Настройки шрифта

| |

Фон

| | | |

 

Помнить хорошее

(Вместо предисловия)

Глубокоуважаемый Читатель!

У Вас в руках первая книга из серии «Мифы о России», изданной в популярном формате.

Ранее в этой серии вышли три объемистых тома — «О русском пьянстве, лени и жестокости», «О русской демократии, грязи и \"тюрьме народов\"» и «О русском воровстве, душе и долготерпении». Они вызвали массу читательских откликов — и восторженных, и возмущенных. Признаюсь, не ожидал столь бурной реакции. Это доказывает, насколько важными для всех нас оказались вопросы, поднятые в «Мифах».

Спасибо всем, кто меня поддержал. Но остановлюсь на критических письмах, которые пришли ко мне и в издательство.

Читатели указывают на неточности, какие-то описки, оговорки. Сразу подчеркиваю: представленные книги — не узкоисторическое исследование. Историки работают с первоисточниками. «Ворошат летописцы», по выражению Ивана III, рассматривают в лупы берестяные грамоты, опрашивают участников Куликовской битвы...

Так что давайте называть вещи своими именами: исторических открытий здесь не ждите. Мои книги основаны на известных работах отечественных историков и свидетельствах иностранных наблюдателей. Больше скажу: активно использую публикации в прессе. И даже в Интернете. «Мифы о России» — это историческая публицистика.

Я не открываю Атлантид (и даже Трой). Просто подбираю факты в определенной последовательности и преломляю их под определенным углом зрения. И здесь возникают открытия...

Вот, например, в интервью «Комсомолке» по поводу выхода книги вспомнил историю, как в 1812 году в сражении под деревней Красное (по другим сведениям — Дашковкой), когда русские солдаты — вчерашние мужики, крепостные, засели под шквалом французской картечи в окопы и головы боялись поднять, их командир-генерал Раевский взял за руки двух своих служивших (!) при штабе армии несовершеннолетних сыновей — одному было 10 лет, другому 14 — и сам пошел с ними в атаку. Один из мальчиков поднял знамя Смоленского полка, и весь полк ринулся за ними в штыковую. Известный исторический эпизод Отечественной войны. Об этом писали Пушкин, Жуковский.

После этого интервью я получил массу читательских писем. Забавно, но нашлись знатоки, которые стали уточнять, что сыновьям Раевского было, по «их информации», 11 и 15 лет, что знамя они не несли и что якобы в атаку с отцом шел вообще только один его сын... Да, есть разные свидетельства, я это знаю. Но что для нас важно?

Для нас важен не десяток версий, в которых историческая правда порой блуждает как в темном лесу. Это-то как раз значения не имеет. Зато есть яркий пример, который должен быть в каждом учебнике для курсантов российских военных училищ. Который нужен, например, чтобы пристыдить тех современных политиков и генералов, которые прятали за широкими спинами своих сыновей от Чечни. По моему убеждению, не имеет значения, говорил ли в действительности Александр Невский: «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет», или эту фразу можно оставить на совести сценаристов гениального фильма 1938 года. Не имеет значения, было ли сказано в 1941-м политруком Клочковым его ставшее знаменитым: «Велика Россия, а отступать некуда. Позади — Москва». И было ли героев-панфиловцев именно 28, а не «целая» рота, как утверждают некоторые новомодные «историки Великой Отечественной».[3]

Этих бы «исследователей», да туда, под Волоколамск, как говорится, «с одной гранатой против двух фашистских танков». Там бы и поупражнялись в арифметике. Или — под Дашковку. Помочь «мифическому» отроку — сыну Раевского держать «мифическое» русское знамя, шагая навстречу шрапнели.

Речь в нашей книге не об «исторических деталях».

Речь о том, как наши представления влияют на дознание людей, Как формируется то, что называют духом нации, Наша тема — актуальная национальная самоидентификация.

Доведу этот тезис до крайности. Оставляю историю историкам. Мои книги, как я уже упомянул, — истори— ко-публицистические. И слово «публицистические» должно было бы стоять на Первом месте.

Дюма говорил, что для него история — лини» гвоздь, на который он вешает свою картину. Разовью ту же мысль: для меня историческая фактура — это рамка для картины. Главное действие моих книг развивается не в далеком прошлом, а сегодня, в наших собственных головах. И шире — в общественном сознании сегодняшней России.

У США, считайте, просто нет истории. По сравнению с нами хотя бы. Каких-то 200 лет. Но как же американцы умело, с любовью создавали ее, мифологизировали, вытаскивая на свет Божий все мало-мальски героическое и позитивное.

У нас история есть — великая, мудрая и богатая. Есть аристократ генерал Раевский, шагнувший, чтобы поднять мужиков в атаку, навстречу смерти со своими сыновьями. Есть никому до того неведомый политрук Клочков с его 28 чудо-богатырями. Примеров множество. Есть, наконец, «сиволапые» русские крестьяне, которые своими трудами столетиями создавали нашу страну. Тот самый русский народ, который веками подвергался оболганию. И, поверьте, мотивы тех, кто плодил мифы о России, значения не имеют.

Иван Солоневич пишет в «Народной монархии» про «германскую экспертизу» — про то, как немцы оценивали своего противника, СССР, перед войной: «Основной фон всей иностранной информации о России дала русская литература: вот вам, пожалуйста. Обломовы и Маниловы, лишние люди, бедные люди, идиоты и босяки... На этом общем фоне расписывала свои отдельные узоры и эмиграция: раньше довоенная революционная, потом послевоенная контрреволюционная. Врали обе. Довоенная (имеется в виду, конечно, Первая мировая война. — В. М.) болтала об азиатском деспотизме, воспитавшем рабские пороки народа, послевоенная — о народной азиатчине, разорившей дворянские гнезда, единственные очаги европейской культуры на безбрежности печенежских пустынь...» Таким образом, в представлении иностранцев о России создалась довольно стройная картина... В частности, для немцев Россия — «колосс на глиняных ногах». По Солоневичу, Гитлер сделал ту же ошибку, что и Наполеон. Тоже думал, что русские терпеть не могут свое государство и своих правителей, и стоит их от этой ненавистной власти освободить, как колосс Империи падет.

Сталин при всем своем тираническом и преступном складе характера оказался мудрее. Он вовремя понял, что под одним знаменем коммунистической идеи победить в Мировой войне невозможно, и извлек из большевистского забытая и Александра Невского, и Петра Первого, и полулегальную Русскую Православную церковь. Страна ощутила под ногами почву, родную землю, фундамент нашей героической истории.

Ошибочность своей «Германской экспертизы» вермахт ощутил уже в первые дни войны, под Брестом. Брестская крепость вообще-то бралась штурмом дважды. Поляки в 1939 году ведь тоже не капитулировали. Они защищались и продержались в ней 2 дня. Советский гарнизон — без комиссаров, заградотрядов, без воды и без надежды, на одном русском мужичьем упорстве против стократного превосходства немцев — 2 месяца.

Мы не имеем права думать о себе плохо. Мы не имеем права думать плохо о нашем народе. Это — основа основ. Не «говор пьяных мужиков» с их пляской, топаньем и свистом остался в истории, а величайшая Страна в мире, которую мы от этих русских мужиков унаследовали. Низкий им поклон.

Это надо понимать и ценить. Нужно говорить о кулаках, о крепких хозяйственниках, о тружениках. Помнить надо хорошее и доброе. А те, кто рвет рубаху на груди: «Я любую Россию люблю — и грязную и пьяную люблю, вот и этого пьяненького, уснувшего на паперти, люблю... Что про них Сказать? Я тут вижу только интеллигентское юродство и кокетство. И, кстати, леность мысли. Такое впечатление, что последнее, что читали эти риторы, — журнал «Огонек» образца 1990 года.

«Значит, никакой критики?» — немедленно раздастся ехидный вопрос. Ну почему же? Самокритика нужна, важна и все, что хотите. Но не надо в самокритике, как говорится, доходить до хамства. Нельзя выплескивать вместе с водой ребенка. Прошлое формирует наше сознание. И этот процесс требует бережного отношения.

