Райчел Мид
Золотая лилия
Посвящается моему прекрасному сыну, родившемуся в тот день, когда была дописана эта книга.
Глава первая
Полагаю, многие испугались бы, поведи их грозовой ночью в подземный бункер. Но только не я.
То, что я могу объяснить и охарактеризовать, никогда не вызовет у меня испуг. Именно поэтому, спускаясь все глубже, я мысленно перечисляла известные факты. Бункер является реликтом холодной войны; его построили для защиты в те времена, когда за каждым углом мерещились ядерные ракеты. На поверхности здание замаскировали под магазин оптики. Таково было его прикрытие. И что тут еще страшного? А гроза? Заурядное природное явление, происходящее при столкновении атмосферных фронтов. И вообще, если вы боитесь пострадать от молнии, оказаться в такой момент под землей — разумное решение.
Так что — нет страхам. Якобы «зловещее» путешествие меня ни капли не тревожило. Все основано на достоверных данных и логике. С ними управиться можно. А прочая часть моей работы действительно чревата неприятностями. И, возможно именно по этой причине подземный ночной поход меня не волновал. Если бы большую часть времени проводите среди вампиров и полукровок, отвозите их попить крови и помогаете им существовать втайне от остального мира…это, вероятно, вырабатывает у вас крайне своеобразный взгляд на жизнь. Я присутствовала при самых кошмарных схватках вампиров и видела магические трюки, отрицающие законы физики. Моя жизнь протекала в беспрестанных усилиях обуздать свой ужас перед непостижимым и непонятным и отчаянных попытках отыскать хоть какое-то объяснение.
— Осторожно, не споткнись! — предупредил меня провожатый, когда мы принялись спускаться по очередному пролету лестницы. Здесь все сделали из бетона: стены, пол и потолок. Серая шершавая поверхность словно поглощала флуоресцентный свет, который еле-еле освещал наш путь. Бункер был монотонным, холодным и жутковатым в своей неподвижности. Проводник словно угадал мои мысли.
— Мы отчасти расширили и переделали и «начальную постройку. Увидишь, когда доберемся до главной секции.
Ступени, в конце концов, привели нас в бетонный коридор, вдоль которого протянулось несколько запертых дверей. Они оказались современными, с электронными замками, помигивающими зелеными и красными огоньками. Мой спутник подвел меня ко второй двери справа, с зеленым огоньком, и. переступив порог, я обнаружила, что нахожусь в обычном помещении, смахивающем на комнату отдыха. Такие можно увидеть в любом современном офисе. Пол покрывал болотного цвета ковер — жалкое подражание траве. Желтовато-коричневые стены порождали иллюзию тепла. У дальней стены стояли мягкий диван и два кресла, а перед ними — столик, заваленный журналами. Но самое главное — здесь имелась раковина и кофеварка!
— Чувствуй себя как дома, — сказал провожатый. По моим прикидкам, ему исполнилось лет восемнадцать, как и мне самой, но из-за попыток отрастить клочковатую бородку парень выглядел младше. — За тобой скоро придут.
Я не могла оторвать взгляда от кофеварки.
— Можно сделать себе кофе?
— Да, конечно, — отозвался он. — Сколько хочешь.
Провожатый ушел, и я взялась за дело. Молотый кофе тоже вполне мог оказаться реликтом времен холодной войны. Но мне на это было наплевать, главное — наличие кофеина Я прилетела из Калифорнии ночным рейсом н. невзирая на наличие свободного времени, чтобы прийти в себя, очень хотела спать. Глаза слипались. Я включила кофеварку и принялась расхаживать по комнате. Журналы валялись кучами, и я сложила их аккуратными стопками. Терпеть не могу беспорядка. Затем я присела на диван и стала размышлять, чему будет посвящена эта встреча. Здесь, в Вирджинии, я провела изрядную часть дня, докладывая паре алхимиков о состоянии моего нынешнего задании. Я жила в городе Палм-Спрингс и, по легенде, изображала ученицу частной школы. В действительности же я присматривала за вынужденной скрываться Джилл Мастрано Драгомир. Принцессой вампиров. Сохранить ее в целости и безопасности означало удержать ее народ от гражданской войны. Любой конфликт однозначно мог втянуть людей в мир сверхъестественного, таящийся под поверхностью современной реальности. То был вопрос жизненной важности для алхимиков, и меня не особо удивило, что им потребовались самые свежие новости. Но меня изумило другое: они не запросили сведения просто по телефону. Я никак не могла понять, зачем понадобилось тащить меня в бункер.
Таймер наконец пискнул. Я зарядила кофеварку на три чашки — должно хватить на целый вечер. Когда я наливала напиток в стаканчик, дверь отворилась. Вошел мужчина, при виде которого я чуть все не разлила.
— Мистер Дарнелл, — произнесла я. возвращая емкость с кофе на место. У меня дрожали руки. — Очень приятно встретиться с вами снова, сэр.
— И мне тоже, Сидни, — отозвался он, вымученно улыбнувшись. — А ты выросла!
— Спасибо, сэр. — поблагодарила я, хотя и не была уверена в том. что услышала комплимент.
Том Дарнелл — ровесник моего отца. Его темные волосы уже подернуло сединой. Со времени нашей последней встречи у Тома прибавилось морщин, а взгляд голубых глаз сделался тревожным, что прежде было ему не свойственно. Дарнелл занимал значительное положите среди алхимиков и заслужил свою высокую позицию благодаря решительности в поступках и безупречной рабочей этике. Когда я была помладше, Том казался мне энергичным, уверенным и вообще внушал благоговение. Теперь он словно боялся меня, что было совершенно бессмысленно с его стороны. Но, в конце концов, именно из-за моих стараний алхимики арестовали его сына.
— Я очень признателен тебе за то, что ты согласилась прибыть сюда, — добавил Том после затянувшегося неловкого молчания. — Ты проделала долгий путь, да еще в выходные.
— Ничего страшного, сэр, — отозвалась я. стараясь говорить уверенно. — В любом случае… рада помочь вам. — Но я до сих пор не очень понимала, в чем же цель моего прибытия в бункер.
Том несколько мгновений изучающе глядел на меня» потом кивнул.
— Ты очень предана делу. — сказал он. — Совсем как твой отец.
Теперь мне ответить было нечего. Я знала, он хотел сделать мне приятное, но не могла воспринимать его слова как похвалу.
Том кашлянул:
— Ладно. Покончим с этим. Я вовсе не хочу причинять тебе дополнительные неудобства.
И снова я уловила нервные, но почтительные флюиды. С чего он вдруг стал настолько щепетильно относиться к моим чувствам? После того что я сделала с его сыном, Китом, я ожидала гнева или обвинений. Дарнелл открыл передо мной дверь и жестом пригласил пройти первой.
