Иван Иванович Охлобыстин

Утопия

Мой возлюбленный читатель! Ведомый желанием угодить тебе и по настоятельной просьбе друзей, я решил начать публикацию своей сказки «Утопия», с фрагментом которой вы уже успели ознакомиться раньше. Я приложил все усилия, чтобы это чтение не утомило вас, но если это все-таки произойдет и мой литературный опыт не вызовет интереса, я с готовностью прекращу утомлять ваше драгоценное сознание и, не скрою, с печалью вернусь к публицистическим реакциям. Поелику лично я предпочитаю сказку любому другому литературному жанру.

С уважением, многогрешный о. И.О.



***

Что-то было не так. Кроме полагающегося по протоколу техника в боксе находился врач, судя по зеленому халату, и еще два гражданских лица в одинаковых черных костюмах, с вышитыми на лацканах эмблемами службы безопасности Ассоциации линейной репродукции.

— Что-то случилось? — поинтересовался Андрей, поднимаясь со стола.

У него еще кружилась голова, что, впрочем, было обычным явлением некоторое время после процедуры биоперехода.

— Произошла ошибка, — без какого-либо намека на эмоцию в голосе произнес медик. — Необходимо сделать инъекцию.

— Зачем? Со мной все в порядке? Я здоров? — обеспокоился Андрей.

— К сожалению, более чем, — заверил врач, ловко закатал на его халате правый рукав и сделал укол шприцем в предплечье.

— Так в чем же дело? Инфекция? — чувствуя, как мгновенно деревенеют пальцы на руках, спросил Андрей.

Вовремя подскочившие к нему люди из службы безопасности Ассоциации, подхватили под локти и усадили в кресло у стены.

— Зачем?! — растерялся Андрей, понимая, что не может более владеть своим телом.

— Нам очень жаль, но вы сами подписывали соглашение. Пункт 62-й, — напомнил доктор.

— Их там несколько сотен. Напомните, — попросил Андрей.

— Штамповый сбой, — ответил медик, — система воспроизвела второго репликанта. Инженеры Ассоциации ищут ошибку.

— Ладно. Я-то тут при чем? — не понял Андрей. — Я в семь должен идти с женой и детьми в цирк.

— Сейчас три часа ночи, — сообщил доктор.

— Почему три часа? — продолжал недоумевать Андрей. — Я начал репродукцию в полдень. Мне еще нужно заехать домой, переодеться. В чем проблема? Избавьтесь от второго репликанта и все. Это есть в соглашении.

— Вы и есть второй, — безучастно сообщил врач, — Господин Чадов успешно прошел процедуру репродукции и в половине второго дня уехал домой. А в одиннадцать вечера, система, без постороннего вмешательства, начала воспроизводить второй экземпляр, по исходным параметрам вашего ДНК-модуля. Техник тут же доложил об этом в контактный центр Ассоциации. Такое бывает. Очень редко, но бывает. Поэтому в соглашение и внесли 62-й пункт. Вы не Андрей Владимирович Чадов. Вы репликант.

— Шутите?! — никак не мог поверить в произошедшее Андрей. — Это же я! Я специально сегодня пораньше ушел с работы. Мне нужно еще заехать за дочкой в школу. И цирк!

— Увы! — развел руками доктор.

— Подождите! — вспомнил Андрей. — По соглашению, репликант сразу подвергается аннигиляции. Его растворяют в какой-то дряни, кажется!?

— Обычно подобные ошибки регистрируются быстро, и аннигилируется только производный биоматериал в стадии начального формирования. Однако в данном случае техник поздно сообщил в контактный центр. Вы успели оформиться полностью.

— Модуль закрывается в девять, — начал оправдываться пожилой техник. — Я после работы с собакой в парке гулял. И сообщение приходит на телефон: ошибка системы модуля, код четырнадцать. Я даже не поверил. Все отключено было. Поехал, на всякий случай проверить, и правда...

— Это невероятно! — воскликнул Андрей и предпринял попытку встать на ноги, но тело не слушалось его.

— Постарайтесь не нервничать, — посоветовал врач. — Двигаться вы сможете не раньше, чем через три часа. В лучшем случае.

— В лучшем, — растерянно повторил за ним Андрей, все еще не понимая толком, что происходит. — В лучшем... А в худшем — меня растворят?