Я изложил свое кредо.

Но все вышесказанное совсем не означает, что историческая точность для меня как автора не имеет значения. Все факты проходят скрупулезную проверку, которая требует поистине энциклопедических знаний.

Поэтому у этой книги есть научный редактор — ученый, доктор наук, профессор Андрей Михайлович Буровский и научный консультант— Геннадий Владимирович Потапов. Если читатель найдет, что уточнить в фактической части, пусть пишет мне на форум по адресу: forumMedinskiy.ru Ошибки будут исправлены, пожелания учтены — хотя не обещаю, что со всем сказанным буду соглашаться. В любом случае — обсудим.

С уважением к нашим замечательным читателям

Владимир Мединский

МИФ О ПЬЯНСТВЕ

Не жаль молодца ни бита, ни ранета, жаль молодца похмельного. РУССКАЯ НАРОДНАЯ ПОСЛОВИЦА
ГЛАВА 1

СРАВНИМ СЕБЯ

Все сущее познается сравнением с себе подобным. АРИСТОТЕЛЬ «ОБ ЭЛЕМЕНТАХ»
До какой степени все национальные беды ассоциируются у нас самих с пьянством, иллюстрирует незабвенная «антиалкогольная кампания» 1985-86 годов. Тогда заботливый генсек Горбачев предложил гражданам свой радикальный вариант оздоровления общества: искоренить пьянство, для чего ввести мягкий вариант «сухого закона», прекратить производство вина и вырубить виноградники[2].

Практическая реализация проекта стала явлением настолько ярким и ошеломляющим, что круги по воде расходятся до сих пор.

М.С. Горбачев. Президент СССР. Первый и, к сожалению, последний.



Никогда не забуду, как в 1988 году проходил практику после первого курса журфака МГИМО в качестве корреспондента районной газеты «Забайкалец». Дело было это в Читинской области, в городе Забайкальске, стоящем прямо на советской границе. Газета была, как полагается районке, «органом районного комитета КПСС и районного Совета народных депутатов», редакция располагалась в одном из немногих в Забайкальске 2-этажном каменном доме в двух минутах ходьбы от райкома и райисполкома и в Первый и, к сожалению, последний пятнадцати — от погранзаставы № 16 Хинганского погранотряда Забайкальского погранвоенокруга.

Кстати, то, что я сейчас написал, в 1988 году считалось страшной военной тайной: само упоминание слов «застава» и «погранотряд» приравнивалось к «разглашению засекреченной структуры погранвойск КГБ СССР» и никогда не могло появиться ни в одном материале на страницах местной прессы. Сейчас трудно в это поверить, но на столе у главреда, опытного и мастеровитого журналиста, всегда лежала книжица, не знаю, кем изданная, в которой содержался «полный перечень терминов, обозначений и выражений военно-технического и организационного характера», недопустимых для публикации в печатных СМИ приграничных районов «особого контроля». Поэтому, например, когда я готовил репортажи о товарищеском турнире пограничников по волейболу, это выглядело, в соответствии с рекомендациями сей книжицы, так: «Пограничники НАШЕГО РАЙОНА в полуфинале обыграли всухую пограничников СОСЕДНЕГО РАЙОНА и завтра в финальном матче, на заводском стадионе, встретятся с другой командой воинов-пограничников тоже из НАШЕГО РАЙОНА». В общем, предполагалось, видимо, что все жители Забайкалья, уподобившись тем восточным обезьянкам, которые «ничего не видят, ничего не слышат и ничего никому не говорят», искренне не подозревали, что прямо у них под окнами проходит граница с Китаем. Еще много забавного можно было бы написать о славном городе Забайкальске, чей рассвет пришелся на времена, когда были «русский с китайцем братья навек», но в 1988 году городишко пребывал довольно в запущенном состоянии.

Но особенно жестоко ударила тогда по местному населению горбачевская «антиалкогольная кампания». В редакции мне поручили написать большой материал о борьбе местной милиции с расцветшим в то время самогоноварением. О Боже! Чего только не пришлось повидать, поездив несколько дней с милицейским нарядом по местным «притонам» самогонщиков. Пили все: розовую воду, тормозную жидкость, просто фруктовую брагу, в которую «на глазок» «для эффекта» доливали технический спирт, ацетон и жидкость от тараканов. Но самое неизгладимое впечатление оставили огромные 20-литровые бутыли, где гнали спиртное из «прошлогодних помидоров». Жаль, что с нами не ездил тогда дорогой Михаил Сергеевич, приобретший в то время в народе несмываемое прозвище «минеральный секретарь»! Горбачев многое успел: затеял перестройку и glasnost, вел активную международную политику, отсиживался в Форосе в дни ГКЧП. Но война с зеленым змием в памяти народной, пожалуй, перевесила все упомянутые деяния. Наступил-таки на больную мозоль.

Откуда же вера в то, что основная проблема Руси — именно повальное пьянство? Такая сильная вера, что Горбачеву искренне казалось: «вытрезви» страну — и все получится.

Как-то постепенно, исподволь укоренилась в общественном сознании идея традиционного российского пьянства. Эдакая историческая национальная особенность, отличительная черта, умилительная, как матрешка: «Россия — водка, валенки, Сибирь!» Большинство иностранцев, кстати, полностью солидарны с нами в этой самооценке, добавляя, будучи в хорошем настроении, к «трем китам» баню, балет и Гагарина.

Удивительное это дело — процесс маркировки и раздачи ярлыков. Отчего те или иные черты и отметины остаются на народном лице, наследуются поколениями как данность? Чем, как говорится, обязаны?

Крайне занимателен этот процесс, если задуматься и осмыслить! Знаменитые пивные фестивали нащих тевтонских соседей, большие кружки и характерные животы (чехи умилительно называют эту черту своей мужской конституции «pivne-brisko» — «пивное брюшко», но при этом пьяницами себя, как и немцы, не считают) не сделали немцев, по общему мнению, закоренелыми пьяницами. Напротив, в этом народе отмечается педантичность, деловое усердие, умеренность и аккуратность.

В 1960-е годы в Финляндии пытались ввести «сухой закон».

И результат? «Горячие финские парни» регулярно посещали город трех революций. Целые караваны автобусов привозили финских паломников в Ленинград, но отнюдь не на экскурсии в Эрмитаж или в другие музеи. Финны приезжали лить «Московскую» и «Столичную», показывая в этом деле такое мастерство и неуемность, что бывалые ленинградские выпивохи уважительно снимали кепочки.

Более того. Отдельные, особо дружелюбные советские люди встречали страждущих прямо у пограничного контроля и на трассе на Выборг. Ведь финны готовы были платить валютой. Хоть своими марками, хоть долларами!

Так что не всякая «финская птица» добиралась в здравом уме и твердой памяти до Северной Пальмиры, не всякая».

И вели себя финны так активно, до такой степени орали и сквернословили, что возмущенные горожане требовали принять меры: наши «отечественные» пьяницы выглядели тише и спокойнее.

Удалось ли финнам за годы трудов неправедных убедить мир, что именно они и есть алкогольные чемпионы? Куда там! Так и остались в общем представлении флегматичными, трудолюбивыми и основательными: телефоны Nokia — самые надежные «Нокии» в мире.

Предвзятость постоянно дает о себе знать. В качестве иллюстрации небольшой сюжет. Побережье Эстонии, маленький курортный городок Пярну. Лето. В местном парке под кустами, на некотором расстоянии друг от друга среди бела дня лежат два очень пьяных человека. Эстонцы проходят мимо, многие — с комментариями. Под один куст говорят снисходительно и с симпатией: «Турмалайнен отдыхает!» Под другой — брезгливо и раздраженно: «Русская свинья валяется!» Каким острым «национальным» зрением надо было обладать, чтобы отличить одного выпивоху от другого!

Хотя когда в 2001 году 68 жителей Пярнуского уезда умерли от употребления фальсифицированной водки, оказалось, что русских и эстонцев среди них как раз поровну.