— Можно мне взять с собой кофе, сэр?
— Разумеется.
Том вывел меня обратно в бетонный коридор. Я вцепилась в стаканчик обеими руками — так испуганный ребенок хватается за свое одеяло. Мне было гораздо страшнее, чем в тот момент, когда я только пошла в бункер. Дарнелл миновал несколько дверей и остановился у той, на которой горел красный огонек, но прежде чем открыть ее, помедлил.
— Я хочу, чтобы ты знала… ты поступила очень храбро, — произнес он, стараясь не смотреть мне в глаза. — Вы с Китом… были друзьями…и тебе оказалось нелегко доложить о нем. Это доказывает, насколько ты предана нашей работе — а все непросто, когда в дело замешаны личные чувства.
Кстати, мы с Китом никогда не были друзьями, но, пожалуй, я могла понять ошибку Тома. Его сын провел лето у нас дома, а позднее мы вместе сотрудничали в Палм-Спрингсе. И мне совершенно не представляло труда доложить начальству о преступлениях Кита. Я даже получила удовольствие. Но Том был убит горем, и сейчас я просто не могла говорить с ним откровенно. Я сглотнула:
— Ну… наша работа важна, сэр.
Том печально улыбнулся:
— Да, верно.
На двери был установлен электронный кодовый замок. Том набрал последовательность из десятка цифр. Раздался щелчок. Дарнелл распахнул дверь, и я следом за ним шагнула через порог. В пустой комнате, где расположились трое, царил полумрак. Я не сразу разглядела всю обстановку. Но моментально поняла, кто находится передо мной. Алхимики. Только они могли ждать меня в бункере. И они имели красноречивые признаки, по которым я опознала бы алхимиков даже на самой людной улице. Неброская деловая одежда. На щеке каждого — вытатуированная золотая лилия. Униформа, общая для нас всех. Мы — тайная армия, скрывающаяся в тени сородичей.
Все трое держали в руках папки-планшеты и смотрели на стену. Только тут я догадалась о предназначении помещения. В стене проделали окно, выходящее в соседнюю, более ярко освещенную комнату.
А там как раз и находился Кит Дарнелл.
Он метнулся к разделяющему нас стеклу, заколотив по нему кулаками. У меня сильно забилось сердце, Я в испуге отступила на несколько шагов — в уверенности, что Кит кинется на меня. Через несколько мгновений я осознала, что он меня не видит. Я немного расслабилась. Самую малость. Ведь это — не окно, а зеркало одностороннего видения. Кит прижался к стеклу, отчаянно вглядываясь в нас, — он явно знал, что по другую сторону кто-то есть.
— Пожалуйста! — закричал он, — Прошу вас! Выпустите меня! Выпустите меня отсюда!
За время, миновавшее с нашей последней встречи, он похудел и стал выглядеть еще более неопрятно. Нечесаные волосы, похоже, месяц не знали стрижки. На парне был простой серый комбинезон, наподобие тех, которые носят заключенные в тюрьме или пациенты психиатрических клиник. Цвет напомнил мне бетон в коридоре бункера. Но приметнее всего оказался отчаянный и полный ужаса взгляд — или, точнее, глаза. Второй глаз Кит потерял во время нападения вампиров, которое я втайне помогла организовать. Никто из алхимиков об этом не знал, так же как и о том факте, что Кит изнасиловал мою старшую сестру Карли. Вряд ли Том Дарнелл стал бы хвалить меня за «преданность работе», узнай он о моей мести, проделанной чужими руками. Увидев, в каком состоянии пребывает парень, я даже немного пожалела его. Но в гораздо большей степени я сочувствовала Тому, на лице которого отразилась огромная боль. Впрочем, я все равно не испытывала ни малейших угрызений совести. Ни за арест, ни за глаз. Кит Дарнелл — плохой человек, и точка.
— Ты, несомненно, узнала Кита, — произнесла женщина-алхимик с седыми волосами, собранными в аккуратный пучок.
— Да, мэм, — подтвердила я.
От прочих расспросов меня спас Кит. Он снова яростно принялся биться о стекло.
— Пожалуйста! Я серьезно! Я сделаю все, что захотите! Я все скажу! Я во все буду верить! Только, прошу, не отправляйте меня обратно!
Нас с Томом передернуло, но остальные наблюдали за происходящим совершенно бесстрастно и лишь делали какие-то пометки у себя на планшетах. Женщина с пучком снова перевела на меня взгляд и продолжила, словно никто ее и не перебивал:
— Мистер Дарнелл-младший провел некоторое время в нашем центре переобучения. Мера, достойная сожаления, но необходимая. Торговля запрещенными товарами — само по себе достаточно скверно, но сотрудничество с вампирами — непростительно. Хоть юноша и утверждает, что не испытывает к ним привязанности, мы не можем быть уверены в его словах. Даже если он говорит правду, не исключено, что его правонарушение может усугубиться — перетечь в сотрудничество даже не с мороями, а со стригоями. Мы не позволим мистеру Дарнеллу-младшему встать на скользкий путь.
— Мы делаем все для его же блага. — произнес третий алхимик. — Мы оказываем ему услугу.
Меня захлестнул ужас. Главная задача алхимиков — хранить в тайне существование вампиров. Мы считаем вампиров противоестественными созданиями, с которыми не следует иметь никаких дел. Особенную проблему представляют стригои, вампиры-убийцы, заманивающие людей в рабство за обещание бессмертия. Но даже к миролюбивым мороям и полукровкам-дампирам мы относимся с подозрением. С последними двумя группами мы много сотрудничали, и хотя нас учили относиться к ним с презрением, некоторые алхимики не только сблизились с мороями и дампирами — они, по сути, начали им симпатизировать.
Только здесь дело обстояло иным образом. Кит, невзирая на его правонарушение (торговлю кровью вампира), был последним в моем списке тех. кто мог подружиться с «иными». Он неоднократно при мне демонстрировал отвращение к вампирам. Кстати, гели кто и заслуживал обвинения в подобном сближении…
…то это я.
Еще один алхимик, мужчина с зеркальными солнечными очками, небрежно засунутыми дужкой за воротник, принялся нудно вещать.
— Вы, мисс Сейдж, — замечательный пример сотрудника, способного активно работать с ними, сохраняя объективность. Ваша преданность не осталась незамеченной.
— Благодарю, сэр, — смущенно отозвалась я. Интересно, сколько еще раз я сегодня услышу про собственную «преданность»? Да, теперь все идет совсем не так, как несколько месяцев назад. Тогда я увязла в крупных неприятностях из-за помощи одной беглой дампирше. Позднее оказалось, что та ни в чем не виновна, и мое участие в деле списали на «честолюбивые карьерные устремления».
