Ли Чайлд

ОТВЛЕКАЮЩИЙ МАНЕВР

Одно событие влечет за собой другое, так произошло и с Джеком Ричером в один теплый и приятный августовский день, когда он автостопом добрался на порожнем лесовозе до Восточного Миллинокета в штате Мэн, за чем последовал в свою очередь достойный завтрак в придорожном ресторане неподалёку от шоссе, сопровождавшийся прощупывающей беседой с парнем, сидевшим за соседним столиком, что закончилось предложением поездки дальше на север, к месту под названием Айленд Фоллз. Явно подразумевалось, хотя и не было сказано, что ценой поездки была стоимость кофе и пирога парня, но это было недорого, у Ричера были деньги в кармане, и, как всегда, у него не было никакого определенного места назначения, поэтому он согласился.

Одно событие влечет за собой другое.

Автомобиль парня оказался старым «Шевроле» с просевшими пружинами и изъеденный ржавчиной, а Айленд Фоллз оказался приятным маленьким городком у озера, по пути на север, где Мэн торчит как большой палец, направленный в задницу Канады, с Квебеком слева и Нью-Брансвиком справа. Но приятнее всего было то, что Айленд Фоллз располагался довольно близко к северной части магистрали I-95, что было заманчиво. У Ричера вспыхивал инстинкт коллекционера, когда дело касалось городов. Он очень хорошо знал южную часть I-95. Больше тысячи девятисот миль от центра Майами. Он много раз был там, но никогда не был в её северной части.

У него не было никакого определенного места назначения.

Одно событие влечет за собой другое.

Выбраться из Айленд Фоллз было достаточно легко. Он выпил чашку кофе в хижине рядом со станцией проката каяков, постоял на теплом берегу озера, бросил последний взгляд на всё это, затем развернулся и вышел из города тем же путём, каким старый Шеви привёз его сюда, обратно на развязку магистрали, похожую на лист клевера. Он остановился на северном направлении развязки и стал ждать. Это не должно быть долго, подумал он. Стоял август, было тепло, и здесь были места для отдыха, поэтому все были дружелюбны. К тому же, был день, и он был чистым. Его одежде было всего два дня, брился в последний раз он три дня назад. В целом, идеальная ситуация.

И точно, меньше, чем через десять минут старая модель спортивного внедорожника с Нью-Брансвикскими номерами притормозила и остановилась рядом. Женщина сидела за рулем, а мужчина рядом с ней на пассажирском сиденье. Они выглядели где-то за тридцать пять, явно любители природы, взъерошенные ветром и дублёные солнцем. Без сомнения, направляются домой после активного отдыха, возможно, на каяках или в походе. Или и то, и другое. Грузовой отсек в задней части машины завален вещами.

Парень на пассажирском сиденье опустил своё стекло вниз, а женщина наклонилась, чтобы тоже взглянуть на меня. Парень сказал: — Мы направляемся в Фредериктон, это не очень далеко, мне кажется. Вам подойдёт?

Ричер спросил: — Это в Канаде?

— Без сомнения.

Ричер сказал: — Отлично. Все, что мне нужно, это добраться до границы и вернуться.

— Чем-то не нравится Канада?

— У меня закончился паспорт.

Парень кивнул. Прошли те дни, когда человек мог просто прогуляться туда и обратно в соседнюю страну. Затем парень сказал: — Нет особой разницы между тем, что здесь, и тем, что там. Разве только посмотреть через забор. Лучше остаться там, где вы находитесь, без сомнения.

Ричер ответил: — Я хочу увидеть место, где кончается дорога.

Парень сказал: — Это звучит серьёзно.

Женщина добавила: — Мы рассматриваем это, как начало пути.

— Хорошая мысль, — ответил Ричер.

Парень сказал: — Садитесь назад, — развернулся в своем кресле и сдвинул мешавшие вещи в сторону. Ричер открыл дверь и скользнул внутрь, использовав своё бедро, чтобы освободить больше места. Он захлопнул дверь, женщина нажала на газ, и они тронулись, легко преодолевая последние тридцать-с-чем-то миль по Америке.

* * *

Последним съездом с трассы был съезд в город под названием Хоултон. Или первый, предположил Ричер, если смотреть на это с канадской точки зрения. Затем последовало около мили приграничной территории, недлинная полоса для ожидания, барьеры, будки и знаки. Ричер оставался в джипе, пока не подошла их очередь, затем поблагодарил, попрощался и выскользнул из машины. Шагнув вперед, он поставил ногу на последний дюйм асфальтобетона прямо перед шлагбаумом.

Конец дороги.

Одно событие влечет за собой другое.

Он вернулся обратно, перешел на полосу движения, идущую в южном направлении, и отошёл снова на тридцать ярдов от барьеров. Он хотел дать водителям достаточно времени, чтобы увидеть его, но недостаточно, чтобы набрать такую скорость, чтобы пришлось тормозить. И снова он не думал, что ожидание будет длительным. Август, дневное время суток, солнце, край отдыхающих, доброжелательные и расслабленные канадские водители полны благородства и готовности помочь. Через десять минут максимум, подумал он, может быть, ближе к пяти, и вполне возможно, что первый же проходящий автомобиль будет единственным, которого придётся ждать.

