Брат с трудом выпрямился, не замечая текущей из ран свежей крови.

Однако за последние годы сумасбродные маги, занимавшиеся изысканиями не ради какой-то определенной цели, а для собственного удовольствия или (опять же, если верить Тотланту) «ради искусства», утихомирились.

— Готов, брат. Располагай мной.

Последняя Буря Перемен стряслась задолго до начала правления короля Пограничья Дамалла — через горы облако не перевалило, зато, к радости гномов Граскааля, обратила огромную базальтовую скалу в глыбину редкостного голубого аметиста. Разумеется, на ювелирных рынках Полуночи цены на аметист резко поползли вниз— гномы возили его на продажу целыми мешками.

Получается, что иногда и магический шторм может принести пользу.

— В таком случае пришло время собирать племена.

Растяпа Эмерт, оставленный на страже, к утру задремал, чего раньше за ним не водилось. Неизвестно, послужили ли причиной тому ураган или Эмерт просто устал. Вся компания благополучно продрыхла до позднего осеннего рассвета. И никто не проснулся, когда спасенный от кролика-гиганта мальчишка открыл глаза, сел, огляделся и потянулся за своими вещами.



Сокрушенно осмотрел порезанную рубашку. Без всякого смущения покопался в мешке Веллана, нашел другую (естественно, великоватую), натянул, одел поверх безрукавку, забрал топор и пошел наружу, скрывшись в темно-серых предутренних сумерках.

Юлия подошла к ступеням сената и остановилась, с содроганием оглядываясь. Площадь представляла мрачное зрелище. В воздухе все еще стоял запах дыма, так что представить недавние события оказалось совсем не трудно. Разрушенное огнем здание сейчас отстраивали, и форум оглашали громкие крики рабочих и стук молотков.

Конан проснулся от того, что его настойчиво трепали за плечо.

Клодия нерешительно топталась рядом; при виде городской суеты добрая старушка явно нервничала.

— Какого?..— взрыкнул киммериец, не желая пробуждаться.— Эртель, уймись! Дай еще поспать!

— Я не Эртель, я Рани. Пап, вставай. Я завтрак приготовил.

— Детка, ходить по городу опасно даже сейчас. Ты же знала, что площадь разрушена, и все-таки настояла на своем.

Варвара подбросило. Какой Рани? Какой, к демонам, завтрак? Нет, завтрак, это, конечно, хорошо, но…

Юлия взглянула на нянюшку с изрядной долей раздражения.

Конан надеялся, что ночное приключение ему все-таки приснилось, а тут выясняется, что последствия урагана существуют наяву и исчезать в небытие отнюдь не желают.

— Так,— Конан, нахмурив брови, смотрел на мальчишку по имени Рани. Кажется, это сокращение от имени Ранн? Правильно, есть такое имя. Используется и у киммерийцев, и у нордхеймцев, и в Бритунии.— Что ты говоришь, приятель?

— Разве ты не видишь легионеров? Брут сказал, что Помпей твердо держит город в руках. Он полностью погрузился во встречи и выступления, а обо мне, судя по всему, и не вспоминает.

— Я говорю — жрать идите,— хмыкнул найденыш.— А то остынет. Будет жалко, я полное утро возился. Ничего себе — накормить пять здоровых мужиков! Между прочим, где у нас остался хлеб?

— Не говори чепуху, девочка. Не будет же он, словно мальчишка, торчать у тебя под окном. Положение обязывает.

— Э-э… По-моему, в мешке у Эмерта,— чуть растерянно ответил Конан.— Вон тот, черной кожи, видишь? Постой, тебя как, вообще-то, зовут? Ранн?

— И все же если мужчина надеется уложить меня к себе в постель, то должен проявлять хоть какой-то интерес. Разве не так?

— Угу,— буркнул мальчишка, развязывая горловину эмертова баула.— А ты разве не помнишь?

Клодия оглянулась, чтобы убедиться, что никто в толпе не подслушивает их разговор.

— Почему это я должен помнить, как кличут пакостников-недоростков, которые валятся мне на голову? — спросил сам у себя варвар.— Веллан, Эртель, просыпайтесь! Кто-нибудь, толкните Тотланта!

— Вовсе не подходящая тема для молодой девушки! Если бы твоя матушка услышала такие безрассудные слова, она пришла бы в ужас! — Нянюшка укоризненно схватила питомицу за руку.

— Я уже не сплю,— волшебник выпростал обритую голову из-под попоны.— Я вас с интересом слушаю. Доброе утро, Рани.

— Здравствуйте,— вежливо ответил парень.— Извини, почтенный, я постоянно забываю как правильно тебя называть…

Юлия сморщилась и вырвала руку, обрадовавшись поводу досадить опекунше.

Что значит «забываешь»? — ответил вопросом стигиец, заинтересованно рассматривая Рани, на котором мешком висела перепоясанная веревкой лучшая рубаха Веллана с вышивкой по вороту и рукавам.— Меня зовут Тотлантом, сыном Менхотепа. Я из города Луксура, это далеко на полудне. Как ты думаешь, когда наш общий друг Веллан Бритунийский, одежду которого ты позаимствовал, проснется, что он тебе скажет?

— То есть, конечно, если он еще не слишком стар для подобных дел. Как ты думаешь, он сохранил силу?

— Поздоровается, наверное,— парень наконец выволок из мешка громадный поджаристый каравай и, более ничего не говоря, исчез за пологом.

— Сейчас же прекрати, негодница, а не то получишь по заслугам, — зашипела Клодия.

— Наследственность прослеживается,— фыркнул Тотлант, вылезая из-под толстого войлочного одеяла.— Конан, твое дитя, едва очнувшись, уже начало грабить попутчиков.

Юлия пожала плечами, вспомнив жаркие объятия Брута, его молодое сильное тело. Она, конечно, ни слова не сказала Клодии о ночи, проведенной в темноте и тепле конюшни. Девичий страх испарился быстро, вместе с негромким вскриком. Брут оказался нежен и сумел разбудить в юной красавице сладострастие, которое, несомненно, понравится Помпею, когда он сделает красивую юную женщину своей супругой.

— Шутнички… — пробурчал киммериец, натягивая сапоги.— Тотлант, хоть ты Эртелю не уподобляйся! Пойду посмотрю, чего он там наворотил. Надеюсь, не развел костер из моих вещей.

Неожиданно за спиной послышался мужской голос, и Юлия виновато вздрогнула, словно кто-то мог услышать ее мысли.

Да растолкай ты этих сонь!

— Вы, случайно, не заблудились? Здесь, возле старых ступеней, стоять неуютно.

Конан встал, набросил плащ, щелкнул фибулой и отправился наружу.

Не успела Юлия ответить, как Клодия склонилась в почтительном реверансе. Подобной проворности нянюшки оказалось достаточно, чтобы девушка посмотрела на говорившего внимательнее. Богатая тога выдавала принадлежность к высшему классу, хотя одной лишь уверенной и благородной осанки оказалось бы вполне достаточно, чтобы это определить. Волосы мужчины были тщательно уложены и умащены. Он с благосклонной улыбкой смотрел на девушку, явно по достоинству оценив прелести ее фигуры.

Неплохо. Громадная куча хвороста, правильное кострище, обложенное булыжниками. Снег, кстати, подтаял.

— Мы задержались всего лишь на секунду, — быстро нашлась Клодия. — А вообще-то торопимся на встречу с друзьями.

Юлия нахмурилась: нянюшка снова цепко схватила ее за руку.

На огне — их общий котел, внутри что-то булькает и пахнет приятно.

— Какая жалость, — заметил моложавый мужчина, продолжая обшаривать глазами хорошенькую молодую особу. Юлия покраснела и почему-то пожалела, что оделась для поездки в город слишком просто. — Может быть, ваши друзья не откажутся подождать? У меня здесь неподалеку дом, где вы смогли бы освежиться, отдохнуть и подкрепиться. Если нет пристанища, прогулки по городу очень утомительны.