Но это «Русская свинья валяется!» — привет нам через века от старых и глубоко укоренившихся мифов. Огромно количество наших анекдотов на алкогольную тематику, в которых присутствуют, конечно, самоирония, но главное в них — подчеркнуть свое особое почетное место среди всемирных пьяниц: типа «собрались выпить русский, немец, и поляк...» Ну и далее — тысячи возможных продолжений, главное — русского при любых обстоятельствах никому не перепить.

Объективные показатели

— Андрей... — А?.. — Я алкая?.. — Алкач, алкач... ИЗ ФИЛЬМА «ОСЕННИЙ МАРАФОН»
Я пью не больше, чем губка. ФРАНСУА РАБЛЕ, КЛАССИК ФРАНЦУЗСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Даже если принять во внимание, что все вышесказанное — это эмоции, то что же делать со статистическими данными? Вдруг мы и правда впереди планеты всей. Так вот: по потреблению вина на душу населения мы занимаем 20-е место в мире. Такие данные были приведены в апреле 2006 года в Париже на пресс-конференции в Международной организации винограда и вина (МОВВ).

В среднем россияне потребляют в год 6,1 литра вина на человека. Возглавляет таблицу Франция с 55,4 литра на душу населения в год, за ней следует Португалия — 52,6 литра, на третьем месте Италия — 51,1 литра.

Алкоголизм и пьянство — проблема всеобщая, международная. Даже страны Востока, где всегда употребляли алкоголя меньше, сейчас сталкиваются с проблемой пьянства в своих странах.

В 2007 году мне довелось много поездить по Индии. Что отмечают сами индусы в качестве серьезной, растущей проблемы? Не поверите — пьянство. При том, что позиции обеих доминирующих в Индии религий в этом вопросе однозначны: и ислам, и индуизм весьма жестко запрещают употребление алкоголя.

Весь юг Европы — Италия, Франция, Испания — традиционные области виноделия. Резонно предположить, что все произведенное потребляется... Но не существует стереотипов, подобных следующему: «Французы — законченные алкоголики, еле передвигающиеся от винища». У французов репутация любовников, но не алкоголиков.

Однако после Второй мировой войны пришлось французам всерьез принимать меры против алкоголизма. В конце 1940-х годов во Франции резко увеличилась рождаемость. Так называемый «послевоенный бэби-бум». Правительство Франции в 1946 году предложило лозунг: «Дадим Франции миллион крепышей!»

Все замечательно, но процент врожденных генетических калек, физических и умственных уродов среди этого «миллиона » превзошел все мыслимые и немыслимые показатели. Причину найти было нетрудно: с самых нежных лет, как в других странах маленькие девочки пьют кефир или квас, француженки пили сухое вино. «Проспиртованные» с детства девушки выходили замуж за таких же «проспиртованных », да еще и продолжавших «поддавать» молодых людей. Пили они не крепкие напитки, традиционное виноградное вино.

Молодые люди могли подробно объяснить, какая закуска сочетается с каким сортом вина, и в какое время суток следует пить вино то или иное, с каким сыром и с какими фруктами. Они с презрением относились к неизящным, грубым жителям Северной Европы, которые не знали этих деталей. Но уродцы-то рождались от них.

Как бороться с национальным бедствием? С тем, что чуть ли не пятая часть «миллиона крепышей» приходила в мир генетически неполноценными?

И тогда правительство пошло на кардинальную меру, о правомочности которой спорят до сих пор: девочек-подростков Франции, от 14 до 16 лет, провели через больницы, в которых содержались жертвы пьяных зачатий. «Больницы» — это условное название, ведь в этих заведениях никто никого не лечил. В них просто содержались маленькие существа, которым не суждено было никогда выйти в большой мир.

Реакция у девочек была разная, по большей части очень острая. Вплоть до истерик, приступов депрессии, попыток самоубийства. Но был и эффект. Число пьяных зачатий резко снизилось.

Интересно, что в Северной Европе существуют стереотипные образы, связанные с пьянством. Это и поэтическое название пива в Англии: «Джон — ячменное зерно», и облик традиционной пивнушки — паба.

И в Америке тоже есть свой «алкогольный образ». Это — салун, что в переводе, как нетрудно догадаться, значит невинное «салон». Классический образ из американской же кинематографии: покосившиеся халупы Дикого Запада, пестрые рубашки, шейные платки, револьверы Кольта, мустанги, расхлябанные дороги, и среди всего этого безобразия — дощатое сооружение с яркой вывеской «SALOON».

С Америкой соотносится «алкогольный» ассоциативный ряд: салун, виски, Хемингуэй, Скотт Фицджеральд, «двойной виски — не разбавлять», клуб анонимных алкоголиков.

По данным Американской психиатрической ассоциации в США 13,8% взрослого населения злоупотребляет алкоголем или страдает алкоголизмом. В течение десяти лет 56 000 американцев погибло во Вьетнаме. За тот же период 250 000 человек погибли в США по вине пьяных водителей.

К тому же в США другое соотношение алкоголиков разного пола по сравнению с другими странами. Во всем мире процент алкоголичек не превышает 5-10% от числа алкоголиков. В США женщин-алкоголичек — 20% от общего числа. Своеобразная эмансипация...

Кстати, алкоголик алкоголику рознь! В СССР и современной России алкоголиками считают и тех, кого в США никогда в алкоголики не зачисляли. Ведь часть зачисленных в этот малопочтенный отряд в России — пока не безнадежны с медицинской точки зрения: т. е. алкоголь еще,не стал частью их биохимии. В США таких отнесли бы к «бытовым пьяницам», и в статистику не включили бы. Так что 7 миллионов алкоголиков США — примерно то же самое, что 10 миллионов в России.

Но разве Америка в глазах всего мира — сильно пьющая страна и у нее дурная репутация? Вовсе нет, напротив — американцы в глазах соседей деловиты, инициативны, предприимчивы и доброжелательны («чи-и-из!»)

Россия — не самая пьющая страна?

Пьяниц не терплю, непьющим не доверяю. СОВРЕМЕННАЯ ГОРОДСКАЯ ПОГОВОРКА
Я совершенно не хочу приуменьшать остроту проблемы у нас. Ситуация с пьянством в современной России чудовищна. По данным главного санитарного врача, в 2004 году число больных алкоголизмом достигло 2 миллионов 369 тысяч человек. В среднем в стране только от случайных отравлений алкоголем умирает в год от 25 до 35 000 (!) человек. Хотя, полагаю, в эту чудовищную статистику включаются также и те, кто умер не от алкоголя как такового, а когда алкогольное отравление спровоцировало обострение других болезней.

Это трагично, но давайте сравним эти грустные цифры с цифрами по Европе.

По свидетельству исследования «ROMIR Monitoring» (2004 г.) более трети россиян (37%) вообще не пьют водку. Проблема женского алкоголизма, к счастью, в России не является угрожающей. Начинаешь невольно думать:

«Может, поветрие брать жен из России имеет еще и оздоровительный смысл?»

На благодатном фоне мирового алкоголизма особенно интересно, каким образом исторически России удалось завоевать и длительно удерживать пальму алкогольного первенства?

С чего это она превратилась в спившуюся страну? Если камни бросают исключительно безгрешные, то кто и когда кинул камень в наш огород?

Глава 2

Откуда есть пошло?

Да будет проклят тот, кто первый выдавил сок из виноградной грозди. ПЛИНИЙ СТАРШИЙ «ВИНОГРАД И ВИНО»
— Ах, это, это я люблю. Но только в нерабочее время и под хорошую закуску. ИЗ ФИЛЬМА «МОСКВА СЛЕЗАМ НЕ ВЕРИТ»
Начнем с того, что Россия не имеет никакого отношения к основной «алкогольной» культуре мира. Хотя бы потому, что у нас в средней полосе виноград не растет.

В библейских легендах мы можем прочитать, что виноградная лоза была одним из первых растений, сотворенных всемогущим Богом. Ной, побуждаемый человеческой природой, первым стал употреблять вино, и это было так же естественно, как употребление мяса[3].

У всех народов, которые оставили после себя письменные или устные предания, виноградная лоза занимает особое, почетное место.

