглянула в ванную. Открыла огромный, до потолка, шкаф с золотыми ручками. Там на нескольких полках высились ряды флаконов – их были сотни. Самые разнообразные одеколоны, мужские средства для ухода за кожей лица, рук, ног, тела. Все – дорогущее, наилучших марок.
Может, Ансар все свое время проводит не в кабинете, а здесь, умащивая себя этими благовониями? Немудрено, что кожа у него нежная и гладкая-гладкая и всегда одуряюще вкусно пахнет…
Из лекарств в шкафчике имелось лишь два наименования: алка-зельцер и виагра. И – огромная коробка презервативов.
Татьяна прошла в гардеробную. Здесь тоже было на что посмотреть. Десятки, если не сотни костюмов: летних, весенних, зимних. Одних смокингов и фраков (Таня до сих пор не очень разбиралась, чем они отличаются) штук пятнадцать: от угольно-черных до красного и серебристого. Рубашек и туфель – вообще без счета. Имелась также типичная восточная одежда: целая коллекция белых и черных, шитых золотом халатов (или как они там называются?) и бурнусов. Вдобавок – несколько десятков восточных женских одеяний, включая паранджу.
Таня решила посмотреть на ярлыки: интересно, у каких модельеров одевается Ансар. Однако, к ее удивлению, ни единого не нашла. Ни на пиджаках, ни на смокингах, ни на рубашках. Видимо, все вещи были сшиты вручную, и Ансар запретил портным ставить на белье свои метки.
Что ж, имеет право.
Разбухший на аравийской нефти самодовольный червяк.
Татьяна впервые подумала о своем любовнике столь неприязненно. Что-то кончалось в их отношениях, не успев толком начаться.
Ладно, теперь главное, зачем она явилась в апартаменты шейха.
Таня подошла к двери кабинета.
Толкнула – заперто.
И тут увидела замок: точно такой же, как на двери ее каюты. Недолго думая, вставила в него карточку– ключ.
Но… увы. Устройство отозвалось противным писком и высветило красную лампочку. Татьяна попробовала еще раз – результат тот же.
Что ж, значит, не судьба. Тайна личности шейха и его дел по-прежнему оставалась за семью печатями.
* * *
Ансар вернулся только к вечеру.
Как обычно, в столовой накрыли ужин на двоих.
Шейх ел молча, лицо его было суровым, а в тот момент, когда Таня меньше всего ожидала, он устремил на нее пронзительный взгляд своих магнетических глаз, от которого ей сразу стало неуютно, и резко спросил:
– Ты на кого работаешь?
Кровь прихлынула к Таниному лицу. Она ошеломленно переспросила:
– Что?!
– Ты на кого работаешь?! На американцев?!
В голове пронеслось: «Нет, я, наверное, никудышная разведчица. Вся покраснела, руки задрожали, пульс сто двадцать!.. Ну еще бы, от таких обвинений!.. Отрицать, надо все отрицать!..»
Она откинулась в кресле, скрестила руки на груди.
– Ты с ума сошел!
– Или ты работаешь на русских?
– Ансар, у тебя паранойя!
Садовникова гневно встала, швырнула льняную салфетку на стол. Направилась к выходу.
– Зачем ты лазила в мою каюту? Зачем пыталась проникнуть в кабинет?
Ах, если обвинения только в этом… Тут она успела подготовиться…
Она круто развернулась, возвратилась к столу. Опершись на него руками, приблизила лицо к лицу восточного красавца. Мягко проговорила, почти пропела:
– Ансарчик!.. Милый мой!.. Ты ведь сам в этом виноват! Ты же ничего мне о себе не рассказываешь. Я ничегошеньки о тебе не знаю. А я – женщина. Я хочу знать как можно больше о своем любимом… Прости меня за эту вылазку… Прости, что этим я оскорбила тебя…
И она покаянно склонила голову и погладила его по плечу.
Мультимиллионер заметно смягчился. Пробормотал:
– Еще одна подобная выходка – и я прикажу сбросить тебя с вертолета в океан.
По яростно сверкнувшим глазам Ансара Таня поняла, что это совсем не пустая угроза. Такой – может. Причем без всяких сожалений.
…Этой ночью Татьяне самой пришлось быть милой, активной, любящей. Она покрыла все тело Ансара тысячью поцелуев. Своими ласками довела его до бурного оргазма – и заснула в его объятиях, чувствуя себя проституткой…
* * *
Наутро шейх сказал:
– Сегодня ты летишь со мной. Собирайся, встречаемся у геликоптера через пятнадцать минут.