Ясно, похлебка из зайчатины. Видно, Рани пожелал отомстить длинноухому племени за ночные события.

Говоря это, мужчина коснулся висящего на поясе толстого кошелька, и тот отозвался красноречивым звоном монет. Клодия снова потянула воспитанницу прочь, однако та сопротивлялась, не желая оставлять безнаказанной игривую наглость незнакомца.

— А зайца где добыл? — поинтересовался варвар.

— Но ты даже не представился, — заметила она и лучезарно улыбнулась.

— Взял самострел,— парень указал взглядом — на тяжелый арбалет Эмерта,— прошелся по лесу. Тут зайцев полно, надо только уметь выследить. Ты же сам меня учил.

Проявление интереса явно польстило незнакомцу.

— Светоний Пранд. Видишь ли, милочка, я сенатор, но, к счастью, не каждый день до отказа занят работой.

— Я? — поперхнулся Конан.— Дружище, что ты несешь? Когда?

— Я… я, кажется, слышала это имя, — медленно произнесла Юлия, хотя оно не слишком многое ей говорило.

— Прошлым летом, когда мы жили в деревне возле предгорий. Про следы объяснял. Ты разве не помнишь?

Светоний кивнул так, словно не сомневался в собственной известности. А увлеченная беседой девушка даже не заметила, как Клодия побледнела.

— Тебя будет ждать будущий муж, — подчеркнуто произнесла нянюшка. Ей удалось увести подопечную на несколько шагов в сторону, однако Светоний шел рядом, явно не желая упускать добычу. Взяв Клодию под локоть, он заставил женщин остановиться.

Прошлым летом варвар сидел на бережку теплого океана в Зингаре и по возможности пытался избавиться от назойливых типов, которым потребовалась его голова.

Конан изрядно насолил одному типу на Барахас, перессорился со всей пиратской вольницей, а когда положение стало безвыходным, решил податься куда подальше — через Аквилонию в Пограничье.

— Но мы просто разговариваем. В этом нет никакого вреда.

— Ничего не путаешь, Ранн? — поднял бровь киммериец.

Он снова зазвенел монетами, и от столь примитивного маневра Юлия едва не рассмеялась вслух.

Разговор перебили. Вначале появился Тотлант, как всегда, свежий и аккуратный, в колышущейся на ветерке мрачной хламиде с капюшоном. Затем, препираясь и толкая друг друга, из шатра вывалились заспанные оборотни.

— Так ты собираешься купить мое внимание и расположение, Светоний Пранд? — со скрытой иронией поинтересовалась она.

Прямота девушки огорошила повесу. Однако он принял игру и подмигнул.

— О, еда! — восторженно протрубил Веллан.— Гляньте, варвар сподобился приготовить… Не понял? Эй, охламон, ты зачем взял мою рубаху? А ну снимай!

— Может быть, твой муж не будет возражать? — приторным голосом уточнил он, подойдя почти вплотную. Выражение холодных глаз мгновенно изменило настроение Юлии, и она нахмурилась.

— А кто мою разрезал? — огрызнулся Ранн.— Поношу немного, пока папа новую не купит.

— Помпей еще не стал моим мужем, Светоний. Возможно, он действительно не будет возражать, если я проведу несколько часов в твоем обществе. Что ты на это скажешь?

Светоний не сразу осознал смысл услышанного. Но как только понял, с кем имеет дело, сразу изменил тактику.

Па-апа?..— злоехидно протянул Веллан. Конан только вздохнул. Теперь у оборотней появился нескончаемый источник шуток и подтруниваний. Как ни угрожай им примитивным мордобитием, Веллан с Эртелем не успокоятся. От найденыша надо избавляться. Срочно.— А твой папочка не думает, что распоряжаться чужими вещами нехорошо?

— Я хорошо знаком с твоим отцом, девочка, — едва слышно, почти про себя, пробормотал он.

— Его папочка вообще не думает,— добавил племянничек Эрхарда.— Эмерт, где ложки? Давай сюда! В брюхе урчит! Конан, вот скажи, ты помнишь своего отца?

Юлия тоже начала вспоминать, что подсказывало когда-то слышанное имя.

— Будешь продолжать в том же духе, скоро лично с ним встретишься,— пригрозил недоумевающий киммериец.— Закройте пасти, оба! Давайте-ка выясним, что здесь происходит.

— Мне не случайно показалось, что я о тебе слышала. Это действительно так! — Неожиданно она разразилась звонким смехом, а Светоний покраснел от бессильного гнева, хотя и не осмелился произнести в ответ ни слова.

— А тут и выяснять нечего,— хохотнул Веллан.— Тайное всегда становится явным. Я беспокоюсь за твое прошлое, Конан. Парню лет десять, по миру ты шляешься с шестнадцати-семнадцати… Давайте посчитаем!

— Да-да, отец рассказывал о тебе самые удивительные истории. Тебе и самому следовало бы их услышать, правда! — Девушка повернулась к Клодии, словно не замечая умоляющих глаз доброй женщины. — Однажды он запихнул тебя в какую-то яму, правда ведь? Прекрасно помню, как отец сам говорил об этом с Клодией. Чрезвычайно забавно!

Светоний постарался улыбнуться, однако улыбка получилась жалкой, вымученной.

— Сейчас я запросто посчитаю твои ребра,— искренне возмутился варвар.— Садись завтракать и хоть ненадолго замолчи. Ранн? Расскажи-ка мне и моим почтенным друзьям, что с тобой вчера случилось.

— В ту пору мы оба были очень молоды. До свидания.

Молчун Эмерт был единственным, кто занимался делом — расстелил попоны возле костра, чтобы можно было сесть и спокойно покушать. Тотлант исследовал отпечатки на снегу — глубокие вмятины, оставленные ночным гостем. Выяснилось, что коготочки кролика более подошли бы не самому мелкому из драконов.

Да, Буря Перемен преподносит опасные неожиданности…

— Как, уже уходишь? А я-то надеялась славно попировать в твоем доме!

— Вчера? — Ранн помешивал оструганной палочкой в котле и чуть обиженно поглядывал на варвара, не желавшего его узнавать.— Очень плохо помню. Мы ехали. Буран…

— Лучше в другой раз, — отрезал молодой сенатор.

— Откуда ехали? — уточнил педантичный Тотлант.

Подойдя поближе, Юлия увидела в его глазах истинную злобу.

— Из Вольфгарда в Брийт, потом намеревались пойти на Бритунийский тракт. А вообще мы едем в Пайрогию. Эртель по поручению своего дяди Эрхарда должен передать…

— Постой, постой! — махнул рукой варвар.— Повтори, что ты сказал?

— Осторожнее на улицах, сенатор, — почти шепотом посоветовала она. — Воры могут услышать звон монет. Ведь я-то расслышала. — Девушка постаралась выглядеть как можно серьезнее, а Светоний сгорал от унижения и бессильной злобы.

Оборотни озадаченно переглянулись, а Тотлант приоткрыл рот.

— Как только увидишь свою матушку, передай ей от меня большой привет, — облизав нижнюю губу, многозначительно произнес молодой римлянин. Взгляд его был отвратительно тяжелым.

Ничего себе! Что за странные воспоминания у мальчишки? Откуда он мог знать о приказе короля Эрхарда?

— Она умерла, — коротко ответила девушка, жалея, что вообще затеяла весь этот разговор.

Конан решительно ничего не понимал. Заставил Рани рассказать подробно. С каждой новой фразой недоумения прибавлялось.

— Ах да. Страшное несчастье, — подержал Светоний, но жестокая улыбка придала словам противоположный смысл. Едва кивнув, он деревянной походкой пошел прочь, оставив наконец Юлию в покое.

