А что там, поскольку, что ли, осведомились, спросили то есть по поводу, где-либо повстречав, что именно, может, не сильно переменившись в лице, но, скорее всего, взволнованно, определенно взволнованно молвил насчет изящного кто-нибудь незабвенный, что собственно
2
человек, очевидно, проникся чувством: он, верно, очень ценил изящное, думается, восхищался им, посещал соответствующие музеи, лекции, не исключено, что коллекционировал, то и дело улавливал в нем наличье чего-то магического, каких-то, что называется, скрытых пружин, тайных струн, тихо радовался его успехам, желал ему наиболее доброго, кьяро: никто иной, как один италиец
3
дитя рубикона, слегка надтреснутый, но довольно прелестный уличный дискант, прелестный, а говоря как в гондоле, так просто челесте, он в юности, странствуя из вагантов в зингеры, переехал рейн и со стражей, сначала с третьей, потом с четвертой, стражей этих стремнин, излук, с волшебными сердцу латниками с глазами цвета анжуйского серого, целовал его, озорное, в дежурной рюмочной: балабонил, изображал живые картины, пел вокализы и арии, а на заре, озирая окрестности, ощутил германию как гармонию, и поселился на эльбе, и стал гармонии доктор гонорис кауза, и зажигал балы, и завел себе мажордома, но так как в известной сфере удачлив не был, то часто впадал в минор, и его объявление уведомляло
4
один италиец, улыбчивый средних лет холостяк, завяжет возвышенные отношения с добропорядочной, предпочтительно в теле, хотя опасается, что настоящим опытом таковых едва ли располагает, ибо лета напролет только то лишь и делал, что без конца музыцировал: на клавикорде, на струнных, служил дирижером, выпустил несколько фолиантов изысканных композиций: спросить в нотной лавке, что возле консерватории, там как раз распродажа, и там же оставить письмо для маэстро сканделло
5
и были эпистолы, рандеву, и одни возвышенные отношенья сменялись другими, но здесь речь заходит о том, что не далее как однажды к нему подошли и спросили: коллега, где правильнее сочинять изысканные композиции и вообще изящное, и возражал им: изящное, чтоб вы знали, обязано быть виртуозно, и сочинять его правильнее в вертоградах, причем, в предрассветных, во всяком случае, мне, и, кстати, касаться его аспектов тоже, как мысленно, так и устно
6
и молвил: в сугубой темени там бывает трепетно чуть ли не до мурашек, особенно в тех жантильных киосках, которые в некоторых краях называют газибо, особенно если касаться и сочинять не соло, а более или менее на голоса, попробуйте, только не забывайте выказывать им почтенье, а то расстроятся и умолкнут
7
и удивились: да что же тут, извините, правильного, если настолько трепетно, и отвечал им, завистливым и боязливым: где трепетней, там виртуозней
8
иначе подумать, раз так, то не выйти ли, точно в какой-нибудь из его канцони, канцони áлла наполетана чудных, попутно оную напевая молча: ла-ла-ла-ла, мол, не вышагнуть ли, доннерветтер, ин ден гелибтен гартен
9
и хоть и не сразу, не тотчас, не прежде, нежели что-то накинув, чем что-то там застегнув, чем зачем-то пощелкав щеколдой или прищепкой, что отчего-то всегда лежала и вечно будет лежать все на той же тумбочке, но в конце-то концов, в пресловутом сухом остатке, ведь вышагнуть же, разве нет, и сомнения пусть уймутся, идущий тропою трепета в сторону просветленья приветствует тебя, внешний мрак
10
и идя, идти, и на самом пороге газибо назвать себя, изложить цель явленья: зашел, мол, коснуться кое-каких аспектов изящного и вообще побеседовать, а почему сюда, потому, что нигде помимо, куда ни кинь, в данном случае взор рассудка, куда ты его ни брось, только тут вот касаться таких вещей столь уместно, поскольку тут их касаться уместно, вы даже сами не знаете, до чего, и войдя туда, быть там, и се: беседовать и касаться
11