– Куда мы полетим?
Вопрос Татьяны он просто проигнорировал. На минуту ей стало страшно. Чего от него ждать? Запросто ведь может сбросить в море, как грозился. Моральных тормозов, она нисколько не сомневалась, у араба не существует. Но как отказаться?
Они поднялись в вертолет. В руках у Ансара был большой кейс цвета «металлик» и еще рюкзак.
Вещи Ансар забросил на задние сиденья. Сам собрался усесться за штурвал. Тане показал на место рядом с собой.
Тут она покачнулась и буквально рухнула в его объятия.
– Что с тобой? – сухо поинтересовался шейх.
– Ой, извини, ногу подвернула.
Таня, постанывая, плюхнулась в кресло.
Никакую ногу она не подворачивала. Во время кратких объятий с шейхом она успела ощупать его тело. Оружия при нем не было. Слава богу. И если вдруг дойдет до рукопашной, еще неизвестно, кто кого.
Ансар протянул ей шлем с наушниками, надел такой же сам.
Вертолет взмыл в воздух, заложил вираж и помчался невысоко над водой.
Белоснежная «Пилар» стала быстро уменьшаться в размерах, пока не превратилась в белую точку на огромном синем пространстве, а потом не исчезла совсем. Утреннее солнце осталось справа – значит, летели они на север.
Вертолет поднялся выше. Изредка они видели на темно-синей глади моря теплоходы – в основном танкеры, – оставляющие за собой белопенный след. Деловито проследовала пара военных кораблей.
Летели молча. Потом Ансар вдруг спросил:
– Почему ты не надела мои часы?
«Дурак, – мысленно воскликнула Татьяна, – потому что с чеховским «Лонжином» у меня, если что случится, остается хоть призрачный, но шанс».
Она ответила самым беспечным тоном:
– Зачем же их брать в обычное путешествие? Твой подарок предназначен для особых случаев.
Объяснение, кажется, удовлетворило шейха.
Вскоре на горизонте возникло нечто серо-черное.
Ансар опустил вертолет ниже и пошел над самой водой. Под ними замелькала, в солнечной дорожке, перекатывающаяся рябь. Сразу почувствовалась высоченная скорость геликоптера.
Через пару минут полета серое и черное на горизонте превратилось в скалистую пустыню, над которой вдалеке возвышались горы. Сверкнули снежные шапки.
Вертолет на минимальной высоте преодолел береговую линию.
Белые валы разбивались о безжизненный скалистый берег. Ни единого следа присутствия человека не видать, куда ни бросишь взгляд: ни дорог, ни поселений, ни столбов. Марсианский пейзаж.
Геликоптер, послушный воле Ансара, набрал высоту.
– Куда мы летим? – снова спросила Таня.
И опять шейх не ответил.
– Кажется, – проговорила девушка с улыбкой, хотя чувствовала себя скверно, – мы только что нарушили воздушное пространство какой-то страны.
– Не надо много говорить и задавать вопросы, – отрезал Ансар.
Холмы под ними становились все выше. Предгорья медленно превращались в горы. Таня увидела мелькнувшее внизу небольшое стадо верблюдов. Стоявший рядом с кораблями пустыни человек в арабской одеянии, опершись на карабин, провожал вертолет взглядом.
Татьяне хотелось спросить Ансара: «Мы прилетели к тебе на родину?» – однако она прикусила язычок.
Наконец вертолет завис над широким ущельем. Вокруг – ни малейшего следа человека. Геликоптер стал не спеша снижаться. Наконец сел, вздымая клубы песка и пыли.
Лопасти замерли.
Пыль понемногу улеглась.
Араб бросил:
– Вылезай!
Спазм страха сжал Тане сердце.
– Только после вас, мистер, – стараясь выглядеть беззаботной, ответила она.
Ансар осклабился.
– Боишься, что я тебя здесь брошу?
И, не дожидаясь ответа, все-таки первым спрыгнул на землю.
Татьяна, облегченно вздохнув, последовала за ним.
Шейх достал из вертолета свой рюкзак, распаковал его и протянул Тане широкое одеяние.
– Переодевайся!
– Зачем?
Араб опять не удостоил ее ответом, быстро скинул с себя белые джинсы и рубашку поло.
Таня повертела в руках кусок материи. То было богатое, шитое золотом одеяние мусульманской женщины.
