Посвящается единственному и неповторимому

Полуночнику Луи,

приключений которою с лихвой хватит на девять жизней

Пролог

Жизнь, что прежде он живал…
«Где жизнь, что прежде я живал?» — строка из песни Петручио. Уильям Шекспир «Укрощение строптивой».

Даже самый темный день начинается с рассвета. Что касается конкретно этого дня, он начался с того, что я отдыхал на балконе третьего этажа в моем pied-a-terre, когда лучи солнца коснулись вершин гор Мадди. Облака скользили по отдаленным пикам гор, точно знаменитые страусиные опахала Салли Ренд по дразнящим выпуклостям ее тела. Сквозь бледные оттенки розового и голубого медленно проглядывало красное око солнца, начиная раскалять и без тот поджаренные пески пустыни. Старик Сол всю ночь бодрствовал, по-добно игрокам на Стригкгфит (Главная улица Лас-Вегаса, где находится большинство отелей и казино)в Лас-Вегасе. Он просто уходил на время на другую сторону Земли, чтобы там тоже хватило тепла. Славный старикан.

В середине июля пески делаются такими же раскаленными, как атмосфера за игральным столом, когда идет хорошая карта, и даже жарче. Я позволил своему воображению увлечь меня на озеро Мид, сверкающее, точно драгоценный топаз в пыльном ландшафте пустыни. Сотни карпов поблескивают, подобно золотым монетам, в воде у кромки берега, теснясь в ожидании лакомства из рук туристов. Я никогда не видел воочию эти горы сокровищ, разжиревшие благодаря попрошайничеству, но много слышал о них. И — да, я разделяю увлечение туристов карпами, хотя мои интересы лежат, скорее, в сфере питания, нежели в сфере кормления.

Я предвкушал приятный денек. Мисс Темпл Барр, моя прелестная соседка-фрилансер, специалист по связям с общественностью, в настоящий момент сидит без работы. В то время, как я мечтаю о свободной охоте в диких песках, мое испорченное цивилизацией сердце тайно ждет заветного «тррр», издаваемого машинкой для открывания консервов. Этот восхитительный звук предваряет следующий за ним сочный шлепок рыбной вкусняшки на блюдо в форме банана, которое моя куколка считает подходящим для меня и достаточно большим, чтобы утолить мой здоровый аппетит.

Неплохую жизнь я веду все последнее время, просто какая-то эра Водолея. Невозможно выразить словами все блаженство одомашнивания, особенно для того, кто меньше четырех недель назад сидел в клетке в очереди на усыпление в ряду смертников городского приюта для бродячих животных. По правде говоря, мое нахождение там было спланировано: я работал под прикрытием, изображая местного бомжа — лицо без определенного места жительства, как это назвали бы социологи, — с целью раскрытия убийства на книжной ярмарке. И, разумеется, обстановка, в которой я сейчас пребываю, — лучи солнца, греющие, но пока не обжигающие, сухой ветерок пустыни и мисс Темпл Барр, хлопочущая над машинкой для опфывания консервов, — гораздо более привлекательна, чем полная опасностей жизнь бродяги, которую я был вынужден вести раньше.

Итак, я соскользнул в приятную дремоту, которой славятся мои братья по крови, — счастливый лежебока, не ожидающий от жизни ничего, кроме заботы и комфорта, которые я, несомненно, заслужил за несколько прошлых проклятых жизней.

Мой персональный солнечный участок на балконе успел переместиться в тень, когда я проснулся, разбуженный приближающимся цоканьем двух изящных каблучков. Желудочный сок с готовностью забурлил у меня внутри, тогда как я лениво приоткрыл один изумрудный глаз: я вовсе не хочу, чтобы мой знаменитый неотразимый взгляд ухайдакал мою куколку, когда она еще не вполне проснулась.

Однако мисс Темпл Барр вовсе не выглядела не вполне проснувшейся — по правде говоря, она была гораздо бодрее, чем полагается в такой ранний час.

— Сегодня ты не завтракаешь, Луи, — объявила она обескураживающе жизнерадостным тоном.

После этого мои дремлющие чувства были оскорблены еще раз: нечто со стуком грохнулось возле меня, вызвав мгновенный шок. Я еще не открыл второй глаз, чтобы изучить этот феномен, когда перед моим взором появилась рука с длинными ногтями, и мисс Темпл Барр (все-таки она имеет непреодолимую тягу к парням моей породы) подхватила меня поперек туловища.

— Иди сюда, парниша. Ох, ну и тяжелый же ты!.. Не успел я насладиться близким контактом и даже полностью проснуться, как оказался засунутым в место, которое было мне слишком хорошо знакомо: четыре стены из мерзкого пластика и дверца с безвкусной решеткой. Эта решетка захлопнулась перед моим носом, пока я моргал, не веря своим глазам. Меня запихали в портативную кутузку!..

Все, что я мог видеть оттуда, были изящные щиколотки мисс Темпл Барр и ее маленькие ступни, обутые нынче в туфельки глубокого фиолетового цвета. (Некоторые так называемые эксперты уверяют, что существа моего вида не способны различать цвета, но что они знают? Уж конечно, их заключение не основывается на личных показаниях субъекта).

Я знаю одно: когда я прихожу в ярость, красный цвет застилает мне глаза, тем более, если я оказываюсь не властен над ситуацией. Особенно красной кажется мне решетка, защемляющая мою шерсть, когда я пытаюсь развернуться в тесной пластиковой коробке. Я выразил свое мнение о ней в словах, неуместных в присутствии леди. Однако поведение мисс Темпл Барр этого заслуживало: настоящие леди так себя не ведут!

— Эй, не рычи, Луи. Ничего страшного с тобой не случится.

Моя портативная тюрьма была с громким оханьем оторвана от земли. Затем я беспомощно висел в клетке, пока мисс Темпл пересекала квартиру, остановившись, чтобы прихватить сумку и ключи, и шла к машине. Говорят, путешествия по океану вызывают морскую болезнь. Я бы сказал, что болтаться, подобно языку колокола, в душной пластиковой кутузке гораздо хуже.

