Несколько недель назад Камелия рассмеялась бы, если бы ей предложили готовить бутерброды и жарить яичницу и картофель, но сейчас она была в отчаянии.

— И он меня возьмет?

«Блэк энд Вайт» было одним из самых убогих кафе Вест-Энда. Черно-белый интерьер остался еще с пятидесятых годов, ножки столов и стульев болтались. Все, что раньше было белым, теперь пожелтело, а пластик на прилавке и на стульях потрескался. Но это заведение славилось тем, что здесь сытно и вкусно кормили, и поэтому в нем всегда было много народу.

— Не пугайся ты так, — рассмеялась Би, ее двойной подбородок при этом заколыхался. — В обеденный перерыв здесь настоящее пекло, но платят хорошо и голодной не останешься. Я поговорю с боссом, когда он позвонит. Пока ты будешь помогать, чтобы он мог оценить, как ты справляешься с работой.

Камелии словно протянули спасительную соломинку.

— Хорошо, — слабо улыбнулась она. — Ты спасла мне жизнь. Все, что мне сейчас надо, — это где-нибудь упасть. Я даже и не надеюсь, что у тебя и на этот счет есть идеи.

Би не отвечала. Камелия видела, что она сомневается, стоит ли брать на себя ответственность.

— Ты можешь пожить у меня наверху пару дней, — вздохнула она, как будто считала, что должна это предложить. — Но только пару дней, не больше.

— Я не хочу тебе надоедать. — Камелии было стыдно из-за того, что Би чувствовала себя обязанной. — Спасибо тебе за доброту, но я не такая, как Дуги, я не воспользуюсь ситуацией.

— Когда ты увидишь комнату, то сразу поймешь, что я не такая уж и добрая, — рассмеялась Би, но щеки ее покраснели от стыда. — Там такой беспорядок. Я предложила это, потому что вижу, что тебе сейчас нелегко. К тому же мне немного одиноко.



В семь часов вечера, как только закрылось кафе, Би помогла Камелии занести чемоданы в комнату на втором этаже. Несмотря на то что Камелию предупредили о беспорядке и она была благодарна за кровать, все равно она была шокирована состоянием комнаты.

Повсюду валялась одежда, на полу стояли грязные тарелки с объедками. Ящики были открыты, единственная кровать не была застелена. Было заметно, что хозяйка когда-то пыталась сделать свое жилье уютным: на стенах висели плакаты поп-звезд, на подоконнике стоял цветок, а у кровати лежал пушистый ковер. Но состояние этой комнаты говорило само за себя: именно здесь одинокая девушка проводила ночи, здесь никогда не было гостей. Это жилище было таким же унылым, как и то, которое Камелия покинула утром.

За окном, на Чаринг-Кросс-роуд, не умолкая, шумели машины. Запах жареного пробрался в эту маленькую грязную комнату, из-за чего к горлу подступила тошнота. Камелия еле-еле держалась на ногах от изнеможения. Ноги налились, а руки были красными после мытья посуды. Она еще никогда не работала так тяжело, даже на распродажах в «Питер Робинсонс».

— Я лентяйка, правда? — спросила Би весело. — Я хотела пробраться сюда и прибрать до того, как ты войдешь, но у меня не было времени. Хотя все равно ты скоро узнаешь о моих привычках, поэтому лучше, если ты увидишь все сразу.

Камелии нравилось, что Би ведет себя открыто и никого не осуждает. Би, наверное, знала и понимала жизнь в Вест-Энде лучше Камелии. Она проработала в кафе четыре года, несмотря на то что была старше Камелии всего лишь на несколько месяцев. Би знала всех воров, проституток, сутенеров, торговцев наркотиками, а также владельцев клубов и бизнесменов. Она говорила с ними, слушала их сплетни и все же держалась в стороне.

— Мне не важно, как выглядит твоя комната, — сказала Камелия. — Пока я здесь, я буду помогать тебе и внизу, и наверху. Я очень благодарна за крышу над головой и работу.

— Странная ты пташка, — ответила Би, — когда вы с Дуги заходили в кафе, я думала, что ты испорченная богатая девочка. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду?

Камелия ухмыльнулась.

— Я могла бы рассказать тебе кое-что о себе и о своей матери. Это изменило бы твое мнение, — произнесла она. — Но мы и так уже целый день говорим обо мне и о моих проблемах. Расскажи о себе, о своих надеждах и мечтах.

— У меня довольно гнусное прошлое, — начала Би, а затем рассмеялась, как будто все равно собиралась молчать о былом. — Что касается надежд и мечтаний, то они все связаны с тем, чтобы выбраться из этой дыры. — Она нашла поднос, забрала грязную посуду у Камелии и поставила на него, а затем быстро унесла за дверь.

Через несколько минут Би вернулась и стала складывать вещи.

— Я просто хочу иметь хорошую квартиру и такую работу, чтобы от меня не пахло каждый день чипсами. Я больше не мечтаю о рыцаре на белом коне или о мужчине, который осыпал бы мою длинную шею бриллиантами. Знаешь, о чем я мечтаю?

— О лаборанте, который посвящал бы тебе стихи? — пошутила Камелия.

— Нет, я мечтаю не о мужчине. Я мечтаю о белой комнате. Чтобы солнце светило в окна, а на полированном столике стояла бы одна-единственная ваза с маргаритками.

Камелия ничего не смогла ответить. Она была шокирована не только простотой желания, а и тем, насколько оно походило на ее собственное.



Позже, когда обе девушки забрались в постель, каждая с чашкой кофе, Би рассказала свою историю. Слушая, Камелия поняла, что нашла не только нового друга, но и родственную душу.

Би была единственным ребенком в семье. Ее отец был военным, поэтому ее детство прошло в разных странах, она даже несколько лет провела в Сингапуре. Ее папа ушел в отставку, когда Би исполнилось двенадцать лет. До сих пор она думала, что у всех детей было такое же детство, как у нее.

Отец был поглощен работой, а мать — светской жизнью. За Би ухаживала служанка, которая готовила еду и убирала дом.

— Было классно, — улыбнулась она. — Мамы рядом не было, она играла в теннис или в вист. Я могла побегать с другими детьми. Армия создавала все условия: школы, дома, все. Отец был очень строгим, но тогда я почти не видела ни его, ни матери. Только когда мы купили дом в Этхаме и папа устроился на работу в почтовое отделение, я поняла, каков мир на самом деле.

С двенадцати лет жизнь Би круто изменилась. Ей было сложно привыкнуть к большой общеобразовательной школе в Лондоне, там над ней издевались так же, как и дома.

— Я не понимала, почему, когда отец ушел в отставку, мать вдруг превратилась в ничтожество. Она всегда была такой спокойной и элегантной, и вдруг стала раздражаться по любому поводу. Она возмущалась с утра до вечера и не могла справиться даже с самыми простыми делами, например помыть посуду или приготовить обед. Когда отец приходил домой, он срывался на нас обеих.

У Камелии чуть сердце не разорвалось, когда она услышала продолжение истории. Отец, который всю свою жизнь воспитывал солдат, стал выплескивать свою злость на жену и дочь. Легкомысленную мать лишили праздной жизни. Эта парочка настолько погрязла в своих разочарованиях и эгоизме, что собственная дочь стала для них козлом отпущения.