— И, — продолжал мистер Солнечные Очки, — принимая во внимание ваши отношения с мистером Дарнеллом, мы решили — вы идеально подходите для дачи показаний.
Я вновь взглянула на Кита, который без остановки продолжал биться в стекло и кричать. Прочие ухитрялись не обращать на него внимания, и я пыталась следовать их примеру.
— Каких показаний, сэр?
— Мы обсуждаем, следует ли возвращать юношу на переобучение, — пояснила Седой Пучок. — Он добился значительного прогресса, но все же сложилось следующее мнение. Лучше перестраховаться и убедиться, что всякая привязанность к вампирам вырвана с корнем.
Конечно, если нынешнее состояние Кита — «значительный прогресс», то лучше и не представлять себе «отсутствие успехов».
Солнечные Очки занес ручку над планшетом.
— Исходя из того, что вы видели в Палм-Спрингсе, мисс Сейдж, как вы полагаете — каково отношение мистера Дарнелла к вампирам? Была ли наблюдаемая вами взаимосвязь достаточно прочной, настолько, чтобы требовались дополнительные меры предосторожности?
Видимо, «дополнительные меры» продолжение переобучения?
Кит продолжал орать, а в полумраке комнаты все взгляды были устремлены на меня. Алхимики взирали задумчиво и заинтересованно. Тома Дарнелла бросило в пот, он смотрел на меня со страхом и опасением. И неудивительно. Ведь судьба его сына — в моих руках.
Я посмотрела на Кита, и меня захлестнули противоречивые чувства. Он не просто не нравился мне — я его ненавидела. Я мало к кому испытываю такое. И я не могла простить ему Карли. Кроме того, в памяти все еще были свежи воспоминания о том, что Кит сделал со мной и другими в Палм-Спрингсе. Он оклеветал меня, отравил мне жизнь, пытаясь скрыть свои жульнические махинации с кровью. Еще он отвратительно обращался с вампирами и дампирами, за которыми нам полагалось присматривать. Я даже усомнилась, кто из них — настоящее чудовище.
Что именно происходило в центре переобучения, я точно не знала. Судя по поведению Кита, там очень несладко. И какая-то часть меня самой с удовольствием посоветовала бы алхимикам отослать парня обратно на несколько лет и вообще никогда не выпускать на свет Божий. Кит виновен и должен понести серьезное наказание — хотя я почему-то не была уверена, что он заслужил конкретную кару.
— Мне кажется… Кит Дарнелл испорчен, — произнесла я. — Он эгоистичен и аморален. Ему наплевать на остальных, он пойдет по трупам, лишь бы добиться своего. Он готов лгать, мошенничать и красть, лишь бы заполучить желаемое. — Я поколебалась, потом продолжила: — Но… я считаю, он понимает, кем являются вампиры. Я не думаю, что он чрезмерно сблизился с ними или ему грозит опасность примкнуть к ним. Возможно, его не следует в обозримом будущем допускать к работе алхимиков. Нужно ли держать его под замком или достаточно условного срока — это уже решать вам. Последние действия Кита Дарнелла показали, что он не относится к нашей задаче серьезно, но причина тому — эгоизм. A не противоестественное влечение к вампирам. Он… честно говоря, скверный человек.
Слова мои были встречены молчанием, слышалось лишь лихорадочное шуршание ручек по бумаге планшетов. Алхимики что-то записывали. Я рискнула взглянуть на Тома. Страшно было подумать, каким станет отец Кита после того, как я окончательно растоптала его сына. К моему изумлению. Том смотрел на меня с облегчением. И благодарностью. Казалось, он сейчас расплачется. Том поймал мой взгляд и произнес одними губами: «Спасибо!» С ума сойти. Я одну минуту назад заявила. Кит — отвратительный тип. Просто хуже не бывает. Но его отцу на мои слова было наплевать, ведь я не обвинила парня в союзе с вампирами. Я могла бы назвать Кита убийцей, а Том был бы только признателен мне. Все прошло отлично, если подразумевалось, что Кит не запанибрата с врагами.
Но это встревожило меня и снова заставило задуматься, кто здесь настоящие чудовища. У компании, которую я оставила в Палм-Спрингсе. с моралью было раз в сто лучше, чем у Кита.
— Спасибо, мисс Сейдж, — сказала Седой Пучок, покончив с записями. — Вы очень помогли нам, и мы обязательно учтем ваше мнение, когда будем принимать окончательное решение. Вы можете идти. Зик ждет вас в коридоре. Он проводит вас к выходу.
Быстро и логично. Впрочем, вполне типично для алхимиков. Целесообразность превыше всего Ничего лишнего. Я вежливо кивнула, прощаясь, и бросила последний взгляд на Кита. Потом за мной мягко закрылась дверь. В коридоре оказалось восхитительно тихо. Здесь не слышны были вопли и стенания Кита.
Зик — тот самый алхимик, который вел меня по бункеру.
— Уже финиш? — спросил он.
— Кажется, да, — ответила я, все еще не до конца придя в себя. Теперь я понимала, что мой представленный ранее доклад о положении дел в Палм-Спрингсе устроили просто так, за компанию. Поскольку я в Вирджинии, отчего бы меня и не послушать? Истинной причиной, из-за которой меня заставили пересечь страну, стал Кит.
Когда мы шли обратно по коридору, мое внимание привлекло нечто странное. Одна из дверей была обвешана защитными устройствами — и в гораздо большем количестве, чем в комнате, где я только что побывала. Кроме световой индикации и кодового замка имелось электронное приспособление для считывания карт. А в верхней части приварили засов. Ничего из ряда вон выходящего, но ясно, что здесь скрыто то, что желают удерживать внутри.
Я невольно притормозила и взглянула на дверь. А потом зашагала дальше, но от вопросов воздержалась. Еще одна черта хорошего алхимика. Зик, заметив мой взгляд, тоже остановился. Он посмотрел на дверь, на меня, а потом на засов.
— Не хочешь взглянуть, что там?
Он быстро обернулся к той комнате, где заседали алхимики с планшетами. Я знала, Зик находится на нижней ступени иерархии и боится неприятностей. Но в нем был некий энтузиазм, заставляющий предположить, что парня волнуют здешние тайны, которыми не с кем поделиться. Я оказалась безопасным выходом из ситуации.
— Ну, смотря что или кто внутри, — отозвалась я
— Есть одна причина, — загадочно прошептал Зик. — Ты только загляни, и сразу поймешь, почему наши цели так важны.
Решив рискнуть, мой проводник провел картой через считывающее устройство и отбарабанил очередной длинный код. Я ожидала попасть в новую полутемную комнату, но помещение было ярко освещено, даже глаза заболели. Я прикрыла их ладонью, как козырьком.