Наконец, я был запихнут на прогретое солнцем переднее сиденье ее «шевроле». Я чувствовал себя как пищевые отходы недельной давности, вываленные в утробу мусоровоза. Мисс Темпл Барр прыгнула за руль и завела мотор. Через секунду вентилятор кондиционера плюнул струей горячего воздуха прямо в мои большие зеленые глаза. Я вздохнул, с трудом повернулся спиной к решетке своей тюрьмы и лег на живот, который немедленно присоединился к моему ворчанию, издавая тихие прерывистые жалобы протеста. Аквамариновый «шевроле» сновал в ранней утренней пробке, точно крылатое насекомое, известное под именем стрекозы (ее еще называют «летающая спица»). Кстати, как раз вязальной спицей был пронзен тот чувак на книжной ярмарке. Я вспомнил о нем, когда обдумывал, как бы применить это орудие к мисс Темпл Барр. Хорошо же она отблагодарила меня за то, что я помог ей распутать убийство в Американской ассоциации книготорговцев и благополучно избежать неприятностей!..

Наконец, автомобиль замер, и мисс Темпл Барр выпорхнула наружу. Я был извлечен со своего сиденья вместе с кутузкой и внесен в приземистое здание, в котором воняло дезинфекцией, жидкой продукцией деятельности мочевого пузыря и собаками. Мой нос не мог в это поверить. Должно быть, меня вернули в камеру смертников в городском приюте. Хотя предательская вонь здесь все-таки была не такой сильной.

— О-о-о, да он тяжелый! — прочирикал женский голос, когда я был поднят вместе с моей камерой и поставлен на прилавок. — Настоящий толстяк.

Я действительно крупный, но это исключительно мускулы и кости!

— Как его зовут?

— Черныш Луи.

— Прелесть какая. Он весь черный?

— Думаю, весь. Я… не везде смотрела.

— В таком случае, вы не знаете, кастрирован ли он?

— Э-э-э… нет.

Я никогда не слышал у моей куколки такого неуверенного и слегка виноватого голоса.

— Фамилия? — продолжала чирикающая цыпочка.

— Его?.. Или моя?

— Ваша фамилия теперь и его тоже.

— Ах, да. Барр. Только Черныш Луи Барр звучит странновато.

— Это ведь только для карточки. Давайте-ка его взвесим, — предложила мисс Чик-чирик.

Наконец-то! Решетка распахнулась, и я оказался в любящих объятиях моей леди. Впрочем, ненадолго: через секунду меня плюхнули, как мешок шерсти, на резиновый коврик.

— Восемнадцать… девятнадцать… девятнадцать и восемь десятых фунта. — Тон мисс Чик-чирик сделался сладким, как патока: — Пора внести изменения в нашу диету.

Это великолепное заявление, кажется, означало, что мне, наконец, дадут пожевать. Я обозначил одобрение легким ворчанием, когда мисс Темпл Барр подняла меня на руки с неприличным стоном и последовала за женской особью в белом халате в отдельную камеру.

Я слыхал о таких местах, хотя и предполагал, что это что-то типа комнатки, предназначенной для принудительной интимной связи двух особей противоположного пола, которые прежде не были знакомы. Я никогда раньше не занимался подобными махинациями, поскольку всегда мог без проблем выбирать себе подружек.

— Прости, Луи, — проворковала мисс Темпл Барр, почесывая меня под подбородком. Я не ловлюсь на такие штучки. Не понимаю, как можно чесать под подбородком, одновременно разыгрывая роль генерала Арнольда, славного своим коварством. Или нашим временам больше подстать Розанна Арнольд? Кстати, разве ее девичья фамилия не Барр?..

У меня хватило времени только на то, чтобы оглядеть потолок на предмет наличия пауков, изучить шкаф, заполненный бутылочками и коробочками аптечного вида, и убедиться, что я сижу на мраморном прилавке с монолитным основанием, весьма напоминающем алтарь для жертвоприношений. (Да, я смотрю много старых фильмов, когда остаюсь в гостиной наедине с пультом от телевизора).

Шерсть на моем затылке встала дыбом при звуке открываемой двери. Дверь захлопнулась так же быстро, как и открылась, и в камере появился еще один белый халат.

— Доктор Дулиттл, — представилась незнакомка. Чувствуя себя загнанным в угол, я поднял глаза и побледнел бы, если бы это было возможно. На меня смотрела ужасно худая и ужасно высокая женщина с лицом, которое сделало бы честь идолам, высеченным в камне. Я никогда раньше не встречал подобных персонажей, но сразу понял, что Полуночник Луи без всякой своей вины оказался в лапах ветеринара.

— Это он мурлычет или дрожит? — осведомилась эта доктор Смерть в юбке, опустив костлявую руку на мое плечо. Я бы не назвал ее хорошим диагностом: каждому дураку ясно, что я дрожу — разумеется, от холода! — под ледяной струей кондиционера. Эта ветеринарная куколка напоминала мне всех зловещих представительниц так называемых женщин-ученых, которые когда-либо встречались на пути мужчин и котов.

— Я сомневаюсь, что он раньше бывал у ветеринара, — извинилась мисс Темпл Барр (и она была права). — Он был бродячим, когда я его подобрала. Раньше считался неофициальным бизнес-котом в отеле «Кристал феникс» на Стрип-стрит.

— Хм-м-м… — Доктор Кеворкян оттянула мне веко так, что я мог видеть только ее безволосую руку прямо перед глазами, затем раскрыла мне рот и наклонилась, чтобы взглянуть на зубы. — Ему повезло, что он не попал на трехдневный отдых в Преисподней Гостинице — городском приюте для бродячих животных.

Мой хвост дернулся от желания вонзить клыки в противный белый нос ветеринарши, который находился в такой заманчивой близости. Мисс Темпл Барр, вне всякого сомнения, расценила бы подобное поведение, хотя и вызванное необходимостью в самозащите, как неподобающее, так что я сдержался. Хотя и позволил себе издать низкий предостерегающий вой.

— Восемь или девять лет, я бы сказала. — Доктор Злыдня прищурилась. — Красивые туфли, — добавила она благосклонно, бросив взгляд на ноги моей неверной подруги. Потом стиснула мне лапу так, что пальцы растопырились. — Когти надо бы постричь. Вы когда-нибудь это делали?

— Только свои, — ответила мисс Темпл.

