Настройки шрифта

| |

Фон

| | | |

 

Зейн внезапно повернулся и ткнул Ральфа локтем в бок.

— Лучше надень этот значок, приятель, а то твои друзья с факультета подумают, что ты поддался Ложной Истории и Аврорам-Империалистам, или как-там.

Джеймс моргнул, внезапно вспомнив о том, о чем Ральф говорил минуту назад.

— Ты сказал, твой сосед по камнате взял этот твой GameDeck?

Ральф улыбнулся без следа веселья.

— Ну, может и не он. Но кто-то взял его. Не так уж много людей о нем знали. Если они только не говорили о нем за моей спиной. Все что я знаю — он пропал после того как я вам его показывал. Подозреваю, что ребята с факультета просто зачищали комнату от контрафактной магии.

Он вздохнул.

Джеймс не мог отделаться от отвратительного чувства, которое холодело внутри него. Оно было завернуто в обертку из приторной миролюбивости некоторых слизеринцев и этих странных значков. А теперь один из них украл странное магловское устройство Ральфа. Почему?

Они шли мимо Зала Наград Хогвартса, когда Зейн, забежавший вперед, позвал их.

— Эй, тут списки клубов. Давайте займемся чем-нибудь внеклассным, — он наклонился, изучая один из листов. — «Читайте Руны! Предсказывайте свою Судьбу и Судьбы ваших Друзей! Изучите Язык самих Звезд.» Бла-бла. «Клуб Созвездий. Встречаемся в одиннадцать по вторникам на вершине Западной Башни.» Звучит как клевая отмазка для опозданий. Я в игре, — он схватил перо, которое было прикреплено к полочке длинным шнурком, театрально пожевал его и накорябал свое имя на листе.

Джеймс и Ральф подошли к нему. Ральф наклонился и стал вслух зачитывать заголовки объявлений.

— Клуб Дебатов, Клуб Волшебных Шахмат, Факультетские Команды по Квиддичу.

— Что? Где? — заволновался Зейн, все еще держа в руке перо, будто он хотел что-то им проткнуть. Он нашел пергамент для желающих попасть на пробы в Когтевранскую Команду по Квиддичу и начал вписывать свое имя.

— Надо бы раздобыть одну из этих метел. Какие у меня шансы, как думешь, Джеймс?

Джеймс взял перо у Зейна, качая головой в волнении.

— Все может быть. Мой отец стал Ловцом Гриффиндора в свой первый год. Самый молодой Ловец в истории команды. Из-за него даже поменяли правила. Раньше первокурсники не могли попасть в команду. Теперь это разрешено, но бывает очен-очень редко, — Джеймс написал свое имя внизу объявления Гриффиндорской Команды по Квиддичу. Пробы, он посмотрел, проводились завтра после уроков.

— Ральф, а ты не запишешься за Слизерина? Давай! Все твои друзья уже сделали это! — Зейн набросился на крупного мальчика.

— Неа, у меня никогда не ладилось со спортом.

— У тебя? — искренне воскликнул Зейн, неуклюже кладя руку на плечо Ральфа. — Да ты крепче кирпичной стены! Все, что тебе нужно, — навестись на цель, и вся их защита будет снесена напрочь! Осталось только найти метлу, которая тебя выдержит, мой ширококостный крепыш.

— Заткнись! — сказал Ральф, выкручиваясь из хватки Зейна, но улыбаясь и заливаясь красным. — Вообще-то, я думал о вступлении в Клуб Дебатов. Табита думает, что я в этом буду хорош.

Джеймс заморгал.

— Табита Корсика попросила тебя вступить в Клуб Дебатов Слизерина?

— Вообще-то, — сказал Зейн, глядя на объявление Клуба Дебатов. — команды не разделены по факультетам. Просто есть некие команды А и Б. И люди из разных факультетов есть в каждой команде. Там даже есть некоторые из приехавших учеников Альма Алерон.

— Так почему бы тебе не пойти и подписаться, Ральф? — спросил Джеймс. Ральф, судя по всему, очень даже хотел.

— Я не знаю. Может и попробую.

— О, смотрите, Петра Моргенштерн в Команде А, — сказал Зейн. Он начал вписывать свое имя.

Джеймс вздохнул.

— Ты вступаешь в Команду Дебатов только потому, что там есть Петра Моргенштерн?

— А ты можешь придумать причину получше?

— Знаешь, — сказал Джеймс, посмеиваясь. — Петра встречается с Тедом, мне кажется.

— Мой отец говорит, что девушки не могут сказать, что любят мороженое, пока не попробовали всех сортов, — мудро заявил Зейн, вставляя перо в держатель.

Ральф нахмурил брови.

— А это еще что значит?

— Это значит, что Зейн думает, что может дать Теду фору в вопросах романтики, — сказал Джеймс. Он одновременно восхищался и сильно беспокоился насчет полного отсутствия тормозов у Зейна.

— Это значит, — ответил Зейн. — что Петра не может узнать, что ей нужно в мужчине, пока у нее не будет шанса узнать их как можно больше. Я думаю исключительно в ее интересах.

Ральф некоторое время пялился на Зейна.

— Ты ведь в курсе, что тебе одиннадцать, так?

Джеймс остановился, а Зейн и Ральф пошли дальше. Его взгляд привлекла фотография в одном шкафу с трофеями. Он наклонился и сложил ладони чашечкой вокруг лица, чтобы не мешали блики солнца на стекле. Фотография была черно-белой, живой, как и все волшебные фотографии. Это был его отец, молодой, худощавый, его дикие, непослушные черные волосы нависали над знаментым шрамом. Он нервно улыбался в камеру, а его глаза будто пытались избежать встретиться с кем-то за пределами обзора камеры. Рядом с фотографией в рамке стоял большой трофей из серебра и какого-то синего кристалла, который светился переменчивым и закрученным светом. Джеймс прочитал табличку под кубком.


