Майкл Корита

Зависть ночи

Сокращение романов, вошедших в этот том, выполнено Ридерз Дайджест Ассосиэйшн, Инк. по особой договоренности с издателями, авторами и правообладателями.

Все персонажи и события, описываемые в романах, вымышленные. Любое совпадение с реальными событиями и людьми — случайность.

1

Из тюрьмы Фрэнк Темпл III вышел в десять утра — с головной болью, повесткой в суд за появление пьяным в общественном месте и мыслью о том, что город ему пора покинуть.

Эту мысль породил отнюдь не арест — ну подумаешь, выпил немного, прощаясь с городом, а после обнаружил, что стоит, обнимаясь с фонарным столбом, перед заведением «У Ника» на Керквуд-авеню, смотрит прямо в глаза скучающему полицейскому и произносит:

— Офицер, я желаю заявить о пропаже моих штанов.

Опять же и часы, проведенные им в камере для алкашей, тоже были тут ни при чем. В камере таких, как Фрэнк, сидело шестеро. Прислонившись спиной к холодной бетонной стене и слушая, как какого-то бедолагу рвет в углу камеры, Фрэнк думал о тюрьме, о людях, которые входят в нее ночью, но не выходят утром, как выйдет он. Думал о свете флуоресцентных ламп, об угрожающих взглядах, о том, что если ему и удалось хоть что-то понять в отце, так это его нежелание попасть вот в такое место.

Сам Фрэнк попал в него уже вторично. Первый раз — в маленьком городке в Северной Каролине за вождение в пьяном виде. И даже если бы отец не нашел столь трусливого способа уклониться от пожизненного заключения, Фрэнк все равно одним разом не ограничился бы. Ему никак не удавалось избавиться от мысли, что, возможно, причина, по которой он доводит себя до положения вроде сегодняшнего, состоит в желании попробовать, просто попробовать нечто такое, что позволит ему, выйдя на свободу, сказать себе: «Вот что испытал бы отец».

Напиться в эту ночь его заставили два обстоятельства: неприятное телефонное сообщение и разговор с одним неискренним профессором. Сообщение, оставленное человеком, голоса которого он не слышал уже многие годы, было таким:

«Фрэнк, это Эзра Баллард. Давненько мы друг друга не слышали, верно? Голос у тебя на автоответчике звучит совсем по-мужски. В общем, я звоню, потому что, ну… он возвращается, Фрэнк. Мне только что позвонили из Флориды, велели отпереть коттедж. Вот. Я не для того звоню, сынок, чтобы ты что-то предпринял. Просто данное тебе обещание выполняю. Ну все».

Перезванивать Фрэнк не стал. Он и не хотел что-либо предпринимать. Во всяком случае, понимал: предпринимать ничего не следует. И все же под конец дня решил, что с Блумингтоном пора кончать. Он проучился здесь всего один семестр, и это был пятый из брошенных им за семь лет университетов. Фрэнк поступил сюда, чтобы поучиться у писателя по имени Уолтер Торп, книги которого нравились ему уже давно. Блумингтон находился слишком близко к его прежнему дому — подъезжать к нему на расстояние столь малое Фрэнк себе давно уже не позволял, — однако Торп работал там приглашенным профессором, и Фрэнк весь семестр читал как сумасшедший, писал как сумасшедший и понимал: кое-что из написанного им совсем не плохо. В последнюю неделю семестра Торп прислал ему электронной почтой письмо с просьбой о встрече, и Фрэнк воспользовался им как поводом выбросить звонок Балларда из головы.

Фрэнк дошел до тесного кабинетика на третьем этаже «Сикамор-Холла», уселся в кресло и выслушал похвалы Торпа тому, что он написал. Торп сказал, что за семестр он «далеко шагнул вперед», что у него определенно «могут получаться очень сильные вещи». Фрэнк кивал, благодарил и радовался.

— Я никогда еще не делал этого для студента, — сказал, приподняв одну бровь, Торп, — но мне хотелось бы познакомить вас с моим литературным агентом. Я уже несколько раз говорил ему о вас. Он заинтересовался. Очень заинтересовался. Однако ему хотелось бы знать — по правде сказать, нам обоим хотелось бы, — вы не пробовали писать документальную прозу? Ну, скажем, воспоминания?

Вот тут-то до Фрэнка все и дошло. Он почувствовал, что челюсти у него сжались, а глаза опустели, — теперь он смотрел поверх головы Торпа на старинное окно и думал о том, как будет выглядеть великий писатель, вылетая из него и приземляясь на расположенную тремя этажами ниже террасу.

— Я спрашиваю об этом лишь потому, что история вашей жизни и то, как она переплетается с историей жизни вашего отца, может оказаться… ну… довольно захватывающей. Нейт — это мой агент — считает, что она разойдется фантастическим тиражом. Он полагает, что можно будет даже устроить для издателей аукцион, а в таких случаях гонорары имеют обыкновение взлетать до…

Ему хватило ума не провожать Фрэнка до двери. А десять часов спустя Фрэнка уже привезли в тюрьму, и регистрировавший его полицейский, оторвав взгляд от бумаг, спросил:

— А что, второго имени у вас нет?

Нет. Только приделанные к фамилии римские цифры: Фрэнк Темпл III, последний в роду, наследник двух героев войны и одного убийцы.

Его отвели в камеру и оставили там наедине с мыслями об отце, Торпе и полученном им сообщении. Да, о сообщении. Из памяти телефона Фрэнк сообщение стер, однако прослушивать его заново никакой необходимости не было, потому что оно уже въелось в его мозг и, пока Фрэнк дожидался наступления утра, воспроизвелось там раз десять.

Он возвращается.

А возвращаться ему не следовало. Фрэнк и Эзра пообещали друг другу, что позволят ему доживать его дни в Майами при условии, что он не попытается вернуться, и вот теперь Эзра позвонил и сказал, что сукин сын надумал, прождав семь лет, проверить серьезность их намерений.

Что ж, ладно. Если вернется он, вернется и Фрэнк.



