Как только Энни сообщили о письме, которое, как предполагалось, написала она, она поняла, что ее гость, должно быть, каким-то образом связан с Кентом и был послан с единственной целью — разузнать что-нибудь о Бэлль. Он явно донес услышанное Кенту, который тут же подделал соответствующее письмо, якобы написанное ею.

Энни признала, что должна была отправиться в «Баранью голову» сразу после возвращения Бэлль, но кое-что из изложенного в письме соответствовало действительности. Ей и вправду было стыдно за то, что она бросила Мог и думала только о себе. Год назад, когда Джимми осыпал ее упреками, Энни показалось, что весь мир ополчился против нее.

— Мне была невыносима мысль о том, что тебе пришлось пережить то же, что и мне, когда я была юной девушкой, — рыдала она. — Думать, что ты умерла, было бы не так больно, как узнать, что ты прошла через тот же ад, через который прошла и я. Каждый раз, когда ко мне приходили Джимми, Мог или Ной, мне казалось, что они вновь вскрывают уже затянувшуюся рану. В отличие от них, я не верила, что тебя найдут.

Бэлль все поняла. Вероятно, связь между ней и матерью была очень сильной. Скорее всего, Энни в глубине души знала, что ее дочь жива. Бэлль чувствовала, что мать нужно пожалеть, чтобы ее не пригвоздили к позорному столбу за то, что она отгородилась от жизни дочери. С тех пор Бэлль раз в две-три недели навещала ее в Кинг-Кросс. Поскольку Энни сама в молодости пережила то, что пережила Бэлль за последние два года своего отсутствия, они обсуждали свои злоключения, иногда плакали, иногда смеялись. Бэлль чувствовала, что им лучше доверять друг другу.

Девушка не могла не восхищаться предпринимательской жилкой Энни и тем, как тяжело ей приходится работать. В ее пансионах предоставлялись чистые, уютные номера, в стоимость входил завтрак и ужин. Энни готовила и многое стирала сама, поскольку у нее была только одна служанка. И тем не менее она казалась гораздо счастливее, чем была когда-то в Севен-Дайлс.

Именно к Энни обратилась Бэлль за советом, когда ей наконец написал Этьен, поскольку Мог была на стороне Джима.

Этьен написал странное письмо, не только потому, что писать по-английски ему было трудно, но и потому, что Бэлль чувствовала: он скрывает от нее свои истинные чувства. Он рассказал, как давал показания и во всем содействовал французской полиции. Мадам Сондхайм и многие другие были арестованы и сейчас ожидали суда. Паскаль тоже был среди них, и Этьен полагал, что, вне всякого сомнения, его ждет гильотина.

В письме Этьен рассказал о своей небольшой ферме, о том, что завел цыплят, свиней, посадил лимонные и оливковые деревья и обустроил свой домик. Он прочел в газетах, что Кента арестовали, допросили и признали виновным в убийстве трех девушек, Милли и еще двух, и спрашивал, что чувствует Бэлль, зная, что Кента вот-вот повесят. Письмо заканчивалось напутствием оставить прошлое в прошлом, заверениями в том, что она навсегда останется в его сердце, и пожеланиями всего наилучшего в будущем.

Энни внимательно изучила каждую букву.

— Я бы сказала, что этот мужчина действительно тебя любит, — наконец произнесла она, — но понимает, что является неподходящей партией для тебя. Он порядочный человек и чувствует, что сделает тебя несчастной. По-моему, он не может осесть в Англии, а ты не захочешь жить во Франции. Но, читая между строк, я бы сказала, что он надеется, что оставил след в твоем сердце.

— Мне стоит поехать во Францию, чтобы повидаться с ним? — спросила Бэлль.

Энни пожала плечами.

— Если ты на это решишься, уверена, что он встретит тебя с распростертыми объятиями и какое-то время вы будете очень счастливы. Но тебе придется заплатить за это высокую цену, Бэлль. Этот человек хорошо известен во Франции в определенных кругах, и, учитывая его прошлое, тень падет и на тебя. Опять-таки, тебе придется мириться с его скорбью. Ты сможешь жить в уединенном сельском доме с таким мужчиной и никогда не пожалеть, что оставила тех, кто тебя любит? А как же твоя мечта открыть шляпный магазинчик?