Ранн утверждал следующее: он сын Конана и женщины по имени Раннвейг. Только она умерла шесть лет назад.

Та взглянула на Клодию и с притворным удивлением подняла брови.

Тогда же Конан начал брать мальчишку с собой в путешествия — папаша был наемником и счел, что будет неплохо, если отпрыск пойдет по его же дороге. Две с половиной луны назад Конан оставил Ранна в столице, а сам с десятком Эрхарда отправился охотиться на стаю Бешеного Вожака.

— По-моему, разговор не слишком ему понравился, — заметила она. Жизнерадостность постепенно брала свое.

Время от времени отряд возвращался в столицу, а когда гномы из подгорного королевства Граскааля разбили войско Бешеного, поехали в Бритунию с посольством, Ранна, конечно, взяли с собой. Вчера, когда начался шторм, Ранн отбился от отряда, на него напало что-то огромное… Дальше он не помнит. Все. Вы жрать будете или нет?

— Ты сама ставишь себя в опасное положение, — резко отчитала воспитанницу Клодия. — Чем скорее станешь женой Помпея, тем лучше! Надеюсь, он быстро найдет способ держать тебя в руках! Может быть, не поскупится и на побои!

Похлебка в миске Конана давно остыла. Ничего себе, насобачился парень врать!

Юлия склонилась и заглянула нянюшке в глаза.

Но с другой стороны, откуда Ранн мог знать подробности битвы с бешеными оборотнями, которые известны только киммерийцу, оборотням и Тотланту?

— Он не осмелится. Отец тут же сдерет с него шкуру.

— Самое смешное в другом,— подал голос волшебник.— Парень верит в то, что говорит. И считает это истинной правдой. На всем протяжении рассказа я проверял Ранна Заклятьем Ключа и мог в точности отличить правду от лжи.

— Заклятье не срабатывает? — шепотом спросил Веллан.

Клодия вышла из себя и отвесила непослушной девчонке пощечину. Та от неожиданности схватилась за щеку. Старушка же нисколько не раскаялась.

— Оно слишком простое для того, чтобы не срабатывать,— покачал головой Тотлант.— Я его ежедневно на тебе проверяю. Вот четвертого дня ты явился пьянющим в дым, а утром глядел ясным взором и утверждал, что покутил в «Короне и посохе». Все поверили, а я нет. Ты, мой милый, ошивался у молодой вдовушки Гуннлейд, которая живет на Восходном проезде Вольфгарда со стороны озера. Съел?

— Съел,— удрученно кивнул оборотень. Все-таки с магами надо держать ухо востро.

Так что же получается? — быстро проговорил Эртель.— Либо Конан старательно скрывал наличие сына, что невозможно, либо… Не знаю, что и думать.

— Жизнь куда жестче, чем тебе представляется, негодница! Скоро сама узнаешь!

— Вот и я не знаю,— буркнул варвар, бросая на Эртеля убийственный взгляд.— Ранн, ты полностью уверен в своих словах? Скажи, куда мы то есть я, ездил два года назад?



— Мы были в землях, которые ты называл Черными Королевствами. Пальмы всякие. Птицы красивые. Потом поехали в Зингару. Помню, как приходили в гости к тамошней принцессе по имени Чабела. Ты еще пил вино из синего кубка с золотым орлом.

Четыре пары глаз вопросительно уставились на Конана.

Царь арвернов плотно закрыл дверь зала — дул сильный ветер, порывы его с отчаянным завыванием намели у порога целый сугроб.

Тому ничего не оставалось делать, как признаться:

В зале собрались старейшины самых древних галльских племен. Здесь были сеноны, карнуты, пиктоны, редоны и множество других. Некоторые уже стали вассалами Рима, прочие же сохранили лишь жалкую часть той силы, которой обладали прежде. Воины были давно проданы в рабство, а скот угнан легионерами и забит. Вождь эдуев Мхорбэйн отказался приехать на сбор, но все остальные ожидали помощи и поддержки в борьбе за свободу. В царе арвернов они видели лидера и защитника. Соединенными усилиями галльские племена вполне могли бы собрать армию, способную победить римлян и избавить землю от их владычества. Решимость вождей определенно читалась на их лицах. Глядя на союзников, Цингето забыл о зимнем холоде.

— Было такое. И синий кубок был. И Чабела. Но я там был один! Без всяких сопливых недоносков!

— Примете ли вы мое командование? — негромко спросил он, хотя не сомневался в положительном ответе. Ведь иначе зачем они ехали сюда, преодолевая бездорожье и зимний холод?

— И ты не врешь,— хмыкнул Тотлант, снова использовав различающее истину заклятье.— Положение неразрешимое. Оба говорят правду, только эта правда друг другу противоречит. А парень вспоминает некоторые события которых вообще никогда не было… Странно. Разгадка одна: кто-то из вас двоих спятил. Вбил себе в голову, что второго человека никогда не существовало. Откуда тогда у Ранна подробности о пальмах и синих кубках?

— Значит, получается что свихнулся Конан, — заключил Эртель, жалостливо глядя на киммерийца.— А скорее всего — мы все. Мы не могли не заметить Ранна раньше, за прошедшие десять седмиц. Может, у каждого нас из-за Бури Перемен исчезли правильные воспоминания, и мы Ранна попросту забыли? А, Тотлант? Возможно такое?

Вожди по очереди, не спеша, торжественно поднимались и заявляли о своей поддержке, обещали и воинскую силу. Мало кто испытывал к царю арвернов симпатию, однако годы военных действий доказали его правоту. Поодиночке племенам не выжить, но в союзе, под руководством верховного царя, они вполне могли вышвырнуть завоевателей с родной земли. Цингето взял на себя роль лидера, и все остальные, не видя иного выхода, согласились подчиниться.

— Ничего подобного,— обиженно всплеснул руками волшебник.— Магия урагана нас не коснулась. Я постарался предотвратить его губительное воздействие. Заклинание охраны не пропустило к шатру силу Бури Перемен. Вам не кажется, друзья, что мы толчем воду в ступе? Все без толку…

— Сейчас я приказываю вам выжидать и готовиться к жестокой схватке. Куйте мечи и доспехи. Готовьте для долгого хранения каждую тушу, которую забивают сородичи. Нельзя повторять ошибок прошлых лет и тратить силы на бесполезные битвы. Когда придет время выступать, мы выйдем единой силой. А произойдет это в минуту слабости римлян. Тогда они поймут, что отобрать Галлию у ее народов не удастся. Скажите своим воинам, что им предстоит встать под знамена верховного царя и объединиться, как они объединялись тысячу лет назад, когда ничто в мире не могло нам противостоять. История показывает, что некогда мы были одним могучим народом, непобедимыми всадниками гор. Общий язык — свидетельство былого братства и единства.

— Есть мысль,— наконец подал голос Эмерт. — Что, если Буря воздействовала на мальчишку? Перевернула ему мозги набекрень? Жил себе раньше в каком-нибудь бурге, были у него папа с мамой, а вчера гиперборейское волшебство каким-то чудом связало Ранна с Конаном? Только почему парню с такой определенной точностью впечатались в мысли события жизни именно Конана, а не кого другого?

— Боюсь, ответа на эти вопросы мы никогда не узнаем,— проговорил после недолгого раздумья Тотлант. Ранн молчал, недоуменно слушая разговор взрослых.— У меня не хватит силы и умения проверить… У каждого волшебника своя школа, каждый по-своему обучался искусству магии. Если бы я сумел узнать, что хотел сделать неведомый гипербореец с помощью своих заклинаний, тогда, может, и сумел бы развязать сей клубок. Но это невозможно — Гиперборея далеко, а шансы найти нужного мага минимальны.