К полудню он уже ехал на север в джипе, нагруженном пожитками. Впрочем, «нагруженном» — слово неправильное, поскольку Фрэнк всегда путешествовал налегке и потому укладывался быстро. Чем быстрее он укладывался, тем легче ему было игнорировать пистолеты отца. Он не хотел держать их при себе, никогда не хотел. Тем не менее за последние семь лет они объехали с ним девятнадцать штатов и бог весть сколько городов. Кроме них, он вез ноутбук, два чемодана с одеждой и груду сваленных в картонную коробку книг и компакт-дисков. За двадцать пять лет жизни можно было, наверное, обзавестись и чем-то большим, однако Фрэнк давно уже перестал покупать что-либо. Лучше иметь возможность двигаться, не обременяя себя вещами.

Прежде чем повернуть на север, Фрэнк проехал, двигаясь в западном направлении, весь штат Иллинойс, и, когда он вскоре после захода солнца пересек границу штата и оказался в Висконсине, до места его назначения оставалось еще несколько часов езды. Местом этим был Томагавк — если бы Фрэнк писал о городке, стоящем в озерном краю Норт-Вудс, то не стал бы выбирать для него такое название, сочтя его слишком очевидным, однако город этот был совершенно реальным, как и воспоминания о нем.

Отца его там не будет. А вот Девин Маттесон будет. Если Эзра сказал правду, Девин впервые за семь лет возвратится туда. И имейся у Фрэнка хоть капля здравого смысла, он катил бы сейчас в направлении прямо противоположном. Ожидавшее его впереди, а именно схватка с Девином, было одной из тех вещей, которых Грейди Морган настоятельно советовал ему избегать. Грейди был одним из сотрудников ФБР, разоблачивших отца Фрэнка. А кроме того — чертовски симпатичным человеком. Одно время Фрэнк дружил с ним.

Мадисон Фрэнк проехал уже затемно и покатил дальше. Весь день он ничего не ел, только пил энергетический «Гэйторейд» и вел машину, надеясь, что сможет одолеть все расстояние с одной попытки, сделав лишь несколько остановок на заправках. Однако, еще не доехав до Стивен-Пойнт, понял, что ему с этим не справиться. Его начинала одолевать усталость. Впереди показалась стоянка для отдыха, последняя, может быть, на ближайшую сотню миль, и Фрэнк, заехав на нее, выключил двигатель. Потом откинул спинку сиденья, вытянул затекшие ноги и заснул.



Что уж тут говорить, Грейди и сам напоминал себе Большого Брата, но тем не менее все эти семь лет продолжал отслеживать перемещения Фрэнка Темпла III. Это было незаконно, поскольку Фрэнк решительно ни к чему причастен не был, однако Грейди считал, что хотя бы это он сделать для парня может.

Долгое время компьютер, регулярно проводивший поиск отпечатков пальцев Фрэнка и его номера социального страхования, помалкивал. От Фрэнка давно уже не поступало никаких вестей, и хоть у Грейди несколько раз возникало сильное желание поговорить с мальчиком, он этого не делал. Он просто приходил каждый день на работу, бросал взгляд на календарь, показывавший, что до ухода на покой ему уже недалеко, и надеялся, что Фрэнк в поле зрения его радара так и не попадет. Грейди не хотелось бы услышать, как тот запищит.

Однако радар все же запищал, обнаружив арест в Индиане, и у Грейди, увидевшего на экране своего компьютера сообщение о нем, болезненно свело живот. Он вздохнул, начал читать подробности, а прочитав, вздохнул снова, уже с облегчением. Появление в пьяном виде в общественном месте. Второй арест за семь лет и тоже из тех, о которых можно сказать лишь одно: не велика беда. Во всяком случае, Грейди надеялся, что только это о нем сказать и можно. Сидя за письменным столом, он взглянул на силуэты небоскребов Чикаго и послал за многие мили безмолвный запрос: «Скажи мне, что ты просто валял дурака, Фрэнк. Скажи, что ты всего лишь выпил с приятелями пива и вы хохотали на улице, как радостные идиоты. Скажи, что не было ни драки, ни иного насилия. Ведь ты прошел такой долгий путь».

Долгий, долгий путь.

Фрэнку III, когда Грейди познакомился с ним, было восемнадцать. Худощавый, приятной наружности, он обладал смуглой кожей, на которой резко выделялись ярко-синие глаза, и зрелостью, какой Грейди до той поры ни в одном человеке его лет не встречал. Он отличался такой сдержанностью, что Грейди счел нужным посоветоваться с психологом.

— Никаких эмоций, — объяснил ему Грейди. — Из всех имеющихся у нас показаний следует, что отец был близок с ним, как ни с кем другим, и тем не менее он не проявляет никаких эмоций.

Эмоции проявились лишь при третьей их беседе. Фрэнк и Грейди сидели в гостиной Темплов, и Грейди, отчаянно стараясь разговорить парня, указал на фотографию в рамке: отец и сын стоят посреди бейсбольного поля — и спросил:

— Он учил вас играть?

Фрэнк взглянул на него так, точно вопрос этот позабавил его, а затем сказал:

— Хотите узнать, чему он меня учил? Тогда встаньте.

Грейди встал.

— Возьмите вон ту ручку и попробуйте ткнуть меня ею в сердце. Черт, да во что хотите. Будем считать, что это нож.

Грейди не хотелось делать этого, однако в глазах юноши читалось страшное напряжение, и Грейди произвел выпад.

Быстрота. Господи, каким же он оказался быстрым. Руки парня двигались стремительнее, чем у любого другого когда-либо виденного Грейди человека, — за долю секунды он успел вцепиться в его запястье и уткнуть острие ручки ему в горло.

— Вы не очень старались, — сказал Фрэнк Темпл III. — Попробуйте еще разок. Но теперь уж всерьез.

Он попробовал еще разок. И еще. Под конец Грейди обливался потом и дурака уже не валял. Он даже покраснел от стыда — перед ним был мальчишка, и тем не менее Грейди, имевший за плечами восемь лет службы в армии да пятнадцать в Бюро, справиться с этим мальчиком не смог.

Когда Грейди сдался, Фрэнк улыбнулся и спросил:

— А как я стреляю, посмотреть не хотите?