— Это было похоже на ад, — сказала Би, при этом воспоминании у нее потекли слезы. — Мать заставляла меня делать практически все. Кроме того, мне надо было ходить в школу и делать уроки. Меня не учили готовить, я не знала, как стирать, и, конечно же, у меня ничего не получалось. Мать кричала на меня, а когда приходил отец, рассказывала ему о том, что я сделала. Он меня так часто бил, что я практически не могла сидеть. В школе надо мной смеялись. Я уже тогда была толстой, к тому же говорила с акцентом. Я стала отставать в школе, и меня перевели в класс для отстающих. Это еще больше взбесило отца. Мне было так одиноко, Камелия, можешь ли ты это понять?

— О, конечно, — вздохнула Камелия. — В детстве я мечтала серьезно заболеть, чтобы обо мне хоть кто-нибудь заботился.

— Я научилась привлекать к себе внимание, когда мне исполнилось четырнадцать, — продолжала Би. Она улыбнулась, но глаза оставались грустными. — Я начала встречаться с мужчинами. Не с мальчиками, я им не нравилась, потому что была полной. Но я позволяла мужчине, который работал в кондитерском магазине возле нашего дома, пощупать меня в кладовке.

Би рассказывала с юмором, называя того мужчину «носатым». Но Камелии было не до смеха, для нее «носатый» был одним из извращенцев. Би ходила к нему в магазин после школы, на ней была школьная форма. Этот мужчина заставлял ее расстегивать блузку, снимать трусики и позировать перед ним, пока он мастурбировал.

— Каждый раз он давал мне десять шиллингов, — сказала Би. — Он называл меня своей принцессой. Несмотря на то что это было плохо и я знала, что мне должно быть стыдно, я по крайней мере знала, что нравилась ему. После всего он разговаривал со мной и нежно обнимал.

Би начала прогуливать школу, днем проводила время с торговцем, с которым познакомилась в кафе, а вечером занималась сексом с молочником, жена которого была на работе.

— Ночью мне не разрешали выходить из дому, даже в молодежные клубы. У меня не было друзей, поэтому я отдалась сексу, — искренне произнесла Би, поворачиваясь к Камелии и глядя на нее ясными голубыми глазами, а затем ухмыльнулась. — Я всерьез подумывала над тем, чтобы стать девушкой по вызову, когда ушла из школы. Это было единственное занятие, в котором я была асом.

— Ты сбежала из дома?

— Я не сбежала. Я ушла, волоча ногу, после того как отец меня поколотил. Жена молочника обо всем узнала и рассказала моим родителям. Тогда я словно оказалась в аду. Отец сломал мне два ребра, а потом выгнал на улицу.

— Сколько тебе было лет?

— Пятнадцать, — пожала плечами Би. — Как можно выгнать девочку в таком возрасте на улицу, если знаешь, что у нее нет денег и ей некуда пойти? Я села на поезд, который шел в западном направлении, и оказалась в этом кафе. Я была в ужасном состоянии — под глазами черные круги и все такое. Я рассказала обо всем хозяину кафе Сирилу, так же как ты рассказала мне. Он предложил мне работу и комнату до тех пор, пока я не встану на ноги, но я так и не смогла отсюда уйти.

— Ты с тех пор не видела родителей?

— Нет. — Би опустила глаза. — Однажды я написала матери. Пыталась объяснить, каково мне, но она так и не ответила. Каждый год она присылает мне открытки на Рождество, но ни разу не написала письма. Но сейчас я уже не думаю об этом. Теперь мне все равно.

Камелия догадалась, что это были первые слова неправды за весь день. Такой милый человек, как Би, просто не может не волноваться о родителях, даже если они так ужасно с ней поступили.

— А ты… ну ты понимаешь… с Сирилом?

Би рассмеялась.

— Ни за что, — проговорила она, сотрясаясь от смеха как бланманже. — Он хороший человек, честный, у него счастливый брак и пятеро детей. Если бы я впустила его к себе в комнату, его жена в считанные секунды разорвала бы меня на куски. Я была так рада, что мне дали еще один шанс и обращались по-человечески. Я всегда работаю для него, как раб. Но эта благодарность длится уже четыре года, теперь я хочу каких-нибудь перемен.

Когда они раздевались, готовясь ко сну, Камелия поняла, почему мужчин так тянуло к Би. Обнаженной она была, скорее, пышной, а не толстой. У нее было шелковое и упругое тело, как на картинах Рубенса, а ангельское личико, пушистые светлые волосы и богатые изгибы тела выглядели женственно и очень сексуально.

Несмотря на то что Камелия очень устала, она еще долго лежала без сна в спальном мешке, когда Би уже давно уснула. Злость на Дуги снова сменилась болью, которая была утром, а вместе с ней она почувствовала желание отомстить.

— Я покажу ему, — пообещала она себе. — Однажды Дуги вернется в Лондон, и все встанет на свои места. Я его уничтожу и уйду прочь, он обо всем пожалеет!



Шестого января девчонки вышли из такси на Окли-стрит, 14, в Челси, и, хихикая, потащили свои вещи вниз по ступенькам, в квартиру в подвальном этаже.

Был хмурый пасмурный день, с Темзы дул сильный ветер, он поднимал девушкам пальто и взъерошивал волосы.

— Вот и настал этот момент. — Би поставила у двери последние коробки и чемоданы, подула в кулак, словно в горн, затем достала ключ и, помахав им перед Камелией, спросила: — Кто кого понесет через порог?

— Ну, я тебя точно не понесу, — ответила Камелия, — давай просто вместе войдем!

Они навсегда ушли из кафе. Не прошло и двух месяцев со дня их знакомства, а они уже купили квартиру своей мечты.

Все началось с того, что Би услышала в кафе разговор двух мужчин. Один был владельцем этой квартиры. Ему надо было поскорее избавиться от нее, потому что другой мужчина предложил ему работу за границей.

Они говорили о том, что надо дать объявление в вечерней газете. Би услышала, что мужчина не собирался заламывать высокую цену, надеясь, что так квартира быстрее продастся.

Камелия знала Би чуть меньше двух недель, но уже успела заметить, какой сообразительной была эта девчонка. Но на этот раз Би действовала просто молниеносно. Она подошла к хозяину квартиры, призналась, что подслушала их разговор, и спросила, не может ли он продать квартиру ей. Не прошло и полчаса, как мужчина согласился уступить квартиру за двести фунтов, с условием, что Би предъявит хорошие рекомендации домовладельцу.

Когда Би рассказала об этом случае и призналась, что в банке у нее всего лишь десять фунтов, Камелия подумала, что подруга сошла с ума. Условия, конечно, были заманчивыми: плата за квартиру составляла десять фунтов в неделю, там было две спальни и центральное отопление.

— Но как мы сможем раздобыть двести фунтов к началу января? — спросила Камелия, едва не теряя сознание от этой мысли.

Но Би уже все продумала.