Кубок Трех Волшебников.
Совместная награда Гарри Поттера и Седрика Диггори, учеников факультетов Гриффиндор и Пуффендуй школы Хогвартс, за победу в Турнире Трех Волшебников, которых проходил в этих землях при содействии представителей из Института Дурмстранг и Академии Магии Шармбатон.


Там было продожение, но Джеймс не стал читать. Он знал эту историю. Имя Гарри Поттера было выбрано участником из-за подлога, совершенного темным волшебником по имени Крауч. Это привело к тому, что Гарри и Диггори были отправлены через портал в логово Волан-де-Морта, и злой маг вновь обрел свое тело. Неудивительно, что его отец выглядит таким напряженным на фотографии. Он не проходил в турнир по возрасту, но был выбран дополнительным четвертым участником в Турнире Трех Волшебников. Он находился в комнате полной людей, которые подозревали его в жульничестве и темной магии в лучшем случае.

Джеймс посмотрел на фотографию с другой стороны кубка, ту, на которой был Диггори. Его улыбка была искренней и сердечной, в отличие от отцовской. Джеймс никогда раньше не видел фотографии Диггори, но он каким-то образом казался ему знакомым. Он знал, что произошло с Диггори, знал, что отец был рядом в момент его смерти на том кладбище, куда их отправили, что он был убит по команде Волан-де-Морта. Его отец редко говорил о той ночи, и Джеймс понимал почему или, по крайней мере, думал, что понимал.

Он вздохнул и побежал догонять Зейна и Ральфа.

Позже в этот день, когда Джеймс заглянул в свою комнату, чтобы взять книги по Защите от Темных Искусств, он увидел ждущего его Нобби, нетерпеливо скребущего подоконник. Джеймс снял свиток пергамента с ноги Нобби, развернул его и стал читать.


Дорогой Джеймс,
Твой отец и я были в восторге услышать, что ты прекрасно устроился, как мы и не сомневались. Твой дядя Рон шлет поздравления с вступлением в Гриффиндор, и мы присоединяемся. Не могу дождаться услышать о том, как прошел твой первый день. Еще, я надеюсь, что ты получишь эти вести первым: твоего отца пригласили в Хогвартс на встречу с американскими волшебниками по вопросам международной безопасности и других «общих интересов». Я должна остаться дома с Альбусом и Лили, но твой отец точно захочет увидеть тебя на следующей неделе. Следи за тем, чтобы есть что-то кроме сладостей и мясных пирогов и стирать свои мантии и мыться хотя бы раз в неделю. (Это была шутка. Хотя, если подумать, наверно нет, не была.)
Люблю и целую,
Мама.


Джеймс сложил письмо в книгу, которую нес, и побежал вниз по лестнице. Новости о том, что он увидится с отцом, вызывали весьма смешанные чувства. Конечно же, ему не терпелось его увидеть и представить своим новым друзьям. Но, тем не менее, он боялся, что ему будет сложнее выйти из тени своего знаменитого отца, когда тот приедет. У него было мимолетное чувство благодарности, что Зейн и Ральф — маглорожденные, и относительно холодно относятся к шумихе вокруг его легендарного отца.

Когда он присоединился к толпе учеников заполнявшей класс Защиты от Темных Искусств, Джеймс увидел еще один значок на слизеринской мантии. «Прогрессивные Волшебники Против Магической Дискриминации» — было написано на нем. Джеймс ощутил приступ безотчетного, щемящего чувства, и затем увидел газету, прикрепленную к стене возле двери. «Гарри Поттер Присоединится к Международному Саммиту Волшебников» — гласил заголовок. Ниже, более мелким шрифтом было написано «Главный Аврор Встретится с Представителями Соединенных Штатов во Время Мероприятия в Хогвартсе. Главная Тема — Вопросы Безопасности». К газете так, чтобы закрывать фотографию улыбающегося взрослого Гарри Поттера, был прилеплен еще один из синих значков. Он мерцал надписью «Историю Пишут Победители».

— Пошли уже, — поторопил Ральф, подходя к Джеймсу. — Мы опоздаем.

Пробираясь через полную народу комнату, они нашли два свободных места спереди, Ральф наклонился к Джеймсу.

— Это твой отец на первой странице газеты?

Джеймс думал, что Ральф этого не заметил. Он поглядел на Ральфа, когда они садились.

— Да. Мама недавно написала мне об этом. Он приедет в начале следующей недели. Встреча на высоком уровне с американцами, я полагаю.

Ральф ничего не ответил, но выглядел обеспокоенным.

— Ты уже об этом знал, не так ли? — прошептал Джеймс, так как класс уже начал затихать.

— Нет, — пробормотал Ральф. — то есть я не специально. Просто ребята с факультета говорили о каком-то протесте весь день. Видимо, это связано с твоим отцом.

Джеймс смотрел на Ральфа, слегка приоткрыв рот. Так вот что замышляли Табита Корсика и ее слизеринцы, за всеми этими дружелюбными улыбками и речами. Тактика слизеринцев безусловно поменялась, но не их цели. Джеймс плотно сжал губы в тонкую линию и повернулся к передней части комнаты, когда профессор Франклин направился к главной доске. За ним следовал профессор Джексон со своим кожаным саквояжем, тихо ведя с ним разговор.

— Приветствую, ученики, — твердым голосом сказал Франклин. — Я думаю многие из вас уже знакомы с профессором Джексоном. Прошу простить за небольшую задержку.

Джексон глядел на сидящих учеников через его плечо, с лицом, будто высеченным из гранита. Джеймсу пришло в голову, что придуманное Зейном прозвище подошло как нельзя лучше. Франклин повернулся обратно к Джексону и заговорил приглушенным голосом. Джексону, судя по всему, не нравилось то, что говорил Франклин. Он поставил свой саквояж рядом, чтобы освободить руку для жестикуляции.