— Нет, — благодушно поспешил его успокоить доктор, — по установленному с 2084 года протоколу судьбу репликанта решает его Источник. В вашем случае: Андрей Владимирович Чадов.

— Я и есть Андрей Владимирович Чадов. Мне 37 лет. У меня жена, двое детей, высокооплачиваемая работа элитного декоратора и «харлей дэвидсон»  с водородным турбодвигателем в 250 лошадиных сил. Я всегда своевременно платил налоги, ходил на все эти дурацкие голосования. Я Чадов! Я свяжусь с кем следует, — закричал Андрей.

— Прекратите истерику! — строго осек его врач. — Вы не Чадов, у вас его жизнь случайно. К слову: господин Чадов принял решение оставить вам эту жизнь. Не свою, естественно. Но жизнь. Это очень важно для вас, потому что он мог принять и другое решение. Лично по мне: это легкомысленный выбор. Опыт подсказывает, что репликанты долго не живут. Что понять несложно. Особенно, если у них была семья. Аннигиляция была бы гуманней.

— Смешно. В сорок втором я голосовал за обязательную аннигиляцию репликантов, — все еще находясь в состоянии шока от услышанного, пробормотал Андрей.

— Вот видите! — улыбнулся медик. — Какая ирония судьбы. Вам остается только смириться.

— С чем смириться? — уточнил Андрей.

— С чем сумеешь, бедолага, — похлопал его по плечу доктор, взмахнул ладонью в сторону представителей службы безопасности, и те, подхватив Андрея под локти, повели к дверям модуля.

Микроавтобус с эмблемой Ассоциации на бортах ожидал их в нескольких шагах от дверей. В лицо Андрею пахнуло ночной прохладой, с примесью запаха ванили от находящейся неподалеку пекарни, и он успел даже прочитать неоновую надпись «Юнисбанк»   на крыше высотного здания в километре отсюда. На мгновение надпись заслонил пролетающий мимо городской аэробус, и Андрей вспомнил, что собирался через месяц полететь с семьей отдыхать в Эмираты. Сотрудники усадили его в глубокое кресло у окна, врач сел напротив и сразу принялся заполнять какую-то анкету.

— Куда меня везут? — спросил у него Андрей, когда микроавтобус двинулся с места.

— Зона «Н», — не поднимая взгляда от бумаги, ответил тот. — Карантин зоны.

— Зачем?

— Штатная проверка перед отправкой в зону.

— Это обязательно?

— Вы знаете ответ, — пожал плечами доктор и попросил: — Потратьте время с пользой, выберите себе новое имя. Вам придется подписать кучу бумаг.

— Какая теперь разница?! — вздохнул Андрей. — Давайте  Хьюго. Так звали трансформера — игрушку моего сына. Он ее утопил. Случайно. Из рук выронил за борт, когда мы на катере катались по Венеции. Уснул.

— Звучное имя, — улыбнулся врач.

— Звучное, — повторил за ним Андрейю. — В зоне есть кто-нибудь еще со звучным именем Хьюго?

— Может быть, я не очень хорошо осведомлен, что происходит за пределами карантина. Но даже если есть, что такого!?

— Действительно.

— Фамилию тоже придумайте, — попросил медик, — фамилию желательно иметь. Удобно.

— Второй, — предложил Хьюго и поинтересовался: — Почему я хочу спать?

— Укол. Доза успокоительного, чтобы сохранить вам здравый рассудок на некоторое время. Не каждый может справиться с таким изменением.

— Много таких?

— Единицы. Система крайне редко дает сбои. Некоторые мои коллеги считают, что это провокации Каина.

— Искусственный интеллект!? — удивился Хьюго. — Он же десятилетиями не выходит из Сети. Я читал в журнале большую статью об этом. Зачем ему это?

— Он странный, мы не знаем, — протянул ему анкету с ручкой врач. — Подпишите внизу.

Хьюго покорно подписал анкету, вернул ее обратно и прислонился щекой к прохладному окну. Микроавтобус двигался где-то на уровне третьего этажа. Внизу мерцал разноцветными огнями ночной проспект. Отполированная тротуарная плитка отражала и множила эти огни. Наступила суббота, и людей на улице было довольно много, несмотря на поздний час. Кто-то выходил из ресторана, кто-то просто прогуливался или спутницей под руку. На перекрестке водитель аэромобиля «Порше»   спорил с инспектором дорожного движения. Водитель размахивал перед лицом офицера какой-то бумагой и эмоционально говорил. Инспектор безучастно ожидал, пока тот выскажется.