Царь возвышался среди подданных во всем величии и могуществе. Вожди не выдерживали его свирепого огненного взгляда и опускали глаза. Рядом с Цингето стоял Мадок. Не зря он отдал младшему брату корону отца. Слова царя затрагивали самые сокровенные струны в душах людей, и предводители племен с радостью думали о возможности воссоединения древних братских народов.

— Кхм,— кашлянул рассудительный Эмерт.— Может, на время оставить все, как есть?

— С этого дня прекратятся все распри. Ни один из галлов не убьет больше ни соплеменника, ни соседа. Каждый меч, каждая стрела должны противостоять врагу, а не лишать жизни брата. При малейшем несогласии действуйте моим именем, — спокойно наставлял Цингето. — Говорите всем, что Верцингеторикс призывает к оружию.

— Не знаю,— качнул головой варвар.-— Не знаю…

Доедали в молчании. 

ГЛАВА 39

 Глава пятая

Цезарь стоял у высокого борта галеры. Перед глазами все выше вырастали белые скалы. Они постепенно выступали из дымки, и сердце полководца нетерпеливо билось в предвкушении неизведанного. Первая экспедиция закончилась катастрофой, и он постарался учесть все ее уроки и исправить ошибки. Флот, который сейчас вспенивал воды пролива, в сотни раз превосходил тот, первый, по количеству кораблей. Стоил он вовсе не дешево и потребовал всего захваченного в Галлии богатства. Чтобы прорваться сквозь морскую стихию, Цезарь пожертвовал всеми имевшимися в его распоряжении резервами, и белые скалы бриттов на этот раз не должны были устоять. Допустить второго провала он просто не мог.



Разве можно забыть, как покраснела от крови вода, когда корабли разбивались о неприступные, жестокие скалы? Потом налетели безжалостные воины с синими лицами. Не давая римлянам выйти на берег, они уничтожали тех, кому удалось уцелеть.

Пограничье — весьма странное королевство, которому вполне подходит определение «захудалого» или «провинциального». Собственно, и королевством эти земли можно назвать с большой натяжкой: на закате шумит баронская вольница, получившая наименование «Земли Кланов», полуночные области вообще не подконтрольны Вольфгарду, и лишь в центре страны и на полуденном закате сохраняется хоть какой-то государственный порядок.

Крупные бурги управляются советами старейшин, в которые входят как самые уважаемые люди, так и Вожаки оборотней, ибо племя Карающей Длани составляет не меньше четверти населения Пограничья.

Что происходит, когда государство и король слабы? Правильно, начинается анархия. На дорогах грабят, налоги в казну не поступают и уважается лишь право того, у кого крепче кулаки и длиннее меч.

Юлий еще крепче сжал деревянный борт. Тяжело вспоминать, как доблестный Десятый легион пробивал себе путь сквозь ревущий, бушующий мрак. Сколько прекрасных воинов осталось плавать лицом вниз! Их терзали волны, спины клевали морские птицы. В те три страшные недели природа отвернулась от римлян. Каждый день сплошной стеной лил дождь, холод и ветер не позволяли ни обогреться, ни обсушиться. Те, кому удалось уцелеть во время кровавого знакомства с новой землей, оказались на грани отчаяния. Полководцу никогда еще не приходилось видеть воинов в столь бедственном положении. Тревога лишь усиливалась из-за того, что никто не знал, уцелел ли в жестоком шторме хоть один из кораблей. Цезарь скрывал собственные чувства, но в душе искренне приветствовал каждую выплывающую из тумана галеру.

Эрхард, заняв трон, решил в кои-то веки сделать из буйного Пограничья страну, достойную уважения со стороны порубежных держав.

Легионеры храбро сражались против населявших эти края варваров, однако Цезарь прекрасно понимал, что без поддержки флота, снабжающего армию всем необходимым, ему не обойтись. Полководец принял капитуляцию Коммия, главного вождя местных жителей, но мысли его уже сосредоточились на будущей весне.

И перво-наперво издал эдикт об образовании Приказа Дорожной Стражи. Богатство и спокойствие королевства зиждется на торговле, а торговля, в свою очередь, зависит от безопасности путей сообщения, трактов, дорог, связывающих напрямую Гиперборею, Аквилонию, Немедию и Бритунию.

Уроки, полученные на негостеприимном берегу, не могли пропасть даром. На каждом из судов раздавались крики помощников капитанов; они командовали гребцами. Нос галеры то поднимался, то вновь оседал в морскую пучину, обдавая полководца дождем брызг. Юлий слегка подался вперед, пытаясь разглядеть на берегу готовых к бою воинов. На этот раз отступление невозможно.

Когда одинокий всадник сможет, ни о чем не беспокоясь, проехать по лесным дорогам от Вольфгарда до Врат Черепа или, желая сократить путь, захочет перебраться из Аквилонии в Пайрогию не крюком, через спокойную и могучую Немедию, а напрямую, тогда и порядок в стране будет.

Корабли бороздили море и справа, и слева. Насколько хватал глаз, они вспенивали волны холодного, туманного пролива. Сотни галер — купленных, построенных, нанятых, взятых взаймы — несли к острову пять вооруженных легионов. В сооруженных на палубах стойлах качались две тысячи лошадей; им предстояло смести сопротивление синелицых, ярко раскрашенных дикарей.

Указ издали две седмицы назад. Вообще-то, Эрхард назначил командиром пограничной и дорожной стражи Веллана (что, по мнению Конана, было самой большой ошибкой в жизни старого десятника, нацепившего корону), но бритуниец отправился с посольством, сказав, что командовать ему попросту некем: пока наберут десятки, пока тощая казна выделит деньги на жалованье и оружие, пока обнаружатся люди, желающие послужить во благо Пограничья.

Даже предполагая, что предстоит увидеть, Цезарь не смог сдержать дрожи: на скалах появилась цепь вооруженных людей. Он взял себя в руки и окинул их презрительным взглядом. Пусть смотрят, как к берегу их острова подходит величайший и самый мощный в истории человечества флот. Пусть любуются.

Посему Веллан поручил организацию дорожной стражи какому-то своему дружку из наемников поопытнее, и отправился восвояси. А это значило одно: на дорогах Пограничья по-прежнему царил непринужденный беспредел и встретить здесь небольшую шайку разбойников можно было столь же легко, как хорька в лесу.

На сей раз море оказалось милостиво к римлянам, и волны вовсе не плясали в бешеной ярости, как это было год назад. В самый разгар лета тяжелые галеры лишь слегка покачивались от ветра. Вскоре по всей линии послышался сигнал горнов. На воду спустили лодки, и Десятый легион пересел в них первым.

Однако тракт от Вольфгарда к Брийту считался самым спокойным. Во-первых, половину пути худо-бедно охраняли королевские стражники, а во-вторых, сами обитатели древнего бурга старались поддерживать в округе спокойствие. Брийт — поселение крупное, по меркам Пограничья целый город (по меркам же Аквилонии — просто большая деревня).

Юлий спрыгнул на песок, едва веря, что это тот же самый берег, который он видел в прошлом году. Воины втащили лодки как можно дальше на гальку, чтобы их не унесло во время шторма. Вокруг царили оживление и хорошо знакомая деловая суета. Звучали приказы, выгружалось оружие, росли горы мешков с припасами. Выгрузившись и заняв оборону, Десятый просигналил следующему легиону, передавая ему эстафету. Юлий внезапно ощутил неприятную сырость прилипшего к телу плаща. Море! Полководец подошел к самой воде и внимательно взглянул на бесчисленное множество приближающихся лодок. Наверное, коварные бритты сейчас тоже не отрывают глаз от картины вторжения.

Брийт был основан в совсем уж незапамятные времена, когда еще и о святом Эпимитриусе не слышали, а значит был славен традициями, древним благочинием и лучшим на всю Полночь материка трактиром под названием «Танцующая лошадь».