– Не надо заставлять меня ждать, – ледяным тоном молвил Ансар. Он стоял голый, смуглый, босой на земле своих предков и выглядел – здесь и сейчас – чрезвычайно органично. «Будто всю жизнь тут верблюдов пас», – мелькнуло у Татьяны.
И еще она заметила, что он хочет ее. И, поразительно, она сама его тоже сейчас хотела. Несмотря на все Ансарово высокомерие и грубость. «Дай бог, чтобы наше переодевание в пустыне оказалось всего лишь сексуальной игрой», – подумалось ей, и она поспешно скинула блузку и шорты.
– Белье – тоже, – скомандовал араб.
Она покорно сняла с себя все.
– Теперь одевайся.
«У нас, что, ничего не будет?» – подумала она, но послушно натянула на себя широкое балахонистое одеяние.
Ансар протянул ей еще один кусок ткани.
– И это тоже.
«Это» оказалось паранджой. Таня повертела ее в руках и надела на голову.
– Ну, как я выгляжу в роли восточной женщины? – спросила она игриво.
Вместо ответа араб подошел к ней, обхватил стальными руками, развернул к себе спиной – и без всяких предварительных ласк грубо вошел в нее…
…Это было ужасно. Унизительно. Больно. Обидно. И в то же время чертовски ее заводило. Ансар, не говоря ни слова, отвалился от нее и надел на себя мужской восточный халат. На голову – платок «арафатку».
– Не раздевайся, – приказал он ей. – Мы летим дальше.
Татьяна первая, путаясь в складках длинного одеяния, влезла на борт вертолета.
Глава 12
Геликоптер взмыл в воздух.
Семя Ансара потекло по бедрам, и Татьяна украдкой стерла его платком.
Вертолет несся вдоль ущелья, повторяя его изгибы. Вокруг, как и раньше, расстилалась гористая пустыня. Под брюхом винтокрылой машины галькой, валунами и сухими кустарниками обозначалось русло пересохшей реки. Весной здесь, возможно, бушует горный поток и все вокруг зеленеет.
При иных обстоятельствах Таня получила бы, наверное, удовольствие от стремительного полета в теснине, но только не сейчас. Ей было страшно. Ансар молчал. Вокруг – ни малейших признаков жилья, только горы становились все выше.
Ведомая уверенной рукой, воздушная машина пошла вверх. Долина под ними стала уменьшаться. Горы расступились по обеим сторонам. Снова стали видны снежные вершины.
Вертолет завис над небольшой площадкой на склоне горы. Вниз уходили неприступные скалы. Где-то далеко-далеко змеилось ущелье с высохшей рекой. Опытным глазом бывшей парашютистки Татьяна определила, что они находятся примерно на высоте двух тысяч метров.
Геликоптер начал снижаться. Непонятно – зачем именно здесь? Вокруг, как и раньше, никаких следов человеческого присутствия.
Наконец шасси коснулось земли.
Вскоре пыль улеглась.
Ансар открыл дверцы, глянул на Таню, усмехнулся и первым спрыгнул на землю. Знаком предложил ей следовать за собой. Чувствуя себя в балахоне и парандже совершенно по-дурацки, Садовникова вылезла из вертолета.
Зачем они сюда прилетели? Татьяна понимала: спрашивать шейха бессмысленно – все равно не ответит.
Однако через пару минут перед ними вдруг возникли люди. Таня даже не успела заметить, откуда они появились: из щели в земли, что ли?
Все, кто вышел их встречать, оказались мужчинами в арабских одеяниях. Впереди выступал старик с довольно длинной бородой, с пронзительным взглядом миндалевидных глаз. Одет он был, в отличие от Ансара, очень просто: в белый балахон без всякой вышивки. Старика сопровождали четверо душманов помоложе. У каждого на груди висел автомат Калашникова.
«Боже, куда я попала!» – пронеслось в голове у Татьяны. От страха теснило в груди и сердце стало колотиться часто-часто. Слава богу, под паранджой никто не мог видеть выражения ее лица. Она готова была упасть в обморок.
Она стояла за спиной шейха, в скромном отдалении от мужчин.
Ансар почтительнейшим образом поздоровался со старцем. Они дважды расцеловались. Затем последовало несколько минут гортанного разговора, после которого шейх вдруг приказал Тане по-английски:
– Подойди сюда!
Она послушно приблизилась.
Прозвучала новая команда:
– Подними паранджу.