— Не повезло, — оценил эту ситуацию врач, проследив за взглядом Хьюго, — сейчас дикие штрафы.

— Я машину у модуля на стоянке оставил, если ее до семи не забрать, эвакуируют, — вспомнил Хьюго.

— Ее забрал... Ну, вы понимаете… — успокоил его медик.

— Понимаю, — зевая, кивнул он. — Я забрал. Настоящий. Я, наверно, уже сплю. Сходил с семьей в цирк, поужинал в ресторане на Крымской, посмотрел очередную серию «В поисках Ричи Говальда», выпил перед сном рюмку водки, обнял жену и уснул.

— Скорее всего, так, — согласился с ним доктор. — Он не виноват. Сбой системы.

— Просто страшный сон или приступ шизофрении, — не в силах больше бороться со сном, пробормотал Хьюго. — Надеюсь проснуться дома.



***

Но проснулся он, только когда микроавтобус мягко осел на амортизационную платформу, уже в пределах терминала карантина, находящегося на последних этажах здания на окраине, прозванного жителями мегаполиса «китайской стеной»   за огромные размеры. «Китайскую стену»   было видно из окна ванной в квартире Андрея — настоящего, разумеется

Их ждали. Когда Хьюго вынесли из микроавтобуса, сотрудников службы безопасности Ассоциации сменили двое крепких ребят в камуфляжной форме под руководством высокого сухопарого господина средних лет в пижонском френче. Хьюго показалось интересным, что мужчине явно далеко за 40, что крайне редко встречалось в мире, где средний возраст составлял 30-33 года.

— Добро пожаловать! — поприветствовал его тот. — Я Георгий. Я буду вашим консультантом вплоть до отправки. Я покажу вам вашу комнату. Но прежде мы посетим медицинский блок. Карантин все-таки.

— Когда отправка? — спросил Хьюго.

— Завтра в полдень, — ответил Георгий и направился к стеклянным дверям терминала. Солдаты усадили гостя в кресло каталку и повезли за начальником.

Хьюго по-прежнему тянуло в сон от инъекции, и все производимые с ним лабораторные процедуры он воспринимал в состоянии мягкой дремоты. Милые медсестры, сменившие солдат, улыбались ему, мерили температуру, давление, брали из вены кровь, делали электрокардиограмму, с прилежной регулярностью интересуясь, не хочет ли он в туалет или пить. Они же сменили его фиолетовый  модульный халат на голубую шелковую пижаму.

Когда с процедурами было покончено, Хьюго перевезли в просторную комнату с двуспальной кроватью и телевизором на всю стену. У кровати стоял столик с ужином. Есть он не хотел и сразу завалился на кровать, еле перебравшись туда на все еще непослушных ногах. Однако быстро уснуть ему не удалось, потому что в комнату вошла красивая девушка в накинутом на явно голое тело халате.

— Еще анализ? — устало поинтересовался он.

— Нет, я могу помочь вам расслабиться, — обаятельно сообщила девушка. — У вас был тяжелый день.

— Да, самый тяжелый, — согласился он и, заметив на ее тонком запястье вытатуированный штрих-код, спросил: — Ты андроид?

— Да, — подтвердила девушка, предпринимая попытку скинуть с себя одежду.

— Не стоит, — остановил ее Хьюго. — Я женат. Точнее, был женат. Хотя... Это не имеет значения. Просто не стоит. Я хочу спать. Только спать.

— Спокойной ночи, — пожелала ему девушка и пошла к выходу.

— Андроиды видят сны? — зачем-то спросил он.

Девушка остановилась, подумала и ответила:

— Заставки. Мы скачиваем их в «сети». Кому какие нравятся. Мне нравятся заставки про природу.

— Останься, — решил Хьюго. — Будешь просто лежать рядом.

Девушка покорно вернулась к постели, сбросила на пол халат и легла на свободное место.

— Ты хочешь спросить, почему я передумал? — повернул к ней голову Хьюго.

— Это не обязательно, но интересно, — произнесла девушка.

— Мне страшно, — признался он. — Не понимаю, что со мной происходит. Как тебя зовут?

— Андроидам запрещено иметь имя, только серийный номер. Мой номер 4023. Модель этого года, — проинформировала девушка.