— Мы устроимся «хозяюшками» в клуб, — заявила она. — Я знаю, что будет тяжело, но мы справимся. Я знаю человека, у кого можно спросить насчет такой работы. Я ему нравлюсь, а от тебя у него просто крышу сорвет.

Камелия всегда думала, что «хозяюшки» в клубах на самом деле проститутки, она так и сказала Би.

— Нет, это не так! — многозначительно проговорила Би. — Они нужны только для того, чтобы мужчины больше выпили, и получают десять фунтов за ночь. Это будет легко, впереди Рождество. Любой парень в Лондоне будет рад выпить с нами. Все, что нам надо, — это хорошо выглядеть и делать так, чтобы они почувствовали себя особенными.

Возникли, правда, небольшие проблемы: у девушек не оказалось подходящих платьев и они были шокированы, когда узнали, что им самим придется просить плату у посетителей. Но компромисс был найден. Камелия украла платья в магазине на Риджент-стрит, а Би, у которой не было комплексов, просила деньги у клиентов Камелии.

Скоро они поняли, что на самом деле это не такая уж и веселая работа, как они ожидали. Посетителями были в основном мужчины среднего возраста, причем недалекие. Девчонки работали целый день в кафе, а потом наряжались и полночи весело болтали, танцевали и заставляли бизнесменов пить. Каждый раз они возвращались домой в три или даже четыре часа утра, вставали в восемь и начинали все сначала. Но девушки были полны энергии. Им так хотелось купить квартиру, что они даже не замечали усталости.

Сейчас, уволившись из кафе, они решили работать в клубах «хозяюшками» до тех пор, пока не подыщут что-нибудь получше. С самого начала Би так и сказала: такую работу найти легче всего.

— Но где ты найдешь деньги, чтобы оплатить пошлину? — спросила Камелия, когда они, держась за руки, вошли в квартиру. Они не ожидали, что придется заплатить адвокату. Девушки были потрясены, когда узнали, что должны двадцать пять фунтов. Би сказала, что справится с этим, но до сегодняшнего дня Камелия не решалась спросить, каким образом.

— Не спрашивай, — засмеялась Би, запрокинув голову, и стала бегать по комнатам, как маленький ребенок.

Камелия пристально посмотрела на Би. Она обо всем догадалась. В воскресенье вечером Би ушла из клуба с каким-то мужчиной и вернулась только в понедельник утром.

— Ну, тогда не спрашивай, откуда у меня это. — Камелия вытащила из кармана пачку свернутых купюр и бросила их подруге. — Мы согрешили, это ясно. Как и то, что здесь нет ни одной кровати!

Би поймала деньги и остановилась. Она пересчитала их и нахмурилась. Девушки сознались друг другу во всех грехах. Камелия поклялась, что никогда больше не будет красть ни в магазинах, ни из карманов, а Би пообещала, что не станет заниматься сексом за деньги.

— Это тот пьяный американец, который был вчера в клубе? — Лицо Би выражало восхищение и страх. — Ты украла у него кошелек, пока он пытался тебя подцепить?

Камелия кивнула.

— Он был слишком пьян, чтобы запомнить даже день недели. Будет знать, как развращать малолетних.

— Но здесь же почти двести фунтов!

— Я сорвала джекпот, — ухмыльнулась Камелия. — Ладно, я знаю, о чем ты думаешь. Я обещаю, что больше не буду этого делать! С условием, что ты больше не пойдешь ни в один мотель.

Как только они начали осматривать квартиру, то сразу обо всем забыли.

— Разве она не идеальна? — Би бегала из комнаты в комнату, открывала белоснежные двери, дотрагивалась до окон. — У каждой из нас будет своя ванная и гостиная, где мы сможем развлекаться. — Би приподняла бровь и посмотрела на Камелию.

— Все как в раю! — Камелия села на покрытый ковром пол и достала сигарету. — Хозяин даже шторы и печь оставил, да благословит его Господь.

Несмотря на то что за окном был пасмурный январский день, белоснежная стена во дворе напротив отражала свет прямо в окна гостиной. Во всех комнатах лежали изысканные зеленые ковры, стены были покрашены в белый цвет, в комнатах размещались встроенные гардеробы. Оставалось только расставить мебель и развесить картины, чтобы стало уютнее.

— Десятка в неделю! — Би опустилась на пол рядом с Камелией. — Представляешь, как мы будем говорить таксистам: «Окли-стрит, Челси, возле реки». Они будут думать, что мы богатые наследницы!

— Может, пойдем поищем подержанные кровати? — предложила Камелия. — И полированный деревянный столик, чтобы поставить туда твою вазу с маргаритками?

Глаза Би наполнились слезами. Она и забыла, что рассказала Камелии о своей мечте. Она не могла выразить словами то, насколько важно для нее иметь настоящего друга, дом и возможность начать все сначала. С другой стороны, Би была уверена, что Камелия чувствует то же самое.

— На двести фунтов мы можем купить стол, маргаритки, кровати, и останется еще на то, чтобы отпраздновать, — поддавшись чувствам, она наклонилась, чтобы обнять подругу. — Но сначала я включу проигрыватель, тогда мы точно почувствуем себя дома.

Глава восьмая

1969 год

— Нам надо найти нормальную работу, — сказала Камелия решительным тоном. Она лежала, раскинувшись, на диване и потягивала сигарету с марихуаной.

— Например? — спросила Би.

— Не знаю, — проговорила Камелия и медленно выдохнула через нос. — Может, уборщицами в туалете?

Они уже почти год жили на Окли-стрит в Челси. Осенью Би исполнилось двадцать лет, Камелии будет столько же в следующем месяце, прямо перед Рождеством.

На улице было холодно и темно, несмотря на то что было всего лишь четыре часа дня. За дверью сильный ветер гонял по тротуару листья и бумажки, но внутри было тихо. Работало центральное отопление, из проигрывателя доносились звуки нового хита Бобби Джентри «Я больше никогда не полюблю», а подруги готовились к предстоящей ночи.

Би сидела на подушке на полу, опершись о диван. На ней был мягкий розовый халат, в волосах бигуди. Она размахивала руками, чтобы быстрее высох лак на ногтях. Камелия все еще была в джинсах и свитере, она ждала, пока снова нагреется вода для ванны.

— Когда я была маленькой, то мечтала стать уборщицей туалетов. — Би обхватила руками колени. — Я представляла себя в таком симпатичном передничке, собственную маленькую комнатку с отоплением, удобное кресло и герань в горшках. Я то и дело выглядывала бы, чтобы проверить, не наложил ли кто-нибудь большую кучу и не смыл за собой.

— А что, если наложат на пол? — поморщилась Камелия и вздохнула.

— У меня был бы такой хитроумный прибор, с помощью которого можно легко все это подобрать на расстоянии вытянутой руки! — рассмеялась Би и оглянулась на подругу, лежавшую сзади. — Оставь мне сигарету, я еще не пробовала.

Камелия передала подруге марихуану, откинулась на спину и закинула руки за голову, подпевая под музыку. Они купили эту запись буквально вчера и теперь только ее и слушали.