Конечно, высадка огромной армии не могла пройти без ошибок и даже ран. Одна из лодок с такой силой накренилась, когда воины начали выпрыгивать и вылезать из нее без должного порядка, что бортом перебило ногу десятнику. В море попало немало тюков с припасами и даже копий, причем рассерженные командиры заставляли нерадивых солдат прыгать за ними в воду.

Поселок являлся главным торговым центром срединного Пограничья, купцов здесь уважали, а, значит, старейшины вынуждены были собрать ополчение, которое и выполняло роль дорожной стражи. Платили ополченцам из казны бурга, пополнявшейся от дорожных и торговых сборов. — Стой! Назовитесь! Разъезд стражи.

Значит, до Брийта осталось всего ничего. От силы лиги полторы.

Однорукий Рений, перелезая через высокий борт лодки, поскользнулся и скрылся под водой. К счастью, товарищи дружно бросились ему на помощь. Крепкими руками они подхватили рычащего от досады на собственную неловкость любимого учителя. Высадка на берег целой армии без единого несчастного случая сама по себе могла считаться подвигом. Дело продвигалось медленно, но когда солнце скрылось за горизонтом, Десятый легион уже соорудил ограждение первого на новой земле римского лагеря. Хотя он и оставался уязвимым, тем не менее преградил врагам путь к берегу.

Эртель моментом определил, что перед ним три человека и два оборотня. Ездят по пятеро. Отлично. Значит, люди опытные. Небольшой, но сильный отряд. Неплохо вооружены: боевые топоры, арбалеты, старенькие, но подлатанные кольчуги.

Однако никаких следов тех самых племен, которые всего лишь год назад так яростно защищали свою землю, заметно не было. Бритты наблюдали за высадкой завоевателей, но сами больше так и не показались. Юлий улыбнулся, представив царивший в деревнях ужас. Куда делся царь южных холмов, Коммий? Опытный полководец, Цезарь ясно представлял, какие чувства теснились в душе вождя, когда он впервые увидел вражеские легионы и отправил своих раскрашенных воинов на побережье, велев во что бы то ни стало остановить наступление. Юлий с содроганием вспомнил сражавшихся вместе с людьми огромных собак. Злые, преданные хозяевам, эти животные к тому же были на редкость живучими: даже получив дюжину ран, они все еще боролись. Но даже боевые псы не смогли сломить дух ветеранов Галлии.

Назовись,— втихомолку фыркнул Веллан.— Только держи под рукой дядюшкин пергамент, иначе не поверят.

Коммий сдался после того, как легионеры с боем миновали дюны и поднялись к прибрежным лугам, по дороге безжалостно уничтожая врагов. Вождь сумел сохранить достоинство и явился в разбитый на берегу римский лагерь, чтобы отдать победителю свой меч. Часовые хотели было остановить его, однако Цезарь со стремительно бьющимся сердцем сам встретил достойного противника.

— Эртель, сын Теодобада, наследник короны и трона Пограничного королевства,— до смешного величественно надувшись (получалось плохо), выкрикнул Эрт.— Еду с поручением короля в Бритунию. Посторонись!

Он до сих пор помнил то трепетное чувство, с которым впервые в жизни разговаривал с людьми, известными в Риме лишь по легендам. Самое удивительное, что, несмотря на свой дикий вид и безумную воинственность, таинственные люди прекрасно понимали галльский язык, с таким трудом давшийся римскому полководцу.

«Во дает,— подумал Конан.— И ведь как быстро выучился! А кем был три седмицы назад? Нищим наемником из захудалого десятка!»

— Там, за морем, рыбаки называют вас «претани», что означает «разрисованные голубой краской», — проговорил Цезарь, взвешивая в руке тяжелый царский меч. — А какое имя есть у вас для них?

— Подорожную,— приказал командир патруля, осторожно подъехал ближе и осмотрел протянутый документ с неразборчивой подписью Эрхарда и печатью: три дубовых листа и волчья голова.— Ничего себе, Эртель! Мне теперь что, «вашим высочеством» тебя кликать?

Вождь, лицо которого тоже было выкрашено в голубой цвет, взглянул на своих спутников и пожал плечами.

— Оставь, Гарт,— естественно, что предводительствовал разъездом стражи Брийта какой-то старый приятель молодого оборотня.— Что ты, в самом деле? Ну да, дядюшка взгромоздился на старое кресло, которое у нас почему-то называется троном, и за неимением лучшего назначил меня наследным принцем. У Эрхарда же нет собственного сына… Спокойно в округе?

Гарт, на рукаве которого красовалась вышивка в виде серебристого сидящего волка (это означало звание десятника стражи вольного бурга Брийт), только вздохнул.

— Мы редко о них думаем, — ответил он.

— Тут ночью такое было! Колдовской шторм.

Да вы под него, наверное, попали?

Воспоминание показалось Юлию забавным, и он усмехнулся. Оставалось лишь надеяться, что Коммий благополучно пережил год. Захватив побережье, Цезарь выдвинул в поддержку Десятого легиона Третий галльский. Марк Антоний со своим войском также увеличил численность удерживающих позиции римлян. Каждая из когорт прикрывала следующую, и так войско постепенно продвигалось вглубь острова. С наступлением ночи корабли отошли на глубину, опасаясь неприятных неожиданностей, а легионеры занялись строительством укреплений.

Попали,— дружно кивнули оборотни. С утра народишко из деревень начал при бегать. В Лайме загорелось четыре дома — и это под снегопадом! Да не просто загорелось. Пламя темно-зеленое, точно лист березы. Человека не жжет, только дерево уничтожает. В Кагере и вовсе невероятное случилось — домашняя скотина незнамо во что стала превращаться. Говорят, у коровы крылья выросли и она улетела. Может, брешут? Дай-ка я все-таки твоих приятелей по подорожной проверю, мало ли… Тотлант кто? А, значит ты? Ну, с Велланом мы знакомы, узнаю эту хитрую рожу. Привет, Эмерт, как жизнь? Пятым получается… э-э… Конан из Киммерии, да?

Наслышан. В Пограничье тебя уважают. А мальчишка кто?

— Его в подорожную не внесли, маленький еще,— нашелся варвар, усадивший Ранна перед собой в седло.— Это…

— Сынулька Конанов,— сладенько подсказал Веллан.— Путешествует с папашей. Хороший парень, скажу я тебе. Весь в отца. На ходу подметки режет.

Проведя в Галлии несколько лет и набравшись опыта, воины выполняли знакомую работу спокойно и уверенно. Фланги позиций надежно охранялись конницей. В случае опасности опытные всадники были готовы поднять тревогу и защищать товарищей, давая им возможность вооружиться и построиться в боевом порядке. Скоро на берегу выросли земляные, укрепленные частоколом стены. Опыт и практика позволили возвести их очень быстро, так что когда звезды и луна подошли к полуночи, римские воины уже могли спокойно отдыхать и готовиться к предстоящим подвигам, не опасаясь вражеских набегов.

— Яблоко от яблони… — хмыкнул десятник Гарт.— Езжайте. Вы — люди свои. Только осторожнее, после Бури Перемен всякого можно ожидать. И в Брийте поосторожнее — шадизарские купцы понаехали. Купцы — это полбеды, а вот охрана у них… Такие рожи, что за неприкосновенность каравана я спокоен, а вот за целостность трактира — не очень.

Отправились дальше. Днем наметенный ураганом снег стал ноздреватым, хлопья падали с веток деревьев, из лесу тянуло едва уловимым запахом зверья, гнилой листвы и хвои. Тишина абсолютная, только изредка затокует глухарь или донесется издалека сухое поскрипывание — так кричат снежные ящерицы-дрохо, иногда забредающие с гор в сосновые чащи. Идиллия.

Когда приготовили ужин и проголодавшиеся легионеры собрались вокруг костров, полководец созвал военный совет. Сам он с благодарностью принял полную миску жаркого с овощами и с удовольствием вдохнул ароматный пар. Легионеры внимательно наблюдали, как полководец отведал угощение, а потом и сами с удовольствием принялись за еду. Цезарь же неторопливо расхаживал между костров, беседуя с боевыми товарищами.