— А меня теперь зовут Хьюго, — сказал он. — Ты знаешь кто я и что со мной?

— Ты репликант, ты готовишься к «зоне», тебе страшно, — ответила она, помолчала и добавила: — Такие как ты, обычно говорят, что не хотят жить, но живут.

— Ты знала еще кого-то типа меня? — приподнялся на локтях заинтригованный Хьюго.

— Я нет, но до меня была 4003. Она знала, — призналась девушка.

— Вы делитесь друг с другом?

— Если это необходимо для работы.

— А это необходимо? Почему?

— Тот, кого знала 4003, пытался перерезать себе вены.

— Значит, ваша основная задача — охранять нас от самих себя?

— Нет, наша задача — помогать.

— Почему же твоя подружка не помогла своему клиенту «свести счеты»?

— Он сам не захотел. Сначала хотел, потом нет.

— Почему?

— Человека нельзя понять.

— Репликант — человек?

— Конечно.

— Это успокаивает. Слушай, а кто пишет для андроидов сны?

— Каин. Так думают инженеры.

— Ваши сны красивые?

— Мои — очень. У каждого свои заставки.

— Что еще?

— Мы ведем себя в них нелогично.

— Что делаешь ты?

— Я плачу. Хожу по лесу и плачу.

— Почему?

— Не знаю. Но мне нравится.

— Ты странный андроид, — констатировал Хьюго.

— Все андроиды одинаковые, — не согласилась с ним девушка.

— Кроме снов? — уточнил он.

— Кроме заставок, — опять согласилась она.

Хьюго закрыл глаза и попытался уснуть. У него получилось. Все еще действовали успокоительные.



Его разбудил свет утреннего солнца, выбравшегося, наконец, из-за застроенного небоскребами горизонта. Девушки-андроида в комнате не было, зато был завтрак на столе: два яйца, сваренные вкрутую, булочка, кубик сливочного масла и стакан сока.

— Кофе, — пробормотал мужчина. — Я обычно пью утром кофе.

Несмотря на все пережитые ночью потрясения, он чувствовал себя вполне умиротворенно. Очевидно, медицинская служба Ассоциации, наученная прошлым горьким опытом, учла все возможные варианты поведенческих реакций невольных репликантов и добавила в инъекцию изрядную порцию успокоительного.

— Или наркотиков, — вслух добавил Хьюго, взял со столика сок и подошел с ним к окну. Щурясь на солнце, он попытался в деталях припомнить события, предшествовавшие его появлению в репродукционном боксе. Он поздно проснулся, потому что накануне засиделся допоздна на работе с заказчиком, заходил в зоомагазин, купил корм для аквариумных рыбок, долго гулял по парку, болтая с другом по телефону, обедал в «Шанти»  на Мясницкой. «Шанти». Один из трех ресторанов, сохранившихся в мегаполисе еще с начала века. Именно там он окончательно решил пройти репродукцию. К решению подтолкнули отнюдь не настойчивые напоминания семейного врача, не проплаченный заранее бокс, а приближающийся отпуск. Не хотелось перед детьми выглядеть хуже других курортников. Это был его второй биопереход. Первый он пережил еще до женитьбы. Ему исполнилось 57, а женщину своей мечты он так и не встретил, плюс за три года до этого он побывал в аварии и повредил сухожилие на правой руке. Уже тогда ему эта рядовая для большинства жителей планеты процедура показалась крайне неприятной. Еще несколько месяцев его не покидало ощущение, что он забыл что-то чрезвычайно важное. К слову, и в этот переход что-то забылось. Хьюго никак не мог вспомнить, какая была вчера утром погода. Что осень, понятно. Но дождливая или сухая, теплая или прохладная? Было солнце или нет? Или это было не важно? Впрочем, какая теперь была разница? И было-то не с ним. Ну, так или иначе...



Ровно через год после репродукции Хьюго познакомился с милой девушкой Анной. Девушка представляла в качестве юриста интересы своего клиента. Что он делал? Да, модель парка развлечений, для строительства в условиях Крайнего Севера. Анне тогда исполнилось 20. Прошло 14 лет, но он по-прежнему в деталях помнил их первый «не деловой» разговор.

— Почему юриспруденция? — спросил он.

— Мой дедушка служил в австрийской налоговой полиции, — ответила она. — Дедушка настоял, чтобы родители поехали работать в Россию. Отец сомневался, но дедушка настоял, и они выжили.