— Хочу, — ответил Грейди.

То, что он увидел в тире — аккуратно легшие в кучку пули, — его уже не удивило. И теперь, спустя семь лет, он смотрел в окно и говорил себе: пустяки, появление в пьяном виде на людях, ерундовое правонарушение, беспокоиться не о чем. Фрэнк был хорошим парнем, всегда был хорошим, и, пока он не ввяжется в неприятности определенного толка, с ним все будет в ажуре. Больше от него ничего и не требуется.



Фрэнка разбудил рев отъезжавшего дизельного грузовика. Он сел, увидел, что небо светлеет. Потом вылез из джипа, купил в торговом автомате «Сникерс» и сжевал его, разглядывая большую карту на стене. До Томагавка осталось всего сто миль.

Чем ближе подъезжал Фрэнк к городу, тем меньшую ощущал решимость. Может быть, самое лучшее — притвориться, что сообщения Эзры он не получил и ничего о возвращении Девина не знает? Он мог бы провести какое-то время в коттедже, остаться там на уик-энд, порыбачить. И все будет нормально. Фрэнк, Эзра, лес, озеро — хорошая получится поездка, ему давно уже хотелось совершить такую. Правда, если он повстречает Девина…

Он ехал с опущенными стеклами, и серый свет обращался в золотистый, а утренний воздух начинал нагреваться с правой стороны машины. После Уосо в воздухе повеяло новыми запахами — сосновой хвои, горящего дерева и даже, хотя озер видно еще не было, воды. Озера, с полдюжины озер, лежали в миле от автострады. Чем дальше углублялся он в сосновый лес, тем быстрее одно воспоминание сменялось другим, и Фрэнк даже поразился тому, как сильно, оказывается, любит эти места. Может быть, остаться здесь ненадолго? Впереди лето, денег ему хватит. Конечно, деньги это кровавые, но тем не менее они у него имелись.

Он миновал поворот на Томагавк и только тут вспомнил, что у него нет ни еды, ни вообще каких-либо припасов. Ладно, после того как он распакуется, нужно будет съездить куда-нибудь, поесть, закупить продукты, а затем снова вернуться к озеру.

С автострады Фрэнк съехал на пересечении с узкой, прорезавшей сосновый лес «окружной трассой У». Фрэнк проехал по ней около мили, прежде чем его нагнал серебристый «лексус», шедший на скорости миль семьдесят в час, это самое малое. Чтобы обойти Фрэнка, он сместился на встречную полосу. Должно быть, турист. И Фрэнк взглянул на номерной знак «лексуса».

Флорида.

Машина пролетела мимо серебристым пятном, вильнула, возвращаясь на свою полосу, и понеслась дальше. У Фрэнка свело мышцы шеи, ему стало трудно дышать.

Флорида.

Ничего это не значит. Машин с флоридскими номерами в стране несколько миллионов. Вероятность того, что за рулем этой сидит Девин Маттесон, бесконечно мала.

— Бесконечно мала, — произнес вслух Фрэнк, но тем не менее утопил педаль газа в пол и начал нагонять серебристый «лексус». Увидеть того, кто сидит в машине, вот и все, что ему требуется. Он прибавлял и прибавлял скорость, пока не оказался от «лексуса» на расстоянии, равном длине кузова одной машины, после чего начал вглядываться в его тонированное заднее стекло, понимая, впрочем, что водителя ему так все равно не разглядеть.

В машине ехал только один человек, мужчина. Фрэнк еще уменьшил дистанцию, напряженно вглядываясь в заднее стекло, пока не сказал самому себе:

— Это он.

Полыхнули стоп-сигналы. Фрэнк увидел красную вспышку слишком поздно, а увидев, ударил, выворачивая руль влево, по тормозам и, все еще двигаясь на скорости пятьдесят миль, врезался в угол багажника «лексуса».

— Черт!

После удара зад джипа бросило вправо, затем, по закону маятника, в обратную сторону. Фрэнк услышал голос отца, говорящий: «Инстинкт велит тебе взять влево, но ты возьми вправо». Однако все произошло слишком быстро, Фрэнк таки взял влево, а уж после этого надежда вернуть джип на дорогу стала равной нулю. Скользя на рвущихся покрышках, джип врезался боком в сосну. Фрэнк услышал треск, и тут же лицо ему залепила подушка безопасности.

Потом подушка сдулась, опала. Лицо кололо, точно иголочками, пару секунд Фрэнк просидел не шевелясь, чувствуя, как бухает сердце. Потом отбросил подушку в сторону, увидел паутину трещин на пассажирском окне, вогнувшуюся дверцу, — в общем, ничего такого уж страшного. А что с «лексусом»? С «лексусом» Девина Маттесона? Фрэнк, не успев ничего больше подумать, пошарил за своим сиденьем, нащупал металлический ящик, открыл его защелки и миг спустя уже держал в руке пистолет.

Но тут к нему вернулось ощущение реальности.

— Какого дьявола ты делаешь? — произнес он. Сунув пистолет обратно в ящик, Фрэнк открыл дверцу и подошел к капоту своего джипа. Правая передняя шина лопнула, само колесо вбило под помятое крыло. «Лексус» же, развернувшийся на сто восемьдесят градусов, стоял, скособочась, среди подступивших к дороге деревьев в добрых ста футах позади джипа. Дверца его открылась, из нее вылез водитель.

Это был не Девин Маттесон. И рядом не лежал. Пока Фрэнк приближался к нему, водитель «лексуса» осматривал свою покалеченную машину. Первая мысль Фрэнка была такой: «Поосторожнее с чуваком, уж больно быстро он гнал».

Водитель, высокий и тощий, с копной торчавших во все стороны седых волос, приплясывал вокруг «лексуса». Буквальным образом приплясывал. И что-то говорил сам себе.

— Эй! — окликнул его Фрэнк. — Эй! Как вы?

Водитель в совершеннейшем изумлении уставился на него. Потом заметил за спиной у Фрэнка джип и кивнул. Подойдя поближе, Фрэнк увидел, что человек он не такой уж и старый, лет сорока, просто поседел раньше времени. Длинный, крючковатый нос, маленькие, нервно бегающие глазки.