— Что ж, — ветеринарша сунула ледяную руку под мой живот и заставила встать на задние лапы. Я никогда в жизни не чувствовал себя таким униженным. — Ему нужны все прививки, конечно. Для удаления когтей он староват, но мы можем сделать это одновременно с кастрацией. Вы выпускаете его на улицу?

— Вообще-то, он сам ходит…

— То есть как?

— Я оставляю маленькое окно в ванной открытым. Если этого не сделать, он откроет задвижку на балконной двери.

— Ишь, какой талантливый пройдоха. — Доктор Менгеле (Немецкий врач, ставивший опыты на заключенных концлагерей во время Второй мировой войны.) издала короткий смешок, который мне не понравился. — И еще: вам, несомненно, следует перейти на низкокалорийную диету. Последняя научная разработка. Специально для пожилых котов, страдающих лишним весом.

Я злобно вывернулся из-под ее руки и выразил свое мнение в нескольких словах, которые она игнорировала, как будто они были произнесены на языке урду.

Мисс Темпл Барр соболезнующе погладила меня по голове.

— Мне бы не хотелось слишком перегружать Луи стрессом, — сказала она. Все-таки, ум, честь и совесть еще присутствовали в ней, как я и надеялся. — Только прививки и питание, пожалуйста, и хватит на сегодня.

— Но, если он ходит на улицу, вы же не хотите, чтобы он обрюхатил всех окрестных кошек?

— Нет… но, может быть, он как-нибудь уймется. Ага, держите карман шире, извините за выражение.

— Я все-таки предлагаю вам его хотя бы кастрировать сегодня, — заявила доктор Гадина с жизнерадостной улыбкой. — Допустим, когти ему необходимы, раз он ходит на улицу, но он не должен иметь возможность производить несчастных котят, которые обречены умереть в течение года.

— Да… — пробормотала мисс Темпл Барр.

Я сгруппировался, готовясь метнуться на шкаф. Когда эти двое позовут на помощь, я спрыгну на головы прибежавших спасателей и окажусь на свободе прежде, чем вы успеете произнести: «Держи его!»

— В его возрасте его могут сильно потрепать в драке с другими котами, — надавила доктор Кикимора.

Ну-ну, назовите мне хотя бы одного. Или даже Тузика или Жучку, которые посмели бы на меня наехать.

Мисс Темпл Барр в явном затруднении оглянулась на меня. Даже ее рыжие кудряшки печально обвисли.

— Я никогда не видела на нем ни одной царапины, — сказала она нерешительно. — Он слишком большой для того, чтобы его кто-то потрепал…

— Вдобавок, он будет метить. Ну, вы знаете, брызгать на мебель. Самцы ужасно неряшливы.

Тут уж я не смог сдержать рычания. Не отрицаю, я уличный джентльмен, но мои домашние манеры выше всяких похвал! Даже вне дома я — образец респектабельности и цивилизованности, и всегда отхожу в сторонку, чтобы закопать продукт моей жизнедеятельности, а не оставляю его лежать на земле, портя окружающую среду.

— Брызгать?.. Вы знаете, он никогда не делал ничего подобного, — пробормотала мисс Темпл в мою защиту, но ее тон показался мне жутко неуверенным.

Здесь явно требовались решительные действия, и я их предпринял. Я горестно взвыл, одновременно царапая когтями серую мраморную поверхность. Этот акт отчаяния заставил мою куколку отбросить все колебания.

— Только прививки, пожалуйста, — сказала она. — Во всяком случае, на сегодня. А диетический корм я куплю по пути домой.

Мой триумф оказался преждевременным: пока я поздравлял себя с победой, доктор Дулиттл велела мисс Темпл «подержать его», и, несмотря на сопротивление, несколько иголок нарушили неприкосновенность моей задней части. Хотя я не мог их видеть, могу поспорить, что все они были размером с упоминаемую выше вязальную спицу.

— Он кусается? — с опозданием осведомилась новоявленная мадам Дефарж, убирая одну иглу, чтобы вонзить следующую.

«Кормящую его руку он не кусает», — подумал я, сдерживая бешенство. Единственная мысль придавала мне сил: когда мисс Темпл Барр выберет научно обоснованную еду для престарелых жиртрестов на замену своей обычной пище, мучения закончатся, и мы сможем, наконец, убраться отсюда.





Глава 1 Черный мотоциклист

Темпл припарковала аквамариновый «шевроле» в тени разросшихся кустов олеандра и немного посидела, положив руки на руль. Белый мраморный фасад квартирного комплекса «Серкл-ритц» казался островком прохлады и покоя в яростной жаре июля.

Она взглянула на плоский циферблат «таймек-са», почти полностью скрывавший ее тонкое запястье. Пунктуальность при ее работе была насущной необходимостью, так что у нее не было времени на возню с гламурными крохотными часиками, по которым невозможно узнать, который час, бросив взгляд на циферблат. Отлично. Еще только двенадцать двадцать.

Она вышла из машины, обошла ее, открыла пассажирскую дверь и кое-как вытащила переноску с Луи. Ее кошелек стал легче на сто сорок долларов, но она могла бы поклясться, что переноска, напротив, с утра потяжелела. Возможно, это был результат молчаливой забастовки: Луи не издал ни звука и сидел неподвижно на всем пути домой из ветеринарной клиники.

Пошатываясь под весом переноски, Темпл побрела к задней калитке комплекса. Всего три шага от машины — и ты под палящим солнцем. Она прямо чувствовала, как ее ярко-розовый топик стремительно выгорает в жарких лучах, а корона рыжих кудряшек линяет до розовато-ржавого оттенка.

Темпл была миниатюрной и не любила, когда ей об этом напоминают, — даже если напоминала она сама. Поэтому она стиснула зубы и пошла вперед, считая один нелегкий шаг за другим. Высокие шпильки никак не помогали при ходьбе, особенно хрупкой женщине, нагруженной тяжеленным котом, однако позволяли чувствовать себя выше ростом, и этого было достаточно для подкрепления уверенности в себе.

Три, четыре, пять шагов… уф! Может, Мэтт Девайн сейчас возле бассейна, старательно впитывает загар и шлифует фигуру — и то, и другое давно уже выше всяких похвал, но совершенству же нет предела. Он мог бы помочь ей донести Луи… Нет! Она прекрасно справится сама! Восемь, девять, десять шагов. Калитка. Ура.