Этого не произошло, но вторая машина подтвердила ожидания. Это был, скорее, минивэн. Он не был похож на предмет гордости мамы футболиста и был старым, грязным, и слегка битым. Наверное, он был светло-синим, покидая завод, но почти потерял цвет и выгорел от солнца и соли. За рулём был молодой человек, одна молодая женщина сидела рядом с ним впереди, а другая сзади. Фургон был с номерами Нью-Брансвика и тащил за собой облако густого дыма, отъезжая от таможенного поста.

Но Ричер ездил и в худших автомобилях.

Фургон притормозил и остановился рядом с ним, пассажирское окно уже было открыто. Женщина впереди сказала: — Мы направляемся в Нейсмит.

Это было место, о котором Ричер никогда не слышал, и он сказал: — Я не уверен, что знаю, где это.

Парень за рулем перегнулся на его сторону и сказал: — Аллагаш, дружище. Примерно в часе езды к западу от шоссе 11 нужно свернуть немного на север. Это маленький городок, где ты можешь пройти нехожеными тропами через лес, и это действительно круто.

Ричер спросил: — К северу отсюда?

Парень сказал: — Красивая местность, дружище. Ты должен увидеть эти леса. Действительно первобытные. Шаг в сторону, и ты можешь оказаться первым человеком, ступавшим здесь когда-нибудь. Я имею в виду, в буквальном смысле. Десять тысяч лет нетронутой природы, со времени последнего ледникового периода.

Ричер ничего не сказал.

Парень продолжил: — Пользуйся, пока это возможно, мой друг. Это не будет длиться вечно. Изменение климата изменит всё это.

Никакого определенного места назначения.

Ричер сказал: — Да, конечно, спасибо.

Одно событие влечет за собой другое.

Он обошёл фургон вокруг, девушка, сидевшая сзади, сдвинула скользящую дверь по ржавым полозьям, и он забрался внутрь. За ним в грузовом отсеке были два больших рюкзака и один неподъёмный чемодан. Сиденье было из какой-то нейлоновой ткани, лоснившейся от старости. Он устроился, задвинул дверь обратно, и автобус тронулся, снова выпустив облако дыма от усилий.

— Спасибо: — повторил Ричер еще раз.

Все трое представились. Девушка сзади была Хелен, девушка спереди была Сюзанн, а водитель был Генри. Генри и Сюзанн были парой. Они держали магазин велосипедов в местечке под названием Монктон. Хелен была их другом. План был таков: Генри и Сюзанн совершат прогулку по диким местам севернее Нейсмита к месту под названием Криппс, что займёт у них четыре дня. Хелен будет ждать их с фургоном и встретит там, найдя себе на эти четыре дня занятие, например, обходя антикварные лавки в Преск Айл и Карибу.

— Я не люблю лес, — сказала она, как будто чувствуя, что требовалось объяснение.

— Почему так? — спросил Ричер, почувствовав, что от него ждут реакции.

— Слишком жутко, — ответила она. — Слишком темно и слишком много пауков.

Они медленно проехали мимо Хоултона, затем Генри свернул на Шоссе 212, которое вскоре слилось с Магистралью 11, красивой дорогой, идущей на север. Впереди справа была гора Седлбек, а слева были леса и озёра без конца и края. Деревья были зелеными, вода сверкала, а небо было синим. Красивая местность, как Генри и обещал.

— Я не люблю лес, — снова сказала Хелен.

Ей было около тридцати, прикинул Ричер, ну, от силы тридцать. Она была бледнее своих друзей, изящнее, и более ухожена. Наверное, в помещении она находилась больше, чем на открытом воздухе. Скорее, из города, чем из сельской местности. Похожая на свой багаж, она была, скорее, чемоданом с прочным корпусом, чем рюкзаком. Генри и Сюзанн были коренастыми, непричесанными и обветренными, но не были старше неё. Скорее всего, они были друзьями по колледжу, все трое, и до сих пор дружили, уже больше пяти, но меньше десяти лет после выпуска.

Генри сказал: — Лес на самом деле прекрасен, Хелен.

Он сказал это мягко и восторженно, совсем не пытаясь возразить и не осуждая её. Парень просто любил лес и не понимал, почему его друг не делает то же самое. Его искренне интересовала возможность пройти там, где не ступал ни один человек за всю историю человечества. Ричер спросил, откуда они все, и оказалось, что Генри и Сюзанн были из пригородов Торонто и Ванкувера, соответственно, а вот Хелен оказалась настоящей деревенской девушкой из мест, которые она назвала глухой северной провинцией Онтарио, и Ричер решил довериться её мнению. По-видимому, она заслуживала этого.

Потом его спросили, откуда он родом, и следующие несколько миль были посвящены его биографии. Семья морпеха, постоянные переезды, дюжина начальных школ, столько же средних, затем Вест-Пойнт, армия США, военная полиция, частые переезды снова и снова, иногда в те же страны, иногда в новые, но никогда в одном месте достаточно долго, чтобы что-то рассмотреть. Потом усталость, разочарование и скитания. Поездки автостопом, пешие прогулки. Мотели, и никакой определённой цели или точки назначения. Генри считал, что всё это очень круто, Сюзанн отнеслась к этому без восторга, как показалось Ричеру, еще он заметил, что Хелен не считала, что это было круто, вообще.