Джеймс посмотрел на саквояж. Он стоял всего в футе или двух от того места в первом ряду, где он сидел. Джексон никогда не расставался со своим саквояжем, что не так бы бросалось в глаза, если бы он не охранял его столь ревностно. Джеймс старался не прислушиваться к разговору профессоров, который, очевидно, был не для чужих ушей. Но, конечно же, это только добавляло интриги. Он услышал слова «грот» и «Мерлин». Затем третий голос пронзил комнату.

— Профессор Джексон, — сказал голос, и хотя он не был громким, он прозвенел в воздухе с невероятной внутренней силой.

Джеймс обернулся посмотреть, кто говорил. Мадам Делакруа стояла в дверном проеме, ее слепой взгляд был направлен куда-то поверх голов присутствующих.

— Я думаю, вы бы хотели узнать, что ваш класс с нете\'гпением ждет вас. Вы обычно такой… — она будто и искала в воздухе подходящее слово. — \'гевнитель пунктуальности.

В ее голосе прослеживалась нарочитая медлительность сочетавшая французский и южноамериканский акценты. Она странным образом улыбнулась, развернулась, громыхая тростью по полу, и ушла дальше по коридору.

Лицо Джексона стало еще более жестким, чем обычно, когда он смотрел на опустевший дверной проем. Он с выражением посмотрел на Франклина, затем опустил взгляд, ища свой саквояж. Он замер на половине движения, и Джеймс смог удержаться от того, чтобы посмотреть под ноги профессора. Черный кожаный саквояж видимо слегка приоткрылся, когда он поставил его на пол. Его латунные застежки поблескивали. Никто больше этого не заметил, кроме Джеймса и профессора Джексона. Джексон продолжил свое движение, медленно закрывая саквояж своей большой узловатой рукой. Джеймсу удалось лишь на мгновение заглянуть внутрь саквояжа. Он был набит какой-то сложенной богатой одеждой темного цвета. Джексон выпрямился, подбирая саквояж, и поглядел на Джеймса своим каменным лицом. Джеймс попытался отвести взгляд, но было уже поздно. Джексон понял, что он успел заглянуть, даже если смог понять, что это было.

Не говоря ни слова, Джексона прошел между рядами, двигаясь с целеустремленностью и неудержимостью старого боевого корабля под всеми парусами, и свернул в холл не оглядываясь назад.

— Спасибо за ваше терпение, — сказал Франклин классу, надевая очки. — Добро пожаловать на урок Защиты от Темных Искусств. К этому моменту, большинство из вас уже знает мое имя, и, я полагаю, многие знают кое-что из моей истории. Чтобы сразу избавится от очевидных и неминуемых вопросов: Да, я тот самый Бенджамин Франклин. Нет, я не изобретал электричество для маглов, просто дал им небольшую подсказку в верном направлении. Да, я был членом Американского Континентального Конгресса, но, по объективным причинам, я не был в числе подписавших Декларацию Независимости. В то время я использовал два различных написания моего имени, только одно из которых было известно магловскому миру, что позволяло мне легко определять, какую почту вскрывать первой.

Да, я понимаю, что мое лицо украшает американскую купюру в сто долларов. Нет, вопреки распространенному мифу, я не таскаю с собой неразрезанные банкноты, чтобы подписывать и раздавать поклонникам. Да, я действительно очень стар, и да, это достигнуто при помощи магических средств, хотя должен вас заверить, что эти средства куда более просты и прозаичны, чем многие полагают. И очевидно, что нет, я не бессмертен. Я очень, очень старый человек, которому удалось весьма неплохо сохраниться с небольшой помощью. Это отвечает на большинство неизбежных вопросов? — Франклин закончил с кривой улыбкой, осматривая полностью заполненную классную комнату.

— Отлично. Тогда давайте двигаться вперед и дальше. И пожалуйста, — продолжил Франклин, открывая большую книгу у себя на столе. — давайте будем избегать всех этих шуток «все дело в Бенджаминах»[4]. Они не были смешными две сотни лет назад и сейчас они еще менее забавны, спасибо вам.

Пересекая земли замка по пути на ужин в Большом Зале, Джеймс и Ральф проходили мимо хижины Хагрида, когда заметили полоску дыма, выходящую из печной турбы. Джеймс моментально расплылся в улыбке, сказал Ральфу догонять, и помчался к входной двери.

— Джеймс! — взревел Хагрид, открывая дверь. Он сомкнул свои руки вокруг мальчика, полностью похоронив его в объятиях. Глаза Ральфа расширились и он попятился назад, осматривая Хагрида снизу до верху.

— Как хорошо, что в школе снова есть Поттер. Как там твои мам и пап, да Альбус с Лили?

— У всех все хорошо, Хагрид. Где ты пропадал?

Хагрид вышел и закрыл за собой дверь. Они следовали за ним, по дороге к замку.

— В горах, встречался с великанами, вот где. Грохх и я, мы туда наведываемся какждый год, ясно? Распространяем слова доброй воли, чтобы держать их в рамках приличий, чего бы это ни стоило. В этом году задержались немного дольше потому, что малыш Грохх нашел себе подружку. А кто твой приятель, а, Джеймс?

Джеймс, отвлеченный мыслями о сводном братишке Хагрида, который был настоящим великаном, строящим любовные отношения с горной великаншей, совсем позабыл о Ральфе.

— Ой! Это мой новый друг, Ральф Дидл. Он первокурсник, как и я. Хагрид, ты говоришь, Грохх влюбился?

Хагрид неясно и загадочно заулыбался.

— А-ах, так славно видеть моего парнишку и его подружку вместе. Они оба счастливы, будто парочка гиппогрифов в курятнике. Брачные вопросы у великанов — штука деликатная, знаешь ли.

У Ральфа возникали некие трудности в понимании разговора.

— Грохх, ваш брат, он великан?