Она поставила переноску на горячий бетон и охнула, когда ее плечевой сустав с легким щелчком встал на место. Ветеринарша была права: Луи совершенно необходимо посадить на диету.

Отдаленный шум, который она приняла за гудение пчел в зарослях жимолости, оплетавших бетонную стену, сделался громче. Темпл нахмурилась и посмотрела на переноску. Луи опять ворчит, или что?.. Ему явно не понравился визит в клинику.

Гудение еще усилилось, и теперь уже напоминало рев океанских волн в часы прилива. Темпл прищурилась сквозь солнечные очки в ту сторону улицы, откуда доносился шум. Рычание пресеклось, потом перешло в тарахтение. Нечто большое, серебряное как Терминатор, и такое же угрожающее, похожее на собакоробота, патрулирующего свалку металлолома, свернуло на парковку и подкатилось прямиком к Темпл.

Она слегка вздрогнула и отступила. Байкеры, со времен «Дикой своры», у многих вызывали подобные ощущения. Они ассоциировались частью с нацистами, частью с бандой «Хэллс энджелс» (Крупнейший в мире мотоклуб байкеров, имеющий свои филиалы по всему миру.). И подъехавший к «Серкл-ритц» незнакомец в глухом черном шлеме со щитком, скрывающим лицо, ничуть не прибавлял к ним доверия.

На нем была черная нейлоновая ветровка, и он подкатил свою чудовищную машину прямо к Темпл. Мотор продолжал работать.

Темпл уставилась на него, готовая шмыгнуть в калитку, прежде чем черный гонщик рванет свой байк прямо на нее через бетонный бортик парковки. Потом она разглядела ярко-розовые буквы, пересекающие щиток шлема.

— «Королева скоростей»?.. — недоверчиво прочитала она вслух.

Мотор замолчал с финальным ревом, обутая в тяжелый ботинок нога ступила на горячий асфальт, рука в перчатке оторвалась от руля и подняла затемненный щиток.

Радостное шестидесятилетнее лицо Электры Ларк в коконе серебристого шлема предстало перед глазами Темпл. Электра улыбалась улыбкой хэллоуиновской тыквочки.

— Это всего лишь я. Не уходите, вы должны полюбоваться на него!

Электра перекинула ногу через длинное кожаное сиденье и соскочила на землю, ловким пинком выбив мотоциклетную подножку.

Темпл нервно наблюдала, как старушка беспечно шагнула в сторону. Мотоцикл слегка качнулся, но устоял. У ног Темпл Луи угрожающе рявкнул в своей переноске. Никакая огромная рычащая железяка на могла напугать его, даже после большой дозы цивилизации в виде прививок.

— Красотища, правда? — воскликнула Электра.

— Ну… если вам нравится холодная сталь.

— Горячая сталь, детка!

— Станет горячей, если вы надолго оставите его на парковке под этим солнцем.

— Ну, нет! Мой малыш привык отдыхать в тени, в садовом сарайчике на заднем дворе.

— Он что, и раньше там стоял?

Честный взгляд Электры уклонился в сторону.

— Не всегда… Но теперь я буду выводить его на прогулку гораздо чаще. Я сегодня получила права!

— О, это замечательно! — Темпл никогда не упускала возможности порадоваться успеху ближнего. — Наверное, трудно научиться управлять таким монстром. Но все-таки, Электра… почему?

Старушка сняла свой огромный шлем, явив миру кру-тейший седой ежик, переходящий сзади на шее в тоненькую косицу. На большинстве пожилых леди такая прическа смотрелась бы жалкой эксцентричной попыткой угнаться за молодежью. На Электре Ларк она выглядела совершенно органично и даже, пожалуй, элегантно.

Электра склонила голову набок. Серьги звякнули. Она задумчиво оглядела мотоцикл и спросила сама себя:

— Почему?.. Наверное, потому, что он стоял в сарае?

— Но почему он там оказался? — продолжала настаивать Темпл с дотошностью бывшего телерепортера. — Вы никогда не упоминали о том, что у вас есть мотоцикл. Я его раньше никогда не видела… и даже не слышала.

Электра провела рукой по кожаному сиденью, точно погладила бок верного коня.

— Это был байк Макса.

— Макса?!.. — Темпл не хотела, чтобы ее восклицание звучало чересчур громко и резко, однако оно прозвучало именно так.

Ботинок Электры поковырял асфальт металлической набойкой на носке.

— Мотоцикл просто незаменим во всех этих вечных пробках Лас-Вегаса. И он красивый.

Темпл смотрела на байк так, точно он свалился с Марса.

— Я не знала, что Макс любил… что у него был мотоцикл.

— Он отдал его в качестве первого взноса за вашу квартиру.

Темпл уставилась на хозяйку квартирного комплекса, не веря своим ушам. Она уже устала узнавать какие-то неожиданные вещи о Максе, который давно сбежал… Давным-давно. Четыре месяца назад. Даже не попрощавшись. Даже ничего не объяснив…

— Кстати, о квартире… — Темпл почувствовала себя неловко. — Я возила Луи к ветеринару, и мне там пришлось заплатить целое состояние. Так что я, возможно,

Кэрол Нельсон Дуглас немного задержу оплату за обслуживание. Только за обслуживание, не за квартиру!

— Не волнуйтесь, детка. — Беспечный взмах руки породил небольшую радугу из-за множества колец, унизывающих пальцы Электры. — Я знаю, тяжело платить целиком сумму, которую раньше делили на двоих. Тем более, если это произошло неожиданно. Между прочим, если верить парням, которые разбираются в мотоциклах, мой малыш стоит огромную кучу бабок. Это классика!

— Какая классика может быть в мотоцикле?

— Очень большая. Это «вэмпайр» компании «Хескет».

— Немудрено, что один звук его приближения вызвал у меня дрожь в коленках. Почему, боже милостивый, его так назвали?

— Может быть, потому, что это звучит круто. И опасно. О, как он ревет на первой скорости, когда ветер свищет вокруг!..

Темпл покачала головой.

— «Вэмпайр», — повторила она тупо. — Он не родственник «сопвич кэмелу»?