Они снизили скорость и свернули налево на узкую сельскую двухполосную дорогу, которая шла прямо на запад через лес. На ней стоял ржавый эмалированный знак, указывающий, что до Нейсмита осталось 40 миль. Возможно, когда-то дорога имела обочины, но они сильно заросли подлеском и лиственными деревьями, достигавшими сорока футов в высоту. Кое-где их ветви переплелись над головой, так что сотни ярдов они словно ехали сквозь зеленый туннель. Ричер взглянул в окна налево и направо, по обе стороны он мог видеть не дальше, чем на пять-шесть футов в глубину леса. Он задумался, может ли лес быть более первобытным. Ежевика заплела подлесок по пояс, а воздух был влажен и неподвижен. Земля выглядела мягкой, но упругой, и была плотно укрыта опавшими листьями, во влажных условиях превращающихся в плодородный слой. Черная лента асфальтобетона впереди стала серой от старости, а тепло, которое он накопил, привлекло в воздух над дорогой полчища крошечных насекомых. Спустя пять миль лобовое стекло покрылось слизью от миллиона отдельных столкновений с насекомыми.

Ричер спросил: — Вы уже были здесь раньше?

— Однажды, — сказал Генри. — Мы ходили на юг, к Средней горе, но это было скучно, дружище. Мне больше нравилось оставаться ниже линии леса. Думаю, я лесной обитатель.

— Водятся ли там звери?

— Медведи точно. Много мелочи, наверное. Но подлесок нигде не съеден, значит, оленей здесь нет. Интересно, почему. Хищники, скорее всего. Но какие? Возможно, горные львы, или волки, но никто никогда не видит их и не слышит. Но, что-то там, наверняка, есть.

— Вы спите в палатке?

— Военная палатка на двоих, — сказал он. — Большой нет. Пища в двойном пакете, полощешь рот в ручье, чтобы животные не почуяли запах пищи. Медведи любят поесть, но, если не раскладывать пикник для них, они оставят вас в покое. Но ты ведь всё это знаешь, не так ли? Я имею в виду, в армии всему этому учат? Я думал, вас могут послать в любую точку мира.

— Только не в такой лес, как этот, — ответил Ричер. — Нельзя двигаться сквозь него, определённо не пройдет техника, да и стрелять сквозь него невозможно. Расчистка его напалмом и взрывчаткой займёт много времени. Поэтому, мы, скорее всего, просто обошли бы его. Это лучший вид естественного барьера.

Они поехали дальше по дороге, которая становилась всё хуже и хуже. Наступающий кустарник выгрыз из асфальта куски размером с кулак по обе стороны дороги, затем корни деревьев сделали эти отверстия глубже, а зимние морозы удлинили трещины, к тому же попытки государства сделать ремонт были нечастыми и поспешными. Подвеска старого фургона скрипела и стучала. Нависающие туннели из листвы уже почти не прерывались. Кое-где поросшие листьями лианы свисали вниз и стучали по крыше.

Ровно через час после съезда с Шоссе 11 на обочине появился расчищенный участок с указателем, на котором были выжжены слова Добро пожаловать в Нейсмит, ворота в дикую природу. Хотя, подумал Ричер, предупреждение запоздало примерно на час. По его мнению, они давно пересекли этот рубеж.

Генри снизил скорость, и дорога повернула налево и вышла на поляну размером с футбольный стадион. Прямо впереди было озеро, формой напоминающее согнутый палец, сначала указывающий на север, а затем повернувший на восток. Дорога превратилась в своего рода главную улицу, ведущую прямо к берегу. На дальнем конце был пирс для каяков, а слева и справа стояли невысокие деревянные здания: хижины для отдыха у воды, универмаг, закусочная и маленькие загородные дома чуть дальше. Боковые улицы имели такое же покрытие из выбитого серого асфальта. Нейсмит, штат Мэн. Крошечный городок посередине ничего.

Сюзанн сказала: — Я хочу есть.

— Я заплачу за обед, — сказал Ричер. — Это самое малое, что я могу сделать.

Генри припарковал фургон перед закусочной и заглушил двигатель. Всё вокруг затихло. Все выбрались из машины и с удовольствием потянулись. Воздух был где-то между свежим и тяжелым, сильный запах воды от озера смешивался с запахом деревьев, не было слышно ни звука, кроме ощущаемого на подсознательном уровне гула от миллиарда крошечных крыльев насекомых. Не было ни ветра, ни шелеста листьев, ни плеска волн. Только жара и неподвижность.

Закусочная была тоже из дерева, внутри и снаружи, грубые окрашенные доски стали блестящими там, где их касались руками, локтями и плечами. В витринах были пирожки, а восемь квадратных столов были покрыты красными клетчатыми скатертями. Официанткой была суровая женщина лет шестидесяти, носившая мужские очки и тёплые домашние тапочки. Два стола были заняты людьми, которые выглядели скорее, как Генри и Сюзанн, чем как Хелен. Официантка указала на пустой стол и ушла за меню и стаканами с водой.

Пища была подобна той, что Ричер ел в тысяче других закусочных, но она была вполне приличной, а кофе был свежим и крепким, так что он был доволен. Так же, как и остальные, впрочем, не обращавшие много внимания на то, что ели и пили. Они разговаривали между собой, обсуждали свои планы, звучавшие достаточно просто. Все они собирались ночевать в заранее забронированных хижинах, с первыми лучами солнца Генри и Сюзанн собирались отправиться пешком, а Хелен собиралась вернуться на Шоссе 11 и поискать себе занятие. Через четыре дня они собирались встретиться вновь на дальнем конце тропы. Проще некуда.