— Ну да, — счастливо прогудел Хагрид. — Только он маленький. Шестнадцать футов или около того. Ты бы посмотрел на его подружку. Она из племени Крест-Двеллер, двадцать два фута ростом, ровно до дюйма. Не мой тип девушек, конечно, но Грохха она прямо-таки поразила. Что не удивительно, правда, учитывая, что первый шаг в отношениях великанов — это огреть возлюбленного здоровенной дубиной из ствола дерева. Она вырубила парня одним ударом на добрую половину дня. Потом, как он очнулся, то глаз с нее не сводил как щенок.

Джеймс боялся спрашивать, так как подозревал, что знает ответ.

— А Грохх привез свою подружку с собой домой?

Хагрид выглядел застигнутым врасплох.

— Ну, конечно он привез. Тут же его дом теперь, так? Она станет ему хорошей женой, когда они закончат все эти шуры-муры. Она сделала себе отличную небольшую хижину в холмах за лесом. Грохх теперь там, помогает ей освоиться, я думаю.

Джеймс попытался представить Грохха помогающим двадцати-двух-футовой великанше «освоится», но его истощенное воображение отключилось. Он потряс головой, пытаясь ее прочистить.

— Я слыхал, твой папа приезжает на встречу на следующей неделе, Джеймс, — сказал Хагриид, когда они вошли в тень главных ворот. — Встреча умов с этими проходимцами с другой стороны пруда?

Джеймс слегка растерялся от терминологии Хагрида.

— Ну что-то вроде того.

— Ах, было бы хорошо, если бы он снова заглянул на чай, как в старые добрые времена. Только без всей этой секретности и приключений. Я тебе рассказывал как твой папа, Рон и Гермиона помогли спасти моего Норберта?

— Всего лишь сотню раз, Хагрид, — засмеялся Джеймс открывая дверь в Большой Зал. — Но не волнуйся, в ней каждый раз появляется что-то новое, когда я ее слышу.

Позже, когда ужин был почти закончен, Джеймс подошел к Хагриду для того, чтобы поговорить по душам.

— Хагрид, можно тебе задать нечто вроде, э-э, официального вопроса?

— Ну конечно можно. Я не гарантирую, что знаю ответ, но сделаю все что в моих силах.

Джеймс оглянулся и увидел Ральфа сидящего за столом Слизерина рядом с компанией Табиты Корсики. Она что-то серьезно говорила, ее красивое лицо было освещено светом свечей и меркнущего закатного света с потолка.

— А люди иногда, я не знаю, распределяются неверно? Может ли быть такое, что Шляпа допустила ошибку и отправила кого-то на неправильный факультет?

Хагрид тяжело уселся на скамью рядом, заставив ее пронзительно заскрипеть.

— Ну, не могу сказать чтобы слышал о подобном, — сказал он. — Некоторым может не нравится, куда их направили, но это не значит, что место им не подходит. Это может значить то, что они не очень довольны тем, кем на самом деле являются. Ты об этом волнуешься, Джеймс?

— О, это я вовсе не про себя, — поспешно сказал Джеймс, отводя взгляд от Ральфа, чтобы не выдать его. — Это так, знаешь, общий вопрос. Мне просто было любопытно.

Хагрид криво усмехнулся и хлопнул Джеймса по спине, заставив его пошатнуться.

— Прямо как твой отец, точно. Всегда смотрел за другими людьми, когда стоило о себе позаботится. Так можно легко попасть в неприятности, если не будешь осторожным, как с ним всегда и происходило! — Он захихикал, произведя звук похожий на стук камней в быстрой реке. Эта мысль, видимо, принесла Хагриду большое удовольствие. — Неа, Сортировочная Шляпа знает что делает, это точно. Все встанет на свои места. Просто подожди, и увидишь.

Но когда Джеймс пошел к своему столу, он встретился взглядом с Ральфом на мгновение, проходя мимо стола Слизерина, и все равно не смог успокоиться.

Глава 4. Прогрессивный Элемент

Джеймс Поттер сидел в кровати, стараясь дышать как можно тише. Он очень внимательно прислушивался, пристально всматриваясь в темноту спальни. Вокруг раздавалось тихое сопенье спящих гриффиндорцев. Тед лежал на животе и храпел, бормоча во сне. Джеймс задержал дыхание. Он проснулся несколько минут назад от звуков собственного имени в ушах. Это был словно голос из сна: потусторонний шепот, будто веяние тумана в длинном и темном туннеле. Он уже успел убедить себя в том, что это был лишь отголосок сна, и собирался вновь заснуть, как услышал его снова. Он будто шел из самих стен, отдаленный звук, но каким-то образом он был рядом, похожий на хор из шепота, произносящего его имя.



Очень тихо Джеймс выскользнул из кровати и закутался пижаму. Каменный пол заставлял его ноги мерзнуть, пока он стоял и слушал, тряся головой. Он медленно повернулся, и, когда посмотрел на дверь, находящаяся там фигура двинулась с места. Он не видел, как она появилась, она уже парила там, где раньше была лишь темнота. Джеймса охватил ужас и он попятился к кровати, чуть не упав на нее. Он узнал эту призрачную сущность. Это была та же тонкая белая фигура, которая преследовала незваного гостя на землях замка, призрак, который выглядел как молодой парень, когда он вернулся к замку.



В темноте дверного проема, привидение выглядело гораздо ярче и четче, чем в свете утреннего солнца. Оно выглядело тонким и переливчатым, обладая лишь едва уловимым сходством с человеческой фигурой. Оно вновь заговорило, не двигаясь.

— Джеймс Поттер…

Потом развернулось и поплыло вниз по лестнице. Джеймс сомневался лишь секунду, потом закутался в пижаму потеплее и последовал за фигурой, шлепая босыми ногами по каменным ступеням. Он достиг пустой общей гостиной как раз к тому моменту, когда призрачная фигура плыла в сторону портретного проема, просачиваясь насквозь через внутреннюю сторону портрета Полной Дамы.



Джеймс поспешил проследовать за ней.