— Ну, они оба британского происхождения. — Электра горделиво обошла свою новую игрушку со всех сторон, смахивая пылинки. — Полнолитражный мотор, тысяча кубиков. Никелирован. Сконструирован так, чтобы пройти буквально миллионы миль.

Темпл вслед за Электрой обошла мотоцикл кругом, разглядывая круто вырезанный передний щиток, серебристый бензобак — не блестящий, как пошлый хром, а с мягким матированием, классика! — и эмблему в виде короны, увенчанной сердитой петушиной головой, над циклопической передней фарой.

— Он действительно принадлежал Максу?..

— Ага. — Электра погладила царственного, хотя и угрюмого петуха. — Знаменитый летающий цыпленок Хескета. Теперь это «цыпленок по-королевски». — Она хихикнула и подняла свой шлем, украшенный надписью «Королева скоростей».

Темпл покачала головой:

— Я не очень-то много знаю о мотоциклах… и еще меньше о Максе, как выяснилось… но это ужасная громадина, Электра. Вы не боитесь его водить?

— Гонять, — немедленно поправила Электра. — Вождение — это для романтичных барышень.

— Женщина может с ним справиться? Это безопасно?

— Безопасность — это не то, для чего сделаны супербайки, моя дорогая, — объяснила Электра сладким голоском.

— Но женщина в вашем возрасте…

— Женщине в моем возрасте не помешает немного адреналина. Говорят, настоящие леди помешаны на лошадях, однако все эти дамочки остались в прошлом веке. Мой малыш летает, как ракета. Между прочим, это хороший повод для знакомства с мужчиной, если вы к таковому стремитесь. Я лично нашла себе парней, которые разбираются в байках, и они научили меня кое-чему.

— Где вы нашли байкеров?!

— Они не байкеры, просто чуваки, которые немного шарят в технике. Дикий Синяк, в основном, специализируется на старинных аэропланах, а Восьмерка — тот приложил руку к парочке байков, да.

— Восьмерка? Вы что, имеете в виду Восьмерку О\'Рурка?

— Да. А вы с ним знакомы?

— Он частный детектив, которого я нанимала, чтобы проследить за котнэппером во время ежегодной ярмарки американской ассоциации книготорговцев.

Электра озадаченно хмыкнула:

— Вы не шутите? Он и парочка его дружков до недавнего времени скрывались от правосудия.

— От правосудия?.. Он сказал, что его прошлая специальность — охрана ценностей.

Электра торжественно кивнула:

— Это точно. Никого в окрестностях Лас-Вегаса, наверное, так не охраняли, как Восьмерку О\'Рурка все эти годы. Он таскался по пустыне с бандитами из Глори-Хоул, разыскивая серебро, которое они награбили во время Второй мировой, зарыли в песках и забыли, где спрятали. Пропавшие сокровища, да. Срок давности истек ко времени, когда их поймали, и теперь они устроили бизнес: возят туристов в Глори-Хоул, который стал городом-призраком — это там, на девяносто пятом хайвее, в веренице покинутых городов вдоль шоссе. Я думаю, Восьмерка так втянулся в поиски этих пропавших сокровищ, что именно поэтому и решил заняться сыскной деятельностью. Заделался ищейкой, — ну, вы понимаете, что я имею в виду.

— Но у него была лицензия! И он сказал, что работал в охране долгие годы!

— Ну, а что бы вы говорили, с его-то прошлым, если бы в семьдесят с чем-то лет решили начать с нуля?

— Я просто не могу поверить, что вы якшаетесь с такими типами, Электра.

Электра долго молча смотрела на нее, а потом сказала:

— Я не несу ответственности за то, чем занимаются, или когда-то занимались, мои друзья и знакомые. Они славные старики. Помогали мне. Бесплатно. Они даже сиденье вот сумели опустить, чтобы у меня ноги доставали до земли. Пришлось укоротить стойку, — она хлопнула ладонью по кожаному сиденью, и Темпл моргнула. — Не хотелось этого делать, но надо смотреть правде в глаза: Макс не вернется. А оставлять первоклассную машину просто так ржаветь глупо, согласитесь.

— Да, действительно, — согласилась Темпл с некоторой излишней горячностью.

— Черт, — добавила Электра, — могу поспорить, даже вы могли бы управиться с моим малышом сейчас, когда сиденье так удобно опущено. Давайте попробуем! Залезайте же! Проедемся вокруг квартала.

— Нет-нет, спасибо! — Темпл повернулась, чтобы взглянуть на своего собственного «малыша» в пластмассовой переноске. — Нужно срочно покормить Луи. А мне еще ташить двадцатифунтовый мешок с его кормом из багажника в квартиру. Так что я пас.

— Трусите? — Электра коварно усмехнулась, водружая на голову шлем.

Темпл не удостоила этот выпад прямого ответа.

— У меня куча работы в компьютере, я должна все закончить до пяти тридцати, до начала конференции УЖАСС… Мне очень жаль. Как-нибудь в следующий раз, — добавила она неискренне.

Серебристые брови Электры поднялись до козырька шлема:

— «Ужас»? Я не знала, что вы увлекаетесь хоррором, дорогая.

— Я не увлекаюсь! УЖАСС — Учредительная женская ассоциация социальных сетей. Отличное поле для поиска работодателя. Я вам скажу, найти клиента фрилансеру во время рецессии — это похлеще, чем сниматься в ужастиках. Просто сеанс черной и белой магии! Запросто станешь ведьмой.

— Я бы на вашем месте не стала шутить такими вещами, детка. — Электра передернула плечами и надвинула на глаза щиток шлема.

Несмотря на необходимость спешить, Темпл не смогла отказаться от зрелища квартирной хозяйки, которая взгромоздилась на седло, умело лягнула ногой подножку, завела мотор и двинулась на малой скорости в сторону садового сарайчика на заднем дворе.

После этого Темпл со вздохом протащила переноску с Луи сквозь калитку, заперла ее и пошла к дому мимо бассейна, радуясь, что Мэтта Девайна нигде не видно.