— Здесь нечто вроде светотерапии, — виновато объяснил Зик. — Знаешь, как в тех краях, где не хватает солнца, ставят люминесцентные лампы. Тут такие же лучи. Предполагается, они понемногу возвращают людей, таких как он, обратно в человеческое состояние или, по крайней мере, не дают им думать о себе как о стригоях.
Сначала я вообще не поняла его слов. А потом заметила в пустой комнате отдельную тюремную ячейку. Вход, который также оснастили кодовым замком и устройством для считывания карт, перекрывали толстые металлические прутья. Защита показалась мне чрезмерной, пока я не поймала взгляд сидящего в камере человека. Старше меня — ему было лет за двадцать, — он выглядел так, что Кит по сравнению с ним являлся образцом аккуратности. Костлявый парень свернулся клубком в углу, закрывая глаза руками. Парусники и кандалы явно свидетельствовали, что его никуда не выводят. Когда мы вошли, он взглянул на нас и сразу же прикрыл лицо.
Меня пробрал озноб. Передо мной был человек с холодным и злобным лицом, в точности как у стригоя. Серые глаза хищника абсолютно бесстрастны. Такие бывают у убийц, не испытывающих ни малейшего сочувствия.
— Ты доставил мне обед? — нарочито хриплым голосом произнес заключенный. — Миленькая девчушка. Но тощая, а я люблю пополнее. Думаю, кровь у нее все равно сочная.
— Лиам, — устало и терпеливо вздохнул Зик. — Ты знаешь, где твоя еда. Он указал на поднос с нетронутыми блюдами — похоже, давным-давно остывшими. Куриные наггетсы, зеленая фасоль и сахарное печенье. — Он почти ничего не ест. — объяснил Зик. — Поэтому такой худой. Требует, чтобы ему дали кровь.
— Но… кто он? — спросила я, не в силах оторвать взгляд от Лиама. Дурацкий вопрос. Лиам определенно человек, но… чувствовалось в нем нечто неправильное.
— Совращенная душа, которая желает стать стригоем, — ответил Зик. — Стражи обнаружили парня среди прислуги этих чудовищ и доставили к нам. Мы пытались перевоспитать Лиама, но безуспешно. Он продолжает твердить, что стригои — великие, он снова вернется к ним и получит заслуженную плату. А пока он делает вид, будто и сам — один из них.
Лиам криво усмехнулся.
— Я буду стригоем, — заявил он. — Меня наградят за верность и страдания. Они пробудят меня, и мое могущество превзойдет ваши жалкие смертные мечты. Я буду жить вечно и приду за вами! За теми! Я буду пировать и наслаждаться каждой каплей вашей крови! Вы, алхимики, действуете исподтишка и думаете, что держите все под контролем. Но вы лжете сами себе! От вас не зависит ничего! Вы — полный ноль!
— Ну, как? — сказал Зик. покачав головой. — Настоящая жуть. Вот что может произойти, если бы не наша работа. Другие люди тоже могли бы превратиться в таких — если бы продали собственные души за пустое обещание бессмертия.
Юноша сделал знак алхимиков, отвращающий зло, — перекрестил плечо, — и я невольно повторила его жест.
— Не люблю находиться здесь, но иногда… Лиам напоминает мне, почему существование мороев и остальных нужно держать в тайне. Нам нельзя поддаваться на их обман.
В глубине души я знала другое. Морои и стригои обращаются с людьми по-разному, и, кстати, разница эта очень велика. Однако я не могла сформулировать никаких доводов, находясь рядом с Лиамом. Слишком он ошеломлял и пугал. Рядом с ним нетрудно было поверить в каждое слово алхимиков. Он — олицетворение всего, с чем мы боремся. Оживший кошмар, которого мы не должны допустить.
Я промолчала. Зик, похоже, и не ждал продолжения разговора.
— Пойдем. Пора, — шепнул он и добавил, обращаясь к Лиаму: — А тебе следует поесть, потом, что до утра ничего больше не получишь. Мне плевать, если все давно остыло. Лиам сощурился:
— Зачем мне людская пища, когда я буду пить нектар богов? Кровь согреет мне губы — твоя и этой милашки.
И он расхохотался. От смеха заключенного мне сделалось совсем неуютно. Киту до Лиама далеко!
Когда Зик вывел меня из комнаты, парень все еще продолжал смеяться. Дверь захлопнулась, и я оказалась в коридоре, ошеломленная до глубины души Зик с тревогой взглянул на меня.
— Извини. Наверно, не стоило мне покалывать тебе Лиама.
Я медленно покачала головой:
— Нет. Ты правильно сделал. Нам полезно видеть такое. Чтобы лучше понимать. Я всегда знала, но не ожидала ничего подобного.
Я попыталась вернуться мыслями к обыденным делам, чтоб стереть Лиама из памяти, и посмотрела на свой кофе. Он уже совсем холодный, а я его даже не пригубила. Я попыталась улыбнуться:
— Можно я сделаю себе еще, пока мы не ушли?
Мне позарез нужно было что-нибудь нормальное, человеческое.
— Да, пожалуйста.
Зик отвел меня обратно в комнату отдыха. Резервуар кофеварки был горячим. Я выплеснула остывший кофе и налила себе свежего. Внезапно дверь распахнулась, и в комнату ворвался взволнованный Том Дарнелл. Он удивился, увидев нас, но прошел мимо, опустился на диван и спрятал лицо в ладонях. Мы с Зиком неуверенно переглянулись.
— Мистер Дарнелл! — позвала я. — Вам нехорошо?
Том ответил не сразу. Он так и не открыл лица, и лишь тело сотрясалось от рыданий. Я уже хотела было уйти, когда он мельком посмотрел на меня невидящим взглядом.
— Они приняли решение, — простонал Том. — Насчет Кита.
— Что? — испуганно переспросила я. Мы с Зиком пробыл у Лиама минут пять, не больше.
Том мрачно кивнул:
— Они отправляют его обратно… в центр переобучения!
Я ушам своим не поверила
— Но ведь я сказала им, он — не союзник вампиров! Он верит… в то же, что и мы все! Он просто сделал неправильный выбор!
— Знаю. Но они заявили, что мы не можем рисковать. Даже если Кит не испытывает к вампирам симпатии — или так считает, — все равно он вел с ними дела. Алхимики считают, что готовность вступать в подобные отношении может подсознательно влиять на Кита. Поэтому лучше позаботиться обо всем заранее. Они… возможно, правы. Так будет лучше.
Мне снова представился Кит — как он бился в стекло и умолял не отправлять ею обратно.
— Мне очень жаль, мистер Дарнелл»*
Взгляд Тома сделался чуть более сосредоточенным.
— Не стоит. Сидни. Ты столько сделала… для Кита. После твоих слов они решили уменьшить его срок в центр переобучения. И это очень много значит для меня. Спасибо тебе.