Бэлль была тронута. Мама не стала смеяться над тем, что она станет кормить свиней и цыплят, поливать деревья Этьена, жить, как крестьянка. Девушка почувствовала, что Энни понимает ее физическое влечение к этому человеку. Тем не менее она не говорила, что этого недостаточно, чтобы Бэлль была там счастлива.

— Мне кажется, что ты сможешь почувствовать себя здесь так же, как чувствовала себя с Этьеном, если будешь рядом с человеком, который даст тебе то, о чем ты мечтаешь, — мягко сказала Энни. — Боюсь, ты замкнулась в себе. Ты должна открыться, поддаться чувствам и впустить в сердце любовь.

Суд над Кентом состоялся как раз перед переездом Бэлль в Блекхэт. Ее вызывали в Центральный уголовный суд в качестве свидетеля, но поскольку слушалось дело о еще двух убийствах и был вызван еще десяток свидетелей, включая Слая, который стал главным свидетелем обвинения, ее роль в суде была не так важна, как ожидалось. Из-за юного возраста Бэлль и потому, что она сама была в этом деле потерпевшей, как и Милли, ее не стали подвергать безжалостному перекрестному допросу. Благодаря связям Ноя, никто из журналистов, которые освещали это дело, не упоминал ее имени слишком часто.

Кента повесили через пару недель после вынесения приговора, и Бэлль намеренно не читала газет в то время. Она больше не хотела слышать его имя, а тем более читать о нем.

Сейчас, стоя в церкви и слушая, как Мог и Гарт клянутся друг другу в верности, Бэлль думала, что все эти жестокие, мрачные события происходили целую вечность назад. Она еще никогда не была так счастлива. Каждый день был исполнен новой радости, и Бэлль чувствовала, что ее сердце опять открыто для любви.

Она посмотрела на стоящего в первом ряду Джимми — прямая спина, темно-рыжие волосы, в косых лучах солнца напоминающие начищенную медь. Он был на несколько сантиметров выше стоящего рядом с ним мужчины, и плечи у него были шире. Джимми был сильнее и добрее всех, кто ее окружал. Он заставлял ее смеяться, они могли говорить обо всем. В тот день, когда Джимми прыгнул в окно, он доказал, что он такой же храбрый и сильный, как Этьен. У юноши до сих пор остались небольшие порезы на щеках и шее, которые служили напоминанием о недавнем происшествии; некоторые раны были такими глубокими, что ему пришлось два дня провести в больнице, где из ран вытащили осколки и зашили порезы.

Джимми знал о Бэлль все, а вот она каждый день узнавала о нем что-то новое. Он не был просто преданным щенком, который готов бежать за ней по пятам, как она думала сначала, когда вернулась в Англию.

Энни толкнула ее в бок, и Бэлль вздрогнула, неожиданно понимая, что, пока предавалась мечтам, Мог и Гарт произнесли свои клятвы и все уже опустились на колени, чтобы помолиться.

Девушка тут же последовала примеру остальных, но из-под опущенных ресниц косилась через проход на Ноя, Лизетт и шестилетнего Жан-Пьера. У него были такие же каштановые волосы и большие серые глаза, как у его матери. Лизетт прекрасно выглядела в серебристо-сером платье и шляпке в тон, которую сделала для нее Бэлль. Француженке нравилась ее новая жизнь в Лондоне. Она устроилась на работу сиделкой в небольшую лечебницу в Камден-таун. Лизетт явно была так же влюблена в Ноя, как и он в нее, и Бэлль полагала, что вскоре они тоже объявят о том, что собираются пожениться.

Ной стал успешным журналистом. Он сделал себе имя на цикле злободневных статей о торговле людьми. Благодаря его упорству, настойчивости и умению побуждать к решительным действиям других, три девушки, которые значились в списке похищенных Кентом и его сообщниками, были найдены в Бельгии и теперь благополучно вернулись в свои семьи. Сейчас Ной работал над серией репортажей о людях, выживших после крушения «Титаника». Недавно он сказал Джимми, что пишет роман, но даже словом не обмолвился о чем.

Остальные двадцать человек, которые присутствовали сегодня на церемонии, были самыми респектабельными из друзей Мог и Гарта по Севен-Дайлс: владельцы магазинов, журналисты, адвокат и врач с женой. Неделю назад Гарт и Джимми устроили шумную вечеринку в «Бараньей голове», чтобы их постоянные посетители не чувствовали себя обделенными из-за того, что их не пригласили на свадьбу.