причем негромко, шуметь однозначно не следует, вы согласны, естественно, господин, в этом жанре общаются тихим лепетом, бормотом, и еще: не корите за дерзость сюжетного трюка, ведь я возник здесь не только и даже не столько как трубадур, сколько вестник, возник сообщить, что в раздольях присущей нам ойкумены струится речь, на которой наш с вами театр, эта то есть беседка, этот киоск, превосходно рифмуется с полосатым копытным полуденных стран
12
безучастно: что-что, копытным, одушевленно: вы не ослышались, сэр, копытным, пусть, может быть, и не парно, пусть, зато, как вскричал бы один профессор, какая гармония, вслушайтесь: зибра — газибо, газибо — зибра, что верно то верно, гармония первый сорт, словно в лучших домах акрополя при гражданине перикле, и в сторону: образно бормоча, не гармония, а целая фисгармония, хор, сардонически похохатывая и тоже в сторону: если не полная филармония, не сплошная филумения, не филинология а ту при
13
а впрочем, знаете что, а не знаете — знайте: что это созвучие, точно так же как то наречье и вся та публика, что на нем изъясняется, и пространство, где публика та проживает, тут, видимо, ни при чем, ибо все они в настоящей вещи по сути не фигурируют, не играют ни роли, ах вот как, тем, собственно, даже лучше, давайте же в данной связи уподобим их четырем виртуальным эфемеридам, что промелькнули в уме трубадура, дабы лишь обозначить свое неучастие в нашей драме, давайте, чего там, какие проблемы, и, уподобив, посмотрим им вслед и забудем, забудем и сразу заметим: как вызвездило, не так ли, не беспокойтесь, вернее, не ваше дело, как вызвездило так и вызвездило
14
не забывайтесь, мы здесь для того, чтобы заниматься сравнительным созерцанием, это серьезный коллоквиум, вас пригласили на роль спеца по вопросам неба, но вместо того, чтобы соответствовать, вы манкируете и дерзите, мы призываем вас поделиться взглядом, да, объективно вызвездило, но как видится это явление субъективно, приватно вам
15
так, что просто не верится, вы звучите обще, излагайте детальней, детализированней, извольте: над нашим садом вызвездило хоть куда, как когда-то, когда вы еще не нуждались ни в пенсии, ни в пенсне, и спесивицы ваших лестниц и улиц носили такие танкетки, такие фуфайки, тужурки, в карманах же — письма с неволи, да алкоголи, да курево, да ножи, и в погожие ночи, откидываясь в рисковых па безутешного фадо, шептали, что вызвездило на ять
16
лепеча короче, над садом, над этим всеобщим садом, где сызнова местоимеет наша беседа, над вертоградом нас, голосов, там, смею заметить, вызвездило именно так: как шепталось
17
и после паузы, что своею изысканностью напоминает цезуру из музыки виртуоза: а вам не желалось бы в этой связи побеседовать об изящном, изящном в том славном плане, в котором столь пламенел о нем удалой бутадеус
18
бродячий мыслитель, бунтарь, трубочист, он трубил о нем с кровель и трубадурил с карнизов, он вдохновенно стучался в любые двери и, наконец, отмечает биограф, достукался: светлого, млечного тебе пути, очарованный мыкарь, усекновенный властями по поводу лунатизма и бреда искусством
19
с последнего, если никто не против, как раз и начнем, вы, надеюсь, участвуете, с моим удовольствием, только какое искусство вас, в сущности, беспокоит, причем настолько, что вы предложили о нем побеседовать до того внезапно, что не успели даже представиться, что, конечно же, выдает в вас натуру высокой пылкости, но вынуждает желать вам чуть более плавных манер, виноват покорно, я нынче же назову себя, называйте, а я — себя
20
называют, знакомятся, слышен звук, наводящий на мысль, что откупорили, ваше здоровье, аналогично, выпив, разом пьянеют и продолжают пить: за встречу, за цвет акаций и ассигнаций, за вежливость между народами, за благополучие их величеств, берите шире: за все замечательное и изящное, в том числе за искусство, в котором опять же все, точно в правильном чеховском человеке, обязано быть припудрено и приятно
21