Каждый месяц с тех пор, как девушки переехали в эту квартиру, они говорили о том, что надо найти настоящую работу, но все их попытки ограничивались лишь тем, что они открывали вечерние газеты и просматривали объявления. Девушки были недостаточно квалифицированы и могли зарабатывать лишь шестнадцать фунтов в неделю. Это было мало по сравнению с их заработком в клубе «Дон Жуан» — десять фунтов за ночь. Мэл и Би попали в ловушку.

Они были очень счастливы, что жили на Окли-стрит. У них появился не только собственный дом, но и чувство безопасности, в котором они так нуждались. Подруги с любовью выбирали каждый предмет мебели в магазине подержанных вещей на Портобело-роуд, покупали его и с гордостью везли домой. Самой дорогой вещью был зеленый вельветовый диванчик, на котором лежала Камелия, им удалось купить его за тридцать пять фунтов. За викторианский столик они отдали десять фунтов. У него была не очень хорошая столешница, но один мастер покрыл ее французской полировкой, что стоило всего пару стаканчиков.

Больше ничего ценного не было. Настенная полка, на которой стоял проигрыватель, была дешевой и к тому же плохо отделанной, но недостатки удалось скрыть книгами и антикварными вещицами. Камелия обтянула два старых кресла остатками пестрой материи. Результатом изучения глянцевых журналов стали коллекция листьев бука в терракотовой вазе, желто-зеленые кусочки тыквы в корзинке и набор ярких плакатов с абстрактными рисунками.

Девушки редко вставали раньше девяти часов. Когда было жарко, они загорали в парке, а в прохладные дни ходили по магазинам или просто бездельничали дома. Вечером же собирались в клуб. У них было достаточно денег, чтобы покупать одежду, хорошо питаться и оплачивать счета. Но сейчас, перед Рождеством, в Камелии снова заговорила совесть.

Речь шла не о моральной стороне их способа зарабатывать деньги, наряжаясь и требуя с мужчин плату за предоставленную компанию, одновременно заставляя их покупать невероятно дорогие спиртные напитки. Камелия чувствовала, что этот шарик может когда-нибудь лопнуть, и тогда они опять окажутся по ту сторону закона. Ей больше не хотелось встретить инспектора Спенсера или снова оказаться в полицейском участке.

— Что ты наденешь сегодня? — Голос Би отвлек Камелию от грустных мыслей.

— Красное вельветовое. — Камелия была рада отвлечься. — Мне всегда попадается кто-нибудь симпатичный, когда я в нем.

— Только потому, что оно едва прикрывает твой зад, — ухмыльнулась Би, потуже затягивая свой розовый халат. — А я надену черное платье. Другие девушки просто не выдержат конкуренции, когда на виду будут моя грудь и твои ноги.

Еще в феврале их переманили из «Топ Хат Клаб», находившегося в Сохо, в Мэйфер в клуб «Дон Жуан». Клиентура здесь была гораздо богаче и престижнее. В Сохо приходили мужчины, которые были в Лондоне проездом, поэтому оставались только на одну ночь и, ничего не зная о клубной жизни, наивно полагали, что секс входит в оплату, особенно если в кармане у них было лишь двадцать-тридцать фунтов.

Клуб «Дон Жуан» был намного изысканней. Там были черно-желтые декорации, молодые и привлекательные «хозяюшки» и не такие уж баснословные цены на спиртное. Все это привлекало состоятельных бизнесменов, которые возвращались снова и снова и не требовали большего.

Счастливо прожитый год и тесная дружба изменили обеих девушек, но физические изменения были больше заметны в Би. Она похудела килограммов на пять и покрасила волосы, теперь они походили на золотистые волны. Хотя она и осталась полной, но научилась выбирать такие платья, которые отвлекали внимание от большого зада и толстых ног и выгодно подчеркивали ее изумительную грудь и красивое лицо. Картежники в клубе из кожи вон лезли, чтобы провести с ней вечер. Она была одновременно и ребенком, и чувственной женщиной благодаря свежему цвету лица, большим голубым глазам, девственным губам и пышным формам. Ей нравились мужчины, и они это чувствовали. Она их смешила, флиртовала с ними, дразнила и заботилась о них. Один постоянный клиент называл ее «мой бокал шампанского» и говорил, что кровь бурлит в нем каждый раз, когда он на нее смотрит.

Камелия изменилась не так сильно. Сейчас она выглядела блестяще, как манекенщица, одевалась скорее шикарно, чем экстравагантно. Ее темные волосы отросли, теперь они доходили до лопаток. Она каждый день мыла голову и делала укладку. Камелия научилась делать незаметный макияж, тем самым обманывая мужчин, которые думали, что она вовсе не накрашена.

Она стала по-настоящему уверена в себе. Даже при внимательном осмотре к ее телу нельзя было придраться. Когда Камелия входила в комнату, где было много мужчин, она чувствовала, как поднимается температура воздуха, и ей нравилось это ощущение. Дома, рядом с Би, она была Мэл — открывала подруге душу и наслаждалась беззаботным девичьим весельем и озорством. Но в клубе она была Камелией — немного высокомерной, спокойной и уравновешенной.

— Пойдем на вечеринку, если успеем выбраться вовремя из клуба? — спросила Камелия, вставая с дивана и направляясь в ванную. — Было бы классно.

— Думаешь, нам действительно стоит это сделать? — проговорила Би, снимая бигуди и бросая их на пол рядом с собой. — Я хочу сказать, что наши новые знакомые — крепкие орешки, правда?

— Мы справимся, — улыбнулась Камелия. Ей нравились мужчины со сложным характером, а Айден Мерфи был именно таким.

Девушки познакомились с Айденом и Джоном в местном баре «Финчс» пару недель назад. Би прозвала их «крепкими орешками» в основном из-за того, что у них имелись деньги, которыми они сорили налево и направо. Несмотря на это, никто из них так и не сказал, чем они зарабатывают на жизнь. Но для Камелии это было не важно. Ей нравился Айден — голубоглазый и темноволосый ирландец-грубиян. При мысли о нем у нее внутри все переворачивалось.

Они сидели в баре и ждали, пока их обслужат, как вдруг услышали сзади мужской голос:

— Что заказали, девушки?

Уловив мелодичный ирландский акцент, подруги сразу повернулись.

Перед ними стоял высокий мужчина, приблизительно два метра ростом, с густыми темными волосами и пытливыми голубыми глазами. На вид ему было тридцать два или тридцать три года. По широким плечам и красивому загару можно было предположить, что он работает на улице, но, судя по дорогому костюму, шитому на заказ, его нельзя было назвать моряком.

Камелию на мгновение поразила его внешность. Такой красивый мужчина был редкостью в любом месте, не говоря уже о «Финчс», где собирались одни неудачники. Она с удивлением смотрела в его веселые глаза и на его белоснежные зубы.

— Ну, так что же это будет? — проговорил незнакомец, вопросительно приподняв при этом густую бровь. — Тебе понадобится обезболивающее, если я сегодня ночью тебя поимею.

Это было грубо, но в то же время оригинально и очень смешно. В тех кругах, в которых вращались Камелия и Би, мужчины редко могли рассмешить.