Ранн был спокоен, сурово-молчалив, но, если иногда и заговаривал с Конаном, желая обратить его внимание на что-нибудь интересное, вроде пробежавшей черно-бурой лисицы или следов дрохо, непременно называл варвара отцом. Утром Конан уже дал чувствительного пинка Веллану, продолжавшему насмехаться, а посему на какое-то время оборотни перестали ерничать. На слова Ранна киммериец пытался не реагировать — хочет, так пусть хоть горшком назовет. Все равно в Брийте Конан лично отведет Ранна к одному из старейшин, даст золота и попросит найти настоящих родителей. А пока можно потерпеть.

После полудня, ко времен второго или третьего колоколов, было решено сделать остановку и пообедать. Ранн снова отличился — выпросил у Эмерта арбалет, ненадолго исчез в лесу, а затем притащил двух куропаток с белыми перьями.

Ощипал, пока кипятилась вода, да так умело, что любой трактирщик позавидует. Отогнал Веллана от костра, сказав, что займется сам. Только соль дайте, что ли? И еще у папы в мешке должны быть туранские пряности. На хитрый вопрос Эртеля, кто же учил Ранна готовить, ответ последовал обычный: «Отец». Конан схватился за голову и отошел подальше. Чтобы не слышать хохота оборотней.

Бериций остался в Галлии. На его плечи легла большая ответственность — защищать огромную территорию силами всего лишь одного легиона. Конечно, командир из Аримина обладал немалым боевым опытом и умел беречь воинов. Однако Брут выступал против такого решения: ему казалось, что для подержания порядка в Галлии необходимы более значительные силы. Цезарь внимательно выслушал бурные протесты друга, однако не изменил планов. Во время первого наступления на остров Брут не участвовал в тяжелом сражении, так как шторм отбросил его галеру далеко от берега. Поэтому он не мог понять стремление Цезаря нанести решающий удар по странным и отважным варварам с голубыми лицами. Он не видел красной от крови воды и вместе с остальными не отступал в ужасе от жестоких врагов и их кровожадных псов.

— Кажется, тебе не стоит излишне расстраиваться,— тонкая ладонь Тотланта легла киммерийцу на плечо. Волшебник, умевший ходить бесшумно, незаметно подобрался к Конану. Говорил, впрочем, по-доброму, как и всегда.— Не обращай внимания на Эртеля и бритунийца. Им всегда найдется, над чем позубоскалить. Посмеются денек и перестанут.

— Не стоит расстраиваться? — рыкнул Конан и сплюнул.— Да меня впервые в жизни выставили таким идиотом! Конечно, я подозреваю, что кой-какие мои отпрыски бродят по белу свету… Точно знаю, что Мюриэла от меня понесла. Да, впрочем, она того и хотела. Эта, как ее?.. Сфендра. Томэо Тайса из империи Паган. Давно дело было, да и неважно теперь. Не помню я всех своих подружек! Так, встречались пару дней, с некоторыми подольше, с третьими вообще одну ночь вместе провели, не запомнив даже имен друг друга. Но вот Ранн… Прав был Эмерт, наверняка Буря Перемен что-то сотворила с разумом мальчишки.

Цезарь дал себе клятву, что в этом году бритты по доброй воле склонят перед ним голову или же будут разбиты. Теперь в его распоряжении большое войско и огромный флот. Он приобрел опыт, а воли, решимости и отваги ему не занимать. Сейчас, войдя в освещенную факелами командирскую палатку, полководец поставил миску с едой на стол, чтобы горячее жаркое остыло. Внутреннее напряжение напрочь лишало аппетита. Рим казался далеким, словно мечта, и иногда Юлий лишь удивленно качал головой, думая о том огромном расстоянии, которое отделяет его от родины. Как ему не хватало Мария и отца! Будь они рядом, никакие дальние края не испугали бы Цезаря… И в то же время Марий смог бы понять гордость полководца, ведь он сам далеко проникал вглубь Африки.

Ничего не происходит просто так,— внушительно сказал Тотлант.— Если магия — а ты не думай, даже бесконтрольная магия своеобразно разумна — так вот, если магия почему-то связала тебя и этого ребенка, значит, так было предопределено и вас двоих ранее объединяло что-то общее. Конечно, я заинтригован проявлением ложной памяти у Ранна и никак не могу его объяснить, однако… Видишь ли, Конан, мальчик к тебе очень привязан. Это хорошо заметно со стороны. Не забудь, что обучение магии включает в себя и науку о взаимоотношениях людей. Волшебству я учился с раннего детства, сначала в Стигии, потом в Немедии и в Кофе. Не хочу хвастаться, но знаю я многое. И вижу многое… Ранн — именно такой сын, о котором ты мог бы мечтать. Он умеет почти все то же самое, что и ты. Он силен, вероятно очень вынослив, несмотря на малый возраст, умеет обращаться с оружием, отлично приспособлен к походной жизни. Ты никогда прежде не думал о ребенке? Своем собственном? Таком, которого можно было воспитать самому?

— Знаешь,— почесал в затылке Конан,— человек в тридцать шесть лет иногда о подобных вещах задумывается. Но я никогда не размышлял о своем возможном сыне всерьез. Времени не было. Да ты представь, какая это обуза! Кормить, поить, присматривать. Я просто не умею!

Члены военного совета не спеша, небольшими группами входили в палатку. Юлий приветствовал каждого серьезно и уважительно. Он велел принести всем ужин и спокойно ждал окончания трапезы. Заложив руки за спину, он стоял у входа в палатку и смотрел на темное звездное небо. После первого похода появились карты острова. Несмотря на неточность и примитивность, они надежно показывали направление, и теперь разведчикам предстояло с их помощью определить ту силу, которая противостояла легионам. Цезарь с нетерпением ждал рассвета.

— Обуза? — тихо рассмеялся Тотлант.— По-моему, это слово к Ранну подходит меньше всего. Он отнюдь не слюнявый малыш, отлично соображает, а насчет кормежки… Уж извини, но сегодня именно он кормит всех нас, включая тебя, а не мы — его. Если называть вещи своими именами, ты самым удивительным образом получил почти взрослого сына в самом подходящем возрасте. И я не знаю, как истолковать это веление судьбы. Может, боги решили сделать тебе подарок?

— Подарков от богов я давно не жду,— признался Конан, сгреб ладонями снег с выпирающего валуна, слепил шарик и запустил его в ствол голой безлиственной березы.— Все подарки, какие я от них получал, оказывались с подвохом, да причем таким скверным, что и вспоминать не хочется. Оставлю Ранна в Брийте.



— Хорошо,— согласился Тотлант,— скажу по-другому: это подарок судьбы. Если боги к тебе не благоволили, то судьба всегда стоит на твоей стороне. А вот, если ты оставишь мальчика в поселке, он либо бросится за тобой, либо умрет от тоски. Это я вижу ясно. Не думай, что все волшебники — шарлатаны. Хочешь получить разумный совет?

— Хочу,— согласился варвар. От Тотланта можно было выслушать совет. Маг хоть молод, но не по годам умен, это даже Конан признавал.

Новость о появлении флота быстро облетела остров. Как только стало известно о численности войска противника и размахе планов римского полководца, Коммий отбросил все прежние планы защиты родного берега. Трудно было сомневаться в намерениях пришельцев, а противостоять им казалось невозможно. Сейчас они продвинулись уже на двенадцать миль в глубь острова, и Коммий разослал посыльных во все соседние племена. Он призвал ценоманов и анкалитов. Потребовал прихода сегонтиаков и биброков, и те из страха подчинились. Никому еще не приходилось противостоять такому грозному врагу, зато все бритты знали, сколько тринобантов погибло год назад в борьбе со значительно меньшими силами римлян.