Ричер оплатил чек, попрощался, и оставил их там. Он не ожидал увидеть их снова.

* * *

Из закусочной он прогулялся вниз к пирсу для каяков, дошёл до его конца, и встал на самом краю, нависая ступнями над водой. Озеро, как ярко-голубое копье указывало на север, поворачивая где-то вдали на восток, более чем десять миль в длину, но не более чем пара сотен ярдов в ширину в самом широком месте. Над головой огромной высокой чашей раскинулось летнее небо, совершенно безоблачное, за исключением тонких инверсионных следов на высоте восьми миль от трансатлантических реактивных самолетов, направляющихся, как в прямом, так и в обратном направлении, в Европу, Бостон, Нью-Йорк и Вашингтон, округ Колумбия. Маршруты Большого Круга, пролегающие высоко над Канадой и Гренландией, а затем снова спускающиеся вниз в Лондоне, Париже или Риме. Прямые линии над круглой планетой, а не на плоской бумажной карте.

А на земле лес плотно окружал берега озера неразрывным, сплошным зеленым пологом, укрывающим всё, кроме воды. Сотни и сотни квадратных миль, десять тысяч лет нетронутой природы, Генри описал всё именно так, как это было на самом деле. Ледники отступили, почва прогрелась, семена проросли, их полило дождём, и сто поколений деревьев выросло, умерло и снова выросло. Где-то еще на огромном континенте люди рубили их, чтобы очистить поля для сельского хозяйства, строить дома, или сжигать в печах и топках паровозов, но некоторые участки были оставлены, как они есть, и, возможно, так будет всегда. Ты можешь стать первым человеком, оставившим здесь свой след, сказал Генри, и Ричер не сомневался, что он был прав.

Он возвращался мимо хижин, в которые стало тихо. Все разошлись по другим местам, занимаясь какими-то своими делами. Ричер увидел поворот налево, который вёл в северном направлении, это была боковая улица длиной около ста ярдов, пойдя по которой он обнаружил деревянную арку, сплетенную из ставших от времени темно-коричневыми ошкуренных стволов деревьев, и похожую на предмет культа. Самые настоящие ворота в дикую природу. За ней начиналась тропа, выбитая в земле сапогами и уходившая прямо вперед на двадцать ярдов, которая затем поворачивала и исчезала. Следующая остановка — город с названием Криппс, в четырех днях пути отсюда.

Ричер вошел под арку и постоял на первом ярде тропы. Затем продвинулся вперед на двадцать шагов, до первого поворота. Сделав это, он прошёл дальше, еще на двадцать шагов, на двадцать ярдов, и снова остановился. Трасса была шириной около четырех футов, каждая её сторона была ограничена лесом. Стволы были усеяны мертвыми ветвями до самой листвы, нависавшей пологом высоко над головой. Высокие и прямые деревья тянулись к свету. Они стояли в двух-трех футах друг от друга, а кое-где и касались друг друга. Некоторые были древними и полностью сформировавшимися, корявыми, в наростах, примерно ярд в диаметре, другие, более молодые, стройные и светлые, заполняли пустоты, подобно сорной траве. На высоте ниже уровня груди, подлесок представлял собой плотное и запутанное переплетение колючих лиан с темными листьями, змеившихся среди сухих, хрупких побегов. В воздухе висело полное и абсолютное молчание, а свет был зеленым и тусклым. Он оглянулся вокруг — до церемониальной арки было сорок ярдов, но было ощущение, что он был в миллионе миль от любой другой точки мира.

Он прошёл еще двадцать шагов, но ничего не изменилось. Тропа слегка отклонялась то влево, то вправо. Ричер предположил, что администрация парка только подрезает подлесок, чтобы ноги туристов вытаптывали новые побеги. Он прикинул, что без такого вмешательства человека тропа заросла бы через год или два. Ну, три — это предел. Она просто стала бы непроходимой. Сама природа восстановила бы всё. Он догадался, что тропа расширялась то здесь, то там, чтобы дать место для разбивки лагеря маленьких палаток. Рядом с питьевой водой, скорее всего. Другого места для ночевки здесь не было.

Он постоял еще немного в свете солнца, ставшего зелёным от листвы, и жуткой тишине, затем повернулся и пошел обратно к символической Главной улице Нейсмита, повторяя путь, по которому они въехали в город, к знаку с приветствием, стоявшему на повороте. Но никто не выезжал из города, и после секундного размышления он понял, что никто и не уедет до следующего утра. Обычно номера освобождали в одиннадцать часов или в полдень, а это означало, что сегодняшние массовые отъезды уже закончилась. Закусочной и лавке требуются время от времени поставки, но шансы на то, что их грузовик пройдет мимо в ближайшее время, были невелики. Он постоял в полной тишине еще минуту, только чтобы насладиться этой тишиной, и затем вернулся тем же путём через город к озеру.