Два дня назад всю мебель и другие вещи перевезли в «Железнодорожный постоялый двор», и Мог с Бэлль обустроили свой новый дом. Сегодня и в последующие четыре дня Джимми будет там один, пока Мог с Гартом будут проводить медовый месяц в Фолкстоуне. Бэлль тоже пока останется в Ли-парке. Она улыбнулась настойчивому требованию Мог, чтобы они с Джимми не оставались наедине под одной крышей. Учитывая бывшую профессию Бэлль, это требование казалось смешным. С тех пор как они переехали в Блекхэт, Мог стала настаивать на том, чтобы Бэлль обзавелась компаньонкой. Она уверяла, что это ради сохранения ее репутации.

Пропели последний церковный гимн «Любовь божественная…», и Мог, Гарт, Джон Спратт и Джимми направились к ризнице, чтобы расписаться в книге. Органист играл что-то лирическое. Присутствующие загудели.

— Я должна кое-что тебе сообщить, — произнесла Энни. — Скажу это сейчас, пока не началась суета и все не начали целоваться и фотографироваться. Я хочу, чтобы в понедельник или во вторник ты сходила на Монпелье-рой к стряпчим Бейли и Макдональду и подписала договор об аренде магазинчика.

Бэлль нахмурилась.

— Я же говорила тебе, что мне не разрешат его открыть, потому что я не замужем.

Она несколько недель назад присмотрела магазинчик на Транкил-вейл — главной улице Блекхэта — и договорилась с агентом, чтобы ей показали помещение. Магазин казался идеальным — небольшой, с красивым фронтальным эркером, а в глубине была большая комната, в которой можно устроить мастерскую. К тому же на заднем дворе имелась своя уборная. И арендная плата была вполне приемлемой. Но Бэлль отказали.

Энни улыбнулась.

— Теперь они согласятся. Я убедила их, что стану твоим поручителем. Поскольку у меня есть собственность и меня считают вдовой, они не смогли мне отказать.

Если бы не жених с невестой, которые как раз шагали по проходу с широкими улыбками на лицах, Бэлль бросилась бы обнимать мать. Вместо этого она молча пожала ей руку в знак благодарности и прошептала, что они обо всем переговорят позже.

Свадебный завтрак устроили в «Железнодорожном». Это была старинная гостиница с кафельным полом, огромным камином и длинным резным баром. Она несколько лет находилась в запустении, но как только Гарт стал там хозяином, он закрыл ее на несколько дней перед свадьбой, чтобы привести в порядок.

Гарт нанял людей, которые отскребли пол, заново покрыли лаком бар, двери, столы и стулья и покрасили закопченные стены в бежевый цвет. Сейчас, со сверкающими зеркалами за таким же сверкающим баром, украшенное цветами и новыми ситцевыми занавесками на окнах, заведение выглядело совершенно иначе. Местный ресторанчик накрыл два длинных стола в форме буквы «Т», и на самом видном месте стоял огромный двухъярусный торт, который испекла и украсила Мог. Бэлль с шести утра находилась в «Железнодорожном», украшала столики цветами, стараясь, чтобы они сочетались со свадебным букетом невесты из маргариток и розовых бутонов; в петлицы мужчин она воткнула гвоздики.

— Когда мы откроемся, гостиница уже не будет так красиво выглядеть и так чудесно пахнуть, — пошутил Гарт, когда велел нанятым официантам угостить гостей шампанским, прежде чем все сядут за стол.

— Если ты полагаешь, что я позволю превратить «Железнодорожный» в место для драк, ты ошибаешься, — предупредила его Мог. — И здесь станут бывать не только мужчины. Насколько я понимаю, дамы в Блекхэте любят заглянуть в укромное местечко и выпить бокальчик шерри.

Она перетянула подушки на мебели в уютном ресторанчике, который был отделен от основного зала перегородкой с красивым витражным стеклом.

— Теперь мы женаты, миссис Гарт, — сказал Гарт, с нежностью глядя на жену, — и ты будешь во всем меня слушаться.

Гости засмеялись, потому что всем было совершенно очевидно: Гарт боготворит Мог и во всем с ней советуется.

— Трудно поверить, что эти двое — те же люди, которых я знал два года назад, — прошептал Джимми на ухо Бэлль. — Мой дядя был таким агрессивным, раздражительным, а Мог походила на маленькую серую мышь.