— Ранна нужно на некоторое время оставить с нами (Конан сморщился). Магия, особенно сопровождающая Бури Перемен, имеет свойство со временем исчезать. Если угодно, выветриваться. Окажись я прав, через несколько седмиц Ранн вспомнит своих родных и мы сумеем вернуть его домой. Сейчас бросать парня на произвол судьбы я бы не стал. Хотя, конечно, решение остается за тобой, варвар.

— Просил же! Много раз! — воскликнул Конан.— Сколько можно называть меня варваром!

Первая ночь прошла в жарких спорах: Коммий пытался спасти жизни соплеменников.

Что, если я буду постоянно тебя кликать «колдуном», забыв имя, данное тебе матерью при рождении? Ладно, уговорил. Пускай остается. А ты за это время попробуй докопаться, кто он, откуда и что мне с ним делать дальше. Только...

— Только — что? — переспросил Тотлант.— Опасаешься, что магия не исчезнет? Тогда, боюсь, ты получил одновременно и сына, и неплохого напарника. Года через два-три он совсем повзрослеет и надежнее союзника, спутника, соратника тебе будет не найти. Может, ты не замечал, но Ранн на тебя смотрит, как на полубога. Любимый отец. Человек, который учит, как выжить в этом донельзя беспокойном мире. Понимаешь,что я хочу сказать?

— Вы же не смогли противостоять год назад! — горячо убеждал он вождей. — Всего лишь несколько тысяч пришельцев разбили нас! А с той армией, которую они собрали сейчас, у нас просто нет выбора. Мы должны терпеть завоевателей так же, как терпим суровые зимы. Это единственный способ выжить и сохранить жизнь соплеменников.

— Не понимаю,— шумно выдохнул Конан. — Но все равно попробую последовать твоему совету. Только лишь попробую. Не знаю, что из этого получится.

Лица собравшихся предводителей вспыхнули гневом. Первым поднялся вождь анкалитов Беран. Коммий заранее знал, что скажет этот упрямый и драчливый человек, а потому напрягся, словно пружина.

— Катувеллауны говорят, что будут сражаться. Каждого, кто придет к их царю с предложением помощи, они готовы принять, как брата по оружию. Как бы там ни было, это гораздо лучше, чем лежать и ждать, пока всех перебьют поодиночке.

Глава шестая  

Коммий вздохнул. Он знал о предложении молодого царя, Кассивеллауна, но его безрассудство вызывало лишь отвращение. Никто из присутствующих будто не понимал истинной опасности появившихся на острове завоевателей. Силы врагов казались бесчисленными, и Коммий сомневался, что сможет отбросить их обратно в море даже в том случае, если каждый из жителей острова возьмет в руки оружие. Царь племени катувеллаунов ослеплен собственным честолюбивым стремлением возглавить племена, но сам Коммий вовсе не разделяет этого безумства. Кассивеллаун поймет истину на собственном горьком опыте, так же как когда-то сам Коммий. В отношении остальных надежда на разумное решение все-таки оставалась.

 В бург въехали ближе к вечеру. Темно-красный глаз солнца уже заползал за едва виднеющиеся с Брийтского холма зазубринки Немедийских гор, стало значительно холоднее и к ночи должен был ударить мороз. Эртеля, светлейшего королевского посланника, и его сопровождающих пропустили в Брийт беспрепятственно.

— Пусть Кассивеллаун соберет племена под своими знаменами. Тогда вы и сами увидите, что силы наши крайне скудны. Вот ты, Беран, сколько сильных мужчин сможешь оторвать от пашни и от стада, чтобы отправить на войну?

Ну, а далее дорога пролегала известно куда — мимо одноэтажных длинных деревянных домов к подновленному, покрашенному светло-коричневой краской зданию не под соломенной или дощатой крышей, а под черепичной.

Беран задумался, словно пытаясь сосчитать, и наконец пожал плечами.

Вывеска простая — на зеленом щите гарцует поднявшаяся на дыбы пузатенькая белая лошадка.

— Скорее всего, около двенадцати сотен. Но ведь надо оставить людей для охраны женщин, стариков и детей. А это значит, что в войско пойдут не все.

Знаменитый трактир семьи Бюттов, главная достопримечательность Пограничья, если, правда, не считать оборотней, гномов и громадных снежных ящериц. Правда, гномов и дрохо редко кто видит, а оборотень в полуночном королевстве имеет равные права с людьми.

Ежась под непреклонным, суровым взглядом Коммия, каждый из вождей назвал возможное число воинов.

Значит, «Танцующая лошадь» все-таки главнейшее украшение королевства Эрхарда.

— Так вот, все вместе мы наберем около восьми тысяч вооруженных бойцов. Кассивеллаун располагает тремя тысячами, а соседние с ним племена приведут еще тысяч шесть, если, конечно, согласятся за ним последовать. Таким образом, наберется примерно семнадцать тысяч. Пришельцев же, по подсчетам моих разведчиков, не меньше двадцати пяти тысяч, если не считать нескольких тысяч всадников.

Барли Бютт, нынешний владелец, образцовый трактирщик как по облику, так и по характеру, содержал множество слуг — нужно помогать гостям на конюшне, разносить еду в обеденном зале, готовить на кухне, стелить постели, следить, чтобы не было клопов и тараканов — трактир должен быть прежде всего чистым и опрятным.

— Бывало и хуже, — с улыбкой заметил Беран.

Род Бюттов владел «Лошадью» уже лет четыреста, а значит, наследники знали все особенности своего нелегкого ремесла — как накормить, напоить, развлечь и уложить спать почти сотню постояльцев. Еще одна немаловажная особенность — не допустить буйства, именуемого «кабацкой дракой», когда и само заведение и непричастные гости страдают от излишней ретивости подвыпивших забияк. Таковым искусством месьор Барли владел в совершенстве.

Коммий смерил его яростным взглядом.

Оборотни, Конан, Тотлант и шествовавший за варваром, как тень, Ранн, ввалились в общую обеденную залу. Осмотрелись опытным взглядом. Справа, как и предупреждал десятник Гарт, устроились шадизарцы — шумная, ярко одетая компания наемников и два молодых разбитных купца. В дальней части громадной комнаты четверо гномов из Граскаальского королевства — наверняка приехали торговать оружием или драгоценными украшениями.

— Хуже некуда. В битвах на побережье и в полях я потерял три тысячи лучших воинов. Эти пришельцы — сильные и смелые люди, друзья мои, но они не могут править нами из-за моря. Никому еще не удавалось это сделать. А мы должны взять их измором: дождаться, пока зимние холода не прогонят все это войско обратно. К счастью, сейчас они уже хорошо знают, что способны сделать с кораблями бушующие морские волны.

— Уговорить моих людей сложить оружие будет нелегко, — возразил Беран. — Многие захотят присоединиться к катувеллаунам.

Десятка два оборотней из местных, причем между столами разгуливают несколько крупных темно-серых волчар — эти ходят не в человеческом, а в зверином обличье. Толстый аквилонец с двумя телохранителями. Наверное, посланник одного из торговых домов Тарантии, едущий с поручением на Восход.

— Так пусть присоединяются! — воскликнул Коммий, теряя терпение. — Пусть каждый, кому не дорога жизнь, встает под знамена Кассивеллауна и отправляется в бой! Его войско будет разбито, нечего и сомневаться! — Вождь нервно и сердито потер лоб. — Моя задача — думать о тринобантах, а потому ваше решение не имеет никакого значения. Нас осталось мало, но даже если бы я располагал сильным войском, то все равно решил бы выждать и понаблюдать за ходом битвы. Если Кассивеллаун так стремится к военному лидерству, пусть докажет, что обладает достаточной силой.