Она была поражена тем, что Макс никогда не упоминал при ней о мотоцикле, тем более, о том, что использовал его в качестве первого взноса за покупку квартиры. Он как-то обошел этот вопрос, когда подписывал купчую, вписав туда их обоих — себя и Темпл. Темпл-то думала, что речь идет об аренде. Значит, Электра согласилась на рассрочку, и теперь 1емпл может легко — хотя по деньгам, конечно, это не так У и легко — сделаться единоличной собственницей квартиры, раз Макс исчез… Но покупка вместо аренды является показателем серьезности его намерений относительно их дальнейших отношений, разве не так?.. Ха!.. Разбежалась!

Пока все эти мысли крутились у нее в голове, автопилот внутри Темпл вызвал лифт, нажал на кнопку нужного этажа и даже вывел их с Луи из кабины, прежде чем двери успели разрезать либо ее саму, либо переноску с котом на две части.

Она прошла по полукруглому холлу к своей двери, отперла ее и поставила переноску на паркет в прихожей. Когда она открыла решетчатую дверцу, кот продолжал сидеть внутри, сжавшись в темный комок, на котором светились два злющих зеленых глаза.

— Ну, прости, милый. Я сейчас притащу мешок с кормом из машины и сразу же тебя покормлю.

Она вернулась через несколько минут, сгибаясь под тяжестью мешка, и нашла переноску пустой. Луи нигде не было видно. Темпл вздохнула, взвалила тяжелый мешок на кухонную стойку и попыталась открыть зашитый широкими стежками грубой нити верх, используя свои ногти. В конце концов, ей пришлось взять кухонные ножницы и долго ковырять ими мешок прежде чем, после нескольких судорожных ударов в одном из его углов образовалась, наконец, рваная дыра. После этого она снова подняла тяжелый мешок и наклонила его над бананово-желтым блюдом Луи, чтобы насыпать немного корма. Зеленовато-коричневые гранулы застряли в дырке, затем вырвались на волю и неряшливым потоком устремились в блюдо, а также на пол вокруг, устилая собой черно-белый кафель.

— Вот гадство! Эта здоровая кошачья еда сегодня доконает мою спину! Луи! Иди сюда и съешь все это!

Он и не подумал появиться, и Темпл отправилась в спальню, чтобы поискать его под кроватью. Там ничто не шевелилось, кроме комков пыли. Решетчатые дверцы встроенного шкафа были закрыты, но она распахнула их на всякий случай, чтобы проверить, не там ли скрывается этот негодяй. Кстати, о негодяях. Вот он, Макс. Глаза в глаза.

Она изучала огромный глянцевый постер, который знала так же хорошо, как пятнышки на своих бордовых туфлях из змеиной кожи от Рене. Макс, самый живой и активный из всех мужчин, которых она когда-либо знала теперь застыл неподвижно, навеки замерев на цветной афише: черная водолазка, черные растрепанные волосы, зеленые глаза… Фокусник Макс, изчезнувший чародеи, бывший почти что муж, потерянный любовник. Существовал ли он когда-нибудь на самом деле?

И теперь его прошлое восстало из небытия: огромный серебристый «вэмпайр» на колесах. Наверное, это что-то значило для Макса — быть хозяином классической модели мотоцикла. Он, должно быть, гонял на нем когда-то. И оставлял в гараже на время дальних гастролей, когда приходилось ездить в города вроде Миннеаполиса. Скорее всего, он понимал, что этот «вэмпайр» не подходит Темпл по характеру, иначе он бы непременно похвастался… Сказал бы: «Поедем, красотка, кататься!» Впрочем, для этого ему тогда даже мотоцикл не потребовался.

Темпл поспешно опустилась на кровать, по-прежнему не сводя глаз с афиши. Она не была кавалерист-девицей. Ей невозможно было представить себя, несущейся по бесконечной белой разделительной полосе на двух узких колесах, оседлав железного коня. Наверное, Макс тоже не мог себе этого представить. Наверное, поэтому он и ушел. Она была слишком уж принцессой, воспринимала себя чересчур серьезно…

А вдруг ей бы понравилось? Она бы обхватила спину Макса руками, прижалась к нему на огромной скорости, в блестящем черном шлеме вместо короны на голове, и ветер бы свистел, и дорога неслась назад, и горячий мотор ревел все громче между их соприкасающихся бедер…

Темпл вскочила, и, подцепляя ногтями каждый из четырех углов постера, очень аккуратно отлепила клейкую ленту от дверцы шкафа. Затем загнула концы ленты и свернула тяжелый плакат, превратив его в длинную белую трубку. А потом она засунула его к самой дальней стенке шкафа, в темноту, где лежала оставленная Максом одеж-Да в ожидании дня, когда ее отвезут в благотворительную организацию для раздачи нищим.







Глава 2 Мерзкая встреча

Ну и наглый же мужик! — Высокая блондинка утопила свое замечание в глотке коктейля из белого вина, разбавленного содовой — национального напитка американских пиарщиц.

— Кто? — Темпл повела носом, повинуясь инстинкту бывшего репортера, но вокруг были только женщины.

На бейджике блондинки стояло имя «Санни Кадокс». Она повернулась к Темпл от парочки приятельниц, стоявших рядом с ней, и прямо-таки выплюнула два весьма знакомых и столь же противных слова:

— Кроуфорд Бьюкенен.

— О!.. — Темпл поспешно глотнула, пытаясь отодвинуть в сторону стебель сельдерея, торчащий из ее бокала с коктейлем «Невинная Мэри» — безалкогольной версии «Кровавой Мэри»: три унции томатного сока, лимонный сок, соль, перец и острый соус «Табаско». — Жуткий Кроуфорд. Что он сейчас поделывает?

— А вы вспомните, чем он занимался раньше, — предложила Санни. — Это же он делает и сейчас.

Темпл кивнула:

— Ясно. Я все пропустила, разговаривала с менеджером отеля.

— По какому вопросу? Вы из оргкомитета? Если так, то должна вам сказать, что нам, конечно, нравится проводить свои мероприятия в «Кристал феникс», но на вашем месте я бы навсегда удалила отсюда Кроуфорда Бьюкенена.

— Простите, я не имею отношения к оргкомитету. — Темпл все-таки решила вытащить сельдерей из бокала и съесть. Все равно к фуршетным столам не пробиться — слишком много пиарщиц роилось вокруг них, точно вокруг ульев на пасеке. Сплошные трудовые пчелы, ни одного трутня.

