Ричард Касл

В жару

Глава 1



Все было как всегда, когда она приезжала на место преступления.

То как она отстегнула ремень безопасности, то как вытащила ручку из прорезиненного чехла из-под солнечных очков, то как длинные пальцы коснулись ее бедра, поправив складки на костюме, все это было лишь отсрочкой.

Недолгой. Длиной в один медленный глубокий вдох.

Все это лишь для того, чтобы напомнить себе то, чего она и так никогда не забудет.

Ее ждал еще один труп.

Она выдохнула.

И в тот момент когда она почувствовала рваный край дыры, в которую занесла ее судьба, детектив Никки Жара была готова.

Она открыла дверь машины и отправилась работать.

Почти сорокаградусная жара чуть было не заставила ее броситься обратно к машине.

В Нью-Йорке было словно в печке, и ей казалось, что она идет не по мостовой 77-ой улицы, а по влажному песку.

Конечно, было бы проще припарковаться поближе, но это тоже был один из ее ритуалов: пройтись пешком.



Над любым местом преступления витал аромат хаоса и эти лишние 200 футов, давали шанс детективу начинать с нового листа, доверившись собственным ощущениям.

Из-за полуденного зноя тротуар был почти пуст.

Обеденный перерыв уже закончился, а немногочисленные туристы либо охлаждались в Американском музее естественной истории, либо находили пристанище в кофейнях Старбакс в поисках холодных напитков, закончившихся в автоматах.



Ее презрение к любителям кофе сменилось на мысль о том, что на обратном пути в участок нужно захватить стаканчик и для себя.

Впереди она отметила швейцара многоквартирного здания и ограждающую ленту, опоясывающую летнее кафе.

Сняв шляпу, и опустив голову на колени, он сидел на истертых от времени мраморных ступенях.

Проходя мимо него, Никки подняла глаза на зеленый навес на входе и прочла название: Гилфорд



Этот парень в форме, отвесившего ей улыбку, кто-то знакомый? Она стала быстро прокручивать в голове знакомые лица, но прекратила, когда поняла, что он просто рассматривает ее формы.

Детектив Жара улыбнулась в ответ и расстегнула куртку, чтобы парень фантазировал о чем-то другом.

Его лицо сразу изменилось при виде жетона на ремне.

Молодой полицейский поднявший желтую линию, чтобы она могла поднырнуть, не устоял, окинув ее раздевающим взглядом так, что она не смогла сдержаться:

— Давай договоримся,

— Я пригляжу за своей задницей, а ты приглядывай за толпой.



Детектив Никки Жара прошла на место преступления мимо опустевшей стойки распорядительницы кафе.

Все столы, кроме одного, в Ла Шалер Белле были пусты. Детектив Райли из ее команды расспрашивал растерянное семейство с обгоревшими лицами, пытаясь вычленить в немецком знакомые слова.

Их недоеденный обед был облеплен мухами.

Воробьи, такие же алчные до объедков, устроились в заднем ряду и устраивая дерзкие налеты за картофельными чипсами.



В дверях помещения для персонала Детектив Очоа оторвался от своего ноутбука и коротко кивнул ей, не прекращая опрос официанта в белом заляпанном кровью фартуке.

Остальные из обслуживающего персонала сидели в баре, заливая алкоголем ужас, свидетелями которого они стали.

И Жара не стала их осуждать, взглянув туда, где склонился судмедэксперт.



— Неизвестный мужчина, ни бумажника, ни водительского удостоверения, примерный возраст 60–65 лет.

Серьезные травмы головы, шеи и груди, нанесенные тупым предметом.



Лорен Пэрри отвернула простыню, чтобы Никки могла взглянуть на труп на тротуаре.

Детектив взглянула и сразу отвела глаза.

Лица нет, придется прочесывать место в поисков зубов, иначе у нас не по чему его опознать.

— Он упал здесь?

— Там.



Медэксперт изучала витрину кафе в нескольких футах поодаль. Витрина осела так быстро, что раскололась пополам.

Большое пятно изо льда и крови запеклось на тротуаре сразу же через несколько минут падения.



Пока Жара шагала туда, она обратила внимание что зонты и каменные стены кафе были заляпаны кровью, капельками от растаявшего льда и кусочками ткани.