Вино употреблялось в Древнем Египте еще в третьем тысячелетии до нашей эры. Об этом свидетельствуют найденные в гробницах фараонов винные сосуды. Вино производилось в Древнем Китае, Индии, Персии. Проблемы, связанные со злоупотреблением вином, также известны человеку с глубокой древности.

Первые описания отравления алкоголем можно найти в Месопотамских таблицах (около 5000 лет тому назад): «Если человек выпил крепкое вино, его голова порожняя или он забывает слова, его речь становится спутанной, его ум блуждает и глаза имеют мутное выражение».

В Новом Завете Иисус творит свое первое чудо, превращая воду в вино. Во время Тайной вечери, знаменитой совместной трапезы, Иисус поднимает кубок с вином и произносит: «Сие есть кровь моя; всякий раз, когда будете пить вино, делайте это в память обо мне». В некоторых случаях эти слова были восприняты буквально и наказ выполнялся с большим усердием.

Крестоносцы, которые все делали с именем Иисуса на устах, ворвавшись на Ближний Восток поразили арабов не только своей дикостью и грязью, но и пьянством: «Франки дики. Прославляя своего бога Иисуса, пьют без меры, падают, где пьют и едят, дозволяя псам лизать их уста, изрыгающие брань и съеденную пищу».

В «Илиаде» и «Одиссее» вино льется рекой.

После битвы в осажденной Трое и в греческом лагере, куда «прибыло много кораблей, нагруженных вином», происходит попойка.

Вот забавный факт: один из самых известных диалогов Сократа с оппонентами является описанием спора, который ведется на пьяной вечеринке. Этот диалог так и называется: «Совместная выпивка». По-гречески — «симпозиум».

Приводить подобные примеры можно долго, поэтому не будем далее заострять на них внимание.

Опьяняющие свойства древних вин, на нынешний взгляд, могут показаться странными. Ведь изготовляли эти вина весьма своеобразно: выпаривали на огне до густоты сиропа, что, конечно, в значительной степени избавляло их от спирта. Вино греки перед употреблением разбавляли водой, иногда даже морской, и различными пахучими веществами. Не зря же Гомер наделяет вино такими эпитетами: «благовонное», «сладкодушистое», «медвяное»...

В Риме шли еще дальше: подвешивали албанское вино в больших амфорах в углу каминов, где оно выпаривалось до того, что превращалось в совершенно сухую массу. Примерно так же в современной Италии и Испании выпаривают у камина мясо, приготовляя «хамон» и «прошуто».

Этот способ выпаривания вин назывался «фурмариум». Когда нужно было подобный экстракт употребить в дело, его разводили в теплой воде и процеживали.

Разбавляли вино обычно тремя, пятью или каким-нибудь нечетным числом частей воды и затем вливали в кратер — большую чашу, которая помещалась на земле или на полке в столовой. Из кратера вино черпали особые виночерпии ковшами и, наполнив чаши, передавали пирующим.

Так что чистое вино употреблялось весьма редко, и если кого-то принуждали пить, то это могло быть воспринято как оскорбление[4].

У древних греков, считают некоторые историки[5], «неразбавленное вино пили только рабы».

Вино скотнит и зверит человека. Ф.М. ДОСТОЕВСКИЙ
Занимая важное место в религиозных обрядах, вино сохранилось и выжило даже в смутный период варварских нашествий, последовавших за упадком Римской империи.

Тацит описывает германцев людьми веселыми, способными пить вино днем и ночью[6]. В Средние века, когда папы короновали немецких императоров, даже произносилась клятва в трезвости: «Хочешь ли с помощью Бога сохранять трезвость?»[7]

В этих условиях, конечно, культура винограда в Германии должна была развиться. Особенно об этом позаботился Карл Великий: берега Рейна покрылись виноградниками, которые, вскоре благодаря дивным климату и почве, обрели всемирную известность.

Луи Пастер — французский микробиолог и химик, занимавшийся изучением процессов брожения



Во Франции виноград рос еще в незапамятные времена. О том, какое значение придавалось во Франции виноделию, говорит хотя бы такой факт: Наполеон III в 1863 году попросил Луи Пастера выяснить: почему огромное количество вина портится не доходя до покупателя, тем самым нанося огромный ущерб финансам Франции?

Пастер определил, что усиленный контакт с кислородом ведет к увеличению количества вредоносных бактерий в вине. В бутылке с вином кислорода должно быть ровно столько, сколько необходимо для процесса созревания вина, который длится годы. Если же его содержание в бутылке превышает норму, вино начинает портиться[8].

Долгие столетия лидирующую позицию в вопросе пьянства занимал туманный Альбион. Проблема оказалась настолько серьезной, что в VI веке правитель бриттов Гольдас Мудрый издал декрет, по которому «...каждый монах, напившийся до того, что не в состоянии будет петь во время службы — будет оставаться без ужина»[9]. В XIV веке экспорт из Бордо в Англию был настолько значительным, что его средний годовой оборот был превышен лишь в 1979 году— рекорд шестисотлетней выдержки![10] Английский король Эдуард II заказал по случаю своего бракосочетания с Изабеллой Французской вино в количестве, Эквивалентном более чем миллиону (!) современных бутылок. Да, на этой свадьбе англичане и французы наверняка погуляли от души...

«Простая вода нездорова для англичан», — писал в XVI веке английский ученый Эндрю Бурд[11]. Впрочем, не он один отметил эту удивительную непопулярность «простой воды».

В «Истории» Тэннера так описывается английский труженик времен Ричарда III: «Англичане пьют воду только в наказание за что-нибудь...» То есть «обычно» английский труженик воду не пьет, только алкоголь! И его легко понять!

Не будем слишком придирчивы к бедным жителям старой Европы: зловонные города, скученность, грязь, отсутствие элементарных гигиенических бытовых привычек, потоки гниющих отбросов, летящих из окон прямо на улицу — все это создавало самую благодатную почву для распространения заразных болезней: оспы, холеры, бубонной чумы.

Авторы французского фильма «Парфюмер» (2006 г.) показали все это очень самокритично. Подробнее же об этом — в продолжении этой книги, «Мифы о России-2»

Воду кипятить было не принято. Стаканы, понимаете ли, тоже особо не стерилизовали. Поэтому алкоголь был, по сути, для городского населения Европы до XIX века ЕДИНСТВЕННОЙ дезинфекцией. Лучше медленно мучиться от посаженной печени, чем, выпив «простой воды» сразу загнуться от дизентерии или холеры.

А на Руси не было и не могло быть ничего подобного.

ГЛАВА 3

Безалкогольная Русь

Вся Россия — пьющий Гамлет. ФАЗИЛЬ ИСКАНДЕР
Родную историю мы по большей части знаем плохо. Издалека всплывает о России что-то вроде: «...Веселие на Руси есть пити...» [12] и прочее «гой-еси». Кажется, в связи с анекдотом о выборе веры: якобы князь Владимир именно потому не захотел принимать мусульманство, что Оно запрещает употреблять спиртное...

И модный славянский фэнтези, и серьезные исторические фильмы, и даже трогательные детские сказочки — все вносят свою посильную лепту в формирование представлений о древнерусском «золотом веке»: бесконечные пиры князя с дружиною, кубки и братины, всюду «...по усам текло»... но в рот, что интересно, не попадало.

Естественно, только очень наивный человек возьмется изучать историю народа по «Финисту — ясну соколу».

Соловьев и Ключевский, Карамзин и Костомаров, посвятив жизни вятичей и кривичей целые тома, не углядели в ней ни лубочной радости, ни бытовой легкости. Тяжелый труд, суровый климат, дань князьям и частые усобицы. Император Константин Багрянородный в своем сочинении «О народах», писанном в середине X века, рисует подробную картину жизни современного ему русского княжества[13].

Читая этот рассказ, легко понять, какими товарами грузила Русь свои торговые караваны, сплавлявшиеся летом к Царьграду: это была дань натурой, собранная князем и его дружиной во время зимнего объезда, произведения лесных промыслов: меха, мед, воск. Описывается, и что покупали князья у Византии: золото, украшения, драгоценные камни, оружие, ткани.