— Выехали до удара? — понял он.

Анна утвердительно кивнула головой.

— Ты выйдешь за меня замуж? — неожиданно даже для самого себя поинтересовался он.

— Почему так быстро? — улыбнулась она.

— Берегу каждую минуту, — признался Хьюго.

И она согласилась. Характер.



Хьюго сделал глоток сока и отошел от окна.

Интересно, он «настоящий» рассказал ей о себе «втором»? Нет. Не рассказал. Иначе... А что иначе? Ничего. Он у нее есть. И дети... Дети! Может быть, не стоило вспоминать?

Хьюго сел на стул у стены и запрокинул голову.

До женитьбы он и представить себе не мог, что превратится в трепетного папашу. Нет, разумеется, в перспективе он намеревался испытать весь традиционный набор родительских чувств, но с появлением первого ребенка что-то изменилось в окружающем мире. Появился принципиально новый, безусловно, важный мотив для жизни. Как повел бы себя старший сын, если бы узнал, что есть он «второй»? Миша такой серьезный для своих 13 лет мальчик. Что сказала бы семилетняя дочь? Наверное, она бы напугалась. Она нежная, впечатлительная девочка. Ей ни при каких обстоятельствах нельзя сделать больно.

Хьюго поднялся со стула и вернулся к окну. Взялся за ручку замка и попробовал открыть. Окно легко открылось. Он перегнулся через подоконник и посмотрел вниз. Около сотни этажей. Верная смерть.

Почему в комнате, где может находиться потенциальный самоубийца, можно легко открыть окно?

— Странно, — опять вслух произнес он.

— У каждого должен быть выбор, — раздалось у него за спиной.



Хьюго обернулся и обнаружил Георгия стоящего на пороге с двумя чашками кофе в руках. На «консультанте» был все тот же пижонский френч.

— Я мог упасть кому-нибудь на голову, — сказал Хьюго, закрывая окно.

— Не могли. На уровне тридцатого этажа широкий, бетонный «козырек», — сообщил Георгий и протянул одну чашку гостю.

— Пустили на самотек? — забирая чашку, полюбопытствовал Хьюго.

— Убийство грех.

— Самоубийство еще больший.

— Вы верующий? — искренне удивился «консультант» и уточнил, — кибергуманист или все-таки сторонник традиции?

— В анкетах писал «КГ», — признался Хьюго.

— Почему так? Почему в анкетах «КГ»? — не понял его Георгий.

— Удобнее, «КГ» включает в себя традицию, а традиция не включает в себя кибергуманизм, — ответил он и попробовал кофе. — Хороший кофе.

— Хороший, — согласился с ним «консультант» и присел на край кровати. — Понимаете зачем я здесь и кто я?

— Думаю, что вы какой-нибудь секретный сотрудник из не менее секретной службы и вы пришли сообщить мне о моей дальнейшей судьбе, — равнодушно поделился своими соображениями Хьюго и спросил: — Что было в том шприце? Слишком комфортно себя чувствую. Можно мне еще?

— Не стоит, вызывает привыкание, — ответил «консультант», — вы проницательный человек.

— Я не человек. Я штамповка.

— Не упрощайте. Вы человек. Правда, это все, что у вас, на данное время, есть.

— Неужели у меня может появиться что-то еще?

— Некоторым репликантам удалось в «зоне непричастности»  завести семью и начать жить заново.

— Для этого нужно забыть все, что я любил. Невозможно, - покачал головой Хьюго.

— Можно посвятить себя работе, — продолжил Георгий, — я знаю одного, подобного вам, он служит в армии.

— В этой «зоне»?

— Нет. Но у него не было близких.

— Расскажите о «зоне».

— Ничего особенного — несколько больших территорий, готовых взять на себя ответственность за содержание репликантов.

— Что-то вроде тюрьмы?

— Отнюдь. Нормальная жизнь. Правда, покидать «зону» нельзя.

— А если все-таки покинуть?

— Принудительное возвращение.

— А если опять?

— Медицинское вмешательство.

— Точнее?

— Психиатрическая клиника.

— Понятно, — Хьюго допил кофе и поставил чашку на стол. — Можно вопрос, ни относящийся к нашему делу?

— Сколько угодно, — радушно согласился Георгий.

— Сколько вам лет?

— Пятьдесят три.