— Нормально, — сказал он. — Со мной все в порядке. Не беспокойтесь. Мне просто нужно будет позвонить в «Автомобильную ассоциацию». Так что вы можете ехать.

Фрэнк изумленно уставился на него:

— Я же врезался в вас. Вам понадобятся бумаги для страховой компании.

— Нет-нет, я сам ударил по тормозам, так что вы не виноваты.

«Не виноват? Что за чертовщина? Я же сидел у него на хвосте».

— Думаю, нам следует вызвать полицию, — сказал Фрэнк. — Они составят протокол.

Седой поморщился. Может быть, его страховщики берут слишком высокие проценты?

— Знаете что, — сказал он. — Вы оказали бы мне большую услугу, если бы обошлись без полицейского протокола. За повреждения я вам заплачу. Я знаю, вы думаете, что я надую вас и смоюсь. Этого не будет. Найдите авторемонтную мастерскую, и я заплачу за ремонт вашей машины авансом.

— Но это же я в вас врезался, — повторил Фрэнк.

— Пусть это вас не волнует. Я сам виноват, мне и отвечать.

Фрэнк, глядя на «лексус», покачал головой. Передок смят, по пассажирской стороне протянулась фута на три здоровенная царапина, из-под капота валит пар.

— Пожалуйста, — пожал плечами Фрэнк.

— Ох, друг, спасибо. У меня в машине навигационная система, мы можем выбрать любую мастерскую. Сейчас я вам покажу…

2

Джерри снова пялился на зад согнувшейся у машины Норы, пялился неприкрыто, однако она не была уверена, что имеет сегодня право гневаться по этому поводу — одеваясь утром, она проделала то же самое, разглядывала в зеркало свою попу, точно какая-нибудь студенточка, а не женщина с мозолями от гаечного ключа на ладонях. В общем, не исключено, что она это плотоядное разглядывание вполне заслужила. Карма.

Строго говоря, то ее кручение перед зеркалом было для Норы немаловажно — утреннее напоминание о том, что она все еще остается женщиной. Во всяком случае, до того, как напялит джинсы и плотную рабочую рубашку и упрячет волосы под бейсболку. Мастерская «Стаффорд. Ремонт и обслуживание» открывалась в семь тридцать, а затем — до шести или шести тридцати — работа там была, как и всегда, чисто мужской. Клиенты, скорее всего, возвращались сюда из лояльности и жалости — скорее к Баду Стаффорду, чем к его дочери.

В офисе зазвонил телефон, и Нора, выпрямившись, оглянулась на Джерри, который быстро отвел глаза в сторону.

— Тебе придется еще раз пройтись по передней панели, — сказала она.

— Чего это?

— Ты оставил там наплывы краски, Джерри. И сам это знаешь. Место темное, снаружи ничего не заметно, однако в первое же солнечное воскресное утро владельцы примутся мыть машину и обнаружат этот дефект. И больше к нам не обратятся.

В офис Нора все же успела влететь до того, как телефон перестал звонить. Вечно она забывает, выходя в мастерскую, брать с собой трубку, а когда офис на звонок не отвечает, люди просто-напросто звонят другим ремонтникам.

— «Стаффорд. Ремонт и обслуживание».

Она сидела на краешке стола и заносила сообщаемые ей по телефону данные в блокнот, вверху каждой страницы которого значилось имя: «Бад Стаффорд». Звонившему требовался тягач для двух машин, которые столкнулись на «окружной трассе Y». Последнего ее водителя тягача, занимавшегося также ремонтом и покраской машин, арестовали за вождение в пьяном виде, позволить себе нанять кого-то другого она не могла. А у Джерри не было нужной страховки. Стало быть, ехать придется самой.

Она пообещала быть на месте через двадцать минут, сказала об этом Джерри. Он только ухмыльнулся.

— В чем дело, Джерри?

— Дело? — Он бросил на пол ветошь. — Ты заставляешь меня тратить время на перекрашивание машины, которую я и красить-то не был обязан.

Она отмахнулась от него, препирательства эти, повторявшиеся уже не один раз, успели ей надоесть.

— Джерри, если бы ты сразу все сделал нормально, я бы не попросила тебя перекрашивать. А ты схалтурил под бампером.

— Черт побери, Нора, да я в последний раз красил машину…

— Нанесешь слой лака и отшлифуешь, только со свежей краской туда не лезь…

Нора перебила его так резко, что Джерри даже отступил на шаг, потом нагнулся, явно обозлившись, чтобы поднять с пола ветошь. Он был коротышкой, но сильным и жилистым — сказывались годы физического труда. Остатки тонких каштановых волос Джерри были сейчас мокрыми от пота.

— Ладно, — сказал он. — Думаешь, ты самая умная. А была бы умная, понимала бы, что покраска не по моей части. Мое дело кузова. Я занимался ими, когда ты еще в куколки играла да училась ногти красить.

Опять двадцать пять. Сейчас начнет жаловаться, как много у него работы, потом заявит, что от женщины никакого толку.

— Знаешь что, Джерри? Когда я училась красить ногти, то заодно научилась красить и машины.

Выходя из офиса, Нора услышала, как он пробормотал вполголоса «сука», однако шагу не сбавила. Усаживаясь за руль тягача, она думала: «Полгода назад я бы расплакалась. Теперь нет».



Минут, показалось Фрэнку, прошло не двадцать, а намного больше. Седой все это время трещал без умолку. И когда наконец подъехал тягач, Фрэнк испытал большое облегчение. Дверь кабины тягача распахнулась, на дорогу спрыгнула женщина — красивая. Пять футов три дюйма, и ни дюймом больше.

— Простите, что заставила вас ждать, ребята.

— Ничего страшного, — сказал Фрэнк, подходя к женщине, чтобы пожать ей руку.

Сделать это он не успел, вмешался седой:

— Ничего, если мы начнем с «лексуса»?

Женщина была в джинсах, башмаках, рабочей рубашке с закатанными, открывавшими предплечья рукавами. Никакой косметики, но очень тщательно выщипанные и подбритые брови. Спокойные зеленые глаза ее были устремлены на водителя «лексуса».