* * *

Хижины были расположены хаотично, как брошенная горсть костей. Ричер решил, что самая удалённая от воды хижина пользуется наименьшим спросом, и, конечно же, обнаружил, что в настоящее время она используется как своего рода жильё менеджера по заселению, с передней комнатой, переделанной под офис, окном с открывающейся решеткой и полкой за ней с небольшим латунным колокольчиком и шариковой ручкой на цепочке. Он позвонил, и спустя время подошёл старик, медленно, как будто у него был артрит. У него были свободные места, и плата за ночь была довольно скромной. Ричер заплатил наличными, написал свое имя ручкой на цепочке и взамен получил ключ от того, что оказалось крошечным деревянным домиком, в котором было жарко и пахло плесенью. Не на первой линии, но в нём имелся частичный боковой вид на озеро. Остальным, что попадало в поле зрения, являлись всё те же деревья, и этого нельзя было избежать. Внутри была кровать и два стула, а также ванная комната, кухня и короткая полка с мятыми и потрепанными книгами в мягкой обложке на ней. Снаружи за домом была небольшая веранда с двумя складными стульями, накрытыми выгоревшей на солнце тканью. Ричер провел остаток дня в одном из них, положив ноги на другой и читая книгу с полки, совсем один, расслабленный, умиротворённый и такой счастливый, каким он себя уже и не помнил.

* * *

Он проснулся в семь часов утра, но валялся в постели еще целый час, раскинувшись, как морская звезда, чтобы позволить пешим и водным туристам воспользоваться закусочной раньше него. Ричер полагал, что все, кроме него, будут стремиться выйти как можно раньше, и десять часов будет оптимальным временем, чтобы перехватить первую волну отъезжающих. Возвращение на шоссе 11 — это всё, что ему нужно, магистраль I-95 — это уже будет бонус, а Бангор, Портленд или любое место дальше на юг будет совсем уж глазурью на торте. Он решил, что отправится в Нью-Йорк сразу же. Билеты на «Янки» достать будет нетрудно. Самые жаркие дни лета, народ уехал из города, полно свободных мест в верхних рядах ближе к солнцу.

Он принял душ, оделся и упаковал свой багаж, для чего ему потребовалось всего лишь сложить зубную щетку и положить её в карман. Он увидел горничную, шедшую из одной хижины в другую, и сообщил ей, что его хижина свободна. Она выглядела, как сестра-близнец официантки из закусочной, а, может, и была ею. Он шел, мечтая о кофе и оладьях, угловом столике в тихом пустом зале, и, возможно, чей-то забытой газете, чтобы почитать ее за завтраком.

С тихим пустым залом ничего не вышло.

Генри и Сюзанн уже были там, так же, как еще девять человек, все в постоянном движении, разговаривающие громко и возбужденно, как в сцене из фильма, где люди обнаружили, что горнодобывающая компания отравила воду. Они все обернулись, когда он вошел внутрь, и Ричер спросил: — Что случилось?

Генри сказал: — Они закрыли тропу.

— Кто?

— Копы. Полиция штата, я думаю. Они натянули ленту поперек тропы.

— Когда?

— Ночью.

— Зачем?

— Никто не знает.

— Они не говорят нам, — сказала Сюзанн, — Мы звоним им всё утро. Все, что они говорят — что тропа закрыта до дальнейшего уведомления.

Другой парень сказал — Они закрыли тропу и в Криппсе тоже. Мы начинали с той стороны в прошлом году. У меня остался до сих пор телефон мотеля. Та же ситуация — лента между деревьями.

Ричер сказал — Это — четырехдневный маршрут, не так ли? Наверное, там еще куча людей. Может, что-то случилось.

— Тогда почему они ничего не говорят нам?

Ричер ничего не ответил. Это была не его проблема. Все, что он хотел, это оладьи. Но сначала кофе. Он посмотрел на официантку, поймал её взгляд, и нашел свободный стол.

Генри шёл за ним до самого стола: — Могут ли они поступать так?

Ричер: — Поступать как?

— Закрывать тропу таким образом.

— Они просто сделали это.

— А это законно?

— Откуда я могу знать?

— Ты же был копом.

— Я был военным полицейским. Я не был рейнджером в парке.

— Это — общественная собственность.

— Я уверен, что на это есть веская причина. Может, кого-то съел медведь.

Один за другим вся недовольная группа подошла и обступила стол. Одиннадцать человек стояло, Ричер сидел. Парень, у которого был номер телефона мотеля в Криппсе, спросил: — Откуда вы знаете это?

Ричер сказал: — Знаю что?

— Что на кого-то напал медведь.

— Я сказал, может быть. Шутка.

— Нападение медведя — это совсем не смешно.

Парень сказал: — Может, это просто учения.

— Какие учения?

— Что-то вроде тренировки по оказанию неотложной медицинской помощи, возможно. Для тех, кто окажется свидетелем происшествия.

— Тогда почему они говорят «до дальнейшего уведомления»? Почему бы не сказать «сегодня до обеда» или что-то в этом роде?

Второй парень спросил: — Кому мы можем позвонить?

Сюзанн сказала: — Они ничего не говорят нам.

— Мы можем попытаться позвонить в приёмную губернатора.

Еще одна женщина сказала: — И он непременно расскажет нам что-нибудь, раз остальные молчат.

— Это не могут быть медведи.

— Тогда что это?

— Не знаю.

Сюзанн посмотрела на Ричера и спросила: — Что нам делать?