— Почему вы не репродуцируетесь?

«Консультант»   помолчал несколько секунд, размышляя, и ответил:

— Я сторонник философии «одной жизни». Слышали о такой?

Хьюго изумленно уставился на Георгия:

— Я думал, что это журнальные байки. У этой дикой теории есть сторонники?

— Как видите, — подтвердил «консультант», — немного, но есть. К слову: на территориях «зоны» сторонников этой «дикой теории» гораздо больше.

— И какой в этом смысл? Зачем умирать?

— Чтобы жить.

— Фраза лишенная смысла.

— Для вас — да, для меня — нет. — Георгий поднялся на ноги и пошел к входной двери, на пороге он остановился и добавил: — Какой смысл в движении, если нет цели!?

— Вы хотите сказать, что ваша цель в смерти? — недоверчиво усмехнулся Хьюго.

— Нет, но может быть, в том, что за ней. Хочется определенности, — признался «консультант», — к этому нужно прийти. Пока отдыхайте, через двадцать минут я за вами вернусь и провожу на самолет. Да и вот еще... Последнее. Вы считаете, что вы - тот, простите, настоящий, не опасны для общества? Я должен был это спросить.

— Хотите, чтобы я сообщил о самом себе? — усмехнулся Хьюго.

— Что удивительного!? Это мой долг, — пожал плечами «консультант», — никто его не знает, так хорошо, как вы.

— Он оставил мне жизнь, — напомнил Хьюго.

— Звучит величественно. Вы романтик, — заключил Геогий, —  я подберу вам хорошее место в «зоне». Там много таких как вы.

— Он не представляет никакой опасности, — заявил Хьюго в спину уходящему консультанту, — его единственный противник — это он сам.

— Как и у большинства из нас, — не оборачиваясь произнес офицер.



***

Предоставленное время Хьюго провел сидя на краю кровати, рассматривая собственные ладони рук. Линия жизни и на правой и на левой руке прерывалась в самом начале и продолжалась с новой точки. Сразу после свадьбы они с женой две недели путешествовали по миру. На рыночной площади в Милане молодожены зашли в павильон цыганки и после внимательного изучения руки Андрея косая старуха сообщила, что тому выпало прожить две жизни. Жена предположила, что гадалка имела ввиду его жизнь до и после женитьбы. Теперь для Хьюго давнее гадание обретало новый, неожиданный смысл.

Слабость от укола почти прошла. Он захотел пить и осушил едва ли ни половину графина, стоящего на туалетном столике у кровати.



По истечению часа Георгий, как и обещал, вернулся. С ним в комнату вошел врач и произвел внешний осмотр пленника. Удовлетворившись увиденным, он кивнул Георгию.

— Теперь действительно пора, — сообщил тот Хьюго, — самолет ждет.

— Куда сейчас? — поинтересовался пленник.

— Я сначала познакомлю вас с Вашими спутниками. Вместе вам будет полегче, — ответил Георгий, — они нас ждут в аэропорту.

— Это обязательно?

— Это протокол, а значит обязательно. И потом, что вас смущает?

— Да нет, ничего. Дурацкая привычка вникать в лишние детали.

— Тогда — вперед, — поторопил офицер.

Хьюго послушно последовал его распоряжению, закрыл окно и направился к распахнутой двери. Там его встретили два охранника Ассоциации. Они молча пристроились у него за спиной и зашагали рядом.

Мимо потянулись, облицованные зеленым карбоном стены пешеходных тоннелей. Навстречу шли обычно одетые люди, не обращая никакого внимания, на странный кортеж. Видимо зрелище это было для них обычное, не представляющее особого интереса. За очередным поворотом карбон сменило толстое, тонированное стекло и перед Хьюго открылся вид утреннего города: алое солнце уже на треть диска выползло из-за горизонта и размножилось на миллионы оконных проемов, преломилось в сотнях тысяч спутниковых антенн, подкрасило облака, скрывающие среднюю часть комплекса, в цвет киновари.

После седьмого или восьмого поворота, они добрались до транспортного сектора и, миновав строгих гвардейцев, охраняющих входные двери, вышли на платформу. Двухмоторный корвет с эмблемой Ассоциации на бронированном боку ждал их.

— Всего доброго, — пожелал пленнику Георгий, — постарайтесь принять себя нового. Некоторым удавалось.

— Постараюсь, — искренне пообещал Хьюго.