— Для этого есть какая-нибудь причина?

Он натужно улыбнулся:

— Ну, я просто надеялся, что… У меня назначена встреча, и я вроде как…

— Спешите, — закончила за него женщина. — Ладно, если у этого мужчины нет возражений…

Фрэнк кивнул.

— Прекрасно, — сказала женщина. — Значит, сначала я заберу «лексус», а вы, ребята, можете поехать со мной.

На сей раз седой кивнул одновременно с Фрэнком.

Женщина подошла к «лексусу», опустилась, чтобы осмотреть его передок, на колени. Потом вернулась в кабину тягача и — за половину того времени, какое исполнение этой процедуры отняло бы у Фрэнка, — подогнала его задом прямо к носу «лексуса».

— Мне придется лебедкой вытянуть его из канавы, а уж потом и поедем, — сказала она седому.

Она обвязала тросом бамперы «лексуса», снова забралась в кабину, включила лебедку. «Лексус» поплыл между деревьями и над канавой, осыпая землю поломанными сучьями и осколками стекла. Выключив лебедку, женщина вернулась назад, повозилась немного с тросом и обернулась к владельцу «лексуса»:

— У этой штуки привод на все колеса. Можно поставить передние на тележку, чтобы не повредить валы или трансмиссию. Тележка у меня с собой, однако это обойдется вам в лишних тридцать долларов.

Седой удивленно уставился на нее:

— Да во сколько скажете. Главное, чтобы побыстрее.

Приподняв передок «лексуса» домкратом, она подкатила под него тележку, убрала домкрат и для надежности прикрепила передние колеса к тележке. Осмотрев тележку, она кивнула:

— Ладно, поехали.

Фрэнк первым забрался в кабину тягача, уселся на среднее сиденье, оставив правое седому. Женщина села за руль.

— Как вас зовут? — спросил у нее Фрэнк.

— Нора Стаффорд.

Она протянула ему руку, Фрэнк пожал ее:

— А я Фрэнк.

— Рада знакомству, Фрэнк.

Нора передернула рычаг передач, взглянула в зеркальце:

— А кто ваш приятель?

— Близко познакомиться я успел только с его машиной, — сказал Фрэнк.

— Меня зовут Дэйв О’Коннор. Простите. Мне следовало представиться раньше. За ремонт буду платить я, поэтому у меня есть, э-э, вопрос. Я тут подумал… понимаете, я выезжал из города в такой спешке и… в общем, у меня нет с собой кредиток.

— Кредиток? Сэр, я думаю, вам следует получить страховку. Вся работа обойдется в несколько тысяч долларов.

— Ладно, а наличными вы не возьмете? У меня есть с собой кое-какие наличные. Я заплачу вам за начало работы, а потом вернусь с кредиткой — или позвоню, назову ее номер…

Нора слегка нахмурилась:

— Две сильно поврежденные машины, запасные части, покраска — все это составит приличную сумму, Дэйв.

— Я могу дать вам сегодня две тысячи долларов. Этого ведь хватит — для начала?

— Ну… — Нора кивнула, словно бы безмолвно разговаривая с самой собой. — Две тысячи долларов — вполне приличный первоначальный платеж.

Они уже выехали на автостраду. Нога Фрэнка ощущала тепло Нориного бедра. Он взглянул на ее лежавшие на руле руки — обручальное кольцо отсутствует. Стало быть, мастерская принадлежит не ее мужу. Так что же, она водит тягач? Молодая, явно образованная женщина с такими ухоженными бровями?

— Вас, ребята, есть кому отсюда забрать? — спросила Нора.

— Нет, — ответил Фрэнк, а Дэйв О’Коннор покачал головой.

— Мне нужно будет как-то выбраться отсюда, — сказал он. — Я ведь говорил, у меня назначена встреча, а целый день меня там ждать не будут.

— Встреча у вас где-то рядом с Уиллоу? — спросил Фрэнк.

— Нет. Я, э-э, я должен попасть в… Райнлендер. Ехать осталось всего ничего, так что надо будет что-то придумать.

Райнлендер. Он ехал по окружной на запад, направляясь в Райнлендер? Интересный маршрут, особенно если учесть, что окружная идет к водохранилищу Уиллоу, там проходит по плотине и возвращается назад, к старой автостраде, ведущей в Томагавк. Чтобы попасть в Райнлендер, О’Коннору следовало ехать в направлении прямо противоположном.

— У вас случайно не найдется машины, которую я мог бы взять напрокат? — спросил у Норы О’Коннор.

Она искоса взглянула на него:

— Я не сдаю машины в аренду. Я их ремонтирую.

— А поблизости такой машины ни у кого нет? Она и нужна-то мне всего на один день, а я отдал бы за нее пару сотен.

— Единственное средство передвижения, какое я могу вам предложить, это старенькая «мицубиси», но она, скорее всего, больше пятидесяти в час делать не сможет.

— И отлично. Беру. Я заплачу вам…

— Вы ничего мне не заплатите. Вы, похоже, очень спешите в Райнлендер, вот «мицу» и поможет вам попасть туда.

— Весьма вам признателен, — сказал О’Коннор. — Это мне очень кстати. Не придется тратить время на аренду машины.

Не придется проходить процедуру аренды машины, мысленно поправил его Фрэнк. За наличные машину не арендуешь, а Дэйву О’Коннору, похоже, было крайне желательно расплачиваться только наличными.



Дэйв О’Коннор отдал Норе деньги еще до того, как она успела войти в свою мастерскую, — вложил ей в руку и отмахнулся от предложенной расписки, сказав, что уверен: ей можно доверять. Чувствуя, что с этим господином явно не все в порядке, она позволила ему забрать ржавый синий драндулет и уехать, не заполнив никаких бумаг. Несколько месяцев назад она ни за что на такое безумие не пошла бы, однако несколько месяцев назад мастерская еще не увязла по уши в долгах.