Он думал, что ему сейчас крепко попадет от Полной Дамы, когда он пробирался через портретный проем, но она преспокойно спала глубоким сном в своей раме, которую он аккуратно закрыл.

Она похрапывала очень тихим, достойным леди храпом, и Джеймсу стало интересно, а не была ли она зачарована этой призрачной фигурой.

Залы были темны и беззвучны, как и положено им быть в самый разгар ночи. Серебристо-голубой лунный свет пробивался через некоторые окна. Джеймс пожалел что не взял палочку. Он немногое мог ей делать, но уже знал простейшее Иллюминационное Заклинание. Он оглядывался вокруг, ища в лучах лунного света своего призрачного спутника. Его нигде не было видно. Тогда он выбрал случайное направление и рысью побежал туда.



Несколько поворотов спустя, Джеймс уже почти отчаялся. Он даже не был уверен, что знает обратную дорогу в гостиную Гриффиндора. Коридор здесь был высокий и узкий, без окон, только один факел, пылающий красноватым светом рядом с аркой, мимо которой, он прошел.

Закрытые двери выстроились вдоль коридора с обеих сторон, каждая из толстого дерева и закрепленная железными прутьями. Позади одной из них, порыв ночного ветра заставил что-то скрипеть, низко и долго, как стон спящего гиганта.

Общий эффект был довольно пугающим, но Джеймс не мог, заставить себя повернуть назад. Он медленно шел по коридору, факел создал тень, мерцающую на участке впереди него.



— Здравствуйте? — тихо сказал он, его голос был хриплым, чуть громче шепота. — Вы все еще там? Я не вижу вас!

Ответа не последовало. Коридор становится все холоднее. Джеймс остановился, безнадежно вглядываясь в тени, а затем обернулся. Что-то мелькнуло в коридоре, в нескольких дюймах от его лица, и он подскочил. Призрак просочился через одну из дверей, и Джеймс увидел, что та дверь не была полностью закрыта.

Синий лунный свет заполнил пространство, которое он видел сквозь трещины. Дрожа, Джеймс толкнул дверь, и она со скрипом отворилась. Почти сразу же дверь зацепилась за что-то, что и создало, этот раздражающий скрип. На полу лежали сломанные куски железа, а рядом что-то длинное и черное с крючком на конце. Это был лом. Джеймс оттолкнул его ногой в сторону, и продвинулся дальше, вступая, в открытую дверь.



Комната была длинная и пыльная, загромождена сломанными столами и стульями, очевидно, когда-то здесь собирались делать ремонт, но надолго о нем забыли. Потолок опускался к задней стене, где четыре окна пылали лунным светом. Самое дальнее окно справа, было разбито. Стекло блестело на полу и на одном из покачивающихся зеркал, подвешенных криво, как сломанное крыло летучей мыши.

Призрачная фигура стояла там, смотря вниз, на битое стекло, а затем обернулась через плечо, лицом к Джеймсу. Оно приняло свою человеческую форму, и Джеймс ахнул, когда увидел лицо этого молодого человека.



Тогда две вещи произошли одновременно. Призрачная форма испарилась в пучке серебристого дыма, и послышался треск и грохот, из коридора снаружи. Джеймс подскочил и развернулся на месте, всматриваясь в пространство за дверью. Он ничего не видел, но все еще слышал отзывающийся эхом грохот из темноты. Джеймс прислонился к внутренней части двери, его сердце, колотилось так быстро, что он видел тускло-зеленые вспышки перед собой. Он оглядел комнату, но в ней было абсолютно темно и пусто, за исключением затянутой паутиной мебели и разбитого окна.



Призрачный человек исчез. Джеймс глубоко вздохнул, затем обернулся и снова прошагал в коридор. Был слышен еще один, тихий цокот. Джеймс мог с уверенностью сказать, что этот звук исходил из самого конца коридора, прямо из темноты. Через некоторое время цокот повторился снова, словно некто неизвестный перешел из одного конца комнаты в другой. И снова Джеймс начал ругать себя за то, что забыл взять с собой палочку.

На цыпочках, мальчик решительно шагнул в темноту. Спустя мгновение, которое, казалось, длилось целую вечность, он нашел еще одну открытую дверь. Джеймс провел рукой по каменной кладке дверного проема и заглянул внутрь комнаты. Парень смутно смог опознать незнакомое помещение как склад для хранения зелий. И в нем кто-то был. Мужчина, одетый в черные джинсы и такую же черную рубашку. Джеймс с легкостью узнал того самого человека, которого видел утром на краю Запретного Леса, когда тайком делал фотографии. Мужчина стоял на невысоком табурете, рассматривая содержимое полок с небольшим фонариком в руке. На полу рядом с табуретом валялись осколки различных флаконов.



В то время, как Джеймс молча наблюдал за незнакомцем, мужчина осторожно зажал фонарик между зубов и нашарил на верхней полке какую-то банку, неустойчиво опираясь на другую полку свободной рукой.

«Heritah Herung» — прочел мужчина, проводя шеей в сторону, чтобы направить лучи света на банку.

— Что это за чертовщина? — тихо, почти благоговейно пробормотал незнакомец.

А затем взгляд его глаз встретился с взглядом Джеймса. Парень был уверен, что незнакомец нападет на него. Мужчина явно был вором, а Джеймс поймал его на горячем. Он попытался повернутся на пятках и убежать прочь из комнаты, но, казалось, его мозг не собирался координировать движения нижних конечностей. Он просто стоял и смотрел на незнакомца, ухватившись руками за дверной проем, словно собирался в любую секунду взобраться по ней.



И именно в этот момент мужчина сделал последнее, что Джеймс вообще мог от него ожидать. Он попросту развернулся и бросился бежать. Незнакомец исчез прежде, чем парень понял, как ему это удалось. Занавески на задней стене кладовой по-прежнему мерно покачивались, будто человек скрылся за ними. К своему громадному удивлению, Джеймс проследовал за мужчиной. Пройдя по небольшому коридорчику, он оказался в кабинете Зелий. Длинные, высокие столы стояли в темноте, а под них были задвинуты стулья. Парень замер и поднял голову кверху. Шаги гулким эхом отдавались уже где-то в коридоре. Его собственные ноги издавали небольшой гул, ступая по каменному полу, когда он быстро обогнул столы и выбежал в коридор вслед за мужчиной.



