Глава 1



У Адриана Ивашкова не было хорошего 21-ого дня рождения. Достижение совершеннолетия не было большим делом для него, принимая во внимание то, как он втайне от его родителей таскал алкоголь из комнаты с ликером с тех пор, как ему исполнилось 13 лет. В скором времени уже даже не было необходимостью его воровать. Обаяние и статус позволяли ему получать выпивку почти в любом баре — вампирском или человеческом. Что, несомненно, подтвердило истину прошлой ночью, если судить по похмелью, которое у него сегодня. Оно было у него и вчера тоже. И за день до того. На самом деле, Адриан был уверен, что он на жидкой диете последние несколько недель. Уже было трудно сказать, где заканчивалось одно похмелье, и начиналось другое.

«Жидкой диетой», конечно же, была кровь. Он нуждался в ней, чтобы просто выжить, и она, как ни странно, помогала ему с похмельем. Ну, вроде бы. Выходя за пределы таунхауса его родителей, он вздрогнул, потому что последний луч заходящего солнца ударил по его чрезмерно чувствительным глазам, сразу же вызывая головную боль в задней части черепа. Сколько было времени? Семь? Восемь? Сколько бы ни было, он наконец-то спал сегодня, что было хорошо для него. Солнце зашло гораздо раньше, и людей совсем не было. Адриан уже давно перестал беспокоиться о том, что другие думают о нем, но это не значит, что он хотел сталкиваться со смешанными взглядами презрения и жалости, которых он так много получал в последнее время.

Вставать поздно также значит, что он не увидит своих родителей до того, как они вернутся. В большинстве случаев он был почти не заинтересован в общении с ними — особенно со своим отцом — и, конечно, не в тот день, когда его мать осудили за дачу ложных показаний и воровство. Не то, чтобы Адриан сильно беспокоился о ней. Леди Даниэлла Ивашкова не увидит решетки. Она могла быть всего лишь оштрафована или приговорена к общественным работам. Ее статус мог защитить ее от чего угодно, и в действительности, принимая во внимание убийства и другие преступления, происходящие в последнее время, ее правонарушения мало кого беспокоили.

Шагая по одному из широких, красиво подстриженных газонов, которые входили в сердце Королевского двора Мороев, Адриан не мог не задаться вопросом, помнит ли еще его мама, что это был его день рождения. Она обычно (будучи очень педантичной в написании важных дат в свою личную книгу) помнила это и великодушно говорила ему «подбери что-нибудь хорошее для себя».

Кроме того, она всегда напоминала об этом его отцу, который давал Адриану некоторые грубоватые пожелания с немедленно следующей за этим лекцией о том, что Адриан должен понять, что ему делать со своей жизнью.

Тетя Татьяна никогда не читала ему лекции. Она знала о его дне рождения без напоминаний и всегда дарила ему выбранный ей же подарок. Как королева Мороев, она, конечно, никогда не покупала подарки лично, но она всегда давала своим слугам особые инструкции о том, что бы она хотела ему подарить. Ее подарки всегда были экстравагантными и милыми, с небольшим практическим применением.

— Только для тебя, - так она однажды поддразнила его.

В прошлом году она подарила ему запонки для манжет с рубиновыми камнями. Вспоминая тот день, Адриан нахмурился и подумал, где же теперь были эти запонки. Он никогда не собирался носить их, и был небрежен с ними. Но тогда он никак не ожидал, что она умрет.

Он решил, что найдет их позже. После того, как он получит крови от кормильцев. И после того, как выпьет что-нибудь, конечно же. Он не мог отмечать свой день рождения без спиртного, и, кроме того, он должен выпить за единственного человека, который, если бы был еще жив, то знал бы, что это был особенный день.

— С Днем рождения .

Адриан внезапно остановился. Слова были мягкими и короткими, сказанными осторожно, но легко различимыми для вампирского уха. Он медленно повернулся и увидел Джил Мастрано, робко стоящую перед ним. Она была высокой для своего возраста — пятнадцати лет, если он правильно помнил - и управляла своими длинными конечностями с грацией, которая делала ее, казалось, игривой и еще более высокой. У нее были густые светло-коричневые кудри, а ее глаза, нервно смотрящие на него, были цвета блестящего нефрита.

— Маленькая Джил, - произнес он, «надевая» улыбку, которая являлась его второй натурой, независимо от того, чувствовал ли он раздражение или как сильно трещала его голова. Он подошел к ней, двигаясь в тени яблони, которая закрыла собой большую часть западной стороны неба. — И с кем же ты разговариваешь?