Но нет ни малейшего упоминания о ввозе на Русь вина или любых других веселящих напитков. И вообще нет в хозяйственных документах Руси никакой информации о производстве или потреблении алкоголя. Это потом, с распространением христианства, пришлось наладить кое-какой импорт: в церквях, понятно, причащались не квасом. Сладкое вино было привозным.

Жизнь труженика и воина малосовместима с дружескими посиделками и обильными возлияниями. Соседи — византийцы, арабы, греки, относятся к русским с уважением, страхом или антипатией, но никоим образом не связывают характеристику народа с безудержным пьянством.

Более того, создается впечатление, что русский человек в ту неуютную пору, независимо от своей сословной принадлежности, не только не имел поводов для частой радости, но и покоя обыкновенного был лишен. История X-XIV веков похожа на репортаж с поля боя: Святополк, Борис и Глеб, печенеги, постоянные склоки между Ярославовичами и Всеволодовичами, татары, западные соседи... От количества неприятностей просто дух захватывает!

Можно, конечно, уповать на то, что политические и административные катаклизмы касались в основном «верхних эшелонов власти», а народ бухал себе в удовольствие, вырабатывая устойчивую генетическую потребность. Однако не было ни повода, ни досуга для пьянства на Руси.

Удивительно, но наши предки умудрялись между войнами, набегами, пожарами еще как-то рожать детей, выращивать, выкармливать и лечить их. Увеличивали народонаселение, чего мы, в условиях куда более тепличных, добиться не можем...

Медовуха — в ту пору самый крепкий известный напиток. По градусам сравним с пивом, но не в пример легче для печени. Да и тот употребляется редко и с достоинством.

Мы уже знаем, что происходило в те же века в других землях, так критически настроенных к России. Уж там-то пили, господа хорошие, так пили! Причем имели в этом деле долгий и разнообразный опыт.

Вино и ритуал

Не вливают также вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи прогадают, но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое. Матфей 9:17
На Руси нет ритуалов, связанных с вином. Не нужно было пить, принимая клятву верности феодалу или получая надел.

Выполняя религиозные обряды, язычники в невероятных масштабах поедали мясо жертвенного вепря. Само слово «жрец», предполагают, прямо происходит от слова «жрать»[14]. Но пить мед или пиво при совершении ритуалов было не нужно. Никакой опьяняющий напиток не становился для славянина священным.

А вот для греков и римлян вино было священным. В дохристианской, а позднее и в христианской европейской культуре обрядовые и религиозные ритуалы неразрывно связаны с вином и виноделием. В Греции вино считалось кровью бога виноделия Диониса.

В честь него устраивали буйные празднества, которые длились неделями. Иными словами, народ надолго впадал в состояние, нынче именуемое «запой».

И в христианстве верующие пьют вино — кровь Христову. В силу его религиозного или ритуального использования еще с начала I тысячелетия вино стало одним из существенных элементов западной цивилизации.

А вот у славян-язычников нет бога вина, бога пива или бога медовухи. Никто из славянского пантеона: Даждьбог, Перун, Ярила и прочие, — никто не может похвастаться такой удивительной специализацией.

Опасность вина

— На его месте должен был быть я... — Напьешься — будешь! Из фильма «Бриллиантовая рука»
В былинах повествуется о веселых пирах при дворе Владимира Красное Солнышко. Но нет в них описания напившихся, валяющихся на земле, теряющих человеческий облик гостей. Во всех западных эпосах они есть: и в «Старшей Эдде», и в «Младшей Эдде», и в «Песне о Нибелунгах». А в былинах — нет![15]

Вообще единственный случай упоминания пьяниц и пьянства на Древней Руси — это история про Садко и голь перекатную. Но, во-первых, это эпос Новгорода — самого европейского города Руси, члена Ганзы. Во-вторых, бесконечные приключения Садко содержат только один «пьяный» эпизод. Остальные примеры гульбы — не пьянка, а скорее безудержное, разудалое веселье, такое, как пляски морского царя под гусли Садко.

Обратим внимание еще вот на какую примечательную и важную деталь: в русском законодательстве нет никаких ограничений пьянства и не предусмотрены наказания для пьяниц. Ни в «Поучениях» Мономаха, ни в святоотеческой религиозной литературе, ни в других книгах Древней Руси нет осуждения этого порока, рассказов для детей о его вреде. Нигде нет упоминаний о пагубных последствиях пьянства.

Причин у этого явления может быть две; или тотально-запойный характер общества, т. е. пьянство — норма жизни, но мы уже знаем, что пили мало, или пьянство и его последствия не представляли собой общественной проблемы. Видимо, верно именно второе предположение.

Там же, где производили вино и сложились традиции винопития, приходилось обращать внимание на отрицательное влияние алкоголя на здоровье и характер человека.

В странах с развитой винодельческой культурой издавна обсуждались вопросы, передается ли алкоголизм по наследству и как влияет пьянство родителей на физическое и психическое состояние детей. Эта проблема, к слову, стояла еще у мифологических героев. Из римской мифологии известно, что от пьяного Юпитера и его супруги Юноны родился хромой Вулкан. Это своего рода предупреждение пьющим — вот что может произойти! В славянской мифологии ничего подобного нет даже отдаленно.

В государствах, где были распространены пьянство и запои, появлялись различные правила и ограничения. Известна общая суровость ранних римских нравов. Но и на их фоне законы о винопитии очень строги. По законам Ромула мужчинам до 35 лет вообще запрещалось употреблять вино, не разрешалось пить вино женщинам. Если римлянка допускала до себя пьяного мужа, ее закапывали живой (!)[16].

В Древней Греции был издан закон, запрещающий новобрачным употреблять вино в день брака[17]. В Карфагене запрещалось пить вино в те дни, когда исполнялись супружеские обязанности.

В Древнем Китае только в 60 лет человек получал три привилегии: отпустить бороду, ходить с палочкой и пить вино.

В Древней Индии, если уличали в пьянстве представителя высшей касты — брамина, то заставляли пить из раскаленного металлического сосуда кипящую жидкость до тех пор, пока он не погибал. Жены браминов, нарушившие обет воздержания от алкоголя, изгонялись из дома, души их присуждались к переселению в собаку или стервятника, а на лбу у них каленым железом выжигали изображение бутылки[18].

В Средневековье Абу Али Ибн-Сина (ок. 980-1037 гг.), великий философ и врач, общественный деятель Средней Азии, поэт и литературовед, в поэме о медицине «Урджуза» писал об употреблении вина:

Ты тешь вино, в нем не ищи забвенья,

Не доводи себя до опьяненья,

Коль своему здоровью ты не враг,

Нельзя пить каждый день и натощак.

Довольствуйся лишь малым. Пей набид -

Вино из фиников не повредит.

...

Ешь с ним айву, а летнею порой

Вино разбавь водою ледяной.

Особенно, когда тебе дано

Любое многолетнее вино.

Запомни, мутное вино недужит

И голову сильней другого кружит.

Пить крепкое вино вдвойне опасно,

Оно здоровье губит ежечасно[19].

«Германия зачумлена пьянством», — восклицал в XVI веке реформатор церкви Мартин Лютер[20]. Но разве одна Германия? «Мои прихожане, — жаловался одновременно с ним английский пастор Уильям Кент, — каждое воскресенье смертельно все пьяны»[21].

Еще до вторжения норманнов в 1066 году жители Британии, в основном саксы, завоевали репутацию горьких забулдыг.

А все из-за пива, которое стали потреблять вместо воды, потому что, как мы отмечали ранее, в воде находились возбудители опасных болезней. Накануне прихода в Англию норманнов уже при каждом монастыре и аббатстве был свой пивной заводик.

«Русь вступила в Средневековье трезвой», — утверждают специалисты, изучавшие этот вопрос[22]. С этим согласны, в принципе, многие. Но дело в том, что Русь и вышла из Средневековья трезвой.

Появление крепкого алкоголя в России зафиксировано только в XV веке, и одарила им нас Европа. А употребляли его на Руси поначалу исключительно для приготовления травяных настоев, лекарств и компрессов.