Мужчина застыл в нерешительности на месте, где пересекаются два коридора. Он в отчаянии посмотрел вперед, затем назад, а потом заметил Джеймса.

Человек испустил такой протяжный, на высоких нотах крик, какой Джеймс уже слышал ранее — однажды, преследуя призрака. Незнакомец неуклюже поскользнулся на камнях, его ноги, казалось, готовы были разорвать тело на три части и понести его в трех различных направлениях, а когда мужчина, наконец, смог ими овладеть, то еще более неуклюже потрусил вниз, по самому широкому из коридоров.

Теперь Джеймс знал, куда ему стоит идти. Незнакомый ночной посетитель держал курс в зал движущихся лестниц.



Пока Джеймс думал, как ему быстрее всего догнать незнакомца, он услышал удивленный вскрик прямо у себя за спиной. Хотя, конечно же, это было всего-навсего эхо. Решение пришло в голову мгновенно. Мальчик усмехался, продолжая бежать по коридору. Он добежал до небольшой впадины в перилах между очередным лестничным пролетом, и затих, пристально вглядываясь в темноту нижних этажей.

Сперва была слышна лишь возня, а потом до слуха Джеймса долетел неясный, едва различимый топот ботинков. Он был там! Незнакомец бежал, не разбирая дороги, то и дело спотыкаясь, вцепившись в перила с таким рвением, словно от них зависела вся его жизнь. На очередном повороте мужчину сильно занесло вбок, и он едва смог устоять на ногах.



Джеймс поколебался на мгновение, а потом сделал то, что всегда мечтал осуществить, но на что так никогда и не решался — он взобрался на перила ближайшей лестницы, «оседлал» их, а потом быстро и легко начал спускаться вниз. Толстые деревянные перила, отполированные поколениями домовых эльфов, проскальзывали под тяжестью тела Джеймса словно льдинки — так легко и гладко было спускаться по ним. На несколько секунд он притормозил, задержавшись ногами об перекладину, и оглянулся по сторонам, чтобы понять свое местоположение. Его волосы — аккуратно зачесанные еще пару минут назад, сейчас были взъерошены.



Приближаясь к основанию, он снова обхватил перила руками и ногами, замедлился, а затем слегка подпрыгнул, оттолкнувшись от пола. Он оглянулся вокруг, глядя на этого человека, и увидел, что тот карабкается к другой площадке. Отец рассказывал ему о движущихся лестницах, и объяснил секрет их движения.

Джеймс осмотрел движущийся лабиринт, и затем выбрал другую лестницу, как только она начала поворачивать. Он вскочил на перила и поехал, так быстро, как будто они были смазаны жиром. На одной стороне была колеблющаяся пропасть площадок, лестниц и залов; на другой размытые из-за скорости лестницы картины. Джеймс стиснул зубы и вытянул шею, чтобы снова наблюдать за ним.



Мужчина споткнулся и был не смог понять где он, так как падал по лестнице, а потом увидел как Джеймс взлетел на него. Джеймс ударил мужчину на полной скорости и отскочил от него. Человек закричал в третий раз, на этот раз он испытывал одновременно разочарование и удивление, как будто сила полностью сбила его с ног. Послышался пронзительный громкий треск, после чего звон стекла. Джеймс инстинктивно закрыл лицо руками. Когда снова наступила тишина, Джеймс поглядел сквозь пальцы. Он увидел очень большую, примерно размером с человека дыру в окне.



Через нее тонкие черные пальцы деревьев качались в ночном бризе, дружелюбно царапая усеянное звездами небо.

— Что там происходит? — Скрипучий голос вибрировал от ярости. Джеймс поднялся на ноги, стараясь не наступить на битое стекло босыми ногами. Осторожно, он продвинулся так близко к отверстию, как только мог и всмотрелся вниз. Трудно было сказать, насколько высоко находилось окно. Не слышалось никакого шума, кроме шипения ветра в верхушках деревьев. Кошка — Миссис Норрис мрачно пересекла соседнюю лестницу, она стрельнула своими пристальными, оранжевыми глазами по окну, битому стеклу, а затем Джеймсу. Мистер Филч следовал за ней, пыхтя и проклиная все на свете, пока поднимался.

— О! — сказал он, его голос, был полон сарказма. — Это сын Поттера. Почему, ну почему, я не удивлен?



— О чем вы думали, Поттер, преследуя неизвестное лицо, по замку, ночью, один? — Директор школы МакГонагалл стояла за своим столом, опершись на него обеими руками, она вытянулась в струну и казалась еще выше. В ее глазах было сомнение, она хмурилась.

— Я… — начал Джеймс, но она подняла руку, останавливая его.

— Не отвечай. У меня не хватает терпения на это сегодня утром. — она вздохнула и выпрямилась, поправляя очки.



— Я слышала достаточно объяснений, на протяжении многих лет, чтобы так или иначе знать их общую форму, Поттер.

Филч стоял рядом, выступающие челюсти и блеск глаз, показывали его удовольствие, при поимке Поттера-нарушителя, так скоро. Миссис Норрис мурлыкала на его руках, как маленький, пушистый двигатель.

Джеймс рискнул осмотреть кабинет директрисы. В комнате находились еще тусклые, с самого раннего утра тени. Портреты всех предыдущих директоров и директрис дремали в своих рамах. Джеймс мог видеть только портрет тезки своего брата — Альбуса Дамблдора. Дамблдор сидел, его подбородок уткнулся в грудь, а шляпа застилала глаза. Его губы шевелились в беззвучном храпе.