— Тогда о чем вы разговаривали с Вэн фон Райн? — настаивала Санни. Как всякая пиарщица, она обладала неуемным любопытством и не могла не докопаться до подноготной любого события.

— О кисках.

— Кисках?!. — эхом повторила из-за спины Санни дама в очках с красной оправой, как у знаменитой телеведущей Салли Джесс Рафаэль.

— Ну, скорее, о котах, — уточнила Темпл. — Черныш Луи был бизнес-котом в этом отеле, пока не свалился на мою голову во время одной из своих вылазок. Я просто хотела сказать Вэн, что с ним все в порядке, а то они с мужем, Ники Фонтаной, беспокоятся… — Темпл сдвинула брови. — По крайней мере, я надеюсь, что с ним все в порядке. Он не прикасался к своей миске с «Кошачьим счастьем» весь день.

— Черныш Луи? Это не тот кот-убийца с книжной ярмарки?

Темпл не могла разобрать имя на бэйджике дамы в очках с того места, где стояла. Она не любила надевать очки на мероприятия вроде коктейль-парти, и это вечно создавало проблемы с блюдами в меню и путаницу в именах — ей часто встречались «Вригитты» и «Обмиральды», не говоря уже о «Дуреях» и «Клопильдах». Эту леди, если верить глазам, звали «Найк».

— Черныш Луи заработал свою популярность потому, что обнаружил труп, — объяснила Темпл. — На ярмарке он никого не убивал, кроме, разве что, времени.

— Хотелось бы, чтобы он оказался тут и избавил нас от Кроуфорда Бьюкенена, — процедила Санни сквозь зубы.

Ее тон в настоящий момент совершенно не соответствовал имени.

Что такого ужасного сотворил Бьюкенен на этот — поинтересовалась Темпл.

Загляните в холл перед залом для приемов. Это бесстыдство какое-то.

— Характер Кроуфорда никогда не имел ничего общего со стыдливостью, — рассмеялась Темпл. — Однако я страшно хочу взглянуть, что именно это божеское наказание бедных пиарщиц придумало на сей раз.

Она отставила свой почти нетронутый (за исключением съеденного сельдерея) бокал и скользнула сквозь толпу с ловкостью человека, умеющего достигать цели, никого не беспокоя. По пути она позволила себе помечтать о том, чтобы и в самом деле быть членом оргкомитета.

Стены зала для приемов были оклеены обоями с повторяющимся золотым орнаментом — то ли китайские птицы, то ли фейерверки, без очков она не могла сказать точно, — который мягко поблескивал под теплым светом люстр. Богатые панели по низу стен, окрашенные в цвет сливочного пломбира, напомнили Темпл французское шато. Вкус. Элегантность. Изящество. В атмосфере Лас-Вегаса, перегруженного дешевым блеском, «Кристал феникс» стоял особняком — островок респектабельности, затерянный в море пошлой коммерческой мишуры.

Кстати, о коммерции. Выйдя из бального зала в холл, Темпл остановилась так резко, что ее черные атласные туфли от Кристиана Диора чуть не прорвали острыми шпильками ковровое покрытие: Кроуфорд Бьюкенен сидел в холле за столом, задрапированным длинной скатертью персикового цвета, на котором высилась стопка последних выпусков «Лас-Вегас скуп», как черно-белое подтверждение его журналистских полномочий. У локтя Бьюкенена поблескивал серебряный канделябр со свечами, и колеблющееся пламя играло на серебре его волос, не свалявшихся, вопреки обыкновению, как мочалка, а гладко зачесанных при помощи геля и гламурными локонами спускавшихся на воротник.

— фу, — прошептала Темпл.

— Если вам не нравится продавец, присмотритесь к продукции. — Женщина, которая материализовалась У нее за спиной, улыбнулась. Она была ей знакома: Сильвия Камминс, вице-президент УЖАСС, которая работала пиар-менеджером в «Кристал феникс».

— Что он здесь делает?

— Отщипывает кусочек от нашего пирога, — вздохнула Сильвия. — Заметили плакатик?

— Нет… а, вижу, прицеплен к скатерти! Э-э-э… «Глисты под кроватью»?

— Темпл, все-таки наденьте очки, — посоветовала Сильвия заговорщицким шепотом, улетучиваясь обратно в зал для приемов.

Темпл некоторое время рылась в своей вечерней сумочке, пока не нащупала мягкий футляр для очков. К тому времени, как она водрузила их на нос, последний гость покинул холл, и они с Кроуфордом остались наедине.

Полная безвкусица. Вульгарность. Маразм. Все это вместе царило в том уголке Вселенной, куда затесался Кроуфорд. Темпл подошла к столу, на ходу расшифровав вопиющую надпись: не «Глисты под кроватью», а «Галеты от Кроуфорда». С таким же успехом можно было афишировать «Чай от Распутина».

— Счастлив, что можешь испортить вечер УЖАСС, да? — приветствовала она его.

— Вообще-то, место не куплено. Где хочу, там и сижу. Она оглядела стопочку листовок, рекламирующих

«Кроуфорд и Ко, связи с общественностью»:

— Я не знала, что у тебя есть какая-то «Ко», кроме блох.

— Не так нервно, ТиБи, придерживай свой норов, — лучезарно ответствовал он, нисколько не задетый. Это была самая противная черта Бьюкенена: его невозможно оыло обидеть.

— Учредительная женская ассоциация означает имен-о то, что написано: «женская»! Что-то я не вижу у тебя Ризнаков операции по перемене пола! Пойду попрошу Иэн фон Райн выгнать тебя.

Он ухмыльнулся:

— Наконец-то ты заметила, что я мужчина. И попробуй удалить меня отсюда: я немедленно засужу УЖАСС за женский шовинизм и попытку задавить свободное предпринимательство лица противоположного пола.

— Чем бы в тебя кинуть? — Темпл оглядела стол. — Единственное, к чему тут можно прикоснуться, это галеты. — Большие коричневые кусочки, почему-то покрытые розовой глазурью, почти сливались по цвету со скатертью. — Как тебе можно доверить работу по связям с общественностью, если ты сотрудничаешь в «Лас-Вегас пуп»? (Игра слов. Темпл пародирует название газеты «Лас-Вегас скуп», в которой работает Бьюкенен. Слова «scoop» и «poop» переводятся с английского языка как «сенсация» и «дерьмо» соответственно) Это же образцовый пример конфликта интересов. Ты все-таки потрясающий наглец.