– А можно?
– Раз я приказываю, значит, можно.
Татьяна повиновалась.
Бородачи с автоматами целомудренно отвернулись, а седобородый вперился прямо в лицо Татьяны своими гипнотическими глазами.
* * *
– Смотри, куда ее занесло, – сказал Владимир Чехов и постучал по экрану монитора авторучкой.
Экран демонстрировал изображение со спутника. Среди складок безлюдных гор мерцала зеленоватая точка.
Собеседник Чехова хмыкнул:
– Что ж, поздравляю. Думаю, американцы дорого бы заплатили за эти координаты.
Чехов усмехнулся:
– И разутюжили бы своими бомбами. А я навсегда спалил бы своего агента.
– Твой агент, по-моему, и без того сейчас близок к тому, чтобы спалиться.
* * *
Белобородый старик араб, не отрываясь, смотрел в лицо Тани. Сначала она попыталась выдержать его гипнотический взгляд, но не смогла, опустила очи долу. А он все смотрел и смотрел. Что он изучал? Что высматривал? Чего они вообще хотят – и он, и Ансар, и все эти люди?
Татьяна почувствовала дурноту. Ей захотелось развернуться и нестись без оглядки куда глаза глядят, но куда тут убежишь, в этих неприветливых скалах? Ах, как хорошо было бы зарыться в землю ящеркой, спрятаться в щель, прикинуться камушком…
Наконец старик сказал что-то односложное по-арабски.
Ансар перевел:
– Надень.
Таня спешно накинула на лицо паранджу. Еле сдержала вздох облегчения. Под непроницаемой завесой она почувствовала себя много лучше.
Арабы перестали обращать на нее какое бы то ни было внимание. Стали разговаривать между собой, довольно дружески.
Шейх вернулся к вертолету, вытащил оттуда серебристый кейс. Явление портфеля было встречено радостными гортанными возгласами.
Затем мужчины отошли в сторонку и словно пропали. А рядом с Таней вдруг материализовалась женщина, тоже прикрытая паранджой. Она сделала Садовниковой знак следовать за ней.
Чувство страха слегка отпустило. Татьяна не знала, что вычитал там, у нее в зрачках, седобородый старик, но по каким-то признакам поняла: убивать ее – по крайней мере, в ближайшее время – арабы не собираются.
* * *
Женщина подвела ее к скале. Когда они подошли совсем вплотную, в камне обнаружилось узкое длинное отверстие. Раньше, с того расстояния, где находилась Татьяна рядом со своим спутником, ей казалось, что это просто причудливая резкая тень от полуденного солнца.
Арабка указала Татьяне на расщелину. Ничего не оставалось, кроме как протиснуться внутрь. Девушку сразу охватил почти могильный холод. Глаза, привыкшие к горному солнцу, отказывались что-либо видеть.
Женщина в парандже слегка подтолкнула Таню сзади: шагай, мол. Схватившись правой рукой за стену, та вслепую пошла по подземному коридору. На удивление, пол под ногами оказался довольно ровным.
Постепенно глаза привыкли к темноте, и Таня стала различать, что лаз превращается в нечто вроде пещеры, а арабка все шагала сзади, быстрым своим ходом словно погоняя ее. Наконец, когда они прошли в подземелье около ста пятидесяти шагов – Садовникова считала их, сама не зная зачем, – перед ними возник еще один лаз. Он был завешен огромным ковром с орнаментом. Сквозь щель из-под ковра пробивался тусклый свет и слышались негромкие голоса на незнакомом языке.
Арабка дотронулась до плеча Татьяны, подталкивая ее в сторону помещения.
* * *
Зеленоватый огонек на экране монитора стал быстро тускнеть, а затем исчез вовсе.
– Похоже, она вошла внутрь. Неужели это – его убежище? То самое?
– Не обольщайся, Чехов. В лучшем случае – это всего лишь одно из его убежищ.
* * *
В довольно большой и прохладной пещере, освещенной тусклыми электролампочками без абажуров, оказалось несколько женщин. Лица их были открыты. Та, что привела Таню, сделала ей знак: дескать, теперь можешь явить свое лицо и ты.
Девушка откинула паранджу. То же сделала и ее проводница. Она была самой старшей из всех, кто присутствовал в помещении, – лет сорока пяти. Другие женщины – человек семь – выглядели моложе: самой старшей, наверное, около тридцати, а самой юной – не более четырнадцати. Все они, чернокудрые, черноглазые, показались Татьяне довольно красивыми, однако лицо молодой девушки украшал тянувшийся через всю щеку свежий багровый шрам.