Нора постояла посреди парковочной площадки, глядя вслед О’Коннору, а затем вошла в мастерскую. Там ее дожидался молодой человек, Фрэнк. Кстати сказать, сколько ему лет? Судя по виду, он года на два-три моложе ее — двадцать шесть, может быть, двадцать семь. Хотя ведет себя как человек более зрелый.

— Привет, — сказала она, сама не поняв почему, стянула с головы бейсболку и встряхнула светло-каштановыми волосами.

— Привет. Ну как, обо всем с ним договорились?

Он подступил к ней на шаг. Улыбается легко, подумала она, но глаза слишком серьезные. В общем, довольно красивый, и тело как у бегуна. Волосы бы ему стоило отрастить немного, а то уж больно его стрижка на военную смахивает.

— Доказательством чего служит полный карман денег, — ответила она.

— Уверены, что «мицубиси» к вам вернется?

Нора усмехнулась:

— Если я никогда больше ее не увижу, это лишь сэкономит мне деньги.

— Странный он дяденька.

— Немного нервный, по-моему.

— Угу. И пистолет зачем-то из бардачка забрал, когда переносил вещи в вашу машину.

Это ее насторожило. Не сам пистолет, а то, как Фрэнк о нем сказал. Спокойно. Небрежно. Да и как вообще он это заметил?

Нора вгляделась в него:

— Вы же были так далеко от…

— Острое зрение.

— Похоже на то.

Норе нравились синие глаза на смуглых лицах. Нравились контрасты. Она потянула на себя дверь офиса, вошла внутрь, Фрэнк последовал за ней.

— Через минуту поеду и за вашей машиной, — сказала она. — Как дальше будете добираться, уже решили?

— Что-нибудь придумаю.

— А куда направляетесь?

— К Уиллоу. Поживу там в коттедже. Хотя мне еще нужно сделать пару дел в городе, еды купить и так далее, так что я сначала ими займусь.

— Машину арендовать не собираетесь?

— Она мне ни к чему. Я думаю, добравшись до тех мест, задержаться там на какое-то время.

Нора заправила волосы за уши.

— Знаете что? Если вам удастся как-то убить полдня в городе, вечером я подвезу вас до вашего коттеджа. Сможете прийти сюда около шести?

— Вы вовсе не обязаны…

— Да мне не сложно.

— Отлично, — кивнул он. — В шесть.



Дело не в том, что Джерри не любил баб. Вообще-то он относился к ним неплохо — к тем, которые знают свое место. Стоя в покрасочной камере и глядя вслед отправившейся за второй машиной Норе, Джерри гадал: что же он сделал, чтобы заслужить такую судьбу? Но даже если Нора четыре дня из пяти ведет себя как настоящая сука, она все-таки дочь Бада Стаффорда. И если Бад поправится, Джерри вовсе не улыбается встретиться с ним лицом к лицу, когда старик узнает, что он бросил его дочь на произвол судьбы.

Она велела ему перекрасить «мазду». Как будто он эту машину не в тот цвет выкрасил. Ну ее к дьяволу, кто-то же должен и «лексусом» заняться. Когда машину так разбивают, даже понять, что в ней поломалось, — это уже работа, и немалая. Если Норе охота, чтобы он снова валял дурака с «маздой», пусть подождет до понедельника или пусть сама с ней возится, черт бы ее побрал.

Джерри отыскал ключи от «лексуса», загнал его в мастерскую и принялся осматривать повреждения. Капот придется менять, переднее крыло и переднюю пассажирскую дверцу тоже. Загвоздка с этими навороченными машинами в том, что всех повреждений в них сразу не обнаружишь. Тут тебе и датчики, и компьютерные чипы, и всякое прочее. Ладно, некоторые из них сидят под бампером, так что он разберется, для какого черта они нужны, когда снимет его.

Джерри лег на тележку, скользнул с разводным ключом в руке под капот машины. Снял пыльник и… постой-ка, а это что еще за чертовщина?

На крепеже бампера имелась черная коробочка размером с пульт дистанционного управления. Может, один из тех самых датчиков? Так от них обычно проводочки идут, а эта сидит здесь сама по себе. Джерри легонько стукнул по ней ключом, и коробочка немного сдвинулась. Он сжал ее пальцами, потянул. Отлипла как миленькая. На магните держалась. Два проводка от нее все-таки шли, и Джерри, пройдясь по ним пальцами, обнаружил еще одну коробочку, побольше, тоже державшуюся на магните.

Выкатившись из-под машины, Джерри сел и осмотрел свои находки. Устройство поменьше было пластиковым, с маленьким красным светодиодом посередине. То, что побольше, сильно смахивало на аккумулятор. У «лексуса» точно имеется навигационная система, но ведь все примочки для GPS должны в компьютере находиться, так?

И тут до него дошло. Магнитики нужны для того, чтобы легко было прилепить эти штуковины к машине без ведома ее хозяина. Он взвесил черную коробочку на ладони, снова взглянул на «лексус». Нора сказала, что этот малый расплатился с ней наличными, права не показал, кредитку тоже. Может, он какой-нибудь торговец наркотиками? Может, сюда уже копы едут?

Джерри прошел вместе с коробочками в офис, открыл крошечный холодильник, вытащил из него банку «Доктора Пеппера». Потом повалился в кресло, стоявшее за письменным столом, откупорил банку и глотнул из нее. Так чего, звонить копам?

Если бы черные коробочки не завели его мысли черт знает куда, Джерри, конечно, услышал бы, как подъезжает тягач. А так, когда Нора вошла в офис, он по-прежнему сидел в ее кресле, да еще и башмаки на письменный стол положил.

Нора раздраженно поморщилась:

— Скажи мне, что с «маздой» покончено, Джерри.

— Послушай, Нора…

— Нет, — она наклонилась к нему над столом и притопнула ногой, — слушать я не буду. Я уже выслушала все твои оправдания и жалобы.

— Да подожди ты секун…

— Отец ужасно рассердится. Я просила тебя закончить с «маздой», а ты сидишь за моим столом и газировку дуешь?

— Я тут потому сижу, что когда начал разбирать «лексус»…

— «Лексус»? Джерри, я же сказала: на первом месте «мазда».