Русские до XVI века пили в основном мед, пиво и, отчасти, привозное вино.

Мед являлся экспортным товаром, и на Руси к нему было особое отношение. Голландец Альберто Кампенезе, собиравший сведения о Московии из вторых рук, писал, что дупла для ульев выдалбливались как можно выше, чтобы их не разоряли «волки и медведи». Вероятно, так и было, хотя волк, лезущий на дерево за медом, — это сильно. От такого Винни-Пух точно сошел бы с ума.

Но много ли ввозили вина и многие ли могли его покупать? Пьянства как такового на Руси не было. Нет проблемы — нет и страха перед проблемой. Нет наказаний за пьянство. Нет и лечения последствий.

Виноградарство на Руси

На юго-западе Российской империи, в Бессарабской области, дикую виноградную лозу обитатели этого края знали давным-давно. Жившие здесь племена занимались собирательством и, конечно же, не могли пройти мимо вкусных питательных ягод. В этих условиях до виноделия всего один шаг: стоит оставить на несколько дней горшок с раздавленным виноградом, и сладкий сок, перебродив, превратится в вино.

Конечно, то вино было мало похоже на нынешние марочные вина Молдавии и Приднестровья.

Причерноморские степи близки к северной границе области естественного распространения дикого винограда. Сравнительно прохладный климат и короткое лето не позволяли ягодам накопить много сахара, а значит, вино получалось слабенькое, кислое, мутное. Но все-таки это было вино.

Пишу об этом, поскольку развитие официального российского виноделия началось только с присоединения Бессарабии к России в 1812 году. Именно в Бессарабию распоряжением правительства были привлечены немецкие и швейцарские колонисты для занятия виноделием.

Характерная деталь: русских мастеров виноделия изначально не нашлось, пришлось иностранных завозить.

В другом регионе России, на Дону, виноделие тоже существует с древних времен, о чем свидетельствуют раскопки греческих городов античного времени. Однако после греков виноделием здесь долгое время вообще не занимались, Старый казачий уклад, воинственный и суровый, не позволял напиваться. Казаки бы просто не выжили и не выстояли против Ногайской орды, Крыма и Турции, если бы пьянствовали.

Глава 4

ВОДКА — НЕ РУССКИЙ НАПИТОК

С тех пор, как Николя узнал, что водка по-русски значит «водичка», он не видел никаких причин отказываться от нее по утрам. Тонино Бенаквиста, современный французский писатель
Историческая связь России и водки очевидна и естественна почти для всех, как в самой России, так и за ее пределами. И я опасаюсь, что не все поверят: не только вино, но и водка была изобретена отнюдь не на Руси.

Спирт из выжимки был известен в Галлии со времен Римской эпохи. Существует также версия, что технологию дистилляции, которая позволила выделить из вина «воду вина», передали европейцам через Испанию арабы.

Это арабские слова: «спирт», «аламбик» (перегонный аппарат), «алхимия». Если желание выпить было источником происхождения вин, то источником происхождения спирта было желание нравиться. Арабы разводили некий черный порошок, кипятили полученную жидкость и конденсировали затем пар. Полученная жидкость загустевала, и получалась краска «кхоль», которой арабские женщины подводили глаза.

Примерно в 800 году н. э. арабские алхимики научились получать спиртовой дистиллят с помощью возгонки и последующего охлаждения паров этилового Спирта. Это открытие дало возможность производить алкоголь практически в неограниченном количестве, используя в качестве сырья разнообразные пищевые продукты, а не только виноград. Научившись выделять спирт, арабы дали полученному продукту то же название, что и косметической краске («Аль-кхоль»), поскольку он производился тем же самым способом. Интересно, что перегонку на спирт риса и овощей изобрели и в Китае, независимо от арабов. Но китайская местная водка была слабой, 12-20 градусов. И японский сакэ — тоже слабенький напиток, порядка 20 градусов.

Как-то не разошлись, не разгулялись ни арабы, ни жители Востока.

А вот в Европе — опять же в Европе! — придумали делать крепкие напитки на основе спирта, разбавленного наполовину водой. Виски — 40-45%, джин — до 70%, коньяк — до 45%.

Винному спирту придавали большое значение, и даже название его на латинском языке звучит как «вода жизни» — aqua vitae.

Современные названия популярных спиртных напитков — шотландское виски, польское оковита и французское о-Де-ви имеют одно происхождение (этимологию) — аква вита.

В XIII веке Арно де Вильнов, алхимик Арагонского короля, писал в своем «Трактате о сохранении молодости» по поводу «воды жизни»: «Некоторые называют ее водой жизни, и это название ей соответствует, поскольку она дает долголетие». По его мнению, спирт был искомой с давних времен панацеей, эликсиром жизни, старой мечтой алхимиков,

В силу «загадочного происхождения» водке приписывали магические свойства и использовали в лечебных целях.

Плоды и растения, которые добавляли в водку, якобы усиливали ее медицинское воздействие, а не только улучшали вкус. Проводились эксперименты с различными растениями для улучшения вкуса. Упорно трудясь в тиши своих монастырей и лабораторий в поисках «эликсира долголетия», неустанно исследуя процесс дистилляции и настаивая на водке различные растения и фрукты, монахи получили большое количество эликсиров и ликеров, секретные формулы которых передавались через века от поколения к поколению.

XVIII век ознаменовал новый этап в производстве ликеров. В Европу с Антильских островов был завезен тростниковый сахар, а с островов Океании — специи, которые изменили их вкус и аромат.

Что доказал и чего не доказал Вильям Похлебкин

Разоблачая большие мифы по выбранной теме, неизбежно сталкиваешься с другими, помельче. Иногда даже более зловредными, чем разоблачаемый. С одним из таких «локальных », но живучих мифов я неожиданно столкнулся во время работы над новой редакцией этой книги.

Миф этот оказался очень дорог для некоторых читателей, ибо, как выяснилось, поддерживается авторитетом известного и по заслугам любимого исследователя — Вильяма Васильевича Похлебкина.

А миф такой: якобы Похлебкин доказал в международном суде, что водку изобрели русские.

В интернете ведется активная полемика вокруг «открытия» Похлебкина. Большинство ликует: ура! Вильям Васильевич утвердил русский приоритет.

Водка — наша!!! Знай наших, мы ее придумали! Мы — породили! Пусть она нас и убьет, зато не так обидно...

Общая тональность сих поэтических высказываний о водке примерно такая: «не может такого быть, чтобы эту чистую, как слеза, водку придумали какие-то итальянцы или полячишки. Кишка тонка. Только на Святой Руси с ее трескучими морозами, с ее необъятными просторами и тысячеверстными трактами, с широтой русской души мог возникнуть этот божественный напиток, способный мертвого поставить на ноги. Россия без водки — это не Россия. Не может такого быть. Нет, не может»,

В этой связи моя позиция выглядит какой-то... недостаточно патриотичной, как бы лишающей Россию одного из ее важных приоритетов. Рассказываю, понимаешь, что виноградный спирт, «аква вита» (вода жизни), завезен к нам с Запада. Что это вовсе даже не наше изобретение! Нехорошо-с...

Но давайте внесем ясность в вопрос: что же вообще доказал, а чего не доказал всеми нами уважаемый и любимый Вильям Васильевич?

Во-первых, никакой международный суд никогда не выяснял, кто изобрел водку. Речь вообще не шла о приоритетах в изобретательстве, если так можно выразиться. Предмет разборок был «чисто» коммерческий. Поляки решили доказать свое право на бренд. На торговую марку.

В 1978 году правительство Польши обратилось в международной арбитражный суд с требованием признать за ней исключительное право на название «водка». Запрашивалось это на том основании, что якобы на бывших территориях Королевства Польского (Польская республика считает себя его правопреемником), Великого Княжества Литовского и Русского (и его правопреемником заодно — тоже ☺ ха-ха) и Речи Посполитой (ну и ее, конечно, наследницей, само собой) водка начала, производиться раньше, чем в Московии.

Выдвигалось требование, чтобы исключительное право продавать и рекламировать на внешних рынках под именем «водка» свой товар подучила Польша, производящая «Водку выборову» («Wodka wyborowa»).