Друга Айдена звали Джон Эвертон. Как и Айден, он был оригиналом. Он был метр восемьдесят ростом, стройный, рыжие волосы коротко острижены. Загорелое худое лицо с грубыми чертами говорило о том, что Джон вырос в муниципальном районе Филхем. Би прозвала его Дневным Ковбоем из-за джинсовой курточки и тщательно отутюженных джинсов. Но несмотря на то что Джон не был таким остроумным и находчивым, как Айден, он обладал безукоризненными манерами джентльмена.

В тот вечер Камелия и Би собирались на работу, но парни так напоили их, что девушки были не в состоянии этого сделать. Позже они вчетвером пошли в клуб «Виладж» на Кингс-роуд и пробыли там до самого закрытия.

— Сегодня я не трахну тебя, — сказал Айден Камелии, когда они стояли на улице в три часа ночи. — Но не хочешь ли ты посмотреть на Пурпурную Смерть?

Камелия была очень пьяной, ей приходилось держаться за фонарный столб, чтобы не упасть. Когда Айден расстегнул молнию и показал свой огромный вялый пенис, Камелия так рассмеялась, что у нее закололо в боку.

— Ты не будешь смеяться, моя девочка, когда я испробую его на тебе, — произнес он, при этом в его темных глазах зажегся веселый огонек. — Когда он вырастет в полную длину, то достанет тебе до горла, не сомневайся!

Это была шутка вечера, которая запомнилась обеим девушкам. Мужчины танцевали, дурачились, смеялись и разговаривали. На протяжении всей ночи они постоянно намекали на секс, но не пытались затащить девушек в постель. Айден и Джон были мужественны до агрессивности, и это нравилось подругам. Новые знакомые были как свежий глоток воздуха среди сентиментальных мужчин-эстетов Челси и толстых котов в клубах с надменными голосами и мягкими руками.

С того вечера девушки еще несколько раз заходили в «Финчс», но больше не встречали ни Айдена, ни Джона. Подруги решили, что уже распрощались с ними навсегда, как вдруг, вернувшись с работы домой, увидели в двери записку.

«Приходите на вечеринку в субботу вечером», — вот и все, что было там написано. Еще был указан адрес на Саус-Кенсингтон и нарисована пара человечков. Это могли быть только Айден и Джон.



Жизнь на Окли-стрит никогда не была скучной. Все, начиная с похода в прачечную и заканчивая выпивкой перед работой, было приключением. Район Челси считался эпицентром живого Лондона. В бутиках было много модной одежды, винные бары, клубы и пабы всегда были переполнены молодежью. По Карнаби-стрит гуляли туристы, но самой оживленной считалась Кингс-роуд. На этой улице поп-звезды покупали квартиры и дома, а девушки и парни из высшего общества, аристократы и фотомодели заводили знакомства с новоиспеченными богачами из кокни. В 1969 году Нил Армстронг стал первым человеком, который ступил на Луну, но для молодежи этот год запомнился бесплатными поп-концертами в Гайд-парке и фестивалем Вудсток, который состоялся за Атлантическим океаном. Фраза «свободная любовь» была у всех на устах. Использование противозачаточных таблеток могло бы сделать секс более безопасным, но к вседозволенности, скорее всего, привело повальное употребление марихуаны.

На работе в клубе девушки изображали из себя изысканных дам, надевали узкие длинные платья или нарядные мини-юбки. Они флиртовали, разговаривали, танцевали, взмахивая накладными ресницами, но домой всегда возвращались одни.

Но в Челси, на своей территории, девушки выходили, чтобы развлечься. Они надевали экстравагантные наряды, которые подбирали на «блошиных» рынках в Челси, покупали вязаные мини-юбки, яркие брюки клеш и цветастые муслиновые блузки. Партнеров они выбирали не по количеству денег в кармане, а по их веселости. Подруги быстро оставляли мужчин, разговаривающих на серьезные темы. Времени было слишком мало, чтобы тратить его на сложные, длительные отношения.

Сейчас они редко вспоминали о прошлом. Их дружба основывалась на том, что они знали друг о друге все и любили друг друга за это. Каждый новый день усиливал связь между ними. Они делились всем: едой, одеждой, музыкой, а иногда и мужчинами. Камелия убирала, а Би готовила. Они были семьей, о которой обе так мечтали.



— Не поужинаете ли вы со мной? — спросил шотландец Дункан, беря руку Камелии в свою. Его светло-карие глаза вопросительно смотрели из-за толстых стекол очков. Было уже за полночь. Камелия следила за временем весь вечер, пока развлекала этого бизнесмена. Би уже распрощалась со своим партнером и ждала у бара. Она то и дело поглядывала на Камелию. Пора закругляться, если они хотят успеть на вечеринку до того, как она закончится.

— Я бы с удовольствием, но не могу, — проговорила Камелия, отвечая Дункану на рукопожатие. — Мне пора ехать в Сассекс, моя бабушка заболела.

Если бы не вечеринка, она, возможно, приняла бы его приглашение. Он был милым человеком и настоящим джентльменом, несмотря на то что ему было почти сорок.

— С тобой было так приятно общаться, — улыбнулся он на все тридцать два зуба. — Надеюсь, я не наскучил тебе рассказами о своей семье?

— Нет, вовсе нет, Дункан, — на этот раз она говорила искренне, за разговором время пролетело незаметно. — Ваша жена — счастливица.

Дункан встал вместе с Камелией, наклонился и поцеловал ее в щеку, уколов при этом щетиной.

— Спокойной ночи, Камелия. Возможно, мы увидимся в следующий раз, когда я приеду в Лондон.

Камелия подошла к Би, и, прежде чем уйти, они выпили по стаканчику.

— О чем там тебе рассказывал этот старый очкарик? — спросила Би.

В клубе было спокойно — совсем не похоже на субботнюю ночь. Квартет играл избитую программу, и несколько парочек кружилось на маленькой танцевальной площадке. Четыре другие «хозяюшки» все еще работали, заставляя партнеров побольше пить, и уходили в более интимные, обитые черным и кремовым плюшем кабинки.

— За такого мужчину я хотела бы когда-нибудь выйти, — сказала Камелия, оглянувшись на дверь, которая все еще раскачивалась после того, как Дункан вышел. — И не издевайся, он очень мил.

— Ну уж точно лучше моего. — Би печально посмотрела в свой стакан. — У меня был какой-то придурок с дурным запахом изо рта. Неизлечимо скучный тип.

— Вечер только начался. — Камелия оживилась, выпив большой стакан водки. Теперь она была готова веселиться. — Надеюсь, ты надела свои самые лучшие трусики?

— Наверное, я сниму их, как только увижу кого-нибудь симпатичного, — ухмыльнулась Би, залпом допивая оставшуюся водку. — Весь вечер я вела себя как вертихвостка. Думаю, я даже позволила бы этому скучному ублюдку изнасиловать себя, если бы у него не так ужасно пахло изо рта.

Камелия улыбнулась. Би секс требовался так же, как Камелии свежий воздух и солнце.