Ричер: — Пойти куда-нибудь в другое место.

— Мы не можем. Мы застряли здесь — Хелен забрала фургон.

— Она уже уехала?

— Она не захотела завтракать здесь.

— Может, позвонить ей?

— Нет полосок.

— В смысле?

— Я имела в виду — сотовый телефон здесь не ловит. Мы не можем позвонить ей. Мы уже пытались, из таксофона в магазине. Она где-то вне зоны доступа.

— Ну, поплывите на каяках. Может, это будет так же весело.

Генри сказал: — Я не хочу плыть на каяках. Я хочу идти по тропе.

* * *

В конце концов, все снова вышли через дверь на стоянку, все еще бормоча и возмущаясь, и официантка подошла, чтобы принять заказ у Ричера. Он ел и пил в тишине, получил счет, и заплатил наличными. Затем спросил у официантки: — Как часто закрывают тропу?

Она ответила: — Этого никогда не делали раньше.

— Вы видели, кто это сделал?

Она покачала головой: — Я спала.

— А где ближайшие казармы полиции штата?

— Владелец каяков сказал, что это были солдаты.

— Да?

Она кивнула: — Он говорит, что видел их.

— В полночь?

Она снова кивнула: — Он живет недалеко от арки, и они разбудили его.

Ричер добавил ей доллар на чай и вышел на улицу. Повернув направо, он сделал шаг в направлении из города, но потом остановился, вернулся назад и прошел сто ярдов до боковой улицы, которая вела к тропе.

У арки стояли только двое: это были Генри и Сюзанн с рюкзаками на спине. Проход через арку был перевязан лентами, их было три: на уровне колен, на уровне пояса, и последняя на уровне груди. Шириной в два дюйма сине-белая пластиковая лента, перекрученная кое-где, с надписью Полиция. Линию не пересекать.

Генри сказал: — Вот видишь?

Ричер сказал: — Я поверил вам еще в прошлый раз.

— И что ты думаешь об этом?

— Я думаю, что тропа закрыта.

Генри отвернулся и уставился на ленту, словно хотел усилием воли сделать так, чтобы она исчезла. Ричер вернулся на Мейн-стрит, и пошёл к выходу из города, к приветственной табличке на обочине. Через десять минут, подумал он, — а может, меньше. Он полагал, что массовый исход в это утро будет более впечатляющим, чем обычно.

* * *

Но первое транспортное средство, которое он увидел, направлялось в город, а не из него. И это был военный автомобиль. «Хамви», если быть точным, окрашенный в черно-зеленый камуфляж. Он проревел мимо, рыча передачами и гудя шинами, плавно повернул и исчез из виду.

В нём сидели четыре человека, крутые парни, все в новой полевой форме.

Ричер продолжал ждать. Через минуту проехала машина из города, но она была полна. Двое спереди и двое сзади. Нет места для попутчика, особенно такого крупного, как Ричер. Он узнал людей, которых видел в закусочной, расстроенных и возмущенных, в походных ботинках, готовых к выходу с рюкзаками, сложенными в углу, но не имеющих возможности идти.

Он ждал.

Затем был еще один «Хамви», направляющийся тоже в город. Ревущий двигатель, рычащие передачи, гудящие шины, четверо парней в полевой форме. Ричер проводил его взглядом до угла, и даже на таком расстоянии услышал, как он сбросил газ, переключил передачу, затем ускорился снова. Правый поворот, подумал он, и мог побиться об заклад, что тот направился к деревянной арке.

Он смотрел ему вслед, размышляя.

Еще один автомобиль выехал из города. Седан. Два человека. Пустое заднее сиденье. Водителем был парень, который до сих пор имел телефон мотеля в Криппсе. Он снизил скорость, затем остановился, женщина рядом с ним опустила стекло и спросила: — Куда вам нужно?

Ричер ничего не ответил.

Она сказала: — Мы возвращаемся в Бостон.

Это было бы здорово. Всего три часа от Нью-Йорка. Множество маршрутов и оживлённое движение. Но Ричер сказал: — Извините, но я передумал. Я собираюсь остаться.

Женщина пожала плечами, и автомобиль тронулся без него.

* * *

Он вернулся в офис менеджера и звякнул в звонок. Его хижина была все еще свободна. Он заплатил за одну ночь, получил тот же ключ взамен и направился к арке, сотню ярдов по боковой улице. Оказавшись там, он обнаружил оба джипа и всех их пассажиров. «Хамви» стояли бок о бок, передней частью навстречу, перекрывая дорогу во всю ширину. Все восемь пассажиров уже стояли на земле и были вооружены винтовками M16. Они устанавливали зону отчуждения, Ричеру всё это было знакомо. Две группы, четыре часа через четыре. Военная полиция, наверняка. Ричер знал все эти признаки. Не национальная гвардия, это точно. Это регулярная армия США, и это не учения. Никто не пройдет мимо них.

Никаких признаков Генри или Сюзанн не было заметно.

Ричер окликнул: — Сержант?

Один из пехотинцев обернулся. Шевроны на нашивке на груди, и, самое малое, на двадцать лет моложе Ричера. Совсем другое поколение, и никакого желания болтать с каким-то древним чудиком, что бы ни утверждал и кем бы он ни был когда-то давным-давно. Военная полиция не имеет секретного рукопожатия, так же, как и волшебного слова.