Джерри стиснул челюсти, рука, в которой он держал под столом пластмассовое устройство, сжалась покрепче. А затем он опустил устройство в карман комбинезона и скинул со стола ноги.

— Да, босс, сэр.

Направляясь в мастерскую, он остановился у своего одежного шкафчика, засунул в него радиомаячок и запер дверцу.

3

Эзра Баллард, находившийся ярдах в ста от берега озера, заметил синюю машину сразу после полудня и решил: те двое, что поселились на острове, теперь уже не одни. Машина, старый помятый джип малопонятной марки, стояла в лесу прямо напротив островного коттеджа, который вот уже два дня как заняли седой мужчина и женщина-блондинка. Строго говоря, Эзры это не касалось. Ни коттедж, ни остров ему не принадлежали, однако их давно уже отдали на его попечение. Как и еще один коттедж, стоявший на мысе меньше чем в двух милях отсюда. Оба эти домика все еще принадлежали, по крайней мере в сознании Эзры, людям, умершим много лет тому назад.

Два раза в год молодой Темпл присылал Эзре по почте короткую записку и чек на пятьсот долларов. Записка всегда была одной и той же: «Спасибо, что присматриваете за домом», но содержала также и номер телефона. Обратный адрес на конверте неизменно отсутствовал. Молодой Фрэнк придерживался этого обычая в течение семи лет, и хотя Эзра часто думал о том, когда тот вернется, в том, что Фрэнк вернется, он не сомневался.

Коттедж Маттесона, стоявший здесь, на острове, — это было совсем другое дело. После смерти Дэна Эзра отправил его семье не одно письмо, несколько раз звонил по телефону и, наконец, получил короткий приказ подготовить коттедж к продаже — от сына старика, Девина. Когда Эзра объяснил, что продать остров и коттедж невозможно — они принадлежали фонду наследственного имущества, которое должно было либо целиком оставаться в распоряжении семьи, либо отойти штату, — Девин выругался и бросил трубку. И больше не звонил. Это было еще до того, как Фрэнк Темпл покончил с собой и когда стала ясна роль Девина в случившемся, до нескольких разговоров с сыном Фрэнка — разговоров, которых Эзре, пожалуй, допускать не стоило, — и до последнего звонка Эзры Девину.

В годы, которые последовали за этим звонком, Эзра ни от Девина, ни от кого другого никаких распоряжений относительно острова не получал. С Девином у него разговор состоялся короткий: если тот вернется, Эзра убьет его, вот и все. В течение семи лет казалось, что Девин ему поверил — и очень правильно сделал. Эзра был не из тех, кто грозится попусту.

Островной коттедж пустовал многие годы, однако Эзра содержал его в полном порядке, платил налоги на собственность — тратя на все это собственные деньги. И до этой недели никто, кроме Эзры, внутри коттеджа не бывал. Всего два дня назад он обнаружил на своем автоответчике странное сообщение: кто-то, назвавшийся Девином, велел Эзре «открыть коттедж для гостей».

Когда он прочитал это, у него аж дыхание перехватило. Он думал, что никогда больше Девина не увидит, и даже та часть его сознания, которая полагала, что Девин все-таки может объявиться, подобного сообщения никак уж не ожидала. Такого бесцеремонного. Издевательского даже, точно Девин решил, что за прошедшие годы Эзра превратился в безобидного старикашку.

Эзра позвонил сыну Фрэнка — может, и зря, но опять-таки обещание есть обещание, — а затем на острове появились гости, хотя Девина среди них не было. Пока.

И вот прикатила вторая машина. До уик-энда, в который открывался сезон рыбной ловли, оставалась всего неделя, поэтому Эзра решил заглянуть в несколько заливчиков, на несколько островов — промерить глубины, попытаться найти новые места для ловли судака. Машину он заметил при первом же пересечении озера и провел вторую половину дня, сидя на противоположном берегу и наблюдая в бинокль за островом. Ближе к вечеру он увидел седого мужчину, который привел сюда эту машину.

Собственно говоря, этот мужчина и женщина с ним приехали к озеру на внедорожнике, «лексусе», однако на следующее утро он куда-то исчез. Теперь же мужчина переплыл на лодке озеро, сел в синюю машину, вывел ее из грязи, въехал на холм, а там свернул с дороги в сосновый лес. Машину он загнал в сосняк так глубоко, как смог. Машину ставят так только по одной причине — желая спрятать ее. Правда, седой перестарался: с дороги-то, по которой ходили лесовозы, машину видно не было, однако теперь она стояла почти на опушке леса, и ее стекла и кузов отражали солнечный свет. Другое дело, что разглядеть эти отблески было трудно, если ты не плыл по воде. И если не был Эзрой.

Эзра провел на Уиллоу почти уж сорок лет — ловил рыбу, добывал в окрестных лесах оленя и медведя. Лучший проводник во всем округе Онейда — так его называли. И правильно называли.



Поскольку была пятница и на мастерскую словно с неба свалилась хорошая работа, Нора провела вторую половину дня в отличном настроении. Загнав на парковочную площадку мастерской джип, она купила для Джерри ланч, один из тех гамбургеров, которые он обожал. Это было очевидное предложение мира.

А затем несколько часов она провела за ноутбуком, разбираясь в финансовой стороне дела. Джерри представил ей оценку полученных «лексусом» повреждений, и Нора, основываясь на них, написала и распечатала смету. И как раз просматривала ее, когда кто-то завел на парковку автомобиль, вышел из него, не выключив двигатель, и направился к двери офиса. Пятница, четыре часа дня — в такое время люди в мастерскую заглядывали редко.

Войдя, гость остановился. Здоровенный мужик, в модной футболке, обтягивавшей его грудь и плечи, в свободной куртке.

— Чем могу быть полезна? — спросила Нора.

— Надеюсь, я не ошибся адресом, — сказал гость. — Мне позвонил один мой друг, попросил забрать кое-что из его машины. Он ее вроде бы здесь оставил.

— Как его имя?

Гость просто улыбнулся ей — терпеливо, словно желая сказать, что готов не обращать внимания на бессмысленные вопросы.

— У него внедорожник, «лексус».

— Я не спрашиваю, какая у него машина. Я спрашиваю, как его зовут.