а лично вам, вы о чем, что — мне, вам лично приятно, в каком отношении, в отношении познакомиться, вы меня удивляете, странный подход, мне не просто приятно, мне познакомиться просто прекрасно, взаимно, вот видите, до чего мы совпали, возможно, что в самом ближайшем мы не на шутку подружимся, и поэтому мне тем более не хотелось бы, чтобы вы думали, что недостаточность ваших манер меня сколько-то покоробила и что я согласился беседовать только из вежливости, лишь бы не огорчить вас отказом, нет-нет, у меня не возникло к вам никакого фи, и беседовать я согласился без всяких там задних или побочных мыслей, единственно из любви к предмету, ид эст — все к тому же искусству
22
сморкается
23
и если мне удалось убедить вас, то нам остается лишь уточнить программу, лишь выверить вектор, курс дискурса, то есть давайте же, наконец, отрешимся, вернее, решимся на нечто определенное, а еще вернее, решим, о каком, в самом деле, искусстве мы станем тут все беседовать, о каком конкретно
24
рассудим чисто логически, по-лобачевски: раз вызвездило, значит, ясно: из всех искусств нам здесь лучше всего коснуться искусства бухгалтерского учета, почту за честь, но касаясь искусства учета, нельзя не затронуть вопрос об искусстве простого перечисления, говорите отчетливей, вы невнятны
25
я говорю о том, что успешный учет вещей иль существ невозможен без тщательного перечисления таковых, и желающий произвести его грамотным образом, вносит наименования их в реестр, или перечень, и тем самым их вольно или невольно перечисляет: мол, то-то и то-то
26
и тот учетчик, что составляет перечень на добротной бумаге, отчеркивает поля, соблюдает отступы, нумерует графы и вносит в них сведения о единицах учета сколь можно тщательней, поступает как следует, как надлежит
27
и, желая ободрить, вы говорите ему при случае: я ценю ваши перечни, часто их перечитываю, мне мыслится, что они отвечают всем нормам учетной практики, вы поразительно скрупулезны, благодарю вас
28
и, горд, но скромен, заметит: стараемся, надо, иначе — край, не случайно ведь где-нибудь напечатано, что учитывать так учитывать
29
и резонно подумается: это, наверное, напечатано там же, где напечатано: перечислять так перечислять, потому что перечисление — мать учета, оно же — сестра всех на свете работников арифметики высшей
30
вот, если не заняты, повесть о том из них, кто, в неброских подтяжках и будто ни в чем не бывало, будто не чувствуя, что еще немного и наше уютное ныне отхлынет, минуется, и прихлынет ныне ненастное и чужое и без особых утех, смело служит в отделе пособий разных, смело, но тихо, служит, да не выслуживается, и величия ни себе, ни своей отваге не придает, только изредка вспомнит и улыбнется в душе своей: я — арифметик
31
по слову квартальной характеристики, учреждению предан: являясь обыкновенно затемно и при этом — специалистом гибкого профиля, он де-юре работает как арифметик, де-факто же больше занят то в роли инспектора, то кассира, то, казначея, то, наконец, бухгалтера, засиживается допоздна, покидает отдел последним и, уходя, неукоснительно гасит свет: тут и там, там и сям
32
остается гореть только лампа наружного озарения, это ее, укрепленную на фасаде, подчас называют контрольной, это она, как сказал бы один смотритель, выхватывает из мрака входную дверь
33
смотритель случайный, прохожий, притом далеко не здешний, заезжий из области истинной нежности, с берегов оясио, возможно, тот самый, что прежде был лучшим из осветителей на театре но, но как-то, любуясь огарком китайской спички, сам испытал дунь-у, впал в у-вей и устроился обыкновенным смотрителем из окна в клубе го
34
и сказал бы: выхватывает, как полагается, не жалея кандел, из мрака, сказал бы, из полного внешнего мрака, иже нам ни за что не измерить и не постичь, сказал бы кому-нибудь тоже случайному, встречному или попутному, если б не ведал, что изреченное не сравнить с утаенным, с умолчанным