У меня заныло под ложечкой. Из-за меня Кит потерял глаз, а затем и вовсе попал на переобучение. У меня снова возникло знакомое ощущение — Кит заслужил наказание, но не такое тяжелое!
— Они правы насчет тебя, — добавил Том. Он попытался улыбнуться, но безуспешно. — Ты настоящий образец для подражания. Эталон преданности делу. Твой отец должен гордиться тобой. Я не представляю, как ты изо дня в день живешь бок о бок с этими существами и сохраняешь спокойствие. Другим алхимикам есть чему у тебя поучиться. Ты понимаешь, что такое долг и ответственность.
Вообще-то, с тех самых пор, как я улетела в Вирджинию, я много думала о тех, кого оставила и Палм-Спрингсе, — конечно, кроме тех моментов, когда полностью сосредотачивалась на пленниках алхимиков. Адриан, Эдди, даже Ангелина — хотя они иногда и бесили меня, но постепенно я научилась понимать их и заботиться о них. Несмотря на хаос, который они сотворили, я начата скучать по нашей разношерстной компании уже в салоне самолета. Когда их не было рядом, у меня внутри делалось пусто.
И сейчас эти чувства поставили меня в тупик. Неужели я размываю границы между долгом и дружбой? Если Кит попал под арест из-за одной незначительной связи с вампиром, то насколько хуже его поступила я? А теперь нам грозит стать такими, как Лиам?
В памяти моей всплыли слова Зика: «Нам нельзя поддаваться на их обман». И только что прозвучавшие слова Тома: «Ты понимаешь, что такое долг и ответственность».
Мистер Дарнелл выжидающе смотрел на меня, и я. кое-как совладав со страхами, заставила себя улыбнуться.
— Спасибо, сэр, — ответила я. — Делаю то, что могу.
Глава вторая
Ночью я не спала. Отчасти просто из-за смены часовых поясов. Обратный самолет в Палм-Спрингс улетал в шесть утра — но, по мнению, моего организма, в три ночи. Спать казалось бессмысленным.
И, разумеется, играла свою роль еще одна крохотная и жуткая подробность. Трудно расслабиться после всего того, что я повидала в бункере. То мне мерещились безумные глаза Лиама, то звучали в ушах предупреждения о том, что случается с теми, кто слишком сближается с вампирами.
Мой электронный почтовый ящик оказался забит письмами от палм-спрингской компании, и это отнюдь не улучшало ситуацию. Я привыкла машинально поверять почту с мобильника. Теперь, сидя в гостиничном номере и глядя на множество посланий, я начала терзаться сомнениями. Профессиональны ли мои поступки? Не чересчур ли я дружелюбна? Не перехожу ли границы принятых среди алхимиков правил этикета? После истории с Китом стало еще очевиднее, чем прежде, что с моим темпераментом мне проще простого завязнуть в проблемах.
Одно послание было от Джилл, Заголовок гласил: «Ангелина… (грустный смайлик)». Я не удивилась и решила пока не читать письмо. Ангелина Доус дампирка, которую приставили к Джилл в качестве соседки по комнате и дополнительного рубежа обороны, не могла вписаться в Амбервуд. У девушки постоянно возникали трения и сложности, но я понимала, что в Вирджинии я бессильна, что бы там у них в Калифорнии ни стряслось.
Следующее сообщение — от самой Ангелины. В заголовке было написано: «ПРОЧИТАЙ! ТАКОЙ ПРИКОЛ!» Девушка советы недавно открыла для себя электронную почту. Но, похоже, до сих пор так и не научилась отключать клавишу Laps Lock. Она с равным энтузиазмом лепила заглавные буквы, пересылая интернет-шутки, жульнические предложения и предупреждения о вирусах. Кстати, о последнем… Нам, в конце концов, пришлось поставить на ее ноутбук защитную программу для детей, чтобы перекрыть доступ на определенные сайты, и отключить рекламу — после того, как Ангелина загрузила одним махом сразу четыре вируса.
Но последнее письмо заставило меня призадуматься. Адресат — Адриан Ивашков, единственный в нашей компании, кто не числился учеником Амбервудской школы Морою Адриану исполнился двадцать один год, и ему оказалось сложновато выдавать себя за школьника. Адриан попал к нам из-за того, что между ним и Джилл существовала сверхъестественная связь, возникшая непроизвольно в тот момент, когда Адриан посредством магии спас жизнь Джилл. Все морои владели той или иной разновидностью стихийной магии. Стихией Адриана был дух — загадочным элемент, связанный с разумом и исцелением. Такая связь позволяла Джилл воспринимать мысли и чувства Адриана, что осложняло жизнь им обоим. Его пребывание неподалеку от Джилл помогало им справляться с общей странностью. И, честно говоря, Адриану больше нечего было делать.
Сообщение было озаглавлено: «НА ПОМОЩЬ, СРОЧНО! В отличие от Ангелины Адриан отлично знал правила употребления заглавных букв и воспользовался ими сугубо для драматического эффекта. Еще я поняла, что если у меня и оставались сомнения насчет того, какие из писем явно относились к моей работе, то его послание, несомненно, било самым личным и непредсказуемым. За Адриана я не отвечала ни с какой стороны. И тем не менее я открыла письмо.
«День 24-й. Ситуация ухудшается. Мои тюремщики продолжают изобретать новые, все более ужасные мучения. В перерывах между работой агент Скарлетт целыми днями изучает образцы тканей для свадебных платьев и непрерывно рассуждает, как классно она будет выглядеть в том или ином наряде. Это обычно провоцирует агента Нудный Борщ потчевать нас историями о русских свадьбах, которые еще скучнее его обычных историй. Мои попытки сбежать безжалостно пресекаются. К тому же у меня закончились сигареты. Любая гуманитарная табачная помощь с твоей стороны будет воспринята с глубочайшей благодарностью
Заключенный 24601».
Я невольно улыбнулась. Адриан присылал мне подобные сообщения почти ежедневно. Летом мы узнали, что насильственно обращенных стригоями можно вернуть при помощи духа. Крайне запутанный процесс, усложнившийся тем, что пользователей духа было очень мало. А недавние события показали, что возвращенных из состояния стригоя невозможно обратить снова. Известие взволновало как алхимиков, так и мороев. Раз существует магический способ препятствовать обращению в стригои, уроды наподобие Лиама перестанут создавать сложности.
Все это и привело в Палм-Спрингс Соню Карп и Дмитрия Беликова — или, как их величал в своих эмоциональных письмах Адриан, «агента Скарлетт» и «агента Нудный Борщ». Соня являлась моройкой, Дмитрий — дампиром. Оба прежде были стригоями и оказались спасены при помощи магии духа. Пара приехала в город месяц назад, дабы создать вкупе с Адрианом своего рода мозговой центр и совместными усилиями вычислить, что может служить защитой от стригойского обращения. Задача неимоверно важна, и ее решение имело бы колоссальные последствия. Соня с Дмитрием оказались трудолюбивы, как мало кто из моих знакомых, — что не всегда совпадало со стилем Адриана.