Она подошла как можно ближе, но так, чтобы не затоптать место крушение и посмотрела прямо перед собой.

— Прямо человек дождя.

Никки даже не обернулась.

Она только выдохнула его имя.

— Рук.

— Аллилуйя.

Он улыбался пока она наконец-то не взглянула на него, тряхнув головой.

— Что? Да все нормально, он не обидится, вряд ли он даже услышал меня.

Хотела бы она знать за что ее так жестоко наказывает судьба, связав с этим парнем.

В этом месяце она уже не раз задавала себе этот вопрос. Работа и так выматывает, если ее делать на совесть. Добавьте журналиста, не наигравшегося в детстве в копа и в течении целого месяца ваш рабочий день станет немножко длиннее.

Она вернулась к длинным цветочным ящикам, что обозначали периметр заднего двора кафе и снова оглянулась. Рук следовал за ней по пятам.

— Я был бы здесь раньше если бы кое-кто удосужился мне позвонить. Если бы я не позвонил Очоа, я бы все пропустил.

— Это была бы трагедия из трагедий, согласен со мной?

— Твой сарказм ранит меня.

Послушай, я не могу подготовить статью о полицейских Нью-Йорка если у меня не будет доступа. И моя договоренность с комиссаром особо упоминает

— Поверь мне, я знаю о твоих договоренностях.

— Я живу этим и днем и ночью.

— Тебе разрешено наблюдать все мои расследования убийств, как будто ты настоящий детектив зарабатывающий этим на жизнь.



— Ты кажется еще кое-что забыла. Я принимаю твои извинения.

— Я не забыла и никаких извинений. По крайней мере, не от меня.

— Я типа, сам так и понял.

— Ты прямо излучаешь подтекст.

— Когда-нибудь ты расскажешь мне, что за одолжение ты сделал для мэра, чтобы добиться его расположения.

— Простите, детектив, я журналист и всё это строго конфиденциально.

— Ты прикрыл скандальчик с его участием?

— Да.

— Боже, теперь по твоей милости я чувствую себя дешевкой. Но больше ты из меня ни словечка не выбьешь.



Детектив Очоа закончил опрашивать официанта и Жара подозвала его к себе.

— Я проходила мимо швейцара этого здания и выглядел он так, словно сегодняшний день был худшим в его жизни. Сходи, выясни, вдруг он знает нашего неизвестного.



Когда он повернулась, Рук сложил руки биноклем и разглядывал здание с видом на кафе.

— Я выбираю балкон на шестом.

— Когда вы опубликуете свою статью в журнале, вы можете выбрать любую квартиру на ваш вкус, Мистер Рук.

— Разве не этим, вы, репортеры, занимаетесь? Домыслами.

Прежде, чем он успел ответить, она прижала указательный палец к его губам.

— Но мы-то здесь не известные журналисты. Мы — просто напросто полиция, и, черт побери, у нас есть такие мерзкие штуки, которые называются фактами, и которые надо копать, а еще и события, которые надо проверить. И пока я тут пытаюсь работать, не будет ли с моей стороны наглостью попросить тебя соблюдать приличия?—

— Конечно. Нет проблем.

— Спасибо.



— Джеймсон? Джеймсон Рук?

Рук и Хит обернулись и увидели молодую женщину за полицейской линией размахивающиеся и прыгающею, привлекая к себе внимания.

— Боже мой, это он, это Джеймсон Рук!

Рук улыбнулся и помахал ей рукой, что заставило его поклонницу ещё больше взволноваться.

Тут же она нырнула под желтую ленту.

— Эй, нет, назад! — Детектив Жара дала сигнал паре полицейских, но женщина в топе и джинсовых шортах уже была за лентой и подбиралась к Руку.

— Это место преступления, вы должны уйти.

— Можно мне хотя бы взять автограф?

Жара взвесила варианты.

Последний раз когда она пыталась прогнать одну из его фанаток, пришлось десять минут препираться и час отвечать на официальную жалобу женщины.

Литературные фанаты худшие из всех.

Она кивнула полицейским и те остановились.

— Я видела вас в телешоу вчера утром. Боже мой, вблизи вы еще привлекательней.