МакГонагалл опустилась на стул:

— Мистер Поттер, хотите сказать, что не знали правил, касающихся того, что школьникам нельзя бродить по школе в ночное время суток.

— Нет, — быстро сказал Джеймс. — То есть, да, я знаю правила, но… Призрак…

МакГонагалл взмахом руки прервала парня:

— Да, призрак, я знаю.

Все в ее тоне свидетельствовало о том, что преподаватель не поверила ни единому его слову.



— Но, мистер Поттер, вы понимаете, что даже если призрак появился в студенческой спальне, это не дает студентам права ходить ночью по школе и нарушать любые правила, которые он считает временно неудобными.

Мистер Филч шевельнулся, казалось, решил, что сейчас самое время, настаивать на наказании.

— Он уничтожил окно Геракла, Директриса. Окно бесценной работы. Мы не найдем соответствующую ему замену, держу пари.

Он усмехнулся, глядя снизу вверх на Джеймса, а затем закончил.

— Окно это одно, мистер Филч, сказала МакГонагалл, не глядя на него, но злоумышленники находящиеся на территории школы это совсем другое. Я предполагаю, что вы уже организовали осмотр территории школы, начиная с места за окном Геракла?



— Да, мэм, и мы ничего не нашли. Сад Роз Венеры сразу под этим окном. Там небольшой беспорядок, везде битое стекло, но нет никаких признаков нарушителя. У нас только слова этого мальчика, что когда-либо был такой злоумышленник, директриса.



— Да, — ответила МакГонагалл. — И, к сожалению, в данном случае, я склонна ему доверять. Кто-то очевидно, прошел через это окно, если вы не предполагаете, что мистер Поттер сам сделал это.

Филч стиснул зубы и посмотрел на Джеймса, как будто он очень хотел, чтобы была такая возможность.



— Но он был в комнате зельеварения, мэм! — настаивал Джеймс.

— Он разбил несколько флаконов! Они должны еще быть там. И он вышел через окно не далеко оттуда. Я видел это. Призрак привел меня туда.



МакГонагалл осторожно изучала Джеймса. «Мистер Поттер, я верю, что вы видели кого-то, но вероятность того, что человек проник в территорию школы крайне мала. Вы знаете, что Хогвартс защищен лучшими мерами безопасности. Ни ведьма или волшебник, независимо от их навыков, не могут забрать из этих залов какие-то вещи, если даже они и окажутся здесь».



— В том-то и дело, мэм, — сказал Джеймс серьезно. — Я не думаю, что он был волшебником. Я думаю, что это был магл!

Он ожидал возгласы удивления от директрисы и от Филча, но их не было. Директриса просто смотрела на него, неизменной выражением ее лица.



Филч взглянул с нее на Джеймса и обратно, а затем выдохнул в неприятном смешке:

— Вы должны отдать им должное, директриса. Они становятся все более изобретальнее, с каждым годом.

— Джеймс — сказала МакГоногал, на этот раз, более мягко.

— Неуловимые чары наложены на школу, а также бесчисленные Заклинания разочарования, которые покрывают всю территорию школы, делает её действительно невидимой для любого маггла, не имеет значения, насколько он стойкий, чтобы когда-нибудь найти путь сюда. Вы знаете это, не так ли?



Джеймс вздохнул и старался не закатывать глаза.

— Да. Но это не меняет того, что я видел. Это был магл, мэм. Он использовал лом, и фонарик. Не палочку.



МакГонагалл внимательно на него посмотрела, но потом вернула свой деловой стиль.

— Ну, мистер Поттер, если вы правы, то ситуация в наших руках, и безусловно, требует устранения. Вы можете поверить, что мы будем рассматривать этот вопрос.

Однако, все же, существует еще проблема нарушения комендантского часа, и разбитое окно. В этих условиях, я не буду винить вас за последнее, но вы все равно должны столкнуться с последствиями за первое нарушение. Вы будете помогать мистеру Филчу два часа с момента задержания в эту субботу вечером.

— Но… — начал Джеймс, и тут рука Филча опустилась на его плечо.

— Я позабочусь об этом парне, Директриса, — проворчал он. Еще не слишком поздно, чтобы спасти их, когда ловишь рано. Так ведь, мальчик?



— Поттер, — МакГонагалл сказала, видимо, переходя к другим вопросам, — вместе с мистером Филчем дойдите до Хранилища с Зельями и до разбитого окна, хорошо? И постарайтесь убрать все до начала занятий, если сможете. Доброго вам утра, джентльмены.

Джеймс выглядел угрюмо и Филч повел его к двери, положив большую, мозолистую ладонь на его плечо.

— Пойдем, мой мальчик. Мы должны исправить результат этого хулиганства, не так ли?



На выходе, Джеймс увидел, что один из портретов директоров не спал. Глаза, директора школы были черные, как и длинные волосы, которые обрамляли белое лицо. Северус Снейп изучал Джеймс спокойно, только его глаза перемещались и следили, когда Филч выводил его из кабинета.

Тина Карри, профессор магловеденья (исследования маглов), руководила классом, и быстро вывела класс на лужайку.



День, который начинался ярко был теперь серым и ветреным. Порывы ветра шумели и развевали края спортивного плаща профессора Карри и сеть Хагрида, которую он пытался повесить на деревянной раме и только что закончил это делать.

— Мастерски сделано, Хагрид, — сказала Карри, как только она подошла. Класс бежал за ней рысью, чтобы не отстать.

— Крепкий, как амбар, я думаю. — Хагрид поднял глаза, забыв о сетке и снова попытался ее поймать. — Благодарю вас, мисс Карри. Думаю, что для вас не составит труда провести занятие на этой территории школы, которая, возможно, уже заросла травой.

Его творением был простой деревянный каркас, приблизительно прямоугольной формы. Был еще один такой же, на расстоянии нескольких дюжин ярдов, туго натянутая сетка шуршала под порывами ветра.