Значительную часть их работы занимали медленные, трудоемкие эксперименты. Во многих принимал участие Эдди Кастиль, дампир, который изображал из себя очередного ученика Амбервуда. Он служил «контрольным экземпляром», поскольку в отличие от Дмитрия не был затронут ни духом, ни стригоями Я почти ничем не могла помочь Адриану в его сложных взаимоотношениях с исследовательской группой — и парень это прекрасно знал. Ему просто нравилось разыгрывать передо мной спектакль и выпускать пар. Припомнив, что в мире алхимиков считалось существенным и что — нет, я едва не стерла письмо, но…
Одна деталь меня остановила. Адриан поставил в конце письма отсылку к «Отверженным» Гюго. Книга о французской революции была толстенной и походила на увесистый кирпич. Я читала роман и на французском, и на английском. Я вспомнила, как однажды Адриану надоело изучать особо длинное меню. Трудно даже вообразить, чтобы он читал Гюго в переводе или на языке оригинала. Откуда же взялось упоминание? «Сидни, это не имеет значения, — строго произнес мой внутренний алхимик. — Сотри письмо как ненужное. Познания Адриана в литературе (или отсутствие таковых) тебя не касаются».
Но у меня рука просто не поднялась. Мне просто необходимо знать! Деталь — как раз из тех, что способны довести меня до помешательства. Я быстро настучала ответное письмо.
«Откуда ты знаешь про 24601? Нипочем не поверю, что ты читал книгу! Наверно, мюзикл смотрел?»
Я нажала «Отправить» и почти мгновенно получила ответ: «Комикс».
Адриан как он есть на самом деле! Я расхохоталась и мгновенно устыдилась. Не следовало мне отвечать на его сообщение. Да, это — мой личный почтовый ящик, но если алхимики сочтут нужным приглядеться ко мне повнимательнее, они влезут в него без малейших угрызений совести. Сплошной компромат, однако. Я стерла переписку — хотя такие действия не имели особого значения. В Сети информация не исчезает бесследно.
В семь часов утра самолет приземлился в Палм-Спрингсе, и стало ясно, что мой организм полностью исчерпал возможность работать на кофеине. Я была измотана до предела. И никакой кофе точно не мог помочь. Я практически заснула прямо на тротуаре у аэропорта, пока дожидалась машину. Наконец та подъехала, я ничего и не заметила, пока меня не позвали.
Дмитрий Беликов выпрыгнул из взятого напрокат синею автомобиля и, решительно подойдя ко мне, отобрал мой чемодан прежде, чем я успела сказать хоть слово. Несколько стоявших неподалеку женщин перестали болтать и восхищенно уставились на юношу. Я с трудом поднялась на ноги.
— Не надо, я сама, — попыталась возразить я, но Дмитрий уже засунул чемодан в багажник-
— Не стоит, — бросил он с едва заметным русским акцентом и слегка улыбнулся. — Ты спишь на ходу!
— Эх, если бы… — отозвалась я, устраиваясь на пассажирском сиденье, Дмитрий забрал бы чемодан в любом случае, даже если бы я была свежей и бодрой, как огурчик. Такой он был всегда: последний реликт рыцарства в современном мире, в любой момент готовый прийти на помощь.
То было одно из поразительных свойств Дмитрия. А по внешности вполне хватало, чтобы окружающие застывали на месте. Темные волосы Дмитрий носил собранными в хвост, карие глаза выглядели загадочными и притягательными. Еще он был высок ростом — шесть футов семь дюймов, впору тягаться с мороями. Дампиры на вид не отличались от людей, и поэтому и я могла признать, что Дмитрий «ну, очень привлекателен».
Его окружала аура силы, и все волей-неволей подпадали под ее влияние. Дмитрий постоянно был начеку и не удивлялся неожиданностям. Я никогда не видела его утратившим бдительность. Готовность нанести удар сопровождала его всегда. Дмитрий был опасен, и я радовалась, что он на нашей стороне. Рядом с ним я всегда чувствовала себя в безопасности — но чуточку настороже.
— Спасибо за встречу, — добавила я. — Но я могла вызвать такси.
Впрочем, я быстро поняла, что мои слова столь же бесполезны, как и заверения, что я сама в силах донести чемодан.
— Мне нетрудно, — заверил Дмитрий, ведя машину к пригороду Палм-Спрингса. Он вытер пот со лба, и даже это простое движение в его исполнении выглядело притягательно. Невзирая на ранний час, становилось жарко. — Соня настояла. Кроме того, сегодня экспериментов не будет.
Я была озадачена. Эксперименты и скрытая в них поразительная возможность предотвратить создание новых стригоев являлись самым важным в нашей работе. Дмитрий с Соней трудились не покладая рук, особенно по выходным, когда Адриан и Эдди не посещали школу. Новость, сообщенная Дмитрием, показалась мне очень странной. Моя профессиональная этика пострадала — я не понимала, отчего в воскресенье не будет исследований.
— Адриан? предположила я. Может, он «не в настроении»?
— Отчасти. — признался Дмитрий, — еще нам недостает контрольного экземпляра. Эдди сообщил, что у него какая-то срочная проблема.
Мое недоумение возросло.
— Что случилось у Эдди?
Эдди также был ответственным. Адриан иногда дразнил его мини-Дмитрием. Но, хотя Эдди хорошо учился и делал домашние задания, он без колебаний забросил бы уроки, если бы знал, что принесет немалую пользу в другом месте. Я могла представить лишь одно дело — и более серьезное, чем поиски «лекарства» от существования стригоем. У меня бешено заколотилось сердце.
— Как Джил?
Должно быть, она в порядке. Иначе мне бы сообщили, верно? Эдди, как и я, находился в Палм-Спрингсе для того, чтобы защищать Джилл. Если девушке грозит опасность, то остальные события отходят на второй план.
— Нормально, — подтвердил Дмитрий. — Я с ней разговаривал сегодня утром. Точно не знаю, что стряслось, но Эдди не стал бы пропускать эксперимент без серьезных причин.
— Пожалуй, — пробормотала я, недоумевая.
— Ты беспокоишься прямо как я, — поддразнил меня Дмитрий. — Я думал, такое невозможно!
— Ведь моя работа — беспокоился о нас. Я должна постоянно следить, чтобы все были в полном порядке.
— Иногда неплохо позаботиться и о себе. Возможно, другим это очень поможет.
Я фыркнула:
— Роза называет тебя Дэенским Учителем Мудрости. Неужели я приобщилась к твоей философии? Теперь я понимаю, почему она не в силах устоять перед твоим обаянием.