Сержант сказал: — Сэр, вы должны отойти назад на десять ярдов.

Ричер сказал: — Это чертовски далеко, не кажется ли вам?

Двое рядовых принесли козлы из «Хамви», А-образные рамки и поперечины, соединяющие их с надписью Прохода нет.

Ричер продолжил: — Я думаю, у вас приказ не пускать людей в лес. Согласен. Флаг вам в руки. Но, если внимательно посмотреть вокруг, станет понятно, что граница леса там, где начинается лес, а не там, где заканчивается «Хамви» плюс еще десять ярдов дороги.

Сержант сказал: — Вы кто такой?

— Я — парень, который когда-то читал Конституцию.

— Всё это место является лесом.

— Это я заметил.

— Значит, отойдите сейчас же.

— Ваше подразделение?

— 345-й полк военной полиции.

— Ваше имя?

— Кэйн. Пишется С, А, I, N, без E.

— У вас есть брат?

— Похоже, мне об этом не сказали.

Ричер кивнул и сказал: — Удачи, сержант, — затем повернулся и пошел прочь.

* * *

Он вернулся в офис менеджера и снова позвонил. Старик подошел, двигаясь со скрипом, и Ричер спросил его: — Мои друзья до сих пор здесь? Люди, с которыми я приехал? Генри какой-то и Сюзанн какая-то?

— Они выписались рано утром.

— Они не возвращались снова?

— Они ушли, мистер.

Ричер кивнул, и направился к своей хижине, где и провел следующие четыре часа на задней веранде, сидя в одном шезлонге, задрав ноги на другой и разглядывая небо. Продолжался еще один прекрасный день, и он не видел ничего, кроме ярко-голубой пустоты, и тонких инверсионных следов, нарисованных на высоте восьми миль.

* * *

После полудня он отправился в закусочную для позднего ланча, где оказался единственным клиентом. Город выглядел опустевшим. Нет тропы — нет бизнеса. Официантка казалась несчастной не только из-за отсутствия доходов. Она стояла у телефона, висевшего на стене, слушая кого-то с беспокойством на лице. Что-то не очень радостное, похоже. Она повесила трубку не скоро и направилась к столу Ричера.

Она сказала: — За пешими туристами отправили поисковые партии к югу от Криппса. Их хватают и гонят из леса. Очень быстро.

Ричер спросил: — Солдаты?

Она кивнула: — И очень много.

— Странно.

— И это не самое худшее. Они задерживают людей, чтобы допросить позже и узнать, видели ли они что-нибудь.

— Это тоже делают солдаты?

— Нет, мужчины в костюмах. Моя подруга думает, что они из ФБР.

— И кто ваша подруга?

— Она работает в мотеле в Криппсе.

— Что, предполагается, люди могли увидеть?

— Всё, что у нас есть, это только слухи. Может, бродячий медведь-людоед. Стаи диких койотов, пумы, снежный человек. Или какой-нибудь злобный убийца сбежал из тюрьмы. Или волки. Или вампиры.

— Вы верите в вампиров?

— Я смотрю телевизор, так же как и все остальные.

— Это не вампиры, — сказал Ричер.

— Но что-то в этих лесах есть, мистер.

* * *

Ричер съел сэндвич с тунцом и плавленым сыром, выпил кофе и воду и направился обратно к арке осмотреться. Козлы были на месте, в десяти ярдах от припаркованных «Хамви». Четверо солдат стояли вольно, с оружием на плече. Просто демонстрация силы. Въезд запрещен, но это не учения. Приятная обязанность, в общем-то, учитывая время года. Зимой было бы намного хуже.

Ричер вернулся в город. Как только он вышел на Главную улицу, из-за угла показался выгоревший минивэн, за рулём сидела Хелен. Она остановилась рядом с ним и стекло в её окне с шумом опустилось.

Она спросила: — Вы не видели Генри и Сюзанн?

Ричер ответил: — Только за завтраком.

— Люди говорят, что тропу закрыли.

— Это так.

— Поэтому я вернулась, чтобы забрать их.

— Желаю удачи.

— Где они?

— Мне кажется, Генри довольно трудно переубедить.

— Они всё-таки пошли?

— Это моё предположение.

— После того, как её закрыли?

— Была небольшая возможность. После того, как повесили ленту, но до прибытия солдат.

— Я слышала о солдатах.

— Что еще вы слышали?

— Что-то плохое в лесу.

— Может, вампиры, — сказал Ричер.

— Это не смешно. Я слышала, что это могут быть сбежавшие заключенные или дезертиры из воинских частей. Что-то очень опасное. Все так говорят. Об этом уже говорили по местному радио. В Криппсе уже принимают меры.

— Хотите чашечку кофе?

* * *

Хелен припарковалась возле закусочной, и они пошли вместе к тому же столу, за которым Ричер сидел раньше. Официантка принесла кофе и поспешила прочь, чтобы снова вцепиться в телефон. Подруга из Криппса, скорее всего. Обновление сплетен и слухов.

Хелен сказала: — Генри просто идиот.

— Он любит лес, — сказал Ричер. — Можно ли винить его за это.

— Но там сейчас что-то происходит, это очевидно.

— Думаю, это так.