На улице было холодно и туманно. Подруги побежали в сторону Оксфорд-стрит, чтобы поймать такси. Камелия сильнее укуталась в белую шубку из кроличьего меха. Она купила ее вместо той, которую подарил ей Дуги, а потом продал, так как у них не было наличных. Новая была гораздо лучше. Она стоила почти сто фунтов, но такая цена полностью была оправдана. Мужчины с ума сходили от одного только взгляда на длинные ноги, выглядывающие из-под меховой шубки. Камелия чувствовала себя очень сексуальной, стоило ей надеть эту вещь.

— А что, если они уже подцепили себе кого-нибудь? — проговорила Би, когда они сели в такси. Она достала из дамской сумочки зеркало, накрасила губы яркой помадой и провела расческой по светлым волнам своих волос. Затем распахнула пальто и надушилась «Же Ревьен».

— Тогда позаботимся о том, чтобы они их бросили, — уверенно ответила Камелия. Она знала, что сегодня выглядит шикарно. На ней было короткое красное вельветовое платье, ботинки до колен на платформе, да еще и шубка. Разве Айден мог от нее отказаться?



Еще в такси на Бромптон-роуд они услышали звуки вечеринки. Песня «Битлз» «Почему мы не делаем это на дороге» играла на полную громкость.

Би окинула дом одобрительным взглядом, а Камелия тем временем заплатила таксисту.

Дом номер 241 был изысканнее других особняков, расположенных на длинной террасе. Перила, двери и окна дома были свежевыкрашены, а стены недавно отреставрированы. На окне первого этажа не было штор, оно освещалось огнями так, что девчонки могли с улицы различить силуэты танцующих пар.

— Выглядит заманчиво, — заметила Би, запустив руки под пальто, чтобы подтянуть черные колготки.

Входная дверь была открыта. Поднимаясь по ступенькам на второй этаж, подруги почувствовали, что их поглощают звуки музыки и смеха.

— Как думаешь, нужно было принести бутылку? — спросила Би, когда они подошли к полированной деревянной двери.

— Похоже, этого добра у них и так много. — Камелия обошла оробевшую подругу, взяла ее под руку и потащила внутрь.

Войдя в комнату, девушки чуть не задохнулись от запаха амил-нитрата. Какой-то мужчина вдыхал его прямо за дверью. Они застыли, с удивлением наблюдая, как на его лбу вздуваются вены, лицо становится почти пурпурным, а через мгновение опять приобретает нормальный цвет.

— Двухсекундный удар, — объяснил он, выбрасывая в корзину разбитую баночку. Взгляд его был затуманенным. — Его надо вдохнуть, это как оргазм.

Странные вечеринки были не в новинку девушкам, но эта не походила ни на одну из тех, которые они видели раньше. Камелия и Би прошли по узкому коридору, который вел в слабо освещенную гостиную. Там было много народу. Гости с опаской поглядывали друг на друга.

Их можно было разделить на две группы: одна — это арабы в строгих черных костюмах, возраст около сорока лет; вторая группа — смесь всевозможных чудаков, которых, казалось, подобрали в одном из лондонских пабов самого низкого пошиба.

Две девушки, не старше шестнадцати, танцевали танец нимфеток. На них не было ничего, кроме облегающих костюмов телесного цвета и зеленых шифоновых шарфов в руках, которыми они то и дело размахивали. Одна девушка, голая до пояса, стояла у стены. Какой-то мужчина спокойно разговаривал с ней, словно она была полностью одета. Симпатичный молодой человек в розовых прорезиненных брюках клеш на виду у всех целовал другого мужчину. Некрасивая вульгарная женщина танцевала с длинноволосым хиппи среднего возраста. Парень, похожий на Джими Хендрикса, имитировал в углу игру на гитаре.

— Я думаю, нам здесь не место, — сказала Камелия, отступая к двери. Она не возражала против эксцентричности, но арабы вызывали у нее страх. Они стояли группами и наблюдали за происходящим темными, мутными, задумчивыми глазами, как будто пришли в кабаре.

— Привет, мои дорогие. — От голоса Айдена у Камелии забилось сердце еще до того, как он растолкал толпу, чтобы их поприветствовать. — Я уже не надеялся, что вы придете. Что вас так задержало?

— Работа, — проговорила Камелия, улыбаясь ему. Айден был похож на джентльмена, на «мужчину-мартини» в темном пиджаке, белой рубашке и с кожаным бантом. — Но, кажется, нам здесь не место. Мы не подходим для такой компании!

— Конечно, подходите, или я не Айден Мерфи, организатор вечеринок для звезд, — произнес он и улыбнулся. Он взял обеих девушек под руки и притянул так близко, чтобы можно было шептать им обеим на уши. — Квартира принадлежит вон тому, с полотенцем на голове. — Айден кивнул в сторону единственного мужчины, который был в арабской одежде. — Обаз — принц, у него куча денег.

— Ах так, — тихонько сказала Би, но Камелия все же уловила интерес в глазах подруги, от взгляда которой не ускользнули орлиный нос и чувственные, полные губы араба, а также то, что он был довольно молод.

— Это правда. — Айден игриво шлепнул ее по попке. — К тому же он только что говорил мне, что обожает блондинок с пышной грудью!

Девушки изучили квартиру внимательнее, и им стало понятно, что это было, скорее всего, временное пристанище, а не чей-то дом. Несмотря на тусклый свет, можно было различить высокие потолки и то, что гостиная была бы очень элегантной, если бы выгнать оттуда всех этих странных людей. На больших окнах висели шелковые шторы с кисточками, но никто не спешил их задернуть. В комнате полукругом стояли диваны, тоном чуть темнее штор. Камелии было интересно, была ли люстра настоящей, при выключенном свете об этом было сложно судить. За профессиональной стереосистемой с подсветкой работал еще один хиппи дикого вида. На его голой груди висела гирлянда из бисера.

— Принц, наверное, совсем отчаялся найти компанию, если согласился на общество таких людей, — прошептала Камелия Айдену. — Они похожи на толпу, которая ждет, когда им заплатят!

Не успев договорить, Камелия поняла, что попала в точку. Трезвые мужчины — это друзья Обаза, а все остальные приглашены только для того, чтобы устроить шоу. И эту вечеринку придумал Айден!

— А теперь перестаньте строить из себя монашек, — сказал он, заводя девушек в кухню, которую отделяли от гостиной стеклянные двери. — И глотните грога.

С одной стороны узкой кухни находился бар, на стойке было полно спиртных напитков, коктейлей и стояла огромная бочка с пуншем. По другую сторону кухни находилась еда: хумос, пита, большой поднос с пряным рисом и кебаб. Девчонки вообще не ожидали, что будет еда, и при одном ее виде они смягчились.

— Ты хочешь, чтобы мы устроили представление? — спросила Камелия, наливая себе большой стакан пунша и беря в другую руку кебаб.

Айден не ответил. Он оперся о стойку, скрестил на груди руки и игриво ухмыльнулся, оголив при этом белоснежные зубы.

— Что пожелаете? — продолжала Камелия. В обществе порочных мужчин она всегда чувствовала себя распутницей. — Хотите, чтобы мы совратили на полу пару арабов? Или занялись сексом с ослом?

— Семус, мужчина с ослом, сегодня меня подвел, — ответил Айден. — Но вы можете взять в холодильнике огурец и попробовать, каков размер.