Дмитрий от души рассмеялся над моей отповедью, что с ним случалось не слишком часто.
— Полагаю, ты права. Если спросить Розу, она заявит, что все дело заключалось в моем умении ловко орудовать колом и сносить головы. Но уверен, в конечном итоге ее завоевала именно дзенская мудрость.
Моя ответная улыбка немедленно выродилась в зевок. Просто поразительно — я перешучиваюсь с дампиром! А раньше меня захлестывала паника, стойло лишь оказался в одной комнате с кем-то из них или из мороев. Но постепенно на протяжении последних шести месяцев страх начал развеиваться. Я по-прежнему воспринимала их как иных, но я сама также сильно изменилась. В глубине души я считала верным продолжать проводить границу между ними и людьми… Но, с другой стороны, хорошо и то, что я сделалась более гибкой. Мне стало проще работать. «Не перебери с гибкостью!» — сурово произнес мой внутренний алхимик.
— Вот мы и приехали, — сообщил Дмитрий, останавливаясь перед моим общежитием в Амбервуде. Если он и заметил изменения в моем настроении, то сделал вид, что ничего особенного не случилось. — Тебе надо отдохнуть.
— Попытаюсь, — ответила я. — Но сперва выясню, как там у Эдди.
Лицо Дмитрия сразу приобрело по-деловому строгое выражение.
— Когда отыщешь его — пришли парня к нам на вечер, может, мы еще немного посидим. Соня обрадуется. У нее появились кое-какие новые идеи.
Я кивнула, напомнив себе, что именно этого стандарта мы должны придерживаться. Трудиться, трудиться и трудиться. Не забывать о высокой цели.
— Я посмотрю, как все обстоит.
Я еще раз поблагодарила Дмитрия и направилась в общежитие, преисполненая намерений довести свою миссию до конца. Но, к разочарованию, мои высокие устремления тут же разбились вдребезги.
— Мисс Мелроуз!
Заслышан фамилию, под которой меня знали в Амбервуде, я обернулась. Ко мне спешила миссис Везерс, полненькая, пожилая кураторша нашего общежития. Она выглядела обеспокоенной, что не сулило ничего хорошего.
— Замечательно, что вы вернулись! — воскликнула миссис Beзepc. — Как съездили домой? Хорошо?
— Да, мэм.
Если, конечно, — испугаться и расстроиться, соответствует слову «хорошо».
Миссис Везерс подозвала меня к своему столу.
— Нужно поговорить с вами насчет вашей двоюродной сестры.
Я вспомнила письмо Джилл и усмехнулась. Кузина Ангелина! В Амбервуде мы делали вид, будто приходимся друг другу родней. Джилл и Эдди — якобы мои брат и сестра. Ангелина — наша двоюродная сестра. Такая расстановка объясняла, почему мы все время проводим вместе.
Я присела рядом с миссис Везерс и с тоской подумала о своей кровати.
— Что случилось? — поинтересовалась я.
Миссис Везерс вздохнула:
— У вашей кузины сложности с дресс-кодом.
Вот гак новости!
— Но, мэм, мы ведь носим форму!
— Естественно, — согласилась она. — Но не в свободное от уроков время.
Действительно. Я и сама сейчас была в брюках цвета хаки и зеленой блузке с коротким рукавом. Дополнял наряд маленький золотой крестик, который я никогда не снимала. Я мысленно перебрала гардероб Ангелины, пытаясь вспомнить, имелось ли среди ее вещей нечто, внушающее беспокойство. Пожалуй, ужаснее всего — качество одеяний. Ангелина была из хранителей, смешанного человеческо-моройско-дампирского сообщества, проживавшего в Аппалачах. Хранители не только не имели электричества и водопровода, но и предпочитали самостоятельно изготавливать себе одежду или занашивали ее до дыр.
— В пятницу вечером я увидела девушку в вопиюще коротких джинсовых шортах. — содрогнувшись, сообщила миссис Везерс. — Я сделала ей выговор, а она заявила, что при здешней жаре только в этом наряде чувствует себя нормально. Тогда я предупредила ее, посоветовав подыскать более подобающее облачение. Но в субботу она появилась в тех же самых шортах и совершенно непристойной майке. Тогда я отправила нашу кузину в общежитие на эти выходные.
— Простите, мэм, — произнесла я. А что еще мне оставалось? Во время уик-энда я участвовала в эпической битве за спасение человечества, и теперь ко мне лезут с джинсовыми шортами?
Миссис Везерс заколебалась:
— Я понимаю… вас данный вопрос на самом деле не касается. Это компетенция родителей. Но вы очень ответственны и так заботитесь о прочих членах семьи.
Я вздохнула:
— Да. мэм. Я приму меры. Спасибо, что не стали наказывать ее строже.
Я поднялась наверх, а мой чемоданчик словно делался тяжелее с каждым шагом. Добравшись до второго этажа, я притормозила, размышляя, что делать дальше. Идти на следующий этаж, к себе в комнату? Или все-таки заглянуть к «кузине Ангелине»? Я неохотно свернула в коридор второго этажа. Чем раньше я все разгребу, тем лучше.
— Сидни! — Джилл Мастрано распахнула мне дверь комнаты. Ее светло-зеленые глаза радостно сияли. — Ты вернулась!
— Вроде того, — отозвалась я, проходя за ней следом. Ангелина тоже расположилась там. Валялась на кровати с учебником. По-моему, я в первый раз видела ее за уроками. Возможно, домашний арест ограничил доступные развлечения.
— Чего хотели алхимики? — поинтересовалась Джилл. Она уселась по-турецки на собственной кровати и принялась рассеянно поигрывать прядями вьющихся каштановых волос.
Я пожала плечами:
— Всякая канцелярщина. Скукотища. Кажется, здесь происходят более увлекательные события.
И я демонстративно уставилась на Ангелину.
Дампирка в ярости соскочила на пол, сверкая главами.
— Я не виновата! — заявила она с легким южным акцентом. — Эта Везерс лезет не в свое дело!
Быстрый осмотр не выявил во внешнем виде Ангелины ничего криминального. Джинсы потрепанные, но вполне приличные, как и футболка. Даже копна светлых рыжеватых волос укрощена и собрана в хвост.
— Что ты такое на себя напялила, что она вышла из себя? — поинтересовалась я.
Ангелина хмуро подошла к шкафу и предъявила шорты — я в жизни не видела такой драной джинсы! Я не удивилась бы, если бы они расползлись в одну секунду. И они были настолько короткие, что наверняка выставляли трусы напоказ.
— Где ты их взяла?
— Сама сделала! — с гордостью заявила Ангелина.
— Чем — ножовкой об металлу?