Все иные производители водки в мире должны были бы искать для своей продукции другое название или платить Польше за использование торговой марки.

Причина этого не особо корректного иска проста: стараниями «Пепси-колы», официального дистрибьютора в те застойные годы «Столичной», русская водка заняла неплохую нишу на американском рынке. Стоила она немало, помню сам: в среднем вашингтонском магазинчике литровая бутыль «Столичной» — 20 долларов США.  Для сравнения в нашем посольском магазинчике в том же Вашингтоне, кажется, 3 с половиной. Это в 1991 году, еще при СССР.

Кроме того, наш Минвнешторг, почувствовав тенденцию, начал поставлять в США и другие сорта водки: «Московская особая», «Русская», «Лимонная», «Посольская». Все эти бренды приносили в Союз свободно конвертируемую валюту. Причем в большом количестве.

Думаю, не надо объяснять, насколько это лучше — продавать близкую к «О» по себестоимости госмонопольную водку, чьи природные запасы бесконечны как лента Мебиуса, а заодно спаивать потенциального противника — американцев, чем торговать лесом, нефтью и газом.

Успех внешнеторговой «водочной» деятельности СССР и спровоцировал правительство Польской Народной Республики на попытку перетянуть одеяло на себя.

Международный арбитражный суд выяснял, имеют ли Польша или СССР исключительное право на использование слова «водка». И только.

Далее. Подготовка к Арбитражному суду показала: в российских архивах нет документальных подтверждений точной даты начала производства русской водки. Более того — не существует сколько-нибудь серьезной литературы по истории отечественного винокурения.

«Союзплодоимпорт» (внешнеторговое госпредприятие в рамках Минвнешторга, формально обладавшее правами на торговую марку советских «экспортных» водок) обратился и в Институт истории Академии наук СССР, и во Всесоюзный НИИ Главспирта Минпищепрома СССР, но руководители обоих институтов просто отказались от участия в работе, сославшись на отсутствие специалистов нужного профиля. Тут на помощь и пришел известный кулинар и знаток русской кухни Похлебкин.

Кстати, давно уже установлены точные даты начала производства крепких напитков на Западе. Известно, что коньяк во Франции начали делать в 1334 году, английский джин и английский виски в 1485-м, шотландский виски в 1490-1494 годах, немецкий брантвайн (шнапс) — с 1520 по 1522 год.

Выводы? Наши предки почему-то мало заботились о своем приоритете в алкогольных делах.

Все «доказательства» Похлебкина очень сомнительные и косвенные. Ученые называют такие доказательства «плюс-минус лапоть».

Похлебкин, как и подобает энергичному, умному и хорошо оплаченному эксперту, взявшись за госзаказ, истолковывает в нужном ему направлении ЛЮБЫЕ сведения. Лишь бы получалось, что водку на Руси гнали и пили испокон веков. Он использует даже историю употребления слова «водка». Хотя знает наверняка, что слово «водка», «маленькая вода», местами применялось и для самой обычной воды, той, которая из речки...

В любом случае, применение этого слова, соответственно, ничего не доказывает.

Похлебкин начинает с того, что в 1386 году генуэзское посольство, следовавшее из Крыма в Литву, привезло с собой на Русь «аква виту», изобретенную европейскими алхимиками. Это был чистый виноградный спирт. Русский царский двор действительно ознакомился с этим экзотическим напитком, подумал и решил, что применять его можно... только как лекарство и только разбавленное водой! Об этом я писал выше.

Но раз так — вот он, толчок к созданию genuine Russian vodka.

Далее...

В начале XV века на Руси перешли на трехполье... Значит, появился избыток зерна. Значит, часть зерна могли перегонять на спирт!

Правда, никаких сведений о перегонке зерна на спирт в те годы нет. А виноградный спирт, завезенный генуэзцами, оставался заморской диковинкой и в Московии тогда не прижился. Но Похлебкин честно выполняет задание, данное ему партией и Министерством внешней торговли. Сказали доказать, что на Руси с древности гнали самогон,— они доказывает.

К концу XV века происходит рост экономики Московии, и правительство отказывается от услуг иностранных купцов и посредников как на внутреннем, так и на внешнем рынке. Почему? С точки зрения Похлебкина — потому, что теперь водка играет роль «жидкой валюты». Где тут логика, не очень понятно, но у Похлебкина —именно так.

Дальше — больше. Почему-то Похлебкин считает, что на церковные праздники пили в основном пиво. Не иначе слетал в XV век на «машине времени».

Еще он думает, что «пивное» пьянство способствовало распространению эпидемий. Он даже знает, чем тогда болели! В летописях пишут несколько неопределенно: мор. Это могла быть и чума, и оспа, и холера...

Но Похлебкин уверен: мор — это грипп. Далее, по его мнению, водка — мощное противовирусное лекарство. Пить пиво — значит распространять болезнь (хотя если каждый пьёт из своей кружки — то с какой стати?) А пить водку — наоборот, не допускать инфекцию в свой организм (вывод спорный, чистый алкоголь наносит мощнейший удар по иммунной системе, а если к тому же пить из общей посуды, то пей хоть медицинский спирт, многие инфекций все равно передадутся).

В те годы на Западе Руси, в Новгороде и Пскове нередко свирепствовал мор... Но, по Похлебкину, это был грипп. А почему? Потому что пили много пива, а водку — не пили.

В то же время эпидемии не вспыхивали в Москве. Из этого факта Похлебкин делает вывод, что уже тогда в Москве была известна и популярна водка. Ее-то, любимую, и потребляли замест всех лекарств. В летописях, кстати, упоминается «горячее вино». Сразу видно Похлебкину — это водка! Почему, правда, не глинтвейн?

В общем, из всего этого следует вывод: место создания водки — Москва.

Время — первая половина XV века...

Сила аргументации Похлебкина просто обезоруживает[23].

Читая Похлебкина, иные «патриоты» пошли еще дальше. Действительно, XV век — ну что это за срок для старинного русского самогоноварения?!

В интернете мне довелось обнаружить, например, такое «доказательство» того, что на Руси хлестали водку с куда более древних времен... В одной новгородской берестяной грамоте, датированной XIII веком, доверенный человек боярина отправляется в его вотчины с инспекционной поездкой. Среди всего прочего, он пишет своему господину: «Аже водя по 3 рубля прода».

О чем речь? Скорее всего, о хорошем колодце с вкусной родниковой водой. Или о том, что жители вотчин боярина должны были платить за пользование некими «чужими» водами (не только чтобы пить воду, но и рыбу ловить, например, или на лодках плавать).

Но это короткое сообщение блоггеры трактуют по-своему, в алкогольном направлении. Словом «водя», по мнению иных любителей национального напитка, могла называться только... водка. Вот опираясь на какую «аргументацию», делаются выводы, и очень далеко идущие, о генетической, тысячелетней предрасположенности русских к пьянству[24].

Наконец, что же решил Международный арбитражный суд в Гааге в 1982 году? Только одно — он оставил иск поляков без удовлетворения. То есть счел, что Польша не доказала свое исключительное право монопольно обладать брендом «водка». Могу себе представить аргументы поляков, если даже выводы, сделанные Вильямом Похлебкиным, они не смогли опровергнуть! Международный арбитражный суд закрепил за СССР право-продажи водки за рубежом как русского оригинального напитка и исключительное право на ее рекламу под слоганом Only Vodka from Russia is Genuine Russian Vodka.

Итак. «Наезды » поляков на «нашу» водку были признаны неосновательными, но и пользоваться брендом им тоже никто не запретил. Впрочем, СССР не подавал встречный иск, требуя отнять бренд «WODKA» у наших братьев по Варшавскому Договору. Благородные мы... Brothers in arms... «Три поляка, грузин и собака» — так, кажется, назывался в народе шедший в те годы на нашем ТВ сверхпопулярный сериал?

«Четыре танкиста и собака», кто забыл. Забавно, кстати, фамилия киногероя красавца-грузина в экипаже польской Т-34-ки... Саакашвили.