«Кто они? – промелькнуло в голове у Тани. – Жены тех душманов с автоматами, что встретили нас у входа? Или жены одного душмана – того, самого главного, властного старика?.. Господи, не оказаться бы и мне в их числе!» – подумала она и вздрогнула, вспоминая впалые щеки главаря и его леденящий взгляд.
Тетка, сопровождавшая Садовникову, указала ей на покрытый ковром выступ в скале, образующий нечто вроде скамьи. Татьяна покорно села и исподволь огляделась.
Кроме женщин, в помещении крутились и дети: от совсем маленьких, грудных (те ползали по многочисленным коврам на полу), до семи-, восьмилетних.
Таня попыталась заговорить со своей провожатой по-английски. Та развела руками: мол, не понимаю. Садовникова обратилась к ней по-французски – тот же эффект. Чем черт не шутит, спросила по-русски – однако тетка не владела и языком родимых осин.
Женщины в пещере смотрели на вновь прибывшую с нескрываемым интересом. Обменивались друг с дружкой репликами по-арабски. Явно про нее говорили.
– Ну что вы глазеете? – обратилась Татьяна ко всем по-английски. Плевать, что это прозвучало невежливо. А обсуждать между собой ее прелести на непонятном языке – вежливо?! – Может, лучше поговорим? – спросила она. – По-английски, по-французски, по-русски? А?
Ее реплику выслушали со вниманием, а потом самая молодая – та, что со шрамом через щеку, – вымолвила на ужасном «инглише»:
– Английский… никто… не говорить…
Вскоре Танина провожатая исчезла за ковром, ограждавшим вход, а через пару минут вернулась с пиалой, наполненной пловом. Протянула его Тане.
Молодая с багровым шрамом, взявшая на себя роль толмача, пояснила:
– Есть… Пожалуйста.
Она придвинулась поближе к Садовниковой. Ее черные глазенки сверкали любопытством.
– А ложка? Вилка? – спросила Таня и сделала соответствующий жест.
Девушка ответила:
– Нет… Руками…
И показала как.
Татьяна, стараясь выговаривать слова медленно и точно, осведомилась у нее:
– Ты… давно здесь?
Та поняла, кивнула, вытянула вперед два пальчика:
– Два… год…
«Ужас!» – внутренне передернулась Таня.
– Ты – жена?
Девочка с багровым шрамом кивнула:
– Да.
– Чья? Того старика с седой бородой?
Девочка не поняла, развела руками.
И тут снова явилась сопровождающая – начальница гарема, что ли? – стала бранить малышку и чуть не за руку оттащила ее от Садовниковой.
Прочие женщины, не перестававшие бросать на Таню любопытствующие взоры, с интересом наблюдали за происшествием.
Главная хмуро ткнула пальцем в плов, потом указала на рот: ешь, мол. А после сделала еще один знак, весьма красноречивый. Татьяна поняла его без слов – да и что там было понимать: мол, если будешь много болтать, отрежем язык.
* * *
После этой угрозы Таня уже не чаяла выбраться из пещеры. Минуты и часы тянулись бесконечно. Женщины продолжали наблюдать за европейкой и исподтишка обсуждали ее на непонятном языке.
«Черт, если я выберусь отсюда, – подумала Татьяна, – надо срочно начинать учить арабский. Что за ерунда: ни Ансара не понимаю, ни его единоплеменников… А если НЕ выберусь? – спросила она себя с мрачной иронией. – Если в женах оставят? – И сама же себе ответила: – Тогда уж точно научат…»
Через какое-то время непонятно откуда – похоже, из магнитофона – прокричал муэдзин, и женщины деловито стали опускаться на ковры. Встали на колени, воздели руки кверху, воскликнули в едином порыве: «Аллах акбар!»
Таню, впрочем, никто молиться не принуждал и не ждал, что она присоединится к мусульманкам. Всю молитву она просидела на каменной скамье с отсутствующим выражением лица.
Находиться в пещере было мучительно. Дурные запахи, нехватка воздуха, визг детей… Таня уже и не чаяла, когда выберется отсюда – да и выберется ли вообще? – но вдруг – чеховский «Лонжин» показывал пять вечера – «начальница гарема» сделала ей знак: давай, мол, на выход.