Она копошилась в своей соломенной сумке, но не спускала с него глаз.

— После шоу я побежала и купила журнал, чтобы прочитать ваш рассказ, вот?

Она достала последний выпуск First Press. На обложке был запечатлен Рук с Боно на фоне больницы в Африке.

— Ох! У меня есть маркер.

— Здорово.

Он взял маркер и потянулся к журналу.

— Стойте, распишитесь здесь!

Она шагнула ближе, раздвинув бретельки топа.

Рук улыбнулся.

— Похоже, мне не хватит чернил.

Женщина разразилась смехом и схватила Никки за руку.

— Слышали? Вот почему он мой любимый писатель.



Но Жара сосредоточилась на главном входе в Гилфорд, где детектив Очоа сочувственно хлопал по плечу швейцара.

Он вышел из-под тени навеса, и станцевав лимбо под лентой, подошел к ней.

— Швейцар сказал, что жертва проживала в этом здании. На шестом этаже.

Никки слышала как Рук прочистил горло за спиной, но поворачиваться не стала.

Он мог и дальше злорадствовать сколько угодно и подписывать грудь поклонницам. У нее не было настроения видеть ни то ни другое.



Час спустя в квартире жертвы в мрачной тишине детектив Жара села на антикварный обитый гобеленом стул перед его женой и семилетним сыном, преисполненная сочувственного терпения.

Голубой репортерский блокнотик со спиралью примостился рядом с ее коленом.

Ее величественная осанка и драпировка под рукой, охватывающая резной подлокотник, придавали ей поистине королевский вид.

Когда она поймала пристальный взгляд Рука, тот тут же отвернулся, сделав вид, что изучает картину Джексона Поллока на стене.



Она отметила насколько брызги краски на полотне похожи на те, что были на фартуке официанта. И хотя она и пыталась себя остановить, в ее полицейском мозгу начали прокручиваться кадры разрушенной витрины, растерянные лица травмированного персонала, и машина коронера увозящая тело одного из самых могущественных торговцев недвижимость, Мэтью Старра.

Никки задумалась, был ли Старр самоубийцей.

Экономика, или точнее ее крах, вызвали череду сопутствующих трагедий.

В наше время, лишь один поворот ключа в двери номера отеля отделяет нас от лицезрения очередного трупа какого-нибудь директора либо магната.

Являлось ли эго противоядием? Как и другие нью-йоркские торговцы недвижимостью, Мэтью Старр если и не написал об эго целую книгу, то уж курсовую работу точно.

Вечный бег наперегонки в гонке за то, чтобы написать свое имя на вывеске «Продается» всего, у чего есть крыша. Но нужно по крайней мере отдать Старру должное, он всегда оставался на плаву.

И судя по всему, ему были нипочем кризисы, бушевавшие за окном роскошной двухэтажной квартиры шикарного здания, с видом на Центральный Парк.

Каждый предмет мебели был или антикварным или сделан по заказу; гостиная представляла из себя огромное помещение высотой в два этажа, стены ее были полностью закрыты коллекционными картинами до самого потолка, который в свою очередь, был выкрашен в кафедральном стиле.

Несомненно, никто не оставляет на пороге этой квартиры меню из закусочных или рекламки слесарей.



Отдаленный приглушенный смех привлек внимание Никки Жары к балкону, где работали детективы Рэйли и Очоа, пара которую совместно ласково называли \"Рочо\"[1]

Кимберли Старр качала сына в крепких объятиях и, казалось, не слышала ничего вокруг.

Жара извинилась и пересекла комнату, проскользив через лучи света из верхнего окна, которые создали ауру вокруг нее.

Она обошла криминалиста снимающего отпечатки с французской двери и вышла на балкон, открывая блокнот на пустой странице.

— Прикидываемся что изучаем детали.

Рэйли и Очоа смущенно переглянулсь и подошли поближе.

— Я слышала вам тут весело.

— О, боже, — сказал Очоа.

Он поморщился и бусинка пота скатилась с кончика его носа на ее блокнот.

— Послушайте меня. Я прекрасно понимаю. что для вас это еще одно место преступления, так? Но для этой семьи это самое тяжкое потрясение. Вы меня поняли? Отлично.