— Его фамилия Вон, — сказал гость. Чем дольше он находился в офисе, тем больше, казалось, места занимал.

— Простите, но никакой Вон машины здесь не оставлял.

— Может, вы его фамилию неверно расслышали?

— В таком случае пусть он сам появится здесь. Я не имею права изымать из машин личные вещи их владельцев, сэр.

— Так давайте позвоним ему. Вы можете сказать, что…

Номера телефона Дэйв О’Коннор не оставил, да если бы и оставил, звонить ему Нора все равно не стала бы. О’Коннор был странноват, а от этого здоровяка попахивало опасностью.

— Нет. Если владелец машины, фамилия которого, кстати, не Вон, сам позвонит мне, я посмотрю, что можно сделать. А до тех пор — простите.

Глаза гостя потемнели, он, похоже, хотел возразить, но тут дверь офиса отворилась и вошел Джерри. Он смерил гостя равнодушным взглядом, опустился на колени перед холодильничком, вытащил из него банку «Доктора Пеппера» и удалился.

— Похоже, вы обратились не в ту мастерскую, — сказала Нора.

Некоторое время — довольно долгое — гость молчал. А затем отвесил Норе явно насмешливый поклон.

— Разумеется. Наверное, так и есть. Мои извинения.

Здоровяк вышел из офиса и направился к парковке. Подойдя к окну, Нора увидела, как он садится с пассажирской стороны в черный седан. Вот почему он оставил двигатель включенным, — этот тип приехал сюда не один, за рулем сидел еще кто-то. Машину, пока та выезжала на улицу, Нора разглядела хорошо: черный «додж-чарджер», одна из последних моделей. Номерной знак ей разобрать не удалось, однако, судя по его расцветке, машина была из другого штата. Постой-ка, а расцветка-то знакомая. Белая табличка с оранжевым мазком посередке, а рядом намешано что-то зеленое. На «лексусе» точно такая же. Флорида.

Не было еще и пяти, однако она отошла от окна, заперла дверь офиса, а затем снова вернулась к окну. Странное чувство, подсказавшее ей, что Дейва О’Коннора надо выпроводить из мастерской как можно быстрее, снова вернулось к Норе, но только этот малый обратил его едва ли не в страх. Он назвал О’Коннора Воном. Куча наличных, спешка, пистолет, который заметил Фрэнк, — добавив к этой смеси фиктивное имя, Нора почувствовала, что совершила глупость, позарившись на его деньги.

Она прошла в мастерскую, понаблюдала за возившимся с «лексусом» Джерри.

— Джерри, — сказала Нора, — ты не оторвешься на минутку?

Она хотела объяснить ему ситуацию, спросить, не обнаружил ли он чего-нибудь странного. Однако Джерри повернулся к ней с раздраженной ухмылкой.

— Что, новая проблема, которую без меня никак не решить?

— Нет, Джерри. Я просто подумала…

— Подумала. Смотри, головку не надорви.

— Я подумала, что сегодня ты можешь уйти домой пораньше, вот и все. Пятница, мы сегодня хорошо поработали. Отдыхай.



Джерри направился прямиком в «Пивную Клейндорфера», оказался в ней еще до пяти, уселся на табурет у стойки и потребовал бутылку «Будвайзера».

В зале было почти пусто, только пара приезжих угощалась в кабинке «Лейненкугелем», у стойки никого, кроме Джерри, не было, по телевизору показывали игру в покер. Джерри потягивал пиво и внутренне закипал. Нора провела здесь почти уж год. Прикатила из Мадисона, разодетая в пух и прах, заявилась в мастерскую — в украшениях, с длинными ногтями — и объявила Джерри, что она его новый босс.

Когда у Бада Стаффорда приключился удар, именно Джерри и нашел его лежавшим в заляпанной краской рубашке под «хондой». Пока Джерри набирал номер «скорой», у него даже руки тряслись. Возможностей он предвидел только две — Бад либо умрет, либо не умрет. А сейчас он просто-напросто полумертвый. Нора позвонила после удара, попросила Джерри продолжать работать, пока ее отец лежит в больнице. А неделю спустя уже начала командовать в мастерской. Джерри терпел это, потому что она все время твердила: как только Бад поправится, она вернется в свой Мадисон, заканчивать диссертацию по «истории искусства», нашла тоже чем заниматься.

Бад этой девчонке годами чеки посылал, помог ей окончить университет, думал, из нее что-нибудь путное выйдет. Ну так Джерри пока ничего путного от нее не дождался, она только лается, не закрывая рта, да клиентов теряет. В конце каждого месяца Нора говорила ему, что кредиторам опять не удалось наложить на них лапу, — было бы чем гордиться. Не понимает, дура, что кредиторы их особо не трогают, потому что надеются на журавля в небе, на возвращение Бада. И клиенты все еще обращаются к ним по той же причине, хоть их и сильно меньше стало.

Размышлений этих ему хватило на целую бутылку «Будвайзера», а когда он потребовал вторую, за спиной у него хлопнула дверь. Похоже, завсегдатаи подтягиваются, подумал Джерри, но тут рядом с ним уселся новый посетитель — худой парень, наголо бритый и с какой-то странной татуировкой на левом предплечье. Джинсы, футболка, камуфляжная куртка. Сегодня градусов семьдесят, не меньше, а этот малый — и тот, что в офис заходил, в куртках разгуливают.

Джерри уставился в телевизор. Малый молчал, пока бармен Карл не поставил перед ним водку с тоником, а затем спросил:

— Вы ведь в авторемонтной мастерской работаете, верно?

Джерри повернулся к нему:

— Мы, вроде как, не знакомы, приятель.

— Прошу прощения, — сказал малый. — Меня зовут Эй-Джей.

Джерри не ответил и отвернулся к телевизору.

— Так вы работаете в мастерской, да?

— Ага. Только бесплатных советов насчет машин я не даю, так что, если вам нужен ремонт, заезжайте в понедельник, и мы…

— Машина, которая меня интересует, уже стоит в вашей мастерской, — сказал Эй-Джей.

Бутылка замерла у губ Джерри.