Бэлль захихикала. Она мало знала Гарта, но все говорили, что, если его рассердить, он вышвырнет буяна на улицу. Мог выглядела старше своих лет, носила убогую одежду и редко кому перечила.

Благодаря любви Мог расцвела и обрела уверенность в себе. Вернувшись из Франции, Бэлль настояла на том, чтобы Мог носила более модные вещи, которые подчеркивали бы ее аккуратную невысокую фигуру. Она уже не зачесывала волосы так гладко и не стягивала их сзади так туго. Они были блестящими, как конские каштаны, и она укладывала их в более мягкий узел. Когда Мог распускала волосы и расчесывала перед тем, как ложиться спать, ей нельзя было дать больше двадцати пяти лет.

Когда все усаживались за стол, к Бэлль подошла Лизетт.

— Ты сегодня такая нарядная, — произнесла она со своим очаровательным французским акцентом. — Неудивительно, что Джимми глаз с тебя не сводит.

Бэлль засмеялась. Она рассказала Лизетт о Джимми, когда лежала в лечебнице после ужаса, пережитого у мадам Сондхайм, и Лизетт была уверена, что они предназначены друг для друга.

— Здесь не слишком много незамужних женщин, чтобы составить мне конкуренцию, — усмехнулась Бэлль.

— Твоя правда, но даже если бы они и были, ты бы все равно безраздельно владела его вниманием, — настаивала Лизетт.

— Как Жан-Пьер освоился в новой школе? — поинтересовалась Бэлль. Ной и Лизетт всегда заводили разговор о Джимми, и ей это уже порядком надоело.

— Он так счастлив! — с искренней радостью произнесла француженка. — Он так же хорошо говорит по-английски, как и я. Жан-Пьер хорошо читает и любит складывать числа.

— А ты рада, что переехала в Англию?

— О да! Я совершенно не скучаю по Франции, разве что по хорошему вину и еде. Мясник на днях сказал: «Вы, французы, такие переборчивые».

Обе засмеялись. Ной рассказывал, как Лизетт выбирает в магазинах фрукты и овощи. По негласной договоренности они никогда не обсуждали обстоятельств своего знакомства. Все полагали, что их познакомил Ной, и только Мог, Гарт и Джимми знали правду.

— Сегодня на столе самые вкусные английские блюда, — заверила француженку Бэлль. — Ростбиф с различными гарнирами.

Девушка рассказала Лизетт, что ее мать выступила поручителем, чтобы она могла арендовать магазин.

— Ты должна прийти на открытие, — пригласила Бэлль. — Яви свой французский шарм и покажи местным дамам, как нужно носить модные шляпки.

Лизетт подалась вперед и расцеловала Бэлль в обе щеки.

— Для нас обеих черная полоса осталась в прошлом, — прошептала она. — Ты подарила мне Ноя, и я надеюсь, что вскоре ты поймешь: Джимми — твоя судьба.

Почти три часа спустя, после обильного угощения и большого количества выпитого вина, гости проводили Мог и Гарта на вокзал и помахали им на прощание, когда они сели в поезд до Фолкстоуна. Мог выглядела как конфетка в кремовом жакете и прямой юбке, которая едва касалась ее новых кожаных коричневых ботинок на невысоких каблучках. Бэлль сделала ей фетровую шляпку кремового цвета с тесьмой-косичкой из кремовых и коричневых лент.

Когда поезд тронулся, гости разошлись. Большинство из них отправились на другую платформу — ожидать поезд до Чаринг-Кросс.

Джимми и Бэлль вернулись в «Железнодорожный», чтобы расплатиться с официантами, которые остались убирать посуду со столов.

— Будет странно возвращаться на Ли-парк одной, — заявила Бэлль, когда они покинули вокзал. — Я привыкла, что Мог всегда рядом со мной.

— Мне кажется, Энни надеялась, что ты поживешь у нее, — признался Джимми. — Она выглядела такой несчастной, когда прощалась.

Энни уехала раньше, потому что должна была приготовить ужин для своих постояльцев.

— По-моему, ты ошибаешься. Она немного ревнует меня к Мог. Разве не благородно с ее стороны помочь моим мечтам осуществиться? — Бэлль уже всем рассказала об этом во время свадебного завтрака. Кроме всего прочего, ей было приятно показать свою мать с более выгодной стороны.