Помимо двух охранников и пилота в самолете находились два пассажира: испуганный, худенький брюнет лет двадцати и мрачный тип неопределенного возраста в камуфляжной форме без каких-либо опознавательных знаков.

— Вас как зовут? — приветливо поинтересовался брюнет. — Я Фархат.

— Ан..., — начал было Хьюго, но тут же поспешил оговориться: Хьюго.

— Дикая ошибка произошла! — чуть пожавшись к нему, прошептал Фархат: — Дикая. Они не могут отличить настоящего человека от клона! Я сегодня женился, а они не могут.

— Все они могут, — подал голос мужчина в форме: — Только делают — как им выгодно.

— Что Вы имеете ввиду? — не понял Хьюго.

— Долго объяснять, — отмахнулся от него мужчина и раздраженно плюнул себе под ноги: —  Главное двигаться точно по расписанию.

Один из охранников захлопнул входной люк и корвет начал подниматься в воздух. Набрав необходимую высоту, самолет скользнул к огромному транспортному шлюзу, ведущему к внешнему миру, по ту сторону «китайской стены». За иллюминаторами, далеко внизу потянулись бесконечные массивы промышленных районов.

— Досчитайте до десяти и ложитесь на пол, — неожиданно приказал хмурый попутчик в камуфляже, глядя на наручные часы.

— Зачем!? — удивился Фархат.

— Ложись говорю! — крикнул мужчина и, не дожидаясь остальных, первым распластался в проходе между сидениями. Хьюго рефлекторно последовал его примеру. Охранники обеспокоено переглянулись, но предпринять ничего не успели, потому что корпус корвета потряс мощный взрыв. Самолет качнуло и резко повело левым боком вниз.

— Страха нет! — невразумительно взревел мужчина и бросился на ближайшего к нему охранника и вырвал у него из рук автомат. Охранник пытался сопротивляться, но мужчина одним ударом кулака в грудь, отбросил его в самый конец салона, где тот ударился головой о круглую скобу, торчащую из потолка и рухнул без сознания на пол. Второй конвоир, было, бросился товарищу на помощь, но еще один взрыв, прозвучавший с левого борта, отшвырнул его в сторону. Пока он вставал на ноги, нападавший разрядил ему в грудь почти всю обойму. Причем, как отметил про себя Хьюго, он делал это явно с удовольствием. Пилот так же пытался воспрепятствовать убийце и, не выпуская одной рукой штурвала, выстрелил в сторону нападавшего из пистолета. Пуля пропорола спинку сидения, где еще несколько секунд тому назад сидел Хьюго. Второй раз выстрелить не удалось, потому что мужчина всадил в него остатки обоймы и тело пилота безжизненно обмякло.

— Вот таконьки и отлично! Не хочешь как хочешь. Мы сами дорогу знаем, — проревел обладатель камуфляжа, сбросил труп летчика с кресла и занял его место.

По всему выходило, что пилотировать воздушный корабль было для него дело привычным.

— Не бояться! — крикнул он, — я генерал Мамаев. Наверно слышали. Это я с ребятами Лондон в шестьдесят шестом взял. Сослать меня хотели предатели! Ерунду всякую наплели.

— Мы падаем! — закричал Фархат, размазывая ладонью по лицу кровь, льющуюся из разбитого носа.

— Ты, сынок, падаешь, а я на свободу выхожу! Не дрейфь! Дотянем! - рявкнул на него генерал. — Через несколько минут нас транспортер подхватит. Мои орлы дело знают!

И действительно: не успел еще он договорить фразу, как огромная тень, налетевшая невесть откуда сверху, накрыла искалеченный корвет. Через мгновение последовал толчок, на этот раз в правый бок корабля, потом, оглушительный скрежет и падение прекратилось.

— Баста! — удовлетворенно сообщил Мамаев, покидая кресло пилота: — Добро пожаловать господа клоуны, простите, клоны в Двенадцатую дивизию!

Сверху вновь что-то прогрохотало и часть крыши корвета рухнула на пол. В образовавшееся отверстие начали спрыгивать тяжело вооруженные морские пехотинцы. Последним в салоне появился офицер альбинос. Осмотревшись по сторонам, он подошел к Мамаеву и отрапортовал:

— Господин генерал, операция проходит точно по запланированному Вами графику! Дивизия ждет Вашего приказа!