— И он должен был это понимать. На это большого ума не надо. Он идиот, конечно, но не до такой же степени. И он пошёл и потащил Сюзанн с собой. Всё-таки, он идиот.

— Но Сюзанн могла сказать нет.

— На самом деле, они друг друга стоят. Она не контролирует свои желания. Я слышала, были направлены поисковые группы на юг от Криппса.

Ричер кивнул: — Я тоже это слышал из первых уст. Ну, может, из вторых, в худшем случае. У нашей официантки там есть подруга.

— Что они ищут?

— Таких, как Генри и Сюзанн. Они выводят их и задают вопросы о том, что они видели.

— Но они пропустили Генри и Сюзанн, не так ли? Это очевидно. Они настроены на трехдневный цикл и остановятся тогда, когда задержат всех, кто стартовал вчера утром. Генри и Сюзанн вышли на двадцать четыре часа позже. Их оставят в лесу вместе с тем, что всё еще остаётся там. Это не очень хорошо.

— Это большой лес.

— Большой для выслеживания и охоты. Но если это сбежавшие заключенные, они будут вынуждены держаться ближе к тропе в любом случае. И Генри с Сюзанн останутся с ними один на один.

Ричер сказал: — Это не сбежавшие заключенные.

— Откуда вы знаете?

— Я пошел, чтобы увидеть солдат у арки. Они из военной полиции, так же, как и я когда-то. Но технически то, что они делают, не совсем законно. Военные не могут выполнять обязанности гражданских правоохранительных органов. Есть правила для подобных случаев. Но их сержант сказал мне номер своего подразделения без колебаний. А потом назвал свое имя, так же быстро. Он даже повторил по буквам это для меня. Кэйн, безе.

— И что всё это значит?

— Это значит, что он не боится ничего, и, значит, может даже заехать мне в лицо. Это значит, что у него есть солидная золотая карта, освобождающая его от любой ответственности. А для этого должен быть срочный заказ откуда-то с очень высокого уровня, из источника, заслуживающего полного доверия. И если какой-то гражданин, вроде меня начнёт вмешиваться, машина его уничтожит. Он хочет заслужить медаль, и это означает, что это вопрос национальной безопасности. На это указывают все признаки. А люди, сбежавшие из заключения, не относятся к национальной безопасности. Это зона ответственности штата.

Хелен секунду помолчала, затем сказала: — Вопросом национальной безопасности могут являться дезертиры из воинской части или группа террористов. Или сбежавшие заключенные Министерства внутренней безопасности. Или какой-то мутант вырвался на свободу, что-то вроде генетического эксперимента. Или чей-то еще генетический эксперимент, выпущенный на свободу специально. Может быть, это нападение, и они находятся прямо в зоне опасности.

— Ничего из перечисленного выше, — сказал Ричер.

— Откуда вы знаете?

— Потому что я сидел в кресле и все утро смотрел на небо.

— И что вы там увидели?

— Не кружили ни самолеты-наблюдатели, ни дроны, ни вертолеты. Если бы они охотились за теплокровным существом или существами, они были бы там весь день с тепловизорами или радарами воздух-земля, или любыми другими фантастическими штуками, которые у них есть в настоящее время.

— Так что же вы думаете, они ищут?

— Они не ищут, я именно об этом вам и говорил. Воздушного наблюдения не было.

— Тогда что они не ищут?

— Что-то, не излучающее тепло и слишком маленькое, чтобы радар обнаружил это.

— И что это может быть?

— Понятия не имею.

— Но что-то, что они не хотят, чтобы увидели мы, очевидно. Что-то, о чем мы не должны знать.

— По-видимому.

— Это может быть хладнокровное существо. Как змея.

— Или вампир. Являются ли они хладнокровными?

— Это не смешно. Ну ладно, может, это не существо вообще. Может быть, это часть секретного оборудования. Что-то неодушевлённое.

— Возможно.

— Как оно попало туда?

— Хороший вопрос, — сказал Ричер. — Я думаю, что это, скорее всего, упало с самолета.

* * *

Они попросили подлить им кофе, Хелен беспокойно размышляла над проблемой, и, в конце концов, сказала: — На самом деле всё очень плохо.

Ричер сказал: — В действительности всё не так уж плохо. Генри и Сюзанн не стоит сильно опасаться какой-то железяки. Она же не собирается подпрыгнуть и укусить их за задницу.

— Но это именно то, что может произойти, образно говоря. Они вошли в лес незаконно, двадцать четыре часа спустя после всех. Это выглядит намеренным. Как будто их работа заключается в том, чтобы найти эту штуку и вынести её. Предположим, что это бомба или ракета? Ведь так бывает, не правда ли? Бомбы и ракеты иногда падают с самолетов. Случайно. Я читала об этом в книге. Но, более вероятно, намеренно. И это уже похоже на большой заговор. Что будет, если Генри и Сюзанн задержит поисковая партия? Для этого не нужно много воображения. Они проникли через ленту, они находятся одни там в течение двадцати четырех часов, их работа состоит в том, чтобы захватить ракету до того, как это сделает ваше правительство и передать её дальше по цепочке, пока в один прекрасный день авиалайнер не зайдёт на посадку в аэропорту Кеннеди, и не повторится 9/11.

— Но Генри и Сюзанн — туристы. Любители дикой природы, проводят летний отпуск. Они канадцы, в конце концов.