Но самое, самое главное... Допустим, и правда доказал бы В. В. Похлебкин, что водку якобы изобрели на Руси... И что? Что это доказывало бы? Да совершенно ничего! Ни один мой аргумент это не ставит под сомнение. Ни одно из положений книги не пришлось бы изменить.

Ни того, что в целом крепкие напитки изобретены не на Руси.

Ни того, что массово использовать эти крепкие напитки начали у нас позже, чем в Европе.

Ни того, что на Руси ВСЕГДА раньше, до второй половины XX века, пили не БОЛЬШЕ, а МЕНЬШЕ, чем в других странах. В XVIII веке по количеству потребляемого алкоголя лидировали англичане. Потом, в XIX веке, лидерами стали немцы. В начале XX века желтая майка лидера по потреблению алкоголя перешла к Франции. Россия в 1913 году была на 18 (!) месте в мире (это — где велся учет, считай — в Европе плюс США) по количеству потребленного чистого алкоголя почти в 7 раз уступая прекрасной Франции. Притом отмечу, государств тогда в Европе было куда меньше, чем сейчас. Так что 18 место — это где-то в самом конце, примерно предпоследнее.

Потом пальма первенства сместилась в Северную Европу и обратно — в Англию, от которой мы отстаем в потреблении алкоголя даже сейчас, после неуклонного нарастания пьянства в СССР начиная с 1945-го.

И даже сегодня, после алкогольной катастрофы, обрушившейся на нашу многострадальную саморазвалившуюся страну в 90-е годы и не отпускающей нас из своих смертельных объятий по сей день, мы все равно не самые пьющие в мире.

Так что даже тем, кто верит, будто мы изобрели водку, придется признать — все равно большую часть нашей истории мы использовали «свое изобретение» слабо. Бог даст, наконец заработают в нас настоящие русские гены — не гены склонности к выпивке и тунеядству, а истинные: староросского мужества и северной неприхотливости, мужицкой упертости и лихой предприимчивости, и тогда — ничего, выкарабкаемся.

Победим и алкогольную болезнь. Переборем себя. Не впервой.

Немного о Менделееве — «изобретателе водки»

Еще одно измышление В. В. Похлебкина, с радостью подхваченное PR-специалистами всех водочных компаний России: Менделеев — изобретатель настоящей, «правильной», истинно русской 40-градусной водки.

Якобы раньше на Руси пили всякую дрянь, и только Дмитрий Иванович, как истинно гениальный ученый-химик, смог вывести «правильную формулу» и разработать «оптимальное соотношение» воды и спирта в этом замечательном напитке. До него якобы смешивали воду и спирт по объему, а надо-то по весу! Менделеев показал, «как надо», и в результате после него и появилась на радость и утеху русскому человеку классическая русская водка в 40 градусов.

Сразу отмечу, что в этом месте уважаемый Похлебкин и иные «квасные», пардон, «водочные» патриоты вступают в противоречие с самими собой: ибо одновременно же они пылко доказывают, что изобрели водку у нас еще в самые старомосковские времена, а довели до привычного стандарта монахи Чудова монастыря в середине XV века.

Попробуем разобраться. Вообще, весьма странно взывать к авторитету Менделеева в уточнении «градусности» большинства водок. Дело в том, что во всех регионах мира крепкие напитки почему-то приведены к единому стандарту: 40-45% содержания чистого алкоголя. Таковы и коньяк, и виски, и бренди, и арманьяк и текила. Их что, тоже Менделеев изобрёл?

Но начнем с главного — а есть ли вообще в трудах Д. И. Менделеева хоть одно упоминание водки? А вот и нет! Да, Менделеев экспериментировал с растворами. Соединения спиртов с водой были ему интересны по двум причинам. Одна состоит в том, что даже небольшое изменение объемов или весовых соотношений спирта и воды дает, по существу, другой раствор с иными химическими качествами.

Вот что пишет по этому поводу Похлебкин:

«Эти явления подметил Д. И. Менделеев и обратил внимание на их связь с появлением разного качества у различных водно-спиртовых смесей. Оказалось, что физические, биохимические и физиологические качества этих смесей также весьма различны, что побудило Д. И. Менделеева искать идеальное соотношение объема и веса частей спирта и воды в водке. В то время как прежде смешивали различные, объемы воды и спирта, Д. И. Менделеев провел смешение различных проб веса воды и спирта, что гораздо труднее и что дало более точные результаты. Оказалось, что идеальным содержанием спирта в водке должно быть признано 40°, которые не получались никогда точно при смешении воды и спирта объемами, а могут получиться только при смешении точных весовых соотношений алкоголя и воды. Если учесть, что вес литра воды при 15° равен ровно 1000 г, вес литра 100° спирта — 795 г, то ясно, что требуется очень точный расчет веса воды и спирта, чтобы получить идеальную водочную смесь. Так, литр водки в 40° должен весить ровно 953 г. При весе 951 г крепость в водно-спиртовой смеси будет уже 41°, а при весе 954 г — 39°. В обоих этих случаях резко ухудшается физиологическое воздействие подобной смеси на организм, и, строго говоря, обе они не могут при этом именоваться московской водкой.

В результате проведенных исследований Д. И. Менделеева с конца XIX века русской (а точнее — московской) водкой стали считать лишь такой продукт, который представлял собой зерновой (хлебный) спирт, перетроенный и разведенный затем по весу водой точно до 40°. Этот менделеевский состав водки и был запатентован в 1894 году правительством России как русская национальная водка — \"Московская особая\" (первоначально называлась \" Московская особенная\")»[25].

Говоря коротко: все это не совсем так. Мягко говоря.

В своей работе «Рассуждение о соединении спирта с водою» Дмитрий Иванович искал не вкусовых ощущений и последствий «воздействия правильной водки на организм».*.

Ибо Менделеев был именно величайшим русским ученым-химиком, но не шеф-поваром, не барменом — специалистом по коктейлям, а тем более — специалистом по лечению похмельного синдрома.

Он изучал именно физические и химические свойства растворов, притом пользовался готовыми данными англичанина Джона Гильпина (1792) и француза Жозефа Гей-Люссака (1824). Менделеев честно, как и подобает серьезному ученому, сослался на них обоих: «Я ограничился немногими определениями по той причине, что данные Гильпина в этом пространстве должны иметь меньшую погрешность»[26].

Никаких вкусовых различий этих растворов Менделеев не искал, да их, в общем-то, и не существует. Ученый приводит многочисленные графики и таблицы, наглядно демонстрирующие, что в интервале концентраций от 17,6 до 46% (по весу) никаких особенных изменений свойств растворов не наблюдается[27].

Так была ли у исследования практическая цель? Самое интересное, что да. Менделеев действительно преследовал некие прикладные цели, но никак не улучшения вкуса водки. Кстати, его предшественник Гильпин тоже был не голым кабинетным теоретиком, он искал лучшие способы установить налоги на винокуренное производство. Его живо волновало, как правительственный чиновник может определить, сколько в продаваемой жидкости алкоголя, и с какого количества спирта брать налог.

Что же интересовало Менделеева? Ларчик открывается просто. Спирты и их растворы испокон веков использовались для просушивания порохов. Убежденный патриот Российской империи, Дмитрий Иванович радел о производстве пороха, а не водяры[28]...

И пришел к выводу, что 40% — идеальный раствор для некоторых военно-технических технологий.

Нормативная крепость водки в 40% была установлена правительством России, тоже исходя не из вкусовых ощущений.

Эти 40% стали стандартом ОДНОГО ИЗ СОРТОВ водки. Вовсе не единого и не образцового. У водок, находившихся в продаже в России в конце XIX века, была РАЗНАЯ крепость. «Полугар» — крепостью 38% по объему, пенное вино — 44,25% и двойной спирт — 74,7%[29].

Похлебкин считает, что Д. И. Менделеев решительно отвергал все эти искусственные наименования и настаивал на введении единого официального названия — «водка», как наиболее полно отражающее характер напитка и одновременно являющееся наиболее национальным русским названием[30].

А это утверждение — и вовсе из области ненаучной фантастики.