Ноги вмиг ослабели. Таню охватил приступ паники. Стало трудно дышать.
«Куда меня зовут? К седобородому старцу? Что он увидел тогда в моих глазах? Что они, мужчины, решили? Отдать меня ему в жены? Или вовсе уничтожить? Боже мой… Здесь, среди скал, на краю земли… Ни один Чехов не сможет мне ничем помочь… Никто даже не узнает, где лежат мои косточки…»
По подземным коридорам Татьяну вывели на свет божий. От солнца в первый момент она зажмурилась даже под сеточкой паранджи. А когда вновь открыла глаза, увидела необыкновенно обнадеживающую картину: вертолет стоял на своем месте, около него прохаживался Ансар в восточном одеянии – и никого рядом. Ни страшного седого старика, ни душманов с «калашниковыми», ни ее провожатой – та, очевидно, успела незаметно исчезнуть в убежище внутри скалы. В тот миг Ансар показался ей настолько милым, что Таня бросилась к нему и к вертолету со всех ног…
…Татьяна оказалась права в одном: в те четыре часа, что она провела на женской половине, мужчины во время своего толковища действительно решили ее участь – только она об этом пока не знала…
* * *
Когда они летели назад, Ансар, сидящий за штурвалом, стал неожиданно разговорчивым. Столь длинных монологов она не слышала от него ни разу за все дни их знакомства.
Внизу, под брюхом вертолета, мелькали скалы, каньоны, сухое русло реки. Земля освещалась солнцем, уже повернувшим на закат. Лежали длинные тени.
– Тебе, конечно, интересно, женщина, – начал шейх (его голос Татьяна прекрасно слышала в своих наушниках, скрадывавших шум мотора), – кто покушался тогда на меня на мальдивском острове?
– Не только на тебя, но и на меня…
– При чем тут ты! – сделал досадливо-отстраняющий жест мультимиллионер. – Они охотились на меня. И, я думаю, будут продолжать охоту. Вот соберутся с силами, перегруппируются, просчитают новый план на своих больших ЭВМ, одобрят его у президента – и вперед! Да только…
Ансар впервые в присутствии Тани выругался. Смысл его затейливого ругательства был таков: ничего у них не получится.
– У кого – у них? – поинтересовалась Садовникова.
Не отвечая на ее вопрос, Ансар продолжил:
– Конечно, они пытаются таскать каштаны из огня чужими руками. Навербовали подонков на Цейлоне, пообещали им заплатить… Те шайтаны даже не знали, на кого они покушаются… Но я выяснил, кто стоит за убийцами… Кто пытался организовать покушение и финансировал его…
– Кто же?
Шейх снова будто бы не услышал ее вопроса.
– Мои люди провели следствие, – продолжал токовать он. – Один из нападавших оказался не убит, а только ранен… Его спрятали в тюремной больнице… Но мои люди все равно добрались до него… И хорошенько расспросили… И он им рассказал…
Татьяна вздрогнула, на секунду представив, как люди Ансара «добрались» до несчастного и какими методами «хорошенько расспросили» его.
– Он рассказал, что и заказ на меня делал, и деньги им платил один американец в Коломбо. Имя его назвал… Мы его начали искать, но он уже улетел в свои Штаты… Но мои люди выяснили: он, будучи в Коломбо, три раза с резидентом ЦРУ встречался… Одна банда… Словом, подтвердилось то, что мне и раньше было ясно: охотятся на меня америкосы… Я им как кость поперек горла…
– Что ты им такого сделал? – спросила Садовникова, опять ожидая, что ее вопрос останется безответным. Однако в этот раз Ансар ее услышал.
– Что я им сделал?! – спросил он с яростью, повернувшись в своем кресле к Татьяне. – А почему ты не спрашиваешь, что они сделали – нам ?
– «Нам» – это кому? – тихо вопросила Таня.
И снова любовник воспринял ее вопрос. И в ответ выкрикнул яростно:
– Нам – всем! Арабам, иракцам, пуштунам, курдам, иранцам! Русским, узбекам, таджикам, грузинам! Сербам, македонцам, туркам! Всем! Всем! Всем, кто не желает танцевать под их дудку! Кто не живет навязанной ими жизнью!
Ансар на секунду оторвался от несущейся внизу, под ними, скалистой земли, бросил штурвал и глянул на Татьяну. Таким она его еще не видела. Бледное лицо, перекошенное болью и гневом. И – сузившиеся до размеров булавочной головки зрачки.