— У меня было две пары джинсов, — самоуверенным тоном сообщила Ангелина. — Стояла жуткая жара, и я решила, что одни вполне можно переделать в шорты.
— Она взяла нож в столовой, — с готовностью подсказала Джилл.
— Ну, просто ножниц не нашла, — объяснила Ангелина.
«Моя кровать, тоскливо подумала я. — Где же моя кровать?»
— Миссис Везерс упомянула что-то насчет непристойной майки, — заметила я.
— A! Так это моя, — сообщила Джилл.
У меня глаза на лоб полезли.
— Что? Я не припоминаю у тебя в гардеробе ничего «непристойного».
До приезда Ангелины мы с Джилл были соседками по комнате.
— Она — не непристойная, — согласилась Джилл. — Просто Ангелине не по размеру.
Я посмотрела на одну девушку, потом на другую, и все поняла. Джилл — высокая и худощавая, подобно большинству мороев. Настоящая мечта модельера. Я бы все отдала за возможность иметь такую фигуру. Джилл даже пробовала себя в роли модели. Только бюст — не слишком большой. А вот грудь Ангелины была… отнюдь не такой скромной. Если девушка натянула на себя майку Джилл, то неудивительно, что та растянулась до непристойных пределов.
— Джилл носила ее постоянно, и проблем не было! — негодующе воскликнула Ангелина. Я и подумала, ничего страшного не будет, если я возьму ее на время.
У меня заболела голова. Но, пожалуй, эта история лучше, чем тот случай, когда Ангелину застукали целующейся с парнем в мужской душевой.
— Все нетрудно исправить. Мы можем пойти, то есть я, ведь ты должна находиться в общежитии, и купить что-нибудь твоего размера.
— Нет, не надо. — Ангелина немного приободрилась. — Эдди все уладит.
Если бы не кивок Джилл, я решила бы, что услышала новую шутку.
— Эдди? Он пошел покупать тебе одежду?
— Правда мило с его стороны? — радостно выдохнула Ангелина.
Отнюдь. Но я понимаю поступок Эдди. Ему век бы не ходить и не покупать приличную одежду для Ангелины, но, к сожалению, пришлось. Как и я, Эдди понимал, что такое долг. Мне стало ясно, почему он отменил эксперименты.
Я извлекла мобильник и позвонила ему. Эдди ответил н емедленно, как и всегда. Уверена, он никогда не отходит от телефона дальше чем на метр.
— Привет. Сидни. С возвращением. — Он умолк на мгновение. — Ты ведь вернулась?
— Да, я у Джилл и Ангелины. А ты отправился по магазинам?
Эдди застонал:
— Можно не сейчас? Я только добрался до своей комнаты.
— Хочешь, я заберу у тебя покупки? Мне, кстати, нужна машина.
Эдди заколебался:
— Значит, зайдешь сама? У Джилл все о\'кей, с ней же все в порядке? Я ей не нужен? Потому что, если нужен…
— У нее все отлично. — До комнаты Эдди — недалеко, и я надеялась вздремнуть. Но я опять согласилась, как обычно со мной и бывало. — Ладно. Встретимся в холле через пятнадцать минут?
— Неплохая идея. Спасибо, Сидни.
Стоило мне нажать на кнопку «от6ой», Ангелина взволнованно спросила:
— Эдди сюда зайдет?
— Нет, я пойду к нему, — ответила я. У девушки вытянулось лицо.
— А… наверно, это уже не имеет значения, раз я должна сидеть здесь. Жду не дождусь, когда меня выпустят и можно будет снова тренироваться. Очень хочется индивидуальных занятий с Эдди.
Надо же, а я и не подозревала, насколько Ангелина сосредоточена на тренировках. Складывается впечатление, что она их прямо предвкушает.
Я оставила их, но, к своему удивлению, обнаружила Джилл у себя за спиной. Она успела выскочить в коридор. Глаза ее были полны тревоги.
— Сидни… прости, пожалуйста!
Я с интересом взглянула на нее. Интересно, что она натворила?
— За что?
Джилл указала на дверь.
— Ангелина. Мне следовало присматривать за ней, чтобы она не влезала в неприятности.
Я едва сдержала улыбку:
— Но это не твоя работа.
— Понимаю… — Джилл опустила голову, и несколько длинных прядей упали ей на лицо. — Но мне надо брать пример с тебя. А я просто… развлекалась.
— Имеешь полное право, — отозвалась я. стараясь пропустить мимо ушей завуалированную лесть в свой адрес.
— И мне стоило быть более ответственной, — не согласилась Джилл.
— Ты ответственная, — заверила я. — Особенно по сравнению с Ангелиной.
У нас в Юте жил кот, который определенно был гораздо ответственнее «нашей кузины».
Джилл просияла, и я наконец-то ушла к себе. Хотя бы положу чемодан на место, решила я. Появление Ангелины и участие в аресте Кита дало мне возможность наслаждаться личным пространством в общежитии, и я высоко это ценила. В комнате у меня царили тишина и порядок. Здесь мой идеальный мир, единственный участок, которого не коснется внешний хаос моей жизни. Аккуратно застеленная кровать приглашала лечь и поспать. Прямо-таки умоляла. «Скоро, — пообещала я ей. — Надеюсь…»
Амбервудская школа делилась на три кампуса — Восточный (где располагались девушки), Западный (там обитали парни) и Центральный (здесь находились учебные здания). Между ними по расписанию курсировал автобус. Особые храбрецы могли преодолевать расстояние по жаре пешком. Я обычно не против теплой погоды, но сегодня пешая прогулка казалась мне чрезмерной нагрузкой. Поэтому я забралась в автобус, идущий в Западный кампус, и постаралась не уснуть.
Вестибюль в общежитии парней походил на наш. В здание постоянно входили и выходили студенты, отправлялись по делам, поучиться и просто насладиться субботой. Я огляделась, но Эдди не нашла.
— Привет, Мельбурн!
Я обернулась и обнаружила Трея Хуареса. На его загорелом лице играла ухмылка. Он, как и я, учился в выпускном классе. Трей повадился дразнить меня «Мельбурн» из-за того, что одна из наших преподавательниц никак не могла запомнить фамилию «Мелроуз». Честно признаться, со всей этой канителью и сменой имен я сама иногда не была уверена в том, кто же я такая.
— Привет, Трей, — отозвалась я. Парень являлся истинной футбольной звездой старших классов, но имел мозги, хотя он и старался скрыть их наличие В результате мы с ним неплохо поладили, и месяц назад я помогла восстановить его спортивный престиж, отчего выросла в глазах Трея еще больше. На его плече висел рюкзак. — Ты собрался наконец дописать ту лабораторку по химии?
— Угу, — согласился Трей. — Я и еще половина команды чирлидеров. Хочешь с нами?