Дюжина ополченцев из стражи Брийта — суровые немногословные дядьки, целеустремленно напивающиеся после полного дня трудов.

Собравшиеся переглянулись, понимая чувства и мысли друг друга. Дух сотрудничества вовсе не был привычным для них, но ведь с тех пор, как рано утром на побережье высадились чужестранцы, вся жизнь пошла кувырком.

— Дорогие гости! — невысокий розовощекий толстячок, в котором, однако, угадывалась недюжинная сила, появился перед Эртелем, словно вынырнув из пустоты. Хозяин трактира.— Комнаты, обед? Может быть, хотите поразвлечься с девицами мамаши Бютт?

И снова заговорил Беран:

— И то, и другое, и третье,— радостно ответил «принц Пограничья».— Конан, смотри, свободный стол! Бросай вещички!

— Ты вовсе не трус, Коммий. Вот почему я внимательно слушал твои речи. И решил подождать и посмотреть, как безрассудный Кассивеллаун поведет себя в первых схватках. Если ему удастся оказать непрошеным гостям достойный прием, мои воины с готовностью присоединятся к нему и пройдут весь путь, до самого конца. Я же не хочу стоять в стороне со склоненной головой и смотреть, как убивают моих людей. Терпеть это просто невозможно.

Обустройство в «Танцующей лошади» заняло совсем немного времени.

Барли выделил приезжим две комнаты, клятвенно пообещав, что страшный зверь клоп там не водится. Если увидите хоть одного — завтра возвращу всю плату за постой. Вот тут, извольте видеть, месьоры, лесенка вниз, к отхожему месту. Выйдете на улицу и прямиком увидите. Только в выгребную яму спьяну не падайте, а то случалось вылавливать господ постояльцев… Здесь можно набрать воды. Вам персонального слугу надо или как? Ах, не надо? Уважаю самостоятельных людей. Можно потянуть вот этот шнурок и прибежит мальчик с кухни, принесет кушанья прямо в комнаты. С человека — один аквилонский кесарий за ночь, с ребенка — полторы серебряшки. Пять кесариев за лошадей. Еда и выпивка оплачиваются отдельно. Вы надолго, благородные месьоры?

— Но еще страшнее смотреть, как сжигают храмы вместе с людьми, — резко прервал Коммий. Потом задумался и покачал головой. — Ты, конечно, вправе поступать так, как считаешь нужным. Но без тринобантов.

— На ночку, на две,— ответил Эртель.— Завтра хотим купить припасы и ехать дальше. Спасибо, Барли. Сами разместимся. Конан, Эмерт, оставьте мешки здесь пошли вниз, обедать. Ранн, небось, заждался.

Варвар оставил Ранна в зале, приказав охранять стол — желающих выпить и закусить все прибавлялось, и даже трех десятков громадных длинных сооружений из толстых досок к вечеру на всех гостей не хватило бы.

С этими словами Коммий стремительно вышел из низкого, темного зала, оставив вождей в глубокой задумчивости. Беран, нахмурившись, проводил царя взглядом.

Конан прогрохотал сапогами по деревянной лестнице и остановился в недоумении. Его незваный отпрыск уже успел с кем-то, сцепиться.

Ранн сидел верхом на поверженном противнике (которому было лет пятнадцать) и вовсю молотил его кулаком по физиономии.

— Он прав? — обратился анкалит к товарищам.

Взрослые хохотали, а компания только что явившейся в трактир молодежи, наверное, сыновей здешних торговцев или охотников, сгрудилась вокруг стола и поглядывала на Ранна весьма зверски.

— Сейчас начнут бить. Причем всерьез. Конан, а вслед за ним Эртель с Велланом прошли через небольшую толпу одетых в короткие шубы парней, как аквилонская боевая триера через льдинки. Молодежь посторонилась.

Каждый мысленно задал себе тот же самый вопрос, так что Беран угодил под перекрестный огонь задумчивых и в то же время требовательных взглядов.

— В чем дело? — поинтересовался киммериец, за шкирку поднимая Ранна, а другой рукой приостанавливая готового снова броситься в драку рыжеватого парня, которого охаживал найденыш.— Ну, отвечай быстро!

— Хотели занять наш стол,— шумно потянув носом воздух, ответил Ранн. Рядом маячила розовощекая физиономия месьора Барли, нутром почувствовавшего разгорающийся конфликт.— Я сказал, чтобы уходили и поискали другое место.

— Пусть катувеллауны соберут силы и встретят врагов. Я же отправлю вперед разведчиков. Если они сообщат, что римлян можно разбить, я вступлю в игру.

А этот с кулаками полез.

— Молодец,— похвалил Ранна Конан.— Так и надо. Великие боги, как ты умудрился его завалить? Он же на голову тебя выше!

Варвар посмотрел на хмурых молодых брийтян и вежливо посоветовал:

— Биброки поддержат тебя, — веско пообещал вождь племени. Его примеру последовали другие оставшиеся в зале вожди, и Беран улыбнулся. Он понимал стремление короля катувеллаунов собрать вокруг себя племена. Ведь присутствующие в зале вожди могли привести на поле боя почти восемь тысяч воинов. Зрелище поистине мощное и великолепное! Такое скопление вооруженных людей трудно даже представить.

— Топайте отсюда, мальчики. Если уж не сумели с моим… сыном справиться, то, думаю, со мной связываться не будете?

Связываться с Конаном никто не хотел. Тем более, что за плечами киммерийца громоздились отнюдь не обделенные силушкой Веллан, Эртель и Эмерт. На заднем плане вздыхал унылый Тотлант.



— Пап, ты садись,— гостеприимно пригласил Ранн.— Трактирщик сказал, что сейчас еду принесет. А вино уже стоит. Мне можно?

— Разбавь водой,— Конан опустился на скамью и подвинул Ранну деревянную стопку.— Вдвое. Только смотри, не особо увлекайся. У нас в Киммерии…

Легионы Юлия подходили к построенным на холмах укреплениям тринобантов. Войско римлян продвинулось вглубь острова на двенадцать миль. Уже не было слышно шума волн, не ощущался соленый крепкий бриз. Легионеры с интересом смотрели по сторонам, ведь идти приходилось мимо ухоженных, тучных полей и даже с любовью возделанных виноградников, радовавших красивыми, хотя и кислыми белыми гроздьями. Вокруг в изобилии росли дикие яблони. Сейчас, в последние дни лета, уже не возникало сомнений в ценности этой удивительной земли. Берег старательно прятал таившиеся в глубине острова богатства, они раскрывались неторопливо, постепенно. И все же глаз полководца скользил по округе в надежде заметить среди цветущего великолепия зияющие темные шрамы рудников. Рим ждал от бриттов олова и золота, и без этой добычи алчность сената осталась бы неудовлетворенной.

Раздался дружный хохот.

Ну, конечно, Веллан с Эртелем веселятся. Ржут над отцовскими поучениями. Один Тотлант кивает, а Эмерт, как и всегда, непроницаем и невозмутим.

— Так вот,— сдвинул брови варвар,— у нас в Киммерии мальчикам до четырнадцати лет даже пиво не дозволялось. После охотничьего посвящения — сколько угодно, а до того — ни-ни. Понял?

Легионы растянулись на многие мили. Между ними неторопливо двигались тяжело нагруженные обозы. Они везли запасы продовольствия на ближайший месяц, инструменты для строительства мостов и переправ, а также для возведения небольших городков. Отважившись на вторую попытку покорения страны белых скал, Цезарь не хотел оставлять шансов слепому случаю. Сейчас он скомандовал горнистам играть приказ к остановке и с гордостью наблюдал, как нескончаемая колонна тут же отреагировала, мгновенно перестроившись из походных рядов в более свободное построение. Полководец удовлетворенно кивнул. Да, Рим должен воевать именно так.

— Ты мне все это уже рассказывал,— кивнул Ранн.— Сделаю, как говоришь.