Она наполовину повернулась к двери и тут же обернулась обратно.

— Ох. И когда мы только выйдем отсюда? Я хочу услышать ту шутку. Мне это сейчас не помешает.



Когда Жара вернулась, няня выводила сына Кимберли из комнаты.

— Агда, выведи пока Мэтти на улицу, но не через парадную дверь. Слышишь? Только не через парадную.

Она достала еще одну салфетку и приложила к носу.

Агда остановилась в проеме.

— В парке сегодня слишком жарко.

Няня родом из Скандинавии была красива и была похожа на одноклассницу Кимберли.

Это сравнение заставило Жару задуматься о разнице в возрасте между Кимберли, которая выглядела на 28 лет, и ее мужем, мужчиной за 60.

— Мальчики и девочки, кажется у нас тут молоденькая женушка?





Мэтти выбрал мультики. Вышел новый фильм Пиксара и, даже, несмотря, на то что был просмотрен в первый же день покупки, Мэтти хотел увидеть его снова.

Никки отметила про себя сходить с племянницей на выходные в кино. Девочка обожала мультфильмы. Почти так же сильно как Никки.

Нет лучшего оправдания, чем племянница, для того, чтобы провести два часа, наслаждаясь чистой невинностью.



Мэтти Старр неуверенно вышел, чувствуя что-то неладное, но его пока уберегли от той новости, которая обрушится на мальчика совсем скоро.

— Еще раз, миссис Старр, я сожалею о вашей потере.

— Благодарю вас, детектив.

Ее голос, казалось, исходил откуда-то издалека.



Она сидела натянуто, разглаживая складки на своем платье, потом замерла, и, только руки, скручивающие салфетку на коленях, выдавали ее волнение.

— Я понимаю, сейчас не время, но я должна задать вам несколько вопросов.

— Я понимаю.

Опять, отстраненный, размеренный, удаленный голос, и что-то в нем еще? Жара заинтересовалась. Да, надлежащий.



Она достала ручку.

— Вы и ваш сын были здесь когда это случилось?

— Нет, слава Богу. Мы гуляли.



Детектив сделала короткую пометку и сложила руки.

Кимберли ждала, теребя черный оникс на своем ожерелье работы Дэвида Юрмана, а потом нарушила тишину.

— Мы были в ресторане Дино, на улице Амстердам. Мы ели холодный тар пит. Это расплавленное шоколадное мороженное с Гуммизаврами. Мэтти обожает тар пит.

Рук присел на кожаное кресло чиппендейл напротив Жары.

— Вы знаете был ли кто-нибудь дома в этот момент?

— Нет, кажется нет.

Она впервые обратила на него внимание.

— Мы не встречались? Вы мне кого-то напоминаете.

Жара быстро вставила, прикрывая фланги.

— Мистер Рук журналист. Из журнала, работает с нами неофициально. Очень неофициально.

— Репортер.



— Вы не будете писать статью о моем муже, не так ли?—

— Нет. Не совсем. Я всего лишь провожу исследование о работе полицейских.

— Хорошо. Потому что мужу бы это совсем не понравилось. Он считал всех репортеров говнюками.

Никки Жара сказала что полностью понимает такое мнение, но смотрела она при этом на Рука.

— Может быть вы заметили перемены в настроении или поведении мужа накануне? — продолжила Никки.

— Мэтт не убивал себя, даже и не намекайте.

Ее степенность и хладнокровие моментально испарились в этой вспышке гнева.

— Миссис Старр, нам нужно рассмотреть все вар…—

— Нет! Муж любил меня и сына. Он любил жизнь.

Боже правый, он строил малоэтажные, многофункциональные дома по экологическим технологиям.

Бисеринки пота заблестели под ее челкой.

— Почему вы задаете эти тупые вопросы вместо того чтобы искать убийцу?

Детектив Жара позволила ей высказаться. Она видела достаточно, чтобы знать что самые сдержанные люди в таких случаях обычно выплескивают ярость сильнее всего.

Может это напомнило ей тот день когда она одна сидела в кресле, девятнадцатилетняя девушка в центре внезапно обрушившегося мира? Прорвало ли ее тогда или он просто запечатала это в глубине души?

— Да, черт побери, мы собирались поехать в Хампстон.