Обе девушки рассмеялись, выпили по стакану пунша, приправленного ромом, расслабились и решили остаться.

— Снимайте ваши пальто, — сказал Айден, протягивая руки к шубке Камелии. Он наклонился к ней ближе и прошептал на ухо: — Сегодня ночью, когда мы останемся наедине, я ее снова на тебя надену. Но сейчас позволь мне положить ее туда, где ее никто не заберет.

Девушки с бокалами в руках вернулись в гостиную и стали рассматривать гостей. Все казалось странным. Женщин было мало, но те, что присутствовали, были незабываемыми. Статная брюнетка в коротком кожаном платье, скорее открывавшем, а не скрывавшем ее тело, ходила по комнате и целовала всех мужчин без разбора. Рыжеволосая невысокая девушка в цветастых штанах и таком же топе исполняла танец живота. Были и женщины постарше. Камелия подозревала, что это проститутки, которых Айден привез из Сохо в их выходной.

— Посмотри, что там происходит, — сквозь зубы проговорила Би, указывая на открытую дверь спальни.

У Камелии чуть глаза не вылезли из орбит. Смутившись, она отвела взгляд. Две пары занимались любовью на большой кровати. Камелия не сомневалась, что они еще больше возбуждались, зная, что на них смотрят.

— Передай Айдену, — вздохнула Би, — что эта вечеринка похожа на самые бурные фантазии. Полагаю, тем арабам не верится, что они все это видят.

Все курили травку. Арабы окружили столик, на котором стоял кальян, и сверкали своими черными миндалевидными глазами. Два гомосексуалиста перестали танцевать и нюхали кокаин, используя свернутые купюры в двадцать фунтов.

— Хочешь немного? — Айден подошел к Камелии, как только Би ушла, чтобы проверить, как обстоят дела на кухне.

— Почему бы и нет, — улыбнулась Камелия. — Все другие только этим и занимаются.

Она пробовала и раньше, но только не в таких количествах, в каких предлагал Айден. Он зачерпнул кокаин маленькой серебряной ложечкой и высыпал его на зеркало.

— А где купюра в двадцать пять фунтов? — спросила Камелия.

— Зачем это хвастовство, — засмеялся он, — я не из тех, кто перегибает палку.

Кокаин заморозил нос, а из глаз потекли слезы. Айден достал из кармана платок и аккуратно их вытер.

— Давай потанцуем? — предложил он. — Я выполнил свою работу, и меня хорошо вознаградили. Теперь я хочу, чтобы в моих объятиях была девушка.

Музыка была уже не такой бешеной. От «Роллинг Стоунз», «Крим» и Хендрикса перешли к «Битлз» и Бобу Дилану. Би разговаривала с Обазом, сидя на одном из диванов.

Камелия танцевала в обнимку с Айденом. Нездоровая атмосфера уже смешила ее, а не отпугивала. Некоторые проститутки ушли с арабами в спальню. Мэл была рада иметь такого защитника, как Айден.

— А где Джон? — спросила Камелия позже. Она заметила, как одна из мрачных женщин злобно поглядывала на Би. Камелия подумала о том, что было бы безопаснее, если бы Би держалась от Обаза подальше.

— Джон строит из себя рыцаря на белом коне, — беззаботно проговорил Айден. — Отвозит домой одну пташку, которой стало плохо. Он будет заботиться о ней оставшуюся часть ночи, а завтра она и знать его не захочет.

— Только не говори, что ты подмешал что-то в кислоту.

Айдену не надо было отвечать — по его лицу и так все было понятно.

— Это глупо, — сказала Камелия сердито. Она все еще помнила о тех детях, которые попали в больницу из-за Дуги. — А если примет тот, кто не сможет справиться с наркотиком? Что ты положил внутрь?

— Турецкое наслаждение, — улыбнулся Айден, не обращая внимания на ее беспокойство. — Если бы она не напилась, с ней все было бы в порядке.

— Может быть, доза слишком велика для нее?

— Нет, наркотик для этого слишком слаб. — Глаза Айдена потемнели. — Послушай, Камелия, каждый из присутствующих здесь знает, на что идет. Они делают здесь то же, что и в повседневной жизни. Арабам захотелось увидеть живой Лондон. Я заключил сделку и подобрал народ. Никого сюда волоком не тащили, все довольны. Я думал, что вам с Би будет интересно посмотреть на все это.

Гнев утих. Айден был порочным и безответственным, но все же Камелия знала, что под всем этим скрываются честные намерения.

— Тебя надо изолировать от общества, — проговорила Камелия, слегка улыбнувшись.

— Такое уже бывало. — Айден нежно поцеловал ее в нос. — Но я пригласил тебя не для того, чтобы ты развлекала арабов. У меня другие планы.

— Например? — спросила Камелия, наклонив голову.

— Немного любви, — сказал он, проводя пальцем по ее щеке.



Позже, когда Айден ушел, Камелии стало невероятно грустно. Она подумала, что он собирается провести с ней ночь. Она налила себе большой стакан пунша и села, поджав ноги, в кресло у окна.

Би сидела на диване в окружении арабов. Она разговаривала и флиртовала со всеми. Обаз не переставая трогал ее волосы, лицо, как будто был сражен ею наповал.

Кокаин добавил Камелии смелости, она чувствовала себя сильной, и в то же время ей казалось, будто она находится в середине большого стеклянного шара и со стороны наблюдает за происходящим.

Слева от нее находилась спальня. Большая обнаженная темноволосая девушка лежала на кровати, ее лицо закрывал мужской зад. Камелия видела, как тряслись его яички и сжимались ягодицы. Другой мужчина лизал у девушки между ног, был виден его длинный красный язык, который то и дело высовывался из темной густой бороды. Сам он в это время мастурбировал. Вместе со звуками песни Джо Кокера «Дельта Леди» Камелия слышала, как стонала девушка на кровати.

Камелия не была ни шокирована, ни возбуждена. У нее было такое чувство, что стоит ей моргнуть, и все сразу исчезнет.

Внезапно раздавшийся смех заставил ее обернуться. Увиденная сцена ее поразила: Би напала на Обаза. Он лежал на спине, а Би прижимала его к подушкам, впившись в него губами.

Из уст одного из прихвостней Обаза раздался дикий смех, а объектом насмешек был, конечно Же, зад Би. Черное платье задралось, показав маленькие черные трусики и чулки. Через шов на спине выбивалась складка белой плоти.

Камелия вдруг вернулась в реальность. Она почувствовала, как нарастает в воздухе напряжение. Все арабы смотрели на Би, а пара женщин постарше злобно самодовольно ухмылялись. Даже гомосексуалисты стали тревожно оглядываться — они тоже что-то почувствовали.

Камелия на минуту задумалась. Би будет возражать, если сказать ей, что им пора уходить. Если бы забрать подругу хотя бы ненадолго, Камелия предупредила бы ее о возможной опасности.

Наконец половина гостей разошлась. Осталось примерно двадцать человек, из которых десять были в спальне. Когда Камелия встала, открылась входная дверь, и вошли Айден с Джоном.

Они остановились. Джон нахмурился, увидев Би с Обазом.