— Ты этого заслуживаешь, — ответил Джимми. — Ты сама себя не узнáешь, когда у тебя будет столько места, чтобы делать шляпки. Они уже завоевали Ли-парк!

Бэлль начала мастерить шляпки шесть недель назад. Шесть шляпок лежало на коробках с отделочными материалами. Гостиная напоминала мастерскую.

Джимми и Бэлль вернулись в гостиницу и увидели, что официанты уже собираются уходить. Джимми расплатился с ними, поблагодарил за все и закрыл дверь.

— Помогите! — Бэлль сделала испуганные глаза. — Я наедине с мужчиной!

— А я запер дверь, — с вожделением произнес Джимми. — Сейчас я буду тебя домогаться.

— Прошу вас, не надо! — взмолилась она и побежала в кухню. — Я всего лишь невинная служанка, и если вы меня испортите, кто тогда возьмет меня в жены? — обернувшись через плечо, крикнула Бэлль.

Джимми побежал за ней и подхватил ее на руки.

— Отпустите меня, господин! — взмолилась девушка.

Она знала, что это всего лишь игра. Ей казалось, что их тела — одно целое. Бэлль обняла Джимми за шею и притянула его к себе, чтобы поцеловать.

Его губы были маняще теплыми и мягкими, а когда кончики их языков соприкоснулись, Бэлль почувствовала, как по ее телу прокатилась дрожь желания — такого она от себя не ожидала. Один поцелуй плавно перетек во второй, потом еще в один. Время, казалось, остановилось. Они жадно ловили губы друг друга.

Первым отстранился Джим. Он покраснел и тяжело дышал.

— Вы должны убрать от меня руки, — шутливо произнес он. — Или я не ручаюсь за последствия.

— А какие могут быть последствия? — спросила Бэлль, стыдливо улыбаясь.

— Вам придется выйти за меня замуж.

Он как бы невзначай предложил ей пожениться несколько месяцев назад, когда они гуляли по Гринвичу, и с тех пор эту тему больше не поднимал. С того дня как Бэлль и Мог переехали в Ли-парк, они с Джимми и Гартом виделись только по воскресеньям, и Бэлль поняла, что ей по-настоящему не хватает Джимми, но упорно отказывалась верить в то, что он может стать для нее не только добрым другом.

Но сейчас, после его поцелуев, она уже не была в этом так уверена.

— Бэлль, я люблю тебя, и всегда любил, — нежно произнес Джимми. — Пока тебя не было, я встречался с другими девушками, но они ничего для меня не значили. Я всегда думал только о тебе. Но теперь настало время проводить тебя домой. Рискну сказать, что мы оба находимся под впечатлением от свадьбы, и к тому же прилично выпили, а я не намерен выставлять себя еще бóльшим глупцом и докучать тебе своей любовью.

— Ты не выглядишь глупо, — заверила его Бэлль. — Поцелуй меня еще раз перед уходом.

Джимми подхватил ее на руки и стал целовать до тех пор, пока она не почувствовала, что вот-вот лишится чувств от желания.

— А сейчас домой, — сказал он, взял ее за руку и повел к двери. — Мне кажется, тебе нужно побыть одной и все обдумать.

Той ночью Бэлль долго ворочалась в кровати. Она не могла уснуть, думая о поцелуях Джимми и о своих ощущениях. За всю свою жизнь она целовала только пятерых — Этьена, Сержа, Фальдо, Кловиса и Джимми. Серж вообще был не в счет, несмотря на блаженство, которое он ей подарил, это был только секс, и Бэлль не питала по этому поводу никаких иллюзий. Фальдо тоже был не в счет, поскольку Бэлль испытывала к нему лишь смутную привязанность. О происшествии с Кловисом она глубоко сожалела. Что же касается Этьена, она была совсем ребенком, когда он ее поцеловал, и после всего, что ей пришлось пережить до встречи с ним, вполне вероятно, что он запал ей в душу, потому что был добр к ней.

Она написала Этьену, до того как они с Мог переехали в Блекхэт, и рассказала ему, как ей живется в Англии, сообщила о Лизетт и Ное, о том, что Мог с Гартом скоро поженятся. Бэлль написала, что надеется — он найдет свое счастье на своей маленькой ферме, но о своих чувствах к нему промолчала.