— Этого не случилось если бы мы были в Стормфолле.[2]



Когда у вас такие деньги Вы не просто покупаете имение в Восточном Хэмптоне, вы даете ему имя.

— Я ненавижу этот город, — вдруг вскрикнула Кимберли.

— Ненавижу, ненавижу.

Да что же это? Для вас это просто убийство номер триста какое-нибудь в этом году. Для вас имеют значения только дела и улики, а о людях вы думаете в последнюю очередь.

Она тяжело задышала, очевидно закончив.

Жара закрыла блокнот и обогнула кофейный столик, сев рядом с вдовой на софу.

— Послушайте меня, прошу вас. Я знаю как это тяжело.

— Нет, не знаете.

— К сожалению, знаю.

Она замолчала, дожидаясь пока смысл сказанного дойдет до Кимберли, а потом продолжила.

— Убийства для меня не просто папка с номером. Погиб человек. Любимый человек.

Кто-то с кем вы собирались поужинать сегодня вечером ушел из жизни навсегда.

Мальчик потерял отца. Кто-то виноват в этом. И я вам обещаю, я доведу дело до конца.



То ли смягчившись, то ли еще не избавившись от потрясения, Кимберли кивнула и попросила отложить вопросы на потом.

— Сейчас я хочу пойти к моему мальчику.

Она оставила их в квартире, чтобы они могли продолжить расследование.



После того как она вышла Рук заметил,

— Хотелось бы узнать откуда берутся все эти Марты Стюарт. Наверное их выращивают на секретной ферме в Коннектикуте.

— Спасибо, что не вмешивался во время истерики.

Рук пожал плечами.

— Приятно думать что я такой чувствительный, но на самом деле, это все из-за стула. Мужчине очень тяжело говорить что-либо авторитетно, утопая в роскоши.

Так вот, теперь когда она ушла можно расскажу, что я уловил в ней такого что мне не понравилось?

— Угу, не удивлена.

— Это было непристойное слово, которым она метко назвала твою профессию. И справедливо.

Жара повернулась, чтобы не выдать с трудом сдерживаемую улыбку и пошла к балкону.

Он последовал за ней.

— О, Бога ради, я Пулитцеровский лауреат, дважды. Мне не нужно ее уважение.

Она покосилась на него.

— Хотя, я был бы не против ей рассказать, что по циклу моих статей о месяце, проведенном в подполье с чеченскими повстанцами, возможно будет снят фильм.

— Почему же не стал? Твои успехи наверняка смогли бы отвлечь ее от того, что ее муж только что погиб страшной смертью.

Они вынырнули под полуденный зной, где возились промокшие насквозь Рэйли и Очоа.

— Что у вас, парни?

— Определенно непохоже на суицид, — отозвался Рэйли.

— Взгляните на свежие щепки с краской и каменную крошку. Кто-то очень сильно ударился об эту французскую дверь, по всей видимости во время борьбы.

— И второе, — подобрал Очоа, — у нас тут царапины ведущие от двери по… как это называется?

— Терракотовая плитка, — подсказал Рук.

— Точно. Царапины видно хорошо, так? И они проходят оттуда сюда.

Он остановился перед баллюстрадой.

— Вот здесь он свалился.

Все четверо наклонились, чтобы посмотреть вниз.

— Ух ты, — сказал Рук.

— Шесть этажей вниз.

Тут же шесть, так ведь, парни?—

— Хватит, Рук, — осадила его Жара.

— А вот и наш болтун.

Очоа встал на колени, указывая своей ручкой на что-то на перилах.

— Взгляните-ка поближе.—

Он встал, освобождая пространство для Жары, которая присела взглянуть на что он указывал.

Клочок ткани. Парень от криминалистов говорит, что после теста это окажется джинсовой тканью.

На жертве джинсов не было, значит это осталось от кого-то другого.

Рук подсел взглянуть рядом с Никки.

— Например, от того, кто столкнул его вниз.

Жара и Рук вместе кивнули.

Они повернулись лицом к лицу к друг другу и ее немного напрягла его близость, однако она не отстранилась.

Нос к носу на жаре она выдержала его взгляд и наблюдала за солнечными лучами, отражающимися в его глазах.

Она моргнула.