Камелия знала, что мужчины пришли за ними, но все же их высокомерие ее раздражало. Она хотела Айдена, но не хотела, чтобы он одержал легкую победу.

Если бы не заиграла песня Вилсона Пикета «Подожди полночь», Камелия, наверное, разрешила бы Айдену и Джону увести их. Но они с Би придумали танец под эту песню, когда скучали дома одни, и сейчас она была не в силах сопротивляться ритму. Ей захотелось устроить незабываемое представление.

Ритмично подпрыгивая, Камелия направилась через комнату к Би, ослепила Айдена улыбкой и схватила подругу за руку.

— Это наша мелодия, — сказала она.

Би либо увидела Джона в дверях, либо сама поняла, что далеко зашла с Обазом и его дружками. Она вскочила на ноги и сразу же откликнулась на движения Камелии.

Опустив платье, Би похлопала Обаза по голове и оставила его в недоумении.

— Всю песню? — прошептала Би, уже раскачивая бедрами в такт и проводя рукой по волосам.

— Как на репетиции, — игриво улыбнулась Камелия.

Девушки придумали и отрепетировали этот стриптиз до совершенства, что доставило им много смеха и веселья. Но на этот раз они серьезно смотрели друг на друга, как будто они были влюблены, подпевали под музыку и танцевали так близко, что почти соприкасались грудью.

Как многие толстушки, Би танцевала очень грациозно и соблазнительно двигалась, как будто исполняла танец живота. Камелия же унаследовала искусство танцевать от матери. Мужчины медленно расступились. Даже арабы, которые ушли в спальню, вернулись, чтобы посмотреть.

— Ботинки! — прошептала Камелия. Девушки проделывали этот танец с туфлями. Гораздо сложнее оставаться соблазнительной, расстегивая ботинки. Но им удалось это сделать: они одновременно сели на подлокотники дивана, одновременно приподняли ноги и сняли ботинки, отшвырнув их в сторону двери, ведущей в ванную.

Воцарилась мертвая тишина. Все смотрели на пару, которая двигалась как одно целое, касаясь друг друга руками и снова разбегаясь. Подруги приподняли платья, зацепили пальцами чулки и стащили их вниз. Было трудно балансировать на одной ноге, снимая чулки, и двигаться в такт, но все получилось как нельзя лучше, и чулки приземлились рядом с ботинками.

Послышались слабые аплодисменты, но сейчас, стоя босиком, подруги разгорячились, трясли грудью, запускали пальцы в волосы и показывали бедра. Камелия повернулась спиной к Би, чтобы та расстегнула ей молнию на платье, а потом сделала Би то же самое.

Когда их спины обнажились, началось настоящее шоу. Они ласкали друг друга, оголяли и целовали одно плечо, а затем другое.

Камелия подмигнула Би, когда они, двигая бедрами, спустили платья до талии. Еще несколько волнующих движений — и платья улетели к ботинкам. На обеих были черные лифчики и одинаковые миниатюрные трусики-бикини. Светлые кудри Би и темные волосы Камелии смешались, когда они обнялись, зная, что все мужчины в комнате смотрят на них.

Прозвучало две трети песни. Девушки повернулись друг к другу, плавно покачивая бедрами. Они соприкоснулись грудью и потянулись, чтобы расстегнуть друг другу лифчики, затем повернулись спиной, придерживая руками бюстгальтеры, и с самодовольным видом пошли к арабам, сидящим на диване.

Аплодисменты усилились, ритм стал настойчивей, и девушки опустили руки, открывая грудь на всеобщее обозрение. У Обаза глаза чуть не вылезли из орбит, когда он увидел грудь Би. Раздался дикий вопль, когда девушки стали размахивать лифчиками над головой.

Камелия чувствовала, как на нее смотрит Айден, и танцевала только для него. Двигая лифчиком между ног, подруги стали вздыхать и корчиться от удовольствия. Затем они начали двигаться вместе, ласкать друг другу грудь, кусая губы, чтобы не рассмеяться.

Музыка подходила к концу. Атмосфера в комнате была накалена, мужчины ждали, что девушки снимут трусики, но они подошли к двери, у которой лежала их одежда, повернулись и наклонились, еще раз показав свои попки, и музыка закончилась.

— Пойдем, — прошептала Камелия, когда они послали воздушный поцелуй. — Не то быстренько окажемся в спальне, а они будут засовывать нам свое хозяйство в рот.

Подобрав одежду, они забежали в ванную, и тут же раздался топот, свист и крики.

Как только Камелия закрыла дверь, Би оперлась о ванну и рассмеялась.

— Надо будет спросить, не устроить ли нам такое представление в клубе? — с трудом выговорила она, плача от смеха.

— Нам нельзя туда возвращаться. — Камелия и сама рассмеялась бы, но сейчас она слишком нервничала. — Парни, с которыми ты была, слишком уж горячие. Надеюсь, Айден и Джон будут там стоять, чтобы помочь нам исчезнуть. Быстрее одевайся.

Как только девушки застегнули платья, послышался громкий стук.

— Что это? — Би широко открыла глаза.

Камелия на секунду прислушалась. Она уже слышала такой стук, и теперь ее душа ушла в пятки. Полицейские еще не вошли в квартиру, стук раздавался у входной двери, но в любую минуту они могли зайти и всех повязать.

— Это чертовы легавые, — сказала Камелия, швыряя Би ее туфли. — Обувайся.

— О черт, — побледнела Би. — Ты хочешь сказать, что это облава?

Камелия уже направлялась к окну. Она забралась на сливной бачок, с силой дернула окно и стала всматриваться в темноту.

— Под нами крыша, — прошептала она. — До нее примерно два метра. Как думаешь, ты сможешь прыгнуть?

От страха у Би расширились глаза и задрожали губы.

— Я не знаю, — прошептала она.

— Ты должна. Я иду первая. — Камелия была уже на подоконнике и сбрасывала принадлежности для бритья. — Я поймаю тебя, если ты упадешь. Задери юбку повыше!

Держась одной рукой за водосточную трубу, а другой за подоконник, Камелия соскользнула вниз, упираясь ботинками в кирпичную стену, а затем спрыгнула, опустившись на неровный шифер.

— Теперь ты! — крикнула она подруге, держась за водосточную трубу.

— Выходите оттуда! — послышался голос за дверью ванной. — Это полиция!

— Я всего лишь какаю, — нежным голосочком отозвалась Би, а сама была уже на подоконнике. Ее платье задралось до самой талии, а полные ноги в темноте были похожи на сосиски.

— Держись за водосточную трубу, как я, — прошептала Камелия. — Вот так, а теперь прыгай ко мне.

Камелия уберегла подругу от падения, поймав ее.

— А теперь куда?

Свет из открытого окна хорошо освещал маленькую крышу, но сады внизу оставались в темноте.

— Сюда. — Камелия взяла Би за руку, и девушки подошли к краю крыши и посмотрели вниз. Под ними был небольшой дворик. Рядом с крышей, на которой они стояли, находилась стена, покрытая плетущимися декоративными растениями. Камелия сползла по ней вниз, одновременно прислушиваясь, не ворвалась ли полиция в ванную. Она слышала крики наверху и молилась про себя, чтобы их не поймали.