— С тобой, - сказала она. Легкая улыбка овладела ее лицом, и застенчивость ослабла. — Не скрывай этого. Я знаю, что сегодня за день.

— Что делает тебя такой уверенной? Я выгляжу старше? Это самая ужасная вещь, которую только можно сказать. В следующий раз ты скажешь мне, что я поседел. Ты разбивательница сердец, Мастрано. Настоящая разбивательница сердец.

Адриан жаждал уйти. Кормильцы призывали его, его тело начинало теплеть при ощущении солоноватого привкуса человеческой крови. Потом - скотч. Да. Это было то, что он хотел сделать после. Но Джил была одной из немногих — очень немногих — людей, в глазах которых он не был ненормальным, и он был удивлен тому, что она знает, что сегодня был его день рождения, когда никто другой не знал этого. Проникнув в карман, он вытащил из него сигареты и зажигалку, надеясь, что один порок устранит тягу к другому.

Из-за слов «разбивательница сердец», бледные щеки Джил стали ярко-розовыми. Он понял, что не следовало произносить этого. Он не был забывчивым. Он знал, что Джил сходила по нему с ума, но надеялся, что она «переросла» это увлечение, поскольку из этого все равно ничего не могло получиться. Было только несколько границ, через который Адриан не переходил. 15-летняя девочка была одной из них. Ему не следовала потакать ей. Он даже пытался прекратить называть ее по старому имени: Джейлбейт (оригин.: Jailbait; прим. перев.: в одном из переводов имя означает «соблазн»). Тем не менее, флирт был его неосознанной привычкой и часто проскальзывал в словах.

— Ты сказал мне, — объяснила она. — Ты сказал всем в нашей компании. Еще давным-давно. В Академии Святого Владимира. Мы тусовались однажды, и у меня был гороскоп, я посмотрела в него. Ты Лев. Общительный. Эффектный. Самоуверенный. Высоко…

Она внезапно прикусила свою губу, а он засмеялся.

— Ты можешь сказать это. Высокомерный. Высокомерный ублюдок.

— Нет! Я не думаю, что ты такой, — решительно сказала она, распахнув глаза. — Не во всем. Имею в виду, это всего лишь говорят звезды.

Ее слова вызвали в нем смешанные чувства, как хорошие, так и плохие. Приятно было видеть ее прежней, такой, какой она была: невинной, застенчивой девочкой, и немного волнующейся. В последнее время он почти не видел этого в ней. Что более примечательно, он мог догадаться, кто был в этой «нашей компании», и из всех них только она запомнила день его рождения. Лестно. Печально.

— Ну, — сказал он ей после того, как затянулся сигаретой, «звезды правы, так же как и ты. Сегодня мой день рождения.

Она просияла.

— Ты собираешься устраивать вечеринку?

Он сохранил свое выражение лица таким же непринужденным и легкомысленным.

— Нет, разве это какой-то особый случай? Каждый день для меня — вечеринка. Нет смысла звать людей на обычный вечер.

Ровно так же, как нет смысла упоминать о том, что его друзья, вероятно, слишком заняты своими делами.

«Тетя Татьяна», — размышлял он. — «Тетя Татьяна пригласила бы меня к себе на обед.» Он предположил, что, если бы он на самом деле хотел отпраздновать, он мог бы найти любое количество «друзей» - в частности женщин — больше, чем просто счастливых пойти на вечеринку сегодня вечером. Может быть, это была бы и не такая плохая идея — но не для тонко чувствующей Джил.

— Кроме того», добавил он грандиозно, — Уверен, ты не можешь пойти. Ха, держу пари, у тебя сегодня какая-то жаркая встреча, да?

Что-то в ее лице изменилось: оно слегка «притупилось». Ее нервозность вернулась, и Адриан почувствовал, как его брови взлетают вверх. Это было неожиданно.

— У тебя свидание!

Джил медленно покачала головой.

— Нет. Не… не этого сорта встреча. Сегодня я ужинаю с…с Л-лиссой и моей семьей. — Ее губы с трудом сформировали имя. — Мы собираемся обсудить мое… эм, будущее.