Теперь Бэлль понимала, что ее письмо поставило точку. Она познакомилась с Этьеном в минуту отчаяния, и его доброта и мудрость помогли ей пережить невзгоды. Оглядываясь назад, девушка уже не удивлялась тому, что возвела его на пьедестал. В довершение ко всему именно Этьен спас ее в Париже. Какая женщина не полюбит за это? Однако за прошедшие три месяца Бэлль все реже вспоминала Этьена. А когда вспоминала, чувствовала не печаль, а исключительно благодарность за то, что он был рядом, когда ей была необходима помощь.

Однако Бэлль знала, что если Джимми исчезнет из ее жизни, она так быстро его не забудет. Он был частью ее прошлого и настоящего, и она хотела, чтобы он стал частью ее будущего. Любила ли она его?

Если у тебя есть лучший друг, человек, которого ты ни за что не захочешь потерять, и ты испытываешь к нему страстное желание — разве это не любовь? Что же тогда любовь?

Бэлль пыталась думать о своем магазинчике, представлять, как будет его декорировать, как выставит шляпки в витрине. Однако ее мысли постоянно возвращались к Джимми.

Все их знакомые чрезвычайно обрадуются, если они поженятся. Даже ее мама уверяет, что Джимми — настоящий бриллиант.

Чего же она ждет? Неужели ей нужно услышать гром среди ясного неба, чтобы понять — это ее судьба?

Бэлль встала с постели, как часто поступала, когда не могла заснуть, взяла блокнот и карандаш.

Но вместо того, чтобы рисовать шляпки, она поймала себя на том, что рисует фату, фату к подвенечному платью.

Когда Бэлль начала рисовать, за окном едва-едва рассвело. Она углубилась в детали: нарисовала свое лицо под фатой, вышивку бисером на платье, мчащийся позади поезд, даже легкий, как пена, букет невесты из оранжевых роз… Девушка потеряла счет времени.

Закончив рисовать, она взглянула на часы и с удивлением обнаружила, что уже девять. Бэлль посмотрела на завершенный эскиз и улыбнулась.

— Какой гром среди ясного неба тебе еще нужен! — пробормотала она себе под нос. — Мне кажется, тебе нужно пойти к Джимми и обо всем ему рассказать.



Примечания

1

Шест у парикмахерской представляет собой столбик с красными и белыми полосами. Когда парикмахерская работает, столбик вращается вокруг своей оси; когда она закрыта, остается неподвижным. (Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное.) note_1

2

Пилеры — полицейские. Названы так по имени Роберта Пиля, реорганизовавшего лондонскую полицию в 1829 г. note_2

3

От англ. sly — хитрец, ловкач, коварный человек. note_3

4

Очень красивая (фр.). note_4

5

От англ. rams head — баранья голова (Прим. ред.). note_5

6

Моя дорогая (фр.). note_6

7

Живее, живее (фр.). note_7

8

Я не знал, что она такая юная (фр.). note_8

9

Спокойной ночи, малышка (фр.). note_9

10

Дом наслаждений (фр.). note_10

11

Добрый вечер (фр.). note_11

12

Помните меня? (иск. фр.) note_12

13

Пожалуйста (фр.). note_13

14

Я плохо говорить по-французски (иск. фр.). note_14

15

Да (фр.). note_15

16

Удачи! (фр.) note_16

17

Первый завтрак с семи до девяти (фр.). note_17

18

Ванная по коридору (фр.). note_18

19

Изумительно! Как на вас шит (фр.). note_19

20

Сколько? (фр.) note_20

21

Двадцать франков (фр.). note_21

22

Спасибо, мадам (фр.). note_22

23

Добрый вечер, мадемуазель (фр.). note_23

24

Чем я могу вам помочь? (фр.) note_24

25

Вам письмо, мадмуазель (фр.). note_25

26

Спасибо (фр.). note_26

27

Вы красавица (фр.). note_27

28

Приехали, мадам (фр.). note_28

29

Ты еще об этом пожалеешь, шлюха! (фр.) note_29

30

Добрый вечер. Я Ной Бейлис (фр.). note_30

31

Девица легкого поведения? (фр.) note_31

32

Сутенеры (фр.). note_32

33

Простите, вы месье Лебран? (фр.) note_33

34

Совершенно верно (фр.). note_34

35

Господи! (фр.) note_35

36

Здесь: Какая может быть ревность! (фр.) note_36

37

Я не побоюсь ни огня, ни наводнения, ни даже ада, лишь бы быть с вами (фр.). note_37

38

Прощай, мой герой (фр.). note_38