— Мерси за комплимент. Именно наглости вам, пиарщицам, как раз недостает. Вся ваша компания куриц не способна соорудить мало-мальски приличную рекламу для самих себя. Эта колонка, — он извлек из пачки таблоид со смазанной типографской краской и ткнул пальцем в первую страницу, где красовалось курсивом: «Форпост Бьюкенена», — привлекает ко мне повышенное внимание, а значит, дает больше работодателей. Вот, например, на днях я получил заказ на пиар конкурса стриптиза в «Голиафе». Между прочим, много денег и полезные контакты.

— Ты будешь смеяться, дорогой, но сначала они просили поработать на этом конкурсе меня. Я отказалась.

— Ты что, с ума сошла, ТиБи? — Бьюкенен был по-настоящему шокирован. Его водянистые карие глаза заблестели, точно свежие капли шоколадной глазури. — Отклонять такие предложения — это самоубийство для фрилансера! Шик-блеск-красота, голые титьки — даже младенец может организовать всему этому пиар по первому классу, не замочив памперсов!

— Если слово «этика» для тебя ничего не значит, то не думаю, что до тебя дойдет выражение «сексуальная эксплуатация».

— Этих малышек-стриптизерш никто не эксплуатирует. Им нравится внимание, уж поверь мне. Парни-стриптизеры, конечно, извращенцы, и их общество меня не привлекает, но…

— Кроуфорд, ты все-таки неандерталец, тебе бесполезно объяснять. Твое отношение к женщинам и геям когда-нибудь приведет к тому, что тебя вымажут в смоле и обваляют в перьях.

— Ты сейчас говоришь, как эти тетки с топорными физиономиями, которые пикетируют конкурс.

— А ты читал, что написано на их плакатах? Может, они не конкурс пикетируют, а тебя лично?

Прежде, чем он собрался ответить со своим вечным невыносимым спокойствием, Темпл развернулась на каблуках — то есть, буквально, — и решительно пошла прочь.

Она остановилась в дверях зала для приемов, ни капли не успокоившись, несмотря на великосветскую обстановку, и невольно завидуя толстой шкуре Кроуфорда, позволяющей ему воспринимать все на свете с чувствительностью наждачной бумаги. Ей, между прочим, вовсе не помешали бы эти деньги, даже до появления в ее жизни Луи.

Деньги — не главное, — сказала себе Темпл. Иначе ты была бы высокооплачиваемой стриптизершей, а не влачащей жалкое существование пиарщицей на фрилансе.

Тем не менее, у нее разболелась голова. Она взяла свой оставленный коктейль, допила его до последнего тающего кубика льда на дне и ушла.





Глава 3 Наберите «М», чтобы позвонить Мэтту

— АЛЛО.

— Брат Джон?

— Да.

— Это сестра Сью.

— Я узнал.

— Я, вообще-то, тоже. Просто хотелось удостовериться. Мало ли что.

— Как идут дела?

— Не… слишком хорошо. Иногда я не знаю, сколько еще смогу терпеть. Иногда мне прямо кажется, что я чокнусь, понимаете?

— Понимаю. Но вы не обязаны терпеть.

— Легко сказать, ага.

— Порой нелегко. Давайте так: зачем вы звоните?

— Потому что мне нужна помощь. Я хочу уйти. Но…

— «Но» — это оправдание, а не ответ.

— Я знаю. Иногда я себя ненавижу.

— Больше, чем его?

— Иногда — да. Иногда мне кажется, что я все это типа заслужила, и все, что он говорит — правда.

— Вы же знаете, что это не так. Вы можете уйти прямо сегодня вечером. Приют для женщин…

— Блин! Я не могу прятаться! Мой бизнес идет отлично. В нем мое спасение, а не в том, чтобы убежать и скрыться!.. Еще не время. Я должна использовать мой шанс, мой бизнес. Может, он поэтому так и злится.

— Что, он стал еще хуже?

— С каждым днем хуже и хуже. Вы же знаете. Но… я справлюсь. Всего лишь несколько дней потерпеть. Если мне повезет в следующие выходные, у меня будут деньги, чтобы продержаться какое-то время. Забрать детей. Всего неделя, начиная с сегодняшнего дня!

— Зачем тогда вы звоните сегодня? И еще: азартные игры — это не тот путь, который… Сестра Сью? Не вешайте трубку!..

— Я никогда не повешу трубку в разговоре с вами, брат. Если, конечно, он не появится и не заставит меня…

— Я бы на вашем месте позвонил в полицию.

— Господи, нет! Не надо полиции! Он только разозлится еще больше, а он всегда моментально выходит из себя… Все больше и больше… Он… разгромил всю гостиную. Он бьет меня так, чтобы синяков не было видно. Это он хорошо умеет. Такой… предусмотрительный, когда бесится. И малышка Риа…

— Он теперь и детей тоже бьет? Вы должны уйти. Вы не можете ждать неделю.

— Я знаю, я знаю!.. Но всего неделя! Помогите мне продержаться неделю. Если бы у меня не было этого номера, не было бы вас, чтобы позвонить… Человека, который все знает…

— То, что я все знаю, не поможет вам, если вы сами себе не поможете. Если вы не уйдете.

— Неделя, начиная с пятницы. Честно. Если бы вы только знали, какой шанс я получила, сколько сил потратила, чтобы его получить… У меня есть план, я все придумала, план бегства, о нем никто не знает. Даже он не выбьет из меня этот план. Всего несколько дней. Я смогу продержаться. Я смогу. Осталось совсем чуть-чуть.

— Вы не должны рисковать. Опасность с каждым днем все больше. Не делайте… Сестра Сью, вы еще там?.. Алло!

— Я должна бежать. Малыш плачет. Малыш все вре-плачет. Но, может, в субботу все это, наконец, закончиттся. Суббота, прекрасная суббота… Пока, брат Джон. Храни вас Господь.

— Погодите! Не вешайте трубку!.. Погодите…