На короткое время Адриан позволил промелькнуть мысли о том, что, может быть, есть кто-то в мире, чья жизнь еще более запутанная, чем его. Лицо Джил было смелым, но ее глаза предавали ее. Месяц назад, на летних каникулах, Джил находилась в доме ее родителей в Мичигане, с нетерпением ожидая переезда в Академию Святого Владимира. Тогда она и раскрыла глубоко погребенный секрет — тот самый, за сокрытие которого его мама была наказана. Биологический отец Джил был из королевской семьи, являлся частью быстро исчезающего рода. Он скончался много лет назад, и в настоящее время остался только один член этой семьи: сводная сестра Джил, Лисса Драгомир. Лисса Драгомир, также известная, как Королева Василиса, — недавно избранная правительницей Мороев.

Просто из любопытства, Адриан вызвал магию, которой жила в нем, для того, чтобы увидеть ауру Джил, - свет, которым окружены все живые существа. Магия медленно появилась, будто немного зачахла после пьянки прошлой ночью, но все равно принесла удовольствие и возбуждение, которые всегда вызывала. Все Морои обладали магией элементов, наиболее распространенными из которых являются четыре: огонь, вода, земля и воздух. Только некоторые «счастливчики», такие, как Адриан, были одержимы пятой, духом, который давал более широкие возможности, чем любой другой элемент. Также это приводит к безумию в конечном итоге.

Оказалось, он не может увидеть ауру Джил. Его контроль над духом был не столь хорош сегодня. Аура состояла из разных цветов, но они были приглушенными и мерцали. Это страх, предположил он. Нервозность. Он ничего не мог прочитать по ее лицу. Соня Карп, другая обладательница духа, возможно, смогла бы расшифровать больше. Она пыталась научить его, но он не мог проявить немного терпения для изучения даже для нее, хотя бы время от времени. Ее оптимистичный настрой и обновленная любовь к жизни никак не состыковывались с его мрачным настроением. Он ослабил магию, и аура Джил исчезла из его поля зрения.

— Может быть, ты тоже можешь пойти, — вдруг произнесла она. Надежда осветила ее лицо вновь, хотя чувствовалось предостережение. Она была обеспокоена переступанием собственных границ. — Тогда у тебя будет что-то наподобие вечеринки в честь твоего дня рождения.

Адриан усмехнулся и бросил окурок на землю, туша его носком ботинка.

— Не похоже на вечеринку. Звучит, как семейные посиделки.

— Но там будут и другие люди! — воскликнула Джил. — И Лисса не будет против.

Нет, Лисса, возможно, и не будет возражать, но эти слова Джил послали сигнал тревоги в его голову.

— Какие другие люди?

— Ну, как я и сказала. Лисса. Мои родители. Кристиан. Ро…

И вновь Джил остановила себя раньше, чем произнесла опасное слово, но было уже слишком поздно. Он слышал это имя у себя в голове и в собственном сердце, которое пронзили, словно кинжалом. Роза. В его сознании промелькнули образы ее черных глаз, этих прекрасных, пронзительных глаз, и копна ровно подстриженных черных волос. Тело, прекрасное по своей форме, казалось, потрескивало от напряжения. Адриан нашарил еще одну сигарету, глядя вниз, так, чтобы Джил не увидела его вздоха или печали и гнева в его глазах.

Она могла быть везде, где бывала Лисса. И где бы Роза ни была, он был бы там тоже. Роза и Дмитрий практически не расставались после Суда. Адриан уже даже не пытался избегать их со времени коронации Лиссы и пересекся с ними лишь два раза. В первую встречу они были на службе, сопровождая Лиссу на заседание Совета. Роза и Дмитрий двигались почти как единое целое, как согласованная пара волков или львов, оба осторожные и опасные, а главное, превосходно обученные.

Во второй раз Адриан видел их во внеслужебное время. Они его и не заметили. Они были слишком заняты друг другом, сидя на улице солнечным днем. Она прислонилась к Дмитрию и выглядела такой довольной; Адриан ее такой никогда не видел - конечно, за то время, что он с ней встречался. Она сказала что-то, что заставило Дмитрия смеяться, и его жесткое лицо озарилось улыбкой, такой улыбкой, что Адриан даже не думал, что это возможно.

Он хотел сказать Джил, что мог придумать список из сотни других вещей, которые он бы предпочел обеду, на котором присутствовали Роза и Дмитрий. “Нахожусь в коме” и “выдалбливаю собственный глаз” были бы на вершине списка. Обед, подобный этому, не был бы лучшим вариантом провождения собственного дня рождения. Это бы даже не было вариантом в любой другой день. Более ранний вариант, найти случайную женскую компанию себе, казался лучшей из всех лучших идей. Но, для начала, кровь. Затем, алкоголь. Боже мой, он просто нуждается в выпивке.

Слова вежливого отказа от предложения Джил поужинать с остальными были на его устах.