— Карри только пришла в этом году, если вы еще не догадались, — Тед заметил Джеймса, когда они собрались. — У нее довольно бредовые идеи о том, как изучать магглов. Сказал парень, жалея о том, что выбрал этот предмет в свой последний год обучения.



— Эта одежда ужасна — мрачно буркнул Демьян, глядя вниз, на свои шорты и носки. Каждый четверг, на уроке магловедения (магловского исследования) класс должен был одеваться в шорты, спортивную обувь, и в один из двух цветов Хогвартса. Половина класса была одета в бордовый, а другая половина, в золотой.



— Ты не выглядел бы настолько, э-э, интересно, Демьян, если бы не надел белые носки, — Сабрина сказала это так дипломатично, как только могла.

Демьян бросил ей взгляд «скажи-мне-то-чего-я-не-знаю».

— Спасибо, милая. Скажи маме, чтобы в следующий раз, она пошла за покупками в Кровавый магазин в Косом переулке — сказал Демьян.

Зейн был в очень хорошем настроении, очевидно, ему было более удобно в этой одежде, чем всем остальным.

— У меня хорошее предчувствие. Ветер поможет вам разогреть кровь. Расслабься.



Демьян нацелил большой палец на Зейна.

— Почему он вообще находится в этом классе?

— Он прав, Демьан, — добродушно сказал Тед.

— Почему бы не тряхнуть стариной, не так ли?

— Хорошо, класс, — позвала Керри, хлопая в ладоши, чтобы привлечь внимание.

— Давайте будем соблюдать дисциплину, хорошо? Сформируйте две линии, пожалуйста. Бордовый здесь, золото там. Так, очень хорошо. — Когда линии сформировались, профессор Карри извлекла из воздуха небольшую корзину.



Она шагнула к началу бордовой линии.

— Вынули палочки-, - сказала профессор. Каждый ученик достал свою палочку, чтобы в любой момент быть готовыми совершить что-то волшебное, некоторые из первокурсников обернулись вокруг, чтобы убедиться, что они всё делают правильно. Джеймс увидел, как Зейн украдкой взглянул на Теда и переместил палочку из правой руки в левую.

— Превосходно, — сказала Карри, придерживая корзину, — Сюда, пожалуйста.



Она пошла вдоль линии, наблюдая за учениками, которые неохотно складывали свои палочки в корзину. Среди собравшихся явно слышался гул неодобрения.

— Все вы, позже, сможете забрать их обратно. Скорее, скорее. Если мы хотим узнать что-то о мире маглов, мы должны думать как они. Это, естественно, означает: никаких палочек. Спасибо мистер Мецкер, мистер Люпин, мисс Хильдегард. И вам спасибо, мисс Макмиллан. Так… все сдали?



Ребята ответили сдержанно и без особого энтузиазма.

— Ну, ну, ученики — прощебетала Карри и поставила корзину, полную палочек:- Вы хотите сказать, что настолько сильно зависите от магии, что совсем не способны поиграть в простую, очень простую игру? А? — она посмотрела на класс, её острый нос был высоко поднят: — Надеюсь, что нет. Но, прежде, чем мы начнём, давайте немного поговорим о том, насколько важным для нас является изучение магловского мира. Есть желающие?



Джеймс постарался избежать взгляда Карри, когда она осмотрела класс. Наступила тишина, слышно было только порывы ветра и хлопанье флагов над замком.



— Мы изучаем маглов и поэтому знаем, что не смотря на миллионы различий, все мы люди — прощебетала Карри: — Когда мы забываем наши основные сходства, мы забываем, как это — быть в хороших отношениях друг с другом и это ведёт к предубеждениям, установлением различий, и, как очевидно, к конфликту.

Она позволила эху своих слов затихнуть и добавила: — Кроме того, немагическая природа наших друзей-маглов вынудила их быть более изобретательными в таких областях, которые не доступны магам. Как результат, ученики, их игры настолько элегантны, что не требуют мётел, волшебных снитчей и летающих бладжеров. Единственное, что они используют — это две сетки и один единственный мяч.



— Прекрасно! — иронично заметил Зейн, осматривая мяч, который Карри держала в руке. — Я приехал в школу магии, чтобы играть в футбол.

Мадам Карри — послышался приятный голос. Джеймс обернулся, Табита Корсика стояла рядом вместе с противоположной командой. На ней была чёрная спортивная мантия, крепко стянутая на шее.



Рядом с ней стояла группа слизеринцев, на их лицах явно читалась неприязнь.

— Почему нам так необходимо знать об этом магловском… эммм… виде спорта? Неужели недостаточно просто изучать их историю, ну и… стиль жизни? В конце концов, даже если бы ведьмы и волшебники захотели, то согласно международному магическому законодательству, им бы не позволили участвовать в магловских спортивных соревнованиях. Я права?



— Конечно вы правы, мисс Корсика — быстро ответила Карри.

— Ну и почему же мы должны это делать? — Табита изогнула бровь и вежливо улыбнулась: Я уверенна, что не должна, мэм.

Здесь и кроется ответ на ваш вопрос, мисс Корсика — ответила Карри, отворачиваясь от Табиты. — Ещё вопросы?

Мальчик, в котором Джеймс узнал третьекурсника из Пуффендуя, поднял руку:

— Мэм?



Я думаю, это потому, что если бы волшебники использовали магию то они бы сбросили баланс конкуренции.

Карри жестом показала ему, чтобы уточнить:

— Продолжайте, мистер Террелл.

— Ну, моя мама работает в Министерстве, и она говорит, что есть международные законы которые удерживают волшебников использовать магию, чтобы выиграть в магловских спортивных играх, лотереях или конкурсах и т. д.



Если бы ведьмы и волшебники участвовали в спорте маглов и использовали какое-либо волшебство, то они могли бы водить за нос любого магла, не так ли?

— Вы говорите о Международном Отделе для Предотвращения Незаслуженного преимущества, мистер Террель, и вы более или менее, правы.